Нахождение в р. Западной Двине камней с крестами и надписями. — Сказание об одном из камней Стрыйковского. — Мнения гг. Тышкевича и Щитта о двинских камнях. — Могилевский камень Рогвольда. — Описание двинских камней. — Витебский Иосафатов камень. — Странное мнение о нём г. Киркора. — Лепельские камни: Витольдовы тарелки и вилки. — Мнения Киркора и наше об этих камнях. — Усвятский камень с польскими литерами. — Первая задача учреждаемого в г. Полоцке, общества любителей отечественной археологии.
...И взя Самуил камень един, и постави его между Массифафом и между ветхим: и нарече имя ему Авенезер, сиречь камень помощи: и рече: да зде поможе нам Господь.1 Царс. 7, 12.
В русле р. Западной Двины, в разных местах, на пространстве между Полоцком и Дриссой, еще и поныне, при спаде воды, виднеются громадные гранитные валуны, с высеченными на них, разной формы, крестами и славянскими надписями, в которых упоминается о рабе Божием Борисе. Древность этих надписей несомненна. О существовании в Двине с незапамятных времен, камней с надписями знают не только плавающие по этой реке, но и всё прибрежное население; но кто, когда и по какому именно случаю, или для какой цели, сделал на сих камнях надписи — ни предание, ни история ответа не дают.
Правда, что Стрыйковский, основываясь на какой-то древней летописи, уверяет, что князь Борис, сооружая в г. Полоцке, в 1217 году, храм Борису и Глебу, повелел, в память благополучной доставки к монастырю, из Ливании, вверх по реке Двине, строевого материала [1], высечь на камне, лежащем в русле Двине, верстах в семи за городом Дисной, крест, с надписью [2].
„Вспомози Господи раба своего
Бориса сына Генвилова“.
Но мы не видим достаточного основания согласиться с таким показанием летописца, как потому что в действительности надпись на указанном камне не заключает в себе слов: сына Генвилова, так [93]равно и по самому смыслу той надписи, коей как увидим ниже, скорее испрашивается помощь на совершающийся еще труд Бориса, чем увековечивается память совершения его.
Судя по расстоянию между камнями и их направлению можно предположить, что они обозначали места стоянок лямщиков, тянувших вверх по Двине, к Полоцку материалы для церкви св. Бориса и Глеба. Камней с древними славянскими надписями, по свидетельству гг. Тышкевича и Щитта, семь. Может быть это так и было, но нам известны только четыре.
Об этих замечательных памятниках, названных камнями Бориса Всеволодовича и Василия Борисовича, в 1-м томе „Древностей“, изданных 1865 году московским археологическим обществом, на основании показания графа Тышкевича, напечатанного в „Виленском Вестнике“ (№ 66-й 1864 г.), сказано: „В Дисненском уезде Виленской губернии, в семи верстах от г. Дисны, по пути в Дрину (т. е.) в Дриссу) в реке Двине лежат камни с надписями, на которые, в свое время, покойный Кеппен старался обратить внимание ценителей отечественной старины. Еще несколько лет тому назад, П. И. Кеппен имел не совсем хороший рисунок с этих камней и изъявлял сожаление, что доселе не сняли рисунка или фотографии с этих важных памятников. Кроме известия Кеппена, мы не имеем, никакого подробного исследования о двинских камнях, и сделать подобное исследоваие остается обязанностью виленской археологической комиссии. Будем надеяться, что она скоро займется этим важным для нашей истории вопросом“. К сожалению, эта надежда графа Тышкевича и доселе остается только надеждою; а между тем время берет свое, и с каждым годом волны двинские и грубое невежество прибрежного населения всё более и более разрывают эти красноречивые страницы истории Белоруссии и православной церкви её.
„Один камень, поставленный в 1102 году минским князем Борисом Всеволодовичем, находится в Двине, близ Десны (т. е. Дисны). Другой камень известный под именем Рогвольдова, находится в Могилевской губернии, между местечком Коханово и городом Оршею, в семи верстах от первого и в 19 от последнего, в полуверсте от московской почтовой дороги, и в 10 от ст. Коханово Московско-Брестской ж. д., на левой стороне, на земле Графини Воронцовой, недалеко от деревни Листинова. Он поставлен в 1171 году князем Рогвольдом (Василием) Борисовичем“.
