БОГОСЛОВІЕ. Понятіе о Б. Въ древней Греціи называли богословами (θεολόγοι[1]) тѣхъ, которые говорили и учили о богахъ. Богословами являются тамъ сначала поэты, затѣмъ философы. Терминъ богословской науки или богословской философіи (ἡ φιλοσοφία θεολογική) введенъ Аристотелемъ (Metaph. Lib. XI, cap. 6), признавшимъ Б. высочайшею изъ наукъ, потому что оно изслѣдуетъ высочайшее изъ существующаго. Религія въ древности была тѣсно связана съ поэзіею, философіею и законодательствомъ, поэтому въ языческомъ мірѣ признавали три вида Б.: поэтическое, физическое (тоже, что и метафизическое) и политическое (такъ дѣлилъ Б. Варронъ по свидѣтельству бл. Августина. De civit. Dei. Lib. VI‚ cap. 1). Отцы и учители церкви взяли этотъ терминъ изъ языческаго употребленія, но сообщили ему иной смыслъ. Подъ нимъ разумѣли не вообще ученіе о Божествѣ, а только ученіе о единствѣ существа Божія и о различіи Божественныхъ лицъ, т. е., о тайнѣ Троичности. Такъ‚ ап. Іоаннъ и св. Григорій Назіанзинъ были названы богословами: первый, потому что раскрылъ болѣе ясно и подробно, чѣмъ другіе богодухновенные писатели, догматъ о троичности лицъ и божествѣ Сына; второй, потому что побѣдоносно защищалъ въ борьбѣ съ аріанами православное ученіе о совѣчности и единствѣ существа Сына съ Отцомъ. Тѣ части вѣроученія, которыя разсуждаютъ о воплощеніи Слова, объ искупленіи человѣка Іис. Христомъ, говорятъ о благодати, таинствахъ, богоучрежденномъ культѣ, вообще обо всѣхъ догматическихъ и нравственныхъ истинахъ, относящихся къ спасенію, были названы св. отцами домостроительствомъ (οἰκονόμια). Но въ послѣдствіи установился обычай подъ словомъ Б. понимать все то, что имѣетъ прямое и непосредственное отношеніе или къ Богу или къ людямъ въ ихъ отношеніяхъ къ Богу. Было много попытокъ въ немногихъ словахъ опредѣлить содержаніе Б. Ѳома Аквинскій опредѣлялъ Б. такъ: a Deo docetur, Deum docet, ad Deum ducit. Принимая во вниманіе человѣческую сторону Б., многіе протестантскіе богословы опредѣляютъ его такъ: Б. есть научное самосознаніе церкви о ея развитии подъ воздѣйствіемъ Св. Духа, или самосознаніе церкви о своемъ самоустроеніи. Въ настоящее время Б. раздробилось на многія отдѣльныя дисциплины, въ своей совокупности онѣ представляютъ систему наукъ о Божествѣ и о взаимоотношеніи Божества съ человѣчествомъ. Все, что мы можемъ знать о Б., входитъ въ составъ Б., но человѣка Б. разсматриваетъ лишь въ его отношеніяхъ къ Богу, какъ твореніе Божіе, какъ предметъ божественныхъ попеченій. Б. опредѣляетъ и выясняетъ, какъ идти человѣку къ Богу, изслѣдуетъ‚ какъ устроилось и устрояется на землѣ царство Божіе, разсматриваетъ міръ небесный и земной въ ихъ отношеніяхъ къ дѣлу устроенія этого царствія на землѣ, но Б. оставляетъ человѣка, когда онъ удаляется отъ царствія Божія, оно оставляетъ его во всѣхъ сферахъ его дѣятельности, не имѣющихъ прямого отношенія къ этому царству. Предметъ православнаго Б. есть религіозная истина, содержимая православною церковью, и ея судьбы въ родѣ человѣческомъ. Понятіе науки въ приложеніи къ Б. имѣетъ нѣсколько другой смыслъ, чѣмъ въ приложеніи къ дисциплинамъ, изслѣдующимъ другіе явленія и предметы. Наука, понимаемая въ строгомъ и собственномъ смыслѣ, имѣетъ своею задачею истолковывать явленія и предметы изъ законовъ необходимости. Мы говоримъ, что данное явленіе объяснено научно, когда намъ выяснятъ, что этого явленія не могло не быть, и когда для насъ станетъ очевиднымъ, что оно не могло произойти иначе, чѣмъ произошло. Отъ этого обычнаго пониманія науки Б. отличается слѣдующими особенностями: во 1) оно подходитъ къ изслѣдуемымъ явленіямъ съ вѣрой религіозной. У православныхъ съ вѣрою православной. Мы имѣемъ внутреннее непосредственное завѣреніе въ истинности и святости нѣкоторыхъ положеній и въ истинности и святости преподавшей намъ эти положенія церкви; во 2) Б. не допускаетъ, чтобы изслѣдуемое имъ могло быть вполнѣ изстолковываемо изъ законовъ необходимости (Божественное провидѣніе, человѣческая свобода); въ 3) Б., полагая, какъ и другія науки, своею идеальною цѣлью, утвержденіе раскрываемыхъ истинъ на возможно сильныхъ доказательствахъ, не имѣетъ цѣлью утвержденія ихъ на доказательствахъ безусловно принудительныхъ: его задача освѣтить человѣку путь къ Богу, но обрѣсти Бога въ собственномъ сердцѣ человѣкъ можетъ лишь путемъ собственной нравственной самодѣятельности. Вѣра пріобрѣтается лишь свободными усиліями духа.
