Аѳ. Послѣ всего нынѣ сказаннаго предлежитъ тебѣ, Клиній, установленіе самыхъ властей.
Кл. Такъ слѣдуетъ.
Аѳ. Государственное устроеніе заключаетъ въ себѣ два предмета: во первыхъ установленіе самыхъ властей и правителей, сколько ихъ и какимъ образомъ должны быть избираемы; потомъ законы, которыми надлежитъ снабдить каждую часть правительства, соразмѣряя ихъ качество, число и силу. Прежде, нежели будемъ говорить о самомъ выборѣ, скажемъ что нибудь приличное на сей случай...
Кл. Что такое?
Аѳ. Вотъ что. Всякому извѣстно, какъ важно законодательство. Но если съ сей стороны благоустроенное Государство поручаетъ неспособнымъ властямъ мудрые законы: то не только не получитъ отъ нихъ пользы и подвергнется посмѣянію другихъ; но отсѣлѣ произойдутъ для него величайшія нещастія и гибель.
Кл. Не иначе.
Аѳ. Представимъ себѣ, что сіе можетъ встрѣтиться въ устроеніи твоего Государства, въ твоемъ городѣ. Ты видишь, что тѣ, кои прямымъ путемъ стремятся къ полученію властей, напередъ должны представить опыты за родъ свой и за себя отъ самаго дѣтства до избранія. Избиратели должны быть наставлены въ смыслѣ законовъ, дабы они могли справедливо избирать или исключать достойныхъ одного или другаго. Но люди только сошедшіеся и не знакомые между собою могутъ ли неукоризненно избирать власти?
Кл. Безъ сомнѣнія не могутъ.
Аѳ. Но сраженіе, какъ говорятъ, уже не принимаетъ отговорки. Тоже предлежитъ тебѣ и мнѣ. Ты самъ десятый, какъ сказалъ, твердо рѣшился поселить городъ Критскому народу. Я тебѣ сотрудникъ въ настоящей нашей бесѣдѣ. И такъ, сколько зависитъ отъ меня, не оставлю своей рѣчи безъ главы. Переходя отъ одного предмета къ другому, она должна казаться весьма безобразною.
Кл. Ты прекрасно сказалъ сіе, почтенный иноземецъ.
Аѳ. И не только сказалъ, но и сдѣлаю по возможности.
Кл. Тѣмъ лучше; сдѣлаемъ, какъ говоримъ.
Аѳ. Такъ и будетъ, если сіе Богу угодно, и если мы столько преодолѣемъ свою дряхлость.
Кл. О! вѣрно Богъ намъ поможетъ.
Аѳ. Очень вѣрно; съ помощію Его возмемъ въ разсужденіе...
Кл. Что такое?
Аѳ. Что мы смѣло и съ великою опасностію населяемъ свой городъ.
Кл. Въ какомъ отношеніи и для чего особенно ты сказалъ сіе?
Аѳ. Въ томъ отношеніи, что мы даемъ законы людямъ неопытнымъ слишкомъ легко и не думая, какъ они ихъ примутъ. Всякому и несовершенному мудрецу извѣстно, что люди сначала не легко принимаютъ законы. Ждать ли намъ, доколѣ дѣти, вкусивши плоды ихъ, воспитавшись въ нихъ и приобыкши другъ къ другу, будутъ въ состояніи участвовать въ государственныхъ выборахъ? Сіе, если только можетъ совершиться надлежащимъ образомъ, я почитаю вѣрною порукою за будущую прочность такимъ образомъ воспитаннаго Государства.
Кл. Справедливо.
Аѳ. Разсмотримъ же, какимъ образомъ можно привести ето въ исполненіе? Я говорю, Клиній, что Кносійцы особенно предъ прочими Критянами должны не только просить небеснаго благословенія на населяемую нынѣ страну, но имѣть величайшее попеченіе о первыхъ чиноначаліяхъ, объ ихъ твердости и незыблимости. Другихъ властей избирать легко; но выборъ первыхъ законодателей необходимо требуетъ всей строгости.
Кл. Какой же способъ, и какое слово найдемъ мы въ семъ случаѣ?
Аѳ. Сіи, какъ я думаю. Кносійцы, какъ старѣйшіе изъ всѣхъ прочихъ городовъ, вмѣстѣ съ пришедшими для поселенія должны избрать изъ себя и изъ нихъ всѣхъ тридцать семь мужей: девятнадцать изъ пришельцовъ, прочихъ изъ самаго Кносса. Сихъ должны избрать твоему городу сами Кноссійцы, убѣдивъ, или принудивъ умѣренною силою и тебя самаго быть гражданиномъ новаго города и однимъ изъ восмнадцати.
Кл. А вы, Мегилъ и Аѳинянинъ, развѣ не желаете участвовать въ нашемъ Государство-устроеніи?
Аѳ. Аѳины и Спарта слишкомъ горды, Клиній, притомъ обѣ отстоять слишкомъ далеко; но тебѣ и прочимъ основателямъ поселенія легко сіе сдѣлать. Таково должно быть устройство съ самаго начала.
Въ продолженіи времени, когда Государство-правленіе приметъ свой ходъ, выборъ правителей долженъ произходить слѣдующимъ образомъ: въ немъ участвуютъ всѣ тѣ, кои носятъ оружіе, и конные и пѣшіе, и тѣ, кои прежде въ лѣтахъ силы и мужества были на сраженіяхъ. Мѣстомъ выбора долженъ быть храмъ, отлично почитаемый во всемъ городѣ. Каждый написавъ на таблицѣ свой голосъ, также имя отца, колѣна, мѣстопребыванія того, кто имъ избирается, и подписавъ имя свое собственное, кладетъ ее на жертвенникъ Божества. Кто найдетъ въ данномъ голосѣ что либо не по мысли своей, тотъ можетъ взять его съ жертвенника, и въ теченіи тридцати дней опять выставить на площади. Таблицы, признанныя первыми числомъ до трехъ сотъ, архонты показываютъ всему народу. По нимъ народъ опять дѣлаетъ выборъ по произволу. Избранные во второй разъ числомъ сто объявляются всенародно; въ третій разъ такимъ же образомъ народъ, разсматривая всѣхъ сто мужей, еще дѣлаетъ выборъ: и тридцать семь избранныхъ большинствомъ голосовъ, объявляются архонтами (начальниками).
Но скажите, кто въ нашемъ городѣ будетъ распоряжать выборомъ правителей? Кто займется испытаніемъ ихъ? Какъ ни нужны сіи люди въ созидаемомъ Государствѣ, при всемъ томъ невозможно имѣть ихъ прежде всякаго чиноположенія. Однакожъ они должны быть, и притомъ люди не худые, но совершенные. Говорятъ, что начало есть половина всего дѣла; мы всегда хвалимъ хорошее начало и хорошо начатому даже не находимъ достойной похвалы.
Кл. Весьма справедливо ты говоришь.
Аө. Зная сіе, оставимъ ли въ молчаніи, какимъ образомъ можно положить здѣсь хорошее начало? Я могу сказать только одно средство и необходимое и полезное въ семъ случаѣ.
Кл. Какое?
Аѳ. Я говорю, что поселяемому городу вмѣсто отца и матери служитъ городъ, отъ коего онъ произходитъ. Знаю притомъ, сколь часто бывали и бываютъ раздоры между тѣмъ и другимъ. Но нынѣ сей городъ, какъ сынъ, если и впадетъ въ разногласіе съ родителями; то нужда воспитанія заставитъ его полюбить ихъ; и онъ опять любимъ. Прибѣгая къ своимъ кровнымъ, онъ всегда найдетъ въ нихъ себѣ единственную подпору. Сіе отношеніе уже существуетъ между Кносійцами, пекущимися объ устройствѣ новаго града и между жителями сего послѣдняго. Я сказалъ и еще повторю, ибо нѣтъ вреда сказать дважды хорошее слово, что Кносійцы должны принять на себя сіе попеченіе, и между поселяющимися избрать мужей старѣйшихъ и способнѣйшихъ числомъ сто, къ коимъ присоединяются другихъ сто мужей изъ Кносійцевъ, и вмѣстѣ имѣютъ смотрѣніе въ новомъ государствѣ, чтобъ власти были избираемы и утверждаемы законнымъ образомъ. По устроеніи сего, Кносійцы возвращаются въ Кноссъ, и новый городъ уже самъ собою печется о благосостояніи своемъ и безопасности.
Избранные тридцать семь мужей, теперь и въ послѣдующее время, имѣютъ такое назначеніе: они суть блюстители во первыхъ законовъ, потомъ таблицъ, на которыхъ всякой предъявляетъ правительству количество имѣнія своего. Самое большое имѣніе простирается до четырехъ минъ дохода, второе до трехъ, третіе до двухъ, четвертое до одной. Окажется ли у кого что выше написаннаго то сіе обращается въ общественную казну. Сверхъ того виновный отъ добровольнаго истца подвергается суду, не легкому и маловажному, но постыдному, если онъ нарушаетъ законъ изъ лихоимства. Обвиняющій въ лихоимствѣ производитъ судъ предъ законоблюстителями; обвиненный теряетъ свое участіе въ общемъ имѣніи, и во всякомъ раздѣлѣ, какой только можетъ случиться въ городѣ, не лишаясь впрочемъ своего удѣла. Вина его во все продолженіе жизни остается написанною тамъ, гдѣ бы всякой могъ читать ее.
Законоблюстители удерживаютъ власть свою не долѣе двадцати лѣтъ и приступать къ ней никто не можетъ моложе пятидесяти. Принимающій ее въ шестьдесять лѣтъ, остается въ сей должности только десять лѣтъ; семидесятилѣтній не долженъ и помышлять о вступленіи въ число сихъ начальствъ. Ограничимся сначала сими тремя назначеніями для законоблюстителей. При дальнѣйшемъ ходѣ законовъ можно прибавлять для сихъ мужей другія обязанности сверхъ тѣхъ, о которыхъ мы теперь сказали.
