Хотя духъ въ писаніяхъ Моисея сокрылъ въ буквахъ глубочайшія тайны, однако все описано такъ стройно, что порядокъ не потерпѣлъ никакого ущерба.
2. Ибо когда Богъ чрезъ слово сотворилъ небо и землю, и отдѣлилъ свѣтъ отъ тьмы, и далъ каждой вещи ея престолъ, то все начало тотчасъ же свое рожденіе и качествованіе.
3. Въ первый день Богъ согналъ воедино или сотворилъ крѣпкимъ духомъ поврежденный салиттеръ, ставшій такимъ въ возженіи Его гнѣва: ибо слово сотворилъ означаетъ здѣсь согнаніе воедино.
4. При этомъ согнаніи воедино поврежденнаго салиттера гнѣва загнанъ былъ и царь Люциферъ, какъ безсильный князь, со своими ангелами въ адъ салиттера гнѣва, въ то мѣсто, гдѣ рождается внѣшняя полумертвая постижимость, въ пространство между богиней природы, луною, и мертвою землею.
5. Когда это произошло, глубина стала свѣтлой, и свѣтъ вмѣстѣ съ сокровеннымъ небомъ отдѣлился отъ тьмы, и шаръ земли совершилъ одинъ оборотъ въ великомъ колесѣ природы; и вмѣстѣ съ тѣмъ протекло время одного оборота или одного дня, содержащее въ себѣ 24 часа.
6. Въ теченіе второго дня наступило острое раздѣленіе, и была создана непостижимая пропасть между гнѣвомъ и любовью свѣта, и царь Люциферъ былъ крѣпко заточенъ въ домѣ тьмы, и заключенъ тамъ для конечнаго суда.
7. Также и вода жизни была отдѣлена отъ воды смерти; однако такимъ образомъ, чтобы во все время міра сего они были связаны другъ съ другомъ, какъ тѣло и душа, и все же ни одна не постигала другой; но небо, созданное изъ среды воды, служитъ пропастью между ними, такъ что постижимая вода есть смерть, а непостижимая есть жизнь.
8. Такъ правитъ непостижимый Духъ, каковой есть Богъ, повсюду въ семъ мірѣ, и исполняетъ все; а постижимый связанъ съ Нимъ, и обитаетъ во тьмѣ, и не можетъ ни видѣть непостижимаго, ни слышать, ни обонять или осязать; но онъ видитъ дѣла Его, и есть разрушитель ихъ.
9. Когда же теперь Богъ заключилъ діавола во тьму затворомъ неба, каковое небо вездѣ и повсюду, Онъ возобновилъ свое чудесное рожденіе въ седьмомъ духѣ природы, и все стало снова рождаться, какъ то совершалось отъ вѣчности. Ибо такъ пишетъ Моисей: И сказалъ Богъ: да произраститъ земля зелень и траву, сѣющую сѣмя свое, и деревья плодовитыя, приносящія плодъ, каждое по роду своему, и имѣющія собственное сѣмя свое у себя на землѣ: и стало такъ. И произвела земля траву и зелень, сѣющую сѣмя свое, каждая по роду своему; и деревья, приносившія плодъ, и имѣвшія у себя собственное сѣмя свое, каждое по роду своему. И Богъ увидѣлъ, что это хорошо: и изъ вечера и утра былъ третій день (Быт. 1, 11, 12, 13).
10. Хотя это описано совсѣмъ правильно и точно, однако истинный смыслъ остается въ словѣ сокрытымъ, и никогда не былъ понятъ людьми. Ибо со времени паденія человѣкъ никогда не могъ постигнуть внутренняго рожденія, понять, каково рожденіе небесное; но разумъ его пребывалъ въ плѣну внѣшней постижимости, и не могъ проникнуть сквозь небо, и созерцать внутреннее рожденіе Божіе, которое также и въ поврежденной землѣ и повсюду.
11. Ты не долженъ здѣсь думать, будто Богъ создалъ нѣчто новое, чего не было прежде: ибо если бы это было такъ, то былъ бы иной Богъ, а это невозможно.
12. Ибо внѣ этого единаго Бога нѣтъ ничего: ибо и самыя врата ада суть также не внѣ этого единаго Бога; но произошло лишь раздѣленіе между любовью въ свѣтѣ и возженнымъ гнѣвомъ во тьмѣ, и они не могутъ постигать другъ друга, и однако связаны другъ съ другомъ, какъ единое тѣло.
