Телемахида (Фенелон; Тредиаковский)/Книга седьмая
| ← Книга шестая | Тилемахида, или Странствование Тилемаха, сына Одиссеева, описанное в составе ироическия пиимы Василием Тредиаковским, надворным советником, членом Санкт-Петербургския императорския Академии наук с французския нестихословныя речи, сочиненныя Франциском де-Салиньяком де-ла-Мотом Фенелоном, архиепископом-дюком Камбрейским, принцом Священныя империи — Книга седьмая | Книга восьмая → |
| Оригинал: фр. «Les Aventures de Télémaque» («Приключения Телемака»). — См. Содержание. Источник: Сочинения Тредьяковского. — СПб.: Издание А. Смирдина, 1849. — Т. 2, отделение I. |
ТИЛЕМАХИДЫ
КНИГА СЕДЬМАЯ.
ПЕРЕЧЕНЬ.
Как Тилемах окончал своего сказания Повесть;
То все Нимфы тут, на-него́ вперенно смотривши,
Дру́шка на-Дру́шку воззрели уже́, ему замолчавшу.
Начали те говорить меж-собо́й в удивлении зельном:
5 «Что́ж-то за-Лю́ди суть, Бога́м непомерно любимы?
Слышал ли кто когда приключения чудны толико?
Сын Одиссеев уже́ своего Отца превосходит,
Как в Красноречии, в Мудрости так, и в Мужестве бодром.
Что за-Оса́нка, за-Взра́чность, и-что́ за Тихость и-Скро́мность!
10 Но какоеж притом Благородство, и-Ду́ха великость!
Если б не-зна́ли мы, что-рожде́н-есть от-Сме́ртного Смертный;
Тоб удобно его поче́сть за-млада́го Иа́кха[1],
Иль за-Ермия[2], или за-вели́каго и Аполлона.
Но кто Ментор с ним, Человек, как зрится по-ви́ду,
15 Простолюди́н, и как Непороден, и-ра́вно Незнатен?
Будеж прилежнее зришь на-него́; то в оном усмотриш
Нечто такое быть, Человечества вышше которо.»
Слушала сии слова́ Калипса в смущении се́рдца;
Та́к-что в себе укрыть уже́ то не возмогала.
20 Очи её непреста́нно-шли с Ментора на Тилемаха,
А с Тилемаха опять на Ментора те возвращались.
То хотела, да Тилемах повторительно паки
Сказывать начнеть долгую Повесть своих приключений;
Вдруг пото́м оставляла сама́ж хотение о́но.
25 Вставши стремительно та, наконец, взяла Тилемаха,
И повела его одного в Мирсинную[3] рощу;
Где приложила тщание всё, от-него́ да-позна́ет,
Что не некаяль Ментор есть Божественность горня,
Образом токмо сим Человеческим та прикровенна.
30 Прямо доне́сть-ей о-то́м, Тилемах в состоянии не́был:
Ибо Паллада, за-ни́м восследствуя Ментора в виде,
Не открылась ему за-его́ великую Младость.
В тайности та не-дово́льно могла на-него́ положиться,
И поверить тому своих намерений Силу.
35 Све́рьх же, хотела его испытать превеликими бедствы.
Бу́деж бы знал что-Палла́да при-не́м находится верно;
Тоб таковая по́мощь его подкрепляла сверьх-меры:
Он не-име́л-бы труда презирать Напасти престрашны.
Так почита́л-он всегда Палладу Ментором прямо;
40 Тем-то Калипсины все пронырства тщетны остались,
Чтоб ей точно узнать, чего всем сердцем желала.
Нимфы между тем все, обставши Ментора окрест,
Совопроша́ли его напрерыв одна пред-Друго́ю.
Та предлагала ему вопрос о-пути́ Ефиопском;
45 Знать хотела Друга́ от него́, что-в-Дама́ске-он видел;
А ина́я еще, что знал ли он Одиссея,
Прежде похода его на Брань и-Оса́ду Троянску.
Он ответствовал каждой из-ни́х с благосклонным учтивством:
Все его слова́ хотя и просто сплетались;
50 Токмож исполнены были в себе приятности нежны.
Долго Калипса ему не-дала́ быть с ними в беседе:
Паки она́ возвратилась вспять; а-во-вре́мя, как-Нимфы
Начали с пением цве́ты срывать веселя Тилемаха,
Ментора та отвела особь, да-беседует с нею.
55 Сладкий Пар-Сна́ не-прия́тней течет в усыпляемы очи,
И человека уставша во-все́ утружденныи члены;
Льстивые речи как от-Боги́ни внедряемы были,
Да преуспеет она́ усыпить так в Менторе сердце:
Но всегда ощущала сама́ тут нечто такое,
60 Что отревало стремительств её все ласковы ле́сти.
Так, как-крутый Холм некий скрывающий в о́блаках темя,
И невредимо стоя́щий там от бурности ветров,
Ментор недвижим был в своих помышлениях мудрых,
И попускал да будет нудим он от-Калупсы.
65 Ей иногда подавал надежду тверду довольно,
Быть вопросом её уловле́н на-открытие правды;
Но как мнила свое Любопытство уже́ удовли́вша[4],
Все надежды её во-мгнове́ние то исчезали;
Ею держимое всё от-неё́ выскольза́ло внезапу:
70 Менторов краткий ответ низверга́л-ту в безвестности паки.
Долг провождать дни-свои́ стал ей, то льстя Тилемаха,
То стараясь отторгнуть его от Ментора во́вся,
Коего паки повесть на-слова́ не-име́ла надежды.
Всех из-свои́х красовитейших Нимф она́ подущала,
75 Жарь любви возбудить во-младо́м Тилемаховом сердце:
Да и-одна́, многомощней её, Божественность спешно
В по́мощь к ней прибыла, чтоб-она́ преуспела в начатом.
Гнева исполнь Афродита всегда, за-презо́р проявленный,
Ментором и Тилемахом к ней на острове Кипре,
80 Всяко терпеть не-могла́, что оба Смертныи сии
Волн от-морски́х и-от-бу́ри спаслись Посидоном подъятых.
Горькую та о сем приносила жалобу Зевсу:
Но Бого́в Отец, осклабляясь и-не́ изволяя
Произъяви́ть, что-Палла́да сама́, под Ментора видом,
85 От потопления там спасла Одиссе́ево Чадо,
Благоволи́л попустить Афродите, да-сре́дствий поищет
К мщению тем обоим продерзостным толь Человекам.
Та оставляет Олимп; забывает уха́емы[5] жертвы,
Кои куря́тся в Пафо́не ей, в Идалии, в Кифире;
90 Быстро пари́т в Колеснице своей Голубицы катимой:
Сына к себе зовет, на-лице́ всём горесть разливши,
Нову котора ей придала еще Благолепность;
Да и-ему́ тогда говорила сими словами.
