Самоубийство (Дюркгейм)/Ильинский 1912 (ДО)/Книга II/Глава II

 См. также одноимённые страницы.

Самоубійство : Соціологическій этюдъ — Книга II. Глава II
авторъ Эмиль Дюркгеймъ (1858—1917), пер. А. Н. Ильинский

Оригинал: фр. Le suicide. — См. Оглавленіе. Источникъ: Э. Дюркгеймъ. Самоубійство/Пер. А. Н. Ильинскій.—СПБ: Н. П. Карбасниковъ, 1912

 

ГЛАВА II. Эгоистическое самоубійство.

Разсмотримъ, какимъ образомъ различныя вѣроисповѣданія вліяютъ на самоубійство.

I.

Если посмотрѣть на европейскую карту самоубійствъ, то съ перваго уже взгляда бросится въ глаза, что въ чисто католическихъ странахъ, какъ-то въ Испаніи, Португаліи и Испаніи, самоубійства развиты очень мало, тогда какъ максимумъ ихъ наблюдается въ протестантскихъ странахъ, въ Пруссіи, Саксоніи и Даніи. Нижеслѣдующія среднія цифры, выведенныя Морселли, подтверждаютъ это первое впечатлѣніе.

Среднее число самоубійствъ на 1 мил. жит.
Государства протестантскія	190
„Государства смѣшанныя (прот. и кат.)	96
„Государства римско-католическія	58
„Государства греко-католическія	40

Впрочемъ, низкій уровень самоубійствъ у греко-католиковъ не можетъ быть съ увѣренностью приписанъ вліянію религіи, такъ какъ цивилизація этихъ странъ рѣзко отличается отъ цивилизаціи другихъ европейскихъ націй, а слѣдовательно эти культурныя различія и могутъ оказаться причиной неодинаково выраженной наклонности къ самоубійству. Но нельзя сказать того-же самаго относительно большинства католическихъ и протестантскихъ обществъ. Безспорно, не всѣ эти страны находятся на одинаковомъ моральномъ и интеллектуальномъ уровнѣ, но сходство между ними настолько велико, что мы имѣемъ нѣкоторое право приписать различію вѣроисповѣднаго культа тотъ очевидный контрастъ, который они собою представляютъ по отношенію къ самоубійству.

Это первое сравненіе носитъ, однако, слишкомъ суммарный характеръ; несмотря на свое несомнѣнное сходство, та соціальная среда, въ которой живетъ населеніе этихъ различныхъ странъ, не вполнѣ однородна. Цивилизація Испаніи и Португаліи во многомъ уступаетъ Германіи, и это обстоятельство можетъ быть причиной того, что развитіе самоубійства въ нихъ не одинаково. Для того, чтобы избѣгнуть этой ошибки и съ большею достовѣрностью опредѣлить вліяніе католичества и протестантизма на наклонность къ самоубійству, надо сравнить роль этихъ двухъ религій внутри одного и того же общества.

Среди большихъ государствъ, входящихъ въ составъ Германской Имперіи, наименьшее число самоубійствъ приходится на долю Баваріи. Тамъ едва насчитывается до 90 годовыхъ случаевъ на 1 мил. жителей начиная съ 1874 г., тогда какъ въ Пруссіи въ 1871—75 г. ихъ было 133, въ герцогствѣ Баденскомъ—156, Вюртембергѣ—162, Саксоніи—300; въ то же время, именно здѣсь болѣе всего католиковъ: 713,2 на 1000 жит. Если мы съ другой стороны сравнимъ различныя провинціи этого королевства, то увидимъ, что число самоубійствъ прямо пропорціонально числу протестантовъ и обратно пропорціонально числу католиковъ (см. нижеслѣд. таблицу).

Баварскія провинціи (1867—75).^[1]

Провинціи съ католическимъ меньшинствомъ (меньше 50%)	Число самоубіствъ на 1 м. жителей.	Провинціи съ католическимъ большинствомъ (отъ 50 до 90%)	Число самоубіствъ на 1 м. жителей.	Провинціи, гдѣ больше чѣмъ 90% католиковъ.	Число самоубіствъ на 1 м. жителей.
Рейнскій Пфальцъ	167	Нижняя Франконія	157	Верхній Пфальцъ	64
Центральная Франконія	207	Швабія	118	Нижняя Баварія	49
Верхняя Франконія	204
Средняя	192	Средняя	135	Средняя	75

Вышеизложенный законъ подтверждается не только соотношеніемъ среднихъ чиселъ, но всѣ числа перваго столбца превышаютъ числа второго, а числа второго превышаютъ числа третьяго, безъ всякаго исключенія. То же самое мы видимъ и въ Пруссіи. Въ 14 сопоставленныхъ въ нашей таблицѣ провинціяхъ мы имѣемъ только два незначительныя исключенія: Силезія, которая, въ силу относительно высокаго числа самоубійствъ, должна бы была стоять во второмъ столбцѣ, находится только въ третьемъ, тогда какъ, наоборотъ, Померанія стоитъ въ первомъ столбцѣ, въ то время какъ ея мѣсто должно бы быть во второмъ.

Провинціи Пруссіи (1883—90 г.)

Провинціи, гдѣ протестантовъ больше чѣмъ 90%.	Число самоубіствъ на 1 м. жителей.	Провинціи, гдѣ протестантовъ отъ 89—68%)	Число самоубіствъ на 1 м. жителей.	Провинціи, гдѣ протестантовъ отъ 40—50%.	Число самоубіствъ на 1 м. жителей.	Провинціи, гдѣ протестантовъ отъ 32—28%.	Число самоубіствъ на 1 м. жителей.
Саксонія	309,4	Ганноверъ	212,3	Западная Пруссія	123,9	Познань	96,4
Шлезвигъ	309,4	Гессенъ	200,3	Силезія	260,2	Рейнская Провинція	100,3
Померанія	171,5	Бранденбургъ Берлинъ	296,3	Вестфалія	107,5	Гогенцоллернъ	90,1
		Восточная Пруссія	171,3
Средняя	264,6	—	220,0	—	163,6	—	95,6

Съ этой же точки зрѣнія поучительную картину представляетъ Швейцарія:

Французскіе кантоны	Нѣмецкіе кантоны	Во всей Конфедераціи
Католическіе	Католическіе	Католическіе кантоны
(83 случая на 1 м. ж.)	(87 случаевъ на 1 м. ж.)	(86,7 случаевъ)
Протестантскіе	Протестантскіе	Смѣшанные кантоны
(453 случая на 1 м. ж.)	(293 случая на 1 м. ж.)	(212,0 случаевъ)
		Протестантскіе кантоны
		(326,6 случаевъ)

Въ этой странѣ встрѣчается и нѣмецкое, и французское населеніе, и потому въ ней можно наблюдать въ отдѣльности вліяніе культа на каждой изъ этихъ двухъ расъ. Мы видимъ изъ таблицы, что вліяніе одинаково въ обоихъ случаяхъ. Католическіе кантоны, независимо отъ національности ихъ населенія, даютъ въ 4 или въ 5 разъ меньше самоубійствъ, чѣмъ протестантскіе. Слѣдовательно, вліяніе религіи такъ велико, что превышаетъ всякое другое.

Кромѣ того, въ довольно большомъ количествѣ случаевъ удалось непосредственно опредѣлить число самоубійствъ на 1 мил. жит. каждаго вѣроисповѣданія. Мы приводимъ цифры, полученныя нѣсколькими наблюдателями.

ТАБЛИЦА XVIII. Число самоубійствъ въ различныхъ странахъ на 1 м. лицъ каждой религіи.

	Протестанты	Католики	Евреи	Имя наблюдателя
Австрія (1852—59)	79,5	51,3	20,7	Вагнеръ
Пруссія (1849-55)	159,9	49,6	46,4	id.
—Пруссия (1869-72)	187	69	96	Морселли
—Пруссия (1890)	240	100	180	Принцингъ
Баденъ (1852-62)	139	117	87	Легуа

Продолженіе XVIII таблицы.