Камень этот есть валун крсноватого цвета, каких в Белоруссии встречается множество; на плоской стороне его вырезан шестиконечный с подставкой крест и подпись: „в лето 6679 (1171) мая, в 7 день доспен крест сей. (Доспен - окончен). Господи помози рабу своему Василию в крещении именем Рогволоду сыну Борисову“.
Нет сомнения, что камень этот хранит память одного из потомков Изяслава сына Владимира [94]святого, княживших в XII веке в Полоцке, а никак не потомка литовского князя Мингайлы [3].
Из этого описания местонахождения камня Рогвольда читатель видит, что таковой находится вне пределов Витебской губернии, и не в русле р. Западной Двины: а потому этот памятник старины и не должно смешивать с двинскими камнями, о которых мы говорим, хотя быть может события, предшествовавшие или сопровождавшие поставку камня Рогвольда и сделание крестов и надписей на камнях Бориса, имели когда либо связь.
Далее в „Древностях“ говорится: „Третий камень лежит также в Двине (мы уже объяснили, что второй камень находится не в Двине), в 5 верстах от Полоцка, на нём написано имя князя Бориса. Сверх того говорят, что находится несколько подобных камней в Двине, с такими же надписями. Вот памятники, о которых прежде всего должны позаботиться ученые археологи Вильны“.
Из числа камней, нам известных первый называемый народом Борис-Хлебник, лежит в 5-ти верстах от города Полоцка, насупротив, с одной стороны деревни Подкостельцы, а с другой — казенной Коптевской лесной дачи и имения Рафиловки, у левого берега реки Двины, на местности называемой Прорыток. Камень цвета красноватого, мерой до четырех аршин в высоту и около одиннадцать аршин в окружности. Длинные стороны его, из коих одна обращена к берегу, а другая к реке, а равно задняя обращенная вниз по течению, почти отвесны и гладки. На стороне обращенной к реке уцелели следующие грубо высеченные по обе стороны креста, славянскими буквами, слова:
„Iисус Христос Господи рабу помо...“
Рис. 57.
Крест на нём изображен как видно из рисунка 57-го, четырехконечный с расширением концов поперечной перекладины; подножие с тремя уступами; вершина креста обращенная к гор. Полоцку наклонена к воде; поэтому полагают, что камень этот (гранитный валун, каких множество попадается в ложе Западной Двины, в её притоках и на берегах их), сдвинут с первоначального своего места силой волн или людей. А может быть, что опрокинут, при „вычищении“ согласно указу 23 октября 1776 года, „от Риги, вверх по Двине реке порогов и каменистых мест“. [95]Наименование этого камня — Борисом-Хлебником, без сомнения дано ему потому, что он бывает видим вполне, по народному "выходит из воды" — около дня празднования памяти св. князей Бориса и Глеба, т. е. 24 июля. Около этого же времени обыкновенно начинается и уборка хлеба, что и отмечено народом в поговорке: "На Глеба Бориса, до хлеба берися".
Рис.58. Попытка вынуть камень Бориса-Хлебника из реки Западной Двины в 1889 году.
Нам приходилось слышать: что название этого камня Хлебником, дано ему потому, что якобы, при сплаве по Двине в Ригу судов об этот камень часто разбивались барки нагруженные хлебом, но это объяснение не выдерживает критики, во-первых потому, что фарватер Западной Двины в этом месте, находится у правого берега реки, во-вторых в полноводие, камень так высоко покрывается водою, что барки безопасно могут [96]пройти чрез него; в межень же он обнаруживается настолько, что виден издалека и кругом его образуется отмель.
В сентябре 1889 г. возникла мысль вынуть камень из воды и поставить на берег. Полиция, в лице исправника, усердно принялась за дело; но видно усердие было не по разуму — камень остался на месте, в ожидании пока хитрые немцы не вытащат его из Двины, где он покойно стоял века совершая свое историческое назначение (рис. 58).
На предлагаемом рисунке, сделанном по фотографии, представлен камень Борис-Хлебник, в тот момент, когда усердная полоцкая полиция, при помощи сотни людей, после молебствия, украсив камень флагом, тщетно пыталась вытащить его на крутой обрывистый берег реки Западной Двины. После этого подвига народные легендарные рассказы, один другого нелепее о том: почему начальство хочет вытащить камень из воды и поставить его в Полоцке на площади, полились рекой... Мы их не повторяем, но рано или поздно они найдут своего историка.
Рис. 59.
