Телемахида (Фенелон; Тредиаковский)/Книга седьмая/ДО
| ← Книга шестая | Тилемахіда, или Странствованіе Тилемаха, сына Одѵссеева, описанное въ составѣ ироіческія піимы Васіліемъ Тредіаковскимъ, Надворнымъ Совѣтникомъ, членомъ Санкт-Петербургскія Імператорскія Академіи наукъ съ французскія нестіхословныя речи, сочиненныя Франціскомъ де-Саліньякомъ де-ла-Мотомъ Фенелономъ, Архіепископомъ-Дюкомъ Камбрейскимъ, Прінцомъ Священныя Імперии — Книга седмая | Книга осмая → |
| Оригинал: фр. «Les Aventures de Télémaque» («Приключения Телемака»). — См. Содержаніе. Источникъ: Сочинения Тредьяковского. — СПб.: Издание А. Смирдина, 1849. — Т. 2, отделение I. |
ТИЛЕМАХІДЫ
КНИГА СЕДМАЯ.
ПЕРЕЧЕНЬ.
Какъ Тилемахъ окончалъ своего сказанія Повѣсть;
То всѣ Нѵмфы тутъ, на-него́ вперенно смотривши,
Дру́шка на-Дру́шку воззрѣли уже́, ему замолчавшу.
Начали тѣ говорить межъ-собо́й въ удивленіи зѣльномъ:
5 «Что́жъ-то за-Лю́ди суть, Бога́мъ непомѣрно любимы?
Слышалъ-ли кто когда приключенія чудны толико?
Сынъ Одѵссеевъ уже́ своего Отца превосходитъ,
Какъ въ Краснорѣчіи, въ Мудрости такъ, и въ Мужествѣ бодромъ.
Что за-Оса́нка, за-Взра́чность, и-что́ за Тихость и-Скро́мность!
10 Но какоежъ притомъ Благородство, и-Ду́ха великость!
Еслибъ не-зна́ли мы, что-рожде́нъ-есть отъ-Сме́ртнаго Смертный;
Тобъ удобно его поче́сть за-млада́го Іа́кха[1],
Иль за-Ермія[2], или за-вели́каго и Аполлона.
Но кто Менторъ съ нимъ, Человѣкъ, какъ зрится по-ви́ду,
15 Простолюди́нъ, и какъ Непороденъ, и-ра́вно Незнатенъ?
Будежъ прилѣжнѣе зришь на-него́; то въ ономъ усмотришъ
Нѣчто такое быть, Человѣчества вышше которо.»
Слушала сіи слова́ Калѵпса въ смущеніи се́рдца;
Та́къ-что въ себѣ укрыть уже́ то не возмогала.
20 Очи ея непреста́нно-шли съ Ментора на Тилемаха,
А съ Тилемаха опять на Ментора тѣ возвращались.
То хотѣла, да Тилемахъ повторительно паки
Сказывать начнеть долгую Повѣсть своихъ приключеній;
Вдругъ пото́мъ оставляла сама́жъ хотѣніе о́но.
25 Вставши стремительно та, наконецъ, взяла Тилемаха,
И повела его одного въ Мѵрсінную[3] рощу;
Гдѣ приложила тщаніе все, отъ-него́ да-позна́етъ,
Что не нѣкаяль Менторъ есть Божественность горня,
Образомъ токмо симъ Человѣческимъ та прикровенна.
30 Прямо доне́сть-ей о-то́мъ, Тилемахъ въ состояніи не́былъ:
Ибо Паллада, за-ни́мъ возслѣдствуя Ментора въ видѣ,
Не открылась ему за-его́ великую Младость.
Въ тайности та не-дово́льно могла на-него́ положиться,
И повѣрить тому своихъ намѣреній Силу.
35 Све́рьхъ-же, хотѣла его испытать превеликими бѣдствы.
Бу́дежъ-бы зналъ что-Палла́да при-не́мъ находится вѣрно;
Тобъ таковая по́мощь его подкрѣпляла сверьхъ-мѣры:
Онъ не-имѣ́лъ-бы труда презирать Напасти престрашны.
Такъ почита́лъ-онъ всегда Палладу Менторомъ прямо;
40 Тѣмъ-то Калѵпсины всѣ пронырства тщетны остались,
Чтобъ ей точно узнать, чего всѣмъ сердцемъ желала.
Нѵмфы между тѣмъ всѣ, обставши Ментора окрестъ,
Совопроша́ли его напрерывъ одна предъ-Друго́ю.
Та предлагала ему вопросъ о-пути́ Еѳіопскомъ;
45 Знать хотѣла Друга́ отъ него́, что-въ-Дама́скѣ-онъ видѣлъ;
А ина́я еще, что зналъ ли онъ Одѵссея,
Прежде похода его на Брань и-Оса́ду Троянску.
Онъ отвѣтствовалъ каждой изъ-ни́хъ съ благосклоннымъ учтивствомъ:
Всѣ его слова́ хотя и просто сплетались;
50 Токможъ исполнены были въ себѣ пріятности нѣжны.
Долго Калѵпса ему не-дала́ быть съ ними въ бесѣдѣ:
Паки она́ возвратилась вспять; а-во-вре́мя, какъ-Нѵмфы
Начали съ пѣніемъ цвѣ́ты срывать веселя Тилемаха,
Ментора та отвела особь, да-бесѣдуетъ съ нею.
55 Сладкій Паръ-Сна́ не-прія́тнѣй течетъ въ усыпляемы очи,
И человѣка уставша во-всѣ́ утружденныи члены;
Льстивые рѣчи какъ отъ-Боги́ни внѣдряемы были,
Да преуспѣетъ она́ усыпить такъ въ Менторѣ сердце:
Но всегда ощущала сама́ тутъ нѣчто такое,
60 Что отрѣвало стремительствъ ея всѣ ласковы ле́сти.
Такъ, какъ-крутый Холмъ нѣкій скрывающій въ о́блакахъ тѣмя,
И невредимо стоя́щій тамъ отъ бурности вѣтровъ,
Менторъ недвижимъ былъ въ своихъ помышленіяхъ мудрыхъ,
И попускалъ да будетъ нудимъ онъ отъ-Калупсы.
65 Ей иногда подавалъ надежду тверду довольно,
Быть вопросомъ ея уловле́нъ на-открытіе правды;
Но какъ мнила свое Любопытство уже́ удовли́вша[4],
Всѣ надежды ея во-мгнове́ніе то исчезали;
Ею держимое все отъ-нея́ выскольза́ло внезапу:
70 Менторовъ краткій отвѣтъ низверга́лъ-ту въ безвѣстности паки.
Долгъ провождать дни-свои́ сталъ ей, то льстя Тилемаха,
То стараясь отторгнуть его отъ Ментора во́вся,
Коего паки повесть на-слова́ не-имѣ́ла надежды.
Всѣхъ изъ-свои́хъ красовитѣйшихъ Нѵмфъ она́ подущала,
75 Жарь любви возбудить во-младо́мъ Тилемаховомъ сердцѣ:
Да и-одна́, многомощнѣй ея, Божественность спѣшно
Въ по́мощь къ ней прибыла, чтобъ-она́ преуспѣла въ начатомъ.
Гнѣва исполнь Афродіта всегда, за-презо́ръ проявленный,
Менторомъ и Тилемахомъ къ ней на островѣ Кѵпрѣ,
80 Всяко терпѣть не-могла́, что оба Смертныи сіи
Волнъ отъ-морски́хъ и-отъ-бу́ри спаслись Посідономъ подъятыхъ.
Горькую та о семъ приносила жалобу Зевсу:
Но Бого́въ Отецъ, осклабляясь и-не́ изволяя
Произъяви́ть, что-Палла́да сама́, подъ Ментора видомъ,
85 Отъ потопленія тамъ спасла Одѵссе́ево Чадо,
Благоволи́лъ попустить Афродітѣ, да-сре́дствій поищетъ
Къ мщенію тѣмъ обоимъ продерзостнымъ толь Человѣкамъ.
Та оставляетъ Олимпъ; забываетъ уха́емы[5] жертвы,
Кои куря́тся въ Пафо́нѣ ей, въ Ідаліи, въ Кѵѳирѣ;
90 Быстро пари́тъ въ Колесницѣ своей Голубицы катимой:
Сына къ себѣ зоветъ, на-лицѣ́ всемъ горесть разливши,
Нову котора ей придала еще Благолѣпность;
Да и-ему́ тогда говорила сими словами.
«Ви́дишь-ли, мой Сынокъ, сихъ двухъ Человѣковъ продерзскихъ,
95 Кои твою́-мощь и-ку́пно мою́ презираютъ толико?
