245. В тех местах, где нет достаточного числа присяжных поверенных (учр. суд. уст.), поверенные могут быть избираемы из частных поверенных, из посторонних же лиц только в тех случаях, которые указаны в учреждении судебных установлений (а).
Цель закона.I. Приступая к толкованию статей устава, содержащих в себе правила о поверенных по гражданским делам, прежде всего мы должны выяснить ту цель, которую законодатель имел в виду, устанавливая правило, не дозволяющее всем и каждому принимать на себя обязанностью хождения по чужим делам. Заботясь о том, чтобы гражданское правосудие отправлялось возможно правильно; чтобы люди несведущие в теории права не препятствовали в этом судебным установлениям своим невежеством, и чтобы интересы тяжущихся были возможно более ограждены правильной постановкой дела на суде сведущей и опытной рукой, судебные уставы признали нужным учредить у нас особое сословие присяжных поверенных, доступ в которое обставлен весьма строгими условиями (ст. 354 и 355 учр. суд. уст.) и которое должно пользоваться особым доверием публики как по своим сведениям, так и нравственным качествам. Однако, составители уставов очень хорошо понимали, что для полной организации этого сословия потребуется весьма значительное время, а потому, до тех пор, пока оно не организуется совершенно, тяжущимся предоставили право избирать себе поверенных и из лиц посторонних, и во всяком случае доверять ведение своих дел лицам, состоящим с ними в известных отношениях (ст. 387 и 389 учр.). Но условия нашей жизни скоро показали всю необходимость ограничения числа ходатаев, из лиц, не принадлежащих к сословию присяжных поверенных, вследствие чего 25 мая 1874 года изданы были правила, коими число поверенных из посторонних лиц ограничилось только теми из них, которые соответствуют известным условиям и получат особые свидетельства от подлежащих учреждений на право занятия чужими делами, производящимися в судебных установлениях.
Правило 246 ст. не распространяется на частных поверенных.II. Так как выдаче упомянутых свидетельств предшествует весьма подробное ознакомление выдающего оное учреждения с нравственными качествами и познаниями желающего поступить в число, так называемых, частных поверенных, причем устанавливается, что для признания за известным лицом права быть поверенным нет ни одного из препятствий, означенных в 246 ст. (ст. 4065—4069 учр.), то до тех пор, пока от поверенного не отобрано свидетельство порядком, указанным в законе (ст. 4065, 40613 и 40615 учр.), он не может быть лишен права ведения чужих дел. В практике сената был такой случай: частный поверенный был избран в председатели земской управы; противная сторона в деле, в котором он явился в качестве поверенного, заявила отвод, указывая на то, что по 246 ст. председатели земских управ не могут быть в то же время и частными поверенными; вопрос этот восходил до правительствующего сената, которой и высказал то приведенное нами положение, что доколе свидетельство не отобрано установленным порядком, частный поверенный не может быть устранен от ведения дела, по причинам указанным в 246 ст., ибо «соответствие или несоответствие известного лица формальным условиям, установленным в законе для принятия на себя хождения по чужим делам, по отношению к лицам, занимающимся таким хождением по выданным от судебных мест свидетельствам, определяется еще до выдачи им таковых» (81 № 35).
Но иначе должен быть разрешаем тот же вопрос, когда частный поверенный устраняется от ходатайства по чужим делам, на основ. 40618 ст. учр. суд. уст. распоряжением министра юстиции. Здесь неотобрание свидетельства фактически не имеет никакого значения, ибо силою воспрещения поверенному быть таковым выданное ему свидетельство делается ничтожным, не предоставляющим ему более тех прав, которые были предоставлены и отобраны от него. Правительствующий сенат не признает и за присяжным поверенным, исключенным из сословия в порядке 368—378 ст. учр. суд. уст., права быть поверенным в судебных установлениях и ставит его в разряд лиц, поименованных в 45 и 246 ст. уст. (00 № 39 гр. д. и 99 № 6 общ. собр.).
Не следует, однако, это правило распространять далее тех пределов, которые им определены. Такие поверенные не могут лишь ходатайствовать по чужим делам в судебных установлениях, но все прочие юридические действия, напр. избрать от имени доверителя другого поверенного и выдать ему доверенность по праву передоверия, они могут (88 № 28).
Препятствуют ли физические недостатки быть поверенным.III. До рассмотрения правительствующего сената доходил еще вопрос о том, физические недостатки данного лица препятствуют ли ему быть поверенным вообще, и в частности, если они возникли впоследствии; должны ли они служить основанием для недопущения поверенного к ведению гражданского дела? Разрешая этот вопрос, сенат принял на вид, что для достижения цели, с которою, главным образом, допускаются поверенные, именно содействия в защите тяжущимся и подсудимым к скорейшему и справедливому разрешению дела судом, необходимо, чтобы поверенный не был лишен возможности непосредственно воспринимать то, что совершается на суде. Этих необходимых качеств не могут иметь слепые, глухонемые и пр., и потому они не могут быть допускаемы в сословие присяжных и частных поверенных. Но если такие недостатки приобретаются впоследствии, т. е. лицом, допущенным быть поверенным, то такое лицо может быть допускаемо к ведению дел в суде, насколько эти недостатки тому не противоречат (01 № 22 и 23 общ. собр.).
С какого времени частный поверенный может вести дела?IV. В соответствие с вопросом о конечном моменте права частного поверенного быть таковым, следует разрешить вопрос и и о моменте, с которого принятый в число частных поверенных может начать свою деятельность по ведению чужих дел. Вопрос этот вытекает из того, что 4067 ст. учр., прежде выдачи свидетельства, требуется постановление судебного места о дозволении лицу быть поверенным, а по 4069 ст. принятый в число поверенных обязан внести установленный сбор; таким образом являются три момента, которые можно принять за начало правоспособности поверенного — судебное постановление, о котором говорится в 4067 ст., взнос требуемого законом сбора и выдача свидетельства. И действительно: в судебной практике уже возникло разномыслие по этому предмету: одна судебная палата устранила по собственному усмотрению такого поверенного, которому сама же дозволила быть таковым и который внес причитающийся с него сбор, но не взял еще свидетельства и не представил его к делу, как доказательство своей правоспособности. Напротив того, другая палата оставила без уважения отвод стороны о неправоспособности противника быть поверенным по неимению им свидетельства, хотя о выдаче такового последовало дозволение палаты и установленный сбор им был внесен. Сенат, до которого дошли эти дела, признал постановление первой неправильным, а с постановлением второй согласился вполне, высказав при этом: «хотя в законе содержится правило, в силу которого частный поверенный должен получить установленное свидетельство, но такое свидетельство служит только удостоверением признанного за известным лицом права, существующего независимо от свидетельства. Если же для осуществления права частным поверенным, признанного за ним надлежащим судом, на ведение чужих дел, он тем не менее должен получить установленное свидетельство, то истинный смысл закона заключается с одной стороны в том, чтобы уничтожить для частных поверенных возможность судебной практики без взноса установленной платы, а с другой, чтобы дать самому поверенному легчайший способ удостоверения своего звания. Если же существование сего права доказано иным способом, то нет законного основания воспретить пользование оным» (79 № 35 и 333).
Таким образом, период времени, в который частный поверенный должен быть признаваем таковым, заключается между моментами — взносом им установленной платы после состоявшегося в судебном установлении постановления о дозволении ему иметь хождение по чужим делам, до момента вступления в законную силу постановления о лишении его этого права.
Правило 246 не распространяется на присяжн. поверенных.V. Для вступления в сословие присяжных поверенных в законе также установлены известные формальности, выполнением которых удостоверяется правоспособность лица быть присяжным поверенным. Раз же это удостоверено и присяжному поверенному выдано свидетельство (ст. 380 учр.), он, доколе не будет лишен этого звания установленным порядком (ст. 369 и след. учр.), не может быть опорочен и устранен от ведения дела по какой бы то ни было причине, указанной в 246 ст. устава.
С какого момента присяжный поверенный может вести дела.VI. Вопрос, подобный рассмотренному относительно частных поверенных, — с какого момента признанный присяжным поверенным может вступить в отправление своих обязанностей, должен быть разрешен на основании правил, изображенных в 381 и 382 ст. учр., по силе коих принятый в число присяжных поверенных должен принести установленную присягу; до принятия же таковой он не может считаться присяжным, каковое звание и дает ему только присяга. Соблюдение же других условий, указанных в той же 382 ст., как независящее от него, не должно иметь никакого значения.
Пределы деятельности присяжных поверенных.VII. Засим: по буквальному смыслу 383 ст. учр., присяжные поверенные могут принимать на себя хождение по чужим делам во всех судебных местах только округа той судебной палаты, в которой они приписаны. Однако, сопоставив это правило с правилом, изложенным в 387 ст. учр., по силе которой тяжущимся дозволялось избирать себе поверенных и из посторонних лиц, доколе число находящихся в том городе присяжных поверенных не будет признано достаточным, сенат пришел к тому заключению, что указанное в 383 ст. ограничение установлено только на то время, когда будет издана, по 388 ст., табель, определяющая достаточность числа присяжных поверенных в известной местности; до издания же этой табели присяжные поверенные могут вести дела не только в округе той судебной палаты, в которой они приписаны, но и в округах других палат (72 № 281; 76 № 435). Исключение из этого правила сделано только в 5 ст. Правил о приведении в действие законоположений о преобразовании судебной части в прибалтийских губерниях (Собр. уз. 1889 г. № 78 ст. 673), по силе которой все присяжные поверенные могут принимать на себя хождение по делам в судебных местах губерний Эстляндской, Лифляндской и Курляндской не иначе, как с разрешения министра юстиции.
Пределы деятельности частных поверенных.VIII. Иное дело относительно частных поверенных. Пределы той местности, в которой они имеют право заниматься ведением чужих дел, точно определены в законе, и расширение их может быть допущено только на основании такого же точного указания закона. В 4062 ст. учр. сказано, что свидетельства, выданные частным поверенным, дают им право на ходатайство лишь в том судебном месте, из которого они выданы. Исключение из этого правила делают: 4063 ст., по силе которой поверенные, имеющие свидетельства от мирового съезда, могут ходатайствовать и по делам, производящимся у мировых судей, подведомственных съезду, и 4064 ст., по которой, поверенный, принявший на себя, на основании выданного ему свидетельства, хождение по делу, производящемуся в мировых установлениях, окружном суде или судебной палате, имеет право, по желанию тяжущегося, ходатайствовать по тому же делу и в сенате. Буквальный смысл этой последней статьи даст право заключить, что частный поверенный, не ведший известного дела ни в одной из двух первых инстанций, не может защищать этого дела в правительствующем сенате, ибо в законе прямо сказано: может ходатайствовать в сенате по тому же делу, которое вел в мировых установлениях. в окружном суде или в судебной палате. Но сенат иначе разъясняет эту статью. В сборниках его решений можно указать не один пример тому, что он входил в рассмотрение кассационных жалоб, поданных такими частными поверенными или помощниками присяжных поверенных (эти последние, по силе 40617 ст. учр. могут вести чужие дела только на тех правах, кои предоставлены частным поверенным), которые не вели этого дела ни в одной из низших инстанций, и не возбуждал вопроса о праве таких поверенных ходатайствовать в его кассационном департаменте (81 № 22, 119; 83 № 111: 85 № 111; 86 №№ 27, 55 и др.). Когда же вопрос этот был возбужден стороной, он прямо признал за всяким частным поверенным право защищать в сенате и такое дело, которое производилось в том или другом судебном месте, хотя бы этого дела в низших инстанциях он и не вел: «одна из целей закона, изложенного в правилах 25 мая 1874 г., заключается несомненно в том, чтобы дать возможность тяжущимся избрать поверенных по своим судебным делам не только из числа присяжных поверенных, но и из числа других лиц, благонадежность и познание которых удостоверены выданными им от суда свидетельствами на право ходатайствовать по чужим делам. Таковые свидетельства, согласно ст. 3 означенных правил, выдаются мировыми съездами, окружными судами и судебными палатами, и засим, поверенный, принявший на себя хождение по делу, имеет право, по желанию тяжущегося, ходатайствовать, как сказано в ст. 5, по тому же делу и в правительствующем сенате. Таким образом, на право ходатайствовать в сенате особого свидетельства не установлено, и право на такое ходатайство принадлежит поверенному в силу свидетельства, полученного им из мирового съезда, окружного суда или судебной палаты и признаваемого законом в этом случае достаточным ручательством познаний и благонадежности поверенного. Толковать же это постановление в смысле ограничительном, а именно в том, что в сенате может вести дело лишь тот поверенный, который это же дело вел в низших степенях суда, не представляется достаточного основания, тем более, что такое строгое изъяснение закона шло бы вразрез с намерением и целью, легшими в основание правил 25 мая 1874 г. и вело бы лишь к напрасному стеснению тяжущихся, не оправдываемому ни потребностями правосудия, ни вообще соображениями общественной пользы. Самое издание правил 25 мая 1874 г., без сомнения, было вызвано тем, что законодатель не счел еще возможным установить в отношении присяжных поверенных, порядок, указанный в 387 ст. учр. суд. уст., а между тем необходимо было, как в интересах тяжущихся, так и в интересах закона, учредить какой-либо контроль над теми лицами, которые, не принадлежа к составу присяжных поверенных сохраняют, однако, право ходатайствовать по делам в судебных местах. В этих видах означенными правилами и были введены особые свидетельства на право быть поверенным по судебным делам, и тем дана возможность как суду блюсти за действиями состоящих при нем частных поверенных, так и тяжущимся доверять ведение своих дел, сверх присяжных поверенных, и таким лицам, коих суд признал достаточно для того сведущими и благонадежными. Что правилами 25 мая 1874 г. имелось вообще в виду возможно менее стеснять и ограничивать тяжущихся в выборе поверенных по делам, явствует между прочим из того, что в трех случаях допускаются ими к ходатайству на суде и такие лица, которые не обладают установленным сими правилами свидетельством, а именно: 1) в мировых учреждениях три раза в течение года (ст. 18); 2) у мировых судей при имении свидетельства на ходатайство в съезде (ст. 4) и 3) в правительствующем сенате (ст. 5). Очевидно, что эта цель закона осталась бы недостигнутою, если бы к ходатайству по делам в сенате допускать лишь тех частных поверенных, которые, на основании выданного им свидетельства, вели поступившее в сенат дело в низших судебных местах. Может случиться, что тяжущийся почему-либо не пожелает уполномочить своего прежнего поверенного на хождение по делу в сенате, или же поверенный сам откажется от дальнейшего ходатайства, или, наконец, доверенность прекратится смертью поверенного, лишением его прав состояния и т. д., в таких случаях если держаться ограничительного толкования 5 ст. правил 25 мая 1874 г., следовало бы признать, что тяжущийся на хождение по делу в правительствующем сенате обязан непременно уполномочить присяжного поверенного, тогда как самое установление сословия частных поверенных и было вызвано именно малочисленностью у нас присяжных поверенных, к которым тяжущиеся в большинстве случаев не имеют возможности обращаться. Необходимо, поэтому, признать, что коль скоро лицу выдано установленным порядком свидетельство на право быть поверенным по судебным делам, то такое лицо вправе принять на себя ходатайство в правительствующем сенате, независимо от того обстоятельства, было ли дело в съезде, или в палате, ведено тем же поверенным, или каким-либо другим (78 № 192; 83 № 77).
Это широкое толкование 5 п. правил 25 мая 1874 г., или нынешней 4062 ст. учр. суд. уст., может приводить к тому заключению, что частный поверенный, имеющий свидетельство от одного какого-нибудь судебного места, вправе ходатайствовать в сенате по делу, производившемуся в каком угодно судебном установлении всей Империи, ибо для этого, по разъяснению сената, не требуется ничего более, как удостоверение в том, что лицо, принимающее на себя хождение по делу, достаточно сведуще и благонадежно, а это именно удостоверяется свидетельством того или другого судебного учреждения. Однако, едва ли возможно допустить, что поверенный, получивший свидетельство от съезда, может считаться сведущим во всех делах, производящихся и в общих судебных местах. Порядок судопроизводства в мировых и в общих судебных установлениях и самый род весьма большего количества дел, производящихся там и здесь, совершенно иные; и если съезд, на основании 4068 ст. учр., может убедиться посредством испытания поверенного в надлежащем его познании в праве как материальном, так и процессуальном, то это убеждение может быть признано вполне достаточным лишь относительно дел, подсудных мировым установлениям. Что же касается познаний такого поверенного в делах, подсудных общим судебным местам, то в них съезд и не может и не имеет нужды убеждаться. А потому, свидетельство, выданное съездом, никоим образом не может служить удостоверением в том, что поверенный вполне сведущ во всех гражданских делах, и с таким же знанием дела может защищать в сенате любой процесс. Сам правительствующий сенат признает, что частный поверенный, имеющий уполномочие на ведение дел в общих судебных местах, не имеет права ходатайствовать в мировых установлениях (90 № 103); тем более должно быть признано в обратном случае.
Если теперь вместе с этими соображениями принять во внимание то обстоятельство, что законом не установлено представление словесных объяснений в правительствующем сенате и допускается только практикою; что в законе нет правила, по силе которого для явки в сенат частные поверенные должны иметь особое свидетельство, и что недопущение их к этому должно напрасно стеснять иногородних тяжущихся, которые далеко не всегда имеют возможность высылать своих поверенных в правительствующий сенат и вынуждены иметь себе защитников среди с.-петербургской адвокатуры, круг которой, при воспрещении частным поверенным (следовательно и помощникам присяжных поверенных), не имеющим свидетельства от того судебного места, по решению которого требуется защита в сенате, то приходится сделать такое заключение, наиболее представляющееся правильным: 1) частный поверенный, не имеющий свидетельства от данного судебного установления, может быть признаваем имеющим право приносить жалобы в сенат на решения этого установления, если он вел дело только в 1-ой инстанции, от которой имеет свидетельство, как, наприм., частный поверенный, имеющий свидетельство от окружного суда, вправе принести кассационную жалобу на решение судебной палаты, хотя бы от нее и не имел свидетельства, если он вел это дело в окружном суде, ибо это вытекает из правила 4064 ст. и признается сенатом (07 г. 22 ноября, по д. Гершевича) и 2) к представлению личных объяснений в сенате может быть допускаем всякий частный поверенный, с тем лишь условием, что имеющий свидетельство от съезда мировых судей, не вправе принимать участия по делам общих судебных мест, и наоборот: имеющий свидетельство от палаты или окружного суда, не вправе защищать дела, производившиеся в мировых установлениях.
Затем, в судебной практике возник еще такой вопрос: вправе ли частный поверенный, ведший дело в том окружном суде, от которого имеет свидетельство, ходатайствовать по производству исполнения по тому решению у судебного пристава, состоящего при другом окружном суде, от которого не имеет свидетельства? Вопрос этом разрешен сенатом в утвердительном смысле. Повторив то, что было сказано в р. 1898 № 192 о цели, с которою выдаются свидетельства на право хождения по чужим делам, он заключает: «для приведения в исполнение решения нередко встречается надобность обращаться к судебным приставам округов разных судов, и следовательно, тяжущемуся пришлось бы или в каждом округе избирать особого поверенного, или нести издержки по получению свидетельств поверенным, которому тяжущийся доверил уже ведение дела в суде, решение которого подлежит приведению в исполнение, но последнее было бы несогласно ни с буквой закона, ни с разумом его, имевшим в виду лишь интересы тяжущихся без ненужного обременения их» (07 № 16). Хотя эти соображения вытекают из практических взглядов на дело, но они не противоречат закону, в котором не сказано о том, что частные поверенные лишены права не только вести судебные дела в округах тех судов, от коих они не имеют установленных свидетельств, но и приводить в исполнение решения по делам, которые они вели по предоставленному им праву. Посему, это разъяснение правительствующего сената, признающего за частным поверенным и право обжалования действий судебных приставов других окружных судов, должно быть признано не противоречащим букве закона.
Поверенные из посторонних лиц.IX. Но ограничивая число лиц, желающих быть поверенными по судебным делам, закон оставил неприкосновенным правило, изложенное в 389 ст. учр. суд. уст., по которому тяжущимся не воспрещается поручать ведение тяжебных дел своим родителям, детям, супругам и лицам, имеющим с доверителем одну общую тяжбу, или заведывающим по доверенностям имениями или делами тех тяжущихся. Цель этого исключения из общего правила состоит в том, чтобы не лишать тяжущихся доверять ведение своих дел таким лицам, как родители, дети, супруги и т. д., интересы которых настолько связаны с интересами самих тяжущихся, что недозволение им представлять на суде лицо тяжущегося было бы равносильно недозволению самим тяжущимся вести свои собственные дела, чего законодательство наше никогда не имело в виду. Эта же цель была принята во внимание и при издании правил 25 мая 1874 г., и права лиц, поименованных в 389 ст. учр., остались неприкосновенными, несмотря на то, что всем остальным лицам, не принадлежащим к сословиям присяжных и частных поверенных, воспрещено ходатайствовать по чужим делам. Таким образом из посторонних лиц поверенными могут быть только родители, дети, супруги тяжущихся, имеющие с ними общую тяжбу и заведующие по доверенности их имениями и делами.
Условия допущения этих лиц быть поверенными.X. Однако, одно то обстоятельство, что являющийся на суде в качестве поверенного состоит с тяжущимся в каком-нибудь из тех отношений, которые перечислены в 389 ст. учр., еще недостаточно для допущения его иметь хождение по чужому делу. Заботясь как об интересах тяжущихся, так и об охранении общественной пользы, законодатель счел необходимым указать те условия, при наличности которых никто не может быть поверенным. Условия эти указаны в следующей 246 ст. устава и будут подробно рассмотрены при объяснении на эту последнюю статью закона. Здесь же мы должны указать на то, что если суд не может устранить присяжного или частного поверенного по одному из этих условий, то это потому что, как сказано выше, соответствие или несоответствие его требуемым законом условиям устанавливается тем учреждением, от которого зависит принятие его в число привилегированных поверенных прежде, чем состоится постановление о дозволении ему хождения по чужим делам. Ничего подобного, конечно, не может быть в тех случаях, когда в качестве поверенного является постороннее и даже неизвестное суду лицо. Здесь прежде допущения такого поверенного к участию в деле, суд должен удостовериться в том, что для допущения предстоящего лица вести известное дело нет ни одного из препятствий, означенных в 246 статье.
Порядок удостоверения в отсутствии причин, указанных в 246 ст.XI. Но спрашивается, какие средства имеет судебное установление для того, чтобы установить в каждом отдельном случае неимение поверенным означенных препятствий?
Для разрешения сего вопроса мы должны принять во внимание то обстоятельство, что в законе указаны два способа возбуждения сомнения о праве известного лица быть поверенным: один из них указан в 4 п. 584 ст. уст., где сказано: суд обязан, независимо от отводов со стороны тяжущихся, не принимать к своему рассмотрению дела, когда окажется, что поверенный не имеет полномочия на ведение дела, а другой в 3 п. 576 ст., по силе которого тяжущиеся всегда имеют право заявить отвод об этом. Употребленное в 4 п. 584 ст. выражение: «когда окажется» указывает на то, что сам суд может возбудить вопрос о неимении поверенным полномочия на ведение дела только тогда, когда к этому будут представляться достаточные поводы. Так, например, из прошения, поданного поверенным, явствует, что поверенный неграмотен, поверенным является видимо недостигший совершеннолетия мальчик, или монах, или священник, и по такому делу, которое последние двое не имеют права вести в силу 3 и 4 п.п. ст. 246; или когда из доверенности поверенного видно, что он принадлежит к одной из категорий тех лиц, которым воспрещено быть поверенным и т. п. Во всех подобных случаях суд имеет неотъемлемое право потребовать от поверенного разъяснения встреченного сомнения и, буде таковое не будет опровергнуто, обязан, до разрешения дела по существу, постановить определение о допущении или недопущении поверенного к участию в деле (76 № 245). Но ежели самое дело не представляет никаких оснований к тому, чтобы заподозрить правоспособность выступившего в качестве поверенного, то суд не имеет никакого права возбуждать этот вопрос, несмотря на то, известно ли ему предстоящее лицо, или нет (73 № 1295), а тем более не вправе, в противность 367 ст. уст., собирать справки в других делах (70 № 1446), или требовать от поверенного представления документов, удостоверяющих его самоличность (70 № 614), или отбирать от него подписку о непринадлежности его к категории лиц, не имеющих права быть поверенным (73 № 1295), так как ни на что это суд не уполномочен законом и обязан верить сведениям, имеющимся в доверенности.
Если же такое сомнение будет возбуждено отводом противной стороны, то на эту последнюю должна быть возложена и обязанность доказать свой отвод; всякое же голословное ее обвинение поверенного противника, или требование об обязании обвиняемого представить доказательства противному, удостоверить свою самоличность и т. п., суд обязан оставлять без всякого внимания, как не вытекающие из требований закона (70 № 614).
Право суда удостоверяться в правоспособности лиц, являющихся поверенными по 389 ст.Теперь мы должны указать на следующее: условия, препятствующие быть поверенным, установлены законом еще в то время, когда никому из посторонних лиц не возбранялось хождение по чужим делам (ст. 245 в первоначальной редакции), и когда только эти условия и могли быть применяемы к тем из поверенных, которые не принадлежали к сословию присяжных. Когда же с изданием правил 25 мая 1874 г. число посторонних лиц, могущих ходатайствовать по судебным делам, ограничилось лицами, перечисленными в 389 ст. учр., и еще некоторыми другими, имеющими право ходатайствовать от имени лиц юридических, то сплошь и рядом стали появляться доверенности, выдаваемые, в явный обход закона, таким людям, которые, занимаясь адвокатурой по профессии, не пожелали взять установленного свидетельства, или такие, коим, по предварительном удостоверении судебных мест в нравственных их качествах и способностях, было отказано в выдаче сказанных свидетельств, и даже такие, которым ходатайство воспрещено в силу 16 п. правил 25 мая 1874 г. Для достижения этой противозаконной цели в доверенностях говорилось о том, что лица эти уполномочиваются на управление делами или имениями своих доверителей. Судебные установления, ясно понимавшие всю подкладку дела, были бессильны бороться с явным злоупотреблением, имея перед собою приведенные выше разъяснения сената (см. XI объясн. к этой ст.) о том, что суд не вправе требовать от поверенного доказательств его правоспособности, хотя и пробовали не допускать таких лиц до хождения по судебным делам (78 № 98). Но в дело вмешалось министерство юстиции, по сведениям которого примеров подобного обхода было слишком много, и 14 февраля 1878 года обер-прокурор гражданского кассационного департамента сената, согласно ордера министра юстиции, предложил вопрос на рассмотрение и законное постановление сената, который, приняв во внимание все относящиеся до сего узаконения, остановился на том соображении, «что с того времени, как было приступлено к преобразованию судебной части, заботы правительства были постоянно направлены к тому, чтобы вверить представительство на суде за тяжущихся лицам, заслуживающим возможно большего доверия и знакомым настолько с порядком отправления на новых началах правосудия в делах гражданских, чтобы суд в сих делах имел наилучшую возможность достигать своей цели. Ввиду сего следует признать, что в число обязанностей входит и попечение о том, чтобы лица, признанные непригодными для защиты интересов тяжущихся, не противодействовали подобной заботе правительства и не присваивали себе окольными путями того права, которым они не могут пользоваться. Таким образом, ограничение, установленное 1 п. правил 25 мая 1874 г., следует рассматривать не как меру в пользу противной в каждом деле стороны, а как меру, направленную к обеспечению общих интересов правильного отправления правосудия, а следовательно, ограждающих ту самую сторону, от имени которой в качестве поверенного является лицо, не принадлежащее к числу присяжных поверенных и не имеющее свидетельства на ведение судебных дел; посему, каждый раз, когда такое лицо предстанет в качестве ходатая по делу, обсуждение правоспособности его в сем отношении есть непременная обязанность суда без всякого внимания к тому, возникло ли сомнение о правах явившегося лица по отводу противной в деле стороны, или же возбуждено самим судом. Что касается до мер удостоверения в том, действительно ли лицо, являющееся поверенным в качестве управляющего имениями или делами, состоит в таких отношениях к тяжущемуся, или же только оно прикрывается этими званиями исключительно с целью присвоить себе не принадлежащее ему право ведения судебных дел, то на этот предмет не может быть преподано каких-либо положительных правил. Подобные меры могут быть различны, смотря по обстоятельствам каждого частного случая и имеющимся в виду суда данным; причем в тех случаях, когда недопущение к ходатайству известного лица в интересах противной стороны, ей не может быть возбранено доказывать свои по этому предмету заявления всеми теми способами, которые допущены законом». Вследствие таковых соображений приходя к заключению, что судебные места имеют не только право, но и обязаны входить в оценку правоспособности к ведению судебных дел лиц, не принадлежащих к числу поверенных и не имеющих на то свидетельств по 1 п. правил 25 мая 1874 г., сенат вместе с тем признает, однако, что удостоверение такой правоспособности должно основываться, как на доказательствах, представленных противною стороною, так и на тех сведениях. которые имеются в виду самого судебного места, причем порядок собрания сих сведений зависит от усмотрения судебных мест (78 № 120).
Это разъяснение 7 декабря того же года было разослано циркулярно во все судебные установления, действующие по уставам 20 ноября 1864 г., для руководства.
Для сего суд сам собирает доказательства.Здесь мы должны отметить ту особенность, что судебным местам предоставлено право не стесняться правилом 367 ст. и приводить в подтверждение своего постановления об устранении поверенных не только данные, имеющиеся в самом деле, но и всякие другие, имеющиеся у них в виду. Так в нашей практике был случай устранения поверенного, являвшегося в качестве управляющего имениями, принадлежащими разным владельцам и находящимися в разных уездах губернии; сведения эти собраны были судом из других его дел, и жалобы поверенного на такое постановление были оставлены без последствия.
