| „Инки направляли свое особое вниманіе на то, чтобы подданные ихъ никогда не оставались праздными. Если тѣ не могли производить полезныхъ, ихъ заставляли производить бездѣльныя работы. Инки поступали такъ, чтобы имъ легче было управлять.“ |
| Отчетъ А. Руиса де Навамуэль Филиппу II Испанскому. |
Древнеамериканскіе культурные народы, которые на покоренныя дикія племена налагали печать культурности тѣмъ, что вынуждали ихъ къ большей полнотѣ одѣянія, вездѣ располагали обильными запасами одежды. Одежда, у нихъ, такъ же, какъ и на Фиджи, имѣла капитальную цѣнность. До насъ дошли разсказы, что испанцы въ Кахамаркѣ находили многіе дома, наполненные одеждой до самой крыши. Инки уже потому, что часто мѣняли одежды, должны были обладать большими запасами ихъ; повидимому, они носили каждое платье только одинъ день, и послѣ нихъ никто не долженъ былъ надѣвать его. Тогда существовали матеріи изъ хлопка, а въ Перу — и изъ шерсти ламъ. По примѣру другихъ индѣйцевъ, для той же цѣли перерабатывалась и шерсть собакъ, кроликовъ и т. п. Въ изящныхъ плетеніяхъ употреблялись и человѣческіе волосы. Ткани, въ которыхъ шерсть перемѣшивалась съ хлопкомъ, встрѣчаются въ Анконѣ среди богато украшенныхъ матерій. Матеріи изъ луба употреблялись въ южной Новой Гренадѣ. Плащи изъ перьевъ зажиточные люди въ Мексикѣ и у майясовъ носили частью въ видѣ отличія, частью, какъ зимнее платье. У женщинъ перуанцевъ къ нижнему платью, похожему на рубашку, присоединялось верхнее въ видѣ плаща, похожее на пончо нынѣшнихъ американцевъ. Такіе же плащи мужчины носили числомъ до четырехъ. Среди одеждъ, найденныхъ на Анконскомъ кладбищѣ, попадаются шерстяныя рубашки безъ рукавовъ, доходящія до половины бедра, и болѣе короткія одежды, похожія на пончо, покрывающія грудь и плечи, сшитыя изъ двухъ кусковъ черной, темнокоричневой, свѣтлокоричневой, красной или полосатой ткани. Нѣкоторые носили въ видѣ украшенія бахрому и затканные борта. Матеріи съ болѣе богатыми узорами ткали въ видѣ узкихъ полосокъ и уже затѣмъ прилаживали ихъ другъ къ другу. На нихъ изображены геометрическіе и органическіе орнаменты извѣстнаго стиля, съ большимъ вкусомъ въ формахъ и краскахъ, по преимуществу краснаго, голубого, желтаго, коричневаго и зеленаго цвѣта. Пестрое раскрашиваніе одежды изображеніями ящерицъ и птицъ у кечуасовъ встрѣчается и въ настоящее время. Въ жаркихъ низинахъ одежды, безъ сомнѣнія, были менѣе тяжелыми и плотными, чѣмъ на холодномъ плоскогорьи. Тамъ и теперь, напримѣръ, экуадорскіе кечуасы носятъ нѣчто въ родѣ купальныхъ панталонъ или даже лишь большой передникъ, величиною приблизительно въ 8 кв. дюймовъ, а въ торжественныхъ случаяхъ одеждою служитъ курточка съ короткими рукавами и широкимъ шейнымъ вырѣзомъ, доходящая только до пояса. Сандаліями изъ растительныхъ волоконъ пользовались повсюду. Въ Средней Америкѣ и въ прежнія времена не такъ строго относились къ одеждѣ, какъ въ болѣе прохладной странѣ инковъ. Здѣсь на болѣе древнихъ пластическихъ изображеніяхъ мы видимъ женщинъ, прикрытыхъ только короткимъ передникомъ, но за то обильно обвѣшанныхъ украшеніями. Здѣсь, какъ и повсюду, въ Tierra caliente Мексики женщины носятъ Древнемексиканскія печати для изображенія узоровъ на тѣлѣ. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅔ наст. велич.Древнемексиканскія печати для изображенія узоровъ на тѣлѣ. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅔ наст. велич. простое одѣяніе — кусокъ бѣлой ткани,обернутой вокругъ бедръ до колѣнъ и короткую бѣлую рубашку, едва прикрывающую грудь; по своей простотѣ и общераспространенности, этотъ костюмъ носитъ печать древняго происхожденія. Въ сочиненіяхъ миссіонеровъ XVI вѣка, описывающихъ эти страны, рѣдко можно встрѣтить столь обычныя въ другихъ мѣстахъ жалобы на отталкивающую наготу язычниковъ.
Прикрытія для головы въ Анконѣ мало употребительны. Тамъ не носили настоящихъ шляпъ, если не называть этимъ именемъ широкія короны инковъ изъ перьевъ, такъ же, какъ и шапокъ (изъ шерсти), но за то носили повязки и шнурки, силетенные изъ шерсти или соломы и украшенные перьями. Простая головная повязка изъ черной шерсти присвоивалась народу, обернутая трижды — знатнымъ лицамъ, и обернутая въ пять разъ изъ пестрой шерсти — самому инкѣ. Мѣсто настоящихъ головныхъ уборовъ занимали, повидимому, просверленныя лобныя повязки со вставленными въ нихъ перьями, въ родѣ тѣхъ, какія и теперь еще носятъ хиваросы, и повязка, сшитая изъ полосокъ соломы, широкая и жесткая, подобная изготовляемымъ и въ настоящее время на Перуанскомъ плоскогорьи. (Ср. табл. „Американскія древности“, фиг. 3.) Украшеніе изъ перьевъ, которое отдѣлялось въ видѣ гребня надъ затылкомъ и тыломъ, въ Мексикѣ, какъ и въ Сѣверной Америкѣ, служило отличіемъ воина. Цвѣты, какъ украшеніе волосъ, находили обширное примѣненіе. Въ Анконѣ были найдены шпильки изъ терновника и шила изъ костей, такъ же, какъ и гребни изъ палочекъ дерева чопта, прикрѣпленныхъ бумажными нитями къ поперечнымъ деревяшкамъ. Въ странѣ инковъ волосы носились различно, смотря по сословіямъ. Инки стригли ихъ коротко, такъ же, какъ и дѣвы при храмахъ въ Мексикѣ; знатныя лица поддерживали ихъ на извѣстной длинѣ, а простой народъ вовсе не стригъ ихъ. Вполнѣ противуположно тому, у чибчасовъ обрѣзывать волосы считалось позорнымъ. Въ Анконѣ съ особенной тщательностью украшалась голова трупа; волосы, по меньшей мѣрѣ, стягивались шнуркомъ; кромѣ того, ихъ стягивали сѣтью, втыкали въ волосы мѣдныя шпильки, а на глаза клали серебряныя пластинки.
Золотыя украшенія въ ушахъ принадлежали къ отличительнымъ признакамъ инковъ, которые, вслѣдствіе своихъ оттянутыхъ внизъ круглыми золотыми кружками и увеличенныхъ ушныхъ мочекъ, были названы Orejones (орехонесъ, ушастые). Среди предметовъ для украшенія, мы видимъ и въ изображеніяхъ на вазахъ палочки и клинья довольно значительной величины, вставлявшіеся въ уши, и носовыя кольца (см. рис. ниже и рис. на стр. 638). Въ Юкатанѣ золотое ушное украшеніе имѣло форму розы. Простому народу въ Перу оно воспрещалось въ какомъ бы то ни было видѣ. Въ носовыхъ и грудныхъ украшеніяхъ мы опять находимъ здѣсь золотые полумѣсяцы. Губныя украшенія отмѣчены были у майясовъ. Украшенныя металлическія булавки, которыми одежды скалывались на груди и на плечѣ, часто попадаются въ могилахъ. Существованіе Деревянныя ушныя палочки изъ древняго Перу. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅔ наст. велич.Деревянныя ушныя палочки изъ древняго Перу. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅔ наст. велич. татуировки доказывается перуанскими муміями; она приписывается и майясамъ (см. рис., стр.646). Расписываніе лица у мексиканскихъ воиновъ считалось отличіемъ; его можно найти и у чибчасовъ, такъ же, какъ и у экуадорскихъ кечуасовъ, которые до настоящаго времени украшаютъ себя, проводя краснымъ сѣменемъ Bixa (арнатто, оното), полосу отъ одной щеки до другой поперекъ носа и размалевывая другія полосы надъ бровями. На украшенія существовалъ большой спросъ, что́ уже видно изъ необычайно высокаго развитія обработки золота и серебра въ древней Америкѣ. Древніе культурные народы въ Южной и средней Америкѣ охотно обдѣлывали рѣдкіе камни для украшенія, получившіе широкое распространеніе, какъ, напримѣръ, парагонитъ, содалитъ и т. п.
У майясовъ подпиливаніе зубовъ было въ употребленіи, въ особенности у женщинъ, и наблюдалось въ могильныхъ черепахъ, вѣроятно, родственныхъ имъ тотонаковъ. Уродованія череповъ различнаго рода встрѣчаются въ большомъ количествѣ въ Перу, гдѣ народное сказаніе приписываетъ имъ то цѣль притупленія, то усовершенствованія народа, тогда какъ Чуди видитъ въ нихъ знаки клановъ. Предпочтительно этимъ черепнымъ формамъ придавался видъ башни, наклоненной назадъ и вверхъ. Расписываніе лица принадлежало къ военнымъ обычаямъ. Уродованіе черепа практиковалось и у сѣверныхъ выходцевъ майясовъ. Своеобразное украшеніе, если только не реликвію, а быть можетъ, то и другое вмѣстѣ, представляетъ выложенный какимъ то камнемъ и золотомъ человѣческій зубъ изъ Юкатана.
Вооруженіе состояло изъ лука и стрѣлъ, пращи, палицы и копья. Немногія мексиканскія метательныя дощечки (см. табл. „Оружіе и маски южно-американскихъ индѣйцевъ“), которыя дошли до насъ, въ принципѣ сходны съ южно-американскими; они изготовлялись изъ твердаго дерева, но такъ богато вырѣзывались и расписывались, что ихъ можно принять за народное оружіе, употреблявшееся для религіозныхъ обрядовъ. Пластика ихъ имѣетъ отношеніе къ громовой змѣѣ и къ военному богу. Остатки метательныхъ дощечекъ съ дугообразной рукояткой изъ шлифованной раковины показываютъ, что это орудіе встрѣчалось во многихъ формахъ. Чипчасы, повидимому, пользовались крючками для пусканія пращей. На расписанной вазѣ изъ Трухильо, въ видѣ оружія въ рукахъ перуанцевъ изображены палицы, которыя внизу заканчиваются остріемъ, а палицы ихъ дикихъ противниковъ — звѣздой (см. рис., стр. 663). У первыхъ были небольшіе четвероугольные, у послѣднихъ неболыніе круглые щиты. Сумки на перевязи, съ украшеніями въ видѣ линій или головъ (см. рис., стр. 643), въ нѣкоторыхъ случаяхъ могли заключать въ себѣ и отрубленныя головы. Луки изготовлялись изъ упругаго дерева, въ Перу — изъ пальмы чонта; нѣкоторые изъ нихъ были высотою въ человѣческій ростъ, а другіе — гораздо меньше. На стрѣлы изъ мягкаго насаживались наконечники изъ твердаго дерева. Матерьялъ для этихъ наконечниковъ доставляли также рыбьи кости, кости птицъ и млекопитающихъ и камни; металлъ въ самомъ Перу рѣдко употреблялся для этой цѣли. Вещи для украшенія изъ камня и раковинъ изъ Юкатана. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 637.Вещи для украшенія изъ камня и раковинъ изъ Юкатана. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 637. Наконечники стрѣлъ изъ обсидіана составляютъ самыя обычныя находки вблизи развалинъ Гватемалы. О ядовитыхъ стрѣлахъ мы ничего не знаемъ. При рыбной ловлѣ употреблялись гарпуны съ каменными остріями. Пращи изготовлялись изъ растительныхъ волоконъ или человѣческихъ волосъ. Въ Боливіи ихъ и теперь еще употребляютъ, какъ головныя повязки. Въ древне-перуанскихъ муміяхъ трудно опредѣлить, гдѣ праща переходитъ въ лобную повязку. Въ рисункахъ на вазахъ праща служитъ оружіемъ перуанцевъ, сражающихся съ дикарями, пользующимися лукомъ и стрѣлами. Метательнымъ оружіемъ служили также копья, отчасти вилообразно расщепленныя, которыя бросались съ помощью веревки или ремня (вспомнимъ при этомъ метательную веревку новокаледонцевъ; ср. стр. 227), а отчасти такія, которыя по бокамъ усажены были острыми кусками обсидіана и бросались рукой; мексиканцы метали даже оперенныя копья, высотою больше человѣческаго роста. Гарпунообразныя метательныя копья пускались въ дѣло въ первыхъ сраженіяхъ съ Кортесомъ. Копье въ три метра длины, съ семью расходящимися клинками, усаженными обсидіаномъ, напоминающее копье съ зубами акулы полинезійцевъ (ср. стр. 208), входило въ вооруженіе мексиканскихъ воиновъ. Они носили во времена испанцевъ деревянные мечи, на обѣихъ сторонахъ которыхъ былъ вставленъ рядъ острыхъ кусковъ обсидіана; эти мечи, по признанію самого Б. Діаса, рѣзали даже лучше испанскихъ, но скоро притуплялись. Намъ удалось видѣть изогнутый клинокъ изъ кремня, въ 40 сант. длиною, изъ Кобана. Лучшаго качества, но менѣе распространены были мѣдные мечи перуанцевъ; изъ нихъ, къ сожалѣнію, повидимому, ни одинъ не дошелъ до насъ, но Сквиръ утверждаетъ, что на древнихъ черепахъ въ Чиму онъ видѣлъ слѣды ударовъ меча. Въ Перу, рядомъ съ боевой сѣкирой, въ рукахъ каждаго вождя была звѣздообразная боевая булава (гуаманчуай). Это оружіе близко наноминаетъ меланезійскую каменную палицу (см. рис., стр. 351); его просверленные, тяжелые каменные клинки прежде принимали за изображеніе солнца или звѣздъ, за идоловъ культа свѣтилъ. Среди оружія Анконы попадаются палицы изъ одного дерева и палица съ шестизубчатой звѣздой изъ камня. И въ древней Америкѣ изготовленіе оружія поручалось особымъ ремесленникамъ.