Кто уже́ отнынѣ намъ покланяться восхощетъ?
Ну ступай, побѣги́, полети, и-твои́ми Стрѣлами
Сквозь прободи, прорази, нечувствительны о́ба-тѣ се́рдца:
Сниди со-мно́й на-сей-о́стровъ; сама́-я увижусь съ Калѵпсой.»
100 Такъ рекла, и снесшись на-о́блакѣ златосія́нномъ,
Явно предстала Калѵпсѣ, котора въ оное время
Уедине́нна была на брегѣ источника свѣ́тла,
Отъ пещеры ея отстоявша довольно дале́че.
«Бѣ́дна Богиня! вѣщала ей, Одѵссъ недостойный
105 И пренебрегъ, и-тебя́ толь презрилъ съ Неблагода́рства;
Сы́нъ-же его, Отца по-всему́ еще жесточайшій,
Равный, иль-бо́льшій тебѣ презоръ здѣсь уготовля́етъ:
Но самъ Бо́жичъ Любви за-тебя́ ему́-мстить приходитъ.
Пусть пребываетъ сей совокупно съ Нѵмфы твоими,
110 Какъ иногда пребывалъ въ своемъ Вакхъ[6] нѣжный младенствѣ,
Воспитова́емый Нѵмфами всѣми о́строва На́кса.
Станетъ его Тилемахъ какъ отрока видѣть обычна;
Такъ притти на-него́ въ подозрѣніе онъ не возмо́жетъ:
Толькожъ почувствуетъ мощь его немедленно сердцемъ.»
115 Такъ изрекла; вознося́сь-же на-о́блакѣ томъ златозарномъ,
Благоуха́ніе по́слѣ себя оставила сладко
Рощахъ во-всѣ́хъ, и-во-всѣ́хъ Лѣса́хъ Калѵпсиныхъ всюду.
Бо́жичъ Любви у-Калѵпсы въ объятіяхъ мягкихъ остался.
Коль ни-Боги́ня; однакъ ощутилажъ зно́йный-тотъ пламень,
120 Кой разливался по-все́й ея глубокости се́рдца.
Та въ отраду себѣ отдала, не медля ни-ма́ло,
Онаго на́руки Нѵмфѣ своей, Евхарітѣ зовомой:
Но, ахъ горе! пото́мъ колькратно раскаява́лась.
Съ перваго взора ничто беззлобнѣй, умильнѣй, любезнѣй,
125 Простосерде́чнѣй, того казалось отрока ма́ла.
Видя веселость и-ла́ску его всегда благолѣпны,
Вся́къ-бы возмнилъ, отъ-него́ не-мощи́-быть кромѣ что-заба́вамъ:
Но едва повѣритъ себя кто онаго Ласкамъ;
Какъ въ тѣхъ и ощутитъ тотчасъ ядовитое нѣчто.
130 Отрокъ злый ласкаетъ всегда, обману́ть-бы конечно;
И насмѣяться лютому злу, которо содѣлалъ,
Иль которо еще содѣлать онъ помышляетъ.
Да не-дерза́лъ никогдажъ подбѣгать тамъ къ Ментору блиско;
Въ коемъ важная срогось вельми его устрашала;
135 И ощущалъ, что-Незна́емый сей былъ не уязвляемъ:
Такь-что изъ-Стрѣ́лъ поразить того не-возмо́гъ ни-одно́ю.
Чтожъ до Нѵмфъ, то-послы́шали жаръ внутрь огненный вскорѣ,
Кой возжигаетъ во-всѣ́хъ сердца́хъ тотъ лестнѣйшій Мальчикъ:
Но съ прилѣжаніемъ тѣ преглубо́ку язву таили,
140 Коль ни болѣй она́ во внутренность оныхъ въѣдалась.
Въ томъ Тилемахъ, зря-сего́ играюща отрока съ Нѵмфы,
Былъ уловле́нъ пріятствомъ его и-его́жъ красотою.
Онъ объемлетъ того; и-бере́тъ то-къ-себѣ́ на колѣ́на,
То на-свои́хъ рукахъ толь милаго Отрочка носитъ.
145 Чувствуетъ самъ въ себѣ уже́ беспокойство велико,
Коему впрочемъ не-мо́жетъ онъ причины дознаться.
Болѣе ищетъ коль поиграть съ тѣмъ самъ неповинно,
Больше приходитъ толь въ смятеніе са́мъ-же и-въ-нѣ́гу.
«Ви́дишь-ли сихъ всѣхъ Нѵмфъ? говорилъ онъ Ментору словомъ,
150 Сколькожъ различны онѣ отъ женъ тѣхъ о́строва Кѵпра,
Коихъ вся Красота противна затѣмъ что-не-скро́мна?
Сіижъ Безсмертные здѣсь въ себѣ Неповинность являютъ,
Кротость, и Простоту, услаждающи всякое сердце.»
Такъ говоря, краснѣлся лицемъ; почто́жъ-то, не-зна́лъ самъ.
155 Онъ не могъ удержаться отъ-сло́въ, но-уста́-лишъ отверзетъ,
Какъ и-не-ста́нетъ силы въ немъ къ продолженію Рѣчи.
Всѣ его слова́ прерываемы были и-те́мны;
А иногда не-имѣ́ли въ себѣ никако́ва и-Смы́сла.
Менторъ ему говорилъ: «о мой Тилемахъ младолѣтный!
160 Острова Кѵпра напасти ничто въ сравненіи съ сими
Ты отъ-кото́рыхъ теперь отнюдъ опасаться не-хо́чешь.
Мерзокъ грубый порокъ; безстыдство Скотско до садно:
Но Красота умильна весьма есть пагубней Дерзскихъ.
Мнится, любя сію, что любишь ты Добродѣтель;
165 А нечувствительно въ прелести Стра́сти самъ углѣба́ешь[7],
Кою тогда ощути́шь, какъ-гаси́ть ужъ оную поздо.
О! бѣги́, Тилемахъ, отъ Нѵмфъ, бѣги́ мой Любе́зный:
Скро́мны онѣ, да лучше тебя прельсти́ть-имъ удастся.
Такъ убѣгай отъ бѣдствъ твоему младолѣтству грозящихъ!
170 Большежъ бѣги́ вгрунь отъ Паренька́ сего непозна́нна:
Се́й-то-есть Божичъ Любви, котораго мать Афродіта
Въ островъ сюда привела, да-отмсти́тъ за-презрѣ́ніе о́но,
Кое ты оказалъ къ служеніямъ ей, что-въ-Кѵѳи́рѣ.
Онъ уже́ уязвилъ въ Богинѣ сердце Калѵпсѣ;
175 Та горитъ къ тебѣ любовію страстною зѣльно;
Онъ распалилъ и Нѵмфъ, которы ея окружаютъ:
Ты пламенѣешь самъ, о Юноша много бесчастный!
А пламенѣешь такъ, что-не-зна́ешь жара любовна.»
Но Тилемахъ прерывалъ слова́ у Ментора часто,
180 И говорилъ: «почто́ въ семъ островѣ намъ не-оста́ться?
Ужъ Одѵссе́я ктому въ живыхъ не-нахо́дится нынѣ:
Должно ему давно въ пучинахъ быть погребе́ну.
А Пинелопа, не-зря́ обои́хъ-насъ возвратно прибывшихъ,
Мню не-могла́ устоять жениховъ отъ многихъ толико:
185 Но́ва Супруга принудилъ ея́-взять Оте́цъ-чай Іка́рій.
Яль въ Іѳаку пойду, да вижду Мать новобрачну;
И Отцу моему не-пребывшу въ вѣрности данной?
Всѣ Іѳакійцы уже́ позабыли конечно Одѵсса;
Мы возвратиться не-мо́жемъ туда, какъ-на-сме́рть достовѣрну:
190 Ибо тѣ Женихи захватили всѣ-въ-При́стань пріѣзды,
Да возвратившихся насъ потребить неотмѣнно возмогутъ.»
Менторъ вѣщалъ на-сіе́: «вотъ дѣйство стра́сти слѣпыя!
Ищутся тонко всѣ подтвержденія оной поборны,
А отъ всѣхъ отвращеніе, кои ея осуждаютъ:
195 Всякъ искусенъ себя обмануть, заглуши́ть-же и-Со́вѣсть.
Иль позабылъ ты оное все, что-содѣ́лали Боги,
Да возвратятъ тебя во-твое́ Отечество прямо?
Вспо́мни, какимъ ты способомъ выѣхалъ изъ Трінакріи[8]?