Но право суда не допускать поверенных должно быть основано не на одних предположениях.Однако, правительствующий сенат, подтверждая свое вышеприведенное разъяснение о праве суда возбуждать вопрос о правоспособности таких поверенных, не стесняясь тем, что противная сторона не заявляла отвода, указывает на то, что устранение поверенного может последовать в том только случае, когда на основании представленных сторонами доказательств или имевшихся в виду сведений, окажется, что явившийся поверенным в действительности не управляет имением, указанным в представленной доверенности и не заведует делами того тяжущегося, от лица которого он является поверенным, или что самое имение или дело, на заведование которым он уполномочен, в действительности не существуют, и что таким образом представленною им доверенностью ему, в обход правил 25 мая 1874 г., предоставлено такое право, которого он не имеет. Но суд не должен основывать свое определение исключительно на том, что в доверенности не указаны с точностью те действия по управлению, на которые поверенный уполномочен, так как »предоставление поверенному полномочия на управление имением или делами в выражениях общих и необозначение в точности, на какие именно действия он уполномочен, может служить только поводом к недоразумениям и спорам относительно пределов его полномочия, а также относительно ответственности доверителя за действия поверенного по такой доверенности, но не может служить основанием к тому, чтобы отвергать самое право поверенного на управление имением или делами и предоставленное ему вместе с тем право на хождение в судебных установлениях по делам, касающимся имущественных прав доверителя» (78 № 284; 79 № 133).
Засим, заключение судя о том, следует ли поверенного относить к лицам, поименованным в 389 ст. учр., или же не следует, не подлежит поверке в кассационном порядке (96 № 6).
Заведывающие делами.XIII. В судебной практике очень нередки случаи возбуждения гражданских дел поверенными тяжущихся на основании такой доверенности, которою поверенному предоставляется право на ведение всех дел доверителя во всех судебных и присутственных местах, причем 389 ст. учр. толкуется в том смысле, что закон не возбраняет лицу, не состоящему в числе присяжных и частных поверенных, иметь хождение по делу, когда ему предоставлено право заведования всеми делами, производящимися в судебных и правительственных установлениях; но, само собою разумеется, такое толкование закона не должно быть допускаемо: из мотивов государственного совета, помещенных под 389 ст. учр. суд. уст. издания госуд. канц., видно, что составители уставов не сочли нужным стеснять частных лиц обязанием их нанимать особых поверенных на ведение известного тяжебного дела, когда они имеют у себя лиц, заведующих всеми прочими их делами, иногда гораздо важнейшими, чем то, которое приходится вести в суде, и когда они доверяют им и хождение по этому делу; таким образом законодатель под словами — «заведующие делами тяжущихся» — подразумевал не производящиеся в судебных и административным местах дела, а дела, как правильно замечает сенат, по торговле или какому-либо другому предприятию верителя; почему, по разъяснению его, «уполномоченные на ходатайство в присутственных местах и у правительственных лиц судебного и административного ведомств по всем делам, в чем-либо касающимся интересов доверителя», не могут быть причисляемы к тем заведывающим всеми делами тяжущегося, о которых говорится в 389 ст. учр., и не должны быть допускаемы до ведения судебных дел (79 № 18).
Купеческие приказчики.XIV. К лицам, заведывающим делами, должны быть причисляемы купеческие приказчики первого класса, которые по силе 54 ст. прилож. к 464 ст. V т. уст. о пошл. (Полож. о пошл. за право торговли и др. пром.), управляют торговыми делами своего хозяина; к ним принадлежат: уполномоченные и поверенные при оптовой торговле, управляющие всем торгом хозяина, а также фабриками, заводами; главные фабричные и заводские мастера; суперкарго на кораблях; надзиратели при казенных подрядах, при перевозке товаров и пассажиров; управляющие откупами и подрядами; управляющие письмоводством в конторах; кассиры; приказчики и сидельцы, управляющие лавкою, магазином, погребом, или другим торговым заведением; агенты и комиссионеры иностранных домов, служащие посредниками при заключении торговых операций, а также агенты вообще всяких страховых обществ в столицах и губернских городах (ст. 56 и прим. к 57). Эти лица исполняют поручения своего хозяина по договору найма и, по усмотрению хозяина, могут быть снабжаемы доверенностями и кредитными письмами (ст. 61). Если же сам закон признает этих лиц управляющими делами, то несомненно, что они в силу 389 ст. учр. всегда имеют право являться на суде поверенными своих хозяев. Но бывают случаи, когда такой приказчик, не имея доверенности, вынужден бывает предъявить иск в суде, имеющий своим основанием ту операцию, которая ему поручена. Как например: заведующий лавкой, из которой отпускает товары в кредит разным лицам; заведующие подрядами, для которых вступают в договорные отношения с другими лицами, необходимыми для исполнения подряда и т. п., — когда заборщики из лавки не платят долгов, нанятые на работы не исполняют своих обязанностей и т. д. Такие иски он обязан предъявлять на основ. 18 ст. уст. торг., по силе которой: приказчик, управляя торговыми делами своего хозяина, должен отвращать, по мере возможности, всякие убытки, ибо, если ему будет воспрещено вести подобные дела, он не может быть ответственным перед своим хозяином. Но как же, спрашивается, допустить его к ходатайству на суде, когда он не имеет на то установленного уполномочия? Вопрос этот восходил до сената, который в разрешение его объяснил, что это уполномочие у него имеется в силу самого закона: «уполномоченные от своих хозяев продавать товары, принадлежащие хозяевам, сами получают расчет от покупателей за товары ими самими проданные и отпущенные, и нет закона, воспрещающего приказчику, в случае уклонения покупателя от платежа, прибегать к судебной защите и требовать личного расчета с покупателем, согласно состоявшемуся между ними условию. В исках такого рода, как истекающих из личных отношений покупателя к продавшему товар приказчику, которые хозяину иногда могут быть даже вовсе неизвестны, приказчик хотя и взыскивает деньги за вверенный ему хозяйский товар, должен быть признан истцом самостоятельным, требующим исполнения пред ним нарушенного покупателем условия, а не поверенным по делам, о коих упоминается в ст. 245—254 уст. гр. суд. Возражать против права приказчика на получение условленных денег могут или сам хозяин, если имеет к тому основание, или покупатель, если признает, что право на иск вовсе не принадлежит истцу, а его хозяину» (67 № 241). Таким образом, приказчик, управляющий делами своего хозяина и не имеющий особой доверенности на хождение по судебным делам своего хозяина, вправе сам, от своего имени, предъявить иск к тому из контрагентов, который вступил с ним в непосредственные договорные отношения по той операции, ведение которой поручено приказчику, и суд, по собственной инициативе, не вправе возбуждать вопроса о правоспособности его на предъявление такого иска. Тот, кто сколько-нибудь знаком с торговыми обычаями, должен вполне разделить правильность этого разъяснения, подтвержденного сенатом и в одном из позднейших его решений, последовавшем по поводу возникшего вопроса о праве ведения судебных дел лицом, коим, по распоряжению коммерческого суда, поручено ведение торговых дел умершего торговца.
К числу лиц, поименованных в 389 ст. учр., сенат причисляет также юрисконсультов и помощников юрисконсультов железных дорог (02 № 121).
Заведывающие делами умершего купца.XV. По силе 13 и 20 ст. прилож. к 1238 ст. т. X ч. 1 (изд. 1887 г.), когда после умершего хозяина или товарища торгового предприятия останутся малолетние или отсутствующие совершеннолетние наследники, или когда при смерти хозяина или товарища находится в отсутствии то лицо, коему предоставлено продолжение хода дел, уполномоченный им душеприказчик, или, за неимением оного, главный или старший конторщик, обязываются непременно в течении трех дней после смерти того лица объявить коммерческому суду, а где оного нет, подлежащему суду, имеются ли и в каком положении находятся установленные торговые книги. На основании же 14 ст. того приложения, суд, при объявленной ему исправности книг, «немедленно предоставляет безостановочное продолжение хода торгового предприятия по принадлежности, или товарищу, или уполномоченному душеприказчику, или же, за неимением оных, главному или старшему конторщику, или приказчику под надзором совершеннолетнего наследника, буде таковой находится, или ближайшего родственника. В сем случае продолжение хода торгового предприятия заключается в безостановочном отправлении текущих дел, в ликвидации оных, производя и принимая следующие платежи, но отнюдь не входя в новые спекуляции». Очевидно, что это уполномоченное судом лицо для продолжения торговых дел умершего является полным его представителем и может встретить надобность в судебной защите порученного ему предприятия; спрашивается, может ли это лицо, не принадлежа к сословию присяжных или частных поверенных и не состоя опекуном всего имущества или наследников умершего, являться на суде представителем того или других, и если может, то какое уполномочие он должен представить суду, чтобы быть допущенным к делу в качестве стороны? На эти вопросы правительствующий сенат дал такие ответы в упомянутом его решении: «безостановочное продолжение хода торгового предприятия, указанным в законе лицам предоставляется судом, не в виде уполномочия от имени наследников умершего, а в виде совершенно самостоятельной обязанности, возлагаемой на эти лица даже не по выбору или усмотрению суда, а по определению и в силу самого закона. Ввиду сего и так как самостоятельное ведение торговых дел немыслимо без права судебной защиты», то уполномоченные таким образом от суда вправе искать и отвечать на суде как лично, так и доверять защиту порученных им интересов другим (83 № 113).
Консулы, как поверенные своих соотечественников.XVI. При объяснении 215 ст. (объясн. I) мы указали те конвенции, которые заключены нашим правительством с иностранными державами о наследствах. По некоторым из них, а именно: с Францией, Германией, Испанией, Италией, Швецией и Норвегией (ст. 9 этих конвенций), во всех делах по открытию, заведованию и ликвидации наследств, остающихся в одном из договаривающихся государств после подданного другого, генеральные консулы и вице-консулы той и другой державы суть, в силу своего звания, представители наследников и официально признаются за поверенных этих наследников, не будучи обязаны удостоверять такое полномочие особым актом. Поэтому они могут или лично, или чрез поверенных, избранных ими из лиц, имеющих на то, по законам страны, право, являться пред подлежащими властями для защиты интересов наследников, по всякому относящемуся до открывшегося наследства делу, отыскивая их права или отвечая по простираемым к ним искам. Само собою разумеется, однако, что генеральные консулы, консулы и вице-консулы, признаваемые за поверенных своих соотечественников, отнюдь не могут быть привлекаемы лично в качестве стороны к делу, касающемуся наследства. Буквальный смысл этих узаконений не оставляет ни малейшего сомнения в том, что означенные лица, не принадлежа к лицам, поименованным в 245 ст., имеют право ведения наследственных дел своих соотечественников. Последнее же выражение приведенного закона: — «отнюдь не могут быть привлекаемы лично в качестве стороны» — должно быть понимаемо в том смысле, что консульские власти не лично ответственны пред кредиторами умерших их соотечественников, а как представители наследственной массы, на которую только и может быть обращено взыскание в случае удовлетворения предъявленного к наследству иска, — но не в том смысле, чтобы их нельзя было вызывать непосредственно в суд, как поверенных всех других лиц, привлеченных к ответу, которые, по разъяснению сената (75 № 465; 78 № 159 и др.), должны быть вызываемы лично, и уже от них будет зависеть поручить ответ поверенному, или явиться в суд самому. Это явствует и из смысла рассматриваемых узаконений, по силе которых генеральные консулы, консулы и вице-консулы суть не только поверенные наследников умерших соотечественников, но и полные представители наследственной массы, и из кассационной практики сената, признающего правильным объявление консулу заочного решения, постановленного против иностранца, умершего после решения (82 № 138).
По XII ст. конвенции с Греческим королевством, консульские власти его «имеют право по смерти их соотечественников, не оставивших духовного завещания и не назначивших душеприказчиков, принимать по своей обязанности, или по требованию участвующих сторон, обряды, нужные для охранения выгод наследников, предваряя о том местное начальство, вступать от их имени во владение наследством, приводить оное в известность и заведовать оным лично или чрез поверенных», а по XIX ст. трактата с Австрией, консульские власти «принимают в свое ведение открывшееся в России наследство после своих соотечественников не иначе, как на основании доверенности, выданной лицом, имеющим право на то наследство, или в силу уполномочия общего или частного, которым он будет снабжен на этот предмет от своего правительства». Эти два последние узаконения весьма отличны от первых: по первым — консульские власти, приняли или не приняли открывшееся наследство, являются представителями его в силу самого закона; по последним: — с Грецией они являются таковыми лишь только тогда, когда вступят во владение наследственным имуществом; до вступления же во владение они могут, в силу своего звания, явиться представителями наследства, но не могут быть привлекаемы к ответу по предъявленным к массе искам; а с Австрией — когда будут уполномочены наследниками или своим правительством на принятие наследства и заведование им; следовательно, без доверенности от наследников или без уполномочия общего или частного от своего правительства, австрийские консульские власти не имеют права ходатайствовать в судах, отыскивая наследственное имущество или защищая его против предъявленных к нему исков.
Право посторонних лиц на ведение чужих дел.XVII. Засим: лица, непоименованные в 245 ст. устава и не имеющие права в силу особых узаконений являться на суде в качестве представителей тяжущихся, не могут вести никакого гражданского дела в общих судебных установлениях. Это следует из прямого смысла 4061 ст. учр., в которой сказано: «по делам гражданским, производящимся как в общих, так и мировых судебных установлениях, поверенными могут быть, кроме присяжных поверенных и лиц, указанных в ст. 389, а также означенных в 40618, только лица, получившие, в установленном статьями 4062—40616 порядке, особые свидетельства на право ходатайствовать по чужим делам». Приведенной же здесь 40618 ст. предоставляется право всякому постороннему лицу принимать на себя обязанности поверенных по делам, производящимся у мировых судей, но не более как по трем делам в течение года в пределах того же мирового округа. Но здесь возбуждается новый вопрос: что следует понимать под словами гражданские дела? Если невозможно сомневаться в том, что под этими словами следует подразумевать все дела как тяжебные и исковые, так и производящиеся в порядке охранительного производства, то нельзя не остановиться на вопросе — следует ли причислять к гражданским делам и дела нотариальные, т. е. такие, которые производятся у нотариусов и старших нотариусов и, по жалобам заинтересованных лиц, восходят на рассмотрение окружных судов и судебных палат? Они могут вести нотариальные дела.Возражать против того, что на совершение или засвидетельствование того или другого акта у нотариуса, или на ходатайство об утверждении купчих, закладных и т. п. у старших нотариусов, каждый, не лишенный права вообще быть поверенным, может принимать доверенности без всякого отношения к тому, имеет ли он установленное свидетельство на хождение по чужим делам, или не имеет, нет ровно никакого основания, так как в законе нигде не сказано о подобном ограничении. Но на распоряжения нотариусов и старших нотариусов закон допускает жалобы в окружные суды (ст. 60 нот. пол.), определения коих, в свою очередь, могут быть обжалуемы в судебные палаты и кассационный департамент сената. Срок на подачу этих жалоб полагается двухнедельный со дня отказа нотариуса или совершения им такого действия, на которое жалоба приносится (ст. 61). Возможны же такие случаи: известное лицо уполномочивает кого-либо на совершение в известной местности, находящейся далеко от места постоянного жительства верителя, купчей крепости. Поверенный представляет купчую старшему нотариусу для утверждения, а тот, по той или другой причине, отказывает в утверждении ее, о чем и объявляет ему. Если поверенный не имеет права в силу 245 ст. обжаловать отказ старшего нотариуса, то он должен или передоверить свое полномочие другому, имеющему право ходатайствовать по чужим делам, когда ему самому предоставлено право передоверия, или дело должно быть бесповоротно проиграно, так как в короткий, двухнедельный срок доверитель не всегда в состоянии прислать новую доверенность, а тем более обжаловать действие нотариуса, для чего у него может и не оказаться никаких данных. Таким образом является прямое противоречие: я могу поручить совершение нотариального акта кому угодно, но с тем, что, в случае незаконных действий нотариуса, должен иметь наготове другого поверенного из числа привилегированных, или безусловно подчиниться распоряжениям нотариуса, коль скоро сам не имею возможности подать на него жалобу. Как ни странно это противоречие, но, сколько нам известно, оно практикуется в огромном большинстве судов и палат, и даже правительствующий сенат высказался однажды в таком же смысле: жалоба на нотариуса разрешается судебным постановлением; а коль скоро по делу требуется судебное постановление, то и самое дело должно считаться судебным, на ведение коего нельзя выдать доверенности лицу, не имеющему права, по силе 245 ст., ходатайствовать в общих судебных установлениях, по непринадлежности к числу тех лиц, о коих упоминается в этой статье (84 № 134). Конечно, нет сомнения в том, что каждое дело, требующее судебного постановления, должно считаться судебным, но нигде в законе не сказано, что посторонние лица не могут быть поверенными по судебным делам, а говорится — по тяжебным, по гражданским. Дела же по совершению нотариальных действий, хотя и имеют характер гражданских, но не в том тесном смысле, в каком понимает это слово устав гражданского судопроизводства, трактующий исключительно о делах тяжебных, исковых, охранительных; если же причислить к этим делам и дела нотариальные, то следует признать, что лицо, не принадлежащее ни к сословиям привилегированных поверенных, ни к лицам, указанным в 389 ст. учр. суд. уст., не имеет права быть поверенным по делам, производящимся у старших нотариусов или нотариусов, ибо он ведет гражданское дело в одном из установлений, образованных по уставам 20 ноября 1864 г. К таким выводам пришел, наконец, и правительствующий сенат, разъяснивший в одном из своих решений, что лицо, не принадлежащее к лицам, имеющим право ведения гражданских дел, имеет право обжаловать в окружной суд и судебную палату действия нотариуса или старшего нотариуса, если он, будучи уполномочен на совершение нотариального действия, уполномочен и на обжалование нотариусов (89 № 56).
Затем, в решении 1895 г. № 45, разъяснено, что лица, не имеющие свидетельства на хождение по чужим делам, вправе ходатайствовать по доверенности других лиц в конкурсных управлениях.
Они могут исполнять поручения, не требующие судебных постановлений,XVIII. Они не могут быть лишены права и исполнять некоторые поручения тяжущихся у должностных лиц судебного ведомства и в самих судебных установлениях, когда для удовлетворения их ходатайств не требуется судебного постановления, как, например, получать для передачи тяжущимся копии, справки, исполнительные листы, документы, деньги, присужденные по распределению и т. п. Это право следует, во-1-х, из смысла 386 ст. учр., сохранившейся в прежней своей редакции и в новом издании уставов, по силе которой тяжущиеся могут доверять посторонним лицам подачу просьб и других бумаг, и во-2-х, из того, что цель закона 25 мая 1874 г., как уже было говорено об этом, оградить интересы тяжущихся предоставлением им права поручать ведение своих дел только тем, которые признаны судом благонадежными как в отношении нравственном, так и в отношении познаний, но отнюдь не стеснять их обязанностью нанимать привилегированных поверенных и для таких действий, как получение копий и т. д.
но не могут представлять тяжущегося при исполнении решений.Однако, не всякое действие, не требующее судебного постановления, может быть поручено тяжущимся лицу, которое не имеет права ведения чужих дел. К числу таковых следует отнести и ходатайство у судебных приставов по исполнению решений. Хотя вопрос о праве посторонних лиц представлять лицо тяжущегося при исполнении решений, сколько нам известно, не доходил до рассмотрения сената и во многих судах он разрешается в смысле допущения такого представительства, но с этим трудно согласиться: допустить посторонних лиц заменять тяжущихся при приведении решений судебных мест в исполнение, значит допустить их и к обжалованию действий судебных приставов, иначе интересы тяжущихся не только не будут ограждаемы, как этого желает законодатель, но, напротив того, весьма часто будут ставиться в положение бесповоротного проигрыша дела. Если веритель не находится в округе того суда, где исполняется решение, то, при воспрещении избранному им поверенному обжаловать действия пристава, подача жалобы может оказаться решительно невозможной, по невозможности представления ее в установленный срок, так как в этот срок может оказаться весьма трудно получить от поверенного уведомление о случившемся, составить жалобу и представить ее в суд. Но допустить посторонних лиц обжаловать и действия судебных приставов, решительно невозможно ввиду прямого смысла закона, воспрещающего посторонним лицам иметь хождение по гражданским делам, большая часть которых — дела тяжебные и исковые.
Неправоспособность одного поверенного по общей доверенности уничтожает ее всю.XIX. По разуму 2325 ст. т. X ч. 1, доверенность может быть выдана на имя нескольких лиц с тем, что каждый из них, отдельно от других, действовать не может, а уполномочиваются все они вместе действовать от имени доверителя совокупно, и в таком случае представляют нераздельно как бы одно лицо; если же кто-либо желает уполномочить несколько поверенных с тем, чтобы каждый из них мог действовать отдельно и независимо от других, то каждому из них должна быть выдана особая доверенность. Сенат, толкуя эту статью закона, объясняет, что общая, на имя нескольких поверенных, доверенность может быть выдаваема в обоих случаях; но если в такой общей доверенности выражено право каждого из поверенных действовать отдельно, то каждый из них может действовать отдельно как и по доверенности, выданной ему одному (78 № 246; 80 № 36; 83 № 94 и др.). Если же в общей доверенности не сказано, что поверенные могут действовать независимо один от другого, то такая доверенность должна быть рассматриваема как уполномочие нескольких лиц действовать всем вместе как одно лицо, т. е. как и в том случае, когда в доверенности прямо сказано об этой совокупности действия всех поверенных (84 № 88). Представим же себе доверенность, выданную на ведение судебного дела, без указания в ней на право отдельного действия каждого из поверенных или с условием действовать не иначе, как всем вместе, таким лицам, из коих одни имеют право хождения по чужим делам, а другие не имеют, потому ли что не принадлежат к лицам, указанным в 245 ст., или потому, что принадлежат к одной из категорий лиц, перечисленных в 246 ст. устава. Ясно, что в силу 2325 ст., доверенность эта не должна иметь силы в целом своем составе, и ни один из поверенных, уполномоченных ею, не может быть допущен к участию в деле, так как не имеющие права быть поверенными не могут быть признаны таковыми, а уполномочия действовать отдельно от них другие не имеют. Поэтому, если в качестве поверенных по такой общей доверенности является в суд несколько лиц, из коих хоть один не имеет права хождения, все остальные должны быть признаны также не имеющими полномочия, а всякая поданная ими бумага должна быть оставляема судом без рассмотрения. Это положение признавал и правительствующий сенат даже в отношении неграмотных, неоднократно высказывавший, что когда доверенность выдана нескольким лицам, из коих хотя один неграмотен, доверенность должна быть признана ничтожною во всем ее объеме, не исключая и того случая, когда доверенность выдана сельским обществом, для коего, по мнению одной судебной палаты, такое строгое толкование закона было бы крайне стеснительно (80 № 32; 83 № 94), но впоследствии он изменил свой взгляд и в решении 1891 г. № 16 разъяснил, что в случае подачи кассационной жалобы несколькими поверенными сельского общества, грамотность одного из них достаточна для признания, что 1 и. 246 ст., по смыслу его мотивов, не представляется нарушенным.
Если же на суд предстанут несколько поверенных одного и того же лица, но имеющие права, в силу общей ли их доверенности, или уполномоченные каждый особой доверенностью, действовать отдельно и независимо один от другого, и при этом окажется, что одни из них имеют право ведения чужих дел, а другие не имеют его, то в таком случае для суда нет основания ни к оставлению их общего ходатайства без рассмотрения, ибо с устранением тех, кои не могут быть признаны имеющими достаточное уполномочие, останутся другие, которые имеют право представлять собою лицо общего их доверителя, и потому дело должно получить дальнейшее движение при участии одних правоспособных поверенных. Для примера приведем такой случай: некто уполномочивает двумя отдельными доверенностями сына своего и постороннее лицо на предъявление известного иска; иск предъявляется обоими поверенными вместе. Ясно, что второй поверенный должен быть устранен, но полномочие первого этим нисколько не опорочивается и он один может продолжать ведение дела.
Поверенные разных лиц в одном деле.XX. Случаи, когда несколько истцов предъявляют общий иск, весьма нередки. Нередки и случаи, когда от имени каждого из истцов является отдельный поверенный. Очевидно, что при правоспособности всех поверенных, суд не встретит ни малейшего затруднения; но если одни из поверенных будут правоспособны, а другие неправоспособны, то является вопрос: как поступить с делом? Например: две сестры выдают доверенности своим мужьям на предъявление общего иска, положим, о принадлежащем им наследстве; один из мужей грамотен, другой — неграмотен; первый, следовательно, может быть признан имеющим законное полномочие на ведение этого дела; второй — не имеющим его. Посему первый может быть допущен в качестве представителя своей доверительницы; ходатайство же от имени второй должно быть оставлено без рассмотрения. То же самое должно постигнуть и такой иск, в котором участвуют несколько истцов, из коих одни являются сами, а от имени других неправоспособный поверенный, например, один из истцов, но неграмотный.
Один поверенный нескольких истцов.XXI. Подобный вопрос встречается и в тех случаях, когда от нескольких истцов является один поверенный, имеющий право быть таковым от имени одних и не имеющий этого права представлять собою других. Например: два брата имеют общую тяжбу и дают общую доверенность сыну одного из них. Сын, по силе 389 ст. учр., имеет право вести дело от имени отца, но племянник не может представлять лицо дяди. А так как доверенность, данная одному лицу несколькими лицами, представляется как бы отдельным полномочием от каждого из них, и поверенный не лишен права ходатайствовать от имени каждого из своих верителей отдельно (81 № 1), то в случае, подобном предыдущему, суду не остается ничего иного, как войти в рассмотрение иска, предъявленного от имени отца поверенного, и оставить без рассмотрения иск от имени его дяди. Конечно, было бы лучше, если бы возможно было при самом предъявлении такого иска, объяснить предъявляющему его те последствия, которые неизбежно должны постигнуть дело, и посоветовать ему не начинать его вовсе, но и это бывает не всегда возможно. Например: два брата лично предъявили иск, а к рассмотрению его является общий их поверенный — сын одного и племянник другого. Значит, один из истцов не явился, и противная сторона имеет право требовать, по 718 ст. уст., прекращения дела по отношению этого неявившегося истца; суд же не вправе отказать ответчику.
Поверенные по передоверию от неправоспособных поверенных.XXII. Право хождения по чужим делам в судебных установлениях и право обязываться договорами доверенности не должны быть смешиваемы между собою.
Из лиц, не имеющих права ведения чужих дел в судах, далеко не все лишены права принимать доверенности для исполнения других действий от имени своих доверителей, и такая деятельность их должна быть признаваема всегда законною, доколе она не выходит из пределов, означенных в самой доверенности. Поэтому, если лицу, хотя и не имеющему права ведения чужих дел в судебных установлениях, но не лишенного права быть поверенным вообще, будет выдана доверенность на ведение дела и, вместе с тем, будет предоставлено ему, если понадобится, право передоверить защиту того дела другому лицу, имеющему право ходатайствовать по чужим делам в судебных установлениях, то этот новый поверенный не может быть устранен судом от хождения по делу на том, единственно, основании, что доверенность ему выдана лицом неправоспособным на ведение чужих дел, ибо нигде в законе не сказано, что лица, не поименованные в 245 ст. уст., не могут быть уполномочиваемы на избрание поверенных для ведения дел своих верителей.
Но если подобная доверенность выдается такому лицу, которое вовсе лишено права быть поверенным и не может исполнять никаких действий от имени других, то она недействительна во всем своем объеме, а следовательно и в части, коей такое лицо уполномочивается на избрание поверенных. Посему, коль скоро и правоспособный поверенный предстанет на суде с доверенностью, полученною им от лица, не имеющего права быть поверенным вообще, он может быть устранен, как не имеющий требуемого законом полномочия.
Таким образом, для определения силы доверенности, представляемой правоспособным по 245 и 246 ст. поверенным и полученной им от другого поверенного по праву передоверия, необходимо, если имеется для того уважительный повод, установить общую правоспособность передоверившего обязываться договором доверенности. Но в нашем законодательстве имеется для сего весьма мало данных. В ст. 2294 т. X ч. I сказано: принимать доверенности или быть поверенными могут все те, коим по закону не воспрещено вступать в договоры; а кому именно воспрещено вступать в договоры, об этом положительно нигде не сказано, и только в одном из позднейших решений сената указано на то, что правом передоверия не могут пользоваться только лица, поименованные в 8—12 п.п. 45 и в 10—13 п.п. 246 ст. уст. (88 № 28). Нельзя, однако, согласиться с правильностью этого разъяснения: если по отношению одних, поименованных в прочих пунктах этих статей, и можно сказать, что они не лишены безусловно права вступать в договоры, то по отношению других такое утверждение прямо бы противоречило закону. Так, несовершеннолетние не могут обязываться чем-либо пред другими, но могут вступать в такие договоры, которыми они приобретают себе известные выгоды (71 № 933; 76 № 378 и др.), ибо правило 220 ст. т. X ч. 1 о недействительности обязательств, выданных несовершенннолетними, постановлено исключительно в видах ограждения несовершеннолетних (83 № 118), следовательно, принятие на себя обязанности избрать поверенного для ведения дела лица совершеннолетнего, как такое действие, которое не может быть относимо к тем обязательствам, принятие на себя коих воспрещено несовершеннолетним, действительно может быть принято за сделку, дозволенную законом несовершеннолетнему, а потому поверенный, получивший передоверие от несовершеннолетнего поверенного, не может быть устранен только по одной этой причине. Наоборот: признанные несостоятельными до объявления свойства их несостоятельности, а равно и состоящие под опекою, хотя и не поименованы в приведенных сенатом 8—12 п.п. 45 и 10—13 п.п. 246 ст. (о них говорится в 4 и 5 п.п. 44 и 5 и 7 п.п. 246 ст.), но поверенными вообще быть не могут в силу категорического повеления закона, изображенного в 5 п. 2330 ст. т. X ч. 1, по силе которой доверенность признается уничтоженной с признанием поверенного безумным сумасшедшим или несостоятельным. Если же и прежде выданные таким лицом доверенности прекращаются с наступлением одного из этих условий, то при наличности таковых, никакая доверенность, а в том числе и уполномочие на избрание поверенного, не может быть выдана ни безумному, ни сумасшедшему, ни признанному несостоятельным должником; выданная же им доверенность должна, поэтому, считаться недействительной, а следовательно недействительна и производная из нее.
