281.Сокр. Прекрасный ты и мудрый Иппіасъ[1], какъ давно не видно было тебя у насъ въ Аѳинахъ!
Ипп. Да недосугъ, Сократъ. Элея[2], когда нужно бываетъ вступать въ сношенія съ которымъ-нибудь изъ городовъ, всегда обращается ко мнѣ первому изъ гражданъ и избираетъ меня посланникомъ — въ той мысли, что по такимъ дѣламъ, какія B. совершаются между всѣми городами, я — самый удовлетворительный судья и вѣстникъ. Посему часто ѣздилъ я посломъ и въ другіе города, да неоднократно, по весьма многимъ и важнѣйшимъ дѣламъ, и въ Лакедемонъ. Такъ вотъ отчего, какъ ты спрашиваешь, я не учащаю въ эти мѣста.
Сокр. Таково-то, Иппіасъ, быть по-истинѣ добрымъ и совершеннымъ мужемъ. Ты, и какъ частный человѣкъ, способенъ брать съ юношей большія деньги и доставлять имъ еще больше пользы, чѣмъ сколько берешь денегъ; и опять, какъ человѣкъ общественный, способенъ благодѣтельствовать C. своему городу, къ чему обязанъ всякій, кто намѣренъ быть предметомъ не презрѣнія, а уваженія со стороны народа. Однакожъ, Иппіасъ, что̀ бы это за причина, что тѣ древніе, которыхъ великія имена прославляются за мудрость, напримѣръ Питтакъ, Віасъ и Милетянинъ Ѳалесъ съ своими послѣдователями[3], также позднѣйшіе — до Анаксагора, если не всѣ, то многіе изъ нихъ, какъ видно, удерживались отъ дѣлъ гражданскихъ[4]?
Ипп. Что иное-то, думаешь, Сократъ, какъ не то, что они не могли и неспособны были обнять умомъ то и другое, — D. общее и частное.
Сокр. Такъ, ради Зевса, неужели скажемъ, что какъ прочія искуства возрасли, и древніе художники предъ нынѣшними оказываются плохими, такъ выросло и ваше искуство софистическое, и древніе, относительно мудрости, плохи въ сравненіи съ вами?
Ипп. Да, выросло; ты говоришь весьма правильно.
Сокр. Стало-быть, Иппіасъ, еслибы теперь ожилъ и возвратился къ намъ Віасъ; то онъ возбудилъ бы въ васъ смѣхъ, 282. подобно тому, какъ говорятъ статуйщики, что еслибы теперь жилъ Дедалъ и то же работалъ, что прославило его имя, то былъ бы осмѣянъ.
Ипп. Это правда, Сократъ; это такъ, какъ ты говоришь. Конечно, я и самъ обыкновенно хвалю древнихъ и до насъ жившихъ, — хвалю ихъ первыхъ и больше, чѣмъ нынѣшнихъ, но только — опасаясь ненависти живущихъ и страшась гнѣва умершихъ[5].
B.Сокр. И ты, Иппіасъ, какъ мнѣ кажется, хорошо-таки думаешь и разсуждаешь. Могу засвидѣтельствовать, что говоришь истину и что ваше искуство дѣйствительно такъ выросло, что съ дѣлами частными можетъ совершать и общественныя. Вѣдь и этотъ леонтинскій софистъ, Горгіасъ, пріѣхалъ сюда изъ дома по дѣлу общественному, въ качествѣ посланника, какъ человѣкъ самый способный исполнять общественныя порученія Леонтинянъ, а между тѣмъ, пріобрѣтши въ народѣ мнѣніе отличнаго говоруна, онъ и частно показываетъ C. себя въ разсужденіяхъ, учитъ юношей, и этимъ заработалъ и взялъ съ города множество денегъ. Да если хочешь, и тотъ другъ нашъ, Продикъ, нерѣдко бывалъ у насъ, какъ въ другія времена, по дѣламъ общественнымъ, такъ и въ послѣднее время — недавно, по общественному же дѣлу прибылъ съ Цеоса и очень понравился произнесенною имъ въ совѣтѣ рѣчью, а потомъ, показывая себя также частно и уча юношей, нажилъ какія-то изумительно большія деньги. Изъ тѣхъ древнихъ никто D. никогда не хотѣлъ въ вознагражденіе требовать денегъ, — не хотѣлъ и показывать свою мудрость различнымъ людямъ; такъ были они просты и не замѣчали, что деньги высоко цѣнятся! Изъ этихъ же каждый своею мудростію заработалъ денегъ больше, чѣмъ всякій другой художникъ какимъ-нибудь своимъ искуствомъ, а Протагоръ[6] — еще больше ихъ.
Ипп. И ты еще не знаешь, Сократъ, ничего прекраснаго въ этомъ отношеніи. Вѣдь еслибы ты зналъ, сколько денегъ выработалъ я, то удивился бы. Оставляю другое; скажу только, что, прибывши нѣкогда въ Сицилію, гдѣ тогда жилъ, E. славился и былъ старѣйшимъ Протагоръ, я, — гораздо моложе его, въ короткое время выработалъ много больше ста пятидесяти минъ, даже въ одномъ маленькомъ мѣстечкѣ, Иникосѣ, нажилъ болѣе ста минъ. Прибывъ домой и принесши это серебро, я отдалъ его отцу, — и онъ, равно какъ другіе граждане, удивились и были поражены. Такъ мое мнѣніе таково, что я выработалъ денегъ больше, чѣмъ взятые вмѣстѣ два, какіе тебѣ угодно, софиста.
Сокр. Ты приводишь, Иппіасъ, въ самомъ дѣлѣ прекрасное и великое доказательство мудрости — и твоей, и нынѣшнихъ 283. людей, показывая, какъ они превосходятъ древнихъ; ибо прежніе[7], по твоимъ словамъ, находились въ великомъ невѣжествѣ. Вотъ съ Анаксагоромъ случилось, говорятъ, противное тому, что съ вами: получивъ себѣ въ наслѣдство много денегъ, онъ сталъ беззаботенъ и все потерялъ. Такъ и неблагоразумно было софистическое его занятіе! Подобное въ этомъ родѣ разсказываютъ и о другихъ древнихъ. Итакъ, въ этомъ ты представляешь, мнѣ кажется, прекрасное доказательство B. мудрости нынѣшнихъ, сравнительно съ прежними. Да и многіе того же мнѣнія: мудрецъ долженъ быть мудрецомъ особенно для самого себя[8]; а это, стало-быть, можно опредѣлить[9] такъ: чѣмъ больше кто выработалъ денегъ, тѣмъ больше тотъ пусть будетъ удовлетворителенъ въ этомъ отношеніи. Но скажи мнѣ вотъ что: какіе города, въ которыхъ ты былъ, доставили тебѣ больше денегъ? не явно ли, что Лакедемонъ, гдѣ бывалъ ты многократно?
Ипп. О нѣтъ, клянусь Зевсомъ, Сократъ.
Сокр. Что ты говоришь? весьма мало?
C.Ипп. Даже вовсе ничего и никогда.
Сокр. Ты разсказываешь чудеса и невѣроятности, Иппіасъ. Скажи же мнѣ: твоя мудрость не была ли въ состояніи — людей, которые обращаются съ нею и учатся, сдѣлать лучшими въ добродѣтели?
Ипп. И очень, Сократъ.
Сокр. Такъ видно, Сицилійцы желаютъ сдѣлаться лучшими, а Лакедемоняне — нѣтъ?
D.Ипп. Безъ сомнѣнія, и Лакедемоняне, Сократъ.
Сокр. Но не убѣгали ли они отъ твоей бесѣды по недостатку денегъ?
Ипп. Ну нѣтъ; денегъ у нихъ довольно.
Сокр. Такъ что же бы это могло быть, что, желая (сдѣлаться лучшими) и имѣя деньги, они, когда ты могъ бы доставить имъ великую пользу, отпустили тебя не съ полными карманами? Не то ли развѣ, что Лакедемоняне въ состояніи воспитать дѣтей своихъ лучше, чѣмъ ты? Скажемъ ли такъ? согласишься ли съ этимъ?
E.Ипп. Отнюдь нѣтъ.
Сокр. Ужели же ты не могъ убѣдить юношей въ Лакедемонѣ, что, обращаясь съ тобою, они больше успѣли бы въ добродѣтели, чѣмъ обращаясь съ своими? или не въ силахъ былъ увѣрить ихъ отцовъ, что они, если сколько-нибудь заботятся о сыновьяхъ, должны ввѣрить ихъ лучше тебѣ, чѣмъ пещись самимъ? Вѣдь отцы, вѣроятно, не завидовали же своимъ дѣтямъ, что послѣднія сдѣлаются лучше ихъ.
Ипп. Не думаю, чтобы завидовали.
Сокр. И Лакедемонъ вѣдь городъ благозаконный.
Ипп. Какъ не благозаконный.
Сокр. А въ благозаконныхъ-то городахъ добродѣтель 284. весьма уважается.
Ипп. Конечно.
Сокр. И ты умѣешь преподать ее другому превосходнѣе всѣхъ людей.
Ипп. И очень, Сократъ.
Сокр. Но кто умѣетъ превосходно преподать верховую ѣзду, тотъ изъ цѣлой Эллады не въ Ѳессаліи ли[10] особенно бываетъ цѣнимъ и беретъ большія деньги, равно какъ и въ другихъ странахъ, гдѣ этимъ занимаются?
Ипп. Вѣроятно.
Сокр. А кто умѣетъ преподать выше всего цѣнимыя B. знанія относительно добродѣтели, тотъ, еслибы захотѣлъ, былъ бы особенно почтенъ и выработалъ бы больше денегъ не въ Лакедемонѣ и не въ другомъ городѣ, который между эллинскими городами славится благозаконіемъ, а въ Сициліи, думаешь, другъ мой, и преимущественно въ Иникосѣ? Этому ли должны мы вѣрить, Иппіасъ? вѣдь если прикажешь, надобно вѣрить.
Ипп. У Лакедемонянъ непатріотично, Сократъ, трогать ихъ законы и воспитывать сыновей противно ихъ обычаямъ[11].
Сокр. Что ты говоришь? У Лакедемонянъ непатріотично соблюдать правильность, а патріотично — погрѣшать?C.
Ипп. Я не сказалъ бы этого, Сократъ.
Сокр. Правильно же поступали бы они, когда бы воспитывали юношей лучше, а не хуже?
Ипп. Правда; но давать дѣтямъ воспитаніе иностранное у нихъ незаконно: а иначе — знай, что если кто другой могъ бы когда-нибудь оттуда брать деньги за воспитаніе, то я бралъ бы ихъ тѣмъ больше. Вѣдь они рады слушать меня и хвалятъ, да говорю, — не законъ.
Сокр. А законъ порчею ли города называешь ты, Иппіасъ, D. или пользою?
Ипп. Законъ постановляется, думаю, для пользы, но иногда онъ и вредитъ, если худо постановляется.
Сокр. Что же? постановители постановляютъ законъ не въ смыслѣ ли величайшаго блага для города, такъ что безъ него нельзя жить благозаконно?
Ипп. Ты правду говоришь.
Сокр. Стало-быть, когда намѣревающіеся постановить законы погрѣшаютъ противъ добра, тогда не погрѣшаютъ ли они противъ законности и закона? Или какъ ты говоришь?
E.Ипп. Судя строго, Сократъ, это конечно такъ; однакожъ, люди обыкновенно не такъ думаютъ.
Сокр. Люди знающіе ли, Иппіасъ, или незнающіе?
Ипп. Чернь.
Сокр. А чернь-то знаетъ ли истинное?
Ипп. Не такъ-то.
Сокр. Однакожъ, знающіе держутся по крайней мѣрѣ того мнѣнія, что, въ разсужденіи истины, болѣе полезное для всѣхъ людей законнѣе того, что болѣе неполезно. Или не соглашаешься?
Ипп. Да, что въ разсужденіи истины-то, соглашаюсь.