Оружіемъ для защиты у мексиканцевъ, такъ же, какъ и у майясовъ и перуанцевъ, служили круглые, длинные, густообложенные хлопкомъ и перьями щиты изъ тростника, которые могли свертываться. Кусокъ ткани, спускавшейся со щита, увеличивалъ его охранительное значеніе. Пестрое Шнурки бусъ для украшенія шеи и груди изъ древняго Перу: 1) Коралловыя и красныя раковины, бронзовыя фигурки животныхъ и колокольчики; 2) Лаписъ-лазули съ бронзовыми колокольчиками; 3) Перламутровыя пластинки и бронзовыя бусы; 4) Красныя коралловыя бусы и шарики изъ бѣлой раковины; 5) Тканая кайма съ розовыми раковинными пластинками и бронзовыми щипчиками; 6) Бронзовыя пластинки и шнурокъ пестрыхь бусъ; 7) Шнурокъ изъ бѣлыхъ раковинъ и красныхъ коралловыхъ бусъ, зубовъ и проч. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 637.Шнурки бусъ для украшенія шеи и груди изъ древняго Перу: 1) Коралловыя и красныя раковины, бронзовыя фигурки животныхъ и колокольчики; 2) Лаписъ-лазули съ бронзовыми колокольчиками; 3) Перламутровыя пластинки и бронзовыя бусы; 4) Красныя коралловыя бусы и шарики изъ бѣлой раковины; 5) Тканая кайма съ розовыми раковинными пластинками и бронзовыми щипчиками; 6) Бронзовыя пластинки и шнурокъ пестрыхь бусъ; 7) Шнурокъ изъ бѣлыхъ раковинъ и красныхъ коралловыхъ бусъ, зубовъ и проч. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 637. раскрашиваніе и искусное украшеніе изъ перьевъ и кисточекъ, смотря по званію того, кто носилъ щитъ, часто употреблялись. Существовали нарядные щиты для праздничныхъ выходовъ и даже щиты, выложенные каменной мозаикой и обложенные золотомъ. Доспѣхи воина состояли изъ двухъ, толщиною въ палецъ, ватныхъ нагрудииковъ, или одежды изъ перьевъ, украшенной у знатныхъ лицъ золотомъ или серебромъ. Въ Анконѣ встрѣчаются панцыри для рукъ и ногъ, выкованные изъ тонкаго листоваго серебра. Перуанская легенда еще помнитъ, какъ ватные брони и щиты смѣнились мѣдными. На одной изъ глиняныхъ вазъ изъ Трухильо, съ нарисованными боевыми сценами, можно видѣть панцыри, которые легко признать за пластинчатые (см. рис., стр. 663), и, кромѣ того, латы, напоминающія такія же латы, усаженныя раковинами, у альфуровъ. Къ шлемамъ конической формы съ гребнеобразной насадкой, повидимому, придѣлывались личныя забрала. Нѣкоторыя снабжены знакомъ инковъ, въ видѣ пучка перьевъ. Вожди защищали себя еще шлемами въ видѣ головы животныхъ, всего чаще змѣй, крокодиловъ, пантеръ, а также и военными масками. Въ Перу найдены шлемы изъ настоящихъ головъ пумы и ягуара, бросающихъ свѣтъ на происхожденіе этихъ личныхъ шлемовъ. Пучки изъ перьевъ употреблялись также для обозначенія чиновъ въ войскѣ. Украшеніе шлема въ видѣ сѣкиры или пера состояло изъ тонкой бронзы и нерѣдко было позолочено. Каждый солдатъ въ походѣ имѣлъ при себѣ камень для размалыванія муки, горшокъ для варки пищи и циновку. Кромѣ головного украшенія, разныя части войска различались штандартами. Такъ-же, какъ лейбъ-гвардія инки носила изображеніе радуги въ видѣ герба властителя Перу, и у Монтесумы былъ гербъ, который можно было видѣть на воротахъ его дворца и на полевыхъ значкахъ его войска — животное, похожее на орла, схватившее тигра, а по другимъ указаніямъ, баснословное животное, наполовину орелъ, наполовину тигръ. На штандартахъ Тласкалы изображенъ былъ золотой журавль съ распущенными крыльями. Въ Перу были даже военныя трубы изъ мѣди. На большихъ разстояніяхъ сообщались другъ съ другомъ дымовыми сигналами.
Испанцы изображаютъ намъ народовъ Мексики, какъ прилежныхъ земледѣльцевъ. Кортесъ говоритъ о Чолулѣ: „нѣтъ ни одной мѣстности, гдѣ растетъ пальма, которая не была бы воздѣлана.“ Они вполнѣ понимали, какое преимущество даетъ имъ земледѣліе, такъ какъ свое собственное состояніе рѣзко отличали отъ состоянія своихъ предшественниковъ, которые не обрабатывали земли. Какъ и всякія другія искусства и техническіе пріемы, земледѣліе также приписывается толтекамъ, которые первые изобрѣли или ввели его; подобно тому, и инки въ Перу Древніе кремневые наконечники изъ Юкатана. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ¼ наст. велич.Древніе кремневые наконечники изъ Юкатана. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ¼ наст. велич. поддерживали особенно тѣсную связь съ земледѣліемъ перуанцевъ. Здѣсь государь давалъ знакъ къ обработкѣ полей, когда онъ золотой лопатой перекапывалъ находившееся посреди столицы священное поле и засѣвалъ его маисовыми зернами, причемъ народъ пѣлъ хвалебныя и торжественныя пѣснопѣнія, шутливыя и любовныя пѣсни. Дававшееся при этомъ разрѣшеніе обрабатывать землю громко возвѣщалось, кромѣ того, въ каждомъ мѣстѣ царства звуками рога изъ раковины. Такъ же, какъ въ пашнѣ, инка принималъ участіе и въ жатвѣ. Мексиканцы поклонялись богинѣ, соотвѣтствовавшей Церерѣ, Чикомекоате, первой женщинѣ, которая умѣла приготовлять хлѣбъ и другія кушанья. Она изображалась съ вѣнцомъ на головѣ и съ сосудомъ или маисовымъ початкомъ въ правой рукѣ. Въ честь ея справлялся праздникъ, на которомъ кормили бѣдныхъ. Значеніе жертвы изъ маиса (ср. стр. 619) замѣчается и у другихъ культурныхъ американцевъ. Плодъ, близко родственный маису, Euchlaena, ностиъ въ Гватемалѣ названіе „божьяго маиса“.
Объ искусственномъ орошеніи мы уже говорили выше. Для удобренія употреблялось гнилое дерево или зола; съ этой же цѣлью въ землю зарывались и растенія. Человѣческое удобреніе цѣлыми лодками выставлялось на продажу въ бухтахъ Мексиканскаго залива недалеко отъ рынка. Въ Перу гуано употреблялось уже издавна, и за порчу мѣстъ, гдѣ гнѣздились морскія птицы, налагались тяжелыя наказанія. Острова, на которыхъ находили гуано, распредѣлялись между отдѣльными провинціями. Вокругъ засѣянныхъ полей ставились невысокія изгороди изъ дерева, сучьевъ и камыша и даже строились крѣпкія башни, изъ которыхъ человѣкъ, вооруженный пращей, могъ попадать въ птицъ, клевавшихъ сѣмена. Всѣ полевые плоды, которые можно было сохранять, и прежде всего хлѣбъ, переносились въ житницы. Эти послѣднія въ Перу строились изъ необожженнаго кирпича, имѣли удлиненную форму и многочисленныя поперечныя дѣленія; въ Мексикѣ это были бревенчатые дома, ставившіеся на возвышеніи. Намъ вспоминается Китай, когда мы видимъ на перуанскихъ кладбищахъ, что тамъ скупились даже на мѣсто послѣдняго успокоенія. Въ мелкихъ песчаныхъ ямахъ, обнажаемыхъ вѣтромъ, лежатъ трупы бѣдняковъ, въ скудной одеждѣ, со всѣмъ положеньемъ съ ними, что̀ состояло обыкновенно изъ калебассы или грубаго деревяннаго сосуда, деревяннаго идола простой работы, камней странной формы и другихъ амулетовъ, и орудія обыденной работы, встрѣчающагося почти всегда. Для такихъ труповъ почва, удобная для земледѣлія, была слишкомъ дорога, и ихъ нерѣдко можно было найти даже въ каменныхъ кучахъ, которыя складывались на поляхъ и на дорогахъ въ видѣ грубыхъ плотинъ.
Земледѣльческія орудія были весьма просты: въ общемъ употребленіи находилась заостренная, быть можетъ нагруженная камнемъ палка, остріе которой обжигалось или рѣже оковывалось мѣдью. Тамъ употреблялись и палки съ кремневымъ остріемъ на концѣ въ родѣ той, какая хранится въ Берлинскомъ музеѣ народовѣдѣнія. Рѣже употреблялись дубовыя лопаты, при употребленіи которыхъ надобно было дѣйствовать руками и ногами; такъ называемая змѣя (коатль или коа), небольшая мѣдная мотыка на деревянной рукояткѣ, походила на орудіе африканцевъ (см. рис., стр. 90); мѣдный серпообразный ножъ употреблялся при обрѣзываніи деревьевъ. Примѣненіе всѣхъ этихъ металлическихъ орудій Древне-перуанская каменная чашка (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅕ наст. велич.Древне-перуанская каменная чашка (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅕ наст. велич. безспорно было весьма ограниченнымъ. Употребленію какого бы то ни было орудія, похожаго на плугъ, препятствовалъ недостатокъ необходимыхъ для этого животныхъ. Несмотря на участіе многочисленныхъ человѣческихъ силъ, земледѣліе было ограничено въ пространственномъ отношеніи и походило болѣе на огородничество.
Ежедневная пища состояла преимущественно изъ различныхъ кушаній изъ маиса. Маисъ былъ настоящимъ культурнымъ растеніемъ древней Америки. Когда легенда о переселеніи американцевъ разсказываетъ, что коренные обитатели на поверхности и въ глубинѣ озеръ охотились для своего пропитанія за водяными змѣями и муравьями и о маисѣ упоминаетъ только позднѣе, то этому нельзя придавать большого значенія въ странѣ, въ которой часто смѣнялись кочевыя и осѣдлыя племена. Мы уже видѣли (см. стр. 515), что воздѣлываніе этого растенія въ древности, за широкое распространеніе котораго ручается большое число его разновидностей, извѣстно было и такимъ народамъ Новаго свѣта, которые далеки были отъ твердо установившагося земледѣлія перуанцевъ или толтековъ. Размягченныя въ извести и растертыя зерна маиса доставляли матеріалъ для маисовыхъ лепешекъ, поджаривавшихся на раскаленныхъ камняхъ и замѣнявшихъ хлѣбъ. Крайне тяжелое и продолжительное приготовленіе этихъ плоскихъ, безвкусныхъ пирожковъ, которые въ настоящее время называются „тортильями“, доставалось на долю женщинъ и оставляло имъ такъ мало времени для другихъ занятій, что уже въ этомъ заключалась одна изъ причинъ многоженства. Перуанцы раздробленный маисъ пропускали черезъ шерстяную ткань и полученную такимъ образомъ тонкую муку употребляли для печенія „гуминты“; они пользовалйсь и сахаромъ, содержащимся въ незрѣломъ стеблѣ маиса.
Воздѣлываніе картофеля производилось отъ Чили до Колумбіи и, вѣроятно, также въ Сѣверной Америкѣ и Мексикѣ, причемъ для этой цѣли служили и другіе виды Solanum, кромѣ нашихъ. Въ высоко лежащихъ Перу и Экуадорѣ пищевымъ веществомъ было просо-киноа, съ зернами, содержащими муку и съ сочными весенними ростками, отсутствовавшее въ Мексикѣ; въ болѣе жаркихъ мѣстностяхъ пищу составляли бананы и другіе тропическіе плоды. Въ Мексикѣ и Перу употреблялся въ пищу корень юкки, а въ перуанскихъ могилахъ попадаются и земляные орѣхи. Изготовленіе консерва изъ картофеля, чуньо, посредствомъ замораживанія и выщелачиванія, составляетъ особенность индѣйцевъ боливійскаго плоскогорья и восходитъ къ до-европейсішмъ временамъ. Потребленіе плодовъ кактусовъ и ананасовъ было весьма распространено. Напитки изготовлялись изъ маисовой муки (атолье и чича), агавы (пулькэ) и изъ бобовъ какао. Послѣдніе въ Мексикѣ и Средней Америкѣ давали такой же любимый напитокъ, какъ кока въ Перу. Изъ зрѣлыхъ бобовъ какао мексиканцы изготовляли одинъ изъ своихъ любимыхъ напитковъ, чоколятль. Онъ состоялъ изъ муки этихъ бобовъ и воды и сперва употреблялся холоднымъ. На обѣдахъ Монтесумы всегда стояли кружки съ этимъ напиткомъ. Въ качествѣ приправъ, употреблялись медъ, ваниль, душистые цвѣты, а быть можетъ, и неизбѣжная приправа такъ называемаго испанскаго или Плетеная сумка изъ могилы въ Анконѣ. (По Рейсу и Штюбелю.) ⅕ наст. велич.Плетеная сумка изъ могилы въ Анконѣ. (По Рейсу и Штюбелю.) ⅕ наст. велич. стручковаго перца. Бобы и шелуха какао служили и въ болѣе давнія времена приправою для жидкой кашицы изъ маисовой муки, которая и въ настоящее время составляетъ любимое питье мексиканцевъ въ прохладные дни. Болѣе мелкіе виды бобовъ какао ходили въ качествѣ монеты по всей Средней Америкѣ. Въ провинціи Никарагуа, во времена Овіедо, кроликъ стоилъ десять бобовъ, а невольникъ — сто. Въ настоящее время 200 бобовъ равняются одному реалу, т. е. почти 50 пфен. Изобрѣтеніе шоколада въ Атитланѣ такъ же приписывалось миѳическому правителю.
Трудно сказать съ увѣренностью, употреблялась ли чича перуанцевъ также и въ Мексикѣ. Она изготовлялась изъ проросшаго маиса (солода) на подобіе пива и, посредствомъ прибавленія наркотическихъ травъ, превращалась въ такъ называемую „сору“, которую не должны были пить воины и знатныя лица. Широкое распространеніе легкаго пива на Мексиканскомъ плоскогорьи указываетъ, можетъ быть, на то, что эта разновидность пива и тамъ была извѣстна уже съ давнихъ временъ. Инки удерживали за собою употребленіе коки, которое, тѣмъ не менѣе, имѣло широкое распространеніе, хотя не въ такой степени, какъ послѣ завоеванія. Изящные мѣшечки съ листьями коки и маленькія тыквы съ известью вмѣстѣ съ деревянными и костяными лопаточками встрѣчаются въ перуанскихъ могилахъ. Наконецъ, и табакомъ во всѣхъ этихъ странахъ пользовались не менѣе, чѣмъ въ Вестъ-Индіи, гдѣ европейцы впервые познакомились съ нимъ. И этой высоко цѣнимой травой овладѣли жрецы для украшенія своихъ обрядовъ (см. рис., стр. 612). Дымъ, а быть можетъ, и жеванный табакъ тамъ были, по Солису, однимъ изъ средствъ, отъ которыхъ жрецы приходили въ безсознательное состояніе, когда они желали войти въ сношеніе съ своимъ божествомъ. Послѣ побѣдоносно законченной войны, когда ацтекское войско возвращалось въ столицу, старцы несли сковороды, на которыхъ жгли табакъ, и, такимъ образомъ, воскуривали ѳиміамъ полководцу.
Испанскіе историки видѣли въ пьянствѣ одну изъ причинъ быстраго упадка древне-американскихъ государствъ и особенно Перу. Обычай искать передъ битвой одушевленія въ употребленіи чичи, повидимому, оказался роковымъ для перуанцевъ. Борьба противъ чрезмѣрнаго употребленія чичи составляла въ годы обращенія въ христіанство содержаніе многихъ проповѣдей миссіонеровъ, а употребленіе пулькэ, распространенное въ Мексикѣ и Юкатанѣ, благодаря которому празднество въ честь боговъ принимало видъ вакханаліи, было ограничено закономъ. На праздникѣ поворота лѣта и перуанцамъ низшаго происхожденія разрѣшалось напиваться маисовымъ пивомъ; дни этого праздника, по своей дикой разнузданности, повидимому, нисколько не уступали тому, что видѣли храмы Астарты и Гатора. Маисовое пиво, которое варили дѣвы, посвященныя Солнцу, являлось здѣсь благороднѣйшею жертвою, которая прежде всего приносилась восходящему солнцу и проводилась по трубамъ. въ его храмъ; затѣмъ инка пилъ въ честь своихъ предковъ и мумій, служившихъ воплощеніемъ солнечнаго бога, и, наконецъ, напитокъ этотъ предоставлялся всему народу.
