Летопись самовидца о войнах Богдана Хмельницкого/1846 (ДО)/Починается война Его Царского Величества

Лѣтопись Самовидца о войнахъ Богдана Хмельницкаго и о междоусобіяхъ, бывшихъ въ Малой Россіи по его смерти
Починается война Его Царского Величества

авторъ неизвѣстенъ, переводчикъ неизвѣстенъ
Оригинал: укр. Літопис Самовидця про війни Б. Хмельницького і про міжусобиці, які сталися в Малій Росії по його смерті. — Перевод опубл.: 1846. Источникъ: Лѣтопись Самовидца о войнахъ Богдана Хмельницкаго. — М.: Университетская Типографія, 1846. — С. 22—106.

[22]

ПОЧИНАЕТСЯ ВОЙНА ЕГО ЦАРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА.

Того жъ 1654 году его царское величество, обвѣстивши чрезъ своихъ царского величества пословъ королевѣ полскому о своихъ кри́вдахъ и о наступленію на православную вѣру, уводячи римскую, а найба́рзѣй унѣею истинныхъ христіянъ, ознайму́етъ, же войною идетъ на короля полского, самъ своею персоною царскою рушаеть зъ столицы зъ многими войсками, просту́ючи подъ Смоленскъ, а боярина Василія Васильевича Бутурлина зъ многими войсками высылаетъ до гетмана Хмельницкого. А гетманъ Хмелницкій высылаетъ своего войска полкъ Нѣжинскій, Чернѣговскій, при которыхъ и охочихъ много козаковъ и иныхъ полковъ пошло не мало, съ которыхъ осмъ полковъ стало. Ивану Золоторенковѣ нака́зное гетма́нство вручилъ давши ему булаву и бунчукъ, и арматъ зъ собою узялъ немало. Который просто ишолъ на Го́мель и, тамъ заставши жолнѣ́ровъ литовскихъ немалую купу, Гомель осадилъ, подъ которымъ немалый часъ стоялъ, не могучи́ оныхъ узяти. А его царское величество просто подъ Смоленскъ подступилъ и тамъ оного доставалъ разными способами, где и козаковъ прийшло немало зъ братомъ Золотаре́нковымъ до его царского величества подъ Смоленскъ, где собѣ отважне починали въ приступахъ ажъ на верху му́рахъ смоленскихъ по лѣствицахъ были; аже́ оныхъ Нѣмцы вспирали, але многіе, и въ городъ упавши, погинули. Що видячи его царское величество ихъ отвагу, барзо ихъ улюбилъ. Жолнѣре зась зъ воеводою смоленскимъ Глѣбовичемъ, видячи такъ великіе силы его царского величества и нало́гу щоденную и нощную, зво́нпивши собою, просили его царского величества о милосердя, жебы зоставали при здоровю; що и одержали. Итакъ поддали городъ Смоленскъ поклонившися, и въ цѣлости отпущены въ Литву. А его царское величество своими воеводами и ратными людми осадилъ Смоленско и, изъ костеловъ церкви посвятивши, и му́ры посвя́щенны, по которыхъ самъ его царское величество ходилъ при томъ посвященню. И оттель [23]послалъ его царское величество подъ Ви́тепско и По́лоцко и тые городы повыймали люде ратные его царского величества ажъ по самую границю курляндскую, и южъ другій зоставалъ воевода. Также того жъ времени Дубровную, Оршу, Шкловъ, Копысь повыйма́но, и Могилевъ подался его царскому величеству, и тамъ воевода зоставалъ и Поклонскій[1] полковникъ; и инные многіе городы литовскіе Бѣлая Русь; съ чего и титулъ сталъ: и Бѣлыя Россіи. А Золотаре́нко, Гомель державши въ обложенню немало, що видячи жолнѣрове, же юже́ трудно уседѣтися, здали городъ Золотаре́нковѣ, который осадивши своими людми, потягнувъ подъ Быховъ, городы привороча́ючи собѣ. Що усе привернулось и поддалось, опрочъ тилко самъ Старый Быховъ не поддался и держался. А Золотаренко, ставши въ Новомъ Быховѣ, былъ самъ съ козаками своими не въ малой купѣ у его царского величества въ Смоленску. Аже осѣнь наступала, его царское величество повернулъ до Вязмы и тамъ зимовалъ: а на Москвѣ моръ великій былъ. А козаки зъ Золотаренкомъ зѣмовали у Быхову Новомъ. А у Старый Быховъ притягнулъ Князь Радивилъ, гетманъ литовскій, и ходилъ доставати Могилева, и ничего не вскуравши, отойшолъ и повернулъ подъ Новый Быховъ доставати Золотаренка зъ козаками, и тамъ ничо́го не вскуравши, зъ великою шко́дою отойшолъ и, осадивши Быховъ Старый накрепко людми военными, повернулъ у Литву. А гетманъ Хмелницкій стоялъ зъ войсками своими и его царского величества подъ Фастовомъ. И отъ его царского величества присы́лано козакамъ жаловання копѣйки золотые, ваго́ю у полталяра. Того жъ часу и мѣдяные копѣйки повстали, которые розною цѣною ишли зъ срѣбными. А таляръ битый подъ печатю царскою былъ, въ цѣнѣ золотыхъ шести хоживалъ.

Того жъ року солнце барзо мѣнилося въ Спасовки въ се́реду пе́ршой недѣли.

Того жъ року Шведъ на Полшу повсталъ и многіе городы побралъ, а король полскій уступилъ съ Полши въ Цесарскую землю.


ВЪ НАЧАЛѢ 1655 РОКУ.

Гетма́нове коронные, по уступленію на зиму короля шведского, послали въ Крымъ и переедна́ли хана зъ ордою, жебы онымъ на помощъ выйшли зносити Украи́ну, а звла́ща зимою. Що орда зъ охотою учинила, и вытягла поту́га великая. Также все войска коронные ску́пившися, просто рушили отъ Камянца Подолского на Украи́ну. О чомъ и Хмелницкій увѣдомившись, полки казацкіе ску́пилъ и постановилъ по городахъ отъ Уманѣ, а самъ зъ инными полками и войсками его царского величества, надъ которыми старшій былъ бояринъ Василій Борисовичъ Шереметевъ, зъ немалымъ войскомъ сталъ у Ставищахъ. Аже почулъ, же жолнѣ́рове зъ ордою зближаются, рушилъ зъ Ставищъ къ Уманѣ и тамъ за Пятиго́рами на Дрижипо́лю въ поляхъ споткались зъ ордою и тыми войсками коронными, и стала война [24]великая. Войско козацкое въ купу не зійшлося и орда не допустила скупитися, осадивши гетмана Хмелницкого въ поляхъ, и такъ наступовало жолнѣрство на Хмелницкого, же трупомъ жолнѣрскимъ козаки вта́борились, бо нетилко въ день, але у ночѣ бились у рукопашъ; аже въ таборъ козацкій и московскій драгунія уломилась была, которыхъ не такъ стрѣлбою, якъ оглоблями зъ саней били и многихъ побили, зъ которыхъ мало хто увойшолъ. Що видячи Хмелницкій, же такъ великая налога презъ дней три, казалъ табору руша́ти и просто на обозъ коронный ити, роспорадивши гарма́ты и пѣхоту. Що видячи жолнѣрове, мусѣли уступовати назадъ, также и орда, бо много Татаръ пропало. За которыми гетманъ Хмелницкій зъ войсками ишолъ; а войска коронные уступили за Богъ, а инные въ Полщу повернули, и усѣ войска коронные коло Подгоря держались, бо за́разъ на весну того жъ року его царское величество зъ великими потугами зъ Вязми выйшовши, и просто къ Вилню войною ишолъ, и усю Литву звоевалъ, и Вилню взялъ и усѣ городы, опрочъ Слуцка и Быхова. Тамъ же и козаки были при его царскомъ величеству, зостаючіе зъ Золотаренкомъ, и барзо здо́бычъ великую узяли. А гетманъ Хмелницкій, зъ войсками своими и его царского величества силами, подъ Лвовъ ходилъ и, облегши Лвовъ, разные городы побралъ и Люблинъ узялъ, и опустошилъ тоей землѣ не мало, бо не могли силы жолнѣрскіе опе́ртися, же и короля не мѣли у земли, а инные войска Шве́довѣ поподдавалися. На́ветъ и самъ гетманъ Радивилъ, будучи выгнанный зъ Вилня, поддался шведскому королевѣ зъ гетманемъ литовскимъ и усѣмъ войскомъ. А у Вилню зоставалъ воевода, и по инныхъ городахъ, такъ великихъ, яко и малыхъ, зоставали воеводове его царского величества, а звла́ща по столе́чныхъ, где воевода, яко то Вилня, Полоцко, Витепско, Минско, то бояре зоставали. Итакъ того року усю Литву звое́вано, и его царское величество повернулся на зиму знову до Вязми со всѣми силами. А Иванъ Золотаренко, повернувши отъ его царского величества зъ Литвы, подійшолъ зъ войсками козацкими подъ Быховъ Старый и тамъ оный въ обложенню держалъ, где на коню, подъ часъ потре́бы, оного на ге́рцу пострелено у ногу зъ мушке́та, отъ которой ноги и померъ подъ Быховымъ. И тамъ по смерти его якъ тѣло проважено до Нѣжина, въ скоромъ часѣ забунтовалося козацство, на своихъ старшинъ чернь повставала была, хотячи старшину побити; але старшина скупившися, многихъ съ чернѣ выстинали, бо чернь, напавши на возы купецкіе зъ горѣлками, оныхъ рабуючи, позапивалися, на которыхъ напавши старшина, выстинали, а приво́дцовъ повѣшали. Итакъ юже не могучи за непослуше́нствомъ болше держати Быхова въ обложеню и оный узяти не могучи, отступили назадъ на Украину, зоставивши тамъ полковника Нечая зъ войскомъ, которые тамъ и коло тамошнего повѣту Могилевскаго и коло инныхъ городовъ, ажъ по самый Гомель, стояли, бо тилко Быховъ Ляхамъ голдова́лъ.

О томъ зась тѣлѣ албо трупѣ того Ивана Золотаренка взмѣнку [25]положу, що ся стало на погре́бѣ оного, напишу, бо и самъ тамъ былъ и набралемся страху немалого, бо тое тѣло зоставало презъ увесь постъ Филиповъ въ Нѣжинѣ въ церквѣ и на остатнемъ тыжню попроважено оное до Корсуна, где предъ св҃ти припровадивши, поставили въ церкви святого Николая за мѣстомъ, не ховаючи, але межи св҃ти съ тріумфомъ хотячи оное проводити оттоля въ городъ до церкви Рождества Христова, збудованного отъ того жъ Золотаренка; и тамъ въ самый денъ Рождества Христова въ святой церкви Святого Николая, где тое тѣло лежало на катафалку прибранномъ, священники нѣжинскіе съ протопопою своимъ Максимомъ и игуменомъ и діаконами двома, усѣхъ десять персонъ, зоставивши храмъ Рождества Христова такъ хвалебный и пошли соборомъ отправовати службу Божію до св. Николая, где тое тѣло лежало; и дивовиско, а не такъ задля набоженства множество народа зобралося и, по иншихъ церквахъ выслушавши набоженство, въ тую церковь натислося. А церковь великая была забиванная, а тилко одни двери мѣла. А служба Божія забавна зъ музыкою спѣвана отправовалося. Где юже окончивши божественную службу, якъ юже Буди имя Боже Господне спѣва́но, игуменъ нѣжинскій Діонисій, хотячи ити давати дару́, ведлугъ звычаю чернечого хотячи узяти на голову подкапокъ; который зоставалъ у скарбницѣ, альбо коморцѣ, которая была прибудо́вана у олтарѣ на правомъ боцѣ, маючи собѣ и склепле́ня зъ олтара. Итакъ отчинивши двери, обачитъ, же стѣна загорѣлась, и заразъ ставши на царскихъ вратахъ, священникъ тоя же церкви крикнетъ на народъ: „Про Бг҃ъ, церковь горитъ.“ Итакъ тотъ народъ потиснулся до дверей и двери затлумили, же нѣхто не моглъ самъ выйти изъ церкви, ажъ каждого вытягали. А тая скарбниця загорѣлась съ неосторожности вытрикуша, же тамъ свѣчи клалъ на полицѣ, не загасивши добре, и съ того занялося, бо я самъ на тое смотрѣлъ въ той скарбницѣ, якъ еще огонь не разширился былъ, але знать, же особливый гнѣвъ Божій былъ, же въ скоромъ часѣ отъ такъ малой рѣчи уся церковь занялася, у едномъ квадрансѣ згорѣла, же людъ не моглъ выйти, але згорѣло людей живыхъ 430 зъ наддачею. Въ той церкви и священниковъ два брата рожоныхъ згорѣло во всѣхъ аппаратахъ, какъ служили, которые аппарата коштовали на килька тысячей. Итакъ вмѣсто радостного праздника, мало хто знайшолся въ томъ мѣстѣ, жебы не плакалъ своихъ пріятелей, такъ въ скоромъ часѣ срогою смертію погибшихъ: хто отца, матки, сына, брата, сестеръ, дочки. Хто можетъ выповѣсти такій жаль, якъ тамъ стался за малый часъ, же усе мѣсто смертелностного трупу паленого?[2] И якъ тотъ огонь погасъ, тотъ трупъ недогорѣлый Ивана Золотаренка братъ его узялъ въ дворъ свой, и знову въ новую домовину вложилъ и ведлугъ своего уподобання отправовалъ погре́бъ, зробивши катафалкъ у Рождества Христова, але и тамъ подвокротше заго́рувался, поколя скончила тотъ погре́бъ.[3] [26]

РОКУ 1656.

Государь Царь и великій князь Алексѣй Михайловичъ его царское величество потрете выйшолъ на на войну противно Шведа, и того часу Шведъ уступилъ за море у свою землю, а Магнусь Графъ, т. е. великій гетманъ шведскій, стоялъ зъ войсками въ розѣ, и его царское величество на Полоцко потягнулъ зъ войсками, а тяжары военные рѣкою Двиною проважено, [4] ..........................................


Того жъ года у Вильню комисія отправовалась съ Ляхами, на которую и постороннихъ монарховъ и цесарскіе медіаторове были, и козацкіе послове отъ Хмелницкого тамъ же были, але згоды не стало, и такъ надаре́мнѣ тая комисія отправовалася. А Гетманъ Хмелницкій зоставалъ зъ войсками на Украинѣ, бо не мѣлъ нѣ отъ кого наступовання, а до того уже и самъ неспособного здоровя былъ. Тылко тое войско зостаючое къ Богу и ко Днѣпру ходило зъ сыномъ Хмелницкого Тимошемъ на помочь господаревѣ волоскому, тестевѣ его Василевѣ Липулу, который зъ мултянскимъ господаремъ завоевался. И тамъ Тимоша убито, и войско тое зъ ущербомъ назадъ повернуло и припровадили зъ собою тѣло Тимошево, а господаря волоского Василя Лупула взято до Цариграда, и тамъ зоставалъ у вязе́ню въ едикулѣ и померъ тамо.


РОКУ 1657.

Гетманъ Хмелницкій, зносячися зъ Ракочимъ, королемъ венгерскимъ, и королемъ шведскимъ, але хотячи того, жебы король венгерскій опановалъ корону польскую и королемъ зоставалъ, который выйшолъ зъ своей земли зъ войсками, также и Шведъ зъ войсками своими на початку того року, до которыхъ и Гетманъ Хмелницкій выслалъ отъ боку своего Антона Чигиринского, придавши ему со всѣхъ полковъ людей голнѣйшихъ по килка сотъ, албо иншихъ и тысяча ишло охочихъ. И такъ потягши Подгорямъ за Самборомъ и тамъ учинилися зъ войсками венгерскими, а напотомъ и зъ шведскими, и пустошили Полщу ажъ по самые Пруси, ибо и Варшаву узяли были. Барзо тогда великое спустошеніе стало Полщи, бо, начавши отъ зимы, немалъ цѣлое лѣто тамъ пустошили. Що видячи король полскій, любо зостаючи за границею зъ сенаторами, прикладали старання, якъ бы тому запобѣгнути, жебы до остатку не згубили своей землѣ, послали до Крыму, хана просячи о помочѣ, который, онымъ пріобѣщавши, посылаетъ солтановъ зъ ордами Волоскою землею. А тутъ зась король полскій зъ сенаторами, где чуючи о войскахъ своихъ, дали знати, жебы ся до одного горнули. И тамъ жолнѣрове, любо которые и при Шведу юже зоставали, и при королю венгерскому, и на цесарской границѣ, усе тое до купы згорнулося до своего короля. О чомъ постерегши Шведъ, уступилъ въ Пруси, а Козаки, обтяжившеся добычею, назадъ уступовали, при которыхъ и король венгерскій держался, бо юже отъ Погуря орды зайшли. Итакъ орда, случившися зъ войскомъ короннымъ, осадили подъ Межибогомъ короля [27]венгерского и достали оного и узяли Ляхи до себе. А Козаки увойшли на Украину, задля которыхъ посылку, почувши гетманъ Хмелницкій, же орда выйшла, будучи самъ хорымъ, послалъ сына своего Юрія со всѣми войсками, где ся скупили на Ташлыку, а на потомъ збунтовавшися, назадъ уступили, не слухаючи полковниковъ своихъ. А такъ Рокочого войско згинуло, а Хмелниче́нко повернулъ къ Чигирину. Барзо хорымъ самъ Хмелницкій былъ, где юже съ тоей посте́лѣ албо хоробы не всталъ, але въ скоромъ часѣ померъ, о Успеніи Пресвятыя Богородицы, а похороненъ былъ предъ святымъ Семіономъ въ недѣлю; где множество народа, а найболше людей войсковыхъ, было, и прова́жено тѣло его зъ Чигирина до Суботова, и тамъ погребено въ рынковой церкви.

По похоронѣ старо́го Хмельницкого, любо тое еще за живота стары́й Хмельницкій назначилъ гетманомъ сына своего Юрія, але еднакъ несчастливая заздрость албо хтивость уряду тое правила, же зъ старшинъ не одинъ того себѣ зичиль уряду, а не могучи явне въ тимъ открытися и того явне доказовати, тое умыслили и намовили, яко молодого лѣта Хмелницкого, жебы отъ того уряду отмовлялся, здаючи оный. Итакъ будто учинивши раду, часть Козаковъ зобравши въ дворъ Хмелницкою, а найболше тихъ людей превратныхъ, а тимъ зычли́выхъ, которымъ тотъ урядъ гетманства зы́чили, а въ остатку дворъ замкнули, непущаючи никого. Где Юрій Хмелниче́нко, выйшовши зъ свѣтлици у тую ряду, учинилъ подякованне отъ родича своего за урядъ гетманства и поклонился усему войску и положилъ булаву и бунчукъ въ той радѣ, и поклонившися, отойшолъ въ свѣтлицю. А Выговскій писаръ за писа́рство подякова́нне чинилъ, а обозный Носачъ Корсунскій за урядъ обозницства. И тая булава часъ немалый лежала въ той радѣ. Кожному бы ся хотѣло узяти тотъ урядъ, але не позволяетъ войско. Но тако по килка кротъ презъ асауловъ войска, на чомъ бы ихъ воля была, жебы зоставалъ натомъ урядѣ гетманства, але усѣ одними голосами кричатъ, жебы сынъ Хмелницкого гетманомъ зоставалъ. А звлаща зъ посполитыхъ козаковъ тые голосы призываютъ молодого Хмелницкого и просятъ оного, жебы тотъ урядъ справовалъ на мѣстцу отческомъ, который отмовлялся молодостію лѣтъ своихъ и фрасункомъ родича своего, а до того придаючи, же еще оному до такъ великого уряду лѣта не позволяютъ, не маючи такого довцѣпу войско справовати и жебы Украина зоставати мѣла въ тихости, даютъ оному на тое раду войско посполитое, жебы онъ тотъ урядъ гетманскій держалъ, жебы тая справа была, же Хмелницкій гетманомъ, а справци войска и порадци тыежъ, що и при небожчику Хмелницкому старому зоставали, т. е. Выговскій писаръ и Носачъ обозный и Григорій Лесницкій судіею, и тые жебы уже справовали яко оный Хмелницкій передъ смертію въ опеку того сына своего подалъ. Але они, того уряду собѣ желаючи, отражали молодому Хмелницкому жебы не брался за тотъ урядъ, що усиловне отпрошивался, але козацства [28]не хотѣло оного отъ уряду того уволнити, памятуючи на зычливость отцевскую. Итакъ упросили молодого Хмелницкого, жебы при нему зоставали булава и бунчукъ, а якъ у войско выходити, жебы зъ рукъ и двора Юрія Хмелницкого отбиралъ Выговскій, а прійшовши зъ войска, знову тое отдавалъ до рукъ Хмелницкого; на що любо ся вымовлялъ Выговскій усты, але сердцемъ щукалъ того способу, якъ бы тое цѣлкомъ опановати, и просилъ войска, жебы тое до третяго дня, т. е. до середы отложено, на що войско позволило. А гды пришолъ тотъ день середа, знову козаковъ ряду и знову въ тотъ же дворъ Хмелницкого зобралося козацство, полковники и сотники, и що могло увойти чернѣ, знову тое гетманство трактовати; але яко перве сотники зъ черню постановили, на томъ постановили, на томъ и стали, жебы зоставали знаки войсковые при Хмельницкомъ молодомъ и жебы зъ своихъ рукъ Выговскому давалъ, якъ у войско выходити маетъ; а зъ войска якъ повернетъ, жебы знову отдавалъ до рукъ Хмелницкого. Але предся фортель лядскій а лацѣни превротного найшла дѣру, которою бы мѣла влѣзти въ тотъ урядъ гетманства и опановати, и далъ такую рацію полковникамъ и всему войску, на той радѣ зостаючимъ, яко бы покору свою показуючи Выговскій козакомъ, проситъ о позволеніи усего войска, якъ оному на листахъ свой титулъ писати при тихъ клейнотахъ, поневажъ Хмелницкій въ дому зоставати будетъ, то оного трудно на листахъ и универсалахъ, выданныхъ зъ войска, подписовати, апритомъ письмѣ якъ ея подписовати пре печати войсковой. Але юже оного совѣтники вынайшли тотъ способъ, дали такую рацію народу посполитому, жебы позволили оному писатися тимъ способомъ: Иванъ Выговскій на тотъ часъ гетманъ войска Запорожского; а чернь, яко простые люде, позволилися оному такъ писати. Итакъ рада скончалася, а Выговскій почалъ промышляти о козакахъ: первое, жебы тихъ, которыхъ быть разумѣлъ не зычливыхъ собѣ, вытратити; другое, жебы оторватися отъ царского величества и учинити згоду съ королемъ полскимъ, бо того жъ часу при похоронѣ Хмелницкого старо́го былъ посломъ Биневскій, еще въ тотъ часъ уряду на собѣ не маючи, которого за малою рѣчу козаки не убили, и заразъ тому Бѣневскому усю зычливость свою открылъ Выговскій, и якимъ способомъ мѣетъ оторватися отъ царского величества, а знову згоду брати зъ королемъ полскимъ, и чого жадаетъ отъ короля и речи посполитой. Не много тая постанова Выговского зъ Хмелницкимъ тривала; запомнѣлъ того скоро Выговскій, же стары́й Хмелницкій зъ неволѣ оного отъ Татаръ вызволивши, такимъ паномъ учинилъ, а не тилко его самого, але и усѣхъ покревныхъ его збогатилъ; бо тіе признаки разъ узявши у молодого Хмелницкого, т. е. булаву и бунчукъ, юже оному не отдалъ, але при себѣ задержалъ и почалъ драгунѣю збирати, также корогвы полскіе збирати, затягати. Що видячи Пушкарь, полковникъ полтавскій, заразъ почалъ отказовати; але Выговскій, почавшися писати гетманомъ запорожскимъ, высылаетъ полкъ Нѣжинскій и Стародубовскій у [29]повѣтъ Полтавскій на залогу, яко бы тое ускромляючи. Где по усей Полтавѣ тое козацство стояло часъ немалый, а далѣй збунтовявшися, назадъ вернулися. А гетманъ Выговскій на ускромлення Пушкара послалъ соби корогвы затяговые. Итакъ якъ прійшли подъ Полтаву, то выйшовши Пушкаръ и тіе корогвы затяговые погромилъ, розогналъ, и отъ того часу сталъ задоръ съ Пушкаремъ. И Пушкаръ, держачи зъ Запорожемъ, посылаетъ до его царского величества, даючи знати, же Выговскій самъ собѣ гетманство привлащаетъ и хощетъ оторватися отъ его царского величества, а зъ королемъ полскимъ и зъ ханомъ крымскимъ згоду беретъ. Посылаетъ его царское величество боярина и оружничого Богдана Матвѣевича Хитрого до войска Запорожскаго, жебы при нему войско гетмана себѣ выбрали и жебы гетманъ присягу выконалъ на подданство его царскому величеству, и жебы той запалъ межи войску ускромилъ, але едностайне жебы собѣ гетмана выбрали и тому повиновалися, якъ и старо́му Хмелницкому. Которая рада въ Переяславлю была; тилко на оную полковники зь сотниками и зъ иншою старшиною зъѣхалися, опрочъ чернѣ, и Выговскій боярина такъ словами лестивыми, яко и подарками, уконтентовавши, до того навернулъ, же оному гетманство подтвердилъ въ въ Переяславлю, любо на тое войско и не позволяло, бо полковникъ полтавскій Пушкаръ жадною мѣрою на тое позволити не хотѣлъ со всѣмъ своимъ полкомъ и, скупивши, полкъ ишолъ до Переяславля, жебы раду тую разорвати, але почувши, же юже гетманомъ бояринъ Выговскаго учинилъ, подъ Лубнями сталъ, до котораго и бояринъ, повернувши зъ Переяславля, у войско пріѣхалъ и оному поблажилъ и особливый подарунки отъ его царского величества отдалъ. Итакъ Пушкаръ, повернувши до Полтавы, не захотѣлъ послушнымъ быти гетману Выговскому и Запорожцовъ, отлучивши отъ гетмана Выговского, до себе привернулъ. Що видячи гетманъ Выговскій, же войско не усе его гетманомъ любитъ, потаемне чрезъ своихъ посланцовъ зъ королемъ полскимъ згоду починаетъ, также въ крымъ до хана пословъ своихъ о згодѣ высылаетъ, до того Орда зъ охотою й пристала.


РОКУ 1658.

Заразъ по Воскресеніи Христовомъ, на святого Георгія, зъ Крыму выйшолъ Карамбей зъ ордами, въ сороку тысячей, подъ Чигиринъ и тамъ зъѣхавшися у рѣчки, званой Арилій, два ихъ, Карамбей зъ Выговскимъ, на особномъ мѣсцу, на конехъ сидячи, мали розмову изъ собою годинъ на двѣ дзигаровыхъ и тамъ зъ собою, потаемне отъ усѣхъ полковниковъ, постановили противко кого мали тую войну поднести; а напотомъ гетманъ Выговскій до намету своего Карамбея зъ мурзами упросилъ, и тамъ зо всѣми полковниками и инною старшиною учинили згоду зъ Ордою, где самъ гетманъ Выговскій, обозный, су́ддѣ, полковники зо всею старшиною и козаками, при нихъ будучими, присягу выконали на братерство, и тамъ собою банкетъ [30]учинивши зъ гармать били. Того жъ дня Карамбей повернулъ на кочовиско до Орды на Цыбулникъ, зъ которымъ гетманъ послалъ Романа Ракушку и Левка́ Буту, сотниковъ нѣжинскихъ, при которыхъ Карамбей и мурзы со всею ордою присягу выконали на братерство. И заразъ гетманъ послалъ до его царского величества, даючи знати о той згодѣ зъ Ордою, жебы яко противъ Ляховъ оныхъ затягаетъ и на ускромленне Пушкара, которому Его царское величество довѣрилъ, бо и полковники не знали о томъ ежебы онъ мѣлъ отъ его царского величества оторватися.

И того жъ року, заразъ о святомъ Николаи, гетманъ Выговскій зъ ордами и зъ полками козацкими подъ Полтаву наступилъ. А Гуляницкій зъ полками Прилуцкимъ и Чернѣговскимъ, идучи за гетманомъ, перше въ Лубняхъ Пушкаровцовъ, которые ся были зачинили, штурмомъ узялъ, а напотомъ Гадячое облегъ. Того жъ часу и подъ Глуховомъ накилка сотъ Пушкарцовъ выстинали. А гетманъ Выговскій, прійшовшы подъ Полтаву, сталъ неоподаль, докучаючи Полтавцамъ. Где Пушкаръ, не чекаючи приступу Выговского, тысячей двадцати албо и больше зъ Запорожцами, выйшовши изъ города, на святую Тройцу рано, ударилъ на таборъ уломившися, юже и гарматы опановалъ былъ; але гетманъ Выговскій, на коня впавши, до Орды прибѣгъ и знайшовши Орду въ готовности, заразъ зъ Ордою далъ своимъ помочи, же ихъ зъ табору выбили и, не допустивши до мѣста Полтавы, всѣхъ выстинали и самого Пушкара стяли, же мало кто зъ того войска живымъ выйшолъ, и Полтаву до щенту Выговскій спустошилъ. Того жъ дня и Гадяче Гуляницкій узялъ.

Того жъ лѣта подъ осень князь Ромодановскій съ Бѣлагорода зъ войсками великими, такъ московскими, яко и Козацкими, выйшолъ на Украину къ Пирятину, съ которымъ и Запорожцы и полки Полтавскій, Миргородскій и Лубенскій были. А напротивъ его выйшолъ Гуляницкій съ полками Чернѣговскимъ и Прилуцкимъ, и дали между собою бой подъ Пирятиномъ. Итакъ мусѣлъ Гуляницкій оборонною рукою уходити, которого у Варвѣ бояринъ князь Ромодановскій держалъ въ обложенню недѣль шесть, ажъ Выговскій гетманъ зъ ордами далъ оному отсѣчъ.

Бояринъ князь Ромодановскій сталъ зъ войсками на зиму у Лохвицѣ. Того жъ лѣта Выговского братъ Данило зъ полками козацкими сталъ подъ Кіевомъ на Щекавци, хотячи Кіева доставати; але бояринъ Шереметевъ тое его войско розогналъ.

Того жъ року гетманъ Выговскій взялъ згоду зъ войскомъ короннымъ, где и жолнѣровъ на килка тысячей на зиму прійшло, зъ которыми гетманъ Выговскій ходилъ подъ Лохвицю и изъ ордами доставати князя боярина Ромодановскаго, але тамъ нѣчого не вскуравши, подступилъ подъ Зѣнковъ, зъ которымъ много козацства украинского было, и тамъ стоячи, много городовъ украинскихъ попустошили и, Зѣнкова не [31]взявши, отступилъ до Чигирина, а жолнѣрство корогвами по городахъ украинскихъ поставилъ, которые, ведлугъ своего звычаю, стацію брали; а черезъ послы свои козацкіе, т. е. Павла Тетеру и Грушу, о згодѣ трактовали.


РОКУ 1659.

Бояринъ князь Трубецкій отъ его царского величества зъ войсками великими присланъ къ Путивлю, до которого и князь Ромодановскій зо всѣми полками бѣлогородскими, князь Пожарскій и иныхъ много зъ войсками великими скупились въ Путивлю, противъ которыхъ Гуляницкій зъ полкомъ Нѣжинскимъ и Чернѣговскимъ пошолъ и, тамъ споткавшися за Конотопомъ, давши зъ собою бой, и Гуляницкій, не додержавши, въ городъ Конотопъ вступилъ, которого бояринъ Трубецкій зъ великими войсками, которыхъ было болше ста тысячей, облегши Гуляницкого въ Конотопѣ, отъ Проводной недѣлѣ ажъ до святого Петра держалъ въ обложенню недѣль зъ дванадцать, розными способами достаючи, такъ приступами частыми, яко подкопами и гранатами великими промыслъ чинячи, а наостатокъ, хотячи коло города ровъ засыпати, валъ передъ собою войско гнало, у ровъ землю сыпячи; але тую землю обложенцы вылазками въ городъ Конотопъ носили и съ того себѣ валъ приболшовали; въ которыхъ-то приступахъ бояринъ князь Трубецкій много людей потратилъ. Того жъ часу князь Ромодановскій мѣлъ потребу съ полками козацкими подъ Борзною, где козаки не додержавши, мимо городъ утекли къ Нѣжину, а князь зъ войскомъ Борзны досталъ, однихъ порубали а другихъ въ полонъ выбрали и мѣсто спалили. Того жъ часу, маія 8 дня князь Ромодановскій съ войсками великими подъ Нѣжинъ приходилъ, съ которымъ войско козацкое, маючи зъ собою Татаръ тысячей дванадцятъ при зятю ханскомъ Мамсиръ-мурзѣ, дали бой въ полю, але не додержавши, козаки вступили въ городъ за гетманомъ наказнымъ, а орда оборонною рукою въ поле на Лосиновку вступила, за которыми князь ишолъ, але ничого не вскуравши, назадъ вернулся подъ Конотопъ. Того жъ часу гетманъ Выговскій, скупивши всѣ полки козацкіе и маючи присобѣ Нурадинъ султана, притягъ зъ войсками на Крупичполе, где и ханъ зъ великими потугами войскъ Орды прибылъ до него, юня 24 дня; и тамъ гетманъ Выговскій зо всею старшиною, а полковники и сотники зо всею черню, присягали хану крымскому на томъ, жебы его не отступать; тамъ же и ханъ зъ салтанами и усѣми мурзами присягалъ козакомъ, жебы ихъ не отступати въ той войнѣ, якъ ударится зъ войскомъ московскимъ. Итакъ тіи трактаты скончивши, просто подъ Конотопъ потягнули и заразъ зъ подъ Тиницѣ подъѣздъ добрый выправили, где прійшовши на переправу въ селѣ Сосновцѣ, не малъ презъ цѣлый день мѣли потребу, где языка взяли, а людъ Московскій не досталъ языка, и на той переправѣ, въ мили доброй отъ Конотопу, заставу отправовали и тамъ того дня розійшлися. На другій же день зась, юля 28 дня, въ середу рано, [32]гетманъ Выговскій, войско вшиковавши козацкое и полскіе корогвы, просто на Сосновку рушилъ, а ханъ зъ Ордами на Пустую Торговицу рушилъ зъ людомъ перебраннымъ до бою. И тамъ прійшовши гетманъ Выговскій до Сосновки къ переправѣ, засталъ великіе войска его царскаго величества, съ которыми былъ околничій князь Григорій Ромодановскій и князь Пожарскій и инныхъ много началныхъ людей конныхъ и пѣшихъ, и на килка годинъ у той переправи велми бой былъ, але ханъ зъ ордами, съ тылу отъ Конотопу ударивши, оныхъ зламалъ, где за одинъ часъ болей нѣжъ на двадцать тысячей албо на тридцать люду его царского величества полегло. А князь Ромодановскій зъ того бою здорово увойшолъ, а князя Пожарского живо поймано, которого ханъ стративъ того жъ часу, скоро приведено, для того, же хану домовлялъ.

Того жъ року іюля 29 дня и Гуляницкій зъ войскомъ въ Конотопѣ зосталъ волнымъ отъ обложення, которыхъ толко было полтретѣ тысячи. А князь Трубецкій, видячи, же на войско трудно отъ Орды, таборъ справивши и войско вшиковавши, третого дня рушилъ съ подъ Конотопу и такъ оборонною рукою ажъ до Путивля прійшолъ юже безъ шкоды. А гетманъ Выговскій зъ войскомъ зъ Ордами, отъ Путивля отступивши, подъ Гадяче потягнулъ и, тамъ ставши, Орду съ козаками выслалъ въ землю московскую задля добычи и ижбы пустошили, и тамъ же подъ Гадячемъ докончилъ згоды зъ королемъ полскимъ, на томъ постановивши, же самъ воеводою кіевскимъ былъ, а съ каждого полку козаковъ по килка сотъ до шляхетства мѣли быть приняти; также шляхта вся и козаки трохъ воеводствъ: Кіевского, Чернѣговского, Брацлавского, въ Кіевѣ усѣ суды и справы имѣли отправовати, не ѣздячи до Люблина, а нѣ тежъ до Варшавы на сеймъ; що и привилеями южъ иствержено было. Тогда жъ гетманъ Выговскій, тамъ стоячи, городы и тіе, съ которыхъ козаки были при войску Московскомъ, якъ то: Роменъ, Миргородъ, Веприкъ и инные, казалъ зганяти за Днѣпръ, а городы попалити. Того жъ року тая згода зъ королемъ полскимъ розорвалася, бо гетманъ Выговскій, повернувши до Чигирина, войска роспустилъ, ханъ у Крымъ повернулъ, набравши ясыру, а корогвы зятяговые полскіе на станцію росположилися и въ полкъ Нѣжинскій и Чернѣговскій, надъ которыми старшій былъ панъ Немѣричъ. А Юрій Хмелницкій, жалуючи зневаги своей, же ему гетманство отнято, выслалъ за пороги слугу своего Бруховецкого до войска, просячи, щобъ выйшли. Того жъ року полковникъ переясловскій Цюцюра, хотячи себѣ гетманства, съ порады протопопы нѣжинскаго Максима и Васюты козака, изъ собою зприсягшися въ полѣ зачалъ новую рѣчъ, бо будучи старшимъ въ городѣ Переяславлѣ и которыхъ козаковъ значныхъ, до себе зазвавши въ артель по одинцемъ, казалъ повязати, а напотомъ и позабивати на смерть, и послалъ до Кіева до боярина и воеводы кіевского Шерометева людей, просячи, жебы ему далъ московскихъ, що и одержалъ, и заразъ того жъ часу, т. [33]е. сентября 1 дня, до Нѣжина козаковъ своихъ послалъ, юже на тое маючи змову зъ Васютою Золотаренкомъ, а звлаща въ небытности Гуляницкого полковника, который на тотъ часъ отъѣхалъ былъ до Корсуна, аже сторожи не было жолнѣрской у брамахъ, увойшовши козацство въ мѣсто, крикнули на людей жебы Ляховъ били. И заразъ поспольство кинулося съ тими козаками и за годину всѣхъ жолнеровъ выбили, которыхъ было корогвій 5, нѣкого не щадячи, же не звыкли давати стацій жолнѣрамъ. А зъ Нѣжина заразъ по усѣхъ городахъ, где были въ Чернѣговѣ, Березной Менѣ и инныхъ. А рейментара ихъ пана Немѣрича, за Кобизчою подъ селомъ Свидовцемъ нагнавши, забили и хто при нему былъ, никого не живячи. И того жъ часу послали до Путивля до боярина и князя Трубецкого, жебы наступовалъ зъ войскомъ московскимъ подъ Нѣжинъ зъ войсками. Що видячи князь Трубецкій, же старшина козацкая до оныхъ пріѣхала, также и изъ Кіева маючи вѣдомость; же Выговского жолнѣровъ выбито, рушилъ просто на Нѣжинъ, и изъ Нѣжина выславши посланцовъ козацкихъ до его царского величества и своихъ, зъ войсками рушилъ подъ Переяславль. О чомъ почувши гетманъ Выговскій, выйшолъ у войско подъ Бѣлую церковь, хотячи полки купити, но оному послушенства не отдавали, ибо молодый Хмелницкій Юрій выйшолъ до войска, до которого ся привернули всѣ полки зъ волостми и Сѣрко зъ запорожцями. Итако мусѣлъ Выговскій, зоставивши жону въ Чигиринѣ, уходити въ Полщу, до которого козаки посылали по гарматы и знаки войсковые, що онымъ одни поотдавалъ, а другіе зъ собою попровадилъ въ Полщу; которому надано Баръ и инные городы въ Полщи. А войско, остановившися за Переяславлемъ московское, где скупилися и усѣ полки заднѣпрскіе, и учинивши раду, едностайне на тое зезволившися, обоихъ сторонъ козацство оббрали гетманомъ совершенно Юрія Хмелницкого, которому гетманство здавалъ князь Трубецкій. Итакъ заразъ зъ тоей рады воеводъ постановили въ Переяславлю, Нѣжинѣ и Чернѣговѣ зъ войсками. А князь Трубецкій повернулъ зъ войсками въ Москву. А гетманъ Юрій Хмелницкій, прійшовши въ Чигиринъ, росказалъ доставати замку Чигиринского, въ которомъ сидѣла жена Выговского зъ своимъ людомъ и тими, хто былъ зычливымъ Выговскому, которыхъ достали и усю мае́тность порабовали, а жену Выговскому одослали на прозбу его. Итакъ трохи вспокоили Украину. А того лѣта въ Литвѣ войско литовское князь Долгорукій збилъ и гетмана литовского Каневскаго поймалъ и на Москву до его царского величества отпровадилъ.