Составъ Б. Имѣя своимъ предметомъ богосл. истину, совокупность богосл. наукъ должна отвѣтить на слѣдующіе вопросы: 1) какъ должно вѣрить? 2) какъ вѣрили и вѣрятъ? 3) что нужно дѣлать для того, чтобы жить по вѣрѣ и другихъ приводить къ вѣрѣ? Поэтому Б. можно раздѣлить на три вида: на Б. теоретическое, Б. историческое и Б. практическое. Всѣ эти три вида Б. конечно должны быть изучаемы и изслѣдуемы совмѣстно, всѣ они соприкасаются между собою, и часто случается, что одинъ и тотъ же предметъ входитъ въ различныя богословскія науки. Центральное ядро наукъ, входящихъ въ составъ теоретическаго Б., представляетъ Б. догматическое, собственно и учащее о томъ, какъ должно вѣрить. Отвѣтъ на этотъ вопросъ можетъ быть выраженъ въ различныхъ формахъ. Въ существующихъ системахъ православнаго догматическаго Б. отвѣтъ этотъ излагается въ формѣ ученія о Богѣ, сначала въ Самомъ Себѣ, затѣмъ въ отношеніи къ міру — о Богѣ Творцѣ, Промыслителѣ и Спасителѣ. Возможны иныя системы Б. въ формѣ ученія о церкви, о царствѣ Божіемъ. Ученіе о томъ, какъ должно вѣрить, конечно должно заключать въ себѣ преподаніе вѣры въ обязательность религіозно-нравственныхъ заповѣдей и необходимо предполагаетъ раскрытіе религіозно-нравственныхъ истинъ. Поэтому нравственное Б. (православное ученіе о нравственности) должно разсматривать, какъ вѣтвь Б. догматическаго, разросшуюся до размѣровъ цѣлой самостоятельной науки. Оно должно содержать въ себѣ раскрытіе нравственно-христіанскихъ нормъ внутренняго и внѣшняго поведенія, основанія для каковаго раскрытія даетъ догматика. Здѣсь является случай, когда теоретическое Б. приходитъ въ соприкосновеніе съ Б. практическимъ. Раскрывая, какъ должно вѣрить, догматическое Б. должно утверждаться на руководительныхъ началахъ вѣры — символическихъ книгахъ церкви, которыя въ свою очередь утверждаются на Св. Писаніи и Св. Преданіи. Послѣднія являются руководительнымъ первоначаломъ. Наука о Св. Писаніи раздѣляется на исагогику и экзегетику. Исагогика, трактующая о времени, обстоятельствахъ и писателяхъ св. книгъ, въ настоящее время по особымъ причинамъ приняла чрезвычайно широкіе размѣры и у православныхъ богослововъ имѣетъ апологетическій характеръ. На западѣ теперь чрезвычайно развита критика священнаго текста. Обыкновенно не только отрицаютъ принадлежность св. книгъ тѣмъ эпохамъ и лицамъ, которымъ онѣ ранѣе приписывались, но отрицаютъ и цѣльность и неповрежденность книгъ. Стараются доказать, что та или иная книга представляетъ собою сборникъ разныхъ записей, сшитыхъ бѣлыми нитками и соединенныхъ въ одно цѣлое какою-либо неумѣлою редакторскою рукою. Лицу, занимающемуся Св. Писаніемъ, постоянно приходится считаться съ подобными теоріями и подвергать ихъ разбору. Онѣ въ связи съ данными исагогики должны быть принимаемы во вниманіе и въ экзегетикѣ — при послѣдовательномъ чтеніи и объясненіи текста. Другимъ источникомъ догматики послѣ Св. Писанія является Св. Преданіе, т. е., тоже ученіе Господа и апостоловъ только не записанное ими, а переданное устно преемникамъ по управленію церковью, которые затѣмъ и записали переданное имъ ученіе. Схоластики часто ставили такой вопросъ: «что важнѣе — Св. Писаніе или Св. Преданіе?» — Имъ обыкновенно отвѣчали: «Св. Писаніе» — тогда схоластики ставили новый вопросъ: «почему мы тѣ или иныя книги называемъ Св. Писаніемъ? не по Преданію ли? А если Преданіемъ рѣшается вопросъ о Писаніи, то значитъ первое важнѣе Второго». Имъ возражали, что безъ сомнѣнія промыслу Божію угодно было, чтобъ было записано наиболѣе важное, а менѣе важное предано устно. Представлялись новыя возраженія и т. д. Но оставляя въ сторонѣ вопросъ о преимущественной важности Писанія или Преданія, должно утвердить, что то и другое представляетъ необходимый источникъ православно-христіанскаго вѣроученія. Необдуманное отреченіе Лютера отъ Преданія, вызванное злоупотребленіями Преданіемъ въ Римской церкви, создало на западѣ образованіе множество религіозныхъ общинъ, т. е., разложеніе христіанства, которое частію привело, частію ведетъ къ раціонализму. Съ другой стороны, Писаніе, прямо заключающее въ себѣ глаголы вѣчной жизни, есть тотъ голосъ Божій, безъ котораго человѣческіе призывы ко спасенію были бы тщетными. И Писаніе и Преданіе необходимы, но если относительно Писанія трудно выяснить, какъ его понимать, то относительно Преданія часто трудно рѣшить, что подъ нимъ понимать. То, что въ древности одними предлагалось, какъ апостольское преданіе, другими отвергалось, какъ близкое къ баснословію. Подъ именемъ апостольскаго преданія въ первые вѣка, вѣдь предлагалось ученіе, что Господь совершилъ свое служеніе въ одинъ годъ, или что Господь дожилъ до 50-ти лѣтняго возраста. Правда, и споры о подлинности важныхъ догматическихъ текстовъ возникали уже въ первые вѣка, какъ, напримѣръ, споръ о текстѣ: 1 Іоан. 5, 7—8, возникли споры и о цѣлыхъ книгахъ — объ авторѣ Посланія къ Евреямъ, о богодухновенности Апокалипсиса (Діонисій александр.). Но эти споры захватывали несравненно меньшій кругъ богословскихъ идей (утверждающіеся на спорныхъ текстахъ и книгахъ догматы находятъ для себя твердое основаніе и въ прочемъ писаніи), чѣмъ споры о преданіи. На послѣднемъ утверждается очень многое, имъ освѣщается пониманіе Писанія. Но гдѣ и какъ его искать? Хранительницею Св. Писанія и Св. Преданія является церковь и только то, что общимъ церковнымъ сознаніемъ признано преданіемъ и должно быть считаемо дѣйствительно апостольскимъ преданіемъ. Въ вопросѣ о немъ важны не сомнительныя историческія ссылки и доказательства, но общій голосъ и сознаніе церкви. Въ вопросѣ о преданіи теоретическое Б. соприкасается съ историческимъ, такъ какъ преданіе раскрывалось въ исторіи. Теоретическое Б.