Ясное понятіе о стоимости и родѣ имущества небогатой перуанской семьи даютъ вещи, положенныя въ гробъ рыбака и его близкихъ, который Сквиръ открылъ у Пачакамака. Эта семья заключала въ себѣ отца, мать и троихъ дѣтей, изъ которыхъ младшій лежалъ между родителями, старшая дочь рядомъ съ матерью, а мальчикъ рядомъ съ отцомъ. Помимо оболочекъ, сопровождающихъ каждую мумію и отчасти изготовленныхъ изъ лучшихъ тканей, шея отца была обернута рыболовной сѣтью изъ волоконъ агавы, а въ ногахъ его лежали лесы, мѣдныя удочки и грузила. Подъ мышками находились шарики изъ шерсти вигони, а подъ колѣнями маисовые колосья. Во рту лежалъ кусочекъ мѣди, напоминавшій ободъ для Харона, а вокругъ шеи висѣла пара мѣдныхъ щипчиковъ, повидимому, для выщипыванія бороды. У женщины въ одной рукѣ былъ гребень изъ рыбьихъ костей, вставленныхъ въ пальмовое дерево, а въ другой опахало изъ перьевъ; шею ея окружало тройное ожерелье изъ раковинъ; на бедрахъ лежало веретено, обмотанное нитками. Кромѣ того, въ толстой бумажной матеріи около нея находились бобы, сѣмя хлопчатника, обломки серебряныхъ украшеній, круглые просверленные серебряные кружки и халцедоновыя бусы. Мумія дѣвушки была посажена на крышку корзины изъ прутьевъ, въ которой находились орудія для вязанья, пряденья и тканья, крючекъ для сѣтей, иглы и ножи изъ мѣдной руды, гребень, опахало, румяна въ полыхъ птичьихъ костяхъ, камень для растиранія красокъ, золотой кружокъ, вышитая сумка и клубокъ шерсти, и, наконецъ, отшлифованный, какъ зеркало, кусокъ сѣрнаго колчедана. Въ ногахъ сидѣла мумія попугая. У мальчика были только силки, обернутые вокругъ головы, а съ ребенкомъ положена была одна лишь трещотка изъ морской раковины.
Одно изъ величайшихъ препятствій для болѣе могучаго подъема культурнаго развитія въ древнеамериканскихъ областяхъ представляетъ недостатокъ домашнихъ животныхъ, который въ Мексикѣ и Средней Америкѣ былъ еще чувствительнѣе, чѣмъ въ Перу. За исключеніемъ индѣйки, за которой не было такого ухода, какъ въ настоящее время, и мелкой туземной собаки, у народовъ Мексики не было ни одного домашняго животнаго. Тамъ, гдѣ нѣтъ вьючныхъ животныхъ, сообщенія всегда ограниченны и люди не имѣютъ возможности нагружать результатъ своей работы на своихъ животныхъ. Разведеніе ламы и альпака въ Перу ограничивалось тѣми мѣстностями плоскогорья, гдѣ произростаетъ тощее зонтичное растеніе Scandix australis — любимый кормъ этихъ животныхъ. Тамъ не было ни одного пастушескаго народа, вся жизнь котораго зависѣла бы отъ стадъ. Послѣднія составляли скорѣе собственность боговъ и правителей, и пастьба ихъ и пользованіе ими были строго урегулированы. Однажды въ годъ происходила стрижка, и полученная шерсть распредѣлялась и обработывалась по твердо установленнымъ правиламъ. Только самыя знатныя лица страны обладали небольшими стадами; но благодушный инка далъ горному крестьянину пару ламъ, приростомъ которыхъ тотъ могъ воспользоваться для себя. Древніе перуанцы пользовались этими упрямыми животными, слюна которыхъ считается ядовитою, не какъ возовыми, а только Веретена и спицы для плетенія изъ Анконы въ древнемъ Перу. (Берлинскій музой народовѣдѣнія.) ⅔ наст. велич. Ср. текстъ на этой и на 645 стр.Веретена и спицы для плетенія изъ Анконы въ древнемъ Перу. (Берлинскій музой народовѣдѣнія.) ⅔ наст. велич. Ср. текстъ на этой и на 645 стр. какъ вьючными животными, и даже въ этой ограниченной функціи ламы стоятъ ниже осла.
Главною утварью въ каждомъ домѣ былъ жерновъ, стоявшій на трехъ ножкахъ, на которомъ раздроблялся маисъ (метлатль мексиканцовъ); согласно своему назначенію, онъ снабженъ иногда украшеніями изъ головъ животныхъ и т. п. Какъ скоро въ домѣ былъ такой мельничный камень, для кухни нуженъ былъ лишь простой очагъ изъ трехъ камней и такая же простая глиняная посуда. Печи были неизвѣстны, и угольныя печи, весьма употребительныя въ настоящее время въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ Мексики, повидимому, были введены испанцами. Для освѣщенія служили еловыя опилки или стебли кактуса. Домъ служилъ только для временной защиты и не былъ такимъ „очагомъ“, какъ въ болѣе сѣверныхъ шпротахъ.
Весьма характерны веретена, изящныя по формѣ и окраскѣ произведенія перуанской художественной промышленности, часто попадающіяся въ могилахъ. Древко, нерѣдко длиною до одного фута, состоитъ изъ твердаго дерева, а утолщеніе изъ обожженной глины, и то, и другое ярко раскрашено (см. рис. сбоку); продукты этого орудія и ткацкаго станка были довольно многочисленны. Кромѣ того, въ Перу пряли шерсть альпака, летучей мыши, собаки и кролика, а въ Мексикѣ волокна агавы. Особое пристрастіе выказывалось пестрымъ перьямъ, которыя вплетались въ ткань. Ткани изготовлялись и на висячихъ, и на лежачихъ станкахъ, и были такъ тонки, что въ оболочкахъ муміи въ Чиму Сквиръ находилъ болѣе тонкую работу, чѣмъ въ полотнѣ египетскихъ мумій. Кортесъ говоритъ объ ацтекскихъ тканяхъ, которыя на ощупь нельзя отличить отъ шелковыхъ. Возможно, что онѣ изготовлялись изъ нитей мѣстной гусеницы, коконъ которой, величиною съ грушу, до сихъ поръ употребляется для пряжи въ Тегуантепекѣ. Разнообразно измѣняющіеся цвѣта и узоры, какъ, напр., въ одеждѣ изъ перьевъ, гдѣ подобраны рядами большія свѣтлыя перья на темномъ фонѣ, заставляютъ предположить тщательную подготовку нитей. На древне-перуанскихъ, похожихъ на гобелены тканяхъ „краски роскошны и гармоничны выше всякаго описанія“ (Джильоли). Работы индѣйцевъ изъ перьевъ уже въ XVI в. возбуждали удивленіе европейцевъ. Тѣмъ не менѣе, они являются только прихотливыми украшеніями, которыя свидѣтельствуютъ, главнымъ образомъ, о безконечномъ терпѣніи. Шерстяныя шапки съ наушниками можно видѣть на древнихъ сосудахъ и пр.; онѣ указываютъ, между прочимъ, что вязанье было ДРЕВНЕ-АМЕРИКАНСКІЕ ГЛИНЯНЫЕ СОСУДЫ: 1 и 2 мексикаискіе, 3 аргентинскіе (калчакисскіе), остальные сосуды перуанскіе. (¾ нат. величины. Берлинскій музей народовѣдѣнія.)ДРЕВНЕ-АМЕРИКАНСКІЕ ГЛИНЯНЫЕ СОСУДЫ:
1 и 2 мексикаискіе, 3 аргентинскіе (калчакисскіе), остальные сосуды перуанскіе.
(¾ нат. величины. Берлинскій музей народовѣдѣнія.) употребительно и въ древнемъ Перу. Индѣянки, почти не имѣющія никакого соприкосновенія съ городскими элементами, хорошо умѣютъ вязать. Петли чулокъ, для которыхъ употребляется пять спицъ, похожи на наши; напротивъ, ихъ спицы для вязанія — не гладкія, какъ у насъ, а, подобно нашимъ тамбурнымъ иголкамъ, съ зарубкою на одномъ концѣ (см. рис., стр. 644). Иглы и игольники изъ древняго Перу поразительно похожи на Простые глиняные сосуды изъ древней Колумбіи. (Британскій музой въ Лондонѣ.) Ср. текстъ на этой стр.Простые глиняные сосуды изъ древней Колумбіи. (Британскій музой въ Лондонѣ.) Ср. текстъ на этой стр. эскимосскія. Удивительно, что шерсть вигони теперь не отмывается отъ жира, что̀ должны были дѣлать древніе перуанцы, по крайней мѣрѣ, для болѣе тонкихъ тканей.
Бумага, аматль, съ которою испанцы ознакомились вскорѣ по высадкѣ Кортеса, приготовлялась майясами изъ луба такъ называемаго гуттаперчеваго дерева (Castiloa elastica) и до настоящаго времени удержала свое старинное Глиняный сосудъ изъ Перу. (Британскій музей въ Лондонѣ.) Ср. текстъ на этой стр.Глиняный сосудъ изъ Перу. (Британскій музей въ Лондонѣ.) Ср. текстъ на этой стр. названіе „аматль“ въ языкѣ среднихъ американцевъ. Пористый лубъ пропитывался смолой и обсыпался гипсомъ или известковымъ порошкомъ. На плоскогорьи Анагуакъ, гдѣ не растетъ дерево аматль, употребляли для этой цѣли волокна растенія магей; его размягчали въ водѣ и съ обѣихъ сторонъ, какимъ либо клейкимъ веществомъ, прикрѣпляли къ нему тонкую оболочку изъ кожи оленя и затѣмъ клали подъ прессъ. Эта процедура требовала большого терпѣнія, и изготовленіе большихъ количествъ письменнаго матеріала, такъ же, какъ и при описанномъ выше способѣ, едва ли было возможно. Для писанія или рисованія шла лишь незначительная часть бумаги; остальная вмѣстѣ съ копаломъ и смолами сжигалась передъ изображеніями боговъ, какъ въ Китаѣ и Японіи, и на главномъ праздникѣ употреблялась для украшенія жертвы и жрецовъ.
Хотя гончарное колесо не извѣстно было древнимъ американцамъ, но они изготовляли сосуды чрезвычайно симметричныхъ формъ и другіе, отличавшіеся величиною (ср. табл. „Древне-американскіе глиняные сосуды“ и рис. на этой стр. вверху). Подобные сосуды служили для храненія запасовъ зерна, и, въ концѣ всего, какъ могильныя урны. Большіе глиняные сосуды для чичи уиотреблялись уже въ древнемъ Перу. Орнаменты дѣлались отъ руки или съ помощыо матрицъ. Храмовыя печати, которыми вытиснялись украшенія на глиняныхъ сосудахъ, сохранились въ Колумбіи. Но большая часть украшеній, очевидно, дѣлалась руками. Безконечно измѣнчивые мотивы человѣческаго лица, иногда необыкновенно причудливые, примѣнялись всего болѣе. Не говоря уже о встрѣчающихся въ другихъ мѣстахъ шаро- или грушеобразныхъ сосудахъ, отлитыхъ вмѣстѣ съ ручками, я упомяну только о воспроизведеніи плодовъ и животныхъ, которыя, по вѣрности природѣ, превосходятъ каменныя изваянія подобнаго рода. Для сильно выраженнаго антропоморфнаго характера древнеамериканскаго искусства характерны встрѣчающіяся тамъ лицевыя урны (см. рис. на этой, 654 и 658 стр.). Глиняные сосуды, воспроизводящіе человѣческія фигуры или, по крайней мѣрѣ, снабженные украшеніями въ видѣ лица, принадлежатъ къ самымъ частымъ находкамъ Типы лицевыхъ вазъ изъ древняго Перу. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ на этой стр.Типы лицевыхъ вазъ изъ древняго Перу. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ на этой стр. въ древне-перуанскихъ могилахъ. Отъ грубыхъ намековъ на отдѣльныя частй тѣла до законченности, съ какою переданы въ лицѣ даже настроенія, заключаются самые разнообразные переходы. Носикъ, ручка и другія части сосудовъ представляютъ миніатюрныя человѣческія головы. На глиняной вазѣ изъ Теотіуакана мы видимъ на краю ея вѣнокъ изъ девяти или десяти человѣческихъ головъ весьма изящной работы. На одной изъ перуанскихъ вазъ, описанныхъ Бастіаномъ, изображена цѣлая пляска смерти. Сосуды съ миѳологическими изображеніями найдены были Сквиромъ въ Чиму. Вообще живопись по глинѣ, исполненная несмываемыми красками, принадлежитъ къ лучшимъ произведеніямъ здѣшняго искусства. Покрытые лакомъ глиняные сосуды, какіе выдѣлываютъ въ настоящее время индѣйцы области Амазонки (см. рис., стр., 536), повидимому, существовали и здѣсь. Но глазировка была здѣсь такъ же неизвѣстна, какъ и въ остальной Америкѣ. Въ Никарагуа и Санъ Сальвадорѣ попадаются глиняныя вещи, почти не уступающія перуанскимъ. Особенно красива чашка съ ножками въ видѣ головъ, въ полой внутренности которой двигаются камни, производящія шумъ.
Глина во многихъ случаяхъ должна была замѣнять дерево, незначительное количество котораго въ Перу объясняетъ обиліе и разнообразіе глиняной утвари. Глиняныя свирѣли составляютъ старое наслѣдіе; они и теперь еще употребительны у индѣйцевъ Костарики и попадаются вмѣстѣ съ костяными (см. рис., стр. 528) въ могилахъ. Изъ глины изготовлялись игрушки, которыя часто встрѣчаются среди вещей, положенныхъ въ могилу, производя на насъ трогательное впечатлѣніе. Быть можетъ, съ ними смѣшиваютъ нѣкоторыхъ идоловъ въ формѣ животныхъ. Глиняныя изображенія лягушекъ и животныхъ снабжены трубками.
Орудія, главнымъ образомъ, дѣлались изъ камня (см. рис., стр. 528 и 640). Древне-мексиканскія каменныя изваянія. (Коллекція Кристи въ Лондонѣ.) Ср. текстъ на этой стр.Древне-мексиканскія каменныя изваянія. (Коллекція Кристи въ Лондонѣ.) Ср. текстъ на этой стр. Области большихъ памятниковъ майясовъ были въ тоже время центрами высоко стоящаго искусства обработки кремней. Тамъ, гдѣ встрѣчаются орудія изъ металла, мѣди и бронзы, они, по своей формѣ, напоминаютъ каменныя. Въ Мексикѣ изъ обсидіана выдѣлывались художественныя произведенія недосягаемой законченности, а изъ осколковъ, которые такъ легко даетъ этотъ камень — крайне простые ножи. Въ техническомъ отношеніи древнеамериканское искусство обработки камня (см. рис., сбоку) особенно интересно въ двухъ направленіяхъ — въ обдѣлкѣ хрупкаго матеріала, обсидіана, и самыхъ различныхъ цѣнныхъ камней, не исключая сѣрнаго колчедана (въ коллекціи Кристи находится изящно сдѣланный и тщательно отполированный черепъ изъ сѣрнаго колчедана), и въ инкрустированіи дерева мозаикой изъ шлифованныхъ цѣнныхъ камней, кусочковъ раковинъ и перламутра и даже золота. Смолой дерева Hediondilla уже въ Casas grandes кусочки бирюзы и красныхъ раковинъ прикрѣплялись къ раковинной подставкѣ и отшлифовывались. Museo Nacional въ Мекалко заключаетъ мастерски отшлифованную вазу съ поперечникомъ въ два дециметра изъ одного куска чернаго обсидіана. „Даже самые искусные шлифовальщики камня въ Европѣ пришли въ удивленіе отъ этого художественнаго издѣлія, которое вдвойнѣ было трудно исполнить изъ хрупкаго обсидіана“ (Малеръ). Наружныя украшенія сосуда представляютъ обезьяну, голова которой вполнѣ выдѣлана, а члены изящно пригнаны къ округленной формѣ вазы и ея выпуклому тѣлу; хвостъ въ видѣ каймы окружаетъ верхній край вазы, и конецъ его на сторонѣ вазы, противуположной головѣ, выступаетъ свободно въ видѣ ручки. Въ глазницы вѣроятно, были вставлены цѣнные камни, и отверстія въ ушныхъ мочкахъ показываютъ, что тутъ нѣкогда находились сережки. Въ Перу и Мексикѣ шлифовка цѣнныхъ камней была употребительна. Просверленные грюнштейны и изумруды извѣстны намъ въ большомъ числѣ, и А. фонъ Гумбольдтъ описываетъ съ удивленіемъ гранитную фигуру, въ закрытой пасти которой находилось просверленное и отшлифованное гранитное кольцо, сдѣланное съ нею изъ одного куска.
