Ипп. Но я говорилъ не о богахъ.
B.Сокр. И не о герояхъ, какъ видно.
Ипп. Даже и не о дѣтяхъ боговъ, сколько ихъ ни было.
Сокр. Но о тѣхъ, сколько которыхъ не было?
Ипп. Конечно.
Сокр. Стало-быть, по твоему же опять, какъ видно, мнѣнію, изъ героевъ Танталу, Дардану и Зиѳу принадлежитъ ужасное, нечестивое и постыдное, а Пелопсу и другимъ такого же происхожденія — прекрасное[1].
Ипп. Мнѣ кажется.
Сокр. Такъ тебѣ кажется то, скажетъ онъ, чего прежде ты не говорилъ, что, то-есть, погребать предковъ и быть погребеннымъ C. отъ дѣтей иногда и для нѣкоторыхъ бываетъ постыдно, — даже, какъ видно, еще болѣе; и нельзя, чтобы такое прекрасное бывало и было для всѣхъ, какъ теперь сталось съ этимъ-то, или, какъ прежде съ тѣми — съ дѣвицею и горшкомъ; всего же смѣшнѣе, что для однихъ оно оказывается прекраснымъ, а для другихъ непрекраснымъ. Итакъ, ты и теперь еще, Сократъ, скажетъ онъ, не въ состояніи отвѣчать на вопросъ о прекрасномъ, что̀ такое оно. — Такія-то и подобныя оскорбленія нанесетъ онъ мнѣ справедливо, если я такъ D. отвѣчу ему. По большей части въ этомъ видѣ, Иппіасъ, идетъ бесѣда его со мною. Но иногда, какбы сжалившись надъ моею неопытностью и неученостью, онъ самъ наводитъ меня вопросами на то, не такимъ ли чѣмъ-нибудь кажется мнѣ прекрасное, либо что другое, о чемъ случается ему спрашивать, или что бываетъ предметомъ рѣчи.
Ипп. Какъ это понимаешь ты, Сократъ?
Сокр. Я разскажу тебѣ. — Перестань-ка давать такіе отвѣты, чудный Сократъ, говоритъ онъ; ибо они слишкомъ простоваты и удобоопровергаемы: но разсмотри слѣдующее. Не
- ↑ Такъ какъ Танталъ, Дарданъ и Зиѳъ были божественнаго происхожденія, то для нихъ было бы нечестиво, слѣдуя понятію Иппіаса о прекрасномъ, похоронить своихъ предковъ, а для Пелопса и подобныхъ ему, которые происходили отъ смертныхъ, сдѣлать это было бы прекрасно.
Ипп. Но я говорил не о богах.
B.Сокр. И не о героях, как видно.
Ипп. Даже и не о детях богов, сколько их ни было.
Сокр. Но о тех, сколько которых не было?
Ипп. Конечно.
Сокр. Стало быть, по твоему же опять, как видно, мнению, из героев Танталу, Дардану и Зифу принадлежит ужасное, нечестивое и постыдное, а Пелопсу и другим такого же происхождения — прекрасное[1].
Ипп. Мне кажется.
Сокр. Так тебе кажется то, скажет он, чего прежде ты не говорил, что, то есть, погребать предков и быть погребенным C. от детей иногда и для некоторых бывает постыдно, — даже, как видно, еще более; и нельзя, чтобы такое прекрасное бывало и было для всех, как теперь сталось с этим-то, или, как прежде с теми — с девицею и горшком; всего же смешнее, что для одних оно оказывается прекрасным, а для других непрекрасным. Итак, ты и теперь еще, Сократ, скажет он, не в состоянии отвечать на вопрос о прекрасном, что̀ такое оно. — Такие-то и подобные оскорбления нанесет он мне справедливо, если я так D. отвечу ему. По большей части в этом виде, Иппиас, идет беседа его со мною. Но иногда, как бы сжалившись над моею неопытностью и неученостью, он сам наводит меня вопросами на то, не таким ли чем-нибудь кажется мне прекрасное, либо что другое, о чём случается ему спрашивать, или что бывает предметом речи.
Ипп. Как это понимаешь ты, Сократ?
Сокр. Я расскажу тебе. — Перестань-ка давать такие ответы, чудный Сократ, говорит он; ибо они слишком простоваты и удобоопровергаемы: но рассмотри следующее. Не
————————————
- ↑ Так как Тантал, Дардан и Зиф были божественного происхождения, то для них было бы нечестиво, следуя понятию Иппиаса о прекрасном, похоронить своих предков, а для Пелопса и подобных ему, которые происходили от смертных, сделать это было бы прекрасно.