Теперь по порядку будемъ говорить о выборѣ другихъ властей, какъ то военоначальниковъ и помощниковъ ихъ на войнѣ, конныхъ и полковыхъ начальниковъ, рядоначальниковъ, которые вообще называются таксіархами. Военачальниковъ предлагаютъ законоблюстители изъ самаго города, выбираютъ же всѣ участвующіе или участвовавшіе въ войнѣ. Если кто изъ непредставленныхъ кажется кому лучше тѣхъ, коихъ представили; то онъ, назвавъ именно представленнаго, съ клятвою противопоставляетъ ему другаго. Въ выборъ вступаетъ тотъ изъ двухъ, у котораго окажется преимущество голосовъ. Три мужа, имѣющіе самое большое количество голосовъ провозглашаются въ военачальники и правители всѣхъ военныхъ дѣлъ, и утверждаются также какъ законоблюстители.
Потомъ сіи военачальники сами предлагаютъ рядоначальниковъ, таксіарховъ, всѣхъ двѣнадцать, по числу двѣнадцати колѣнъ. Противопоставленіе имъ другихъ, рукоположеніе и выборъ производятся такимъ же образомъ, какъ и военачальниковъ. Собраніе въ настоящее время, когда еще нѣтъ ни притонеи, ни сената, назначаютъ законоблюстители на мѣстѣ священномъ и довольно обширномъ; тамъ особо возсѣдятъ конные, особо пѣшіе, особо всѣ прочіе военные чины. Въ выборѣ военачальниковъ подаютъ голосъ всѣ; въ выборѣ рядоначальниковъ участвуютъ только щитоносцы; полковыхъ начальниковъ избираетъ себѣ конница. Начальниковъ для легковооруженныхъ, для стрѣлковъ и для другихъ военныхъ должностей избираютъ себѣ сами военачальники. Остается еще сказать слово о постановленіи начальниковъ конницы. Ихъ представляютъ тѣже, кои должны представлять военачальниковъ. Такимъ же образомъ произходитъ противопоставленіе и утвержденіе ихъ. Голоса подаютъ только конные въ присутствіи пѣшихъ. Два мужа, имѣющіе самое большое количество голосовъ, дѣлаются начальниками всей конницы. Споръ въ голосахъ можетъ быть только два раза; если кто споритъ и въ третій разъ, то рѣшатъ тѣ, въ рукахъ которыхъ находится мѣра всякаго избранія.
Сенатъ составляютъ тридцать додекадъ. Число триста шестьдесять весьма удобно для каждаго раздѣленія. Четвертая часть сего числа есть девяносто; и потому каждой классъ представляетъ девяносто Сенаторовъ. Въ первый день изъ перваго класса необходимо должны выбирать всѣ; отказывающійся отъ выбора подвергается извѣстной пенѣ. По написаніи избранные утверждаются. На другой день избираютъ изъ втораго класса тѣмъ же порядкомъ. Въ третій день изъ третьяго класса избираютъ только желающіе. Три класса имѣютъ непремѣнную обязанность присутствовать при выборахъ; изъ четвертаго же всякой можетъ отсутствовать безъ взысканія. Въ четвертый день избираетъ классъ съ самымъ малымъ имѣніемъ. Изъ третьяго и четвертаго класса не желающій подавать голоса, свободенъ отъ всякой пени; платятъ только изъ втораго и перваго: изъ втораго въ трое болѣе противъ обыкновенной пени, изъ перваго же въ четверо. Въ пятый день архонты выставляютъ имена избранныхъ на смотръ всему народу; изъ нихъ всякой еще избираетъ или платитъ пеню. Избравъ въ каждомъ классѣ сто восемдесять мужей, и отдѣливъ отъ нихъ по жребію половину, сихъ опредѣляютъ на текущій годъ Сенаторами.
Такой выборъ составляетъ нѣчто среднее между выборами, кои бываютъ въ Монархіи и Димократіи; ето среднее должно быть основаніемъ всякаго правленія. Ибо никогда не можетъ быть истинной связи между господами и рабами, ни между людьми добрыми и худыми, ставшими на одной степени почестей. При неравныхъ частяхъ и равныя дѣлаются неравными безъ надлежащей соразмѣрности; и сія несоразмѣрность наполняетъ возмущеніями Государства. Весьма справедливо и сильно древнее изрѣченіе, что равенство раждаетъ дружбу; но что есть ето благодѣтельное равенство? Мы не знаемъ и заблуждаемся. Есть два равенства одноименныя, въ самомъ же дѣлѣ совершенно розныя: одно состоитъ въ вѣсѣ, числѣ и мѣрѣ; всякой народъ и законодатель можетъ сохранять его, воздавая почести по жребію. Но истинное, лучшее равенство не всякой легко постигаетъ; оно есть судъ Божій, и людямъ всегда мало открывается; и ето малое бываетъ причиною всего добраго какъ вообще для всѣхъ, такъ и для каждаго въ частности: отдавая большему большее и меньшему меньшее, оно даетъ соразмѣрное природѣ каждаго: отличнѣйшему въ добродѣтели и почести отличнѣйшія, и соразмѣрное слабѣйшимъ въ общеполезныхъ заслугахъ и просвѣщеніи.
Въ семъ состоитъ политическая справедливость, къ которой мы должны стремиться; сіе равенство должно имѣть цѣлію при поселеніи и нынѣшняго города, и всякаго другаго въ будущемъ времени, соображая законодательство не со властью одного или многихъ, и не съ силою народа, но единственно съ сею справедливостію, которая, какъ мы сказали, состоитъ въ томъ, чтобы неравнымъ воздавать равное сообразное съ природою каждаго. Необходимо въ государствѣ иногда прибѣгать къ другому роду справедливости, ложно такъ именуемой, которая нѣкоторымъ образомъ можетъ предохранить его отъ возмущеній. Ибо личное уваженіе, и снизходительность часто противъ всякаго права, можетъ быть нарушеніемъ точности и порядка. При упорствѣ народа необходимо, говорю, прибѣгать къ жребію и молиться Богу и доброму щастію, чтобъ они направили его къ справедливости. Необходимо руководствоваться тѣмъ и другимъ равенствомъ, но сколько можно рѣже тѣмъ, которое зависитъ отъ щастія. По симъ причинамъ такъ должно дѣйствовать Государство для своего благоденствія.
Но какъ карабль плывущій на морѣ требуетъ безпрерывной денной и ночной стражи: такъ и городъ обуреваемый волнами со стороны прочихъ городовъ и подверженный разнымъ внутреннимъ злоумышленіямъ требуетъ правителей, кои съ утра до вечера, и отъ вечера до утра должны смѣняться одни другими и не перемѣжаясь принимать и передавать стражу. Народъ неспособенъ къ неусыпному храненію сего порядка; изъ Сенаторовъ же многимъ нужно проводить большую часть времени во своясѣхъ и управлять своимъ имѣніемъ. Итакъ одна двѣнадцатая часть ихъ въ продолженіи каждаго мѣсяца должна быть на стражѣ и во всегдашней готовности принимать приходящаго или изъ чужой какой страны, или изъ тогоже города, выслушивать предлагающихъ что либо полезное для отечества, отвѣчать на требованія другихъ городовъ, и принимать отвѣты на свои собственныя; упреждать разныя перемѣны всегда готовыя возникнуть, извѣщать всѣхъ, если онѣ возникли, и поправлять случившееся. Сіи обязанности возлежатъ только на двѣнадцатой части Сената, которая потомъ въ теченіи одинадцати мѣсяцовъ покоится. Онаже во всѣхъ какъ узаконенныхъ, такъ и внезапно встрѣтившихся обстоятельствахъ разполагаетъ собраніями и распущеніемъ ихъ. Впрочемъ сіи стражи во всѣхъ мѣрахъ принимаемыхъ для безопасности отечества, дѣйствуютъ съ согласія прочихъ начальствъ. Сихъ постановленій касательно самаго города кажется достаточно.
Но какое попеченіе и разпорядокъ мы должны имѣть о прочей странѣ? Такъ какъ весь городъ и вся страна раздѣлены на двѣнадцать частей: то не должно ли назначить также попечителей для дорогъ, жилищь, для домостроительства, пристаней, площадей, источниковъ, храмовъ и тому подобнаго?
Кл. Конечно.
Аѳ. Скажемъ, что въ храмахъ должны быть служители жрецы и жрицы. Для путей и зданій, и къ охраненію всего принадлежащаго городу отъ всякой порчи со стороны скота и людей, для соблюденія благочинія какъ въ самомъ городѣ, такъ и въ окрестностяхъ его, должно избрать три рода начальниковъ: строителей для упомянутыхъ предметовъ; приставовъ для устройства на торжищахъ; жрецовъ для богослуженія.
Что касается до жрецовъ, должно оставлять ихъ безъ перемѣнъ, если они получили отъ родителей сіе званіе. Но гдѣ ихъ мало или совсѣмъ нѣтъ, какъ часто бываетъ въ городахъ, вновь устрояемыхъ; тамъ они, равно какъ и жрицы, избираются для содержанія храмовъ и богослуженія. Выборъ ихъ совершается частію по голосамъ, частію по жребію. Въ выборѣ ихъ участвуютъ и народъ и непринадлежащіе къ народу изъ всякой страны и всякаго города, дабы всѣ соединялись единодушіемъ. Дѣла священныя препоручаются волѣ самаго Бога и судьбѣ Его, чтобъ Онъ самъ творилъ Ему угодное. Изъ получающихъ жребіи преимущественно одобряется полный гражданинъ, истый сынъ отечества, не причастный никакому убійству, никакому нарушенію Божественныхъ законовъ, и отъ такихъ родителей, кои сами вели жизнь непорочную. Правила богослуженія заимствуются изъ Делфійскаго храма, и для сего учреждаются особенные истолкователи. Священнослуженіе не долѣе года остается у каждаго. Блюститель всѣхъ священныхъ обрядовъ по законной справедливости долженъ быть не моложе шестидесяти лѣтъ. Тѣже правила должны быть установлены относительно жрицъ.