Примѣненіе рѣзьбы по дереву, и при томъ весьма искусное, обнаруживается превосходно вырѣзаннымъ изъ дерева двернымъ брусомъ изъ Тикала (Гватемала), съ рядами гіероглифовъ, совершенно похожихъ на гіероглифы Чиченъ-Итцы. Но бѣдность деревомъ въ плоскогорьяхъ западной Америки не дала развиться деревянному орнаменту, какъ въ Полинезіи; тѣмъ поразительнѣе замѣчательное сходство по стилю и пониманію, какое иногда замѣчается между ними (см. рис., стр. 633). Деревянныя ложки древнихъ перуанцевъ просты, почти грубы, и вся утварь и оружіе изъ дерева въ Анконѣ безъ исключенія не отличаются тонкостью работы. Замѣтно, что къ дереву относились бережно, и что оно не всегда попадалось нужной доброты. Среди вещей, встрѣчающихся въ могилахъ, можно найти лишь незначительные кусочки дерева. Орудія для обработки камня и дерева были, главнымъ образомъ, изъ камня. Несомнѣнно, что тогда пользовались долотами изъ мѣди или бронзы, но обыкновенно скульпторы каменнымъ молоткомъ безъ рукоятки ударяли по долоту и работали больше пескомъ и водой.
Каменный топоръ и каменная фигура (камень для растиранія съ Антильскихъ острововъ.) (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅙ наст. вел.Каменный топоръ и каменная фигура (камень для растиранія съ Антильскихъ острововъ.) (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅙ наст. вел. Употребленіе металлическаго желѣза не было извѣстно и культурнымъ народамъ Америки. Они умѣли ковать и плавить мѣдь, серебро и золото. Врочемъ металлическія орудія почти всегда встрѣчаются довольно рѣдко. Единственный топоръ изъ литой мѣди, найденный въ сапотекскихъ могилахъ, вызываетъ даже наше удивленіе: такъ привыкли мы въ Мексикѣ къ каменнымъ орудіямъ. Литой мѣдный шаръ въ Оахакѣ, вѣсомъ около центнера, не позволяетъ, однако, говорить о „мѣдномъ вѣкѣ“ въ Америкѣ. Мы не знаемъ, откуда эти народы доставали олово, но несомнѣнно, что они пользовались оружіемъ и орудіями изъ мягкой бронзы, въ которой олово входило въ количествѣ 4—10%. Долотообразные клинки съ полукруглымъ остріемъ, топоры, пластинки въ формѣ полумѣсяца для головного и носового украшенія и головныя шпильки изъ такого сплава встрѣчаются и въ Мексикѣ, и въ Перу. Въ Южной Америкѣ Чиму — самая богатая бронзою область, что̀ можно заключить уже изъ старинныхъ сообщеній Сіэсы де Леонъ. Въ названной области и около нея было найдено столько оружія и орудій изъ бронзы, что ихъ продавали цѣлыми тоннами. Изображенія цельтовъ, совершенно подобныхъ европейскимъ, мы находимъ у Сквира вмѣстѣ съ изображеніемъ орнаментированныхъ бронзовыхъ лопатокъ. Бронзовые ножи, такъ же, какъ и у перуанцевъ, были снабжены полулуннымъ лезвіемъ и рукояткой въ серединѣ; та же форма встрѣчается у гиперборейцевъ (см. рис., стр. 586) и въ Индонезіи, гдѣ она уже является устарѣлой. Сквиръ прибавляетъ, что онъ не могъ узнать — были-ли когда нибудь находимы здѣсь наконечники стрѣлъ изъ кремня или каменное оружіе; ему приходилось слышать о бронзовыхъ мечахъ, но онъ самъ не видалъ ихъ.
Благородные металлы въ этихъ странахъ обработывались повсюду сравнительно въ большихъ количествахъ. Одинъ потомокъ инковъ говорилъ Сіэсѣ де Леонъ, что все золото, захваченное испанцами, относилось къ золоту, находившемуся тамъ до ихъ прибытія, какъ капля къ количеству воды, содержащемуся въ большомъ полномъ сосудѣ. Намъ извѣстенъ списокъ вещей, добытыхъ изъ Тенохтитлана, посланныхъ Кортесомъ Карлу V. Мы видимъ тамъ золотой солнечный и серебряный лунный кругъ, каждый въ 10 „пальмъ“ въ поперечникѣ, семичленную шейную повязку изъ золота съ 415 драгоцѣнными камнями и 27 золотыми колокольчиками, 24 обложенные золотомъ щита, одинъ обложенный золотомъ шлемъ, 4 рыбъ, нѣсколько птицъ, двѣ морскихъ раковины, отлитыя изъ золота и мн. др. Въ Перу золото и серебро считались почти монополіей правителя (что могло быть и въ Мексикѣ), и этимъ объясняется скопленіе этихъ металловъ въ Куско, гдѣ у несчастнаго инки, обладателя несмѣтныхъ сокровищъ, испанцы нашли, наконецъ, свое баснословное Дорадо. Но и въ частныхъ могилахъ и постройкахъ собрано не малое количество золотыхъ и серебряныхъ вещей, и гуаки древней страны чибчасовъ во время золотой лихорадки въ первыя 50 лѣтъ подвергались систематическому разграбленію. Золото, повидимому, принадлежало къ числу жертвъ, которыя приносились богамъ, и подвергавшееся сомнѣнію сказаніе, изъ котораго алчные испанцы узнали многое слишкомъ рано, едва ли заключало въ себѣ преувеличеніе. Дѣйствительно, вскорѣ послѣ того въ озерѣ Гуатавитѣ найденъ былъ плотъ или носилки изъ свернутыхъ спиралями золотыхъ полосъ съ изображеінемъ правителя въ срединѣ; въ этомъ озерѣ, по преданію, купался Эльдорадо и осыпалъ свой народъ золотымъ пескомъ.
Золото южноамериканскихъ художественныхъ вещей содержитъ серебро, а также и мѣдь, какъ оно встрѣчается въ природѣ. Существуютъ и искусственные сплавы изъ обоихъ благородныхъ металловъ съ желѣзомъ и мѣдью. Литыя вещи изъ золота и серебра приготовлялись съ выдающимся искусствомъ. Сквиръ разсказываетъ: „у меня есть отлитая изъ серебра группа съ тремя фигурами, мужчины и двухъ женщинъ въ лѣсу. Группы поднимаются съ круглаго основанія въ 10 дюйм. въ поперечникѣ и вѣсятъ 48½ унц. Онѣ очень прочны, вылиты изъ одного куска и отъ удара издаютъ звукъ, точно колокольчикъ. Деревья, вѣтви которыхъ раскинувшіяся во всѣ стороны, походятъ на вѣтви альгаробы, сдѣланы весьма искусно. Человѣческія фигуры обладаютъ правильною пропорціей и исполнены жизни“ Брауншвейгскій музей обладаетъ серебряными статуетками изъ могилъ Куско, и въ томъ числѣ фаллическимъ изображеніемъ горбатаго карлика съ косой (въ колпакѣ?) и смѣющимся лицомъ. Исполненіе весьма тщательное, но статуетки весьма стерты, откуда можно заключить, что онѣ служили амулетами. Тамъ дѣлались и плавильные тигли превосходной работы. Въ Перу отдѣленіе серебра отъ свинца производилось повсюду съ помощью паяльной трубки. По словамъ Брассёра, у сапотековъ были литейныя формы изъ угля. Примѣсь свинца къ серебру для легкости плавленія также была въ употребленіи. Вытянутое золото и серебро встрѣчалось еще чаще. Намъ извѣстны изъ Мексики даже вещи изъ серебрянаго филиграна, въ довольно большомъ количествѣ, заставляющія предполагать выдающуюся тонкость орудій работы. Во дворцѣ Чиму была найдена заложенная ниша почти въ ½ метра шириною съ правильно положенными слоями сосудовъ для питья и вазъ, изъ очень тонкаго серебра, въ видѣ лицевыхъ урнъ. Серебряныя пластинки нашивались на платье, причемъ въ числѣ ихъ особенно часто встрѣчается форма рыбъ; такія рыбы находятъ въ гуано острововъ Чинча на 10 метр. ниже поверхности земли.
Золото получалось промываніемъ, а серебро, мѣдь, олово и свинецъ — извлеченіемъ изъ руды. Серебряные рудники Пачуки и Таско въ Мексикѣ считаются самыми древними. Высказанный въ новѣйшее время взглядъ, что древніе мексиканцы знакомы были съ амальгамированіемъ, опирается на поразительное указаніе, будто одинъ испанецъ въ Мексикѣ впервые примѣнилъ этотъ процессъ въ 1557 году. Старинныя шахты Уанкавелики были такъ обширны, что въ ихъ переходахъ легко было заблудиться. Здѣсь находили ртутную руду, и несомнѣнно пользовались киноварью какъ таковою, т. е. какъ краскою. Многочисленныя залежи серебра открыты были только послѣ завоеванія, особенно въ Потоси.
Мирныя сношенія останавливались у политическихъ границъ, какъ это дѣлается въ Тибетѣ и какъ дѣлалось въ Японіи до прибытія: европейцевъ. Если на пространствѣ нынѣшней Мексиканской республики сохранилось болѣе 50 индѣйскихъ первичныхъ языковъ, то здѣсь не могло быть никакихъ объединяющихъ сношеній въ новѣйшемъ смыслѣ слова. Многочисленныя мѣстности мицтековъ съ ацтекскими названіями или часто попадающіеся слѣды языка кечуасовъ въ языкѣ хиваросовъ заставляютъ предполагать колоніи, находившіяся въ связи съ завоевательными или скорѣе хищническими экспедиціями болѣе сильнаго народа; подобно тому значительная часть завоевательнаго распространенія мексиканцевъ и перуанцевъ можетъ считаться военной колонизаціей (см. ниже стр. 666). Родовая система затрудняла общеніе: бѣдный былъ связанъ съ деревней, потому что Такъ называемый замокъ Чиченъ-Итцы. (По де Шарнею.) Ср. текстъ, стр. 652 и 654.Такъ называемый замокъ Чиченъ-Итцы. (По де Шарнею.) Ср. текстъ, стр. 652 и 654. она обезпечивала его содержаніе, а богатый — потому что въ нее былъ вложенъ капиталъ работы и вліянія. Въ различіяхъ условій производства мы находимъ сильное побужденіе къ раздѣленію труда, которое должно было содѣйствовать торговлѣ. Даже цѣнные предметы изъ бронзы и серебра изготовлялись въ большихъ количествахъ, т. е. для торговыхъ цѣлей.
Проведеніе дорогъ принадлежитъ къ основнымъ условіямъ высшаго положенія культуры народовъ американскихъ плоскогорій. Только благодаря ему, царства толтековъ и инковъ могли оказывать въ теченіи столѣтій существенные успѣхи въ развитіи населенія подъ охраною прочной власти. Перу и въ этомъ отношеніи стояло выше: и въ настоящее время древнія дороги инковъ тянутся тамъ широкой сѣрой лентой черезъ желтыя парамосы. Четыре большія дороги вели изъ Куско къ Андамъ, въ Чили, Арекипу и Кито. Общее протяженіе дороги отъ Куско до Кито, которая отчасти была проведена вдвойнѣ, по равнинѣ и по горамъ, исчисляется въ 600 миль (легуасовъ). Дорога шириной въ 4—7 метр., вымощенная и мѣстами огороженная цементомъ и камнями, не обходитъ маленькихъ неровностей, но въ мѣстахъ болѣе крутыхъ она углублена или срыта; иногда она построена даже на каменномъ фундаментѣ. На многихъ участкахъ черезъ каждые 50 шаговъ проложены канавы для воды на случай ливней. Такимъ образомъ, дорога поднимается на высоты въ 4000 метр. На очень крутыхъ мѣстахъ положены поперекъ каменные пороги въ видѣ ступеней, напоминая намъ, что по этимъ дорогамъ не двигались ни вьючныя животныя, ни повозки, вслѣдствіе чего ихъ, легко было поддерживать въ исправномъ состояніи. На нихъ встрѣчались и каменныя ограды, и мѣстами дорогу сопровождали тѣнистыя деревья. Въ Юкатанѣ существовали широкія искусственныя дороги въ 7—8 м. изъ каменныхъ глыбъ, связанныхъ известью и покрытыхъ цементомъ. Въ Мексикѣ можно и теперь видѣть хорошо сохранившіеся остатки этихъ дорогъ. Въ Перу и Юкатанѣ попадаются развалины каменныхъ мостовъ. У Чавинъ-де-Уантаръ дорога ведетъ къ древнему укрѣпленію по вполнѣ сохранившемуся мосту изъ трехъ каменныхъ плитъ средней длины въ 6 метровъ, опирающихся съ обѣихъ сторонъ на крѣпкіе сложенные изъ камня столбы. Для утоленія жажды путниковъ служили источники, вода которыхъ проведена была у дороги по трубамъ. Для остановокъ служили домики, въ которыхъ смѣнялись и гонцы инки; на ровной мѣстности остатки этихъ станцій встрѣчаются обыкновенно на разстояніи 1½ км. одна отъ другой. Легенда, будто Инка и Монтесума получали ежедневно свѣжую морскую рыбу, объясняется при помощи этихъ станцій. Индѣйскіе скороходы пробѣгаютъ 1 км. въ 4 минуты; путь изъ Трухильо въ Кахамарку, считающійся пятидневнымъ, они могли проходить менѣе, чѣмъ въ день. Такимъ образомъ, Монтесума могъ скоро узнать о прибытіи испанцевъ на берегъ Веракруса и получать ежедневно новыя извѣстія объ ихъ движеніяхъ. Система гонцовъ была однимъ изъ важнѣйшихъ учрежденій правительства этихъ государствъ плоскогорій: правительства тѣмъ сильнѣе, чѣмъ повелѣнія его распространяютея быстрѣе. Даже по прошествіи цѣлыхъ столѣтій послѣ завоеванія, древнія искусственныя дороги служили путями сообщенія. И когда старинныя дороги перуанскаго плоскогорья при постройкѣ желѣзной дороги неосмотрительно разрушались, въ области Кахамарки ихъ можно было возстановить только съ большимъ трудомъ.
На ряду съ мостами попадаются на большихъ протяженіяхъ водопроводы, необходимые въ сухомъ климатѣ плоскогорій. Водопроводъ по бамбуковымъ трубкамъ изъ Чапультепека въ Мексико, существовавшій при Монтесумѣ и поддерживаемый еще и до сихъ поръ, несправедливо приписывается весь эпохѣ ацтековъ. Водопроводы, высѣченные въ скалахъ, можно видѣть и теперь близъ Тескоко и въ еще большемъ количествѣ близъ развалинъ перуанскихъ городовъ. Въ окрестностяхъ Уандоваля, въ Перу, водопроводъ идетъ изъ ручья по каналу, обложенному камнемъ. Въ описаніяхъ замковъ инковъ содержатся разсказы объ искусственныхъ водопадахъ.