РОКУ 1660.

Въ Борисовѣ починается комисія, на которую и насъ козаковъ стягано, и былисмо, зась тая комисія фортелемъ отправовалася, бо певне князь Хованскій зъ войсками его царского величества войско литовское розбилъ подъ Ляховичами и тамъ неподалеку сталъ. [34]Итакъ комисары полскіе, стоячи къ Мѣнску, уводили ажъ до Петрова посту, пославши по Чернецкого на Полоцкую, где прійшовши Чернецкій, тое войско, зостаючое зъ княземъ Хованскимъ, розбилъ, же мусили и комисарѣ его царского величества зъ Борисова уступити, нѣчого неотправуючи комисіи, въ Петровъ постъ уступили; а Борисовъ сталъ въ обложенню. Тамъ же князь Долгорукій мѣлъ потребу того лѣта зъ Чернецкимъ, але розная война была. Могилевъ, воеводу убивши, Ляхомъ поддался и также и Вилня учинили.

Того жъ лѣта рада въ Кодачку была у Петровицю, на которой радѣ гетманъ Хмелныче́нко зо всею старшиною и бояринъ Василій Борисовичъ Шереметевъ былъ, и на оной поставили ити зъ войскомъ подъ Лвовъ, а зъ Шереметомъ старшимъ Цюцюрѣ, полковниковѣ переяславскому, и полкамъ Кіевскому и прилуцкому; а Хмелниче́нко гетманъ зо всѣми полками особно ити мѣетъ, що и учинили: бояринъ Шереметевъ на Котелню пойшолъ шляхомъ, а Хмелниченко гетманъ Гонгорійскимъ[5]. Где войска коронные зъ Ордами гетмана Хмелницкого оступили и, тамъ маючи потребу, не дали ся скупити зъ шереметевыми, и мусѣли згоду приняти зъ войскомъ короннымъ и королевѣ присягнули зъ своимъ войскомъ. А тая згода стала подъ Слободищами. Итакъ усѣ войска, якъ коронные такъ козацкіе зъ Хмелницкимъ и Орда потягнули къ Шереметовѣ, который юже былъ выйшолъ зъ Котелнѣ, и Котелню спалили зъ живностями. Где на пустынѣ облегли Шереметева около, не даючи ему покою, а подъ часъ сліоты осенней. Итакъ видячи гетмана своего зъ войсками, почали волно отъ Шереметева отступати, и самъ старшій Цюцюра зо всѣми козаками отступилъ и до войска гетмана своего Хмелницкого зо всѣми козаками прихилився; що не безъ шкоды козаковъ было, бо инныхъ Татаре пошарпали, а инныхъ и въ неволю побрали. Що видячи Шереметевъ, не уступалъ обороною рукою и що мѣлъ короля полского, взявши Варшаву, провадити въ Кіевъ въ неволю, якъ собѣ тое обѣцалъ, того не доказавши, самъ о згоду просилъ и чинилъ примирія, обецуючися звести войско съ Кіева. Итакъ згоду принявъ, але того не доказалъ, бо князь Борятинскій, который зоставалъ въ Кіевѣ, на тое не позволивъ и войскъ полскихъ не припустилъ до Кіева зъ Шереметомъ. Итакъ Шереметева зо всѣмъ войскомъ взято въ неволю до Крыму и иныхъ началныхъ людей жолнѣрове розобрали, въ которыхъ выкуплялисъ зъ неволѣ. Итакъ знову Украина вся зостала за королемъ полскимъ, опрочъ Переясловля, Нѣжина и Чернѣгова зъ волостями, бо въ тихъ городахъ воеводы зоставали. А Переяславлѣ Якимъ Сомченко наказнымъ гетманомъ присланный былъ, который одержался щире при его Царскому Величеству, любо и жолнѣрове войскомъ съ козаками и Татаре при Гуляницкомъ, на Заднѣ́пря прійшовши, докучали, але по старому тіе три полки не давалися; а иные усѣ полки поздавалися, где и залоги стали были, и жолнѣрове зѣмовали тую зиму по инныхъ полкахъ [35]почавши отъ Прилуцкого, по усей Украинѣ.


РОКУ 1661.

У великій постъ войска коронные уступили зъ Заднѣпра, зоставивши тилко козаковъ пѣхоту, але и тихъ усѣхъ повыганяли зъ городовъ Заднѣпрскихъ, и знову усе Заднѣ́пря зостало въ подданствѣ Его Царскому Величеству, а Сомко гетманомъ меновался, любо радою не обранный былъ; задя чого гетманъ Хмелниче́нко хана зъ Крыму зо всѣми ордами затягъ и Переяславль держалъ въ обложенню зъ ордами и войскомъ козацкимъ и жолнѣрами, але своего не доказалъ, бо городъ Переяславль и инные оному не здавалися, а напотомъ на зиму повернулъ подъ Нѣжинъ, и Ханъ стоялъ въ селѣ Хорошомъ Озерѣ, а Хмелницкій съ козаками у селѣ Кропивной. Итакъ не привернувши Заднѣпра много полону побрали ажъ по-за Стародубомъ коло Гиблина и у Московщинѣ, и ханъ уступилъ по Богоявленію отъ Нѣжина посполу съ Хмелницкимъ вовся.


РОКУ 1662.

Уступаючи ханъ и Хмелницкій зъ Заднѣпра, зоставили козаковъ у Ирклѣевѣ и такъ около Ирклѣева, аже шкоды великіе чинили по Заднѣпрю. Околничій князь Григорій Григорьевичь Ромодановскій, скупивши войска, пошолъ къ Ирклѣеву и тихъ Татаръ погромилъ у Веремѣевцѣ, съ которыхъ мало увойшло за Днѣпръ, бо той погромъ былъ заразъ по Воскресеніи, и А(И?)рклѣевъ узяли и спалили. Тихъ же святъ Сомко учинилъ раду въ Козельцѣ, и тамъ гетманомъ его козаки учинивши, присягли ему, тилко тое не тривало, бо тая рада стала неслушна для того, же послали до Его Царского Величества, просячи о позволеніи зуполной рады, на которой бы и войско съ Запорожжя было, жебы одностайне гетмана оббрали и одного слухали, бо Запорожцѣ собѣ гетмана Бруховецкого звали, а полковникъ Нѣжинскій Васюта себѣ гетманства хотѣлъ и не слухалъ Сомка гетмана. На що юже Царское Величество позволилъ, жебы рада были и гетмана собѣ постановили; аже тая козельская рада стала не слушне, и гнѣвъ царскій сталъ. А до того епископъ Меѳодій, который на той радѣ былъ и до присягѣ приводилъ также и Васюта, полковникъ Нѣжинскій, описали Сомка гетмана, же конечне по орду посылаетъ, хотячи измѣнити, що была неправда, бо того жъ року и лѣта гетманъ Хмелницкій, затягши орды часть и жолнѣровъ комонника и пѣхоты, и изъ усѣми полками своими переправивши Днѣпръ, подступилъ подъ Переясловлѣ и оного доставалъ часъ немалый, але ничого не вскуралъ бо тамъ было войско царское и козацкое при Сомку, которые можне оборонился. И того жъ часу околничій князь Ромодановскій, скупивши войско и Нѣжинскій полкъ при собѣ маючи, просто къ Переяславлю потягнулъ зъ войскомъ, где Татаре, приставши на свѣтанню подъ войско подъ [36]Пирятиномъ, узяли языка московскихъ людей и сами на око войско видѣли, прійшовши до войска, дали знати Хмелницкому о тихъ силахъ, которыя идутъ на него: що Хмелницкій, собою стривоживши, отступилъ отъ Переяславля и потягнулъ къ Днѣпру подъ Каневъ, и не дойшовши Канева, надъ Днѣпромъ, минувши городище, противно села окопався. А князь Ромодановскій, пославши комонникомъ за тимъ подъѣздомъ татарскимъ, за которымъ гонилисьмо ажъ до самой Оржицѣ, аже Татаре полегчившися, тую переправу перейшли и, нечинячи жадного одвороту, уходили мимо Яблуневъ, где барзо злые переправы, и мусѣло войско пова́гомъ ити, и переправивши Супой, сталисьмо, где посланцы гетмана Сомка пришли; даючи знати объ отходѣ Хмелницкого отъ Переяславля, да которыми подъѣздъ добрый выслали, аже дано отъ подъѣзду знати, же рушилъ отъ городища князь Ромодановскій со всѣмъ таборомъ ко Днѣпру мимо Переяславлѣ, где наказный гетманъ со всѣмъ войскомъ выйшолъ зъ Переяславля и, изкупившися зъ княземъ Ромодановскимъ, просто пойшли тропою гетмана Хмелницкого. Аже Хмелницкій юже сталъ таборомъ окопавшися, выперъ подъѣздъ и гналъ на полмилѣ, але войско ишло въ справѣ. Козаки Хмелницкого назадъ уступили къ своему табору, бо юже Татаре, зоставивши Хмелницкого, за Днѣпръ переправилися и пойшли у свою землю. Где войско околничого князя Ромодановского просто таборомъ наближилося на таборъ Хмелницкого, якъ можно ся бити зъ гарматы, и комонникъ козацкій зъ обоихъ сторонъ далъ бой отъ поля, съ тоей стороны отъ бору. А Якимъ Сомко съ пѣхотою козаковъ своихъ, также изъ Москвою, просто противно табору ишолъ, где великая война точилася зъ обоихъ сторонъ, которая тривала годинъ полтретѣ, а напотомъ, якъ наступилъ князь Ромодановскій зъ комонникомъ ушакованнымъ, такъ копійнымъ, рейтаріею, якъ и иннымъ огнистымъ, заразъ войско Хмелницкого тылъ подали, которые ся юже болше и поправити не могли, але мимо таборъ къ Днѣпру скочили, а инные съ Хмелницкимъ до бору. Що видячи пѣхота нѣмецкая, же тіе въ Днѣпръ скочили и такъ Днѣпръ наполнили, же за людомъ мало и воды знати было, въ углѣ табору заперлися и не здалися, которыхъ тысяча было, ажъ усѣхъ выбито. Итакъ тамъ згибло войска зъ руки Хмелницкого, такъ козаковъ, якъ и Ляховъ, тысячей болше двадцати, же ажъ отъ смроду къ Днѣпру трудно было приступити, а иный трупъ ажъ на Запороже позаносило. Итакъ Хмелниче́нко людъ погубилъ и таборъ совсѣмъ утратилъ, а самъ не у великой купѣ на Черкасы увойшолъ. А иные козаки, которые переплыли Днѣпръ, нагіе до домовъ ишли; а жолнѣровъ у Днѣпра били, а который переплывъ, то и зъ тихъ мало хто увойшолъ. Итакъ козаки, Каневъ опановавши, многіе шкоды чинили въ Корсуню и по иныхъ городахъ, мѣстахъ и селахъ.

А тая потреба была мѣсяца іюля 16 дня. По той потребѣ войско козацкое, видячи, же Якимъ Сомко, нащадячи здоровя своего, ишолъ зъ войскомъ и добрымъ [37]приводцею былъ, хотѣло учинити совершеннымъ гетманомъ, аже епископъ Меѳодій, на тотъ часъ тому заздростячи, а Васюта, полковникъ нѣжинскій, себѣ хотячи, упросилъ князя Ромодановскаго, жебы найскорѣй ишолъ подъ Черкасы, не дожидаючи Якима Сомка гетмана, крторый на радощахъ гулялъ зъ козаками. А тое спріялъ писаръ Сомковъ, же Васютѣ, который потаемне переняти былъ отъ Васюты, и той почувши, же конечно рада мѣетъ быти на подтвержденія гетманства Сомковѣ, аже и козаки и полку Нѣжинского на тое схилялися. Итакъ князь Ромодановскій, не ожидающій пріѣзду Сомкового, зъ Переяславля рушилъ зъ войсками московскими, при которомъ и Васюта зъ полкомъ Нѣжинскимъ пойшолъ, и иные усѣ полки зоставивши, до которыхъ Сомко пріѣхавши, аже не засталъ князя, до Канева рушилъ, по Заднѣпрю не малую узявши здобычъ, въ цѣлости повернули къ домомъ, уставивши полковника Лизогуба въ Каневѣ. А князь Ромодановскій, прійшовши къ слободцѣ Богушковой и войско перебравши, послалъ товарища своего, столника Приклонского, который, переправивши Днѣпръ, подступилъ подъ городъ Черкасы, которому Черкасы здалися. Итамъ будучи въ Черкасахъ, наставили полковникомъ зъ своей руки Михайла Гамалѣю, и немного що зоставивши Москвы, столникъ Приклонскій зъ войскомъ ишолъ унизъ Днѣпромъ, зближаючи къ Чигирину, ажъ до Божина притягнулъ, тое схиляючи. А князь Ромодановскій симъ бокомъ Днѣпра ишолъ унизъ и тамъ же противно Бужина сталъ надъ Круковомъ. Але тое счастя знову ся отминило, бо гетманъ Хмелниче́нко, прибивши въ Чигиринъ, того жъ часу послалъ къ Ордѣ, якую посланцѣ застали готовую Орду въ поляхъ, и заразъ поспѣшилъ салтанъ, укилканадцять тысячей перебраннрй орды, пришолъ до Чигирина. О чомъ увѣдомившися столникъ Приклонскій, рушилъ зъ Бужина къ перевозу, и тамъ оныхъ напала Орда, и оборонною рукою до самого перевозя ишли таборомъ и мало що утратили. Тилко жъ нашъ людъ несталый, зоставивши таборъ, черезъ Днѣпръ въ плынь пойшолъ, тилко поромомъ перевезли, що Татаре ажъ у Днѣпръ за Москвою уганяли, але зъ берега стрѣлбою зъ гарматъ и дробною оныхъ отбивали, бо вода мала на тотъ часъ была. Итакъ, болше не бавячися у Днѣпра, пойшли съ Приклонскимъ къ Лубнямъ. А Хмелницкій, не могучи переясловской шкоды собѣ наградити и укрѣпитися, отдавъ гетманство Тетерѣ, а самъ въ чернцѣ постригся.

Между тѣмъ Запорожскіе козаки въ радѣ своей самоволно Бруховецкого украинскимъ огласили гетманомъ и писменно Его Царскому Величеству рекомендовали. По челобиттю же Меѳодія епископа и Васюты, указалъ Его Велилество кого хотя волными голосами избрати на гетманство, и подъ сее время Бруховецкому, зъ Запорожа до Гадяча пришедшему, которые великое повшанованне отъ Царя мѣли и чого хотѣли, то у его одержали. Итакъ Бруховецкій, якъ першей наменилося, выйшолъ зъ Запорожжя зъ козаками въ килка сотъ, которого князь Ромодановскій вдачне принялъ и при нихъ сталъ, же тая уся Украина по [38]Роменъ оныхъ слушала, отступивши отъ Сомка гетмана. А полковникъ нѣжинскій Василь, будучи уведенный обѣтницею гетманства отъ Запорожцовъ, которые, пріѣзжаючи зъ Запорожжя и видячи хтивость отъ его того уряду и зъ ошуканнямъ его подводячи, задля узяття подарковъ, жебы яко его войско на Запорожжѣ хотятъ гетманомъ настановити. А онъ, яко простакъ, а маючися добре, нежалуючи добре даровалъ; а Сомка гетмана, яко могучи, удавалъ и на Москву описовалъ, за которымъ его уданнямъ оба зосталы у великомъ подозрѣнію и неласцѣ на Москвѣ. Аже видячи полковникъ нѣжинскій, же Бруховецкій, выйшовши зъ Запорожжя, жадной карты до оного не пишетъ, отзываючися зъ якою пріязню, вмыслилъ былъ самъ ѣхати до Гадяча и, зобравши товариство значное въ Батуринъ, и тамъ хотѣлъ тѣхъ людей выгубити, которые оного отъ злого отводили, жебы не удавалъ Сомка, и межи собою гетмана настановили, и тое оному персвадовали, же Запорожцѣ не со всѣмъ добрымъ на старшину городовую жичатъ, якъ то у нихъ звычай давній. Аже по волѣ его не сталося, бо пѣхота, которую онъ на тое былъ впровадилъ и наустилъ, бо сердца отвернулъ отъ невинныхъ людей, же на него самого повстали и замалымъ его не убили, же заледво тое ускромили и изъ Батурина послалъ подарки до князя Ромодановского, жебы руку держалъ, также и вывѣдуючися въ томъ, ежели Запорожцѣ что будутъ о томъ мовити, жебы оному гетманомъ бути. Аже посланцѣ застали князя Ромодановского у Зѣнковѣ, где и Запорожцѣ на тотъ часъ у князя были, который подарунокъ оного въ смѣхъ князь принялъ, яко тотъ человѣкъ уже и своего много мѣетъ. А Запорожци зась подпивши, свой замыслъ явне открыли, же на усюю старшину городовую великія похвалки оныхъ выбити, а найболшей на Сомка и Васюту, полковника нѣжинского, которые посланцѣ повернувши, оному ознаймили, же порожняя оному надѣя на князя и Запорожцовъ, же зле мыслятъ, не тилко гетманомъ быти, але и здоровю его и худобѣ совѣтуютъ. И въ тотъ часъ почалъ стараться о пріязнѣ зъ гетманомъ Сомкомъ, которую учинили и, зазвавши полковниковъ и сотниковъ и козаковъ значныхъ до Ичнѣ, присягу выконали въ церквѣ рынковой на гетманство Якимовѣ Сомковѣ, и тотъ же Васюта присягалъ и иныхъ примушалъ, але юже не въ часъ, бо зопсовавши, не скоро поправити, що удавалъ Сомка змѣнникомъ и незычливымъ Царскому Величеству, то и самъ въ томъ зосталъ тою присягою. Итакъ тое презъ цалую зиму копотилося: едни при Бруховецкому зоставали, якъ то: полкъ Полтавскій, Зѣнковскій, Миргородскій, а при Сомку зоставали полки: Лубенскій, Прилуцкій, Переясловскій, Нѣжинскій и Чернѣговскій, и на томъ постановили, жебы чорная рада была[6].


РОКУ 1663.

Заразъ по веснѣ заводится на новое лихо, чего за иныхъ гетмановъ не бывало, то есть Чорной рады; а то заразъ фортеліовъ заживаетъ Бруховецкій и докучаетъ его царскому величеству, [39]о той радѣ просячи, жебы кого зволилъ его царское величество на тую раду послати. Итакъ на жадання Запорожцевъ и тихъ полковниковъ, которые ся привязали до Бруховецкого, высылаетъ его царское величество околничого князя Великоgаgина[7] и столника князя Юсифовича Хлопова[8], о которыхъ зближенню взявши вѣдомость Бруховецкій, заразъ выйшовши зъ Гадячого, простуетъ въ Батуринъ, переймаючи тихъ посланныхъ отъ его царского величества, а своихъ розсылаетъ по всѣхъ полкахъ зъ писмами, жебы все посполство стягалося подъ Нѣжинъ у раду и Нѣжинъ рабовати. На которые писма що живо рушили зъ домовъ нетолко козацство, але усе посольство, купячися полками. А гетманъ Сомко, козаковъ значныхъ зъ полковниками скупивши, притягъ подъ Нѣжинъ, где и полковникъ нѣжинскій увесь <полкъ свой скупил зо всего Сѣвера, бо один> полкъ былъ и Стародубовщина. Але тое собрання Сомково нѣ на що обернулося, поневажъ юже Бруховецкій лѣпшую ласку зъ Запоржцями мѣлъ у его царского величества, а то за стараніемъ епископа Меѳодія, которого Бруховецкій запобѣгъ подарунками и обетницями розными, яко то люде звыкли дарами уводитися. Итакъ зъ другой стороны мѣста Бруховецкій, зыйшовшися зъ околничимъ Великоgаgинымъ, зъ которымъ не мало люду военного царского величества было, подступили подъ мѣсто войска немалые, а найболше посполства. Где Москва, не бавячися въ полю, увойшла уся въ городъ Нѣжинъ и стала по госпо́дахъ въ обохъ мѣстахъ—старомъ и новомъ, и постоявши килка дней, у которыхъ началныхъ людей, то есть въ околничого, запрошоный Сомко гетманъ и Бруховецкій зъ старшинами оповѣли онымъ о зволенню его царского величества, же, по жаданню и прошенію усѣхъ козаковъ, зезволивъ быти чорной радѣ на обрання одного совершенного гетмана, чому любо Сомко, яко юже маючій гетманство отъ подручныхъ собѣ полковниковъ и сотниковъ и козаковъ подтвержденное присягою ново у Ичнѣ, спречали тоей радѣ, але же болшая была купа при Бруховецкому зо всѣхъ полковъ, мусѣли на тое позволити, исподѣваючися того доказати, же при нему старшина стоитъ. Итакъ зложили часъ радѣ юня 17 дня, заразъ заступивши въ постъ Петровъ, на которую раду такъ постановили были, жебы въ тую раду ити пѣшо безъ всякого оружя, и за мѣстомъ розбито наметъ великій, на тое присланный отъ его царского Величества, при которомъ наметѣ и войско московское стало зъ оружемъ задля унимання своеволѣ, але тое мало що помогло. Якъ вдарено въ бубны на раду, Бруховецкій, ведлугъ постановы, пѣшо войско припровадилъ къ намету своей стороны на тую раду, а Сомко не зозволився: и самъ и усѣ козаки, при нему будучіе, яко люди достойные, на коняхъ добрыхъ, шатно и при оружю, якъ до войны, тоей интенціи будучи, же еслибы не ведлугъ мысли оныхъ рада станивитися бы мѣла, то межи собою битву мѣти, бо при таборѣ Сомковомъ и гарматъ было не мало; але тое нѣчого не помогло, поневажъ Запорожцѣ, ласкою его царского величества упевнены, и скоро тая рада стала и бояринъ [40]выйшолъ зъ намету и почалъ читати грамоту и указъ его царского величества, не дано того скончити, а нѣ слухаючи писма царского величества, заразъ крикъ стался зъ обоихъ сторонъ о гетманство: одни кричатъ Бруховецкого гетманомъ, а другіе кричатъ Сомка гетманомъ и на столець обоихъ сажаютъ, а далѣй межи собою узяли битися и бунчукъ Сомковъ сламали; заледво Сомко выдрался презъ наметъ царскій и допалъ коня и иная старшина, а иныхъ позабивали до килка человѣкъ. Итакъ сторона Сомкова мусѣла уступати до табору своего, а сторона Бруховецкою на столець всадили Бруховецкого, зопхнувши князя, и гетманомъ окрикнули, давши оному булаву и бунчукъ въ руки; що заледво и нескоро той галасъ ускромился. Але того часу князь Великоgаgинъ не подтверждалъ гетманства Бруховецкому, бо и до себе прійти не моглъ за великимъ шумомъ межи народомъ. Итакъ Бруховецкій зъ тими знаками пойшолъ до своего табору, где стоялъ надъ Остромъ у ку́тѣ Романовского. А Сомко выѣхалъ до своего табору, юже не маючи бунчука а нѣ булавы, бо тое Запорожцѣ выдрали оному. Зачимъ войско почало Сомково собою тривожити, отступаючи Сомка, любо Сомко послалъ зъ тимъ до князя, же на той радѣ зъ войскомъ своимъ не пристаетъ и Бруховецкого гетманомъ не примуетъ, и ежели знову не будетъ рада, и жебы Бруховецкій положилъ знаки войсковые, то отходитъ зъ своимъ войскомъ къ Переяславлю и знову до его царского величества слати, же гвалтомъ гетманство дано Бруховецкому, которого войско не пріймуетъ. Що видячи князь тое разорвання и обявляючися, жебы зъ того не врасло що зло, знову на третій день тую раду складаетъ и приказуетъ Бруховецкому, жебы въ тую раду прійшовши, знаки войсковые положилъ, жебы уся старшина уступила до рады до намету, а чернь войско жебы гетмана настановляли, кого улюблатъ; чому барзо Бруховецкій спречался, аже видячи, же князь почалъ на Сомкову руку склонятися, которому старшина порадила, жебы не будучи зупротивнымъ задля ненарушенія ласки его царского величества, тилко жъ жебы не йдучи къ намету, где войско стояло московское, але межи своими войсками тую учинили раду, на що и Бруховецкій позволився, але несталость нашихъ людей тое помѣшала, бо козаки стороны Сомковой, отступивши своей стороны старшины, похапавши корогвы каждая сотня и до табору Бруховецкого прійшли и поклонилися и отвернувши, заразъ напали возы своихъ старшинъ жаковати. Що видячи Сомко, зъ полковниками своими и иною старшиною, впавши на конѣ, прибѣгли до намету царского до князя, сподѣваючися помочи и обороны своему здоровю, которыхъ заразъ князь зо всѣмъ отослалъ въ замокъ Нѣжинскій. Того жъ часу усе у нихъ поотбѣрано: конѣ, риштунки, сукнѣ, и самихъ за сторожу дано. А Бруховецкій зо всѣмъ войскомъ прійшолъ къ намету царскому, которому юже князь здавалъ зъ своихъ рукъ булаву и бунчукъ, подтверждаючи гетманство, и попровадилъ въ соборную церковь святого Николая, где присягу выконалъ Бруховецкій зо всѣмъ [41]войскомъ, и выйшовши зъ церкви, того жъ дня своихъ полковниковъ понастановлялъ зъ тихъ людей, которые зъ нимъ выйшли зъ Запорожа по усѣхъ городахъ, а Нѣжинскій полкъ на три полки роздѣлилъ. При которомъ настановливаню полковниковъ много козаковъ значныхъ чернь позабивала, которое забойство три дни тривало. Хочай якого значного козака забили или человѣка, то тое въ жартъ повернено. А старшина козаки значные якъ змогучи крылися, где хто моглъ, жупаны кармазиновые на сермяги миняли. Итакъ тое забойство третого дня почало ускромлятися и заказъ сталъ, жебы юже правомъ доходилъ, хто на кого якую кривду мѣетъ. Тихъ зась полковниковъ, которые у замку нѣжинскомъ зоставали у вязенню, усе пожаковали и въ домахъ мало що зостало. Того жъ дня, якъ тая рада стала, мѣсто Ичня, въ которомъ рада была, и церковь тая, въ которой Сомковѣ присягали на послушенство гетманское, усе згорѣло до знаку тоей же годины, якъ Сомка взято до вязення. Гетманъ Бруховецкій, одержавши цале гетманство, выслалъ пословъ до царского величества большей ста человѣка, дякуючи за урядъ гетманства, же одержалъ, и на Сомка зъ его полковниками, которые сидятъ въ нѣжинскомъ замку, нѣкоторые рѣчи змысливши объ ихъ незычливости къ царскому величеству, чого и не было; также и епископъ Меѳодій протопопу послалъ, при тихъ же посланныхъ, отъ себе, стараючися о ихъ згубѣ. Чому царское величество повѣривши, здалъ ихъ на судъ войсковыхъ, которыхъ потратити, а иныхъ живити, толко у ссылку зослати въ Москву. И гетманъ Бруховецкій, рушивши отъ Нѣжина, роспустиль новопоставленныхъ полковниковъ тихъ, которые зъ нимъ зъ Запорожа выйшли, по усѣхъ столечныхъ городахъ, придавши каждому полковниковѣ по сто человѣка козаковъ, которымъ по усѣхъ полкахъ жупаны давано, а зъ млиновъ сами розмѣры брали и куды хотѣли оборочали, людемъ зась несносную обиду чинили, а звлаща значнымъ, бо были межи ними, который служилъ у якого человѣка значного, то юже свое зомщовали на господарахъ, ежели которого якого часу за якій проступокъ побилъ албо злаялъ, якъ всяково въ дворѣ бываетъ.

Того жъ лѣта подъ часъ тоей рады у Паволочи перше былъ полковникомъ Иванъ Поповичъ, а напотомъ сталъ священникомъ; аже оному чинили укоризну жиды и иные, знову хотячися привернути до Кіева, знову узялся за полковницство и жидовъ казалъ усѣхъ выбити, только жъ оному не дано помочи зъ Кіева и Сомка узято, на которого мѣлъ надѣю. Итакъ прійшло войско отъ Тетери гетмана, и оный, не хотячи мѣста згубити, здался, которого страчено; бо тіе посланцѣ отъ того паволоцкого попа до Бруховецкого удалися о помочь, але оный ничого не далъ помочи Паволочи, а рушивши зъ подъ Нѣжина у Переясловле, и тамъ стоялъ зъ войскомъ у Креста; на которого Татаре приходили, але нѣчого не вскурали. И за другимъ разомъ Татаре того жъ лѣта выйшли, але козаки оныхъ добре громили, нагнали у Днѣпръ у Веремѣевци, где ихъ много [42]потонуло и нѣчого жадного ясыру не унесли. Гетманъ Бруховецкій, зъ подъ Переяславля рушивши, потягнулъ подъ Кременчукъ того жъ лѣта подъ осень, где ставши мѣсто Кременчукъ спаливъ, але стоявши немало, зоставалъ гетманъ въ цѣлости, а зъ козаками уступилъ до Гадачого, а то для того, же узялъ вѣдомость, яко король полскій Янъ Казимѣръ надъ сподѣвання на Украину простуетъ на Браславле. Тоей же осени въ Филиповъ постъ присланный былъ отъ его царского величества дякъ Башмаковъ тайныхъ дѣлъ въ Батуринъ до гетмана Бруховецкого, где, по разныхъ постановленіяхъ, до присяги приводилъ гетмана и козаковъ въ Батуринѣ. Але наступовання королевское иные пакта помѣшало, бо король его милость зближилъ къ Днѣпру и переправляться сталъ у Ставкахъ, которому городки почалися здавати: Вороновъ, Борисполе и Борисовка и иные до Остра. И у городѣ Острѣ король сталъ зѣмовати, а войска по розныхъ городахъ коло Нѣжина, бо усѣ городы поздавалися королевѣ, опрочъ самихъ Переясловля, Нѣжина и Чернѣгова.

Вступаючи въ осень, о святомъ Симеонѣ, того лѣта, за позволеніемъ его царского величества, казалъ гетманъ Бруховецкій постинати гетмана Сомка и Васюту, полковника нѣжинского; а полковниковъ черниговскаго, переясловского и лубенского и иныхъ, таможъ асауловъ, завезено на Москву, которыхъ на Сибирѣ зослано немало старшины козацкой; а которые позостали, то на пѣхоту запорожскую давали жупаны. Барзо притуга на людей великая была.


РОКУ 1664.

Король полскій стоялъ въ Острѣ мѣстѣ, а Гуляницкій зъ Чернецкимъ ходили городы приворочати, которымъ поздавалася уся Украина, бо ишолъ Богунъ наказнымъ гетманомъ зъ козаками, которому ся здавали городы и заразъ зъ нимъ до войска ишли, тилко Монастырище мѣстечко не хотѣло ся здати, и тамъ впавши жолнѣрство зъ козаками, усе зграбовали, а иныхъ въ полонъ Татаре побрали, що не моглъ оборонити и полковникъ Пѣсоцкій, который, юже здавшися, зъ войскомъ лядскимъ былъ. И у Прилуцѣ юже отъ гетмана Тетерѣ залога стала и туды вся дорога Ляхамъ была на Ичню, Нѣжинъ объѣзжаючи.

Того жъ року король полскій Иванъ Казимѣръ, перезимовавши въ Острѣ и юже тамъ надпустошивши, войска и Татаръ до себе затягнувши спотребу, на початку того року великихъ мясницъ, учинивши раду, не пойшолъ подъ Нѣжинъ, бо войска его царского величества не мало было и за́мокъ осаженъ порядне, также въ городѣ козацства было много: полкъ Нѣжинскій и Зѣнковскій и волости иные, и не хотячи подобно мѣсто згубити, бо замку трудно узяти зъ людомъ его царского величества. Итакъ, зоставивши Нѣжинъ, рушилъ зъ войсками своими королевскими на Олишевку и, прійшовши до Салтыковой Дѣвицѣ надъ Десною рѣкою, которая не хотѣла ся здати и поклонити, приступомъ доставали, где не мало жолнѣрской пѣхоты легло, килка дній достаючи. Аже напотомъ [43]люде, въ осадѣ сидячіе, видятъ, же трудно выдержати, бо юже мѣсто заставили, тилко въ самомъ за́мочку,—просили о милосердя; а любо обецали показати надъ ними милость, еднакже не додержали, бо, упавши въ замокъ, многихъ постынали, а иныхъ въ полонъ Татаре побрали, въ нѣ́вець обернули. Зъ подъ Дѣвици подъѣздъ ходилъ подъ Березную, аже тамъ полковникъ сосницкій стоялъ зь козаками, не привороча́лъ король, ку Менѣ простовалъ, которому Мена поклонилася, также Сосница, Новые Млины; а козакомъ Богуновѣ Борзна здалася зъ полкомъ Лубенскимъ съ домовъ своихъ зостаючихъ при Богуну въ войску королевскому, и полковникъ поклонился и Борзну мѣсто здалъ, которымъ крывды не было. Итакъ тіе усѣ войска скупилися до боку королевского въ Новые Млины, и оттуда подъ Батуринъ былъ подъѣздокъ, а осмотрѣвши фортецію, же моцна и люду немало военного при гетманѣ Бруховецкомъ, такъ козацкого, яко тежъ и московского, бо языка узяли, же оныхъ зъ трудностію узяти, але до фолварковъ не допущаетъ, рушилъ король зъ силами подъ Коропъ, где оному поклонилися; зъ подъ Коропа до Кролевца, и Кролевецъ поклонился; въ которыхъ городахъ залоги свои король росказалъ класти, а самъ простовалъ подъ Глуховъ, мѣсто пограничное, которое жадною мѣрою не хотѣло ся здати, где стоялъ недѣль пять, розные промыслы чинячи, штурмуючи, подкопами, и нѣчо́го не могли вскурати, тилко волости московскія попустошили ажъ поза Корачевомъ и города жадного не взяли. Въ томъ стоянию подъ Глуховомъ войскомъ королевскимъ, же зимній часъ, трудно стало на живность, такъ самому войску, яко тежъ и конѣ зморены голодомъ; войско барзо ослабѣло. А тимъ часомъ войска его царского величества наближилися. Околничій князь Григорій Григоріевичъ Ромодановскій, зъ полками ему врученными бѣлогородскими, притягнулъ въ Батуринъ, а иные бояре зъ великими силами стояли на границѣ: князь Куракинъ въ Путивлѣ и бояринъ князь Куденековичъ Черкаскій въ Брянску. Тилко жъ тіе князѣ не наступали зъ разу на короля того, не знамъ, для чого, а то подобно задля того, же еще подъ тотъ часъ князь Ромодановскій урядъ меншій мѣлъ на себѣ, околничимъ будучи, а тіе князѣ боярами ближними зоставали и за для того до князя Ромодановского не купилися. Але князь Ромодановскій, прійшовши въ Батуринъ и искупивши зосталнихъ козаковъ до гетмана Бруховецкого, которому знову городы почали ся схиляти—Борзна, Новые Млины, также и Коропъ, о который любо зъ Татары бой не малый былъ, также и Кролевецъ, где скарбу кролевского немало узяли; бо князь Ромодановскій, не бавячися въ Батуринѣ, зъ войсками рушилъ просто къ табору кролевскому, о чомъ взявши языка, перво Татари почали уступати зъ Сивера, а напотомъ и король, собою стривоживши, зъ подъ Глухова вступилъ на Новгородокъ Сѣверскій, зъ которымъ князь Ромодановскій и гетманъ Бруховецкій мѣли потребу въ Перего́вни подъ Новгородкомъ, а Новгородци не пустили короля въ городъ, але стоялъ король у монастырѣ [44]новгородскомъ, а войско зъ войскомъ на Деснѣ спотыкалося, бо юже король Десну переправилъ былъ, а рѣка юже почала псоватися: наступовало тепло́. Где еслибы тіе силы зъ Путивля до князя Ромодановского наступили были, заледво бы былъ король увойшолъ отъ Десны; а итакъ много войска потратилъ, зъ голоду найболше. Где надвое войско пойшло: воевода Чернецкій къ Чернѣгову потягнулъ, а король на Стародубъ, простуючи къ Могилеву на Бѣлую Русь, где много люду потратилъ, бо отъ Бранска князь Яковъ Куденековичъ наступилъ, и такъ войско рвали, а звлаща, же доро́гою тѣсною простовали ку Кричову на млинѣ, где зъ великою шкодою уступилъ король зъ Украины, болшой колотнѣ начинивши, бо тіе городы трудность мѣли великую, которые королевѣ поздавалися были, где много старшинѣ Бруховецкій потратилъ.