Сокр. А не такъ ли есть и должно быть, какъ полагаютъ знающіе?
Ипп. Конечно.
Сокр. Но поэтому-то Лакедемонянамъ, какъ ты говоришь, 285. гораздо полезнѣе было бы давать дѣтямъ воспитаніе чрезъ тебя — иностранное, чѣмъ свое народное.
Ипп. И правду-таки говорю.
Сокр. Да вѣдь и то говоришь, Иппіасъ, что болѣе полезное больше и законно.
Ипп. Конечно говорилъ.
Сокр. Стало-быть, сыновьямъ Лакедемонянъ получать воспитаніе отъ Иппіаса, по твоимъ словамъ, законнѣе, а отъ своихъ отцовъ — незаконнѣе, если ты въ самомъ дѣлѣ могъ доставить имъ величайшую пользу.
Ипп. Конечно, могъ доставить пользу, Сократъ.
Сокр. Слѣдовательно, не давая тебѣ денегъ и не ввѣряя B. своихъ сыновей, Лакедемоняне поступаютъ противузаконно.
Ипп. Въ этомъ уступаю; потому что твоя рѣчь, кажется, говоритъ за меня, и я нисколько не долженъ противорѣчить ей.
Сокр. Такъ мы находимъ, другъ мой, что Лакедемоняне, кажущіеся весьма вѣрными закону, поступаютъ противузаконно, и притомъ въ вещахъ важнѣйшихъ. Что же такое, ради боговъ, они хвалятъ въ тебѣ, Иппіасъ, и почему рады слушать тебя? Не явно ли, что̀ то, что ты наилучше знаешь, — C. науку о звѣздахъ и небесныхъ явленіяхъ[12]?
Ипп. Отнюдь нѣтъ; этого-то они даже не терпятъ.
Сокр. Но рады слушать о геометріи?
Ипп. Никакъ; да у нихъ-то многіе, просто сказать, не умѣютъ и считать.
Сокр. Стало-быть, далеко уже не въ вычисленіяхъ показывалъ ты себя, когда они терпѣли.
Ипп. Конечно; далеко не въ томъ, клянусь Зевсомъ.
Сокр. Такъ видно, въ томъ, что ты знаешь точнѣе, чѣмъ всѣ люди, т.-е. въ различеніи значенія буквъ, слоговъ, D. риѳмовъ и гармоній?
Ипп. Какихъ, добрякъ, гармоній и буквъ?
Сокр. Но что же это такое, о чемъ они съ удовольствіемъ слушаютъ тебя и хвалятъ? Скажи самъ, когда я не угадываю.
Ипп. Они весьма охотно слушаютъ, Сократъ, о происхожденіи героевъ и людей, о населеніяхъ, о томъ, какъ встарину созданы были города, и вообще о всей древности[13]; такъ что E. для нихъ я самъ принужденъ былъ изучать и изслѣдовать все это.
Сокр. Клянусь Зевсомъ, Иппіасъ, хорошо еще, что Лакедемоняне-то не рады, когда кто перечисляетъ имъ и нашихъ всѣхъ архонтовъ, начиная отъ Солона; а то ты озаботился бы изученіемъ и этого.
Ипп. Къ чему, Сократъ, одинъ разъ выслушавши пятьдесятъ именъ, я буду ихъ помнить?
Сокр. Ты правду говоришь. Я и не подумалъ, что ты обладаешь искуствомъ памятованія; а теперь понимаю, что Лакедемоняне 286. по справедливости рады тебѣ, какъ человѣку многознающему, и пользуются тобою, какъ дѣти старушками, чтобы онѣ разсказывали занимательныя басни.
Ипп. И, клянусь Зевсомъ, Сократъ, недавно еще получилъ я тамъ одобреніе, разсуждая о прекрасныхъ предметахъ, которыми долженъ заниматься юноша. Вѣдь у меня сочинена объ этомъ прекрасная рѣчь[14], хорошо изложенная и съ другихъ сторонъ, и со стороны словъ. Форма и начало моей рѣчи таковы: когда Троя была взята, говорится въ рѣчи, тогда Неоптолемъ B. спросилъ Нестора, какіе предметы столь прекрасны, что, занимаясь ими, можно еще въ юности сдѣлаться человѣкомъ славнѣйшимъ. Послѣ сего вводится говорящимъ Несторъ и предлагаетъ ему весьма много законныхъ и превосходныхъ предметовъ. Эту-то рѣчь я тамъ произносилъ, и здѣсь намѣренъ произнесть ее чрезъ два дня въ Филостратовомъ училищѣ. Скажу и много другаго, что̀ сто́итъ послушать: объ этомъ просилъ меня Евдикъ, сынъ Апиманта. Такъ приходи и самъ ты, приведи и другихъ, способныхъ слушать и судить о томъ, что C. будетъ сказано.
Сокр. Это будетъ, Иппіасъ, если захочетъ Богъ; а теперь отвѣчай покороче о томъ, о чемъ самъ ты кстати напомнилъ мнѣ. Недавно, почтеннѣйшій, одинъ человѣкъ поставилъ меня въ затрудненіе, когда я, по случаю разговора, иное порицалъ, какъ постыдное, а иное хвалилъ, какъ прекрасное. Онъ почти такъ спросилъ меня, и притомъ весьма оскорбительно: откуда знаешь ты, Сократъ, что̀ прекрасно и что̀ постыдно? да и D. опять, — можешь ли сказать, что̀ такое прекрасное? (При этомъ вопросѣ) я, по своей неспособности, пришелъ въ затрудненіе и не могъ, какъ слѣдовало, отвѣчать ему. Посему, ушедши изъ собранія, я сердился на себя, досадовалъ и грозился, что какъ скоро встрѣчусь съ кѣмъ-нибудь изъ васъ, мудрецовъ, тотчасъ, услышавъ, научившись и вразумившись отъ него, пойду опять къ вопрошателю и буду снова защищать свое положеніе. Итакъ, теперь, говорю, ты кстати пришелъ: научи меня удовлетворительно о самомъ прекрасномъ, что̀ такое E. оно, и въ своемъ отвѣтѣ постарайся сказать мнѣ это какъ можно точнѣе, чтобы я не былъ обличенъ и не сдѣлался смѣшнымъ въ другой разъ. Вѣдь ты, вѣроятно, ясно знаешь, и это знаніе, между множествомъ извѣстныхъ тебѣ, должно быть, какое-нибудь маловажное.
Ипп. Въ самомъ дѣлѣ, маловажное, клянусь Зевсомъ, Сократъ, — просто сказать, ничего не значитъ.
Сокр. Стало-быть, я легко научусь, и никто уже не обличитъ меня.
Ипп. Конечно, никто; ибо иначе мое дѣло[15] было бы пустое и глупое.287.
Сокр. Хорошо же ты говоришь, Иппіасъ. Клянусь Ирою, что мы возьмемъ въ руки того человѣка. Но, подражая ему, не помѣшаю ли я тебѣ, если твои отвѣты буду прерывать возраженіями, чтобы ты тѣмъ лучше вразумилъ меня? Вѣдь въ возраженіяхъ я, можетъ быть, нѣсколько опытенъ. Итакъ, если для тебя нѣтъ какой-нибудь разницы, я, чтобы сильнѣе знать, хочу возражать.
Ипп. Пожалуй, возражай; потому что вопросъ, какъ я и сейчасъ сказалъ, неваженъ. Я научилъ бы тебя отвѣчать и B. на вопросы гораздо труднѣе этого, такъ чтобы никто изъ людей не могъ тебя опровергнуть.
Сокр. О, какъ хорошо говоришь ты! Но когда таково твое приказаніе, — позволь, чтобы, сколько можно болѣе представляя того человѣка, я попытался спрашивать тебя. Вѣдь еслибы ты произнесъ ему ту рѣчь, въ которой, говоришь, разсуждается о прекрасныхъ занятіяхъ; то слушая, пока ты не пересталъ бы говорить, онъ спросилъ бы тебя сперва не о чемъ другомъ, какъ о прекрасномъ — ужъ такой у него обычай — и C. сказалъ бы: элейскій иностранецъ! справедливые справедливы не справедливостью ли? Отвѣчай же, Иппіасъ, такъ какбы онъ самъ спрашивалъ тебя.
Ипп. Отвѣчаю, — справедливостью.
Сокр. Но есть ли что-нибудь справедливость?
Ипп. Конечно.
Сокр. Не мудростью ли также мудры мудрые, и не добромъ ли до́бро доброе?
Ипп. Какъ же не этимъ?
Сокр. И это-то есть нѣчто сущее, а не-то-что несуществующее.
Ипп. Конечно сущее.
Сокр. Такъ и все прекрасное прекрасно не прекраснымъ ли?,
D.Ипп. Да, прекраснымъ.
Сокр. Которое тоже есть нѣчто сущее?
Ипп. Сущее. Но что же это будетъ?
Сокр. Такъ скажи мнѣ, иностранецъ, спроситъ онъ, что это такое — прекрасное?
Ипп. Не то ли ужъ нужно знать этому вопрошателю, Сократъ, что̀ прекрасно?
Сокр. Мнѣ кажется, нѣтъ, Иппіасъ, но что есть прекрасное.
Ипп. Да чѣмъ же это отличается отъ того[16]?
Сокр. Тебѣ кажется, ничѣмъ?
Ипп. Нѣтъ никакого различія.
Сокр. Но явно, безъ сомнѣнія, что ты лучше знаешь. Впрочемъ, сообрази, добрякъ: вѣдь онъ спрашиваетъ тебя не о томъ, что̀ прекрасно, а о томъ, что̀ есть прекрасное.E.
Ипп. Понимаю, добрякъ, и вотъ готовъ отвѣчать ему, что̀ есть прекрасное, и никогда не буду опровергнутъ. Хорошо знай, Сократъ, что прекрасное, если сказать правду, есть прекрасная дѣвица.
Сокр. Прекрасно же, клянусь собакою, и славно отвѣтилъ ты, Иппіасъ. Такъ не это ли отвѣтъ, который если дамъ, вопросъ будетъ рѣшенъ, и притомъ вѣрно, и я не буду опровергнутъ?288.
Ипп. Да какъ могъ бы ты быть опровергнутъ, Сократъ, въ томъ-то, что̀ всѣмъ кажется, и въ чемъ свидѣтели тебѣ — всѣ слушатели, что ты вѣрно говоришь?
Сокр. Пускай, безъ сомнѣнія; но позволь мнѣ, Иппіасъ, размыслить самому съ собой о томъ, что̀ ты говоришь. Онъ спроситъ меня какъ-нибудь такъ. — Ну-ка отвѣчай, Сократъ: все, что называешь ты прекраснымъ, не тѣмъ ли будетъ прекрасно, что̀ есть само прекрасное? — А я тутъ и скажу, что все это тѣмъ прекрасно, что прекрасная дѣвица есть прекрасное.
Ипп. И ты думаешь еще, что онъ рѣшится опровергать B. тебя, какбы, то-есть, то, что ты говоришь, не прекрасно? Да если и рѣшится, не будетъ ли смѣшонъ?
Сокр. Что онъ рѣшится, чудный человѣкъ, это хорошо знаю я; а что, рѣшившись, будетъ смѣшонъ, это докажи ты. Я хочу сказать тебѣ, что̀ именно будетъ онъ говорить.
Ипп. Скажи-ка.
Сокр. Какъ сладокъ[17] ты, Сократъ! скажетъ онъ. Прекрасная кобылица развѣ не прекрасное, когда и богъ въ оракулѣ[18] хвалилъ её? — Что будемъ отвѣчать, Иппіасъ? Не то ли C. скажемъ, что и кобылица, если только она прекрасна, есть прекрасное? ибо какъ смѣть намъ утверждать, что прекрасное не прекрасно?
Ипп. Ты правду говоришь, Сократъ: да и богъ сказалъ это также весьма правильно; ибо лошади у насъ[19] бываютъ очень красивы.