Обиліе развалинъ въ древне-культурныхъ странахъ Америки необычайно велико, и онѣ до сихъ поръ еще не всѣ извѣстны. Большія, величественныя развалины въ Санта-Лусіи въ Гватемалѣ найдены только 35 лѣтъ тому назадъ, и на ряду съ ними можно поставить развалины Кобана и Кирагуи. Рядомъ съ величественными развалинами на островахъ озера Титикаки могутъ занять мѣсто еще болѣе величавыя развалины Тіауанако и Пума-Пунки. Трудно даже понять, какимъ образомъ такія значительныя монументальныя сооруженія могли воздвигаться такъ близко одно къ другому. Но осѣдлый индѣецъ строитъ свою деревню, когда она разрушена, не на прежнемъ мѣстѣ, а ищетъ для нея новое мѣсто. Если разрушается его жилище, онъ его не исправляетъ, а ставитъ новое. Болѣзнь, смертный случай, неурожай часто заставляютъ индѣйца оставлять свою родину. „Мнѣ извѣстны“, говоритъ Банделье, „пуэблосы, которые въ послѣдніе 300 лѣтъ три раза мѣняли свои мѣста, каждый разъ оставляя развалины“. Многочисленныя развалины поэтому вовсе не служатъ доказательствомъ одновременнаго густого населенія: вблизи послѣдней резиденціи бирманскихъ королей, Мандалая, лежатъ Ава и Амарапура, бывшія одна за другой столицами страны въ теченіе нашего столѣтія. Это соображеніе разъясняетъ и протяженіе многихъ развалинъ. Одинъ только Паленке имѣлъ протяженіе въ 9—14 км. по берегу рѣчки Отолума и, конечно, состоялъ отчасти изъ пустыхъ, развалившихся домовъ. Даже и осѣдлому индѣйцу, обитающему въ громадныхъ общественныхъ домахъ, какъ, напр., въ Новой Мексикѣ не чуждо нѣкоторое непостоянство. Столь ограниченная, рѣдко населенная область, какъ Юкатанъ, обнаруживаетъ на сѣверѣ Исамаль, Акэ, Мериду, Мьюапанъ, въ средней части Ухмаль, Хабу, Лабну и 19 другихъ городовъ значительнаго протяженія, а на востокѣ замѣчательную Чиченъ-Ицу (см. рис., стр. 109 и 650), и въ то же время и многія другія многочисленныя развалины, скрываются, безъ сомнѣнія, въ неизслѣдованныхъ частяхъ юга и востока; поэтому, мы видимъ здѣсь свидѣтельства различныхъ, быть можетъ, не слишкомъ отдаленныхъ другъ отъ друга по времени стадій человѣческаго развитія. Эти свидѣтельства позволяютъ намъ отнести перуанскіе архитектурные остатки къ различнымъ историческимъ періодамъ, что имѣетъ основу для всѣхъ американскихъ культурныхъ народовъ. По той же причинѣ отдѣльныя постройки, какъ скоро онѣ принимаютъ большіе размѣры, представляютъ негармоническое скопленіе домовъ съ обширными покоями, переходовъ, маленькихъ хижинъ {{nobr|и т. д.,̀ что является, повидимому, продуктомъ различныхъ временъ и потребностей.
Жилые дома строились изъ кирпичей, высушенныхъ на воздухѣ. Въ Чиму, гдѣ сохранились обыденные дома, они, будучи построены съ крайней правильностью около большой площади, производятъ мрачное, пустынное впечатлѣніе. Стѣны имѣютъ 1 метръ толщины и 4 метра высоты; крыши выведены весьма круто. Свѣтъ и воздухъ входили только черезъ двери, которыя, согласно описанію Тласкалы, закрывались циновками. Въ ЮкатаНѣ даже въ самыхъ большихъ дворцахъ не было оконъ; безъ оконъ былъ и знаменитый дворецъ въ Митлѣ. Основной планъ большихъ дворцовъ представляетъ только сопоставленіе подобныхъ покоевъ. Такъ наилучшій сохранившійся памятникъ Чиченъ-Итцы, „Красный Домъ“, представляетъ четырехугольное зданіе, поднимающееся на низкой террасѣ. На передней сторонѣ, обращенной къ западу, трое воротъ ведутъ въ галлерею, тянущуюся поперекъ всего зданія; въ галлереѣ три дверныя отверстія ведутъ каждое въ отдѣльную залу. Съ этимъ зданіемъ по основному плану сходна величественная Каза дель Гобернадоръ въ Ухмалѣ въ 100 м. длины, 12 метр. ширины и 8 метр. вышины, лежащая на естественномъ возвышеніи, искусственно увеличенномъ прибавленіемъ каменныхъ глыбъ и поднимающемся тремя террасами. Внутренная часть зданія раздѣлена стѣной на двѣ узкія залы или корридоры, которые, въ свою очередь, перегородками между передней и задней стороной дѣлятся на извѣстное число покоевъ. Изъ каждой комнаты передней стороны дверь въ средней стѣнѣ ведетъ въ соотвѣтственное помѣщеніе задней. Въ передней сторонѣ 11 входныхъ воротъ; по однимъ воротамъ имѣетъ и каждая узкая сторона. Стѣны этихъ комнатъ выведены изъ грубыхъ камней, связанныхъ известью, безъ всякаго слѣда краски и лѣпныхъ украшеній; только въ одномъ или въ двухъ мѣстахъ можно видѣть слѣды штукатурки. Очевидно, въ этихъ гигантскихъ постройкахъ главное значеніе придавалось массѣ и наружнымъ украшеніямъ, предпочтительно передъ планомъ, по большей части, весьма простымъ, но часто кажущимся запутаннымъ, вслѣдствіе неясности и нагроможденности внутренняго расположенія.
Даже и въ постройкахъ Митлы, принадлежащихъ по внѣшнему впечатлѣнію къ наиболѣе опредѣленнымъ, среднее пространство имѣло 60 метровъ боковой длины, и на каждой изъ четырехъ сторонъ его трое воротъ вели въ длинный и узкій покой. Надъ сѣвернымъ покоемъ сдѣлана сравнительно небольшая квадратная надстройка, состоящая, въ свою очередь, изъ квадратнаго средняго пространства, окруженнаго четырьмя узкими длинными комнатами. И здѣсь наружная сторона богато украшена, а внутренняя совершенно обнажена. Полъ выложенъ многоугольными каменными плитами, прилаженными другъ къ другу съ циклопическою грубостью. Узкій, темный, извилистый ходъ ведетъ въ надстройку съ 5 комнатами. Здѣсь снаружи и внутри стѣны покрыты украшеніями изъ твердаго, порфирообразнаго камня, раздѣланнаго рѣзкими линіями, расположенными, по большей части, зигзагами и начинающимися приблизительно на разстояніи одного метра отъ пола (см. рис. нюке). Подъ ними сложена стѣна, состоящая также изъ неправильныхъ, болѣе или менѣе обтесанныхъ камней, положенныхъ другъ на друга и связанныхъ глиною. Тамъ, гдѣ эта стѣна на виду, она покрыта шлифованнымъ слоемъ извести, окрашеннымъ въ красный цвѣтъ. Въ промежуткахъ между орнаментированными камнями не замѣчается извести, но они плотно Штукатурный орнаментъ изъ Чиму. (По Сквиру.) Ср. текстъ на этой стр.Штукатурный орнаментъ изъ Чиму. (По Сквиру.) Ср. текстъ на этой стр. подходятъ другъ къ другу.
Эти памятники древне-американскаго строительнаго искусства производятъ впечатлѣніе, главнымъ образомъ, своей массой; механическая побѣда надъ ней вызываетъ наше удивленіе. Намъ кажется почти непонятнымъ, какимъ образомъ безъ помощи желѣза могли быть отдѣлены громадныя плиты и столбы отъ сосѣднихъ скалъ и какимъ образомъ имъ могли быть приданы формы съ острыми ребрами. Перу предлагаетъ намъ эту загадку уже въ постройкахъ Тіауанако, которыя надо отнести къ періоду, предшествовавшему инкамъ. Каменныя плиты всѣхъ величинъ, изъ которыхъ плиты въ 3 метра длины, 2 метра шир. и 1½ метра вышины — еще не самыя значительныя, лежатъ, въ особенности у Пума-Пунки (львиныя ворота), перемѣшанными между собою такъ, какъ они были привлечены къ желанной цѣли усталыми руками человѣческой толпы. На 10 часовъ въ окружности всего ближе находятся каменныя залежи Серраніи, откуда былъ заимствованъ матеріалъ для этихъ построекъ, и можно предположить, что онъ обтесывался на мѣстѣ. Такъ у Ольянтайтамбо меяеду каменоломней и зданіемъ лежатъ громадныя полуобтесанныя „piedras cansadas“. На рѣкѣ Уилькамайя стоитъ столбъ на далекомъ разстояніи отъ обоихъ береговъ. Вмѣстѣ съ двумя каменными плитами, которыя остались готовыми, но не сдвинутыми съ мѣста, въ каменоломнѣ, онъ долженъ былъ образовать мостъ. Нечего говорить о томъ, что передвиженіе большихъ массъ вверхъ было еще труднѣе. Съ этой трудностью связана была незначительная высота монументальныхъ построекъ, со входами высотою менѣе человѣческаго роста, и такія странныя явленія, какъ, напримѣръ, прямоугольный входъ храма въ Тіауанако, вырѣзанный въ монолитѣ. Стремленіе въ высь удовлетворялось только пирамидой, иногда большихъ размѣровъ. Еще загадочнѣе кажутся эти трудныя каменныя постройки, когда мы припоминаемъ, что, по крайней мѣрѣ, въ распоряженіи древнихъ американцевъ и средне-мексикаицевъ были ближайшіе великолѣпные строевые лѣса въ горахъ. Несмотря на внушительность этого массоваго впечатлѣнія, его нельзя назвать дѣйствительно величественнымъ. Колоссальность эта замѣчается лишь непосредственно у подножія самого зданія. Какъ говоритъ Винеръ, „болѣе утонченное искусство могло бы, не передвигая такихъ массъ, достигнуть большаго“. Въ замыслахъ, выполненіи и украшеніи этихъ построекъ недостаетъ чувства строгой правильности. Охота къ постройкамъ была такъ же велика, какъ въ настоящее время у славящихся ею индѣйцевъ Гватемалы, но способность къ тому не развивалась соразмѣрно съ нею. Тяжеловѣсность и недостаточностъ чувства красоты въ сопоставленіи украшающихъ линій и фигуръ отводитъ этимъ постройкамъ въ ряду архитектоническаго развитія значительно низшее мѣсто въ сравненіи съ древнѣйшими египетскими зданіями.
Мѣстныя измѣненія заключаются въ наружной отдѣлкѣ. Въ Митлѣ мы видимъ болѣе геометрическихъ украшеній, чѣмъ въ произведеніяхъ майясовъ. Такая же склонность замѣчается и въ Перу. Простые, рѣзко обтесанные квадраты, глубокіе, нишеобразные прямоугольные вырѣзы, желобо- и карнизообразные выступы построекъ въ Тіауанако и скульптура грубыхъ колоссальныхъ бюстовъ той же области принадлежатъ, правда, къ болѣе древнему времени. Архитекторъ инковъ не блуждалъ въ тропическихъ Полыя глиняныя фигуры (такъ называемыя чибчасскія древности) изъ Колумбіи. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) 1/7 наст. велич.Полыя глиняныя фигуры (такъ называемыя чибчасскія древности) изъ Колумбіи. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) 1/7 наст. велич. чащахъ зодчества древнихъ майясовъ, но и его изваянія не лишены общаго характера преувеличенія. Уже Александръ фонъ Гумбольдтъ замѣтилъ сходство въ характерѣ перуанскихъ памятниковъ, которые лежатъ на Кордильерахъ на высотѣ отъ 1000 до 4000 метр., подвергаясь, съ одной стороны, дѣйствію тепла, а съ другой, холода, и разсѣяны на протяженіи 225 миль.
Замѣчательно предпочтеніе, выказываемое этими народами четыреугольнику въ планѣ построекъ. Кромѣ многочисленныхъ конусообразныхъ кургановъ, встрѣчается лишь немного круглыхъ построекъ, вродѣ могильнаго памятника въ Маяпанѣ (южная Мексика). Въ особенности у майясовъ четвероугольникъ выраженъ даже и въ частностяхъ: эту форму имѣютъ двери, а вся постройка съ плоской крышей походитъ на кубъ. Даже орнаментъ любитъ четвероугольныя формы, соблюдающіяся въ фризахъ и карнизахъ и окружающія ввидѣ рамъ образныя письмена (см. рис., стр. 656).
Предпочтеніе, оказываемое пирамидальнымъ надстройкамъ, является однимъ изъ признаковъ древне-американскаго искусства. Оно выразилось въ сооруженіи искусственныхъ пирамидъ и въ превращеніи цѣлыхъ холмовъ въ пирамидальныя подножія храмовъ или разнообразныхъ группъ священныхъ предметовъ, возвышавшихся на ступеняхъ другъ надъ другомъ. Въ Паленкэ, Ухмалѣ, Кобанѣ, Исамалѣ и пр. можно видѣть могущественныя пирамиды, вполнѣ самостоятельныя или служащія основою зданій. Такъ называемый замокъ въ Чиченъ-Итцѣ (см. рис., стр. 650) стоитъ на пирамидѣ почти квадратной формы въ 24 метра высоты. Въ ГІаленке главное зданіе, такъ называемый дворецъ, возвышается на земляной пирамидѣ въ 12 метровъ высоты съ длиною основанія 90 и 80 метровъ, съ наружною поверхностью, выложенною широкими каменными плитами. Къ главному зданію, образовавшему четыреугольникъ въ 8 и 52 метра, поднимались по лѣстницѣ. Жилища жрецовъ и посвященныхъ божеству солнечныхъ дѣвъ вблизи храма покоились такъ же на пирамидальныхъ или коническихъ каменныхъ фундаментахъ. Въ Перу эти пирамидальныя основанія встрѣчаются не такъ часто, но зато въ колоссальныхъ размѣрахъ. Невдалекѣ отъ развалинъ храма Уануко-Вьехо близъ Кольпы каменныя лѣстницы ведутъ на возвышенность, на которой возвышается храмъ, ввидѣ одноэтажной постройки, расположенной по направленію странъ свѣта. Четверо воротъ на подобіе столбовъ ведутъ къ главному фасаду, на бордюрѣ котораго находятся, ввидѣ украшенія, двѣ каменныя пумы, которыя, подобно египетскимъ сфинксамъ, охраняютъ священный путь. Городъ храмовъ Пачакамакъ лежалъ на трехъ пирамидальныхъ холмахъ, вѣроятно, насыпанныхъ искусственно. Въ Мексикѣ пирамиды Теотіуакана, называемыя „солнцемъ и луной“, лежащія на 50 км. къ сѣверо-западу отъ города Мексико, изслѣдованы точнѣе другихъ. Онѣ замѣтно возвышаются надъ плоской долиной Мексики, одна на 66, другая на 46 метровъ, и видимы издалека. Обѣ онѣ построены изъ обломковъ и туфа окрестныхъ вулкановъ и притуплены, какъ всѣ пирамиды въ Мексикѣ и даже до самого Миссисипи въ Сѣверной Америкѣ. Пирамида меньшихъ размѣровъ лежитъ къ сѣверу отъ болѣе крупной. Глядя съ вершины болѣе мелкой на югъ, мы легко различаемъ дорогу, охваченную съ обѣихъ сторонъ небольшими каменными холмами и простирающуюся на 1½ мили почти по прямой линіи до цѣпи холмовъ Серро-де-Матласинга. Передъ самой меньшей пирамидой лежитъ колоссальный торсъ, относительно котораго предполагаютъ, что онъ нѣкогда помѣщался на усѣченной вершинѣ пирамиды. Онъ искаженъ до неузнаваемости, но и теперь еще можно отличить головную повязку недурной работы и четвероугольное углубленіе въ груди. Замѣчательна часто встрѣчающаяся парность пирамидъ: въ Чиченъ-Итцѣ мы видимъ двѣ параллельныя пирамиды въ 110 м. боковой длины, изъ которыхъ одна хорошо сохранилась выказываетъ пеструю живопись на оштукатуренномъ основаніи. Двойныя пирамиды на общей основѣ встрѣчаются въ Кобанѣ. По большей части, пирамиды имѣютъ 10—20 метр. высоты. Наклонъ четырехъ сторонъ пирамиды не всегда одинаковъ, и не всегда основное очертаніе ея имѣетъ квадратную форму. Подъемы по лѣстницамъ съ четырехъ сторонъ распространяются въ небольшихъ пирамидахъ въ каменныя облицовки, причемъ встрѣчаются хорошо обработанныя плиты въ 2½ метра длины. На пирамидахъ Кобана можно найти лѣстницы съ тремя развѣтвленіями. Въ пирамидахъ Теотіуакана и др. были замѣчены подземные ходы, тщательно выложенные камнями и, поэтому, исключающіе всякое подозрѣніе, что они выкопаны искателями кладовъ. Что бы ни находилось на площадкѣ пирамиды — храмъ, каменная ограда или открытый жертвенникъ, — въ древней Америкѣ, повидимому, ни одна изъ нихъ не была вполнѣ самостоятельной, служащей себѣ цѣлью, какъ въ Египтѣ. Напротивъ, въ нихъ открыты были слѣды погребеній, — такъ, въ пирамидахъ Кобана Маудслей нѣсколько разъ находилъ окрашенные скелеты ягуаровъ и зубы собакъ (или волковъ), — и будущія раскопки должны будутъ обратить вниманіе на то — не служатъ ли пирамиды осуществленіемъ громаднаго могильнаго холма, воздвигавшагося постепенно, какъ показываютъ промежуточные слои изъ цемента. Въ отдѣльныхъ случаяхъ съ ними можно связать предположеніе Банделье, что болѣе грубыя пирамиды, какъ, напр., въ Чолулѣ, были не что иное, какъ укрѣпленныя деревни на постепенно образовавшихся холмахъ изъ кирпичей.