Того жъ року Иванъ Сѣрко кошовый выйшолъ зъ Запорожя изъ нимъ козаковъ немало, а то подобно за поселствомъ Ивана Выговского, бывшого гетмана запорожского, и обозвавшися нѣякійсь Сулима, искупилъ не мало голоты въ Уманскомъ повѣтѣ, оставивши Сѣрка, пойшолъ до Лысянки, которому Лысянка здалася и Ставища, где прійшолъ подъ Бѣлую Церковъ, беручися до боку Выговского. Але Чернецкій зъ Маховскимъ не дались онымъ скупити, того Сулиму подъ Бѣлою Церквою розгромили, где и Сулима згинувъ, а напотомъ и Выговского взяли, которого Маховскій полковникъ казалъ розстрѣляти, не дбаючи, же воеводою былъ. Итакъ Выговского гетманство скончилося.

Того жъ, року и митрополита Болобанъ въ Корсуню померъ, а на его мѣсце обрано Іосифа Тукалского, але и тамъ не щирость была, бо на митрополію садился Антоній Винѣцкій, которого руку держалъ гетманъ Тетера, а иншое духовенство и шляхта отца Тукалского руку держали; але перемоглъ гетманъ Тетера, бо удалъ до короля его милости отца митрополиту Тукалского и своего швагра Хмѣлницкого, бывшого гетмана, также и Гуляницкого, боячися гетманства стратити; которыхъ король казалъ побрати и на заточеніе послати до Мальборку, мѣста въ Прусахъ, где роковъ два сидѣли у вязеню.

Того жъ року, заразъ по Воскресеніи Христовомъ, гетманъ Бруховецкій скупилъ усѣ полки заднѣпрскіе и, маючи зъ собою килка тысячей Москвы, рушилъ зъ подъ Переяславля къ Черкасомъ. О чомъ почувши гетманъ Тетера, и видячи незычливость противно собѣ казацкую и усѣхъ людей, забравши усѣ скарбы войсковые, що стары́й Хмелницкій збиравъ и иные гетманы, и клейноды войсковые, стада и товары, выйшолъ зъ Чигирина до Браславля, зо всѣмъ провадился, зъ женою, а напотомъ видячи, же юже уся Украина противно къ ему бунтуется, и сподѣваючися на ласку королевскую, же оному тамъ не мало указано маетностей, рушилъ изъ Браславля зъ скарбами, которые моглъ подняти, въ Полщу, а иные зоставилъ у Браславлю не мало грошей срѣбра, где прійшовши кошовый Сѣрко, усе тое пожаковали зъ козаками; а и тое, що запровадилъ Тетера въ Полщу, и тамъ [45]тое пано́ве фортелемъ выбирали у него, же прійшолъ до великого убозства и утѣкати мусѣлъ до Волохъ. Гетманъ Бруховецкій, переправляючи Днѣпръ у Сокирной, послалъ напередъ до Черкесъ Гамалѣенка, полковника лубенского, зъ войскомъ, который у Черкасы увойшовши, зрабовавъ и спаливъ; где иные городы узявши, чрезъ страхъ присылали, здаючися гетману Бруховецкому; и изъ самого Чигирина были посланцѣ, гдѣ якъ на певное ишолъ до Чигирина, але тое ощукало, бо любо иные городы поздавалися, еднакже были таковые люде, которые дали знати до Чернецкого; где Чернецкій прислалъ килка корогвей жолнѣровъ у Чигиринъ, зъ которыми Чигиринцы противно гетмана Бруховецкого мужне стали и килка недѣль боронилися, любо не мало приступовъ было, также и гранатами докучали. Где Тетера гетманъ, затягнувши Татаръ, ишолъ на оборону Чигирина. О чомъ увѣдомившися гетманъ Бруховецкій, отступилъ отъ Чигирина ку Бужину, где занялся зъ Сѣркомъ; и тамъ гетманъ Тетера зъ Ордою и жолнѣрами налегалъ барзо Бруховецкому, але еще самъ Чернецкій не наспѣшилъ былъ. Аже маючи Бруховецкій языка, же болше силы на него прибирается, уступалъ оборонною рукою горѣ Днѣпра до самаго Канева, бо юже Каневъ былъ здался гетману Бруховецкому, отъ которого и залоги войско было въ Каневѣ. Итакъ въ цѣлости со всѣмъ войскомъ и гарматами увойшолъ въ Каневъ, где заразъ въ тропы албо переймаючи, отъ Корсуна Чернецкій притягнулъ со всѣмъ войскомъ короннымъ подъ Каневъ где запробовавши килко разъ, нѣчого не вскуралъ и въ килка дній отступити мусѣлъ, зъ которымъ и Татаре были, и усѣ уступили подъ Бѣлую церковь. А Сѣрко отвернувши, на Медведовку потягнулъ къ Уманю задля скарбу Тетерина, который и порабовали, якъ вышей написалося. Того жъ часу Чернецкій поосажовалъ фортеціи въ Чигиринѣ, Корсунѣ и Бѣлой Церквѣ жолнѣрствомъ, где тилко тіе городы не горнулися до гетмана Бруховецкого, а иные усѣ отлучилися отъ Тетеры ажъ по самый Днѣпръ.

Того жъ лѣта Колмыки взійшли на Украину перше, зъ которыми Сѣрко зъ козаками старшій пошолъ полями, минувши Татаръ и Ляховъ, ажъ въ Бѣлогородщину на Буджакъ. Итакъ села Ханскіе повоевавши, повернули. Где напали Татаре и Маховскій зъ жолнѣрами подъ Сараджиномъ, и тамъ тихъ Колмыковъ розбито; где не мало пропало Колмыковъ и козаковъ, остатокъ выйшло зъ Сѣркомъ на Украину. Того жъ року Чернецкій доставалъ Ставищъ, а Стебліовъ узявши, Татаромъ отдалъ; а Ставища оборонился; где и Чернецкого забито, а на его мѣстцу сталъ старшимъ Яблонскій надъ тимъ войскомъ, которое отвернуло до Бѣлой Церкви и тамъ на зиму стали; а гетманъ Бруховецкій тую зиму стоялъ зъ войскомъ у Каневѣ.


РОКУ 1665.

Гетманъ Бруховецкій заразъ весною посылаетъ своихъ посланцовъ до колмыцкой паши, затягаючи оныхъ на войну, и ясыру [46]Ляховъ онымъ послалъ; которыхъ Колмыковъ знайшли посланцѣ́ Бруховецкого за Дономъ, бо на тотъ часъ зъ за Волочи перейшла часть Колмыковъ въ килка десятъ тысячей зъ Мунчаномъ, своимъ старши́мъ, и тамъ кочовали. Которыхъ Колмыковъ выйшло близко тысячи о святой Тройцѣ. Которыхъ ходило сотъ сѣмъ, а козаковъ зъ ними тысячъ полторы подъ Бѣлую Церковъ, где зъ Яблонскимъ мѣлисьмо потребу власне въ обѣдную годину. Где Яблонскій убоявшися, таборъ напередъ выслалъ зъ обозу зъ Угребенниковъ, а комонникомъ спотыкался разо въ два, але не додержавъ, мусѣлъ уступати ку Бѣлой Церкви, потративши товариства немало значного. А Колмыковъ тилко чтырохъ ранено, которые померли. Але Яблунского не пущено въ Бѣлую Церковъ, которую минувши, въ Полшу пошолъ. Такъ ся устрашили тихъ Колмыковъ.

Вправдѣ, людъ военный, зъ кошемъ сѣдаетъ на коня, а нѣкоторые и сагайдаки и стрѣлы великія съ площиками широкими; тилко найболше до потребы копій заживаетъ коженъ, бо справне вмѣетъ коженъ вбити копіемъ; въ нѣкоторыхъ и панцири, а иные и наго идутъ до потребы. Людъ отважный, а на взглядъ чорный, нѣкче́мный, страшны́й; чарами бавятся, болвохвалцы. А потрава онымъ всякій звѣрь, що есть на свѣтѣ; нѣчимъ ся не бридятъ: и мышъ, жаба, свиня; тилко опрочъ рака одного не люблятъ и бридятся ракомъ. И въ той войнѣ, ежели бы козаки не уступали, то певне, що мало що жолнѣрства бы увойшло; вправдѣ, же огнистой стрелби боятся.

Того жъ лѣта по святомъ Петрѣ зъ тими жъ Колмыками и Москвою и козаками гетманъ Бруховецкій ходилъ подъ Бѣлую Церковъ доставати города, где нѣчо́го не вскуравши, вернулся, и войско взбунтовавшися розійшлося, и Колмыки повернули у свою сторону. Того жъ року Опара изъ Медведовки обозвался старшимъ на гетманство и по орду послалъ, до котораго Татаръ не мало выйшло, и Опара на королевскую руку Татаръ затягнулъ и городы знову привернулъ нѣкоторые до себе. Аже видячи Татаре нестатокъ Опаринъ, а Дорошенко, который прежде былъ асауломъ при гетману Тетерѣ, тутъ же будучи и при Опарѣ, старался о гетманство и салтана переедналъ; которого салтанъ зъ Ордою держучи, призвавши Опару до себе зъ старшиною, казалъ Опару взяти, а Дорошенка далъ гетманомъ козакамъ. А того Опару солтанъ зъ иншими козаками старшиною отослалъ до короля; которого страчено зъ его товариствомъ. Итакъ скончалося гетманство Опарино.

Того жъ року у Спасовъ постъ гетманъ Бруховецкій, зобравши усѣхъ полковниковъ до Глухова и учинивши наказнымъ полковника переяславского, самъ зъ полковниками и иною старшиною пошолъ на Москву зъ поклономъ его царскому величеству; которого на Москвѣ вдячне принято и даровано честь боярства, и жону ему дано роду значного; а полковникамъ дворянскую честь дано. Тилко писара войскового взято на сибѣръ, маючи на него подзоръ; который тамъ и пропалъ. И гетмана Бруховецкого зъ [47]подтвержденіемъ чести гетманства отпущено зъ Москвы, барзе ударовавши.

Того жъ лѣта голтяй нѣякійсь Децикъ усе Полѣся спустошивъ, але и того у Нѣжинѣ взято до везення и изгинувъ. Того жъ року гетманъ Дорошенко, приворочаючи подъ свою власть, много городовъ попустошилъ зъ Ляхами и Ордою, бо жолнѣре людей стинали, а Татаре въ полонъ брали, и Браславле того жъ року въ обложенню держалъ, бо Браславци, будучи убезпечоныи на посылки его царского величества, держалися часъ немалый, чверть року, у которыхъ старшимъ былъ Дроздъ, аже тихъ посилковъ дождатися не могли, а великую налогу мѣли зо всѣхъ сторонъ отъ войскъ коронныхъ и козацкихъ, поддалися гетмановѣ Дорошенковѣ, который узялъ старшого. Того жъ часу и Рашкова доставалъ, и тое оному здалося. Итакъ, прійшовши до Чигирина, Дрозда стратилъ; а иншая старшина оборонною рукою зъ войскомъ уступили за Днѣпръ до гетмана Бруховецкого, которымъ становиска даны поза Десною. Итакъ юже гетмановъ два козацкихъ справовало; одинъ на королевскую руку, а другій на московскую руку, и Запороже его царскому величеству держалися.


РОКУ 1666.

Гетманъ Бруховецкій повернулъ зъ Москвы на початку того року зимою зъ достатками великими, бо цале отдалъ Украину, то есть людей тяглыхъ, мѣщанъ, жебы отдавали всякое послушенство и изъ плуговъ о́сыпъ и чиншъ, и заразъ приболшено воеводъ по городахъ: въ Прилуку, Лубнѣ, Гадячъ, Миргородъ, Полтаву, въ Батуринъ, Глуховъ, Сосницю, Новгородокъ и Стародубъ, до тихъ воеводъ, которые зоставали въ Кіевѣ, въ Переяславлѣ и Нѣжинѣ; отъ которыхъ-то усѣхъ воеводъ по иншихъ городахъ мѣли свои прикащики вмѣсто подстаростыхъ.

Того жъ року заразъ на весну выслани отъ его царского величества спищики на усюю Украину, которые переписовали усѣхъ людей на Украинѣ, мѣшкаючихъ по городахъ и по селахъ: и сыновъ хто маетъ, и хто чимъ пашетъ. Итакъ вложили дань на людей тяглыхъ отъ плуга воловъ осыпи по осми осмачокъ, а грошей по пяти золотыхъ; а знову хто конный пашетъ, отъ коня по полкопы, а по осмачцѣ жита. Также постановили по городамъ цѣловалниковъ зъ мѣщанъ, которые выберали отъ вшелякихъ торговъ такъ великихъ и малыхъ. Также подачку наложили отъ всякого человѣка, такъ ремесника, якъ тожъ и найубогшого. И тіе реестра въ книги пописаны, которые книги одни на Москву повезли, а другіе воеводамъ поданы, жебы тое наложенную подачку на людей выбирали и тимъ платили людемъ ратнымъ, зостаючимъ на Украинѣ.

Тото жъ року знову гетманъ Бруховецкій посылалъ полковниковъ, которыхъ выйшло щось немного и, недавши нѣко́му битвы, розсердившися, отъ Гадячого знову повернули до своего войска. А то задля того гнѣвъ узали, же гетманъ [48]Бруховецкій самъ зъ ними не пойшолъ на войну; и повернули на Запороже, бо тамъ Сѣрко зъ козаками Низними на Татаръ ходилъ. Того жъ року Данко, полковникъ Переяславскій, зъ полкомъ своимъ зоставалъ на залозѣ у Богушковой слободѣ; которого полковника козаки переяславскіе не любили, же насланный былъ, и знову того перепису не залюбили и подачи вложенной, въ осени́ збунтовавшися, полковника своего убили и, отступя, ночю поспѣшили, хотячи, въ замокъ упавши, Москву выбити, але того не доказали, бо воевода остерегся и своихъ въ городъ зобравъ и не дался. Итакъ мѣсто спалили и одинъ другого пожаковалъ, и покинувши городъ, до Баришовки уступили, хотячи, тамъ живучи, зоставати при Дорошенку; але того не доказали, бо оттуля утекли до Золотоноши, где войско скупившися козацкое и московское, оныхъ облегли въ Золотоноши и часъ немалый доставали; аже нѣкоторые зъ старшины переяславской, спусто́шивши Переяславль и шукаючи обороны, прибѣгли до Дорошенка, просячи оного, жебы ихъ принявши, зъ городами оборонилъ; который тому радъ будучи, заразъ послалъ по Орду; которого Орда барзо слухала, поневажъ оного и гетманомъ наставила, въ скоромъ часѣ поспѣшила, и переправивши Днѣпръ, зъ козаками Дорошенковыми юже подъ часъ заморозковъ, дали отсѣчъ тимъ козакамъ, зостаючимъ въ Золотоноши, же мусѣло войско оборонною рукою уступати къ Переяславлю, такъ московское, якъ и козацкое, которого не мало было зъ княземъ Щербатымъ.

Тая жъ Орда, оборонивши Золотоношу о Покровѣ, много людей по за Нѣжиномъ и около Прилуки усѣ села забрали, бо обезпечилися были на тое войско, которое зоставало подъ Золотоношею, и несподѣвано на нихъ Орда напала.

Того жъ часу тая Орда на Маховского, бо Маховскій посланный былъ зъ войскомъ на становиско на Украину, который прійшовши подъ Иванъ-Городъ, которого не хотѣли пустити подъ Иванъ-Городъ, оный досталъ и опустошилъ, людей выстиналъ; о чомъ знати дано Дорошенковѣ гетмановѣ. Итакъ Дорошенко зъ тоею ордою и козаками напалъ на Маховского и его войско въ Браиловѣ, который рушилъ былъ до бору, и тамъ тое войско розбили и самого Маховского рейментара поймали, и жолнѣрства много въ неволю взято; зъ которого войска мало хто заледво увойшолъ. И отъ того часу знову сталося розорвання козаковъ отъ короля.


РОКУ 1667.

Войско его царского величества, которое зоставало на Запорожю онымъ на оборону и помочь противу Татаръ, до которыхъ и Колмыки прихожували, але Запорожцѣ, яко люде своеволные, не могли зъ Москвою помѣшкати и наприкрылися тому Московскому войску, которое зъ Косоговымъ стояло, же мусѣли добиватися челомъ, жебы онымъ позволено уступити, бо оныхъ Запорожцѣ не потребовали собѣ, а звлаща тая сторона боку Днѣпра, которая при Дорошенку зостаетъ; итакъ за указомъ его [49]царского величества, тое войско уступило зъ Запорожя зъ гарматами своими.

Того жъ року посла ханского, который повернулъ отъ его царского величества, не допустивши на ночь до Сѣчи, на ночлегу подъ Сѣчу убили козаки и Татаръ, що при послѣ были, и усе пожаковали, тилко послу царского величества дали покой, который прійшолъ до Сѣчи зо всѣми подарками, що провадилъ хану крымскому, и тамъ часъ не малый зоставалъ, ожидаючи на указъ его царского величества, где оному повернутися, и прійшолъ указъ его царского величества на Запороже, жебы тихъ зы́сковати, хто того посла татарского погромилъ, и карати горломъ; а столнику его царского величества Ладыжинскому ити въ поселствѣ до хана въ Крымъ и тую провадити казну. Що Запорожцѣ якобы послухали царского росказания и тихъ килка козаковъ поймали и того столника отпустили зъ честю зъ коша и поѣхали въ речи опроважати чолнами, и не далеко отступивши отъ Сѣчи, утопили, и иныхъ, хто при немъ былъ, а тую казну пожаковали, що проважено хану въ Крымъ; и такъ юже на своеволю почали знову заробляти, запомнѣвши такъ великую ласку царскую къ себѣ, же онымъ слалъ соболями, сукнами, грошами, борошномъ; которое ихъ злое дѣло безъ карности минулося: его царское величество пробачилъ. Але юже ненависть почала рости на Украину за такую своеволю: нарушили ласку его царского величества, а козацство що далѣй въ злость ся утравляли, а звлаща и тую даючи причину, же людей тяглыхъ повернули въ послушенство и у подачку его царского величества воеводамъ, що юже отвыкли были давати подачекъ, и зъ того найболше бунты почали вставати бо на Запороже волно ити въ козацство такъ козаковѣ, яко тежъ и мѣщанину: тамъ того не постерегаютъ.

Того жъ року гетманъ Дорошенко татарской стороны, затягнувши Орду зъ Далга[9] солтаномъ и иными солтанами великую потугу на Ляховъ и искупивши войско свое козацкое, ходивъ противно Ляховъ. Але оного въ Полщу недопущено, бо войско стояло подъ Подгайцами. Итакъ видячи албо маючи вѣдомость певную, же Орды великія выйшли, стали жолнѣре по фортеціяхъ, а гетманъ коронный Собѣскій зъ войскомъ сталъ въ Подгайцахъ, которого орда зъ Дорошенкомъ облегли и тамъ чрезъ немалый часъ держали въ обложенню, що и далѣй можетъ быть не приступала Орда до трактатовъ, доказуючи своего, але Татаромъ стала помѣшка въ Крыму, бо Запорожцѣ зъ Сѣркомъ кошовымъ ходили въ Крымъ, которыхъ зострѣлъ ханъ зъ Ордами у Перекопу, где давши бой, козаки Орду зламали и мусѣлъ ханъ отступати и орда разно пойшли, каждый до жоны и дѣтей. Итакъ козаки тиждень Крымъ пустошили, палили села и, узявши немалую здобычъ, повернули на Запороже. О чомъ почувши орда, учинивши згоду зъ гетманомъ короннымъ и повернули у крымъ, а гетманъ Дорошенко до Чигирина.

Того жъ року зъ заточення выпущенъ зъ Малборку митрополитъ [50]Іосифъ Тукалскій и Хмелницкій молодый и Гуляницкій, и небавячися въ Полщѣ, перше Хмелницкій уте́комъ на Украину поѣхалъ, а потомъ заразъ и Митрополитъ, бо знову хотѣли побрати и потратити за поводомъ Тетеринымъ.

Того жъ року коммисія скончалася въ Красномъ подъ Смоленскимъ, зъ которой коммисіи, якъ на Москвѣ освѣдчено, отъ его царского величества, усему народу при соборной церквѣ, и присланъ былъ Евстратій Антиповичъ такъ зъ писмомъ тоей постановленной коммисіи до гетмана на Бруховецкого. Ажъ отъ того часу тая была пошла пословица, же Кіева уступити мѣетъ Ляхомъ, также забранные рѣчи въ костелахъ лядскихъ—сребро, аппарати, книги и иные рѣчи, где хто що позна́етъ, то тое отбѣрати на Украинѣ; знову зась козацство, которое зостаетъ на томъ боку Днѣпра, якъ-то Чигиринъ, Черкасы, то повинны слухати Короля его милости; а которое зостаетъ на семъ боку Днѣпра, то повинно слухати его царского величества; а которая бы сторона спротивилася, то зобополне оную зно́сити. О чемъ усемъ Бруховецкій далъ знати на Запороже, и отъ того часу встали шатости на Украинѣ. Того жъ року поселъ великій королевскій, воевода чернѣговскій Биневскій, былъ на Москвѣ; которому шляхту и мѣщанъ литовскихъ, зостаючихъ въ полоню на Москвѣ, отдано на волю зъ жонами и дѣтми и усѣми набитками. Также и посланцѣ́ гетмана Бруховецкого частые на Москвѣ бысали въ кривдахъ отъ воеводъ, зостаючихъ по городахъ, отъ которыхъ люде поносили, на що жадного респонсу не одержовалъ; а найболше якъ былъ подписокъ зъ канцеляріи Мокріевичь и Якубовичъ тое знати дали, же козаки юже нѣ за́ що, и якобы Ляхомъ вскорѣ Украину отдадутъ. Того жъ часу и грамота его царского величества прійшла, же бояринъ въ килкадесятъ тысячъ войска на Украину зимою быти мѣлъ; зъ чего барзо Бруховецкій собою и уся старшина стривожили, того ся боячи, жебы не отдано королевѣ Украины. Того жъ часу въ осени́ много козаковъ зъ Запорожя на́ зиму прійшло. Того жъ року и лѣта на Москву пріѣхали два патріярхи: александрійскій и антіохійскій Пансій; а то на жадання и поселство его царского величества патріярху московского судити Никона. При которыхъ патріархахъ соборъ былъ на Москвѣ, и на томъ соборѣ патріярху московского зложили зъ патріяршества въ простые черци и въ заточеніе послали, а на его мѣстце иншого патріярху посвятили. Але жадной ереси на патріарху не показалось, тилко зъ ненависти тое учинили бояре, и послѣ того великая стала мѣшанина на Москвѣ.

Того жъ часу якійсь Степка Рагожинъ зъ Дону поднялся зъ козаками зъ военными и пошолъ на Хвалынское море и тамъ прибравъ много своеволѣ и по городахъ воеводъ мордовалъ, а людей посполитыхъ собѣ приворочалъ, ажъ и Астрахань узялъ. На которого по килка кротъ посылали и нѣчого оному радити не могли, же стрелцѣ до него въ тую своеволю приставали. Который чрезъ [51]килка лѣтъ тое робилъ, поколя оного зрадою взято, якъ уже повернулъ къ Дону, и на Москвѣ четвертовано.

Того жъ лѣта фортелемъ своимъ Дорошенко подхожовалъ Бруховецкого, маючи себѣ способного и помочного митрополиту, который презъ ченца Пивского намѣстника, Якубенка оного такъ писмами, якъ и словесно, обецуючи Бруховецкому уступити гетманство усего, тилко жебы вкупѣ зоставало козацство; чому повѣривши Бруховецкій гетманъ, далъ ся́ намовити и почалъ брати ненависть на Москву.


РОКУ 1668.

На початку року того о Богоявленіи зъѣхалися усѣ полковники въ Гадяче, и гетманъ Бруховецкій учинилъ раду зъ полковниками, судями и усею старшиною и поприсягли себѣ, же юже конечне отступити отъ его царского величества и по Орду слати и воеводъ и Москву зъ городовъ отсылати, албо зъ ними битися, ежели бы не уступали зъ городовъ; на що усе доброволно позволилося, усѣ обще. Того жъ часу, нѣчо́го не отволѣкаючи, полковники, скоро попріѣздили въ домы, почали задоръ чинити зъ воеводами и на мясници всюды почали ся бити зъ Москвою и воеводъ побрали; а напарвей въ Гадячомъ воеводу выслалъ былъ зовсѣмъ гетманъ Бруховецкій, але, подобно за его жъ позволениямъ, задоръ учинили козаки и, поду́жавши Москву, пообдирали, а иныхъ позабивали, и воеводу зъ жоною въ замокъ взяли на́ годъ. Также въ Прилуцѣ, Миргородѣ и Батуринѣ воеводъ побрали, а людей при нихъ будучихъ погубили; а сосницкого, новгородского и стародубского, подостававши замковъ приступами, Запорожскіе козаки зъ мѣщанами усѣхъ побили. Нѣжинъ зась и Чернѣговъ и Переяславле мѣста попусто́шены и попа́лены, а за́мки зоставали презъ усе лѣто въ обложенню отъ козаковъ и усего посполства.

Зача́вши гетманъ Бруховецкій тое непотребное дѣло, послалъ посланцовъ своихъ Стефана Гречаного въ Крымъ до Хана, чинячи згоду и затягаючи Орду; а другихъ пословъ своихъ—Григорія Гамалѣю и Лаврентія Кашпаровича канцеляристу выслалъ на Бѣлагородъ до Цариграда до царя турецкого, поддаючися оному, жебы его принялъ подъ свою борону. На весну, заразъ скоро трава подросла, того жъ часу князь Ромодановскій зъ войсками его царского величества подступилъ подъ Котелву и тамъ козаковъ облегъ. Козаки зась, зостаючіе подъ рейментомъ гетмана Бруховецкого, почали свою пріязнь отмѣняти и до Дорошенка посылати, жебы, изъ Чигирина выйшовши, за Днѣпръ пероправовался, обецуючися оного за гетмана приняти. Тако жъ и Сѣрко и зъ Чернѣгова полковникъ Демко́ Многогрѣшный. На которые ихъ слова Дорошенко до Чернѣгова послалъ своихъ козаковъ, а самъ Дорошенко, переправивши Днѣпръ потягнулъ подъ Опошное.

Того жъ часу и Орда зъ Крыму выйшла зъ посланцами [52]Бруховецкого и Дорошенковыми, и часть прійшла подъ Гадячое, которымъ выконалъ присягу Бруховецкій, и Татаре присягли. На которыхъ присягу гетманъ Бруховецкій зобравши войско, заразъ зъ тими жъ Татарами выйшолъ зъ Гадячого, хотячи итить подъ Котелву на оборону; але не взрозумѣвъ фортелства Дорошенкового и зрады татарской и що юже и козацство оному не зычливо опрочъ Запорожцовъ; где Дорошенко, не допущаючи въ милѣ до Опошного, зо всѣмъ войскомъ и Татарами зострѣлъ, до которого заразъ козацство пристало и таборъ Бруховецкого пожаковали, а самого Бруховецкого узявши, до Дорошенка припроводили, которого Дорошенко позволилъ забити голотѣ. Итакъ голота тиранско забили и замордовали Бруховецкого на полѣ и много людей значныхъ козаковъ и Запорожцевъ позабивали на першомъ тижню Петрова посту. Которого тѣло отпровадити велѣлъ Дорошенко до Гадячого, и тамъ у церквѣ Богоявленія Господня поховано. Где усю мае́тность и жону Бруховецкого гетманъ Дорошенко казалъ позабирать и до Чигирина запровадити. Итакъ скончилося гетманство Бруховецкого. Дорошенко зась, гетманомъ ставши обоихъ сторонъ Днѣпра, пойшовши зъ Ордою и козаками, князя Ромодановского зъ войсками отогналъ отъ Котелви и тихъ людей освободилъ. Итакъ Котелвяне уступили зъ Котелвы, зоставивши мѣсто пусто; а гетманъ Дорошенко рушилъ зъ войсками отъ Котелвы на Гадячое, где плюндровалъ маетность Бруховецкого зъ Татарами; а оттолѣ ишолъ къ Путивлю; але оному зъ двора зайшло непотѣшное, же жона оному ско́чила черезъ плотъ зъ молодшимъ. Зоставивши войну и приказавши старшинство отъ себе наказнымъ, росказуючи накрѣпко доставати воеводъ по городахъ въ Переяславлю, Нѣжинѣ и Чернѣговѣ, а самъ повернулъ до Чигирина. А орда, узявши ясыру на пограничу московскомъ, повернула въ Крымъ.

Того жъ лѣта, по отходѣ Дорошенковомъ къ Чигирину, зъ за Днѣпра знову околничій князь Ромодановскій, скупивши войска немалые рушилъ на Украину на оборону зостаючимъ въ облеженю воеводамъ, и просто тягнулъ подъ Нѣжинъ, гдѣ пришолъ до Нѣжина на рождество пресвятыя Богородицы, которого приходъ видячи Нѣжинцѣ узявшися съ козаками уступили зъ Нѣжина, гдѣ пришовши князь Ромодановскій сталъ у мѣстѣ и усе войско разграбило выходячи зъ Нѣжина, мѣсто спалилъ ничого не оставуючи. А Дорошенко войско купилъ у Сокѣрнои. Запорожцѣ зась по забытю Бруховецкого, который онымъ барзо былъ зичливымъ и не хотячи пристати до Дорошенка удалися себѣ, особливе до Хана кримского зъ пріязню чому ханъ радъ будучи зъ охотою ихъ принялъ, и того имъ зичилъ, жебы се́бѣ мали гетмана на Запорожу. Аже на тотъ часъ такого пробѣглца не было на тотъ урядъ гетманства, и такъ будучій писаремъ Суховѣенко на Запорожу и самъ листы писавши и въ поселствѣ до хана пошолъ, которого вдячне принявши ханъ и учинивши згоду далъ Солтановъ зъ ордами которій вышолъ и солтани послали до гетмана Дорошенка [53]жебы переправовалъ Днѣпръ зъ войсками. Аже Дорошенко видячи же орда становится зичливѣйша бути запорожцамъ, а нѣжѣли ему, не пошолъ самъ зъ войскомъ, але послалъ брата своего рожоного Григорія, злецивши ему войска. Аже покуля наспешили войска Запорожскіе и Татарскіе Демко Многогрѣшный учинилъ згоду зъ княземъ Ромодановскимъ. О которыхъ войскахъ татарскихъ и козацкихъ узявши вѣдомость князь Ромодановскій послалъ подъездъ зъ сыномъ своимъ Княземъ Андреемъ, которыхъ напавши Татаре у Гайворонѣ погромили и сына князя Ромодановскаго узяли, и такъ самъ князь оборонною рукою отступилъ до Путивля, которому болшей жадной шкоды Татаре и козаки не могли учинити и наступила стужа же уже не пора военная. Запорожцѣ зъ ордами повернули въ Кримъ, а Григорій видячи, же уже приходятъ до згоды знову Заднѣпране зъ Москвою, уступилъ зъ войсками своими ку Каневу и уже безпечней почалъ Многогрѣшный трактовати зъ Москвою.


РОКУ 1669.

Демко Многогрѣшный будучи наказнымъ гетманомъ отъ Дорошенка за тое поставленъ, же онъ наипершей отступилъ отъ Бруховецкого зрадивши его, а хочай Бруховецкій марне згинувъ, на тое неуважаючи, жебы и его тое неспоткало, себѣ гетманства зичачи назбиралъ компанѣи зъ Литвы Ляховъ и иныхъ не мало жебы оному зичливыми быти и изобравши усю старшину поблизъ себѣ заднѣпрскую до Новгородка и приказалъ онымъ же бы себѣ цалаго гетмана настановили, несподѣваючися на оборону гетмана Дорошенка, що старшина будучи удворѣ зачиненна, которыхъ омаль, а при Многогрѣшномъ не мало его компаніи и боячися болшей що мовити, але пойшовши гуртомъ просили его Многогрѣшного, жебы онъ надъ ними гетманомъ былъ, чого онъ отмовлялся якъ старая дѣвка хорошого жениха. Бо того самъ требовалъ. И позволився на тое которому и присягу выконали на послушенство; итакъ заразъ пословъ своихъ до Е. Ц. В. послалъ; просячи жебы знову приняти были по прежнему, що и одержали. Знову рада была въ Глуховѣ, на которой князь Ромодановскій былъ и статіѣ новіе постановили. И отъ того часу уже воеводамъ приказано, жебы ни вощо не втручалися, и воеводы тылько въ Кіевѣ, Чернѣговѣ, Нѣжинѣ, въ Переяславлю зоставали, и то ничого не беручи у людей, але усе на гетмана злеценно, и тамъ знову присягу выконали на подданство Е. Ц. В-ву. И отъ того часу Демко гетманъ усе Заднѣпре кгвалтомъ до себе приворочалъ, турбуючися болшей року, поколя усѣ городы до него ся прихилили. Тоей же зимы видячи Дорошенко гетманъ же орда кримская почала прихилятися до Запорожцовъ и ему незичливо ся становити, умыслилъ тое зъ своѣми совѣтниками жебы ся цале поддати Турчинови, якъ Волохи и Мултяне, и послалъ зъ темъ пословъ своихъ Портянку просячи о Санджака. На которое [54]его поселство царь турецкій задержавши Портянку присылаетъ Чауса отъ себе, на которого пріѣздъ збираетъ раду Дорошенко въ Корсунѣ, усѣхъ полковниковъ и старшину, въ которой радѣ усѣ кричали не хотячи поддаными быти Турчинови, але онъ тимъ ся вымѣралъ, же тылко на хана и Султановъ зъ жалобою посылалъ, же не хотятъ ему помогати, але еще на его зъ Запорожцами встаютъ, и такъ згоду примуе зъ Царемъ Турецкимъ. И такъ въ той радѣ подишовши козаковъ яко простыхъ людей за повеленіемъ усей той рады принялъ того Чауса посла турецкото, и що хотѣлъ, тое зъ нимъ трактовалъ. И постановивши усе, своего суддю Бѣлогруда послалъ на певное о Санджака, о чемъ чернь не знала, о которыхъ онъ мало дбалъ, маючи при себѣ пѣхоты килка тысячъ и комонника не мало. Которая рада заразъ на початку того року была зимою великихъ мясницъ, и заразъ тогожъ часу послалъ знову своихъ пословъ до Турчина, при томъ же Чаусѣ, уже поддаючися вѣчне и просячи жебы оному прислано Санджака. Бо Турчинъ не позволялся сквапливе оного примати, видячи нестатечность козацкую, же жадному монарсѣ слушного подданства не додержуютъ, и то онимъ посламъ вымовлялъ, же я по васъ не посылалемъ, а нѣ тежъ васъ барзе потребую; ежели щире жадаете помочи отъ мене, жебы васъ боронилъ отъ вашихъ непріятелей, тое на вашу просбу могу учинити, але тое себѣ уважайте, же бысте вы додержали своей вѣрности; бо я не король полскій, а нѣ царь московскій, а нѣ король венгерскій, которыхъ вы ошукивали и издрадили жъ свою вѣру; на вашу пробу учиню, же васъ приму, але же бы сте ся держали, бо ежели не додержите, сами обачите що зъ вами чинитися будетъ. И такъ позволился дати Санджаки, съ которыми Санджаками при Бѣлогрудѣ Чауса посылаетъ.

Того жъ року заразъ на весну Запорожцѣ затянувши орду съ Солтанами вышли на Дорошенка. О которыхъ приходѣ увѣдомившися Дорошенко зъ полками рушилъ и розно коло Чигирина постановилъ, але скоро зближилися орды зъ козаками. Тогожъ часу заразъ полки почалися схиляти до Запорожцовъ и до орды, уже не сподѣваючися жебы орда мѣла зоставити при Дорошенку, того не знаючи же оный послалъ по Санджаки, отдаючи Украину въ подданство. И такъ полки пристали Корсунскій, Уманскій, Бѣлоцерковскій, Паволоцкій, Браславскій, Могилевскій, надъ которыми старшимъ Суховѣенко былъ. Гетманъ Дорошенко видячи же уже тѣ полки отъ оного отступили, аже маючи при себѣ пѣхоты свояволной тысячъ зъ шесть, и комонники компанѣи и тако запобѣгаючи жебы и тѣ полки останокъ т. е. Черкасскій и Каневскій отъ него не отступили, а сподѣваючися отъ Турчина зъ Санджаками вышолъ зъ тими войсками при нему зостаючими ку Каневу, и скоро тылко переправилъ Рось рѣку у селѣ Колончи, заразъ оного тамъ осадили орда зъ козаками, гдѣ зоставалъ въ осадѣ недѣлъ пять маючи докуку отъ Татаръ и козаковъ. Але скоро притягнулъ Чаусъ съ посланцами Дорошенковыми до Сороки надъ [55]Днѣстръ, тогожъ часу послалъ двухъ Турчиновъ съ козаками до солтановъ, которые противно Дорошенку воевали, и заразъ Татаре тихъ козаковъ постинали, а Суховѣенко Турчиновъ до везеня взялъ, еднакъ же за росказане́мъ того чауса солтани зъ ордами отступили отъ Дорошенка и пошли въ Кримъ, а Козаки повернули къ Уманю, и Суховѣенко здалъ урядъ свой Михайловѣ Ханенковѣ полковникови Уманскому, а Дорошенко зъ войсками своими рушилъ съ подъ Канева ку Лисянцѣ, знову приворочаючи полки подъ свою власть, которіе знову посхилялися съ которымъ потягнулъ просто подъ Умань и тамъ стоялъ часъ немалій войну зъ собою мѣючи, гдѣ тамъ же подъ Умань чаусъ маючи зъ собою орду бѣлогородскую съ тими санджаками пришолъ, и тамъ тіе санджаки Дорошенкови отдалъ и отъ того часу стался подданимъ Турчинови. Що видячи Уманцѣ же и орда при Дорошенку зостала, почали трактовати зъ Дорошенкомъ и приняли згоду, тылкожъ Дорошенка у Умань мѣсто не пустили и Ханенко зъ старшиною не выходили до Дорошенка тылко обѣцовалися пріѣхати къ нему до Чигирина. И такъ Дорошенко отступивши отъ Уманя потягнулъ къ Чигирину отпустивши того посла турецкого ударовавши оного, а полки знову привернулъ къ себѣ и пришовши подъ Чигиринъ выслалъ орду зъ козаками на оборону полку Лубенского и Гадяцкого, которіе еще принему держалися, гдѣ орда подъ Лохвицею войска Заднѣпрскаго ушибши и узявши ясиру назадъ повернула, а Заднѣпра по старому усе зостало въ подданствѣ Е. Ц. В. и въ послушенствѣ гетмана Многогрѣшного.