Итак: недействительным должно почитаться передоверие как от лиц, поименованых в 8—12 п.п. 45 и 10—13 п.п. 246 ст. устава, так и от лиц, поступивших под опеку, по причине безумия или сумасшествия, и признанных несостоятельными. Засим все прочие лица имеют право передоверия, почему правительствующий сенат признавал неправильным устранение поверенных, получивших доверенность по передоверию от неграмотных (70 № 1046; 71 № 285; 71 № 881, 948: 75 № 389; 76 № 168 и 586; 78 № 74, 246; 79 № 211; 80 № 32; 81 № 35) и от лиц, кои, на основании 40615 ст. учр., исключены, по распоряжению министра юстиции, из числа частных поверенных (88 № 28). В последнем решении разъяснено, что неоднократные разъяснения о праве неграмотных передоверять свое полномочие другим лицам, должны быть применяемы во всех тех случаях, в которых передоверитель не лишен, по закону, права быть поверенным вообще.
Поверенные казенных управлений.XXIII. Засим мы должны указать на 1285 ст. устава, по силе которой все казенные управления могут давать уполномочие на ведение своих дел должностным лицам подлежащего ведомства. По отношению этих последних должно заметить во 1-х то, что они должны соответствовать требованиям закона, т. е. не принадлежать к лицам, указанным в 246 ст., так как эта последняя статья, устанавливая категорическое правило о том, кто не может иметь права ходатайствовать по судебным делам при условиях, не указанных в ней, не делает никакого исключения для поверенных казны, — и во 2-х то, что под словами — «подлежащего ведомства» — следует понимать то самое ведомство, от имени которого является поверенный. Так, например: управление государственными имуществами может поручить ведение своего дела только лицу, состоящему на службе в ведомстве министерства государственных имуществ, но ни в каком случае лицу, хотя и состоящему на государственной службе, но в другом каком-либо ведомстве, например в ведомстве министерства внутренних дел, путей сообщения и т. д.
Поверенные городов и земств.XXIV. С изданием законов 12 июня 1890 г. и 11 июня 1892 г. (см. примеч. к 1282 ст.), земским учреждениям и городским общественным управлениям тех поселений, где введено городовое положение 1892 г., предоставлено право искать и отвечать ни суде от имени этих учреждений и обществ с соблюдением правил, установленных для казенных управлений. Другими словами, они, в процессуальном отношении, сравнены с казенными управлениями, а потому и в назначении поверенных могут пользоваться теми же правами, т. е. уполномочивать на ведение их дел состоящих у них на службе лиц.
Поверенные благотворительных учреждений.XXV. Правило 1285 ст. устава правительствующий сенат распространяет и на благотворительные учреждения, состоящие под наблюдением правительственной власти (81 № 189). К таким заведениям должны быть отнесены как все те, которые учреждаются в порядке, указанном в 367 и 1371 ст. т. XIII уст. о общ. призр., так и и все учебные заведения, открываемые с дозволения правительства земствами и городами на собственные свои средства, так как все эти учреждения и заведения состоят в ведении и под наблюдением подлежащих министерств, чем сравниваются с такими же учреждениями правительственными.
Поверенные волостных правлений.XXVI. Такое же право ведения судебных дел чрез посредство лиц, не поименованных в 245 ст., но принадлежащих к составу должностных лиц общественного управления, правительствующий сенат признает и за волостными правлениями в тех делах, кои относятся к хозяйственному управлению сих правлений и которые перечислены в примечании к 2146 ст. т. II ч. 1 изд. 1876 г., как, например, по делам, касающимся ссудосберегательных касс, находящихся в заведовании волостных правлений (83 № 41).
Таким образом, по делам казенных управлений, общественных учреждений и благотворительных заведений, состоящих под ведением и наблюдением правительственной власти представителями сих управлений, учреждений и заведений могут быть лица, и не принадлежащие к числу лиц, поименованных в 245 ст., если только эти лица принадлежат к составу должностных лиц того установления, которое является стороной в процессе.
Кто считается должностным лицом.XXVII. Но кого следует считать должностным лицом? По отношению к казенным управлениям, вопрос этот раз решается тем, что должностными лицами сих управлений почитаются все, состоящие на государственной службе в том ведомстве, к которому принадлежит учреждение. Что же касается общественных управлений, то должностными лицами сих последних должны почитаться те, порядок избрания и служб коих указан в подлежащих положениях. Так по Городовому положению (ст. 82—102 или 2029—2049 т. II ч. 1) состоящими на службе городского управления считаются — городской голова, его товарищ, члены городской управы, городской секретарь, гласный, избранный для замещения городского головы, кандидаты в члены управы, члены торговой депутации и члены комиссии для оценки недвижимых имуществ. По положению о губернских и уездных земских учреждениях (ст. 46, 48, 49, 56—59 или 1862, 1864, 1865, 1872—1875) служащими в земстве считаются председатели и члены губернских и земских управ и уполномоченные для заведования принадлежащими земству недвижимыми имуществами, заведениями и учреждениями, и вообще для исполнения поручений земских собраний (1875 ст.). По учр. общ. управл. сельских обывателей — волостной старшина, каждый из сельских старост этой волости и их помощников и сборщики податей (ст. 87 пол. 19 февр. 1864 г. или 2143 ст. II т. 1 ч.). Наконец, должностными лицами благотворительных учреждений, состоящих под наблюдением правительства, должны почитаться те, которые указаны в особых уставах о сих учреждениях.
Поверенные сельских обществ.XXVIII. К числу юридических лиц, существующих в силу закона, должны быть отнесены и сельские общества, которые, как и всякое юридическое лицо, на основании 27 ст. уст. гражд. суд., могут искать и отвечать на суде не иначе, как в лице особого уполномоченного. Само собою разумеется, здесь никакого вопроса не может быть, если уполномоченным от общества явится присяжный или частный поверенный; но возможно, что общество доверит ведение своего дела своему сообщественнику, не состоящему в числе привилегированных поверенных, — спрашивается: может ли быть допущен такой поверенный к участию в деле? — Очевидно, может. Если то или другое дело касается интересов всего общества, то оно касается и интересов каждого отдельного члена общества; поэтому, тяжба общества есть тяжба общая всех его отдельных членов; по статье же 389 учр. суд. уст. каждый имеет право дать доверенность на хождение в судах лицу, имеющему общую с ним тяжбу, почему и сельское общество вправе уполномочивать на ведение дела одного из своих членов, хотя бы он и не имел какого-либо служебного положения в обществе.
Поверенные клубов.XXIX. На том же основании, утвержденные правительством клубы и общественные собрания должны быть признаны имеющими право уполномочивать каждого из своих членов на ведение такого дела, которое касается интересов всего общества.
Поверенные частных обществ и компаний.XXX. Относительно представительства на суде частных юридических лиц в уст. гражд. суд. имеются следующие правила: по 26 ст., лица, уполномоченные по договору товарищества непосредственно управлять делами торгового дома, могут, по делам сего дома, искать и отвечать на суде без особой доверенности, если в договоре не постановлено противного. То же право предоставляется в товариществе полном одному из товарищей, если он, по силе учредительного договора, уполномочен распоряжаться делами товарищества, а по 27 ст. — все другие разного рода общества, товарищества и компании не иначе могут искать и отвечать на суде, как в лице особого поверенного. Первое из этих правил составляет развитие и дополнение к правилу, выраженному в 389 ст. учр. и 245 ст. устава, по силе которых тяжущиеся могут поручать ведение судебных дел лицам, управляющим их делами. Но это общее правило для всех управляющих делами других не исключает другого, не менее общего правила, по которому поверенный на хождение в судебных установлениях должен быть снабжен установленною доверенностью, без чего он не может быть допущен к ведению дела своего доверителя. В правиле же 26 ст. из этого последнего правила делается то исключение, что управляющие, по договору товарищества, делами торгового дома и те из товарищей, которым, по силе учредительного договора, предоставлено распоряжаться делами товарищества, имеют право ходатайствовать от имени дома и товарищества и без всякой на то от кого бы то ни было доверенности. Они, таким образом, представляют собою совершенно полноправных представителей их обществ и товариществ, и могут быть лишены этого права только тогда, когда в договоре товарищества, или в учредительном договоре прямо сказано, что без особой доверенности они не могут представлять на суде общества или товарищества. В силу этого сенат признает, что уставом общества может быть предоставлено право представителю общества ходатайствовать по делам товарищества на суде, и в таком случае он не нуждается в новой от товарищества доверенности и является представителем его в силу самого закона (80 № 137).
Но и в товариществе полном не всякому товарищу предоставляется распоряжение делами товарищества, а между тем он может быть таким же полноправным членом общества, как и тот, которому, по силе учредительного договора, предоставлено право распоряжения делами, — спрашивается: может ли такой товарищ являться на суде в качестве поверенного компании? Сенат разрешил этот вопрос утвердительно, требуя, однако, чтобы для сего он был уполномочен особой от прочих товарищей доверенностью (77 № 255). Общее же собрание кассационных и первого департаментов сената идет еще далее: оно признает, что, по смыслу 389 ст. учр., городские общественные банки, частные банки, различные товарищества, акционерные общества и другие подобные учреждения, действующие по утвержденным правительством уставам и положениям, имеют право поручать ведение своих дел в судебных установлениях своим директорам, членам правлений, членам оценочных комиссий, агентам и управляющим делами банков, разных обществ и учреждений, и судебные установления не вправе устранять сих лиц по причине несоответствия их требованию закона, изображенного в 245 ст. уст. (76 № 19 общ.).
Нельзя не согласиться с правильностью этого разъяснения правительствующего сената: если закон 25 мая 1874 г. постановлен с исключительною целью оградить интересы частных лиц, имеющих надобность прибегать под защиту суда, от недобросовестности и невежества лиц, принимающих на себя хождение по чужим делам, то он не должен служить бременем, для тех, кто имеет у себя лиц, добросовестность и сведения коих ими испытаны и которым поручено заведование делами, иногда гораздо важнейшими, чем те, которые им приходится защищать на суде.
Поверенные конкурсов.XXXI. На основании 21 ст. устава, право объявленного несостоятельным должником искать и отвечать на суде переходит к конкурсному управлению. Но конкурсное управление — учреждение коллегиальное и, как таковое, не может являться на суде в целом своем составе, «так как такой порядок мог бы послужить к стеснению свободы в сношении тяжущихся между собою и к затруднению суда в установлении тех данных и доводов, на которых должно быть основано его решение» (75 № 425). Поэтому и конкурсные управления должны искать и отвечать на суде в лице особых уполномоченных. Но из кого должны быть избираемы эти уполномоченные? могут ли быть допущены в качестве таковых председатель и члены конкурсного правления, когда они не принадлежат к сословиям присяжных и частных поверенных? Сенат отвечает на эти вопросы утвердительно (77 № 285; 81 № 32); и совершенно правильно: по силе 432 ст. у. с. торг., председатель и члены конкурса избираются из числа заимодавцев, для которых, как и для всякого кредитора признанного несостоятельным, тяжба конкурса есть его собственная тяжба, следовательно, уже по силе 389 ст., они имеют полное право являться представителями конкурса, как и каждый из кредиторов (81 № 32). Но, кроме того, конкурсное управление есть присутственное место (ст. 438 у. с. торг.); члены его считаются должностными лицами и, в случае преступления по должности, судятся, как таковые (ст. 445 и 446 у. с. торг. и 16 п. VI пр. к 1400 ст. уст. гр. суд.); состоящие же на должности в известном учреждении имеют право, как это было сказано выше, являться на суде в качестве уполномоченных того учреждения. Посему, председатель и каждый из кураторов конкурсного управления должны считаться имеющими право ходатайствовать по делам конкурса и в тех случаях, когда, по силе 434 у. с. ус. торг они избраны не из заимодавцев, а из посторонних лиц.
Поверенные администраций по делам торговым.XXXII. Те же соображения должны привести к выводу, что и члены администраций, учреждаемых на основании 392—404 ст. у. с. торг. по торговым делам имеют право ведения администрационных дел. Но здесь нужно заметить следующее: администрации учреждаются до объявления несостоятельности и даже с целью предупредить ее, поэтому, возбуждается вопрос — чьим представителем является администрация, кредиторов или должника? Кассационный сенат (78 № 216 и 264) правильно разрешает этот вопрос в смысле представительства должника, который при учреждении администрации не лишается никаких прав (74 № 887), кроме того, что право искать и отвечать на суде по его делам переходит к администрации (75 № 591), а потому он не лишен права быть поверенным вообще, а следовательно, и по своим собственным делам, если для сего будет уполномочен администрацией (68 № 589).
Представители несостоятельного до учреждения конкурса.XXXIII. Затем, мы должны указать, кто должен быть признаваем представителем несостоятельного на суде в период от объявления несостоятельности до учреждения конкурсного управления. Известно, что с признанием лица, впадшего в несостоятельность, несостоятельным должником, к делам его назначается присяжный попечитель, который, по 428 ст. у. с. торг., уполномочивается быть хозяином массы, но, однако, вместе с наличными кредиторами, следовательно, не состоя самостоятельным, представителем массы вообще, он один не может быть и представителем ее на суде (79 № 271), если наличные кредиторы не уполномочат его на это особой доверенностью; при таком же уполномочии, он, хотя бы и не принадлежал к сословиям присяжных или частных поверенных, не лишается права вести судебные дела от имени несостоятельного, так как, будучи одним из хозяев массы, он имеет это право в силу 389 ст. учр. (79 № 271; 89 № 2).
Порядок устранения неправоспособных поверенных.XXXIV. Наконец, нам остается рассмотреть тот порядок, в котором неправоспособные поверенные должны быть устраняемы судом. Статьи 245 и 246 устава, указывая кто может быть поверенным в судебных установлениях и кто не может быть им, не определяют тех последствий, которые должны постигнуть появление на суде в качестве поверенного по чужому делу такого лица, которое не может быть поверенным. Правда, 3 п. 578 и 4 п. 584 ст. устава предоставлено и сторонам и самому суду возбуждать вопросы о неимении поверенным полномочия на ведение дела, а 4 п. 571 и 3 п. 584 ст. предоставлено им возбуждать и вопросы о неимении самим тяжущимся права ходатайствовать на суде; но правила, изложенные в этих 4 п. 571 и 3 п. 584 ст., относятся к тем лишь случаям, как это разъясняет сенат, когда стороной в процессе является лицо неправоспособное вообще к ведению гражданских дел, т. е. в случаях, указанных в 18, 19 и 21 ст., а именно: когда пред судом предстанет лишенный всех прав состояния, или находящийся под опекою по причине ли несовершеннолетия, или душевных и физических недугов, или, наконец, признанный несостоятельным должником (74 № 276); следовательно эти правила не могут быть применяемы к тем случаям, когда в качестве поверенного является лицо, не имеющее права ходатайствовать по чужим делам. Правила же, заключающиеся в 3 п. 570 и 4 п. 584 ст., как это видно из буквального текста, предусматривают те случаи, когда поверенный, хотя бы и имеющий право быть таковым, явится на суд без надлежащего уполномочия от своего верителя, когда, например, не представит вовсе доверенности, или представит такую, которая совершена не в установленном порядке, или, хотя и в установленном, но не уполномочивающую его на предъявление данного иска, подачу апелляционной жалобы и т. п. О том же, что о неправоспособности поверенного может заявить отвод противная сторона, или сам суд возбудить этот вопрос, нигде в законе не сказано. Этот пробел действующего законодательства пополняется нашей судебной практикой тем, что судебные установления и к таким случаям применяют правила 3 п. 576 и 4 п. 584 ст. и на неправоспособных поверенных смотрят как на поверенных, не имеющих достаточного полномочия (73 № 1490; 74 № 453; 76 № 406; 78 № 120; 79 № 133 и мн. др.). Посему, руководствуясь этими правилами, мы прежде всего должны установить, что вопрос о неправоспособности поверенного может быть возбужден во всяком положении дела, ибо об этом говорится в 576 ст. Представим же себе, что из искового прошения прямо видно, что иск предъявляется поверенным, не имеющим права быть им, например, неграмотным. Что должен сделать председатель, получив прошение такого лица? Возвратить прошение собственною властью он не вправе, так как возвращение прошения властью председателя может быть сделано только в случаях, положительно указанных в 266 и 270 ст. уст. (70 № 22, 1186: 73 № 118 и др.); дать установленное ему движение, иногда потребовать марки, пошлины, деньги на прогоны судебному приставу и т. п., было бы недостойно судебного установления вводить в напрасные издержки иногда совершенно невежественное лицо, и напрасно тревожить ответчика явно для того только, чтобы в первом же заседании суда дело производством прекратить. Из этой дилеммы имеется только один выход: в 584 ст. прямо сказано: суд обязан независимо от отводов со стороны тяжущихся, не принимать к своему рассмотрению дела, когда обнаружится, что поверенный не имеет полномочия на ведение его. Если же суд обязан не принимать дела, то и председатель суда обязан не давать такому делу движения, а должен внести его в первое заседание суда, который и постановить определение об оставлении предъявленного иска без рассмотрения подобно тому, как и в случаях предъявления явно неподсудного иска, о чем было говорено выше (см. II—VI объясн. к 237 ст.).,
Но, конечно, возможно, что из искового прошения нельзя усмотреть неправоспособности поверенного, предъявляющего иск, например, когда предъявляет его несовершеннолетний. В таком случае, очевидно, председатель не имеет никакого основания не дать делу надлежащего движения. За то, когда впоследствии обнаружится, так или иначе (см. объясн. XI этой статьи), эта неправоспособность, судебное установление немедленно должно постановить определение об устранении поверенного и, если дело началось по его ходатайству, прекратить производство. В случае же устранения поверенного ответчика, или третьего лица, вступившего в дело, или привлеченного к нему по требованию одного из тяжущихся, должна быть признана ничтожной лишь та часть производства, которая явилась как результат деятельности и ходатайства устраняемого, и дело должно быть рассматриваемо в том порядке, который установлен на случай, когда участвующая в нем сторона вовсе не является в суд и не присылает за себя поверенного, ибо от ноя зависело оградить свои интересы своевременным избранием в поверенные лица, имеющего право ведения чужих дел.
Подача апелляции лицом, не имеющим права быть поверенным.XXXV. В практике встречаются случаи подачи апелляции лицом, не имеющим права быть поверенным, чем возбуждается вопрос прежде всего о том, которая из двух судебных инстанций — 1-ая или 2-ая — должна сделать распоряжение о непринятии такой апелляции?
Вопрос этот зависит от того, к производству которой из инстанций должно быть относимо производство по предмету подачи жалоб, которые подаются в первую инстанцию и уже ею представляются во вторую? Этот последний вопрос правительствующим сенатом разрешается в том смысле, что подача апелляционной жалобы должна быть рассматриваема, как процессуальное действие второй инстанции, так как, во-1-х, правила о порядке апелляций изложены в уст. гр. суд. не в отделе о производстве дел в окружных судах, а в разделе о порядке обжалования решений общих судебных мест, в главе об апелляции, и во-2-х, самое рассмотрение жалобы подлежит не окружному суду, в который она подается, а судебной палате, где заканчивается и самый процесс по подаче апелляций представлением уже в палату объяснения на жалобу (79 № 49). Из этого как будто следует тот вывод, что окружной суд не вправе не принять жалобы, поданной лицом, не имеющим права быть поверенным вообще, или лицом, имеющим свидетельство от окружного суда, но не имеющим его от палаты. Но этот вывод не может быть признан правильным. Если, как сказано выше, производство по подаче апелляции относится к деятельности палаты, то окружной суд, принимая апелляцию, действует от имени палаты, быв на то уполномочен особым постановлением закона. Уже одно это дает окружному суду, право войти в рассмотрение вопроса о праве поверенного приносить жалобу. Кроме того, и с практической стороны это представляется более правильным: своевременное распоряжение о непринятии жалобы может иметь последствием исправление ошибки и устранение для тяжущегося невозможности обжалования решения за пропуском срока, что всегда возможно, если рассматриваемый вопрос предоставить разрешению только палаты.
Однако, возможно, что окружной суд примет апелляцию от такого лица и представит в палату, — как же должна поступить палата? Нет сомнения, что она вправе сама постановить определение об оставлении такой жалобы без рассмотрения так как она не обязана подчиняться неправильности, допущенной судом, и на основании этой неправильности входить в рассмотрение дела, неправильно возбужденного в ней.
Но тогда является вопрос, — справедливо ли лишать тяжущегося возможности рассмотрения его дела во второй инстанции, вследствие ошибки, допущенной не им одним, а и окружным судом? В разрешение этого вопроса последовали два разъяснения сената: в одном из них признано, что палата неправильно применила 4 п. 584 ст. к поверенному, имеющему доверенность, хотя и не имеющему право быть поверенным. Руководствуясь 389 и 4062 ст. учр. суд. уст., она вправе была не допускать поверенного к дальнейшему участию в деле, но не была вправе оставить без рассмотрения его жалобу во вред доверителя (96 № 6); в другом он вполне оправдал палату, отказавшуюся от рассмотрения апелляции, поданной лицом, не имеющим права ходатайствовать по чужим делам в палате (03 № 11). Несмотря, однако, на такое противоречие, оба эти разъяснения представляются правильными. В первом из дел, вызвавших эти разъяснения, поверенным являлось лицо, получившее доверенность на основании 389 ст. учр., которую доверитель неправильно истолковал; во втором — частный поверенный, не имеющий свидетельства от палаты и считавший себя вправе подать апелляцию, ссылаясь на решение 96 № 6. Но в этом и была ошибка поверенного: «право лица (уполномоченного по 389 ст. учр. на ведение чужого дела, может быть признано несомненным лишь после надлежащего судебного определения; а потому, до окончательного разрешения вопроса об этом судом, каждый доверитель может считать себя вправе, по степени своего собственного понимания 389 ст. учр. суд. уст., определять и соответствие избранного им поверенного условиям, указанным в этом законе; признанная впоследствии ошибочность взгляда доверителя на принадлежность его поверенного к числу лиц, уполномоченных на ведение дел 389 ст., несомненно пресекает дальнейшее право его поверенного на ведение дела от имени своего верителя; но распространять силу судебного определения о некомпетентности такого поверенного и на все действия его, предпринятые до окончательного устранения его судом, повело бы к отказу самому верителю в правосудии. Совсем в другом положении находится вопрос о праве частного поверенного на ведение дела, порученного его доверителем не в качестве заведывающего его имением или делами, а как лица, имеющего право ходатайствовать по чужим делам в силу особых свидетельств. Права частных поверенных на ведение чужих дел поставлены в зависимость от выданных им свидетельств, при наличности которых ни для суда, ни для сторон не может возникать никакой необходимости в предварительном определении соответствия частного поверенного требованиям закона. Если таким образом право частного поверенного на ведение чужих дел в данном случае возникает лишь с выдачею свидетельства, то и каждый доверитель, поручающий дело такому поверенному, должен, при определении прав своего поверенного, основываться исключительно на выданном ему свидетельстве» (03 № 11).
Общие выводы из этих разъяснений таковы: когда окружной суд принял апелляцию от лица, не имеющего права быть поверенным, и представил ее в палату, то последняя вправе оставить эту апелляцию без рассмотрения, если для установления отсутствия у этого лица права быть поверенным не требуется особое судебное определение; в противном же случае она вправе не допускать такого поверенного к дальнейшему ведению дела, но не вправе оставить без рассмотрения поданную им жалобу.
246. Не могут быть поверенными:
1) неграмотные;
2) не достигшие совершеннолетия;
3) монашествующие, кроме тех дел, в коих они ходатайствуют за свои монастыри и обители, или по поручению монастырского начальства;
4) священнослужители белого духовенства, кроме тех цел, в коих они ходатайствуют за духовное ведомство, или за жен и детей своих, а также за питомцев, находящихся у них на попечении;
5) признанные несостоятельными, до определения свойства их несостоятельности;
6) ученики, воспитанники, студенты и слушатели, продолжающие учебный или академический курс, доколе не окончат его, за исключением лишь тех дел, в коих они приняли бы на себя ходатайство вместо их родителей или братьев и сестер;
7) состоящие под опекою;
8) члены судебных установлений и чины прокурорского надзора, кроме тех дел, в коих они ходатайствуют вместо своих детей, родителей, сестер или жены, если дела сии производятся не в том суде, в котором они состоят, и не в подведомственных оному местах;
9) отлученные от церкви по приговору духовного суда;
10) лишенные всех прав состояния или всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ, равно освобожденные от таковых же наказаний силою Всемилостивейшего манифеста;
11) лица, которые, быв преданы суду по обвинению в преступлениях, влекущих за собою потерю всех прав состояния или всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ, не оправданы судебным приговором;
12) исключенные из службы по суду, или из духовного ведомства за пороки, или же из среды обществ и дворянских собраний по приговорам тех сословий, к которым они принадлежат;
13) все те, коим ходатайство по делам воспрещено судебным приговором.
Неграмотные.I. Неграмотные не могут быть поверенными в общих судебных местах. А так как правительствующий сенат относится к общим судебным местам, то неграмотные поверенные не могут приносить ему просьбы об отмене решений мировых установлений, для которых в статье 45 не содержится правила, соответствующего правилу 1 п. 246 ст. (72 № 948). Но, как сказано выше (XIX объясн. к 245 ст.), сенат, в отмену своей прежней практики (76 № 168; 77 № 74; 78 № 246; 83 № 94), признал, что если доверенность дана нескольким лицам, из коих одни грамотны, другие неграмотны, — поданная всеми ими состязательная бумага не должна быть оставляема без рассмотрения (91 № 16).
Что понимать под словом «неграмотный».Но что следует понимать под именем неграмотного? Из мотивов Госуд. Сов. (уст. гр. суд. изд. Г. К. стр. 135—137) видно, что неграмотными признаются только те, которые вовсе не умеют читать и писать; лица же, хотя и малограмотные, должны считаться грамотными. Такое воззрение законодателя на этот вопрос весьма легко объясняется тою целью, которую он имел в виду при постановлении рассматриваемого правила: «допущение в самом законе поверенных неграмотных, т. е. вовсе не умеющих читать и писать, освятило бы с первого разу такое правило, которое служило бы положительным препятствием к весьма желаемому развитию у нас настоящих поверенных, т. е. не только умеющих читать и писать, но и действительно сведущих в законах и способных к защите прав своих верителей»; «если же, при начале действия нового устава судопроизводства и будут поверенные малограмотные, то надо надеяться, что с развитием нового судебного порядка и с распространением сословия поверенных присяжных, самое явление малограмотных поверенных будет реже и реже, и наконец должно вовсе исчезнуть» (там же, стр. 136). Таким образом цель рассматриваемого закона заключается не в том, чтобы оградить интересы настоящих тяжущихся, а чтобы в будущем создать сословие сведущих поверенных. Выходя из этого и правительствующий сенат, строго следующий рассматриваемому правилу, вовсе не выказывает такой строгости к лицам совершенно малограмотным и допускает, что лицо, умеющее подписать только свою фамилию, должно почитаться грамотным и не может быть устраняемо от участия в деле по 1 п. 246 ст. (86 № 80).
Но считать ли грамотным или неграмотным лицо, не умеющее читать и писать по-русски, хотя хорошо знающее какой-либо другой язык? Исходя из той же точки зрения законодателя, необходимо прийти к заключению, что не знающий русской грамоты должен считаться неграмотным, хотя бы и очень хорошо умел читать и писать на всяком другом языке, так как только грамотный по-русски может сделаться сведущим и опытным в порядках русского процесса. Это признает и сенат, но не допускает возможности устранения поверенного по его неграмотности на том только основании, что поданное им прошение подписано не по-русски (79 № 146); следовательно, в таких случаях суд должен установить более прочно то положение, что такой поверенный вовсе не умеет писать по-русски.
Несовершеннолетние.II. Цель закона, воспрещающего не достигшим совершеннолетия быть поверенными по судебным делам, очевидно, заключается в том, чтобы оградить интересы тяжущихся, которые, по той или другой причине, решатся доверить ведение своих дел лицу, предполагаемому недостаточно развитым по своей молодости и неспособным к самостоятельной деятельности, которая необходима для представительства на суде. Хотя, конечно, можно против этого возразить то, что развитие умственных сил человека не всегда зависит от количества прожитых им лет, ибо иной несовершеннолетний может оказаться и более развитым и более сведущим, чем другой, давно перешагнувший за черту законного совершеннолетия, но отсутствие возможности установления во всяком отдельном случае такого критерия, по которому можно было бы определить степень развития являющегося поверенным молодого человека, обязывает законодателя установить тот средний возраст, с достижением которого человек может почитаться надежным для принятия на себя сложной обязанности судебного поверенного. За этот возраст принято полное гражданское совершеннолетие, т. е. 21 год от роду. Мы говорим, что здесь совершеннолетием должно почитаться достижение 21 года, а не 17 лет, с достижением которых наступает первое совершеннолетие, дозволяющее достигшему этого возраста действовать в некоторых случаях самостоятельно, так как только с окончанием двадцати лет с годом начинается полная самостоятельность человека, которая необходима для поверенного по судебным делам.
Но если цель закона такова, если он может этим оградить отчасти интересы частных лиц, для которых опытность и способность молодого человека могут быть вовсе неизвестны, то этого никак нельзя сказать относительно казенных управлений, во главе коих стоят люди опытные и имеющие полную возможность узнать и то и другое в подчиненном им лице и, приняв на свою ответственность возможные последствия от поручения вести дело несовершеннолетнему, послать его в суд в качестве представителя ведомства. Из этого возникает вопрос: может ли несовершеннолетний чиновник явиться на суде в качестве поверенного от имени того ведомства, где он состоит на службе? Гордон в своем сочинении (Представительство в гражд. праве стр. 301) разрешает этот вопрос утвердительно на том основании, что, по закону, на государственную службу можно вступить с достижением 16 лет от роду. Если же несовершеннолетний может состоять на государственной службе, то он должен пользоваться всеми правами, предоставляемыми этою службою, а в том числе и быть представителем своего ведомства на суде, которое, в силу 1295 ст. уст. гр. суд., имеет право поручить ведение своего дела каждому из своих должностных лиц. Однако, нам кажется, что это едва ли так. Хотя 1285 ст. составляет исключение из общего правила, но это исключение не исключает общего правила, постановленного во 2 п. 246 ст., так как во-1-х об этом нигде ничего не сказано, а во-2-х правило о недозволении несовершеннолетним быть поверенными имеет не одну приведенную нами цель. Законодатель столько же заботится об интересах тяжущихся, сколько и об интересах правосудия, правильному отправлению которого не должно препятствовать никакими исключениями из тех правил, которые признаны полезными для ограждения этой правильности, а в том числе и устранением таких поверенных, которые своей неопытностью могли бы служить тормозом для дела.