Второй серого цвета гранитный валун длинною в пять, а в окружности четырнадцать аршин, находится в пяти верстах ниже города Дисны, между деревней Наковниками с правой и корчмой Осиновкой с левой стороны реки.
На рисунке прежнего времени, снятых без помощи фотографии, он представлялся в таком виде: рис. 59.
На нём, по сторонам креста, от которого уцелела часть ниже поперечной перекладины и подставка, в виде расширенной буквы П, высечено: Господи помози рабу своему Борису.
Так как камень этот лежит на середине реки и, при спадении вод препятствует сплаву; то в 1718г. его пытались взорвать, но опыт оказался неудачным: камень только растреснулся, с отделением нескольких небольших кусков, от поверхности.
Рис. 60.
После этого камень представляет такой вид (рис. 60). [97]Народ видящий во всём чудо, не удачу взрыва камня выразил словами: „Борис не поддался“. Пользуясь мелководием 1858 г., М. Ф. Кусцинский отыскал отпавшие от камня куски и один из них, на котором уцелели еще литеры: IС и часть верхнего конца креста перевез к себе.
Вот рисунок части этого отломка, сделанный, как и вид всего камня, по фотографическому снимку М. Ф. Кусцинского (Рис. 61).
Рис. 61.
На третьем сером гранитном валуне, о котором, как выше замечено, упоминает Стрыйковский и который находится среди реки, в семи верстах от г. Дисны, между имениями Болотниками и Повянушкою, по обе стороны длинного о двух сравнительно коротких и высоко помещенных перекладинах, стоящего на полушарии в наклоненном положении креста, высечено:
„Господи помози рабу своему Борису“
Камень этот размерами превосходит все другие, он, при видимой трехаршинной высоте, имеет около двадцати четырех аршин в окружности, (рис 62).
Рис. 62.
Наконец, последний, т. е. четвертый камень, лежит в нескольких шагах от левого берега реки Западной Двины, при впадении в нее речки Повянушки.
Камень этот цвета красного, породы той же, как и предыдущие; величиной в поперечнике два аршина.
Высеченный на нём вертикально крест формы четырехконечной с несколько расширенными концами перекладины, поставлен на круг. Надпись как и в предыдущем сделана по обе стороны креста; но ее разобрать очень трудно. Впрочем можно догадываться, что ею призывается благословение Божие на
Бориса (рис. 63).
Рис. 63.
Камень этот находится ныне в [98]Москве в музее Московского Археологического общества. Вот история его доставки не лишенная своеобразного интереса, сообщенная нам в письме уважаемым сочленом М. Ф. Кусцинским „Летом 1887 года покойный граф Уваров обратился ко мне с предложением доставить в Москву самый меньший из камней Бориса, именно тот, который лежит в р. Западной Двине, на левом её берегу, близ им. Повянушки. Осенью того же года я отправился на место и договорил крестьян вытащить из воды этот камень и поднять на берег, с тем чтобы зимним путем доставить его до железной дороги; между тем вскоре после того, как камень поднятый из воды лежал уже на берегу, явилась к этому месту толпа крестьян для починки дороги, скоро приехал какой то полицейский чиновник осматривать починку дороги и, увидев камень, не знаю почему, приказал сбросить его в Двину, хотя в числе починявших дорогу крестьян были некоторые из тех, кои подымали камень из воды и об этом заявили ревностному блюстителю порядка, тем не менее чиновник приказал тем же самым людям сбросить камень в реку что ими и было исполнено; но к счастью в этом месте, на крутом берегу, находился род террасы на которой и задержался камень. Надобно заметить, что здесь Западная Двина глубока от самого берега, так что если бы не терраса, то камень упав в воду погиб бы на всегда“. М. Ф. Кусцинский сообщил о ревностном не по разуму поступке полицейского чиновника, едва не погубившего один из интереснейших памятников старины, графу Уварову, который с своей стороны снесся с Виленским губернатором, благодаря просвещенному содействию коего, зимой, уже при живом осмысленном участии полицейских чиновников того же Диссенского уезда, камень был доставлен на ст. Борковичи Динабурго-Витебской железной дороги и от туда отправлен в Москву.
Сравнивая крестные изображения сих камней, их положение и в особенности резкое различие подножий, нельзя не прийти к заключению, что изображения эти имели, в свое время, какое то условное значение, в особенности если допустить одновременность их начертания.