	Протестанты	Католики	Евреи	Имя наблюдателя
Баденъ (1870—74)	171	136,7	124	Морселли
—Баденъ (1878-88)	242	170	210	Принцингъ
Баварія (1844—56)	135,4	49,1	105,9	Морселли
—Баварія (1884—91)	224	94	193	Принцингъ
Вюртембергъ (1846—60)	113,5	77,9	65,6	Вагнеръ
—Вюртембергъ (1873—76)	190	120	60	авторъ
—Вюртембергъ (1881—90)	170	119	142	id.

Мы видимъ, что вездѣ, безъ всякаго исключенія,^[2] среди протестантовъ насчитывается большее число самоубійствъ, чѣмъ среди населенія другихъ вѣроисповѣданій. Отклоненія колеблются между минимумомъ въ 20—30% и максимумомъ въ 300%. Напрасно Mayr^[3] противъ такой согласованности фактовъ приводитъ исключеніе въ лицѣ Норвегіи и Швеціи, гдѣ, хотя населеніе и протестантское, но число самоубійствъ не велико. Прежде всего, какъ мы уже замѣтили въ началѣ этой главы, эти международныя сравненія не достаточно убѣдительны, если они не относятся къ большому числу сравниваемыхъ странъ; но даже и въ этомъ послѣднемъ случаѣ они не могутъ играть большой роли. Между жителями Скандинавскаго полуострова и населеніемъ центральной Европы существуетъ слишкомъ явное различіе, вслѣдствіе чего протестантизмъ, естественно, не въ состояніи оказывать на тѣхъ и другихъ вполнѣ одинаковаго вліянія. Кромѣ того, хотя самъ по себѣ процентъ самоубійствъ въ этихъ двухъ странахъ недостаточно высокъ, онъ все же относительно представляется довольно значительнымъ, если принять во вниманіе то скромное мѣсто, которое занимаютъ эти страны среди цивилизованныхъ народовъ Европы. Нѣтъ никакого основанія предполагать, что эти народы находятся на болѣе высокомъ интеллектуальномъ уровнѣ, чѣмъ Италія, хотя въ нихъ населеніе лишаетъ себя жизни въ 2—3 раза больше (вмѣсто 40—67, 90—100 случаевъ на 1 м. жит.). Не является-ли протестантство опредѣляющей причиной этого относительнаго возрастанія? Такимъ образомъ, данный фактъ не только не подрываетъ установленнаго нами закона, но, напротивъ, служитъ къ его подтвержденію^[4].

Что касается евреевъ, то ихъ наклонность къ самоубійству всегда слабѣе, чѣмъ у протестантовъ; въ большинствѣ случаевъ, она слабѣе также, хотя и въ меньшей пропорціи, чѣмъ у католиковъ. Но тѣмъ не менѣе случается, что это послѣднее соотношеніе нарушается, особенно въ новѣйшее время^[5]. Вплоть до половины 19-го вѣка евреи лишали себя жизни меньше, чѣмъ католики всѣхъ странъ, исключая Баварію^[6]; только начиная съ 1870-го года они стали утрачивать свою привилегію въ этомъ отношеніи, но и то очень рѣдко случается, чтобы число самоубійствъ среди евреевъ было многимъ выше, чѣмъ среди католиковъ. Не надо забывать, что евреи болѣе, чѣмъ какія бы то ни было другія вѣроисповѣдныя группы, живутъ въ городахъ и занимаются интеллигентными профессіями. Въ связи съ этимъ у нихъ наклонность къ самоубійству должна развиться сильнѣе, чѣмъ въ людяхъ, исповѣдующихъ другія вѣры, подъ вліяніемъ причинъ, не зависящихъ отъ религіи. Разъ, не смотря на это отягощающее вліяніе, процентъ самоубійцъ іудейскаго вѣроисповѣданія такъ слабъ, то если бы положеніе евреевъ было одинаково со всѣми другими народностями, эта религія давала бы, несомнѣнно, всего меньше самоубійствъ. Перейдемъ теперь къ объясненію установленныхъ фактовъ.

II.

Если вспомнить, что повсюду евреи являются ничтожнымъ меньшинствомъ и что почти во всѣхъ подвергшихся наблюденію странахъ въ меньшинствѣ оказались и католики, то естественно и соблазнительно именно въ этомъ обстоятельствѣ видѣть причину относительно малаго количества добровольныхъ смертей среди этихъ двухъ культовъ^[7].

Нельзя не признать того факта, что наименѣе многочисленные культы въ странѣ, принужденные бороться противъ враждебности окружающаго ихъ населенія, обязаны для поддержанія своего сушествованія установить въ своей средѣ суровый контроль и подчиниться исключительно строгой дисциплинѣ. Для того, чтобы оправдать оказываемую имъ терпимость, къ тому же крайне непрочную, имъ приходится развивать въ себѣ особенно высокую нравственную устойчивость.

Помимо этихъ общихъ соображеній, нѣкоторые факты дѣйствительно подтверждаютъ, что этотъ спеціальный факторъ имѣетъ извѣстное вліяніе на процентъ самоубійствъ. Въ Пруссіи мы имѣемъ рѣзко выраженное католическое меньшинство: католики составляютъ только ⅓ общаго населенія и лишаютъ себя жизни въ 3 раза меньше, чѣмъ протестанты. Разница эта уменьшается въ Баваріи, гдѣ ⅔ населенія католики; число добровольныхъ смертей среди этихъ послѣднихъ относится къ числу самоубійствъ среди протестантовъ—какъ 100 къ 275, а въ нѣкоторые періоды даже—какъ 100 къ 238. Наконецъ, въ Австріи, почти всецѣло католической странѣ, на 155 случаевъ самоубійства среди протестантовъ приходится 100 случаевъ среди католиковъ. Поэтому кажется, что тамъ, гдѣ протестанты составляютъ меньшинство, наклонность къ самоубійству вообще уменьшается.

Но, во-первыхъ, самоубійство встрѣчаетъ, вообще говоря, очень снисходительное отношеніе къ себѣ; и боязнь легкаго порицанія едва ли можетъ оказать на него такое сильное воздѣйствіе, даже, если дѣло идетъ о меньшинствѣ, положеніе котораго заставляетъ обращать усиленное вниманіе на общественное мнѣніе. Самоубійство является актомъ, никого собою не задѣвающимъ, и потому обиліе самоубійствъ не приноситъ никакого ущерба той группѣ, которая болѣе другихъ предрасположена къ нему, и не можетъ возстановить общество противъ этой группы, какъ это было бы безъ сомнѣнія при наличности въ ней большого числа убійствъ и преступленій. Кромѣ того, религіозная нетерпимость, когда она особенно сильно выражена, приводитъ часто къ обратнымъ результатамъ. Вмѣсто того, чтобы заставить диссидентовъ болѣе уважать мнѣнія большинства, она побуждаетъ ихъ совершенно не считаться съ этимъ послѣднимъ. Когда люди чувствуютъ себя подъ гнетомъ непобѣдимой враждебности, то у нихъ пропадаетъ всякая охота бороться съ нею, и сплошь да рядомъ гонимые элементы лишь съ бо́льшимъ упорствомъ начинаютъ отстаивать въ своихъ нравахъ и обычаяхъ какъ разъ то, что вызываетъ особенное порицаніе. Именно это и происходило чаще всего среди евреевъ, и поэтому подлежитъ большому сомнѣнію, чтобы ихъ исключительное преимущество въ смыслѣ самоубійства не имѣло другихъ причинъ, кромѣ относительной малочисленности.

Во всякомъ случаѣ, этого объясненія недостаточно для пониманія взаимоотношенія между католиками и протестантами. Если въ Австріи и Баваріи, гдѣ преобладаетъ католицизмъ, оказываемое имъ умѣряющее вліяніе на развитіе самоубійствъ дѣйствуетъ съ меньшей интенсивностью, то все же оно еще очень значительно; значитъ, своимъ вліяніемъ католицизмъ обязанъ не тому, что къ нѣкоторыхъ странахъ онъ является меньшинствомъ. Какова бы ни была относительная часть каждаго изъ этихъ двухъ культовъ въ общей массѣ населенія, всюду, гдѣ удалось сравнить ихъ вліяніе на самоубійство, можно было констатировать тотъ фактъ, что протестанты лишаютъ себя жизни значительно чаще, чѣмъ католики.