Истолкователей избираютъ каждые четыре колѣна изъ двѣнатцати въ трехъ засѣданіяхъ по четыре, и большинствомъ голосовъ опять избравъ изъ нихъ по три, всѣхъ девять отправляютъ въ Дельфы, дабы самъ Оракулъ назначилъ изъ каждыхъ трехъ одного. Испытаніе ихъ и время возраста наблюдается тѣмъже образомъ, какъ жрецовъ. Они остаются въ должности истолкователей по жизнь свою. Убудетъ ли изъ нихъ кто, то на убылое мѣсто избираютъ тѣ четыре колѣна, къ которымъ онъ принадлежалъ. Въ хранители священныхъ денегъ при всякомъ храмѣ, заповѣдныхъ полей, и плодовъ оттолѣ получаемыхъ, откуповъ, избираются изъ высшихъ состояній по три мужа для знатнѣйшихъ храмовъ, по два, или по крайней мѣрѣ по одному для меньшихъ. Выборъ ихъ и утвержденіе производится такъ же, какъ выборъ полководцевъ. Вотъ правила относительно Богослуженія.
Сколько возможно ничто не должно оставаться безъ охраненія. Стража города ввѣряется военачальникамъ, таксіархамъ, иппархамъ, строителямъ, пританеѣ, колѣноначальникамъ и приставамъ, когда они будутъ избраны. Прочая же область охраняется слѣдующимъ образомъ: мы уже раздѣлили всю страну на двѣнадцать равныхъ округовъ; въ каждомъ округѣ живущее колѣно ежегодно избираетъ пять агрономовъ (земскихъ начальниковъ) и Филарховъ (начальниковъ колѣна.) Каждый изъ сихъ пяти мужей избираетъ себѣ двѣнадцать юношей не моложе двадцати пяти лѣтъ и не старѣе тридцати, и ежемѣсячно по очереди осматриваютъ каждую область, дабы чрезъ то пріобрѣсть опытность и свѣденіе о всей странѣ: какъ стражи и повелители они остаются въ сей должности въ продолженіи двухъ лѣтъ. Начиная съ того округа, которой кому достанется на часть, при наступленіи каждаго мѣсяца они должны перемѣняться и переходить въ новый округъ въ направленіи въ правую сторону. Сіе направленіе сначала идетъ къ востоку. По прошествіи перваго года на второй, дабы сія стража пріобрѣтала познаніе о странѣ не только въ одно время года, но и при всѣхъ годовыхъ перемѣнахъ, начальники должны обратиться назадъ, и слѣва обходить страну до истеченія года. На третій годъ избираются другіе агрономы и стражевые по пяти съ двѣнадцатью своихъ подчиненныхъ. Обходя каждой округъ они занимаются слѣдующими предметами: вопервыхъ твердо ограждаютъ страну отъ непріятелей; для сего дѣлаютъ окопы, скапываютъ возвышенности, строятъ крѣпости для отвращенія набѣговъ и всякаго вреда своимъ стяжаніямъ; на сіи работы они употребляютъ лошадей и работниковъ туземныхъ, употребляютъ принужденіе и притомъ стараются, сколько можно, не отвлекать жителей отъ собственныхъ работъ. Дѣлая всѣ страны непроходимыми для враговъ, въ тоже время содѣлываютъ ихъ удобнѣйшими для путешествія своимъ, какъ пѣшимъ, такъ колесницамъ и скоту, стараясь исправить всѣ пути и сообщенія. Чтобъ небесныя воды, стекая съ высотъ на углубленныя между горами равнины, не вредили, но еще и пользовали странѣ, они удерживаютъ плотинами и каналами ихъ стремленіе; и такимъ образомъ приготовляютъ для низменныхъ мѣстъ водохранилища и источники, коими могутъ напояться самыя безводныя степи; по берегамъ большихъ и малыхъ рѣкъ сажаютъ дерева, строятъ селенія, и посредствомъ искуственныхъ каналовъ распространяютъ всюду изобиліе. Находится ли гдѣ вблизи священный лѣсъ или храмъ, туда для украшенія они проводятъ потоки чистой воды; во всѣхъ подобныхъ мѣстахъ устрояютъ гимназіи для юношей, и теплыя омовенія для стариковъ, запасаясь для сего сухимъ лѣсомъ. Такое омовеніе служитъ облегченіемъ для страждущихъ болѣзнями, и для измождившихъ члены свои трудами земледѣлія, лучше всѣхъ пособій мудраго врача. Сіи работы при всей пользѣ и красѣ страны суть только увеселеніе для работающихъ: главная же и важнѣйшая обязанность ихъ слѣдующая: сіи шестьдесять мужей охраняютъ каждый свою страну не только отъ враговъ, но и отъ тѣхъ, кои называютъ себя друзьями. Если кто или изъ сосѣднихъ, или изъ гражданъ, свободный или рабъ обидитъ другаго, то они даютъ судъ обиженному, въ маловажныхъ дѣлахъ одни пятиначальники, а въ важнѣйшихъ, если обвиненіе простирается выше трехъ минъ, они присовокупляютъ къ себѣ двѣнадцать стражевыхъ и судятъ въ числѣ семнадцати.
Всякой судья и начальникъ, кромѣ высшихъ властей, какъ то Царя, долженъ давать отчетъ въ своемъ управленіи и судопроизводствѣ; равно и агрономы не должны поступать самовольно, какъ то, дѣлать насиліе тѣмъ, о благѣ коихъ они пекутся, возлагать на нихъ неравныя повинности, безъ согласія земледѣльцовъ брать, что захотятъ съ ихъ полей, принимать дары ласкательства и давать несправедливой судъ. За сіе лицепріятіе они подвергаются общему презрѣнію гражданъ. За прочія обиды, додѣлываемыя какому либо мѣсту до одной мины, они получаютъ наказаніе отъ самихъ жителей; а за важнѣйшія, равно какъ и за малыя, если не захотятъ добровольно подвергнуться наказанію, надѣясь избѣжать его, переходя ежемѣсячно изъ одного мѣста въ другое, обиженный приноситъ жалобу въ общіе суды. Если обвиняемый будетъ осужденъ, то онъ платитъ вдвое противъ того, чего не хотѣлъ платить добровольно по первому приговору.
Стражевые и агрономы въ теченіи двухлѣтней своей должности ведутъ такой образъ жизни: вопервыхъ въ каждомъ мѣстѣ они имѣютъ общіе столы; кто отлучится отъ общаго стола хотя на одинъ день, или проведетъ въ другомъ мѣстѣ хотя одну ночь безъ позволенія начальства, или безъ крайней какой либо необходимости; того обличаютъ пятиначальники, и написавъ имя его, какъ нарушителя стражи, выставляютъ на площади, и онъ какъ предатель отечества, подвергается всеобщему безчестію и безотвѣтно переноситъ удары отъ всякаго, кто захочетъ бить его. Кто изъ самихъ начальниковъ сдѣлаетъ сей безпорядокъ, на того должны обратить вниманіе всѣ шестьдесять прочіе. Кто изъ нихъ первый примѣтитъ сіе и не донесетъ, тотъ подвергается тому же наказанію и еще строжайшему; его объявляютъ не способнымъ ни къ какой должности исправляемой молодыми людьми. Законоблюстители должны строго смотрѣть, чтобъ подобные безпорядки не вкрадывались и вкравшіеся не оставались бы безъ наказанія.
Всякой долженъ быть убѣжденъ, что не научившійся повиноваться никогда не будетъ управлять со славою, и что болѣе чести приноситъ хорошее повиновеніе, нежели хорошее начальство: первое повиновеніе есть законамъ, сіе истинное повиновеніе Богу; потомъ старѣйшимъ и отличившимся доброю жизнію. Ежедневная пища юнаго агронома въ теченіи двухъ лѣтъ служенія его должна быть не роскошная, но самая простая. Двѣнадцать мужей по избраніи своемъ вмѣстѣ съ пятью старѣйшими должны дать себѣ обѣтъ, что они какъ служители не будутъ имѣть при себѣ другихъ слугъ и рабовъ, и не употребятъ земледѣльцовъ и поселянъ на частныя дѣла свои, но только на общественныя; во всѣхъ же собственныхъ нуждахъ будутъ пещись сами о себѣ и помогать другъ другу взаимными услугами; съ оружіемъ лѣтомъ и зимою они должны осматривать область свою, какъ для охраненія, такъ и для того, чтобъ короче познакомиться съ мѣстнымъ ея положеніемъ. Сіе познаніе страны своей ни чѣмъ не уступаетъ никакой другой наукѣ. Для сей же цѣли юноши должны любить псовою охоту не менѣе какъ для простаго удовольствія или для пользы, которую доставляетъ звѣриная ловля. Сіи обязанности долженъ исполнять со всею точностію агрономъ ли, или тайный чиновникъ и всякой другой, кто истинно хочетъ служить для блага и безопасности отечества.
Теперь по порядку слѣдуетъ говорить объ избраніи торговыхъ приставовъ (агораномовъ) и строителей. На шестьдесять агораномовъ въ городѣ слѣдуетъ избрать трехъ строителей, которые раздѣляютъ между собою двѣнадцать частей его, и соревнуя первымъ, пекутся о городскихъ улицахъ, о дорогахъ, ведущихъ изъ окресностей въ городъ, о строеніи зданій по установленнымъ правиламъ; пекутся о водѣ, которую проводятъ до города и здѣсь передаютъ имъ на попеченіе земскія стражи, чтобы она, притекая въ достаточномъ количествѣ и въ чистотѣ въ общественныя водохранилища, служила для пользы и украшенія городу. Сіи чиновники должны быть люди богатые, съ обезпеченнымъ состояніемъ, которое бы позволяло имъ совершенно посвятить себя на общее благо. Почему всякой предлагаетъ въ строители, кого пожелаетъ, изъ перваго класса. Изъ шести рукоположенныхъ и большинствомъ голосовъ избранныхъ трое отдѣляются по жребію для исправленія должности. Такимъ образомъ одобренные и утвержденные они дѣйствуютъ по даннымъ законамъ.
Потомъ избираются агораномы (начальники торжищь) числомъ пять изъ перваго и втораго классовъ. Впрочемъ выборъ ихъ произходитъ такъ же, какъ и строителей: изъ десяти мужей, избранныхъ по голосамъ, пятеро отдѣляются по жребію; всякой имѣетъ право давать голосъ на всякаго гражданина; отказывающійся отъ подаванія голоса, если донесутъ о немъ правительству, объявляется худымъ гражданиномъ и платитъ пятьдесять драхмъ пени.