Сокр. Пускай. Потомъ онъ скажетъ: что? прекрасная лира — не прекрасное ли? — Согласимся, Иппіасъ?
Ипп. Да.
Сокр. А послѣ того, судя по его пріемамъ, — я это, можно сказать, хорошо знаю, — онъ спроситъ: добрѣйшій ты человѣкъ! что же? не прекрасное ли, стало-быть, прекрасный горшокъ?
D.Ипп. Фи, Сократъ! да кто же этотъ человѣкъ? какъ необразованъ онъ, когда осмѣливается въ важномъ дѣлѣ произносить такія низкія названія!
Сокр. Таковъ онъ и есть, Иппіасъ: это человѣкъ не вытянутый, а черный, ни о чемъ болѣе не заботится, какъ объ истинѣ; однакожъ, надо отвѣчать ему. И вотъ я самъ напередъ объявлю свое мнѣніе. Если горшокъ былъ сдѣланъ хорошимъ горшечникомъ, гладокъ, круголъ и прекрасно обожженъ — (иные изъ прекрасныхъ горшковъ бываютъ съ ушками, и изъ нихъ вмѣщающіе шесть кружекъ — превосходны) — если онъ спрашиваетъ о такомъ горшкѣ, то его надобно признать прекраснымъ; ибо какъ намъ допустить, что E. прекрасное не прекрасно?
Ипп. Никакъ нельзя, Сократъ.
Сокр. Такъ и прекрасный горшокъ, скажетъ, есть прекрасное? — Отвѣчай.
Ипп. Я думаю, будетъ такъ, Сократъ. Прекрасное есть и этотъ прекрасно отдѣланный сосудъ: но все это, въ сравненіи съ прекраснымъ въ конѣ, въ дѣвицѣ и во всемъ другомъ прекрасномъ, не стоитъ разсужденія.
Сокр. Хорошо, понимаю, Иппіасъ; предлагающему такой 289. вопросъ надобно сказать вопреки слѣдующее: ты не знаешь, человѣкъ, хорошаго мнѣнія Ираклитова[20], что самая прекрасная обезьяна, содержась въ родѣ людей, будетъ безобразна, и самый прекрасный горшокъ, содержась въ родѣ дѣвицъ, будетъ безобразенъ, какъ говоритъ мудрый Иппіасъ. Не такъ ли, Иппіасъ?
Ипп. Безъ сомнѣнія, Сократъ; ты правильно отвѣчалъ.
Сокр. Слушай же. Вѣдь послѣ этого, хорошо знаю, онъ скажетъ: что же, Сократъ? еслибы кто родъ дѣвицъ ввелъ въ B. родъ боговъ, — не то же ли вышло бы, что выходитъ, когда родъ горшковъ вводится въ родъ дѣвицъ? Самая прекрасная дѣвица не явится ли безобразною? Не то же ли самое говоритъ и Ираклитъ, на котораго ты ссылаешься, что самый мудрый изъ людей, въ сравненіи съ богомъ, и по мудрости, и по красотѣ, и по всему другому, является обезьяною? — согласимся ли, Иппіасъ, что самая прекрасная дѣвица, въ сравненіи съ родомъ боговъ, безобразна?
Ипп. Этому-то, Сократъ, кто сталъ бы противорѣчить?
C.Сокр. Но какъ скоро мы согласимся на это, — онъ засмѣется и спроситъ: помнишь ли, Сократъ, о чемъ тебя спрашивали? — Помню, скажу я, — о томъ, что̀ такое прекрасное. — Потомъ, когда спросили о прекрасномъ, что̀ такое оно, скажетъ онъ, ты отвѣчаешь, что оно, какъ самъ говоришь, не больше прекрасно, какъ и безобразно. — Выходитъ, скажу я. Или, что̀ присовѣтуешь мнѣ сказать, другъ мой?
Ипп. Я и самъ то же сказалъ бы. Вѣдь и дѣйствительно, человѣческій родъ, въ сравненіи съ богами-то, не прекрасенъ; онъ правду говоритъ.
Сокр. Если же я спросилъ бы тебя сначала, скажетъ онъ, D. что̀ есть прекрасное и постыдное, и ты отвѣтилъ бы мнѣ то же, что теперь; то правильно ли отвѣтилъ бы? Вѣдь тебѣ все еще кажется прекраснымъ то, чѣмъ украшается и отчего является прекраснымъ все другое, какъ скоро чему прираждается тотъ родъ, — будетъ ли это дѣвица, или конь, или лира?
Ипп. Да, конечно, Сократъ, если онъ этого-то требуетъ, — разумѣется, всего легче отвѣчать ему, что прекрасно то, чѣмъ украшается все прочее и отъ прирожденности чего все является E. прекраснымъ. Это, видно, человѣкъ самый глупый и ничего не знаетъ о прекрасныхъ пріобрѣтеніяхъ. Если ты отвѣтишь ему, что прекрасное, о которомъ онъ спрашиваетъ, есть не иное что, какъ золото, то онъ остолбенѣетъ и не рѣшится опровергать тебя: вѣдь всѣ мы знаемъ, что чему золото прираждается, то, хотя прежде и казалось постыднымъ, будучи украшено золотомъ, является прекраснымъ.
Сокр. Ты не испыталъ того человѣка, Иппіасъ: онъ очень упрямъ и ничего легко не принимаетъ.
Ипп. Такъ что же это, Сократъ? Вѣдь правильно сказанное 290. необходимо ему или принять, или, не принимая, быть смѣшнымъ.
Сокр. А все-таки этого-то отвѣта, почтеннѣйшій, онъ нетолько не приметъ, но еще сильно осмѣетъ меня, и спроситъ: ахъ ты сумасшедшій! думаешь ли, что Фидіасъ былъ худымъ мастеромъ? — А я, вѣроятно, скажу: отнюдь нѣтъ.
Ипп. Да и правильно скажешь, Сократъ.
Сокр. Конечно правильно; однакожъ, какъ скоро я соглашусь, что Фидіасъ былъ мастеръ хорошій, — онъ потомъ скажетъ: такъ того прекраснаго, о которомъ ты говоришь, Фидіасъ, думаешь, не зналъ? — Какъ это? спрошу я. — Такъ, B. скажетъ онъ, что глаза Аѳины сдѣланы имъ не изъ золота, да и все лицо, руки и ноги, — хотя золотыя-то должны бы казаться прекраснѣйшими, — а изъ слоновой кости. Видно, онъ ошибся въ этомъ, не зная, что золото все, къ чему прираждается, дѣлаетъ прекраснымъ. — На эти слова его что будемъ отвѣчать, Иппіасъ?
Ипп. Тутъ нѣтъ ничего труднаго. Мы скажемъ: Фидіасъ C. правильно поступилъ; потому что слоновая кость, думаю, тоже прекрасна.
Сокр. Для чего же онъ, скажетъ, и глазныхъ зрачковъ не сдѣлалъ изъ слоновой кости, а сдѣлалъ каменные, подобравши камень, сколько можно болѣе сходный съ слоновою костью? Или и прекрасный камень есть прекрасное? — Согласимся, Иппіасъ?
Ипп. Конечно согласимся (прибавивъ только), если онъ употребляется, гдѣ прилично.
Сокр. А когда неприлично, — дуренъ? — Согласиться, или нѣтъ?
Ипп. Согласись, когда — неприлично.
Сокр. Такъ что же? мудрецъ ты, скажетъ онъ: слоновая D. кость и золото, если употребляются прилично, бываютъ, очевидно, прекрасны, а когда неприлично, — дурны? — Отвергнемъ ли это, или согласимся, что онъ говоритъ правильно?
Ипп. На это-то согласимся; ибо что каждой вещи прилично, то каждую дѣлаетъ прекрасною.
Сокр. А когда у кого прекрасный горшокъ, о которомъ мы недавно говорили, стоитъ на огнѣ, полный прекрасной похлебки, — прилично быть въ немъ, спроситъ, золотому, или смоковничному уполовнику?
Ипп. Ираклъ! о какомъ человѣкѣ говоришь ты, Сократъ! E. Не хочешь ли сказать мнѣ, кто онъ?
Сокр. Да ты, все равно, не зналъ бы его, хотя бы я и сказалъ тебѣ имя.
Ипп. Впрочемъ я и такъ понимаю, что это какой-то неучъ.
Сокр. Крайне несносный, Иппіасъ. Но, что же мы скажемъ? который изъ уполовниковъ приличенъ похлебкѣ и горшку? Или явно, что смоковничный? потому что похлебку онъ дѣлаетъ благовоннѣе и вмѣстѣ съ тѣмъ, другъ мой, не разобьетъ намъ горшка, не прольетъ похлебки, не загаситъ огня и имѣющихъ кушать не оставитъ безъ этой, очень благородной 291. пищи. А тотъ золотой могъ бы сдѣлать все это; такъ что смоковничный, мнѣ кажется, будетъ намъ гораздо приличнѣе золотаго, если ты не иное что-нибудь полагаешь.
Ипп. Да, гораздо приличнѣе, Сократъ, (сказалъ бы я), еслибы только могъ разговаривать съ человѣкомъ, предлагающимъ такіе вопросы.
Сокр. И правильно, другъ мой. Вѣдь тебѣ-то, такъ прекрасно одѣтому, прекрасно обутому, славящемуся мудростью у всѣхъ Эллиновъ, конечно, неприлично наполнять свою память такими именами; а мнѣ ничто не мѣшаетъ сталкиваться B. съ этимъ человѣкомъ. Такъ ты продолжай[21] учить меня и ради меня отвѣчай. — Если смоковничный-то гораздо приличнѣе золотаго, скажетъ тотъ человѣкъ, то не будетъ ли и прекраснѣе, такъ какъ приличное, Сократъ, ты призналъ прекраснѣйшимъ сравнительно съ неприличнымъ? — Не согласимся ли мы, Иппіасъ, что смоковничный прекраснѣе золотаго?
Ипп. Хочешь ли, я скажу тебѣ, Сократъ, какъ опредѣлить прекрасное, чтобы отдѣлаться отъ многихъ вопросовъ?
C.Сокр. Безъ сомнѣнія; однако не прежде же, чѣмъ скажешь мнѣ, который изъ двухъ, сейчасъ упомянутыхъ уполовниковъ назвать въ отвѣтѣ болѣе приличнымъ и прекраснымъ.
Ипп. Отвѣчай ему, если хочешь, что сдѣланный изъ смоковницы.
Сокр. Говори же теперь, что̀ сейчасъ намѣренъ ты былъ сказать: ибо изъ того-то отвѣта, въ которомъ я назвалъ бы прекраснымъ золото, открывается, какъ видно, что золото нисколько не прекраснѣе смоковничнаго дерева. Теперь опять, что̀ еще назовешь ты прекраснымъ!
Ипп. Скажу тебѣ. Ты, кажется, ищешь для своего отвѣта D. чего-то такого прекраснаго, что никогда, нигдѣ и никому не представлялось бы дурнымъ.
Сокр. Безъ сомнѣнія, Иппіасъ; и ты теперь, въ самомъ дѣлѣ, прекрасно понимаешь.
Ипп. Слушай же. И если этому кто-нибудь будетъ противорѣчить, — знай, я назову себя человѣкомъ, ничего несмыслящимъ.
Сокр. Такъ скажи, ради боговъ, какъ можно скорѣе.
Ипп. Говорю: всегда, вездѣ и всякому человѣку прекрасно богатѣть, быть здоровымъ, пользоваться почтеніемъ Эллиновъ, дожить до старости, прекрасно украсить могилы E. умершихъ родителей и наконецъ прекрасно и великолѣпно быть погребеннымъ своими дѣтьми.
Сокр. О, о! Иппіасъ, какъ дивно, величественно и достойно себя сказалъ ты! Клянусь Ирою, я радъ за тебя, что ты помогаешь мнѣ, кажется, такъ благоразсудительно, какъ только можешь. Однакожъ, вѣдь на того человѣка мы не попадаемъ; напротивъ, хорошо знай, что теперь-то онъ еще больше будетъ смѣяться.
