Ляховъ онымъ послалъ; которыхъ Колмыковъ знайшли посланцѣ́ Бруховецкого за Дономъ, бо на тотъ часъ зъ за Волочи перейшла часть Колмыковъ въ килка десятъ тысячей зъ Мунчаномъ, своимъ старши́мъ, и тамъ кочовали. Которыхъ Колмыковъ выйшло близко тысячи о святой Тройцѣ. Которыхъ ходило сотъ сѣмъ, а козаковъ зъ ними тысячъ полторы подъ Бѣлую Церковъ, где зъ Яблонскимъ мѣлисьмо потребу власне въ обѣдную годину. Где Яблонскій убоявшися, таборъ напередъ выслалъ зъ обозу зъ Угребенниковъ, а комонникомъ спотыкался разо въ два, але не додержавъ, мусѣлъ уступати ку Бѣлой Церкви, потративши товариства немало значного. А Колмыковъ тилко чтырохъ ранено, которые померли. Але Яблунского не пущено въ Бѣлую Церковъ, которую минувши, въ Полшу пошолъ. Такъ ся устрашили тихъ Колмыковъ.
Вправдѣ, людъ военный, зъ кошемъ сѣдаетъ на коня, а нѣкоторые и сагайдаки и стрѣлы великія съ площиками широкими; тилко найболше до потребы копій заживаетъ коженъ, бо справне вмѣетъ коженъ вбити копіемъ; въ нѣкоторыхъ и панцири, а иные и наго идутъ до потребы. Людъ отважный, а на взглядъ чорный, нѣкче́мный, страшны́й; чарами бавятся, болвохвалцы. А потрава онымъ всякій звѣрь, що есть на свѣтѣ; нѣчимъ ся не бридятъ: и мышъ, жаба, свиня; тилко опрочъ рака одного не люблятъ и бридятся ракомъ. И въ той войнѣ, ежели бы козаки не уступали, то певне, що мало що жолнѣрства бы увойшло; вправдѣ, же огнистой стрелби боятся.
Того жъ лѣта по святомъ Петрѣ зъ тими жъ Колмыками и Москвою и козаками гетманъ Бруховецкій ходилъ подъ Бѣлую Церковъ доставати города, где нѣчо́го не вскуравши, вернулся, и войско взбунтовавшися розійшлося, и Колмыки повернули у свою сторону. Того жъ року Опара изъ Медведовки обозвался старшимъ на гетманство и по орду послалъ, до котораго Татаръ не мало выйшло, и Опара на королевскую руку Татаръ затягнулъ и городы знову привернулъ нѣкоторые до себе. Аже видячи Татаре нестатокъ Опаринъ, а Дорошенко, который прежде былъ асауломъ при гетману Тетерѣ, тутъ же будучи и при Опарѣ, старался о гетманство и салтана переедналъ; которого салтанъ зъ Ордою держучи, призвавши Опару до себе зъ старшиною, казалъ Опару взяти, а Дорошенка далъ гетманомъ козакамъ. А того Опару солтанъ зъ иншими козаками старшиною отослалъ до короля; которого страчено зъ его товариствомъ. Итакъ скончалося гетманство Опарино.
Того жъ року у Спасовъ постъ гетманъ Бруховецкій, зобравши усѣхъ полковниковъ до Глухова и учинивши наказнымъ полковника переяславского, самъ зъ полковниками и иною старшиною пошолъ на Москву зъ поклономъ его царскому величеству; которого на Москвѣ вдячне принято и даровано честь боярства, и жону ему дано роду значного; а полковникамъ дворянскую честь дано. Тилко писара войскового взято на сибѣръ, маючи на него подзоръ; который тамъ и пропалъ. И гетмана Бруховецкого зъ
Ляхов оным послал; которых Колмыков знайшли посланце́ Бруховецкого за Доном, бо на тот час з за Волочи перейшла часть Колмыков в килка десят тысячей з Мунчаном, своим старши́м, и там кочовали. Которых Колмыков выйшло близко тысячи о святой Тройце. Которых ходило сот сем, а козаков з ними тысяч полторы под Белую Церков, где з Яблонским мелисьмо потребу власне в обедную годину. Где Яблонский убоявшися, табор наперед выслал з обозу з Угребенников, а комонником спотыкался разо в два, але не додержав, мусел уступати ку Белой Церкви, потративши товариства немало значного. А Колмыков тилко чтырох ранено, которые померли. Але Яблунского не пущено в Белую Церков, которую минувши, в Полшу пошёл. Так ся устрашили тих Колмыков.
Вправде, люд военный, з кошем седает на коня, а некоторые и сагайдаки и стрелы великие с площиками широкими; тилко найболше до потребы копий заживает кожен, бо справне вмеет кожен вбити копием; в некоторых и панцири, а иные и наго идут до потребы. Люд отважный, а на взгляд чёрный, некче́мный, страшны́й; чарами бавятся, болвохвалцы. А потрава оным всякий зверь, що есть на свете; нечим ся не бридят: и мыш, жаба, свиня; тилко опроч рака одного не люблят и бридятся раком. И в той войне, ежели бы козаки не уступали, то певне, що мало що жолнерства бы увойшло; вправде, же огнистой стрелби боятся.
Того ж лета по святом Петре з тими ж Колмыками и Москвою и козаками гетман Бруховецкий ходил под Белую Церков доставати города, где нечо́го не вскуравши, вернулся, и войско взбунтовавшися розийшлося, и Колмыки повернули у свою сторону. Того ж року Опара из Медведовки обозвался старшим на гетманство и по орду послал, до которого Татар не мало выйшло, и Опара на королевскую руку Татар затягнул и городы знову привернул некоторые до себе. Аже видячи Татаре нестаток Опарин, а Дорошенко, который прежде был асаулом при гетману Тетере, тут же будучи и при Опаре, старался о гетманство и салтана перееднал; которого салтан з Ордою держучи, призвавши Опару до себе з старшиною, казал Опару взяти, а Дорошенка дал гетманом козакам. А того Опару солтан з иншими козаками старшиною отослал до короля; которого страчено з его товариством. Итак скончалося гетманство Опарино.
Того ж року у Спасов пост гетман Бруховецкий, зобравши усех полковников до Глухова и учинивши наказным полковника переяславского, сам з полковниками и иною старшиною пошёл на Москву з поклоном его царскому величеству; которого на Москве вдячне принято и даровано честь боярства, и жону ему дано роду значного; а полковникам дворянскую честь дано. Тилко писара войскового взято на сибер, маючи на него подзор; который там и пропал. И гетмана Бруховецкого з
