Белорусские древности/Глава 6

«Белорусские древности» — Глава VI. Древние храмы витебской губернии.
автор А. М. Сементовский

Источник: А. М. Сементовский. «Белорусские древности». — С.-Петербург: Типо-литография Н. Степанова, 1890. — С. 102—121.

Глава VI.

ДРЕВНИЕ ХРАМЫ ВИТЕБСКОЙ ГУБЕРНИИ.

Причины исчезновения памятников православия. — Числовые данные о богослужебных зданиях Полоцкой епархии. — Древняя церковь Спаса. — Время, место и обстоятельства заложения преп. Евфросинией девичьего монастыря и сооружение в нём церкви Спаса. — Описание этого храма. — Исторические судьбы храма и монастыря до возвращения их в православное ведомство. — Древняя Борисоглебская церковь. — Впечатление производимое монастырем. — Церковь св. Параскевии-Пятницы. — Время сооружения Борисоглебской церкви. — Монастырские укрепления. — Осада его Кунцевичем. — Исторические судьбы монастыря. — Настоящее состояние храма. — Развалины Пятницкой церкви. — Витебский, единоверческий св. Благовещенский храм вид и описание его. — Кем и когда сооружен сей храм. — Исторические судьбы его. — Древние колокола. — Настоящее положение церкви. — св. Троицкий храм Витебского Маркова монастыря. — Вид и описание его. — Время постройки. — О монастыре вообще. — Другие монастырские храмы и здания — Общий вид обители.

Много исторических памятников в Белоруссии истреблено временем, еще более невежеством и равнодушием. К счастью сохранилось еще несколько драгоценных памятников, знаменующих исторический рассвет этой страны.Киркор.

Казалось бы, что земля кривичей и полочан, составляющая ныне, так сказать, ядро Витебской губернии, просветясь почти десять веков тому назад христианством, должна была бы сохранить в себе много древних храмов с их утварью и убранством но, к сожалению, на деле выходит совершенно иначе.

Вследствие религиозной нетерпимости поляков, усердной заботливости приютившихся в Полоцке, по милости русской Императрицы, Иезуитов, наконец, вследствие двух сот сорока-летнего господства в Белоруссии унии и почти поголовного ополячение местного дворянства, даже принадлежавшего к лучшим русским фамилиям, памятники древнего православия исчезли, или потерпели в наружности свой столько изменений, что потеряли свой первообраз до неузнаваемости. К счастью сохранились еще три, четыре древних храма, знаменующих исконное господство в этом крае православия и русской народности.

Мы посвятим настоящую главу описанию их; но прежде скажем несколько слов о числе православных храмов Витебской губернии.

В настоящее время, по словам памятной книжки Витебской губернии, за текущий 1889 год, в Полоцкой епархии числится — 466 церквей, 33 часовни, 4 мужских и 3 женских монастырей. Из этого числа, по замечанию того же издания, только пятая часть православных храмов возникла ранее текущего столетия. По сведееням же, собранным нами, оффицальным путем, двадцать лет тому назад, и напечатанным в памятной книжке виленского генерал-губернаторства на 1852 год, в то время в Витебской губернии числилось 564 православных богослужебных здания, не включая в этот счет восьми единоверческих, из них три каменных и 5 деревянных, именно:

	К.	Д.	Ж.	Всего.
Соборов	9	-	-	9
Приходских церквей	57	236	-	293
Приписных	8	58	1	67
Кладбищенских	10	62	-	72
Домовых	6	2	-	8
Часовен	10	92	-	102
В 8 монастыр., церквей	14	9	-	23
____________________________________________
Всего	114	459	1	574

Из 172-х православных церквей только две монастырских: Спаская и Борисоглебская, сооружены ранее XVII века; семь по времени сооружения принадлежат XVII и семьдесят семь XVIII векам. Все остальные, включая в их число и те, год сооружения коих непоказан, несомненно сооружены в текущем столетии.

Не причисляя к построенным ранее XVII века церквам полоцкую Софийскую, как перестроенную иезуитами с изменением фасада и размеров^[1], мы упомянем еще о свято-Благовещенской единоверческой церкви города Витебска.

В каком именно году сооружена преподобною Евфросиниею — княжнею полоцкой^[2] в основанной ею близ города Полоцка, в местности называвшейся Сельцо, девичей обители, ныне существующая каменная церковь Всемилостивейшего Спаса, ни предания, ни летописи ответа не дают; несомненно одно, что храм сей заложен и построен в начале второй половине XII века, именно: между 1150 и 1160 годами.

В том же месте, где находится ныне каменная церковь Спаса была до сооружения её деревянная во имя Преображения Господня; при ней то устроила св. Евфросиния девичью обитель по особому о том указанию Божию.

О событии этом летописцы повествуют так: св. Евфросиния узрев в сонном видении ангела, который взял ее за руку, вывел за город, на место называемое Сельцо, где находился загородный дом Софийского собора и при нём церковь Преображения Господня сказал: „подобает ти зде пребыти, хощет бо Бог тобою на сем месте многих наставити на спасение“, сообщила о сем епископу Илии, которые в тоже время также видел во сне ангела Господня сказавшего ему: „веди рабу Божию Евфросинию к церкви Спасителевой, яже в Сельце и всели ее при той церкви, яко да будет там монастырь освященных Богу дев, ихже хощет спасти сею рабою своею“.

Исполнив повелние Господне, преподобная Евфросиния усердно занялась устройством своей обители и скоро привлекла в нее многих благочестивых дев лучших родов, искавших спасения в молитве и трудах. В числе первых приняла иночество родная сестра преподобной, княжна Градислава, скрывшая свое светское величие под скромным монашеским именем Евдокии, а затем вскоре и двоюродная её сестра, дочь князя Бориса — Звенислава, променявшая шумные мирские удовольствия на тихую монашескую жизнь и принесла с собою в дар монастырю: „драгоценные одежды, утварь и брачные украшения“. — Звенислава была уже невестой, когда Господь призвал ее в число своих избранных под именем Евпраксии.