Вот почему и правительствующий сенат не признает за несовершеннолетними права быть поверенными на суде, несмотря на то, что они состоят уже на государственной службе или в числе помощников присяжных поверенных (73 № 1490).
Монашествующие и священнослужители.Правила, изображенные в 3 и 4 п.п. 246 ст. уст., настолько ясны, что не требуют комментарий: монашествующие, как отрекшиеся от мира, лишаются юридической правоспособности и не могут вступать ни в какие договоры, за исключением права строить на свой счет или покупать кельи и другие строения внутри монастырей и вносить денежные капиталы в кредитные установления, однако без права распоряжаться ими в чью-либо пользу, кроме монастырской казны. Только духовные власти имеют право делать завещания о движимом своем имуществе, кроме вещей, к ризницам их принадлежащим и только в церквах употребляемых, в пользу родственников, посторонних и на богоугодные дела (416—424 ст. т. IX). Следовательно, они не могут обязываться и договором доверенности. Но монастырь, как хозяйственная единица, имеет свое имущество и обязан защищать таковое. Вследствие этого закон дозволяет и монахам ходатайствовать в судах по делам своих монастырей.
Лица, принадлежащие к белому духовенству, делятся на священно- и церковнослужителей; к первым принадлежат обер-священники и протопресвитеры, протоиереи, пресвитеры, иереи, протодиаконы, диаконы и иподиаконы, а ко вторым — причетникам: дьячки, пономари, певчие, звонари и сторожа (ст. 407). В охранение высокого сана священнослужителей, им воспрещается вступать в некоторые договоры, а в том числе и быть поверенными по чужим делам (431 ст.). Но священнослужители живут в мире, имеют семейства, члены которых не лишены права вступать во всякого рода договоры, а следовательно и защищать права свои на суде. Отнять право от священнослужителей являться защитниками прав своих жен, детей и питомцем, было бы, по словам государственного совета, равносильно лишению права этих последних являться самим на суде. Вот почему закон делает то исключение, которое указано в разбираемой статье. Кроме того, им дозволяется защищать имущественные права духовного ведомства наравне с должностными лицами этого ведомства.
Здесь небесполезно будет указать на то различие в правах представительства монашествующих и священнослужителей, которое усматривается из буквального текста 3 и 4 п.п. 246 ст. Монахам предоставлено право ходатайствовать только за свои монастыри и обители, тогда как священнослужителям белого духовенства дозволяется ходатайствовать вообще за духовное ведомство. Следовательно, монаху не может быть дано поручение защищать дела не того монастыря, в котором он состоит, тогда как священнику может быть выдана доверенность на защиту какой угодно церкви в епархии и какого угодно дела, касающегося духовного ведомства, а в том числе и дела, предмет коего есть монастырское имущество.
Далее: следует указать на то, что закон, воспрещая священнослужителям быть ходатаями по чужим делам, кроме дел своих жен, детей и питомцев, не возбраняет церковному жителям быть поверенными в тех случаях, когда это возможно по общим правилам о поверенных. Таким образом церковнослужитель может явиться поверенным по доверенности и управление имением или делами тяжущегося, или от имени лица имеющего с ним общую тяжбу, а священнослужитель не может.
Но важнее всего здесь такой вопрос: о каких монашествующих и священнослужителях говорится в рассматриваемой статье закона — о принадлежащих ли только к православному исповеданию, или о всех вообще религиях без исключения? В одном решении своем (79 № 237) правительствующий сенат говорит, что закон этот «имеет в виду духовенство как известное сословие, права и преимущества которого изложено в IX т. законов о состояниях (по изд. 1857 г. ст 244—422, а по изд. 1876 г. ст. 339—492)». Но в этих статьях IX т. говорится исключительно о духовных лицах только христианских исповеданий — православного, р.-католического, протестантского, евангелическо-лютеранского, реформатского и армяно-грегорианского. Следовательно, только монашествующие и священнослужители христианской религии, всех исповеданий, подлежат тому запрещению, которое постановлено в разбираемой статье. Что же касается духовных лиц нехристианских религий, то, не пользуясь особым покровительством закона, как особое сословие, они ничем не отличаются от всех прочих подданных государства и ничем не должны быть стесняемы в том, что дозволено всем, а потому, в известных случаях они могут являться и в суде в качестве ходатаев по чужим делам. Таким образом устранение от участия в деле, по 3 и 4 п.п. 246 ст., еврейского раввина (79 № 237), магометанского муллы и т. п. не может иметь никакого законного основания.
Тем менее можно устранять не духовных лиц единственно потому только, что они исповедуют не христианскую религию, как, например: еврей (75 № 793), даже и в том случае, когда закон воспрещает ему жительство в той местности, где он является поверенным (74 № 105), или раскольник (70 № 633) и. т. п.
Несостоятельные.IV. Из рассуждений государственного совета (стр. 137—138) видно, что, так как только злостные банкроты предаются уголовному суду как за подлог и могут быть подвергаемы лишению всех прав состоянии, что влечет и потерю права быть поверенными по судебным делам, воспрещение и неосторожным несостоятельным иметь хождение по таким делам было бы равносильно воспрещению тяжущимся избирать в свои поверенные такое лицо, к которому они имеют доверие, и составляло бы ту правительственную опеку, против которой нередко возражают во многих других случаях. Но так как до определения свойства несостоятельности признанного несостоятельным должником неизвестно, будет ли он признан несостоятельным несчастным или неосторожным, причем он не лишается личных прав, или злостным, когда права от него отымаются, то закон и устанавливает правило, в силу которого объявленный несостоятельным лишается права быть поверенным лишь до момента определения свойства его несостоятельности, когда вместе с тем определяются и те права его, которыми он может пользоваться впоследствии.
Вопрос о моменте, с которого объявленный несостоятельным теряет право хождения в судах, должен быть разрешен в том смысле, что началом неправоспособности следует считать момент объявления несостоятельности. Это положение мы основываем на том, что, хотя по разъяснению сената (83 № 12). доверенность, выданная несостоятельному, для всякого третьего лица должна считаться недействительной с момента публикации о несостоятельности, а не с момента судебного определения о признании ее, но такое разъяснение вызвано необходимостью оградить интересы третьих лиц, которым может быть неизвестно о признании поверенного другого лица несостоятельным и которые могут вступать чрез посредство его в сделку с его доверителем, который обязан знать о том, кому он доверяет ведение своих дел. Представительство же на суде признанного несостоятельным воспрещено законом, а потому, коль скоро суду будет доказано, что о несостоятельности поверенного состоялось определение, хотя бы об этом и не было еще сделано установленной публикации, суд не может, без явного нарушения прямого смысла закона, допустить такого поверенного к участию в деле.
Учащиеся.V. И правилом 6 п. 246 ст. законодатель имел в виду достижение двух целей: 1) ограждение интересов частных лиц, кои могли бы, соблазняясь меньшей платой, на которую всегда готовы согласиться молодые люди, продолжающие учебный или академический курс, вверить ведение дел своих людям недоучившимся, не окрепшим умом и не приобретшим опытности; и 2) устранить ту помеху к образованию хороших адвокатов, которая была бы неизбежным следствием дозволения студентам и слушателям университетских лекций заниматься ведением чужих дел без всякой пользы для самого дела и явно во вред себе и государству, так как: «тот же студент, который в половину учен, ходатайствуя в судебных местах, обратится по всему вероятию в малополезного для общества дельца, может, по совершенном окончании курса наук, приготовиться, под руководством опытного и дельного присяжного поверенного, к поприщу плодотворному и для него и для общества» (Мотив Г. С. стр. 139).
С другой же стороны, невозможно запретить родителям, братьям и сестрам учащихся поручать им ведение своих дел, когда они знают их способности и им верят. Вот это обстоятельство и было причиной допущения того исключения, которое включено во вторую половину 6 п. 246 ст. Если же это так, то необходимо признать, что женатые студенты — примеров тому в настоящее время немало — не лишены права ходатайствовать и от имени своих жен, которых также нет никакого основания обязывать нанимать себе адвоката из посторонних, когда мужья их могут защищать их интересы с таким же успехом, как и интересы своих родителей, братьев и сестер. Но здесь необходимо указать на одно противоречие в законах: учащийся молодой человек не может принадлежать к сословиям присяжных и частных поверенных; следовательно, он должен быть причислен к тем посторонним лицам, которых, как исключение, закон допускает быть поверенными и о которых, значит, говорится в 389 ст. учр.
Этой же последней статьей закона предоставляется ведение дел только от имени родителей, жен и детей. Следовательно, никто не может быть поверенным на суде от имени брата или сестры, если не имеет с ними общей тяжбы или не управляет их имениями или делами. Недоучившаяся же молодежь, по смыслу разбираемого законоположения, может являться представителем и брата и сестры даже и тогда, когда не имеет общей с ними тяжбы и не управляет их имениями и делами. Таким образом, учащимся молодым людям закон предоставляет более прав, чем всякому другому, а между тем, мы видели, что законодатель имел в виду ограничить, а не расширять их права. Такое противоречие происходит от того, что, при издании уставов право быть поверенным от имени кого угодно предоставлялось всем; впоследствии же, именно правилами 25 мая 1874 г., постановлено допускать в качестве поверенных, кроме присяжных, только тех лиц, которые получат от судебного места особые свидетельства, и лиц, поименованных в 389 ст. учр., в каком смысле и изменена редакция 245 ст., а об изменении редакции 6 п. 246 ст. забыли, ибо допустить, что, ограничивая права всех, законодатель не счел нужным ограничивать и без того ограниченные права учащихся, невозможно, потому что и первоначально законодатель допустил рассматриваемое исключение не в интересах студентов и слушателей лекций, а в интересах их братьев и сестер, которым может быть выгоднее поручить ведение своего дела брату, чем постороннему; почему же братья и сестры не окончившего студента-математика или филолога могут пользоваться его услугами, а братья и сестры кандидата, магистра и доктора прав не могут воспользоваться услугами и знаниями своего брата?
Рассмотренное противоречие весьма легко может возбудить вопрос — следует ли, ввиду положительного правила 245 ст., допустить студента ходатайствовать от имени брата или сестры? Нам кажется, что на этот вопрос следует ответить отрицательно, потому что правило, изображенное ныне в 245 ст., издано позднее, и в нем буквально сказано, что из посторонних лиц никто не может быть поверенным, кроме присяжных и частных поверенных и лиц, указанных в учреждении судебных установлений, а в этом последнем, как сказано выше, никому не дозволяется быть поверенным брата и сестры.
Само собою разумеется, что учащиеся могут быть допускаемы в качестве поверенных от имени своих родителей и, как мы полагаем, и жен в том только случае, когда они достигли гражданского совершеннолетия, так как несовершеннолетние не могут быть поверенными ни при каких условиях.
Состоящие под опекой.VI. «Не могут быть поверенными состоящие под опекой». Кто же эти состоящие под опекой? В статьях 19 и 20 устава, как о состоящих под опекой, говорится о несовершеннолетних, страждущих душевными и телесными недугами и о расточителях. Но о не достигших совершеннолетия имеется специальное постановление закона во 2 п. рассматриваемой статьи; следовательно, нужно предположить, что здесь идет речь о страждущих душевными и телесными недугами и о расточителях. По законам же материального права опеки учреждаются только над душевнобольными — безумными и сумасшедшими (ст. 365—380 т. X ч. 1) и глухонемыми и немыми (ст. 381); что же касается других, страждущих физическими недугами, как например, глухих, слепых, косноязычных и пр., то об учреждении над ними опек не только нигде в законе ничего не сказано, но напротив того, по смыслу 212 ст. и прим. к ней, опеки над этими лицами и не могут быть учреждаемы. Итак, оставив пока в стороне расточителей, мы будем иметь душевнобольных, глухонемых и немых, над которыми учреждаются опеки, как известно, по причине их недееспособности к гражданской деятельности. Следовательно, раз над кем-либо учреждена опека по причине ли душевного, или одного-другого физического недуга, такой субъект должен почитаться недееспособным к гражданской деятельности вообще и на хождение по чужим делам в частности. Но если существование опеки может служить удостоверением наличности недееспособности человека, то можно ли принимать отсутствие ее за абсолютное удостоверение противного? Очевидно нет. Если, по закону, глухонемые и немые предполагаются недееспособными доколе противное не будет признано установленной властью, то недееспособность безумных и сумасшедших начинается по признании их таковыми, и не состоящий под опекой сумасшедший должен считаться дееспособным, разве путем иска будет установлено противное. Кроме, того, неграмотные глухонемые и немые могут быть освобождены от опеки, когда, по надлежащем освидетельствовании их, будет найдено, что они могут свободно изъяснять свои мысли и изъявлять свою волю. Несомненно же, однако, что такое признание юридической их дееспособности к гражданской деятельности вообще не делает их вполне дееспособными фактически к ведению гражданских дел в судебных установлениях, причем необходимо уметь и слышать и говорить, а этого-то, именно, они и не умеют. Но коль скоро они признаны дееспособными, или доколе над безумными или сумасшедшим не учреждена опека, каждый из них может явиться на суде в качестве поверенного другого лица ибо нет закона, воспрещающего фактически недееспособному быть поверенным. Спрашивается теперь: может ли суд, ввиду очевидной фактической, но при отсутствии юридической, недееспособности лица, и ввиду физической невозможности признания за таким субъектом способности быть поверенным, устранить его от участия в деле, если он явится в качестве представителя стороны? Несомненно нет. Нет закона, в силу которого такие лица могли бы быть устраняемы, а потому, что бы не было положено в основании их устранения, будет натяжка. Ясно, посему, что в этом отношении наш устав гражданского судопроизводства отличается большою неточностью, которая может быть исправлена только законодательным путем.
Обращаемся теперь к расточителям. Наше действующее законодательство смотрит на расточительность, как на источник преступлений; меры, принимаемые им против расточителей, есть один из видов предупреждения и пресечения преступлений, почему и самый порядок установления этих мер помещен в XIV т. св. зак. о пред. и пресеч. прест., где имеются четыре статьи (149—152) с приложениями к ним. Но силе этих узаконений, с признанием лица расточительным, учреждается опека над его имением и воспрещается ему распоряжаться этим имением, продавать и закладывать его и заключать всякого рода обязательные для себя акты; лично же над ним опеки вовсе не учреждается и совершение актов необязательных для него ему не воспрещается. Доверенность же на ведение чужого дела редко может быть относима к договорам, обязательным для поверенного. Следовательно, если признанный расточителем представит такую доверенность, вправе ли суд не допустить его к ведению дела? Если мы примем во внимание, что закон не воспрещает расточителю и ведение собственных своих дел (ст. 20 уст.) при одном условии — уведомлять о каждом возникшем деле надлежащее опекунское управление, и что только состоящие под опекой лишены права быть поверенными, то на последний вопрос должен быть дан отрицательный ответ.
Чины судебного ведомства.VII. Из чинов судебного ведомства, по буквальному смыслу 8 п. 246 ст., поверенными не могут быть только члены судебных установлений и чины прокурорского надзора, и при этом, в том лишь суде, в котором они состоят и в подведомственных оному местах. Что же касается прочих чинов судебного ведомства, то это воспрещение закона на них не должно быть распространяемо, как это видно из мотивов Госуд. Сов. под рассматриваемой статьей в издании Гос. Канц. (стр. 140), где сказано, что предположение вовсе не допускать чиновников судебного ведомства ходатайствовать по гражданским делам в общих судебных местах было отвергнуто Госуд. Советом. Вследствие этого, кассационный сенат признает право за мировыми судьями быть поверенными во всех судах Империи, кроме мировых установлений того округа, в которых они состоят (77 № 165), так как ходатайствовать и в этих последних им прямо воспрещено 7 п. 45 ст., и кроме правительствующего сената по тем делам, которые производились в том же округе (72 № 1052). Воспрещение мировому судье защищать дело, производившееся в том округе, в котором мировой судья состоит, сенат распространяет и на почетных мировых судей, даже в том случае, когда почетный мировой судья состоит присяжным поверенным. Так, однажды присяжный поверенный и почетный мировой судья Валдайского округа явился в правительствующий сенат защищать дело, поступившее на его рассмотрение по жалобе самого тяжущегося, и сенат не признал возможным допустить его к объяснениям (72 № 1050). Равным образом, сенат признает право быть поверенными и за нотариусами, несмотря на то, что 19 ст. пол. о нотар. части воспрещается соединение званий нотариуса и присяжного поверенного, так как этот последний закон «объясняется тем, что, по силе ст. 17 нотар. полож., нотариусы считаются должностными лицами, состоящими на государственной службе, каковые лица, по ст. 353 учр., не могут быть присяжными поверенными. К истолкованию же ст. 19 нотар. полож. в том смысле, что нотариусы безусловно устранены от принятия на себя выполнения тех или других обязанностей, которые входят в круг деятельности присяжных поверенных, и в том числе от права иметь хождение по тяжебным делам, не представляется достаточного основания, так как нотариусы не принадлежат к числу тех лиц, коим по ст. 246 уст. гражд. суд., безусловно запрещается ходатайство по делам» (75 № 888).
Но это разъяснение относится к тем единичным случаям, когда нотариус по должности ли своей, или принадлежа к лицам, указанным в 389 ст. учр. суд. уст., принимает на себя обязанности поверенного. Быть же поверенным по профессии, т. е. получить свидетельство на ведение всех вообще гражданских дел в качестве частного поверенного, — он не может. Этому препятствуют те же причины, по которым закон не признает возможным допускать соединение в одном лице обязанностей присяжного поверенного и нотариуса (80 № 29 общ. собр.).
Однако, и право чинов судебного ведомства, непоименованных в 8 п. 246 и в 7 п. 45 ст. устава, сенат ограничивает теми же условиями, какие постановлены в законе относительно членов судебных установлений, мировых судей и лиц прокурорского надзора, т. е. признает за ними право быть поверенными, но не в тех судах, в которых они состоят на должности. Это ограничение правительствующий сенат основывает на следующих соображениях: «хотя в судебных уставах нет воспрещения письмоводителям мировых судей и секретарям мировых съездов быть поверенными по делам, но в уст. о службе гражд. (т. III св. зак. ст. 979 п. 7) есть общее правило для лиц, состоящих на государственной всех родов и ведомств службе, запрещающее им быть поверенными в тех местах, где они при должностях находятся. В продолжении к своду законов, изданному в 1868 г., не сказано, чтобы сила означенной статьи уст. о служ. была ограничена для судебных мест, образованных по уставам 20 ноября 1864 г.; исполнение же содержащегося в ней закона в особенности необходимо со стороны тех учреждений, которым вверено правосудие» (69 № 554). Затем, в целом ряде своих решений (71 № 633, 710, 850, 1032, 1192; 72 № 976; 76 № 142), сенат признавал неправильным допущение мировыми съездами в качестве поверенных письмоводителей тех мировых судей, по жалобам на которых дела переносились в съезды. По тем же соображениям признаны неправильными допущения съездами и секретарей съездов к хождению по производящимся у них делам (72 № 979; 72 № 1388; 73 № 817; 76 № 142) и состоящего при съезде судебного пристава к ходатайству у подведомственного съезду мирового судьи (76 № 117). Но приведенный сенатом закон (979 ст. т. III) относится ко всем правительственным установлениям, а потому, никто из служащих в окружном суде не может быть поверенным в том же суде, а равно в той палате, которой суд подведом, и в правительствующем сенате по делу, производившемуся в том же суде. По делам же других судов, само собою разумеется, каждый чиновник окружного суда может быть поверенным как в тех судах, так равно в палате и в сенате, разумеется, в тех случаях, когда он, по закону, может явиться поверенным. Далее: чиновники судебной палаты не могут быть поверенными в своей палате и по делам ее в сенате: в окружных же судах, подведомственных той палате, они могут вести дела, так как по 8 п. 246 ст., воспрещение вести дела в подведомственных установлениях относится только до членов судебных мест и лиц прокурорского надзора, а не до всех служащих там чиновников.
Теперь необходимо выяснить, кто, по закону, должен быть признаваем членом судебного установления. Прежде всего — члены окружных судов и судебных палат, а также их председатели, товарищи председателей и сенаторы кассационных департаментов; затем судебные следователи, которые считаются членами окружных судов (79 ст. учр.), и, если следовать вышеприведенным разъяснениям сената, председатели, товарищи их, члены окружных судов, судебные следователи и прокурорский надзор, состоящий при суде, не могут быть поверенными только в том суде, в котором состоят, и в обеих высших инстанциях по тем делам, которые производились в их суде; председатели, члены судебных палат и прокурорский надзор палаты не могут вести чужих дел в самой палате и во всех окружных судах округа ее, ибо суды эти подведомы ей, а также и дел своего округа в правительствующем сенате; сенаторы же кассационных департаментов, их обер-прокуроры и товарищи последних не имеют права хождения ни в одном установлении, учрежденном по уставам Императора Александра II, так как каждое из них подведомо правительствующему сенату.
Члены сиротских судов.До сената доходил вопрос о праве членов сиротского суда быть поверенными по чужим делам. Вопрос этот разрешен утвердительно во внимание того, что хотя сиротские суды и подчинены окружным судам, как высшей инстанции, но тут суд является не судебной, а опекунской инстанцией; на опекунские же учреждения рассматриваемое правило распространяемо быть не может (75 № 43 общ. собр.).
Разъяснение это должно быть распространяемо и на членов дворянских опек.
Но само собою разумеется, что за членами и опекунских учреждений может быть признаваемо право быть поверенными лишь по делам, совершенно посторонним их служебных обязанностей, т. е. они не могут быть представителями тех лиц, дела коих рассматриваются в том же опекунском учреждении и затем восходят на рассмотрение высших опекунских инстанций, хотя бы член опеки или сиротского суда и не участвовал в постановлении определения по делу, по коему он является поверенным.
Что касается членов судебных мест, действующих не по уставам 20 ноября, то правило, изображенное в 8 п. 246 ст., не должно быть распространяемо на них, так как уставы имели в виду только новые судебные установления и ни в чем не изменили прав членов судебных мест прежнего устройства. Посему, члены соединенных палат, коммерческих судов (81 № 159) и т. д. имеют полное право быть поверенными во всех тех случаях, когда это право не отнято от них особым узаконением, вроде приведенной выше 979 ст. т. III уст. о службе гражд.
Наконец, по отношению к вопросу, какие дела члены судебных установлений и чины прокурорского надзора могут вести по доверенностям от других лиц, следует заметить, что количество этих дел особенно ограничено: им, в этом отношении предоставлено менее прав, чем учащимся; а именно — они могут вести дела своих родителей, жен и сестер, но быть представителями братьев не могут.
VIII. В православной церкви существуют два рода отлучений: общее, торжественно провозглашаемое в неделю православия всем отступникам от церкви, и частное, которое есть нечто иное, как один из видов церковного наказания, налагаемого по приговору духовного суда. А так как в рассматриваемой статье говорится об отлученных по приговору духовного суда, то, само собою разумеется, сила разбираемого закона должна быть распространяема только на тех отлученных, для которых отлучение от церкви употреблено как наказание; посему установление того, что являющийся поверенным на суде отлучен от церкви, должно быть основано исключительно на существовании приговора духовного суда. Раз не будет доказано, что такой приговор существует, не может быть и признание известного лица отлученным от церкви. Не следует, однако, смешивать отлучения от церкви с другими видами церковного наказания, к которому принадлежат разные виды покаяния, налагаемого духовным начальством в известных случаях (напр., по 58 ст. улож. о нак.) — церковное покаяние, к которому, между прочим, принадлежит временное отлучение от св. причастия, не имеет ничего общего с отлучением от церкви и практикуется даже в настоящее время нередко, тогда как полное отлучение от церкви, по отзывам авторитетов по церковному праву, в настоящее время юридически возможное наказание, но в православной церковной практике редко применимое.
Лишенные прав состояния.IX. В разъяснение 10 п. 246 ст. нам предстоит сказать немного: по букве самого закона, не допускающего никакого сомнения, поверенными не могут быть ни при каких условиях — лишенные всех прав состояния, лишенные всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и освобожденные от таковых же наказаний силою Всемилостивейшего манифеста. Но Высочайшей волей могут быть освобождаемы от таковых же наказаний и отдельные лица не силою общего манифеста, издаваемого в известных случаях, а силою особого Высочайшего милосердия к данному осужденному; спрашивается: могут ли такие помилованные являться в судебных местах в качестве поверенных? Несомненно, могут. Рассматриваемый закон, как и всякий другой ограничительный закон, не может быть толкуем распространительно. Раз же в нем сказано, что только освобожденные от упомянутых наказаний силою Всемилостивейшего манифеста не могут быть поверенными, а об освобожденных от таковых же особым милосердием Государя ничего не упоминается, то эти последние, само собою разумеется, не могут быть ограничиваемы в тех правах, в которых их не ограничивает сам закон.
Неоправданные в преступлениях, влекущих лишение прав.X. По силе 2 ст. улож. о наказ., за преступления и проступки, по роду и мере важности оных, виновные подвергаются наказаниям уголовным или исправительным. По 17 ст., уголовные наказания суть — лишение всех прав состояния с последствиями, указанными в той же статье, а по ст. 80 — исправительные наказания суть: 1) лишение всех особенных прав и преимуществ с известными последствиями; 2) лишение некоторых особенных прав и преимуществ, тоже с некоторыми последствиями, и 3) наказания без всякого лишения прав, начиная от замечания и денежного штрафа, до временного заключения в смирительном доме. Лишение всех особенных прав, по силе 6 п. 43 ст., влечет за собою, между прочим, и потерю права быть поверенным; лишение же некоторых особенных прав (ст. 50) и наказания, не сопровождаемые лишением каких бы то ни было прав, не влекут за собою потерю права обязываться договорами доверенности. А так как ни в 10, ни в 11 п. п. 246 ст. ничего не сказано о лицах, подвергнутых суду за такие преступления, за которые в законе полагается лишение некоторых прав, то: 1) и лишенные по суду некоторых особенных прав и преимуществ, и неоправданные им в преступлениях, влекущих это наказание, не должны быть лишаемы права представительства на суде, что признается и сенатом (р. угол. к. д. 73 № 924).
Ввиду устранения всяких сомнении, кои возбуждались правилами 10 и 11 п. п. этой статьи, редакцию их предположено изменить так: — последнюю часть 10 п.: «равно освобожденные от таких же наказаний силою Всемилостивейшего манифеста» — предположено исключить, а п. 11 изложить так: — «лица, которые, быв преданы суду по обвинению в преступных деяниях, влекущих за собою потерю всех прав состояния или всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, освобождены от этих наказаний за давностью, примирением или силою Всемилостивейшего манифеста, либо особого Высочайшего повеления, равно как и лица, следствия и дела о коих по означенного рода обвинениям прекращены за силою манифеста». — В такой редакции разбираемые законоположения представляются более понятными, ибо по буквальному их смыслу, поверенными не могут быть, во 1-х, лишенные прав, во 2-х, освобожденные, по приведенным основаниям, от наказаний, сопряженных с лишением (но не ограничением) прав, и в 3-х те, следствия и дела о коих по означенным преступлениям прекращены Всемилостивейшим манифестом; следовательно, все прочие лица не лишаются права быть поверенными, хотя бы они и были приговорены к наказаниям, но не влекущим за собою лишение прав.
Далее: по смыслу 523 и 532 ст. уст. уг. суд., обвиняемые в таких преступлениях, за которые полагается лишение или ограничение прав, предаются суду по определениям судебных палат. Следовательно: только с момента постановления такого определения палаты обвиняемый может быть назван преданным суду, так как до сего он состоял только под следствием. В разбираемом же законе прямо сказано: лица, кои, быв преданы суду, и т. д., а о состоящих под следствием ничего не говорится; из сего следует: 2) право быть поверенным теряется с момента постановления судебной палаты определения о предании лица суду по обвинению в преступлении, влекущем или лишение всех прав состояния, или лишение всех особенных прав и преимуществ; нахождение же лица под следствием, хотя бы и по обвинению его в названных преступлениях, не лишает его права быть поверенным (р. гр. д. 74 г. 24 янв. и 4 марта по делу Ольшевского и Малинина[1]).
Но в уложении о наказаниях предусматриваются и такие преступления, за которые полагаются наказания — или лишение прав, или менее строгое, смотря по мере виновности подсудимого и другим основаниям. Представим себе теперь, что лицо предано суду по обвинению именно в таком преступлении, и суд может, по признании виновности подсудимого, или подвергнуть его лишению всех особенных прав, или только лишению некоторых прав, как, например, в случае, предусмотренном в 688 ст. улож. Спрашивается: как считать такое лицо — имеющим ли право быть поверенным, или не имеющим его? — Так как определение меры наказания в подобных случаях предоставлено усмотрению суда (130, 135, 147 и 148 ст. улож.), и выяснение характера преступления и следующего за него наказания может последовать не ранее, как по рассмотрении дела и по постановлении приговора, коим обвиняемый может быть подвергнут и лишении всех прав, то: 3) до постановления этого приговора, лицо должно считаться преданным суду по обвинению в преступлении, влекущем за собою лишение всех прав а потому и не может быть допущено к хождению по делам (68 № 738).
Но раз приговор состоялся, и подсудимый хотя и признан виновным в таком преступлении, однако не приговорен судом к лишению всех или всех особенных прав, а понес более легкое наказание, рассматриваемая интердикция не должна быть распространяема на него более — он опять приобретает право быть поверенным. В практике был такой пример: некто Храмченко был предан суду по обвинению в ложном доносе — преступление, предусмотренное 240 ст. улож., которая определяет наказание — от лишения всех прав состояния до заключения в тюрьме на время не свыше четырех месяцев. По приговору суда Храмченко был присужден к тюремному заключению. Когда же он потом явился у мирового судьи в качестве поверенного, то судья устранил его на том основании, что он, быв предан суду по обвинению в преступлении, влекущем за собою лишение всех прав состояния, не был оправдан судебным приговором. Мировой съезд утвердил это определение, но гражд. кассац. д. сената, по всестороннем рассмотрении дела, нашел определение съезда неправильным и, руководствуясь решением общего собрания сената, последовавшим по однородному делу, разъяснил: 4) что от преданных суду отнимается право быть поверенным лишь до постановления приговора, оправдывающего их, или же присуждающего к наказанию менее строгому (75 № 60 общ. и 76 № 406).