Бѣдство, и-всѣ́ напасти, въ Егѵптѣ тобой претерпѣнны,
200 Не премѣни́лись-ли вдругъ въ нечаянны Счастія по́слѣ?
Что за-Рука́ неизвѣстна, тебя отъ смерти отъяла,
Коя твоей Головѣ грозила въ городѣ Тѵрѣ?
Дивностяхъ толь по многихъ, ещель ты не разумѣешь,
Что для-тебя́ и-Судьба́ и-Предѣ́лъ уготовили купно?
205 Но что я говорю? Ты-всего́ того недостоинъ.
Чтожъ до-меня́; иду, и-какъ-вытти изъ-о́строва, знаю.
Подлый Сынъ, Отца толь му́дра и-то́ль веледушна,
Въ нѣгѣ останься здѣсь посрединѣ Женщинъ бесчестно:
Дѣлай въ противность Бога́мъ, что поче́лъ недостойнымъ родитель.»
210 Сіи презорны слова́ проболи Тилемахово сердце.
Менторомъ такъ укоре́нъ-бывъ, пришелъ въ сердобольну унылость:
Горесть его была превеликимъ Стыдо́мъ срастворенна;
Гнѣва боялся онъ отъ мудраго толь Человѣка,
И разлучиться съ нимъ не-хотѣ́лъ одолженный безмѣрно.
215 Но первосердная страсть, которыя са́мъ-онъ не-вѣ́далъ,
Дѣлала, что Человѣкомъ тогда другимъ находился.
«Какъ же! Ментору онъ говорилъ съ проліяніемъ слезнымъ,
Ты, посему, за-Ничто́ почитаешь безсмертіе са́мо,
Кое мнѣ обѣщано здѣсь отъ-Боги́ни Калѵпсы?»
220 «Ставлю я за-пусто́е Ничто, отвѣтствовалъ Менторъ,
Все Добродѣтели что противно и-Бо́жеской Волѣ.
Та Добродѣтель зоветъ тебя въ Отечество мило,
Да Одѵсса увидишь въ немъ, и въ немъ Пинелопу.
Тажъ Добродѣтель тебѣ попуститься въ страсть запрещаетъ.
225 Боги, тебя избавлшіи толь отъ многихъ напастей,
Да уготовятъ тебѣ, Отеческой равную, Славу,
Повелѣва́ютъ, чтобъ-ты конечно сей-о́стровъ оставилъ:
Бо́жичъ Любви единый, оный Мучитель бесчестный,
Можетъ тебя на немъ удержать плѣненна въ Неволю.
230 Чтожъ тебѣ въ безсмертной жизни, безъ-Во́льности будетъ?
Безъ Добродѣтели что? безъ Славы? что́-и-безъ-Че́сти?
Станетъ бесчастнѣй сія́-жизнь еще, тѣмъ что бесконечна.»
Рѣчи сей отвѣщалъ Тилемахъ воздыханіемъ токмо.
То желалъ, да-его́ отъ о́строва Менторъ отторгнетъ;
235 То хотѣлъ, скоряе отправиться Ментору въ путь свой,
Чтобъ глазами не-ви́дѣть уже́ толь срогаго Дру́га,
Кой укарялъ его всегда за страстную слабость,
Сіи противные мысли въ сердцѣ его волновались,
А ніедина въ немъ изъ нихъ не-была́ постоянна:
240 Было оно какъ Море, которо въ игралище вѣтрамъ.
Часто лежалъ распростертъ не движимъ при-мо́рѣ на-бре́гѣ.
Въ са́мую часто глушь забѣгалъ претемнаго лѣ́са,
Горькіе сле́зы гдѣ проливалъ, и-стена́лъ восклицая
Львинымъ какъ-бу́дто рыкомъ; такъ что весь извелся́ онъ.
245 Впадши глаза́ огнемъ измождающимъ въ ономъ горѣли.
Видя блѣ́дна его, исхуда́вша, и-то́ль безобразна,
Всякъ не-узна́лъ-бы того, и-не-при́нялъ-бы за Тилемаха.
Вся Красота, Веселость вся, Благородна осанка,
Видъ оставляя его отъ-него́ дале́ко бѣжали.
250 Цвѣ́ту подобенъ былъ, развернувшуся утромъ всходящимъ,
Кой развѣваетъ свои арома́ты по-цѣ́лому по́лю,
И отмала помалу пото́мъ ужъ къ вечеру вянетъ:
Вся помрачается въ немъ румянность краски живыя;
Онъ опускается весь, засыхаетъ, Ма́ковку клонитъ,
255 Тѣ́мъ-что на-Сте́блѣ ей ктому держаться не-мо́жно.
Такъ Одѵссеевъ Сынъ при-врата́хъ былъ са́мыя Смерти!
Менторъ зря, Тилемахъ что-не-мо́жетъ противиться Стра́сти,
Принялъ совѣтъ въ себѣ, исполненный многа Искусства,
Да извлечетъ его изъ-толи́ко пагубна бѣдства.
260 Онъ присмотрилъ, что-Калѵпса любила вельми Тилемаха,
И что-не-ме́ньше сей любилъ Евхаріту прекрасну;
Ибо жестокій Бо́жичъ Любви, на-муче́ніе Смертнымъ,
Дѣлаетъ, что не-всегда́ взаимно любима Взлюбивша.
Менторъ въ себѣ положилъ, возбудить въ Калѵпсѣ ревнивость.
265 Нѵмфа хотѣла взять Тилемаха съ собой на-Охо́ту.
Менторъ Калѵпсѣ такъ говорилъ: «въ Тилемахѣ я-нынѣ
Къ Ловлѣ страсть присмотрилъ, въ немъ прежде отнюдъ не-быва́лу.
Та забава, его отводить отъ всѣхъ начинаетъ:
Лю́битъ-ужъ только Лѣса́, и са́мые дикіе Го́ры.
270 Тыль, о-Боги́ня, въ него сію охоту вдохнула?»
Люто Калѵпса досаду въ себѣ ощутила вскипѣвшу
Слыша сіи слова́, и-отъ-сло́въ не-могла́ удержаться.
«Вотъ Тилемахъ, отвѣщала она́; Тилемахъ, пренебрегшій
Сладости всѣ, и-весе́лія всѣ, что въ островѣ Кѵпрѣ,
275 Здѣсь не можетъ противу стать, и быть неплѣненный
Отъ едины изъ-Нѵмфъ Красавки, посредственны токмо.
Ка́къ-же дерзаетъ онъ величаться, что-мно́гія дѣйства
Дивныя толь произвелъ, котораго нѣжится сердце
Подло Сластя́ми тольми, и-кото́рый, какъ-ви́дно, рожденъ есть
280 Жизнь провождать свою́ между Женами роскошно?»
Менторъ, увидѣвый радъ колико ревность смущаетъ
Сердце Калѵпсино внутрь, не-сказа́лъ ей болѣй ни-сло́ва:
Токмо показывалъ той Лице уныло съ печали.
Но Богиня ему открывала свою́ Неугодность,
285 Въ томъ во всемъ, что-она́ созерцала своими очами;
И непрестанно тому приносила жалобы но́вы.
Ловля та, о-кото́рой ея увѣдомилъ Менторъ,
Въ крайню уже́ привела всеконечно ярость Богиню.
Сказано ей, что-иска́лъ Тилемахъ удалиться отъ-всѣ́хъ Нѵмфъ,
290 Чтобъ единъ на-еди́нъ побесѣдовать тамъ съ Евхарітой.
Ужъ собирались еще на-втору́ю подобнуюжъ Ло́влю,
Въ коей, предвидѣла та что-посту́питъ также какъ-въ-пе́рвой.
Что́жъ-бы прервать Тилемаховы мѣры; она́ объявила,
Что и-сама́ на Ловлѣ той присутствовать будетъ.
295 Вдругъ пото́мъ, не-возмо́гши уже́ удержаться отъ-гнѣ́ва,
И не-яви́ть досады, сіе тому говорила.
«Такъ то ты посему, о-млады́й Человѣкъ и-проде́рзскій,
Прибылъ на-о́стровъ мой спастись отъ-вседо́лжна Пото́па,
Кой Посідонъ готовилъ тебѣ, и мщеніе Горьнихъ?
300 Иль ты вышелъ на-се́й, неотверзстый каждому въ Смертныхъ,
Чтобъ презирать мое тебѣ Могущество, купно
И любовь, какову тебѣжъ сердечно явила?
О! всѣ Боги, и-вы Богини, Олѵмпа и-Стѵга;
Благоволи́те, молю́, услышать несчастну Богиню.