Есть даже страны, какъ, напримѣръ, Верхній Пфальцъ, Верхняя Баварія, гдѣ населеніе почти исключительно католическое (отъ 92—96%) и гдѣ все-таки приходится 309 и 423 случая самоубійствъ среди протестантовъ на 100 самоубійцъ-католиковъ. Соотношеніе это поднимается даже до 528% въ Нижней Баваріи, гдѣ не насчитывается и одного протестанта на 100 жителей. Поэтому, если въ такомъ значительномъ колебаніи числа самоубійствъ, представляемомъ двумя данными религіями, и играетъ нѣкоторую роль неизбѣжная осторожность и осмотрительность, присущая меньшинству, то въ главной своей части это различіе вызвано какими-нибудь другими причинами.

Мы находимъ объясненіе въ самой природѣ двухъ интересующихъ насъ религіозныхъ системъ. Та и другая въ одинаковой степени запрещаютъ и осуждаютъ самоубійство; на него не только обрушиваются самыя суровыя моральныя кары, но обѣ религіи учатъ, что за гробомъ начинается новая жизнь, гдѣ люди будутъ нести наказанія за свои грѣхи, къ числу которыхъ и протестантизмъ, и католицизмъ относятъ самоубійство. Наконецъ, и въ томъ и въ другомъ культѣ запрещеніе убивать себя носитъ божественный характеръ; мы имѣемъ здѣсь не какое-нибудь логическое умозаключеніе, а авторитетъ самого Бога. Поэтому, если протестантизмъ благопріятствуетъ большему числу самоубійствъ, то вовсе не потому, что относится къ нему иначе, чѣмъ католицизмъ. Но разъ въ этомъ частномъ случаѣ обѣ религіи выставляютъ одно и то же нравственное требованіе, то неодинаковая степень вліянія ихъ на число самоубійствъ должна имѣть своею причиной какое-нибудь изъ болѣе общихъ свойствъ, отличающихъ ихъ другъ отъ друга.

Единственнымъ существеннымъ различіемъ между католицизмомъ и протестантизмомъ является тотъ фактъ, что второй въ гораздо большей степени допускаетъ свободу изслѣдованія, чѣмъ первый. Уже однимъ тѣмъ, что протестантизмъ представляетъ собою идеалистическую религію, онъ даетъ гораздо больше мѣста для мысли и размышленія, чѣмъ греко-латинскій политеизмъ или монотеизмъ евреевъ. Онъ не довольствуется машинальными обрядами, но хочетъ управлять сознаніемъ людей. Онъ обращается къ человѣческому сознанію и даже въ тотъ моментъ, когда призываетъ разумъ къ слѣпому подчиненію, самъ говоритъ на языкѣ разума. Съ другой стороны, не подлежитъ сомнѣнію, что католикъ принимаетъ свою вѣру въ готовомъ видѣ, безъ всякаго критическаго слѣдованія. Онъ не можетъ подвергать ее даже исторической провѣркѣ, такъ какъ ему запрещено пользоваться оригиналами тѣхъ текстовъ, на которые она опирается. Для того, чтобы религіозное преданіе осталось неприкосновеннымъ, съ поразительнымъ искусствомъ построена цѣлая организованная іерархія авторитетовъ. Все, что является новизною, внушаетъ ужасъ правовѣрной католической мысли.

Протестантъ въ большей степени является творцомъ своей вѣры; библія находится въ его рукахъ, и ему не запрещено толковать ее въ любомъ направленіи. Даже самая структура протестантскаго культа обнаруживаетъ его религіозный индивидуализмъ. Нигдѣ, кромѣ Англіи, не существуетъ іерархической организаціи протестантскаго духовенства; священникъ такъ же, какъ и каждый вѣрующій, подчиненъ только самому себѣ и своей совѣсти; онъ представляетъ собою только болѣе освѣдомленнаго руководителя, чѣмъ всѣ обыкновенные вѣрующіе, но не облеченъ никакимъ спеціальнымъ авторитетомъ въ сферѣ толкованія догмы. Но, что лучше всего доказываетъ, что эта свобода мысли, провозглашенная дѣятелями реформаціи, не осталась только платоническимъ утвержденіемъ, такъ это непрекращающійся ростъ различныхъ сектъ, являющихъ собою такой живой контрастъ по сравненію съ нераздѣльнымъ единствомъ католической церкви.

Такимъ образомъ, мы пришли къ первому выводу, что наклонность протестантовъ къ самоубійству должна находиться въ зависимости отъ того духа свободомыслія, которымъ проникнута эта религія. Постараемся подробно разобраться въ этой зависимости, такъ какъ сама свободная мысль есть слѣдствіе другихъ причинъ. Когда протестантство только что появилось на свѣтъ, когда люди, послѣ того, какъ они въ теченіе долгихъ лѣтъ воспринимали свою вѣру въ незыблемо традиціонномъ видѣ, потребовали себѣ права творить ее самимъ, то произошло это не въ силу внутреннихъ преимуществъ свободнаго исканія, ибо свобода несетъ съ собою столько же страданія, сколько и радости. Свобода стала для нихъ отнынѣ неустранимой потребностью. И эта потребность въ свободѣ имѣетъ только одну причину: упадокъ традиціонныхъ вѣрованій. Если бы традиція дѣйствовала съ неослабѣвающей силой, то не было бы повода зародиться критикѣ; если бы авторитетъ преданія оставался непоколебленнымъ, то не явилась бы дерзкая мысль провѣрить самый его источникъ. Критическое мышленіе развивается только подъ давленіемъ необходимости, то есть лишь тогда, когда извѣстная группа непровѣренныхъ разумомъ идей и чувствъ, которыя до этого времени оказывались достаточными для того, чтобы руководить человѣческими поступками, теряютъ свою силу и значеніе. Рефлексія заполняетъ образовавшуюся пустоту, а не создаетъ эту послѣднюю. Равнымъ образомъ, критическое мышленіе начинаетъ погасать по мѣрѣ того, какъ мысль и воля людей превращаются въ автоматическія привычки, и, наоборотъ, пробуждается только одновременно съ дезорганизаціей установившагося обихода. Критика только тогда возстаетъ противъ общественнаго мнѣнія, когда оно уже не имѣетъ прежней силы, т. е. не является уже въ полной мѣрѣ общественнымъ. Если требованія критики не носятъ характера только временнаго и преходящаго кризиса, а принимаютъ хроническую форму, если индивидуальное сознаніе настойчиво и неуклонно настаиваетъ на своей автономіи, то это значитъ, что новыя мысли не успѣли еще кристаллизоваться, что мысль еще мечется по всѣмъ направленіямъ и не въ состояніи заступить мѣсто стараго убѣжденія. Если бы образовалась новая система вѣрованій, которая представилась бы всѣмъ настолько же неоспоримой, какъ и предыдущая, то никто бы и не подумалъ ее оспаривать. Самое обсужденіе такихъ вѣрованій кажется чѣмъ-то недозволеннымъ, потому что идеи, раздѣляемыя всѣмъ обществомъ, пріобрѣтаютъ авторитетъ, дѣлающій ихъ неприкосновенною святынею и ставящій ихъ выше всякой возможности спора и необходимости доказательства. Для того, чтобы убѣжденія сдѣлались болѣе терпимыми, надо, чтобы они стали менѣе полными и общими и чтобы назрѣвшія уже противорѣчія поколебали ихъ силу.