По згодѣ той Уманской Ханенко и Суховѣенко и Хмѣлниченко, не поѣхавшіе ко Чигирину, але зъ козаками Запорожскими на Запороже выславши затягнули знову орду Кримскую на Дорошенка, а бѣлагородская орда держалася при Дорошенку, которой часть Дорошенко при себѣ держалъ. Аже уже послѣ святой покровѣ выйшла орда Кримская зъ Хмѣлниченкомъ и Суховѣенкомъ на помочь имъ зъ Ханенкомъ противъ Дорошенка, а Дорошенко послалъ по бѣлогородскую орду которая уже не хана слушала, а паши Силистрійского. И такъ Дорошенко зъ войсками козацкимм и Татарми потягнулъ противъ Ханенка, которого Ханенко зъ Запорожцами подъ Стеблевымъ споткалъ и такъ далъ оному бой же мусѣлъ Дорошенко въ городѣ Стеблевѣ зачинитися, которого приступомъ Ханенко доставалъ а на валу козаки были, аже Сѣрко зъ козаками и Татарми наспѣшилъ зъ бѣлогородскими ордами оному помочи, же орда кримская мусѣла уходити, съ которими и Ханенко и Суховѣенко на Запороже, а Хмѣлниченко зъ Уманя уходилъ, але оного бѣлогородскіе Татары поймали и зъ собою запровадили до Бѣлагорода, оттуда за причиною гетмана Дорошенка до Царигорода запроваженъ, и такъ зосталъ въ неволѣ царской въ Едикулѣ. А Дорошенко змоцнившися тоею ордою бѣлагородскою Умань опановалъ, и тамъ людей чолнѣйшихъ выбралъ до вязеня въ Чигиринъ, зъ которыхъ иншихъ и потратилъ. А орду тую бѣлагородскую постановилъ зимовати по усей [56]Украинѣ ажъ до Днѣстра, хотячи зимою ити за Днѣпръ воевати, що и розказалъ былъ ордѣ купитися ку Мошнамъ передъ P. X., которіе любо скупилися були, але збунтовавшися вернулися отъ Днѣпра для того, же зъ оными не шолъ гетманъ Дорошенко; и такъ гдѣ стоялъ набралъ ясыру и повернулъ у свою землю, на которихъ посилалъ Дорошенко зъ жалобою до царя Турецкого, але тое повернули къ жартъ, нѣкого не вернули, кого узято пропалъ, хиба кого выкуплено.

Того жъ лѣта патріархове повернули зъ Москвы, постановивши на Москвѣ патріарху инного на мѣстцѣ Никона. Але тая дорога несчастлива была патріархомъ, бо Александрійскій идучи моремъ померъ, а Антіохійскій якъ пришолъ въ землю турецкую, то оного взято до Царигорода, и тамъ много сплатился, и за ледво на своемъ мѣстцу зосталъ, бо часъ не малій у Царигородѣ зоставалъ непущенный.


РОКУ 1670.

Гетманъ Дорошенко послалъ своего резидента до царя Турецкого; и отъ того часу зоставали резиденты у Турчина козацкіе.

Тогожъ року посилалъ митрополита кіевскій Іосифъ Тукалскій посланца своего Романа Ракушу протопопу браславского до святѣйшаго патріархи въ Царигородъ о подтверженю сакры на Митрополію кіевскую, а то для того, же и епископъ премыслскій Антоній Винецкій отзывался митрополитомъ кіевскимъ, ижъ бы одинъ хто зъ нихъ былъ митрополитомъ, а не два митрополита, чого нѣколи передъ тимъ не бувало. Которого посланнаго святѣйшій патріарха Меѳодій не хотѣлъ приняти безъ вѣдомости цесарской, и такъ ажъ мусѣлъ ѣхати до Солуня ку цесареви, отъ которого привезлъ писмо также и отъ Визира до святѣйшого патріархи, же позволено приняти, и такъ принять и соборне позволено и потвержено митрополію Іосифу Тукалскому, аже бы нѣхто иншій не отзывался митрополитомъ и архіепископомъ кіевскимъ. Тотъ же посланный протопопъ браславскій вивезлъ соборную клятву отъ святѣйшого патріархи на заднѣпрского гетмана Демяна Многогрѣшного, которій въ ниху поднесшися легце себѣ тое поважилъ, еще ся грозячи, але заразъ оного Господь Богъ скаралъ, же спадши зъ кганку шію былъ зламалъ, же часъ немалій не моглъ говорити, що пришовши до здоровя не хотѣлъ ся упамятати що на потомъ оному нагородилося зле бо того року заДнѣпря зоставало въ покою, а Запороже маючи себѣ кошовимъ Ханенка пословъ своихъ часто посылали до короля полского на тотъ часъ зостаючого Мѣхала зъ Вишневецкихъ; и на Запороже послове королевскіе по Заднѣпрю ходили бо уже Дорошенко гетманъ цале держалъ зъ Турчиномъ. Любо то и комиссію зложили были въ Острозѣ, на которую козаки зъ паволочи не хотѣли ѣхати не подобныхъ рѣчей на комѣсарахъ полскихъ вымагаючи а звлаща Сенаторовъ у заставѣ, жебы дано до Чигирина, которая комисія ни нащо зышлася. [57]


РОКУ 1671.

Заразъ на початку того року гетманъ Дорошенко уже будучи непріятелемъ коронѣ полской послалъ до пашѣ силистрійского просячи орду, жебы поспѣшала еще зимою на Украину. А покуля Орда вышла на Украину пріѣхалъ у свою епархію епископъ лвовскій Іосифъ Шумянскій до Могилева Днѣстрового, которого розсказалъ гетманъ Дорошенко силою провадити въ Чигиринъ зовсѣмъ, которого и взято въ Могилевѣ зъ великою жалостю усего народу зостаючого на тотъ часѣ въ Могилевѣ, а звлаща подъ часъ ярмарку богоявленского. Которого запровадивши въ Чигиринъ, не много держачи Дорошенко отпустилъ за старанемъ отца Митрополита. А заледво у свои городы увойшолъ. Бо заразъ въ тропы и орду за нимъ пустилъ, же мало въ неволю не впалъ. Итакъ орда много шкоды людямъ учинила и вернувшися стояла по волости коло Богу и коло Уманя, часто чаты отправуючи въ волости належачіе до короны; бо на весну якъ трава стала то и козаки зъ братомъ Дорошенковымъ скупившися стали за Калникомъ въ поляхъ зъ ордою до Спасовки, а видячи гетманове коронніе великую докуку отъ орды послали своихъ пословъ на Запороже до Ханенка и войска, жебы вышли ку Ладижину ознаймуючи и о своемъ приходѣ на побуже. На которое посольство королевское вышолъ Ханенко и Сѣрко зъ войскомъ въ килка тысячей зъ арматами, а гетмане коронніе упередили и Татаръ подъ Браславлемъ зломили, же мусѣли утекать въ свою землю. Такъ же и тая орда зостаючая при самомъ Дорошенкѣ гетману уступила, же и Дорошенко мусѣлъ отъ Богу вернутися и туляючися коло городовъ уступилъ ку Чигирину, а гетманове коронніе Янъ Собѣцкій и князь Димитрій полній знову подступили подъ Браславле а Ханенко зъ Сѣркомъ до Ладижина, которимъ усе побуже схилилося и учинивши раду потягнули со всѣмъ войсками подъ Калникъ, который не хотѣлъ ся поддати гетманомъ короннымъ. Итакъ стояли войска недѣль двѣ достаючи Калника; тамъ подъ Калникъ прислалъ король его милость булаву, короговъ, бубни козакомъ, позволяючи онымъ обирати гетмана. Гдѣ войско въ радѣ дали гетманство Михайлу Ханенку, на що и гетмане коронніе позволили. Але Калника не доставши войска отступили подъ Браславле и утвердили президіумъ тоесть жолнѣровъ по замкахъ: Могилевѣ, Браславли, Немировѣ, Ладижинѣ, Рашковѣ и излецили гетманове коронніе тіе усѣ войска по тихъ замкахъ гетманови запорожскому Ханенкови жебы оного слухали, ежели чого потреба придавши и своего рейментаря прозваніемъ Везицкого съ которымъ тіе войска росправили по станціяхъ. Але на тотъ часъ жолнѣре скромно заховалися съ людми зъ гроша ся контентовали тылко ежели сѣна узяли де найшли. А гетманъ Ханенко зоставалъ у Ладыжинѣ при которомъ жолнѣре и козаки були, тылкожъ люди козаковъ запорожскихъ кормили, а жолнѣре зъ гроша жили. [58]


РОКУ 1672.

На початку того року заразъ великихъ мясниць, якъ ужо войска великіе коронные уступили въ Полшу, гетманъ Дорошенко затягнувши орду не малую и войска своѣ скупивши притягнулъ подъ Тростянецъ и мѣсто спалилъ, але замку достати не могъ, же жолнѣре зъ людми тамъ зачинилися и оборонилися; тылко жъ великую шкоду жолнѣре подняли въ коняхъ и риштункахъ, що въ городѣ потратили, же много пѣшихъ зостало. Але Дорошенко не доставши замку вернулся ку Чигирину, тылкожъ много попустошилъ,—Татаре выбрали Кубычи, и инніе мѣстечки, и идучи зоставилъ пѣхоты полкъ въ Умани. На которыхъ Уманцѣ взбунтовавшися полковника Жеребыла убили и иннихъ козаковъ знатныхъ зъ старшины, а чернь выгнали зъ мѣста и мѣсто здали гетманови Ханенку на имя королевское.

Тогожъ року конфедерація встала на короля, и жолнѣрове, которіе были при гетману Ханенкови комонно пошли въ Полшу до того звянску.

Тойже зимы о средопустю старшина зъ пысаремъ войска заднѣпрского Карпомъ Мокріевичемъ зловившися, менуючи, же постерегли змѣну гетмана заднѣпрского Демка Игнатенка Многогрѣшного противно его царскому величеству, и напавши оного въ ночѣ въ замку батуринскомъ на ложу оного взяли и звязали, и уложивши въ возъ накрывши шкурою повезли на Москву ничого не держачи, боячись жебы оного не отнято, бо мѣлъ много войска своего затягавого по станціяхъ, такъ же и полковниковъ не мало по усѣхъ горахъ пріятелѣ его були, але якъ уже оного взявши попровадили, то уже и тое мусѣло розно уходити, а иннихъ поймавши на Москву поотсылали, гдѣ того гетмана на Москву припроводили, давали на спытку то есть катови до рукъ пробовати, а якъ проважено въ городъ, то многіе стрѣчи были, и на оного плювали. И не стративши оного отослано съ братами его зъ жоною на Сибѣръ на вѣчное пробуване. И такъ скончалося гетманство Многогрѣшного, которій нѣвочто поважаючи себѣ клятву соборную святѣйшаго патріархи, со всѣмъ въ нѣвецъ пойшолъ; а маетность его розно старшина подѣлила. Лѣта того присланъ отъ короля его милости и гетмановъ коронныхъ рейментаромъ зъ войсками панъ Лужецкій каштеланъ подляскій въ Ладыжинъ до гетмана Ханенка. Але тамъ не много стояли, бо Дорошенко гетманъ видячи же оного утискуютъ зо всѣхъ сторонъ, а жалуючи гетманство утратити, яко найчастѣй посылалъ до Турчина просячи о посылки. Турчинъ того лѣта зо всѣми войсками рушилъ подъ Камянецъ, росказавши и ханови кримскому ку себѣ ити. И такъ ханъ кримскій зишовшися зъ гетманомъ дорошенкомъ тягнули мимо Ладыжинъ на Батогъ. И тамъ гетманъ Ханенко и рейментарь панъ Каштелянъ подляскій мѣли потребу зъ оными, алежъ ихъ силы великіе недодержавши мусѣли уступити до Ладижина изъ шкодою. А ханъ и Дорошенко не займаючи Ладыжина зъ войсками потягнули просто подъ [59]Камянецъ до Турчина, гдѣ и Турчинъ притягнувши, Камянецъ найшовши не въ готовности, бо войска на тотъ часъ зъ Камянца выйшли были за упрошенемъ мѣщанъ, же не сподѣвались того проходу турчинового. Гдѣ тылко недѣль двѣ держалися, але знать же уже божескій гнѣвъ наступилъ, бо порохи въ цекгавзу запалили, гдѣ много замку выкидало. И такъ Камянецъ здали Августа 12 дня, гдѣ и самъ Турчинъ маючи тамъ уѣхати приказалъ, абы умерлихъ зъ склеповъ выбирано и за мѣсто вожено, що заразъ учинено, всѣхъ умершихъ такъ зъ склеповъ яко изъ гробовъ выкопувано, а за мѣсто вожено, а образа божій беручи зъ костеловъ и церквей по улицахъ мощено по болотахъ по которыхъ Турчинъ въѣхалъ въ Камянецъ. И его подданный, незбожній Дорошенко! не заболѣло его сердце такого безчестія образовъ божіихъ задля своего несчастливого дочасного гетманства! И тогожъ часу мечети зъ костеловъ и церквей починено: зъ фари самому цареви турецкому. И такъ староста Потоцкій зъ Лянскоронскимъ отдали Камянецъ Турчинови, трактуючи, жебы онымъ волно выти такъ шляхтѣ якъ и мѣщономъ съ Каменца, на що Турчинъ позволилъ и усѣхъ волно пустилъ, гдѣ заразъ жодного дзвона не остало: усе Турки поскидали и порозбивали, а инніе Дорошенко побралъ, такъ же и крестъ нѣгдѣ не одержался—поскидано!

Тогожъ лѣта визирь и ханъ и Дорошенко зъ войсками великими ходили подъ Лвовъ и куды ишли пустошили, а гдѣ онымъ здавалися городы, то залоги ставили, тылка жъ Татаре кривду чинили и подступивши подъ и Лвовъ налагали оному барзо зо всѣхъ сторонъ, але оного достати не могли. Еднакъ же Лвовяне трактати учинивши дали плату немалую Турчинови але не поддавалися. Оттоля повернули войска назадъ подъ Камянецъ, а Татаре загонами ходили на Подгоръе, войска засъ тіе зостаючіе зъ паномъ подляскимъ и гетманомъ Ханенкомъ зоставивши коменданта въ Ладыжинѣ, потягнули въ Полщу до короля, почувши о приходѣ Турчиновомъ подъ Камянецъ, знову зась комендантове зостаючіе по замкамъ браславскомъ, Ладижинскомъ, Могилевскомъ, барскомъ, узявши вѣдомость о томъ певную, же уже Каменецъ Подолскій взято, постановилы трактаты зъ козаками Дорошенковыми, уступили зъ своими войсками пѣшими зъ гарматами зъ городовъ, отдавши городы въ цѣлости Козакамъ Дорошенковымъ.

Того жъ лѣта Заднѣпране, за позволенемъ Е. Ц. В. учинили раду въ козацкой дубровѣ, и тамъ наставили гетманомъ Іоанна Самойловича, поповича съ Красного, у постъ св. апост. Петра и Павла, при боярахъ отъ его царского величества засланыхъ и князю Ромодановскомъ, и тамъ знову присягали, и статѣ поддержали также и усю старшину козацкую настановляли. Царь Турецкій дочекавши осени осадилъ Камянецъ Подолскій войсками немалими и учинивши тракти дочасныи зъ королемъ же мѣли усего Подоля уступити Турчинови и дати дань, уступилъ Турчинъ у свою землю; такъ же въ Межибожу и Бару Турки стали и по инихъ мѣстахъ. А [60]Дорошенко повернулъ ку Чигирину, которому знову Умань поклонилася, а козаки запорожцѣ пошли въ Полшу до своего гетмана Ханенка, а наказного Ханенкового узялъ Дорошенко и стратилъ въ Чигиринѣ. Бѣлоцерковскій комендантъ неслухаючи тоей постановы зъ Турчиномъ, не уступилъ замку Бѣлоцерковского зъ своими жолнѣрами, а ни Турчина въ городъ не принялъ. Въ Камяницу зостало христіанъ Русь, Ормяне, которіе себѣ упросили, Русь три церкви, а Ормяне одну церковь, и то съ трудностію великою ихъ набожество отправуется.


РОКУ 1673.

Заразъ на весну наступили знову у волоскую землю турецкіе войска пашей семъ и стали подъ Хотѣнемъ при которыхъ и господаръ волоскій и господарь мултянскій зъ войсками своими готуючися ити на Полщу, а паша одинъ потужный[10]… сталъ на Цоцорѣ. И войска коронніе и литовскіе скупившися маючи зъ собою люду затягового за росказанемъ королевскимъ рушили сподъ Лвова просто къ Хотѣну, гетмане сами, а король зосталъ во Лвовѣ: бо оного отруено, и тамъ померлъ; а войска пошли, надъ которыми старшимъ былъ Гетманъ коронный Янъ Собѣцкій, и притягнувши просто на обозъ Турецкій мали зъ ними потребу. И господаре волоскій и мултянскій зъ своими войсками, у которыхъ силы невеликіе отступили отъ Турчина и прихилилися до войска коронного. И такъ другого дне жолнѣре просто пошли на обозъ турецкій, любо въ окопѣ стояли Турки, и тое войско турецкое розбили, которыхъ меновали тысячей сорокъ, зъ которыхъ ледво увойшло тысячей на десять презъ Днѣстръ до Камянца и то голо, такая имъ поразка была, бо сами Турки безъ Татаръ были и замокъ хотѣнскій узяли, гдѣ великіе скарбы турецкіе узяли гетманове и тое збывши, пойшли на того пашу на Цоцору, але тотъ паша не дожидаючи уступилъ за Дунай. Тоей зимы стали жолнѣрове на зиму въ волоской землѣ розно по становискахъ а панъ Синявскій коронный хоружій сталъ у Ясяхъ, и замки хотѣнскій и сочавскій и инніе поосажовали пѣхотою нѣмецкою, але тое не много тривало, бо Турчинъ видячи тую поразку послалъ въ Кримъ до хана абы заразъ высылалъ орду у волоскую землю выгонати жолнѣровъ, а на каждого Татарина по два червонихъ платы далъ. И такъ заразъ зимою солтанъ зъ сыномъ ханскимъ зъ ордами притягнули у Бѣлогородчину, до которихъ знову панове волоскіе пристали, отступивши Ляховъ и пришовши у волоскую землю до Ясь города столечного выгнали жолнѣровъ, же мусѣли уступати зъ волоской земли, тылко въ сочавскомъ замку и хотѣнскомъ зостала пѣхота. Тоей зимы много жолнѣрства зъ голоду померло. Въ томъ же року на веснѣ въ Бѣлогородѣ громъ розбилъ замокъ, же ажъ въ море летѣло каменя, котораго Турки заробыти не могли, бо Татаръ усѣхъ выгнанно зъ Бѣлогородчины у Кримъ: якъ повернулъ царь турецкій зъ подъ [61]Камянця, зимою оныхъ выгнано, которіе въ поляхъ коло Богу померзли, бо не переправили рѣкъ, а много ихъ потонуло. Задля того лѣта не ходили Татаре у волоскую землю Туркамъ на помочь, и Сѣрко много шкоды того лѣта зъ колмыками учинивъ въ Криму и въ Бѣлогородчинѣ попустошивъ и тіе недобойки турецкіе съ камянца уходили на Могилевъ, Стѣну, Рашковъ, до Тягинѣ бо того часу козаки зъ Дорошенкомъ при Турчину зоставали. Волоская земля того часу у великомъ утрапленю была, же мусѣли усѣ зъ своѣ землѣ утикати, и много коло Богу въ тихъ городахъ знатныхъ Волохъ тулялося, бо великую кривду терпѣли отъ Татаръ которіе зимовали выгнавши Ляховъ и господаря Петрицея, а насталъ Димитрашенко господарь, що зъ ордою пришелъ, которій и самъ у Татаръ за неволника былъ; бо що хотѣли то робили, и брали по самъ Дунай, покуля жолнѣре Польскіе засягли были.


РОКУ 1674.

Заразъ по рождествѣ Христовѣ по указу Е. Ц. В. собравши войска бояринъ князь Григ. Григ. Ромодановскій и околничій Петръ Дмитріевичъ Шкуратовъ воеводы Бѣлогородскіе силы великіе московскіе и злучившися зъ гетманомъ Иваномъ Самойловичемъ зъ войсками козацкими заднѣпрскими потягнули на Крыловъ подъ Чигиринъ и не много стоявши подъ Чигириномъ и попустошивши мѣстечка около Днѣпра потягнули подъ Черкасы и оныхъ доставали, гдѣ Черкасцы собою звонтпивши, здалися князю и гетманови, въ которыхъ зоставивши часть войска залогу, потягнули зъ войскомъ до Канева, гдѣ и Каневци собою стривоживши поклонилися князеви и гетманови и до города впустили, и зъ Канева князь и гетманъ послали войска до Богуславля, бо у Корсунѣ и у Лисянцѣ стояло войско Дорошенково, а Дорошенко послалъ до волоской землѣ до Солтановъ просячи жебы що колвекъ Татаръ оному послалъ за для постраху, а же за частою прозбою Дорошенковою солтанъ послалъ часть орды на Рашковъ которые почали въ Рашковѣ свояволити, жони брати, и такъ мѣщане обурившися онихъ изъ мѣста выгнали, аже заледво знову перепросили а еднаючи утратили тысячей шесть грошей, и тая орда притягла до Лисянки къ брату Дорошекову, Григорому, который зъ оными Татары и казаками ходилъ подъ Богуславле противъ войска Московского, але заледво зъ оними увойшолъ: добре онихъ гнано, къ Лисянцѣ, не терпячи татарской свояволѣ обурившися Татаръ побили, а старшина татарска у господѣ боронилися, ажъ пріѣхавши отъ Заднѣпрского войска асаулъ онихъ побралъ: ему здалися, а Дорошенкова брата знайшли на передмѣстѣ крыючагося и узяли въ неволю у Москву, а другій братъ Дорошенко Андрей съ Корсуня зъ нѣкоторою старшиною утекомъ пойшолъ изъ компаньею Дорошенковою. И такъ всѣ полки схилилися его царскому величеству и гетманови заднѣпрянскому Ивану Самойловичу, опрочь самаго [62]Чигирина и Паволочи. И побравши писма отъ гетмана Самойловича полковники по городахъ розъѣхалися зъ войскомъ въ тотъ часъ. И гетманъ Ханенко по смерти короля Мѣхала варуючися пановъ уступилъ на Заднѣпра и въ томъ же войску зоставалъ при князѣ зъ своимъ войскомъ, которое при нему зоставало такъ запорожскихъ козаковъ якъ тежъ и тихъ, що зъ городовъ до него пристали немало. А Дорошенко тимъ же уводилъ усе (?) мѣлъ поклонитися Е. Ц В-ву и положити Гетманство у радѣ, тылко жебы рада была у Переяславлѣ, на що князь зъ гетманомъ Самойловичемъ позволивши заразъ тоей же зимы въ постъ великій зобралъ всѣхъ полковниковъ и козаковъ чолнѣйшихъ на раду въ Переяславль, и Ханенко здалъ гетманство, и до Дорошенка послали, але Дорошенко не поѣхалъ жалуючи утраты гетманства и такъ совершенно зъ обоихъ сторонъ Днѣпра потвердили Гетманство Ивану Самойловичу, на той радѣ въ Переяславлю по самій Днѣстръ, тылко надъ Днѣстромъ Гоголь, нехотяче полковнитства утратить, держался при руцѣ Дорошенковой, и до Турчина черезъ него посолство отправовалося, а же зима великая барзо была, войска его Царскаго Величества и козацкіе мусѣли по городахъ розійтися, а Дорошенко манячи до лѣта просилъ, жебы рада отложена была, атутъ старался о посилки собѣ. И заразъ по воскресеніи Христовомъ, на веснѣ вышло Салтановъ три на посилокъ Дорошенкови въ поля, аже почали докучати подъ города Лисянку, Олховецъ и инніе, противно которыхъ ординованіи Димитрашко полковникъ переяславскій зъ войсками Московскимъ и козацкимъ и напавши на нихъ за Ташликомъ, онихъ знатне громилъ, четире милѣ гонивъ, рубаючи татаръ и многихъ поймали. Бояринъ зясь, князь ромадоновскій и Гетманъ Иванъ Самойловичъ переправивши Днѣпръ у Черкасѣ звойсками подъ Чигиринъ потягнули и облегли сюю сторону отъ Черкасъ, а тамъ тая сторона за тясминомъ, онымъ повольна была, которою вольный проѣздъ посланцѣ Дорошенкови мѣли въ кримъ и до царигорода, и такъ горячею прозбою своею Дорошенко двигнулъ знову самаго Турчина зъ потугами великими, до котораго и Ханъ приволокнулъ въ волоскую землю, и такъ великими поганскими своими силами рушилъ ко Днѣстру, и засталъ города усѣ полни людей, сподѣваючихся посилковъ отъ Царскаго Величества, отъ Гетмана Ивана Самойловича, будучи убезпеченими писмеми, же посилки великіе идутъ, и такъ притягнувши Турчинъ, косницю досталъ, и всѣхъ людей выстынано, а напотомъ мѣсто Мену достали, и вистинали, оттуля зась мѣсто Куничное въ которомъ килка городковъ зышлося было, и тамъ много Турковъ побито, але поганинъ не отступилъ ажъ приступомъ узяли, и усѣхъ вистинали, а оттуль подъ Ладижинъ потягнулъ и до Ладижина штурмовали, бо тамъ Козаковъ немало было Заднѣпрскихъ зъ Мурашкою полковникомъ, аже мещане звонтпили, почали просити милосердія, и издаватися, але поганинъ показалъ недоброе милосердіе, бо перше старшину выбралъ, а напотомъ и усѣхъ въ неволю побрано, и такъ стоячи, [63]самъ царь послалъ подъ Умань, и доставали Уманя, що уже Умянцѣ видячи немалую налогу, и хотячи получити милосердія, послужхавши Дорошенка и его посланцовъ, полковникъ зъ старшиною и чолнѣйшими козаками, поѣхалъ кланятися Турчинови, и тамъ усѣхъ тихъ Козаковъ вневолю взято и зосталася Умань безъ старшины, боролися часъ немалій а именно цѣлый тиждень потужне; а Турки шанцѣ отъ Грекового лѣса подъ за́мокъ болшій якъ возможно противъ цѣлого замку зъ поля изъ валовъ равные подвели, и бойници противъ бойницъ высыпали, такъ що зъ гарматъ Турецкихъ въ гарматы Уманскіе стриляно, и такъ Уманцовъ подкопами взято, бо значную часть за́мку зъ лѣвой стороны зъ пріѣзду Мены вырвали ажъ до самого фундаменту, и хочай тую дыру возами и гноїомъ и землею понасыпавши заставали были и велми боронилися, еднакъ противъ Турецкой силы ничого не вскурали, толкожъ такъ ся противъ нихъ ставили, же не тылко на парканахъ, ало уже по улицамъ з дворовъ билися, же кровъ текла рѣками, ажъ усѣ полегли, а иныхъ по лїохахъ соломы понаволокавши, Турки подушили, а иныхъ не щадя малого и великого у Раковской брамы, где буди остатне вмѣстѣ сперлися, усѣхъ выстынали, и коими по трупахъ ѣздячи, кого и мало живого сыскали безъ всякой милости мертвили. И такъ Умань, преславный городъ Украинскій пограничный, зъ церквами Божіими и Христіянскимъ народомъ спалили и спустошили, а гарматы, которые были спижовые, зъ собою побрали, а которые желѣзняки, тіе порохами надто понабивавши и порозрывавши, зподъ Уманя зо всѣмъ войскомъ отступили. Що такъ розумѣти, же много мучениковъ стало того часу, ханъ зась отъ Турчина посланъ на оборону Чигирина, о чомъ увѣдомившися князь и гетманъ Самойловичъ отступили отъ Чигирина, запаливши таборище и увойшли въ цѣлости до Черкасъ, и тамъ подъ Черкасами Дорошенко съ Ханомъ притягнули на войска Заднѣпровскіе, которимъ жадной шкоди не учинилося, и такъ усе войско, которое першей переправовалося килка недѣль, ти одного дня и ночи у весь Днѣпръ переправили, и жители Черкаскіе, бо Черкасы запалити Князь росказалъ, и такъ усе выгорѣло, ничого не зосталовъ черкасахъ, а инніе городы поздавалися Дорошенкови, которыхъ барзе зодралъ, плату даючи Татаромъ, а Лисянка вся уступила за Днѣпръ и испалена. Тогожъ часу Умань Турчинъ розоривъ, уступилъ у свою землю, зоставивши орду при Дорошенку, которій много потратилъ старшины, которіе поздавалися было его Царску Величеству и тое що Турки не добрали, гдѣ що всхованыхъ было, то тое отъ него посланіе отбирали, и до него отсылали, а онъ тимъ платилъ, той своевольной пѣхотѣ, которая при нему держалася, такъ же зостаючая пѣхота отъ него въ паволочи великіе разбои по гостинцахъ чинила, и многихъ знатнихъ Кіевскихъ позабывала купцовъ.

Тоей же осени по отходѣ Турецкомъ у свою землю, заразъ наступилъ, на забоже Король Польскій Янъ Собецкій, которій ново по гетманствѣ королемъ сталъ, и еще не корованнимъ будучи и хотячи упокоити землю и привернути украину къ себѣ, сталъ зъ войсками у Браславлю самъ, а инніе стали панове и жолнѣре по городахъ усѣхъ, ажъ до белой церкви, при нему зоставили, а гетманъ коронніи князь Дмитрій Збаражскій и Яблонскій полній, и исъ тими войсками отнялъ у Турковъ баръ зъ Чемерисами и Рашковъ, Турковъ вибивши, и Могилевъ.


РОКУ 1675.

Король стоячи у Браславлѣ и Паволочи казалъ докучати, и такъ пѣхота Дорошенкова здалася королеви которихъ до двора своего король узялъ уборы и плату онимъ далъ; стоячи тамъ король съ войсками учинилъ голодню,[11] а Дорошенко жадною мѣрою не хотѣлъ поддатися, але посылалъ по орду, которая вскорѣ зимою до оного вишла, недаючи оному зъ королемъ до згоди прити, и такъ перезимовавши король въ Браславлю пошелъ до [64]Кракова на коронацію, а тамъ по городахъ позоставали Коменданти, то есть у Браславлю, Немеровѣ, Жорницахъ, Олѣнцяхъ, Бару и иныхъ.

Того жъ лѣта Браславцѣ здалися Дорошенкови, и хотѣли жолнеровъ выбити, але того не доказали, и мусѣли уходити зъ Браславля, и такъ комендантъ спаливъ Браславе и уступилъ до Немерова, але по старому Браславцовъ у Ладижинѣ жолнѣре напавши пожаковали, а инихъ постинали, а напотомъ у бершади, и такъ тая украина стала пуста, бо остатокъ тихъ людей побужя и Торговичане зайшли на Заднѣпра.

Того жъ лѣта бояринъ князь Ромодановскій скупивши войска его царскаго величества и скупившися съ гетманомъ Иваномъ Самойловичемъ, ходили по Днѣпру и посылали войско свое до Корсуна, которымъ Корсунъ здался, и такъ усѣхъ людей съ Корсуна съ полковникомъ ихъ спровадили на Заднѣпря. А Ляхи пришовши спалили Корсунъ съ церквами, и подъ Чигиринъ ходилъ подъѣздъ, тылко жъ ничего не вскурали, але вышелъ Сѣрко зъ Запорожа, съ которымъ згоду узялъ Дорошенко, и присягу виконалъ на подданство его царскому величеству, и послалъ своихъ пословъ на Москву а на потомъ и Санджаки отослалъ на Москву своимъ тестемъ, тылко жъ втомъ мало было правды, бо по старому посилалъ до Турчина и до хана о помочь, тое лѣто манячи, отзиваючися слугою его царского величества, але жаль было гетманство положити, отъ которого своевольніе кампанѣѣ и пѣхота почали рватися, и на Заднѣпра уходити, и для того почалъ зъ Запорожцами мешкать въ пріязни, и живность, горѣлки, тютюнъ и гроши онимъ слати, сподѣваючися того, же его гетманомъ утвердятъ, а до того, же уже нѣ откого небачилъ пріязни, а нѣ отъ Ляховъ, а нѣ отъ Татаръ, а отъ Турчина за, санджаки обавлялся, а найболшей зъ Запорожцами сгоду принялъ, сподѣваючися, же оного наставлятъ гетманомъ на Заднѣпру, бо передъ тѣмъ жадною мѣрою не хотѣлъ въ згодѣ зъ Запорожемъ мешкати, але еще промишлялъ и поднимался Турчинови зносити Запороже, бо найболшей оного не любили козаки запорожскіе, же поддался Турчинови, и такъ Дорошенко зостаючи у Чигиринѣ, любо уже въ малой купѣ, и подъ собою держачи городковъ мало, тылко Чигиринъ, Криловъ, Черкаси, Медведовку, Жаботинъ, Мошни, по старому не хотѣлъ на Заднѣпра гетманови поклонитися, и гетманство отдати, але гетманомъ отзивался, и посылалъ до орды, але орда оного не послухала, такъ же и до Турчина посилалъ, але и тотъ за свою зневагу, же отдалъ Санджаки, розгнѣваній оному помочи недалъ, тылко зъ самою пѣхотою своявольною, которую держалъ тысячь полторы, даючи онимъ плату грошевую, а живность зъ тихъ городовъ оному послушныхъ мѣли, на усѣ стороны манилъ своею пріязнію, и своеми пріязними побужалъ такъ Запорожцовъ, яко тежъ и въ Полтавщинѣ, и иннихъ городахъ украинскихъ презъ людей себѣ зичливыхъ, жебы ся збунтовали на своего гетмана, и на раду зезволили своевольную, на обраніе гетмана, що уже иніе [65]почалися были бунтовати, але Запорожце на тое не зезволилися у радѣ.


РОКУ 1676.

На весну заразъ видячи его царское величество, же Дорошенко тилко писмами свою зичливость освѣдчаетъ, а на сердци що иншого маетъ, и не попущаючи оному болшей зводити, войска не маліе зъ Москви рушили, и повѣтъ Смоленскій, также бояринъ князь Ромодановскій зобралъ великіе Бѣлогородскіе силы и искупившися съ гетманомъ Иваномъ Самойловичемъ, войсками козацкими притягнули ко Днѣпру противъ воронувки, а напередъ вислали подъездъ тысячъ у двадцать подъ Чигиринъ, которій подъездъ обогнавши Чигиринъ, не далъ городкомъ околичнимъ уходити до Чигирина, тылко сами Чигиринцѣ зостали въ осадѣ, що Дорошенко собою звонтпивши почалъ трактовати, варуючи своего здоровя, на що бояринъ князь Ромодановскій зъ своими начальними, также и гетманъ зъ своей старшиною позволили, и поправили сумленемъ; и такъ по тихъ трактатахъ пріѣхалъ Дорошенко зъ Чигирина до войска и поклонился боярину и гетмановѣ Ивану Самойловичу и поотдавалъ знаки войскіе, належачіе гетманомъ, то есть бунчукъ, булаву, армати, и заразъ тогожъ часу выступила пѣхота Дорошенкова зъ замку Чигиринского и изъ города, а того жъ часу войска его царского величества увойшли въ замокъ Чигиринскій, и у городъ Чигиринъ посполу зъ козаками Заднѣпрскими, то есть полковникомъ Чернѣговскимъ Василіемъ Борковскимъ, и що належало войскового, то есть арматъ, которихъ не малая лѣчба, пороховъ, борошна, усе тое поотбирали подъ свой дозоръ, и Дорошенкови постановили, а напотимъ приказали, жебы уступилъ зъ Чигирина на Заднѣпра на мешкане, що и учинити мусѣлъ, которому дано мешкане у мѣстѣ Сосницѣ; и такъ гетманство его скончалося при упадку великомъ украинѣ, а отъ того часу Москва стала у Чигиринѣ, по указу его царского величества.

Того жъ лѣта паша великій Капланъ зъ великими войсками ходилъ въ Полшу противъ короля Полскаго Яна Собецкаго, и не дался войску коронному скупити, бо войско одно зъ хоружимъ короннимъ Синявскимъ стояло подъ и Лвовомъ, а король зъ войсками Литовскими и короннимъ стоялъ подъ Берестечкомъ, и тамъ любо дали были бытву добре Турчинови, але же ханъ зъ великими силами наспѣшилъ, трудность великую учинилъ войску королевскому оннихъ облегши, гдѣ барзе много войска потратили и отъ коней отпали, и сами у великой тревозѣ зоставши мусѣли згоду чинити, и не хотячи позволяти, то есть уступити у сего подоля подъ королевство Туркамъ и усей Украинѣ зряктися, такъ же и плату дати тридцать тысячей червонныхъ и иннихъ немало вымисловъ за грѣхи наша надъ Христіаны.

Тогожъ року Генваря 1. на запустную недѣлю померъ великій государь царь Алексѣй [66]Михайловичь въ ночѣ, години четвертой, а на его мѣстцѣ зоста сынъ его царемъ Ѳедоръ Алексѣевичъ, и того жъ часу усѣ бояре и стрелцѣ присягли его Царскому Величеству на подданство и на послушанство.