Ипп. По крайней мѣрѣ, смѣхомъ негодяя, Сократъ. Вѣдь если онъ не можетъ ничего сказать на это, а смѣется; то станетъ смѣяться надъ собою, и за то самъ будетъ осмѣянъ 292. присутствующими.
Сокр. Можетъ быть такъ; а можетъ быть и то, что послѣ этого-то отвѣта, онъ, какъ я предугадываю, станетъ, должно быть, нетолько смѣяться надо мною, —
Ипп. А то что еще?
Сокр. Но и — если случится у него палка, и я, убѣгая отъ него, не уйду, — постарается порядочно попотчивать меня.
Ипп. Что ты говоришь? Господинъ твой, что ли, этотъ человѣкъ? и сдѣлавъ это, онъ не будетъ отведенъ въ судъ и приговоренъ къ наказанію? Развѣ вашъ городъ не имѣетъ законовъ B. и позволяетъ гражданамъ безъ причины бить другъ друга?
Сокр. Отнюдь не позволяетъ.
Ипп. Поэтому несправедливо-то бьющій тебя будетъ наказанъ.
Сокр. Мнѣ не кажется, Иппіасъ; нѣтъ, если только я дамъ этотъ отвѣтъ, — онъ, мнѣ кажется, прибьетъ меня справедливо.
Ипп. Да и мнѣ тоже кажется, Сократъ, если ты самъ такъ думаешь.
Сокр. Что же? не сказать ли тебѣ, отчего я думаю, что, давъ такой отвѣтъ, буду побитъ справедливо? Хочешь ли и ты побить меня безъ суда, или примешь объясненіе?
C.Ипп. Это было бы ужасно, Сократъ, еслибы я не принялъ; но что же ты скажешь?
Сокр. Скажу тебѣ такимъ же образомъ, какимъ доселѣ говорилъ, подражая ему, чтобы его словъ рѣзкихъ и злобныхъ, обращаемыхъ ко мнѣ, не относить къ тебѣ. Вѣдь онъ, хорошо знай, будетъ говорить такъ: скажи мнѣ, Сократъ, думаешь ли, что ты несправедливо принялъ побои, когда пропѣлъ такой длинный диѳирамбъ столь немузыкально, и отступилъ такъ далеко отъ вопроса? — Какъ же это? спрошу я. — Какъ? скажетъ онъ; развѣ ты не можешь помнить, что я спрашивалъ тебя о D. само̀мъ прекрасномъ, которое всему, чему бываетъ прирождено, сообщаетъ красоту, — и камню, и дереву, и человѣку, и богу, и всякому дѣлу, и всякой наукѣ? Вѣдь объ этомъ-то прекрасномъ я спрашивалъ тебя, человѣкъ, что такое оно, — и ничего не могу сдѣлать съ тобою своимъ крикомъ, какъ будто возлѣ меня сидитъ камень, и притомъ мельничный, — безъ ушей и безъ мозга. — Тутъ, еслибы я отъ страха послѣ этого сказалъ слѣдующее, — не разсердишься ты, Иппіасъ? — еслибы, то-есть, я сказалъ: однакожъ, это самое называетъ прекраснымъ E. Иппіасъ, когда я такъ же спрашивалъ его, какъ ты меня, о прекрасномъ для всѣхъ и всегда; то что скажешь: не разсердишься ты?
Ипп. Но мнѣ хорошо вѣдь извѣстно, Сократъ, что прекрасное для всѣхъ есть и покажется то, что я назвалъ.
Сокр. Есть; да будетъ ли также? спроситъ онъ. Вѣдь прекрасное-то, вѣроятно, всегда прекрасно.
Ипп. Конечно.
Сокр. Значитъ, оно и было? спроситъ онъ.
Ипп. И было.
Сокр. Сказалъ ли элейскій иностранецъ, спроситъ онъ, что прекрасно было и для Ахилла — быть погребеннымъ послѣ предковъ, и для его дѣда Эака, и для другихъ происшедшихъ отъ боговъ, и для самихъ боговъ?293.
Ипп. Что это? ну его къ богу[22]! Эти-то вопросы того человѣка даже и неблагочестивы, Сократъ.
Сокр. Такъ что жъ? отвѣчать-то на вопросъ другаго, что это такъ, конечно, не очень нечестиво.
Ипп. Можетъ быть.
Сокр. Такъ можетъ быть, это ты говоришь, скажетъ онъ, что прекрасное для всякаго и вездѣ есть — быть погребеннымъ дѣтьми и похоронить предковъ? Развѣ Ираклъ былъ не одинъ изъ всѣхъ? и тѣ, о которыхъ мы теперь только говорили, развѣ не всѣ?
Ипп. Но я говорилъ не о богахъ.
B.Сокр. И не о герояхъ, какъ видно.
Ипп. Даже и не о дѣтяхъ боговъ, сколько ихъ ни было.
Сокр. Но о тѣхъ, сколько которыхъ не было?
Ипп. Конечно.
Сокр. Стало-быть, по твоему же опять, какъ видно, мнѣнію, изъ героевъ Танталу, Дардану и Зиѳу принадлежитъ ужасное, нечестивое и постыдное, а Пелопсу и другимъ такого же происхожденія — прекрасное[23].
Ипп. Мнѣ кажется.
Сокр. Такъ тебѣ кажется то, скажетъ онъ, чего прежде ты не говорилъ, что, то-есть, погребать предковъ и быть погребеннымъ C. отъ дѣтей иногда и для нѣкоторыхъ бываетъ постыдно, — даже, какъ видно, еще болѣе; и нельзя, чтобы такое прекрасное бывало и было для всѣхъ, какъ теперь сталось съ этимъ-то, или, какъ прежде съ тѣми — съ дѣвицею и горшкомъ; всего же смѣшнѣе, что для однихъ оно оказывается прекраснымъ, а для другихъ непрекраснымъ. Итакъ, ты и теперь еще, Сократъ, скажетъ онъ, не въ состояніи отвѣчать на вопросъ о прекрасномъ, что̀ такое оно. — Такія-то и подобныя оскорбленія нанесетъ онъ мнѣ справедливо, если я такъ D. отвѣчу ему. По большей части въ этомъ видѣ, Иппіасъ, идетъ бесѣда его со мною. Но иногда, какбы сжалившись надъ моею неопытностью и неученостью, онъ самъ наводитъ меня вопросами на то, не такимъ ли чѣмъ-нибудь кажется мнѣ прекрасное, либо что другое, о чемъ случается ему спрашивать, или что бываетъ предметомъ рѣчи.
Ипп. Какъ это понимаешь ты, Сократъ?
Сокр. Я разскажу тебѣ. — Перестань-ка давать такіе отвѣты, чудный Сократъ, говоритъ онъ; ибо они слишкомъ простоваты и удобоопровергаемы: но разсмотри слѣдующее. Не покажется ли тебѣ прекраснымъ то, съ чѣмъ мы сталкивались уже въ отвѣтѣ, когда говорили, что золото, чему приличествуетъ, прекрасно, а чему неприлично, — нѣтъ? подобнымъ образомъ и все прочее, — къ чему что идетъ. Такъ разсмотри-ка это самое — приличествующее, и природу самого E. приличествующаго: не оно ли, можетъ быть, есть прекрасное? — На такія предложенія я привыкъ всегда соглашаться, потому что не могу ничего сказать. А тебѣ приличествующее кажется ли прекраснымъ?
Ипп. Безъ сомнѣнія, Сократъ.
Сокр. Разсмотримъ, однакожь, чтобы намъ какъ-нибудь опять не ошибиться.
Ипп. Да, надо разсмотрѣть.
Сокр. Такъ смотри. То ли мы называемъ приличествующимъ, что, бывъ прирождено, заставляетъ являться 294. прекраснымъ каждый предметъ, которому это бываетъ присуще, или то, что дѣлается такимъ, или ни то ни другое.
Ипп. Мнѣ кажется[24], то и другое.
Сокр. Не это ли заставляетъ являться прекраснымъ, когда кто, хотя бы былъ и смѣшонъ, является прекраснѣе, надѣвая пристойное платье или обувь?
Ипп. Да.
Сокр. Но если приличествующее заставляетъ предметъ являться прекраснѣе, нежели каковъ онъ есть, то не будетъ ли приличествующее чѣмъ-то обманчивымъ относительно прекраснаго, и не окажется ли не тѣмъ, чего мы ищемъ, Иппіасъ? Вѣдь мы, вѣроятно, искали того, почему бываютъ прекрасны B. всѣ прекрасные предметы, равно какъ почему велики всѣ великіе, то-есть, по преизбытку: ибо этимъ все велико, хотя бы не являлось; тому необходимо быть великимъ, что имѣетъ избытокъ. Такъ то же скажемъ и о прекрасномъ, по которому все прекрасно, является ли нѣчто такимъ, или нѣтъ. Что могло бы быть оно? Это будетъ не то, что приличествующее; ибо приличествующее, какъ ты сказалъ, заставляетъ предметъ являться прекраснѣе, чѣмъ онъ есть, а тому, что есть, являться не позволяетъ. Намъ надобно постараться, какъ C. я сейчасъ говорилъ, изслѣдовать то, что дѣлаетъ прекраснымъ, является ли нѣчто, или нѣтъ. Вѣдь это мы ищемъ, если ищемъ прекрасное.
Ипп. Но приличествующее, Сократъ, своимъ присутствіемъ заставляетъ предметы и быть и являться прекрасными.
Сокр. Стало-быть, невозможно, въ самомъ дѣлѣ, чтобы предметы существенно прекрасные, въ присутствіи того, что заставляетъ являться-то, не явились такими?
Ипп. Невозможно.
Сокр. Такъ въ томъ ли согласимся, Иппіасъ, что всѣ существенно прекрасныя учрежденія и дѣйствія всегда всѣмъ D. кажутся и по бытію и въ явленіи прекрасными? или, совершенно напротивъ, что мы ихъ не знаемъ, и что въ разсужденіи ихъ бываетъ болѣе всего споровъ и вражды, какъ частно — между людьми, такъ и всенародно — между городами?
Ипп. Болѣе такъ, Сократъ; мы не знаемъ.
Сокр. Нѣтъ, не такъ, если имъ свойственно было являться-то. А имъ это было бы свойственно, еслибы приличествующее было прекрасное и заставляло предметы нетолько быть, но и казаться прекрасными; такъ что приличествующее, какъ скоро оно заставляетъ предметъ быть прекраснымъ, было бы тѣмъ прекраснымъ, котораго мы ищемъ, не заставляя его уже E. являться. Но если опять заставляющее являться есть приличествующее, то оно не было бы прекраснымъ, котораго мы ищемъ: потому что приличествующее-то заставляетъ быть; заставлять же являться и быть — прекраснымъ ли то, или чѣмъ другимъ, — одно и то же, вѣроятно, не можетъ. Итакъ, изберемъ: — являться ли прекраснымъ, по твоему мнѣнію, заставляетъ приличествующее, или быть?
Ипп. Мнѣ кажется, являться, Сократъ.
Сокр. Увы! стало-быть, отъ насъ, Иппіасъ, бѣгмя бѣжитъ знаніе того, что такое — прекрасное, если только приличествующее является чѣмъ-то особымъ отъ прекраснаго.
Ипп. Да, клянусь Зевсомъ, Сократъ, и мнѣ представляется это очень страннымъ.
Сокр. Однакожъ, другъ мой, мы не оставимъ-таки 295. вопроса: у меня есть еще нѣкоторая надежда открыть, что такое — прекрасное.
Ипп. Да и сомнѣнія нѣтъ, Сократъ; потому что нетрудно найти. Вѣдь хорошо знаю, что еслибы мнѣ на короткое время уединиться и поразмыслить самому съ собою, то я сказалъ бы тебѣ объ этомъ точнѣе всякой точности.
