| „Самая послѣдняя и самая трудная часть свѣта — Америка.“ |
| Гердеръ. |
Древняя культура Америки исчезла, не оставивъ намъ во множествѣ надписей возможности пониманія ея духа, который породилъ міръ, столь чуждый намъ съ перваго взгляда. Печальная судьба, поколебавшая и низвергнувшая древнеамериканскую культуру при первомъ соприкосновеніи ея съ европейской, заставляетъ относиться какъ нельзя болѣе критически ко всѣмъ касающимся ея источникамъ изъ эпохи великихъ открытій. Собственныя письменныя произведенія народовъ Америки почти мертвы для насъ, и едва-ли можно ожидать, чтобы успѣхъ въ чтеніи ихъ бросилъ яркій свѣтъ на ихъ происхожденіе и исторію. Даже если бы не произошло печальнаго разрушенія многихъ изъ этихъ произведеній завоевателями и миссіонерами и уничтоженія нѣкогда столь распространенныхъ коллекцій изображеній историческаго содержанія, было-бы все-таки трудно получить ясное понятіе о древнеамериканской культурѣ. Этими фактами не слѣдуетъ пользоваться для повышенія ея уровня, какъ это и теперь еще происходитъ, въ особенности въ Мексикѣ. Сообщенія конкистадоровъ оставляютъ многое для предположенія, и еще болѣе сообщенія рано обращенныхъ въ христіанство индѣйцевъ. Даже и въ оффиціальныхъ свѣдѣніяхъ попадаются совершенно невѣрныя данныя. Ни одинъ изъ хроникеровъ завоеванія не взглянулъ съ критической точки зрѣнія на страны и народы Америки. Культурные народы, къ которымъ испанцы проникли лишь спустя поколѣніе послѣ открытія Америки, ослѣпили первыхъ наблюдателей, напряженное ожиданіе которыхъ потерпѣло столько разочарованія у бѣдныхъ караибовъ, флоридцевъ и обитателей восточной части Америки. Имъ показалось, что теперь они достигли, наконецъ, исполненія своихъ желаній. Для многихъ только тогда смѣлый подвигъ Колумба представился великимъ и достойнымъ признательности. Мексика была первой американской страной, которая произвела на нихъ впечатлѣніе страны хорошо обработанной, въ европейскомъ смыслѣ слова, и она недаромъ была окрещена „Новой Испаніей“. Этимъ именемъ гордые люди дали самый звучный и почетный титулъ желанной странѣ золота и плодородія. Контрасты природы, которые замѣтилъ Кортесъ при пятидневномъ переходѣ изъ Семпоальи въ Наулинко, во главѣ своего маленькаго отряда и своихъ послѣдователей, на плечахъ индѣйскихъ носильщиковъ, усилили эти впечатлѣнія. „Послѣ долгаго странствованія въ мрачныхъ горныхъ мѣстностяхъ, окружающихъ подножіе вулкана Орисабы, до обнаженныхъ продольныхъ долинъ Тласкалы, отъ сѣвернаго берега Ріо Атойяка, видъ плодороднаго плоскогорія Чолулы показался необычайно ободряющимъ. Я часто наслаждался этимъ видомъ и представлялъ себѣ, что̀ должны были чувствовать испанцы, когда они увидали зеленѣющую плоскость, на которой, въ тѣни копаловыхъ деревьевъ, въ непривычныхъ для нихъ рамахъ агавовыхъ изгородей и маленькихъ полей широколиственнаго кошенильнаго кактуса, показались разсѣянныя группы большихъ зданій, скученныя на обширномъ и чистомъ горизонтѣ. Дѣйствительно, ослѣпленные этимъ видомъ, они могли вспомнить о лучшихъ красотахъ ихъ родины, тогда столь цвѣтущей, и впечатлѣніе, вызывавшееся въ нихъ природой, перенести невольно на несовершенныя созданія человѣчества“ (Банделье), — и на все человѣчество, можемъ мы прибавить. Безъ сомнѣнія, Тенохтитланъ, Тласкала, Тескоко и пр. вовсе не были такими большими городами и цвѣтущими государствами, какими они ихъ описывали.
Хроникеры, по словамъ которыхъ „рынокъ Тенохтитлана посѣщался ежедневно 60,000 человѣкъ“, или „каждый маленькій квадратъ почвы былъ тщательно обработанъ“, забываютъ, что плодородіе этихъ странъ есть лишь плодородіе цвѣтущихъ оазисовъ среди обнаженныхъ степей или пространствъ, покрытыхъ верескомъ. Численность населенія преувеличивалась; списки обращенныхъ въ христіанство, составлявшіеся миссіонерами, искажались невѣрностями. Первый епископъ Мексики Сумаррага въ 1531 году писалъ въ Толосу о 250,000 новокрещенныхъ; это число учетверилось въ позднѣйшихъ копіяхъ и перепечаткахъ. Друзья человѣчества искажали цифры первоначальнаго населенія, чтобы представить тѣмъ болѣе значительнымъ количество погибшихъ или уведенныхъ въ неволю. Но самъ Ласъ Казасъ надѣлилъ Тенохтитланъ милліономъ жителей; такимъ-же образомъ, преувеличивались богатство и власть правителей этихъ народовъ. Въ Кахамаркѣ до сихъ поръ еще показываютъ построенное изъ тесанныхъ камней небольшое зданіе, съ комнатой, которую несчастный инка обѣщалъ наполнить золотомъ въ видѣ выкупа за свою жизнь. Это обѣщаніе, вѣроятно вынужденное у правителя, напуганнаго смертью или пыткой, напоминающее сказанія, какія разсказывалъ Геродотъ, повторяется до настоящаго времени въ описаніяхъ древняго Перу, чтобы дать понятіе о громадномъ обиліи его золота. Другіе описанія политическаго положенія и общественныхъ отношеній еще труднѣе привести къ фактическимъ границамъ.