13. Салиттеръ, изъ котораго произошла земля, онъ былъ отъ вѣчности, и состоялъ въ седьмомъ источномъ духѣ, каковой есть духъ природы, и прочіе шесть непрестанно рождали седьмого, и они окружены имъ, или заключены въ немъ, какъ въ чревѣ своей матери, и были силою и жизнью седьмого, подобно какъ звѣздное рожденіе въ плоти.
14. Но когда царь Люциферъ возбудилъ гнѣвъ въ этомъ рожденіи, и гордостью своею внесъ въ него ядъ и смерть, тогда въ этомъ гнѣвномъ рожденіи, въ яростности или жалѣ смерти, родились подобная земля и камни.
15. За этимъ послѣдовало теперь изверженіе: ибо Божество не могло потерпѣть въ любви и въ свѣтѣ Божіемъ такого рожденія, но поврежденный салиттеръ долженъ былъ быть согнанъ въ одну глыбу, и господинъ Люциферъ съ нимъ; и тотчасъ же погасъ въ поврежденномъ салиттерѣ врожденный свѣтъ, и былъ созданъ небесный затворъ между гнѣвомъ и любовью, чтобы болѣе не рождался подобный салиттеръ, и чтобы небо содержало гнѣвъ въ плѣну въ самомъ внѣшнемъ рожденіи природы во тьмѣ, и было между ними вѣчное раздѣленіе.
16. Когда же это было въ два дня завершено, на третій день взошелъ свѣтъ во тьмѣ; и тьма вмѣстѣ съ княземъ своимъ не могла объять его: ибо тогда взошли изъ земли трава, зелень и деревья; причемъ написано: каждое по роду своему (Быт. 1, 12).
17. Въ этомъ словѣ сокрыто ядро вѣчнаго рожденія, и оно не можетъ быть постигнуто плотью и кровью, но Духъ Святой чрезъ душевное рожденіе долженъ зажечь звѣздное въ человѣкѣ, иначе онъ бываетъ слѣпъ въ этомъ и не понимаетъ ничего, кромѣ какъ только что рѣчь идетъ о землѣ и камняхъ, и о травѣ, зелени и древесныхъ растеніяхъ. — Теперь, здѣсь написано: Сказалъ Богъ: да произраститъ земля траву и зелень и плодовитыя деревья.
18. Затѣмъ здѣсь: слово sprach — сказалъ есть вѣчное слово, и оно прежде временъ гнѣва отъ вѣчности пребывало въ этомъ салиттерѣ, когда тотъ состоялъ еще въ небесной формѣ и жизни, а также никогда не умирало всецѣло въ его средоточіи, но лишь въ достижимости.
19. Когда же свѣтъ снова взошелъ во внѣшней постижимости или въ смерти, то вѣчное слово было въ полномъ рожденіи, и рождало жизнь изъ смерти и чрезъ смерть, и поврежденный салиттеръ сталъ теперь снова производить плоды.
20. Но такъ какъ вѣчное слово принуждено было качествовать совмѣстно съ поврежденіемъ въ гнѣвѣ, то тѣла плодовъ стали и злыми и добрыми. Ибо внѣшнее рожденіе плодовъ должно было произойти изъ земли, которая въ смерти, а духъ или жизнь — изъ звѣзднаго рожденія, которое въ любви и гнѣвѣ.
21. Ибо таково было рожденіе природы во время возженія, и такъ было оно сплочено въ землѣ, и въ такомъ же рожденіи должно было снова взойти. Ибо написано, чтобы мертвая земля произрастила траву и зелень и деревья, каждое по роду своему.
22. Это значитъ, по тому роду и качеству, какъ оно состояло отъ вѣчности въ небесномъ качествѣ, родѣ и образѣ. Ибо тотъ родъ зовется своимъ собственнымъ, который зачатъ въ чревѣ матери, и онъ свой по природному праву, какъ своя собственная жизнь.