Въ собраніе и на общіе совѣты приходитъ всякой желающій: гражданинъ перваго и втораго класса приходитъ по непремѣнной обязанности; или за отсутствіе платитъ десять драхмъ пени. Для третьяго и четвертаго класса нѣтъ въ семъ случаѣ никакой необходимости; они могутъ отсутствовать, не подвергаясь пенѣ, кромѣ тѣхъ случаевъ, когда Архонты по какимъ либо важнымъ причинамъ назначаютъ общее собраніе. Начальники торжищь соблюдаютъ на торжищахъ порядокъ, установленный законами, смотрятъ за цѣлостію храмовъ и общественныхъ водохранилищь, отвращая отъ нихъ всякой вредъ; наказываютъ зловредныхъ людей: рабовъ и пришельцовъ ударами и темницею; гражданина, который причинитъ подобный вредъ, сами имѣютъ право осуждать на пеню до ста драхмъ; на двойную же сумму они по совѣщанію съ строителями осуждаютъ преступника. Такое же право наказывать и налагать пеню, имѣютъ съ своей стороны строители: до одной мины они осуждаютъ сами, а на двойную пеню вмѣстѣ съ начальниками торжищь.
За тѣмъ надлежитъ постановить начальниковъ для музыки и гимнастики: однихъ для самаго ученія, другихъ для состязанія. Начальникамъ ученія законъ предназначаетъ попеченіе о гимназіяхъ и училищахъ, о благоприличіи, порядкѣ; смотрѣніе за хожденіемъ и за самымъ мѣстопребываніемъ отроковъ и дѣвицъ. Начальники состязанія полагаютъ награду атлетамъ въ гимнастическихъ и музыкальныхъ упражненіяхъ, и раздѣляются на два класса: одни для музыки, другіе для ратоборства. Въ ратоборствѣ одни начальники могутъ быть для людей и для животныхъ; въ музыкѣ же одни должны быть для монодіи (единопѣнія) и мимики (подражательнаго пѣнія), какъ то: судьи рапсодистовъ, лириковъ, играющихъ на свирѣли и симъ подобныхъ художниковъ; другіе для хороводовъ. Во первыхъ изберемъ начальника для хоровода, для той части музыки, которая пляскамъ взрослыхъ юношей и дѣвъ даетъ всю музыкальную стройность. Для сего достаточно одного начальника не моложе сорока лѣтъ, а для монодіи не моложе тридцати лѣтъ; онъ долженъ вводить достойныхъ въ состязаніе и судить о преимуществѣ спорящихъ.
Начальникъ и вождь хороводовъ избирается слѣдующимъ образомъ: любители сего художества сходятся въ собраніяхъ подъ опасеніемъ наказанія, если не придутъ. Судіями здѣсь бываютъ законоблюстители. Изъ прочихъ нежелающій не имѣетъ никакой обязанности приходить въ сіе собраніе. Каждый съ своей стороны предлагаетъ отличнѣйшаго художника, и по испытаніи его, одобреніе или неодобреніе выражается кратко, знающъ ли онъ или незнающъ. Изъ десяти избранныхъ большинствомъ голосовъ одинъ по жребію вступаетъ въ управленіе хороводами на годъ. Такимъ же образомъ избирается судья простаго пѣнія и инструментальной музыки; кому изъ представленныхъ выпадетъ жребій, тотъ, показавъ предъ правительствомъ опытъ своей способности, въ теченіи однаго года исправляетъ сію должность.
Потомъ надлежитъ избирать наградоположниковъ для конскихъ рысталищь и для тѣлесныхъ состязаній. Они избираются изъ втораго и третьяго класса. На выборъ необходимо должны приходить три первые класса; послѣднему же сіе предоставляется на произволъ. Три мужа изъ числа двадцати избранныхъ по голосамъ, отдѣляются по жребію, но такіе которыхъ одобряетъ общій голосъ. Если кто будетъ исключенъ изъ выбора на какую либо должность; то вмѣсто его избираются другіе и одобреніе ихъ совершается такимъ же образомъ.
Остается еще власть, надзоръ за общимъ воспитаніемъ дѣтей обоего пола. Сей начальникъ по законамъ долженъ быть не моложе пятидесяти лѣтъ, и отецъ семейства, притомъ предпочтительно отецъ сыновъ и дочерей, или покрайней мѣрѣ одного котораго либо изъ двухъ половъ. Избираемый и избирающіе должны помнить, что сія должность есть важнѣйшая въ государствѣ: ибо во всемъ растущемъ, первый возрастъ, направляемый сообразно съ законами естества его, есть основаніе будущихъ успѣховъ его. Сіе бываетъ равно въ растеніяхъ, въ животныхъ дикихъ и домашнихъ, и въ людяхъ. Человѣкъ, какъ животное общежительное, дѣлается божественнымъ, кротчайшимъ, если при щастливыхъ природныхъ дарованіяхъ получаетъ надлежащее воспитаніе; а безъ воспитанія или съ худымъ воспитаніемъ, онъ бываетъ лютѣйшимъ изъ всѣхъ животныхъ, какихъ только земля производитъ. По сему законодатель долженъ почитать воспитаніе первымъ и важнѣйшимъ предметомъ своего попеченія. Чтобъ въ точности исполнить сію обязаность, вопервыхъ онъ долженъ избрать мужа, во всѣхъ добродѣтеляхъ отличнѣйшаго, и поставить начальникомъ и попечителемъ воспитанія. Всѣ начальства, кромѣ Сената и Пританеевъ, собравшись въ храмѣ Аполона, тайно отъ законоблюстителей подаютъ голоса, кого каждой почитаетъ способнѣйшимъ управлять воспитаніемъ. Тотъ, у кого будетъ болѣе голосовъ, по испытаніи прочими избирательными начальствами, кромѣ законоблюстителей, управляетъ въ продолженіи пяти лѣтъ. Въ шестой годъ на его мѣсто такимъ же образомъ избирается другой.
Если кто, исправляя общественную должность, умретъ за тридцать дней прежде, нежели кончится время правленія его, то избираютъ другаго на мѣсто его тѣ, до коихъ сіе относится. Если умретъ опекунъ сиротъ, то родственники ихъ и ближніе со стороны отца и матери до двоюродныхъ братьевъ, въ продолженіи десяти дней избираютъ другаго на мѣсто умершаго; или всякой изъ нихъ платитъ пеню по драхмѣ за день, доколѣ не изберутъ опекуна.
Всякое государство перестаетъ быть государствомъ, если въ немъ нѣтъ порядка относительно судовъ. Судья безгласный, который въ третейномъ судѣ не можетъ сказать ничего на слова челобитчика, неспособенъ къ сужденію правоты. Не льзя ожидать справедливости отъ многихъ или малыхъ, но худыхъ судей. Предметъ тяжбы долженъ быть ясно изложенъ съ обѣихъ спорящихъ сторонъ. Время, медленность и многократное разсмотрѣніе много способствуютъ къ объясненію сомнѣній. Для сего обвиняющіе другъ друга напередъ должны обратиться къ ближнимъ своимъ, друзьямъ и къ людямъ, короче знающимъ сомнительное положеніе ихъ дѣла. Неполучившій здѣсь удовлетворительнаго суда переходитъ въ другое судилище; и если два судилища не могли рѣшить спора, то третье полагаетъ конецъ сужденію. Установленіе судилищь нѣкоторымъ образомъ есть тоже, что выборъ правителей; ибо всякой правитель необходимо бываетъ судьею нѣкотораго рода дѣлъ; и судья — не начальникъ дѣлается немаловажнымъ начальникомъ въ тотъ день, когда своимъ опредѣленіемъ оканчиваетъ споръ. Принимая судей за начальниковъ, скажемъ что нибудь объ ихъ личныхъ достоинствахъ, о дѣлахъ каждаго и о числѣ ихъ въ каждомъ судилищѣ.
Священнѣйшее судилище есть то, которое сами себѣ назначаютъ спорящія стороны. Для прочихъ дѣлъ есть два судилища: одно, когда частной человѣкъ обвиняетъ въ обидѣ частнаго и требуетъ правосудія; другое, когда кто, видя общее благосостояніе, нарушаемое кѣмъ либо изъ гражданъ, вступается за общее дѣло.
Скажемъ, кто и каковы должны быть судьи? Первое судилище есть общее для всѣхъ, въ третій разъ несоглашающихся между собою, и составляется такъ: всѣ власти, управляющія погодно и долѣе, послѣ лѣтняго поворота, при наступленіи новаго года съ послѣдняго числа на первое перваго мѣсяца собираются въ одинъ храмъ и даютъ клятву предъ Богомъ, что они представляютъ ему, такъ сказать, первенцовъ каждой власти, избирая отъ каждой единаго признаннаго добродѣтельнѣйшимъ судьею, который праведно и безпристрастно будетъ судить тяжбы гражданъ въ наступающемъ годѣ. Избранные представляются на испытаніе. Если не одобренъ одинъ, то на мѣсто его такимъ же образомъ избирается другой. Утвержденные дѣлаютъ судъ недовольнымъ прочими судилищами, и приговоры свои произносятъ открыто предъ всѣми. Сенаторы и прочіе начальники, избиратели судей необходимо должны быть слушателями и зрителями сихъ судопроизводствъ; изъ прочихъ же, кто пожелаетъ. Обвиняющій другаго въ злоумышленномъ несправедливомъ судѣ, представляетъ свою жалобу законоблюстителямъ. Виновный въ неправосудіи обязанъ заплатить обиженному половину убытка его; и если онъ достоинъ большаго наказанія; то судящіе опредѣляютъ, что онъ долженъ или претерпѣть сверхъ первой платы обиженному, или заплатить ему и казнѣ.