Совершенно такъ же, какъ конкистадоры восхваляли страну и народъ, чтобы усилить блескъ своей добычи, пришедшіе въ упадокъ потомки прославляютъ созданія своихъ предковъ, которыя разрушались на ихъ глазахъ и которыхъ они не могли замѣнить ничѣмъ равносильнымъ въ теченіе трехъ столѣтій. Нельзя поэтому удивляться, что они предаются преувеличеніямъ. Такъ, въ Перу каждый камень, который какая-бы то ни было сила когда-либо сдвинула съ мѣста, называется произведеніемъ инковъ, и даже экуадорцы хотѣли видѣть въ извѣстномъ естественномъ мостѣ Румичаки надъ Ріо Карчи произведеніе древнихъ. Ко всему, уже сошедшему въ могилу, принято относиться съ довѣріемъ, между тѣмъ, какъ передъ нами все еще стоитъ вопросъ, — что́ именно было сдѣлано въ дѣйствительности, и главное — изъ какого источника это происходило.
Обыкновенно на этотъ вопросъ отвѣчаютъ безъ затрудненія, возлагая на естественныя условія всю отвѣтственность за то, что ясно и неясно для насъ. Вопросу, почему страны съ счастливымъ положеніемъ и благопріятнымъ климатомъ, каковы Калифорнія и Чили, принадлежащія теперь къ самымъ плодороднымъ и цвѣтущимъ, не сдѣлались поприщемъ самостоятельныхъ культуръ, мы можемъ противопоставить другой: всегда-ли древнеамериканская культура ограничивалась узкими полосами плоскогорій и изолированными областями? Быть можетъ, почва экваторіальной Южной Америки заключаетъ находки, въ которыхъ нѣкоторые слѣды, по крайней мѣрѣ, выступятъ на свѣтъ. Припомнимъ здѣсь прекрасное выраженіе Марціуса: „не слабый, скромный мохъ, обвивающій развалины римскаго и древнегерманскаго величія, какъ символъ кроткой грусти, распространился надъ развалинами южноамериканской доисторической эпохи, — тамъ, быть можетъ, на памятникахъ давно исчезнувшихъ народовъ возвышаются древніе, темные лѣса, которые давно уже сравняли съ почвой то, что́ нѣкогда было создано руками человѣка.“ Деревни въ скалахъ и пещерахъ Новой Мексики и Аризоны представляютъ неожиданныя свидѣтельства высшей культуры въ этихъ степныхъ странахъ. Въ культурѣ, остатки которой мы видимъ передъ собою, мы должны представлять себѣ понуждающія къ работѣ и усиливающія ее жизненныя условія сухого климата плоскогорья. Перу, Мексика и Юкатанъ — такія-же страны, какъ Египетъ, Месопотамія, Персія и небольшая часть Китая и Индіи, могущія давать обильные урожаи лишь при условіи тщательнаго орошенія. Приходилось тратить много работы и заботливости, чтобы жить въ странѣ, не всегда щедро вознаграждавшей. Оплодотворяющій элементъ всюду цѣнился и даже почитался. Если въ Мексикѣ дождь заставлялъ ждать себя слишкомъ долго, жрецы постились въ теченіе нѣсколькихъ дней и всходили на гору, которая была предназначена только для этой цѣли. Тамъ приносились огненныя жертвы, и пепелъ разсѣивался по воздуху для привлеченія дождевыхъ облаковъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ, водопроводы усердно прокладывались въ видахъ искусственнаго орошенія. Безчисленныя „асекіи“ Перуанскаго плоскогорія, часто опирающіяся на сваяхъ и построенныя даже черезъ ручьи, а иногда и вырѣзанныя въ скалахъ, восходятъ ко временамъ инковъ. Искусственные бассейны обнаруживаютъ охранительные валы, со стѣнами, толщиною до 25 метр. въ основаніи. Такими работами правители руководили сами. Ими одними объясняется скопленіе плотныхъ населеній въ странахъ, въ настоящее время почти безлюдныхъ. Искусственный водопроводъ, проходящій черезъ область Чонтисайя, исчисляется въ 600 км. длины. Пользованіе водою было соотвѣтственно урегулировано. Въ Мексикѣ искусственное орошеніе не достигало такой высокой степени развитія. „Плавучіе“ сады на озерахъ около Тенохтитлана выказываютъ прилежаніе, какое прилагалось къ обработкѣ земли. Плоты изъ прутьевъ, покрытые жирнымъ иломъ со дна озера, содержатъ на почвѣ, всегда пропитанной влагою, цвѣты и питательныя растенія. Пшеница требовала въ недавнее время, отъ Хилы до Тегуантепека, постояннаго орошенія, между тѣмъ, какъ маисъ только тогда обходится безъ него, когда его сажаютъ рано, въ періодѣ дождей, такъ, чтобы онъ могъ произрости при достаточной сырости.