305 Не закосни́те сего постыдить вконецъ Вѣроломца,
Неблагода́рна сего Дѣтину, сего Нечестивца.
И какъ ты еще жесточай Отца и-не-пра́вѣй;
Тобъ быть долѣй тебѣ во злѣ и мучиться лютѣй.
Нѣтъ, нѣтъ; чтобъ никогда Отечества ты не-уви́дѣлъ,
310 Оныя нищи толь, и-толи́ко бѣдны Іѳаки,
Кою безстыдно ты предпочелъ Безсмертію цѣлу;
Иль ты пачебъ погибъ ту видя и́здали съ Мо́ря,
И чтобъ гнусный твой-тру́пъ, волна́ми мечемый яро,
Вы́кинутъ былъ наконецъ, погребе́нъ-быть безъ-вся́ки надежды,
315 Здѣсь на-сыпу́чій песокъ моего приморскаго Бре́га.
Очи мои да тотъ терзаемый Гѵпами[9] видятъ.
И да-Дружне́вна твоя увидитъ такожде оный:
Конче увидитъ она́, и сердцемъ станетъ терзаться;
А мученіе то ея мнѣ будетъ въ Блаженство.»
320 Такъ говоря, Калѵпса имѣла пламенны очи.
Взоры ея ни-на-че́мъ не-могли́ постоянно остаться:
Зрилось не-знаю́ что въ ихъ-луча́хъ сумрачно и-ди́ко.
Обѣ Ланиты у-не́й дрожжащи были покрыты
Черными по мѣстамъ, и-багро́выми пятнами индѣ.
325 Такъ она́ измѣнялась на-ка́ждо мгновеніе въ цвѣтѣ.
Часто ме́ртвенна блѣдность на-все́мъ Лицѣ проливалась;
Сле́зы, какъ-пре́жде, уже́ не-текли́ обильнымъ потокомъ:
Ярость казалась быть изсушивша источники слезны;
Капель нѣсколько ихъ истекало едва на-Лани́ты.
330 Голосъ ея былъ сиплъ, дребезжа́щъ, торопливъ, и-преры́вистъ.
Внутрь и-пыла́ла вражда, и-боль-въ-се́рдцѣ кипѣлъ зараже́нномъ.
Менторъ всѣ наблюдалъ движенія токмо что-сіи,
И ужъ больше не говорилъ Тилемаху ни-сло́ва;
Пользовалъ какъ отчаянно бо́льна, оставлена всѣми;
335 Часто взиралъ на-него́ въ сожалѣніи жалостнымъ окомъ.
Чувствовалъ самъ Тилемахъ, коль былъ предъ Менторомъ виненъ,
И колико его недостоинъ дружбы явился.
Глазъ не смѣлъ возвесть, да-не-встрѣ́титъ дружески очи,
Тѣ́мъ-что молчаніе въ Менторѣ са́мо его обвиняло.
340 Онъ иногда на вы́ю[10] къ нему преповергнуться мыслилъ,
И объявить ему, коль о погрѣшности тужитъ:
Но былъ удержава́емъ то стыдомъ непохвальнымъ,
То и страхомъ далѣй зайти, онъ нежель хотѣлъ самъ,
Да изъ-того́ настоящаго бѣдства невреденъ изыдетъ;
345 Ибо напасть казалась ему не-пома́лу пріятна;
И не-жела́лъ еще одолѣть безумныя стра́сти.
Боги и-всѣ́ богини Олѵмпа были въ Соборѣ,
И въ преглубокомъ молчаніи очи вперенны имѣли
На тотъ островъ тогда Калѵпсинъ, да-та́ко увидятъ,
350 Кто побѣдитъ, Палладаль, иль-Сынъ Афродітинъ Любви Богъ.
Сей на островѣ воспламени́лъ все, съ Нѵмфы играя.
Но Аѳинѣ[11], подъ-о́бразомъ Ментора бывшей межъ-ни́ми,
Ревность, котора всегда отъ-Любви́ неотлучна, служила
Средствіемъ сильнымъ противъ тоя Любви огнедышны.
355 Зевсъ Смотрителемъ быть восхотѣ́лъ-же борьбы знамениты,
И пребыть межъ тѣмъ въ совершенной посредности видя.
Въ томъ Евхаріта, боясь да-отъ-не́й Тилемахъ не-отста́нетъ,
Множествомъ хитростей тщится его удержать во-плѣни́цахъ[12].
Та уже́ хотѣла отбыть съ нимъ-на-Ло́влю вторую,
360 И пришла одѣ́яна какъ Артеміда[13] Богиня.
Ей Афродіта, Еро́тъ-сынъ, пріятности придали новы;
Та́къ-что въ тотъ-де́нь Красота ея, миловидна и-пре́жде,
Всѣмъ была благозрачнѣй Калѵпсины, всяко и-вы́шше.
Зря издале́че Богиня на-ту́, и-сама́ совокупно
365 Въ са́момъ прозрачномъ своихъ изъ-исто́чниковъ также смотрилась;
Видяжъ свою́ Доброличность, пришла въ устыдѣніе много:
Скрылась тогда въ вертепъ, и такъ одна говорила.
«Такъ, посему, не-посо́бствуетъ мнѣ ничемъ, что-хотѣ́ла
Быть препоной симъ-дву́мъ Любителямъ, имъ объявляя,
370 Что и я изволяю на-то́й присутствовать Ловлѣ?
Быть-ли мнѣ-та́мъ? Пойтиль за тѣмъ, да-она́ торжествуетъ,
Яжъ да-возвы́шу ея Красоту еще предъ-мое́ю?
Надобноль, чтобъ Тилемахъ, меня такову созерцая,
Болѣй и-бо́лѣй къ своей пристрастился еще Евхарітѣ?
375 О бесчастна! что-здѣ́лала я? Нѣтъ, я не-отпра́влюсь;
Да и сами они туда не-отпра́вятсяжъ ра́вно:
Способъ найду, какъ въ домѣ ихъ усадить неисходныхъ.
Къ Ментору я пойду, и-проси́ть ужъ онаго стану,
Да отвлечетъ Тилемаха отздѣ провождая въ Іѳаку.
380 Что говорю? что буду, когда Тилемахъ отлучится?
Гдѣ я-тепе́рь? что дѣлать мнѣ? что дѣлать осталось?
О Афродіта жесто́ка! Ты меня обманула.
О вѣроломный даръ, ты коимъ меня наградила!
Пагубный Отрокъ! Бо́жичъ Любви, тлетворны конечно!
385 Я тебѣ отверзла сердце мое по-наде́ждѣ,
Чтобъ блаженно и-ра́достно мнѣ пребывать съ Тилемахомъ;
Тыжъ внесъ въ сердце сіе мятежъ и-отча́яній горесть:
Нѵмфы мои на-меня́ саму́ю точно восстали.
Вся и-Боже́ственность нынѣ моя́ единственно служитъ
390 Токмо къ сему, да-пребу́ду я злочастна во-вѣ́ки.
О! когдабъ я-могла́ потребиться смертію вольно,
Да окончу тугу́[14] мою́ и-несно́сны болѣзни.
Долгъ, Тилемахъ, посему да у́мрешь ты всеконечно,
Тѣмъ что мнѣ умреть, и-не-быть безсмертной не-мо́жно.
395 Я тебѣ отмщу за-твои́ всѣ неблагода́рства:
Нѵмфа твоя увидитъ то, какъ-при-зрѣ́ніи са́момъ
Оныя, должно въ жертву тебя потреблю закалая.
Ахъ! потеряла я-у́мъ. О-несча́стна и-бѣ́дна Калѵпса!
Что ты мыслишь творить? Одного погубить Неповинна,
400 Коего тыжъ сама́ несчастій низве́ргла-сихъ въ про́пасть?
Я смертоносный жаръ зажгла въ Тилемахѣ чистѣ́йшемъ.
Коль беспороченъ! Коль добродѣтеленъ! Коль правосерденъ!
Ко́ль-же и-крѣ́покъ онъ противъ сладострастій бесчестныхъ!
Надобноль было его отравить Любовію сердце?
405 Онъ-бы оставилъ меня. Такъ чтожъ? Не нынѣль достоитъ,
Да разлучится со-мно́й, или да онаго вижду
По́лна презора ко-мнѣ́, для-Сопе́рницы дышуща токмо?
Нѣтъ, нѣтъ; я стражду́, что-страда́ть заслужила по-пра́вдѣ.