Того жъ року и того жъ дня узято монастырь Соловецкій и чорнцовъ вистинали презъ роковъ шесть неотступно, а за такую вину, же не позволилися приняти новопоставленныхъ рѣчей на соборѣ московскомъ при бытности двохъ патріарховъ, Александрійскаго и Антіохійскаго, першая рѣчъ, же Духа Святаго не мовити у вѣрую, а знову зась, жебы не мовити Господи сыне Божій помилуй мя, але такъ мовити, Господи Іисусе Хрісте помилуй мя, а сына оставляти, и иншіе новіе рѣчи, которіе подруковано у книжицѣ, названой Жезлъ, а тое тотъ монастырь сплюндровано, которій на увесь свѣтъ славній, и святихъ чудотворнихъ мѣлъ у себѣ, и за тое новіе рѣчи многихъ чернцовъ, поповъ и свѣцкаго стану людей уземлѣ московской помордовано, же того не похотѣли принимати, але на старомъ держалися, якъ передъ тимъ было, и многіе выходили на украину на мешканя къ сѣверу, позоставивши набитки своѣ, а инихъ у силку позасилано[12].

Того жъ року отъ короля полского гетманомъ козацкимъ постановлено Евстафія Гоголя, полковника Подолского, и по потребѣ съ турками дано оному становиско у полѣсю изимаючи городовъ Литовскихъ, а самъ стоялъ у димери, бо не малая купа при ономъ войска была, которомъ плату и сукна отъ короля давано и живность отъ людей.


РОКУ 1677.[13]

Присланъ столникъ его Царского Величества Алмазовъ по Дорошенка Петра, бывшаго гетмана, у великій постъ, и оного попровадилъ на Москву, гдѣ якъ пріѣхалъ, брата его Григорія отпущено з вязеня на украину, а его задержано на Москвѣ[14].

Того жъ року войско турецкое з ордами и Юріемъ Хмельницкимъ подступили подъ Чигиринъ у Спасовку и доставали потужне, которимъ ни отсѣчь зостаючимъ въ Чигиринѣ гетманъ Иванъ Самойловичь выйшовши зъ Батурина и скупившися зъ Бояриномъ, Княземъ Ромодановскимъ, у Липовой Долинѣ, потягнули къ Днѣпру. Августа 13-го дня въ Стародубѣ народъ обурившися на Священника Якова, того, которого Рославецъ побилъ и за него проклятство прошлого року было, и того Священника, выволокши зъ олтаря по службѣ Божой, срозже били и на смерть забили бы, ежели бы не оборонилъ полковникъ Наказный зъ своими припавши козаками. Тогожъ рокy Августа 23-го дня приступивши и Князь Ромодановскій зъ войсками Московскими и Гетманомъ Самойловичемъ, зъ козаками ко Днѣпру противъ бужина на переправу, а напередъ еще не пришовши ко Днѣпру вислали до Чигирина козаковъ пѣхоти полторы тысячи и Москвы, которіе за ласкою Божіею увойшли оборонною рукою въ Чигиринъ, любо орды моцно того обороняли, але по надъ тясминомъ ишли до Чигирина. Притягнувши ко Днѣпру войска Московскіе и козацкіе заразъ стараня приложили о переправованю черезъ Днѣпръ, але онимъ барзе того войско зъ Ордами боронили, бо и самъ, ханъ былъ, еднакъ же войска козацкіе отважившися, суднами на той бокъ Днѣпра переправлялися въ ночи и тамъ заразъ шанцѣ надъ Днѣпромъ дали; у переправи хочай онимъ Турецкіе войска барзе налягали, але онихъ вспирали арматами чрезъ Днѣпръ зъ войска [67]козацкого и Московского, и такъ козаки и Москва, якъ могучи переправовалися, даючи отпоръ непріятелеви, и что часъ шанцовъ причиняли; въ той потребѣ и сина ханского убито, и такъ тая война у Днѣпра тривала през дней два, що видячи Турчинъ, которій стоялъ подъ Чигириномъ, же потужне войска наступаютъ, бо тутъ у бужина князь Ромодановскій съ гетманомъ зъ немалими войсками, а знову зась у пивахъ князь Голицинъ также зъ великими войсками близко Днѣпра сталъ, и Турчинъ Чигирина достати жадною мѣрою немоглъ, бо недѣль четири доставалъ розними способами, подкоповъ чтири стратилъ, которихъ уже зъ валу рукопашъ отбили, и собою стривоживши за помощію Божіею отступилъ отъ Чигирина, и пойшолъ у свою сторону. Бо и орда не барзо онимъ зичлива была, а подъ Чигириномъ не было самого Турчина, а нѣ вейзера, тылко пашѣ, надъ которыми старшимъ браимъ паша; и такъ Чигиринъ зосталъ волнимъ отъ того облеженя, Августа 29, гдѣ притягнувши войско московское и козацкое направовали городъ Чигиринъ и замокъ, що турки попсовали достаючи зъ арматъ, и подкопами, и шанцѣ и рови позаровнивали, що турки были покопали коло города; а мѣсто Черкаси, Медведовка, Жаботинъ, Мошны, Драбовка и инніе, которіе поздавалися были Турчину, то знову гетманови поклонилися, и залоги по тихъ городахъ стали, и осадивши Чигиринъ новими войсками Московскими и Козацкими, войска его Царского Величества и козацкіе назадъ уступили ку домамъ своимъ, въ которомъ у Чигиринѣ Гетманъ зоставилъ своего Батуринского человѣка, Коровченка, полковникомъ, а старшину и козаковъ старшинныхъ спровадилъ зъ Чигирина на Заднѣпря, которые розно по городахъ и селахъ мѣшкали, бо не довѣралъ Чигиринцамъ, который Коровченко и въ томъ обложенню отъ Турковъ старшимъ у Чигиринѣ оставалъ.

По зданю Чигирина отъ Дорошенка уже и самъ поддался его Царскому Величеству, и уступилъ зъ Чигирина до Сосници за десну рѣку. Турчинъ хотячи учинити замѣшанину на украинѣ, випущаетъ Юрья Хмельницкого зъ вязена, которій былъ здалъ доброволне гетманство и зосталъ чернцемъ и Архимандритомъ жидичинскимъ, знову зась оного намовляетъ турчинъ отъ боку своего гетманомъ запорожскимъ, и посилалъ зъ тими пашами и зъ войсками подъ Чигиринъ, але еще оному вцалѣ недовѣряли, и такъ поневажъ не достали Чигирина, меншую вину складали на Юрью Хмѣльницкого, але тихъ Пашей казалъ потратити, же уступили зъ подъ Чигирина съ соромомъ, и хана кримскаго хотѣли стратити, але ханъ въ Черкескую землю уступилъ, и иншого хана въ Кримъ наслано, приказавши жебы знову готови были на другое лѣто подъ Чигиринъ и подъ Кіевъ, а Хмѣльницкого на зиму поставлено у волоской землѣ надъ Днѣстромъ въ Сороцѣ зъ его козаками, до которого почали козаки прибиратися зъ тамъ тихъ городовъ Подолскихъ и слободи, и на его имя закликано коло Бугу на спустошенихъ мѣстахъ.


РОКУ 1678.

Зимою на усеедной орда вишла и ставши на ресавѣ загонами, много шкоди починила, въ повѣтѣ Переяславскомъ людеи порубила и побрала иншихъ[15]. [68]

Тогожъ року заразъ на вѣснѣ войска великіе его Царского Величества вышли, надъ которими старшимъ былъ Царевичъ Касимовскій, и Князь Ромодановскій, а гетманъ Иванъ Самойловичь своѣ войска скупивши, рушилъ зъ Батурина Мая 10 дня, съ которимъ войска не маліе пошли, бо не тылко козаковъ у войско гнано, але и мещанъ и селянъ, два треттего виправовали, а уб<е>гшіе чтири пятого з оружемъ и борошномъ якъ до войны, и тіе войска потягнули поза Сулою ку Днѣпру до пристанѣ Бужинской, такъ козаки якъ и постолство, бо нѣкому нефолговано, войтовъ бурмистровъ, райцовъ и ремесниковъ, всякихъ, наветъ и музыкъ, скрипниковъ, дудниковъ, усѣхъ гнано до войска.[16]

Тогожъ року поселъ великій отъ короля Полского, Сопѣга и инніе пани вкилка сотъ людей на Москву ходили, упоминаючися Смоленского и Кіевского воеводства, которихъ зразу принято зъ честю, а подарковъ королевскихъ не принято, а напотомъ и самихъ задержано и мало чести онимъ отдавано, ажъ знову до своихъ городовъ по скарбъ слати мусѣли на живность.

Тогожъ рока Іюля 10-го войска великіе подступили Турецкіе зъ Везиромъ Мустафою подъ Чигиринъ з тяжарами великими, а войска его Царскаго Величества зъ княземъ Ромадановскимъ и гетманомъ Иваномъ Самойловичемъ переправились того жъ часу чрезъ Днѣпръ ниже Божина на поля Чигиринскіе по сей сторонѣ реки тясмини отъ Черкасъ, а Турецкіе, войска стали на другой сторонѣ рѣки тясминя коло Чигирина съ Татарского боку, и роздѣливши войска пашей килка зъ Ханомъ Кримскимъ и господарами волоскимъ и Мултянскимъ, переправили тясминъ рѣку сили великіе стали на семъ боку рѣки тясминя коло бору, недаючи проходу до Чигирина, а около обточивши Чигиринъ доставали, а войско Московское и козацкое стало въ бужинѣ ку перевозу тую плавлю отнявши, гдѣ Турки зобравши болшую силу стали коло войска Московского и козацкого неотступно комонникомъ, Турки и Татаре коло табору, которимъ перемѣна отъ везера що день ординованная приходила презъ килка недѣль, покуля притягнулъ князь булатъ зъ частію Калмыковъ и Черкесъ и козаковъ Донскихъ, и скоро тіе войска притягнули, заразъ войска почали рушати просто на турецкое войско, которое оступило было такъ комонно, яко и гарматами зъ пѣхотою зостаючими на горѣ при Капланъ паши, въ которомъ рушаню войскъ великая валечная потреба была на переправѣ, которая ведле села Шабелникъ иде, гдѣ ажъ заночовало войско бючися, гдѣ немало донцовъ побито, и козаковъ; на другій день переправивши таборъ подъ гору пошли, але недопустили Турки, стоячи на горѣ зъ арматами, гдѣ знову ночевати мусѣли, и вночь полковника Чернѣговского Василья Бурковского гетманъ послалъ, и бояринъ Московского войска немало, гдѣ недойшовши гори межи собою войска сталися бити узявши тривогу, що почувши турки зъ арматъ были можно на таборъ козацкій, и такъ заночевать мусѣли; а въ суботу скоро свѣтъ войска козацкіе и московскіе гору опановали, Турковъ отбивши, и арматъ Турецкихъ двадцать семь зъ [69]иншими риштунками узяли, и Турки пострахъ великій узяли, але же войска непущено за Турками, комонникъ Турецкій оглядѣвшися, знову отвернулъ, и такъ ажъ досамого табору войско Козацкое гнали рубаючи, тылко одинъ полковникъ Московскій оставшися, рогатками одержался на горѣ, гдѣ и усе войско съ таборъ притягнуло, и цали день мѣли потребу, и такъ Турки видячи потугу немалую, уступили за тясминъ, взявши тривогу великую, и перейшовши тясминъ, мости поламали и попалили, а войска Московскіе и козацкіе подступили подъ Чигиринъ и стали подъ боромъ около озера, гдѣ стояли тиждень надаремне, жаднего промислу не чинячи, що видѣвши Турки, спилностю доставали Чигирина, а гетманъ услалъ свѣжого войска килка полковъ въ Чигиринъ, которіе увойшовши влегце себѣ важили потугу Турецкую; и такъ въ пятницю вирвало подкопъ подъ замкомъ, гдѣ убито гранатомъ воеводу околничого Ивана Ивановича Ржевского, человѣка военного, исправного,, а напотомъ дня 10 Августа въ недѣлю о полудню вирвало килка подкоповъ подъ мѣстомъ, правѣ въ самій часъ якъ козацство, одни попилися, а инніе спали, и такъ якъ сталъ крикъ, мало хто зъ войска козацкого кидался бити, але усе утеки, скочило згорода, обачивши войско Турецкое на той вырви, гдѣ подкопи вирвали, гдѣ на мостъ якъ зишло козацство, съ которими мостъ обломился, а на греблѣ сами себе подавили утекаючи, гдѣ немалую шкоду Турки въ людяхъ учинили, на килканадцать тысячъ козаковъ погибло, одни потонули въ тясминѣ, а иннихъ порубали, бо турки неживили никого, але усе стинали, а мѣсто палили и допановали, пѣхотное зась войско козацкое подъ гору за церковь зобравшися, боронилося до самой ночи, а Москва въ замку боронилася, и такъ въ ночи Москва понабивавши полни армати пороху и замокъ запаливши, пошли зъ тими козаками на проломъ презъ Турецкое войско, которое уже было знову перейшло презъ тясминъ, и такъ увойшли до своего войска, але еднакъ на замку не мало Москви, якъ уступали, бо сторожѣ не спровожала старшина скватиръ и тихъ бѣднихъ погубили, а и тіе усѣ заледви би увойшли, ежели бы не пѣхота козацкая сердюки греблѣ до ночи боронили; въ понедѣлокъ рано до дня рушило усе войско Московское и козацкое къ Днѣпру, гдѣ зъ великою трудностію ажъ у во второкъ прійшло къ Днѣпру, и окопалися, але въ томъ отходѣ трудность великая отъ Турковъ была, а всреду везиръ зъ Хмѣльницкимъ зо всѣми войсками и арматами притягли и обступили войска наши своѣми потугами, можно достаючи цали тыждень, гдѣ Турковъ много побито, а подъ самимъ везиромъ коней двохъ убито, бо не тылко зъ оружа, але рукопашъ билися, такъ барзе налегали на таборъ было, же хотѣли Турки узяти, але за помощію Божію на себѣ понесли; и такъ видячи Турки, же ихъ много пропало, другой недѣли уступили отъ войска нашего ку Чигирину, и тамъ презъ три днѣ тяжари переправляли, и Чигиринъ до остатку зруйновали, и армати забрали, и пошли у свою землю, а наши войска переправилися черезъ Днѣпръ безъ жадной уже налоги. Заразъ того жъ часу отступивши отъ нашего войска часть войска Турецкого и [70]Татаръ, пошовши зъ Яненкомъ подъ каневъ, и каневъ достали, и вирубали людей, и каневъ спалили и монастырь, гдѣ у церкви мурованой много люду подушили огнемъ Турки, а остатокъ черезъ присягу здалися Хмѣльницкому, а городы Черкаси, Мошна, Корсунъ, Жаботинъ зостали въ послушенствѣ Хмѣльницкого, въ власти Турецкой; и того жъ часу жолнере уступили съ Калника, Немерова, Лѣнецъ и Жорнищъ, и тое зостало въ владзи Хмельницкого, который ся писалъ такъ: Георгій Гедеонъ Венжикъ Хмельницкій, зъ Божой ласки ксїонже Русскій и Гетманъ Запорожскій, и Хмѣльницкій сталъ самъ въ Немеровѣ зъ войскомъ своимъ, а Яненко у Корсуню, при которихъ и Татаре стали, и своѣ залоги по тѣхъ мѣстахъ поклали.

Того жъ року поселъ великій отъ короля его милости полского то есть Панъ Сапѣга зъ Литвы и Комаръ, а съ короны князь Четвертенскій на Москву до его Царского Величества ходили и о примирю трактовали, и учинили згоду, на которой его Царское Величество присягалъ.


РОКУ 1679.

Заразъ на початку того року Орди немаліе зъ Яненкомъ вышли о Богоявленію подъ Козелецъ и тамъ великую шкоду у людяхъ учинили коло Днѣпра ажъ по Носовку. Многіе села повибирали и назадъ вернулися съ полономъ вцѣлости, а то была орда Белоградская, и трафила подъ часъ, жеснѣги маліе были. А знову тоей же зими коло всеедной вышло Крымской орди Солтановъ чтири, зъ которими множество Татаръ и самъ Хмѣльницкій былъ, и простовали на Черкаси за Днѣпръ, хотячи Заднѣпря сплюндровати, але Господь Богъ онихъ замисли перемешалъ, бо барзе снѣги великіе випали, же неможная была конемъ куда хотѣти ехати, и такъ тылко по лукомле, Яблуновъ были, а далѣй не ишли за великою зимою и варовались, же войска стояли около Днѣпра отъ Арклѣѣва по мѣстамъ и отъ Миргорода; и такъ ничего не вскуравши, назадъ повернуло зъ великою утратою коней, и самихъ Татаръ набрано немало, бо холодно было на конѣ. По отходѣ оныхъ Панъ гетманъ Самойловичь послалъ сына своего Семена, до которогося немало войска скупило Козаковъ и Московского, и отъ Переяславля ходили до иржищева, и тамъ узяли приступомъ замочокъ и людей усѣхъ выстинали, а оттуля ходили до Корсуна, и Корсунъ узяли, але Яненко зъ своѣми утѣклъ, и Мошни, Драбовку, Черкаси, Жаботинъ, и тихъ людей зогнали на Заднѣпрѣ, попустошивши тіе мѣста.

Того жъ року сеймъ волный отправовался въ Литвѣ въ Гроднѣ, на которой Папѣжъ прислалъ Легата отъ боку своего, жебы конечне Король и рѣчь постолитая розорвали згоду съ Турчиномъ и приняли згоду съ Царскимъ Величествомъ, и усе Христіянство жебы заодно давали отпоръ поганови Турчинови, и своего кошту обецуючи дати на войско, а Царское Величество презъ [71]своихъ пословъ, бутурлина боярина, и чадаева Околничого, сумми прислалъ два миліона на войско и задля доконченя згоды, що обецовала Ляхи своими войскими допомогти. На весну заразъ его царское Величество висилаетъ сили своѣ великіе до Кіева, то есть князя Михайла Черкаского и при нему бояре великіе Петръ Васильевичь Шереметевъ, и братъ Шереметевъ, бояринъ Милославскій, князь Урусовъ, князь Хованскій, князь Доргорукій, Алексѣй Зміевъ, царскихъ приказовъ голова Шепелевъ, и тіе усѣ войска, которыхъ было на по два кротъ сто тысячей, съ Козацкимъ войскомъ стояли коло Кіева и валъ копали коло Монастырей, а жаднихъ подъездовъ не отправовали нѣкуда черезъ усе лѣто, а войска Турецкіе за пороги ходили и тамъ нижей Запорожа и сѣчи городка два смуровали надъ Днѣпромъ зъ обоихъ сторонъ, а козаки Запорожскіе зъ сѣчи уступили у луги съ Кошовымъ Иваномъ Сѣркомъ, зъ которымъ на знесеня тихъ городковъ Москва зъ Козаками пѣхотними ходила[17].


РОКУ 1680.

На початку того року вишолъ Ханъ зъ Ордами немалими подъ слободи Московскіе и сталъ коло мерли, и барзо великую шкоду учинилъ въ слободахъ Московскихъ, миль на тридцать попустошилъ, ажъ и поза бѣлогородомъ, и вернулся вцѣлости, бо никто за нимъ неходилъ.

Тогожъ року на веснѣ Татаре коло Кіева шкоди великіе починили на пренесеніе мощей святого Николая и на святую Троицу[18].


РОКУ 1681.

О Воскресеніи Христовомъ поселъ его Царского Величества прозиваеми Тяпкинъ повернулъ отъ Турецкого Монархи, зъ которимъ и Татарскій поселъ у килкадесятъ коней ишолъ до его Царского Величества, бо Турецкій Монарха злецилъ Ханови Кримскому зачинати згоду зъ его Царскимъ Величествомъ, о которой такъ трактовавши зъ онимъ Тяпкиномъ у Криму, и постановивши якую дань маетъ давати его Царское Величество Турчинови презъ руки Ханскіе, и на томъ поприсягши въ Криму, и до его Царского Величества поѣхали о потверженіе тоей згоди[19].


РОКУ 1682.

Мѣсяця Мая Царъ Московскій и всея Россіи Ѳедоръ Алѣксѣевичь померъ зъ жалемъ усего Христіанства въ молодихъ лѣтехъ, которій великую любовъ до нашего народу мѣлъ, бо и набоженство на Москвѣ нашимъ напѣломъ по церквахъ и по Монастырехъ отправовати приказалъ, и одежу Московскую отмѣнено, але по нашему носити позволилъ, а на его мѣстѣ обрано Царемъ брата его [72]молодшаго, Петра Алексѣевича у молодыхъ лѣтехъ девяти наступилъ на панство Мая 6-го дня, которому бояре присягли, а стрелцѣ Московскіе не хотѣли присягати задля того, же старшій братъ зоставалъ у лѣтъ 18, Царевичь Іоанъ Алексѣвичь зъ першой жени, и того стрелцѣ хотѣли Царемъ, що видячи покревніе Царици Наталіи, матки Царя Петра Алексѣевича, старалися, жебы якъ уморити старшого Царевича Іоана, и до того пришло было, же почали были душити, брати Царици Натали рожоніи, которихъ прозивано Наришкини, що постерегши Молодая царица небожчика Царя Ѳедора и царевни, на стрелцовъ крикнули, що стрелцѣ припавши оборонили, и тихъ Наришкинихъ, дядковъ царскихъ, побили, и инихъ давали на спитку, кто причиною смерти былъ небожчика Царя Ѳедора, чего допиталися, же оному дано трутизну за поводомъ Мачехи его Царици Наталіи, которая о здоровю ихъ старалася, намовивши доктора царского перехриста, а то для того, жебы сынъ оной, Царевичъ Петръ наймолодшій, осѣлъ Царство, которую то Царицу насилу самъ Царь, молоди Петръ, яко матку свою отпросилъ у стрелцовъ, жебъ нестратили, а родъ оной вигубили срого, на штуки рубаючи, а отца царицина отпросивши у черчци постригли, и у манастыръ Соловецкій отослали; и такъ великіе бунти повстали на Москвѣ отъ стрѣлцовъ на Сенаторовъ своихъ, обравши Царемъ Іоана Алексѣевича того жъ часу, жебы оба Царями были, Іоанъ яко старшій, а Петръ молодшій; и тимъ два Царѣ на Москвѣ стали, и обоимъ присягали на послушенство , и такъ стрелци вивѣдуючи хто незичливимъ былъ царю Іоану, то тихъ брали и тирански забивали, отъ палацовъ царскихъ кидали народъ, а тутъ на копіи брали и на площади на штуки рубаючи, псомъ кидали, съ которихъ назнатнѣйшихъ персонъ Сенаторовъ зъ пятьдесятъ помордовано, и Царевича Касимовского чвертовано, Долгорукого Князя Юрья зъ синомъ, Князя Ромодановского зъ синомъ, которіе вожами славними были у войскахъ Московскихъ, и инихъ многихъ, также стрелцѣ подавали челобитное на своихъ полковниковъ, головъ, сотниковъ, же ихъ работами обтяжаютъ плату, имъ належачую себѣ берутъ, по которой челобитной многихъ Полковниковъ, головъ и сотниковъ Московскихъ стрельцѣ своихъ помордовали, позабывали, а з добръ ихъ що было задержано и не тылко тихъ трохъ Полковниковъ що на Москвѣ, зоставали, такъ строкго мордовано, але которіе у городахъ украинскихъ були, въ Кіевѣ, Чернѣговѣ и иныхъ, то по челобитю стрелцовъ зыскавано и мордовано, задаючи муки великіе, и трачено въ Москвѣ, такъ, же и тихъ многихъ, що боярами и думними дяками надъ приказами зоставали на Москвѣ, вытраченно за нечинене слушной справедливости. Тажъ тривога великая на всѣхъ жителей въ Москвѣ была отъ стрелцовъ, якой никогда не бывало, а то знати гнѣвъ Божій, а звлаща тихъ бояръ губили, хто причиною смерти небожчика царя былъ, бо вызналъ докторъ Перекристъ, которого пробовано, за чіею радою отруено, зъ чого Царицю и Патріарху познано[20]. [73]

РОКУ 1683.

Сталося розорванне згоды Королю Полскому зъ Турчиномъ, за разъ по отправленню сейму, войска Полскіе казано збирати: а Турчинъ подобно того не знаючи, скупивши силы великія пойшолъ на Цесара Христіянского и переправивши Дунай опановалъ усю землю Венгерскую, которая оному поддалася напередъ доброволне, а то взглядомъ того, же за подущеніемъ Езуитовъ хотѣлъ ихъ отъ вѣры Лютерской отвернути, чого они не хотячи терпѣти нарушення своей вѣры Турчину поддалися. Итакъ Везиръ зъ войсками своими подступилъ подъ городъ столечный Цесарскій Вѣдно, где Цесарь давши бой и не могучи выдолати силамъ великимъ Турецкимъ, въ городѣ Виднѣ замкнулся, и тамъ городъ приказавши своимъ Гетманомъ, уступилъ въ вышіе панства задля скуплення войска, где презъ цѣлое лѣто у великомъ обложенню зоставалъ, которые обложенцѣ просили Короля Полского Яна Собеского о поратовання, который стоялъ на границѣ своей за Краковомъ, который видячи такъ великую налогу отъ бесурманъ Христіянамъ, якъ найскорѣй войска збиралъ такъ кварцяніе, якъ и посполитое рушення, и затягаючи по усей землѣ своей и по Украинѣ, заразъ плату давано. Итакъ барзо великіе войска скупилъ, и Бога узявши на помощь, пойшолъ противъ войскъ Турецкихъ, о чомъ довѣдавшись Турчинъ, Вѣдно казалъ моцно доставати, а самъ зъ войсками иными противъ Короля Полского пойшолъ, легце собѣ тіе войска важачи, але оного фортуна омилила, бо що учинилъ былъ засадку войскъ своихъ пѣхоты тысячей 40: усе тое знесено отъ Короля Полского, ажъ и самъ Везиръ не выдержалъ зъ своими войсками, але за помощіею Божіею и тіе розбити стали, же у малой купѣ мусѣли утѣкати, оставивши гарматы, наметы, усе при собѣ що мѣли, а и тіе войска, що города Вѣдня доставали побиты, ледво що утекло, неулѣччоное множество бусурмана пропало, где и самъ Король въ Вѣднѣ городѣ побувавши и искупившися зъ иншими Ксіонженты Христіянскими зь войсками великими пойшли наздогонъ за Везиромъ, не даючи оному отпочинку, которая потреба была Сентября 13 дня, и знову у Дуная у мостовъ мѣли потребу, и тамъ Турковъ збили, которые великимъ гуртомъ на мостъ пойшли, зъ которыми и мости на Дунаи обломилися, где знову много погинуло отъ меча и потонуло, которые жолнерове мосты направивши, за Турками пойшли, где по килка кротъ Турковъ громили усѣхъ, по трехъ по четыри кротъ валечныхъ было и на всѣхъ потребахъ Турковъ шванковали, и городовъ много Турецкихъ попустошили, и куды хотѣли войска Полскіе ходили и пустошили у килканадцять миль отъ Цариграда, и въ тихъ потребахъ Пашей много погинуло и живыхъ жолнѣре побрали, которые у Лвовѣ въ вязенню зоставали и Господарь Волоскій Дука.

Тогожъ року у Полской землѣ увъ осени, по святомъ Симеонѣ, около Ярославля, знову овощь и [74]ягоды въ поляхъ породилися, которыхъ власне якъ середъ лѣта обфитость великая была.—Въ 1680 годѣ въ Нѣмцехъ якіесь пророки два явились, которые до покути людей напоминали и о Римѣ, же маетъ запастися якъ Содомъ и Гоморъ и о иныхъ рѣчахъ.


ВЪ НАЧАЛѢ РОКУ 1684.

Въ Немеровѣ зобравшись людъ посполитый, Козаками менуючися, бо межи ними и Козаки были, а надъ ними старшій отъ Короля данный Куницкій Гетманомъ меновался, и починивши во всѣхъ городѣхъ столечныхъ полковниковъ и скупивши войско пойшолъ на Рашковъ у Волоскую землю, албо Бѣлогородскій повѣтъ, ку Течинѣ, и тамъ посадъ спалилъ, тилко замокъ зосталъ, и иные волости попустошилъ, и много бы шкоды починилъ, але орда выйшовши зъ Ханскимъ сыномъ, онымъ не допустила, зъ которыми Козаками и войну учинила и изъ той войны Куницкій зъ немного Козаковъ утѣкъ, разумѣючи, же тое войско не оборонится отъ Орды, але Козакомъ Орда не могла нѣчого учинити, вцѣлости вернулися и оного Куницкого своего старшого убили и наставили межи собою старшимъ Могилу Козака зъ Запорожя, который зъ ними въ Немеровѣ зоставалъ, называючися Гетманомъ, и свою залогу коло Камянця держалъ и по иныхъ городахъ, выгнавши Турковъ.

Тогожъ року заразъ на веснѣ Турки провадили живность до Камянця, противъ которыхъ Козаки зъ Немерова выходили, хотячи онымъ заборонити тоей дороги; але ошукалисъ: бо Орда на нихъ напавши, сотъ пять выстынала и тое въ Камянецъ впровадила и много шкоды починила въ тихъ волостяхъ, которые знову въ послушенствѣ Королевскомъ зоставали.

Тогожъ року знову затяги великіе въ Полщи и по Украинныхъ городѣхъ давано гроши, сукна, абы человѣкъ, а то противно Турковъ и посполитое рушеніе, где много тиснулося изъ Заднѣпра утекомъ, любо имъ того забороняли. Якого року валечной войны не было, бо Турчинъ зъ великими потугами не выходилъ, тилко подъ Буюиннямъ коло Дуная Цесарь Христіянскій войска Турецкіи погромилъ килка Пашъ, и изъ Текелемъ Венгерскимъ мѣлъ потребу въ Венграхъ, а Король Полскій зъ войсками своими стоялъ подъ Камянцемъ Подолскимъ, маючи въ обложенню, але сами болшую трудность мѣли отъ Турковъ зъ Камянца и хоробъ великихъ, а найболше отъ бѣгунки получили, зъ которой много войска Полского, Литовского и Пруского вымерло, а въ осени прійшовши Ханъ зъ Ордами подъ Камянецъ, войска Полскіе отогналъ, которые зъ трудностію отходили за Ордами, же онымъ трудность чинили. Волоская земля тогожъ року барзо спустошенна, же мало въ ней кого зостало, отъ Ляховъ, Козаковъ и Татаръ. Тогожъ року дорожнета великая была въ Полщи и у Литвѣ, бо не было урожаю на збоже.

Тогожъ року за вѣдомомъ ихъ Царскихъ Величествъ Гетманъ Запорожскій Иванъ Самойловичь [75]росказалъ по самой Сожъ рѣку усѣ села отъѣхати отъ Гомля ажъ по самое Рославле и привернули до Стародуба, отъ Ляховъ отнявши, и свои залоги постановилъ полковникъ Стародубовскій.


РОКУ 1685.

Ханъ Крымскій пойшолъ зъ Ордами и самъ сталъ коло Рашкова и на Кучмани и великія шкоды починилъ по волости по Волыню, Подолю загодами на веснѣ, а Султаны зъ Ордами пойшли верхъ Дунаю къ Турецкимъ войскамъ, жебы ся скупити, а волоская земля пуста стала отъ войскъ Полскихъ, Татарскихъ и Козацкихъ, которые при Королю зоставали.

Тогожъ року Турецкія войска силы великія выйшли противно Цесаря Христіянского къ Вѣдню, чинячи тѣсность великую, але Цесаръ скупивши войска Божіею помощію тіе войска Турецкіе снеслъ на готову и гарматъ болѣе пяти сотъ побралъ, и въ державу панства Турецкого зъ своими войсками за Дунай увойшовши, попустошилъ якъ хотѣлъ.

Тогожъ року на Бѣломъ мору Визера Турецкого громили Венетове и Франки, где отсюль великая тѣсность Туркамъ была, а войска Полскіе стояли на пасахъ отъ Камянця тое лѣто; а Гетманъ и кавалеръ Яблонскій ходилъ у Венгерскую землю зъ войсками, и тамъ до килка замковъ, Буду и новые замки Стригонъ, Реманъ отняли у Турчина и своихъ людей осадили, и назадъ отступили на Буковыну[21], где оныхъ Турецкое войско осадило зъ Ордами великими межи Прутомъ и Днѣстромъ, що къ нимъ зъ великою шкодою войска и усего табору прійшло и заледво выйшли; Орда онымъ зфолговавши, на Волынь пойшла загонами, где много людей побрали, подобно за позволеніемъ Гетмана Коронного: бо безпечно Орда ходила, а жолнѣре нѣгде оныхъ не громили. А Королю не позволили Сенаторы до войска ити, и за тимъ порядку у войску ихъ не было, и войско погинуло.

Тогожъ року сынъ Гетманскій Семеонъ померъ Юня 7 дня на Сошествіе Святаго Духа, въ лѣтехъ молодыхъ, але розуму старого, четвертого року своего Полковницства Стародубовского. Тогожъ року Гедеона Князя Четвертенского, Епископа Луцкого, на Митрополію Кіевскую обранно.


ВЪ НАЧАЛѢ РОКУ 1686.

Тотъ Митрополитъ Четвертенскій пріѣхавши зъ Москвы поѣхалъ зъ Батурина въ Кіевъ до Святой Софіи. По Богоявленіи стала згода ихъ Царскихъ Величествъ зъ Королемъ Полскимъ вѣчистая, и задля того розорвали згоду зъ Турчиномъ и Татарми, хотячи зъ ними войну мѣти, допомогаючи Королевѣ и рѣчи посполитой, при какой згодѣ и отданно волость тую, що коло Сожа рѣки Козаки были заѣхали до полку Стародубовского, знову до Литвы, чіе и було. А Король Полскій Янъ Собескій присягу выконалъ въ Яворѣ, при послахъ Его Царского Величества, [76]при Борису Петровичу Шереметеву зъ товарищи его, на вѣчную згоду зъ ихъ Царскимъ Величествомъ, на томь южъ Смоленска и Кіева и сегобочной Украины не упоминатися вѣчными часы, учинивши границю слушную, що и Цесаръ подтвердилъ за изволеніемъ папѣжскимъ, жебы за одно на Турки и Татаръ войну поднесли, оставивши згоду, на що Ихъ Царское Величество поднялися своими войсками на Крымъ ити и Крымъ сносити посполу, и Козаки зъ ними ити маютъ.

Тогожъ року Орда барзо много шкоды начинила поза Днѣпромъ по самый городъ Кіевъ, людей побрала, порубали купцовъ, коломійцовъ, и тогда Король Полскій Янъ третій зобралъ войско великое, и зоставивши налогу коло Камянця Подолского, самъ ходилъ зъ войсками у Волоскую землю до Дуная, великой войны не имѣлъ зъ Турками, бо Турки мѣли войну зъ Цесаромъ на Бѣломъ Морѣ и зъ иншими, где Турковъ бито, а тутъ коло Короля Орда немалая зъ сыномъ Ханскимъ докучала, итакъ на зиму Король зъ войсками у своей землѣ, сподѣваючися войска Литовского и Козацкого на Крымъ.

Тогожъ року снѣгъ великій выпалъ по Святомъ Георгіи и килка день лежалъ, але збожу нѣчого не шкодилъ.

Тогожъ року червяки чорные, а зростомъ якъ гусеница были множество, коноплямъ и иному зеллю барзо шкодили, але збожу нѣчого не вредили, и такъ стадами ходили по дорозѣ и въ городы, въ брамы, и изъ городовъ стадами на огороды, не боячись дожчовъ, хочай лѣто и мокрое было.


ВЪ НАЧАЛѢ РОКУ 1687.