Государственныя преступленія не обходимо подлежать суду всего народа: ибо всѣ бываютъ обижены, когда кто наноситъ обиду государству; оскорбительно быть отчужденнымъ отъ сего суда. Начало и рѣшеніе такихъ дѣлъ принадлежитъ народу; но самое судопроизводство находится въ рукахъ трехъ высшихъ властей, единогласно избранныхъ обвиняющимъ и обвиняемымъ; и если сіи несогласны въ своемъ выборѣ, то сенатъ самъ назначаетъ имъ судей. Въ частныхъ тяжебныхъ дѣлахъ также по возможности всѣ должны участвовать; ибо кто не имѣетъ права подавать голоса на судѣ, тотъ почитаетъ себя лишеннымъ всѣхъ правъ гражданина. По сей причинѣ судилища должны быть устроены по колѣнамъ, и судьи, избранные по жребію безъ лицепріятія немедленно должны рѣшить возникающіе споры. Окончательное рѣшеніе всѣхъ таковыхъ дѣлъ произходитъ въ судилищѣ, о которомъ мы уже говорили; въ судилищѣ безпристрастнѣйшемъ по возможности человѣческой, коему предоставлено рѣшить тяжбы, не рѣшенныя третейнымъ и земскимъ судомъ.
Итакъ для сихъ судовъ, о коихъ трудно рѣшительно сказать, власти ли они суть, или нѣтъ, теперь я представляю одно внѣшнее общее очертаніе, въ которомъ иное объяснено, но многое опущено. Точное опредѣленіе и раздѣленіе судовъ мы сдѣлаемъ при концѣ законодательства, и дотолѣ оставимъ етотъ предметъ. Что касается до прочихъ властей, мы почти все сказали. Полное и справедливое понятіе о каждомъ предметѣ отдѣльно и вообще обо всѣхъ, относящихся до государства и устроенія его, можетъ быть представлено, когда цѣлый ходъ разсужденія обойметъ начало, средину и конецъ и разовьетъ всѣ части ихъ. Теперь дошедши до выбора властей, мы можемъ поставить его заключеніемъ предъидущему, и безъ отлогательства, безъ отступленій приступимъ къ самимъ законамъ.
Кл. Столь основательно ты говорилъ все предъидущее; а теперь еще болѣе плѣняешь насъ, соединяя конецъ съ началомъ, и столь очевидно связуя сказанное съ тѣмъ, что остается сказать.
Аѳ. Итакъ досѣлѣ хорошо идутъ наши стариковскія умственныя забавы.
Кл. Скажи лучше важныя дѣла мужей цвѣтущихъ.
Аѳ. Пусть такъ. Теперь возмемъ въ разсужденіе нѣчто: согласныль мы въ своихъ мнѣніяхъ?
Кл. Что? О какомъ предметѣ?
Аѳ. Мы знаемъ, что трудъ живописца въ изображеніи какаго нибудь животнаго никогда не бываетъ окончательнымъ; но или углубляя, или утончая тѣни, если такъ можно выразиться собственными словами сего художества, онъ никогда не почитаетъ работы своей совершенною, такъ, чтобъ въ ней не оставалось ничего ни поправить, ни дополнить.
Кл. Помню, и я слышалъ тоже, хотя самъ никогда не упражнялся въ семъ искуствѣ.
Аѳ. Нѣтъ нужды; мимоходомъ коснемся его для сравненія: еслибъ кто хотѣлъ произвесть превосходную картину, которая бы съ продолженіемъ времени ни мало не портилась, но становилась бы лучше и совершеннѣе: легко понять, что какъ смертный, если онъ не оставитъ по себѣ преемника, способнаго исправить попорченное временемъ и опущенное, по ограниченности искуства, сравнять съ первымъ очертаніемъ: то великой трудъ его будетъ весьма кратковременъ.
Кл. Истинно.
Аѳ. Не тоже ли предположеніе имѣетъ и законодатель? Во первыхъ написать законы со всею точностію; во вторыхъ такіе, кои въ продолженіи времени повѣрялись бы самымъ опытомъ. Ибо можетъ ли быть законодатель столь несмысленный, который бы не зналъ, что по необходимости остается многое, требующее поправки отъ преемника, дабы порядокъ и устройство, имъ заведенные въ государствѣ, не упадали, но улучшались безпрестанно.
Кл. Подлинно; и кто сего не пожелаетъ?
Аѳ. Итакъ, еслибъ кто могъ дѣломъ или словомъ споспѣшествовать къ сему и научить другаго искуству хранить и исправлять законы: тотъ безъ сомнѣнія не кончилъ бы о семъ рѣчи своей, не приведя ее въ исполненіе.
Кл. Не иначе.
Аѳ. И намъ теперь надлежитъ дѣлать тоже.
Кл. Какимъ образомъ?
Аѳ. Мы желаемъ издавать законы; уже избраны у насъ законоблюстители; мы уже на западѣ жизни своей; они же въ сравненіи съ нами очень молоды; и такъ мы должны и законодательствовать, и сколько можно стараться содѣлать ихъ законодателями и законоблюстителями.
Кл. Да, если можемъ.
Аѳ. Но все должно испытать и употребить стараніе.
Кл. Конечно.
Аѳ. Скажемъ же къ нимъ такъ: любезные граждане, блюстители законовъ; нѣтъ сомнѣнія, что мы предлагая законы о столь различныхъ предметахъ, весьма многое пропустимъ; и нельзя иначе. Впрочемъ мы постараемся не опустить важнѣйшаго, и цѣлое по возможности представимъ въ очертаніи. Вамъ предлежитъ дополнить очертанное. Съ какою цѣлію вы должны трудиться, послушайте: Мегиллъ, я и Клинній, мы часто разсуждали о семъ, и не нашли иной цѣли благороднѣйшей: мы желаемъ имѣть въ васъ единомышленниковъ, учениковъ и обратить ваше вниманіе на то, что, какъ мы согласились между собою, должно быть предметомъ законодателя и законоблюстителя. Все, что мы сказали о семъ, заключается въ одномъ главномъ правилѣ: необходимо знать занятія, нравы, способъ пріобрѣтенія, желанія, мнѣнія и самое ученіе, кои могутъ содѣлать государство лучшимъ; всякой гражданинъ, мущина и женщина, юный и старый къ сей цѣли должны устремлять во всю свою жизнь всѣ силы и старанія, и ни вочто ставить все прочее, какъ препятствіе къ добродѣтельной жизни; лучше согласиться на изгнаніе изъ отечества, нежели видѣть его подъ игомъ рабства, подъ владычествомъ худшихъ, и измѣнить ему постыднымъ образомъ; лучше все претерпѣть, нежели перемѣнить образъ правленія на такой, въ которомъ люди дѣлаются худшими. Вотъ, въ чемъ мы всѣ трое согласились; съ сей точки зрѣнія вы теперь хвалите или порицайте наши законы: порицайте слабые, кои не достигаютъ сей цѣли; одобрите достаточные, и благосклонно принявши ихъ, соображайте съ ними жизнь свою; прочія же занятія и такъ называемыя блага, оставте въ презрѣніи.
Началомъ предлагаемыхъ законовъ да будутъ намъ дѣла священныя. Во первыхъ припомнимъ прежнее число пять тысячь сорокъ и всѣ тѣ раздѣленія, кои оно имѣетъ вообще и по частнымъ колѣнамъ. Двѣнадцатая часть всего числа равняется произведенію двадцати одного на двадцать. Все число раздѣляется на двѣнадцать частей, и двѣнадцать, есть также число колѣнъ. Каждую часть должно представлять себѣ какъ даръ, Богомъ благословенный, соотвѣтствующій теченію мѣсяцовъ и общему ходу вселенной. Такимъ образомъ все государство связуется и движется родственнымъ Божествомъ, освящающимъ его. Иные, можетъ быть, съ большею или меньшею правильностію дѣлали другія раздѣленія, и съ большимъ или меньшимъ успѣхомъ освящали ихъ. Для насъ число пять тысячь сорокъ правильнѣе всѣхъ. Ибо оно дѣлится на всѣ числа, начиная отъ единицы до двѣнадцати, кромѣ одинадцати, и сіе раздѣленіе на одинадцать требуетъ весьма малой поправки: оно возможно, если мы отымемъ отъ дѣлимаго два. Что ето истинно, то на досугѣ легко можетъ повѣрить всякой. Принявъ на вѣру настоящее слово и назвавъ каждое колѣно именемъ Бога или сына Боговъ, воздвигнемъ имъ жертвенники со всѣмъ принадлежащимъ къ поклоненію ихъ; тамъ собираясь, будемъ совершать жертвоприношенія два раза въ мѣсяцъ; двѣнадцать разъ празднуя раздѣленіе колѣнъ и двѣнадцать разъ раздѣленіе города. Сіе будемъ совершать во первыхъ, прося милости у Боговъ, и къ исполненію священныхъ обязанностей; во вторыхъ для взаимной связи, для знакомства и для всякаго сообщенія. Въ выборѣ невѣсты и въ женидьбѣ необходимо отклонять всякое невѣденіе о ней, о родителяхъ ея и о томъ, за кого выдаютъ ее; вообще должно, сколько можно, менѣе обманываться въ сихъ случаяхъ. На сей конецъ учреждаются игрища между юношами и дѣвами, гдѣ они со всею невинностію сего возраста, и сколько позволитъ стыдливость, безъ покрова, имѣютъ предлогъ видѣть другихъ и себя показать. Начальниками и распорядителями сихъ игрищь бываютъ начальники хороводовъ, кои, сообразуясь съ намѣреніемъ законодателя, дополнятъ частности, нами опущенныя; ибо главный законодатель, какъ мы сказали, необходимо долженъ опустить многіе маловажные частные случаи. Другіе послѣ него, ежегодно повѣряя постановленія его съ самымъ опытомъ, могутъ исправлять, измѣнять ихъ, доколѣ онѣ не достигнуть до всего совершенства. Время же, достаточное для сего испытанія частныхъ и общихъ постановленій относительно жертвоприношеній и хороводъ, можетъ быть десять лѣтъ. При жизни перваго законодателя сіи перемѣны дѣлаются съ согласія его. По смерти его, каждая власть представляетъ законоблюстителямъ, что нужно поправить въ своихъ обязанностяхъ, доколѣ не придетъ все въ надлежащее устройство. Тогда сіи постановленія получаютъ свою неизмѣняемость наровнѣ съ прочими законами, первоначально установленными законодателемъ; и перемѣнять въ нихъ произвольно никому ничего не позволяется. Если встрѣтится необходимость еще сдѣлать перемѣну; то для сего должны собираться всѣ власти, весь народъ и жрецы всѣхъ Боговъ, и дѣлать ее съ общаго согласія; иначе никогда; и противящійся да будетъ укрощенъ силою закона.