Сокр. Охъ, не говори такъ самонадѣянно, Иппіасъ: видишь, сколько безпокойствъ надѣлалъ уже намъ этотъ вопросъ! Разсердившись, какъ бы, не убѣжалъ онъ еще далѣе. Впрочемъ, я ничего не говорю: ты-то, конечно, легко, думаю, B. найдешь, когда будешь наединѣ. Но, ради боговъ, выищи отвѣтъ на это передо мною; а если хочешь, ищи его, какъ было сейчасъ, вмѣстѣ со мною. И если мы найдемъ, то будетъ превосходно: а когда нѣтъ, — я покорюсь, думаю, своей участи, а ты пойдешь и легко найдешь. Но найди мы это теперь, — я, вѣроятно, не буду докучать тебѣ вопросами, что̀ такое открылъ ты самъ по себѣ. Такъ разсмотри, кажется ли тебѣ C. прекрасное вотъ чѣмъ, — но я такъ только говорю; ты наблюдай за мною самъ своимъ вниманіемъ, чтобы мнѣ не сбиться съ толку. Пусть прекраснымъ будетъ у насъ то, что полезно. Я сказалъ это, имѣя въ виду слѣдующее. Прекрасны, говоримъ мы, глаза: но не тѣ кажутся намъ прекрасными, которые не могутъ видѣть, а тѣ, которые могутъ и полезны для зрѣнія. Не такъ ли?
Ипп. Да.
Сокр. Не назовемъ ли мы прекраснымъ поэтому и цѣлое тѣло — иное для бѣганья, иное для битвы, — прекраснымъ и всѣхъ животныхъ — лошадь, пѣтуха, перепела, и всѣ сосуды, D. колесницы на сушѣ, суда и военные корабли на морѣ, и всѣ орудія — какъ для музыки, такъ и для прочихъ искуствъ, а если хочешь, и занятія, и законы? Не назовемъ ли мы такимъ же образомъ прекраснымъ почти все это? Смотря на каждую изъ вещей, какова она по природѣ, какова по отдѣлкѣ, въ какомъ находится состояніи, и видя, что она полезна, какъ полезна, къ чему полезна и когда полезна, мы почитаемъ ее прекрасною, E. а во всѣхъ этихъ отношеніяхъ безполезную относимъ къ дурнымъ. Не такъ ли и тебѣ кажется, Иппіасъ?
Ипп. И мнѣ.
Сокр. Стало-быть, мы теперь правильно говоримъ, что прекрасное есть болѣе всего полезное.
Ипп. Конечно правильно, Сократъ.
Сокр. Но всякая вещь не къ тому ли полезна, что̀ можетъ она сдѣлать, поколику можетъ, а когда не можетъ, безполезна?
Ипп. Конечно.
Сокр. Слѣдовательно, мочь — прекрасно, а не мочь — постыдно?
Ипп. И очень. Намъ, Сократъ, и все другое свидѣтельствуетъ, 296. что это такъ, да и политика; ибо въ дѣлахъ политическихъ и въ городѣ — мочь есть превосходнѣе всего, а не мочь всего постыднѣе.
Сокр. Ты хорошо говоришь. Не потому ли, ради боговъ, Иппіасъ, и мудрость всего прекраснѣе, а невѣжество всего постыднѣе?
Ипп. А ты какъ думаешь, Сократъ?
Сокр. Молчи, любезный другъ; я очень боюсь: что̀ это мы опять говоримъ?
B.Ипп. Чего ты боишься еще, Сократъ, когда рѣчь твоя шла впередъ такъ прекрасно?
Сокр. Хотѣлъ бы; но разсмотри вмѣстѣ со мною слѣдующее: въ состояніи ли кто сдѣлать что-нибудь такое, чего и не знаетъ, и вовсе не можетъ?
Ипп. Отнюдь нѣтъ. Какъ сдѣлать то-то, чего не можешь?
Сокр. Такъ не правда ли, что погрѣшающіе и не-хотя совершающіе и дѣлающіе зло никогда не сдѣлали бы этого, еслибы не могли сдѣлать?
Ипп. Ужъ очевидно.
Сокр. Но могущіе-то могутъ, конечно, мочью, — вѣдь не C. немочью же?
Ипп. Разумѣется.
Сокр. А могутъ то всѣ дѣлающіе — дѣлать то, что дѣлаютъ?
Ипп. Да.
Сокр. И вотъ всѣ люди, начиная съ дѣтства, дѣлаютъ-то гораздо больше зла, чѣмъ добра, и грѣшатъ не-хотя.
Ипп. Такъ.
Сокр. Что же? Эту мочь и ту пользу, которая полезна для дѣланія чего-нибудь злаго, назовемъ ли прекраснымъ, или далеко нѣтъ?
Ипп. Мнѣ кажется, далеко, Сократъ.D.
Сокр. Стало-быть, мочь и польза, Иппіасъ, у насъ, какъ видно, не есть прекрасное?
Ипп. А если мочь-то для добра, Сократъ? — это будетъ полезно.
Сокр. По крайней мѣрѣ, мысль, что просто мочь и польза есть прекрасное, — идетъ прочь. Видно, наша душа то-то и хотѣла сказать, что польза и мочь для дѣланія чего-нибудь добраго — это есть прекрасное.
Ипп. Мнѣ кажется.E.
Сокр. А это-то полезно, или нѣтъ?
Ипп. Конечно.
Сокр. Значитъ, и прекрасныя дѣла, и прекрасныя учрежденія, и мудрость, и все, о чемъ мы теперь говорили, есть прекрасное, поколику полезное.
Ипп. Явно, что такъ.
Сокр. Стало-быть, выходитъ: прекрасное у насъ есть полезное.
Ипп. Безъ сомнѣнія, Сократъ.
Сокр. Но полезное-то есть нѣчто дѣлающее добро.
297.Ипп. Конечно такъ.
Сокр. А дѣлающее-то есть не что иное, какъ причина. Не такъ ли?
Ипп. Такъ.
Сокр. Слѣдовательно, прекрасное есть причина добра.
Ипп. Конечно такъ.
Сокр. Но причина-то, Иппіасъ, и то, чего она причина, — не одно и то же. Вѣдь причина-то, вѣроятно, не можетъ быть причиною причины. Смотри сюда: причина является ли дѣлающею?
Ипп. Конечно.
Сокр. Отъ дѣлающаго же дѣлается не иное что, какъ бывающее, а не дѣлающее?
Ипп. Такъ.
Сокр. И не правда ли, что иное есть бывающее, и иное дѣлающее?
Ипп. Да.
Сокр. Стало-быть, причина-то есть причина не причины, а того, что бываетъ отъ ней.
B.Ипп. Конечно.
Сокр. Итакъ, если прекрасное есть причина добра, то отъ прекраснаго можетъ произойти добро. И потому-то, какъ видно, мы стараемся о разумности и о всемъ прекрасномъ, что дѣло и порожденіе этого есть добро и что прекрасное, должно быть, находимъ въ идеѣ какого-то отца доброты.
Ипп. Безъ сомнѣнія; ты, въ самомъ дѣлѣ, хорошо говоришь, Сократъ.
Сокр. Не хорошо ли говорю и то, что ни отецъ не есть сынъ, ни сынъ не есть отецъ?
C.Ипп. Конечно хорошо.
Сокр. И причина-то не есть бывающее, а бывающее не есть причина.
Ипп. Правду говоришь.
Сокр. Стало-быть, клянусь Зевсомъ, почтеннѣйшій, ни прекрасное не есть доброе, ни доброе не есть прекрасное. Не кажется ли тебѣ, что изъ вышесказаннаго это такъ?
Ипп. Нѣтъ, клянусь Зевсомъ, мнѣ не представляется.
Сокр. Такъ нравится ли намъ, и хотѣли ли бы мы говорить, что прекрасное не добро, и доброе не прекрасно?D.
Ипп. Нѣтъ, клянусь Зевсомъ, мнѣ не нравится.
Сокр. Да, клянусь Зевсомъ, Иппіасъ; и мнѣ-то всего менѣе нравится то, что сказали мы.
Ипп. Выходитъ такъ.
Сокр. Слѣдовательно, положеніе, недавно показавшееся намъ превосходнѣйшимъ, что, то-есть, полезное, выгодное[25] и все, чѣмъ можетъ быть сдѣлано какое-либо добро, есть прекрасное, — должно быть не таково: напротивъ, оно, если возможно, еще смѣшнѣе тѣхъ первыхъ, въ которыхъ прекраснымъ мы почитали дѣвицу и другіе прежде высказанные предметы.
Ипп. Выходитъ.
Сокр. И теперь уже я-то не вижу, Иппіасъ, куда обратиться; я — въ недоумѣніи. А ты можешь ли что сказать?E.
Ипп. Въ настоящую-то минуту, какъ я недавно говорилъ тебѣ, не могу; а разсмотрѣвши, хорошо знаю, что найду.
Сокр. Но отъ сильной жажды знать, я не въ состояніи, кажется, ждать отъ тебя будущаго. И вотъ уже, повидимому, сейчасъ что-то открылъ. Смотри-ка, не то ли можемъ мы назвать прекраснымъ, что заставляетъ насъ радоваться, — разумѣю не всѣ удовольствія, а только получаемыя чрезъ слухъ и зрѣніе. Какъ и чѣмъ могли бы мы защищать это? Вѣдь всѣ 298. прекрасные люди, Иппіасъ, всѣ украшенія и произведенія живописи и ваянія, когда они прекрасны, веселятъ наше зрѣніе. То же самое производятъ и прекрасные звуки, и всякая музыка, и рѣчи, и разсказы. Поэтому, еслибы тому дерзкому человѣку мы отвѣтили: благороднѣйшій человѣкъ! прекрасное есть удовольствіе, получаемое чрезъ зрѣніе и слухъ; то не удержали ли бы мы его, думаешь, отъ дерзости?
Ипп. Мнѣ, по крайней мѣрѣ, теперь кажется, Сократъ, что B. о прекрасномъ постановлено хорошо.
Сокр. Что же, стало-быть? прекрасныя занятія и законы, Иппіасъ, назовемъ мы прекрасными потому ли, что это доставляетъ намъ удовольствіе чрезъ слухъ и зрѣніе, или они относятся къ какому-нибудь другому роду[26]?
Ипп. Мнѣ и самому, когда ты говоришь, представляется, что относительно законовъ тутъ дѣло другое.
Сокр. Молчи, Иппіасъ; должно быть, съ этимъ-то прекраснымъ мы попали въ такое затрудненіе, въ какомъ находимся теперь, когда думаемъ, что идемъ иною, хорошею дорогою.
Ипп. Что ты говоришь, Сократъ?
Сокр. Я скажу тебѣ, что̀ мнѣ представляется, если только D. въ моихъ словахъ есть дѣло. Вѣдь что касается до законовъ и занятій, то, можетъ быть, они являются не внѣ чувства, или доходятъ до насъ чрезъ слухъ и зрѣніе. Будемъ же отстаивать наше положеніе, что получаемое чрезъ нихъ удовольствіе есть прекрасное, не приводя ничего со стороны законовъ. Но еслибы спросилъ насъ тотъ ли, котораго я разумѣю, или кто другой: что это, Иппіасъ и Сократъ, вы отъ удовольствія отдѣляете извѣстное удовольствіе и называете его прекраснымъ, а удовольствій, получаемыхъ чрезъ другія чувства, отъ блюдъ, напитковъ, любовныхъ дѣлъ и отъ всего E. подобнаго, не называете прекраснымъ? неужели ни въ этомъ, ни въ чемъ другомъ, кромѣ зрѣнія и слуха, вы вовсе не признаете ни пріятности, ни удовольствія? Что̀ скажемъ, Иппіасъ?
Ипп. Безъ сомнѣнія скажемъ, Сократъ, что и въ другихъ ощущеніяхъ есть очень великія удовольствія.
