о той радѣ просячи, жебы кого зволилъ его царское величество на тую раду послати. Итакъ на жадання Запорожцевъ и тихъ полковниковъ, которые ся привязали до Бруховецкого, высылаетъ его царское величество околничого князя Великоgаgина[1] и столника князя Юсифовича Хлопова[2], о которыхъ зближенню взявши вѣдомость Бруховецкій, заразъ выйшовши зъ Гадячого, простуетъ въ Батуринъ, переймаючи тихъ посланныхъ отъ его царского величества, а своихъ розсылаетъ по всѣхъ полкахъ зъ писмами, жебы все посполство стягалося подъ Нѣжинъ у раду и Нѣжинъ рабовати. На которые писма що живо рушили зъ домовъ нетолко козацство, але усе посольство, купячися полками. А гетманъ Сомко, козаковъ значныхъ зъ полковниками скупивши, притягъ подъ Нѣжинъ, где и полковникъ нѣжинскій увесь <полкъ свой скупил зо всего Сѣвера, бо один> полкъ былъ и Стародубовщина. Але тое собрання Сомково нѣ на що обернулося, поневажъ юже Бруховецкій лѣпшую ласку зъ Запоржцями мѣлъ у его царского величества, а то за стараніемъ епископа Меѳодія, которого Бруховецкій запобѣгъ подарунками и обетницями розными, яко то люде звыкли дарами уводитися. Итакъ зъ другой стороны мѣста Бруховецкій, зыйшовшися зъ околничимъ Великоgаgинымъ, зъ которымъ не мало люду военного царского величества было, подступили подъ мѣсто войска немалые, а найболше посполства. Где Москва, не бавячися въ полю, увойшла уся въ городъ Нѣжинъ и стала по госпо́дахъ въ обохъ мѣстахъ—старомъ и новомъ, и постоявши килка дней, у которыхъ началныхъ людей, то есть въ околничого, запрошоный Сомко гетманъ и Бруховецкій зъ старшинами оповѣли онымъ о зволенню его царского величества, же, по жаданню и прошенію усѣхъ козаковъ, зезволивъ быти чорной радѣ на обрання одного совершенного гетмана, чому любо Сомко, яко юже маючій гетманство отъ подручныхъ собѣ полковниковъ и сотниковъ и козаковъ подтвержденное присягою ново у Ичнѣ, спречали тоей радѣ, але же болшая была купа при Бруховецкому зо всѣхъ полковъ, мусѣли на тое позволити, исподѣваючися того доказати, же при нему старшина стоитъ. Итакъ зложили часъ радѣ юня 17 дня, заразъ заступивши въ постъ Петровъ, на которую раду такъ постановили были, жебы въ тую раду ити пѣшо безъ всякого оружя, и за мѣстомъ розбито наметъ великій, на тое присланный отъ его царского Величества, при которомъ наметѣ и войско московское стало зъ оружемъ задля унимання своеволѣ, але тое мало що помогло. Якъ вдарено въ бубны на раду, Бруховецкій, ведлугъ постановы, пѣшо войско припровадилъ къ намету своей стороны на тую раду, а Сомко не зозволився: и самъ и усѣ козаки, при нему будучіе, яко люди достойные, на коняхъ добрыхъ, шатно и при оружю, якъ до войны, тоей интенціи будучи, же еслибы не ведлугъ мысли оныхъ рада станивитися бы мѣла, то межи собою битву мѣти, бо при таборѣ Сомковомъ и гарматъ было не мало; але тое нѣчого не помогло, поневажъ Запорожцѣ, ласкою его царского величества упевнены, и скоро тая рада стала и бояринъ вый-
о той раде просячи, жебы кого зволил его царское величество на тую раду послати. Итак на жадання Запорожцев и тих полковников, которые ся привязали до Бруховецкого, высылает его царское величество околничого князя Великоgаgина[1] и столника князя Юсифовича Хлопова[2], о которых зближенню взявши ведомость Бруховецкий, зараз выйшовши з Гадячого, простует в Батурин, переймаючи тих посланных от его царского величества, а своих розсылает по всех полках з писмами, жебы всё посполство стягалося под Нежин у раду и Нежин рабовати. На которые писма що живо рушили з домов нетолко козацство, але усе посольство, купячися полками. А гетман Сомко, козаков значных з полковниками скупивши, притяг под Нежин, где и полковник нежинский увесь <полк свой скупил зо всего Севера, бо один> полк был и Стародубовщина. Але тое собрання Сомково не на що обернулося, поневаж юже Бруховецкий лепшую ласку з Запоржцями мел у его царского величества, а то за старанием епископа Мефодия, которого Бруховецкий запобег подарунками и обетницями розными, яко то люде звыкли дарами уводитися. Итак з другой стороны места Бруховецкий, зыйшовшися з околничим Великоgаgиным, з которым не мало люду военного царского величества было, подступили под место войска немалые, а найболше посполства. Где Москва, не бавячися в полю, увойшла уся в город Нежин и стала по госпо́дах в обох местах — старом и новом, и постоявши килка дней, у которых началных людей, то есть в околничого, запрошоный Сомко гетман и Бруховецкий з старшинами оповели оным о зволенню его царского величества, же, по жаданню и прошению усех козаков, зезволив быти чёрной раде на обрання одного совершенного гетмана, чому любо Сомко, яко юже маючий гетманство от подручных собе полковников и сотников и козаков подтвержденное присягою ново у Ичне, спречали тоей раде, але же болшая была купа при Бруховецкому зо всех полков, мусели на тое позволити, исподеваючися того доказати, же при нему старшина стоит. Итак зложили час раде юня 17 дня, зараз заступивши в пост Петров, на которую раду так постановили были, жебы в тую раду ити пешо без всякого оружя, и за местом розбито намет великий, на тое присланный от его царского Величества, при котором намете и войско московское стало з оружем задля унимання своеволе, але тое мало що помогло. Як вдарено в бубны на раду, Бруховецкий, ведлуг постановы, пешо войско припровадил к намету своей стороны на тую раду, а Сомко не зозволився: и сам и усе козаки, при нему будучие, яко люди достойные, на конях добрых, шатно и при оружю, як до войны, тоей интенции будучи, же если бы не ведлуг мысли оных рада станивитися бы мела, то межи собою битву мети, бо при таборе Сомковом и гармат было не мало; але тое нечого не помогло, поневаж Запорожце, ласкою его царского величества упевнены, и скоро тая рада стала и боярин вый-