«Ви́дишь ли, мой Сынок, сих двух Человеков продерзских,
95 Кои твою́-мощь и-ку́пно мою́ презирают толико?
Кто уже́ отныне нам покланяться восхощет?
Ну ступай, побеги́, полети, и-твои́ми Стрелами
Сквозь прободи, прорази, нечувствительны о́ба-те се́рдца:
Сниди со-мно́й на-сей-о́стров; сама́-я увижусь с Калипсой.»
100 Так рекла, и снесшись на-о́блаке златосия́нном,
Явно предстала Калипсе, котора в оное время
Уедине́нна была на бреге источника све́тла,
От пещеры её отстоявша довольно дале́че.
«Бе́дна Богиня! вещала ей, Одисс недостойный
105 И пренебрег, и-тебя́ толь презрил с Неблагода́рства;
Сы́н же его, Отца по-всему́ еще жесточайший,
Равный, иль-бо́льший тебе презор здесь уготовля́ет:
Но сам Бо́жич Любви за-тебя́ ему́-мстить приходит.
Пусть пребывает сей совокупно с Нимфы твоими,
110 Как иногда пребывал в своем Вакх[6] нежный младенстве,
Воспитова́емый Нимфами всеми о́строва На́кса.
Станет его Тилемах как отрока видеть обычна;
Так придти на-него́ в подозрение он не возмо́жет:
Толькож почувствует мощь его немедленно сердцем.»
115 Так изрекла; вознося́сь же на-о́блаке том златозарном,
Благоуха́ние по́сле себя оставила сладко
Рощах во-все́х, и-во-все́х Леса́х Калипсиных всюду.
Бо́жич Любви у-Калипсы в объятиях мягких остался.
Коль ни-Боги́ня; однак ощутилаж зно́йный-тот пламень,
120 Кой разливался по-все́й её глубокости се́рдца.
Та в отраду себе отдала, не медля ни-ма́ло,
Онаго на́руки Нимфе своей, Евхарите зовомой:
Но, ах горе! пото́м колькратно раскаява́лась.
С первого взора ничто беззлобней, умильней, любезней,
125 Простосерде́чней, того казалось отрока ма́ла.
Видя веселость и-ла́ску его всегда благолепны,
Вся́к бы возмнил, от-него́ не-мощи́-быть кроме что-заба́вам:
Но едва поверит себя кто онаго Ласкам;
Как в тех и ощутит тотчас ядовитое нечто.
130 Отрок злый ласкает всегда, обману́ть-бы конечно;
И насмеяться лютому злу, которо соделал,
Иль которо еще соделать он помышляет.
Да не-дерза́л никогдаж подбегать там к Ментору блиско;
В коем важная срогось вельми его устрашала;
135 И ощущал, что-Незна́емый сей был не уязвляем:
Такь-что из-Стре́л поразить того не-возмо́г ни-одно́ю.
Что ж до Нимф, то-послы́шали жар внутрь огненный вскоре,
Кой возжигает во-все́х сердца́х тот лестнейший Мальчик:
Но с прилежанием те преглубо́ку язву таили,
140 Коль ни болей она́ во внутренность оных въедалась.
В том Тилемах, зря-сего́ играюща отрока с Нимфы,
Был уловле́н приятством его и-его́ж красотою.
Он объемлет того; и-бере́т то-к-себе́ на коле́на,
То на-свои́х руках толь милого Отрочка носит.
145 Чувствует сам в себе уже́ беспокойство велико,
Коему впрочем не-мо́жет он причины дознаться.
Более ищет коль поиграть с тем сам неповинно,
Больше приходит толь в смятение са́м же и-в-не́гу.
«Ви́дишь ли сих всех Нимф? говорил он Ментору словом,
150 Сколькож различны они от жен тех о́строва Кипра,
Коих вся Красота противна затем что-не-скро́мна?
Сииж Бессмертные здесь в себе Неповинность являют,
Кротость, и Простоту, услаждающи всякое сердце.»
Так говоря, краснелся лицом; почто́ж-то, не-зна́л сам.
155 Он не мог удержаться от-сло́в, но-уста́-лиш отверзет,
Как и-не-ста́нет силы в нём к продолжению Речи.
Все его слова́ прерываемы были и-те́мны;
А иногда не-име́ли в себе никако́ва и-Смы́сла.
Ментор ему говорил: «о мой Тилемах младолетный!
160 Острова Кипра напасти ничто в сравнении с сими
Ты от-кото́рых теперь отнюд опасаться не-хо́чешь.
Мерзок грубый порок; бесстыдство Скотско до садно:
Но Красота умильна весьма есть пагубней Дерзских.
Мнится, любя сию, что любишь ты Добродетель;
165 А нечувствительно в прелести Стра́сти сам углеба́ешь[7],
Кою тогда ощути́шь, как-гаси́ть уж оную поздо.
О! беги́, Тилемах, от Нимф, беги́ мой Любе́зный:
Скро́мны они, да лучше тебя прельсти́ть-им удастся.
Так убегай от бедств твоему младолетству грозящих!
170 Большеж беги́ вгрунь от Паренька́ сего непозна́нна:
Се́й-то есть Божич Любви, которого мать Афродита
В остров сюда привела, да-отмсти́т за-презре́ние о́но,
Кое ты оказал к служениям ей, что-в-Кифи́ре.
Он уже́ уязвил в Богине сердце Калипсе;
175 Та горит к тебе любовью страстною зельно;
Он распалил и Нимф, которы её окружают:
Ты пламенеешь сам, о Юноша много бесчастный!
А пламенеешь так, что-не-зна́ешь жара любовна.»
Но Тилемах прерывал слова́ у Ментора часто,
180 И говорил: «почто́ в сем острове нам не-оста́ться?
Уж Одиссе́я ктому в живых не-нахо́дится ныне:
Должно ему давно в пучинах быть погребе́ну.
А Пинелопа, не-зря́ обои́х-нас возвратно прибывших,
Мню не-могла́ устоять женихов от многих толико:
185 Но́ва Супруга принудил её́-взять Оте́ц-чай Ика́рий.
Яль в Ифаку пойду, да вижду Мать новобрачну;
И Отцу моему не-пребывшу в верности данной?
Все Ифакийцы уже́ позабыли конечно Одисса;
Мы возвратиться не-мо́жем туда, как-на-сме́рть достоверну:
190 Ибо те Женихи захватили все-в-При́стань приезды,
Да возвратившихся нас потребить неотменно возмогут.»
Ментор вещал на-сие́: «вот действо стра́сти слепые!
Ищутся тонко все подтверждения оной поборны,
А от всех отвращение, кои её осуждают:
195 Всяк искусен себя обмануть, заглуши́ть же и-Со́весть.
Иль позабыл ты оное всё, что-соде́лали Боги,
Да возвратят тебя во-твое́ Отечество прямо?
Вспо́мни, каким ты способом выехал из Тринакрии[8]?