Сокр. Такъ для чего же, скажетъ, у этихъ удовольствій, которыя ничѣмъ не меньше — удовольствія, какъ и тѣ, вы отнимаете ихъ имя и лишаете ихъ названія прекрасныхъ? — 299. Для того, скажемъ мы, что не было бы никого, кто не осмѣялъ бы насъ, еслибы мы захотѣли утверждать, что ѣсть не пріятно, а прекрасно, и обонять пріятное не пріятно, а прекрасно. Что же касается до дѣлъ любовныхъ, то всѣ спорили бы съ нами, что это весьма пріятно, а между тѣмъ, кто дѣлалъ бы подобное, тотъ долженъ былъ бы дѣлать такъ, чтобы никто не видѣлъ его; ибо быть видимымъ тутъ очень постыдно. Тогда какъ мы говорили бы это, — онъ, можетъ быть, примолвилъ бы: Теперь я понимаю, Иппіасъ, что вы давно уже стыдитесь назвать эти удовольствія прекрасными потому, что они людямъ не кажутся. Но я спрашивалъ не о томъ, что B. только кажется прекраснымъ, а о томъ, что̀ есть прекрасное. — Послѣ этого мы, думаю, повторили бы прежнее свое положеніе, что прекраснымъ почитаемъ часть пріятнаго, получаемую чрезъ слухъ и зрѣніе. Этимъ ли отвѣтомъ воспользуешься ты, или отвѣтимъ что-нибудь другое, Иппіасъ?
Ипп. Судя по твоимъ-то словамъ, Сократъ, необходимо сказать это, а не что-либо другое.
Сокр. Хорошо же говорите вы, скажетъ онъ. Итакъ, если прекрасное есть пріятное, получаемое чрезъ зрѣніе и слухъ; то пріятное, относящееся не къ этому роду, очевидно, уже не C. будетъ прекраснымъ? — Согласимся ли?
Ипп. Да.
Сокр. Такъ пріятное, ощущаемое чрезъ зрѣніе, скажетъ онъ, есть ли пріятное чрезъ зрѣніе и слухъ? или, ощущаемое чрезъ слухъ есть ли также пріятное чрезъ слухъ и зрѣніе? — Получаемое чрезъ одно которое-нибудь чувство, скажемъ мы, отнюдь не можетъ быть пріятнымъ чрезъ оба. Это тебѣ угодно такъ говорить намъ; а мы говоримъ, что и которая-нибудь изъ этихъ пріятностей сама по себѣ есть прекрасное, и обѣ вмѣстѣ. Не такъ ли отвѣтимъ?
Ипп. Безъ сомнѣнія.
D.Сокр. Но пріятное отъ пріятнаго, — что-нибудь отъ чего-нибудь, скажетъ онъ, отличается ли этимъ — пріятностью? Не то что одно удовольствіе больше или меньше, либо сильнѣе или слабѣе: не различаются ли они тѣмъ, что изъ пріятностей одна есть удовольствіе, а другая — неудовольствіе? — Намъ-то это не кажется.
Ипп. Конечно не кажется.
Сокр. Посему, скажетъ, изъ прочихъ удовольствій вы предъизбираете эти удовольствія ради чего-то другаго, а не ради того, что они удовольствія; вы видите въ обоихъ нѣчто E. такое, чѣмъ они отличаются отъ прочихъ, и на что смотря, называете ихъ прекрасными. Вѣроятно, не ради того прекрасно удовольствіе, получаемое чрезъ зрѣніе, что оно получается чрезъ зрѣніе; ибо еслибы оно было прекрасно по этой причинѣ, то другое удовольствіе, получаемое чрезъ слухъ, не было бы прекрасно, такъ какъ оно получается не чрезъ зрѣніе. — Скажемъ ли: правду говоришь?
Ипп. Конечно скажемъ.
300.Сокр. И опять удовольствіе, получаемое чрезъ слухъ, не ради того прекрасно, что получается чрезъ слухъ; ибо иначе оно не было бы прекрасно чрезъ зрѣніе, котораго удовольствіе не чрезъ слухъ. Истину ли, скажемъ, Иппіасъ, говоритъ тотъ человѣкъ, говоря такимъ образомъ?
Ипп. Истину.
Сокр. И однакожъ, оба эти удовольствія, какъ говорите, прекрасны. — Говоримъ вѣдь?
Ипп. Говоримъ.
Сокр. Стало-быть, они имѣютъ нѣчто тожественное, что дѣлаетъ ихъ прекрасными, нѣчто общее, находящееся нераздѣльно въ обоихъ и въ каждомъ изъ нихъ порознь; ибо не B. иначе, вѣроятно, и оба они, и взятыя отдѣльно, могли бы быть прекрасными. — Отвѣчай мнѣ, какбы ему.
Ипп. Отвѣчаю: и мнѣ тоже кажется, что̀ ты говоришь.
Сокр. Стало-быть, если оба эти удовольствія, взятыя вмѣстѣ, имѣютъ какое-нибудь свойство, а которое-нибудь отдѣльно не имѣетъ его, то не по этому, конечно, свойству они будутъ прекрасны?
Ипп. Да какъ это возможно, Сократъ, чтобы, тогда какъ ни то ни другое удовольствіе не имѣютъ какого-нибудь такого свойства, то самое свойство, котораго нѣтъ ни въ томъ ни въ другомъ, было потомъ свойствомъ обоихъ?
Сокр. Тебѣ не кажется?C.
Ипп. Я никакъ не могу понять ни природы этихъ удовольствій, ни значенія настоящихъ словъ.
Сокр. Какъ пріятно, Иппіасъ! А вѣдь мнѣ, должно быть, представляется, что я что-то вижу такимъ, хотя, если ты находишь это невозможнымъ, вовсе ничего не вижу.
Ипп. Не то что, должно быть, видишь, Сократъ, а намѣренно не хочешь видѣть.
Сокр. Да, конечно; чего-то предъ моею душою носится много, но я не вѣрю этому; потому что не представляешь того же ты — человѣкъ, своею мудростью выработавшій уже кучу денегъ, тогда какъ я, напротивъ, никогда ничего не D. выработалъ, и думаю въ себѣ, другъ мой, не шутишь ли ты надо мною, и не забавляешься ли обманываніемъ меня. Это мнѣ очень часто приходитъ въ голову.
Ипп. Никто лучше тебя не узнаетъ, Сократъ, шучу ли я, или нѣтъ, если рѣшишься говорить, что̀ носится предъ тобой. Тогда вѣдь откроется для тебя, что въ твоихъ словахъ нѣтъ ничего; потому что никогда не найдешь, чтобы, чего не имѣемъ ни ты, ни я, то самое имѣли оба мы.
Сокр. Какъ ты говоришь, Иппіасъ? Можетъ быть, твои E. слова и значатъ что-нибудь, да я не понимаю. Но послушай меня, не будетъ ли яснѣе, что хочу я сказать. Вѣдь мнѣ представляется возможнымъ, чтобы то, что̀ не есть ни я и мнѣ не свойственно, ни ты, было свойственно обоимъ намъ. И другое опять: чтобы свойственное обоимъ намъ не принадлежало никоторому изъ насъ.
Ипп. Опять чудеса въ твоемъ отвѣтѣ, Сократъ, и еще больше ихъ, чѣмъ передъ этимъ. Вникни-ка: если оба мы 301. справедливы, то не каждый ли изъ насъ то же? или, если каждый изъ насъ несправедливъ, то не оба ли также? либо, когда оба здоровы, то и не каждый ли? Равнымъ образомъ, если каждый изъ насъ захворалъ, пораненъ, ушибся, либо потерпѣлъ что другое, — не потерпѣли ли мы того же самаго и оба? Да и это: если оба мы золотые, или серебряные, или изъ слоновой кости, или, когда угодно, благородные, мудрые, почтенные, старые, молодые, либо, что хочешь другое, между людьми бывающее; то не по крайней ли необходимости и каждый изъ насъ есть то же самое?
B.Сокр. Безъ сомнѣнія такъ.
Ипп. Ну такъ вотъ, Сократъ; на цѣлое-то въ вещахъ ты не смотришь, равно какъ и тѣ, съ которыми у тебя обыкновенно бываетъ разговоръ. Взявъ прекрасное, вы пробуете его и каждое сущее разсѣкаете своими рѣчами. Поэтому великая и сплошная по природѣ цѣлость сущности скрывается отъ васъ. То же скрылось отъ тебя и теперь; такъ что свойство или сущность ты почитаешь чѣмъ-то либо въ обоихъ находящимся, C. а въ каждомъ нѣтъ, либо опять въ каждомъ находящимся, а въ обоихъ нѣтъ. Такъ-то вы нелогичны, неосмотрительны, простоумны и не разсудительны!
Сокр. Наше дѣло, Иппіасъ, таково, что, по ежедневной въ народѣ пословицѣ, не то дѣлай, что хочется, а что можется[27]. Но ты своими внушеніями всегда помогаешь намъ. Вотъ и теперь, прежде чѣмъ тобою внушено, что мы были простоумны, я хотѣлъ показать тебѣ еще больше, сказавъ, какъ мы разсуждаемъ объ этомъ. Или не говорить?D.
Ипп. Ты будешь говорить знающему, Сократъ; потому что я знаю, каковъ тотъ, кто ведетъ свою рѣчь о чемъ бы то ни было. Впрочемъ, если тебѣ угодно, говори.
Сокр. Ужъ конечно угодно. Вѣдь мы, умнѣйшій человѣкъ, были такъ неумны, пока ты не сказалъ намъ объ этомъ, что думали о мнѣ и тебѣ, будто каждый изъ насъ есть одинъ; а это значитъ, что каждый изъ насъ есть что-то, и что слѣдовательно, каждый — не оба; потому что мы — не одинъ, а два. Такъ простодушны были мы! Но вотъ теперь ты ужъ научилъ насъ, что если мы два — оба, то необходимо быть E. двумя и каждому изъ насъ; а когда каждый — одинъ, — необходимо быть однимъ и обоимъ; ибо сплошному бытію сущности, по мнѣнію Иппіаса, иначе быть невозможно, но что̀ — оба, то — и каждое, и что̀ — каждое, то — оба. Теперь уже я сижу здѣсь, убѣжденный тобою. Напомни же мнѣ сперва, Иппіасъ, одинъ ли мы — я и ты, или ты — два, и я — два?
Ипп. Что ты говоришь, Сократъ?
Сокр. То, что говорю: вѣдь боюсь говорить ясно, чтобы ты не разсердился, когда что-нибудь покажется сказаннымъ на твой счетъ. Однакожъ, скажи мнѣ, каждый изъ насъ — не 302. одинъ ли и не имѣетъ ли свойства быть однимъ?
Ипп. Конечно.
Сокр. Если же одинъ, то каждый изъ насъ не есть ли нечетъ? Или единицы не почитаешь нечетомъ?
Ипп. Почитаю.
Сокр. Такъ не нечетъ ли и оба мы — двое?
Ипп. Невозможно, Сократъ.
Сокр. Напротивъ, оба-то — четы. Не такъ ли?
Ипп. Конечно.
Сокр. Но такъ какъ оба мы четы, то и каждый изъ насъ есть четъ?
Ипп. Ну, нѣтъ.
B.Сокр. Стало-быть, нѣтъ крайней необходимости, какъ ты теперь же говорилъ, чтобы, что̀ оба, то былъ и каждый, или, что̀ — каждый, то были бы оба.
Ипп. Да не это, а то, что я прежде говорилъ.