Видя затем „день от дня умножающиеся сестры и распространяющуюся обитель“, преподобная Ефросиния вознамерилась соорудить, на место прежней деревяной церкви новую каменную, во имя Спасителя; что при особом покровительстве Божием, совершилось в течении одного года. Церковь эту, существующую по ныне, освятил преемник епископа Илии — Дионисий, (рис. 65).

Рис 65.
Общий вид полоцкого девичьего Спасо-Евфросиньевского монастыря.
Монастырский парк. Новая кам. колокольня. Древняя церковь Спаса. Теплая церковь Пр. Евфросинии. Дом церковного причта.

На прилагаемом рисунке читатели усмотрят как точное, по последней фотографии, изображение древней, каменной церкви Всемилостивейшего Спаса, занимавшей средину монастырского двора, так новую теплую церковь во имя преподобной Евфросинии и колокольню с двумя под ней келиями.

Спасская церковь в основании своем представляет удлиненный параллелограм, размеры её снаружи почти такие же как и Борисоглебской монастырской церкви, о чём скажем ниже.

Внутри же Спасская церковь, значительно менее Борисоглебской. Стены храма гладкие с очень узкими сверху закругленными окнами, помещенными в нишах. Над входной дверью довольно широкое окно позднейшей формы. Алтарная стена закруглена. Крыша двускатная; над фронтоном и дверью кресты; посреди крыши возвышается купол слабо освещающий средину церкви своими узкими окнами. Тяжелые своды, поддерживаются двумя массивными столбами, сильно стесняющими церковь. Значительная толщина столбов и расположенiе их по сторонам средней части церкви, как бы делит ее надвое, закрывая бока иконостаса. Ныне иконостас деревянный; но первоначально, как можно думать по некоторым признакам, был каменный^[3]. Широкие далеко выдающиеся внутрь храма хоры также покоятся на двух массивных столбах. По сторонам хор имеются две малые келии, слабо освещаемые малыми круглыми окнами, пробитыми в стенах, в коих устроена и узенькая лестница, с крутым подъемом, ведущая в келию преподобной Евфросинии. В келии этой хранятся древнейшие святыни монастыря — кресты преподобных Евфросинии и Параскевии^[4], о коих скажем ниже. Алтарь церкви, по древнему обыкновению делится на три части из коих в средней помещается престол, в правой — ризница, а в левой жертвенник. Храм Всемилостивейшего Спаса, как и обитель преподобной Евфросинии разделяли общую судьбу Белоруссии вообще и Полоцка в особенности. Нашествие на Русь татар побудило монахинь оставить монастырь и искать спасения в бегстве; многие из них и по миновании опасности не вернулись, а в числе их и преподобная Параскевия, отправившаяся, по словам польских летописцев в Рим на поклонение св. мощам апостолов Петра и Павла, где по кончине её, в 1239 году, была причислена к лику святых.

Завоевание Полоцка царем Иоанном Васильевичем Грозным в 1563 году имело те же последствия для монастыря как и набег татар. Напуганные рассказами о жестокостях Грозного несчастные монахини бежали из своей мирной обители, в коей поселился со своими приближенными боярами царь Иоанн.

Во всё продолжение владычества в Полоцке Грозного т. е. до 1579 года и после взятая города королем Стефаном Баторием Спасо-Евфросиньевский монастырь оставался в пусте. Всё что было в нём более ценного и чтимого, частью унесено при бегстве монахинями, частью по распоряжению царя увезено в Россию. Драгоценный же крест устроенный преподобной Евфросинией был передан на хранение в Софийский собор.

Баторий овладев Полоцком учредив в нём Иезуитский коллегиум и отдал Иезуитам, в числе прочих православных монастырей и опустелый Спасский,^[5] где некоторое время помещался сам. Должно однако же заметить: что церковь Спаса перешла к Иезуитам будучи уже в развалинах что ясно выражено в грамоте короля Стефана Батория, на основание в Полоцке иезуитской коллегии и присвоение ей всех полоцких православных церквей и монастырей, с их отчинами и имуществом, за исключением только архиепископской кафедры от 20 января 1582 года. В грамоте этой при перечислении отдаваемых Иезуитам монастырей и храмов говорится: „женский называемый игуменьевским (hegumeniae) монастырь св. Спаса (Spasa) коего храм, близкий к разрушению (ruinosum), еще виднеется над рекою Полотою“.

Иезуиты обратили церковь Спасса в костел; устроили под ним обширный склеп для погребения членов своего ордена.

По удалении Иезуитов из Полоцка в 1821 г. церковь Спаса и монастырь, в котором во время владычества Иезуитов был выстроен каменный двухэтажный дом (ныне настоятельский) вместе с другими Иезуитскими зданиями были, по Высочайшему повелению переданы монахам Пиарского ордена.

Чрез десять с небольшим лет именно в 1832 году, по случаю занятья бывших Иезуитских зданий под кадетский корпус, Пиаре были переведены в другие римско-католические монастыри, а Спасская церковь, со всеми принадлежащими монастырю угодиями и имениями передана в православное духовное ведомство.

Спустя почти сто лет после взятия Полоцка грозным, именно в 1654 году, городом этим овладел царь Алексей Михайлович, который и прибыл в него 5-го июля 1656 года, а 8 числа посетил бывший Спасский монастырь, где на другой день было освящение церкви преображение Спасово. Чрез десять дней царь выехал к войску, стоявшему под Ригой, а 12 октября снова вернулся в Полоцк, причем возвратил православному духовенству все имения, отошедшие от них к иезуитам при короле Батории.

По возвращении, на основании Андрусовского договора в 1677 году города Полоцка Польше Спасо-Евфросиньевская обитель снова перешла во власть иезуитов.

В 1705 году, в эпоху войны Августа II с шведским королем Карлом XII, царь Петр I как союзник Августа II, занял Полоцк и поселился, вместе с командовавшим войсками князем Меншиковым, в келиях Спасского монастыря, где еще хозяйничали иезуиты.