Бедство, и-все́ напасти, в Египте тобой претерпенны,
200 Не премени́лись ли вдруг в нечаянны Счастия по́сле?
Что за-Рука́ неизвестна, тебя от смерти отъяла,
Коя твоей Голове грозила в городе Тире?
Дивностях толь по многих, ещель ты не разумеешь,
Что для-тебя́ и-Судьба́ и-Преде́л уготовили купно?
205 Но что я говорю? Ты-всего́ того недостоин.
Что ж до-меня́; иду, и-как-вытти из-о́строва, знаю.
Подлый Сын, Отца толь му́дра и-то́ль веледушна,
В неге останься здесь посредине Женщин бесчестно:
Делай в противность Бога́м, что поче́л недостойным родитель.»
210 Сии презорны слова́ проболи Тилемахово сердце.
Ментором так укоре́н-быв, пришел в сердобольну унылость:
Горесть его была превеликим Стыдо́м срастворенна;
Гнева боялся он от мудрого толь Человека,
И разлучиться с ним не-хоте́л одолженный безмерно.
215 Но первосердная страсть, которые са́м-он не-ве́дал,
Делала, что Человеком тогда другим находился.
«Как же! Ментору он говорил с пролиянием слезным,
Ты, посему, за-Ничто́ почитаешь бессмертие са́мо,
Кое мне обещано здесь от-Боги́ни Калипсы?»
220 «Ставлю я за-пусто́е Ничто, ответствовал Ментор,
Всё Добродетели что противно и-Бо́жеской Воле.
Та Добродетель зовет тебя в Отечество мило,
Да Одисса увидишь в нём, и в нём Пинелопу.
Таж Добродетель тебе попуститься в страсть запрещает.
225 Боги, тебя избавлшии толь от многих напастей,
Да уготовят тебе, Отеческой равную, Славу,
Повелева́ют, чтоб-ты конечно сей-о́стров оставил:
Бо́жич Любви единый, оный Мучитель бесчестный,
Может тебя на нём удержать плененна в Неволю.
230 Что ж тебе в бессмертной жизни, без-Во́льности будет?
Без Добродетели что? без Славы? что́-и-без-Че́сти?
Станет бесчастней сия́-жизнь еще, тем что бесконечна.»
Речи сей отвещал Тилемах воздыханием токмо.
То желал, да-его́ от о́строва Ментор отторгнет;
235 То хотел, скоряе отправиться Ментору в путь свой,
Чтоб глазами не-ви́деть уже́ толь срогого Дру́га,
Кой укарял его всегда за страстную слабость,
Сии противные мысли в сердце его волновались,
А ниедина в нём из них не-была́ постоянна:
240 Было оно как Море, которо в игралище ветрам.
Часто лежал распростерт не движим при-мо́ре на-бре́ге.
В са́мую часто глушь забегал претемного ле́са,
Горькие сле́зы где проливал, и-стена́л восклицая
Львиным как-бу́дто рыком; так что весь извелся́ он.
245 Впадши глаза́ огнем измождающим в оном горели.
Видя бле́дна его, исхуда́вша, и-то́ль безобразна,
Всяк не-узна́л бы того, и-не-при́нял бы за Тилемаха.
Вся Красота, Веселость вся, Благородна осанка,
Вид оставляя его от-него́ дале́ко бежали.
250 Цве́ту подобен был, развернувшуся утром всходящим,
Кой развевает свои арома́ты по-це́лому по́лю,
И отмала помалу пото́м уж к вечеру вянет:
Вся помрачается в нём румянность краски живые;
Он опускается весь, засыхает, Ма́ковку клонит,
255 Те́м-что на-Сте́бле ей ктому держаться не-мо́жно.
Так Одиссеев Сын при-врата́х был са́мые Смерти!
Ментор зря, Тилемах что-не-мо́жет противиться Стра́сти,
Принял совет в себе, исполненный многа Искусства,
Да извлечет его из-толи́ко пагубна бедства.
260 Он присмотрил, что-Калипса любила вельми Тилемаха,
И что-не-ме́ньше сей любил Евхариту прекрасну;
Ибо жестокий Бо́жич Любви, на-муче́ние Смертным,
Делает, что не-всегда́ взаимно любима Взлюбивша.
Ментор в себе положил, возбудить в Калипсе ревнивость.
265 Нимфа хотела взять Тилемаха с собой на-Охо́ту.
Ментор Калипсе так говорил: «в Тилемахе я-ныне
К Ловле страсть присмотрил, в нём прежде отнюд не-быва́лу.
Та забава, его отводить от всех начинает:
Лю́бит-уж только Леса́, и са́мые дикие Го́ры.
270 Тыль, о-Боги́ня, в него сию охоту вдохнула?»
Люто Калипса досаду в себе ощутила вскипевшу
Слыша сии слова́, и-от-сло́в не-могла́ удержаться.
«Вот Тилемах, отвещала она́; Тилемах, пренебрегший
Сладости все, и-весе́лия все, что в острове Кипре,
275 Здесь не может противу стать, и быть неплененный
От едины из-Нимф Красавки, посредственны токмо.
Ка́к же дерзает он величаться, что-мно́гия действа
Дивные толь произвел, которого нежится сердце
Подло Сластя́ми тольми, и-кото́рый, как-ви́дно, рожден есть
280 Жизнь провождать свою́ между Женами роскошно?»
Ментор, увидевый рад колико ревность смущает
Сердце Калипсино внутрь, не-сказа́л ей болей ни-сло́ва:
Токмо показывал той Лице уныло с печали.
Но Богиня ему открывала свою́ Неугодность,
285 В том во всём, что-она́ созерцала своими очами;
И непрестанно тому приносила жалобы но́вы.
Ловля та, о-кото́рой её уведомил Ментор,
В крайню уже́ привела всеконечно ярость Богиню.
Сказано ей, что-иска́л Тилемах удалиться от-все́х Нимф,
290 Чтоб един на-еди́н побеседовать там с Евхаритой.
Уж собирались еще на-втору́ю подобнуюж Ло́влю,
В коей, предвидела та что-посту́пит также как-в-пе́рвой.
Что́ж бы прервать Тилемаховы меры; она́ объявила,
Что и-сама́ на Ловле той присутствовать будет.
295 Вдруг пото́м, не-возмо́гши уже́ удержаться от-гне́ва,
И не-яви́ть досады, сие тому говорила.
«Так то ты посему, о-млады́й Человек и-проде́рзский,
Прибыл на-о́стров мой спастись от-вседо́лжна Пото́па,
Кой Посидон готовил тебе, и мщение Горьних?
300 Иль ты вышел на-се́й, неотверзстый каждому в Смертных,
Чтоб презирать мое тебе Могущество, купно
И любовь, какову тебеж сердечно явила?
О! все Боги, и-вы Богини, Олимпа и-Стига;
Благоволи́те, молю́, услышать несчастну Богиню.
305 Не закосни́те сего постыдить вконец Вероломца,
Неблагода́рна сего Детину, сего Нечестивца.