Если кто изъ двадцатипятилѣтнихъ юношей, видѣвшій другихъ и себя показавшій, найдетъ по сердцу своему подругу для семейственной жизни, для будущихъ чадъ, то онъ, какъ и всякой, можетъ и долженъ жениться до тридцати пяти лѣтъ; но напередъ онъ долженъ знать, какъ найти себѣ приличную и совершенно соотвѣтствующую. Клиній замѣтилъ, что предъ каждымъ закономъ хорошо ставить пристойное предисловіе.
Кл. Ты весьма хорошо припомнилъ сіе, почтенный иноземецъ, и по моему мнѣнію выбралъ время, самое приличное для сего слова.
Аѳ. Хорошо. Юноша, скажемъ мы сыну добрыхъ родителей; тебѣ приличенъ бракъ, прославляемый мужами мудрыми, которые совѣтуютъ не бѣгать бѣдности и не искать супружества богатаго; но если всѣ прочія качества равны, то скорѣе предпочесть бѣднѣйшую и жениться на ней. Сіе полезно какъ для государства, такъ и для семейственнаго щастія: равное и соразмѣрное несравненно ближе къ добродѣтели, нежели чрезмѣрное. Юноша пламенный и слишкомъ опрометчивый въ своихъ предпріятіяхъ долженъ искать союза съ родителями степенными; съ противнымъ расположеніемъ человѣкъ долженъ искать родства, которое можетъ подстрекать его дѣятельность; вообще относительно брака есть одно краткое правило: должно искать супружества полезнаго отечеству, а не такого, которое нравится только самому себѣ. Ибо всякой по естественному влеченію стремится къ подобному себѣ; но богатство и обычаи поселяютъ великое неравенство между семействами составляющими государство. Мы не желаемъ себѣ тѣхъ нещастныхъ послѣдствій, коимъ подвергаются многія другія страны.
Весьма справедливо постановить закономъ, чтобъ богатый не искалъ супруги богатой, ни человѣкъ сильный невѣсты изъ дому сильнаго. Но принуждать соединяться характеры пламенные съ медлительными, и медлительные съ дѣятельными было бы смѣшно, и возбудило бы въ народѣ ропотъ. Не легко всякой поймётъ, что государство походитъ на сосудъ, въ которомъ налитое кипящее вино пѣнится, бьетъ; но растворенное водою, богомъ трезвости, посредствомъ сего прекраснаго союза дѣлается здоровымъ и пріятнымъ питьемъ. Таково дѣйствіе отъ смѣшенія характеровъ; но почти никто въ сіе не вникаетъ. Почему законъ необходимо долженъ опустить сіе, и убѣжденіемъ заставляетъ каждаго болѣе любить равенство дѣтей, нежели равныя супружества, основанныя на безмѣрныхъ богатствахъ. Презрѣніемъ, а не посредствомъ положительнаго закона, должно отвращать сребролюбіе въ супружествѣ. Таковы и совѣты и убѣжденія для супружества; немаловажно при семъ и то, что прежде было сказано: что должно слѣдовать вѣчнораждающей природѣ и оставляя чадъ отъ чадъ своихъ, вѣчно представлять вмѣсто себя Богу служителей.
Можнобъ было еще болѣе распространить сіе предисловіе; но кто добровольно не убѣждается сими совѣтами, и живя въ государствѣ особнякомъ, человѣкомъ чуждымъ для общества, въ тридцать пять лѣтъ еще не женился, тотъ ежегодно подвергается денежной пенѣ. Гражданинъ перваго класса платитъ сто драхмъ, втораго восемьдесять, третьяго шестьдесять, четвертаго тридцать. Сіи деньги посвящаются Юнонѣ; неплатившій годъ платитъ въ двое. Казнахранитель богини взыскиваетъ сію сумму, и если не взыщетъ, то самъ платитъ въ двое, и въ точномъ исполненіи сего закона даетъ отчетъ. Такова денежная пеня для бѣгающихъ женитьбы. Сверхъ того они теряютъ все право на почтеніе отъ младшихъ, и ни отъ кого не могутъ требовать повиновенія. Еслибъ кто изъ нихъ вздумалъ наказать другаго, то за обиженнаго всякой вступается и защищаетъ его; и незащищающій закономъ объявится какъ гражданинъ худой и малодушной.
О приданомъ уже прежде сказано, и теперь повторяю, что людямъ, снискивающимъ посредствомъ трудолюбія себѣ пропитаніе, приданное воспрещается; но они довольствуются равнымъ съ обѣихъ сторонъ. У нихъ есть все необходимое. Отъ недостатка денегъ будетъ менѣе гордости въ женахъ и менѣе низкаго раболѣпства въ мужьяхъ. Слѣдующій симъ совѣтамъ сдѣлаетъ хорошо; а неповинующійся, но или давшій, или принявшій болѣе пятидесяти драхмъ для одѣжды, одинъ платитъ мину, другой полторы мины, третій двѣ мины, высшаго класса гражданинъ сверхъ того столько же платитъ въ общественную казну. Данное же или взятое посвящается Юнонѣ или Юпитеру. Взысканія сіи производятъ казнахранители сихъ Божествъ, какъ сказано было о неженящихся, съ которыхъ взыскиваютъ жрецы Юноны или сами платятъ.
Поручительство главное при женитьбѣ есть поручительство отца, второе дѣда, третье братьевъ отъ одного отца. За недостаткомъ сихъ поручительство съ матерней стороны дѣйствительно въ томъ же порядкѣ. Въ необыкновенномъ какомъ либо случаѣ ближайшіе родственики имѣютъ сію власть вообще съ опекунами. Что касается до обрученія и до всѣхъ прочихъ священныхъ обрядовъ прежде, во время и послѣ брака, всякой да поставить себѣ долгомъ вопросить о семъ истолкователей священнослуженія и въ точности слѣдовать ихъ наставленіямъ. На пиршенства должно приглашать друзей и подругъ не болѣе пяти человѣкъ изъ тѣхъ и другихъ и такое же число родствениковъ и ближнихъ обоего пола. Угощеніе бываетъ по состоянію каждаго. Богатѣйшему оно стоитъ одной мины, иному только половину и такъ далѣе, смотря по состоянію каждаго. Повинующійся сему закону заслуживаетъ общую похвалу, а неповинующагося законоблюстители наказываютъ, какъ невѣжду и въ законѣ брачныхъ музъ ненаставленнаго.
Упиваться до пьянства не прилично и въ другихъ случаяхъ, кромѣ празднества въ честь Богу виноподателю; ищущіе супружества, какъ невѣста, такъ и женихъ при столь важной перемѣнѣ жизни, особенно должны любить трезвость. Весьма важно, чтобъ дѣти зачинались отъ родителей трезвыхъ и разумныхъ; кто знаетъ, какая ночь или какой день при Божіей помощи дастъ жизнь раждаемому. Съ тѣломъ, исполненнымъ пьянства, не должно приступать къ произведенію дѣтей; но рождаемое въ первомъ зародышѣ должно быть спокойно, безмятежно и связно. Упоенный мятется во всѣ стороны, бѣснуется тѣломъ и душею; отъ того и сѣмя его худо и непрочно; онъ производитъ чадъ увѣченныхъ, уродливыхъ, безъ всякой правильности въ тѣлѣ и характерѣ. Потому во всю жизнь, въ цѣлый годъ, покрайней мѣрѣ, доколѣ продолжается дѣторожденіе, должно избѣгать всего, что подвергаетъ произвольной болѣзни, всякаго распутства и вспылчивости. Сіе необходимо отпечатлѣвается на тѣлѣ и на душѣ младенца и производитъ худородныхъ чадъ. Особливо въ извѣстный день и въ извѣстную ночь должно воздерживаться отъ всего подобнаго. Начало и Богъ, живущій въ человѣкѣ, устрояютъ все къ лучшему концу, если имѣютъ принадлежащую имъ честь отъ всякаго тѣла.
Женящійся долженъ помнить, что одна половина жилья, доставшагося ему по жребію, назначается для рожденія и воспитанія дѣтей. Отдѣлясь отъ отца и матери, тамъ онъ особо устрояетъ свой бракъ, жительство, и живетъ съ дѣтьми своими. Въ дружествѣ есть ненасытное, подкрѣпляемое разлукою, стремленіе другъ къ другу; оно соединяетъ и связываетъ всякіе характеры. Пресытившееся сожительство, не подкрѣпляющее взаимной любви разлукою, самою сытостію производитъ взаимное отвращеніе. Зная сіе, разумные матери и отцы отпускаютъ молодыхъ въ новыя жилища ихъ, какъ на поселеніе, и только при свиданіи надзираютъ за ними, чтобы они, передавая жизнь какъ свѣтильникъ другимъ, и воспитывая дѣтей, сохраняли по закону вѣчное Богослуженіе.
Какія стяжанія составляютъ прочную неотъемлемую собственность, въ прочихъ случаяхъ сіе легко понять, и самое обладаніе безбѣдственно. Но трудность великая встрѣчается въ обладаніи рабами. Причиною сему есть то, что мы не имѣемъ точнаго понятія о нихъ. Ибо то, что говорится о рабахъ, доказываетъ и пользу ихъ, и противное.
Мег. Но что мы можемъ сказать о нихъ? Мы еще не знаемъ, какое ты имѣешь объ етомъ мнѣніе.
Аѳ. Ето неудивительно, Мегиллъ. Рабство у всѣхъ Еллиновъ, особенно у Лакедемонянъ, приводитъ насъ въ великое недоумѣніе. У однихъ оно удачно, у другихъ нещастно; не много спора производитъ рабство у Ѳессалійцевъ и порабощеніе Иракліотами Маріандиновъ. Взирая на сіе, что мы постановимъ объ обладаніи рабами? Я опустилъ ето въ своемъ словѣ, и ты правильно спросилъ, что я сказалъ бы о семъ предметѣ? Вотъ что: мы всѣ согласны что должно имѣть рабовъ приверженныхъ и способнѣйшихъ. Многіе изъ рабовъ во всякой добродѣтели бывали лучше братьевъ и дѣтей, спасали господъ своихъ, ихъ имѣніе и цѣлые домы. Такіе примѣры не рѣдки.