Двенадцатый год не прошел бесследно для несчастной обители. В двукратное пребывание у Полоцка французской армии, первый раз на победоносном пути её в Москву 4, 5 и 6 августа, а второй при постыдном бегстве из России 4 и 6 октября 1812 года, стены святой обители не раз обагрялись кровью, пули и ядра пытались сокрушить их многовековую мощь; но благое провидение и на этот раз спасло древний храм Спаса и состоящую при нём обитель.

По удалении из Полоцка, как было сказано выше, в 1821 году иезуитов, а в 1832 году заменивших их Пиаров и по передаче Спасо-Евфросиньевского монастыря в духовное ведомство православного исповедания, настала эпоха его восстановления и возобновления.

Седьмого августа 1833 года, после очистки и необходимых исправлений, перенесен был в церковь Спаса, из Полоцкого Богоявленского монастыря небольшой, временный иконостас, и совершено освящение самого храма. Всё это было сделано на скоро, чтобы удовлетворить желание православного населения, жаждавшего скорейшего возобновления в сем древнем храме православного Богослужения.

В том же году последовало Высочайшее повеление: о немедленном рассмотрении в строительном комитете, представленных генералом-губернатором планов возобновления сего храма, что и было исполнено.

Возобновленная церковь украсилась трехъярусным позолоченным иконостасом, стены, по древнему местами уцелевшему под побелкой письму, расписаны заново возможно верным изображением, тех самых событий, лиц и надписей какие виднелись из под штукатурки и слоев побелки.

По случаю рассмотрения в строительном комитете, представленных князем Хованским, проектов возобновления Спасской церкви, в журнале М. В. Д. были напечатаны план и фасад древней церкви, с пояснением что: „сия церковь именуемая по белорусскому наречию Спасо-Юровичи (Спас-Георгиев) сохраняет доселе как и снаружи, так и внутри не изглаженные временем признаки священной древности. Образ построения, необыкновенная толщина каменных стен с малыми узкими окнами, иконное стенное писание в старинном греческом вкусе, сохранившееся от повреждения, и древние надписи подтверждают истину исторических указаний“. — По возобновлении церкви Спаса, согласно Высочайшим повелениям и указаниям строительного комитета, было приступлено к восстановлению самой обители. Это важное в судьбе её событие свершилось на другой год по воссоединении униятов т. е. в 1840 году. Вершителем его был преосвященный Исидор, ныне Митрополит Новгородский и С.-Петербургский.

Монастырь был восстановлен под древним названием девичьего Спасо-Евфросиньевского, с причислением его к первому разряду монастырей.

Первой настоятельницей его была, переведенная сюда из верхне-замкового униятского монастыря Инокентия Кулешанка.

С этого момента начинается новая история жизни монастыря и его святых храмов, — для написания которой еще не настало время.

Рис. 66.
Древняя Борисоглебская церковь.

Вот и еще храм и еще памятник древнего православия полочан, стены которого могут объяснить многие страницы истории местного края. Мы указываем вам читатель на Полоцкий в древности Бельчицкий — Борисоглебский бывший мужской монастырь, а ныне приписной к вышеописанной девичей Спасо-Евфросиньевской обители, скромно возвышающий кресты свои на левом берегу реки Западной Двины, при впадении в нее небольшой речки Бельчицы. (рис. 66).

Непривлекательна местность монастыря, не горят золотом кресты главы церковные, не поражает взор ваш ни громадность зданий монастырских, ни величие архитектуры их; вид обители такой скромный, такой печальный, что кажется, будто бы время забыло стереть с лица земли этот, давно свершивший свое историческое назначение памятник старины.

Но вот до слуха нашего долетает тихий, плачевный звук монастырского колокола, сквозь полуоткрытую дверь ограды видны две, три человеческие фигуры, медленно двигающиеся из монастырского дома в храм. Войдем и мы за ними в мирную обитель, чтобы узнать прошедшую и настоящую жизнь её.

Вот мы в монастырской ограде. Почти насупротив ворот стоит небольшое, четырех угольное, с растрескавшимися и почерневшими стенами, венчанное поверх плоской крыши небольшим куполом здание главной монастырской церкви во имя св. князей Бориса и Глеба.

При первом взгляде на храм, на толщину его стен, форму и способ кладки кирпича, на узкие приземистые двери, на заделанные ниши старинных окон и наконец, на малый деревяный куполок поверх плоской крыши, — ясно видишь, что сей храм принадлежа к XII или XIII веку, был не раз переделываем, прежде чем получил эту наружность, в какой представляется ныне очам нашим.

В нескольких шагах левее Борисоглебской церкви стоит 2-х этажный, неоштукатуреный дом, назначенный для игумена и братии; дом этот связан длинным, но узким бревенчатым коридором с другим монастырским храмом, то есть с теплой церковью во имя святой Параскевы. Прибавим к этим зданиям небольшой, деревянный сарайчик, помещенный насупротив входа в Борисоглебскую церковь, вы одним, так сказать, взглядом обнимете всю скромную внутреннюю картину некогда славной и богатой Борисоглебской обители. — Не лучше рисуется обитель это и с противоположного городского берега Западной Двины; вся разница в том, что оттуда взор наш обнимает всю монастырскую усадьбу, опоясанную красной кирпичной стеной, да Несколько тенистых лип роскошного зеленью своей листвы смягчает общий грустный колорит картины (рис. 67).

Рис 67.
Церковь во ими св. Параскевии-Пятницы.

Теплая церковь, во ими св. Параскевии-Пятницы построена около 1670 года заботливостью бывшего настоятеля Борисоглебского монастыря, архимандрита Чудовского.