И как ты еще жесточай Отца и-не-пра́вей;
Тоб быть долей тебе во зле и мучиться лютей.
Нет, нет; чтоб никогда Отечества ты не-уви́дел,
310 Оные нищи толь, и-толи́ко бедны Ифаки,
Кою бесстыдно ты предпочел Бессмертию целу;
Иль ты пачеб погиб ту видя и́здали с Мо́ря,
И чтоб гнусный твой-тру́п, волна́ми мечемый яро,
Вы́кинут был наконец, погребе́н-быть без-вся́ки надежды,
315 Здесь на-сыпу́чий песок моего приморского Бре́га.
Очи мои да тот терзаемый Гипами[9] видят.
И да-Дружне́вна твоя увидит такожде оный:
Конче увидит она́, и сердцем станет терзаться;
А мучение то её мне будет в Блаженство.»
320 Так говоря, Калипса имела пламенны очи.
Взоры её ни-на-че́м не-могли́ постоянно остаться:
Зрилось не-знаю́ что в их-луча́х сумрачно и-ди́ко.
Обе Ланиты у-не́й дрожжащи были покрыты
Черными по местам, и-багро́выми пятнами инде.
325 Так она́ изменялась на-ка́ждо мгновение в цвете.
Часто ме́ртвенна бледность на-всё́м Лице проливалась;
Сле́зы, как-пре́жде, уже́ не-текли́ обильным потоком:
Ярость казалась быть иссушивша источники слезны;
Капель несколько их истекало едва на-Лани́ты.
330 Голос её был сипл, дребезжа́щ, тороплив, и-преры́вист.
Внутрь и-пыла́ла вражда, и-боль-в-се́рдце кипел зараже́нном.
Ментор все наблюдал движения токмо что-сии,
И уж больше не говорил Тилемаху ни-сло́ва;
Пользовал как отчаянно бо́льна, оставлена всеми;
335 Часто взирал на-него́ в сожалении жалостным оком.
Чувствовал сам Тилемах, коль был пред Ментором винен,
И колико его недостоин дружбы явился.
Глаз не смел возвесть, да-не-встре́тит дружески очи,
Те́м-что молчание в Менторе са́мо его обвиняло.
340 Он иногда на вы́ю[10] к нему преповергнуться мыслил,
И объявить ему, коль о погрешности тужит:
Но был удержава́ем то стыдом непохвальным,
То и страхом далей зайти, он нежель хотел сам,
Да из-того́ настоящего бедства невреден изыдет;
345 Ибо напасть казалась ему не-пома́лу приятна;
И не-жела́л еще одолеть безумные стра́сти.
Боги и-все́ богини Олимпа были в Соборе,
И в преглубоком молчании очи вперенны имели
На тот остров тогда Калипсин, да-та́ко увидят,
350 Кто победит, Палладаль, иль-Сын Афродитин Любви Бог.
Сей на острове воспламени́л всё, с Нимфы играя.
Но Афине[11], под-о́бразом Ментора бывшей меж-ни́ми,
Ревность, котора всегда от-Любви́ неотлучна, служила
Средствием сильным против тоя Любви огнедышны.
355 Зевс Смотрителем быть восхоте́л же борьбы знамениты,
И пребыть меж тем в совершенной посредности видя.
В том Евхарита, боясь да-от-не́й Тилемах не-отста́нет,
Множеством хитростей тщится его удержать во-плени́цах[12].
Та уже́ хотела отбыть с ним-на-Ло́влю вторую,
360 И пришла оде́яна как Артемида[13] Богиня.
Ей Афродита, Еро́т-сын, приятности придали новы;
Та́к-что в тот-де́нь Красота её, миловидна и-пре́жде,
Всем была благозрачней Калипсины, всяко и-вы́шше.
Зря издале́че Богиня на-ту́, и-сама́ совокупно
365 В са́мом прозрачном своих из-исто́чников также смотрилась;
Видяж свою́ Доброличность, пришла в устыдение много:
Скрылась тогда в вертеп, и так одна говорила.
«Так, посему, не-посо́бствует мне ничем, что-хоте́ла
Быть препоной сим-дву́м Любителям, им объявляя,
370 Что и я изволяю на-то́й присутствовать Ловле?
Быть ли мне-та́м? Пойтиль за тем, да-она́ торжествует,
Яж да-возвы́шу её Красоту еще пред-мое́ю?
Надобноль, чтоб Тилемах, меня такову созерцая,
Болей и-бо́лей к своей пристрастился еще Евхарите?
375 О бесчастна! что-сде́лала я? Нет, я не-отпра́влюсь;
Да и сами они туда не-отпра́вятсяж ра́вно:
Способ найду, как в доме их усадить неисходных.
К Ментору я пойду, и-проси́ть уж онаго стану,
Да отвлечет Тилемаха отзде провождая в Ифаку.
380 Что говорю? что буду, когда Тилемах отлучится?
Где я-тепе́рь? что делать мне? что делать осталось?
О Афродита жесто́ка! Ты меня обманула.
О вероломный дар, ты коим меня наградила!
Пагубный Отрок! Бо́жич Любви, тлетворны конечно!
385 Я тебе отверзла сердце мое по-наде́жде,
Чтоб блаженно и-ра́достно мне пребывать с Тилемахом;
Тыж внес в сердце сие мятеж и-отча́яний горесть:
Нимфы мои на-меня́ саму́ю точно восстали.
Вся и-Боже́ственность ныне моя́ единственно служит
390 Токмо к сему, да-пребу́ду я злочастна во-ве́ки.
О! когдаб я-могла́ потребиться смертию вольно,
Да окончу тугу́[14] мою́ и-несно́сны болезни.
Долг, Тилемах, посему да у́мрешь ты всеконечно,
Тем что мне умреть, и-не-быть бессмертной не-мо́жно.
395 Я тебе отмщу за-твои́ все неблагода́рства:
Нимфа твоя увидит то, как-при-зре́нии са́мом
Оные, должно в жертву тебя потреблю закалая.
Ах! потеряла я-у́м. О-несча́стна и-бе́дна Калипса!
Что ты мыслишь творить? Одного погубить Неповинна,
400 Коего тыж сама́ несчастий низве́ргла-сих в про́пасть?
Я смертоносный жар зажгла в Тилемахе чисте́йшем.
Коль беспорочен! Коль добродетелен! Коль правосерден!
Ко́ль же и-кре́пок он против сладострастий бесчестных!
Надобноль было его отравить Любовию сердце?
405 Он бы оставил меня. Так что ж? Не нынель достоит,
Да разлучится со-мно́й, или да онаго вижду
По́лна презора ко-мне́, для-Сопе́рницы дышуща токмо?
Нет, нет; я стражду́, что-страда́ть заслужила по-пра́вде.