Войска великія ихъ Царскихъ Величествъ зо всей Москвы и панствъ приналежныхъ къ Царству, рушили въ городы Украинскіе Московскіе еще зимою зъ гарматами, надъ которыми старшими были Василій Голѣцинъ Князь и Бояринъ, а другій Шеинъ, и до весны тривали стягаючись въ слободахъ Московскихъ коло Сумъ, Крыги, Котелвы и иныхъ, и Гетману Самойловичу указъ Царскій, жебы на войну готовы были на Крымъ ити, где и Козаковъ приболшало зъ посполства; о Святомъ Георгіи заразъ на веснѣ Гетманъ Иванъ Самойловичь выйшолъ зъ Батурина зъ гарматами розославши, по всѣхъ полкахъ, жебы выходили унѣверсалы, и самъ Гетманъ на Гадячое ишолъ къ Полтавѣ, и за нимъ усѣ войска Козацкіе, переправивши Ворскло къ Орлѣ и икъ Самарѣ, где мосты поробивши на тихъ рѣкахъ переправлялось войско Козацкое, за которыми и Московскіе войска барзо великіе наступили зъ Бояриномъ Голѣциномъ, и при немъ Бояре Шеинъ, Долгорукій, Зміевъ и иные незличоные войска Самаръ переправили, где споръ сталъ зъ Гетманомъ, же мости попалено на Самарѣ по переходѣ Козацкомъ. Отъ Самары пойшовши стали у Острой могилы на рѣчцѣ Татарцѣ, межи Плесами великими, а оттоль пойшовши ночовали, перейшовши Воронную, а оттоль у вершину Осокорованой, где Терги отъ моря [77]притягли рѣчки, а оттоль на волную, гдѣ Крымка рѣчка притягла отъ Конской, а оттоль у вершины Москвы Сухой, а оттоль ишли межи Кобелячкою и межи Литовкою на вершину Камянки, а оттоль до Конского да на пѣски великого лугу, где мечеть пустый стоитъ, и тамъ Янчулъ рѣчка, где Торскіе пѣски не далеко отъ Сѣчи и оттолъ не йдучи далѣй назадъ повернули зъ войскомъ зъ верху великихъ луговъ противъ Кочогоръ при Тирлища Татарского, юже ишли коло Днѣпра, и тамъ отъ великого лугу выслалъ Гетманъ сына своего Грицка на той бокъ Днѣпра до Сѣчи зъ войсками перебранными зъ войскомъ великимъ и Москвы на килка десять тысячъ, надъ которыми старшимъ ходилъ Околничій Неплюевъ и Косоговъ, повернувши войска назадъ, и якъ прійшли на Кичету, и тамъ старшина Козацкая, обозный, Асаулъ и писарь войсковой и иные преложеніе, видячи непорядокъ Гетманскій у войску и кривды Козацкіе, же великіе драти и утисненія арендами, написали челобитную до ихъ Царскихъ Величествъ, выписавши усѣ кривды свои и людскія и зневагу, якую мѣли отъ сыновъ Гетманскихъ, которыхъ постановлялъ Полковниками, и подали Боярину Василію Васильевичу Голѣцину, просячи позволенія перемѣнити Гетмана, которую заразъ принявши Бояринъ, скорымъ гонцемъ послалъ на Москву до ихъ Царскихъ Величествъ, на которую челобитную прійшолъ указъ отъ ихъ Царскихъ Величествъ и войско засталъ на Коломацѣ, где Бояринъ старшинѣ ознаймилъ Козацкой, и нарадившися зъ собою, оточили сторожею доброю Гетмана на ночь, а на свѣтанню прійшовши старшина Козацкая до церкви и узяли Гетмана зъ безчестіемъ ударивши, и отдали Москвѣ, и заразъ сторожа Московская, усадивши на простіе колеса Московскіе, а сына Гетманского Якова на конницю худую охляпъ безъ сѣдла, и провадили до Московского табору до Боярина, и тамъ узяли за сторожу крѣпкую, и тогожъ часу въ радѣ Козакомъ указъ ихъ Царскихъ Величествъ читано и позволенно иншого собѣ Гетмана обѣрати, а поколя Гетмана наставлятъ, увесь порядокъ войсковый поручено Обозному войсковому Василію Борковскому, где почалися бунты у войску на старшихъ, але заразъ тое Москва ускромила, а нѣкоторые отъ войска оторвалися въ городы своеволею, многіе дворы пограбовали арендаровъ и иныхъ людей значнихъ и пріятелей Гетмана бувшого, которыхъ напотомъ имано, вѣшано, стынано и мордовано яко злочинцовъ. Итакъ того часу скончилося Гетманство Ивана Самойловича поповича и сыновъ его, который на урядѣ Гетманства роковъ пятьнадцатъ зоставалъ и мѣсяцъ. Той же поповичъ зразу барзо покорнымъ и до людей ласковымъ былъ, але якъ розбогатѣлъ, южъ барзо гордый сталъ: не тилко на Козаковъ, але и на станъ духовный. Прійшовши до него Старшина Козацкая мусѣли стояти, нѣхто не сидѣлъ и до двора жебы не йшолъ зъ жадною палицею, также и духовенство священницѣ хочай бы якій значный, мусѣлъ стояти непокрытою головою, а у Церквѣ нѣгди нейшолъ дары брати, але священникъ до него ношовалъ, также и сыны его [78]чинили, и ежели где колвекъ выѣздилъ любо на поліовання, жебы нѣгди священника не побачилъ, то собѣ за нещастя мѣлъ, а будучи самъ поповичемъ изъ великою помпою ѣздилъ, безъ кареты и за мѣсто не поѣхалъ а нѣ самъ, а нѣ сынове его, и у войску усе въ каретѣ, такъ великую пиху мѣли, которая въ жадномъ сенатору не живетъ; а здырства вшелякими способами вымышляли такъ самъ Гетманъ, яко и сынове его, зостаючи полковниками, аренды, стаціе великіи затяговалъ людей кормленіемъ, барзо на людей трудность великая была отъ великихъ вымысловъ, не моглъ насытитися скарбами и щось противко Монарховъ нашихъ Московскихъ хотѣлъ почати, бо и въ походѣ зъ тими великими войсками на Крымъ незычливость его постереженна, же не йшолъ просто на Крымъ, але по степахъ блудилъ и повѣдаютъ, же зъ умыслу казалъ стелъ палити своимъ зычливымъ, жебы тимъ отмовитися, же неможна до Крыму ити задля конского корму, также и прошлой войны за своею незычливостію Чигиринъ утратилъ и людей военныхъ много запропастилъ, которыхъ мало жаловалъ, а то для того, жебы его панство зъ сынами ширилося, которые не полковниками, але панами называлися, о жадной южъ перемѣнѣ панства своего не мышляючи, а то надѣю маючи на людъ грошовый, затяговый и на великіе скарбы зобранные, бо южъ Козака собѣ городового, такъ посполитыхъ якъ и значныхъ нѣзащо важили и въ дворы не пускали, маючи у дворахъ своихъ на килко мѣсьцяхъ сторожу сердюцкую, которымъ плачовали роковый юригелтъ; а священникъ и въ килка дній не моглъ ся до двора упросити, хочай якая пылная потреба, овозгола усѣхъ людей нѣзащо мѣли, не помышляючи на подлость своего рода, юже Господь Богъ тимъ барзо ображенъ бываетъ, хто въ пыху подносится и за тое скараны зостали, же перше отъ чести великой отдалени и якъ якіе злочинцѣ зъ безчестіемъ на Москву голо попроважено, а напотомъ отъ жонъ розлучени, а маетности и скарбы, которые многіе были, усе отобранно, въ которыхъ мѣсто великое убозство, вмѣсто роскоши срогая неволя, вмѣсто каретъ дорогихъ простый возокъ, телѣжка Московская, зъ подволникомъ, вмѣсто слугъ парадныхъ сторожа стрелцовъ, вмѣсто музыки позитивозъ плачь щоденный и нарекання на свое глупство пыхи, вмѣсто всѣхъ роскошей панскихъ вѣчная неволя. На томъ скончилося Гетманство поповичово 25 дня Іюля въ суботу.

Тогожъ року въ Іюлѣ мѣсяцѣ старшина Козацкая видячи, же въ небытности Гетмана своеволя по городахъ почалася разширати, просили Боярина Голицина, жебы войску позволилъ волными голосами обрати себѣ Гетмана, на що позволивъ Бояринъ радѣ быти, и урадѣ такъ въ войско, которое на тотъ часъ было, настановило Гетманомъ Асаула войскового Ивана Мазепу, роду шляхетского, повѣту Бѣлоцерковского старожитной шляхты Украинской и у войску значной, на що и Бояринъ зезволилъ и до ихъ Царскихъ Величествъ посланъ. Итакъ новопоставленный Гетманъ постановивши порядокъ у войску, розослалъ по усей Украинѣ, жебы [79]тую своеволю унимали, а тихъ бунтовщиковъ карали, а ежели кому какая кривда отъ кого есть, жебы правомъ доходили, а сами своихъ кривдъ не мстилися, также постановили, жебы юже арендъ не было на Украинѣ на горѣлку, а нѣ на жадной напитокъ, опрочь индукты. Тогожъ часу новообранный Гетманъ Иванъ Мазепа послалъ своихъ посланцовъ за пороги до Сѣчи, и до того войска, которое тамъ зоставало зъ Григоріемъ Гетманенкомъ, и до Околничого Неплюева, ознаймуючи о перемѣнѣ Гетмана и незычливости его противку ихъ Царскихъ Величествъ и войску Запорожскому и о постановленію нового Гетмана даючи знати войску, жебы якая замѣшанина не была у войску отъ Григорія Гетманенка, и жебы оного до вязення узято и ихъ совѣтниковъ Леонтія Полуботка, полковника Переяславского, и Ярему полковника Нѣжинского, и Лазара Горленка, полковника Прилуцкого (сего убито) и иныхъ, которыхъ знаючи, на що войско такъ Запорожское зостаючое въ Сѣчи, якъ тое городовое, що тамъ послано было, позволило: и Григорія Гетманенка взяли за сторожу Московскую и Полуботка отдавши Околничому Неплюеву, которыхъ проважено до Гетмана, а отъ Гетмана до Боярина Голѣцѣна, а оттоль на Москву безчестно на телѣзцѣ Московской послѣ каретъ коштовныхъ, отобравши всѣ скарбы и конѣ, що или колвекъ мѣли, а войско тогожъ часу роспущено по домахъ Козацкое, а Московское въ слободахъ стало, а близкое по городахъ розійшлося, бо великая нужа у Московскомъ войску была, на килка десять тысячь вымерли, якъ уступили зъ полъ Крымскихъ, многахъ хорыхъ живыхъ у ями загребали.

Тогожъ року Татаре барзо великія шкоды коло Кіева починили, коло самого города, подъ замкомъ, людей побрали, постынали и усе лѣто не давали отпочинку, же зъ города за Лыбедь трудно было выйти, не дбаючи на тое, що наши войска на Крымъ пойшли и наши въ Крыму не бавили, а они поганцѣ не тилко за Кіевомъ тотъ бокъ опустошили, але и на семъ боку Днѣпра не мало по селахъ людей въ неволю побрали и иныхъ постынали. Повернувши войска ихъ Царскихъ Величествъ назадъ, бывшого Гетмана поповича повезено на Сибѣрь зъ меншимъ сыномъ Яцкомъ водою Окою въ суднѣ въ далніе городы на вѣчное мѣшкання, а старшого сына Григорія взялъ зъ собою Околничій до города Сѣвска, и тамъ по многихъ спыткахъ голову оттяли, рубаючи разовъ три задля болшой муки, и такъ безчестно загребено безъ похорону, бо недано и священника, жебы его высповѣдати, а маетности ихъ усѣхъ трохъ: Гетманскую, и сыновъ его переписано было до скарбу Царского, а напотомъ велѣно сребро, шаты, чого незлѣчоная рѣчь была, жебы тое на потребы войсковые одержанно было, усе тое зостало въ Батуринѣ, а жона бывшого Гетмана отосланна до Седнева на мѣшкання убого, а пріятелѣ ихъ въ безчестю зостали и въ ненависти отъ людей. [80]

РОКУ 1688.

Войску казано готовитися на Запороже подъ городки Осламъ, Городокъ и Казикерменъ, и липы и байдаки на борошно за пороги провадити, и тоей же зимы усѣ полки повыходили, и стояли по городахъ Украинскихъ напоготовѣ, але Орды почувши о поготовости войска, на Украину не входили, тилко на томъ боку Днѣпра на Волынню шкоды починили за неосторожностію войскъ Коронныхъ. А войско Московское не йдучи подъ городки, але прійшовши до рѣки Самары, городъ уробили надъ рѣкою Самарою и тамъ при вшелякихъ запасахъ, людомъ Московскимъ осадили военнымъ, немалымъ комонникомъ и пѣшимъ, а войска Козацкіе и Московскіе оттоль назадъ повернули.

Тогожъ року Августа 12-го дня саранча великая была такъ, же усе войско укрыла, и отвернула по-надъ Днѣпромъ внизъ и 13-го Августа знову отъ городовъ была, а отъ Донца знову великая саранча на войско наступила и усе войско укрыла, и пойшла у Татарскія поля; и тогдажъ войско Козацкое ходило по росказанню Гетманскомъ подъ Очаковъ, и посадъ узяли, выпалили и людей выстынали, тилко замокъ зосталъ вцѣлости.

Тогожъ року войско Коронное стояло около Камянца Подолского, и такъ мѣли потребу зъ Ордою Бѣлогородскою, що и корогвы утратили; а Цесарскія войска барзо Турецкое войско погромили и городовъ немало побрали знатныхъ: Белградъ, Сербскую столицю, зъ иншими городами поза Дунаемъ и Соленикъ и иные городы. Такожъ и Господарь Мултанскій здался Цесаревѣ и Татаръ барзо побилъ у своей землѣ.


РОКУ 1689.

Заразъ противъ весны у великой постъ притягли войска великія зъ Москвы зъ Бояриномъ Голѣциномъ и иными Боярами: Шеиномъ, Долгорукимъ, Зміевымъ, Шереметомъ и многими войсками, зъ которыми и Гетманъ Мазепа выйшолъ шостой недѣлѣ въ постъ великій зо всѣми полками городовыми и охочими, и потягли къ Самарѣ, и тамъ знявшися зъ войсками ихъ Царскихъ Величествъ переправивши Самаръ, потягли простуючи къ Перекопу мимо Сѣчь, не займаючи Турецкихъ городковъ на Днѣпрѣ, которыя войска Орда зострѣла у миль дванадцять на Гайшинахъ, за которыми ишли зъ боковъ докучаючи, а отъ Гайшина за миль двѣ споткали Солтановъ два, а оттоля ишли до Чорной Могилы, где ночовали. Оттоль пойшовши Ханъ самъ споткалъ у двохъ миляхъ отъ Черной Могилы, где потреба была великая, и тамъ убито сына Ханского и сына Бейского Перекопского, а оттоль отвернувши отъ полку Стародубовского и Прилуцкого Орда и скочивши на полки Сумскій и Охтырскій, и тамъ шкоду великую учинили, где переночовавши, рушили къ Коланчаку, и тамъ знову Ханъ споткалъ войско зъ Ордами, и около войска объѣхалъ, и трупъ своего сына и иныхъ побралъ, и идучи коло войска вѣшался, которого зъ гарматъ бито моцно, и стали на Коланчаку, и [81]Ханъ пойшолъ до Перекопу; изъ Каланчаку переночовавши на Тройцу, подъ Перекопъ прійшли сполудня, и тамъ переночовавши Ханъ выйшолъ на згоду и не достаючи Перекопу, хочай войско охочо было до приступу, але Бояринъ назадъ рушилъ съ войсками зъ нареканнемъ усёго войска и простовали къ Днѣпру, которымъ Бѣлогородская Орда зразу докучала по сторонамъ хапаючи, а найбарзѣй Московскихъ людей, и прійшовши до Самара города, тяжшіе Москва гарматы позоставляла, а войско по городахъ роспущенно, и Гетманъ до Батурина прійшолъ заразъ по святомъ Петрѣ, але войско барзо замитилось и хоровали и конѣ барзо нужни поприходили, а то усе зъ безводя за митилося. Тогожъ часу недѣль двѣ тилко выпочинувши по указу ихъ Царскихъ Величествъ Гетманъ Мазепа на Москву пойшолъ зъ полковниками Нѣжинскимъ, Чернѣговскимъ, Миргородскимъ, Гадяцкимъ, маючи зъ собою Козаковъ спять сотъ, где прійшовши засталъ на Москвѣ замѣшанину, щось противного противно Великого Государя Царя Петра Алексѣевича. Нашихъ Гетмана зъ Козаками ласкове принято и отпущенно, здаровавши отъ ихъ Царскихъ Величествъ, а войска наши Козацкія стояли коло Днѣпра на залозѣ отъ Татаръ до повороту Гетманского ажъ до святой Покровы. Тогожъ часу за бунты на Москвѣ Бояръ значныхъ потрачено—Голѣцина, Шакволитового, Неплюева и иныхъ не мало казнено, а то за тотъ походъ, же Перекопу не достаючи, потративши кошту Царского немало, вернулись и людей немало потративши.


РОКУ 1690.

Въ Самарѣ, новомъ мѣстечку, барзо моръ великій былъ, же усе вымерло и воевода заразъ на Деснѣ, отколь и по иншихъ мѣстахъ появился моръ. Тогожъ року Митрополитъ Кіевскій, Гедеонъ Четвертенскій, померъ, а на его мѣсце обранно Варлаама Асинскаго, Архимандриту Кіевопечерского, передъ Святою Тройцею, на томъ тижню, который на Москву поѣхалъ по благословеніе.

Того жъ року великая саранча была на Украинѣ и коло Стародуба на сѣверѣ, прійшла Августа 9 дня и туда наворочала на краи Литовскіе, але у Литву не йшла, зостала по Полѣсю коло Сожа, а тая, що йшла на Кіевъ, то пошла въ Полщу къ Шлїонску и поза Днѣстромъ, и тамъ на Волынню коло Гродня и Брестя Литовского, а иная тутъ на Украинѣ коло Нѣжина и Чернѣгова и на сѣверѣ коло Стародуба зазимовала, а барзо ишла широка и Московскихъ краевъ займала поза Свинскимъ и Комарицкуво лость зопсовала, збоже и усю ярину потровила, а жита, которые застала непожатіе, усѣ поѣла, и такъ учинила дорожнету збожю; жита стала осмачка по золотыхъ три и овесъ въ той же цѣнѣ, которого и мало было у сѣверѣ, але зъ Украины доставали, и отъ того смроду саранчи конѣ хоровали и издыхали и всякое бидло, бо зъ травою саранчу пожирали, же и мясо ихъ смердѣло саранчою, и кури и гуси.

Того жъ року Сентембрія 14 дня, на воздвиженіе честного Креста, у Стародубѣ запаленъ дворъ [82]нѣкоторого Москвитина, зъ которого и церковь, барзо коштовная, святого Николая згорѣла, и звоница зъ звонами коштовными и дворовъ не мало, а церковь была уся малїованная и желѣзомъ бѣлымъ покрыта.

Тогожъ року до города Самары козаки на залогу чергою полками ходили по четверти року, а Московское войско зъ воеводами зоставало. Тогожъ року наше войско ходило подъ Очаковъ и посадъ спалили и много шкоды Татарамъ починили.


РОКУ 1691.

Война срогая была у земли Венгерской войскъ Цесарскихъ зъ Турецкимъ, въ которой войнѣ Господь Богъ помагалъ войску Цесарскому, же Турецкое войско знесенно дощенту, надъ которымъ войскомъ Цесарскимъ старшимъ былъ Ксїонже Дебодентъ Енералъ, а надъ Турецкимъ Вейзиръ и Текель Венгерскій, а тая война была подъ Баланкеремъ недалеко Ворадина, по которой поражцѣ Цесаръ заѣхалъ землю Венгерскую и Мултянскую и до Волохъ, свою залогу въ Сочавѣ поставилъ. На той войнѣ и самого Везира убито и войско Турецкое знесенно, а Король Полскій своими войсками пойшолъ былъ зниматися зъ войсками Цесарскими, але не дойшовши отъ горъ вернулся, бо зима надходила, итакъ о святой Покровѣ снѣги великіе выпали, заставши войска Коронные въ походѣ барзо шкоду великую на конехъ понесли, бо моръ на коней вщался и такъ выздыхали, же войско опѣшало, наветъ кареты и возы скарбные Королевскіе волами мусѣли провадити въ Полщу; залогы свои Король поставилъ въ Сочавѣ, у Сороцѣ и у Лямцѣ, але по старому у Ясахъ Господарь отъ Турчина зоставалъ, любо такъ великое звитяжство Цесарь одержалъ, однакъ же отмѣна великая стала, бо войска Цесарскія стоячи у Бѣлградѣ, свояволю великую чинить почали надъ жонками тамошнихъ жителей, чого они не терпячи, знову войска Турецкія подвели и поддали Вейзировѣ Бѣлградъ, где войска Цесарского немало згинуло и земля Сербская при Турчину зостала по самый Будинъ.


РОКУ 1692.

Заразъ зимою узявъ вѣдомость Гетманъ Запорожскій Мазепа, же Орды великія маютъ намѣрення на Заднѣпря, противно которыхъ выйшолъ зъ войсками и сталъ у Переясловлю, итакъ Орды Крымскія и Бѣлогородскія зъ Солтаномъ зближали ко Днѣпру и подпавши на сей бокъ Днѣпра коло Домонтова и Бубнова села пограбовали, увѣдомившися, же войска коло Днѣпра стоятъ и Гетманъ самъ, отвернули зъ своими потугами назадъ, зъ которыми ходилъ за Днѣпръ Асаулъ Гамалѣя зъ войскомъ и, не нагнавши, назадъ повернулъ, бо Орды у свою землю повернули. И тогожъ часу выправилъ Гетманъ часть своего войска городового и компанѣи на добрыхъ конехъ, которые злучившися зъ полковникомъ Семеномъ [83]Палѣею, ходили и имѣли ити подъ Тягиню, але стала великая росквась, рѣки почали роспускати, еднакъ же пойшли, переправивши Богъ подъ Очаковъ, где Очаковъ увесь спалили и выстынали и набравши здобычи назадъ вернулись, иле мало що зъ собою припровадили за великимъ бездорожемъ, и своихъ коней надтратили, тилко языка килкодесять припровадили, и раздѣлившись на двое, Палѣй своихъ послалъ до Короля, а наше войско до ихъ Царскихъ Величествъ.

Тогожъ року зъ генералами войсковой канцеляріи канцеляристъ Петрикъ уйшолъ на Запороже, а зъ Запорожа до Хана въ Крымъ и почалъ Хана поднимати на Украину на старшину Украинскую до которого и Запорожцѣ пристали, чому Ханъ барзо радъ и выйшли въ поля сподѣваючися до себе зъ Украины войска прихиленія, и выйшовши зъ Ордами по Самаръ городъ посадъ спалилъ и Китай городъ до себе привернулъ и Царичанку, и купа немалая до оного зобралась зъ розныхъ городовъ, противъ которого Гетманъ Мазепа войско скупилъ зъ Московскимъ войскомъ, а передомъ послалъ полки: Миргородскій, Прилуцкій, Гадацкій и Лубенскій зъ иншими войсками, а самъ подъ Полтавою сталъ зъ таборомъ, и оная Орда зъ тимъ Петрикомъ уступила назадъ подъ Крымъ, не даючи бою жадного, а Гетманъ подъ Лохвицю уступилъ зъ войсками своими, а потомъ по указу ихъ Царскихъ Величествъ роспущено войско по домахъ.


ВЪ НАЧАЛѢ РОКУ 1693.

Зимою Орды выйшли зъ сыномъ Ханскимъ и Петрикъ зъ ними, хотячи на Украину ити, о которыхъ увѣдомившися отъ Запорожцовъ Гетманъ Мазепа и зобравши войска, противъ нихъ рушилъ до Гадяча, а Орды юже коло Полтавы зоставали, которые узявши вѣдомость о войскахъ, за Гетманомъ наступаючихъ, назадъ уступили у свою землю, але шкоду починили коло Полтавы и у слободахъ Московскихъ; итакъ Гетманъ наступаючи, жадной битвы зъ оными не мѣлъ, уступилъ назадъ зъ войсками, своими, а Турецкое войско того прошлого лѣта великую шкоду отнесло отъ Цесара Христіянского.


РОКУ 1694.

О масляницѣ выйшовши Орды великія, шкоды починили по селахъ коло Переяславля отъ Иржищева и Стаекъ, села повыбирали за неисправкою полковника Переяславского молодого, же войска наши задержалъ, не пустивши къ Переяславлю, жалуючи сѣна задля коней, которымъ-то бѣднымъ людемъ помочи не дали компанѣи, нѣ сердюки, которые стояли коло Днѣпра, плату беручи и хлѣбъ у людей. Тогожъ року посла великого Татарского, который зоставалъ на Москвѣ роковъ три, отпущенно у свою землю зъ честю на Батуринъ. Тогожъ року войско ходило полковъ Кіевского и Переясловского и компанѣя подъ Очаковъ, и опустошили Очаковъ увесь и посаду, и килка корогвей [84]войска Турецкого збили на голову и корогвы побрали, и ясыру сотъ на три живцемъ пригнали до Батурина, надъ которыми былъ старшій Палѣй и его войска ходили, а Ханъ ходилъ Цесару своему на помочъ, бо Турецкія войска збити зостали. Тогожъ року Гетманъ Мазепа посылалъ войско немалое, надъ которыми старшимъ ходилъ полковникъ Чернѣговскій Яковъ Лигозубъ, зъ которымъ войска было болей двадцати тысячь, которые были за Днѣпромъ на Буджаку и села попустошили, и много ясыру набрали, и иной здобычи, и вцѣлости повернули, бо орды при Турецкомъ войску были противно Цесара и Запорожское войско ходило подъ Перекопъ и тамъ надъ Бѣлымъ[22] моремъ везу выняли и гарматъ штукъ осмь узяли и иные рѣчи и ясыру, и всѣ вцѣлости повернули до коша, любо имѣли въ отходѣ потребу зъ Солтаномъ Нурадинъ, который нѣчого не вскуралъ.


РОКУ 1695.

Наше войско стало усе зимою коло Днѣпра въ новыхъ городкахъ и по старыхъ городкахъ, где Орда, узявши языка подъ Кропивною, же войско вготовности зостаетъ, отвернувши у державу Королевскую, великія шкоды починили, а на веснѣ выйшовши около Лвова и самые предмѣстя Лвовскіе выстинали по самую браму, и войска Коронного поразили, заледво Гетманъ Яблоновскій отборонился, и волости попустошили.

Тогожъ рока на весну повелѣлъ его Царское Величество Петръ Алексѣевичъ ити войною подъ Азовъ и Гетмановѣ Ивану Мазепѣ по городки Казикерменъ, що и заразъ выйшли и Царского Величества Бояринъ Борисъ Петровичь Шереметевъ, и у Переволочной тіе войска переправлялись на тотъ бокъ Днѣпра о святомъ Пророку Иліи и подъ тѣ городки пойшли войска великія.

Тогожъ року Солтанъ зъ Ордою Бѣлогородскою зайшовши у полѣсся несподѣвано, слободы попустошилъ и Хвастовъ спаливъ по самый городокъ, що было коней бидла усе позабирали, а войско зъ Палѣемъ не было скупленно, и по станціи много ихъ пропало и жадного отпору не дали Татаромъ. Полковникъ Палѣй пѣшо ухопился у городокъ, а напотомъ зъ Солтаномъ розмовлялъ, хлѣба и напою онымъ вывозилъ, одинъ одного даруючи.

Мѣсяца Іюля дня стали наши войска подъ Казикерминомъ и оточили войска шанцами, гарматы около муровъ и подкопъ одинъ учинили, которые валъ вырвали, тамъ же великіе гранаты въ городъ пускали, которые барзо великую трудность чинили Туркомъ, въ городѣ зостаючимъ, чого не могли вытривати Турки, почали просити о згоду и тотъ городъ отдали, а самыхъ въ неволю побрано, и розобрали часть Москва и часть Гетманъ межи свои войска, также и другіе городки, Осламъ и Тавань учинили и усѣ що тамъ были, въ Козацкихъ рукахъ зостали, и въ той потребѣ полковникъ Миргородскій Апостолъ (который послѣ и Гетманомъ былъ)[23], знатную паче прочіихъ показывалъ храбрость, и [85]тогожъ часу Казикерменъ розвалили войска до грунту, а въ другихъ городкахъ войска Козацкія стали за росказаніемь Гетмана Мазепы.

Тогожъ року выйшли и войска великія Его Царского Величества конныя и пѣшія подъ Азовъ, и самъ его Царское Величество Петръ Алексѣевичь высокою своею Царскою особою водою суднами зъ войсками великими Дономъ рѣкою подступилъ подъ Азовъ городъ Турецкій и оного доставалъ, около попустошилъ, толкожъ самого города не достали, около которого усе лѣто стояли, а на зиму изоставивши войска свои поблизу Азова Его Царское Величество повернуть на Москву изволилъ.


РОКУ 1696.

На початку того року заразъ по Рождествѣ Христовомъ выйшли Орды великія Крымскія, Черкаскія, и Бѣлогородскія и скупившися доставали Китай-городка, и не достали, о которыхъ силахъ Татарскихъ увудомившися Гетманомъ Мазепа, не допускаючи далѣй онымъ непріятелемъ распространитися и пустошити Украины, скупивши войска свои, выйшолъ противно оныхъ къ Гадячому, о которомъ походѣ Гетманскомъ, увѣдомившися Орда назадъ повернули отъ Голтвы, жадного города не вынявши, тилко въ тихъ краяхъ села пустошили, а Гетманъ зъ войсками своими назадъ повернулъ, пославши за ними полковника Прилуцкого Дмитра Лазаренка и Ивана Романовского зъ войсками, которые въ поля за ними выйшли, и яко Орда жадного отвороту не чинила, вцѣлости назадъ повернули. Тогдажъ по отшествіи Татаръ Мазепа всѣхъ Казикерменскихъ Турковъ, чрезъ полковниковъ Михайла Бороховича Гадяцкого, да Ивана Мировича Переяславского, да Константія Мокіевича Кіевского, послалъ въ Москву, которые великую милость и жалование отъ Царского Величества получивши, и въ домъ отпущенни. И тогожъ року по смерти Царского Величества Государя Царя Іоанна Алексѣевича выправился повторно подъ Азовъ Его Царское Величество Государь Петръ Алексѣевичь зъ множайшими войсками и военными силами и запасами втройно, куда повелѣлъ и Малороссійского войска 25,000 ступать, которое тотчасъ Гетманъ Мазепа выправивъ, опредѣливъ надъ ними комендира Чернѣговского полковника Якова Лизогуба и зъ нимъ полковниковъ Гадяцкого Михайла Бороховича, Прилуцкого Дмитрія Горленка и Лубенского Леонтія Свѣчку, компанѣи Федковъ и сердюцкій Кожуховского полки, которые туда въ Петровъ постъ приспѣшившіе, поставленни за Азовомъ внизъ Дону отъ моря и Кубанской Орды и отняли тѣмъ коммуникацію полевымъ Татарамъ съ Азовскими сидѣлцами, въ совѣтахъ и въ посылкахъ запасовъ, а Его Величество ставъ судномъ на устю Дону, не пустилъ къ Азову Турковъ, кораблями пришедшихъ зъ моря, что видя Татаре, всѣми силами нападали на Козацкій обозъ, желая хотя на коняхъ взять Турковъ зъ суденъ ихъ до Азова, для помочи, но не могли того доказать, напослѣдокъ же что [86]Турки Азовскіе водою ночю проѣздя, давали о себѣ знать Ордѣ, а Орда въ поля Туркамъ корабелнымъ, и того Козаки досмотрившися, стражъ надъ рѣкою утвердили, однакъ когда изъ города Турки выпоромъ, а изъ поля Орда на Козацкій обозъ шкодливо нападать стали, тогда Козаки Нѣмецкихъ подкоповъ и штурмовъ не дожидаясь, сами дерзновенною охотою чрезъ валъ Азовскій зъ Турками великій бой вщинали, и цѣлый день въ огнѣ страшномъ на непріятеля валячися, прислугу свою Государю явили, тамъ зъ оружя палячи непохибно изъ копіими на стѣны скачучи, не толко Турковъ стрѣлбою, но изъ рукъ ламали и убивали, хоругвы ихъ хватали и канатами водными за палѣ градскіе закидая, зъ валу оные ворочали и въ городъ дѣру учинили, но и на дѣру тую одни другихъ въ городъ же увалитися тиснули и заохочали, а такъ Турки не могучи Козаковъ оружемъ отбити, мѣшками зъ порохомъ приправляя огонь, за стѣны кидали и Козаковъ ожигали, потомъ ровъ глубокій въ городѣ близь штурму ископали на упадъ Козакамъ, но нѣ мѣшки, ни ровъ не помогли Туркамъ, Козаки бо, когда Турецкій блякавзь 17-го дня Іюля подкопали и оного ночю доставши, чтыри арматы тамъ и протчего взяли, тогда Турки рано увѣдавши сіе, также и тое, что еще онижъ смилѣе собираются въ великіе партіи и не щадя себе, силно нападать на городъ начинаютъ предъ очима Его Царского Величества, дня 18-го Юля замахали шапками и хоругвами наклонивши, стали на миръ взывать и милости у Государя просить, что и получили, и въ 19-мъ числѣ въ недѣлю Азовцы Боярину и воеводѣ Алексѣю Семеновичу Шеину, при Государѣ, тамъ бывшемъ, городъ зъ аммуниціею и совсѣмъ отдали, сами же зъ жонами и дѣтми отпущени свободно нанизъ Дономъ до Кагамлыка въ 18-ти Боярахъ, и тогдажъ, дабы Козаки Азовцовъ не чепали, дано зъ казны монаршой на 25,000 радовыхъ 25,000 рублей, а на старшину полковую и сотниковъ и на знатнѣйшее товариство по 15 червонцовъ, Гетмана же Наказного зъ полковниками особно жалованно, а на той часъ Гетманъ Мазепа стоялъ на Коломаку зъ Бояриномъ Шереметомъ зъ силою Бѣлогородскою противно Хана и Орды Крымской, которые тамъ же стояли въ поляхъ, тилко жъ до нашого войска не сближалось, сподѣваючись нашихъ войскъ къ себѣ, бо мѣлъ певного языка нашихъ Козаковъ, которыхъ подъѣздъ человѣка полтораста розгромилъ и побралъ, и самаго вожа фляку зъ Полтавы.

Поворочаючи Его Царское Величество отъ Азова, прислалъ указъ, жебы Гетманъ въ малой купѣ до Его Царского Величества ѣхалъ, переймуючи въ дорогѣ, що заразъ поѣхалъ Гетманъ и засталъ Его Царское Величество въ Рыбномъ, и тамъ поклонъ свой отдалъ, где ласкового Цара на себе и на усе войско имѣлъ, и такая великая милость Его Царского Величества была, же изволивъ своею бытностію у господѣ у Гетмана гуляти и обѣдати и презъ цалый день Гетмановѣ Мазепѣ зъ собою сидѣти, и изъ великою милостію отпустилъ на Украину, а самъ Его Величество на Москву [87]повернулъ. Тогожъ року Король Полскій Янъ Собескій померъ и Ляхи межи собою турбацію великую мѣли, не хотячи Королемъ сына Собеского змерлого Короля, и межи собою жолнѣре билися.


РОКУ 1697.

На Москвѣ зъ Бояръ Иванъ Соколникъ, Алекса Цкидеревъ, Пушкинъ, Козакъ Донскій, стрелецъ, стременные, совѣтъ нечестивый собѣ учинивши, жебы конечне Его Царское Величество Петра Алексѣвича убити, и на тое южъ наготовалися, що о той ихъ злой радѣ стрелецъ вывѣдавшися, въ той же радѣ будучи, объявилъ Его Царскому Величеству, которыхъ заразъ побрано, не даючи той ихъ злой радѣ до совершенія прійти, и на очной ставцѣ сами доброволне призналися, за що карность подняли, головы имъ поутинанно и на поляхъ на мурованномъ столпѣ постынанно на лобномъ мѣстѣ, и труповъ ихъ недано ховати, тамъ же лежали, надъ которыми сторожа была, що ся дѣяло на другой недѣли святого великого поста.

Того жъ року по указу Его Царского Величества судна морскія много коло Десны рѣки въ лѣсахъ Бранскихъ и Трубчевскихъ такъ для Московскихъ войскъ, яко и на дворъ Гетманскій готовленни, и заразъ на веснѣ, по Воскресеніи Христовомъ, тіе судна морскіе рушили впередъ зъ людомъ Его Царского Величества Московскимъ, надъ которыми посланный Неплюевъ такъ же и вапно въ судахъ на будовання города Казикермина, що у Турковъ отнято, и Козацкія судна зъ борошномъ и изъ людомъ военнымъ Десною рѣкою у Днѣпръ рушили, и самъ Гетманъ Мазепа, скупивши усѣ полки, ишолъ на Украину на Коломакъ, и тамъ совокупившися зъ Бояриномъ Долгорукимъ, ишли на Самаръ, и къ Днѣпру къ Кодаковѣ, а тамъ войска перебравши, часть оставилъ на заставѣ при полковнику Миргородскимъ Даніилу Апостолу на семъ боку Днѣпра отъ Татаръ, которые впоготовности зоставали, а самъ Гетманъ зъ иншими войсками переправивши Днѣпръ у Кодака, унизъ Днѣпра пойшолъ, а судна тіе морскіе переправляли пороги, що зъ трудностію великою имъ было и изъ шкодою, бо судна великіе, а на спадъ воды прійшли, где заразъ войска Турецкія, пѣшо и конно, и Ханъ зъ Ордами притягнули и пѣхоту Турецку, у Асланъ городокъ упровадили, бо Козаки Запорожскіе оный покинули были, и тамъ зъ тихъ вежей зъ гарматъ наши Ингерей городокъ докучали барзо Козакамъ и до Таванѣ, а зъ другой сторони отъ Казикермина горда Бѣлогородская и зде Козаковъ сотъ на двѣ комонника погромили; итакъ тамъ трудность немалая нашему войску была, бо що часъ, войско прибувало Турецкое, полемъ и водою силы великія, узявши вѣдомость, же Гетманъ зъ войсками прибылъ на фундовання тихъ городковъ, и Москва зъ нимъ посполу на осаженне тихъ городковъ людми военными, що видячи Гетманъ, же силы великія инія зъ-подъ Азова Турецкія притягли, и не можучи ждати битвы въ полю, же въ малой купѣ войска былъ, осадивши [88]людми военнымя Асланъ городокъ и Казикерменъ, самъ зъ старшиною уступилъ уверхъ Днѣпра къ городамъ, и тамъ промыслъ чинилъ, посылаючи войска такъ городовыхъ полковъ, якъ и Козаковъ Запорожскихъ на посылокъ тимъ Козакамъ и Москвѣ, которые стали въ обложенню у Тавани и Казикерминомъ, которые чрезъ усю осень зъ оными мѣли потребу, бо великіе приступы Турки чинили до нашого войска и гранатами, але за ласкою Божіею утѣхи не отнесли, бо на приступахъ болше 6,000 Турковъ полегло, ажъ трупу не могли переховати, какой уронъ свой Турки видячи, наговаривали обложенцовъ нашихъ къ здачи города, лукаво представляя имъ, что вашъ де Гетманъ на погибель тутъ васъ оставилъ, и уже де вашъ порохъ наши гранаты спалили и выкидали, а мы де васъ куда потребно вамъ отвеземо и на всякого по пять Татарей дамо, но когда Козаки отнюдь на-тое не склонилися, тогда Турчинъ принужденъ зъ стыдомъ всвояси ретироватися, а Козаки отъ неисповѣдимо нужной осады уволнившися, Богу благодареніе воздали и приписали тое войско монаршему счастію.

Тогожъ року Его Царское Величество Петръ Алексѣевичь ходилъ по чужихъ земляхъ, былъ у Ризѣ городѣ незнаемо и въ Курляндіи у Митавѣ знаемо, и тамъ гулялъ у Ксіонженца Курляндского, а оттоль до Королевца Пруского и тамъ юже значне зъ Курфѣстромъ гуляли и болѣй тиждня змѣшкалъ, бо хотѣлося зъ Цезаремъ Римскимъ и зъ Папѣжемъ видѣти, але перепоною тому стался Французъ, сторожу военную усюди маючи, и такъ пословъ своихъ великихъ послалъ до Цесара, а самъ до Амстердаму пойшолъ моремъ и тамъ зимовалъ.

Тогожъ року Короля Полского Ксіонженца Саксонского Августа наставили, а Гетманъ Литовскій Сапѣга, що не хотѣлъ покоритися новому Королевѣ, тулялся по чужихъ сторонахъ, которого маетности внѣвецъ спустошила шляхта, починивши собѣ ротмистровъ и полковниковъ, и оставивши свои дворы, усю зѣму пустошили оного Гетмана Литовского Сапѣги маетности, шукаючи его, жебы згубити.


РОКУ 1698.

Заразъ на веснѣ войска скупившися Московскія зъ нашими, то есть, зъ Гетманомъ Мазепою, пойшли подъ городки на низъ и тамъ угрунтовали Казикерменъ и Тавань, и тамъ лѣтовали, маючи зъ Татарами подъ часъ потребу, а межи пречистыми осадивши Казикерменъ и Тавань людми военными, повернули къ городамъ и въ домы поприходили.