В этих же решениях подробно разъяснено, что следует разуметь под словом неоправданных. Неоправданными, а следовательно и не имеющими права быть поверенными должны почитаться все те, кои быв преданы суду по обвинению в преступлениях, указанных в разбираемом законе, оставлены судебным приговором в подозрении, или же судебные приговоры о которых не состоялись за прекращением дел по Всемилостивейшим манифестам (75 № 60 общ. и 76 № 406).
Исключенные из службы.XI. По силе 65 ст. улож. за преступления и проступки по службе полагаются следующие наказания: 1) исключение из службы; 2) отрешение от должности; 3) вычет из времени службы; 4) удаление от должности; о) перемещение с высшей должности на низшую; 6) выговор с внесением в формуляр: 7) вычет из жалованья; 8) выговор без внесения в формуляр и 9) замечания. Затем в последующих статьях уложения указаны последствия некоторых из этих наказаний, а именно: исключенный из службы лишается права вступать снова в какую-либо государственную службу, участвовать в выборах и быть избираемым в должности по назначению дворянства, городов и селений; отрешенный от должности лишается права поступать снова на службу государственную или общественную только в течении трех лет со дня отрешения, последствия же удаления от должности в законе вовсе не указаны, следовательно — удаленный от должности может тот же час вступить в другую должность. Таким образом в этой лестнице служебных наказаний соблюдается весьма строгая постепенность, а потому все эти наказания не должны быть смешиваемы одно с другим и сила одного не должна быть распространяема на другие. А так как в 11 п. 246 ст. говорится только об исключенных из службы, то сила этого закона никоим образом не может быть распространяема на лиц, подвергшихся низшим наказаниям, каковы: отрешение и удаление от должности (76 № 333), вычет из времени службы и т. п., а равно и на тех, которые находятся еще под судом по обвинению в преступлении, влекущем исключение из службы, так как о таких лицах ничего не сказано в законе.
Исключенные из духовного звания.Исключение из духовного звания бывает или как следствие других наказаний, налагаемых духовными и светскими властями на лиц духовного звания, или как самостоятельное наказание, определяемое лишь по духовному суду. Как следствие, оно является кроме случаев лишения всех прав состояния или всех особенных прав и преимуществ, лично и по состоянию присвоенных, и в случаях лишения церковнослужителя некоторых прав и преимуществ (ст. 50), а священнослужителей сана, священномонашествующих сана и монашества с исключением из духовного ведомства (п. 1 ст. 176 уст. дух. конс.[2]). Как самостоятельное наказание, оно налагается и на священно, и на церковнослужителей в случаях указанных в уставе духовных консисторий (ст. 176—196) Но кроме этого, священнослужители могут быть подвергаемы еще лишению сана без исключения из духовного звания и временному запрещению в священнослужении с отрешением или без отрешения от должности (ст. 176). А так как закон воспрещает быть поверенным только исключенным из духовного ведомства, то одно лишение священнослужительского сана не должно служить основанием к устранению такого лица от участия в деле, если бы оно явилось в качестве поверенного; с другой же стороны, церковнослужитель, подвергнутый лишению даже некоторых только прав и преимуществ с заключением на время в крепости или в смирительном доме, тем самым исключается из духовного звания и уже поверенным быть не может.
Прочие лица, указанные в 12 и 13 пп. 246 ст.XIII. Относительно исключенных из среды обществ и дворянских собраний по приговорам тех сословий, к которым они принадлежат, а также и лиц, коим ходатайство по делам воспрещено судебным приговором, мы можем сказать лишь то, что устранение их от права быть поверенными должно быть основано на факте существования для первых такого общественного приговора, которым они исключены из общества, а для вторых — судебного приговора, которым им воспрещено хождение по чужим делам. К такого рода приговорам сенат относит и определения об исключении кого из числа частных поверенных, постановленные на основании 40613 ст. учр. в дисциплинарном порядке, а равно и распоряжения министра юстиции, основанные на 40615 ст., о таком же исключении, так что подвергшиеся таким исключениям не могут уже вести чужих дел и в тех случаях, когда они предоставлены им в пределах, указанных в 389 ст. учр. и 246 ст. устава (82 № 45 общ. и 84 № 40 общ.).
247. Полномочие лицу, не состоящему в числе присяжных поверенных, удостоверяется доверенностью, засвидетельствованною в установленном порядке.
Если следовать буквальному тексту 247 ст., то объяснение ее должно бы ограничиться выяснением, что следует понимать под словами «засвидетельствованною в установленном порядке». Но так как доверенностью, засвидетельствованною в установленном порядке, обязательно удостоверяется лишь полномочие, даваемое частным лицом, как физическим, так и юридическим; полномочия же, даваемые казенными учреждениями, юридическими лицами, которые существуют в силу закона, и некоторыми частными юридическими же лицами, могут быть удостоверяемы и иными актами, то нам необходимо войти в рассмотрение как силы, так и порядка совершения и этих актов. Начнем с частных лиц.
Что такое «засвидетельствование в установленном порядке».I. Правительствующим сенатом усмотрено было, что мировые съезды нередко представляют кассационные жалобы, поданные поверенными, не имеющими на то законного полномочия, что служит к напрасному увеличению делопроизводства, как в сенате, так и в съездах, а кроме того, вследствие позднего возвращения жалоб просителям, последние часто лишаются возможности взять от своих доверителей надлежащую доверенность и подать новую жалобу до истечения установленного для того срока. Эти обстоятельства заставили гражд. кассац. деп. сената разъяснить мировым съездам, что должно требовать от доверенности, коей поверенный уполномочивается на подачу кассационной жалобы в сенат, который принадлежит к числу общих судебных мест и для которого правило 247 ст. обязательно.
Вследствие этого 12 марта 1870 г. последовал циркулярный указ (напечатан в судебном вестнике 1870 г. 82), в котором, между прочим, разъяснено:
Под засвидетельствованием в установленном порядке следует разуметь: а) если доверенность совершена в такой местности, где введено уже в действие нотариальное положение 14 апреля 1866 г., засвидетельствование явки ее, — где есть нотариусы, — у нотариуса, согласно ст. 128 (п. 6), 129, 130, 146 и 147 сего положения, ст. 23 (п. 11) временных правил 3 ноября 1867 г. (собр. уз. 1867 г. 91 ст. 802) и указу правительствующего сената от 10 декабря 1868 г. (собр. уз. 1868 г. № 113 ст. 926); а в тех городах, местечках, посадах и селениях, где нет нотариусов (но где по расписанию назначено быть ими и нет лишь потому, что ни желающих занять эту должности не оказалось, ни по назначению от правительства она не замещена; 70 № 239), согласно ст. 2 нот. пол., ст. 1 и 3 врем. прав. и указу правительствующего сената от 7 января 1869 г. (собр уз. 1869 г. № 3 ст. 12), у мирового судьи. Причем в обоих случаях, на точном основании приведенных постановлений, на доверенности должно быть означено не одно засвидетельствование подписи (уст. гр. суд. ст. 248 (п. 2) и 133—135 и прилож. 8 к врем. пр. 3 ноября 1867 г.), а непременно засвидетельствование явки доверенности по форме, приложенной к указу правительствующего сената от 12 августа 1868 г. (собр. уз. 1868 г. № 78 ст. 673); б) если доверенность совершена в местности, где нотариальное положение 1866 г. не введено еще в действие, то она должна быть засвидетельствована у крепостных дел, по правилам, установленным в ст. 1533 и 2038 т. X ч. 1 зак. гражд., а где местные установления крепостных дел уже закрыты, в местных уездных полицейских управлениях, согласно примеч. к 3 п. 712 ст. X т. ч. 1 (по прод. 1868 г.), и в) доверенности, выдаваемые крестьянами временно-обязанными, а также водворенными на землях имений государственных, дворцовых и удельных, равно как и дворовыми людьми, могут быть засвидетельствованы мировыми посредниками (пр. к ст. 2321 т. X ч. 1 по прод.).
Последний пункт (в), за упразднением мировых посредников, потерял свою силу и крестьяне, как отдельные лица (не общества), обязаны давать доверенности, засвидетельствованные согласно п.п. а или б этого указа.
Из цитируемых сенатом в приведенном указе узаконений, особенную важность имеет для нас указ 12 августа 1868 г., которым предписывается, чтобы, при засвидетельствовании доверенности были удостоверены самоличность и правоспособность доверителя. Раз это удостоверено, суд не имеет права сомневаться ни в том, ни в другом, доколе противное не будет доказано положительно.
Доверенности, совершаемые за границей.Но если соблюдения изложенных условий возможно требовать от доверенностей, свидетельствуемых в России, то невозможно простирать подобные требования к доверенностям, свидетельствуемым за границей. По силе 464 ст. устава, акты, совершенные в иностранном государстве, по существующим там законам, хотя бы и несходно с обрядами совершения подобных актов в России, признаются законными актами, если только не опровергается их подлинность; на основании же 465 ст., акты, совершенные в иностранном государстве, могут быть представляемы к делу не иначе, как с удостоверением русского посольства, миссии или консульства, что они действительно составлены по законам того государства. Поэтому, доверенность, совершенная за границей, должна быть признаваема засвидетельствованной в установленном порядке, если на ной имеется указанное удостоверение русского посольства, миссии или консульства (80 № 144). Однако, выражение «совершенные в иностранном государстве» не должно быть понимаемо в том смысле, что коль скоро доверенность совершена за границей, то законность ее может быть признана только тогда, когда имеется удостоверение российского посольства, миссии или консульства в том, что она совершена по законам того государства. Это правило об удостоверении российских властей обязательно в том единственно случае, когда акт совершен или засвидетельствован властями иностранного государства. Если же акт совершен или засвидетельствован, хотя и за границей, но российскими властями — посольством, миссией или консульством, — он должен почитаться совершенным в установленном порядке, так как на основании 914 ст. т. X ч. 1, акты лиц, за границею пребывающих, совершаются и свидетельствуются по правилам, изложенным в уставе консульском. В статье же 16 сего последнего устава (изд. 1903 г.) сказано: «консул утверждает своею скрепою и печатью консульства документы, которые будут совершаемы в его округе, или ему предъявляемы, и которые должны получить законную силу в России, как-то: свидетельства, верящие письма, духовные завещания и проч.». По 1-му же примечанию к 2 ст. того же устава «в тех иностранных городах, где нет российских консульств, обязанности по совершению и засвидетельствованию актов и документов исполняются находящимися в тех городах посольствами и миссиями по правилам, изложенным в учреждении министерств». Если же судебные установления не вправе сомневаться в верности засвидетельствований нотариальных, то одинаково не вправе подвергать сомнению и засвидетельствования посольств, миссий и консулов, если подлинность сих засвидетельствований никем не оспаривается (68 № 355).
Другие условия, требуемые от доверенности.II. Но кроме правильности засвидетельствования доверенности, закон требует соблюдения еще некоторых условий, как, например: чтобы доверенность была оплачена гербовым сбором (ст. 13 п. 7 уст. о герб. сборе); чтобы доверитель изъяснил, что он во всем, что поверенный его по доверенности сделает, ему верит и спорить и прекословить не будет (ст. 2307 т. X ч. 1). Возможно, однако, что эти требования не будут соблюдены; следует ли в подобных случаях признавать доверенность совершенной незаконно и признавать поверенного не имеющим законного полномочия?
Нарушение правил о гербовом сборе.III. Что касается нарушения устава о герб. сборе, то нигде в законе не сказано, чтобы акты, совершенные с нарушением правил, предписываемых сим уставом, должны быть признаваемы недействительными по одной этой причине. Единственное последствие, которое влечет за собою нарушение уст. о герб. сборе, показано в VIII главе этого устава и состоит в том, что виновные в нарушении его подвергаются определенным в законе взысканиям (ст. 163). По этой статье сего устава, должностные лица, виновные в совершении актов крепостных, явочных или нотариальных, или в принятии документов к засвидетельствованию с нарушением правил о гербовом сборе, подвергаются денежному взысканию в определенном размере порядком, указанным в 164 ст. А так как, по 18 ст. нотар. пол., нотариусы считаются должностными лицами, то в случае упущения ими при засвидетельствовании доверенности во взыскании установленного сбора, суд обязан ограничиваться распоряжениями, указанными в 164 ст. герб. уст., доверенность же должен признать законной. Хотя же в приведенном выше циркулярном указе от 12 марта 1870 г. (п. 8) и разъяснено, что в случае представления доверенности, удовлетворяющей всем требованиям закона, как относительно ее содержания, так и порядка засвидетельствования окажется, что доверенность писана с нарушением правил о гербовом сборе, непременные члены съезда обязаны сообщать кому следует для привлечения виновных в неправильном засвидетельствовании к ответственности по 582 и 583 ст. улож. и, независимо от сего, кассационную просьбу оставлять без движения, применяясь к 1 п. 756 и 2 п. 269 ст. уст. гр. суд., — но в настоящее время это разъяснение должно считаться утратившим свою силу. В 1870 г. действовали 354 и 355 ст. т. V уст. о пошл. и 582 и 583 улож. о нак., по силе коих должностные лица, виновные в засвидетельствовании акта предавались уголовному суду, который мог подвергнуть их штрафу в размере двойного убытка, причиненного казне их небрежением. С изданием же 17 апреля 1874 г. нового устава о гербовом сборе, эти узаконения потеряли силу (79 № 47 общ.), так как вместо взыскания двойного штрафа по суду, 163 и 166 ст. нового устава предписывают начальствам виновных немедленно взыскивать с них в десять раз более того, что ими но взыскано, а о том, чтобы частные лица, для коих совершено было засвидетельствование, подвергались каким-либо неудобствам за небрежение своими обязанностями должностных лиц, или, чтобы они обязаны были вознаграждать убытки казны, — того в законе нигде не сказано.
Неисполнение требования 2307 ст. т. X ч. 1.IV. Относительно неисполнения требования 2307 ст. т. X ч. 1, т. е. невключение в доверенность фразы «а что вы по сей доверенности учините, против того спорить и прекословить не буду», имеется несколько решений гр. к. д. с., в которых он весьма правильно указывает на то, что «2207 ст., предписывая включать в доверенность приведенное выражение, не произносит недействительности тех доверенностей, в которых предписываемого ею изъяснения не будет содержаться; из сего следует заключить, что этот закон указывает только правило для соблюдения доверителями в вящее удостоверение принимаемой ими ответственности в предупреждение возможных споров, без соблюдения которого, однако, самая доверенность только по сему одному не есть ничтожная, тем более, что обеспечение прав третьих лиц по доверенности заключается не в подобных словах, удостоверяющих намерение доверителя сдержать свое обязательство к ответственности по доверенности, но в самом существе заключенного им договора поручения» (70 № 1039). Вследствие этого сенат постоянно признавал несущественным отсутствие означенного изъяснения в законе (75 № 644; 78 № 77), или замена их другими равнозначащими, как например: «приму за благо и спорить не буду» (69 № 1196).
Полномочия казенных управлений.V. Перейдем теперь к рассмотрению тех исключений, которые закон делает из общего правила, изложенного в рассматриваемой статье устава. Первое место в этом отношении занимают полномочия, даваемые казенными управлениями своим чиновникам. По силе 1286 ст. устава — поверенные казенных управлений должны представить в суд письменное уполномочие или предписание на ходатайство по делу, если они принадлежат к числу должностных лиц подлежащего ведомства. Последнее выражение этого закона указывает на то, что изложенное в ней исключение допускается только в том случае, когда поверенным казенного управления является должностное лицо того же ведомства: следовательно, если казенное управление поручает ведение дел не своему чиновнику, а лицу постороннему, то полномочие должно быть дано в той форме, какая установлена в ст. 247 и 248. Относительно же формы уполномочия или предписания должностным лицам в законе не содержится никаких правил, а потому, в какой бы форме уполномочие ни было составлено — в форме ли предписания (88 № 96), отношения (73 № 1593; 74 № 821), письма (83 № 84) и т. п., лишь бы из него видно было, что являющееся в качестве поверенного со стороны казны должностное лицо действительно уполномочено на ведение того дела, для защиты которого оно является на суде, — это лицо не может быть устранено от участия в деле.
Полномочие городов и земств.VI. Эти правила правительствующий сенат всегда распространял и на городские и земские общественные управления ввиду того, что таковые, «не принадлежа к правительственным в тесном смысле слова, и действуя в пределах предоставленной ему власти самостоятельно, они имеют свои органы и своих должностных лиц, порядок избрания и службы которых подробно определяется законом; эти лица, наравне с состоящими на государственной службе, подвергаются преследованию за преступление должности. Ввиду изложенного эти установления не могут быть признаваемы частными учреждениями и лицами; деятельность их по делам города и земства, в пределах, городовым и земским положениями указанных, должна быть признаваема служебною, официальною, и порядок этой деятельности должен быть тот же, какой установлен для учреждений и должностных лиц казенного управления» (77 № 198; 80 № 259). На основании этого сенат признавал достаточными полномочия:
а) в форме журнала городской управы (77 № 198);
б) в форме предписания управы на имя своего члена (74 № 168);
в) в форме письменного полномочия, данного земской управой своему председателю (70 № 617);
г) в форме полномочия от земской управы, основанного на журнале управы, выданного на имя ее председателя и подписанного членами управы (80 № 259).
В настоящее время, когда дела городов и земств в процессуальном отношении сравнены с казенными управлениями (прим. 1 ч. 2 т. ст. 1282), эти правила являются положительным законом.
Полномочия конкурсных управлений.Конкурсные управления по делам несостоятельных должников, как не принадлежащие к числу казенных управлений, могут уполномочивать своих членов на ходатайство в суде не иначе, как посредством доверенности, засвидетельствованной в установленном порядке (90 № 30). Но правительствующий сенат находит возможных распространить на них действие 3 п. 248 ст., т. е. дозволяет председателю и членам конкурса давать рассматриваемые полномочия посредством словесного заявления на суде, записанного в журнале суда (77 № 153: 80 № 67; 83 № 58), (см, также Основы гр. суд. стр. 500—501),
Полномочия благотворительных учреждений.VIII. Так как сенат уравнивает права благотворительных учреждений, состоящих под наблюдением правительственных установлений, по отношению к защите принадлежащих им прав и интересов с правами казенных управлений (XX объясн. к 245 ст.), то и такие учреждения должны быть признаны в праве уполномочивать своих должностных лиц письменными полномочиями, предписаниями и пр. (81 № 189).
Полномочия крестьянских обществ.IX. По силе 5 ст. общ. пол. о кр., изд. 1902 г. «по делам крестьянских обществ могут иметь хождение, на правах поверенных, только лица, уполномоченные на то мирским приговором». Буквальный смысл этого закона указывает на то, во-1-х, что никто из членов общества, ни в отдельности, ни в совокупности нескольких или даже всех, не может явиться на суде представителем интересов целого общества (69 № 656) и во-2-х на то, что согласие общества на предоставление известному лицу права представительства от имени общества не может быть выражено иначе, как особым приговором целого мира, т. е. всего сельского общества (83 № 115). Поэтому, нам прежде всего необходимо установить, что следует понимать под именем «сельского общества», а затем указать тот порядок, соблюдение которого необходимо для признания действительности уполномочивающего приговора от общества. По силе 448 ст. общ. пол., сельское общество состоит либо из целого селения, либо из нескольких мелких ближайших между собою поселков. Из этого следует, что если дело касается интересов всего общества, состоящего из нескольких отдельных селений, то приговор, коим поручается известному лицу ведение общественного дела, должен быть дан непременно всем обществом, а не одной или несколькими отдельными деревнями, входящими в состав общества (79 № 176); но, когда дело касается хозяйственных интересов только известной части целого общества, например, одной деревни, входящей в состав его, и не задевает интересов других поселений, как напр. в том случае, когда каждая деревня имеет особый по уставной грамоте от прочих селений общества земельный надел, хотя выкупной договор составлен один на все сельское общество, в видах удобства исполнителей; или когда несколько селений, получивших отдельные наделы, впоследствии соединены, в видах административных, в одно сельское общество, и когда при этом приходится защищать только один этот надел, то селение, коему дан этот надел, как составляющее отдельную хозяйственную единицу и имеющее свои особые интересы, вправе защищать эти интересы без участия в этом остальных селений одного и того же сельского общества (88 № 1 общ. и 86 гр. д.).
Обращаясь засим к порядку составления уполномочивающих приговоров, мы должны иметь в виду, что, по 19 п. ст. 62 общ. пол., доверенности на хождение по делам общественным принадлежат ведению сельского схода; по силе же 57, 58 и 59 ст. сельский сход составляется из крестьян домохозяев, принадлежащих к составу сельского общества, и кроме того, из всех назначенных по выбору сельских должностных лиц: причем первое место и охранение на нем должного порядка принадлежит старосте, которым, по мере надобности, и созывается сход. Засим, на основании 52 ст. решения сельских сходов признаются законными тогда только, когда на сходах были: сельский староста или заступающий его место и не менее половины всех крестьян, имеющих право участвовать в сходах. Таким образом, для признания законности уполномочивающего для ведения общественного дела приговора, когда дело касается всего общества, необходимо; чтобы сход был под председательством старосты, или заступающего его место, и чтобы в сходе участвовали не менее половины всех крестьян, имеющих право участвовать в сходе. Когда же дело касается хотя и общественных интересов, но не целого сельского общества, а одного или нескольких селений, входящих в его состав, то для законности приговора общее собрание правительствующего сената признает необходимым, чтобы приговор этот был постановлен «в мирском сходе домохозяев того селения при непременном участии сельского старосты или лица, его заступающего, который, если не состоит в числе домохозяев селения, не участвует однако в разрешении подлежащего суждению схода предмета» (88 № 1 общ.).
Самый приговор пишется на простой бумаге, для чего не устанавливается никакой особой формы (статья 69 общ. полож.).
Не следует, однако, забывать, что установленный правилами общего положения о крестьянах порядок защиты прав, принадлежащих сельскому обществу, должен иметь применение в тех только случаях, когда дело составляет общественный интерес всего сельского общества, как юридического лица, признаваемого законом или существующего в силу закона. В тех же случаях, когда дело идет о каком-либо хотя и общем нескольким крестьянам интересе, но не об общественном, правила эти применяемы быть не могут, ибо для отдельных лиц и сельских обывателей, как ни для кого иного, закон не делает никакого исключения из общего порядка защиты прав отдельных лиц. Посему, в случае, когда несколько крестьян вынуждены бывают защищать общий их интерес, они имеют право и защищать его сами и поручить защиту другому лицу; но для сего обязаны уполномочивать его доверенностью, установленным порядком засвидетельствованною. Для различия же интересов общественных от общих, правительствующий сенат дает следующие руководящие начала: «существенное различие общественной собственности от общей состоит в том, что собственником первой является само общество, как юридическое лицо, отдельно от его членов; собственниками же второй являются отдельные лица, а не общество. На основании 17 ст. уст. гр. суд., каждый признается способным отыскивать и защищать на суде свои права, но из этого общего правила закон допускает исключения, в числе коих в ст. 27 того устава постановлено, что все разного рода общества могут искать и отвечать на суде не иначе, как в лице особого поверенного. Из смысла этой статьи очевидно, что никакое общественное право не может быть ни отыскиваемо, ни защищаемо отдельными лицами, к составу общества принадлежащими, по их отдельному произволу. Из этого следует, что ст. 27 имеет безусловное применение в тех случаях, когда спор возникает о собственности общественной и соединенных с обладанием оною правах, в смысле принадлежности этой собственности и этих прав обществу, как юридическому лицу. Тогда немыслимо, конечно, предоставление каждому члену подобного общества распоряжаться общественным правом без ведома или без согласия прочих членов оного, ибо каждый отдельный член общества пользуется известным правом на имущество общества, не как лично принадлежащим ему правом, а лишь поколику он принадлежит к составу общества. Но в тех случаях, когда известное имущество не составляет собственности какого-либо общества, установленного или признанного законом, а между тем, право на пользование этим имуществом не принадлежит никому в отдельности, а составляет право нескольких лиц, не соединенных между собою ни законом, ни каким-либо актом или договором, тогда такое имущество, составляя общую принадлежность многих лиц, может, в этом смысле, быть названо общим» (83 № 115).
Законные представители.X. Последнее, что должно быть сказано по поводу разбираемого правила, это то, что оно постановлено на случаи только договорного представительства; раз последнее устанавливается силою закона, оно должно быть доказываемо другими актами, но не доверенностью. Так:
а) опекуны представляют собою опекаемых ими на основании постановлений о том опекунских учреждений;
б) душеприказчики являются представителями назначенных завещанием наследников и завещанной массы в силу духовного завещания;
в) лица, уполномоченные договором товарищества непосредственно управлять делами торгового дома, если договором не отнято от них право представительства от имени фирмы, могут доказывать таковое этим договором;
г) тот из товарищей в товариществе полном, коему, по силе учредительного договора, предоставлено распоряжаться делами товарищества, точно также может основывать право своего представительства учредительным договором, даже и в том случае, когда одному из товарищей уставом товарищества предоставлено право представительства на суде (80 № 137);
д) консулы — германский, французский, итальянский, испанский, греческий и шведский являются представителями прав наследников умерших в России своих соотечественников в силу своего звания; консулы австрийские могут доказать свое право представительства в подобных же случаях общим или частным полномочием своего правительства (см. XVI объясн. к 245 ст.) и т. п.
Во всех же тех случаях, когда в законе не выражено, что право представительства на суде может быть доказано и не доверенностью, оно не может быть доказано иначе, как доверенностью, совершенною установленным порядком. Посему, право ведения чужого дела не может быть основано на духовном завещании, если являющийся поверенным не назначен душеприказчиком (72 № 291), ни телеграммою тяжущегося (76 № 466), ни прошением на имя суда или председателя и т. п.
248. Полномочие присяжному поверенному может быть удостоверено:
1) доверенностью, засвидетельствованною в установленном порядке;
2) доверенностью, в которой подпись доверителя засвидетельствована мировым или городским судьею, земским начальником, нотариусом, полициею или волостным начальством;
3) словесным объявлением доверителя и поверенного, записанным в журнале суда.
По проекту нового устава правило этой статьи предполагается распространить и на частных поверенных.
I. Предоставляя желающим удостоверять полномочия, даваемые присяжным поверенным такою же точною доверенностью, как и полномочия всем прочим поверенным, закон в то же время предоставляет и более легкие пути к тому — выдачею доверенности лишь с засвидетельствованною полицией, нотариусом или мировым судьей подписью доверителя, и даже словесным объявлением доверителя и поверенного. Предоставление таких льгот тем из тяжущихся, которые поручают ведение своих дел присяжным поверенным, вытекает из того, что самим порядком признания за известным лицом звания присяжного поверенного правительство берет на себя некоторое ручательство в способностях и благонадежности этого лица, почему облегчает и упрощает для тяжущихся самый способ избрания и уполномочия поверенных из этого сословия (Мотив Г. С. стр. 141—142).
Порядок засвидетельствования.II. Однако, сенат требует, чтобы при засвидетельствования подписи нотариусом или мировым судьей, таковое было сделано по форме, указанной в 8 прилож. к врем. правилам 3 ноября 1867 г. (ст. 1 и б. цирк. указа 12 марта 1870 г.; см I объясн. к 247 ст.), хотя при этом не указывает тех последствий, которые должны постигнуть доверенность, подпись на которой будет сделана с отступлением от этой формы; судебное же установление едва ли вправе не признать какое-либо подобное отступление за основание недействительности доверенности, так как прямого предписания на этот счет в законе не имеется, а с другой стороны для засвидетельствований, делаемых полицией, и сенат не устанавливает никаких форм. Следовательно, дело должно быть сведено к тому, чтобы из засвидетельствования подписи было несомненно видно, что она сделана собственноручно подписавшимся в присутствии свидетельствующего, или была признана им за собственноручную (см. прилож. 8 к врем. прав. 3 ноября 1867 года).
В практике нередко возникает в подобных случаях вопрос о том, что следует подразумевать под словом «полиция»? Понимать ли это слово в смысле известного учреждения,— городское, или уездное полицейское управление, и т. п., — или и каждый полицейский чиновник может быть назван здесь именем полиции? Разрешая вопрос о полицейском засвидетельствовании подписи за безграмотных на разного рода сделках, договорах и обязательствах, сенат дает этому слову чрезвычайно широкое толкование: он признает, что не только удостоверения полицейского управления и волостного правления (73 № 1217 и 1293; 76 № 133; 78 № 266) должны почитаться законными, но и всякие другие, лишь бы видно было, что они сделаны полицейской властью. Так признаны правильными и вполне достаточными для признания акта действительным: удостоверения волостного правления без соблюдения правил, изложенных в 91 ст. общ. пол. о кр. (76 № 223); станового пристава (74 № 8); полицейского надзирателя (72 № 865; 74 № 642; 75 № 729); волостного старшины с писарем (72 № 1240; 73 № 1131; 75 № 660; 76 № 133 и мн. др.); волостного заседателя (75 № 560); сельского старосты (77 № 80); при этом объяснено, что неозначение года и числа, когда сделано удостоверение (74 № 810; 75 № 729), непояснение, что подпись сделана лично по просьбе безграмотного (74 № 642; 75 № 676), неприложение печати и отсутствие нумера (74 № 810; 75 № 729) не имеют ровно никакого значения и не делают акт недействительным, если не доказан подлог (74 № 8). — Мы никоим образом не могли[3] согласиться с правильностью такого толкования слова «полиция», когда речь шла о засвидетельствовании подписи за неграмотных, где допущение отсутствия всякой формы в засвидетельствовании может быть поводом к массе всевозможных злоупотреблений, не можем согласиться с ним и ныне. Хотя одно то обстоятельство, что представление доверенности с таким засвидетельствованием, которое скорее можно принять за отсутствие всякого свидетельствования, присяжным поверенным уже само по себе служит хорошей гарантией действительности полномочия, но все-таки требование закона должно быть соблюдаемо настолько, насколько необходимо, чтобы не было ни малейшего сомнения в действительности как засвидетельствованной подписи, так и самого засвидетельствования. Поэтому, считаем нужным требовать, чтобы засвидетельствование было сделано должностным лицом городской, уездной или сельской полиции, знающим настолько грамоту, чтобы собственноручно удостоверить действительность подписи; чтобы обозначалось время посвидетельствования и чтобы последнее скреплялось приложением должностной печати.