Поставленное такъ серьезно, производившееся при столькихъ обезпечивавшихъ его подготовительныхъ работахъ земледѣліе для древнеамериканскихъ культурныхъ народовъ было не только источникомъ пропитанія, но прежде всего символомъ высшей цивилизаціи, упорядоченной жизни. Въ царствѣ инковъ правители и знатныя лица стремились къ его распространенію, улучшенію и облагороженію. Для странъ окруженныхъ болѣе или менѣе кочевыми варварами, забота о земледѣліи была необходимымъ условіемъ существованія. Поэтому всѣ культурные миѳы этихъ областей связаны съ земледѣліемъ, и общее почитаніе солнца, божества всѣхъ земледѣльцевъ, распространялось до Египта. Населеніе древнеамериканскихъ царствъ было больше, чѣмъ въ настоящее время; это доказывается, по крайней мѣрѣ, въ Перу и Юкатанѣ, многочисленными развалинами въ обширныхъ пустыняхъ. Но для опредѣленія его нельзя уже довольствоваться фантастическими данными, вродѣ данныхъ епископа Ласъ Казаса, будто въ одной провинціи Перу испанцы истребили 40 мил. человѣкъ. Подданные инковъ не только строили свои жилища на горахъ и скалистыхъ уступахъ, чтобы полезную почву освободить для земледѣлія, но и создавали водопроводы и искусственные оазисы, съ помощыо вырытыхъ глубокихъ котловинъ, и примѣняли искусственное удобреніе; однако, и при этомъ мы не можемъ предположить, чтобы въ царствѣ инковъ жило вдвое болѣе нынѣшняго населенія, т. е. 10 мил. Примѣры такого скопленія людей на столь узкомъ пространствѣ сравнительно со своими всномогательными средствами, какъ это было въ Перу, въ настоящее время представляютъ только Китай, Японія и Индія. Источники пропитанія населенія должны были быть ограниченными. Мясная пища была незначительною, и растительныхъ веществъ также не могло быть въ избыткѣ. Тщательное регулированіе и распредѣленіе собственности имѣло главное основаніе въ томъ, что пропитаніе населенія находилось у самаго предѣла возможнаго.
Характерный для культуры Стараго свѣта контрастъ пастушескихъ и земледѣльческихъ народовъ въ Новомъ свѣтѣ сводится къ противоположности бродячихъ и осѣдлыхъ племенъ. Подобно Ирану и Турану, толтеки, обратившіеся къ земледѣлію, борются съ наступающими съ сѣвера дикими ордами, военная организація которыхъ достигала высокаго развитія (ср. стр. 602 и слѣд.). Ихъ объединяющій деспотизмъ оказалъ свое вліяніе на происхожденіе политической формы древнеамериканской культуры. Миѳы знакомятъ насъ съ значеніемъ внутреннихъ озеръ для развитія этой культуры. Преданіе показываетъ видную роль озера Титикаки въ исторіи Перу, и объ этомъ еще убѣдительнѣе говорятъ развалины на его берегахъ. Съ озеромъ Гуатавито связывалось сказаніе о Дорадо. Ацтеки разсказывали, что они на одномъ изъ острововъ озера Чалько видѣли орла, терзавшаго змѣю, сидя на попаловомъ кустѣ (Opuntia), и это зрѣлище послужило для нихъ знаменіемъ, что они на этомъ мѣстѣ должны основать городъ. И они начали строиться на этомъ островѣ, указанномъ имъ предвѣщаніемъ. Положеніе, удобное для свайныхъ построекъ, привязало ацтековъ къ этому мѣсту, несмотря на большія наводненія въ концѣ XV-го вѣка, и Тенохтитланъ, надѣленный этимъ преимуществомъ, сдѣлался средоточіемъ широко распространенной власти.
О древности древнеамериканской культуры нельзя судить по развалинамъ и свѣдѣніямъ, открывающимся передъ нами. Мы не можемъ смотрѣть на нихъ, безъ всякой перспективы, подобно находящимся на нихъ изображеніямъ. Многіе отдѣлы древней исторіи человѣчества на древнеамериканской почвѣ совершенно исчезли; многіе народы задолго до завоеванія участвовали въ созиданіи этой культуры и не оставили никакихъ слѣдовъ или только мало краснорѣчивые остатки, вродѣ гробницъ Чирики, съ ихъ богатыми золотыми находками, замѣчательной каменной и въ особенности, красивой глиняной утварыо, свидѣтельствующихъ о культурѣ, угасшей еще до вторженія европейцевъ. Такой единичный фактъ, какъ письменность майясовъ, заставляетъ предположить долгое предшествовавшее развитіе. Нельзя ждать отвѣта на эти вопросы и отъ мѣстныхъ преданій. Для насъ безразлично — появился-ли въ числѣ культурныхъ героевъ благодѣтельный исполинъ Самна въ Юкатанѣ раньше Кетцалькоуатля въ Мексикѣ. Разница во времени происхожденія между развалинами Тіауанако, на озерѣ Титикака, и ближайшими постройками инковъ исчезаетъ въ промежуткахъ времени, какіе мы должны допустить для выработки даже незначительныхъ различій въ отдѣльныхъ культурахъ. Сравнительно юнымъ является все сохранившееся, что̀ доказывается замѣчательной рѣзкостью очертаній. Не менѣе поразительна и замкнутость отдѣльныхъ формъ развитія. Хотя участокъ населенія майясовъ на берегу моря доходилъ до Пануко и соприкасался съ народами ацтекскаго круга, письмена майясовъ для Мексики оставались чуждыми. Племена плоскогорья Гватемалы, находившіяся въ лингвистическомъ родствѣ съ майясами, получили свою культуру изъ Мексики.