Тогожъ року Его Царское Величество Петръ Алексѣевичъ былъ бытностію своею у мѣсяцѣ Юлѣ у Вѣдню у Цесара Христіянского, где оного барзо пріймовано зъ великимъ коштомъ, якъ Цара, и почесть выражовано великую, где свои рѣчи монаршіи отправивши, повернулъ щасливе и былъ въ Липску и въ иныхъ городахъ Нѣмецкихъ, и видѣлся зъ Королемъ [89]Полскимъ Августомъ, и краемъ Литовскимъ, на Смоленско, у свою землю Московскую на столицю пріѣхалъ предъ святымъ Семеономъ.

Его Царское Величество скоро за прибытіемъ на Москву чинилъ росмотръ межи Бояры и стрелцами, которые ся были збунтовали въ небытности его Царского Величества на Москвѣ и отступили своихъ старшихъ, которые были зоставленни отъ границы Шведской, и прійшли безъ указу подъ городъ Москву, и то задля якихъ бунтовъ, що ся на нихъ перевело и сами признали на себе, и такъ по указу его Царского Величества полчварти тысячи велено повѣсить, и по усѣхъ улицахъ и по дорогахъ повѣшано.

А самъ его Царское Величество до Воронежа къ Дону заѣхалъ, где судна морскія готовано, и тамъ до Рождества Христова змѣшкалъ, куда и Гетманъ Мазепа ѣздилъ за указомъ Царскимъ и повернулъ на свята Рождественскія до Гадячого, а Его Царское Величество въ Москву, где прибувши на Москвѣ, тотъ трупъ, що стрелцовъ вѣшано, росказалъ позбираючи ховати у землю, да еще иныхъ другихъ казалъ потратити многихъ, а за тую вину, же въ небытности Его Царского Величества на Москвѣ хотѣли иного Царя наставляти и Нѣмчиновъ всѣхъ выбити, а вступивши въ постъ великій, знову до Воронежа пойшолъ, и войска многія туда поспѣшали Московскія и Нѣмецкія, которыхъ много затяговыхъ на Москву прійшло изъ женками, а найболшей задля одного походу на окрентахъ, яко знающихся на томъ военномъ походу, жебы при нихъ и Московскій людъ призвычаился.

Тогожъ року дорожнета великая была въ хлѣбѣ; тогожъ року въ Черниговѣ Архіепископъ Іоаннъ Максимовичъ поставленъ.


РОКУ 1699.

Турки зъ великимъ Государемъ Царемъ Петромъ Алексѣевичемъ на тридцать, а зъ Цесаремъ и Королемъ Полскимъ на двадцать лѣтъ примирилися и Камянецъ Подолскій Королевѣ Полскому Турчинъ Сентября въ 13 день отдалъ въ прежное владѣніе.

Тогожъ року на Москвѣ чинъ стрелецкій отставлено за ихъ бунты, однихъ вытраченно, вывѣшанно, а лѣтнихъ въ салдаты поверстано, а иныхъ у сылку зослано, и такій гнѣвъ былъ на ихъ Царскій, же килкомъ самъ головы постыналъ, а зъ дворомъ Боярскихъ кабелныхъ слугъ у салдаты побранно и изъ маетностей монастырскихъ и Боярскихъ зъ двадцяти пяти салдата выставливанно зо всѣмъ народамъ, оружемъ, харчею и одежею.

Тогожъ року войска Козацкія покоя ради никуда не ходили, но въ домѣхъ пробували, на войну же зъ Шведомъ тилко заводилися.


РОКУ 1700.

Король Полскій Августъ вторый зачалъ войну зъ Королемъ Шведскимъ Каролюсомъ и [90]войскомъ своимъ потягнулъ подъ Рыгу, опрочъ войска Коронного и Литовского, где стояли усе лѣто, а о Воздвиженіи честного креста по указу Его Царского Величества Гетманъ Мазепа послалъ своего войска на помочь Королевѣ Полскому часть зъ разныхъ полковъ. Тогожъ часу въ осени по указу Его Царского Величества войска Запорожского немалую часть послалъ Гетманъ Мазепа зъ своимъ сестренцемъ, полковникомъ Нѣжинскимъ, Иваномъ Обидовскимъ, изъ гарматами до Великаго Новагорода. Тая война начала на зразу щастливо, бо войска Царскія зъ Козаками городовъ часть Шведскихъ побрали и сами Ругодевъ облегли, але за злою радою Нѣмецкою не доставали, тамъ убезпечаючи Царское Величество, же поддадутъ городъ доброволне, и тая зрада отъ тихъ же офицеровъ Нѣмцовъ, зостаючихъ у войску Московскомъ, послѣдовала, же доставання города пойшло у проволочку, а тамъ часомъ притягнулъ Король Шведскій зъ своими войсками немалыми, а передное войско почувши Шереметовъ и Козаки зъ онымъ Шведомъ споткалися и добре Шведовъ сперли и рубали подъ городомъ Ковлемъ, любо першей Московское и Козацкое войско сперли, где и шляхты Смоленской немало полегло, але наши Шведовъ тогожъ часу много побили, и видячи и маючи певнихъ языковъ, же самъ Король Шведскій зъ великими потугами наступаетъ, мусѣли до окоповъ Царскихъ уступити, а Шведы вслѣдъ за ними прійшли, а якось на тотъ часъ его Царское Величество зподъ Ругодева зъ окоповъ выѣхалъ до Новагорода Великого въ понедѣлокъ, а у во второкъ Шведы подобно маючи змову зъ нѣмцами офицерами, будучими въ арміи Царской, бо ихъ тамъ проваженно на тую квартиру, где мало люду было Московского бойкого, а уся старшина была Нѣмецкая межи войскомъ Московскимъ, итакъ що схотѣли Шведове учинили, наветъ зъ арматъ на вѣтеръ стрѣляли, а Шведы безпечно ишли въ окопы и того жъ дня усѣ силы Царскія розбили, иле змогли рубали, Бояръ высокородныхъ побито, а иные на рѣцѣ Нарвѣ многіе потонули, Борисъ Петровичь Шереметовъ ледво увойшолъ, а Царевича Меретинского, который былъ Генераломъ, Князя Якова Долгорукова, Князя Луку Долгорукова жъ, да Князя Ивана Долгорукова жъ, да и Князя Ивана Юревича Трубецкого и иныхъ многихъ Князей и Генераловъ въ неволю взято, арматы усѣ и скарбы Царскіе и запасы военные Шведы побрали, а оныхъ гармать болшихъ 200 штукъ узяли, а мѣлкихъ сколко въ полкахъ было, усѣ побрали. Адамъ Адамовичь Вейдъ, Генералъ зъ своими полками одержался былъ, але и тотъ мусѣлъ ся здати, казну Его Царского Величества грошовую палубовъ 36 Шведовъ отдалъ, и такъ тіе три полки, отобравши оруже и сукнѣ, самыхъ голыхъ чрезъ мостъ часть пустили, и тотъ мостъ подрубавши, много потопили, а самого Генерала въ неволю взяли, а войско Козацкое, которое посланно было зъ сестренцемъ Гетманскимъ Обидовскимъ на тотъ часъ не поспѣшило, которого было тысячей зъ 20, и юже тое войско стояли на границѣ подъ мѣстечкомъ Печерами, и не давали Шведомъ пустошити городовъ Московскихъ, бо [91]войска Московскія розно пойшли, которыхъ знову зобрано и къ войнѣ построено, а Его Царское Величество на Москву зъѣхавши, знову войска великія собравъ и арматы построили, на нихъ спѣжъ четвертую часть зъ звоновъ со всего панства Московскаго зъ церквей и монастырей збирано


РОКУ 1701.

Его Царское Величество зъ Королемъ Полскимъ Августомъ мѣлъ зъѣздъ въ городѣ Друи надъ Двиною рѣкою, ниже Полоцка.

Тогожъ часу войска Запорожского зъ Сѣчи на килка тысячей по указу Царскомъ пойшло до Пскова, и полкъ Гадяцкій увесь зъ полковникомъ Бороховичемъ, и компанѣя и сердюки тамъ зѣмовали, а городовые полки по смерти полковника Обидовского въ домы отпущенны, который тамъ своею смертію умеръ въ лѣтехъ молодыхъ.

Тогожъ року по указу Его Царского Величества приказано по першемъ Нѣмецкомъ и Венгерскомъ одѣяніи иный новый строй, или одѣяніе нѣмецкое носити усѣмъ людемъ на Москвѣ, а ежели бы хто не хотѣлъ, того карано.

Тогожъ року выбрано Московскихъ людей зъ женами и изъ дѣтми и изъ пожитками проваженно на мѣшкання въ новый городъ нижей Азова къ морю.

Тогожъ року по указу Его Царского Величества Гетманъ Мазепа зо всѣми войсками и зъ арматами выйшолъ на войска противъ Шведовъ трактомъ на Могилевъ, где въ Могилевѣ на Днѣпрѣ намостили мостъ задля переходу, але указъ Царскій прійшолъ, жебы Гетманъ послалъ наказного отъ себе и зъ нимъ 20,000 войска, почему онъ тое число войска при полковнику Миргородскомъ Даніилѣ Апостолу и иными полковниками и арматами выправивши, самъ вернулся назадъ, и полкъ Стародубовскій.

Тогожъ року войска Литовскія межи собою учинивши списковое войско, городы Сапѣжины воевали, мѣсто Дубровицю и Гайшинъ вырубали, монастырь Кутенскій зграбовали, въ которомъ много скарбовъ побрали.

Тогожъ року войска, которые посыланны были отъ Его Царского Величества зъ Бояриномъ Репниномъ на пумощъ Королевѣ Полскому подъ Рыгу, тамъ разбито и Королевское войско Сасовъ и городы, которые былъ Король Полскій побралъ, знову Шведы отшукали: въ Курляндіи Митаву и Берже опановали и своими войсками осадили, бо самъ Король Полскій не былъ у войску, а Король Шведскій самъ былъ, при которомъ и войска Французского не малые силы были, а городокъ албо замокъ Діямунтъ подъ Рыгою людми Московскими осаженно, которые отдержалися, неподалися войску Шведскому, а войска Коронного, а нѣ Литовскаго жадного жолнѣра не было подъ Рыгою у войску Королевскомъ, бо на тую войну не зазволяли[24] Королевѣ зъ Шведомъ.

Тогожъ року войско Козацкое Запорожское, що зъ Сѣчи было [92]прійшло по указу Царскомъ до Пскова, которые землю Шведскую воевали и назадъ отпущенни, же кривду чинило Московскимъ людемъ и плата на нихъ выходила великая, которые назадъ ишли краемъ Литовскимъ на Полоцко, где затягнено оныхъ на службу къ Сапѣги отъ слуги его Юревича противно войска спискового (которое было зъ Потѣемъ, воеводою Вытепскимъ), которые плюндровали маетности Сапѣжины и монастырь Кутенскій зграбовали, и мѣсто Дубровицю и Гайшинъ вырубали, и такъ тотъ Юревичь зъ тими Козаками перше подъ Могилевомъ мѣлъ потребу и ихъ списковыхъ Козаки прогнали, а списковое войско зъ Княземъ Огинскимъ, Стеткевичемъ и иными панами стали у Головчинѣ, прибираючися на оного Юревича и Козаковъ Запорожскихъ, которые упередили оныхъ и на свѣтанно розбили списковое войско, такъ що ихъ мало увойшло, и тотъ Головчинъ зграбовали и внѣвецъ обернули, отколь Козаки Запорожскіе, оставивши того Юревича, пойшли на Украину, хочай онымъ и платилъ добре, а иные тамъ зостали и подъ Могилевомъ тогожъ часу билися и много тамъ шкоды починили.

Тогожъ року зподъ Пскова войска Царского Величества зъ Козаками полковникъ Апостолъ ходили подъ городъ Юревь Ливонскій, где войска Шведскія зоставались и тамъ зъ ними мѣли великую войну и войска Шведскіе не додержали, и такъ зь ласкою Божіею розбиты дощенту и городъ Юревъ Ливонскій люде Царскіе опановали и гарматъ штукъ на 400 отъ Шведовъ отняли и изъ побѣдою вернулися и въ домы полковникъ Апостолъ зъ войскомъ отпущени, тилко тамъ компанѣи охочего войска два полка оставили по указу Царскомъ.

Тогожъ року войска Шведскіе въ краи Литовскіе увойшли и Ковно опановали были, и чатамы коло Вилнѣ граковали, що мѣщане Вилинскіе многіе до Гданска зъ маетностми уходили, бо Сапѣга зъ Шведами зоставалъ противъ Короля и речи посполитой, где великое спустошення сталося въ краяхъ Литовскихъ отъ списковыхъ и ихъ противныхъ Сапѣжинцовъ, и отъ Юревича, и отъ людей, отъ него затяговыхъ на тую войну за гроши. Въ томъ же року на войнѣ полковникъ компанейскій Пашковскій забитъ[25].


РОКУ 1702.

Войска Шведскіе Вилно, мѣсто столичное Литовское, опановали и иныя мѣста Литовскія и Жмудское воеводство, которымъ не могли ся войска Литовскіе сперти.

Тогожъ року Стародубовскій полковникъ Михайло Миклашевскій, зъ полковниками Малороссійскими отъ Мазепы подъ Быховъ посланный, совокупився тамъ зъ Полскимъ Рейментаромъ Халецкимъ, достали, хотя и не безъ шкоды своихъ, города, въ который войшли Поляки, а Бѣлциневичь, тамо бывшій партизантъ Шведскій, своими людми изійшолъ къ войску Козацкому и припроваженъ до Батурина къ Мазепиной резиденціи, но и въ другій разъ по прошенію [93]Литовскихъ пановъ посыланъ былъ туда отъ Мазепы Радичь зъ войскомъ противъ Шведовъ.


РОКУ 1703.

Ради збунтовавшихся Башкирцовъ, Кичкаровскій судія полковый Лубенскій, зъ Козаками за Волгу посыланъ на помочь Шереметову.


РОКУ 1704.

Гетманъ Мазепа зъ войсками Козацкими на перепятисѣ и подъ Любаремъ до осени стоялъ, понеже тогда Шведъ, вступивши въ Полщу Короля Полского Августа второго зъ Королевства згонилъ, шляхту и людей грабилъ, особливо въ Лвовѣ и въ Сокалю. Да тогдажъ Король Шведскій, детронѣзовавши Августа, короновалъ Станѣслава Лѣщинского.


РОКУ 1705.

Былъ Мазепа зъ войсками жъ въ Замостю и расположивъ войска по Полщѣ на зимовыхъ квартерахъ, посылалъ Чернѣговского полковника зъ полкомъ его и изъ Гадяцкимъ, и Танского зъ компанѣею на границю Цесарскую въ спиское воеводство, где спиского воеводу убили и полкъ его розбили. Тогдажъ Мазепа зимою зъ городовъ ходилъ къ Мѣнску.


РОКУ 1706.

Полковника Стародубовского Михайла Миклашевского, зятя его Андрея Гамалѣю, Тараса Гавриловича, сотника Погарского, въ Несвѣжю Шведами всмерть убито, а протчіихъ многихъ, въ томъ числѣ Романовского и Ивана Чарнолуского, Асаула полкового, Турковского, Тимошенка, Бурмаку[26], въ неволю взято, а полковника Переясловского Мировича зъ полкомъ въ неволю въ Ляховичахъ узяли.


РОКУ 1707.

Кіевопечерскую крѣпость самъ Государь Царь Петръ Алексѣевичъ заложилъ руками своими, где и Мазепа зъ войскомъ былъ.


РОКУ 1708.

Мазепа Гетманъ змѣнилъ Его Величеству, Государю Всероссійскому, и къ Шведскому Королю присталъ; и въ томъ же року, въ Ноебріи, тотчасъ по указу Царского Величества Иванъ Илличь Скоропадскій, полковникъ, по Миклашевскомъ бывшій, Стародубовскій, отъ Козаковъ, по давному волными голосами обыкновенію на Гетманство избранъ въ Глуховѣ въ присутствіи тамъ самого Государя со всѣми Министрами, который его Скоропадского на Гетманствѣ утвердити и клейноты войсковые ему вручити самъ изволилъ. На передъ сего подъ Лѣснымъ Шведского Генерала Левенгоѳа зъ девизіею его розбито чрезъ [94]Князя Менщикова и Козаковъ Малороссійскихъ.

Въ томъ же року Мазепа прежде измѣны своей, доносившихъ Его Царскому Величеству о измѣнническомъ его намѣреніи, Василя Кочубея, судію енералного, да свояка Кочубейского, Искру, полковника Полтавского, подъ Бѣлою Церквою погубилъ, впротивъ совѣсти своея, за ложное будто доношеніе и посяжку, которыхъ тѣла погребенни въ Кіевопечерскомъ монастырѣ.

По змѣнѣ Мазепиной тотчасъ Князь Александеръ Менщиковъ зъ войскомъ добули Батурина, зъ партизанами Мазепиными затворившагося, оный зруйновалн, Мазепу же яко клятвопреступника, Архиереи въ Глуховѣ публичною церемоніею проклинали.

Шведскій Король Карлъ XII чрезъ Мазепу впроваженъ въ Малую Россію, зимовалъ въ Ромнѣ зъ Мазепою до святъ Рождественскихъ и по святахъ въ Гадячомъ на 1709 годъ. Тогда жъ передъ Рождествомъ Христовымъ по выходѣ Шведа зъ Мазепою зъ Ромна въ Гадячь, Донцы и Великороссіяне Роменъ зграбовали безъ указу.

Тогожъ року Шведовъ вездѣ на квартерахъ, Малороссіяне были тайно и явно, а иныхъ живыхъ къ Государю отвозили.

Тогдажъ полковникъ Миргородскій, Апостолъ, страхомъ и лестію отъ Мазепы уведенный, послѣдовалъ ему дочасно, а какъ получилъ свободное и угодное себѣ время, тотчасъ отъ Мазепы тайно на пути отлучившися и отцуравшися его, въ сторону Государеву къ Великороссійскому войску прибѣглъ до Лебедина, за что и милость монаршую одержалъ и при своемъ рангу и маетностяхъ остался, и на тогожъ Мазепу зъ протчіимъ вѣрнымъ Государевымъ войскомъ воевалъ; тоежъ здѣлалъ Иванъ Сулима.


РОКУ 1709.

Мѣсяца Юня 27 дня подъ Полтавою Его Царское Величество зъ войсками великороссійскими и малороссійскими Шведского Короля и войско его на баталіи поразилъ, побѣдилъ и прогналъ, а зъ нимъ и Мазепу за Днѣпръ, обозъ же ввесь съ амнуниціей взялъ, а енераловъ и министровъ Королевскихъ зъ войскомъ осталнымъ, живыхъ побралъ подъ Переволочною, протчіи же въ Днѣпрѣ потопилися; и тогда Король Шведскій, забѣгши утекомъ въ Бендеры, медлѣлъ тамъ бездѣлно годовъ съ полтора, поколя у свою землю пойшолъ зъ встыдомъ и зъ потеряніемъ всего войска своего, Мазепа же вѣроломецъ въ бендерахъ умерши пропалъ.

Тогожъ року напередъ указомъ Государевымъ Палѣя зъ Сибѣру зыскано и милость къ нему показано, который удостоился видѣти побѣду надъ Шведами подъ Полтавою, и самъ тамъ же на конѣ, хотя уже поддержаваемый, ѣздилъ, побуждая войско, дабы непріятелю зламанному не дали обозрѣтися, пока весма ослабѣютъ и здадутся. [95]

Тогдажъ Его Царское Величество съ своими министрами, послѣ оной, Богомъ данной, надъ непріятелемъ викторіи Полтавской, былъ въ Кіевѣ и торжествовалъ.

Какъ не стало Мазепы, то Филиппъ Орликъ, бывшій писарь енералный, въ Бендерахъ отъ Короля Шведского и Запорожцовъ учиненъ Гетманомъ, который писмами своими лестными не толко полки Малороссійскіе, но и Слободскіе къ змѣнѣ до себе подводилъ, и Заднѣпрскіе полки, ово прелщая, ово на оные войною и разореніемъ зъ Татарами и Запорожцями наступая, себѣ покарялъ и долго Украиною колотилъ, поколя ничего не успѣвши, какъ состоялся между Государемъ Всероссійскимъ и между Турчиномъ, послѣдовательно же и Татарами миръ, рушилъ прочь въ нѣмецкіе краи за Королемъ Шведскимъ.

Тогожъ року въ Гадячомъ на мѣсто Трощинского поставленъ полковникъ Иванъ Чернышъ.


РОКУ 1710.

Моровая язва великая, первей въ Кіевѣ, а послѣ и въ протчіихъ городахъ Малоросійскихъ была.

Тогожъ року саранча великая летѣла отъ моря на полуночь, травы и пашнѣ въ Украинѣ поѣла.

Тогожъ года, Юня 2 дня, Ригу, а Сентября 25 дня Дерптъ и Терновъ, и фортецу Ревель, у Шведовъ войною взялъ Его Царское Величество.


РОКУ 1711.

Его Царское Величество зъ войсками Великороссійскими и Малороссійскими ходилъ на Турка подъ Прутъ, а Гетманъ Иванъ Скоропадскій до Самары, чили до Каменного Затону. Того году напередъ Прутовской вой<н>ы Ханъ Девлетъ Керей зъ Ордою и изъ Запорожцами подъ Немеровомъ и въ слободахъ были. Тогожъ року зъ Турками примиріе учинено надъ Прутомъ, чого ради Козаки по указу Самаръ и Камянный Затонъ розорили.


РОКУ 1712.

Какъ сталъ Борисъ Петровичь Шереметевъ съ дивизіею своею на винтеръ квартерахъ въ Малой Россіи зъ позволенія Гетмана Скоропадскаго, такъ и по всякій годъ начала армія великороссійская въ малороссійскихъ полкахъ зимніе имѣть квартеры и сустанцію на себе и коней отъ обывателей получать.


РОКУ 1713.

Антоній Стаховскій, Архіепископъ въ Чернѣговѣ поставленъ.


РОКУ 1714.

Димитрій Горленко, полковникъ Прилуцкій, да зять его Бутовичъ, да писарь Орликовъ, Иванъ Максимовичъ, и Михайло Ломиковскій, да Антоновичь канцеляристъ, отъ пословъ Государевыхъ, Петра Андреевича Толстого и Петра Павловича Шафѣрова, у Турчина [96]въ неволѣ бывшихъ, обнадежденныи писменно милостію монаршою и животомъ, прійшли волно въ Кіевъ и, бывши въ Глуховѣ у Скоропадскаго Гетмана съ повинною въ томъ, что они слѣдовали за измѣнникомъ Мазепою, побранни на житіе въ Москву свободное, где и поденные денги имъ зъ казны Государевой на кормъ даванни.

Упомянутые послы Государевы, Шафѣровъ, Толстой и Шереметевъ (который на пути умре) и Безстужевъ зъ Царьграда вернулися.


РОКУ 1715.

Гетманъ Скоропадскій зъ полками реймента своего въ лѣтѣ надъ осень уже стоялъ подъ Кіевомъ.

Гамалѣя и Кандыба зъ Москвы отпущенни, а протопопъ Лисовскій Сотникомъ въ Новгородку учиненъ.

Тогожъ року, Октоврія 12 дня, родился Его Царскому Величеству изъ Царевича внукъ Петръ Алексѣевичъ.


РОКУ 1716.

Гетманъ Скоропадскій зъ войскомъ зимовалъ въ Гадячомъ для того, что Орликъ зъ Татарами выходилъ на Украину и изъ Запорожцами и разоралъ людей.

Посылалъ Иванъ Сулима, хоружій Генералный, войска подъ Царицынъ робить линѣи отъ стороны Кубанской Орды.


РОКУ 1717.

Его Царское Величество изволилъ безопасно въ своей Царской персонѣ пойти въ чужіе землѣ для визитаціи оныхъ и осмотрѣнія въ нихъ порадковъ и манѣфактуръ, и регулъ иноземческихъ, и въ лѣтѣ гостилъ у Короля Французского въ Парижу.


РОКУ 1718.

Возвратяся зъ Франціи Его Царское Величество Государь Петръ Алексѣевичь былъ въ Москвѣ со всѣмъ дворомъ Его монаршимъ, когда сужено Лопухина и другихъ казнено за измѣну, куда и Гетманъ Скоропадскій зъ полковникомъ Чернѣговскимъ, Павломъ Полуботкомъ, да зъ Лубенскимъ полковникомъ, Андреемъ Марковичемъ, и зъ писаремъ войсковымъ, Семеномъ Савичемъ, и изъ протчіими ѣздилъ до Государя, а зъ Москвы онъ же Гетманъ зъ старшиною ѣздилъ за Государемъ до Санкт-пѣтербурга для повиданія строенія оного и отпущени оттоль изъ милостію монаршею.

Тогожъ року Государь Царевичь Алексѣй Петровичь преставился при бытности тогда тамъ и Гетмана зъ старшиною. Да тогожъ года другій Государь Царевичъ Петръ Петровичъ малолѣтній преставился. [97]

Тогдажъ Гетманъ Скоропадскій зъ Министромъ Петромъ Андреевичемъ Толстымъ посватался; и тогожъ года въ осень пріѣздилъ въ Глуховъ секретарь Михайло Шафѣровъ и другій Иванъ Петровичь Толстый на сватбу зъ братомъ своимъ, зъ Петромъ Петровичемъ Толстымъ, который тогда женился на Гетманской дочерѣ, Уліяннѣ, и на веселлю же томъ въ Глуховѣ были, кромѣ полковниковъ рейменту Гетманского, Енералъ Маїоръ Девейсбахъ и Графъ Кантокузинъ зъ товарищи.

Тогожъ року ѣздилъ Епископъ переяславскій, Кириллъ Шумянскій, и протчіи духовныи персоны зъ Кіева въ Москву для подписанія духовнаго регламента, ибо тогда Его Царское Величество, за поворотомъ зъ Франціи, при учрежденіи иныхъ Государственныхъ коллегій, и Святѣйшій правительствующій духовный синодъ устроилъ и упривилїовалъ.

Оногожъ року Митрополитъ Кіевскій, Іоасафъ Кроковскій, позванный въ Санктпетербургъ, умре въ Тверь.


РОКУ 1719.

Свѣтлѣйшій Князь Александръ Менщиковъ былъ на Украинѣ и въ слободахъ зъ всѣмъ домомъ своимъ, до которого перво въ Шептаки за Десну зимою, а потомъ въ Гадячъ, по воскресенскомъ празднику, ѣздилъ Гетманъ Скоропадскій зо всею старшиною генералною и полковниками, и трактовали о порядочной сустентаціи драгунъ въ Гадячомъ, да онъ же Князъ Менщиковъ потомъ и въ Глуховѣ у Гетмана гостемъ былъ.

Тогожъ року Князь Менщиковъ заѣхалъ межею до Почепа, маетности своей, прежде того отъ Гетмана Скоропадского ему данной, двѣ сотнѣ, Мглинскую, Бокланскую и часть Стародубовской, и за тое великую сору и тяжбу Гетманъ зъ Княземъ имѣлъ, а особливо за завладѣніе Почепскихъ Козаковъ въ подданство.


РОКУ 1720.

Гетманъ Скоропадскій зъ нѣкоторыми, старшиною генеральною и зъ бунчуковымъ товариствомъ, многолюдно проѣзжался зъ Глухова до Нѣжина къ зятю своему, Петру Петровичу Толстому, полковнику Нѣжинскому, такожъ въ Прилуку и въ другія мѣста, по маетностяхъ.


РОКУ 1721.

Въ Нештатѣ, при границѣ Шведской, Августа послѣднихъ чиселъ, учиненъ зъ Шведами миръ на приговоренныхъ изъ обохъ сторонъ пунктахъ, Россійскому Государству многополезныхъ, которые и выпечатанни тогдажъ, а въ оный миръ включенни и Поляки, толко Козаки, которые оружію Шведскому послѣдовали, изъ амнистіи выключенни. [98]

Тогожъ року Его Величество Государь Царь Петръ Алексѣевичь конфѣрованную себѣ отъ всего правительствуюцаго сената и святѣйшого правительствующого синода, именемъ всего Государства, титлу Петра Великого, Императора Всероссійского и отца отечества принялъ и былъ въ Москвѣ, торжествуя о мирѣ.

Въ томъ же году, въ началѣ года, по указу посланни были не однимъ трактомъ Полуботокъ, полковникъ Чернѣговскій, въ комендирахъ, да Марковичъ, полковникъ Лубенскій, да Иванъ Сулима, Хоружій генералный, зъ 12,000 войска Козацкого до Ладоги на роботу канала, для обходу суднами озера Ладожского къ Санктпѣтербургу, где, не доходя на пути, Сулима умре, которого тѣло привезенно до Переяславля , въ Сулимовку.


РОКУ 1722.

Гетманъ Скоропадскій зъ нѣкоторою старшиною, полковниками и бунчуковыми товарищи, ѣздилъ въ Москву поздравлять Государя полученнымъ щастливымъ миромъ и воспріятою титлою, где въ Москвѣ, какъ Господа Великороссійскіе и всѣ чины, такъ и Гетманъ зъ старшиною и всѣми подкомандниками своими, присягу чинили на содержаніе уставъ Его Императорского Величества о правдѣ волѣ монаршей свободной, кого хотя по себѣ наслѣдникомъ скиптра Россійского опредѣлитъ, о чемъ и въ полкахъ Малороссійскихъ вездѣ присяга была тогожъ времени.

Тогожъ року въ Москвѣ принесена отъ Его Императорского Величества Петра Великого за собственною рукою грамота къ Гетману Скоропадскому о состоявшемся опредѣленіи быть при немъ, Скоропадскомъ, въ Глуховѣ, коллегіи Малороссійской, въ которой президовать Бригадиру Веляминову, да шти офицерамъ гварнизоннымъ погодно, а то для верхней аппеляціи, да для сборовъ денежныхъ и хлѣбныхъ, въ казну Государеву збираемыхъ доходовъ, о чемъ и манѣфесты печатные въ Малую Россію посланни.

Тогдажъ на Москвѣ по жалобѣ Гетманской на Князя Менщикова указалъ Его Императорское Величество лишнюю имъ, Княземъ Менщиковымъ занятую къ Почепу землю, привратить къ полку Стародубовскому, толко владѣть бы ему, Менщикову, Почепомъ, такъ какъ Гетманы владѣли, да Козаковъ сотнѣ Почепской тогдажъ онъ, Князь Менщиковъ, уступилъ.

Тогожъ року на каналную работу къ Ладозѣ въ другій разъ ходилъ полковникъ Полтавскій, Иванъ Чернышъ, зъ немалымъ числомъ Козаковъ, самъ трактомъ чрезъ Москву, а войско другими трактами.

Тогожъ одного року Его Императорское Величество водою зъ Москвы пойшолъ къ Астраханѣ, а оттуду за море къ Терку на Татаръ горскихъ Каракалпацкихъ и протчіихъ, где при Сулацѣ рѣцѣ крѣпость святого Креста заложилъ, которую потомъ устроено; оттуду же ходилъ къ Дербенту Персидского владѣнія, покоряя [99]вездѣ владѣлцовъ тамошнихъ, куда по указу и Малороссійское войска 10,000 зъ комендиромъ Даніиломъ Павловичемъ Апостоломъ полковникомъ Миргородскимъ, да изъ полковниками, Прилуцкимъ Игнатомъ Галаганомъ, и Кіевскимъ, Антономъ Танскимъ, ходили.

Да тогожъ году Гетманъ Иванъ Скоропадскій, повернувся въ петровъ постъ зъ Москвы до Глухова, Юля 3 дня умре, при вѣрности Его Императорскому Величеству, и погребенъ 5 дня тогожъ мѣсяца въ Гамалѣевскомъ дѣвичемъ монастырѣ, отъ егожъ Скоропадского, паче же отъ жены его, Анастасіи Марковны, каменно построенномъ; а по смерти его, Гетмана Скоропадского, тогдажъ указомъ Сената повелѣнно Павлу Полуботку зъ старшиною генералною править вмѣсто Гетмана.

И тогожъ мѣсяца Юля 20 прибылъ въ Глуховъ брегадиръ Стефанъ Веляминовъ и, учинивъ коллегію, началъ денежные и хлѣбные зборы збирать въ Малой Россіи отъ всѣхъ изъ всего необходимо, которыхъ зборовъ многіе, а наипаче старшины и Козаковъ по прошенію Полуботка, полковника Чернѣговского, зъ старшиною генералною, за Гетмана правящаго, а по силѣ пунктовъ Хмелницкого, и отставленни были зъ Сената указомъ, но паки за возвращеніемъ Его Императорского Величества зъ Дербентского походу, по представленію Веляминова наложенни, и ктому учрежденни были зборщики изъ Малороссіянъ, которые, по инструкціямъ коллежскимъ, отъ всѣхъ изъ всѣхъ угодій и зъ промысловъ, денги и хлѣбъ збирали въ казну Государеву.

Тогожъ року на мѣсто Митрополита покойного, Кроковского, присланъ въ Кіевъ Архіепископъ Варлаамъ Ванатовичь, а въ Чернѣговъ присланъ же Епископъ Иродіонъ Жураковскій, который предъ тимъ былъ въ Кіево-Межигорскомъ монастырѣ Архимандритомъ.


РОКУ 1723.

Полковникъ Чернѣговскій, Павелъ Полуботокъ и зъ нимъ судія Генералный, Иванъ Чернышъ, да писарь Семенъ Савичь войсковый генералный, въ Юнѣ мѣсяцѣ, по указу Его Императорского Величества поѣхали въ Санктпетербургъ до Его Царского Величества, намѣревая по давнимъ статямъ, привиліямъ и грамотамъ Высокомонаршимъ, на волности Козацкія даннымъ, просить у Его Величества милости, а паче о избраніи волными голосами Гетмана.

Тогожъ року подъ осень ходили зъ 12,000 войсками, старшиною и бунчуковымъ товариствомъ, на Коломакъ, при Князѣ Михаилѣ Михайловичѣ Голѣцинѣ, тамъ же бывшомъ, а комендиромъ Козацкимъ былъ полковникъ Миргородскій, Апостолъ.

Тогожъ року зимою дерзновенными запросами полковникъ Чернѣговскій, Полуботокъ, стоварищи въ Санктпетербурзѣ прогнѣвали Его Императорское Величество и [100]за то взяты тамъ подъ арестъ, а въ Малой Россіи домы ихъ, также и оставшихся послѣднихъ, Асаула енералного, Василія Жураковского, да бунчучного, Якова Лизогуба, отписано на Его Величество и пожитки попечатано, а самихъ ихъ взято тудажъ въ Пѣтербургъ; и въ то время полковники Великороссійскіе въ полкахъ, Стародубовскомъ Леонтій Кокошкинъ, а въ Чернѣговскомъ Михайло Богдановъ, поставленни. По взятіи же Жураковского и Лизогуба въ Санктпетербургъ, опредѣлены отъ Александра Ивановича Румянцова правителми, Иванъ Левенецъ, бывшій полковникъ Полтавскій, да Иванъ Мануйловичь, сотникъ Глуховскій, да Ѳедоръ Потребичь Гречаный, и тогдажъ нѣкоторые изъ старшинъ полковыхъ и сотниковъ побранны подъ арестъ до Глухова, где сидѣли годъ слишкомъ. Въ томъ же году зъ весны другимъ разомъ 10,000 войска Малороссійского зъ комендиромъ, Андреемъ Марковичемъ, полковникомъ Лубенскимъ, на Сулакъ пойшли и на тамошней рѣцѣ плотину здѣлали и фортецу укрѣпили.


РОКУ 1724.

По высочайшемъ Его Императорского Величества, Петра Великого, Всероссійского соизволенію, Мая 7 дня, супруга Его Величества, Великая Государыня Императрица, Екатерина Алексѣевна, коронована въ Москвѣ.

Тогожъ року Павелъ Полуботокъ полковникъ померъ въ крѣпости Санктпетербургской, опослѣ же Кирпичъ[27], наказный полковникъ Переяславскій, а потомъ Димитрій Володковскій реентъ войсковой енералной канцеляріи, померли тамъ же въ Санктпетербурзѣ.

Тогожъ года въ третій разъ 10,000 войска Малороссійского на Сулакъ выправленно, ходили зъ комендиромъ Михайломъ Михайловичемъ, полковникомъ Гадяцкимъ, на перемѣну прошлогодной команды Андрея Марковича, полковника.


РОКУ 1725.

Его Величество, Петръ Великій, Императоръ и Самодержецъ Всероссійскій, Генваря 28 дня преставился, а державу Всероссійскую Великая Государыня, Екатерина Алексѣевна, воспріять изволила.

Тогожъ року заразъ по смерти блаженныя и вѣчно достойныя памяти Его Императорского Величества, арестанты Петербургскіе, Даніилъ Апостолъ, полковникъ Миргородскій (который послѣ Коломацкого походу, въ прошломъ 1724 годѣ, позванъ въ Санктпетербургъ и тамъ взятъ подъ арестъ), Иванъ Чернышъ судія, Семенъ Савичь писарь, Василій Жураховскій асаулъ, и Яковъ Лизогубъ бунчужный, енералны зъ товарищѣ, отпущенни на волю, но Семенъ Савичь послѣ того вскорѣ умре тамъ же, въ Петербурзѣ на волѣ, и онымъ всѣмъ бывшимъ арестантамъ возвращенни всѣ пожитки и маетности, полковникъ же Миргородскій, Апостолъ, тотчасъ и въ домъ на [101]свое полковничество по прежнему отпущенъ, а прочіе еще удержани до указу.

Въ томъ же году зъ весны комендированни бунчуковые товарищи въ Гилянскій походъ за Берденъ, и зъ оными 2000 Козаковъ радовыхъ, зъ Наказнымъ Михайломъ Огроновичемъ, обознымъ полковымъ Прилуцкимъ, а между бунчуковымъ товариствомъ командѣръ былъ Кандыба, бывшій полковникъ Корсунскій, а напрежде оного Семенъ Лизогубъ, которого зъ Андреемъ Горленкомъ изъ пути, по плутовскому нѣкоторого чернца Зміевского доношенію, взято было въ Санктпетербургъ, но вскорѣ до домовъ отпущенно, и медлѣли въ томъ походѣ бунчуковые при Кандыбѣ иный до трохъ, иный же до пяти годъ.