Доверенность должна быть на гербовой бумаге.III. В том же указе 12 марта 1870 г. говорится, что доверенности с засвидетельствованием лишь подписи доверителя могут быть на простой бумаге. Это было совершенно верно в 1870 г.; в настоящее же время, с введением в действие устава о гербовом сборе изд. 1903 г. в 7 п. 13 ст. которого прямо сказано, что верящие письма всякого рода подлежат простому гербовому сбору в 1 рубль за лист, приведенное разъяснение сената по этому предмету должно почитаться утратившим свою силу, и доверенности, даваемые по 2 п. 248 ст., должны быть оплачиваемы гербовой маркой в 1 рубль.
Словесное заявление доверителя.IV. По 3 п. рассматриваемой статьи, полномочие присяжному поверенному может быть дано словесным объявлением доверителя и поверенного, записанным в журнале суда. Здесь прежде всего мы должны отметить небольшую неточность, вкравшуюся в редакции этого пункта: в нем сказано: «записанным в журнале суда»; но по силе 163 ст. учр. суд. уст. в журналах судебных заседаний отмечается — год, месяц, число и час начатия заседания; кто из членов в оном присутствовал; какие дела в заседании доложены и решены, и какие дела отложены, до какого времени и по каким причинам. Ясно, что в журнале нет места для записывания объявлений доверителя и поверенного о поручении первым последнему ведения дела. Но если бы и было таковое, то записывание этого в журнал не имело бы никакой цели, так как удостоверение о том, что по такому-то делу такому-то присяжному поверенному поручено хождение, есть акт, проверка которого может понадобиться во всяком положении дела как в 1-й инстанции, так и во второй и в правительствующем сенате, а журналы судебных заседаний не прилагаются к делам. К делу прилагаются протоколы, которые, по 164 ст. учр., составляются особый по каждому делу и в которые записывается все, что происходит на суде во время рассмотрения дела. Таким образом, слово «журнал» в разбираемой статье следует читать «протокол». А так как протоколы составляются в судебном заседании, то из этого следует, что объявление доверителя и поверенного должно быть сделано не иначе, как в судебном заседании при рассмотрении того дела, ведение которого поручается присяжному поверенному, причем записаны должны быть и те пределы, в которых предоставляется деятельность поверенному, а именно — хождение ли в 1-ой инстанции только, или во всех трех, не исключая и сената; с предоставлением всех или некоторых действий, указанных в 250 ст., или без этого (74 № 727) и т. п. Требование закона, чтобы это объявление было сделано и доверителем и поверенным, возбуждает в практике вопрос: обязательно ли доверитель и поверенный должны сделать его одновременно, или можно допустить принятие объявления от доверителя в одном заседании, когда поверенного нет налицо, а объявление поверенного в следующем? Вопрос этот должен быть разрешен в смысле обязательности одновременного объявления. Смысл разбираемого требования закона таков, чтобы суду были заявлены как желание доверителя поручить ведение дела поверенному, так и согласие последнего на принятие такого поручения. Раз же согласие поверенного не может быть выражено одновременно с заявлением доверителя, суд не может установить, что поручение состоялось и что поверенный является представителем тяжущегося, вместо которого следует вызывать к суду его, передавать ему поступающие от противной стороны бумаги и т. п.
Последний вопрос, который здесь может возникнуть, заключается в том: следует ли требовать от доверителя и поверенного скрепления их объявлений собственноручными подписями на протоколе, или нет? Этот вопрос должно разрешить отрицательно: в уставе точно указаны те случаи, когда закон обязательно требует подписей участвующих в деле, как например в случаях, указанных в ст. 406, 1364 и т. п.; во всех же других справедливость записанного в протокол скрепляется лишь составом суда.
Полномочие присяжным поверенным от казенных управлений.V. На вопрос: могут ли казенные управления и ведомства уполномочивать присяжных поверенных на ведение дел официальным актом, исходящим из самого управления или ведомства? — правительствующий сенат в целом ряде своих решений (73 № 824, 1593; 74 № 821; 77 № 198; 80 № 259; 81 № 189 и др.) давал отрицательные ответы. Но в последнее время, сознаваясь, что он не входил в ближайшее рассмотрение вопроса и сознавая необходимость такового, пришел к тому заключению, что если, по смыслу 248 ст., для удостоверения полномочия присяжному поверенному достаточно такого доказательства, которое убеждало бы суд в подлинности и пределах полномочия, то нет сомнения, что официальный акт присутственного места, при выдаче которого соблюден установленный для этого порядок производства, может считаться, относительно удостоверения известного факта, равносильным акту, засвидетельствованному полициею, нотариусом или мировым судьею. Ввиду этого правительствующий сенат приходит к заключению, что уполномочие присяжному поверенному, даваемое казенным управлением или ведомством, может быть удостоверено не только доверенностью, в которой подпись доверителя засвидетельствована полициею, нотариусом или мировым судьей, но и официальным актом, исходящим от самого казенного управления, которым достаточно подтверждались бы подлинность и пределы полномочия (88 № 96).
249. Поверенный представляет лицо тяжущегося в суде и все действия, совершенные в пределах данной ему доверенности, почитаются обязательными для доверителя.
Цель закона.I. Правило 249 ст., по редакции последней, есть как будто повторение в сокращенном виде правила, изложенного в 2321 ст. т. X ч. 1, которая, как закон материального права, устанавливает те правовые отношения между доверителем и поверенным, которые являются следствием заключенного между и ими договора доверенности. Однако, если мы обратимся к источнику рассматриваемого закона, а именно к ст. 191 и 192 т. X ч. 2 изд. 1857 г., то увидим, что в нем заключается и весьма важное правило чисто процессуального характера: «поверенный, действуя в суде вместо верителя, представляет его лицо, и потому пользуется по порученному ему делу всеми правами, в доверенности ему предоставленными, и несет все обязанности, на него в доверенности возложенные; веритель же не имеет права оспаривать тех действий поверенного, которые не превышают данной ему власти, но должен признавать их так, как бы они учинены были им самим», сказано в этих двух статьях. Прежде всего обратим внимание на то, что поверенный пользуется всеми правами, принадлежащими верителю и переданными ему по доверенности; т. е. все то, что закон предоставляет самому к тяжущемуся, предоставляется силою разбираемой статьи и его поверенному: он может вместо верителя подавать в суд всякого рода бумаги, нужные по делу; требовать проверки доказательств, назначения дела к слушанию; представлять словесные объяснения, признавать или отрицать доводы, представляемые противной стороной, и т. д., и суд не вправе отказать ему ни в чем том, в чем он не имел бы права, в силу закона, отказать самому тяжущемуся. Далее: он несет все те обязанности, которые по ходу дела могут быть возложены на представляемое им лицо, почему суд все те требования свои, которые он вынужден бывает предъявить тяжущемуся, предъявляет его поверенному, как-то: вызывает его в суд; требует от него разъяснений дела, представления дальнейших доказательств, денег, потребных на издержки производства, и т. д. и т. д. Наконец, если веритель не имеет права оспаривать тех действий поверенного, которые не превышают данной ему власти, то ни противная сторона, ни сам суд не имеют никакого основания сомневаться в том, что-то или другое сделанное им заявление, признание и т. п., могут не иметь никакой силы и по требовании верителя обращены в ничто — все сделанное и сказанное поверенным остается в своей силе, как будто было сделано или сказано самим верителем. Но здесь необходимо иметь в виду что закон на каждом шагу повторяет слова — «права в доверенности ему предоставленные», «обязанности, на него в доверенности возложенные», «действия, которые не превышают данной ему власти», — что обязывает и суд и противную сторону зорко следить за тех, чтобы действия поверенного не превышали тех прав, которые ему предоставлены доверенностью иначе учиненное им может быть признано недействительным и самые действия суда, основанные на таких действиях поверенного, — ничтожными.
Но в доверенности невозможно перечислить всех тех действий, в совершении которых поверенный может встретить надобность во время производства дела, почему закон ставит непременным условием включение в доверенность о праве поверенного на совершение только некоторых особенно важных процессуальных действий, без упоминания о коих в доверенности поверенный не считается уполномоченным на совершение их. Эти исключительные действия перечислены в следующей 250 ст. и будут подробно рассмотрены при объяснении ее, почему повторять их здесь не представляется никакой надобности. На все же прочие действия, коль скоро доверенность дана на ведение дела, без того или другого ограничения, поверенный должен считаться уполномоченным от своего доверителя, от которого вполне зависит, если находит нужным в чем-либо ограничить поверенного, упомянуть о том в доверенности.
Уполномоченный доверенностью на ведение дела может без особого полномочия:II. Представим же себе теперь, что поверенный, уполномоченный на ведение известного дела такой доверенностью, в которой но упомянуто о предоставлении ему права на совершение действий, указанных в 250 ст., предъявляет иск. Прошение его, по той или другой причине, оставляется без движения, о чем и сообщается ему; он не исполняет требования председателя, который возвращает ему же (73 № 1015) исковое прошение. С таким распоряжением председателя поверенный не соглашается и подает, по 268 ст., обжаловать распоряжение председателя по 268 ст.,жалобу в судебную палату. Окружной суд обязан принять эту жалобу, а судебная палата войти в рассмотрение ее, ибо в законе не сказано, чтобы поверенный, уполномоченный на ведение дела, не имел права приносить и вообще приносить частные жалобы;частных жалоб на то или другое постановление суда когда об этом прямо не сказано в доверенности (75 № 111). Затем, дело возвращается в суд, получает установленное движение и на требование истца такой же поверенный ответчика подает объяснение, в котором: во-1-х заявляет отвод с неподсудности и во-2-х, на случай оставления отвода бест уважения, дает возражение по существу, предъявляет встречный иск и просит о привлечении третьего лица. Поверенный истца, возражая против объяснений противной стороны, в свою очередь заявляет заявлять отводы;отвод о неимении поверенным ее уполномочия на предъявление встречного иска, а на случай оставления его отвода без уважения, дает ответ по существу встречного иска. Суд не вправе оставить эти отводы без рассмотрения на том, единственно, основании, что этим поверенным не предоставлено права заявлять отводов, так как опять закон не требует, чтобы в доверенности ясно выражено было полномочие на заявление отводов (71 № 246). Допустим, что оба отвода суд оставляет без уважения и последний в силу того, что если поверенный уполномочен на ответ по иску, то этим самым он уполномочен и предъявить встречный иск и отвечать по таковому;на предъявление встречного иска и особого уполномочия для этого не требуется (76 № 85), подобно тому, как уполномоченный на предъявление иска должен считаться и уполномоченным отвечать по встречному иску (73 № 978).
На определение суда, коим отвод о подсудности оставлен без уважения, может быть подана частная жалоба отдельно от апелляции (ст. 587), и поверенный ответчика подает таковую, на что, как было сказано выше, не нужно особого уполномочия (75 № 111). Поверенный истца подает подавать объяснения на частные жалобы противника;объяснение на эту жалобу, и судебная палата не вправе не войти в рассмотрение его объяснения или не допустить его к судоговорению, если он в день рассмотрения жалобы явится в палату, ибо, если поверенный без особого уполномочия может подать частную жалобу и защищать ее в палате, то, само собою разумеется, он может и возражать против жалобы, поданной его противником.
просить о разрешении пререканий.Далее: палата отменяет определение суда и дело признает неподсудным ему; поверенный истца подчиняется этому и предъявляет иск в округе другой палаты; новый окружной суд точно также признает дело подсудным себе, а палата, которой он подведом, не соглашается с этим и, таким образом, возбуждается пререкание между судебными палатами (I объясн. к 2361 ст.), разрешение которого, по 2361 ст., принадлежит ведомству соединенного присутствия первого и кассационного департаментов сената. Но пререкания возбуждаются не иначе, как по частной жалобе стороны; вправе ли поверенный, не уполномоченный на подачу просьб об отмене решений, принести такую жалобу в соединенное присутствие сената? Ответ должен быть утвердительный, во-1-х потому что частные жалобы, коими возбуждаются вопросы о пререкании, не принадлежат к просьбам об отмене решений, вошедших в законную силу, для чего именно 250 ст. и требует особого уполномочия, — и во-2-х потому, что просить об отмене решения вошедшего в законную силу можно только кассационные департаменты сената, а в данном случае просьба подается в соединенное присутствие первого и кассационных департаментов.
Итак, поверенный, уполномоченный на ведение дела без особого упоминания о праве его возбуждать пререкания, вправе возбудить таковое. Положим же, что сенат разрешает пререкание признанием дела подсудным первому суду; тогда дело обращается в то положение, в котором оно остановилось в в нем, и начинается рассмотрение его по существу. уменьшать исковые требования и прекращать их вовсе;Поверенный истца уменьшает свои исковые требования, а поверенный ответчика вовсе прекращает встречный иск, на что оба они также имеют право, несмотря на отсутствие в доверенностях указания на это (76 № 87; 81 № 108), но настаивает на просьбе просить о привлечении третьих лиц;о привлечении третьего лица. Суд опять не может отказать ему в этом, по причине неимения им особого уполномочия на такую просьбу, так как и ходатайство о привлечении третьих лиц не поименовано в 250 ст.
Однако, по поводу права поверенного признавать требования противной стороны и прекращать иск в литературе высказывались мнения противоположные, высказанному сенатом. Если, говорят, поверенный не может прекратить дела миром, т. е. сделать частичную уступку противнику его доверителя, то тем более за ним не должно быть признаваемо право вовсе отрекаться от иска или признавать требования противной стороны, так как в этих действиях выражается не обычное ведение процесса, а акт распоряжения правом доверителя, который в силу 2336 ст. 1 ч. X т. подразумеваем быть не можем.
В принципе нельзя оспаривать правильность этого мнения, но есть много оснований и против. Во многих случаях связывать поверенного в свободе его действий может быть более вредным, чем полезным для доверителя. Действительно, получив доверенность, поверенный вступает в дело, начатое другим поверенным, сделавшим такую ошибку, поправить которую возможно только путем прекращения начатого дела и предъявлением нового иска. Но на первое он не уполномочен специально, и получить дополнительное полномочие представляется почему-либо сомнительным; следовательно, не имея права распорядиться делом по своему усмотрению, он должен проиграть иск и быть может бесповоротно. С другой стороны, трудно ограничить поверенного в праве признавать известные требования противной стороны. Очень часто сторона должна сделать известное признание для того ли, чтобы ускорить процесс, сократить расходы на производство поверки доказательств, представляемых в подтверждение обстоятельства, которое несомненно и всегда будет доказано и помимо сознания, но этим затянется дело и процесс удорожится. Предусмотреть же вперед и точно выразить в доверенности, какие признания поверенный может делать и какие не может, — невозможно.
Ввиду этого и комиссия по составлению проекта нового устава не нашла возможным ввести в закон рассматриваемое ограничение.
заявлять сомнение в подлинности актов;При дальнейшем движении дела поверенный истца заявляет сомнение в подлинности документа, представленного ответчиком; и на это он имеет право, так как 250 ст. требует особого уполномочия только на заявление спора о подлоге (71 № 195), поверенный же ответчика признает часть иска, на что также он не лишен права по точному смыслу 249 и 250 ст.
По проекту предположено ограничить право поверенного заявлять сомнение в подлинности акта, как ограничено его право возбуждать споры о подлоге и давать ответы по таким спорам. Это на том основании, что как сомнение в подлинности, так и спор о подлоге актов одинаково направляются против подлинности актов. Мы, однако, не согласны с этим между тем и другим большая разница, как в распределении бремени представления доказательств, так и последствий заявлений о том и о другом. Посему не считаем целесообразным предполагаемую проектом поправку в статье 250 действующей устава (по проекту 98 ст.).
подавать отзывы на заочные решения;Засим, по исследовании представленных сторонами доказательств, суд приступает к постановлению решения, но в это заседание ни ответчик, ни его поверенный не являются, вследствие чего постановляется заочное решение, выписку из которого нет законного основания не посылать поверенному ответчика, а этот последний приносит отзыв. И отзыв должен быть принят, ибо в полномочии отвечать по иску заключается и полномочие на подачу всякого рода бумаг, и в том числе и отзывов на заочные решения.
просить о выдаче исполнительного листа;Наконец, дело рассматривается вновь, постановляется второе решение, коим удовлетворяются все или некоторые требования истца, и которое, за необжалованием его со стороны ответчика, входит в законную силу. Поверенный истца получает исполнительный лист и, не ходатайствовав в суде о присуждении ему издержек производства, должен предъявить, по 921 ст., предъявлять иски об издержках производства,особый иск, по цене неподсудный общим судебным местам, а потому с тою же доверенностью обращается в мировые установления, которые также не вправе признать его неуполномоченным на такой иск (73 № 808; 75 № 700).
и предъявлять требования в исполнительном порядке.Если же решением суда истцу будет предоставлено доказывать размер издержек производства, или убытков в порядке исполнительного производства, то поверенный истца вправе предъявлять иски и в этом порядке, а поверенный ответчика отвечать по ним, так как исполнительный порядок производства есть не что иное, как продолжение главного дела (67 № 192; 70 № 1685 и др.) и установлен не для чего иного, как для облегчения и «суда и тяжущихся устранением необходимости в предоставлении и рассмотрении доказательств о сумме, которые могут оказаться излишними в случае отрицательного разрешения вопроса о праве» (81 № 107).
Действия поверенного, необязательные для доверителя.III. По проекту нового устава настоящую статью предполагается дополнить следующим правилом: «Но учиненное им (поверенным) признание какого-либо обстоятельства и всякое иное об обстоятельствах дела заявление или объяснение не обязательны для доверителя, если они немедленно, в том же заседании суда, опровергнуты доверителем».
Правило это вполне целесообразно и справедливо. Как бы обстоятельно поверенный ни был осведомлен с фактической стороною дела, всегда возможно, что некоторые факты ему или неизвестны, или им поняты превратно. Само собою разумеется, что признание бытия или небытия какого-либо факта в противность действительности, или неправильное освещение того или другого обстоятельства, всегда будут служить к извращению истины. Между тем, задача суда — по возможности стремиться к тому, чтобы истина была выяснена, чтобы решение его не противоречило истине. Но с другой стороны, невозможно доверителю предоставить право исправлять ошибки поверенного во всякое время, хотя бы и ограниченное днем вступления решения в силу закона, иначе каждое решение суда, основанное на признании поверенным известных фактов, могло бы быть оспариваемо и все дело подлежало бы переисследованию. Вот почему и предполагается ограничить рассматриваемое право доверителя продолжительностью того судебного заседания, в котором поверенный допустил ту или другую неправильность, причем нельзя не заметить, что продолжительность и этого времени должна быть ограничена временем, потребным для рассмотрения данного дела, т. е. — доверитель может опровергать действия поверенного лишь до постановления решения или частного определения, если в это заседание дело должно окончиться таковым.
Условия, необходимые для сего.IV. Что касается условий допустимости опровержения действий поверенных, то они прежде всего заключаются в том, что доверитель вправе опровергать признание и заявления поверенного лишь те, кои относятся к фактической стороне дела. Так: поверенный признает, что такое-то действие или событие было такого-то числа, в присутствии таких-то лиц; доверитель вправе заявить суду, что поверенный неверно обозначает и время и названных им лиц; поверенный признает, что веритель его получил от противника такую-то сумму, — доверитель вправе заявить, что он ничего не получил или получил менее; поверенный говорит, что такое-то обстоятельств имело такое-то значение для сторон, — доверитель заявляет, что значение этого было такое-то, и т. п. Словом, все, что относится к фактам и обстоятельствам, доверитель вправе опровергнуть, и раз это сделано им тут же, — сделанные поверенным заявления и объяснения должны быть исключены из числа данных, на основании коих должно быть построено решение суда.
Возможно ли применение этого правила ныне?V. Но пока это проект и принимать его за закон, конечно, нельзя. Следует ли, однако, из этого выводить то заключение, что в настоящее время доверитель, и при указанных в проекте условиях, не вправе опровергать своего поверенного? По нашему мнению вопрос этот должен быть разрешен отрицательно. Рассматриваемое правило проектируется не в виде нового закона, коим предполагается расширить право доверителя, а исключительно с целью устранения всякого сомнения относительно того, что рассматриваемое право всегда должно быть признаваемо за доверителем, как единственным хозяином и распорядителем своих прав, и что непризнание за ним такого права было бы равносильно утверждению того, что на суд не возлагается обязанность установить истину и решить дело согласно с действительными обстоятельствами и истинными фактами.
250. Предоставление поверенному права принести апелляционную жалобу, ходатайствовать об отмене решения, вступившего в законную силу, прекратить дело миром, предъявить спор о подлоге или подать ответ по такому спору, избрать посредников для третейского разбора и передать полномочие другому лицу — должно быть выражено положительно в доверенности; в противном случае поверенный не признается уполномоченным на эти действия.
Когда 250 ст. может возбуждать сомнение.I. Правило 250 ст. не представляет ни малейшего затруднения в тех случаях, когда в доверенности ясно, словами самого закона, выражено право поверенного на совершение одного, нескольких или всех действий, перечисленных в этой статье. Но дело в том, что в огромном большинстве случаев доверенности пишутся неопытною рукою, и очень часто пишущий, при желании предоставить поверенному все права, выражает свою волю настолько неясно, что при толковании доверенности является сомнение в том, действительно ли веритель предоставил поверенному такое право, без точного упоминания о котором последний не может считаться уполномоченным на совершение известного процессуального действия. Посему, рассмотрение этих сомнительных случаев должно составить предмет объяснения 250 ст.
Правило для разрешения сих сомнений.II. Общее правило, которым должно руководствоваться в подобных случаях, заключается в следующем: так как в законе сказано, что предоставление поверенному права на совершение того или другого действия, поименованного в разбираемой статье, должно быть положительно выражено в доверенности, в противном случае поверенный не признается уполномоченным на эти действия, то «уполномочие на ведение дела, хотя бы данное и без всякого исключения, т. е. без всякого прямо выраженного ограничения прав поверенного, не дает последнему права на совершение этих действий, если о предоставлении ему этих прав в доверенности точно не выражено. Другими словами, эти права не могут быть предполагаемы или выводимы из молчания доверенности по этому предмету, а должны быть основаны на положительных выражениях доверенности, устраняющих всякое сомнение в том, имел ли доверитель намерение облечь поверенного вышеозначенными правами, или нет» (75 № 1015). Но, с другой стороны, если в доверенности не употреблены те самые слова, которые употреблены в законе — «принести апелляционную жалобу», «ходатайствовать об отмене решений, вошедших в законную силу», «прекратить дело миром» и т. д., а тем не менее из общего смысла доверенности можно установить, что доверитель желал предоставить поверенному известные права, то поверенный не может быть устранен на том лишь основании, что предоставление ему того или другого из рассматриваемых прав не выражено словами самого закона; «необходимо только, чтобы выражения, коими предоставляются поверенному известные права, не представляли ни малейшего в том сомнения» (71 № 47; 72 № 245; 75 № 435; 77 № 301).
Следствия неупоминания в доверенности о правах 250 ст.III. Заметим здесь: если из доверенности никак нельзя вывести, что поверенному предоставлено право на совершено о известного действия, то совершение им его без такого ясного уполномочия должно почитаться ничтожным, хотя бы впоследствии доверитель и сам подтвердил то, что он действительна предоставил ему это право, или же поверенный представил новую доверенность, подтверждающую его право, по совершенную после учиненного им действия. Так, например:
а) поверенный, неуполномоченный ходатайствовать об отмене решений, вошедших в законную силу, подал в сенат кассационную жалобу, а потом представил и другую доверенность, выданную ему после подачи жалобы; этой новой доверенностью ему предоставлено и право приносить кассационные жалобы; сенат оставил без рассмотрения эту жалобу, потому что второй доверенностью поверенный не мог быть уполномочен на подачу прошения, поданного гораздо ранее выдачи на это полномочия (67 № 316).
б) поверенным подана кассационная жалоба в срок, установленный на подачу таковых; доверенность же, которой поверенный был уполномочен на ходатайство об отмене решения судебной палаты, была совершена и представлена в палату по истечении этого срока; сенат оставил без рассмотрения жалобу, как принесенную лицом, неуполномоченным на это (68 № 411).
в) палата возвратила кассационную жалобу по неимению подавшим ее поверенным полномочия на право ходатайствовать об отмене решения, вошедшего в законную силу; на это распоряжение палаты сам веритель подал жалобу в сенат, в которой заявлял, что он, действительно, поручил поверенному обжаловать решение палаты, а потому просил принять возвращенную кассацию, но сенат не уважил этого ходатайства на том основании, что при подаче кассационной жалобы поверенный не был уполномочен на это (67 № 397).
г) съезд, усмотрев из имеющейся при деле доверенности, что поверенный не уполномочен на подачу апелляции, отложил слушание дела и вызвал самого тяжущегося, который, явившись в съезд, подтвердил, что он уполномочил своего поверенного обжаловать решение мирового судьи, и просил рассмотреть дело, каковая просьба его и была уважена съездом; сенат признал эти действия неправильными на том основании, что если поверенный при подаче апелляции не имел полномочия, то таковое не могло быть пополнено позднейшим распоряжением верителя, и посему съезд должен был оставить жалобу без рассмотрения (69 № 329).
д) поверенный принес апелляцию, не имея на то уполномочия, но при рассмотрении дела в съезде тяжущийся заявил, что он подтверждает жалобу; сенат признал неправильным, что съезд вошел в рассмотрение такой жалобы (72 № 766).
Примеры недостаточности полномочия на принесениеIV. В разъяснение преподанного сенатом правила толкования тех выражений доверенности, на основании которых можно признать достаточным или недостаточным принесение апелляционных и кассационных жалоб, приведем следующие примеры из его практики:
апелляционных жалоб.Поверенный не может считаться уполномоченным такими выражениями на подачу —
А) апелляционных жалоб:
а) «явиться в окружной суд, представить оному словесные по делу объяснения, а в случае надобности и упомянутые в доверенности документы; по воспоследовании решения, оное выслушать; подписать под оным удовольствие или неудовольствие и взять с него засвидетельствованную копию» (69 № 385).
б) «ходатайствовать по сему делу, подавать прошения, выслушивать решения, объявлять удовольствия» (70 № 898).
в) «уполномочиваю вести дело» было записано в протокол мирового судьи заявление верителя (71 № 193).
г) «предоставляю право на ведение дела и перенос его в высшую инстанцию» (71 № 387).
д) «ходатайствовать у мирового судьи, а если надобность укажет и в других судебных установлениях» (71 № 693), и
кассационных.Б) кассационных:
е) «подавать в присутственные места и лицам начальствующим прошения и другие бумаги» (67 № 300).
ж) «подавать все нужные бумаги, прошения, жалобы частные и апелляционные во все присутственные места, не исключая и правительствующего сената» (67 № 316).
з) «управлять имением, вполне распоряжаться по всем искам, документам и обязательствам; равно подавать во все присутственные места все необходимые бумаги» (67 № 327).
и) «переносить на ревизию дела в высшую инстанцию» (67 № 387) ср. п. ее.
і) «предоставляю право на ведение дела во всех инстанциях суда и на все действия вместо доверителя» (67 № 397).
к) «ходатайствовать по делу в судебной палате, а если понадобится и в кассационном департаменте сената» (67 № 439).
л) «полное ходатайство в разных судебных местах, не исключая и кассац. деп. пр. сената» (68 № 34).
м) «подавать в кассац. деп. пр. сената бумаги» (68 № 358).
н) «принести по этому делу жалобу правительствующему сенату» (68 № 395) ср. п. мм.
о) «являться по вызовам на судоговорение; выслушивать решения; изъявлять на оные удовольствия, неудовольствия; приносить куда надлежит жалобы, — словом, действовать и поступать как бы сам доверитель» (68 № 490).
п) «уполномочие на принесение кассационных жалоб» не может заменить уполномочия на право просить о пересмотре решения (74 № 538).
Такие общие выражения, как, приведенные в п.п. і, к, л, м и н, правительствующий сенат признает недостаточными для признания поверенного уполномоченным на ходатайство об отмене решений, вошедших в законную силу, потому что кассационный департ. сената, кроме просьб об отмене решений, рассматривает дела в общем порядке судопроизводства, в качестве первой или второй инстанции, а равно дисциплинарные и т. п.; почему, при таких общих выражениях невозможно понять — уполномочен ли поверенный на одно из подобных ходатайств, на что не требуется особого уполномочия, или на ходатайство об отмене решения, вошедшего в законную силу (68 № 34 и др.).
Примеры достаточности полномочия на подачу апелляций,Следующие выражения признаны достаточными для признания права на подачу
В) апелляционных жалоб:
аа) «на перенос дела в судебную палату, а в случае надобности и в кассационный департамент правительствующего сената, на точном основании 250 ст. уст. гр. суд., предоставив поверенному действовать в настоящем деле в пределах законами определенных» (70 № 643).
бб) «перенести дело в надлежащую инстанцию» (70 № 838).
вв) «на составление и подачу апелляционной жалобы по такому-то делу» (70 № 939).
гг) «доверяю по такому-то делу подавать частные и апелляционные жалобы; равным образом иметь хождение и по прочим делам в новых судебных установлениях, на том именно основании, как сказано выше» (71 № 47).
дд) «изъявлять согласие или несогласие на решение мирового судьи по этому делу, а в противном случае, т. е. в случае несогласия с решением, жаловаться мировому съезду» (72 № 245).
ее) «перенести дело в высшие инстанции» (74 № 200) ср. п. и.
жж) «приносить частные и апелляционные жалобы в правительствующий сенат и кассационный департамент; ходатайствовать об отмене решений, вступивших в законную силу, и подавать всякого рода прошения во все присутственные места» (77 № 813).