Нуж отъезжай Тилемах, поплыви за-дале́ки Пучины,
410 Горьку Калипсу здесь оставь без всех утешений,
Как ни жизни сносить, ни смерть изобресть не-могу́щу:
Здесь неутешиму, здесь оставь меня постыжде́нну,
Здесь и-отча́янну всю при-твое́й Евхарите надменной.»
Так говорила одна с собо́й в удаленном вертепе.
415 Сеж в устремлении вдруг она́ из-того́ выбегает.
«Где ты, Ментор, рекла? Твоеголь ты так Тилемаха
Крепко ссде́ржишь против порока, в кой упадает?
Ты усыпле́н, как-Любо́вь на-тебя́ здесь бодрствует сильно.
Я не-терплю́ ктому твоего нерадения сла́ба:
420 Мо́жешь ли видеть спокойно ты Одиссеева сына,
Толь велико Отцу бесчестие здесь наносяща,
И небрегуща его о-свое́й Судбине высокой?
Мне, или тебе поверили Сродники в оном?
Я всех средствий ищу к исцелению се́рдца младого;
425 Тыж потщишсяль о-че́м нибудь здесь онаго в пользу?
Ле́са сего, кой видишь, на-са́мом дальнейшем месте,
Много находится древ Топо́левых, годных на-Су́дно:
Та́м-то из-о́ных себе Одисс Корабль уготовал,
Он на-кото́ром от-о́строва нашего о́тплыл поспешно.
430 На́йдешь на-то́мже месте ты глубо́ку Пещеру,
В коей орудия все потребны лежат сокровенно,
Как на-теса́ние, так Тесниц на-сплоче́ние должно.»
Чуть изрекла та сии слова́, как-раска́ялась в оных.
Ментор времени не потерял на-мгнове́ние о́ка:
435 Отбыл к Пещере той; нашел орудия скрыты;
Столько Топо́левых о́тобрал Древ, сколь надобно было;
И в еди́н-день построил Корабль, по-вода́м-плыть способный.
Мощь и-досу́жство Паллады Богини многоиску́сно,
Нужды отнюд не-име́ли во-вре́мени к зданию долгом,
440 И к совершению всяких дел, коль-ни-тру́дныб-те были.
В страшном Калипса присем находилась смущении духа.
Та с одной стороны́ желала видеть охотно,
Менторов здания труд, коль много в себе успевает;
А с другой, не могла́ оставить Ловли конечно,
445 Где Евхарита в свободе всей бы́ть с Тилемахом имеет:
Ревность с оче́й-ей спускать Любовников сих не-дава́ла.
Но постаралась туда совратить ристание Ловли,
Ведала где, что Ментор уже́ Корабль созидает.
Слышала стук от-Секи́ры, и-слы́шала стуки от-мла́та.
450 Слухом внушала то, содрогаясь от-ка́жда удара;
И в тож са́мое время она́ опасалась презельно,
Чтоб задумчивость та от ней какового не-скрыла
Знака, иль Тилемахова взгляда на-Нимфу младую.
В том Евхарита в насмешку сие Тилемаху вещала:
455 «Ты себе от Ментора не боишсяль таза́ний[15],
Что дерзнул на Ло́влю сию без-него́ попуститься?
О! коль жалок ты, и-досто́ин быть сожалеем,
Что имеешь срогого толь, сверьх-угрю́мости, Дядьку!
В нём умягчить не может ничто суровости мрачны:
460 Он является быть неприятель всяким забавам,
Он не может терпеть, чтоб-и-ты́ позабавился мало;
Ставит тебе в вину дела́ неповинны всемерно.
Мог от-него́ зависеть ты не быв в состояни
Править собою сам, и-между́ Людьми обращаться:
465 Но показавшу толико в себе Благоумия тве́рда,
До́лжно-уж не попускать, поступать с тобой как-с-младе́нцем.»
Хитрые сии слова́ проболи Тилемахово сердце,
И наполнили то досадой на-Ме́нтора желчной,
Коего свергнуть иго с себя хотел всеконечно.
470 Он боялся уже́ увидеть онаго паки,
И ничего Евхарите на-те́ не-отве́тствовал речи:
Толь был он тогда в смятении се́рдца великом!
К вечеру уж наконец, как Ловля прошла в непрестанном
С их обеих сторон принуждении, все возвращались,
475 Шествуя лесом, довольно блиско от-о́наго ме́ста,
Ментор где-це́лый тот де́нь трудился весьма неослабно.
Там усмотрила Калипса состроено и́здали Судно;
То́тчас очи её помутились, как-те́нию Смерти.
Оба Колена ктомуж трясясь подгибались под-не́ю.
480 Хладный пот пролился́ по телу всему ослабевшу.
Ну́жно-ей стало уже́ о-свои́х в том Нимф опереться:
А как-свою́ Евхарита руку ей подавала;
То отшибла ту-про́ч на-неё́ воззревши прегрозно.
Видев Судно сие Тилемах, но-не-Ме́нтора видев,
485 Тем что сей отлучился свою́ окончавший работу,
Там вопросил Богиню, Корабль тот чий-есть, что-ви́дит,
И на-потре́бу кому уготован состроенный кра́сно?
Спе́рва она́ не-могла́ отвечать, наконе́ц же сказала:
«На отослание Ментора тот я-веле́ла состроить;
490 Больше не-бу́дешь ты затрудняем от-дру́га суро́ва,
Кой твоему толико Блаженству противится яве,
И позави́дел бы он твоемуж бессмертию ра́вно.»
«Ментор меня оставляет! поги́б-я! вскричал Тилемах вдруг.
О Евхарита! Как-то́т покидает, одна у-меня́ Ты!»
495 Вырвались сии слова́ у-него́ в восхишении Стра́сти.
Вскоре почувствовал он свою́ прошибку большу́ю;
Не́был в свободе всей о разуме сло́в-сих размыслить.
Сонмица вся удивившись сему стояла молчаща;
А Евхарита краснея, и-в-зе́млю потупивши очи,
500 Стала всех позади, онемевши, казаться не сме́я:
Сты́д же хотя на-лице́, но в сердце радость играла.
Сам Тилемахь самого себя был в том не-пое́мляй,
И толикой не-мо́г слов-нескро́мности о́н же поверить:
Зделанно то казалось ему сновидением точным;
505 Но сновидением в стыд и-в-мяте́ж егож там-приве́дшим.
Яростней Львицы, у-ко́ей похи́щены малыи Скимны[16],
Бегала в Лесе Калипса, пути не-смотря́ ни-доро́ги,
И не зная уже́ куда Сама́-та бежала;
А наконец, нашлась своея при входе Пещеры,
510 Где её давно ожидал в спокойствии Ментор.
«С о́строва то́тчас долой моего, сказала, Пришельцы!
Прибыли вы помутить мое сердечно спокойство.
Проч от-меня́, проч далей, проч вертопрашный Детина;
С ни́м же и-ты́ совокупно проч Старичишка безмозглый:
515 Ты почувствуешь, мо́щен колико гне́в-есть богинин,
Ежели не отвлечешь его ты вскоре отсюду.