Нужъ отъѣзжай Тилемахъ, поплыви за-дале́ки Пучины,
410 Горьку Калѵпсу здѣсь оставь безъ всѣхъ утѣшеній,
Какъ ни жизни сносить, ни смерть изобрѣсть не-могу́щу:
Здѣсь неутѣшиму, здѣсь оставь меня постыжде́нну,
Здѣсь и-отча́янну всю при-твое́й Евхарітѣ надменной.»
Такъ говорила одна съ собо́й въ удаленномъ вертепѣ.
415 Сежъ въ устремленіи вдругъ она́ изъ-того́ выбѣгаетъ.
«Гдѣ ты, Менторъ, рекла? Твоеголь ты такъ Тилемаха
Крѣпко ссде́ржишь противъ порока, въ кой упадаетъ?
Ты усыпле́нъ, какъ-Любо́вь на-тебя́ здѣсь бодрствуетъ сильно.
Я не-терплю́ ктому твоего нерадѣнія сла́ба:
420 Мо́жешь-ли видѣть спокойно ты Одѵссеева сына,
Толь велико Отцу бесчестіе здѣсь наносяща,
И небрегуща его о-свое́й Судбинѣ высокой?
Мнѣ, или тебѣ повѣрили Сродники въ ономъ?
Я всѣхъ средствій ищу къ исцѣленію се́рдца младаго;
425 Тыжъ потщишсяль о-че́мъ нибудь здѣсь онаго въ пользу?
Лѣ́са сего, кой видишь, на-са́момъ дальнѣйшемъ мѣстѣ,
Много находится древъ Топо́левыхъ, годныхъ на-Су́дно:
Та́мъ-то изъ-о́ныхъ себѣ Одѵссъ Корабль уготовалъ,
Онъ на-кото́ромъ отъ-о́строва нашего о́тплылъ поспѣшно.
430 На́йдешь на-то́мже мѣстѣ ты глубо́ку Пещеру,
Въ коей орудія всѣ потребны лежатъ сокровенно,
Какъ на-теса́ніе, такъ Тесницъ на-сплоче́ніе должно.»
Чуть изрекла та сіи слова́, какъ-раска́ялась въ оныхъ.
Менторъ времени не потерялъ на-мгнове́ніе о́ка:
435 Отбылъ къ Пещерѣ той; нашелъ орудія скрыты;
Столько Топо́левыхъ о́тобралъ Древъ, сколь надобно было;
И въ еди́нъ-день построилъ Корабль, по-вода́мъ-плыть способный.
Мощь и-досу́жство Паллады Богини многоиску́сно,
Нужды отнюдъ не-имѣ́ли во-вре́мени къ зданію долгомъ,
440 И къ совершенію всякихъ дѣлъ, коль-ни-тру́дныбъ-тѣ были.
Въ страшномъ Калѵпса присемъ находилась смущеніи духа.
Та съ одной стороны́ желала видѣть охотно,
Менторовъ зданія трудъ, коль много въ себѣ успѣваетъ;
А съ другой, не могла́ оставить Ловли конечно,
445 Гдѣ Евхаріта въ свободѣ всей-бы́ть съ Тилемахомъ имѣетъ:
Ревность съ оче́й-ей спускать Любовниковъ сихъ не-дава́ла.
Но постаралась туда совратить ристаніе Ловли,
Вѣдала гдѣ, что Менторъ уже́ Корабль созидаетъ.
Слышала стукъ отъ-Сѣки́ры, и-слы́шала стуки отъ-мла́та.
450 Слухомъ внушала то, содрогаясь отъ-ка́жда удара;
И въ тожъ са́мое время она́ опасалась презѣльно,
Чтобъ задумчивость та отъ ней каковаго не-скрыла
Знака, иль Тилемахова взгляда на-Нѵмфу младую.
Въ томъ Евхаріта въ насмѣшку сіе Тилемаху вѣщала:
455 «Ты себѣ отъ Ментора не боишсяль таза́ній[15],
Что дерзнулъ на Ло́влю сію безъ-него́ попуститься?
О! коль жалокъ ты, и-досто́инъ быть сожалѣемъ,
Что имѣешь срогаго толь, сверьхъ-угрю́мости, Дядьку!
Въ немъ умягчить не можетъ ничто суровости мрачны:
460 Онъ является быть непріятель всякимъ забавамъ,
Онъ не можетъ терпѣть, чтобъ-и-ты́ позабавился мало;
Ставитъ тебѣ въ вину дѣла́ неповинны всемѣрно.
Могъ отъ-него́ зависѣть ты не бывъ въ состояни
Править собою самъ, и-между́ Людьми обращаться:
465 Но показавшу толико въ себѣ Благоумія тве́рда,
До́лжно-ужъ не попускать, поступать съ тобой какъ-съ-младе́нцемъ.»
Хитрыя сіи слова́ проболи Тилемахово сердце,
И наполнили то досадой на-Ме́нтора желчной,
Коего свергнуть иго съ себя хотѣлъ всеконечно.
470 Онъ боялся уже́ увидѣть онаго паки,
И ничего Евхарітѣ на-тѣ́ не-отвѣ́тствовалъ рѣчи:
Толь былъ онъ тогда въ смятеніи се́рдца великомъ!
Къ вечеру ужъ наконецъ, какъ Ловля прошла въ непрестанномъ
Съ ихъ обѣихъ сторонъ принужденіи, всѣ возвращались,
475 Шествуя лѣсомъ, довольно блиско отъ-о́наго мѣ́ста,
Менторъ гдѣ-цѣ́лый тотъ де́нь трудился весьма неослабно.
Тамъ усмотрила Калѵпса состроено и́здали Судно;
То́тчасъ очи ея помутились, какъ-тѣ́нію Смерти.
Оба Колѣна ктомужъ трясясь подгибались подъ-не́ю.
480 Хладный потъ пролился́ по тѣлу всему ослабѣвшу.
Ну́жно-ей стало уже́ о-свои́хъ въ томъ Нѵмфъ опереться:
А какъ-свою́ Евхаріта руку ей подавала;
То отшибла ту-про́чъ на-нея́ воззрѣвши прегрозно.
Видѣвъ Судно сіе Тилемахъ, но-не-Ме́нтора видѣвъ,
485 Тѣмъ что сей отлучился свою́ окончавшій работу,
Тамъ вопросилъ Богиню, Корабль тотъ чій-есть, что-ви́дитъ,
И на-потре́бу кому уготованъ состроенный кра́сно?
Спе́рва она́ не-могла́ отвѣчать, наконе́цъ-же сказала:
«На отосланіе Ментора тотъ я-велѣ́ла состроить;
490 Больше не-бу́дешь ты затрудняемъ отъ-дру́га суро́ва,
Кой твоему толико Блаженству противится явѣ,
И позави́дѣлъ-бы онъ твоемужъ безсмертію ра́вно.»
«Менторъ меня оставляетъ! поги́бъ-я! вскричалъ Тилемахъ вдругъ.
О Евхаріта! Какъ-то́тъ покидаетъ, одна у-меня́ Ты!»
495 Вырвались сіи слова́ у-него́ въ восхишеніи Стра́сти.
Вскорѣ почувствовалъ онъ свою́ прошибку большу́ю;
Не́былъ въ свободѣ всей о разумѣ сло́въ-сихъ размыслить.
Сонмица вся удивившись сему стояла молчаща;
А Евхаріта краснѣя, и-въ-зе́млю потупивши очи,
500 Стала всѣхъ позади, онѣмѣвши, казаться не смѣ́я:
Сты́дъ-же хотя на-лицѣ́, но въ сердцѣ радость играла.
Самъ Тилемахь самого себя былъ въ томъ не-пое́мляй,
И толикой не-мо́гъ словъ-нескро́мности о́нъ-же повѣрить:
Здѣланно то казалось ему сновидѣніемъ точнымъ;
505 Но сновидѣніемъ въ стыдъ и-въ-мяте́жъ егожъ тамъ-приве́дшимъ.
Яростнѣй Львицы, у-ко́ей похи́щены малыи Скѵмны[16],
Бѣгала въ Лѣсѣ Калѵпса, пути не-смотря́ ни-доро́ги,
И не зная уже́ куда Сама́-та бѣжала;
А наконецъ, нашлась своея при входѣ Пещеры,
510 Гдѣ ея давно ожидалъ въ спокойствіи Менторъ.
«Съ о́строва то́тчасъ долой моего, сказала, Пришельцы!
Прибыли вы помутить мое сердечно спокойство.