Сокр. Довольно, Иппіасъ; любо, когда и одно такъ представляется, хотя бы другое было и нетаково. Вѣдь я уже говорилъ, если помнишь, съ чего началась эта рѣчь, что удовольствія чрезъ зрѣніе и чрезъ слухъ прекрасны не тѣмъ, C. что̀ которому-либо изъ нихъ свойственно, а обоимъ нѣтъ, или что обоимъ свойственно, а которому-либо нѣтъ, но тѣмъ, что̀ свойственно какъ обоимъ, такъ и каждому порознь. Да ты самъ тогда соглашался, что и оба эти удовольствія, и каждое порознь — прекрасны. Посему-то я думалъ, что если оба они прекрасны, то должны быть прекрасными именно по этому — по заключающейся въ обоихъ сущности, а не по тому, чего въ которомъ-либо изъ нихъ недостаетъ. Такъ я думаю и теперь. Скажи же мнѣ какбы сначала: удовольствіе чрезъ зрѣніе D. и удовольствіе чрезъ слухъ, если оба они прекрасны и каждое порознь, — не въ обоихъ ли ихъ, и не въ каждомъ ли порознь заключается то, что дѣлаетъ ихъ прекрасными?
Ипп. Конечно.
Сокр. И не по тому ли они прекрасны, что какъ то и другое, такъ и оба суть удовольствіе? Или по этому-то и всѣ другія были бы нисколько не меньше ихъ прекрасны? Вѣдь если помнишь, послѣднія представлялись нисколько не меньше удовольствіями.
Ипп. Помню.
Сокр. А между тѣмъ мы говорили, что эти-то потому прекрасны, что получаются чрезъ зрѣніе и слухъ.
E.Ипп. Такъ и было сказано.
Сокр. Смотри же, правду ли я говорю. Говорено было, сколько я помню, что пріятное прекрасно, но не всякое, а получаемое чрезъ зрѣніе и слухъ.
Ипп. Правда.
Сокр. Такъ это-то свойство принадлежитъ ли обоимъ, а каждому порознь не принадлежитъ? ибо каждое-то изъ нихъ порознь, какъ и прежде было говорено, бываетъ не чрезъ оба: вѣдь оба, конечно, чрезъ оба, но каждое порознь — нѣтъ. Такъ ли это?
Ипп. Такъ.
Сокр. Стало-быть, каждое изъ нихъ порознь не тѣмъ прекрасно, что не принадлежитъ каждому; ибо оба не принадлежатъ каждому порознь: такъ что самыя-то оба можно назвать прекрасными по предположенію, а каждое порознь невозможно. Или какъ скажемъ? не необходимо ли?
Ипп. Видимо.303.
Сокр. Итакъ, оба мы назовемъ прекрасными, а каждое порознь не назовемъ?
Ипп. Что же мѣшаетъ?
Сокр. Мнѣ кажется, мѣшаетъ то, другъ мой, что у насъ были такія принадлежности каждаго порознь, которыя, если содержатся въ обоихъ, то и въ каждомъ порознь, а когда въ каждомъ порознь, то и въ обоихъ, — вообще все, что ты изслѣдовалъ. Не такъ ли?
Ипп. Да.
Сокр. А что я-то опять изслѣдовалъ, — нѣтъ. И къ этому относились — каждое само по себѣ и оба. Не такъ ли?
Ипп. Такъ.
Сокр. На которой же сторонѣ, Иппіасъ, кажется тебѣ, B. прекрасное? на той ли, которую ты опредѣлилъ? Если, то-есть, я силенъ и ты, то и оба; если я справедливъ и ты, то и оба, а когда оба, то и каждый порознь? Такимъ же образомъ, если я прекрасенъ и ты, то и оба, а когда оба, то и каждый порознь? Или ничто не мѣшаетъ, чтобы, когда оба образуютъ какой-нибудь четъ, — взятыя порознь, они образовали то нечетъ, то четъ, и чтобы, когда, взятыя порознь, они невыразимы, — ставъ въ соединеніи обоими, сдѣлались то выразимыми, то опять невыразимыми[28], — и такихъ вещей, какъ я сказалъ, C. носящихся предо мною, безчисленное множество? Такъ на которой сторонѣ положишь ты прекрасное? Относительно къ нему не то же ли представляется и тебѣ, что мнѣ? Вѣдь мнѣ кажется большою нелогичностію, что когда оба мы прекрасны, каждый порознь — нѣтъ, или, — каждый порознь прекрасенъ, а оба — нѣтъ. Равнымъ образомъ и другое подобное. Такъ ли скажешь, какъ я, или по прежнему?
Ипп. Такъ и я, Сократъ.
Сокр. И хорошо дѣлаешь, Иппіасъ, — чтобы избавиться намъ отъ дальнѣйшаго изслѣдованія. Вѣдь если прекрасное D. относится къ этому, то пріятное чрезъ зрѣніе и слухъ уже не можетъ быть прекраснымъ; потому что оно чрезъ зрѣніе и слухъ дѣлаетъ пріятнымъ оба, каждое же порознь — нѣтъ. А это, Иппіасъ, какъ я и ты — согласились, было невозможно.
Ипп. Да, согласились.
Сокр. Стало-быть, пріятному чрезъ зрѣніе и слухъ нельзя быть прекраснымъ; потому что иначе, сдѣлавшись прекраснымъ, оно представлялось бы чѣмъ-то невозможнымъ.
Ипп. Правда.
Сокр. Такъ вы говорите опять сначала, скажетъ тотъ человѣкъ, потому что погрѣшали въ этомъ. Что же такое называете E. вы прекраснымъ въ обоихъ удовольствіяхъ, ради чего, предпочитая ихъ всѣмъ прочимъ, именуете прекрасными? — Мнѣ-то кажется, необходимо отвѣчать, Иппіасъ, что это — самыя безвредныя и наилучшія изъ удовольствій, берутся ли они вмѣстѣ, или порознь. А ты имѣешь сказать нѣчто другое, чѣмъ они отличаются отъ прочихъ?
Ипп. Отнюдь нѣтъ; эти удовольствія существенно наилучшія.
Сокр. Стало-быть, вы назовете также прекраснымъ и полезное удовольствіе? спроситъ онъ. — Выходитъ, скажу я. А ты?
Ипп. И я.
Сокр. Но полезное, скажетъ онъ, есть то, что дѣлаетъ добро; а дѣлающее и дѣлаемое, какъ уже было найдено, отличны одно отъ другаго; слѣдовательно, ваше слово не возвращается ли къ прежнему? то-есть, ни доброе не можетъ быть 304. прекраснымъ, ни прекрасное — добрымъ, если то и другое изъ нихъ есть иное. — Всего болѣе, скажемъ мы, Иппіасъ, если только есть у насъ здравый смыслъ. Вѣдь непозволительно не соглашаться, когда говорятъ правильно.
Ипп. Но что же, наконецъ, все это значитъ, Сократъ? обрывки и обломки рѣчей, раздробленныхъ на малѣйшія части, какъ я прежде сказалъ. Между тѣмъ, прекрасно и весьма цѣнно то, чтобы быть въ состояніи произнесть превосходное слово либо въ судѣ, либо въ совѣтѣ, либо въ какомъ другомъ B. правительственномъ собраніи, къ которому могла бы быть обращена рѣчь, — произнесть слово убѣдительное, имѣющее цѣлью принесть оратору не маловажную, а величайшую награду, то-есть спасеніе его самого, его имущества и друзей. Къ этому надобно стремиться, распрощавшись со всѣми мелочными тонкостями, чтобы не показаться слишкомъ неразумнымъ, позволяя себѣ такія дурачества и такую болтливость, какъ теперь.
Сокр. Ахъ, любезный Иппіасъ! блаженъ ты, что знаешь, чѣмъ долженъ человѣкъ заниматься и уже, говоришь, довольно занимался. А меня, какъ видно, держитъ въ своей власти какая-то сверхъестественная судьба. Я блуждаю и вѣчно въ C. недоумѣніи. Когда же свое недоумѣніе открываю вамъ, мудрецамъ, вы закидываете меня обидными словами, зачѣмъ открылъ его, ибо говорите то же, что и ты теперь, будто я занимаюсь глупостями, мелочами и ничего нестоющимъ дѣломъ. Но если опять, убѣжденный вами, я говорю то же, что вы, что, то-есть, гораздо лучше быть въ состояніи составить и произнесть превосходную рѣчь либо въ судѣ, либо въ другомъ D. какомъ собраніи, то начинаю выслушивать всевозможныя укоризны и отъ другихъ здѣшнихъ гражданъ, и отъ того, всегда обличающаго меня человѣка; ибо онъ весьма близкій мой родственникъ и живетъ въ томъ же домѣ. Поэтому, какъ скоро прихожу къ себѣ домой, и онъ услышитъ, что я это говорю, — спрашиваетъ: Не стыдно ли тебѣ смѣть разговаривать о прекрасныхъ дѣлахъ, если, столь явно обличаемый, относительно прекраснаго, ты не знаешь даже того, что̀ есть прекрасное. Какимъ образомъ будешь ты знать, прекрасно ли E. кто составилъ свою рѣчь, или нѣтъ, либо какое другое дѣло, когда не знаешь прекраснаго? Если же ты таковъ, то думаешь ли, что тебѣ лучше жить, чѣмъ умереть? Итакъ, мнѣ приходится, какъ говорю, выслушивать и отъ васъ поношенія, и отъ него укоризны. Но можетъ быть, нужно теперь все это; ибо нѣтъ ничего страннаго, если отъ этого получу пользу. И въ самомъ дѣлѣ, Иппіасъ, я думаю, что бесѣда съ обоими вами мнѣ полезна; кажется, я понимаю, что значитъ пословица: прекрасное — трудно.
Примѣчанія
- ↑ Прекрасный ты и мудрый Иппіасъ. Ἵππιας ὁ καλός τε καὶ σοφός. Филологи полагаютъ, что здѣсь именительный падежъ употребленъ вмѣсто звательнаго: но такое предположеніе не можетъ быть подтверждено ни однимъ примѣромъ. Сократъ не взываетъ, а дѣйствительно называетъ Иппіаса мудрымъ и прекраснымъ. Подобнымъ образомъ и у насъ говорятъ: ты мальчикъ умный; поди ко мнѣ. Это называется nominativus per appositionem, и употребляется большею частію послѣ звательнаго. Напримѣръ: ὧ ἄνδρες οἱ παρόντες. Protag. p. 337 C. Прекрасный — καλὸς — у Грековъ было обыкновеннымъ выраженіемъ вѣжливости ласкателей въ отношеніи къ младшимъ и къ сверстникамъ (Creuzer ad Plot. de Pulchrit. p. XVI). Этимъ словомъ указывалось также и на изящество наряда, какъ французскимъ élégant. Въ такомъ значеніи оно прилагается и къ Иппіасу, что видно изъ словъ на стран. 291 A. Hipp. Minor, p. 368 B.
- ↑ Элея — отечество Иппіаса.
- ↑ Милетянинъ Ѳалесъ съ своими послѣдователями, τῶν ἀμφὶ τὸν Μιλήσιον Θаλῆν. Позднѣйшіе Греки форму ἀμφὶ τινὰ относили къ одному тому лицу, или къ одной той вещи, о которой говорится; но древніе писатели предлогомъ ἀμφὶ выражали лицо, или вещь, съ ихъ обстановкою. Для примѣра, на это самое мѣсто Иппіаса указываетъ Matth. Cr. Cr. § 583, 2.
- ↑ Говоря, что древніе, упоминаемые здѣсь, мудрецы удалялись отъ дѣлъ гражданскихъ, Сократъ, повидимому, отступаетъ отъ исторической истины: ибо извѣстно, что и эти, и другіе философы древняго міра часто бывали даже законодателями и правителями отечественныхъ своихъ городовъ. Но должно замѣтить, что наставленіе гражданъ и нравственное вліяніе на ихъ жизнь и образованіе тогда не входило въ формы гражданской дѣятельности. Люди, производившіе такое вліяніе на своихъ соотечественниковъ, назывались просто мудрецами и несли общественныя обязанности только въ случаяхъ чрезвычайныхъ. На такую-то ихъ жизнь указываетъ Сократъ, и имѣетъ въ виду — представить софисту случай высказать свое мнѣніе и презрѣніе къ древности.