Поэтому, если можно утверждать, что провозглашенная свобода мысли умножаетъ ереси, то надо прибавить, что сама она порождается ересями, что она можетъ стать желанной и получить фактическое осуществленіе, лишь какъ принципъ, позволяющій скрытымъ или полуявнымъ ересямъ развиться вполнѣ свободно. Слѣдовательно, если протестантизмъ удѣляетъ больше мѣста индивидуальной мысли, нежели католичество, значитъ, онъ бѣднѣе вѣрованіями и меньше зависитъ отъ установившихся обычаевъ. Религіозное общество не можетъ существовать безъ коллективнаго credo и оно тѣмъ болѣе едино и тѣмъ болѣе сильно, чѣмъ болѣе распространено это credo. Оно не соединяетъ людей путемъ обмѣна взаимныхъ услугъ,—этой временной связи, которая мирится съ различіями и даже предполагаетъ послѣднія, но не въ состояніи ихъ примирить. Религія объединяетъ людей, только привязывая ихъ къ одной и той же системѣ ученій, и единство это тѣмъ сильнѣе, чѣмъ болѣе широкое поле охватываетъ данная система и чѣмъ солиднѣе она построена. Чѣмъ больше лежитъ религіознаго отпечатка на образѣ мыслей и дѣйствій даннаго общества, чѣмъ полнѣе, слѣдовательно, исключена здѣсь возможность свободнаго изслѣдованія, тѣмъ сильнѣе мысль о Богѣ проникаетъ во всѣ детали человѣческаго существованія и направляетъ къ одной цѣли всѣ индивидуальныя воли. Наоборотъ, чѣмъ сильнѣе въ группѣ вѣрующихъ проявляются частныя сужденія, тѣмъ менѣе ея роль въ жизни людей, тѣмъ слабѣе ея сплоченность и жизненность. Мы пришли, такимъ образомъ, къ заключенію, что перевѣсъ на сторонѣ протестантизма въ сферѣ самоубійствъ происходитъ отъ того, что эта церковь по существу своему менѣе цѣлостна, нежели католическая.

Этимъ же объясняется положеніе, занимаемое въ данномъ случаѣ іудействомъ. Въ самомъ дѣлѣ, то осужденіе, съ которымъ къ нему издавна относится христіанство, создало среди евреевъ необыкновенно сильное чувство солидарности. Необходимость бороться со всеобщимъ враждебнымъ отношеніемъ, невозможность даже свободно общаться съ остальною частью населенія замкнули евреевъ въ тѣсный сплоченный кругъ; поэтому каждая еврейская община сдѣлалась маленькимъ соціальнымъ цѣлымъ, компактнымъ и единымъ, и притомъ весьма ярко сознающимъ это свое единство. Внутри него всѣ живутъ и мыслятъ одинаково, индивидуальныя расхожденія становятся почти невозможными въ силу общихъ условій существованія и тщательнаго неуклоннаго наблюденія всѣхъ надъ каждымъ. Такимъ образомъ религіозный союзъ евреевъ, замкнутый въ самомъ себѣ, въ силу той нетерпимости, предметомъ которой онъ былъ, оказался болѣе тѣснымъ, чѣмъ всѣ другіе. Поэтому, по аналогіи съ тѣмъ, что мы только что видѣли по отношенію къ протестантизму, слабая степень предрасположенія евреевъ къ самоубійству объясняется именно этою причиной въ противовѣсъ обстоятельствамъ разнаго рода, которыя, наоборотъ, должны были бы усилить въ нихъ эту наклонность. Конечно, съ одной стороны этимъ преимуществомъ евреи обязаны окружающей ихъ враждебности; но если она и оказала такое вліяніе, то не потому, что она внушила имъ болѣе высокія правила нравственности, а потому, что заставила ихъ вести болѣе сплоченный образъ жизни; евреевъ предохраняетъ отъ самоубійства тотъ фактъ, что религіозное общество, къ которому они принадлежатъ, крѣпко сцементировано. Но все же гнетущій ихъ остракизмъ является только одной изъ причинъ этой особенности; самый характеръ еврейской религіи оказываетъ на наклонность къ самоубійству не малое вліяніе. Въ самомъ дѣлѣ, іудейство, какъ и всѣ религіи низшаго порядка, представляетъ собою по существу собраніе правилъ и обычаевъ, самымъ тщательнымъ образомъ регламентирующихъ всѣ детали человѣческаго существованія, не оставляя почти ничего на свободное усмотрѣніе индивидуальной воли.

III.

Нѣсколько фактовъ подтверждаютъ предыдущее объясненіе. Во-первыхъ, среди всѣхъ большихъ странъ съ протестантскимъ населеніемъ Англія является страной съ наименьшимъ числомъ самоубійствъ; въ ней насчитывается около 80 самоубійствъ на 1 м. жителей, тогда какъ въ реформатскихъ общинахъ Германской имперіи мы имѣемъ отъ 140—400 случаевъ. Въ то же время никто не скажетъ, чтобы идейная и дѣловая жизнь была развита въ Англіи менѣе сильно, чѣмъ въ какой-нибудь другой странѣ^[8]. Надо принять во вниманіе, что одновременно съ этимъ англиканская церковь значительно болѣе сплочена, чѣмъ другія протестантскія церкви. Правда, обыкновенно Англію считаютъ классической страной индивидуальной свободы, но на самомъ дѣлѣ факты указываютъ на то, что число вѣрованій и правилъ поведенія общихъ и обязательныхъ, а слѣдовательно изъятыхъ изъ сферы индивидуальнаго усмотрѣнія, болѣе значительно въ Англіи, чѣмъ въ Германіи. Во-первыхъ, въ Англіи законъ до сихъ поръ санкціонируетъ много религіозныхъ предписаній, какъ напримѣръ: законъ о соблюденіи воскресенья; законъ, запрещающій выводить на сценѣ лицъ изъ Священнаго писанія; или законъ, который еще недавно требовалъ отъ каждаго депутата чего-то въ родѣ присяги и т. д. Затѣмъ, хорошо извѣстно, какъ сильно и общераспространено въ Англіи уваженіе традицій, и, само собой разумѣется, эта черта проявляется въ религіозной области не менѣе, чѣмъ во всѣхъ остальныхъ. Сильное развитіе традиціонализма всегда подавляетъ самодѣятельность индивида. Наконецъ, изъ всего протестантскаго духовенства одно только англиканское имѣетъ іерархическую организацію. Эта внѣшняя организація является, конечно, показателемъ внутренняго единства, которое несовмѣстимо съ ясно выраженнымъ религіознымъ индивидуализмомъ.

Кромѣ того, Англія является той протестантской страной, гдѣ число духовенства особенно велико. Въ 1876 г. на каждаго служителя культа приходилось тамъ 908 прихожанъ, тогда какъ въ Венгріи ихъ было 932, въ Голландіи 100, въ Даніи 1.300, въ Швейцаріи 1.440, въ Германіи 1.600^[9]. Но число священниковъ отнюдь нельзя считать незначительной подробностью и только поверхностной чертой, не стоящей ни въ какомъ отношеніи къ внутренней природѣ религіи. Доказательствомъ этого служитъ уже то обстоятельство, что вездѣ католическое духовенство гораздо многочисленнѣе, чѣмъ протестантское. Въ Италіи на 1 священника приходится 267 католиковъ, въ Испаніи 419, въ Португаліи 536, въ Швейцаріи 540, во Франціи 823, въ Бельгіи 1.050. Это объясняется тѣмъ, что священникъ представляетъ собою естественный органъ для выраженія вѣры и традиціи и что здѣсь, какъ и всюду, органъ развивается въ той же мѣрѣ, какъ и та функція,которой онъ служитъ: чѣмъ интенсивнѣе религіозная жизнь, тѣмъ большее число людей нужно для руководства ею; чѣмъ больше догмъ и правилъ, которыя не могутъ быть предоставлены личному толкованію, тѣмъ больше надо компетентныхъ авторитетовъ для объясненія ихъ смысла; съ другой стороны, чѣмъ многочисленнѣе авторитеты, тѣмъ лучше они проникаютъ въ души индивидовъ и лучше овладѣваютъ ими. Такимъ образомъ, Англія не только не опровергаетъ нашей теоріи, но служитъ для нея подтвержденіемъ и провѣркой. Если протестантизмъ не производитъ въ ней тѣхъ же результатовъ, что и на континентѣ, то это значитъ, что религіозное общество въ Англіи имѣетъ очень сплоченную организацію и тѣмъ самымъ приближается къ католической церкви.

Но у насъ есть и еще одинъ аргументъ, болѣе общаго характера.