Прочъ отъ-меня́, прочъ далѣй, прочъ вертопрашный Дѣтина;
Съ ни́мъ-же и-ты́ совокупно прочъ Старичишка безмозглый:
515 Ты почувствуешь, мо́щенъ колико гнѣ́въ-есть богининъ,
Ежели не отвлечешь его ты вскорѣ отсюду.
Больше видѣть его не-хочу́; и-ктому́ не-терплю́ я,
Чтобъ котора изъ-Нѵмфъ моихъ съ нимъ слово спустила,
Иль на-него́ чтобъ и невозбранно коя смотрѣла.
520 Стѵга водами я кленусь, а Клятва сія есть,
Въ трепетъ котора Бого́въ самихъ непреложно приводитъ.
Но познай, Тилемахъ, что Зло тебѣ не-скончи́лось.
Неблагода́рный покинешь сей-о́стровъ, да-бу́дешь конечно
Новымъ въ корысть Несчастіямъ, и Злоключеніямъ новымъ.
525 Будетъ месть тебѣ за-меня́; ты-помя́нешь Калѵпсу;
Но помя́нешь уже́ ея бесполезно и-всу́е.
Самъ Посідо́нъ, на-Отца́ твоего пребывая во-гнѣ́вѣ,
Кой ему досадилъ и-его́ оскорбилъ въ Сікеліи,
Самъ Посідо́нъ, говорю, Афродітою то́щно[17] просимый,
530 Презрилъ которую ты непомѣрно на-о́стровѣ Кѵпрѣ,
Уготовля́етъ тебѣ неотмѣнно Бу́ри другіе.
Ты увидишь Отца, еще который не-у́меръ;
Но хотя увидишь его, да-уви́дишь не-зна́я.
Съ нимъ тогда уже́ съединишся въ нищей Іѳакѣ,
535 По́слѣ какъ-будешь игралищемъ Ты прежестокой Тѵхіи.
Ну ступай; я всѣ заклинаю Силы Небесны,
Да отмстятъ за-меня́ тебѣ неисчетными Злыми.
О! Повиснувшій ты, посредѣ Пучины морскія,
На преостромъ изъ-камней, ктомужъ пораженный Перуномъ,
540 Да призовешь Калѵпсу себѣ въ бесполезную по́мощь,
Му́ка твоя несказанно котору обрадовать можетъ!»
По произносѣ ея сихъ словъ, возмущенные мысли
Были готовы уже творить противное точно:
Сильная толь Любовь возвратила желаніе въ сердце,
545 Тутъ при-себѣ́ удержать Тилемаха всегда неразлучно.
«Пусть живетъ, говорила въ себѣ, и здѣсь пребываетъ:
Не́гли почувствуетъ все, наконецъ, содѣянно мною
Въ пользу ему. Евхаріта ни-ко́ей мѣрой не-мо́жетъ,
Какъ то я, учинить его во вѣки Безсмертна.
550 О преизбыточно ты ослѣпленна Калѵпса! Не-ви́дишь,
Что ты въ Клятвѣ сама́ себѣ твоей измѣняешь:
Ты обязалась твердо уже́; а-Стѵгійскіе Во́ды,
Коими ты закляла́сь, не-даю́тъ быть больше въ надеждѣ.»
Сихъ рѣчей ея никто не-слыха́лъ всеконечно:
555 Токможъ Ярости были всѣ на-Лицѣ́ проявленны;
И премрачна Кокѵта[18] ядомъ сердце дышало.
Въ ужасъ пришелъ Тилемахъ то видя. Она́ ощутила:
Ибо ревнива Любовь о чемъ догадаться не-мо́жетъ?
Страхъ Тилемаховъ сей усугубилъ ярость въ Богинѣ,
560 Бывшей подобной вельми по-всему́ Вакха́нтѣ нелѣпой,
Коя свои́мъ завываніемъ во́здухъ весь наполняетъ,
И оглашаетъ онымъ всѣ Ѳракійскіе го́ры:
Бѣгаетъ се по-Лѣса́мъ въ рукѣ Копе́йцо имѣя,
Всѣхъ своихъ скликая Нѵмфъ и-грозя́ пробости тѣхъ,
565 Кои не-бу́дутъ тудажъ за нею слѣдовать вскорѣ.
Нѵмфы стремленно бѣгутъ испужавшись ея угроженій.
Скоро спѣши́тъ Евхаріта, сама́ обливаясь слезами,
И зря на своего Тилемаха уже́ издале́ка,
Съ коимъ та не смѣ́ла ктому ни сло́ва промолвить.
570 Вся затряслась Богиня узрѣвши ея предъ-собо́ю;
Не утолилась отнюдь сея покореніемъ Нѵмфы,
Да и въ нову притомъ вспламенилась огненну ярость,
Видя, что-го́ресть еще Евхарітѣ Красы прибавляла.
Тѣмъ между Тилемахъ остался съ Менторомъ токмо.
575 Оба колѣна объемлетъ его, объять не-дерза́я
Выю того, ни-воззрѣ́ть на онаго также очами
Слезъ проливаетъ потокъ. Проглаголать хощетъ; нѣтъ-гла́са:
А ктомужъ не-имѣ́етъ и-сло́въ, и-сыска́ть-ихъ не-мо́жетъ.
Самъ не знаетъ что-дѣ́лать ему, и-что-дѣ́лаетъ Самъ же,
580 И чего желаетъ себѣ, иль хочетъ чтобъ-бы́ло.
Но наконенъ(?) возопилъ: «о-Роди́тель-мой истинный Менторъ!
Благоволи́ меня отъ-толи́кихъ зо́лъ-сихъ избавить;
Благоволи́ избавить меня отъ-меня́жъ всеконечно:
Ты меня потреби предая некоснительной Смерти.»
585 Менторъ объемлетъ его, утѣшаетъ, еще ободряетъ,
И научаетъ сносить себя, безъ ласканія стра́сти;
Да и такъ ему говорилъ: «Сынъ му́дра Одѵсса!
Коего Боги любили толь, да любятъ и-нынѣ;
Знай, то дѣйство любви́-ихъ что-стра́ждешь толь нестерпимо.
590 Слабости кто своея не чувствовалъ, также и-на́глыхъ
Нѣкихъ въ себѣ страстей; еще тотъ не умудрился:
Ибо не-зна́етъ себя, и-не-вѣ́рить себѣ не-умѣетъ.
Боги вели тебя до же́рла са́мыя бездны,
Чтобъ тебѣ показать глубину ея преужасну,
595 Токможь не-да́ть тебѣ стремглавъ низвергнуться въ ону.
Самъ понимай теперь, чегобъ никогда́-ты не-по́нялъ,
Еслибъ са́мою вещію ты въ томъ не искусился.
Тщетнобъ тебѣ говорить о-любви́ предательствахъ злобныхъ,
Льститъ которая да погуби́тъ, и-подъ сла́достьми кроетъ
600 Острые и нестерпимые горести лютаго яда.
Отрокъ-тотъ прибылъ исполненъ всѣхъ Благолѣпностей свѣтлыхъ,
Въ смѣхѣ, въ забавахъ, въ играхъ, и во-вся́кихъ пріятностяхъ нѣжныхъ.
Видѣлъ ты-са́мъ его; онъ-твое́ похитилъ и-се́рдце;
Тыжъ былъ радъ, твоему чтобъ сердцу быть похище́нну.
605 Ты подлоговъ искалъ, чтобъ-серде́чны язвы не-вѣ́дать:
Ты искалъ себя обмануть, и-себя́жъ самого льстить,
Тѣмъ что ты отнюдъ себѣ ничего не-боя́лся.
Ви́ждь-же теперь ты плодъ твоея продерзости странны:
Просишь смерти себѣ, и-еди́на е́сть-та надежда.
610 Вся смущенна Богиня подобится Ярости адской;
Жаромъ горитъ Евхаріта лютѣ́йшимъ смерти болѣзней;
Въ ревности Нѵмфы всѣ, межъ-собо́ю готовы терзаться.
Во́тъ-же что-дѣ́лаетъ Бо́жичъ Любви, Предатель умильный!
Ты соберись теперь съ природною бодростью всею,
615 Зрижъ притомъ, колико тебѣ пріятствуютъ Боги,
Тѣмъ-что тебѣ пролагаютъ толь пространну доро́гу,
Да убѣжишь отъ-Любви́, а-уви́дишь любезну Отчизну?
Вотъ Калѵпса сама́ тебя отогнать принужденна:
Есть Ладія къ отплытію, есть со всѣ́мъ-ужъ готова,
620 Чтожъ мы медлимъ толь оставить сей-о́стровъ Калѵпсинъ,
Гдѣ никогда обитать Добродѣтель не-мо́жетъ преславна?»