‚ раскрывая, какъ должно вѣрить и гдѣ должно искать хранилище истинной вѣры, должно приводить и основанія, почему такъ должно вѣрить, должно и устранять возраженія, идущія противъ вѣры вообще, т. е., въ составъ теоретическаго Б. должно входить Б.‚ основное или апологетика (въ русскихъ духовныхъ академіяхъ основное Б. соединенное съ энциклопедіею Б.‚ носитъ имя Введенія въ кругъ богословскихъ наукъ). Въ области этой науки теоретическое Б. соприкасается уже не только съ другими видами Б.‚ но и съ другими циклами наукъ — философскими, естественными. Задача второго вида Б. — историческаго представить, какъ истинная вѣра усвоялась или искажалась различными лицами и общинами въ исторіи. Оно должно намъ дать исторію вѣры отъ Адама до нашихъ дней. Науки объ этомъ прежде всего суть библейская и церковная исторіи. Первая слѣдитъ за судьбами вѣры, пока онѣ излагаются въ откровеніи; вторая начинаетъ тамъ‚ гдѣ кончаетъ первая. Изложеніе исторіи церкви должно быть освѣщено богословскою идеею, иначе эта исторія легко можетъ утратить свой богословскій характеръ и принять видъ вѣтви исторіи гражданской. Вотъ — одно изъ богословскихъ опредѣленій исторіи церкви (Неандера): «исторія церкви есть исторія проникновенія жизни человѣческой принципомъ жизни божественной, который сообщенъ ей Богомъ въ Іисусѣ Христѣ въ удивительной притчѣ о закваскѣ, мало-по-малу проникающей во все тѣсто. Христіанство, формируясь въ неопредѣленномъ разнообразіи природы человѣческой, принимаетъ формы неопредѣленно разнообразныя. Особенности, свойственныя каждому индивидууму‚ не уничтожаются въ христіанствѣ, но освящаются и какъ бы одухотворяются Евангеліемъ, каждая христіанская жизнь воспроизводитъ жизнь Іис. Христа подъ особенною формой». Имѣя въ своей основѣ руководящую идею, исторія церкви самыми историческими данными должна показать ошибочность и ложность неправославныхъ вѣрованій, должна показать, что причиною образованія иносл. общинъ всегда были самомнѣніе, страсти и заблужденія человѣческія, а вовсе не неуклонное слѣдованіе ученію божественному. Прямая полемика съ религіозными заблужденіями не дѣло церковной исторіи (это — дѣло догматики или ея вѣтви — сравнительнаго Б.)‚ но то, что они — заблужденія, должно быть показано ею изъ самаго ихъ историческаго генезиса. Вѣтвью церковной исторіи, разросшейся до размѣровъ цѣлой науки, является патристика или — еще шире — исторія духовной литературы. Вспомогательными науками и отчасти источниками для библейской и церковной исторій являются библейская и церковная археологія, которыя въ изслѣдуемыхъ ими памятникахъ находятъ отраженіе вѣро- и нравосознанія различныхъ религіозныхъ обществъ въ различныя эпохи. Историческое Б. во многомъ служитъ фундаментомъ для Б. практическаго. Какъ свои части, исторія церкви заключаетъ въ себѣ исторію богослуженія, исторію церковнаго права. Дѣйствующій богослужебный уставъ и дѣйствующее право суть отрасли практическаго Б.‚ но всѣ ихъ правила и постановленія возникли въ различные моменты исторіи. Соприкасаясь съ Б. практическимъ, историческое Б. соприкасается и съ цикломъ наукъ не богословскихъ, именно историческихъ. Въ дѣйствительной жизни религіозныя явленія перемѣшаны съ явленіями политическими, экономическими и съ трудомъ и только искусственнымъ образомъ могутъ быть раздѣляемы. Поэтому историкъ гражданскій религіозную жизнь по необходимости разсматриваетъ лишь, какъ одну изъ сторонъ жизни, но не можетъ игнорировать ея. Такъ и историкъ церковный не можетъ игнорировать внѣ-религіозныхъ причинъ религіозныхъ явленій. Б. историческое имѣетъ своимъ предметомъ и судьбу общинъ, уклонившихся отъ исповѣданія вселенской истины — инославныхъ. Но нѣкоторые хотятъ отнести къ Б. и исторію естественныхъ религій, отвѣчающую на вопросъ, какъ и во что вѣрило и вѣритъ все человѣчество. Этой исторіи усвояютъ имя Б. этническаго. Но такое расширеніе понятія Б. несправедливо. Б. имѣетъ своимъ предметомъ человѣка въ его отношеніи къ Богу. Эти отношенія опредѣляются Богомъ. Религіозныя заблужденія, представляющія собою попытки откровенныя истины о Богѣ замѣнить самоизмышленными представленіями и божественныя заповѣди самовольными опредѣленіями, удаляютъ человѣка отъ Бога, но пока и поскольку онъ еще стремится исполнять дѣйствительныя велѣнія Божія, у него не уничтожается совершенно связь съ Богомъ. Но когда человѣкъ на мѣсто истинной вѣры поставляетъ вполнѣ самоизмышленную ложь, общеніе съ Богомъ прерывается совсѣмъ. Нѣтъ здѣсь мѣста и Б. Исторія религій можетъ и должна служить для богослова полемическимъ и апологетическимъ матеріаломъ, но сама она не есть вѣтвь Б.