Все эти четыре камня известны в печати под названием „камней Бориса“ хотя народ собственно только одному из камней — ближайшему к г. Полоцку усвоил название — Бориса-хлебника.
Кроме этих камней в 1865 году, в самом городе Витебске, насупротив соборной Успенской церкви, шагах в 25 от подошвы круто подымающегося берега Западной Двины, найден пятый камень, с глубоко высеченным на нём шестиконечным крестом, размер верхней перекладины коего, а также часть от вершины до большой перекладины имеют по одному футу длины.
Наибольшая, видимая величина камня равна двум аршинам четырем вершкам, а наибольшая ширина один аршин два вершка. Кусок камня на котором была [99]высечена остальная часть креста, отломан, и мы никак не могли отыскать его между множеством гранитных обломков, лежащих вокруг описываемого камня.
Витебский крестовый камень в весеннее и осеннее полноводие, постоянно покрыт водою: мы видели его 15-го июня 1866 года, при высоте уровня вод 2 аршина 13 вершков, и нашли таким: (рис. 64).
Рис. 64.
Нам называли камень этот Иосафатовым; но никаких преданий о времени изображения на нём креста, а тем более о причине такового изображения, объяснить ни кто не мог. Нам постоянно твердили только одно, что камень этот лежит здесь с незапамятных времен, что никто не помнит даже, когда и по какому случаю часть его обрушилась, и было ли это делом рук человека, или произошло само собой [4]. Обь этом камне г. Киркор, повторив в статье своей: „Памятники первобытных времен Белорусского полесья“ [5] всё выше
сказанное нами,[6] добавляет: „Кажется камень этот в связи с убийством униатского архиепископа Иосафата Кунцевича, тем более, что он найден в реке близ Успенского собора, а известно, что Кунцевич был убит в своих палатах на Лысой горе, где ныне Успенский собор. После убиения тело Кунцевича положили в мешок, к ногам привязали камни и бросили в Двину. Биографы его говорят, что чрез несколько лет после его смерти чудесное появление божественного света указало место, где покоились его остатки. Из других источников известно что тело Кунцевича найдено было на третий день после убийства и на лодке перевезено в Витебск“. (Значит оно было за Витебском). „Весьма вероятно, что на том месте, где найдено тело, положен означенный камень и что с ним в связи вышеприведенное чудо появления божественого света“.
Не касаясь верования г. Киркора, как доброго католика, в распущенные, в свое время, ксендзами сказки о появлении божественного света надь трупом гонителя православия, получившего достойную мзду за свои деяния, хотя повторение их без критической оценки в ученом сочинении, да еще посвященном описанию России и русского народа, по малой мере неуместно, нельзя не указать слишком явных искажений фактов, допущенных г. Киркором. Это именно во первых то, что по словам его [100]выходит, как бы тело Кунцевича было потоплено в Двине супротив Успенского Собора — тогда как в действительности оно брошено в воду ниже предместия города Песковатики, версты за две от Собора, следовательно камню этому не приходится означать места отыскания тела Кунцевича и появления над ним божественного света, а во вторых, что камень этот т. е. валун, каких находится в Двине тысячи, положен на своем месте не рукой человека а напором двинских волн, с незапамятных времен.
К небольшому числу памятников этого разряда мы можем отнести еще два камня, находящиеся в Лепельском уезде, называемые: Витольдовы тарелки и вилки.
Первый из сих камней, формы довольно круглой, но с плоской вершиной, имеет в окружности около трех аршин, а в высоту три четверти аршина; на камне этом высечено шесть круглых углублений, имеющих некоторое сходство с тарелками или мисками. Народное предание говорит, что на этом камне обедал князь Витольд, взявший вь 1426 году замок Воронечь приступом.
Мы впрочем того мнения, что камень этот скорее подделка времен владычества в этом краю поляков, чем действительная древность. Камень — витольдовы тарелки до 1844 года лежал на берегу озера Воронечского; в том же году, вместе с обрушившимся берегом, он упал в воду; но несколько лет тому назад, был вынут помещиком Я. В. Лиссовским и перевезен в имение Воронечь.
Камень, называемый Витольдовы вилки, на котором, говорят, высечен знак, похожий на вилки, лежит у берега реки Ушача и почти постоянно покрыт водою. К сожалению, об этом камне мы не могли собрать более точных сведений.
Вообще оба эти памятника не пользуются в народе особенной известностью, а тем более уваженьем.