Стремленіе къ свободному изслѣдованію можетъ пробудиться лишь вмѣстѣ со стремленіемъ къ образованію. Въ самомъ дѣлѣ, знаніе является единственнымъ средствомъ, которымъ располагаетъ мышленіе для достиженія своихъ цѣлей. Когда лишенные смысла вѣрованія и обычаи теряютъ свой авторитетъ, то для того, чтобы замѣнить ихъ другими, необходимо обратиться къ просвѣщенному сознанію, высшей формой котораго является наука; въ основаніи своемъ эти два стремленія составляютъ одно и то же и являются результатомъ одной и той же причины. Въ общемъ, люди стремятся къ образованію только по мѣрѣ того, какъ они освобождаются отъ ярма традиціи, такъ какъ, пока она владѣетъ умами, она замѣняетъ собою все и не терпитъ соперничества никакой иной силы. Наоборотъ, люди начинаютъ стремиться къ свѣту съ того момента, когда новыя потребности перестаютъ находить себѣ удовлетвореніе въ окружающей темнотѣ устарѣвшихъ и изжившихъ себя обычаевъ. Именно поэтому философія, первичная и синтетическая форма науки, выступаетъ на сцену, когда религія теряетъ свою власть, но не раньше этого момента; непосредственно затѣмъ она даетъ начало прогрессивно размножающимся частичнымъ отраслямъ знанія, по мѣрѣ того, какъ, въ свою очередь, развивается вызвавшая ее потребность. Поэтому, если мы не ошиблись, если прогрессивное паденіе коллективныхъ и обычныхъ предразсудковъ предрасполагаетъ къ самоубійству и если именно этимъ обстоятельствомъ опредѣляется повышенная наклонность къ нему среди протестантовъ, то мы должны ожидать наличности слѣдующихъ двухъ фактовъ: 1) стремленіе къ образованію должно быть сильнѣе у протестантовъ, чѣмъ у католиковъ; 2) по скольку стремленіе это указываетъ на упадокъ общепринятыхъ вѣрованій, постольку оно должно, вообще говоря, измѣняться пропорціонально числу самоубійствъ.

Подтверждается-ли эта двойная гипотеза фактами?

Если сравнивать только вершины католической Франціи и протестантской Германіи, т. е. только самые высшіе классы этихъ двухъ націй, то, повидимому, Франція можетъ выдержать сравненіе съ Германіей. Въ большихъ центрахъ Франціи наука находится на той же степени развитія, какъ и у ея сосѣдей; даже можно съ достовѣрностью сказать, что многіе протестантскіе центры уступаютъ ей въ этомъ смыслѣ. Но если въ высшихъ слояхъ этихъ двухъ странъ стремленіе къ образованію ощущается съ одинаковой силой, то нельзя сказать того же самаго про низы народной массы; и если въ обѣихъ сравниваемыхъ странахъ просвѣщеніе достигаетъ почти той же максимальной интенсивности, то средняя интенсивность во Франціи слабѣе, чѣмъ въ Германіи. То же можно сказать обо всѣхъ вообще католическихъ націяхъ при сравненіи ихъ съ націями протестантскими. Можно предполагать, что въ области высшей культуры первыя не уступаютъ вторымъ, но совершенно другую картину представляетъ сравненіе интенсивности народнаго образованія. Тогда какъ у протестантскихъ народовъ (Саксонія, Норвегія, Швеція, Баденъ, Данія и Пруссія) въ теченіе 1877—78 г., на 1.000 дѣтей школьнаго возраста, т. е. отъ 6—12 лѣтъ, 957 человѣкъ въ среднемъ посѣщали школу, католическія страны (Франція, Австро-Венгрія, Испанія, Италія) за тотъ же періодъ насчитывали только 667 человѣкъ на 1.000, т. е. на 31% меньше. То же самое мы видимъ въ 1874—75 и 1860—61 гг.^[10]. Пруссія, въ которой это число ниже, чѣмъ во всѣхъ другихъ протестантскихъ странахъ, стоитъ въ этомъ отношеніи все-таки выше Франціи, идущей во главѣ католическихъ странъ: въ Пруссіи 897 обучающихся дѣтей приходится на 1.000, а во Франціи только 766^[11]. Изъ всей Германіи больше всего католиковъ въ Баваріи, и она насчитываетъ больше всего неграмотныхъ. Изъ всѣхъ провинцій Баваріи наиболѣе сильнымъ католическимъ духомъ проникнутъ Верхній Пфальцъ, и въ немъ больше всего число новобранцевъ, не умѣющихъ ни читать, ни писать (15% въ 1871 г.). То же совпаденіе мы видимъ въ Пруссіи, въ Прусской провинціи и герцогствѣ Познань^[12]. Наконецъ, во всемъ королевствѣ въ 1871 г. насчитывалось неграмотныхъ на 1.000 протестантовъ 29 человѣкъ и на 1.000 католиковъ 152. То же соотношеніе наблюдается среди женщинъ этихъ двухъ вѣроисповѣданій^[13].

Но намъ, пожалуй, возразятъ, что первоначальное образованіе не можетъ служить мѣриломъ для состоянія общаго образованія страны; часто говорили, что не числомъ неграмотныхъ измѣряется степень образованности вообще. Согласимся съ этимъ возраженіемъ, хотя, по правдѣ сказать, различныя степени образованія болѣе связаны между собою, чѣмъ это кажется, и трудно развиться одной въ то время, какъ другая не развивается одновременно съ ней^[14]. Во всякомъ случаѣ, если уровень первоначальной культуры только въ очень слабой степени отражаетъ уровень культуры научной, то все же съ достаточной точностью указываетъ, въ какой мѣрѣ народъ, взятый въ общей массѣ, испытываетъ жажду знанія; потребность въ просвѣщеніи должна ощущаться въ высшей степени, разъ возникло стремленіе распространить его элементы вплоть до самыхъ низшихъ слоевъ населенія. Для того, чтобы предоставить въ общее пользованіе средства къ образованію, для того, чтобы объявить невѣжество наказуемымъ по закону, народъ долженъ считать проясненіе и развитіе сознанія непремѣннымъ условіемъ своего бытія. Въ самомъ дѣлѣ, если протестантскія націи признали такую важность за образованіемъ, то они это сдѣлали потому, что считаютъ необходимымъ каждому человѣку доставить возможность читать и толковать Библію. Въ данный моментъ мы хотимъ опредѣлить среднюю интенсивность этой потребности и то значеніе, которое каждый народъ приписываетъ наукѣ, а не цѣнность его ученыхъ и ихъ открытій. Съ этой спеціальной точки зрѣнія, состояніе высшаго образованія и чисто научнаго творчества было бы плохимъ критеріемъ, такъ какъ оно показывало бы намъ только то, что происходитъ въ ограниченномъ кругу общества. Народное и общее образованіе въ данномъ случаѣ является болѣе вѣрнымъ признакомъ.

Такимъ образомъ, доказавъ наше первое предложеніе, перейдемъ ко второму. Правда-ли, что потребность въ образованіи въ той мѣрѣ, поскольку она соотвѣтствуетъ ослабленію господствующей вѣры, растетъ пропорціонально числу самоубійствъ? Уже одинъ тотъ фактъ, что протестанты болѣе образованы, чѣмъ католики, и лишаютъ себя жизни чаще, чѣмъ они, является, такъ сказать, первой презумпціей въ пользу этого допущенія. Но этотъ законъ подтверждается не только сравненіемъ одного вѣроисповѣданія съ другими; онъ наблюдается въ равной степени и внутри каждой вѣроисповѣдной группы. Италія страна всецѣло католическая; народное образованіе и самоубійство распредѣляются въ ней совершенно одинаковымъ образомъ (см. таблицу XIX).

ТАБЛИЦА XIX^[15]. Итальянскія провинціи, сопоставленныя съ точки зрѣнія самоубійства и образованія.