‚ потому что эти религіи суть созданіе человѣческаго духа, а не божественное. Третій видъ Б.‚ есть Б. практическое, учащее о томъ, какъ жить по вѣрѣ и другихъ приводить къ вѣрѣ. Какъ было показано, оно неразрывно связывается и съ теоретическимъ и историческимъ Б. О религіозно-нравственныхъ заповѣдяхъ говоритъ — Б. теоретическое, но тому, какъ осуществлять ихъ, учитъ Б. практическое. Первое даетъ общія формулы, второе показываетъ способы примѣненія ихъ къ частнымъ случаямъ. Заповѣдь «люби ближняго, какъ самого себя» есть теоретическая формула, но совокупность правилъ, какъ наставлять русскаго крестьянина истинамъ вѣры и нравственности, т. е., какъ выражать свою любовь къ нему наилучшимъ образомъ, есть практическое руководство. Любовь къ Богу выражается въ молитвѣ, въ религіозномъ обществѣ эта любовь должна выражаться въ общественной молитвѣ. Правила о томъ, какъ устроять эти молитвенныя или богослужебныя собранія, составлявшіяся подъ вліяніемъ историческихъ обстоятельствъ, и суть правила практическія. Прикладныхъ практическихъ наукъ можетъ быть много. Между важнѣйшими изъ нихъ являются литургика и церковное право. И та и другая наука заключаетъ въ себѣ многое, относящееся къ теоретическому и историческому Б. Литургика должна не только дать правила совершенія богослуженій, но должна дать, такъ сказать, и философію богослуженія, въ которомъ религіозные элементы облекаются въ художественную форму. Церковное право должно не только представить правила, которыя должны осуществлять въ своемъ поведеніи различные чины іерархіи и мірянъ, правила церковнаго устройства и правила пенитенціальныя‚ но кромѣ всего этого оно должно подыскать и основанія для своихъ правилъ, дать имъ богословско-философскую подкладку. Наука о церковномъ правѣ можетъ вѣдь и критически относиться къ тѣмъ или инымъ статьямъ дѣйствующаго права, обязательнымъ основаніемъ для нея служатъ каноны (изслѣдуемые правомъ каноническимъ), принимаемые церковью вселенскою. И литургика и право должны дать генезисъ: 1-я своего устава, 2-е своихъ правилъ. Въ церковномъ правѣ практическое Б.‚ соприкасается не только съ другими видами Б.‚ но и съ цикломъ наукъ небогословскихъ, именно юридическихъ. Церковное право связано съ этими науками и по своему происхожденію и по своему содержанію. Право есть совокупность правилъ, устраняющихъ возможность безпорядковъ въ личной и путаницу въ общественной жизни. При самой идеальной нравственности, если бы люди не установили заранѣе правилъ относительно какого-либо общаго дѣла (или нужнаго всѣмъ предмета, какъ имъ пользоваться), когда и какъ его начинать, кто и какою частью его долженъ завѣдывать, дѣло не было бы доведено до конца. При идеальной нравственности не было бы только уложенія о наказаніяхъ. Возникшее, вслѣдствіе причинъ аналогичныхъ тѣмъ, которыя вызвали къ существованію гражданское, государственное и т. д. право, церковное право — дѣйствовавшее и дѣйствующее — по своему историческому развитію стоитъ въ сильной зависимости отъ этихъ видовъ свѣтскаго права. Кодификація церковнаго права происходила тогда, когда corpus juris civilis Romani достигло уже окончательнаго развитія и безъ ущерба для христіанскаго духа многія правила практической римской мудрости съ соотвѣтствующими измѣненіями могла принять и христіанская церковь. Церковное право помѣстныхъ церквей постоянно приспособлялось и приспособляется къ обычному праву. Понятно, что это приспособленіе простирается не на сущность права, а на его нравственно-безразличныя правила. Къ наукамъ практическаго Б. относится пастырское Б., опредѣляющее образъ поведенія и дѣятельности пастыря. Нѣкоторыя обязанности пастыря, наприм. учительство, могутъ быть выполняемы и мірянами. Руководствомъ для нихъ въ этомъ дѣлѣ можетъ служить катехетика — наука о томъ‚ какъ учить вѣрѣ желающихъ стать членами церкви или хотя уже и пребывающихъ въ церкви, но не наставленныхъ въ ея ученіи (наприм. дѣтей). Это такъ сказать методика для преподаванія вѣроученія. Близко съ нею соприкасается гомилетика — наука о церковномъ проповѣдничествѣ. Настроеніе вѣрующихъ въ церкви наиболѣе благопріятствуетъ для того, чтобы имъ воспринимать ученіе вѣры, но и высота этого настроенія и святость обстановки требуютъ отъ проповѣдующаго особыхъ условій и пріемовъ. Гомилетика должна имѣть для себя историческій базисъ. Кромѣ перечисленныхъ, существуютъ и еще науки, принадлежащія къ области практическаго Б. Такова — аскетика, наука руководящая къ преуспѣянію въ благочестивой жизни. Всѣ практическія науки свои исходныя начала находятъ въ Б. теоретическомъ, а руководственный опытъ въ данныхъ Б. историческаго.
О составѣ и классификаціи Б. см. Hagenbach’а, Encyklopädie und Methodologie der theologischen Wissenschaften; Drumond’а, Introduction to the study of Theology; арх. Макарія, Введ. въ правосл. богословіе; арх. Бориса, Общее введ. въ кругъ богосл. наукъ.