Мег. Точно такъ.
Аѳ. Съ другой стороны въ рабской душѣ нѣтъ ничего здраваго, и благоразумный человѣкъ никогда не долженъ вѣрить рабамъ. Мудрѣйшій изъ нашихъ поетовъ изъяснилъ сіе, говоря о Зевесѣ: Половину души отнимаетъ всевидящій Зевесъ у тѣхъ, коихъ постигаетъ рабское иго. Разсматривая сіе, одни ни въ чемъ не вѣрятъ рабскому племени, но бичами, мученіями не три раза но стократно сокрушаютъ души слугъ своихъ и порабощаютъ ихъ на подобіе скотовъ. Другіе же поступаютъ совсѣмъ противнымъ образомъ.
Кл. Если другіе такъ не согласны, то мы что будемъ дѣлать съ своею страною, что постановимъ о пріобрѣтеніи и наказаніи рабовъ?
Аѳ. А что, Клиній? Человѣкъ есть животное самое неукротимое, и при простомъ опредѣленіи, коимъ раздѣляются рабъ, свободный и господинъ, кажется, со всѣмъ не можно желать рабства, и обладаніе ими весьма трудно. Опытъ многократно показывалъ, сколь сильныя возмущенія произходили отъ Мессинцевъ и какія опасности угрожаютъ государствамъ, въ которыхъ много рабовъ одноплеменныхъ и одноязычныхъ; и теперь расказываютъ всѣ, какими грабежами и воровствомъ наполнили всю Италію бѣжавшіе рабы; по етому легко всякой придетъ въ недоумѣніе, что дѣлать въ сихъ случаяхъ. Есть только два средства: во первыхъ, чтобъ хорошо могли служить рабы, они не должны быть между собою соотечественники, и какъ можно рѣже однимъ языкомъ говорящіе; во вторыхъ должно давать имъ достаточное пропитаніе не для нихъ, но болѣе для самихъ себя. Хорошее обращеніе съ ними состоитъ въ томъ, чтобъ не причинять имъ никакой несправедливости и оказывать имъ болѣе снизхожденія, нежели равнымъ своимъ. Любящій чистосердечно и непритворно справедливость, не захочетъ быть несправедливымъ и къ тѣмъ людямъ, которыхъ онъ легко обижать можетъ; чуждый всякаго нечестія, и неправосудія относительно къ поступкамъ и нравамъ рабовъ своихъ, есть человѣкъ самый способный насаждать сѣмена добродѣтели. Сіе можно сказать о господинѣ, о государѣ и о всякомъ имѣющемъ какую либо власть надъ подчиненными. За вину мы должны наказать рабовъ, и нетерять для нихъ напрасно увѣщаній, которыя мы даемъ свободнымъ. Разговоръ съ рабомъ долженъ состоять въ одномъ приказаніи; мы не должны позволять себѣ никакой шутки съ ними ни съ мущинами, ни съ женщинами. Тѣ, которые обходятся съ ними слишкомъ ласково, ослабляютъ чрезъ сіе свою власть надъ ними и уменьшаютъ въ нихъ повиновеніе.
Кл. Справедливо.
Аѳ. Устроивъ достаточное число рабовъ для отправленія всякихъ работъ, кажется, надлежитъ говорить о жилищѣ.
Кл. Точно такъ.
Аѳ. Зодчество, во всей его силѣ, можно сказать должно быть употреблено при сооруженіи новаго города, досѣлѣ необитаемаго. Объ етомъ должно бы говорить прежде брака; но такъ случилось въ нашемъ разговорѣ; такъ и быть. На самомъ же дѣлѣ, если Богъ благословитъ совершиться нашему предпріятію, мы устроимъ сіе прежде браковъ, которые слѣдуютъ послѣ строенія. Теперь представимъ краткое очертаніе всего, что относится къ домостроительству.
Кл. Хорошо.
Аѳ. Священные храмы должны быть устроены вокругъ одной площади, и весь городъ для крѣпости и чистоты въ видѣ круга расположенъ на возвышенности. Подлѣ храмовъ устрояются домы правителей и судебныя мѣста, въ коихъ принимаются жалобы и изрѣкаются приговоры правосудія. Сіи зданія должны быть священны и по важности дѣлъ и по святости Боговъ, въ нихъ живущихъ; здѣсь совершаются уголовныя суды, назначается казнь за смертоубійство и за другія уголовныя преступленія. Что касается до стѣнъ, я согласенъ съ Спартою, онѣ должны покоиться въ землѣ и не возставать. Прекрасно сказано о семъ въ одномъ стихотвореніи, что стѣны лучше должны быть мѣдныя и желѣзныя, нежели глиняныя. Съ нашей стороны смѣшно бы казалось ограждать городъ стѣною, послѣ того, какъ мы установили ежегодно посылать по окрестностямъ юныхъ людей для дѣланія окоповъ, насыпей и крѣпостей, которыя бы удерживали непріятеля и не позволяли ему переходить за границу. Во первыхъ сіе не полезно для здоровья; во вторыхъ ето распологаетъ жителей къ трусости, увлекая ихъ къ бѣгству, вмѣсто того, чтобъ мужественно отражать враговъ. Они не будутъ искать спасенія въ неусыпной стражѣ днемъ и ночью; но почитая себя безопасными за крѣпкою оградою, за непреодолимыми вратами, они спятъ, какъ будто совсѣмъ неродились ни для какихъ трудовъ и забываютъ, что покой пріобрѣтается заботами, и что постыдной безпечности обыкновенныя слѣдствія суть труды. Но если нельзя обойтиться безъ стѣнъ, то для сего частныя строенія съ самаго начала располагаются такъ, чтобъ весь городъ представлялъ одну безпрерывную стѣну, чтобъ всѣ домы одинаковой высоты и наружности были равно удобны къ защищенію по всѣмъ направленіямъ. Пріятно смотрѣть на городъ представляющій видъ одного дома. Сіе имѣетъ болѣе удобствъ для стражи и несравненно полезнѣе для общей и частной безопасности.
При первоначальномъ строеніи города сами жители должны давать своимъ домамъ сей видъ. Строители надсматриваютъ за ними, побуждаютъ ихъ, и отступающаго отъ правилъ наказываютъ. Они же соблюдаютъ чистоту, чтобъ ни одинъ частной человѣкъ ни строеніемъ, ни копаніемъ не безобразилъ города; пекутся о стокахъ воды дождевой; однимъ словомъ, вниманіе ихъ простирается на всѣ жилища какъ внутри, такъ и внѣ города. Законоблюстители, извѣдавъ все сіе изъ самыхъ опытовъ, дополнятъ прочіе недостатки въ сихъ законахъ.
Между тѣмъ частныя и общественныя зданія, гимназіи и прочія училища устроены и ожидаютъ только посѣтителей, а театры зрителей. Мы, идя за нитью законодательства, опять приступимъ къ тому, что слѣдуетъ послѣ брака.
Кл. Хорошо.
Аѳ. Положимъ, что бракъ уже устроенъ. Теперь надлежитъ опредѣлить, какой образъ жизни должны вести молодые по крайней мѣрѣ въ первой годъ до рожденія дѣтей, въ семъ городѣ, которой будетъ отличнѣйшимъ изъ многихъ другихъ городовъ? То, что я намѣренъ сказать, едва ли кому понравится. И прежде встрѣчалось много подобныхъ трудностей, и теперь особенно возстанутъ всѣ противъ новаго постановленія. Впрочемъ всячески должно сказать то, что мы находимъ истиннымъ и законнымъ.
Кл. Конечно.
Аѳ. Тотъ ошибается, кто желаетъ дать государству законы только относительно общественной жизни, и не думаетъ о томъ, что нужно для частной; кто оставляетъ на волю каждому препроводить день, какъ онъ хочетъ, почитая излишнимъ подчинять все закону; кто, не сдѣлавъ никакихъ правилъ для частныхъ семейственныхъ дѣлъ, думаетъ, что граждане охотно будутъ поступать по законамъ въ дѣлахъ общественныхъ. Но къ чему я веду сіе? вотъ къ чему: я говорю, что молодые супруги должны ѣсть за общими столами, равно какъ до брака. Конечно сіе постановленіе странно казалось при самомъ началѣ въ вашихъ странахъ, какъ оно было введено у васъ или войною или другимъ какимъ несчастіемъ, отъ котораго уменьшилось ваше народонаселеніе; но когда вы испытали его и принуждены были пользоваться общими столами, то перестали сомнѣваться въ пользѣ сего закона, и такимъ образомъ они вошли у васъ въ обыкновеніе.
Кл. Кажется такъ.
Аѳ. И такъ постановленіе, которое сначала казалось страннымъ и опаснымъ, нынѣ законодателю не стоитъ никакаго труда. Но наше предложеніе не легко сказать и еще труднѣе исполнить, не смотря на прекрасныя слѣдствія его, еслибъ оно совершилось. Къ несчастью мы нигдѣ не находимъ сего; и законодатель остается въ посмѣяніи, что онъ словами бьетъ только воздухъ, предписывая тысячи несодѣянныхъ законовъ.
Кл. Что ты, иноземецъ, хочешь сказать и медлишь?