Больше видеть его не-хочу́; и-ктому́ не-терплю́ я,
Чтоб котора из-Нимф моих с ним слово спустила,
Иль на-него́ чтоб и невозбранно коя смотрела.
520 Стига водами я кленусь, а Клятва сия есть,
В трепет котора Бого́в самих непреложно приводит.
Но познай, Тилемах, что Зло тебе не-скончи́лось.
Неблагода́рный покинешь сей-о́стров, да-бу́дешь конечно
Новым в корысть Несчастиям, и Злоключениям новым.
525 Будет месть тебе за-меня́; ты-помя́нешь Калипсу;
Но помя́нешь уже́ её бесполезно и-всу́е.
Сам Посидо́н, на-Отца́ твоего пребывая во-гне́ве,
Кой ему досадил и-его́ оскорбил в Сикелии,
Сам Посидо́н, говорю, Афродитою то́щно[17] просимый,
530 Презрил которую ты непомерно на-о́строве Кипре,
Уготовля́ет тебе неотменно Бу́ри другие.
Ты увидишь Отца, еще который не-у́мер;
Но хотя увидишь его, да-уви́дишь не-зна́я.
С ним тогда уже́ съединишся в нищей Ифаке,
535 По́сле как-будешь игралищем Ты прежестокой Тихии.
Ну ступай; я все заклинаю Силы Небесны,
Да отмстят за-меня́ тебе неисчетными Злыми.
О! Повиснувший ты, посреде Пучины морские,
На преостром из-камней, ктомуж пораженный Перуном,
540 Да призовешь Калипсу себе в бесполезную по́мощь,
Му́ка твоя несказанно котору обрадовать может!»
По произносе её сих слов, возмущенные мысли
Были готовы уже творить противное точно:
Сильная толь Любовь возвратила желание в сердце,
545 Тут при-себе́ удержать Тилемаха всегда неразлучно.
«Пусть живет, говорила в себе, и здесь пребывает:
Не́гли почувствует всё, наконец, содеянно мною
В пользу ему. Евхарита ни-ко́ей мерой не-мо́жет,
Как то я, учинить его во веки Бессмертна.
550 О преизбыточно ты ослепленна Калипса! Не-ви́дишь,
Что ты в Клятве сама́ себе твоей изменяешь:
Ты обязалась твердо уже́; а-Стигийские Во́ды,
Коими ты закляла́сь, не-даю́т быть больше в надежде.»
Сих речей её никто не-слыха́л всеконечно:
555 Токмож Ярости были все на-Лице́ проявленны;
И премрачна Кокита[18] ядом сердце дышало.
В ужас пришел Тилемах то видя. Она́ ощутила:
Ибо ревнива Любовь о чём догадаться не-мо́жет?
Страх Тилемахов сей усугубил ярость в Богине,
560 Бывшей подобной вельми по-всему́ Вакха́нте нелепой,
Коя свои́м завыванием во́здух весь наполняет,
И оглашает оным все Фракийские го́ры:
Бегает се по-Леса́м в руке Копе́йцо имея,
Всех своих скликая Нимф и-грозя́ пробости тех,
565 Кои не-бу́дут тудаж за нею следовать вскоре.
Нимфы стремленно бегут испужавшись её угрожений.
Скоро спеши́т Евхарита, сама́ обливаясь слезами,
И зря на своего Тилемаха уже́ издале́ка,
С коим та не сме́ла ктому ни сло́ва промолвить.
570 Вся затряслась Богиня узревши её пред-собо́ю;
Не утолилась отнюдь сея покорением Нимфы,
Да и в нову притом вспламенилась огненну ярость,
Видя, что-го́ресть еще Евхарите Красы прибавляла.
Тем между Тилемах остался с Ментором токмо.
575 Оба колена объемлет его, объять не-дерза́я
Выю того, ни-воззре́ть на онаго также очами
Слез проливает поток. Проглаголать хощет; нет-гла́са:
А ктомуж не-име́ет и-сло́в, и-сыска́ть-их не-мо́жет.
Сам не знает что-де́лать ему, и-что-де́лает Сам же,
580 И чего желает себе, иль хочет чтоб-бы́ло.
Но наконен(?) возопил: «о-Роди́тель-мой истинный Ментор!
Благоволи́ меня от-толи́ких зо́л-сих избавить;
Благоволи́ избавить меня от-меня́ж всеконечно:
Ты меня потреби предая некоснительной Смерти.»
585 Ментор объемлет его, утешает, еще ободряет,
И научает сносить себя, без ласкания стра́сти;
Да и так ему говорил: «Сын му́дра Одисса!
Коего Боги любили толь, да любят и-ныне;
Знай, то действо любви́-их что-стра́ждешь толь нестерпимо.
590 Слабости кто своея не чувствовал, также и-на́глых
Неких в себе страстей; еще тот не умудрился:
Ибо не-зна́ет себя, и-не-ве́рить себе не-умеет.
Боги вели тебя до же́рла са́мые бездны,
Чтоб тебе показать глубину её преужасну,
595 Токможь не-да́ть тебе стремглав низвергнуться в ону.
Сам понимай теперь, чегоб никогда́-ты не-по́нял,
Если б са́мою вещию ты в том не искусился.
Тщетноб тебе говорить о-любви́ предательствах злобных,
Льстит которая да погуби́т, и-под сла́достьми кроет
600 Острые и нестерпимые горести лютого яда.
Отрок-тот прибыл исполнен всех Благолепностей светлых,
В смехе, в забавах, в играх, и во-вся́ких приятностях нежных.
Видел ты-са́м его; он-твое́ похитил и-се́рдце;
Тыж был рад, твоему чтоб сердцу быть похище́нну.
605 Ты подлогов искал, чтоб-серде́чны язвы не-ве́дать:
Ты искал себя обмануть, и-себя́ж самого льстить,
Тем что ты отнюд себе ничего не-боя́лся.
Ви́ждь-же теперь ты плод твоея продерзости странны:
Просишь смерти себе, и-еди́на е́сть-та надежда.
610 Вся смущенна Богиня подобится Ярости адской;
Жаром горит Евхарита люте́йшим смерти болезней;
В ревности Нимфы все, меж-собо́ю готовы терзаться.
Во́т же что-де́лает Бо́жич Любви, Предатель умильный!
Ты соберись теперь с природною бодростью всею,
615 Зриж притом, колико тебе приятствуют Боги,
Тем-что тебе пролагают толь пространну доро́гу,
Да убежишь от-Любви́, а-уви́дишь любезну Отчизну?
Вот Калипса сама́ тебя отогнать принужденна:
Есть Ладия к отплытию, есть со все́м-уж готова,
620 Что ж мы медлим толь оставить сей-о́стров Калипсин,
Где никогда обитать Добродетель не-мо́жет преславна?»