История Богословія. Изъ опредѣленія Б. слѣдуетъ, что его возникновеніе современно христіанству, но первоначально оно не носило этого имени, не было предано письмени, не заключенное въ систему преподавалось устно и въ своемъ содержаніи представляло только основы вѣро-нравоученія, богослуженія и дисциплины, изъ которыхъ вся полнота Б. должна была раскрыться съ необходимостію‚ но для раскрытія чего потребовались столѣтія. Ученики и апостолы Христовы первые предали письмени жизнь, ученіе и дѣла Господа, присоединивъ къ этому написанныя по откровенію свыше свои наставленія. Эти писанія составили Новый Завѣтъ, который въ соединеніи съ Ветхимъ сталъ незыблемымъ основаніемъ христіанства. Ученики апостольскіе‚ такъ называемые мужи апостольскіе въ своихъ писаніяхъ развили ученіе о церкви и подчиненіи ей и ея представителямъ, о путяхъ жизни, объ отношеніи христианства къ іудейству и язычеству. Возникновеніе еретическаго христіанства (гностицизмъ), гоненій на христіанство и недоразумѣний у самыхъ христіанъ дали дальнѣйшій толчокъ развитію Б.; причемъ сообразно съ тѣмъ, что на востокѣ процвѣтало философія (тогда главнымъ образомъ неоплатонизмъ), а на западѣ — право, богословская наука приняла тамъ и здѣсь различныя направленія. На востокѣ христіанство изслѣдовалось преимущественно какъ ученіе, и его стремились тщательно изслѣдовать и философски обосновать (Климентъ ал., Оригенъ, особенно Περὶ ἀρχῶν послѣдняго); на западѣ христіанство преимущественно разсматривалось‚ какъ церковь, и богословы запада стремились утвердить истины о подчиненіи церкви и ея единствѣ (Тертулліанъ, Кипріанъ). Въ эпоху вселенскихъ соборовъ (325—787 гг.) совершилось великое дѣло полнаго раскрытія христіанской догмы и утвержденія христіанскихъ каноновъ. Великіе отцы и учители церкви эпохи въ своихъ безсмертныхъ твореніяхъ дали драгоцѣнное руководство къ усвоенію вселенскаго ученія. Умершій не задолго передъ седьмымъ вселенскимъ соборомъ Іоаннъ Дамаскинъ въ своемъ сочиненіи Πηγὴ γνώσεως (3 книги) первый подвелъ богословскій итогъ этой эпохѣ. Въ первой книгѣ онъ обозрѣваетъ науки своего времени и устанавливаетъ положеніе, которое потомъ схоластика формулировала въ словахъ philosophia — theologiae ancilla. Во второй — о ересяхъ онъ даетъ исторію развитія догматики въ борьбѣ съ лжеученіями и въ третьей — точное изложеніе православной вѣры (ἔκθεσις ἀκριβὴς τῆς ὁρθοδοόξου πίστεως), которое послѣдующіе богословы, какъ восточные, такъ и западные, обыкновенно полагали въ основу своихъ системъ. Столѣтіе спустя послѣ Дамаскина, Фотій своими библіологическими трудами оставилъ для православной церкви великое наслѣдіе по догматикѣ, каноникѣ, исторіи, церковной литературѣ. Но все еще не было представленія о Б., какъ системѣ богословскихъ наукъ. Терминъ «христіанское Б.» (theologia christiana) въ теперешнемъ смыслѣ первый употребилъ Абеляръ (1079—1142). У него уже замѣтно выступаетъ различіе Б. естественнаго (theol. naturalis), построяемаго исключительно на основаніи свѣта разума (ученіе о троичности онъ находилъ у Платона и видѣлъ Св. Духа въ міровой души «Тимея»)‚ и Б. откровеннаго (theol. revelata), построяемаго на основаніи Откровенія, истолковываемаго церковью. Ученикъ Абеляра, Петръ Ломбардъ († 1160 г.) въ своей книгѣ sententiarum libri quatuor далъ первый опытъ того, что потомъ получило названіе богословской суммы (summa theologica). Первый такую summam universae theologiae началъ писать Александръ Галесъ († 1245), его трудъ былъ оконченъ его учениками. Затѣмъ «сумма» была написана Альбертомъ Великимъ († 1280). Ученикъ Альберта, умершій ранѣе своего учителя († 1274), Ѳома Аквинатъ является величайшимъ богословомъ запада въ средніе вѣка. Его «сумма», получившая у католиковъ теперь опять руководительное значеніе, истолковываетъ все бытіе съ церковной точки зрѣнія. У него есть логика, физика, трактаты о правѣ, въ которыхъ онъ утверждаетъ, что церкви принадлежитъ право освобождать подданныхъ отъ вѣрности князьямъ, измѣнившимъ вѣрѣ. Противникомъ Ѳомы въ пониманіи многихъ положеній вѣры явился Іоаннъ Дунсъ Скотъ (1274—1308). У Ѳомы принципомъ бытія является божественный разумъ, дѣйствующій въ сущности по законамъ необходимости, Дунсъ Скотъ въ понятіи о Богѣ мыслитъ прежде всего безграничную волю, абсолютную свободу. Послѣднимъ замѣчательнымъ богословомъ схоластикомъ былъ Оккамъ (первая половина XIV в.). Великая заслуга схоластики это — выясненіе всѣхъ понятій, относящихся къ Б. Вопросы Б. церковно-правовые они стремились возможно точнѣе ставить и возможно полнѣе и тщательнѣе выяснять. Ихъ учители въ области философіи религіи (Платонъ и главнымъ образомъ Аристотель) и въ области церковной-правовой (римскіе-юристы) въ связи съ тенденціями католической церкви ко всемірному господству надъ совѣстью и даже надъ благополучіемъ людей