23. Такъ и земля произвела не какую-либо чуждую жизнь, а только ту, которая была въ ней отъ вѣчности. Подобно какъ она до времени гнѣва приносила небесные плоды, имѣвшіе святое, чистое небесное тѣло, и бывшіе пищею ангеловъ, такъ произвела она и нынѣ плоды по своему постижимому, жесткому, злому, гнѣвному, ядовитому, полумертвому роду: ибо какова была мать, такими стали и дѣти.
24. Не то чтобы плоды земли всецѣло были въ гнѣвѣ Божіемъ; ибо сплоченное въ ней слово, которое безсмертно и нетлѣнно, и было отъ вѣчности въ салиттерѣ земли, оно вновь зазеленѣло въ тѣлѣ смерти, и стало приносить плоды изъ умершаго тѣла земли; но не земля объяла слово, а слово землю.
25. И какова была теперь вся земля вмѣстѣ съ словомъ, такимъ былъ и плодъ: слово же осталось сокрытымъ въ средоточіи неба, которое есть и въ этомъ мѣстѣ, и предоставило рожденію семи источныхъ духовъ слагать тѣло изъ самаго внѣшняго, поврежденнаго и мертваго (рожденія), и оно продолжало возсѣдать, какъ слово и сердце Божіе, на своемъ небесномъ престолѣ, на тронѣ величества, и наполняло звѣздное, а также и мертвое рожденіе, но для нихъ, какъ святая жизнь, совсѣмъ непостижимо.
26. Не долженъ ты думать, будто самое внѣшнее мертвое рожденіе земли пріобрѣло чрезъ взошедшее слово такую жизнь, что оно уже болѣе не смерть, и что въ плодѣ его нѣтъ смерти: этого не можетъ быть вовѣки: ибо что однажды умерло въ Богѣ, то мертво, и не оживетъ вновь вовѣки своей собственной властью: но слово, качествующее совмѣстно съ звѣзднымъ рожденіемъ въ части любви, оно рождаетъ, посредствомъ звѣзднаго рожденія, жизнь чрезъ смерть.
27. Ибо ты жe видишь, что всѣ плоды земли, какіе она порождаетъ изъ себя, подлежатъ истлѣнію, и суть также смерть.
28. А что плоды получаютъ иное, отличное отъ земли тѣло, гораздо болѣе крѣпкое, прекрасное, пріятное на вкусъ и благовонное, это происходитъ отъ того, что звѣздное рожденіе беретъ отъ слова силу, и слагаетъ иное тѣло, стоящее наполовину въ смерти и наполовину въ жизни, и сокрытое между гнѣвомъ Божіимъ и любовью.
29. А что плоды на тѣлѣ гораздо пріятнѣе, слаще и нѣжнѣе, и хороши на вкусъ, тому причиною третье рожденіе земли, по которому земля будетъ очищена въ концѣ сего времени, и водворена вновь въ свое первое мѣсто: гнѣвъ же останется въ смерти.
30. Смотри, такъ говоритъ въ словѣ духъ, который есть сердце земли, и восходитъ въ небѣ своемъ въ яркой молніи жизни, съ которымъ духъ мой качествуетъ совмѣстно въ своемъ познаніи, и чрезъ котораго пишу я эти слова: человѣкъ созданъ изъ сѣмени земли, изъ сплоченнаго воедино вещества [„разумѣй: изъ Matrix земли, у которой двоякое око, какъ то: одно въ Бога и одно въ сей міръ, изъ трехъ Началъ“], и не изъ гнѣва, а изъ рожденія земли, какъ царь или сердце земли, и состоялъ въ звѣздномъ рожденіи, въ части любви; но гнѣвъ былъ связанъ съ нимъ, и онъ долженъ былъ въ рожденіи удалять его прочь отъ себя, какъ плодъ въ рожденіи удаляетъ прочь отъ себя горечь дерева.
31. И онъ не сдѣлалъ этого; но устремился назадъ, изъ любви въ гнѣвъ, и допустилъ въ себѣ похоть къ своей мертвой матери, вкушать отъ нея, и сосать грудь ея, и расти на ея стволѣ.
32. И чего онъ домогался, то ему и удалось: онъ перенесся своимъ самымъ внѣшнимъ рожденіемъ въ смерть своей матери, а жизнью своею изъ любви въ гнѣвную часть звѣзднаго рожденія.