1-ая группа провинцій	% брачн. контрактовъ, гдѣ грамотны оба супруга.	Число самоубійствъ на 1 м. ж.	2-я группа провинцій	% грамотныхъ супруговъ.	относ. число самоубійствъ.	3-ья группа провинцій	% грамотныхъ супруговъ.	относ. число самоубійствъ.
Піемонтъ	53,09	35,6	Венеція	19,56	32,0	Сицилія	9,98	18,5
Ломбардія	44,29	40,4	Эмилія	19,31	62,9	Аббруція	6,35	15,7
Лигурія	41,15	47,3	Умбрія	15,46	30,7	Апулія	6,81	16,3
Римъ	32,61	41,7	Мархія	14,46	34,6	Калабрія	4,67	8,1
Тоскана	24,33	40,6	Кампанія	12,45	21,6	Базиликата	4,35	15,0
			Сардинія	10,14	13,3
Средн. число	39,09	41,1	Средн. число	15,23	32,5	Средн. число	6,23	14,7

Мы видимъ, что соотвѣтствуютъ другъ другу не только среднія числа, но соотвѣтствіе это простирается вплоть до мельчайшихъ деталей; существуетъ только одно исключеніе—Эмилія, гдѣ подъ вліяніемъ мѣстныхъ причинъ число самоубійствъ не имѣетъ никакаго соотношенія со степенью образованія. Тѣ же наблюденія можно произвести и во Франціи. Больше всего неграмотныхъ супруговъ въ слѣдующихъ департаментахъ (ниже 20%):—Corrèze, Corse, Côtes du Nord, La Dordogne, Finistère, Landes, Morbihan, Haute-Vienne; всѣ они относительно мало страдаютъ отъ самоубійствъ. Среди департаментовъ, гдѣ свыше 10% супружескихъ паръ абсолютно неграмотны, нѣтъ ни одного, принадлежащаго къ сѣверо-востоку страны—классическому мѣсту самоубійствъ во Франціи^[16].

Если мы будемъ сравнивать протестантскія страны, то найдемъ такой же параллелизмъ. Въ Саксоніи процентъ самоубійствъ больше, чѣмъ въ Пруссіи,—въ Пруссіи больше неграмотныхъ, чѣмъ въ Саксоніи: (5,52% вмѣсто 1,3 въ 1865 г.). Саксонія отличается тѣмъ, что число школьниковъ превышаетъ въ ней обязательную законную норму. На 1000 дѣтей школьнаго возраста въ 1877—78 году было 1.031 посѣщавшихъ школы, т. е. многіе изъ нихъ продолжали свое обученіе дальше установленнаго закономъ времени. Это не наблюдается ни въ какой другой странѣ^[17]. Наконецъ, Англія есть, какъ мы знаемъ, та изъ протестантскихъ странъ, гдѣ меньше всего совершается самоубійствъ,—и она больше всѣхъ по образованію приближается къ католическимъ странамъ. Въ 1865 г. въ англійскомъ флотѣ было 23% матросовъ, не умѣвшихъ читать, и 27%, не умѣвшихъ писать.

Можно присоединить сюда еще цѣлый рядъ фактовъ, подтверждающихъ предыдущія данныя. Стремленіе къ знанію особенно живо чувствуется среди представителей свободныхъ профессій и вообще среди людей, принадлежащихъ къ состоятельнымъ классамъ, у которыхъ умственная жизнь бьется усиленнымъ темпомъ. И хотя статистика самоубійствъ по профессіямъ и классамъ не можетъ быть установлена съ полной достовѣрностью, но несомнѣнно, что самоубійство всего больше развито въ высшихъ слояхъ общества. Во Франціи въ 1826—1860 годахъ во главѣ самоубійцъ стояли люди свободныхъ профессій: они даютъ 550 случаевъ на 1 м. людей той же профессіональной группы, тогда какъ непосредственно слѣдующій за ними по числу самоубійствъ классъ прислуги—даетъ только 290^[18]. Въ Италіи Морселли удалось разсмотрѣть отдѣльно самоубійства среди людей, спеціально занимающихся наукой, и онъ нашелъ, что здѣсь самоубійства болѣе часты, чѣмъ въ предѣлахъ какой бы то ни было иной профессіи. Въ теченіе періода 1868—76 гг. насчитывалось 482,6 случаевъ на 1 м. жителей этой профессіи; слѣдующую ступень представляетъ собою армія—401,1, а среднее число во всей странѣ равняется только 32. Въ Пруссіи (1883—90 г.г.) классъ чиновниковъ, который комплектуется съ большимъ стараніемъ и представляетъ собою, поэтому, избранную интеллигентную часть населенія, превосходитъ всѣ другія профессіи по числу самоубійствъ; послѣднее равняется здѣсь 832; санитарная служба и педагогическая дѣятельность стоятъ по числу совершаемыхъ въ нихъ самоубійствъ значительно ниже, хотя все же держатся на достаточно высокомъ уровнѣ (439 и 301). То же наблюдается и въ Баваріи. Если оставить въ сторонѣ армію, которая по отношенію къ самоубійству занимаетъ исключительное положеніе въ силу причинъ, о которыхъ рѣчь будетъ идти ниже, то классъ чиновниковъ занимаетъ второе мѣсто (454 случая самоубійства) и почти приближается къ первому; очень незначительное превосходство оказывается на сторонѣ людей, занимающихся торговлей, процентъ которыхъ равняется 465 на 1 милліонъ; искусства, литература и пресса отстаютъ отъ него очень немного (416)^[19]. Правда, въ Бельгіи и Вюртембергѣ образованные классы кажутся въ этомъ отношеніи менѣе плодовитыми; но самый перечень и названія интеллигентныхъ профессій тамъ слишкомъ мало опредѣленны, для того, чтобы можно было приписывать большое значеніе этимъ двумъ исключеніямъ.

Далѣе, мы видѣли, что во всѣхъ странахъ міра женщины убиваютъ себя значительно рѣже, чѣмъ мужчины. Къ тому же, женщина, въ общемъ, гораздо менѣе образована; психика ея подчинена авторитету традиціи, въ своемъ поведеніи она руководствуется установившимся мнѣніемъ и не имѣетъ особо-интенсивныхъ интеллектуальныхъ потребностей. Въ Италіи за періодъ 1878—79 г. г. изъ 10.000 мужчинъ 4.808 не могли за неграмотностью подписать брачнаго контракта, а на 10.000 женщинъ оказалось 7.029 неграмотныхъ^[20]. Во Франціи въ 1879 г. процентъ равнялся для мужчинъ 196 и для женщинъ 310 на 1.000 браковъ. Въ Пруссіи мы имѣемъ ту же разницу между полами какъ среди католиковъ, такъ и среди протестантовъ^[21]. Въ Англіи эта разница меньше, чѣмъ въ какомъ-либо другомъ европейскомъ государствѣ. Въ 1879 году въ ней насчитывалось 138 неграмотныхъ мужчинъ противъ 185 женщинъ на 1.000 браковъ, и начиная съ 1851 г., соотношеніе это оставалось постояннымъ. Но Англія является также страной, гдѣ женщина по числу самоубійствъ ближе всего подходитъ къ мужчинѣ. На 1.000 женскихъ самоубійствъ тамъ насчитывалось 2.546 мужскихъ въ теченіе періода 1858—60, 2.745 въ 1863—67 г.г., 2.861 въ 1872—76, тогда какъ вездѣ въ другихъ странахъ женщины убиваютъ себя въ 4—5 разъ рѣже, чѣмъ мужчины^[22]. Наконецъ, въ Соединенныхъ Штатахъ мы находимъ въ данномъ отношеніи почти противоположныя условія, и потому примѣръ этотъ будетъ для насъ особенно поучителенъ. Негритянки, оказывается, имѣютъ равное, если не высшее образованіе по сравненію со своими мужьями. Нѣсколько изслѣдователей^[23] подтверждаютъ, что у этихъ женщинъ наблюдается сильное предрасположеніе къ самоубійству, иногда даже превышающее норму бѣлыхъ женщинъ. Пропорція въ нѣкоторыхъ мѣстахъ доходитъ до 350 на 1 мил. Есть одно обстоятельство, которое, казалось бы, должно разрушить все наше построеніе. Изъ всѣхъ вѣроисповѣданій меньше всего самоубійствъ наблюдается среди іудейскаго, а между тѣмъ, нигдѣ такъ повсемѣстно не распространено образованіе, какъ среди евреевъ; даже въ смыслѣ первоначальнаго обученія евреи стоятъ по меньшей мѣрѣ на одномъ уровнѣ съ протестантами. Въ Пруссіи (1871 г.) на 1.000 евреевъ обоего пола приходилось 66 неграмотныхъ мужчинъ и 125 женщинъ; для протестантовъ мы имѣемъ почти тождественныя цифры: 66 мужчинъ и 114 женщинъ. Но въ особенности высокъ по сравненію съ другими культами процентъ евреевъ, получившихъ высшее и среднее образованіе. Это доказывается нижеслѣдующими цифрами, заимствуемыми нами изъ прусской статистики (1875—1876 г.г.)^[24]:

	Католики.	Протестанты.	Евреи.
Относительное число лицъ каждаго вѣроисповѣданія на 100 жителей.	33,8	64,9	1,3
На 100 учениковъ средней школы.	17,3	73,1	9,6

Если принять во вниманіе относительную численность евреевъ и лицъ другихъ вѣроисповѣданій, то окажется, что евреи посѣщаютъ гимназіи, реальныя училища и др. средне-учебныя заведенія приблизительно въ 14 разъ больше, чѣмъ католики, и въ 7 разъ больше, чѣмъ протестанты. Та же пропорція остается и для высшаго образованія. На 1.000 католиковъ, посѣщающихъ учебныя заведенія всѣхъ разрядовъ, приходится только 1,3 доходящихъ до Университета, на 1.000 протестантовъ—2,5, для евреевъ отношеніе это подымается до 16^[25].

Но, если евреи очень воспріимчивы къ образованію и чрезвычайно мало наклонны къ самоубійству, то происхожденіе этого любопытнаго факта имѣетъ совершенно спеціальное объясненіе. Можно считать общимъ закономъ, что вѣроисповѣдное меньшинство, для того чтобы имѣть опору противъ окружающей его всеобщей ненависти, или движимое простымъ чувствомъ соревнованія, стремится превзойти по образованію окружающее его населеніе; въ силу этихъ же причинъ, протестанты проявляютъ больше стремленія къ знанію, когда представляютъ собою меньшую часть населенія^[26].

	Отношеніе протестантскаго населенія къ общему населенію.	Средняя пропорція протестантскихъ дѣтей, посѣщающихъ школу по отношенію къ общему числу учениковъ.	Разница между первой и второй пропорціей.
1-ая группа	отъ 98,7 до 87,2%. Въ средн. 94,6	90,8	− 3,8
2-ая „группа	„отъ 80 „до 50, %. „Въ средн. 70,3	75,3	+  5
3-ая „группа	„отъ 50 „до 40, %. „Въ средн. 46,4	56,0	+10,4
4-ая „группа	Ниже 40, %. „Въ средн. 29,2	61,0	+31,8

Мы такимъ образомъ видимъ, что тамъ, гдѣ протестантизмъ охватываетъ собою подавляющее большинство, процентъ протестантскихъ школьниковъ отстаетъ отъ процента протестантовъ въ общей массѣ населенія. Но какъ только усиливается католическое меньшинство, разница между процентными отношеніями обучающихся протестантовъ и католиковъ изъ отрицательной становится положительной и эта положительная разница увеличивается по мѣрѣ того, какъ уменьшается число протестантовъ. Католическое населеніе также проявляетъ высшую степень стремленія къ образованію тамъ, гдѣ оно является меньшинствомъ^[27].

Слѣдовательно, евреи стремятся къ образованію не потому, чтобы они хотѣли замѣнить критическимъ мышленіемъ свои укоренившіеся коллективные предразсудки, а только съ цѣлью быть лучше вооруженными въ борьбѣ за существованіе. Образованность для еврея служитъ какъ бы средствомъ компенсировать то неблагопріятное соціальное положеніе, въ какое ставитъ его общественное мнѣніе, а иногда и положительное законодательство. Сама по себѣ наука безсильна повліять на традиціонное мышленіе, пока оно не утратило своей силы, и поэтому еврей къ своей обычной энергіи присоединяетъ интеллектуальную культуру, при чемъ первая ничуть не затрогивается второй. Это обстоятельство вполнѣ объясняетъ намъ сложность еврейской національной физіономіи; примитивный въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ еврей въ то же время умѣетъ быть человѣкомъ самой утонченной умственной культуры. Въ своемъ лицѣ эта нація соединяетъ всѣ преимущества сильной дисциплины, характеризующей маленькіе коллективы прежняго времени, съ благами интенсивной культуры, которыя являются привиллегіей современныхъ большихъ странъ. Еврей усваиваетъ себѣ всю интеллигентность нашего вѣка, не зная его усталости и разочарованія.

Если поэтому въ данномъ исключительномъ случаѣ интеллектуальное развитіе не находится въ прямомъ соотношеніи съ количествомъ самоубійствъ, то это происходитъ оттого, что еврейская культурность имѣетъ другое происхожденіе и другое значеніе, нежели обыкновенно. Исключеніе изъ общаго правила становится только кажущимся и по существу только подтверждаетъ выведенный нами законъ. Въ самомъ дѣлѣ, оно показываетъ, что если въ образованной средѣ наклонность къ самоубійству возрастаетъ, то увеличеніе это обязано, какъ мы говорили выше, паденію традиціонныхъ вѣрованій и утверждающемуся взамѣнъ старой вѣры моральному индивидуализму; но повышенная наклонность къ самоубійству тотчасъ же исчезаетъ, если стремленіе къ образованію вызывается другими мотивами и направлено къ другимъ цѣлямъ.

IV.

Предыдущая глава даетъ намъ право сдѣлать два важныхъ вывода. Во-первыхъ, мы видимъ теперь, почему самоубійство вообще прогрессируетъ параллельно съ развитіемъ науки, хотя вовсе не она опредѣляетъ собой его возрастаніе. Наука здѣсь неповинна, и было бы крайне несправедливо обвинять ее; объ этомъ достаточно убѣдительно свидѣтельствуетъ примѣръ евреевъ. Но два эти факта являются одновременно послѣдствіями одного и того же общаго состоянія, которое они выражаютъ въ разныхъ формахъ. Человѣкъ стремится къ знанію и лишаетъ себя жизни потому, что религіозная община, къ которой онъ принадлежитъ, утратила для него свою сплоченность, но онъ не убиваетъ себя потому, что получаетъ образованіе; нельзя даже сказать, чтобы полученныя имъ знанія дезорганизовали его религіозное міросозерцаніе; наоборотъ, вмѣстѣ съ паденіемъ религіи просыпается жажда знанія. Знаніе пріобрѣтается не какъ орудіе разрушенія сложившихся убѣжденій, но человѣкъ ждетъ новыхъ идей именно потому, что старый духовный міръ уже изжилъ себя. Конечно, поскольку существуетъ наука, она въ состояніи, отъ своего имени и полагаясь на свои силы, бороться съ традиціонными понятіями и противопоставить имъ самое себя; но нападенія ея были бы безрезультатны, если бы традиціонныя чувства и понятія не потеряли своей силы. Больше того, можно даже сказать, что и самая борьба не могла бы при этомъ условіи зародиться. Вѣра не искореняется діалектическими разсужденіями; она только тогда рушится подъ ударами доказательствъ, когда основаніе ея потрясено уже другими причинами.

