Сокр. Стало-быть, вы назовете также прекраснымъ и полезное удовольствіе? спроситъ онъ. — Выходитъ, скажу я. А ты?
Ипп. И я.
Сокр. Но полезное, скажетъ онъ, есть то, что дѣлаетъ добро; а дѣлающее и дѣлаемое, какъ уже было найдено, отличны одно отъ другаго; слѣдовательно, ваше слово не возвращается ли къ прежнему? то-есть, ни доброе не можетъ быть 304. прекраснымъ, ни прекрасное — добрымъ, если то и другое изъ нихъ есть иное. — Всего болѣе, скажемъ мы, Иппіасъ, если только есть у насъ здравый смыслъ. Вѣдь непозволительно не соглашаться, когда говорятъ правильно.
Ипп. Но что же, наконецъ, все это значитъ, Сократъ? обрывки и обломки рѣчей, раздробленныхъ на малѣйшія части, какъ я прежде сказалъ. Между тѣмъ, прекрасно и весьма цѣнно то, чтобы быть въ состояніи произнесть превосходное слово либо въ судѣ, либо въ совѣтѣ, либо въ какомъ другомъ B. правительственномъ собраніи, къ которому могла бы быть обращена рѣчь, — произнесть слово убѣдительное, имѣющее цѣлью принесть оратору не маловажную, а величайшую награду, то-есть спасеніе его самого, его имущества и друзей. Къ этому надобно стремиться, распрощавшись со всѣми мелочными тонкостями, чтобы не показаться слишкомъ неразумнымъ, позволяя себѣ такія дурачества и такую болтливость, какъ теперь.
Сокр. Ахъ, любезный Иппіасъ! блаженъ ты, что знаешь, чѣмъ долженъ человѣкъ заниматься и уже, говоришь, довольно занимался. А меня, какъ видно, держитъ въ своей власти какая-то сверхъестественная судьба. Я блуждаю и вѣчно въ C. недоумѣніи. Когда же свое недоумѣніе открываю вамъ, мудрецамъ, вы закидываете меня обидными словами, зачѣмъ открылъ его, ибо говорите то же, что и ты теперь, будто я занимаюсь глупостями, мелочами и ничего нестоющимъ дѣломъ. Но если опять, убѣжденный вами, я говорю то же, что вы, что, то-есть, гораздо лучше быть въ состояніи составить и
Сокр. Стало быть, вы назовете также прекрасным и полезное удовольствие? спросит он. — Выходит, скажу я. А ты?
Ипп. И я.
Сокр. Но полезное, скажет он, есть то, что делает добро; а делающее и делаемое, как уже было найдено, отличны одно от другого; следовательно, ваше слово не возвращается ли к прежнему? то есть, ни доброе не может быть 304. прекрасным, ни прекрасное — добрым, если то и другое из них есть иное. — Всего более, скажем мы, Иппиас, если только есть у нас здравый смысл. Ведь непозволительно не соглашаться, когда говорят правильно.
Ипп. Но что же, наконец, всё это значит, Сократ? обрывки и обломки речей, раздробленных на малейшие части, как я прежде сказал. Между тем, прекрасно и весьма ценно то, чтобы быть в состоянии произнесть превосходное слово либо в суде, либо в совете, либо в каком другом B. правительственном собрании, к которому могла бы быть обращена речь, — произнесть слово убедительное, имеющее целью принесть оратору не маловажную, а величайшую награду, то есть спасение его самого, его имущества и друзей. К этому надобно стремиться, распрощавшись со всеми мелочными тонкостями, чтобы не показаться слишком неразумным, позволяя себе такие дурачества и такую болтливость, как теперь.
Сокр. Ах, любезный Иппиас! блажен ты, что знаешь, чем должен человек заниматься и уже, говоришь, довольно занимался. А меня, как видно, держит в своей власти какая-то сверхъестественная судьба. Я блуждаю и вечно в C. недоумении. Когда же свое недоумение открываю вам, мудрецам, вы закидываете меня обидными словами, зачем открыл его, ибо говорите то же, что и ты теперь, будто я занимаюсь глупостями, мелочами и ничего нестоющим делом. Но если опять, убежденный вами, я говорю то же, что вы, что, то есть, гораздо лучше быть в состоянии составить и