Ксенофонт Антонович Говорский писал, что на сооружении сей Пятницкой церкви архимандрит Кесарий Чудовский употребил кирпичь из развалин древней церкви того же имени, о коей мы скажем ниже. Это не совсем верно. Быть может архимандрит Чудовский и употребил некоторое количество кирпича, взятого из близ лежавших развалин древней Параскевиевской церкви, что было весьма естественно и удобно; но главнейшим материалом для этой постройки, несомненно служит новый кирпич, в чём мы имели случай убедится лично при тщательном осмотре, в 1865 году Борисоглебского монастыря. Мнение наше разделял и господин Струков, осматривавший Пятницкую церковь годом ранее нас.

Церковь св. Параскевии при двух саженной ширине внутри, имеет в длину от входа до алтаря семь сажен. Иконостас её каменный, с такими узкими простенками, что местные иконы помещены на откосах царских врат.

Из старинных образов по живописи более замечательны: Иоанна Златоустого и Амвросия Медиоланского, первый в греческой, а попоследний в римской митрах, оба они больших размеров, вставлены в прочные деревянные рамы и повешены один против другого.

Местные образа Божией Матери и Спасителя остались от старого иконостаса древней церкви, оба они покрыты серебряными ризами. Божия Матерь изображена держащей на левой руке Младенца Иисуса, а в правой цветущую ветвь. Правая рука Предвечного Младенца изображена двуперстно благословляющею, а в левой находится шар, с изображением на нём солнца и луны.

У ног Богоматери стоит коленопреклоненная св. мученица Васса, с восьмиконечным крестом в правой руке. На образе Спасителя, у ног Его, изображены: св. Михаил, епископ Синатский и св. мученик Феодор Стратилат. Образа эти писаны на липовых досках по полименту; надписи на них начертаны славянской вязью.

За престолом на стене, па простой деревянной доске, изображена Богоматерь с держащим в левой руке красную ложку Младенцем Иисусом.

Вот всё, что показалось нам почему либо заслуживающим внимания из находящегося в храме св. Параскевии, вид коего находится пред очами читателя.

Основание Борисоглебского монастыря приписывают внуку литовского князя Мингайлы, полоцкому князю Борису Генвиловичу, относя это событие к концу XII века, именно к 1190 году. Какова была первоначальная монастырская церковь, каменная или деревянная, и где именно она находилась, на месте ли настоящей, в большем или меньшем отдалении от неё, — сведений не имеется. Судя по сказанию Стрыйковского,^[6] следует допустить, что ныне существующая каменная церковь, во имя св. Бориса и Глеба, заложена в 1217, а окончена в 1222 году. Что церковь построена не позже XIII века, это доказывается величиной и формой кирпичей, имеющих, при 1⅝ англ. дюймов толщины, 13 дюймов в длину и 8½ дюймов в ширину; так равно способом кладки его и составом цемента, толщина слоев коего простирается от З½ до 5 англ. дюймов, а равно самой формюй здания и внешним его видом.

По словам того же историка видно, что князь Борис на сооруженияе этого храма привозил строевой материал, т. е. кирпич и известь из Ливонии, сплавляя таковой по р. Западной Двине. Стрыйковский на основании какой то древней летописи, свидетельствует, что будто бы в память благополучной доставки к монастырю строевых материалов, князь Борис велел высечь на камне, лежащем в русле р. Двины, верстах в семи за городом Дисной, крест с надписью: „Вспомози Господи раба своего Бориса, сына Генвилова“ ^[7].

К. А. Говорский основываясь на свидетельстве Стрыйковского и древних актов, говорит, что Борисоглебский монастырь в древности был обнесен каменной стеной, над которой, во многих местах, возвышались башни и бойницы, что придавало ему вид и значение крепости, внутри которой, еще во времена князей Владимирова рода, находились княжеские терема и, быть может древнейшая из каменных полоцких церквей, — церковь во имя св. Параскевии, от которой остался один только фундамент и которую, впрочем уже полуразрушенную, видел польский летописец, каноник Стрыйковский, живший в половине XVI века.

В русских и ливонских летописях не однажды упоминается об осаде этого монастыря Ливонцами и упорной защите его Полочанами, предводительствуемыми их князьями, чем доказывается, что монастырь был в средине крепости. Каменная стена с бойницами н башнями, о которой упоминает Говорский, существовала еще в хорошем виде, во времена полоцкого униатского архиепископа Иосафата Кунцевича (т. е. в начале XVII века), который, в качестве архимандрита сего монастыря, по Смерти своего предместника, архиепископа Гедеона Брольницкого, хотел вступить во владение оным, но ктиторы монастыря, Корсаки, Щиты и другие православные бояре бывшего полоцкого воеводства, поставив на бойницах пушки, засели в нём со множеством вооруженного народа, чтобы силою оружия отстоять сей искони православный монастырь от посягательства на него униатского архиерея. С своей стороны Иосафат, после тщетных увещаний передать ему как законному настоятелю, утвержденному в сем сане королем, — монастырь, осадил его войсками, составлявшими постоянный гарнизон Верхнего и Нижнего полоцких замков, при содействии множества вооруженных католиков и униатов, для чего были свезены на лодках по р. Двине из Верхнего замка осадные орудия и поставлены на земляных окопах, нарочно по сему случаю устроенных на берегу р. Двины, против монастыря. В конце одинадцатого дня осады была пробита в монастырской стене брешь, чрез которую победоносно вошли в обитель приспешники Иосафата. Завладев таким способом Борисоглебским монастырем архиепископ Кунцевич приказал разрушить окружающие его укрепления до основания.