Изслѣдованія въ Средней Америкѣ открыли внутри пирамидъ подставки, ввидѣ стѣнъ и цементные полы. Законченная геометрическая правильность вообще не свойственна древне-американскому искусству, которое часто кажется неподвижнымъ или, по крайней мѣрѣ, не свободнымъ, но никогда не является кристаллизованнымъ. Достаточно указать предпочтеніе не симметрнчно расположеннымъ двернымъ отверстіямъ въ четырехъ стѣнахъ помѣщенія; двери, находившіяся въ перспективѣ, одна за другой, вызывали удивленіе, какъ нѣчто весьма трудное для исполненія.
Естественные холмы путемъ устройства террасъ превращались въ священныя горы. Въ Паленке кромѣ 16—20 главныхъ зданій и храмовъ, находили также развалины пирамидальныхъ террасъ съ храмами и строеніями, похожими на галлереи, группы низкихъ домовъ и странныя постройки, состоявшія изъ лабиринтообразной путаницы неболынихъ комнатъ; все это было расположено другъ надъ другомъ въ видѣ амфитеатра, почти до самой вершины Серро-Альто. Такъ, въ верхней долинѣ Анауака холмъ близъ Тескоко вверху и внизу и на всѣхъ сторонахъ представляетъ развалины зданій и изваяній. Эти обломки распредѣлены такъ, что они стоятъ въ промежуточныхъ пространствахъ вдоль дороги, кругообразно 1) Глиняный сосудъ съ майяскими гіероглифами изъ окрестностей Кобана (Гватемала). 2, 3) Старинные глиняные сосуды изъ Венесуэлы. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅓ наст. вел.1) Глиняный сосудъ съ майяскими гіероглифами изъ окрестностей Кобана (Гватемала). 2, 3) Старинные глиняные сосуды изъ Венесуэлы. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) ⅓ наст. вел. изгибающейся отъ подножія горы до ея вершины. Памятники на дорогѣ могли быть подготовленіями къ святилищу, подобно станціямъ перекрестной дороги. Здѣсь можно видѣть ниши въ скалахъ на небольшихъ разстояніяхъ и въ нихъ остатки высѣченныхъ изъ скалъ изваяній — ступни съ повязками сандалей, складки одеждъ, слѣды обычнаго желѣзисто-краснаго окрашиванья и украшенія одеждъ, — показывающіе, что все вообще было выполнено не безъ извѣстной тонкости. Судя по этимъ остаткамъ, обѣ фигуры были сдѣланы въ очень выпукломъ рельефѣ и должны были быть, по меньшей мѣрѣ, въ 3 метра высоты. Нѣсколько въ сторонѣ находится гребень громадной скалистой глыбы, которому придана форма лежащаго животнаго игуана или крокодила, могучія формы котораго легко распознать издали. Затѣмъ слѣдуетъ борозда, высѣченная въ камнѣ, ведущая къ круглому углубленію черезъ пять скалистыхъ ступеней. По обѣимъ сторонамъ изъ нависшихъ скалъ выдѣланы лягушки въ полметра величиною. Ниже лежитъ друтое углубленіе въ 1½ метра въ поперечникѣ и около 3 метровъ глубины. Къ нему ведутъ ступенеобразныя сѣдалища и 30 ступеней, высѣченныхъ изъ одной и той же скалы. Здѣсь можно замѣтить желоба, выдолбленные весьма тщательно. Наконецъ, на вершинѣ горы мы опять находимъ лежащее животное, выдѣланное изъ скалистаго гребня; кругомъ него поверхность образуетъ гладкую широкую площадку съ помощью ограды и извести. Съ этого холма, одного изъ предгорій восточной окраины плоскогорья, можно проникнуть взглядомъ на востокъ, на покрытыя темнымъ лѣсомъ высокія горы, и въ то же время видѣть на далекое пространство желтую плоскую возвышенность, на которой сверкаютъ серебряные щиты лагунъ. Картина производитъ глубокое впечатлѣніе, позволяющее предположить, что этимъ народамъ не было чуждо чувство природы, которое выражается уже въ сооруженіи мѣстъ поклоненія на горахъ. И далѣе на югѣ, въ древней странѣ сапотековъ и михесовъ нельзя найти ни одной господствующей возвышенности, на которой не оказалось бы развалинъ зданій, каменныхъ изваяній или, по крайней мѣрѣ, глиняныхъ идоловъ съ извѣстными уродливыми лицами, образующимися превращеніемъ естественныхъ чертъ лица въ геометрическія линіи (см. рис., стр. 647, 656 и 658) и другіе прихотливые орнаменты.
Многіе архитектоническіе мотивы прямо не понятны. Замокъ Чиченъ-Итцы есть круглое зданіе въ 7 метровъ въ поперечникѣ, внутренность котораго напоминаетъ уступы (estufas) пуэблосовъ; онъ состоитъ изъ каменной кладки съ идущимъ вокругъ, очень узкимъ, двойнымъ корридоромъ. Зданіе стоитъ на двухъ нагроможденныхъ другъ на друга террасахъ; съ первой на вторую террасу ведетъ лѣстница въ 20 ступеней, перила которой Каменное ярмо изъ Мексики. (По Щтребелю.)Каменное ярмо изъ Мексики. (По Щтребелю.) сдѣланы ввидѣ сплетшихся между собою змѣй. Простые своды оказываются уже въ каменныхъ постройкахъ Сіерра-Мадре древней Америки. Дверь, которая и въ роскошныхъ дворцахъ рѣдко бывала болѣе 2 метровъ высоты, суживалась кверху и часто покрывалась только однимъ камнемъ. Ниши въ стѣнахъ ввидѣ буквы Т попадаются въ Теотіуаканѣ и Перу и въ нихъ часто признавали кресты (ср. стр.611). Въ простыхъ круглыхъ, валообразныхъ столбахъ въ Митлѣ А. ф. Гумбольдтъ видѣлъ единственный примѣръ примѣненія колоннъ въ древне-американской архитектурѣ; съ того времени въ Паленке и Перу были открыты покрытые изваяніями или раскрашенные столбы, поддерживающіе тяжелую кровлю. Въ Паленке можно видѣть подпорки открытой галлереи съ двумя лѣпными изваяніями въ 2 метра высоты, надъ которыми тянутся гіероглифы; внутри дворца стѣны и столбы украшены гранитными изваяніями. Въ развалинахъ Юкатана находятъ самостоятельные, закругленные, ничѣмъ не украшенные столбы, въ нѣсколько метровъ высотою, позволяющіе заключить о существованіи фаллическаго культа. Въ Паленке заслуживаетъ удивленія обиліе свободно стоящихъ столбовъ и обелисковъ, покрытыхъ гіероглифами и карикатурными лицами. Подобные же столбы въ 8 метровъ высотою найдены были въ Санта Лусіа-Косумальуапа, а въ Кобанѣ они образуютъ оригинальную аллею на „plaza“ древняго пуэбло. Въ такъ называемомъ дворцѣ монахинь Чиченъ-Итцы ворота украшены маленькими каменными колокольнями, напоминающими Китай и Японію. Просверленныя для подвѣшиванія и гладко отполированныя пластинки изъ грюнштейна, вѣроятно, замѣняли колокола. Просверленные каменные диски въ 6 метровъ въ поперечникѣ съ вырѣзаннымъ человѣческимъ лицомъ, изъ котораго идутъ лучи (солнца ?) извѣстны намъ изъ Средней Америки. Совершенно загадочны каменныя кольца, ввидѣ узды или подковы, нерѣдко богато украшенныя изваяніями, встрѣчающіяся въ различныхъ размѣрахъ до ⅔ метра въ діаметрѣ, въ 20—25 клгр. вѣсу, въ Мексикѣ и на Вестъ-индскихъ островахъ (см. рис., стр. 657), несомнѣнно имѣвшія религіозно-символическое значеніе. Мы склонны видѣть въ нихъ воспроизведеніе кости нижней челюсти, считавшейся священной у многихъ народовъ. Башни и столбы, обвитые исполинскими каменными змѣями, или фризъ изъ крупныхъ черепахъ кажутся простыми въ сравненіи съ гіероглифическими украшеніями, въ которыхъ вообще нельзя распознать никакой естественной формы, а только линіи, проведенныя, повидимому, произвольно, или символы; будучи созданы лишь фантазіей художника, такія странныя очертанія не повторялись бы нѣсколько разъ.
Строительный матерьялъ крайне измѣнчивъ. О простотѣ и даже грубости отдѣлки мы уже говорили. Снаружи примѣнялись кирпичи, высушенные на солнцѣ, и обтесанные камни. Полированный цементъ употреблялся для фундаментовъ, платформъ и половъ. Бутъ употреблялся безъ различія твердости. Такъ въ Куско рядомъ другъ съ другомъ стоятъ остатки зданій изъ твердой, сѣрой извести и изъ трахитоваго порфира. Въ постройкахъ и изваяніяхъ Киригуа встрѣчается кварцевый Древніе глиняные сосуды изъ Колумбіи. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.)Древніе глиняные сосуды изъ Колумбіи. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) камень съ известковымъ цементомъ.
Мексиканскія деревни нынѣшняго времени — неправильныя скопленія хижинъ изъ тростника и хворосту, группирующихся вокругъ свободной площадки, въ срединѣ которой растетъ всегда большое тѣнистое дерево, манго, тамариндъ и сейба; часто около дерева стоитъ домъ, болѣе длинный и высокій, чѣмъ жилые дома, болѣе тщательно покрытый и выбѣленный известью. Небольшой безыскусственный крестъ на конькѣ, связанный изъ двухъ палочекъ, указываетъ, что это — церковь. Противуположность размѣровъ и часто богатаго внутренняго украшенія церкви съ низкими, лежащими кругомъ хижинами составляетъ одинъ изъ признаковъ стариннаго индѣйскаго ландшафта. Кругомъ въ лѣсу и сырыхъ мѣстахъ лежатъ маисовыя и банановыя поля. Эта простая картина повторяется въ Средней Америкѣ и далѣе къ югу черезъ всю полосу древней культуры съ измѣненіями, обусловленными климатомъ и почвою. Индѣйскія деревни въ прежнее время должны были имѣть нѣсколько иной видъ, такъ какъ въ нихъ находились общественные дома, и, вмѣсто церкви, возвышался холмъ съ жертвенниками. Преяъде думали, что большія развалины Америки не заключали въ себѣ частныхъ домовъ. Эти послѣдніе отчасти были, однако, найдены, и теперь уже высказывается утвержденіе, что многіе большіе дома, которымъ придается названіе дворцовъ, представляютъ собою не что иное, какъ конгломератъ отдѣльныхъ жилищъ обитателей пуэбло, которое нужно представлять себѣ по образцу casas grandes Новой Мексики. И Тенохтитланъ была лишь большая индѣйская деревня съ нѣсколькими храмами и дворцами, отъ которыхъ не осталось теперь никакого слѣда.
Кортесъ говоритъ, что въ городѣ Мексико во времена ацтековъ было нѣсколько красивыхъ базарныхъ площадей, и на самой главной изъ нихъ ежедневно сходилось до 60,000 человѣкъ. Она была окружена навѣсами, и товары были разложены въ порядкѣ на улицахъ. Въ числѣ дешевыхъ товаровъ, онъ называетъ почти всѣ предметы торговли, которые можно видѣть и въ настоящее время на мексиканскихъ рынкахъ, отъ платья, укращеній и оружія до попугаевъ и плодовъ опунціи. Въ лавкахъ, такъ-же, какъ и теперь, отпускались за плату ѣда и питье. Тамъ были цирульники, которые мыли и брили, носильщики для переноски товаровъ, надсмотрщики, испытывавшіе точность мѣръ, и рабочіе всевозможнаго рода, ожидавшіе, пока кто нибудь придетъ и найметъ ихъ. Мексико казалось Кортесу такихъ же размѣровъ, какъ Кордоба и Севилья. И его описаніе среди описаній его современниковъ можно назвать однимъ изъ самыхъ умѣренныхъ. Но многое противорѣчитъ ему. Нѣкоторый свѣтъ на протяженіе Тенохитлана бросаетъ положеніе нѣсколькихъ исторически установленныхъ пунктовъ; дворецъ Монтесумы съ 20 воротами, тремя дворами, прудами и колодцами, сотнею комнатъ, сотнею ваннъ, стѣнами изъ яшмы, порфира и мрамора и садами, великолѣпіе которыхъ конкистадоры не могли достаточно восхвалить, стоялъ напротивъ большаго теокалли съ храмомъ Уицилопохтли. Недалеко оттуда былъ дворецъ отца Монтесумы, въ которомъ Кортесъ съ 2000 испанцевъ и тласкалтековъ помѣстился безъ труда. Городъ едва ли тогда былъ больше, чѣмъ теперь; это можно сказать съ тѣмъ большею увѣренностью, что въ немъ въ то время было больше воды и, вѣроятно, по индѣйскому обычаю, онъ вмѣщалъ въ себѣ гораздо меньшее число жителей. На самомъ дѣлѣ, не только дворцы занимали большое пространство, такъ какъ походили на длинные дома Митлы, Усмаля и пр., но и отдѣльныя жилища были вообще одноэтажныя. Тотъ, кому извѣстны отчасти безплодныя окрестности Мексико, принимая во вниманіе состояніе земледѣлія у ацтековъ, не можетъ не усомниться въ возможности прокормленія населенія, не уступавшаго по численности нынѣшнему. Чтобы объяснить обманъ, въ который впали въ этомъ случаѣ и конкистадоры, надо приномнить рыночную жизнь суданскихъ городовъ, каковы Каносъ или Кука, гдѣ въ опредѣленное время дня все подвижное населеніе собирается на площади, на которой дѣлаются всѣ дѣла, ведутся переговоры, совѣщанія и пр.
Насколько простиралась власть инковъ, укрѣпленныя мѣста на господствующихъ высотахъ, которыя въ виду стрѣлъ и пращей не должны были быть особенно сильными охраняли границы и дороги; болѣе крупные города и святилища были окружены стѣнами и рвами, а ущелья преграждались валами. Нѣкоторыя изъ столицъ, въ томъ числѣ и Куско, прикрывались укрѣпленіями по близости ихъ. Укрѣпленіе Сакса уаманъ близъ Куско было окружено тремя валами, изъ которыхъ нижній въ 10 метр. вышины состоялъ изъ циклопической каменной кладки. Надъ ними поднимались четвероугольныя башни, а также и круглая, заключавшая въ себѣ колодезь. Въ скалахъ было выдолблено нѣсколько помѣщеній, соединявшихся между собою извилистыми ходами. Ольянтайтамба, замокъ котораго былъ укрѣпленъ сторожевыми башнями, возвышавшимися на нѣкоторомъ разстояніи ииже и выше этой крѣпости, былъ еще сильнѣе. Въ Мексико стѣна, тянувшаяся отъ одной горы къ другой, построенная изъ камня съ очень твердымъ цементомъ, снабженная глубокимъ рвомъ и простиравшаяся на 10 килом., служила для загражденія дороги въ Тласкалу. Въ этихъ укрѣпленныхъ мѣстахъ ограды храмы представляли второстепенныя укрѣпленія, которыя отчасти можио назвать цитаделями. Главный храмъ Тенохтитлана былъ окруженъ четыреугольной стѣной болѣе 2 метр. высоты съ бойницами, и, какъ извѣстно, это былъ послѣдній пунктъ, который обитатели столицы съ упорствомъ и самопожертвованіемъ защищали отъ испанцевъ.