Въ предѣлахъ царства инковъ можно принять три этнографическіе, а отчасти и политическіе центра. Величественность развалинъ Чиму даетъ намъ высокое понятіе о культурныхъ условіяхъ этого берегового государства, о которомъ мы знаемъ, что оно завоевательному роду инковъ оказывало сопротивленіе въ теченіе трехъ поколѣній, прежде чѣмъ слилось съ разростающимся солнечнымъ царствомъ. Большіе остатки зданій на Титикакѣ, въ связи съ преданіемъ, указывающимъ тамъ мѣсто происхожденія инковъ, позволяютъ предположить, что нѣкогда распространявшіяся на большемъ пространствѣ племена аймаровъ, къ югу отъ озера Титикаки, стояли едва-ли на низшей ступени культуры. Неопредѣленное время, въ теченіе котораго держалась настоящая власть инковъ въ среднемъ Перу, создало соотвѣтственный центръ власти и культуры изъ Куско, который притягивалъ къ себѣ развившуюся далѣе на сѣверѣ, на плоскогорьи Кито, въ прежніе вѣка оживленную культурную жизнь кичесовъ, одновременно съ самостоятельнымъ государствомъ въ Перу. Юкатекская культура стояла, повидимому, на высшей ступени и была болѣе выработана, чѣмъ культура ацтековъ въ Мексикѣ и ольмековъ въ Паленкэ. Въ постройкахъ и во многомъ другомъ мы находимъ не мало поддающагося сравненію, но въ культурномъ отношеніи они богаче, чѣмъ гдѣ либо въ древней Америкѣ. Напротивъ, письменность всегда приходится выдвигать на первый планъ, какъ несомнѣнно высшій продуктъ этого рода въ Америкѣ. Но мы ничего не знаемъ о томъ, развилась-ли она здѣсь или была перенесена сюда.
Вопросъ о томъ, почему пришла въ упадокъ эта культура и искусство этихъ замѣчательныхъ архитектурныхъ и скульптурныхъ произведеній, также не рѣшается простымъ указаніемъ на вторженіе европейцевъ и вынужденное уклоненіе туземцевъ отъ вѣрованій, которыя привели ихъ къ сооруженію самыхъ значительныхъ построекъ. Можно считать установленнымъ, что многія изъ нихъ не были обитаемы и посѣщаемы уже въ то время, когда совершилось это величайшее событіе въ извѣстной намъ исторіи американскихъ народовъ. О Кобанѣ и Киригуа, вблизи которыхъ долженъ былъ проходить Кортесъ, идя походомъ въ Юкатанъ, участники этого похода ничего не упоминаютъ, что̀ служитъ явнымъ доказательствомъ необитаемости этихъ мѣстъ въ то время. Изъ свидѣтельствъ современниковъ завоеванія выясняется также, что уже въ ихъ эпоху высокій лѣсъ произрасталъ надъ большими постройками въ Юкатанѣ, происхожденіе которыхъ считалось неизвѣстнымъ. Величественные остатки Кобана мѣстами почти на цѣлый метръ покрыты наносами и перегноемъ, и многія изваянія расщеплены давленіемъ корней могучихъ деревьевъ.