В 1563 году царь Иоанн Васильевич Грозный, завоевав Полоцк, отдал Борпсоглебский монастырь, со всеми принадлежавшими ему имениями Корсакам и Щитам, обязавшимся за то строить и содержать в исправности задвинские пограничные замки; это обстоятельство еще более способствовало к расстройству монастырских дел и к обеднению обители. — С переходом Полоцка при Стефане Баторие к Польше, обстоятельства монастыря не переменились к лучшему: им по прежнему владели Корсаки, а часть имений перешла в руки Щитов, Соломерецкого и князя Друцкого-Сокольницего. Когда же Полоцкий архиепископ Феофан Рыпинский женил сына своего на дочери одного из Корсаков, то, вместо ограждений прав церкви, дал своим родственникам уступочную грамоту на всё монастырское имущество. Только в 1597 г. архиепископ Герман Загорский позвал к суду неправильно захвативших в свои руки монастырское имущество: Корсаков, Щитов, Соломерецкого и князя Друцкого-Сокольницкого, которые боясь последствий суда в их неправом деле, миролюбно обязались ежегодно давать в пользу монастыря по 30 копь грошей, по 20 бочек ржи, и по 25 бочек ярового хлеба, и кроме того приняли на себя исправление монастырских церквей и постройку новых келий. Загорский хотя и улучшил материальные средства монастыря, но будучи ревностным поборником принятой им на Брестском соборе унии в 1596 г., обратил в оную и монастырь; однакож по смерти его, Корсаки, остававшиеся еще в православии, изгнав униатских монахов, снова обратил монастырь в православие. Наконец в 1618 г. архиепископ Иосафат Кунцевич, как было объявлено выше, силою отнял от православных Борисоглебский монастырь, населил его униатскими монахами.

С 1654 по 1667 г., т. е. во всё время принадлежности Полоцка, по случаю завоевания его царем Алексеем Михайловичем России, Борисоглебский монастырь снова был возвращен православию; но с переходом этого города, на основании Московского договора 1686 года, к Польше, он опять сделался достоянием униатских монахов, во владение коих и состоял по день общего воссоединения униатов к православию.

В 1842 году населенные имения Борисоглебского монастыря поступили в казну а сам он причислен в разряд заштатных, с наделом на издержки его 150 десятин пахатной и сенокосной земли, озером, мельницею и с ежегодным отпуском из казны по 290 рублей.

Борисоглебская церковь, изображение которой помещено нами выше, имеет в длину 9, а в ширину — сажень^[8]. Внутренние размеры храма, как по причине толщины стен, так и потому, что для помещения ризницы отделено довольно большое пространство за алтарной стеной — гораздо меньше. Иконостас деревянный,^[9] двух-ярусный, взятый из Струньской бывшей архиерейской церкви. Все образа нынешнего иконостаса новые, по крайней мере не древние, и не те, кои были на каменном иконостасе, за исключением двух местных — Спасителя и Богоматери, украшенных серебряными ризами.

Своды и стены храма дали сильные трещины, в особенности правая алтарная стена и свод над жертвенником; вообще храм видимо приходит в разрушение и скоро, очень скоро, если не будет принято энергических мер к сохранению этого замечательного памятника нашего православия, он разрушится на глазах равнодушных к своему славному прошедшему современников; уже и теперь никто не решается взобраться под плоскую крышу храма, боясь, чтобы не рухнулся свод его.

Внутри храма, на задней стене, под хорами, с правой стороны, из-за толстого слоя известковой обмазки виднеются остатки древних фресков. Колорит рисунка и поставка ног фигуры сильно напомнили нам фрески киевского Софийского собора.^[10]

Под алтарем храма устроен глубокий погребальный склеп, в котором покоятся тела бывших настоятелей монастыря, а в том числе и Кесария Чудовского^[11].

О Чудовском живет в народе предание, что он был человек строгой монашеской жизни, набожный и трудолюбивый. Нам указывали на остатки фундамента от келии этого труженика, находящиеся в углу монастырской ограды, в саду; здесь мы нашли еще уцелевшую наружную стену келии, на которой сохранились украшавшие ее арабески.

На восточной стороне двора монастырского, в 30 саж. от Борисоглебской и в 10 саженях от Параскевиевской церкви, среди покрывающего двор, зеленого дерна, виднеются остатки фундамента от древней, быть может, первой в Полоцке, Пятницкой или св. Параскевиевской церкви. Развалины эти существовали уже во времена Стрыйковского, т. е. в XVI веке, и тогда уже почитались древностью, по этому предание народа о постройке храма этого раньше, чем сооружена Спасская церковь нынешнего Спасо-Евфросиньевского девичьего монастыря, весьма правдоподобно, впрочем, судя по размерам кирпича, способу кладки и наконец по размерам и фигуре фундамента, очевидно, что церковь эта не могла быть сооружена позже XIII века.

Судя по фундаменту, древняя церковь св. Параскевии должна была иметь в длину, вместе с средним выступом алтарней стены, около 75 фут., в ширину 49 фут. (рис. 68).

Рис. 68.
План фундамента древней Параскевиевской церкви снятый в 1865 году.

Фигура ее представляет четырехугольник, с тремя полукруглыми выступами алтарной стены, из коих средний выступ был вдвое больше крайних. Внутри храма находится четыре круглых, имеющих по 7 футов, в дхаметре, столба, которые, вероятно, поддерживали арки или своды, подобно тому как это сделано в Спасо-Ефросиньевском монастыре. Пред главным фасадом церкви лежит большая куча щебня оставшегося, вероятно, от бывшего притвора. Есть предание, не выдерживающее, впрочем, критики, о том, что древняя церковь св. Параскевии была соединена подземным ходом с Спасо-Евфросиниевским моиастырем и церковью св. Софии, бывшей в Нижнем замке. Нам рассказывали также о находке, лет 50 тому назад, близ фундамента алтарной стены развалин, значительного числа больших оловянных сосудов^[12]. Всё это дает право предполагать, что тщательные археологические разведки на месте бывшей древней Параскиевской церкви могли бы иметь, если не богатые, то во всяком случае, интересные для истории последствия.

Переходим к описанию последнего из древнейших храмов Витебской губернии каменной, приходской Свято-Благовещенской единоверческой церкви, в г. Витебске находящейся.