83. И вотъ онъ стоитъ теперь между небомъ и адомъ; на виду у діавола въ его царствѣ, и діаволъ постоянно воюетъ и сражается противъ него, чтобы или изгнать его изъ своей страны въ землю, или сдѣлать изъ него дитя гнѣва въ аду.
34. Но въ чемъ же теперь его надежда? Смотри же, слѣпой язычникъ, смотри и ты, исказитель и перетолкователь Писанія, широко раскрой глаза твои, и не стыдись этой простоты: ибо Богъ сокрытъ въ средоточіи, и Онъ еще гораздо проще, но ты не видишь его.
35. Смотри: твой духъ или твоя душа рождается изъ твоего звѣзднаго рожденія, и есть третье рожденіе въ тебѣ, подобно какъ яблоко на деревѣ есть третье рожденіе отъ земли, и имѣетъ ростъ свой не въ землѣ, но надъ землею: будь оно духъ, какъ твоя душа, оно не допустило бы больше землѣ связывать себя на погибель.
36. Но ты долженъ знать, что яблоко на своемъ стволѣ хотя и качествуетъ самымъ внутреннимъ рожденіемъ своимъ совмѣстно съ словомъ Божіимъ, чьею силою оно выросло изъ земли; но такъ какъ въ тѣлесной матери его пребываетъ гнѣвъ, то она не можетъ вынести его изъ постижимаго рожденія, и оно тѣломъ своимъ принуждено оставаться въ постижимости въ смерти.
37. Однако въ силѣ своей, въ которой состоитъ его жизнь, и которою оно качествуетъ совмѣстно съ словомъ Божіимъ, оно снова будетъ водворено, въ силу слова, въ Послѣдній день, въ своей матери, на свое небесное мѣсто, и будетъ отдѣлено отъ гнѣвной и мертвой постижимости, и взойдетъ въ небѣ сего міра въ небесномъ образѣ, и будетъ плодомъ для людей въ оной жизни. [„Разумѣйте здѣсь: сила Начала, откуда растетъ яблоко и все, въ обновленіи міра будетъ снова зеленѣть въ раю вмѣстѣ съ чудесами“.]
38. Но такъ какъ ты созданъ изъ сѣмени земли въ словѣ [„КРАСНАЯ ЗЕМЛЯ есть огонь и вода, собранные изъ Matrix земли словомъ FIAT: но когда человѣкъ устремилъ воображеніе свое на землю, онъ сталъ земнымъ“], и снова водворилъ тѣло твое обратно въ мать, то оно и стало такимъ же постижимымъ мертвымъ тѣломъ, какъ твоя мать. И у тѣла твоего, какъ и у матери его, земли, есть надежда, что въ Послѣдній день оно снова будетъ водворено, въ силу слова, на свое первое мѣсто.
39. Но такъ какъ твое звѣздное рожденіе здѣсь на землѣ состоитъ въ гнѣвѣ, и качествуетъ совмѣстно съ любовью въ словѣ, подобно какъ плодъ на деревѣ (ибо сила плода качествуетъ совмѣстно съ словомъ), то надежда твоя въ Богѣ.
40. Ибо звѣздное рожденіе стоитъ въ любви и гнѣвѣ: и оно не можетъ освободиться отъ него въ сіе время, по причинѣ самаго внѣшняго рожденія въ плоти, которая въ смерти.
41. Ибо мертвая плоть объяла звѣздное (рожденіе): и плоть человѣческая есть мертвая падаль, пока она еще во чревѣ матери, и объята адомъ и гнѣвомъ Божіимъ.
42. Но вотъ звѣздное рожденіе рождаетъ душевное, или третье, которое состоитъ въ словѣ, и въ которомъ сплоченное слово пребываетъ сокрытымъ въ средоточіи въ своемъ небѣ. [„Сульфуръ (сѣра) души есть первое Начало въ вѣчномъ духѣ воли, и получаетъ жизнь въ третьемъ Началѣ: живетъ, такимъ образомъ, между любовью и гнѣвомъ, и связанъ съ обоими“.]