Подобно тому, какъ въ настоящее время для индѣйцевъ Мексики день деревенскаго святого представляется самымъ важнымъ въ году, блеску котораго каждый съ гордостью готовъ содѣйствовать деньгами и личной услугой, то же могло быть и въ доевропейское время, съ тою разницею, что святого замѣнялъ прославленный легендой герой, приведшій въ порядокъ и обогатившій человѣческую жизнь. Легенды о культурномъ героѣ въ различныхъ мѣстахъ настолько сходны между собою, что имъ приходилось странствовать не менѣе, чѣмъ лицамъ, о которыхъ онѣ разсказывали. Основною чертою ихъ является возможно темное окрашиваніе времени, предшествовавшаго этому важному событію. Люди были рыболовами и охотниками, ихъ страна была только что оставлена первобытнымъ моремъ, и они часто не имѣли другой пищи, кромѣ червей и улитокъ, и даже ѣли собственныхъ дѣтей. Хижинъ и одежды они не знали. Тогда, согласно сказанію майясовъ, внезапно появился съ запада отрядъ чужеземцевъ, во главѣ которыхъ стоялъ Самна, которому преимущественно приписывается изобрѣтеніе графическихъ искусствъ, но который вообще былъ основателемъ цивилизаціи, господствовавшей на полуостровѣ. Преданія Мексики разсказываютъ, что страна эта была населена исполинами, которые были побѣждены толтеками. Герой-предводитель, Кетцалькоуатль, былъ волшебникомъ и жрецомъ и сдѣлался основателемъ новаго культа. Эти пришельцы явились съ юга и съ сѣверозапада. Сказаніе кичесовъ сходно съ толтекскимъ, и, вообще, оба народа были тѣсно связаны между собою. Но у чибчасовъ Чимисапагуа, вѣстникъ бога, приходитъ съ востока. Ему приписывались мудрые законы, и въ особенности искусство пряденія и тканья. На одной изъ скалъ показывали слѣдъ его ноги и объясняли, что онъ отвратилъ большой потопъ, устроивъ водопадъ. Перуанцы заставляли своего благодѣтельнаго Виракочу выступить изъ озера Титикака, но онъ стоялъ слишкомъ высоко, такѣ какъ считался въ то же время и творцомъ цѣлаго міра (ср. стр. 609, гдѣ сдѣлана попытка освятить связь солнечнаго и огневого бога съ культурнымъ героемъ), и поэтому впослѣдствіи, подъ вліяніемъ инковъ, вся его цѣлительная и благодѣтельная дѣятельность перенесена была на его предполагаемаго прародителя Манко-Капака. Въ видѣ общей черты этихъ миѳовъ, носитель культуры называется свѣтлымъ и бородатымъ, а во многихъ случаяхъ поразительно рослымъ человѣкомъ. Въ связи съ индѣйской легендой о сотвореніи человѣка находится то, что цѣлые народы выводятся изъ пещеръ (ср. стр. 613). Названіе мѣста „Семь пещеръ“ встрѣчается часто; но отожествлять его съ какимъ-либо мѣстомъ является такимъ же празднымъ дѣломъ, какъ и отыскиватъ лежащую на востокѣ первоначальную родину съ того момента, когда культурный герой сливается съ носителемъ огня или съ самимъ солнцемъ. То, что въ этихъ преданіяхъ не составляетъ общаго достоянія американцевъ или, быть можетъ, даже болѣе обширнаго круга народовъ, часто носитъ на себѣ, соотвѣтственно ограниченности горизонта, чисто мѣстный отпечатокъ, и даже въ величественныхъ, повидимому, представленіяхъ обнаруживаются вндоизмѣненія, вѣроятно, мѣстнаго происхожденія. Согласно древнемексиканскому преданію, въ такой-то долинѣ земля уничтожается сперва огнемъ и затѣмъ водою; въ сосѣдней долинѣ это уничтоженіе передается въ обратномъ видѣ; на плоскогорьи ему предшествуетъ ураганъ и т. д. Сказанія о переселеніи племенъ въ немногихъ случаяхъ переходятъ за предѣлы извѣстныхъ естественныхъ областей, и тогда они становятся такъ неясны, что мѣсто исхода рѣдко поддается опредѣленію.
Въ иномъ видѣ намъ являются, прежде всего, переселенія толтековъ. Народы, выступающіе подъ этимъ именемъ въ мексиканскомъ преданіи, какъ основатели культуры на плоскогорьи Анагуакъ и затѣмъ позднѣе подпадающіе власти ацтековъ, которые къ ихъ цивилизованности присоединяютъ свою воинственность и энергію, — эти народы не ограничиваются одной Мексикой. Во мракѣ первобытной исторіи средне-американскихъ народовъ выступаетъ фактъ, что культурный народъ мексиканскаго происхожденія распространенъ во всѣхъ частяхъ средней Америки и, если не является настоящимъ основателемъ или, по крайней мѣрѣ, рѣшительнымъ сподвижникомъ образованности, какъ объ этомъ часто разсказывается, то, по крайней мѣрѣ, находится въ извѣстной связи съ нею. Часто встрѣчающіяся мексиканскія названія мѣстностей въ предѣлахъ данныхъ границъ не оставляютъ въ этомъ никакого сомнѣнія. Къ этому надо прибавить еще ближайшее совпаденіе мексиканскихъ и средне-американскихъ традицій, появленіе мексиканскихъ именъ даже въ племенной легендѣ кичесовъ и поразительное сходство обычаевъ.