зз) «вести дело до конца и вообще действовать по правам полного уполномочия на основании 250 ст. уст. гр. суд.» (77 № 371).
ни) «вести дело у мирового судьи и в съезде» (77 № 301).
кассаций.Г) кассационных жалоб:
кк) «не менее того, предоставляю по другим моим делам занимать мое место в судебных и правительственных местах и переносить дела в частном, апелляционном, и кассационном порядке в судебную палату и правительствующий сенат» (75 № 716).
лл) «предоставляю полное право вчинять и оканчивать дела по вашему усмотрению в мировых учреждениях и в общих судебных местах, а также и в кассационном департаменте сената и подавать, куда найдете нужным, всякого рода бумаги» (75 № 902).
мм) «на подачу всякого рода прошений, в том числе в кассационный департамент сената» (74 № 619) ср. п. н.
нн) «ходатайствовать по всем заведенным делам с разными лицами и подавать на апелляцию и кассацию» (74 № 884)
оо) «со всеми правами, исчисленными в 250 ст. уст. гр. суд.» (76 № 49 и 466).
пп) «уполномочиваю принести апелляционную жалобу не решение окружного суда; также доверяю обжаловать имеющее последовать решение палаты в кассационном порядке» (76 № 463).
Выражения — «принести кассационную жалобу» — следует рассматривать, как выражение «принести просьбу о кассации решения», ибо ходатайство о кассации решения не может ни в чем ином выразиться, как в принесении кассационной жалобы (71 № 154); точно также и выражения — «вести дело как у мирового судьи, так и в съезде», «вести дело до конца и в судебной палате» следует рассматривать как выражение — «принести апелляцию», так как ведение дела в высшей инстанции после решения его в первой степени суда немыслимо без принесения апелляции (77 № 371).
Полномочие на мировую.V. На прекращение дела миром поверенному должно быть дано уполномочие, ясно выраженное в доверенности, но только в том случае, когда дело производится в общих судебных местах, или когда стороны желают прекратить его вне суда, порядком, указанным в 1357—1366 ст. уст. Для прекращения же дела, производящегося в мировых установлениях, закон (48 ст.) не требует особого полномочия: «поверенный, коему тяжущийся поручил ведение дела у мирового судьи, может окончить оное миром, хотя бы о том не было упомянуто в доверенности (73 № 608; 74 № 473 и др.). Однако, право на прекращение дела миром, без особого о том полномочия, принадлежит поверенному» только во время самого судебного производства дела, а не вне суда; на прекращение же дела вне суда, или после решения оного судом поверенный должен быть именно уполномочен на такое действие, согласно 250 ст., которая в подобных случаях имеет применение и к делам, производящимся в мировых установлениях; в этом последнем случае совершение мировой сделки должно следовать порядку, изложенному в 1357—1366 ст. (71 № 496; 72 № 994; 73 № 773; 75 № 581; 76 № 108).
Полномочие на предъявление спора о подлоге.VI. Выше мы говорили (объясн. к 249 ст.), что закон требует особого уполномочия поверенному только на заявление спора о подлоге и на ответ по такому спору; заявлять же сомнение в подлинности акта, а следовательно, и давать объяснение против такого заявления поверенный может и без особого на то уполномочия, на основании общей доверенности, данной ему на ведение дела (71 № 195). Здесь же заметим еще, что, по разъяснению сената (75 № 245), поверенный без особого уполномочия не может сам заявить спора о подлоге; но когда в первой инстанции суда спор будет заявлен самим тяжущимся, то, с переходом дела в высшую инстанцию, тяжущийся не лишен права поддерживать этот спор. Давая такое разъяснение, сенат не высказывает тех оснований, по которым он пришел к такому выводу с которым нельзя не согласиться, особенно, имея пред глазами тот пример, который послужил сенату поводом к такому разъяснению закона: у мирового судьи ответчики крестьяне заявили, что никакого условия с истцом они не делали и представленного против них договора не подписывали; мировой судья но обратил никакого внимания на это заявление и постановил решение по существу дела против крестьян, поверенный которых, не имея на то права по доверенности, заявил в апелляции, что доверители его, не признав условия, тем самым заявили спор о подлоге, и мировой судья неправильно не дал хода этому заявлению. Съезд, руководствуясь 250 ст., оставил указание поверенного без рассмотрения, и, следует признать, совершенно неправильно: поверенный, уполномоченный на подачу апелляции, может обжаловать в ней решение низшей инстанции во всех его частях и указать на всякие упущения, которые, по его мнению, следует исправить. Высшая инстанция обязана войти в рассмотрение этих указаний и, буде признает их правильными, направить дело так, чтобы упущения первой степени суда были устранены. Поэтому, коль скоро в апелляции указано на то, что мировой судья оставил без внимания заявление тяжущегося о подлоге, и мировой съезд находит это верным, он должен дать делу законный ход. Само собою разумеется, что в подобных случаях требования, указанные в 110 ст. устава, должны быть обращены к самому тяжущемуся, а не к его поверенному, который по неимению полномочия не может заменить собою верителя. Точно таким же образом, если в первой инстанции заявленный тяжущимся спор о подлоге был рассмотрен, и относительно его состоялось судебное определение, поверенный, и не имеющий полномочия на заявление такого спора, но уполномоченный на принесение апелляции, не может быть лишен права обжаловать и это определение и представить высшей инстанции свои объяснения, так как этим он не заявляет нового спора, а жалуется на неправильные действия суда первой степени, на что именно он и уполномочен.
Полномочие на передоверие.VII. Вопрос о праве первоначального поверенного передоверить ведение дела лицу, являющемуся в суд в качестве представителя тяжущегося, чаще других возбуждается в практике. Закон требует, чтобы право передоверия было положительно выражено в доверенности, без чего передоверие считается ничтожным и поверенный по передоверию не может быть допущен к совершению какого бы то ни было действия в суде, а подаваемые им прошения должны оставляться без рассмотрения (76 № 39). Поэтому, всякий раз, когда является поверенный с доверенностью по передоверию от другого, суд прежде, чем допустить его к ведению дела или совершению того или другого действия, обязан установить, было ли первому поверенному предоставлено право передоверия. Конечно, в тех случаях, когда суду представляют обе доверенности — и первоначальную и производную, — затруднения в установлении существования этого права быть не может: если в первоначальной доверенности сказано, что поверенному предоставлено право передоверия, явившийся должен считаться уполномоченным на хождение по делу, в противном же случае, он должен быть устранен.
Но первоначальная доверенность не всегда представляется вместе с производной, так как засвидетельствование доверенности должно быть сделано по форме, приложенной к указу 12 августа 1868 года (объясн. I к 247 ст.), в которой не указано, чтобы свидетельствующий доверенность обязан был упоминать о том, что передоверяющий имеет право передоверия, то совершенно естественно возникновение сомнения о существовании такого права у передоверившего. Хотя же свидетельствующий доверенность, на основании 83 ст. полож. о нотар. части, сверх удостоверения в самоличности совершающих акт, обязан удостовериться и в их правоспособности к совершению его, а удостовериться в правоспособности поверенного, передоверяющего свое полномочие другому, возможно не иначе, как в порядке, указанном в 2329 ст. т. X ч. 1 (п. н. ст. 23 вр. пр. 3 ноября 1867 г.), т. е., по рассмотрении первоначальной доверенности, установлении того, что поверенный имеет право передоверия и по сделании надписи на первой доверенности о совершенной передаче с указанием: когда, кому и на какой предмет совершена передача, так что самое засвидетельствование доверенности на имя субститута уже должно служить удостоверением в том, что выдавший доверенность имел право передоверия, — но и самое право передоверия может быть выражено такими словами, которые возбуждают сомнение в существовании его. Это обстоятельство всегда может служить законным поводом для суда усомниться в правильности передачи, а тем более, когда на это будет указано противною стороною. Однако, возникновение такого сомнения не должно служить основанием к немедленному устранению субститута: суд обязан разрешить сомнение поверкой полномочия передоверившего, и, если первоначальная доверенность не представляется одновременно с производной, отложить дело и, на основании 368 и 816 ст. устава, предоставить поверенному срок для представления первой доверенности (72 № 255; 76 № 392). Если же в посвидетельствовании нотариуса прямо сказано, что передача доверенности совершена на основании действительного на то полномочия, представленного ему в подлиннике, то для сомнения суда уже нет места: он должен верить удостоверению должностного лица, а противная сторона, буде находит неверность этого удостоверения, обязана представить надлежащие тому доказательства (76 № 343), причем само собою разумеется, она не лишена предоставляемого ей 440 ст. права требовать представления первоначального полномочия в подлиннике, и суд обязан удовлетворить это требование, иначе он не будет иметь данных для разрешения возникшего спора.
Что касается толкования первоначальной доверенности, то и здесь должны быть применяемы те общие правила, которые преподаны сенатом для установления прав на совершение других действий, перечисленных в рассматриваемой статье (см. II объясн. к этой ст.): нет надобности требовать, чтобы в доверенности было употреблено выражение закона: «передать полномочие другому лицу», но достаточно, чтобы выражения, коими поверенному предоставляется это право, не представляли ни малейшего в том сомнения. Так, следующие выражения можно признать достаточными для установления права передоверия: «вести дело до конца и вообще действовать по правам полного полномочия на основ. 250 ст.», «со всеми правами, исчисленными в 250 ст.» и т. п.
Засим, остается один вопрос относительно права передоверия: может ли лицо, коему предоставлено это право, предо ставить его и избранному им самим поверенному? На этот вопрос ответом должны служить общие правила, изображенные в 249 ст. устава и 2326 ст. зак. гр. — для доверителя почитаются обязательными только те действия поверенного, которые совершены им в пределах данной ему доверенности. Следовательно, если веритель предоставляет право поверенному избрать по своему усмотрению другого поверенного для совершения известного действия и в то же время уполномочивает ого предоставить и своему субституту такое же право, то на предложенный вопрос должен быть дан утвердительный ответ, а в противном случае — отрицательный (74 № 17).
Полномочие на избрание посредников.VIII. Право избрания посредников для третейского разбора должно быть точно также положительно выражено в доверенности, без чего поверенный не признается уполномоченным на это. Но избрание посредников для третейского разбора совершается без всякого участия суда, посредством совершения третейской записи, которая является для засвидетельствования у нотариуса или мирового судьи (ст. 1369—1374), и самое производство третейского суда представляется в судебные установления уже после того, как решение третейского суда будет постановлено (ст. 1394), спрашивается, обязан ли окружной суд, или мировой судья, коим будет передано дело, войти в рассмотрение правильности полномочия поверенного, участвовавшего от имени своего верителя в избрании посредников, и если обязан, то какие последствия должны постигнуть решение третейского суда, когда откроется, что поверенный действовал без достаточного уполномочия? — На основании 1397 ст. устава, решения третейского суда признаются недействительными и не имеют никакой силы и действия в отношении лиц, которые не участвовали в составлении третейской записи, а потому окружной суд, прежде, чем постановит определение о принятии решения и приведении его в исполнение, буде о том последует просьба одного из тяжущихся, должен войти в рассмотрение как законности самого решения, так и законности третейской записи, а следовательно и тех документов, на основании коих она составлена, значит, и доверенности, опираясь на которую поверенный подписал запись. Если бы подлинной доверенности не было приложено к производству третейского суда, окружной суд или мировой судья должны вытребовать ее и, если по рассмотрении ее окажется, что поверенный не был положительно уполномочен на избрание посредников, он должен быть признан не имевшим права передавать дело на разбор третейского суда, а веритель его не участвовавшим в деле, почему, по отношению этого верителя, судебное установление должно признать третейское решение недействительным и не имеющим никакой силы и действия, как буквально сказано в законе.
Правило 250 ст. применимо в губерн. Прибалтийских и Варшавского округа.IX. Статьи 1482 и 1813 уст. гр. суд. подали повод к сомнению в том, обязательно ли правило разбираемой статьи в губерниях прибалтийских и варшавского судебного округа. В двух решениях (92 № 52 относительно первых и 95 № 4 относительно вторых) правительствующий сенат разрешил это сомнение в смысле обязательности 250 ст. для тех и других губерний.
Требуется ли особое полномочие на получение денег.X. По проекту разбираемая статья дополняется правилом о том, что в доверенности должно быть положительно выражено и полномочие на получение денег и других ценностей, кроме судебных издержек (ст. 98 проекта).
Хотя в ст. 250 действующего устава этого правила не содержится, но, сколько нам известно, оно соблюдается всеми судами, что совершенно справедливо. Получение денежных сумм и иных ценностей, хотя бы и присужденных верителю поверенного, вовсе не составляет такого процессуального действия которое поверенный вправе или обязан совершать на основании общего полномочия, данного на ведение известного дела. Посему вполне справедливо включение этого правила в рассматриваемую статью, чем будут окончательно устранены все сомнения по этому предмету.
Из этого правила проект делает исключение лишь в отношении судебных издержек, подразумевая под этим и вознаграждение за ведение дела, которое, обыкновенно, следует не доверителю, а поверенному, чего, однако, из действующего закона нельзя вывести.
251. Доверитель может во всякое время прекратить уполномочие, данное поверенному, известив о том суд на письме или словесно; но суд не обязан ни отсрочивать производство по этой причине, ни ожидать назначения и явки нового поверенного. Все действия, законно совершенные поверенным до получения в суде означенного извещения, остаются в силе.
Настоящая статья содержит в себе три процессуальные правила: 1) о порядке извещения суда тяжущимся об уничтожении выданной им доверенности; 2) о последствиях такого извещения и 3) о моменте, до которого действия поверенного должны быть признаваемы законными и обязательными для верителя.
Рассмотрим каждое из них отдельно.
Порядок извещения суда об уничтожении доверенности.I. В законах материального права указано несколько способов уничтожения доверенности верителем: — заявлением в то судебное место, где должны быть совершены действия поверенного; подачей прошения в одно из судебных установлений, по распоряжению которого делается отметка об уничтожении доверенности в книгах того учреждения, где она совершена, и публикуется в известных повременных изданиях, и отобранием доверенности от поверенного чрез полицию (ст. 2331 и 2332 т. X ч. 1). Кроме того сенат признает достаточным для уничтожения доверенности и одно заявление верителя поверенному в порядке 2332 ст. Но все эти действия, будучи обязательны для поверенного и для третьих лиц, с которыми поверенный может вступить в сделку от имени своего верителя, несмотря на то, что доверенность уничтожена, хотя верительный акт не отобран еще от поверенного (73 № 1475; 75 № 916; 76 № 385; 81 № 78; 83 № 12), не имеют никакого значения для суда, который никаким законом не обязан следить (а ст. 367 уст. даже это воспрещается ему) по публикациям, не уничтожена ли та или другая из представленных к его делам доверенностей. Заявить суду об уничтожении полномочия поверенному закон ставит в непременную обязанность самого верителя (75 № 540). Посему: доколе такого заявления не последовало и доколе подлинная доверенность и даже копия ее (72 № 808; 74 № 90) находится при деле, поверенный не может быть устранен от участия в нем, и доверитель не вправе жаловаться на то, что суд будет считать поверенного его представителем, посылать ему повестки (72 № 563) и т. п. Хотя же с момента заявления верителем поверенному требования о возвращении доверенности, поверенный не вправе совершать по ней какие-либо действия, но неисполнение сего влечет лишь ответственность поверенного пред доверителем (81 № 112), но не уничтожение всего, что поверенным совершено при незнании суда об уничтожении доверенности.
Но, положим, доверитель своевременно заявляет суду об уничтожении доверенности — спрашивается, какие распоряжения должны последовать со стороны суда — следует ли постановить особое определение об устранении поверенного, или нет? Прежде всего заметим, что письменное заявление может быть подано во всякое время, следовательно и тогда, когда дело не слушается в заседании, а между тем производство требует известного движения, которое может быть дано и председательствующим в отделении и членом суда, коему поручена поверка доказательств — осмотр на месте, дознание и т. п. Если бы для устранения поверенного вследствие заявления верителя требовалось судебное постановление, то все эти действия должны были бы быть приостановлены; но закон именно и говорит, что производство не приостанавливается. С другой стороны — верителю принадлежит неотъемлемое право уничтожить доверенность но всякое время, и такое распоряжение его может повлечь за собою только предъявление установленным порядком претензии со стороны поверенного, если право верителя уничтожить доверенность до условного срока ограничено особым договором, который, хотя и не может считаться противозаконным, но может служить лишь основанием иска об убытках, неустойки и т. п.; ограничить же волю верителя, которая не ограничивается самым законом, договор не может (68 № 305, 421; 75 № 483); следовательно, обжаловать такое распоряжение в высшую инстанцию поверенный не имеет права. Из сего следует то заключение, что никакого судебного постановления здесь не требуется и поверенный перестает быть таковым ipso lege с момента поступления в суд заявления верителя, и председательствующий должен сделать зависящее распоряжение, чтобы бумаги, следовавшие передаче этому поверенному, передавались или самому верителю, если он укажет место своего жительства согласно 310 ст., или новому его поверенному, если он будет избран тяжущимся, представит свою доверенность и укажет, куда направлять бумаги, или, наконец, оставлять их в канцелярии суда по 311 ст., если не будет указано местопребывания ни самого тяжущегося, ни нового его поверенного.
Что касается словесного заявления, то таковое может быть сделано лишь в том судебном заседании, в котором рассматривается данное дело. Во всяком другом заседании такое заявление не может быть допущено, так как для этого следовало бы отложить слушание других дел, назначенных на то заседание, вытребовать из канцелярии дело, рассмотреть его и составить протокол, что, несомненно, причинило бы не мало затруднения и суду и другим тяжущимся, явившимся в то заседание. При своевременном же объявлении верителя, оно должно быть записано в протокол и этим самим поверенный должен считаться устраненным.
С поступлением заявления верителя дело не приостанавливается.II. По второму правилу разбираемой статьи, суд не обязан ни отсрочивать производства, ни ожидать назначения и явки нового поверенного. Следовательно дело продолжает двигаться таким же порядком, который установлен для движения известного рода дел; те права, которые закон предоставляет тяжущемуся, когда поверенный отказывается от ведения его дела, не могут быть предоставлены ему, когда он сам уничтожает доверенность, или когда поверенный умирает (72 № 1267), а потому: будет ли веритель находиться налицо, или нет, в то время, когда противная сторона, по предоставленному ей праву, потребует назначения дела к слушанию, председательствующий обязан удовлетворить это ходатайство. Неявка тяжущегося, потому ли что, не сообщив о своем местопребывании в городе, где находится суд, он не мог знать о дне заседания, или потому, что не успел избрать себе другого поверенного, должно влечь за собою те последствия, которые установлены в законе на случай неявки тяжущегося, лично ведущего дело и обязанного следить за его движением. Равным образом, те же последствия должны постигнуть и частные производства — допрос свидетелей, осмотр на месте и т. п. В тех же случаях, когда при отсутствии тяжущегося или его представители известное судебное действие положительно не может быть совершено как например: определение спорной границы, которую должен указать тяжущийся, оно должно считаться исполненным, разве впоследствии тяжущийся будет просить о производстве на его счет нового осмотра и суд не встретит к тому никакого препятствия.
Законность действия поверенного до заявления верителя.III. Закон точно указывает тот момент, до которого все действия, совершенные поверенным, должны считаться законными и обязательными для верителя: это — момент объявления суду со стороны тяжущегося об уничтожении доверенности. Поэтому, в определении этого момента не может быть никакого затруднения, и все, что до него совершено поверенным, должно считаться как бы совершенным самим тяжущимся (ст. 249). Так: выдача другому лицу доверенности по праву передоверия, если и эта доверенность не уничтожена тяжущимся, остается в своей силе; новый поверенный продолжает оставаться поверенным верителя (80 № 262) и может продолжать хождение по делу. Кассационная жалоба, поданная поверенным до означенного момента, остается в силе и подлежит рассмотрению (68 № 393) и т. п. В силу этого правила, ни противная сторона, ни сам веритель не имеют права оспаривать действии поверенного, хотя бы таковые и явно клонились ко вреду последнего. Но само собою разумеется, доверитель не лишен права ходатайствовать пред судом об изменении тех частных определений суда, постановленных по ходатайству бывшего поверенного, которые не согласны с его интересами. Например: суд, по ходатайству поверенного, постановил допросить таких-то свидетелей; тяжущийся просит о допросе других; суд предоставил поверенному представить деньги на вызов указанных им свидетелей; тяжущийся заявляет, что он представит их сам; поверенный просил о производстве местного осмотра; тяжущийся ходатайствует о производстве экспертизы и т. п. Все такие постановления суда могли быть изменены по требованию того же поверенного, нет основания не изменить их и по требованию самого тяжущегося.
Уполномоченный на ведение дела не лишается этого права с передоверием его другому.IV. Закон не ограничивает права тяжущегося избирать себе сколько угодно поверенных — каждый имеет право присылать за себя одного, двух и более поверенных, и, сколько мы могли проследить сенатскую практику, в ней не нашли ни одного примера, доказывающего спорность этого положения; но вопрос о том, вправе ли поверенный, уполномоченный на ведение дела с правом передоверия, продолжать хождение по делу, не уничтожив предварительно доверенности, выданной субституту, доходили до рассмотрения сената и, как и нужно было ожидать, разрешен в утвердительном смысле: «передоверяя другому лицу ведение дела, первоначальный поверенный не слагает с себя этим самым ответственности пред своим доверителем, не освобождается от обязанности, которую он взял на себя принятием доверенности, и сохраняет, следовательно, право личного ходатайства по делу, не нуждаясь для осуществления этого права в предварительном уничтожении сделанного передоверия» (75 № 862). Если же поверенный не слагает с себя принятых им обязанностей и остается ответственным пред доверителем, то, очевидно, он вправе и уничтожить выданную ему доверенность, как вправе это сделать и сам доверитель, и сделать новые передоверия (80 № 262); но с уничтожением первоначальной доверенности, он перестает быть поверенным своего верителя и не имеет уже права уничтожить выданного им передоверия, которое, в таком случае, может быть уничтожено только самим верителем или уполномоченным от него для этого лицом, так как поверенный, уполномоченный доверенностью по передоверию, является поверенным первоначального верителя (73 № 1475).
252. Поверенный имеет право отказаться от ходатайства по делу, но не может после сего поступить в поверенные к противной стороне и, в случае отсутствия своего доверителя, обязан уведомить его о своем отказе так заблаговременно, чтобы доверитель успел до срока явиться сам или прислать другого поверенного.
253. Поверенный лица, жительствующего не в том городе, где находится суд, обязан заявить свой отказ суду в одно время с отсылкою его к доверителю.
254. Председатель суда, по соображении с расстоянием жительства доверителя от суда и обстоятельствами дела, определяет срок, по истечении коего поверенный признается свободным от своей обязанности. До истечения сего срока поверенный обязан ходатайствовать по делу в пределах своего полномочия. Впрочем, председатель имеет право освободить поверенного от ходатайства по делу, назначив вместо него присяжного поверенного, впредь до избрания тяжущимся нового поверенного.
Необходимость совместного рассмотрения этих трех статей.I. Первая из этих статей определяет те обязанности, которые должен выполнить поверенный, отказывающийся, по собственному своему желанию, от ведения порученного ему дела; вторая есть не что иное, как развитие одного из правил первой при применении его к известному частному случаю; наконец, третья определяет обязанности, выполнение коих закон требует и от того судебного установления, в котором производится дело, от ведения коего отказывается поверенный. При такой внутренней связи этих трех статей, нам, для лучшего выяснения содержащихся в них правил, удобнее рассмотреть их в совокупности.
Поверенный может отказаться от дела всегда.II. Прежде всего укажем на то, что закон не ограничивает воли поверенного сложить с себя обязанности такового ни каким-либо сроком, ни каким-либо положением дела во время процесса: он может отказаться от ведения дела во всяком его положении и во всякое время, следовательно, как до постановления решения, так и по воспоследовании его (67 № 480).
Поверенный не может отказаться от ведения дела не заблаговременно.III. Но закон ставит ему в непременную обязанность, чтобы отказ его был сделан так заблаговременно, дабы доверитель его имел возможность явиться сам или прислать за себя поверенного; в противном же случае отказ его может быть не принят немедленно, и он обязан будет в течение известного времени продолжать исполнение принятых на себя обязанностей (ст. 254) и не вправе уклониться от выполнения тех действий, которые необходимо выполнить в это время (74 № 423). Так: он не вправе отказаться от принятия присланной ему повестки, выписки заочного решения и т. п.; он не может отказаться от дачи словесного объяснения во время слушания дела; не может не подать отзыва на заочное решение, частной или апелляционной жалобы и т. п., если этого требуют обстоятельства дела, и т. д.
Последствия не заблаговременного отказа:Допустим, однако, что поверенный, заявив суду о своем отказе, не выполнив при этом требуемых законом других формальностей, не желает продолжать хождение по делу — уходит из заседания, в котором он должен был защищать дело, не представляет суду переданных ему верителем документов и т. п., словом, сразу делается посторонним для дела лицом, несмотря на то, что, по силе 254 ст., председатель не освободил его от обязанностей поверенного, — какие, спрашивается, последствия такого неисполнения предписаний закона должны наступить как для него самого, так для защищаемого им дела и для его верителя?
для дела,Что касается дела, то, ввиду совокупного смысла всех рассматриваемых статей, производство его не может быть приостановлено ни под каким видом — и должно продолжаться своим чередом. Впрочем, здесь нужно различать два случая: первый, — когда поверенный отказывается от дела в самый момент слушания его; второй — когда он слагает с себя звание поверенного за некоторое время до заседания, назначенного для слушания дела, и тут же заявляет, что он не будет вести дела, несмотря на неосвобождение его председателем. В первом случае, нет другого исхода, как рассмотреть дело в порядке, установленном на тот случай, когда в заседание не является тяжущийся ни лично, ни чрез поверенного (ст. 718), так как поручать ведение дела присяжному поверенному, по 254 ст., в этот момент решительно невозможно, по невозможности для нового поверенного ознакомиться с ним, разве противная сторона согласится отложить рассмотрение и будет просить об этом (ст. 681). Во втором — председатель обязан озаботиться поручением дела присяжному поверенному, если тяжущийся находится не в том городе, где суд, и уже этот новый поверенный, становясь к тяжущемуся в положение поверенного, должен уведомить его о случившемся, так как закон не возлагает обязанности уведомлять тяжущегося на суд (72 № 918). Если же тяжущийся находится в том же городе, то должно быть сделано распоряжение об отсылке ему всех бумаг по делу и о вызове его к слушанию дела.
для верителя,Так как в случае отказа поверенного закон не дает никаких льгот тяжущемуся, и не дает повода ни для приостановления дела (74 № 423), ни для восстановления пропущенных сроков (70 № 914), то тяжущемуся остается одно предъявить иск к поверенному и требовать взыскания с него тех убытков, которые причинены ему несвоевременным отказом от хождения по делу.
и для поверенного.Последствия же для поверенного — ответственность пред доверителем, а если он принадлежит к числу присяжных или частных поверенных, то и обсуждение его действий в общем собрании отделений суда (или в совете, буде таковой имеется), на рассмотрение коего председательствующий в гражданском отделении обязан сообщить об уклонении поверенного от исполнения обязанностей, возлагавшихся на него по силе 254 ст.
Что должен исполнить отказывающийся от дела поверенный.V. Закон требует, чтобы поверенный, отказываясь от ведения дела, уведомил своего доверителя так заблаговременно, дабы он мог явиться сам или прислать нового поверенного (ст. 252), а если доверитель живет не в том городе, где находится суд, то отказ должен быть заявлен суду в одно время с отсылкою его доверителю (ст. 253). Здесь прежде всего возникает вопрос: в какой форме отказ должен быть заявлен суду и в какой форме верителю? В законе не установлено для этого никаких правил, а потому следует допустить, что в этом отношении поверенный не стесняется никакими формами — он может подать суду письменное заявление и сделать его словесно; но последнее может быть допущено не иначе, как в судебном заседании, когда сделанное заявление может быть занесено в протокол, так как вне судебного заседания, суд, как учреждение коллегиальное, не может принять никакого заявления и ни от кого, а один председатель, или председательствующий в отделении, не уполномочены законом на принятие каких бы то ни было словесных заявлений. Равным образом, и своему доверителю поверенный может объявить или на письме, посылкой ему такового по почте, или чрез нотариуса, или, даже, словесно, если это возможно по ненахождению доверителя в отсутствии (79 № 379).
Второй вопрос таков: какое удостоверение поверенный должен представить суду в том, что он уведомил своего верителя? И на этот вопрос в законе нет ответа, из чего следует заключить, что закон и не требует такого удостоверения: раз поверенный заявляет суду, что им исполнена возлагаемая на него обязанность, суд должен этому верить. Если же такое показание будет впоследствии опровергаемо верителем, то, само собою разумеется, на обязанность поверенного должно быть возложено доказать правдивость его показания, причем, опять, поверенный не стеснен, по закону, никакими формальностями и может доказывать это всякими, зависящими от него средствами, в том числе и показаниями свидетелей, если заявление верителю было сделано словесно (79 № 379).
Последствия отказа поверенного.VI. Отказ поверенного, кроме обязанности ответствовать пред доверителем за причиненные ему убытки, влечет за собою еще одно последствие: отказавшийся от дела поверенный не может поступить в поверенные к противной стороне. Конечно, это требование закона должно быть понимаемо в том смысле, что поверенный не может быть поверенным противной стороны по тому же самому делу и против прежнего своего верителя, так как это требование закона «имеет целью оградить сторону, доверившую ведение своего дела поверенному, от нанесения сим последним вреда ее интересам, в случае отказа его от ведения ее дела, употреблением во зло оказанного ему ею доверия и обращением тайн ее в орудие противной стороны» (80 № 146); следовательно, если отказавшийся от своего доверителя поверенный переходит к противной стороне для защиты дела, которое последняя имеет с третьим лицом, или даже с тем самым тяжущимся, от которого поверенный отказался, но которое не имеет ничего общего с первым и ведение которого поверенный не принимал на себя, то такой переход не должен считаться противозаконным.