Сии слова́ говоря, его взял Ментор за-ру́ку,
И влек к Бе́регу. Шел Тилемах с неохотой великой,
Всё озираясь назад, и нога́ми остановля́ясь:
625 Зрил он на Евхариту с ним расстающуся в веки.
Видеть не-мо́гши Лица́, на-власы смотрил преубранны;
На взвевавшу одежду её, на всю и-оса́нку.
Он бы хотел след поцелова́ть стоп милые Нимфы.
Да и-когда́ потеря́л-ту из-гла́з, приклонял слух-еще́ он,
630 Воображая себе, что-её́ глас издали слышит:
Коль ни-отсу́тственна уж была, ту видел однако.
Та предстояла как-бу́дто яве его пред-оча́ми;
Он помышлял что и разговоры с нею имеет,
Больше не-зна́я где-о́н, ни Ментора слышать не-мо́гши.
635 Но пришед, наконец, в себя как-от-сна́ преглубо́ка,
Ментору так говорил: «я-с-тобо́й-плыть намерился твердо;
Толькож я не-прости́лся еще с Евхаритою тамо:
Лучше умру, с ней нежель расста́нусь-толь неблагода́рен.
Ты подожди, пока я-в-после́дний-раз с нею увижусь,
640 И отлучусь от-неё́ попросив прощение в веки.
А на малый конец, и-позво́ль да-скажу́-ей сию речь:
Нимфа, о-Нимфа! Боги жесто́ки, завидящи Боги
Счастию здесь моему, принуждают меня отлучиться;
Но не-попу́стят они животом мне-скоря́й наслаждаться,
645 Нежель когда возбранят тебя не по́мнить до-сме́рти.
О мой-Оте́ц! иль оста́вь-мне сию последню утеху,
Коя толь-праведна есть, иль-в-сей-ча́с отними ты-мою́ жизнь.
Нет, нет; я не-хочу́ ни-оста́ться в сем-о́строве ныне,
И ни преда́ться Любви мучении сладкими жгущей:
650 В сердце моем нет-её́; в нём чувствую Дружбу едину,
Чувствую и благодарность в нём Евхарите вседолжну.
Полно с меня, чтоб-еще́ проститься единожды с нею,
Да и-пое́ду с тобой уже́ не медля ни-ма́ло.»
«Ко́ль же-мне жалок ты! ему ответствовал Ментор.
655 Страсть в тебе велика толь, что-не-чу́вствуешь стра́сти.
Мнишь себя спокойна быть, а смерти желаешь.
Смеешь ты говорить, что-Любо́вь тобой не-владе́ет;
Толькож не-мо́жешь отторгнуться тыж от Нимфы любимы.
Видишь токмо её, и-её́ единую слышишь:
660 Стал и слеп, и глух на всё другое конечно.
Бредит в Огне́вице кто, говорит: я право не-бо́лен.
О слепый Тилемах! ты-гото́в забыть Пинелопу,
Ждет котора тебя; ты-гото́в отстать от-Одисса,
Коего у́зришь в Ифаке, тебе где царствовать должно;
665 Пренебрещи́ ты-гото́в и Славу, и Участь высо́ку,
Предобеща́нну тебе от-Бого́в толикими чуды,
В пользу твою от них самих проявленными свыше.
Тыж и пре́зрил бы вся Благая сия, да-бесче́стно
Здесь препроводишь жизнь при-твое́й Евхарите единой.
670 Ска́жешь ли, что Любовь к ней-тебя́ уж не пригвождает?
Что ж такое, которо тебя вревает в мятежи?
Для́чего лучше тебе умереть, а не́жель-быть жи́ву?
Ради чего говорил при-Боги́не в восторге толиком?
Я твоего не-поро́чу худою верностью се́рдца:
675 Но Слепоты в тебе не-могу́ не-опла́кивать горько.
Так беги́, Тилемах, беги́, беги́: не-возмо́жно
Инак Любви победить, как-еди́ным от-о́ные бегством.
Храбрость проти́в сего состоит Неприятеля точно
В том, чтоб-боя́ться его, и-бежа́ть от-него́ далечайше;
680 Но препоспешно бежать, и вспять же не озираться.
Ты не-забы́л попечений моих о-тебе́ во-младе́нстве,
Также и-бе́д, от-кото́рых ты-спа́сся моими Советы.
Ныне иль-мне́ ты верь, иль-знай, что-тебя́-я оставлю.
Если б ты-зна́л, колико тебя мне-боле́зненно видеть,
685 Толь устремленно в твою погибель несущася прямо.
Ежелиб знал ты всё, что-страда́ль я в оное время,
В кое отнюд не смел тебе ни сло́ва промолвить!
Матерь родивша тебя претерпела в рождении меньше.
Я молчал; я-скрыва́л в себе боле́знь-всю и тру́дность;
690 Я поглушил и-стена́ния все вконец сердобольны:
Всеж сие, да-уви́жду что-ты ко мне возвратишсяль.
О мой Сын! дражаший Сын! дай ты-мне отраду;
Ты отдай мне то, что-миляе́-мне жизни во-Све́те;
Ты мне-отда́й Тилемаха назад, потерянна мною;
695 Тыж и сам себе самому́ отдайся возвратно.
Ежели ты Любовь Целомудрием преодоле́ешь;
То я паки живу воскресый, и-живу́ преблаженно:
Но когда она́ в тебе сие превозможет;
То уж Ментору жить ктому на Свете не-мо́жно.»
700 Ментор, так говоря, продолжал путь к Мо́рю-сам прямо;
А Тилемах, быв-в-себе́ не силен да-сле́дует с оным,
Силы довольно имел попустить, быть-ведо́м не-проти́вясь.
Скрыта Паллада всегда под образом Ментора се́да,
Кро́я невидимо тут свои́м Тилемаха Егидом,
705 И Божественным вкруг его лучем осеняя,
Крепость вдохнула в него, каковы не чувствовал оный
Время во-всё́ своего жития на острове тамо.
Прибыли уж, наконец, к такому о́строва месту,
Где морский брег был крутояр весьма и-уте́сист.
710 Был то камень всегда вспоражаемый пенистым Морем.
Стали смотрить с сея Вышины, что Судно, которо
Ментор состроил, ещель на томже находится месте:
Но усмотрили они печальное Зрелище видя.
Сын Афродитин, Бо́жич, в несносную принял досаду,
715 Что Незнаемый тот Старик, не токмо собою,
Был к его поражениям всем нечувствителен всяко,
Но что-еще́ от-него́ отнимал он и Тилемаха.
Плакал во-рве́нии сей; побежал и-не-ме́для к Калипсе,
Бегавшей ма́хом тогда по темным леса́м непристойно.
720 Видеть она́ его не-могла́ без-стена́ния тя́жка;
Да и-послышала, что растравлял в ней-он-ра́ны сердечны.