О переселеніяхъ обыкновенно разсказывается такъ, какъ будто они произошли отъ одного толчка въ общій періодъ времени. Традиціи и учрежденія въ Экуадорѣ и Перу связываютъ съ „большимъ американскимъ переселеніемъ народовъ“. Никто, однако, не знаетъ въ Америкѣ большого переселенія народовъ, какое въ этой странѣ, лишенной стадъ и пастуховъ, могло-бы идти въ сравненіе съ нашимъ періодомъ переселенія народовъ. Совпаденія, начиная съ основныхъ религіозныхъ идей и историческихъ установленій до орнамента или чертъ лица на урнѣ, не могутъ быть результатомъ однократнаго перенесенія. Мы должны имѣть въ виду постоянныя слѣдствія не только измѣненій мѣста, но и распаденія и новаго образованія племенъ и государствъ. Уже выше мы представляли доказательства подвижности индѣйцевъ (см. стр. 496 и 603). І. Кольманъ, въ своей работѣ о „коренныхъ обитателяхъ Америки“ эту часть свѣта несправедливо называетъ неблагопріятной для переселенія народовъ, такъ какъ, по его мнѣнію, ея вытянутая въ длину форма и направленіе горъ менѣе пригодны для этого, чѣмъ Европа. Мексиканцы и перуанцы переходили именно черезъ самыя массивныя, и высокія горы, и границею власти инковъ служилъ тропическій первобытный лѣсъ юго-восточной низины, а не вторая по величинѣ горная цѣпь земли. Преобладающее множество сходныхъ чертъ говоритъ за частыя и тѣсныя смѣшенія, поддерживавшіяся переселеніями въ томъ и другомъ направленіи. Особенности, вродѣ отсутствія мексиканскаго образнаго письма у перуанцевъ, незнакомство съ картофелемъ со стороны мексиканцевъ, ограниченіе своеобразной письменности областью майясовъ, недостатокъ свѣдѣній другъ о другѣ, какой былъ у инковъ и ацтековъ въ XVI-мъ вѣкѣ, не уменьшаютъ значенія сходствъ и подобій, корни которыхъ заключаются въ большихъ глубинахъ. Этими народами управляло стремленіе къ обособленію, а не къ общенію другъ съ другомъ. Когда европейцы пришли въ Мексику, горизонтъ ацтековъ дистигалъ только до озера Никарагуи, и послѣдній инка имѣлъ извѣстіе о прибытіи Нуньеса де Бальбоа на Тихій океанъ (1513). Между обѣими названными географическими точками находится легко проходимая страна, протяженіемъ лишь въ нѣсколько миль, и немного было нужно для пересѣченія этихъ историческихъ горизонтовъ. Если тогда это было такъ близко къ осуществленію, то почему оно не осуществилось прежде, чѣмъ европейцы воспрепятствовали расширенію и соприкосновенію мѣстныхъ государствъ? Попытка превратить опредѣленныя культурныя расы въ представителей этихъ движеній разбивается объ единство типа индѣйцевъ. Во всякомъ случаѣ, однако, не можетъ не казаться удивительнымъ, что въ физическихъ свойствахъ самого народа можно найти такъ мало слѣдовъ Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.31. Общие понятия о происхождении и развитии древнеамериканской культуры/ДОИндѣецъ изъ Анагуака, Мексиканское плоскогорье). (По фотографіи.) культуры, процвѣтавшей здѣсь несомнѣнно въ теченіе многихъ вѣковъ, хотя судьба ея и была довольно измѣнчива. Такое различіе, какъ напримѣръ, между яванцами и даяками (см. гл. 17), должно было-бы замѣчаться между представителями культуры и дѣтьми первобытнаго лѣса. Между тѣмъ, выдающіеся краніологи не видятъ никакого слѣда культурности на перуанскихъ черепахъ.
Подобное тому наблюдается и въ этнографической области. Оставивъ въ сторонѣ лингвистическія особенности, Люсьенъ Карръ сопоставилъ внутреннія различія индѣйцевъ Миссисипи и Атлантическаго океана съ тѣми, какія замѣчаются теперь между промышленнымъ Родъ-Айлендомъ и земледѣльческой Индіаной. Безъ сомнѣнія, всегда существовали различія между отдѣльными народами, и для оцѣнки культурныхъ различій вдвойнѣ важны отдѣльныя культурныя проявленія, поднимающіяся, подобно деревьямъ, надъ однообразной травянистой равниной, съ которою можно сравнить проявленія жизни дикихъ народовъ. Но въ нихъ прежде всего заключается великое поученіе, что эта часть человѣчества задерживается не столько внутренними качествами, сколько внѣшними условіями, что измѣнчивостью отличаются не источники даровитости, а скорѣе производительность почвы, орошаемой ими. Культурное достояніе эскимосовъ, живущихъ въ самыхъ неблагопріятныхъ условіяхъ, въ отношеніи орудій, оружія, технической умѣлости, обычаевъ и миѳовъ, только въ массѣ уступаетъ культурному достоянію мексиканцевъ и перуанцевъ. Различіе, на поверхности кажущееся необычайно большимъ, сводится въ концѣ концовъ къ болѣе крѣпкой связи культурнаго достоянія въ самомъ себѣ и съ жизнью націи. Древнія американскія культуры — также не отдѣльныя явленія, возвышающіяся, какъ башни, надъ уровнемъ остального американскаго міра, но скорѣе вполнѣ часть этого послѣдняго, съ которымъ онѣ имѣютъ общее ядро. Религіозныя представленія и основныя идеи общественныхъ учрежденій одинаковы въ Перу и Мексикѣ или на Миссисипи и на Ла Платѣ. То, что́ здѣсь взошло выше и съ бо́льшимъ блескомъ, лежитъ или въ зародышѣ, или въ видѣ упавшаго плода и у тѣхъ американскихъ народовъ, которые не строили пирамидъ и не основывали царствъ. Можно назвать весьма незрѣлымъ представленіе, которое выводитъ все, что́ имѣли толтеки, майясы и кечуасы излишняго передъ другими, изъ Азіи en bloc съ помощью колоній жрецовъ. При такой постановкѣ, вопросъ о Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.31. Общие понятия о происхождении и развитии древнеамериканской культуры/ДОКипу (письменный передникъ) изъ древняго Перу. (Берлинскій музей народовѣдѣнія.) 1/10 наст. вел. Ср. текстъ, стр. 633. происхожденіи американской культуры вообще никогда не можетъ быть рѣшенъ.