Но допустим, что поверенный, отказавшись от одного из противников, поступает к другому по тому же самому делу, — какие последствия такого неисполнения предписания закона? Здесь могут быть два случая: суду известно, что поверенный перешел от одной стороны к другой, или это ему неизвестно. Первый случай такой, например: поверенный предъявил от имени своего верителя иск и при этом представил свою доверенность; потом он заявляет суду, что отказывается от ведения дела, а чрез несколько времени является в качестве представителя противной стороны. Здесь, из самого производства суд усматривает, что поверенный совершает действие, воспрещенное ему законом; но вправе ли он, суд, устранить такого поверенного по собственному ли усмотрению, или только по заявлению прежнего верителя? Если вправе, то где для этого законное основание? Для разрешения этих вопросов мы должны принять во внимание, что закон обязывает суд признавать поверенного не уполномоченным на хождение по известному делу, когда ведение этого дела закон не дозволяет ему. Например: управляющий чьим-либо имением и делами имеет право быть ходатаем по делам собственника этого имения, но для хождения по делам всех прочих лиц он признается неправоспособным и эта неправоспособность его обязывает суд не допускать его к ведению всех других дел и применять к нему 3 п. 576 или 4 п. 584 ст. устава (XXIX объясн. к 245 ст.). То же самое и здесь: закон воспрещает поверенному, отказавшемуся от одного тяжущегося, переходить в поверенные к его противнику по тому же самому делу, следовательно, он признает его неправоспособным на ведение этого дела. Раз же суд может установить такую неправоспособность, он имеет и право и обязанность не допускать его к участию в этом деле.
Второй случай такой: тяжущийся пригласил поверенного для ведения его дела, ознакомил его с ним и выдал доверенность. По той или другой причине поверенный, не предъявив иска, заявляет верителю, что он отказывается от ведения его дела, почему тот поручает его другому, который и предъявляет иск. Между же тем поверенный переходит к ответчику, получает от него доверенность и является на суде его представителем. Ни суд, ни новый поверенный истца не знают, что поверенный ответчика был поверенным противника по этому же самому делу, а потому, не имеют никакого повода к возбуждению отвода, вследствие чего поверенный совершает целый ряд судебных действий прежде, чем прежний его веритель узнает об этом и заявит отвод. Само собою разумеется, отвод этот, при надлежащей его доказанности, должен быть уважен судом на основаниях, только что изложенных; но является вопрос: а совершенные уже таким поверенным действия должно считать законными или нет? Подобный случай был в практике сената: истица выдала поверенному доверенность на ведение дела; поверенный написал черновое прошение мировому судье, а затем возвратил доверенность истице, которая сама предъявила иск, впоследствии удовлетворенный мировым судьей, на решение которого тот же поверенный, но уже по доверенности ответчика, подал апелляционную жалобу в съезд. При объяснении на апелляцию истица представила возвращенную ей доверенность и черновые прошения, писанные рукою бывшего ее, а ныне со стороны ответчика, поверенного, и предъявила против него отвод, который и был уважен съездом, оставившим вследствие этого апелляцию ответчика без рассмотрения. Сенат признал это определение съезда неправильным по следующим соображениям: если закон запрещает поверенному, отказавшемуся от одного тяжущегося, переходить к другому, то он не запрещает этому последнему «обращаться к поверенному, не лишенному общей правоспособности искать и отвечать на суде, или права быть поверенным. Посему, все действия поверенного, перешедшего, вопреки 49 и 252 ст. уст. гр. суд., от одной стороны к другой, совершенные до обнаружения того поступка судом, очевидно должны оставаться в своей силе и не могут быть признаны недействительными во вред тяжущейся стороны, которая в поступке этом не участвовала и даже могла не знать, что поверенный был раньше сего поверенным противной стороны» (80 № 146). С этим разъяснением следует вполне согласиться, ибо, действительно, невозможно карать одно лицо за проступки другого, когда это другое и не участвовало в совершении того проступка и даже могло не знать о нем; признание же незаконными действия, совершенные поверенным до обнаружения судом факта перехода его от одной стороны к другой, может быть, иногда, очень тяжелой карой для тяжущегося. Но если сторона не только знала, что известное лицо состоит поверенным ее противника, по и принимала разные меры к тому, чтобы переманить этого поверенного к себе, то как тогда признавать действия поверенного — законными или незаконными?
Нам кажется, что и в этом случае они должны быть признаваемы законными: закон воспрещает поверенному переходить к противнику своего верителя, но этому противнику не воспрещает стараться всеми средствами выиграть тяжбу и не грозит ему уголовным наказанием за поступки, которые могут быть названы неблаговидными и даже нечестными, но не относимыми к разряду преступных. Если же сам закон так смотрит на дело, то и суд не имеет права быть строже закона и налагать по собственному усмотрению наказание там, где оно не налагается законом. Иное следует сказать по отношению к поверенному, учинившему такое неблаговидное действие, но и то в том лишь случае, когда он принадлежит к сословию тех поверенных, которые состоят под особым контролем суда или совета, которым предоставлено право обсуждать всякие неблаговидные поступки поверенных и подвергать их известным взысканиям. Если же поверенный лицо частное, то и относительно его ничего нельзя сделать более, как устранить его от дальнейшего ведения дела.
Обязанности председателя.VII. Статья 254 возлагает обязанность на председателя суда назначить отказавшемуся поверенному известный срок, ранее которого он не может считать себя свободным от хождения по делу. В практике это правило возбуждает следующие вопросы: 1) следует ли употребленное в законе слово «председатель» понимать буквально, или в смысле «председательствующий в отделении»? Несомненно, вопрос этот должен быть разрешен утвердительно лишь в последней своей части: в уст. гражд. суд. везде употребляется слово «председатель»; тем не менее, никто не сомневается, что под этим словом должно быть подразумеваемо «председательствующий», т. е. лицо, которое заведует отделением — будет ли это председатель, или товарищ председателя, или даже член суда. Председательствующий направляет поступающие в отделение бумаги; председательствующий распределяет между членами наблюдение за движением дел; он поручает доклад дела тому или другому члену, он ведет судебные заседания и т. д. и т. д. Поэтому, и здесь председательствующему должны принадлежать все те права, которые ему принадлежать во всех тех случаях, где он заменяет собою председателя. Толковать это слово в тесном его смысле, было бы, кроме того, и крайне затруднительно и сопряжено с большими неудобствами, как для тяжущихся, так и для поверенных, ибо, допуская, что рассматриваемая прерогатива должна принадлежать только председателю, нужно допустить, что во всех подобных случаях председательствующий в отделении должен уведомлять председателя о случившемся; уведомление должно быть письменное, иначе председательствующий не будет гарантирован в том, что исполнил возложенную на него обязанность; развитие же письмоводства, и без того весьма большого в наших судах, служит только лишним тормозом для дела и бесполезной проволочкой времени, что как раз противно духу уставов. Итак, срок отказавшемуся поверенному назначает председательствующий в отделении.
2) Но как, в какой форме он должен это сделать? Здесь опять могут быть два случая; 1) отказ последовал словесно, в заседании суда; в том же заседании председательствующий и объявляет поверенному тот срок, до которого он обязан оставаться поверенным, иначе пришлось бы рассматривать дело в отсутствии стороны или ее представителя, или отложить рассмотрение его на другой срок, а закон не допускает ин того, ни другого. При этом, как отказ поверенного, так распоряжение председательствующего заносятся в протокол и служат документальным удостоверением случившегося; 2) поверенный подает в суд письменное заявление об отказе в такое время, когда нет заседания. В этом случае председательствующий должен на самом заявлении поверенного положить резолюцию с определением назначаемого срока, о чем поверенному должно быть сообщено письменно, если он не находится налицо, или объявлено ему лично под его расписку, если он находится налицо; такое распоряжение, очевидно, может служить удостоверением об исполнении председательствующим своей обязанности, а в случае надобности, и основанием верителю для предъявления к поверенному претензии.
3) Каждый ли отказ поверенного требует таких распоряжений председательствующего, или только в тех случаях, когда веритель не живет в том городе, где находится суд? В одном решении своем сенат говорит: «254 ст. уст. гр. суд. стоит в непрерывной связи с предшествующей 253 ст., из коей видно, что правило 254 ст. относится к тому случаю, когда отказ заявлен поверенным лица, жительствующего не в том городе, где находится суд. А как просительница вовсе не ссылается на свое жительство вне места нахождения суда и ничем сего обстоятельства не удостоверяет, то она и не имеет законного повода обвинять мировой съезд в нарушении 254 ст.» (69 № 938). Из этого рассуждения следует тот вывод, что сенат разрешает предложенный нами вопрос в том смысле, что рассматриваемое правило законом установлено исключительно на случай, когда веритель не живет в городе, где находится суд. Но это не так. Из приведенного решения видно, что оно последовало по такому поводу: жалобщица сама вела дело: сама была вызвана в заседание суда и отказавшемуся поверенному выдала доверенность лишь накануне заседания. Затем из краткого сенатского решения нельзя усмотреть — присутствовала ли она в заседании съезда, или нет; но если бы этого и не было, то действительно, трудно обвинить суд в нарушении 254 ст.: поверенный не только не вел дела, но даже и не вступал в него, а, получив доверенность накануне заседания, он не мог соблюсти требования закона — своевременно заявить верительнице о своем отказе от дела, сущность которого могла и не быть ему известна ранее дня заседания. Но возможен такой случай: поверенный лица, живущего не вне места нахождения суда, получает от него доверенность, ведет от его имени дело, принимает за него все бумаги и, не говоря ему ни слова, в самый момент слушания дела заявляет суду, что от ведения дела он отказывается, — следует ли признать, что и в этом случае председатель не вправе и не обязан применить правило 254 ст.? Если 254 ст. находится в непременной связи с предшествующей ей 253 ст., то в такой же непременной связи она находится и с 252 ст., по отношению которой 253 ст. есть но более, как частный случай того общего правила, которое выражено в 252 ст. и в силу которого поверенный, отказывающийся от ведения дела, обязан уведомить об этом своего доверителя. Правда, в 252 ст. сказано: «в случае отсутствия своего верителя, обязан уведомить его о своем отказе», что может служить предположением, что при наличности верителя он не обязан уведомлять его. Но такое толкование этого правила не может быть допущено ввиду того, что далее стоят слова: «так заблаговременно, чтобы доверитель успел до срока явиться сам или прислать другого поверенного». Если же отсутствующий доверитель должен быть поставлен в известность об отказе поверенного так заблаговременно, чтобы он успел принять необходимые меры к защите своего дела, то, очевидно, и наличный веритель, имеющий возможность всегда явиться сам на суд, не может быть оставлен без уведомления об отказе поверенного, иначе приходилось бы допустить что закон охраняет права только тех тяжущихся, которые находятся в отсутствии, а наличные ставятся вне этой охраны Конечно, можно говорить, что каждый обязан сам следить за своим делом; но если я доверяю ведение своего дела поверенному, который во всем заменяет меня, то нет никакого основания обвинять меня в том, что я не являюсь в заседание суда сам, когда я знаю, что поверенный мой, по просьбе которого, может быть, и назначено дело к слушанию, явится за меня. Ставить же мне в обязанность, чтобы я ходил шаг за шагом за моим поверенным и был готов во всякую минуту заменить его, если он вдруг откажется от моего дела, тоже нет ни малейшего основания.
Итак, поверенный не имеет права отказаться от ведения дела, не уведомив об отказе своего верителя, ни в каком случае. А если он делает это, то на обязанности председатели лежит исполнение правила, указанного в 254 ст.
Право председателя поручать ведение дела присяжному поверенному.VIII. Нам остается рассмотреть те условия, при которых председатель имеет право освободить отказывающегося поверенного и поручить ведение дела присяжному поверенному. Прежде всего заметим, что, по редакции этого правила, можно предположить, что председатель имеет право освободить поверенного и дело передать присяжному поверенному только в том случае, когда отказывающийся поверенный не принадлежит к сословию присяжных, так как в тексте закона сказано: — «освободить поверенного, назначив вместо него присяжного поверенного», — таким образом, слова: «присяжный поверенный» и «поверенный» как будто противополагаются одно другому, из чего можно вывести то заключение, что если дело ведет присяжный поверенный и отказывается от него, то председатель не имеет уже права поручать его другому присяжному поверенному. Такой вывод, однако, нельзя признать сколько-нибудь основательным: если эту часть 254 ст. толковать так, что слова «присяжный поверенный» и «поверенный» противополагаются одно другому, то следует признать, что присяжные поверенные не имеют и права отказаться от ведения раз принятого ими дела, так как в ст. 252 и 253, с которыми 254 ст. стоит в непрерывной связи, употребляется слово — « поверенный», а не «присяжный поверенный». — Но если бы присяжным поверенным закон возбранял отказываться от ведения принятых ими дел, то об этом положительно было бы высказано в нем, чего, как известно, нет ни в уставе гражданского судопроизводства, ни в учреждении судебных установлений. Из этого следует, что в рассматриваемых статьях устава слово «поверенный» употребляется без всякого ограничения, а посему, и в тех случаях, когда один присяжный поверенный отказывается от ведения дела, председатель имеет право поручить его другому. Назначенный же таким порядком присяжный поверенный, по силе 394 ст. учр. не может уже отказаться от исполнения данного ему поручения, не представив достаточных для сего причин. Из этого же следует тот вывод, что заключительные слова 254 ст. — «впредь до избрания тяжущимся нового поверенного» — нельзя толковать в том смысле, что это «впредь» должно или может быть ограничиваемо каким-либо определенным сроком, а потому, поручая дело присяжному поверенному, председатель не должен назначать ему срока, с наступлением которого он может считать себя свободным от данного ему поручения, ибо тяжущийся может и не прислать к этому сроку другого поверенного, а предоставить ведение дела тому, который назначен председателем.
Второй вопрос такой: чем должен руководствоваться председатель при разрешении вопроса — освободить или не освободить отказывающегося поверенного? Из смысла разбираемого правила явствует, что оно предоставляет председателю дискреционное право разрешить этот вопрос так или иначе; но, само собою разумеется, председатель должен сообразоваться с теми данными, которые он будет иметь во всяком отдельном случае, как с положением дела, уважительностью причин, выставляемых поверенным для своего отказа, так и с возможностью или невозможностью обязать отказывающегося от продолжения ходатайствовать по делу в течении определенного срока и т. п.
Затем: чем должен руководствоваться председатель при выборе присяжного поверенного, который должен заменить отказывающегося? Можно ли, например, допустить предварительное его соглашение с тем или другим из числа состоящих при суде присяжных поверенных, или нет? По нашему мнению, такое соглашение не может быть допущено во внимание следующих соображений: известное дело каждый поверенный примет охотно, тогда как другого добровольно никто не согласится принять. Если же более выгодные дела председатель будет поручать тому или другому из поверенных по соглашению, а менее выгодные вынужден будет навязывать им в силу предоставляемого ему законом права, то, кроме предосудительности таких действий, могут оказаться и другие вредные последствия для правосудия — небрежное отношение поверенного к порученному делу, желание так или иначе избавиться от таких поручений, нарекания на председателя, раздор между поверенными и т. п. Поэтому, гораздо правильнее и целесообразнее установить и на этот случай такую же очередь, которая установлена на случаи, предусмотренные в 4 и 5 п.п. 367 ст. учр., когда совет должен назначить поверенного для безвозмездного хождения по делам лиц, пользующихся правом бедности, или для хождения по делам лиц, обратившихся в совет с просьбой о назначении им поверенных, по праву 392 ст. учр.
Наконец: в какой форме председатель должен поручить ведение дела назначенному им поверенному? Несомненно, такое поручение должно быть обязательно сделано на письме, так как только при наличности письменного документа, в деле всегда будет след о праве поверенного ходатайствовать за такого тяжущегося, который не уполномочивает его для этого.
255. В случае смерти поверенного, производство дела приостанавливается, доколе он не будет заменен новым поверенным, или доколе противная сторона не будет просить суд о вызове отсутствующего тяжущегося порядком, установленным для вызова к суду. Если по истечении срока, назначенного для явки в суд, отсутствующий тяжущийся не явится и не пришлет поверенного, то суд, по просьбе противной стороны, дает делу дальнейшее движение.
Настоящая статья содержит в себе три правила: первым предписывается приостановление дела в случае смерти поверенного одного из тяжущихся; вторым определяется срок, до которого производство должно быть приостановлено, а третьим — порядок восстановления производства.
Всегда ли требуется приостановление дела?I. Для разъяснения первого нам необходимо разрешить следующие вопросы: безусловно ли требование закона о приостановлении дела в случае смерти поверенного или нет? Возьмем например, следующий случай: по просьбе поверенного дело назначено к слушанию, но до дня разбора поверенный умирает, в заседание является его веритель и заявляет суду как о смерти поверенного, так и о том, что он сам будет защищать свое дело, — должен ли суд приостановить дело, как сказано в законе, или нет? Для разрешения этого вопроса мы должны иметь в виду, что рассматриваемое правило постановлено с тою целью, чтобы интересы тяжущегося, доверившего защиту их умершему впоследствии поверенному, не остались без надлежащей защиты, и что по коренному началу нашего устава, закон предоставляет на волю тяжущихся самим являться на суд или присылать за себя поверенных (ст. 16); следовательно: коль скоро тяжущийся сам принял на себя защиту своих интересов, является полное отсутствие в необходимости приостановления производства. Таким образом, рассматриваемое требование закона не безусловно и не должно быть применяемо в тех случаях, когда тотчас после смерти поверенного сам тяжущийся вступает в дело, или присылает за себя нового поверенного. Напротив того, в тех случаях, когда тяжущийся ни сам не вступает в дело и не заменяет умершего новым поверенным, дело остается без надлежащего представителя и должно быть приостановлено.
Порядок приостановления.II. Но кто и в каком порядке должен сделать распоряжение о приостановлении? В законе на этот вопрос нет прямого ответа; в нем сказано — производство дела приостанавливается, — а кем и как, — ничего не сказано. Нетрудно, однако, убедиться в том, что такое распоряжение должно быть сделано судом, так как помимо суда некоторые распоряжения делаются только председательствующим в отделении; эти же последние точно обозначены в законе и в числе их нет рассматриваемого, а потому оно и не может быть делаемо председательствующим. Если же это обязанность суда, то, несомненно, она может быть исполнена только в судебном заседании и посредством постановления определения, так как никакое распоряжение суда, точно не отнесенное законом к тем, кои могут быть делаемы в распорядительных заседаниях, иначе не может быть сделано, как в судебном (74 № 494, 508 и мн. др.).
Суд обязан приостановить дело и без просьбы сторон.III. Затем следует такой вопрос: по собственной ли инициативе суд, узнав о смерти поверенного, должен постановить определение о приостановлении, или, следуя буквально правилу 700 ст., только по просьбе той или другой стороны? Что суду принадлежит право и даже на него возложена обязанность приостановить производство, не ожидая требования об этом той или другой стороны, следует уже из той императивной формы, в которой выражен рассматриваемый закон: «в случае смерти поверенного, производство дела приостанавливается». Кроме того, нельзя не прийти к этому выводу и из следующих соображений; тяжущийся, не живущий в том городе, в котором находится суд и где жил и умер его поверенный, может и не знать о его смерти, а потому и не может просить о приостановлении; для противной же стороны часто бывает выгоднее не приостанавливать дела, а потому и она не будет требовать приостановления; раз же дело не приостановлено, сторона имеет право требовать дальнейшего его движения, не ожидая явки самого тяжущегося или его нового представителя, что, конечно, как раз противоположно той цели, которую имел законодатель. Так на это смотрит и правительствующий сенат, разъясняя, что в подобных случаях производство дела приостанавливается по непосредственному распоряжению суда и без просьбы о том стороны (76 № 39).
Он имеет право и сам удостоверить факт смерти.IV. Если же это так, то является новый вопрос: имеет ли право суд, узнав о смерти поверенного не из самого производства, а другим путем, возбудить вопрос о необходимости приостановления? Например: дело назначено к слушанию и повестка вручена поверенному, который умирает в промежуток времени между днем вручения ему повестки и днем заседания о чем суду делается известным из того или другого источника; в заседание является одна противная сторона и, не заявляя о смерти поверенного ее противника, просит рассмотреть дело, — обязан ли суд, строго придерживаясь правила 367 ст., удовлетворить это требование стороны, или имеет право, констатировав факт смерти поверенного, постановить определение о приостановлении производства? Если мы опять примем во внимание, что рассматриваемым правилом сам закон заботится об ограждении тяжущегося, интересы которого остались без надлежащего представителя не по вине тяжущегося, то необходимо придем к заключению, что и на суде лежит обязанность озаботиться о том же. Если же допустить, что и здесь суд не имеет права собирать справок и обязан разрешить дело по представленным сторонами данным, то цель закона никогда не могла бы быть достигнута, так как для другого тяжущегося всегда выгоднее не иметь никаких возражений против ее доводов. Итак, суд вправе сам удостоверить, если это ему известно несомненно, что поверенный неявившейся стороны умер, и, на основании этого удостоверения, постановить определение о приостановлении производства.
Председательствующий не обязан вносить в заседание для приостановления тех дел, о слушании которых их стороны не просят.V. Если же суд обязан по собственной инициативе постановить определение о приостановлении дела, когда оно, следуя общему порядку движения, дойдет до его рассмотрения, то спрашивается — обязан ли он озаботиться немедленным приостановлением и всех прочих дел, по которым имел хождение тот же поверенный и которые, по отсутствию ходатайств сторон, не назначены еще к слушанию? Например: умирает присяжный или частный поверенный, состоявший при суде и имевший в нем хождение не по одному делу, и суд сейчас же узнает о его смерти. Если предположить, что суд не обязан немедленно приступить к постановлениям о приостановлении каждого из тех дел, ведение коих поручено было умершему и которые без всякого движения лежат в канцелярии по отсутствию просьб со стороны тяжущихся о их рассмотрении и должны оставаться в таком положении до тех пор, пока не последует таких просьб, то во многих случаях для противной стороны это может оказаться неудобным. Например — истец, не живущий в том городе, где находится суд, сам ведет дело, а поверенный ответчика умирает. Истец ничего не знает об этом, приезжает в город, просит о назначении дела и опять приезжает ко дню заседания, в котором ему объявляется, что дело приостанавливается за смертью поверенного противника, вследствие чего он должен опять являться в суд просить о назначении дня заседания, когда по его просьбе ответчик будет вновь вызван, и опять приезжать ко дню слушания дела. С другой же стороны, — если суд, узнав о смерти состоявшего при нем присяжного, или частного поверенного, обязан немедленно принять меры для приостановления всех дел, порученных тому поверенному, то следует признать, что на обязанности председательствующего лежит собрание справок о том, какие дела вел умерший и внесение их в ближайшее заседание для постановления определении о приостановлении. Но такая обязанность законом не возложена на председательствующего, и в тех судах, в которых имеется большое количество дел, собрание таких справок было бы крайне затруднительно, так как особых списков о том, какие дела поручены какому поверенному, нигде не ведется. Если же мы примем теперь во внимание, что тяжущиеся, по закону, обязаны жить в том городе, где находится суд, и следить за своими делами, то вышеприведенное неудобство тяжущихся приезжать несколько лишних раз в этот город падает само собою, потому что оно является следствием собственной вины тяжущегося, не пожелавшего жить во время процесса в городе; вина же тяжущегося не может быть поставлена в вину суду, если он, ввиду больших затруднений, не примет немедленно мер к приостановлению всех дел, при которых имеются доверенности умершего поверенного. Таким образом, мы считаем, что постановление о приостановлении производства по случаю смерти поверенного не может состояться ранее, чем дело, следуя обычному движению, дойдет до рассмотрения суда.
Случаи неизвестности о смерти поверенного.VI. До сих пор мы предполагали, что суд, тем или другим путем, узнал о смерти поверенного, ведущего дело, но возможны случаи, когда суд не будет знать об этом, а противная сторона будет требовать рассмотрения дела. Например: иногородний поверенный предъявил иск и, узнав о дне явки, уехал из города, а затем умер. Ответчик, явившись по вызову суда, просит назначить заседание для слушания дела, с чем повестка предъявившему иск поверенному оставляется в канцелярии по 311 ст. В судебном заседании ответчик требует или прекращения дела по 2 п. 718 ст., или рассмотрения его по существу, вследствие чего суд или прекращает дело, или постановляет решение и, положим, отказывает в иске. Чрез некоторое время веритель умершего поверенного является сам, или присылает нового поверенного, и узнает об окончании дела. Спрашивается, имеет ли он какие-либо шансы для возобновления производства, доказав, что поверенный его умер.
В случае прекращения дела, нам кажется, истец может просить о возобновлении его отменой своего определения, которое, как всякое частное определение, может быть отменено судом по вновь открывшимся обстоятельствам, каковыми в данном случае должны быть смерть поверенного до дня слушания дела и невозможность со стороны истца для замены его другим и для уведомления суда. Но, само собою разумеется, такая отмена должна последовать по вызове противной стороны, которая, может быть, представит доказательства тому, что тяжущийся, требующий возобновления дела, знал о смерти своего поверенного, имел полную возможность прислать вместо него нового, или, по крайней мере, уведомить суд, который, в таком случае, поступил бы согласно разбираемого правила. При доказанности таких обстоятельств, суд должен поставить в вину самому тяжущемуся непринятие своевременно мер, необходимых для защиты его интересов, и отказать ему в ходатайстве о возобновлении дела.
Что же касается случая, когда дело рассмотрено по существу, то тяжущийся не может иметь другого исхода, как обжаловать решение суда, если оно по вошло в законную силу, или, в противном случае, ходатайствовать по 1 п. 794 ст. о пересмотре, дела по вновь открывшимся обстоятельствам, так как правит. сенат допускает возможность такой просьбы в случае, когда откроется, что иск был предъявлен к умершему ответчику, который вызывался чрез публикацию.
Смерть поверенного одного из многих тяжущихся.VII. Теперь мы должны разрешить вопрос: должно ли быть приостановлено производство, когда умирает поверенный одного из многих тяжущихся, составляющих одну сторону в процессе? Аналогичный с этим случаем, именно случай смерти одного из нескольких тяжущихся, составляющих одну сторону, неоднократно доходил до рассмотрения сената (70 № 1799; 71 № 765), которым разъяснялось, что в подобных случаях все производство должно быть приостановлено, а не по отношению только к умершему, так как приостановление дела по отношению к одному и рассмотрение — по отношению к другим ставило бы суд в обязанность рассмотрения одного и того же дела два раза, «причем сам суд был бы стеснен своим собственным решением, которое таким образом сделалось бы обязательным для лиц, не участвовавших в деле, вследствие чего сим лицам представится повод просить отмены решения по праву третьих лиц» (70 № 1799). Применяя эти рассуждения к рассматриваемому случаю, нужно прийти к заключению, что и тогда, когда умирает поверенный одного из нескольких тяжущихся, производство должно быть приостановлено все.
Смерть одного из поверенных того же тяжущегося.VIII. Наконец, мы должны рассмотреть случай смерти одного из нескольких поверенных одного и того же тяжущегося. Здесь для разрешения вопроса о судьбе дела мы должны взять в руководство уже раз рассмотренную 2325 ст. т. X ч. 1 (см. XV объясн. к 245 ст.), по силе которой доверенность может быть выдана на имя нескольких поверенных с правом действовать или всем сообща, или каждому отдельно и независимо от других. В первом случае, т. е. когда в доверенности сказано, что все поверенные должны действовать совокупно, или, по крайней мере, не сказано, что они могут действовать отдельно, все они представляют нераздельно как бы одно лицо (84 № 88), смертью одного из них вся доверенность должна почитаться прекратившей свою силу, подобно недействительности ее при неправоспособности одного из поверенных (83 № 94), а потому дело должно подлежать приостановлению, так как тяжущийся должен остаться без представителя. Во втором же случае, конечно, дело не может быть приостановлено, ибо за выбытием одного из поверенных, лицо тяжущегося могут представлять другие, и если он доверил им действовать независимо один от другого, то этим самим он выразил свое доверие в том, что и каждый отдельно способен защищать его интересы с надлежащим старанием.
Срок, до которого дело должно быть приостановлено.IX. Относительно второго правила, заключающегося в рассматриваемой статье и касающегося срока, до которого дело должно быть приостановлено, мы должны только отметить здесь одну крупную неточность редакции этого правила. Оно гласит так: «доколе он (т. е. умерший поверенный) не будет заменен новым поверенным, или доколе противная сторона не будет просить суд о вызове отсутствующего тяжущегося порядком, указанным для вызова к суду». Следуя буквально этому правилу, нужно прийти к заключению, что приостановленное дело может быть возобновлено только в двух случаях: когда веритель умершего поверенного пришлет за себя нового, или когда противная сторона будет просить о вызове самого тяжущегося; значит, когда сам этот тяжущийся явится до вызова его и будет просить о возобновлении дела, то эта просьба не может быть уважена. Но, мы видели (I объясн. к этой статье), что тяжущийся всегда имеет право вступить в дело и требовать дальнейшего его движения, в чем отказать ему суд не может иметь никакого основания. Поэтому, рассматриваемое правило следовало бы изложить в таком виде: «доколе та или другая сторона не будут просить о возобновлении дела», и во всяком случае оно должно быть понимаемо в этом смысле.
Порядок возобновленияX. Точно такою же неточностью отличается и третье правило разбираемой статьи, касающееся порядка возобновления производства. По смыслу его только противная сторона, ходатайствуя о возобновлении дела, обязана просить о вызове отсутствующего тяжущегося порядком, установленным для вызова, а на того тяжущегося, поверенный которого умер, такой обязанности закон не возлагает. Между тем, по 687 ст., которая, будучи сопоставлена с 2 п. 681, относится и к случаю приостановления производства по причине смерти поверенного одного из тяжущихся, возобновление может последовать только тогда, когда желающий возобновить производство будет просить суд о вызове своего противника порядком, указанным для вызова по исковым прошениям. Таким образом, и рассматриваемая статья не может быть понимаема иначе, как в смысле правила, изложенного в 687 ст., т. е. требует ли возобновления дела веритель умершего поверенного или противная сторона, оба они обязаны просить суд о вызове противника порядком, указанным для вызова по исковым прошениям. Относительно же того, что требующий возобновления должен представить суду, чтобы противник был вызван и в каком порядке должен последовать самый вызов, будет изложено при объяснении 687 ст., почему, для избежания повторения, здесь мы не будем говорить об этом.