во многомъ сбивали ихъ. Они еще не успѣли разобраться въ отношеніяхъ философскихъ теорій (наприм., борьба у нихъ номинализма, утверждавшаго, что существуютъ лишь индивидуальныя вещи, и реализма, учившаго, что дѣйствительно существуютъ общія понятія) къ богословскимъ понятіямъ, для нихъ еще оставался темнымъ вопросъ о взаимоотношеніи мышленія и бытія. Съ другой стороны, правовые институты древняго Рима и суровые нравы эпохи они еще не осмѣливались отвергать во имя Христовой любви. Отсюда происходило, что Росцелинъ склонялся къ трехбожію, Абеляръ — къ антитринитаріанизму, Ѳома доказывалъ естественность и законность рабства. Схоластическое направленіе въ Б. дополнялось мистическимъ. Мистики были консервативнѣе схоластиковъ въ вопросахъ вѣры, но за то либеральнѣе ихъ въ вопросахъ права и правды. Мистики желали плѣнить умъ въ послушаніе вѣры. Бернаръ Клервосскій († 1153) сурово бичевалъ за ереси Абеляра и въ тоже время писалъ противъ духа насилія, двигавшаго папствомъ‚ напоминая, что апостоламъ запрещено было господствовать. Для развитія мистическаго направленія много сдѣлала школа аббатства св. Виктора въ Парижѣ, давшая двухъ замѣчательныхъ мыслителей — Гюго († 1141) и его ученика Ричарда († 1173). Богъ есть любовь. Любовь требуетъ любимаго предмета. У Бога вѣчно любящаго есть предметъ вѣчно любимый — Его Сынъ. Наша любовь можетъ возвышаться до любви божественной, и конечный предѣлъ любви есть экстазъ (excessus). Таково Б. сен-викторской школы. Позднѣе на столѣтіе и съ большею славою писалъ Бонавентура († 1274). Б. для него есть владычица всѣхъ свѣтскихъ наукъ. Величайшее благо есть единеніе съ Богомъ, къ Которому любовь ведетъ человѣка шестью ступенями познанія. На высшей ступени происходитъ сліяніе съ Божествомъ. Если схоластики писали «Суммы Б.», то мистики писали трактаты «мистическое Б.». Наиболѣе талантливые мистики были во Франціи (изъ не-французскихъ можно отмѣтить: Экгарта, Таулера, Рюисброка). Здѣсь Жерсонъ (въ XIV в.) трактовалъ «мистическое Б.», какъ опытную науку, опирающуюся на душевныя состоянія, извѣстныя всякой благочестивой душѣ. Жерсону нѣкоторые приписывали имѣющее великую популярность «подражаніе Христу», но вѣрнѣе признать въ немъ твореніе Ѳомы Кемпійскаго. Схоластика была теоретическимъ, мистика — практическимъ направленіемъ въ Б. Схоластика изгоняла изъ богословскихъ изслѣдованій сердце. Полагая все дѣло въ категоріяхъ и детерминаціяхъ, она стремилась раціонализировать существующій строй, но такъ какъ нельзя всего объяснить и все оправдать, то она и приходила и къ теоретическимъ и практическимъ заблужденіямъ. Мистика приходила къ нимъ же другими путями: ученіе о сліяніи съ Божествомъ, не регулируемое догматической теоріей, вело къ пантеизму, а ученіе о методахъ соединенія съ Божествомъ, не регулируемое осторожностью, смиреніемъ и недовѣріемъ къ себѣ, вело къ психопатологическимъ явленіямъ — подобнымъ экстатическому состоянію факировъ, видѣніямъ омфалистовъ и т. д. Развитіе наукъ, открытія и изобрѣтенія и слишкомъ живо чувствовавшійся ненормальный духъ богословскихъ теорій и церковнаго строя порождали въ лучшихъ людяхъ глубокое недовольство. На возникновеніе этого настроенія оказывала вліяніе Византія. Изъ нея приходили на западъ знатоки древней философіи и положительныхъ наукъ, поскольку онѣ были развиты въ ту эпоху (у арабовъ). Таковъ, наприм., былъ монахъ Варлаамъ, который спорилъ съ Григоріемъ Паламой о природѣ ѳаворскаго свѣта и побѣжденный въ спорѣ переселился въ Италію. Здѣсь онъ во многихъ возбудилъ желаніе изучать древность, и Петрарка былъ его ученикомъ. Эпоха возрожденія наукъ и искусствъ повлекла за собой реформацію. Протестантизмъ прежде всего увидѣлъ себя принужденнымъ освободиться отъ обязательности традицій, которыя со времени реформаціи только что были заключены въ corpus juris canonici (первое изданіе 1499—1502). Loci theologici Меланхтона устанавливаютъ, что единственный источникъ вѣры есть Библія, и что при пониманіи ея читающаго исключительно должно руководить judicium spiritus (непосредственное сознаніе, чувство), а не judicium rationis. Лютеръ далъ новое направленіе гомилетикѣ, попытавшись возвратить ей святоотеческій духъ, между тѣмъ какъ у схоластиковъ укоренилось правило ridendo dicere verum. Реформація дала оживленіе Б.