Наука не только не является источникомъ зла, она представляетъ собою единственное средство, которымъ мы располагаемъ для борьбы съ нимъ. Какъ только теченіе вещей поколебало установившіяся вѣрованія, воскресить ихъ искусственнымъ образомъ ничто не можетъ; но на нашемъ жизненномъ пути мы имѣемъ только одного проводника—наше критическое мышленіе. Если соціальный инстинктъ ослабѣлъ, то остается только одинъ руководитель—разумъ, и только при его посредствѣ можетъ выработаться новое сознаніе. Какъ бы ни былъ опасенъ этотъ путь, другого выбора нѣтъ и колебаться невозможно. Пусть всѣ тѣ, кто съ грустью и тревогой смотритъ на разрушеніе старыхъ вѣрованій, кто чувствуетъ и сознаетъ всѣ трудности этого критическаго періода, не обвиняютъ науку за то зло, въ которомъ она не только не повинна, но излечить которое она стремится. Пусть не смотрятъ на науку, какъ на враждебную силу; она вовсе не оказываетъ того губительнаго вліянія, какое ей приписываютъ, но даетъ намъ въ руки единственное оружіе для борьбы съ тѣмъ самымъ разложеніемъ, продуктомъ котораго она сама является. Осужденіе науки не есть исходъ; авторитетъ исчезнувшихъ традицій не оживетъ, если запечатать ея уста; осудивъ ее, мы окажемся только въ еще болѣе критическомъ положеніи, такъ какъ намъ нечѣмъ будетъ заполнить образовавшуюся духовную пустоту. Правда, не слѣдуетъ увлекаться и видѣть въ образованіи самодавлѣющую цѣль, тогда какъ на самомъ дѣлѣ оно служитъ только средствомъ. Насильственныя оковы не умертвятъ въ человѣческомъ разумѣ духа независимости, но точно также недостаточно дать ему свободу для того, чтобы установить равновѣсіе; надо, чтобы онъ правильно употребилъ данную ему свободу.

Далѣе, мы видимъ, почему религія вообще оказываетъ профилактическое вліяніе на самоубійство; объясненіе этому факту мы находимъ не въ томъ, что, какъ иногда говорятъ, религія болѣе рѣзко осуждаетъ самоубійство, нежели свѣтская мораль, не въ томъ, что мысль о Богѣ сообщаетъ религіознымъ завѣтамъ исключительную власть надъ человѣческой волей, и не въ томъ, наконецъ, что перспектива будущей жизни и ужасныхъ каръ, ожидающихъ виновныхъ, даютъ запретамъ религіи большее значеніе, нежели человѣческимъ законамъ. Протестантъ не менѣе сильно вѣритъ въ Бога и въ безсмертіе души, нежели католикъ; больше того, религія, наименѣе склонная къ самоубійству, а именно, іудейство, въ то же самое время оказывается единственной, не запрещающей его формально, и именно здѣсь мысль о безсмертіи играетъ наименьшую роль. Въ самомъ дѣлѣ, библія не содержитъ никакихъ запретовъ лишать себя жизни^[28], и, съ другой стороны, представленіе о загробной потусторонней жизни выражено въ ней крайне неясно. Конечно и въ томъ, и въ другомъ отношеніи толкованія раввиновъ мало-помалу заполнили пробѣлы священной книги, но абсолютнаго авторитета они, все-таки, не могутъ имѣть. Поэтому благотворное вліяніе религіи нельзя приписывать спеціальной природѣ религіозныхъ идей; если она охраняетъ человѣка отъ самоуничтоженія, то это происходитъ не потому, что она внушаетъ путемъ аргументовъ sui generis уваженіе къ человѣческой личности, но въ силу того, что она является обществомъ; сущность этого общества состоитъ въ извѣстныхъ общихъ вѣрованіяхъ и обычаяхъ, признаваемыхъ всѣми вѣрующими, освященныхъ традиціей и потому обязательныхъ. Чѣмъ больше существуетъ такихъ коллективныхъ состояній сознанія, чѣмъ они сильнѣе, тѣмъ крѣпче связана религіозная община, тѣмъ больше въ ней содержится предохраняющихъ началъ. Детали догматовъ и обрядовъ въ данномъ случаѣ имѣютъ второстепенное значеніе. Суть въ томъ, чтобы они по природѣ своей были способны съ достаточною интенсивностью питать коллективную жизнь; и именно потому, что протестантская церковь не такъ тѣсно спаяна, какъ всѣ остальныя, она и не оказываетъ на самоубійство такого же умѣряющаго вліянія.

 

Примѣчанія

1. Населеніе, ниже 15-лѣтн. возраста, изъ этой таблицы исключено.
2. Мы не имѣемъ указаній относительно того, какое вліяніе оказываетъ религія во Франціи. Но Leroy, въ своемъ изслѣдованіи о Seine-et-Marne, говоритъ, что въ коммунахъ Quincy, Nanteuil-les-Meaux, Mareuil протестанты даютъ 1 случай на 310 жителей, а католики 1 на 678 (op. cit., стр. 203).
3. „Handwörterbuch der Staatswissenschaften“.
4. Баварія и теперь составляетъ единственное исключеніе. Евреи лишаютъ себя жизни въ ней въ два раза больше, чѣмъ католики. Можетъ быть, это зависитъ отъ особаго положенія евреевъ въ этой странѣ. Мы ничего не можемъ сказать по этому поводу.
5. Примѣчаніе перев. Книга эта написана въ 1897 г.
6. Остается Англія, страна съ некатолическимъ населеніемъ, гдѣ процентъ самоубійствъ незначителенъ, но о ней рѣчь будетъ впереди.
7. Legoyt op. cit., 205. Oettingen Moralstatistik, стр. 654
8. Правда, нельзя относиться съ особымъ довѣріемъ къ статистикѣ самоубійствъ въ Англіи. Въ силу того, что самоубійство тамъ есть уголовно-наказуемый поступокъ, многіе случаи самоубійства отнесены къ категоріи случайной смерти. Тѣмъ не менѣе, этихъ неточностей недостаточно для объясненія такого громаднаго въ этомъ отношеніи различія между Англіей и Германіей.
9. Oettingen, Moralstatistik стр. 626
10. Oettingen, Moralstatistik, стр. 586.
11. Правда, въ теченіе одного изъ этихъ періодовъ а именно, въ 1877—78 г. Баварія немного превышала въ этомъ отношеніи Пруссію, но это наблюдалось только одинъ разъ.
12. Oettingen, Moralstatistik, стр. 582.
13. Morcelli op. cit., стр. 223.
14. Ниже мы покажемъ, что среднее и высшее образованіе также сильнѣе развиты у протестантовъ, чѣмъ у католиковъ.
15. Цифры, относящіяся къ грамотнымъ супругамъ, эаимствованы: у Oettingen, Moralstatistik, табл. 85; онѣ относятся къ годамъ: 1872—78, числа самоубійствъ—къ 1864—76.
16. См. Annuaire statistique de la France (1892—94 г., стр. 50 и 51).
17. Oettingen, Moralstatistik стр. 586.
18. Compte général de la justice criminelle, 1882 г. стр. CXV.
19. Prinzing ор. сit., стр. 28—31. Замѣчательно, что въ Пруссіи искусство и пресса даютъ довольно умѣренную цифру—279.
20. Oettingen, Moralstatistik, Приложеніе, таблица 83.
21. Morselli, op. cit., стр. 223.
    Oettingen, op. cit., стр. 577.
22. Исключеніе составляетъ Испанія. Но, не говоря уже о томъ, что достовѣрность испанской статистики не внушаетъ намъ довѣрія, Испанію вообще нельзя сравнивать съ большими государствами центральной и сѣверной Европы.
23. Baly и Boudin; мы цитируемъ по Морселли, op. cit. стр. 225.
24. По Aliwin Petersilie „Zur Statistik der höheren Lehranstalten in Preussen“. Въ Zeitschr. der preus. stat. Bureau. 1877. Стр. 109 и слѣд.
25. Zeitschr. d. pr. stat. Bureau, 1889, стр. XX.
26. Мы даемъ здѣсь картину того, какъ различно распредѣляется число протестантовъ, посѣщающихъ среднія школы, въ различныхъ провинціяхъ Пруссіи.
27. См. Oettingen, Moralstatistik, стр. 650.
28. Единственный карающій запретъ, который намъ извѣстенъ, мы находимъ у Іосифа Флавія въ его „Исторіи войны евреевъ съ римлянами…“ (III 25) и тамъ просто сказано: .... „тѣла людей, добровольно умертвившихъ себя, остаются безъ погребенія до заката солнца, тогда какъ убитыхъ на войнѣ разрѣшается хоронить раньше.“ Можно-ли это считать наказаніемъ?