Сіи слова́ говоря, его взялъ Менторъ за-ру́ку,
И влекъ къ Бе́регу. Шелъ Тилемахъ съ неохотой великой,
Все озираясь назадъ, и нога́ми остановля́ясь:
625 Зрилъ онъ на Евхаріту съ нимъ разстающуся въ вѣки.
Видѣть не-мо́гши Лица́, на-власы смотрилъ преубранны;
На взвѣвавшу одежду ея, на всю и-оса́нку.
Онъ-бы хотѣлъ слѣдъ поцѣлова́ть стопъ милыя Нѵмфы.
Да и-когда́ потеря́лъ-ту изъ-гла́зъ, приклонялъ слухъ-еще́ онъ,
630 Воображая себѣ, что-ея́ гласъ издали слышитъ:
Коль ни-отсу́тственна ужъ была, ту видѣлъ однако.
Та предстояла какъ-бу́дто явѣ его предъ-оча́ми;
Онъ помышлялъ что и разговоры съ нею имѣетъ,
Больше не-зна́я гдѣ-о́нъ, ни Ментора слышать не-мо́гши.
635 Но пришедъ, наконецъ, въ себя какъ-отъ-сна́ преглубо́ка,
Ментору такъ говорилъ: «я-съ-тобо́й-плыть намѣрился твердо;
Толькожъ я не-прости́лся еще съ Евхарітою тамо:
Лучше умру, съ ней нежель разста́нусь-толь неблагода́ренъ.
Ты подожди, пока я-въ-послѣ́дній-разъ съ нею увижусь,
640 И отлучусь отъ-нея́ попросивъ прощеніе въ вѣки.
А на малый конецъ, и-позво́ль да-скажу́-ей сію рѣчь:
Нѵмфа, о-Нѵмфа! Боги жесто́ки, завидящи Боги
Счастію здѣсь моему, принуждаютъ меня отлучиться;
Но не-попу́стятъ они животомъ мнѣ-скоря́й наслаждаться,
645 Нежель когда возбранятъ тебя не по́мнить до-сме́рти.
О мой-Оте́цъ! иль оста́вь-мнѣ сію послѣдню утѣху,
Коя толь-праведна есть, иль-въ-сей-ча́съ отними ты-мою́ жизнь.
Нѣтъ, нѣтъ; я не-хочу́ ни-оста́ться въ семъ-о́стровѣ нынѣ,
И ни преда́ться Любви мученіи сладкими жгущей:
650 Въ сердцѣ моемъ нѣтъ-ея́; въ немъ чувствую Дружбу едину,
Чувствую и благодарность въ немъ Евхарітѣ вседолжну.
Полно съ меня, чтобъ-еще́ проститься единожды съ нею,
Да и-поѣ́ду съ тобой уже́ не медля ни-ма́ло.»
«Ко́ль-же-мнѣ жалокъ ты! ему отвѣтствовалъ Менторъ.
655 Страсть въ тебѣ велика толь, что-не-чу́вствуешь стра́сти.
Мнишь себя спокойна быть, а смерти желаешь.
Смѣешь ты говорить, что-Любо́вь тобой не-владѣ́етъ;
Толькожъ не-мо́жешь отторгнуться тыжъ отъ Нѵмфы любимы.
Видишь токмо ея, и-ея́ единую слышишь:
660 Сталъ и слѣпъ, и глухъ на все другое конечно.
Брѣдитъ въ Огне́вицѣ кто, говоритъ: я право не-бо́ленъ.
О слѣпый Тилемахъ! ты-гото́въ забыть Пинелопу,
Ждетъ котора тебя; ты-гото́въ отстать отъ-Одѵсса,
Коего у́зришь въ Іѳакѣ, тебѣ гдѣ царствовать должно;
665 Пренебрещи́ ты-гото́въ и Славу, и Участь высо́ку,
Предобѣща́нну тебѣ отъ-Бого́въ толикими чуды,
Въ пользу твою отъ нихъ самихъ проявленными свыше.
Тыжъ и пре́зрилъ-бы вся Благая сія, да-бесче́стно
Здѣсь препроводишь жизнь при-твое́й Евхарітѣ единой.
670 Ска́жешь-ли, что Любовь къ ней-тебя́ ужъ не пригвождаетъ?
Чтожъ такое, которо тебя врѣваетъ въ мятежи?
Для́чего лучше тебѣ умереть, а не́жель-быть жи́ву?
Ради чего говорилъ при-Боги́нѣ въ восторгѣ толикомъ?
Я твоего не-поро́чу худою вѣрностью се́рдца:
675 Но Слѣпоты въ тебѣ не-могу́ не-опла́кивать горько.
Такъ бѣги́, Тилемахъ, бѣги́, бѣги́: не-возмо́жно
Инакъ Любви побѣдить, какъ-еди́нымъ отъ-о́ныя бѣгствомъ.
Храбрость проти́въ сего состоитъ Непріятеля точно
Въ томъ, чтобъ-боя́ться его, и-бѣжа́ть отъ-него́ далечайше;
680 Но препоспѣшно бѣжать, и вспять же не озираться.
Ты не-забы́лъ попеченій моихъ о-тебѣ́ во-младе́нствѣ,
Также и-бѣ́дъ, отъ-кото́рыхъ ты-спа́сся моими Совѣты.
Нынѣ иль-мнѣ́ ты вѣрь, иль-знай, что-тебя́-я оставлю.
Еслибъ ты-зна́лъ, колико тебя мнѣ-болѣ́зненно видѣть,
685 Толь устремленно въ твою погибель несущася прямо.
Ежелибъ зналъ ты все, что-страда́ль я въ оное время,
Въ кое отнюдъ не смѣлъ тебѣ ни сло́ва промолвить!
Матерь родивша тебя претерпѣла въ рожденіи меньше.
Я молчалъ; я-скрыва́лъ въ себѣ болѣ́знь-всю и тру́дность;
690 Я поглушилъ и-стена́нія всѣ вконецъ сердобольны:
Всежъ сіе, да-уви́жду что-ты ко мнѣ возвратишсяль.
О мой Сынъ! дражашій Сынъ! дай ты-мнѣ отраду;
Ты отдай мнѣ то, что-миляе́-мнѣ жизни во-Свѣ́тѣ;
Ты мнѣ-отда́й Тилемаха назадъ, потерянна мною;
695 Тыжъ и самъ себѣ самому́ отдайся возвратно.
Ежели ты Любовь Цѣломудріемъ преодолѣ́ешь;
То я паки живу воскресый, и-живу́ преблаженно:
Но когда она́ въ тебѣ сіе превозможетъ;
То ужъ Ментору жить ктому на Свѣтѣ не-мо́жно.»
700 Менторъ, такъ говоря, продолжалъ путь къ Мо́рю-самъ прямо;
А Тилемахъ, бывъ-въ-себѣ́ не силенъ да-слѣ́дуетъ съ онымъ,
Силы довольно имѣлъ попустить, быть-ведо́мъ не-проти́вясь.
Скрыта Паллада всегда подъ образомъ Ментора сѣ́да,
Кро́я невидимо тутъ свои́мъ Тилемаха Егідомъ,
705 И Божественнымъ вкругъ его лучемъ осѣняя,
Крѣпость вдохнула въ него, каковы не чувствовалъ оный
Время во-все́ своего житія на островѣ тамо.
Прибыли ужъ, наконецъ, къ такому о́строва мѣсту,
Гдѣ морскій брегъ былъ крутояръ весьма и-уте́систъ.
710 Былъ то камень всегда вспоражаемый пѣнистымъ Моремъ.
Стали смотрить съ сея Вышины, что Судно, которо
Менторъ состроилъ, ещель на томже находится мѣстѣ:
Но усмотрили они печальное Зрѣлище видя.
Сынъ Афродітинъ, Бо́жичъ, въ несносную принялъ досаду,
715 Что Незнаемый тотъ Старикъ, не токмо собою,
Былъ къ его пораженіямъ всѣмъ нечувствителенъ всяко,
Но что-еще́ отъ-него́ отнималъ онъ и Тилемаха.
Плакалъ во-рве́ніи сей; побѣжалъ и-не-ме́для къ Калѵпсѣ,
Бѣгавшей ма́хомъ тогда по темнымъ лѣса́мъ непристойно.
720 Видѣть она́ его не-могла́ безъ-стена́нія тя́жка;
Да и-послышала, что растравлялъ въ ней-онъ-ра́ны сердечны.
