Слышала стукъ отъ-Сѣки́ры, и-слы́шала стуки отъ-мла́та.
450 Слухомъ внушала то, содрогаясь отъ-ка́жда удара;
И въ тожъ са́мое время она́ опасалась презѣльно,
Чтобъ задумчивость та отъ ней каковаго не-скрыла
Знака, иль Тилемахова взгляда на-Нѵмфу младую.
Въ томъ Евхаріта въ насмѣшку сіе Тилемаху вѣщала:
455 «Ты себѣ отъ Ментора не боишсяль таза́ній[1],
Что дерзнулъ на Ло́влю сію безъ-него́ попуститься?
О! коль жалокъ ты, и-досто́инъ быть сожалѣемъ,
Что имѣешь срогаго толь, сверьхъ-угрю́мости, Дядьку!
Въ немъ умягчить не можетъ ничто суровости мрачны:
460 Онъ является быть непріятель всякимъ забавамъ,
Онъ не можетъ терпѣть, чтобъ-и-ты́ позабавился мало;
Ставитъ тебѣ въ вину дѣла́ неповинны всемѣрно.
Могъ отъ-него́ зависѣть ты не бывъ въ состояни
Править собою самъ, и-между́ Людьми обращаться:
465 Но показавшу толико въ себѣ Благоумія тве́рда,
До́лжно-ужъ не попускать, поступать съ тобой какъ-съ-младе́нцемъ.»
Хитрыя сіи слова́ проболи Тилемахово сердце,
И наполнили то досадой на-Ме́нтора желчной,
Коего свергнуть иго съ себя хотѣлъ всеконечно.
470 Онъ боялся уже́ увидѣть онаго паки,
И ничего Евхарітѣ на-тѣ́ не-отвѣ́тствовалъ рѣчи:
Толь былъ онъ тогда въ смятеніи се́рдца великомъ!
Къ вечеру ужъ наконецъ, какъ Ловля прошла въ непрестанномъ
- ↑ Окриковъ.
Слышала стук от-Секи́ры, и-слы́шала стуки от-мла́та.
450 Слухом внушала то, содрогаясь от-ка́жда удара;
И в тож са́мое время она́ опасалась презельно,
Чтоб задумчивость та от ней какового не-скрыла
Знака, иль Тилемахова взгляда на-Нимфу младую.
В том Евхарита в насмешку сие Тилемаху вещала:
455 «Ты себе от Ментора не боишсяль таза́ний[1],
Что дерзнул на Ло́влю сию без-него́ попуститься?
О! коль жалок ты, и-досто́ин быть сожалеем,
Что имеешь срогого толь, сверьх-угрю́мости, Дядьку!
В нём умягчить не может ничто суровости мрачны:
460 Он является быть неприятель всяким забавам,
Он не может терпеть, чтоб-и-ты́ позабавился мало;
Ставит тебе в вину дела́ неповинны всемерно.
Мог от-него́ зависеть ты не быв в состояни
Править собою сам, и-между́ Людьми обращаться:
465 Но показавшу толико в себе Благоумия тве́рда,
До́лжно-уж не попускать, поступать с тобой как-с-младе́нцем.»
Хитрые сии слова́ проболи Тилемахово сердце,
И наполнили то досадой на-Ме́нтора желчной,
Коего свергнуть иго с себя хотел всеконечно.
470 Он боялся уже́ увидеть онаго паки,
И ничего Евхарите на-те́ не-отве́тствовал речи:
Толь был он тогда в смятении се́рдца великом!
К вечеру уж наконец, как Ловля прошла в непрестанном
- ↑ Окриков.