‚ но, скоро превратившись въ религіозную революцію, она заставила наиболѣе благоразумныхъ реформаторовъ озаботиться созданіемъ какихъ-нибудь прочныхъ религіозныхъ и церковныхъ устоевъ. На мѣсто схоластики католической явилась схоластика протестантская. Тотъ же способъ аргументаціи, тоже остроуміе изложенія, только — иные тезисы. Изъ такихъ протестантскихъ схоластиковъ наиболѣе выдающимися были (въ XVII в.): Гергардъ, Кенигъ, Квенштедтъ. Кульминаціоннаго пункта это направленіе достигаетъ въ сочиненіи Калова Systema locorum theologicorum (1665—67). Протестантской схоластикѣ противостала протестантская мистика — піэтическое движеніе. Его вождемъ явился Шпенеръ (1633—1705). Надъ ученіемъ, говорилъ онъ, должно поставить вѣру, надъ теоріей оправданія освященіе, надъ ученостью благочестіе, надъ церковными должностями всеобщее священство. Въ Лейпцигѣ подъ главенствомъ Шпенера образовалось collegium philobiblicum (Франке, Шаабе, Антонъ). Ихъ дѣятельность возбудила и обширную полемику и развитіе многихъ отраслей Б. Реформаціонное движеніе породило много различныхъ направленій, полемизировавшихъ между собою литературнымъ образомъ, а возникшая новая философія, поставившая на мѣсто вѣры исключительно разумъ, тоже воздѣйствовала на богословскую производительность. Новую философію и подвергали критикѣ и подчинялись ея вліянію. Спиноза высказалъ, что нужно пересмотрѣть Библію и научно изслѣдовать вопросъ о ея составѣ и происхожденіи. Это дало толчекъ къ возникновенію и развитію отрицательной критики Библіи. Землеръ († 1791) пришелъ къ выводу, что терминъ Библейскій канонъ означалъ въ древности только реэстръ книгъ, читаемыхъ въ церкви. Стали отрицать истинность Библейскаго повѣствованія и естественнымъ образомъ объяснять Библейскія чудеса (Теллеръ, Лефлеръ, Габлеръ, Павлюсъ). Традиціонное представленіе образованія Библіи, время и подлинность происхожденія книгъ въ общемъ были подвергнуты суровой критикѣ (Аструкъ, XVIII в.). Такое отношеніе къ источнику вѣроученія и къ традиціи, понятно, подрывало всякую устойчивость у богословскихъ системъ, но такое направленіе вызывало и противодѣйствія со стороны богослововъ, понимавшихъ, что безъ устоевъ невозможна религіозная жизнь. Михаэлисъ († 1791), Рейссъ († 1797) боролись противъ раціоналистическихъ увлеченій. Въ католическомъ Б. жило традиціонное направленіе. Величайшимъ богословомъ эпохи реформаціи у католиковъ былъ Беллярминъ (1542—1621). Важнѣйшія его сочиненія: Disputatio nes de controversiis fidei adversus hujus temporis haereticos, tractatus de potestate summi pontificis in rebus temporalibus, Christianae doctrinae applicatio. Съ замѣчательнымъ искусствомъ и систематичностью онъ изложилъ римское ученіе и развилъ теорію, что ради спасенія христіанскихъ душъ папа имѣетъ право смѣнять королей и отмѣнять гражданскіе законы. Въ изслѣдованіи источниковъ вѣры (наприм., у Симона), даже въ опредѣленіи канона (еще на тридентскомъ соборѣ, 1545—1563) католиками было допущено много промаховъ, но не мало ими было сдѣлано и полезнаго для защиты истинъ вѣры.
Богословіе въ Россіи. Богословская наука къ намъ должна была перейти изъ Греціи, но долгое время уже ставшая христіанскою Русь жила вѣрой, а не наукой. Переводы, поученія, апокриѳы, хожденія ко святымъ мѣстамъ, описанія историческаго и церковнаго характера, вотъ — чѣмъ довольствовалась грамотная часть общества. Оживленіе и развитіе богословскихъ интересовъ начинается лишь съ проникновенія западныхъ религіозныхъ вліяній. Съ XIV ст. къ намъ они стали проникать черезъ Псковъ и Новгородъ. Сначала тамъ явилась ересь стригольниковъ, а затѣмъ жидовствующихъ (въ концѣ XV в.). Тогда архіеп. Геннадій первый собралъ полный списокъ Библіи, Іосифъ Волоцкій далъ въ своемъ «Просвѣтителѣ» первый опытъ русскаго Б. Затѣмъ 3иновій Отенскій въ своемъ «Истины показаніе» попытался дать и обоснованіе православнаго ученія. На этотъ періодъ падаетъ просвѣтительная дѣятельность Максима Грека — его переводы и его толкованіе православнаго ученія. М. Макарій издаетъ Четьи-Минеи. Постепенно вырабатываются мѣстныя церковно-правовыя нормы. На юго-западѣ борьба съ латинствомъ и уніею заставляетъ православныхъ принять усиленныя заботы о православіи. Эти заботы привели къ пересадкѣ схоластическаго Б. на русскую почву съ приспособленіемъ его къ православному ученію. Въ сущности это было только развитіемъ богословскаго образованія, а не развитіемъ богословской науки. Конечно, для второй нужно первое, но все еще самостоятельной науки у насъ не было долго. Реформа Петра привела Россію въ близкое соприкосновеніе съ протестантскимъ міромъ, и независимо отъ Петра ко времени реформы явился богословъ, который, будучи православнымъ, симпатизировалъ болѣе протестантизму, чѣмъ католичеству. Это — Ѳеоѳанъ Прокоповичъ. Его богословскія воззрѣнія нашли себѣ противника въ представителѣ болѣе старыхъ началъ — Стефанѣ Яворскомъ (важнѣйшее сочиненіе «Камень вѣры»), который былъ еще болѣе православенъ, чѣмъ Ѳеоѳанъ, но который по старымъ традиціямъ въ своихъ симпатіяхъ склонялся къ латинству. Возникли оживленные богословскіе споры, они касались не только догматическихъ тонкостей, но и глубоко практическихъ вопросовъ. Сторонники Стефана защищали обряды, дѣла; сторонники Ѳеоѳана — настроеніе, вѣру. Сторонники Стефана задачей человѣку намѣчали личные подвиги; сторонники его противника — задачу объ общественномъ благоустройствѣ, они хотѣли смѣшать религію съ политикой и государственнымъ хозяйствомъ. На споры вліяли симпатіи и антипатіи правительства, но съ шестидесятыхъ годовъ XVIII в. въ этомъ отношеніи установился индифферентизмъ (имѣвшій раціоналистическую основу), который не могъ особенно содѣйствовать развитію богословской науки. Такъ въ сущности было до событій двѣнадцатаго года, измѣнившихъ настроеніе не только русскаго общества, но въ значительной мѣрѣ и всей Европы.