Изображеніе природы въ пластикѣ тамъ только тогда удовлетворительно, когда дѣло касается самыхъ простыхъ формъ. Рѣзкія линіи черепа, маленькія человѣческія лица, змѣи и лягушки, ящерицы и черепахи, предпочтительно и съ большимъ терпѣніемъ, удачно высѣкались изъ камня или выполнялись изъ глины. Существуютъ перуанскія глиняныя чаши съ изображеніемъ саламандры, которыя, по вѣрности природѣ и стилю, можио сравнить съ лучшими японскими произведеніями того же рода. Лишь человѣческія фигуры въ древней Мексикѣ всегда бываютъ каррикатурными, и даже лучшія изваянія выказываютъ всегда отталкивающій недостатокъ симметріи. Не совсѣмъ законченныя статуи позволяютъ предположить, что художникъ сперва гладко отшлифовывалъ глыбу и затѣмъ начиналъ вырѣзывать ее слѣва направо. Вслѣдствіе того, всѣ крупныя работы болѣе или менѣе односторонни. Прославленная лежащая статуя Чакъ-Мооля (см. рис. ниже), которая нѣсколько лѣтъ тому назадъ была найдена въ странѣ древнихъ майясовъ и въ настоящее время поставлена во дворѣ Museo nacional въ Мексико, въ своихъ пропорціяхъ содержитъ бросающіяся въ глаза ошибки. Въ мягкихъ, закругленныхъ линіяхъ ея есть нѣчто привлекательное, но эта мягкая масса расплывается безъ основы твердыхъ точекъ и линій. По отверстію, находящемуся въ серединѣ тѣла статуи, которое служило для Такъ называемая статуя Чакъ-Мооля, найденная въ Чиченъ-Итцѣ въ Юкатанѣ, (По фотографіи.)Такъ называемая статуя Чакъ-Мооля, найденная въ Чиченъ-Итцѣ въ Юкатанѣ, (По фотографіи.) укрѣпленія знамени или чего либо подобнаго тому, мы можемъ заключить, что она, такъ же, какъ и многія другія изваянія, являлась только побочнымъ предметомъ при исполненіи религіозныхъ обрядовъ или, въ лучшемъ случаѣ, орнаментомъ монументальнаго сооруженія. Вмѣстѣ съ отсутствіемъ красоты, чувствуется недостатокъ достоинства въ художественномъ произведеніи, составляющаго истинную цѣль его.
Древніе мексиканцы создавали безчисленныя фантастическія изваянія, но ихъ фантазія, при всей своей пышности, никогда не была достаточно свободной, достаточно оригинальною, чтобы создать въ цѣломъ что либо новое. Ваятели никогда не достигали основного ядра своей задачи — изображенія свободнаго, естественно подвижнаго, вполнѣ человѣчнаго человѣческаго образа. Они всегда запутываются въ нитяхъ своей собственной фантазіи, какъ муха въ паутинѣ. О причинахъ этого ограниченія, которое не маскируется богатствомъ причудливыхъ подробностей см. гл. 7, стр. 70.
Все сказанное о пониманіи и воспроизведеніи въ скульптурѣ вполнѣ относится и къ живописи. Съ перваго взгляда, она кажется болѣе низко стоящею отраслью древне-американскаго искусства. Недостатокъ перспективы здѣсь ощутительнѣе; профили почти всегда имѣютъ два глаза и, кромѣ того, мы не видимъ здѣсъ такого техническаго умѣнья и безконечнаго терпѣнья, какъ въ скульптурѣ. Впрочемъ, и живопись, если мы оставимъ въ сторонѣ неизбѣжную каррикатурность ея, даетъ иногда жизненныя, хотя не совсѣмъ вѣрныя натурѣ изображенія, но вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ священное искусство, болѣе впадаетъ въ схематизмъ, чѣмъ скульптура (ср. сказанное на стр. 493 и рис. стр. 663).
Въ сравненіи съ мексиканскими, сапотекскія изваянія, какъ говорятъ, вообще тяжеловѣснѣе, толще и неуклюжѣе; глаза, носы и уши часто имѣютъ на нихъ совершенно фантастическія формы и покрыты завитками, точно на татуированномъ въ разныхъ направленіяхъ лицѣ. Высшія произведенія ихъ — маски для мертвыхъ и инкрустированные черепа, требовавшіе, вѣроятно, работы нѣсколькихъ лѣтъ, но безполезныя для искусства, такъ какъ въ нихъ воображеніе, пытаясь вырваться на свободу, впадаетъ въ каррикатурность. Въ безчисленныхъ головахъ, встрѣчающихся на стѣнахъ и колоннахъ юкатекскихъ зданій, художники узнаютъ особый типъ, который даже и въ Ухмалѣ отличается не только отъ толтекскаго, но и отъ типа Паленке. Сколько намъ извѣстно, нигдѣ въ Америкѣ не встрѣчается ничего подобнаго колоссальнымъ профильнымъ лѣпнымъ портретамъ Паленке, съ ихъ пышными рамами, формы которыхъ можно сравнить со стилемъ рококо. Вещи изъ Чиму, хранящіяся въ музеяхъ, нерѣдко подъ названіемъ „перуанскихъ“, отличаются, однако, отъ послѣднихъ по стилю и орнаменту, такъ какъ въ нихъ правильно повторяются извѣстные рисунки. Мы уже упоминали о ящерицахъ среди этихъ фигуръ; между ними часто попадаются рыбы и змѣи, какая то болотная птица, а также обезьяна. Характернѣе всего копье, какое на изваяніяхъ Чиму правители и божества держатъ въ правой рукѣ. Правильно повторяется и ножъ въ видѣ полумѣсяца или топоръ.
Женщина въ древности и даже нынѣ въ Перу иМексикѣ, не смотря на введеніе христіанства, занимала всегда подчиненное положеніе. Женщины и дѣти сидѣли на кирпичныхъ ступеняхъ, идущихъ по стѣнѣ, или на корточкахъ на полу. Жены служили мужьямъ во время обѣда и съѣдали оставшееся послѣ нихъ. Болѣе значенія женщина имѣла въ хозяйствѣ, такъ какъ она дѣлала всю свою работу и еще добрую долю работы мужчины; при этомъ еще она должна была быть бережливой. Здѣсь и заключался источникъ власти, которую она, несмотря на униженіе, часто умѣла проявлять и которая въ матріархальной древней Америкѣ была еще выше, чѣмъ теперь. Находимыя въ женскихъ могилахъ въ Анконѣ плетенныя изъ камыша рабочія корзинки съ веретенами, хлопкомъ, шерстью, предметами, завернутыми въ ткани, чашечками и раковинами для поддержки веретена, швейными иглами, пряжками, деревянными палочками, красящими веществами, камешками, кусочками металла, кольцами, ожерельями и иногда глиняными фигурами въ видѣ куколъ служатъ намъ символами ея дѣятельности, а также и ея заслугъ.
Семейная жизнь, повидимому, настолько поднималась надъ уровнемъ некультурныхъ индѣйцевъ, насколько это позволяли бо̀льшая обезпеченность и внѣшній порядокъ жизни. Мужчина имѣлъ право искать себѣ подругъ внѣ круга замужнихъ женщинъ, право, которое оффиціально признавалось въ извѣстныхъ границахъ. Невѣрность женщины нарушала, однако, право собственности мужчины. Среди почти баснословныхъ наказаній, приводимыхъ историками, какъ, напримѣръ, разрываніе нарушительницы брака на части и раздача этихъ частей окружающимъ въ Ихкоатланѣ, мы видимъ и настоящее индѣйское возмездіе оскорбленнаго мужа, который отрѣзывалъ женѣ своей носъ и уши. Въ заключеніи, а такъ же и въ расторженіи брака жрецы принимали большее участіе, чѣмъ у другихъ индѣйскихъ племенъ. Именно они исполняли часто встрѣчавшійся обрядъ связыванія плащей жениха и невѣсты. Рядомъ съ тѣмъ сватовство, подарки, время испытанія и время воздержанія непосредственно по заключеніи брака происходили такъ же, какъ и у другихъ индѣйцевъ.
Хотя въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ, благодаря вмѣшательству жрецовъ и болѣе строгимъ законамъ, многое было установлено тверже, но семья и здѣсь была не что иное, какъ обыкновенный американскій родъ. Въ Мексикѣ эта основа общества выступаетъ яснѣе, чѣмъ въ Перу. Каждое племя въ Мексикѣ состояло изъ извѣстнаго числа родовъ, кальпулли, сообща пользовавшихся землею. Они ежегодно выбирали начальника, который совѣщался съ начальниками другихъ родовъ о дѣлахъ племени, преимущественно военныхъ, такъ какъ племя лучше могло защитить роды отъ непріятельскихъ нападеній. Когда Прескоттъ сравниваетъ государственныя учрежденія Перу съ спартанскими, то основное сходство, которое онъ не опредѣляетъ точнѣе, представляется ему въ пожертвованіи имущества и воли, приносимомъ отдѣльнымъ лицомъ роду и государству. Во многихъ проявленіяхъ символики животныхъ, такъ же, какъ и во многихъ гіероглифическихъ изображеніяхъ этихъ послѣднихъ, мы можемъ видѣть знаки тотемовъ. Солисъ называетъ орла, тигра и льва, изображенія которыхъ носились на ожерельяхъ. Слѣды наслѣдованія по женской линіи, распространеннаго и теперь еще въ Новой Мексикѣ, встрѣчались и здѣсь; но вмѣстѣ съ увеличеніемъ обезпеченія всѣхъ жизненныхъ условій, наступавшихъ при продолжительности обитанія въ одномъ мѣстѣ, перевѣсъ получало наслѣдованіе по мужской линіи.
Земельное владѣніе отдѣльнаго лица древнимъ мексиканцамъ было такъ же неизвѣстное въ предѣлахъ культурныхъ странъ, какъ и внѣ ихъ. Въ Перу вся земля раздѣлялась на три класса — принадлежавшую храму, инкѣ и общинѣ. Все имѣло владѣльцевъ, кромѣ дикихъ плодовыхъ деревьевъ и дико растущихъ полезныхъ растеній, а также и широко распространенныхъ соляныхъ залежей и источниковъ. Но часть сбора плодовъ должна была удѣляться государству. Праздные люди подвергались суровому наказанію, но нищихъ не было: община должна была заботиться обо всѣхъ неспособныхъ къ труду. Каждый давалъ и каждый получалъ. Это было соціалистическое государство, въ которомъ многое осуществлялось изъ того, что измышляли въ то время въ Европѣ богатые воображеніемъ творцы утопій. Въ Мексикѣ мы встрѣчаемъ подобныя же условія, впрочемъ, не столь ясныя для насъ. Государство сохраняло право на земли общинъ, альтепетлалли; общины могли распоряжаться ими, какъ членами, и не могли отчуждать ихъ. Члены одной общины не должны были работать на поляхъ другой. Смѣшенія обитателей и перемѣны фамилій старались не допускать. Каждая община (кальпулли) получала землю, какъ общую собственность, въ которой участвовалъ каждый сочленъ. Еще и теперь въ Гватемалѣ крестьяне обрабатываютъ поперемѣнно свою milpa communal, приростъ съ которой обращается въ деревенскую кассу. Каждая семья обладала для своего содержанія опредѣленнымъ полемъ, переходившимъ отъ отца къ сыну. Если семья угасала, земля ея доставалась кальпулли. Землю, принадлежавшую правителю, тотъ давалъ своимъ слугамъ и дворянству за ихъ заслуги. Нѣкоторые изъ этихъ земельныхъ участковъ, „пилляли“, могли на извѣстныхъ условіяхъ переходить по наслѣдству. Мексиканцы уплачивали подати полевыми плодами, обыкновенно маисомъ, перцемъ, бобами и хлопкомъ. Въ неурожайные годы, напротивъ, правитель кормилъ народъ изъ общей казны. При другихъ формахъ положеніе рабочей массы до нынѣшняго дня останется однимъ и тѣмъ же. Республиканская свобода не имѣетъ значенія для индѣйца, который на высокихъ плоскогорьяхъ Южной Америки долженъ самъ заботиться о своемъ благосостояніи: связанный въ качествѣ поселенца съ фермами, онъ составляетъ ихъ собственность. Ни одинъ человѣкъ не связанъ такъ крѣпко съ клочкомъ своей земли, какъ боливійскій или перуанскій поселенецъ, работающій безъ вознагражденія на владѣльцевъ, отъ которыхъ онъ получаетъ клочекъ земли въ собственное пользованіе.
Крайняя и однообразная простота жизненнаго обихода, свойственная всей древней Америкѣ, вполнѣ соотвѣтствуетъ тому, что́ мы знаемъ вообще о нынѣшнихъ индѣйцахъ. Это — скорѣе коммунистическая, чѣмъ демократическая черта. Если мы не можемъ представить себѣ дворцовъ безъ сословныхъ ступеней въ человѣческомъ обществѣ, то намъ также трудно допустить подобныя ступени при равномѣрномъ распредѣленіи и качествѣ домашней утвари, какія мы повсюду находимъ въ развалинахъ древней Мексики. Перу, какъ показываютъ находки въ могилахъ, и въ этомъ Ваза съ боевыми сценами изъ древняго Перу. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 637, 639 и 661.Ваза съ боевыми сценами изъ древняго Перу. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) Ср. текстъ, стр. 637, 639 и 661. отношеніи стояло выше Мексики, не отрѣшаясь, однако, отъ соціальнаго типа, который характеризуется и отчасти создается общностью владѣнія. У знатныхъ лицъ Перу былъ другой языкъ, чѣмъ у народа. У этихъ народовъ, приближающихся во многихъ отношеніяхъ къ высшей культурѣ, яснѣе выступаютъ слѣды общаго владѣнія. Двигательная сила хозяйственной дѣятельности одного лица ослабляется группами, связанными одинаковыми матеріальными интересами. Испанскіе исторіографы завоеванія, отмѣчающіе въ похвалу перуанцамъ, что имъ не свойственны скупость и алчность, такъ какъ мужчина низшаго происхожденія не могъ передать свою собственность оставшимся послѣ него, обнаруживаютъ, однако, и изнанку этого райскаго состоянія, когда жалуются на лѣность этихъ народовъ и отказываются понять, какимъ образомъ ихъ предки могли создать такія гигантскія сооруженія.