Почти в равном расстоянии от Рынковой и Заручевской Свято-Воскресенских церквей, с правой стороны Замковой улицы, идущей от соборной площади к р. Западной Двине и Заручевскому мосту, на малой площадке, теснимой громадным зданием бывшего фарнского костела^[13] и двором упраздненного Мариавитского монастыря, стоит одиноко, обратясь главным ходом к забору ветхого костельного домика, древнейший памятник православия витеблян — Свято-Благовещенская единоверческая приходская церковь, имеющая такой вид: (Смотри ниже рис. 69).

Толстые стены, узкие, высокоподкатые от земли, окна и несоразмерно большой восьмигранный купол, при легкой, как бы случайно попавшей на переднюю часть крыши, колокольной башенки, резко выделяют этот храм не только из группы окружающих его но даже из всей церковной семьи Витебска.

Благовещенская церковь представляет снаружи вид, продолговатого четырех-угольника с закругленной алтарной стеной.

Рис. 69.

С правой стороны её имеется двух этажная каменная пристройка, крытая железом в один скат. В верхнем этаже пристройки помещается училище для детей единоверцев а в низу квартиры сторожа и пономаря. До 1862 года т. е. до преобразования храма в настоящий его вид и до передачи его единоверцам в верхнем этаже пристройки помещалась зимняя церковь во имя Покрова Пресвятыя Богородицы, но с устройством печей в большом храме, помещение её о6ращено в училище, а бывшие погреба приспособлены для житья причетника и сторожа.

До описанной нами переделки сего храма на алтарной стене его, противу царских врат, была с незапамятных времен вырезана надпись, гласившая: что в этом самом алтаре убит католиками православный священник. — Надпись эта при перестройке рабочими сглажена.

Внутреннее помещение храма соответствует его наружности: оно представляет вид четырехугольника, при длине, от входа до алтарной стены, 22½ аршина и при 12½ аршинах ширины. Алтарь отделен от внутренней части храма, а сия последняя от передней или хоровой, каменными стенами, что придавая зданию особую прочность, значительно уменьшает его вместительность.

Рис. 70.

Вот план св.-Благовещенской церкви. Светлая тут обозначает позднейшие достройки (рис. 70).

Предание говорит, что будто бы храм этот соорудила великая княгиня Ольга, супруга Игоря, во время путешествия своего по областям княжества. Летописи действительно упоминают о путешествии в. кн. Ольги по р. Мсте и о повелении её, в видах удобнейшего взыскания податей, разделить жителей на погосты, т. е. приходы; но показаниям этим никак нельзя доказывать верности народного предания, которое тем не менее должно же иметь какое либо основание; принимая же во внимание, что во время Ольги, т. е. в половине X века, христианство еще только начинало проникатся в Витебск, — сооружение этого храма должно отнести к гораздо позднейшему времени, именно, придерживаясь указанию Стрыйковского, к началу XIV века. По словам этого летописца, Благовещенская церковь построена в Нижнем замке, напротив Пречистенской башни, литовским князем Ольгердом, имевшем в супружестве сперва витебскую княжну Марию Ярославовну, а потом Улиану Александровну тверскую, отличавшуюся приверженностью к Православию и любовью к созиданию храмов Господних. Так или иначе, но Богословская церковь существует более пятисот лет.

И сколько в этот пятивековой период времени, храм сей вытерпел гонений! сколько раз переходил он из рук в руки, то от первых жиздителей его — православных к униатам, то от сих последних к первым и обратно, пока, наконец, в 1849 г. не перешел к воссоединившимся православию — единоверцамь. Трудно с точностию, да и нет, надобности, определять годы этих перемен в судьбе храма, но кажется безошибочно можно указать на 1619 и 1831 годы, как на начало и конец принадлежания храма униатам и католикам. Мы указываем на 1619 год, как на время обращения православной Благовещенской церкви в униатскую, на основании следующих фактов: а) донесения полоцкого возного Ивана Скирмунта, от 5 марта 1623 года об уступке владыке (т. е. Иосафату Кунцевичу) пустых, ограбленных церквей (в том числе и Благовещенской) и б) реляции того же возного и от того же года, месяца и числа: о нападении дизунитов (не принявших унии) на Благовещенскую церковь и о побитии попов и слуг церковных.

До обращения в унии Богословская церковь пользовалась особым уважением, как это видно из следующих слов подтвердительной грамоты короля Сигизмунда I на права и вольности города Витебска, от 18 февраля 1509 года: „также Витибляном жити у Витебску добровольне всякому постарому покуле хощет кто, а которому витеблянину од нас будет насильно а будет ему не-любо, нам его силою не держати, и но ему путь чист куда хочет без всякой зачепки, а пойти ему в нашу отчизну в Литву не тайно: светом у Благовещению чолом ударивши и нашему воеводе обвестившись“^[14].

Ктобы подумал глядя на гладкие стены храма, на веющий стариной православия иконостас, что в судьбе его было столько резких переворотов! но опытный глаз археолога невольно останавливается, то над обширными хорами, очевидно приспособленными к поставке на них органа, то над громадным деревянным куполом, подавляющим тяжестью своей архитектуры массивные стены церкви, то над уцелевшими под крышей остатками двух колокольных башен, составляющих архитектурное отличие костелов и униатских церквей от православных. А всё же рука провидения, невзирая на ревностную заботливость поляков стереть с этого храма следы православия, сберегла для нас, кроме многих письменных свидетельств о принадлежности Благовещенской церкви православным русским, еще и другие замечательные памятники того же. Мы разумеем под ними, между прочим, большой колокол этой церкви, на котором под литерами, обозначающими 1610 год, начертано:

Сей звон церкви мурованой Витебской в нижнем замку стоячей.

А под надписью образ Благовещения.

Есть на колокольне и другой колокол, несколько меньший, но гораздо старейший и быть может повешенный задолго до убиения Иосафата Кунцевича. На нём тоже виднеется двустрочная надпись, но время, а быть может и святотатственная рука фанатика так избили её, что едва можно разобрать только некоторые буквы.