Г. Киркор перепечатав в статье своей „Белорусское полесье“ мое описание этих камней добавляеть: „не надобно удивляться этим названиям передаваемым народным преданием“. (Да в том то и дело, что названия этих камней — не народные, а литературные. Нашему белорусскому народу — поляки часто навязывают, такие действия о коих он и не думает)... „Жизнь и великие деяния литовского господина и осподаря, как его называли, глубоко врезались в народной памяти“, заключает г. Киркор. И это неправда. Воспоминания о Витовте у нашего белорусского народа очень смутны. Во многих местах даже имени этого не знают и не напоминай о нём ксендзы и поляки оно давно бы кануло в вечность, чего впрочем долго ждать не придется. Польская окраска Белоруссии уже почти слезла и только несколько слабых следов её остаются на страницах „Живописной России“ в статьях г. Киркора; но историческая правда скоро смоет их.
В заключение этой главы, приводим описание еще одного каменного памятника витебской старины, о котором в 1876 году мы сообщали [101]Московскому археологическому обществу [7].
В III стане Велижского уезда, Витебской губернии, в районе Будницкой волости, на земле имения Усвят, близ деревни Дрозды, в лесу у мохового болота, летом 1876 года, найден камень с древней на нём надписью. Форма его, как видно из полицейского акта, яйцеобразная; длина камня девять, а ширина пять с половиною четвертей; в высоту же он имеет около четырех четвертей.
Верхняя часть камня плоско сколота и на ней, как доносит Велижское полицейское управление, сделана, польскими литерами, величиной около четырех вершков, следующая надпись:
I: H: P: W: M: R: B: Z: P: W: CH: W: W:
В акте станового пристава литеры двоеточиями не отделены, а в третьей строке средняя, т. е. четвертая с обеих сторон буква W вовсе опущена; так что последние две строчки представляются в таком виде:
BZP CHW W
Надпись, как показали крестьяне, прежде была накрыта сколотой частью камня; но сколок этот давно уже сброшен искателями кладов и как камень, так и самая надпись обросли мхом.
Народное предание говорит, что на месте где лежит этот камень, более двух-сот лет тому назад, обедал какой то польский король, стоявший здесь с своим войском, и что, будто бы, в память этого и выбита на камне вышеприведенная надпись.
Если это так, то с некоторой достоверностью можно предположить: что описанный камень есть памятник одного из многих походов короля Стефана Батория. По сказанию летописцев, король этот воюя с царем Иоанном Васильевичем, в 1580 году и направляясь к Великим Лукам, шел болотами и дремучими лесами, где подобно Витовту, делал просеки, устраивал мосты и гати и наконец, выйдя из лесов к Усвяту, 16 августа взял Усвятский замок, в котором нашел обильные запасы. Быть может в этот именно поход Батория и начертана на описанном нами камне, вышеприведенная надпись.
Прошло уже много лет с тех пор, как ученые обратили свое внимание на камни Бориса; — но и доселе, как время начертания на них крестов и надписей, так и цель или повод этого действия — составляют открытые вопросы для археологов. Таже участь постигнет и впервые описанный нами усвятский камень: тем не менее мы надеемся, что учреждаемое ныне в г. Полоцке общество любителей отечественной археологии, поставит себе первой задачей описать, фотографировать и обследовать, с возможной точностью описанные нами камни и тем ускорить разрешение представляемых ими научных вопросов.
↑О доставке подобным способом материала, необходимого на сооружение полоцких храмов, свидетельствует Стебельский. См. „Исторические сведения о Белоруссии“, Без-Корниловича. С.-Петербург. 1865 г.
↑„Вестник Западной России“ 1864—1865 г. ноябрь, том II.
↑„Витебская Старина“. Том V. А Сапунова. Витебск 1888 года. Материалы для истории Полоцкой епархии. № 2. Известия Литовских летописей. „Витебская Старина“. Том 1-й. № 170. Камень этот, как лично сообщил мне А. С. Дембовецкий (могилевский губернатор) тщательно охраняется от всякого рода повреждений: близ него устроена часовня. А. С.
↑Осматривая в июне, 1889 г., берега совершенно обмелевшей Двины, я не нашел камня Иосафата; вероятно честные жидки употребили его на мостовую или постройки. А. С.
↑Письмо в Московское Археологическое Общество от 28 сентября 1876 г. за № 702.
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
