Боги и-всѣ́ богини Олѵмпа были въ Соборѣ,
И въ преглубокомъ молчаніи очи вперенны имѣли
На тотъ островъ тогда Калѵпсинъ, да-та́ко увидятъ,
350 Кто побѣдитъ, Палладаль, иль-Сынъ Афродітинъ Любви Богъ.
Сей на островѣ воспламени́лъ все, съ Нѵмфы играя.
Но Аѳинѣ[1], подъ-о́бразомъ Ментора бывшей межъ-ни́ми,
Ревность, котора всегда отъ-Любви́ неотлучна, служила
Средствіемъ сильнымъ противъ тоя Любви огнедышны.
355 Зевсъ Смотрителемъ быть восхотѣ́лъ-же борьбы знамениты,
И пребыть межъ тѣмъ въ совершенной посредности видя.
Въ томъ Евхаріта, боясь да-отъ-не́й Тилемахъ не-отста́нетъ,
Множествомъ хитростей тщится его удержать во-плѣни́цахъ[2].
Та уже́ хотѣла отбыть съ нимъ-на-Ло́влю вторую,
360 И пришла одѣ́яна какъ Артеміда[3] Богиня.
Ей Афродіта, Еро́тъ-сынъ, пріятности придали новы;
Та́къ-что въ тотъ-де́нь Красота ея, миловидна и-пре́жде,
Всѣмъ была благозрачнѣй Калѵпсины, всяко и-вы́шше.
Зря издале́че Богиня на-ту́, и-сама́ совокупно
365 Въ са́момъ прозрачномъ своихъ изъ-исто́чниковъ также смотрилась;
Боги и-все́ богини Олимпа были в Соборе,
И в преглубоком молчании очи вперенны имели
На тот остров тогда Калипсин, да-та́ко увидят,
350 Кто победит, Палладаль, иль-Сын Афродитин Любви Бог.
Сей на острове воспламени́л всё, с Нимфы играя.
Но Афине[1], под-о́бразом Ментора бывшей меж-ни́ми,
Ревность, котора всегда от-Любви́ неотлучна, служила
Средствием сильным против тоя Любви огнедышны.
355 Зевс Смотрителем быть восхоте́л же борьбы знамениты,
И пребыть меж тем в совершенной посредности видя.
В том Евхарита, боясь да-от-не́й Тилемах не-отста́нет,
Множеством хитростей тщится его удержать во-плени́цах[2].
Та уже́ хотела отбыть с ним-на-Ло́влю вторую,
360 И пришла оде́яна как Артемида[3] Богиня.
Ей Афродита, Еро́т-сын, приятности придали новы;
Та́к-что в тот-де́нь Красота её, миловидна и-пре́жде,
Всем была благозрачней Калипсины, всяко и-вы́шше.
Зря издале́че Богиня на-ту́, и-сама́ совокупно
365 В са́мом прозрачном своих из-исто́чников также смотрилась;