Удивительно как могли сохраниться эти памятники старины, когда решением комисарского суда, от 22 января 1624 года, по делу об убиении жителями Витебска архиепископа Иосафата Кунцевича, между прочим, постановлено: „А так как возмущение началось по сигналу ратушного и некоторых церковных колоколов, то приказываем воеводичу витебскому войту: отнять все колокола и отдать в цейхауз, из которых потом, с ведома будущего архиепископа, вылить, в память происшествия большой колокол, с надписью о сем злодеянии и (таковой) отдать соборной церкви, Причистенской, при которой был умерщвлен покойный владыка. — С того же времени, при всех иных церквах, за исключением упомянутой соборной, колоколов не иметь, без позволения и особенного разрешения его преподобия, отца митрополита Киевского нынешнего и его приемников“.

Сохранение Благовещенского колокола до наших дней тем более удивительно, что старший священник сей церкви поп Давид был обвинен в подстрекательстве жителей на убийство Кунцевича, за что осужден, в числе многих других, на смертную казнь, от которой избавился бегством.

Ныне Благовещенский храм поддерживается умеренным усердием прихожан — единоверцев; от казны пособия не получает, а пользуется 188 дес. земли, находящейся в семи верстах от г. Витебска, и двумя плацами, в самом городе.

Этими строками можно бы окончить описание древних в строгом смысле, церквей Витебской губернии; но мы погрешили бы противу истории, умолчав еще об одном, хотя и не особо древнем, но, по воле провидения пережившем, без малейшего изменения, все гонения католиков и униатов, кои опустошительной для православия и русской народности двухсотлетней бурей пронеслись по несчастной Белоруссии, залив кровью страницы её истории. Мы говорим о Св. Троицком храме Марковского мужского монастыря (рис. 71).

Рис. 71.

Этот святой храм Живоначальной Троицы, точное Изображение коего читатель видит пред собою, есть главный в Марковом монастыре, находящемся на правом берегу реки Западной Двины, вниз по течению в двух-верстном от г, Витебска расстоянии.

Рисунок храма, сделанный с фотографического снимка до такой степени отчетлив, что едва ли нужно подробное описание храма. Свято-Троицкий храм, как видит читатель, построен из бревен, имеет в основании фигуру креста; пять куполов его венчают стрельчатые крыши четырехъгранных, крытых гонтом башен; высокие сквозные, украшенные лучами золоченые кресты поддерживаются железными цепями. Снаружи церковь опоясывает не широкая открытая галерея на резных колонках; над главным и боковым южным ходом устроены навесы, украшенные крестами; алтарный же ход не имеет прикрытия.

Двухстворчатые входные двери храма замечательны своей оригинальностью. Они устроены на подобие царских алтарных, с резьбою и изображением эмблем св. евангелистов, имена коих начертаны греко-славянскими литерами. На этих же дверях рельефно изображены два каких-то знака. По всей вероятности геральдических, а вокруг их вырезаны латинские буквы S. K. O. M — W X — L. P. W., что означает Симеон-Карл Огинский, Мечник Великого Княжества Литовского, Подкоморий Витебский. Верх и бока дверей украшены резными орнаментами, окрашенными в разные цвета, с изображением св. Троицы в трех ипостасях и двумя по сторонам ангелами. Боковые двери, украшены резными изображениями херувимов; на них, по бокам изображены лики св. верховных апостолов, а сверху имеется монограмма из латинских литер. Смысл коей не разгадан; над монограмной написано: „Премудрость созда себе дом“, а под подписью изображены лики святителей: Поликарпа, Амвросия, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого, Спиридона и Михаила митрополита Киевского.

Пятиярусный, резной, старинного образца иконостас раззолочен. Все стены алтаря и храма, от верху до низу, расписан изображениями событий Ветхого и Нового Заветов.

В алтарном куполе написано изображение Св. Духа, в среднем Св. Троицы, а на простенках его, четыре великих святителей и чудотворца: Василий, Григорий, Иоанн и Николай. В правом боковом куполе изображен Господь Саваоф окруженный ангелами, держащими в руках орудия страданий и крестной смерти Спасителя. В левом находится изображение Пресвятой Девы Марии на облаках, а кругом Её сонм пророков с хартиями в руках. В последнем, т. е. западном куполе помещено апокалипсическое изображение Иисуса Христа с выходящим из уст Его мечем, а пред Ним семисвечник.

Между стенными изображениями особенное обращает на себя внимание картина больших размеров, представляющая великого князя Владимира, копающим ров для фундамента под церковь во имя Спаса.

Св. Троицкая церковь, как это положительно известно, построена князем Огинскам в 1690 году, следовательно в наступающем 1890 году ей исполнится ровно 200 леть. Время построения этого храма обозначено двумя выпуклыми резными на стене надписями на русском и польском языках, помещенными в круглых медалионах, снаружи по обе стороны входных дверей.

Ten dom zbudowany jestna czesc
8 Troici - Roku 1690 Maia 8.

Этот храм построен в честь святой Троицы. Года 1690 мая 8. Кроме сего с правой стороны дверей прикреплен к стене восьмиконечный крест, на котором славянской вязью начертано; „Сей храм, благословением преосвященного Его милости пастыря и отца Лазаря Барановича, милостию Божиею православного арxиепископа Черниговского, благочестивым иеромонахом Феофаном Ивановичем игуменом сего монастыря Марковского в честь и славу Святые и Живоначальные Троицы освятися в лето от рождества Христова ҂аХ҃ча месяца мая 31 дня, в день сошествия Св. Духа.“

Теперь нам остается сказать несколько слов о самом монастыре. Кем и когда основан Марковский монастырь, ни предания, ни летописи, ни актовые записи ответа не дают. Предание говорить одно, что в той местности , где ныне находится монастырь давно, очень давно жил отшельник но имени Марк, что он своим благочестием и святостью жизни привлек подражателей и пустынная местность, названная впоследствии Марковщизной мало-помалу обратилась в общежитие, а потом, по сооружении на место старой часовни, построенной Марком, храма, — в монастырь.