Аѳ. Слушайте; я болѣе нехочу мучить васъ медленностію. Все подчиненное общему порядку и сообразное съ законами, производить всѣ благодѣтельныя слѣдствія въ государствѣ; а безпорядочное и худо устроенное разрушаетъ и прочія части. На семъ утверждаю далѣе свою рѣчь: у васъ, Мегиллъ и Клиній, какъ я уже сказалъ, прекрасно, удивительно и какою-то божественною необходимостію учреждены общія трапезы для мущинъ; но неправильно исключены изъ сего закона женщины, и не открыта ясно необходимость участвовать имъ въ общихъ столахъ. Женской полъ по слабости своей теперь составляетъ почти другой родъ, родъ скрытный и хитрый, и законодатель не справедливо оставилъ его безъ распоряженія. Отъ сего опущенія у васъ теперь произходитъ многое, чего не былобъ или что моглобъ быть иначе при изданномъ законѣ. Не одну половину, какъ кажется, составляютъ сіи просмотрѣнныя неустройства со стороны женщинъ; прекрасный полъ чѣмъ слабѣе мущинъ относительно къ добродѣтели, тѣмъ болѣе имѣетъ вліянія. Для благосостоянія государства необходимо нужно исправить сей недостатокъ, и постановить однѣ правила какъ для мущинъ, такъ и для женщинъ. Но родъ человѣческій нигдѣ не былъ такъ щастливъ, чтобы напасть на сей путь; во многихъ странахъ и государствахъ, гдѣ нѣтъ общихъ столовъ, благоразуміе требуетъ даже не напоминать объ нихъ. Можно ли гдѣ нибудь, не подвергаясь посмѣянію, принудить женщинъ показаться за общественными столами? Скорѣе онѣ готовы претерпѣть все, нежели рѣшиться на послѣднее. Привыкши жить въ неизвѣстности и скрытно, онѣ упорно противятся законодателю, которой хочетъ ихъ вывесть на свѣтъ, и наконецъ восторжествуютъ надъ нимъ. Гдѣ бы я ни сказалъ сіе справедливое слово, нигдѣ не потерпятъ его; вездѣ будутъ кричать противъ меня. Но у васъ можетъ быть послушаютъ.
Если вы хотите, чтобъ все сказанное о цѣломъ государствѣ не осталось тщетнымъ, по крайней мѣрѣ на словахъ, то я изъясню вамъ, сколь важно и полезно такое учрежденіе; или перейдемъ къ другимъ предметамъ.
Кл. Почтенный иноземецъ, мы съ удовольствіемъ желаемъ слушать тебя.
Аѳ. Итакъ слушайте. Но не удивляйтесь, если я возьмусь за предметъ съ отдаленной стороны. Мы имѣемъ досугъ; намъ ничто не мѣшаетъ разсматривать законы со всѣхъ сторонъ и всякимъ образомъ.
Кл. Хорошо.
Аѳ. Итакъ возвратимся къ прежнему. Всякой долженъ предположить себѣ, что существованіе людей или не имѣло совсѣмъ никакого начала, и конца имѣть не будетъ, но было и будетъ вѣчно; или есть время, когда оно произошло, хотя время безпредѣльное.
Кл. Правда.
Аѳ. Не должно ли также предположить, что въ семъ безпредѣльномъ времени возникали и падали многія государства, измѣнялись разные обычаи и худые и хорошіе, перемѣнялись вкусы въ пищѣ, и произошли многія круговращенія временъ, въ теченіи которыхъ животныя весьма много измѣнились.
Кл. Предположимъ.
Аѳ. Мы вѣримъ также и тому, что винограду прежде не было, но потомъ онъ явился, равно оливы и дары Цереры; что нѣкто Триптолемъ былъ разпространителемъ ихъ? Когда и етаго не было, тогда, не можно ли думать, что люди устремлялись на съѣденіе другъ друга?
Кл. Такъ.
Аѳ. А что люди приносятъ въ жертву другъ друга, ето мы еще и теперь видимъ у многихъ. О насъ напротивъ говорятъ, что мы не смѣли ѣсть даже тельцовъ. Мы приносили Богамъ въ жертву не животныхъ, но хлѣбы и плоды медомъ облитыя, и другія чистыя вещества. У насъ воздерживались отъ мясъ; ѣсть ихъ и обливать кровію жертвенники Боговъ — почиталось безчестіемъ; у насъ вели жизнь такъ называемую Орфическую, употребляли въ пищу только бездушное и воздерживались отъ всего одушевленнаго.
Кл. Многіе говорятъ такъ, и ето весьма вѣроятно.
Аѳ. Но къ чему все ето сказано? возразитъ намъ кто нибудь.
Кл. Правильно ты замѣтилъ сіе.
Аѳ. Я, сколько могу, постараюсь сказать, что слѣдуетъ изъ сего.
Кл. Говори.
Аѳ. Мы видимъ, что у людей все зависитъ отъ трехъ нуждъ или побужденій. Изъ порядочнаго направленія сихъ побужденій произходитъ добродѣтель, изъ безпорядочнаго порокъ. Два первыя побужденія суть голодъ и жажда; они рождаются съ нами, и въ каждомъ животномъ производятъ естественное стремленіе неукротимое, не слушающее никакаго голоса, кромѣ того, чтобъ насытиться и удовлетворить свое желаніе. Третье побужденіе самое сильное и пламенное есть любовь или побужденіе къ произведенію подобныхъ себѣ: оно возгараетъ послѣднее, распаляетъ человѣка бѣшенствомъ и наполняетъ его чрезмѣрною отважностію. Сіи три болѣзни, влекущія человѣка къ удовольствію, должно направлять къ добродѣтели, укротить ихъ жаръ, остановить порывы тремя сильнѣйшими средствами, страхомъ, закономъ, и здравымъ смысломъ, къ которымъ должно присоединить Музъ и Бога покровителя гимнастики.
Итакъ послѣ брака мы положимъ рожденіе дѣтей, ихъ питаніе и ученіе. Такимъ образомъ въ продолженіи нашей бесѣды каждой законъ будетъ вести насъ ближе къ общимъ трапезамъ. Ознакомясь съ ними короче, можетъ быть, мы найдемъ, должны ли онѣ быть только для мущинъ, или вмѣстѣ и для женщинъ. Тогда мы дадимъ свое мѣсто и тому, на что еще нѣтъ законовъ, и какъ я сказалъ, разсмотрѣвши всѣ предметы, съ большею подробностію для каждаго изъ нихъ положимъ приличные законы.
Кл. Весьма справедливо.
Аѳ. Сохранимъ же въ памяти то, что мы сказали; можетъ быть намъ ето послужитъ къ чему нибудь.
Кл. Что прикажешь хранить въ памяти?
Аѳ. То, что мы опредѣлили въ трехъ словахъ: пищу питье, и побужденіе любить.
Кл. Будемъ помнить, что велишь.
Аѳ. Хорошо. Приступимъ опять къ супружеству. Показавъ свойства дѣторожденія, если не подѣйствуемъ убѣжденіемъ, то прибѣгнемъ къ угрозамъ закона.
Кл. Какимъ же образомъ?
Аѳ. Невѣста и женихъ должны стараться доставить отечеству прекраснѣйшихъ и благорожденныхъ дѣтей. Всѣ люди участвуя въ какомъ либо дѣлѣ, получаютъ щастливой и желаемый успѣхъ, если обращаютъ къ нему и къ себѣ возможное вниманіе; безъ старанія же и ума все бываетъ напротивъ. И такъ мужъ долженъ оказывать все ниманіе къ женѣ и къ будущимъ своимъ дѣтямъ; равно и жена съ своей стороны особенно предъ родами. За симъ имѣютъ надзоръ избранныя женщины, число коихъ бываетъ большее или меньшее смотря потому, сколько ихъ назначатъ Архонты. Сіи надзирательницы, собираясь во храмѣ Илиѳіи, проводятъ вмѣстѣ третью часть дня, и сообщаютъ одна другой свои замѣчанія, если какой мужъ или жена изъ рождающихъ живутъ не по предписаннымъ законамъ и не по клятвѣ данной при обрученіи.
Дѣторожденіе и смотрѣніе за рождающими продолжается десять лѣтъ при плодовитомъ бракѣ. Если въ сіе время супруги остаются бездѣтными, то они для взаимной пользы разводятся въ присутствіи родныхъ и женщинъ надзирательницъ. Если произойдетъ несогласіе между мужемъ и женою за выгоды принадлежащія тому и другому: то судятъ между ими десять законоблюстителей, коихъ опредѣленіе въ семъ случаѣ должно щитаться удовлетворительнымъ.
Жены надзирательницы приходятъ въ домы молодыхъ, и своими совѣтами и угрозами удерживаютъ ихъ отъ погрѣшностей и прекращаютъ ихъ буйства. Если сами не успѣютъ, то доносятъ законоблюстителямъ, и сіи должны возбранить. Если и сіи не успѣютъ, то жалуются на нихъ всему народу, написываютъ имя ихъ на площади, и даютъ клятву, что не могли исправить такого то гражданина. Написанный да будетъ безчестнымъ, если только не оправдается противъ своихъ обвинителей. Онъ лишается права ходить на свадьбы и на родины. Еслижь пойдетъ, то всякой ненаказанно можетъ бить его. Тоже наблюдается и съ женою. Она недолжна участвовать въ прогулкахъ съ подругами и въ женскихъ почестяхъ; не можетъ ходить ни на свадьбу ни на родины, если будетъ обличена въ безпорядкѣ и не оправдается.
Если мужъ имѣющій дѣтей сообщается съ другою женою, или жена съ другимъ мужемъ; то они подвергаются тому же наказанію. Цѣломудренная жизнь даетъ супругамъ права на всѣ почести. Лишеніе чести и стыдъ постигаетъ виновныхъ. Доколѣ сіи правила всѣми соблюдаются, дотолѣ законодатель молчитъ; въ противномъ случаѣ онъ возвышаетъ голосъ закона.
Началомъ жизни для каждаго есть первый годъ; сей годъ записывается въ отечественныхъ храмахъ равно со стороны малчиковъ и дѣвочекъ. Въ каждомъ колѣнѣ также на бѣлой стѣнѣ написывается число архонтовъ въ порядкѣ лѣточисленія. По мѣрѣ какъ написываются живые, мертвые стираются.
Время супружества для дѣвицы полагается отъ шестнадцати до двадцати лѣтъ; для жениха отъ тридцати до тридцати пяти. Для полученія власти женщинѣ назначается сорокъ лѣтъ, мущинѣ тридцать. Для военной службы мущинѣ назначается время отъ двадцати до шестидесяти лѣтъ а для женщины, если необходимость сего потребуетъ отъ нихъ послѣ чадорожденія, кажется, можно положить срокъ до пятидесяти лѣтъ.