В том ей так говорил: «Ты-Боги́ня бессмертна во-ве́ки;
А попускаешь себе побежде́нной-быть Слабым из-Сме́ртных,
Кой на острове Пленник сем у-тебя́ пребывает.
725 Для́чего ты позволяешь ему отлучиться отсюду?»
«О несчастный Божок! Любви она́ отвещала,
Больше советов твоих не-хочу́ я пагубных слушать:
Ты из-споко́йства меня извлек глубо́ка и-сла́дка,
Да низринешь в бездонну про́пасть злосчастий несносных.
730 Так быть-тому́, быть так: я-закля́лась Стига водами,
Что отпущу оть-себя́ Тилемаха во́вся отъехать.
Са́м-Дий Отец Бого́в, коль есть он ни велемощен,
Страшные клятвы сея отнюд не-дерзну́л бы нару́шить.
Ну, Тилемах, долой с моего ты о́строва то́тчас;
735 Да доло́й-же и-ты́, долой, препагубный Мальчик:
Болей соделал ты мне Злаго, нежели оный.»
Сле́зы утерши Божок улыбнулся збойливым смехом.
«Подлинно, так сказал, есть-о-че́м хлопотать и-круши́ться!
Волю мне-да́й; а-Сама́ изволь ты следовать Клятве:
740 Быть Тилемаховой ты не-явля́йся противна отлучке.
Нимфы твои, ни Я, мы Стигом отнюд не-клену́лись,
Чтоб отплыть отсюду его отпустить невозбранно.
Тверду вдохну я мысль в них всех сжечь оное Судно,
Кое Ментор сам состроил в спехе толиком.
745 Скорость его, удививша тебя, бесполезна пребудет.
Он и сам, в свой ряд, сему задивится премного;
И уже́ нектому возымеет средство ино́е,
Да от-тебя́ отторгнуть каким Тилемаха возможет.»
Сии лстивны слова́ Надежду вложили и-ра́дость
750 В са́мую внутренность, и глубину Калипсина се́рдца.
Что содевает Зефир прохладою легкий своею,
Све́тла Потока на-бре́ге в отраду ослаблшему Стаду,
Летний которое зной о-полу́дни вельми удручает;
Са́мое Речь сия содевала то для-Боги́ни,
755 Всю Отчаянность в ней и всю болезнь утоляя.
То́тчас Лице уяснилось её, враз Очи смягчились,
Мрачны печали, грызшие в ней утробу живую,
Некий малый на-ча́с от-неё́ убежали дале́ко.
Останови́лась Она, усмехнулась, Любовь приласкала;
760 Чем себе уготовила паки новы Болезни.
Быв доволен Божок преклонением скорым Богини,
Спешно пошел прекланять и Нимф всех образом темже,
Кои там по-гора́м скитались рассеявшись по́разнь;
Ра́вно как-ста́до Овец распу́жано Волком голодным,
765 И разогна́но в даль от стрегшего Пастыря о́но.
Отрок Любви собирает их, и-сие́-им вещает:
«В ваших руках еще Тилемах: поспеша́йтеж-вы Сами
Су́дно то сжечь, которо состроил Ментор продерзский,
Чтоб ему и с тем убежать отсюду не-ме́для.»
770 Светочи то́тчас они пребольшии все зажигают;
Все ко Бре́гу бегут; скрежещут; все и-стена́ют;
Волосыж все растрепали свои подобно Вакхантам.
Се уж пламень летит, и-Кора́бль тот се пожирает,
Бывый состроен из-Дре́в сухих и смазан Смолою;
775 Се и дыма столбы с огнем поднимаются к небу.
Ментор, и-са́м Тилемах, с вышины огнь сей усмотрили.
Слышаж крик и вопль от Нимф, Тилемах покусился
Ра́д-быть о-то́м, что-еще́ в нём сердце не исцелело;
Да и Ментор ктому примечал, что-подо́билась точно
780 Онаго страсть Огню, погаше́ну очень небрежно,
Кой по разным часам проявляет себя из-под-Пе́пла,
И горящие из под того́ броса́ет-он искры.
«Во́т же опять, сказал Тилемах, я в узах остался:
Не́т уж ктому надежды нам оста́вить сей-о́стров.»
785 Ясно то-ви́дел Ментор, что Тилемах не-заме́длит
Паки упасть в свои любовные Слабости всяки;
И что-теря́ть на-мгнове́ние времени не надлежало.
Он усмотрил издале́че Корабль на Море стоя́щий,
К острову кой не смел пристать, длятого́ что-все-зна́ли
790 Кормчии, что из Смертных всем он был неприступен.
Мудрый немедленно Ментор, пхнув рукой Тилемаха,
Там на-краю́ тогда сидевша высокого Камня,
В море низринул его, и-за-ни́м же са́м-он низвергся.
В наглом падении том Тилемах чуть не захлебнулся
795 Горькой водой морско́й, и стал уноси́м-быть Волна́ми.
Но приходя в себя, и видя Ментора тутже
Руку ему подающа, да-о́н плыть легче возможет,
И ободряюща купно его велегласно сим-сло́вом,
«О! претерпевый злей, и-сие́ Зло несть бесконечно»,
800 Тщался ктому удалиться от-о́строва токмо смертельна.
Нимфы, мнившись в себе его удержавшие пленна,
Громким вскричали все и-неи́стовства полнейшим воплем,
Что воспрепятствовать бегству их уж не́были в силах.
Ставши притом и-сама́ неуте́шима также Калипса,
805 Скоро ушла в Пещеру свою́ стеня и-рыда́я.
Видяж Божич Любви торжество свое измененно,
Толь в посрамительну и себе в пребесчестну победу,
Выспрь отторгся на-во́здух, пари́л крила́ми своими,
И улетел тотча́с в Идалийскую оную Ро́щу,
810 Лютая матерь его Афродита где ожидала.
Там люте́йший её Сынок утешился с нею,
Токмо смехом одним над всеми содеяньми Злаго.
Иль толика в душах Небесных враждаж и-рети́вость!
Больше коль Тилемах удален от о́строва зрился;
815 Более чувствовал толь в себе, при радости сладкой,
Бодрость свою́ оживавшу, Любовь к Добродетели также.
«Я ощущаю, Ментору он говорил восклицая,
То, что-ты-ска́зывал мне, и-чему́ не мо́г я поверить,
Опыта в том не-име́в: Порок побеждается токмо
820 Бегством одним от-него́, а-други́м всем не одолим есть.
О мой-Оте́ц! Коликож Боги меня возлюбили,
Са́мым поданием мне твоего поспешества си́льна!
Я заслужил лишиться того, и-с-собо́й быть-оста́влен.
Больше уже́ не-бою́сь ни Мо́ря, ни-Ве́тров, ни-Бу́ри:
825 Стра́шны-мне токмо зело мои единственны стра́сти.
Ибо Любовь и-одна́, Любовь котора бесчестна,
Есть ужаснее всех совокупно морски́х Потоплений.»