595 Токможь не-да́ть тебѣ стремглавъ низвергнуться въ ону.
Самъ понимай теперь, чегобъ никогда́-ты не-по́нялъ,
Еслибъ са́мою вещію ты въ томъ не искусился.
Тщетнобъ тебѣ говорить о-любви́ предательствахъ злобныхъ,
Льститъ которая да погуби́тъ, и-подъ сла́достьми кроетъ
600 Острые и нестерпимые горести лютаго яда.
Отрокъ-тотъ прибылъ исполненъ всѣхъ Благолѣпностей свѣтлыхъ,
Въ смѣхѣ, въ забавахъ, въ играхъ, и во-вся́кихъ пріятностяхъ нѣжныхъ.
Видѣлъ ты-са́мъ его; онъ-твое́ похитилъ и-се́рдце;
Тыжъ былъ радъ, твоему чтобъ сердцу быть похище́нну.
605 Ты подлоговъ искалъ, чтобъ-серде́чны язвы не-вѣ́дать:
Ты искалъ себя обмануть, и-себя́жъ самого льстить,
Тѣмъ что ты отнюдъ себѣ ничего не-боя́лся.
Ви́ждь-же теперь ты плодъ твоея продерзости странны:
Просишь смерти себѣ, и-еди́на е́сть-та надежда.
610 Вся смущенна Богиня подобится Ярости адской;
Жаромъ горитъ Евхаріта лютѣ́йшимъ смерти болѣзней;
Въ ревности Нѵмфы всѣ, межъ-собо́ю готовы терзаться.
Во́тъ-же что-дѣ́лаетъ Бо́жичъ Любви, Предатель умильный!
Ты соберись теперь съ природною бодростью всею,
595 Токможь не-да́ть тебе стремглав низвергнуться в ону.
Сам понимай теперь, чегоб никогда́-ты не-по́нял,
Если б са́мою вещию ты в том не искусился.
Тщетноб тебе говорить о-любви́ предательствах злобных,
Льстит которая да погуби́т, и-под сла́достьми кроет
600 Острые и нестерпимые горести лютого яда.
Отрок-тот прибыл исполнен всех Благолепностей светлых,
В смехе, в забавах, в играх, и во-вся́ких приятностях нежных.
Видел ты-са́м его; он-твое́ похитил и-се́рдце;
Тыж был рад, твоему чтоб сердцу быть похище́нну.
605 Ты подлогов искал, чтоб-серде́чны язвы не-ве́дать:
Ты искал себя обмануть, и-себя́ж самого льстить,
Тем что ты отнюд себе ничего не-боя́лся.
Ви́ждь-же теперь ты плод твоея продерзости странны:
Просишь смерти себе, и-еди́на е́сть-та надежда.
610 Вся смущенна Богиня подобится Ярости адской;
Жаром горит Евхарита люте́йшим смерти болезней;
В ревности Нимфы все, меж-собо́ю готовы терзаться.
Во́т же что-де́лает Бо́жич Любви, Предатель умильный!
Ты соберись теперь с природною бодростью всею,
