отъ друга непокоренными областями, намъ хочется сравнить эту власть съ властью говасовъ въ Мадагаскарѣ (см. гл. 20, стр. 452). Распространеніе нѣсколькихъ гарнизоновъ или, точнѣе, военныхъ колоній по странѣ, которые съ болынимъ трудомъ держали въ подчиненіи завоеванный округъ въ нѣсколькихъ часахъ разстоянія отъ своихъ пунктовъ, вовсе не говоритъ намъ объ единовластіи. Если Кортесъ оказался достаточно дальновиднымъ, чтобы видѣть въ Монтесумѣ правителя съ большой и твердой властью, покореніе котораго естественно обѣщало тѣмъ больше, чѣмъ больше силы ему приписывалось, то этимъ не можетъ опредѣляться нашъ вглядъ на могущество Америки. И здѣсь правители были воплощеніями или видимыми изображеніями военнаго бога, и жрецы тѣмъ ближе стояли къ нимъ, что низшіе начальники были также жрецами своихъ племенъ. Въ Перу къ этому присоединялось еще почитаніе предковъ, благодаря которому каждый инка Куско становился новымъ святымъ для своего народа, и этимъ прошлая и настоящая династія тѣсно связывались съ тѣмъ, въ чемъ народъ видѣлъ свое благо. Государственныя причины заставляли воздавать божеское почитаніе Гуайна Капаку еще при его жизни, и другимъ инкамъ, какъ скоро они, въ видѣ мумій, выставлялись въ Солнечномъ храмѣ. Даже индѣйцы, обращенные въ христіанство, воздавали такое почитаніе скрытымъ трупамъ инковъ. Выставленіе мумій инковъ при религіозныхъ празднествахъ, когда имъ приносились жертвы и въ честь ихъ совершались отвратительныя оргіи, принадлежитъ къ числу самыхъ грубыхъ обрядовъ, но и самыхъ вліятельныхъ въ религіозномъ и государственномъ строѣ перуанцевъ.
Это почитаніе инковъ, къ сожалѣнію, отразилось и въ исторіи. Въ воображеніи Гарсиласо де ла Вега все передъ инками и около нихъ лежало въ глубокомъ мракѣ; только они сами сіяли, какъ солнце, дѣтьми котораго они себя называли. До ихъ появленія, Перу было крайне грубою страною, и вся цивилизація сводилась къ нимъ; ихъ враги были отвратительными людоѣдами. Никто не приближался къ „сыну солнца, единственному властителю“, иначе, какъ съ обращеннымъ въ сторону лицомъ, наклоненной головой, опущеннымъ взглядомъ и босыми ногами; даже близко стоявшія къ нему лица возлагали тяжесть себѣ на плечи, когда подходили къ нему, или дѣлали видъ, какъ будто обременены ею. Золото, серебро и другіе благородные матерьялы предоставлялись только властителю, и были даже такія растенія, вѣнки изъ которыхъ могли украшать только его. Его престолъ былъ изображеніемъ колѣнопреклоненнаго человѣка. Каждую одежду онъ носилъ только одинъ разъ. Лишь сосуды изъ благороднаго металла могли находиться долгое время въ его пользованіи, а всѣ другіе раздаривались послѣ того, какъ послужили ему одинъ разъ. Кушанья приготовлялись ему исключительно его женами, а хлѣбъ пекли ему лишь дѣвы солица; онъ не касался кушанья рукою, а ему вкладывала его въ ротъ одна изъ двадцати прислужницъ.
Мы не имѣемъ никакихъ доказательствъ систематическаго примѣненія мирной колонизаціи, какъ это прославляется въ культурныхъ миѳахъ. Насъ поражаетъ также, насколько много обѣщающія страны, какъ, напр., Чили, или страна восточныхъ Андъ мало привлекали къ себѣ вниманіе перуанцевъ, когда они выказывали упорное сопротивленіе завоеванію. Во всякомъ случаѣ грубые сосѣди перуанцевъ, арауканцы во время завоеванія испанцевъ стояли выше большинства народовъ южной Америки. Испанскіе хроникеры цѣнили ихъ промышленность такъ высоко, что даже приписывали имъ искусство обработки желѣза. Мы съ удивленіемъ видимъ, какъ быстро эти народы восприняли вооруженіе и организацію испанцевъ и уже въ войнахъ конца XVI в. считались самыми опасными врагами европейцевъ. Изъ находокъ глиняныхъ сосудовъ чисто перуанскаго стиля въ чилійскихъ могилахъ мы можемъ заключить, что перуанскіе культурные