Преимущество, какое эти народы или царства имѣли передъ другими американцами, въ сущности, заключалось прежде всего въ организаціи, понимая это слово въ обширномъ смыслѣ. Населенію всего Новаго свѣта свойственъ недостатокъ свободной индивидуальности, которая по ту сторону границъ этихъ странъ приносится въ жертву племени, а по эту сторону — племени и государству, недостатокъ, заключающійся въ природныхъ условіяхъ. Въ немъ слѣдуетъ искать главную причину того, что такъ называемые культурные народы Америки въ своей организаціи не достигли ступени, находящейся на одномъ уровнѣ съ культурными народами Стараго свѣта. Оставляя этотъ послѣдній въ сторонѣ, любой американскій народъ, въ силу своей даровитости и элементовъ своего культурнаго достоянія, могъ-бы достичь высоты, на которой мы видимъ Перу и Мексику.
Для сравненія цѣнности культуры Америки и Стараго свѣта мы должны начать съ наружной стороны. Мы видимъ передъ собой народы съ интенсивнымъ, трудолюбивымъ земледѣліемъ, живущіе осѣдло въ деревняхъ и большихъ городахъ, воздвигающіе громадныя каменныя постройки, причемъ они пользуются, наряду съ каменными, мѣдными орудіями, обладающіе началами письменности и во многихъ отрасляхъ промышленности, въ Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.31. Общие понятия о происхождении и развитии древнеамериканской культуры/ДОЧислительный камень изъ области древнихъ канаріевъ въ Экуадорѣ. (По Сквайру.) 1/10 наст. велич. Ср. текстъ, стр. 634. особенности въ производствѣ горшковъ, обработкѣ камня, тканьѣ и красильномъ искусствѣ, производящіе много выдающагося по количеству и качеству. Они основываютъ, въ формахъ аристократически-патріархальнаго деспотизма, завоеванныя царства, которыя умѣютъ поддерживать съ помощыо твердой военной организаціи. Но деспотизмъ не опирается здѣсь непосредственно на грубыя народныя массы: онъ имѣетъ поддержку въ крѣпко сплоченномъ соціальномъ порядкѣ, который тѣмъ болѣе способствовалъ достиженію великихъ цѣлей, что приносилъ семью въ жертву племени. Равносильнымъ племенной организаціи и отчасти сливающимся съ ней является система религіозныхъ правилъ и жречество, которое, будучи также крѣпко сплоченнымъ, играетъ роль хранителя религіозныхъ преданій и науки, занимаетъ въ этомъ качествѣ выдающееся положеніе и тѣсно сростается съ государствомъ.
Въ письменности заключается одно изъ наиболѣе богатыхъ послѣдствіями различій культуръ Стараго и Новаго свѣта. Эти народы, правда, пошли уже далѣе такъ называемыхъ петроглифовъ, Pietras pintadas индѣйскихъ областей, грубо символизирующаго образнаго языка (см. табл. „Образное письмо индѣйцевъ“). Но письменности, даже въ смыслѣ древнѣйшихъ іероглифовъ Китая или Египта, у нихъ не было. Поэтому преданія были у нихъ менѣе прочными, и литература — бѣднѣе. Юкатанскіе майясы отличались отъ другихъ обладаніемъ высшаго рода письменности. То, что́ намъ извѣстно о содержаніи этой послѣдней, ограничивается скудными данными о культурѣ, календарной системѣ и письменныхъ знакахъ. Замѣчательно, что именно у перуанцевъ, народа, стоявшаго выше ихъ въ другихъ отношеніяхъ, письменность совершенно вытѣснялась мнемотехническимъ суррогатомъ. Напомнимъ прежде всего кипу (ср. рис., стр. 632), шнурки съ узлами различнаго цвѣта и Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.31. Общие понятия о происхождении и развитии древнеамериканской культуры/ДОДревнеперуанскія рѣзныя изображенія изъ дерева (идолы или начальническіе жезлы?), напоминающія полинезійскія, найденныя въ гуано острововъ Макаби. (Коллекція Кристи въ Лондонѣ.) Ср. текстъ, стр. 648. формы, которыми передавались числа и другіе факты, а, по мало вѣроятнымъ предположеніямъ, даже приказанія и законы. Говорятъ, что цѣлые архивы связокъ разноцвѣтныхъ шнурковъ, съ ихъ петлями и узлами, содержатъ извѣстія о прошедшемъ времени, къ которымъ, къ сожалѣнію, ключъ еще не найденъ. Риверо разсказываетъ о находкѣ кипу, вѣсомъ въ ⅛ центнера. Только пастухи пупъ сохранили остатокъ этого способа общенія въ узловомъ счетѣ количества своихъ ламъ и овецъ, — очевидно, лишь скудный остатокъ въ сравненіи съ тѣмъ, что́ было извѣстно хроникерамъ, знакомымъ съ кипу. Кромѣ кипу, для выраженія мыслей служили также камешки, которые располагались въ опредѣленномъ порядкѣ небольшими квадратами. Завѣты пророка Тонапы были вырѣзаны на палкѣ, такъ же, какъ и завѣщаніе Гуайне-Капака. Какъ кипу напоминаютъ узловые