РОКУ 1726.

Указъ былъ Ея Величества, Государынѣ Императрицы и Самодержицы Всероссійской, Екатерины Алексѣевны, въ походъ Сулацкій высылать Козаковъ, или платежемъ за всякого Козака сколко пристойно отбуть похода мѣсто, и не согласясь полковники иные, отъ Козака по три рубли, иные по четыри рубли, иныиже по два рубли дать зъ полковъ, противъ опредѣленія на всякій полкъ зъ генералной войсковой канцеляріи числа Козаковъ подступились; иныи же Козаковъ самихъ указное число выправить въ походъ усовѣтовали, а денгами отъ походу за встыдъ откуповатися не похотѣли, однако по доношенію о томъ въ Сенатъ веленно денгами съ полковъ Малороссійскихъ за....[28] Казаковъ, чтобъ оныхъ не посылать въ походъ, взять, и взято въ коллегію Малороссійскую, именно отъ всякого Козака по 4 рубли.


РОКУ 1727.

Государыня Императрица, Екатерина Алексѣевна, Мая 7 дня преставилася, и тогожъ времени внукъ блаженныя и вѣчно достойныя памяти, Императора Петра Великаго, Великій Князь Петръ Алексѣевичъ на престолъ Всероссійскій вступилъ и повелѣлъ милостивѣйше коллегію Малороссійскую знять и зборы, по доношенію Веляминова, оной коллегіи бывшого президента, наложенные отставитъ, а по прежнимъ волностямъ, Гетмана волными Малороссійскому войску голосами (безъ которого Украина была полшеста года) избрать.

Тогожъ року, напередъ, по взятіи старого Толстого съ товарищи за караулъ и въ сылку, велено и сыну его, полковнику Нѣжинскому, зъѣхать зъ Малой Россіи на житло въ Великороссію, а на мѣсто его опослѣ присланъ въ Нѣжинскій полкъ, Иванъ Семеновичъ Хрущовъ, на полковничество. И въ томъ же году, въ осень, по указу Его Императорского Величества, Петра второго, зъѣхавшися полковники и старшина Малороссійскіе, и чернь, тамъ же и бунчуковые въ Глуховъ, где въ собраніи были и Архіереи Кіевскій и Чернѣговскій зъ [102]протчіимъ духовенствомъ, въ присутствіи Государева Министра, Ѳедора Василіевича Наумова, зъ Москвы для елекціи Гетманской присланного, волными голосами Даніила Павловича Апостола, полковника Миргородского, въ Гетмана избрали Октоврія I дня, и дани ему тамъ же отъ Министра войсковые клейноты: булава, хоруговъ, бунчукъ и печать, а коллегія Малороссійская пріостановлена. И тогдажъ сыну Гетманскому, Павлу Апостолу, на мѣстцу отеческомъ, дано полковничество Миргородское, а меншій сынъ его, Петръ Апостолъ, въ Пѣтербургу былъ при дворцѣ Императорскомъ, которого тогда жъ, по отставѣ полковничества Андрея Марковича, въ кандидатахъ на полковничество Лубенскіе полчане просили, но не заразъ получили. Тогожъ часа и Василія Василіевича Кочубея, въ Глуховѣ между бунчуковымъ товариствомъ бывшаго, устроено Полтавскимъ полковникомъ.

Тогожъ року Князя Менщикова, который уже высокими титлами даже до генералѣсимуса почтенъ былъ и по обрученіи дочери своея, Маріи, въ невѣсту Его Императорскому Величеству, тестемъ Государевымъ былъ и возгордѣлся зѣло, взято подъ караулъ и честь его и кавалеріи и пожитки, движимые и недвижимые, отъ него отобравши, послано его до Аранибурха, а потомъ далѣе на житло, где и умеръ, о которого указовъ неслушаніи и чтобъ невозношенно имя обрученной, тогдажъ, по елекціи Гетманской, прислани были Его Императорского Величества указы въ Малую Россію.


РОКУ 1728.

Его Императорское Величество Петръ вторый, Императоръ и Самодержецъ Всероссійскій, коронованъ въ Москвѣ, куда для того ѣздилъ и Гетманъ новоизбранный, Данило Апостолъ, где дани ему на его прошеніе рѣшителные стати и грамоту на Гетманство, и отпущеный онъ зъ милостивымъ жалованнемъ Государевымъ повернулся, въ Глуховъ Октоврія I дня прибылъ.


РОКУ 1729.

Присланный Подскарбій, одинъ Малороссійскій Андрей Марковичъ, бывшій полковникъ Лубенскій, а другій Великороссійскій, Иванъ Мякининъ, для зборовъ указныхъ, которые зборы гораздо уменшени противъ коллежскихъ зборовъ.

Тогожъ року опредѣлены указомъ Императорскимъ къ Гетману и старшина генеральная, изъ кандидатовъ Обознымъ Яковъ Лизогубъ, бывшій бунчучный генеральный, судей 2, Андрей Кандыба, бывшій полковникъ Корсунскій, да Михайло Забѣла, бывшій сотникъ Борзенскій, писарь Михайло Турковскій, бывшій Господарь Гадяцкій, Асауловъ 2, Иванъ Мануйловичъ, сотникъ бывшій Глуховскій, да Федоръ Лысенко, бывшій Борзенскій сотникъ, Хоружій Якимъ Горленко, бунчучный Иванъ Владиславовъ сынъ Бороздна, оба изъ бунчуковыхъ товарищей, и дани имъ на ранги ихъ маетности по 400, по 300 и по 200 дворовъ, [103]сверхъ давнихъ ихъ собственныхъ дворовъ, такъ же и Марковичу, подскарбію генералному, 300 дворовъ.

Тогдажъ опредѣленъ въ Гадяцкіе полковники, на мѣсто умершого Сербина, Гаврила Милорадовича, Григорій Грабянка, бывшій судія того полку, а въ Стародубъ по отставкѣ Великороссіянина, Иліи Пашкова, который послѣ Кокошкина полковниковалъ, присланъ изъ отставныхъ маїоровъ полковникъ Дуровъ, который зловымышленными хитростми великія бѣды и похищенія въ томъ полку дѣлалъ, за что его, зъ послѣдующими ему похитителями, и сужено въ Глуховѣ опослѣ.

Въ томъ же году, по вышопомянутымъ рѣшителнымъ, въ 1728 году даннымъ пунктамъ для переводу на Русскій языкъ правъ Малороссійскихъ и для своду изъ трохъ правъ въ одно опредѣлени духовного и мирского чина къ тому угодные персоны, въ томъ числѣ исперва были Архимандриты, игумены и соборные печорскіе старцы, и знатные изъ старшинъ мирскіе лица не малымъ числомъ, а послѣ въ слѣдующихъ годахъ осталися самые толко въ томъ дѣйствительные изъ мирскихъ чиновъ и нѣкоторые протопопы, всѣхъ человѣка испятнадцять.


РОКУ 1730.

Его Императорское Величество Петръ вторый Генваря 18 дня, прежде веселля своего, которое имѣло быть Его Величеству съ обрученною его невѣстою, Князя Алексѣя Григоріева сына Долгорукого дочерю, Екатериною, въ Москвѣ изъ воспы умре, въ пріѣздѣ на тотъ часъ и Гетмана Апостола туда зъ старшиною. И тако за пресѣченіемъ монаршеской фамиліи мужеска пола не безъ страха было въ Имперіи Россійской. Но Божіимъ свыше милосердіемъ и всеправящимъ Его смотрѣніемъ состоялося на томъ, что Ея Величество, Государыня Царевна и Великая Княгиня, Анна Іоанновна, Герцогиня Курляндская, вдовствующая, на престолъ монаршій Россійскій наслѣдственно вступить изволила и коронованна въ Москвѣ Апрѣля 28 дня, 1730 года, при якой коронаціи и Гетманъ Апостолъ присутствовалъ.

Варлаамъ Ванатовичь, Архіепископъ Кіевскій, взятъ въ Москву въ святѣйшій синодъ и за преступленіе его, въ которомъ изобличился, лишенъ Архіерейского и іерейского сана и посланъ въ Москву.

Тогожъ року пчелная и табачная десятина и ваговое, мостовое, и погребелное изъ перевозовъ зборы милостивѣйшею монаршою грамотою отставлены въ Малороссіи, такъ чтобъ того въ скарбъ войсковый не взымать.

Тогожъ року грамотою Ея Императорского Величества пожалованъ въ полковники Лубенскіе Гетманычь, Петръ Даниловичь Апостолъ.

Тогожъ году Димитрій Горленко зъ Москвы въ отечество свое, [104]къ женѣ до Прилуки, по 16 лѣтехъ отпущенъ.


РОКУ 1731.

По указу Ея Императорского Величества ѣздилъ въ Москву знова Гетманъ Данило Апостолъ и пожалованъ кавалеріею ордина Святого Александра Невского.

Тогожъ году по веснѣ, за возвращеніемъ Гетманскимъ зъ Москвы въ Глуховъ выправленные нанизъ подъ Берестовую, зъ комендиромъ Антоніемъ Танскимъ, полковникомъ Кіевскимъ, Козаковъ 20,000, а мужиковъ свободныхъ и державскихъ 10,000, ходили робити линѣи отъ границы Татарской, не безъ уступки за линѣю землѣ Малороссійской, да тамъ же городы или крѣпости новыя на имя тезоименитыхъ Ея Величества Государины Императрицы, Анны, такожъ сестрицъ Ея Величества, Государинь Царевенъ, Екатерины и Параскевіи, и иные подѣлали.

Да въ томъ же году подъ осень, по нѣкоторымъ вѣдомостямъ о выходѣ Крымскихъ Татаръ, прійшолъ указъ монаршій ступать войскамъ монаршимъ Козацкимъ воинскимъ походомъ оружейно тудажъ къ границѣ, где линѣя дѣлается, и потому ходили полки Малороссійскіе всѣ порознь, изъ которыхъ иные были на мѣстцу указномъ отъ Генерала Вейсбаха по ордеру и стояли съ отводомъ карауловъ и протчая, какъ то полки Полтавскій, Лубенскій, подъ Нехворощею, Миргородскій и Гадяцкій; иные же полки не приспѣли и возвратилися всвояси по указу, понеже Татаре не на Малороссійскій край, но кудась инде на Кубань тогда выходили.

Тогожъ року влѣтѣ Архіепископъ Рафаилъ Заборовскій пріѣхалъ въ Кіевъ на мѣсто вышеупомянутого Ванатовича.

Тогожъ року обще опредѣленно взымать по окладу изъ радовыхъ Козаковъ и изъ свободныхъ мужиковъ денги на годовое жалованне старшинамъ на ранги свои, маетностей неимѣючимъ, и служителямъ полковымъ и сотеннымъ.

Царица Евдокія Ѳеодоровна, блаженныя и вѣчнодостойныя памяти Петра Великого, Императора и Самодержца Всероссійского, первая супруга, Августа 27, а Царевна Параскевія Іонновна Октоврія 9 дня, преставилися.


РОКУ 1732.

Для роблення начатой линѣи посылано Козаковъ 20,000, а мужиковъ 10,000, зъ комендиромъ Галаганомъ, полковникомъ Прилуцкимъ, надъ Орѣлъ.


РОКУ 1733.

Король Полскій Августъ вторый умеръ, и того ради къ воспященію умысла Короля [105]Станислава Лещинского (Французскому Королю тестя) и къ усмиренію многихъ Поляковъ, его партизантовъ, а къ возведенію на тронъ Августового сына, Фридрика, комендированни отъ Ея Величества, Государины Императрицы, войска Великороссійскіе и Малороссійскіе въ Полщу, где оные войска и зимовали на 1734 годъ и далѣй, а надъ Малороссійскимъ войскомъ и надъ бунчуковыми товарищи былъ въ томъ походѣ главнымъ комендиромъ Обозный войсковый генеральный, Яковъ Евфиміевичь Лизогубъ.

Тогожъ року въ третій разъ на линейную роботу ходилъ полковникъ Лубенскій, Петръ Апостолъ, комендиромъ и зъ нимъ Козаковъ 10,000, а посполитыхъ 10,000 къ Орелѣ. Тогожъ году, Априля 28 дня, Гетманъ и Кавалеръ Даніилъ Апостолъ заболѣзновалъ на паралѣжъ. Да тогожъ року зимою еще пойшли многіе полки Великороссійскіе и Малороссійскіе зъ полковникомъ Прилуцкимъ, Галаганомъ, при Князѣ Алексѣи Ивановичѣ Шаховскомъ, въ Полскую сторону для разоренія маетностей партизантовъ или Конфедератовъ Короля Станислава, и имѣли зъ Ляхами баталѣе и побѣдили ихъ. Тамъ Галаганъ мужественно показовался. Тогдажъ Генералъ Полный и Кавалеръ фонъ-Лессій, Ея Императорского Величества зъ войсками въ Полщи командующій (при которомъ надъ Малороссійскими Наказнымъ Гетманомъ командированъ былъ Обозный генералный, Лизогубъ) производилъ тамъ разныя акціи. Да тогдажъ Господинъ Генералъ Ѳелтмаршалъ и кавалеръ Графъ фонъ-Минихъ доставалъ Гданска (куда въ защиту уходилъ Лещинскій) и взялъ тотъ городъ крѣпкій благополучно.


РОКУ 1734.

Генваря 17 дня Гетманъ и Кавалеръ Даніилъ Апостолъ въ Глуховѣ умеръ въ покои, при вѣрности Ея Императорскому Величеству, которого тѣло проважено было до Сорочинецъ и тамъ въ новосооруженной отъ него каменной церквѣ погребено Архіепископомъ Кіевскимъ, Рафаиломъ Заборовскимъ, зъ церемоніею преизрадною дня 5 Февраля.

Тогдажъ вскорѣ въ великій постъ поѣхалъ сынъ его меншій, Петръ Апостолъ, полковникъ Лубенскій, въ Санктпетербургъ, отъ овдовѣлой, матки своей, Гетманши, просячи высокомонаршей милости и обороны на домъ ввесь ихъ, и кавалерію отческую тудажъ въ отдачу Ея Императорскому Величеству отвезлъ, где за вѣрные и долговременные покойного Гетмана службы, и получилъ таковую высокомонаршескую Ея Императорского Величества милость, что всѣ выслуженные имъ, покойнымъ Гетманомъ, маетности и угодія подтвержденно жалованною грамотою во вѣчное роду его владѣніе, и самой овдовѣлой Гетманши повелѣнно изъ доходовъ Малороссійскихъ, зъ скарбу войскового, выдавать по смерть ея по 3,000 рублей денегъ ежегодно.

Тогожъ году Февраля въ послѣднихъ числахъ, по указу Ея Императорского Величества, [106]возвратился зъ походу Полского Князь Алексѣй Ивановичъ Шаховскій и принялъ правленіе Малороссійское до далшего указу и определення нового Гетмана. А напередъ зъ Полщи его прибытія, въ Генварѣ присланни печатныя Ея Императорского Величества грамоты высокомонаршія съ милостивымъ обнадеживаніемъ въ Малой Россіи о имѣющемъ быть Гетманѣ, во всемъ по пунктамъ Богдана Хмелницкого; а до избранія его, покамисть кто къ оному знатному уряду добрый и вѣрный сыщется, опредѣлено правитъ Малую Россію шти персонамъ: тромъ Великороссійскимъ, а тромъ Малороссійскимъ, въ томъ числѣ, во первыхъ, Князю Шаховскому, да Обозному генералному, господину Лизогубу съ протчіими.

Примѣчанія править

  1. ВР. п. Приклонскій?
  2. По ВР. переведено такъ: „а отъ такого господскаго трупу весь городъ смердѣлъ.“
  3. Весь этотъ разсказъ о погребеніи наказнаго гетмана, Ивана Золотаренка, показываетъ, что сочинитель нашей лѣтописи былъ родомъ, чуть ли, не изъ Корсуна, или же его полка.
  4. Въ спискѣ, доставленномъ мнѣ П. А. Кулѣшемъ и принадлежащемъ ему собственно, находится значительный пропускъ, сдѣланный, вѣроятно, имъ самимъ, судя по словамъ „и проч.“ поставленнымъ передъ точками. Получивши теперь списокъ отъ г. Помощника Попечителя университета св. Владиміра, Михайла Владиміровича, г. Юзефовича, въ коемъ это важное для Великорусской исторіи, мѣсто вполнѣ находится, привожу его, по крайности, сдѣсь: „И прійшовши у Лифляндію ксїонже Курлядскій поклонился и просилъ милосердія. Итакъ Курляндская зоставала въ цѣлости, а Линфляндію, яко надлежаща дорога до Риги зостаючихъ подъ Шведомъ, воевали и прійшовши подъ Динабурокъ городъ, который спротивился Его Царскому Величеству, и такъ той городъ и замокъ по росказанню Его Царского Величества люде ратные узяли приступомъ и людей въ немъ зостаючихъ выстинали, а инныхъ въ полонъ побрали, и тамъ воеводу зоставивши, далѣй потягнувши пришли подъ Кукенгаузъ, который также спротивился, але сила закону не знаетъ, бо и Кукенгаузъ также приступомъ узяли войска Его Царского Величества, и тотъ, людей выгубивши, спустошили и людомъ Московскимъ осадили, и просто къ Риги потягнулъ Его Царское Величество, любо давалъ на килкахъ мисцяхь Магнусъ графъ зъ войсками Шведскими потребу, але не моглъ вытривати потугамъ Его Царского Величества, уступилъ зъ войсками своими у Ригу городъ и тамъ зоставали презъ усе лѣто въ обложенню, терплячи великую налогу отъ войскъ Его Царского Величества, бо сила войска была, которыхъ меновано седмъ кротъ сто тысячей, на которыхъ я своима очима смотрѣлъ, а и Литовскихъ полковъ не мало тамъ зоставало при Его Царскому Величеству. И такъ вколо мѣста шанцами Ригу осажено и гарматами, а инные гарматы спроважено на костелъ Литовскій, зостаючій напередъ мѣстю, неподалеко города: оный высипавши и потужные гарматы спровадивши въ городъ быти, а самъ Его Царское Величество неподалеко города стоялъ наметами, але Шведове моцно боронилися и многіе войска Его Царского Величества побито зъ города, аже осень наступила мокрая, а краи холодные, а къ тому спустошенные барзо, послѣ покрова къ запустамъ филипповымъ Его Царское Величество уступилъ сподъ Риги, не доставши города, въ которомъ отходѣ много людей Московскихъ зъ голоду и холоду померло.“
  5. ВР. п. Гончарихою.
  6. Въ спискѣ Юзефовича и ВР. п. „Чорная рада не была.“
  7. ВР. п. Гагарина.
  8. Въ Юзефовичевомъ и ВР. п. слова „князя“ нѣтъ.
  9. ВР. п. Калга.
  10. Въ Юзефовичевомъ Каплинъ, а въ ВР. п. Капланъ.
  11. Въ Юзефовичевомъ Голодню.
  12. Списокъ, доставленный Обществу П. А. Кулѣшемъ, былъ неполонъ, простираясь только до отбытія Дорошенка къ Чигирину (см. стр. 52, столб. 2.). Присланный мнѣ по распоряженію г‑на же Кулѣша, профессоромъ университета св. Владиміра, Н. И. Кастомаровымъ, и списанный имъ, по словамъ его, въ Харьковѣ, съ списка половины прошлаго столѣтія, полученнаго отъ учителя Третьякова, до сихъ поръ идетъ съ спискомъ Юзефовича во всемъ согласно, но отсюда начинаются между ними разногласія, т. е., списокъ Третьякова гораздо короче. Въ немъ нѣтъ всего того, что съ этѣхъ мѣстъ мною помѣщено подъ цифрами. Не имѣя еще въ рукахъ списка Юзефовича и находя въ Великорусскомъ переводѣ отсюда лишнее противу Третьяковскаго списка, я замѣтилъ въ предисловіи, что съ 1677 г. почти подъ каждымъ годомъ встрѣчаемъ въ лѣтописи нашей, послѣ перевода, множество прибавленій, отмѣченныхъ знакомъ, поставленнымъ въ началѣ и концѣ каждаго изъ нихъ. Неизвѣстно, продолжалъ я, откуда и кто ихъ внесъ сюда. Но теперь открывается, что эти привнесенія принадлежатъ вовсе не переводчику, потому что ихъ находимъ и въ спискѣ Юзефовича, слѣдовательно, переводившій имѣлъ подъ руками списокъ, совершенно сходный съ спискомъ Юзефовича. Но на какомъ основаніи онъ отмѣчалъ особымъ знакомъ именно то только, чего не встрѣчаемъ въ спискѣ Третьякова? Вѣроятно, у переводчика было два списка, полнѣйшій, Юзефовичевскій, и кратчайшій, Третьяковскій, и онъ отмѣчалъ особымъ знакомъ (/) все лишнее противу послѣдняго. Однако, краткость этого наводитъ на мысль, чуть ли онъ не есть тотъ самый, который вышелъ изподъ пера своего сочинителя, т. е., онъ-то, за исключеніемъ Лѣтописца, помѣщеннаго въ началѣ, составляетъ Лѣтопись самовидца о войнахъ Хмельницкаго и послѣдующихъ гетмановъ, и потому она должна продолжаться до того мѣста, до коего въ немъ доведена. Къ сожалѣнію, списокъ съ списка Третьякова, присланный мнѣ, простирается только до 1690 г., и то съ пропускомъ нѣсколькихъ лѣтъ, съ 1683 по 1687. Г. Кастомаровъ пишетъ мнѣ, что въ спискѣ его недостаетъ не болѣе страницы, и притомъ въ немъ упомянуто о событіяхъ нѣсколькихъ лѣтъ чрезвычайно кратко, стало быть, и онъ можетъ окончиваться именно 1701 годомъ, которымъ, по мнѣнію г. Кулѣша, самовидецъ завершилъ свою лѣтопись, какъ свидѣтельствуетъ то и самой слогъ въ описаніи послѣдующихъ лѣтъ, совершенно отличный отъ предыдущаго. Какъ бы то ни было, считаю необходимымъ помѣстить сдѣсь, подъ цифрами, всѣ тѣ мѣста списка Юзефовичева, которыя пропущены или, вѣроятно, вовсе не были, въ спискѣ Третьякова. Такъ сюда относятся слѣдующія извѣстія: „Тогожъ року якійсь Капѣтонъ секту всчалъ, же живо люде въ огнь на спаленя ишли.“ „Тогожъ року полковникъ Стародубовскій Петро Рославецъ, который презъ килканадцять лѣтъ полковникомъ будучи, аже не захотѣвши быти подъ послушенствомъ Гетмана своего, пойшолъ на Москву у килкадесять коней, хотячи поддати Стародубъ, жебы зоставалъ якъ городы Украинскіе Московскіе, Суммы и Рыбное, але тая надѣя оного оминула, бо на тое непозволенно, любо зраду оного приняти, але напотомъ за посланцами Гетманскими за сторожу оного взято и отослано зъ Москвы на Украину до Гетмана, и отдано на судъ войсковый, который окованъ у Гетмана сидѣлъ, а на съѣздѣ суженъ зосталъ усею старшиною на горло у Батуринѣ, а протопопу Нѣжинского, Симеона, въ монастыръ, который зъ онымъ былъ на Москвѣ въ одной радѣ.“
  13. Въ Юзефовичевомъ начинается такъ: „Зима барзо великая была такъ снѣгами, якъ тожъ и морозами и мало который день былъ безъ вѣтру, и тривала снѣгами и морозами великими близко до святого Георгія, же юже людемъ на Сѣверу не тилко сѣна, але и соломъ на хатахъ не ставало. Той же зимы по три тысячи подводъ зъ полковъ подъ запасы давано до Сѣвска, а изъ Сѣвска проваженно въ Кіевъ, и много подводниковъ отъ морозовъ покалѣчило, а иные померли.“
  14. Въ Юзефов. „и дано ему тысячу дворовъ, и тамъ жилъ по смерть свою. Тогожъ часу протопопа Нѣжинскій, которой былъ у великой чести на Москвѣ, Симеонъ, которого и воевода слуховалъ, до такого пріишолъ безчестія, бо ведлугъ обѣтницѣ своей и наказанного суду духовного, не захотѣлъ зостати ченцемъ, жалуючи жоны остатися, которого питано отъ Консисторіи Архіепископомъ, который отмовляючися жадною мѣрою не позволивъ, аже въ тотъ чинъ никого не примушаютъ, а напотомъ была воля Гетманская, жебы або декретовѣ досыть чинилъ, албо каранный былъ, але не хотѣлъ ведлугъ декрету зостати ченцемъ, оного отдаливши отъ Священства, отдано на карность свѣцкую, который безъ фолки мѣлъ вязеннямъ и битямъ, и призналъ, же змову мѣлъ зъ нѣкоторыми о здоровя Гетманское, а звлаща зъ Рославцемъ, полковникомъ Стародубовскимъ, Думитрашкомъ Переясловскимъ, Лазоромъ Прилуцкимъ и иными, которыхъ усѣхъ до вязення побрано и маетности попечатано и поотбѣрано. Тогожъ року мѣсяця Мая 17 дня, въ четвертокъ, въ обѣдной годинѣ, по службѣ Божой, въ полгодины занялася церковь Рождества Христова, стоячая въ рынку близко коморъ крамныхъ, въ Стародубѣ, отъ которого запаленя церкви, не вѣдати якимъ способомъ, подобно зъ неопатрности паламаревой, а особливо гнѣвъ Божій за беззаконія наша, такъ великое будовання церквей Божіихъ чотырохъ, стоячимъ у самомъ городѣ, зо всею оздобою ихъ, которая на всю Украину славна была въ малїованню образовъ, въ иныхъ достаткахъ, такъ тежъ великостію звоновъ, зовсѣмъ погорѣло, яко тежъ и въ будникахъ дворовъ зо всѣми немалъ маетностями, такъ скилка выгорѣло усе мѣсто, же жадная не тилко хата не зостала, але а нѣ башта наветъ, и самые валы погорѣли, нѣчого не составши, а и за мѣстомъ на килка сотъ подіймя погорѣло, такъ страшный пожаръ былъ за окараннямъ Божескимъ, бо въ томъ мѣстѣ вщалася ненависть першая: полковникъ противъ Гетмана, священники межи собою, осмъ на двохъ, немалъ цалый рокъ турбовались, межи Козаками и посполитыми свары, позвы, а знову зась корчмы, шинки немалъ въ каждомъ дворѣ, а при шинкахъ безчестности и частыя забойства, а за вшетечность жадной карности нечинено, але тое въ жарти оборочано, любо якая явная к…а, піятики безъ удержанія, набоженства оспалость, бо духовныхъ нѣзащо не мѣли, глубячися съ здобою Церквей Божіихъ, отказуючи, же намъ трудно отъ поповъ и священниковъ, любо напоминали, не слухали, але отъ такихъ, которые ихъ за зброднѣ до покуты приводили, зъ гнѣвомъ отходили и по своихъ воляхъ собѣ духовныхъ шукали, не жалуючи за грѣхи. Итакъ Господь Богъ, не терпячи тихъ злостей, отнялъ тую сздобу того мѣста, то есть, церкви Божіи, въ которыхъ щоденная служба Божая отправовалася, также и тую фортелію, которая на усѣ стороны славная была, наветъ, же и гарматы погорѣли, тилкожъ еще щось милосердія свое Господь Богъ задержалъ, же не до остатку згубилъ, же зостала скарбница въ цѣлости, въ которой немалая купа бочокъ зъ порохами, бо зарятуй Боже, ежели бы ся тое было заняло у мурованномъ склепу, то не мало бы народу людей выбило и выгубило, еднакъ же народъ жадной злости своей не признавалъ и грѣховъ, але усе на священниковъ младыхъ, а нейпервѣй тая церковь загорѣлася святаго Николая, въ которой проклятіе читано пастырское при службѣ Божой и свѣчки гашено на проклятіе священникомъ Чернѣговскимъ, зосланнымъ отъ Архіепископа, и отъ той церкви усе мѣсто выгорѣло. Тогожъ року Іюля 31 дня попроважено на Москву Петра Рославца, бывшого полковника Стародубовского, и Симеона, протопопу Нѣжинского, скованныхъ и зъ иными Козаками.”
  15. Въ Юзефовичевомъ и ВР. п. добавлено: „Тогожъ року великіе запасы у Чигиринъ проважежено и городъ крѣпили, сподѣваючися приходу Турецкого, и на Украинѣ стали аренды на заплачення войску, пѣхотѣ и коннымъ, которые отъ Дорошенка и отъ Гоголя передавалися, которымъ барму давали, але то зъ великимъ шомраннямъ людей было, же юже и отвыкли были арендамъ.“
  16. Въ Юзефовичевомъ и ВР. п. „Якъ войско выходило, на тотъ часъ роздалъ Архіепископъ Чернѣговскій, Лазарь Барановичь свои универсалы на усѣй Украинѣ, жебы народъ заховывалъ три днѣ въ постъ въ тижню, то есть, понедѣлокъ, середу и пятницу, а нѣ ѣсти, а нѣ пити, до того стосуючися и Гетманъ розослалъ свои Унѣверсалы, приказуючи срого, жебы тое люди заховали, приказавши старшимъ, жебы того постерегали и непослушныхъ карали, але на тое мале джали.“
  17. Въ Юзефовичевомъ еще слѣдуетъ: „Тогожъ року нѣякіесь бунты на Москвѣ встали были противно Его Царского Величества бояръ нѣкоторыхъ и столниковъ, але тѣе заразъ ускромлено и многихъ потрачено; началникомъ былъ нѣякійсъ Коропковъ, которого страчено съ помощниками ведлугъ заслуги ихъ.“ „Тогожъ року на Днѣпрѣ подъ Кіевомъ мосты на байдакахъ уроблено широкій, же у три лавы могли ити возы, а тое роблено коштомъ Царскимъ за для переходу войскъ, которыя войска стояли до Рождества Пресвятой Богородицы, але по отходѣ войскъ зподъ Кіева, Татаре подпавши, учинили немалую шкоду, бо Козаковъ и Москвы немало порубали и живо побрали, которые при конехъ зоставали за Либедю, также и коней много барзо заняли, которые у цѣлости увойшли, бо жадной погони за ними не было и языка не узяли, кто тую шкоду учинилъ подъ такъ великимъ войскомъ.“
  18. Въ Юзефовичевомъ добавлено: „Въ томъ же року суша и горачостъ солнца великая была, отъ которой повысыхали и травы посохли, съ которой сухоты робацство умножилось и повыѣдали капусты, бобъ, горохи, коноплѣ и гречку, зъ нивы на ниву стадомъ ходили. Тогожъ року Юля 7 дня Новгородокъ Сѣверскій увесь выгорѣлъ.“ „Тогожъ року войска великія Его Царского Величества выйшли и стягалися подъ Путивлемъ у Бѣлыхъ Береговъ, надъ которыми старшимъ былъ Бояринъ Галицѣнъ, подъ которого послушенствомъ зоставалъ и Князь Ромодановскій, и тамъ стоячи ожидали вѣдомости, ежели Турки мѣли подійти подъ Кіевъ, жебы противно оныхъ тягнути, а войска Козацкія въ домахъ зоставали, тилко полкъ Стародубовскій выйшолъ въ Деснѣ, а Гетманъ зъ старшиною до Боярина подъ Путивля ходили, совѣтуючи собѣ о дѣлехъ военныхъ, и въ томъ року войска въ Кіевъ не ходили Московскія и Козацкія, бо жадныхъ войско непріятельскихъ не было, а яко лѣто, такъ и осѣнь сухая была, же болота повыгоровали и воды въ нихъ не было; тогожъ лѣта Лохвиця, Золотоноша и иныхъ мѣстъ немало выгорѣло, а на Запорожю кошовый Иванъ Сѣрко, витазъ сильный померъ.“ „Тогожъ року Турки коммисію албо гранницю разъѣздили, але не учинили слушного поставлення о границю, которую до сейму Ляхи отложили, на чомъ споръ сталъ. Тогожъ року въ осени Турки не чекаючи сейму лядского, учинили границю по Стрипеку рѣку, але й за рѣкою Стрѣпою, которая граничитъ, мѣсто Чертовъ и Теребовля и иные подъ себе повернули, и концѣ и слупы мѣдяные поставили. На концу того року Декабря 15 дня, на небѣ у ночѣ комета великая явилась, т е. отъ захода солнца зъ малой звѣзды, столпъ великій ясный, который до полнеба досягалъ, а въ той ясности черезъ три ночи тривалъ, а напотомъ на многія ночи по заходѣ солца являлся, тилко не такъ юже свѣтелъ стоялъ. Тоей же зимы около Кіева и подъ Остря Татаре часто докучали и людей въ полонъ брали.“
  19. Въ Юзефовичевомъ еще: „Тогожъ року Его Царское Величество монастырь одинокій подъ Бранскимъ привернулъ до монастыря Печерского Кіевского, и черцѣ Кіевскіе заѣхали, а и прошлого року монастырь Трубецскій томужъ монастыревѣ Печерскому отдано, спровадивши оттоль черцовъ Московскихъ. Тогожъ Юня 21 дня громъ запаливъ церковъ великую у Стародубѣ Рождества Пречистой Богородицы и уся згорѣла. Тогожъ року Августа 9 дня предъ свѣтомъ земля траслася зъ понедѣлка на вовторокъ.“
  20. Въ Юзефовичевомъ и ВР. п. находимъ еще: „Тогожъ року Господарь Волоскій, зогнавши волости Немеровскія и усѣхъ Побожанъ, будовалъ собѣ дворъ у Цениловцѣ, на семъ боцѣ Днѣстра, на мѣшкання, и у Немеровѣ отъ себе наказного Гетманомъ зоставуетъ, и отъ того часу особливый Господарь сталъ надъ Украиною, почавши отъ Днѣстра до самого Днѣпра, а у Волохахъ иный Господарь надъ Волохами, бо на Украинѣ дано свободу отъ Турчина уволняючи отъ дани до якого, часу, жебы ся люде до своего наворочали Украинскіе, а Подоля особливо привернено до Камянца Подолского, и тіе городы Паша Камянецкій справовалъ и по городахъ свою старшину Турецкую зъ войсками поставилъ, яко то въ Бару, въ Межибожу и иныхъ, юже до тихъ Господарь Дука справы не мѣлъ. Вышь менованные бунты, яко ся выше наменило, тогожъ року у самой столицѣ що далѣй брали, то есть, отъ стрелцовъ, которые юже не стрелцами называлися, але надворною пѣхотою Царскою, а напотомъ умыслъ свой засадили, хотячи усѣхъ Бояръ выгубити, тилко собѣ маючи у великой чести Князя Андрея Ивановича Хованского, который юже усѣхъ на столицѣ справовалъ и при нему завше колко сотъ стрелцовъ зоставало неотступно; и кто ся зычливый Царей остереглъ, же юже и о царство промышляютъ, и Царіе выѣхали зъ столицы на свои царскіе фолварки зъ матками и сестрами, и часъ немалый мѣшкали у Воздвиженскомъ ведле Троицкого монастыра, где стрелцовъ килко прійшовши до ихъ Царскихъ Величествъ оповѣдали раду Князя Хованского злую: же скоро бы Царіе повернули на столицу, то оныхъ потратити, а сына Князя Хованского Царемъ наставити; о чомъ ихъ Царскіе Величества увѣдомившися колко кротъ посылали по Князя Хованского, который на Царскія писма неѣхалъ, ажъ Бояринъ Князь Лыковъ ѣздилъ по него, и на слова его поѣхалъ до ихъ Царскихъ Величествъ, до Воздвиженского, и тамъ оному зъ сыномъ головы поодтынано, обоимъ Хованскимъ, и войска великія скуплено подъ Троецкій монастыръ на знесення оныхъ стрелцовъ своеволныхъ, которыхъ у столицѣ сорокъ пятъ тысячь было, и сами собою справовали, нѣкого не слухаючи, бо и скарбницѣ зъ порохами и кулями и всякимъ оружемъ въ моцъ свою узяли, и бунты противно всѣхъ Сенаторовъ и противъ ихъ Царскихъ Величествъ чинили, поневажъ онымъ зразу допущено своеволѣ, где юже жадного полковника, а нѣ сотника зъ старшинъ не мѣли надъ собою, бо которыхъ не выгубили, то поутѣкали до боку ихъ Царскихъ Величествъ, где уся Москва у великой тривозѣ отъ нихъ была, и якъ на якихъ непріятелей чужостороннихъ усей землѣ войска купилися до Царского боку и промыслъ о оной своеволѣ чинили. Же видячи стрелцѣ, же своего предводителя, то есть, Князя Хованскаго утратили, мусѣли ся упокорити ихъ Царскимъ Величествамъ, выслали зъ промежку себе сотъ двѣ стрелцовъ, просячи о милосердіе, сами плахи и сокиры на себе принесли, которыхъ до ласки своей Царской ихъ Царское Величество приняли и пославши, у оныхъ усю казну военную отобрали, и городъ и ихъ безъ оружя учинили. Итакъ ихъ Царское Величество по многомъ времени уѣхали въ Москву мѣсяца, где уѣхавши не безъ карности было предводителемъ тихъ бунтовъ: однихъ на горлѣ, а иныхъ сылкою карано, а потому не позволено при оружю зоставати, опрочь тихъ, которые на вартѣ заставали; а бояре и слуги боярскіе неотступно зъ оружемъ ходили, осторожными будучи отъ тихъ бунтовъ, и оныхъ стрелцовъ при назиранню по городахъ розослано такъ въ Украинскіе, яко и въ Московскіе, и такъ тіе бунты ускромились великіе на Москвѣ.
  21. Въ подлинникѣ на Уковыми, но въ ВР. переводѣ, на Буковину, что, конечно, правильнѣе и потому внесено мною въ текстъ.
  22. т. е. Егейскимъ.
  23. Очевидно, позднѣйшая приписка.
  24. Пропущено, кажется, Поляки; но въ ВР. п. стоитъ „Рѣчь посполитая.
  25. Вотъ до которого именно мѣста лѣтопись была ведена однимъ лицомъ; съ этого жь мѣста какъ слогъ, такъ и образъ повѣствованія, совершенно измѣняются. Примѣч. П. К.
  26. Не Бурлаку ли? Въ ВР. п. слова этого нѣтъ.
  27. Въ подлинникѣ и ВР. п. такъ, но, кажется, вѣрнѣе Карпика.
  28. И въ подлинникѣ, и ВР. переводѣ пропускъ.