Въ Перу развился усиленный, своеобразный государственный строй, въ которомъ наслѣдственному правителю принадлежала не только военная функція, но и болѣе глубокое воздѣйствіе на мирный ходъ государственной жизни. Мексику, напротивъ, можно было бы назвать принудительнымъ союзомъ военныхъ демократій, во главѣ которыхъ значительное преобладаніе принадлежало начальнику. Но между отдѣльными племенами лежали широкія полосы необитаемыхъ областей, которыми они боязливо отграничивались другъ отъ друга, такъ же, какъ подобные разграничивающіе поясы поддерживались и между государствами; первыя, по своей внутренней организаціи, были, повидимому, независимыми. Только навязанное имъ почитаніе главнаго божества проникало въ ихъ религіозный строй. Стремленіе къ завоеванію и обогащенію, плоды котораго шли на пользу большимъ храмамъ, содѣйствовало, ввиду своей благородной цѣли, пріобрѣтенію все болѣе и болѣе обширныхъ областей въ честь солнца въ Перу и кроваваго божества войны въ Мексикѣ. Въ Мексикѣ, тѣмъ не менѣе, мы можемъ распознать многочисленные слѣды мѣстнаго раздробленія религіознаго культа; это показываетъ, насколько завоеваніе не глубоко проникало въ жизнь: въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Мексики могло уцѣлѣть такое маленькое государство, какъ Тласкала, обитателямъ котораго по словамъ Кортеса, приходилось оказывать пособія. Имѣя въ виду, насколько пункты, покоренные воинами Монтесумы, отдалены были другъ отъ друга непокоренными областями, намъ хочется сравнить эту власть съ властью говасовъ въ Мадагаскарѣ (см. гл. 20, стр. 452). Распространеніе нѣсколькихъ гарнизоновъ или, точнѣе, военныхъ колоній по странѣ, которые съ болынимъ трудомъ держали въ подчиненіи завоеванный округъ въ нѣсколькихъ часахъ разстоянія отъ своихъ пунктовъ, вовсе не говоритъ намъ объ единовластіи. Если Кортесъ оказался достаточно дальновиднымъ, чтобы видѣть въ Монтесумѣ правителя съ большой и твердой властью, покореніе котораго естественно обѣщало тѣмъ больше, чѣмъ больше силы ему приписывалось, то этимъ не можетъ опредѣляться нашъ вглядъ на могущество Америки. И здѣсь правители были воплощеніями или видимыми изображеніями военнаго бога, и жрецы тѣмъ ближе стояли къ нимъ, что низшіе начальники были также жрецами своихъ племенъ. Въ Перу къ этому присоединялось еще почитаніе предковъ, благодаря которому каждый инка Куско становился новымъ святымъ для своего народа, и этимъ прошлая и настоящая династія тѣсно связывались съ тѣмъ, въ чемъ народъ видѣлъ свое благо. Государственныя причины заставляли воздавать божеское почитаніе Гуайна Капаку еще при его жизни, и другимъ инкамъ, какъ скоро они, въ видѣ мумій, выставлялись въ Солнечномъ храмѣ. Даже индѣйцы, обращенные въ христіанство, воздавали такое почитаніе скрытымъ трупамъ инковъ. Выставленіе мумій инковъ при религіозныхъ празднествахъ, когда имъ приносились жертвы и въ честь ихъ совершались отвратительныя оргіи, принадлежитъ къ числу самыхъ грубыхъ обрядовъ, но и самыхъ вліятельныхъ въ религіозномъ и государственномъ строѣ перуанцевъ.
Это почитаніе инковъ, къ сожалѣнію, отразилось и въ исторіи. Въ воображеніи Гарсиласо де ла Вега все передъ инками и около нихъ лежало въ глубокомъ мракѣ; только они сами сіяли, какъ солнце, дѣтьми котораго они себя называли. До ихъ появленія, Перу было крайне грубою страною, и вся цивилизація сводилась къ нимъ; ихъ враги были отвратительными людоѣдами. Никто не приближался къ „сыну солнца, единственному властителю“, иначе, какъ съ обращеннымъ въ сторону лицомъ, наклоненной головой, опущеннымъ взглядомъ и босыми ногами; даже близко стоявшія къ нему лица возлагали тяжесть себѣ на плечи, когда подходили къ нему, или дѣлали видъ, какъ будто обременены ею. Золото, серебро и другіе благородные матерьялы предоставлялись только властителю, и были даже такія растенія, вѣнки изъ которыхъ могли украшать только его. Его престолъ былъ изображеніемъ колѣнопреклоненнаго человѣка. Каждую одежду онъ носилъ только одинъ разъ. Лишь сосуды изъ благороднаго металла могли находиться долгое время въ его пользованіи, а всѣ другіе раздаривались послѣ того, какъ послужили ему одинъ разъ. Кушанья приготовлялись ему исключительно его женами, а хлѣбъ пекли ему лишь дѣвы солица; онъ не касался кушанья рукою, а ему вкладывала его въ ротъ одна изъ двадцати прислужницъ.
Мы не имѣемъ никакихъ доказательствъ систематическаго примѣненія мирной колонизаціи, какъ это прославляется въ культурныхъ миѳахъ. Насъ поражаетъ также, насколько много обѣщающія страны, какъ, напр., Чили, или страна восточныхъ Андъ мало привлекали къ себѣ вниманіе перуанцевъ, когда они выказывали упорное сопротивленіе завоеванію. Во всякомъ случаѣ грубые сосѣди перуанцевъ, арауканцы во время завоеванія испанцевъ стояли выше большинства народовъ южной Америки. Испанскіе хроникеры цѣнили ихъ промышленность такъ высоко, что даже приписывали имъ искусство обработки желѣза. Мы съ удивленіемъ видимъ, какъ быстро эти народы восприняли вооруженіе и организацію испанцевъ и уже въ войнахъ конца XVI в. считались самыми опасными врагами европейцевъ. Изъ находокъ глиняныхъ сосудовъ чисто перуанскаго стиля въ чилійскихъ могилахъ мы можемъ заключить, что перуанскіе культурные элементы еще ранѣе нашли доступъ въ Чили. Кипу арауканцевъ выказываетъ, быть можетъ, подобное же вліяніе. Тогда болѣе всего стремились къ завоеванію, власти, обогащенію преимущественно посредствомъ похищенія людей, результатамъ котораго предоставлялась извѣстная роль въ религіозномъ культѣ, чѣмъ вполнѣ подтверждается, что война и религія были жизненными элементами древнихъ американцевъ. Мы имѣемъ въ виду человѣческія жертвы военноплѣнныхъ и рабовъ, потребность въ которыхъ служила, безъ сомнѣнія, главнымъ стимуломъ воинственной завоевательной политики и въ то же время главнымъ препятствіемъ прочныхъ мирныхъ сношеній. Эта политика, достигшая высшей точки у ацтековъ, служила важнѣйшимъ двигателемъ для распространенія власти, которую мы называемъ Мексикой.
Кланъ управлялъ общей собственностыо, и глава племени былъ отвѣтственъ за тѣ приношенія, которыя должны были представляться высшему правителю, и принималъ участіе въ имуществѣ государства, охраненію котораго долженъ былъ содѣйствовать. Въ древнемъ Перу не только стада ламъ, но и многія другія охотничьи животныя охранялись строгими законами. Они считались принадлежащими правительству; никакъ не болѣе четырехъ разъ въ годъ подъ наблюденіемъ самого инки устраивалась грандіозная охота, добыча которой распредѣлялась между участниками. Мы уже упоминали, что металлы и драгоцѣнные камни предоставлялись инкѣ. Изъ податей, собиравшихся натурой съ хлѣбныхъ полей, составлялись хлѣбные запасы, служившіе для поддержанія народа во времена нужды.
Въ одномъ большомъ нѣмецкомъ сочиненіи о Перу говорится: „быть можетъ, ни одно государство земного шара не управлялось такъ много, такъ самовластно и все же такъ мудро и благодѣтельно, какъ Тагуантинсуйю“. Быстрое паденіе всѣхъ древне-американскихъ царствъ передъ горстью смѣлыхъ искателей приключеній не выясняетъ намъ практическихъ результатовъ этого управленія. Обращаясь къ источникамъ, мы приходимъ къ убѣжденію, что ни въ Перу, ни въ Мексикѣ управленіе не было болѣе мудрымъ, чѣмъ въ странахъ древняго востока или въ древнемъ Гавайи, и что государство тамъ держалось на шаткихъ основахъ. Даже практикуемое повсюду въ варварскихъ странахъ насильственное переселеніе цѣлыхъ народностей изъ ихъ первоначальныхъ мѣстообитаній въ новыя, указывается намъ, какъ одно изъ благодѣтельныхъ и въ то же время величественныхъ учрежденій царства инковъ. Неоднократно повторявшійся въ первые періоды завоеванія фактъ, благодаря которому, быть можетъ, Пизарро могъ смѣло осуществить свой планъ, и который заключался въ томъ, что свѣдѣнія о пришельцахъ не распространялись далеко, не соотвѣтствуетъ понятію объ искусномъ управленіи.
Въ Перу раздѣленіе страны сообразовалось съ вѣрою индѣйцевъ въ особое значеніе числа 4 на небѣ и на землѣ. Поэтому прежде всего „Тагуантинсуйю“ или „четыре страны свѣта“ было единственнымъ названіемъ, которое охватывало всѣ составныя части царства инковъ. Названіе Перу исходитъ отъ испанцевъ. Въ дѣйствительности, царство было раздѣлено по 4 вѣтрамъ,и въ каждой четверти проходила одна изъ большихъ государственныхъ дорогъ. И такъ какъ, согласно системѣ управленія, главный городъ долженъ былъ отражать въ себѣ въ маломъ видѣ все царство, то и онъ распадался на 4 части. Тенохтитланъ также раздѣлялся на 4 квартала.
Конкистадоры въ этихъ странахъ впервые въ Новомъ свѣтѣ встрѣтили упорное сопротивленіе. Даже болѣе мелкіе народы держались смѣло; лошади и огнестрѣльное оружіе скоро перестали пугать ихъ, и Кортесу пришлось передъ Тласкалой дать нѣсколько значительныхъ сраженій. Онъ напрасно предлагалъ миръ столицѣ, до крайности истощенной голодомъ и болѣзнью; ему оставалось только разрушить ее. Военный духъ поддерживается только тамъ, гдѣ онъ находитъ себѣ пшцу. Подобіе этихъ государственныхъ образованій мы должны искать скорѣе въ хищническихъ государствахъ древней западной Азіи, чѣмъ въ мирномъ общинномъ бытѣ восточныхъ азіатцевъ. Слѣды преобладанія отдѣльныхъ племенъ Мексики на большихъ протяженіяхъ вовсе не говорятъ за существованіе мексиканскаго царства, а лишь о непрочномъ союзѣ между побѣдителями и побѣжденными, основанномъ на завоеваніи, противно волѣ послѣднихъ.
Роды и племена сражались подъ предводительствомъ избранныхъ ими вождей. Изъ исторіи завоеванія мы узнаемъ, что Монтесума только въ минуты крайней необходимости сталъ во главѣ войска. Начальникъ Тескоко, который далъ приказъ къ наступленію ударами въ маленькій барабанъ, висѣвшій у него на шеѣ, былъ простой военачальникъ, такъ же, какъ и тотъ вождь, смерть котораго при Отумбѣ доставила Кортесу побѣду. Военная слава, какъ говорится объ этомъ совершенно опредѣленно, принадлежала къ тѣмъ качествамъ, какія народъ требовалъ отъ властителя. И благородное сословіе прежде всего было военной кастой. Внѣшніе знаки военной организаціи (см. выше стр. 650) указываютъ, что мужчины, способные носить оружіе, группировались въ военные отдѣлы и въ мирныя времена. Самымъ уважаемымъ сословіемъ было сословіе воиновъ. Военныя упражненія начинались съ ранней юности и, по крайней мѣрѣ, въ Перу продолжались долгое время въ опредѣленные дни мѣсяца. Испытанія храбрости, выносливости и самоотверженія обозначали время, когда мальчикъ становился мужчиной, способнымъ носить оружіе. Раздѣленіе на роды переходило и въ армію, и, вслѣдствіе того, всѣ жившіе вмѣстѣ въ мирное время не разлучались и въ военное. Нѣкоторые историки приписываютъ важнѣйшимъ инкамъ возможность поставить подъ оружіе 200,000 человѣкъ что́, безъ сомнѣнія, преувеличено.
Одна изъ тайныхъ причинъ силы и безсилія этихъ государствъ и культуръ заключается въ военномъ характерѣ ихъ основныхъ странъ и въ недостаткѣ его у странъ покоренныхъ. Подобно тому, какъ пять союзныхъ племенъ ирокезовъ производили соединенными силами свои хищническіе набѣги по всѣмъ направленіямъ и покорили, уничтожили и вытѣснили всѣ племеиа отъ Атлаитическаго океана до Огайо, точно такъ же три группы въ верхней долинѣ Мексики составили конфедерацію за 100 лѣтъ до прибытія Кортеса. Эти три коренныя племени были: Мексико, заключавшее не болѣе 40,000 душъ и ограничивавшее свое мѣстопребываніе однимъ болѣе или менѣе искусственнымъ островомъ въ срединѣ озера, Тескоко и Тлакопанъ по берегамъ этого озера. Положеніе Мексико при военныхъ средствахъ индѣйцевъ было непристуинымъ. Историкъ Канады Френсисъ Паркманъ выразился объ ирокезахъ: „они создали вокругъ себя пустыню и называли это миромъ“. Конфедерація, во главѣ которой стояли мексиканцы, имѣла нѣсколько болѣе передовое понятіе о завоеваніи: она истребляла только тѣ племена, которыя оказывали сопротивленіе. Въ другихъ случаяхъ покоренныхъ только грабили и обязывали платить дань. Побѣжденное племя управлялось, какъ и прежде, своими начальниками; здѣсь первое нападеніе вовсе не сопровождалось, какъ въ Перу, идеей образованія сплоченнаго царства, а стремилось только навести страхъ и получить добычу. Поэтому такъ называемое мексиканское царство во время испанскаго завоеванія было только цѣпью запуганныхъ индѣйскихъ племенъ, которыя жили въ постоянномъ страхѣ и другъ передъ другомъ и держались въ повиновеніи только боязнью нападеній изъ недоступнаго разбойничьяго гнѣзда, находившагося посреди ихъ.
Насколько обычай человѣческихъ жертвъ глубоко укоренился въ Мексикѣ, видно изъ того, что даже правители, питавшіе отвращеніе къ нимъ, какъ, напримѣръ, Нетцауалькойотль изъ Тескоко должны были допускать ихъ. Сумаррага свидѣтельствуетъ, что въ послѣднее время передъ прибытіемъ Кортеса въ царство Монтесумы ежегодно падало 25,000 человѣческихъ жертвъ. Даже и 5000, о которыхъ говоритъ Овіедо, должны были приводить къ обезлюденію обширныя области. Для чужеземца въ кланѣ не было мѣста, а на той экономической ступени, на которой стояла Мексика, ему не было примѣненія. Умерщвленіе раба господиномъ было ненаказуемымъ. Въ преданіяхъ упоминается о томъ времени, когда были введены человѣческія жертвы, и различаются мягкіе и жестокіе періоды ихъ. О реформаторѣ Кетцалькоатлѣ разсказываютъ, что онъ уничтожилъ этотъ обычай у толтековъ. И въ другихъ мѣстахъ была введена болѣе мягкая форма принесенія въ жертву своихъ соплеменниковъ. Подобные фазисы могли связываться съ подъемомъ и паденіемъ политической власти, и число военноплѣнныхъ, увеличивавшееся вмѣстѣ съ расширеніемъ владычества Монтесумы, могло поднять до высшей цифры число человѣческихъ жертвъ именно передъ первымъ прибытіемъ европейцевъ. Такъ какъ повсюду человѣческія жертвы совершались при погребеніи, и даже въ Перу приносились въ большомъ количествѣ уродливыя и другія дѣти, то мы видимъ вездѣ низкую оцѣнку человѣческой жизни, соотвѣтствующую этой ступени культуры и лежащую также въ основѣ каннибальскихъ обычаевъ. Въ тѣхъ предѣлахъ, въ какихъ въ Средней Америкѣ распространялось мексиканское вліяніе, мы находимъ человѣческія жертвы; но мы находимъ ихъ и у майясовъ, отсутствіе людоѣдства у которыхъ прославляется, какъ одно изъ ихъ преимуществъ; точно также правителей инковъ сопровождали въ могилу гекатомбы изъ болѣе или менѣе приближенныхъ лицъ и слугъ.
У мексиканцевъ жрецы играли и въ войскѣ выдающуюся роль. Они шли впереди войска, съ изображеніями боговъ на спинѣ, должны были зажигать новые жертвенные костры и давать знакъ къ нападенію. Передъ выступленіемъ въ походъ приносились жертвы военному богу. Послѣ побѣды строили въ воспоминаніе и въ благодарность особые храмы, которые назывались именемъ одного изъ покоренныхъ мѣстъ. Такъ же, какъ въ сліяніи военнаго вождя и верховнаго первосвященника въ правителѣ инковъ, и въ расположеніи ихъ храмовъ, которые въ то же время въ случаѣ необходимости были и крѣпостями, выступаетъ тѣсная связь вѣры и политическаго господства, двухъ великихъ цѣлей этихъ народовъ, отдаляющихся одна отъ другой на высшихъ ступеняхъ культуры.