шнурки тихоокеанскихъ народовъ (см. стр. 191), такъ и эти палочки съ нарѣзками приводятъ на память такіе же способы запоминанія у полинезійцевъ, одинъ изъ которыхъ мы изобразили на стр. 297, фиг. 2. На числительныхъ камняхъ или доскахъ, имѣвшихъ своеобразную форму и снабженныхъ ступенями (см. рис., стр. 632), посредствомъ зеренъ различнаго цвѣта отмѣчались подати; каждое племя обозначалось особымъ цвѣтомъ, и каждая высшая ступень на числительной доскѣ показывала количество въ десять разъ высшее. Гарсиласо де ла Вега упоминаетъ о планѣ Куско, на которомъ были видны площади и улицы города и протекающіе по нимъ ручьи. О Монтесумѣ разсказывали, что у него было нѣчто вродѣ карты береговъ Мексиканскаго залива. Существовали планы городовъ и деревень, на которыхъ казенная земля была окрашена пурпурно-краснымъ цвѣтомъ, земля кальпулли — свѣтло-желтымъ, а земля знатныхъ лицъ — ярко-краснымъ. Однако, все это не могло способствовать передачѣ знанія и опыта одного поколѣнія послѣдующимъ и закрѣпленію и суммированію умственнаго достоянія, составляющаго основу науки и культуры. Въ Мексикѣ образное письмо развилось до символическаго сокращенія изображеній и до примѣненія нѣкоторыхъ изъ нихъ для обозначенія слоговъ; тѣмъ не менѣе, это не производитъ впечатлѣнія, будто этотъ прогрессъ былъ общепризнаннымъ и сохранялъ свое поступательное движеніе. Значеніе письменной системы заключается въ установленности и обобщеніи и является гораздо меньшимъ, если письмо доступно лишь немногимъ или различнымъ образомъ примѣняется отдѣльными лицами. Представленія являются тогда колеблющимися и смутными. И письменность майясовъ, по свидѣтельствамъ XVI-го вѣка, была понятна только жрецамъ (акинъ) и нѣкоторымъ выдающимся туземцамъ. Въ письмѣ съ подписями юкатекскихъ начальниковъ, посланномъ Ласъ Казасомъ въ Испанію, мѣсто письменъ могли замѣнять знаки тотемовъ. Многіе наблюдатели описываютъ книги, которыя были „сложены, какъ пальмовые листья“, такъ какъ онѣ имѣли въ длину отъ 10 до 12 локтей, и въ которыхъ обозначались „годовое счисленіе, войны, заразныя болѣзни, бури, наводненія, голодъ и другія событія“, но епископъ Ланда говоритъ: они употребляли знаки или буквы, изображенія и нѣкоторые знаки въ изображеніяхъ, въ видѣ письма.
Основное сходство въ духовномъ отношеніи уже часто упоминалось выше (см. въ особенности стр. 608 и слѣд.). Мексиканская и перуанская религіи содержатъ почитаніе предковъ, переселеніе душъ, явленія духовъ и колдовство, предвѣщанія и одержанія болѣзнями, и многочисленные миѳы, которыми обладаютъ и другіе индѣйцы, но которые напоминаютъ также Австралію, Африку и сѣверную Азію и нѣкогда, какъ показываютъ многіе слѣды, мертвые и живые, были свойственны всему міру. Когда начали проводить параллели между культурными народами Америки и Стараго свѣта, оставляли безъ вниманія многочисленныя отношенія между культурнымъ достояніемъ отдѣльныхъ народовъ всего міра, отъ высшихъ религіозныхъ представленій до частностей въ стилѣ оружія и татуировки, и искали ограниченную область для выселенія и распространенія предпочительно въ южной или восточной Азіи. Но происхожденіе древнеамериканскихъ культуръ не можетъ быть выведено изъ какого-либо опредѣленнаго уголка земли или отъ какого-либо изъ нынѣ живущихъ культурныхъ народовъ. Всѣ попытки, ставившія себѣ эту цѣль, оставались безплодными. Корни этихъ замѣчательныхъ формъ вдаются скорѣе въ первоначальное общее достояніе человѣчества, которое, въ теченіе многихъ доисторическихъ тысячелѣтій, имѣло время для распространенія по всей землѣ. Въ другихъ мѣстахъ оно развилось быстрѣе, чѣмъ въ Америкѣ, въ положеніи и естественныхъ свойствахъ которой недостаетъ тѣхъ способствующихъ моментовъ, которыми надѣленъ Старый свѣтъ. Европейцамъ, которые въ XVI-мъ вѣкѣ проникли въ Мексику, Юкатанъ и Перу, тамошняя культура показалась сперва чѣмъ то неслыханнымъ, но чѣмъ болѣе всматривались въ нее, тѣмъ болѣе оказывалось въ ней родственнаго, такъ что уже Александръ фонъ Гумбольдтъ принадлежалъ къ убѣжденнымъ сторонникамъ происхожденія ея изъ Стараго свѣта. Результаты измѣреній череповъ уже теперь доказываютъ, впрочемъ, что сходство физическихъ признаковъ, замѣчаемое нами у нынѣшнихъ индѣйцевъ, можетъ быть признано только внѣшнимъ. Тѣмъ не менѣе, мы должны остановиться на принадлежности американцевъ къ восточно-океанійской вѣтви монголоидной расы (см. объясненіе выше, стр. 143 и слѣд.).