Б. въ XIX столѣтіи. Въ послѣдній вѣкъ Б. во всѣхъ своихъ отдѣлахъ главнымъ образомъ развивалось въ Германіи. Сильное вліяніе на его развитіе имѣли здѣсь Кантъ, Якоби, Шлейрмахеръ и Гегель. На почвѣ философіи Канта развилось богословское направленіе, основывающее религію исключительно на практической сторонѣ человѣческой природы. Главою этого направленія является Ритчль, его послѣдователями — Горманъ и Кафтанъ. Философія Гегеля послужила основаніемъ направленію, которое теоретическій моментъ религіи считаетъ не менѣе существенно важнымъ, чѣмъ практическій, и которое находитъ вполнѣ возможнымъ и стремится создать разумно и твердо обоснованную философію религіи. Представителями этого направленія являются Пфлейдереръ и Бидерманъ. Чрезвычайно широко доселѣ вліяніе на Б. Шлейермахера. Онъ указалъ источникъ религіи не въ волѣ, какъ Кантъ, и не въ умѣ, какъ Гегель, а въ сердцѣ. Онъ опредѣлилъ религію, какъ благочестіе, и высказалъ, что религіозный человѣкъ все долженъ дѣлать съ религіею. Онъ построилъ полную систему Б. Одно время сильно распространился въ Б. раціоналистическій духъ (лѣвая гегельянская). Фейербахъ, Штраусъ, Бауръ, Вельгаузенъ и ихъ многочисленные послѣдователи пытались изгнать вѣру во все то сверхъестественное, что необходимо составляетъ сущность религіи. Теперь повидимому начинается движеніе въ обратную сторону. Богословы болѣе обращаются къ преданіямъ христіанства и такъ поступаютъ не только богословы новые, но и нѣкоторые изъ старыхъ, ранѣе державшіеся радикальныхъ воззрѣній (наприм., А. Гарнакъ). Но во весь этотъ періодъ у протестантовъ были и имѣются теперь богословы, держащіеся воззрѣній традиціоннаго лютеранства (Лютардъ, Цокклеръ). На Б. римско-католическое въ XIX в. сильно повліяли политическое ослабленіе рим.-католицизма и провозглашеніе догмата непогрѣшимости. Политическое ослабленіе заставляетъ рим.-католическихъ богослововъ приспособляться въ своихъ теоріяхъ къ научнымъ гипотезамъ и воззрѣніямъ времени, въ своемъ практическомъ ученіи — къ политическимъ и соціальнымъ взглядамъ обществъ. Но съ другой стороны, догматъ непогрѣшимости долженъ былъ внести съ собою оцѣпенѣніе въ живое и свободное развитіе науки. Благословеніе папою извѣстной книги для многихъ богослововъ не только по условіямъ ихъ положенія, но и нравственно дѣлаетъ невозможнымъ изданіе книгъ съ противоположными взглядами. Это показываетъ исторія съ вюрцбургскимъ профессоромъ Шеллемъ, отказавшимся отъ своихъ книгъ вслѣдствіе неодобренія ихъ Ватиканомъ. Ясное и полное выраженіе римско-католическихъ богословскихъ возрѣній въ настоящее время можно найти въ Dictionaire apologétique de la foi catholique par Jaugey (2-е изд.) и въ начавшихъ издаваться (прежними сотрудниками этого словаря) словаряхъ — библейскомъ (Вигуру) и богословскомъ (Ваканта). Не вполнѣ опредѣленное положеніе занимаетъ старо-католическая Богословская литература. Ея представители далеко расходятся между собою въ своемъ приближеніи и удаленіи по отношенію къ другимъ исповѣданіямъ. Англиканская богословская литература дѣлаетъ еще болѣе широкіе размахи, доходя въ лицѣ однихъ изслѣдователей до явнаго раціонализма, а у другихъ, приближаясь къ принятію вселенской истины. Русская богословская наука, можно сказать, народилась въ XIX столѣтіи. На русскій языкъ переведена Библія. Большое вліяніе на устроеніе этого дѣла имѣлъ м. Филаретъ — величайшій русскій богословъ, одинаково глубоко свѣдущій въ Св. Писаніи, вѣроученіи и дисциплинѣ. Появились самостоятельныя и обширныя богословскія системы (арх. Филарета, м. Макарія, еп. Сильвестра), создалась русская церковная исторія (труды Амвросія Орнатскаго, Евгенія Болховит., А. Горскаго, арх. Филарета, м. Макарія, Евг. Голубинскаго). Издана масса документовъ по исторіи русской церкви. Явились самостоятельные опыты по церковному праву (еп. Іоанна, Соколова, Скворцова и позднѣйшіе). XIX в. далъ блестящихъ проповѣдниковъ (особенно м. Филаретъ и архіеп. Иннокентій). Въ послѣднѣе двадцатилѣтіе церковныя начала стали гораздо сильнѣе проникать въ жизнь и сознаніе общества, что неминуемо должно сказаться благими послѣдствіями на развитіи богословской науки въ будущемъ. Не желательными явленіями въ русской церковной жизни были и продолжаютъ быть удаленіе въ расколъ и секты лицъ изъ необразованныхъ классовъ и увлеченіе раціонализмомъ лицъ высшихъ классовъ. Богословы борятся съ этими печальными явленіями своими полемическими и апологетическими трудами.
- ↑ Должно отличать отъ θεόλογοι = вдохновленные богами.