Сооружение первого храма приписывается князю Льву Огинскому и относится к 1462 году.

Рис. 72.
Общий вид витебского мужского Маркова монастыря.
Келия и теп. кам. церковь. Древняя троицкая церковь. Колокольня. Часовня. Монастырская усадьба. Немцева гора и кладбище.

Нет сомнения, что Марков монастырь испытал, во время господства унии, все те притеснения и гонения каким подвергались другие православные храмы, что он был, наконец, захвачен униатами, в ведении коих состоял до присоединения Белоруссии к России. Сохранившиеся до сего времени акты свидетельствуют, что в 1751 году, декабря 22-го. Витебский декан Казимир Лукашевичь, ворвавшись с толпой витебской шляхты в Марков монастырь захватил игумена его Серафима Кочета и увез в Витебск, а монахов выгнал из монастыря, архивы и имущество которого разграблено^[15].

По присоединении Белоруссии в 1772 г. Марков монастырь, в следующем же году был причислен к Псковской епархии, затем в 1795 году перечислен в Могилевскую, и только в 1833 году отошел к Полоцкой епархии, в ведении коей состоит и ныне.

Кроме главного св. Троицкого храма в Марковом монастыре находится еще четыре церкви: Покровская, Митрофановская, Николаевская и Параскевиевская. Из них св. Николаевский храм находится вне монастырской ограды, а Прасковиевской на монастырском хуторе Шидловщине, в полуторе версте от монастыря.

Сооружение этих храмов относится: двух первых к XVIII, а двух последних к текущему столетию. Описание их не входит в программу нашего сочинения. Мы можем заметить только, что на месте церкви Покрова Пресвятыя Богородицы был в древности каменный храм во имя св. апостолов Петра и Павла, что часть стен и материала из развалин этого храма было употреблено при возведении св. Покровской церкви. Знатоки местной старины относят постройку древней Петро-Павловской церкви, к тому же времени к коему относится постройка и старой части жилого каменного корпуса; судя по форме кирпича, способу кладки его и самой форме здания, — мнение это не лишено основания.

К числу церковно-монастырских зданий нужно еще прибавить: каменную колокольню, устроенную над южной стеной, под которой имеются ворота, ведущие к р. Западной Двине и деревянную часовню во имя Святителя Николая, стоящую над береговым обрывом.

Общий вид обители весьма скромен и уныл, как это видно из приложенного выше рисунка, (рис. 72).

Примечания

1. Церковь эта имееть ныне костельный вид. В состав её пошла лишь малая часть стены древнего храма. А. С.
2. По несомненным историческим родословным, княжна Предислава — Евфросиния приходится правнучкой св. Владимиру. именно: после Изяслава, сына св. Владимчира от Рогнеды, княжил в Полоцке сын его Брячислав, коему наследовал Всеслав Брячиславич, имевший одну дочь (тетка преподобной) и семь сыновей, из коих княжили в полоцке: Давид с 1101 по 1119 год, Борис с 1119 по 1127 г.: Рогвольд с 1127 по 1129 г. Глеб Всеславич господствовал в Минске. О княжении же Романа, Ростислава и Святослава сведений нет. Из них последний был отцом преподобной Евфросинии; христианское имя его Георгий. и по иным Григорий.
   Преподобная Евфросиния имела двух братьев: Вячеслава и Давида и сестру Градиславу, в монашестве Евдокия.
   См. Ист. Рос. Госуд. Карамзина. Табл. VII.
3. Мнения этого был К. А. Говорский.
4. Преподобная Параскевия происходила из литовского княжеского дома Мингайлы Ердивиловича, господствовавшего в Новогрудке и около 1190 года завоевавшего Полоцк. — Завоевав Полоцк Мингайло посадил в нём на княжение младшего брата своего Генвила. Генвил в св. крещении Георгий, женился на тверской княжне Марии Борисовне и имел от неё сына Бориса, известного особым усердием к созиданию храмов Божиих. После смерти Бориса (1226г.) полоцкий престол наследовал сын его Рогвольд — Василий, который в свою очередь, оставил это княжество сыну Глебу и дочери Параскевии, бывшей настоятельницей Спасо-Евфросиньевского монастыря, до нашествия татар.
5. Всё это делается, говорил Стефан Баторий в грамоте своей от 12 января 1582 г. для того чтобы здешний народ... и все заблудшие с пути истины... сопричислены были к единому видимому наместнику Христа на земле. Витебская Старина, том V. 1888 года.
6. Kronica Litevska.
7. Описанию этого и других находящихся в русле р. Западной Двины камней с древними славянскими надписями и изображением крестов посвящена V глава этого сочинения. Авт.
8. В описании этого монастыря, составленном К. А. Говорским, ошибочно сказано, что будто бы церковь эта извне имеет длины 7 сажень, а ширины 4 саж. 10 вершков.
9. К. А. Говорский также ошибочно сказал, что иконостас этой церкви каменный. Он действительно быль таким прежде, но уже более 50 лет как заменен деревянным, о чём, по истине, должно пожалеть, ибо выломка каменной стенки иконостаса имела вредное влияние на прочность храма.
10. Фрески эти мы видели в 1865 году. Автор.
11. В 1866 году по докладу моему о сем Виленскому Генер. Губернат. фон-Кауфману, тела эти велено зарыть. Автор.
12. О находке этой я слышал из уст почившего Архиепископа Василия (Лужинского).
13. В этом здании, доселе сохраняющем костельный вид, помещаются архивы: Витебский Губернский и древних актовых книг Витебской и Могилевской губерний.
14. См. книгу привилегий Городской Думы, хранившуюся в 1865 году в библиотеке Статистического Комитета; где она ныне неизвестно.
15. Впрочем, еще до насильственного обращения Маркова монастыря в унию, посетители его святых храмов, а в особенности состоявшие по принуждению в унии, нередко подвергались преследованию судебным порядком. См. Витебская Старина. Том V. 1888 г. Акт № 163.