- ↑ Страшась гнѣва умершихъ. Иппіасъ слѣдуетъ убѣжденію греческаго народа, который, согласно съ миѳологическими преданіями и религіозными пѣснопѣніями поэтовъ, вѣровалъ, что боги за поношеніе умершихъ и благоугодныхъ имъ людей и героевъ отмщаютъ еще въ этой жизни и для отмщенія нерѣдко посылаютъ тѣни самихъ поносимыхъ.
- ↑ О софистахъ Горгіасѣ, Продикѣ и Протагорѣ см. Charmid. p. 163 D. Protag. p. 341 A. Menon. p. 96 D; также введенія въ діалоги Платона подъ именами Горгіаса, Протагора и Менона. О цѣнѣ, какую брали софисты за свои уроки, см. Wolf. Miscell. Litt. p.42 sqq. Athen. T. I, p. 133 sqq. Первый, начавшій брать деньги за уроки, былъ Протагоръ. Diog. L. IX, 52.
- ↑ Ибо прежніе — τῶν γὰρ προτέρων. Слѣдующія за этимъ слова: περὶ Ἀναξαγόρου λέγεται, хотя стоятъ во всѣхъ спискахъ, но, очевидно, должны быть признаны за глоссему и внесены въ текстъ e margine; я не перевожу ихъ по-русски.
- ↑ Мудрецъ долженъ быть мудрецомъ особенно для самого себя. Здѣсь Платонъ, кажется, указываетъ на слова Эврипида; μισῶ σοφιστήν, ὅστις οὐχ αὐτῷ σοφός. См. Matth. Fragment. Eurip. p. 388.
- ↑ А это можно опредѣлить такъ, τουτου δ᾽ ὅρος ἐστὶν ἄρα. Подъ словомъ ὅρος здѣсь разумѣется не опредѣленіе, а обусловливаніе. Поэтому въ слѣдующемъ далѣе условіи: ὅς ἂν πλεῖστον ἀργύριον ἐργάσηται, — ἂν употреблено вмѣсто ἐὰν, какъ употребляется эта частица весьма нерѣдко. Theaet. p. 208 E: τοῦτ᾽ ἄρα μὴ ἀποδεχόμεθα, ὅς ἂν λέγῃ συλλαβὴν μὲν γνωστόν καὶ ρητὸν, στοιχείον δέ τουναντίον. т.-е, ἐάν τις. Такую конструкцію допускаетъ и латинскій языкъ. Ennius. ap. Gellium VII, 17: Ea libertas est, qui pectus purum et firmum gestitat.
- ↑ О достоинствѣ ѳессалійскихъ лошадей и объ искуствѣ ѳессалійскихъ наѣздниковъ сравн. Legg. I, p. 625 D. Menon, p. 70 A. Athen. XII, D. 584 B.
- ↑ О воспитаніи юношества у Лакедемонянъ см. Xenoph. De Rep. Laced. c. II. Plutarch. inst. Lacon. § 12; Vit. Lycurg. c. 9: οὐδ᾽ ἐπέβαινε τῆς λακωνικης οὐ σοφιστης λόγων, οὐ μάντις ἀγυρτικός, οὐχ ἑταιρῶν τροφευς, ἅτε δη νομίσματος οὐκ ὀντος. Это было во времена, предшествовавшія могуществу лакедемонской республики, и приготовившія могущество ея.
- ↑ Иппіасъ приписывалъ себѣ познанія во всѣхъ родахъ наукъ, а особенно любилъ удивлять слушателей познаніями космологическими. О такой хвастливости его см. Cicer. de Orat. III, 42; Hipp. Min. p, 36 D; Prot. p. 318 E.
- ↑ Это — очень ловко схваченная характеристика Лакедемонянъ, державшихся старины и сохранявшихъ народные свои обычаи. Для нихъ, конечно, ничего не могло быть поучительнѣе исторіи великихъ предковъ, прославившихъ свое отечество.
- ↑ Объ этой рѣчи Иппіаса упоминаетъ и Филостратъ (p. 495): ἔστι δὲ αὐτῷ καὶ Τρωϊκὸς διάλογος οὐ λόγος. Что у Филострата она называется діалогомъ, а не рѣчью, въ томъ нѣтъ ничего удивительнаго; потому что и самъ Иппіасъ намекаетъ, что его сочиненіе имѣло форму діалогическую.
- ↑ Мое дѣло, τὸ ἐμὸν πρᾶγμα, т.-е. просто я. Такъ обыкновенно употреблялось это выраженіе у Грековъ. Μέμφεσθαι τουτῳ τῷ πράγματι, т.-е. порицать этотъ народъ. Такъ употребляется оно и у насъ: мое дѣло маленькое, или, мое дѣло сторона.
- ↑ Здѣсь Иппіасъ представляется такимъ эмпиристомъ, который никакъ не можетъ оторваться отъ предметовъ чувственнаго воззрѣнія и возвыситься къ идеѣ ума, созерцающаго во множествѣ прекрасныхъ вещей прекрасное само въ себѣ, какъ общій и вмѣстѣ реальный типъ ихъ.
- ↑ Какъ сладокъ ты, ὡς γλυκὺς εἶ. У Грековъ это — вѣжливое обращеніе къ такому человѣку, котораго въ собственномъ смыслѣ хотѣли бы назвать дурачкомъ, или безтолковымъ. Такъ иногда употребляли и Римляне слово dulcis. Terent. Phorm. II, 3, 64.
- ↑ Здѣсь, по всей вѣроятности, указывается на провѣщаніе, данное Мегарцамъ и записанное въ схоліяхъ Ѳеокрита XIV, 48. Оно начинается такъ: Γαίης μὲν πασης τὸ Πελασγικὸν Ἂργος ἄμεινον, ὕπποι Θρηϊκιοι, Λακεδαιμόνιαι δὲ γυναῖκες.
- ↑ У насъ, то-есть въ Элеѣ.
- ↑ Ираклитово мнѣніе, вѣроятно, выражалось такъ: «самая прекрасная обезьяна покажется безобразною въ сравненіи съ высшимъ родомъ». Это согласно и съ кореннымъ взглядомъ Ираклита, какъ философа, который вездѣ и во всемъ видѣлъ только относительность явленій, слѣдующихъ закону постепеннаго развитія.
- ↑ Продолжай учить меня, προδίδασκε, т.-е. πόρρω δίδασκε: ибо προδιδάσκειν значитъ учить кого-нибудь такъ, чтобы въ познаніи истины онъ шелъ впередъ. Euthyd. p. 302 C: Εὐφήμει τὲ καὶ μὴ χαλεπῶς μὲ προδίδασκε, Gorg. p. 489 D: Πραότερον μὲ προδίδασκε, ἵνα μὴ ἀποστερήσω ἀπό σού. Отсюда латинское praelectio.
- ↑ Ну его къ богу! βαλλ᾽ ἐς μακαρίαν, то есть βαλλ᾽ εἰς ἄδου. Отсюда былъ обычай умершихъ называть Μακαρίδας. Послѣ прилагательнаго μακαρίαν, вѣроятно, надобно разумѣть ζωήν. А иные слово Μακαρία принимали за собственное имя и разумѣли называвшуюся этимъ именемъ дочь Иракла, которая добровольно умерла за родъ Ираклидовъ. Явно, впрочемъ, что βαλλ᾽ ἐς μακαρίαν имѣло у Грековъ силу поговорки, которая соотвѣтствуетъ нашей: ну его къ Богу. Alciphr. Lib. I, Epist. 9, p. 32, Lib. III, Epist. 32, p. 344. Scholiast. Aristoph. ad Equit. v. 1148. Eustath. ad Odyss. A, p. 1405.
- ↑ Такъ какъ Танталъ, Дарданъ и Зиѳъ были божественнаго происхожденія, то для нихъ было бы нечестиво, слѣдуя понятію Иппіаса о прекрасномъ, похоронить своихъ предковъ, а для Пелопса и подобныхъ ему, которые происходили отъ смертныхъ, сдѣлать это было бы прекрасно.
- ↑ Ипп. Мнѣ кажется, то и другое — ἔμοιγε δοκεῖ ἀμφότερα. Греческій текстъ въ этомъ мѣстѣ, очевидно, перепутанъ и испорченъ. Во-первыхъ, отвѣтъ Иппіаса ἔμοιγε δοκεῖ не заключаетъ въ себѣ ни утвержденія, ни отрицанія; во-вторыхъ, въ началѣ Сократова монолога слово πότερα стоитъ внѣ всякаго, отношенія къ послѣдующему. Вмѣсто πότερα, здѣсь, по всей вѣроятности, надобно читать ἀμφότερα, и отнесть его къ отвѣту Иппіаса, монологъ же Сократа начать словомъ ἄρα, — такъ чтобы вышелъ слѣдующій порядокъ рѣчи:
Ιππ. Ἔμοιγε δοκεῖ ἀμφότερα.
Σωκρ. Ἄρα ὅ ποιεῖ φαίνεσθαι καλὰ, φαίνεται;
Ιππ. Ναὶ.
Σωκρ. Οὐκοῦν εἴπερ καλλίω κ. τ. λ. - ↑ Полезное, выгодное, τὸ ὠφέλιμον καὶ τὸ χρήσιμον. Эти слова, обыкновенно почитаемыя тожественными, филологи справедливо различаютъ. Χρήσιμον есть то, что можетъ способствовать также ἐπὶ τὸ κακὸν ἐργάζεσθαι; напротивъ, ὠφέλιμον есть собственно полезное καὶ τὸ δυνατὸν ἐπὶ τὸ ἀγαθόν τι ποιῆσαι. Heindorf.
- ↑ Слѣдующій за этимъ текстъ: Ιππ. Ταῦτα δ᾽ἴσως, ὧ Σώκρατες, κἂν παραλάθοι τὸν ἄνθρωπον. Σωκρ. Μὰ τὸν κύνα, ὦ Ἰππία, οὐχ ὃν γ᾽ ἂν ἐγὼ μάλιστ᾽ αἰσχυνοίμην ληρῶν καὶ προςποιούμενός τι λέγειν μηδὲν λέγων. Ιππ. Τίνα τοῦτον; Σωκρ. Σωκράτη τὸν Σωφρονίσκου, ὅς ἐμοἰ οὐδὲν ἄν μᾶλλον ταῦτα ἐπιτρέποι ᾶνερεύνητα ὄντα ῥαδίως λέγειν ἢ ὡς εἱδότα ἃ μὴ οἶδα, очевидно есть глосса, внесенная e margine; потому что Сократъ, ссылаясь на какого-то безотвязнаго вопрошателя и разумѣя подъ нимъ самого себя, сохраняетъ это свое incognito до конца разговора; слѣдовательно, здѣсь неумѣстно было ему объявлять, что тотъ вопрошатель есть не иной кто, какъ самъ онъ. Чтобы не прерывать хода діалога этою неумѣстною вставкою, я счелъ приличнымъ оставить ее безъ перевода.
- ↑ Не то дѣлай, что хочется, а что можется — οὐχ´ οἶα βούλεται τις, αλλ᾽ οἶα δύναται. Эту пословицу сохранилъ Свида: ζῶμεν γὰρ οὐκ ὡς θέλομεν, ἀλλ᾽ ὡς δυνάμεθα, и прибавляетъ, что она относится ἐπὶ τῶν μὴ κατὰ προαίρεσιν ζώντων κέχρηται (τούτῳ) Πλάτων ἐν Ιππία. Не худо замѣтить, что при этомъ противуположеніи понятій — βούλεσθαι и δύνασθαι — никогда не употребляется глаголъ ἐθέλειν, но всегда βούλεσθαι. Причина заключается въ самомъ значеніи этихъ глаголовъ.
- ↑ Понятія: выразимый, невыразимый — ρητόν, ἄρρητον — не то, что у математиковъ величина соразмѣримая и несоразмѣримая, а скорѣе то, что на языкѣ философскомъ называется истиною раціональною — ρητὸν, и нераціональною — ἄῤῥητὸν, или ἄλογον.