Въ томъ ей такъ говорилъ: «Ты-Боги́ня безсмертна во-вѣ́ки;
А попускаешь себѣ побѣжде́нной-быть Слабымъ изъ-Сме́ртныхъ,
Кой на островѣ Плѣнникъ семъ у-тебя́ пребываетъ.
725 Для́чего ты позволяешь ему отлучиться отсюду?»
«О несчастный Божокъ! Любви она́ отвѣщала,
Больше совѣтовъ твоихъ не-хочу́ я пагубныхъ слушать:
Ты изъ-споко́йства меня извлекъ глубо́ка и-сла́дка,
Да низринешь въ бездонну про́пасть злосчастій несносныхъ.
730 Такъ быть-тому́, быть такъ: я-закля́лась Стѵга водами,
Что отпущу оть-себя́ Тилемаха во́вся отъѣхать.
Са́мъ-Дій Отецъ Бого́въ, коль есть онъ ни велемощенъ,
Страшныя клятвы сея отнюдъ не-дерзну́лъ-бы нару́шить.
Ну, Тилемахъ, долой съ моего ты о́строва то́тчасъ;
735 Да доло́й-же и-ты́, долой, препагубный Мальчикъ:
Болѣй содѣлалъ ты мнѣ Злаго, нежели оный.»
Сле́зы утерши Божокъ улыбнулся збойливымъ смѣхомъ.
«Подлинно, такъ сказалъ, есть-о-че́мъ хлопотать и-круши́ться!
Волю мнѣ-да́й; а-Сама́ изволь ты слѣдовать Клятвѣ:
740 Быть Тилемаховой ты не-явля́йся противна отлучкѣ.
Нѵмфы твои, ни Я, мы Стѵгомъ отнюдъ не-клену́лись,
Чтобъ отплыть отсюду его отпустить невозбранно.
Тверду вдохну я мысль въ нихъ всѣхъ сжечь оное Судно,
Кое Менторъ самъ состроилъ въ спѣхѣ толикомъ.
745 Скорость его, удививша тебя, бесполезна пребудетъ.
Онъ и самъ, въ свой рядъ, сему задивится премного;
И уже́ нектому возъимѣетъ средство ино́е,
Да отъ-тебя́ отторгнуть какимъ Тилемаха возможетъ.»
Сіи лстивны слова́ Надежду вложили и-ра́дость
750 Въ са́мую внутренность, и глубину Калѵпсина се́рдца.
Что содѣваетъ Зефѵръ прохладою легкій своею,
Свѣ́тла Потока на-бре́гѣ въ отраду ослаблшему Стаду,
Лѣтній которое зной о-полу́дни вельми удручаетъ;
Са́мое Рѣчь сія содѣвала то для-Боги́ни,
755 Всю Отчаянность въ ней и всю болѣзнь утоляя.
То́тчасъ Лице уяснилось ея, вразъ Очи смягчились,
Мрачны печали, грызшіе въ ней утробу живую,
Нѣкій малый на-ча́съ отъ-нея́ убѣжали дале́ко.
Останови́лась Она, усмѣхнулась, Любовь приласкала;
760 Чемъ себѣ уготовила паки новы Болѣзни.
Бывъ доволенъ Божокъ преклоненіемъ скорымъ Богини,
Спѣшно пошелъ прекланять и Нѵмфъ всѣхъ образомъ тѣмже,
Кои тамъ по-гора́мъ скитались разсѣявшись по́разнь;
Ра́вно какъ-ста́до Овецъ распу́жано Волкомъ голоднымъ,
765 И разогна́но въ даль отъ стрегшаго Пастыря о́но.
Отрокъ Любви собираетъ ихъ, и-сіе́-имъ вѣщаетъ:
«Въ вашихъ рукахъ еще Тилемахъ: поспѣша́йтежъ-вы Сами
Су́дно то сжечь, которо состроилъ Менторъ продерзскій,
Чтобъ ему и съ тѣмъ убѣжать отсюду не-ме́для.»
770 Свѣточи то́тчасъ онѣ пребольшіи всѣ зажигаютъ;
Всѣ ко Бре́гу бѣгутъ; скрежещутъ; всѣ и-стена́ютъ;
Волосыжъ всѣ растрепали свои подобно Вакхантамъ.
Се ужъ пламень летитъ, и-Кора́бль тотъ се пожираетъ,
Бывый состроенъ изъ-Дре́въ сухихъ и смазанъ Смолою;
775 Се и дыма столбы съ огнемъ поднимаются къ небу.
Менторъ, и-са́мъ Тилемахъ, съ вышины огнь сей усмотрили.
Слышажъ крикъ и вопль отъ Нѵмфъ, Тилемахъ покусился
Ра́дъ-быть о-то́мъ, что-еще́ въ немъ сердце не исцѣлѣло;
Да и Менторъ ктому примѣчалъ, что-подо́билась точно
780 Онаго страсть Огню, погаше́ну очень небрежно,
Кой по разнымъ часамъ проявляетъ себя изъ-подъ-Пе́пла,
И горящіе изъ подъ того́ броса́етъ-онъ искры.
«Во́тъ-же опять, сказалъ Тилемахъ, я въ узахъ остался:
Нѣ́тъ ужъ ктому надежды намъ оста́вить сей-о́стровъ.»
785 Ясно то-ви́дѣлъ Менторъ, что Тилемахъ не-заме́длитъ
Паки упасть въ свои любовные Слабости всяки;
И что-теря́ть на-мгнове́ніе времени не надлежало.
Онъ усмотрилъ издале́че Корабль на Морѣ стоя́щій,
Къ острову кой не смѣлъ пристать, длятого́ что-всѣ-зна́ли
790 Кормчіи, что изъ Смертныхъ всѣмъ онъ былъ неприступенъ.
Мудрый немедленно Менторъ, пхнувъ рукой Тилемаха,
Тамъ на-краю́ тогда сидѣвша высокаго Камня,
Въ море низринулъ его, и-за-ни́мъ же са́мъ-онъ низвергся.
Въ нагломъ паденіи томъ Тилемахъ чуть не захлебнулся
795 Горькой водой морско́й, и сталъ уноси́мъ-быть Волна́ми.
Но приходя въ себя, и видя Ментора тутже
Руку ему подающа, да-о́нъ плыть легче возможетъ,
И ободряюща купно его велегласно симъ-сло́вомъ,
«О! претерпѣвый злѣй, и-сіе́ Зло нѣсть бесконечно»,
800 Тщался ктому удалиться отъ-о́строва токмо смертельна.
Нѵмфы, мнившись въ себѣ его удержавшіе плѣнна,
Громкимъ вскричали всѣ и-неи́стовства полнѣйшимъ воплемъ,
Что воспрепятствовать бѣгству ихъ ужъ не́были въ силахъ.
Ставши притомъ и-сама́ неутѣ́шима также Калѵпса,
805 Скоро ушла въ Пещеру свою́ стеня и-рыда́я.
Видяжъ Божичъ Любви торжество свое измѣненно,
Толь въ посрамительну и себѣ въ пребесчестну побѣду,
Выспрь отторгся на-во́здухъ, пари́лъ крила́ми своими,
И улетѣлъ тотча́съ въ Ідалійскую оную Ро́щу,
810 Лютая матерь его Афродіта гдѣ ожидала.
Тамъ лютѣ́йшій ея Сынокъ утѣшился съ нею,
Токмо смѣхомъ однимъ надъ всѣми содѣяньми Злаго.
Иль толика въ душахъ Небесныхъ враждажъ и-рети́вость!
Больше коль Тилемахъ удаленъ отъ о́строва зрился;
815 Болѣе чувствовалъ толь въ себѣ, при радости сладкой,
Бодрость свою́ оживавшу, Любовь къ Добродѣтели также.
«Я ощущаю, Ментору онъ говорилъ восклицая,
То, что-ты-ска́зывалъ мнѣ, и-чему́ не мо́гъ я повѣрить,
Опыта въ томъ не-имѣ́въ: Порокъ побѣждается токмо
820 Бѣгствомъ однимъ отъ-него́, а-други́мъ всѣмъ не одолимъ есть.
О мой-Оте́цъ! Коликожъ Боги меня возлюбили,
Са́мымъ поданіемъ мнѣ твоего поспѣшества си́льна!
Я заслужилъ лишиться того, и-съ-собо́й быть-оста́вленъ.
Больше уже́ не-бою́сь ни Мо́ря, ни-Вѣ́тровъ, ни-Бу́ри:
825 Стра́шны-мнѣ токмо зѣло мои единственны стра́сти.
Ибо Любовь и-одна́, Любовь котора бесчестна,
Есть ужаснѣе всѣхъ совокупно морски́хъ Потопленій.»