рошимъ горшечникомъ, гладокъ, круголъ и прекрасно обожженъ — (иные изъ прекрасныхъ горшковъ бываютъ съ ушками, и изъ нихъ вмѣщающіе шесть кружекъ — превосходны) — если онъ спрашиваетъ о такомъ горшкѣ, то его надобно признать прекраснымъ; ибо какъ намъ допустить, что E. прекрасное не прекрасно?
Ипп. Никакъ нельзя, Сократъ.
Сокр. Такъ и прекрасный горшокъ, скажетъ, есть прекрасное? — Отвѣчай.
Ипп. Я думаю, будетъ такъ, Сократъ. Прекрасное есть и этотъ прекрасно отдѣланный сосудъ: но все это, въ сравненіи съ прекраснымъ въ конѣ, въ дѣвицѣ и во всемъ другомъ прекрасномъ, не стоитъ разсужденія.
Сокр. Хорошо, понимаю, Иппіасъ; предлагающему такой 289. вопросъ надобно сказать вопреки слѣдующее: ты не знаешь, человѣкъ, хорошаго мнѣнія Ираклитова[1], что самая прекрасная обезьяна, содержась въ родѣ людей, будетъ безобразна, и самый прекрасный горшокъ, содержась въ родѣ дѣвицъ, будетъ безобразенъ, какъ говоритъ мудрый Иппіасъ. Не такъ ли, Иппіасъ?
Ипп. Безъ сомнѣнія, Сократъ; ты правильно отвѣчалъ.
Сокр. Слушай же. Вѣдь послѣ этого, хорошо знаю, онъ скажетъ: что же, Сократъ? еслибы кто родъ дѣвицъ ввелъ въ B. родъ боговъ, — не то же ли вышло бы, что выходитъ, когда родъ горшковъ вводится въ родъ дѣвицъ? Самая прекрасная дѣвица не явится ли безобразною? Не то же ли самое говоритъ и Ираклитъ, на котораго ты ссылаешься, что самый мудрый изъ людей, въ сравненіи съ богомъ, и по мудрости, и по красотѣ, и по всему другому, является обезьяною? — согласимся ли, Иппіасъ, что самая прекрасная дѣвица, въ сравненіи съ родомъ боговъ, безобразна?
- ↑ Ираклитово мнѣніе, вѣроятно, выражалось такъ: «самая прекрасная обезьяна покажется безобразною въ сравненіи съ высшимъ родомъ». Это согласно и съ кореннымъ взглядомъ Ираклита, какъ философа, который вездѣ и во всемъ видѣлъ только относительность явленій, слѣдующихъ закону постепеннаго развитія.
рошим горшечником, гладок, кругол и прекрасно обожжен — (иные из прекрасных горшков бывают с ушками, и из них вмещающие шесть кружек — превосходны) — если он спрашивает о таком горшке, то его надобно признать прекрасным; ибо как нам допустить, что E. прекрасное не прекрасно?
Ипп. Никак нельзя, Сократ.
Сокр. Так и прекрасный горшок, скажет, есть прекрасное? — Отвечай.
Ипп. Я думаю, будет так, Сократ. Прекрасное есть и этот прекрасно отделанный сосуд: но всё это, в сравнении с прекрасным в коне, в девице и во всём другом прекрасном, не стоит рассуждения.
Сокр. Хорошо, понимаю, Иппиас; предлагающему такой 289. вопрос надобно сказать вопреки следующее: ты не знаешь, человек, хорошего мнения Ираклитова[1], что самая прекрасная обезьяна, содержась в роде людей, будет безобразна, и самый прекрасный горшок, содержась в роде девиц, будет безобразен, как говорит мудрый Иппиас. Не так ли, Иппиас?
Ипп. Без сомнения, Сократ; ты правильно отвечал.
Сокр. Слушай же. Ведь после этого, хорошо знаю, он скажет: что же, Сократ? если бы кто род девиц ввел в B. род богов, — не то же ли вышло бы, что выходит, когда род горшков вводится в род девиц? Самая прекрасная девица не явится ли безобразною? Не то же ли самое говорит и Ираклит, на которого ты ссылаешься, что самый мудрый из людей, в сравнении с богом, и по мудрости, и по красоте, и по всему другому, является обезьяною? — согласимся ли, Иппиас, что самая прекрасная девица, в сравнении с родом богов, безобразна?
————————————
- ↑ Ираклитово мнение, вероятно, выражалось так: «самая прекрасная обезьяна покажется безобразною в сравнении с высшим родом». Это согласно и с коренным взглядом Ираклита, как философа, который везде и во всём видел только относительность явлений, следующих закону постепенного развития.