43. Но такъ какъ ты обладаешь своимъ разумомъ, и существуешь не какъ яблоко на деревѣ, но сотворенъ, какъ ангелъ и подобіе Божіе, на мѣсто изгнаннаго діавола, и знаешь, какъ можешь звѣзднымъ рожденіемъ своимъ качествовать совмѣстно съ словомъ Божіимъ въ части любви, — то ты можешь водворить душевное рожденіе свое въ средоточіи въ слово на небѣ, и можешь душою своею, при жизни тѣла въ этой мертвой постижимости, господствовать вмѣстѣ съ Богомъ на небѣ.
44. Ибо слово въ сердцѣ твоемъ, и качествуетъ совмѣстно съ душою, какъ одно существо: и если душа твоя пребываетъ въ любви, она дѣйствительно одно существо съ нимъ, и ты можешь сказать, что, по душѣ, возсѣдаешь на небѣ, и живешь и господствуешь съ Богомъ. [„Разумѣй: по духу души, образомъ, происходящимъ изъ душевнаго огня“.]
45. Ибо душа, постигающая слово, имѣетъ отверстыя врата въ небѣ, и ничѣмъ не можетъ быть удержана; а также діаволъ не видитъ ея, ибо она не въ его странѣ.
46. Но такъ какъ звѣздное рожденіе твое одною частью состоитъ въ гнѣвѣ, а плоть чрезъ гнѣвъ состоитъ въ смерти, то въ части гнѣва діаволъ всегда смотритъ тебѣ въ самое сердце твое; и если ты дашь ему просторъ, онъ вырветъ у тебя изъ слова ту часть звѣзднаго рожденія, которая въ любви.
47. Тогда сердце твое станетъ долиною тьмы: если ты не потрудишься скоро надъ новымъ рожденіемъ свѣта, онъ зажжетъ у тебя въ немъ огонь гнѣва; тогда душа твоя будетъ извергнута изъ слова, и будетъ качествовать совмѣстно съ гнѣвомъ Божіимъ; послѣ чего ты уже діаволъ, а не ангелъ, и не можешь своимъ душевнымъ рожденіемъ достигнуть вратъ неба.
48. Но если ты сражаешься съ діаволомъ, и хранишь врата любви въ твоемъ звѣздномъ рожденіи, и такимъ образомъ отходишь отсюда по тѣлу, то душа твоя въ словѣ остается совсѣмъ сокрытой для діавола, и господствуетъ съ Богомъ до дня возстановленія того, что утрачено.
49. Если же ты звѣзднымъ рожденіемъ твоимъ пребываешь въ гнѣвѣ, отходя отсюда по тѣлу, и душа твоя не собрана въ слово, то ты не достигнешь вратъ неба вовѣки, но куда ты твое сѣмя, то есть, твою душу, посѣялъ, въ той части и воскреснетъ тѣло.
50. А что тѣло и душа снова встрѣтятся въ день воскресенія, это ты видишь здѣсь на рожденіи земли. Ибо Творецъ сказалъ: да произраститъ земля траву, зелень и плодовитыя деревья, каждое по роду своему (Быт. 1, 11); тогда взошло каждое по роду своему и зазеленѣло: и какъ прежде времени гнѣва у него было небесное тѣло, такъ теперь получило оно, по матери своей, земное.
51. Но заслуживаетъ вниманія, какъ все въ великомъ мятежѣ діавола включено было въ слово, такъ что все взошло въ своемъ собственномъ существѣ, по своей силѣ и своему роду, какъ если бы оно никогда не было разрушено, но только измѣнено.
52. Если же это произошло такъ въ то время, когда было такое убійство и грабительство, то тѣмъ болѣе произойдетъ это въ Послѣдній день, когда земля отдѣлится въ зажженномъ огнѣ гнѣва, и вновь оживетъ; конечно она будетъ включена тогда въ слово любви, подобно какъ здѣсь она рождала въ этомъ словѣ плодъ свой, траву, зелень и деревья, а также всевозможныя руды серебра и золота.
53. Но такъ какъ звѣздное рожденіе земли cocтоитъ въ любви, и внѣшнее — въ смерти, то каждое и останется на своемъ престолѣ, и жизнь и смерть разлучатся.
54. Но гдѣ же хотѣла бы лучше быть душа человѣка въ день возрожденія, какъ не въ своемъ отцѣ, то есть, въ томъ тѣлѣ, которое родило ее.
55. Но такъ какъ то время, пока тѣло было въ смерти, она пребывала сокрытой въ словѣ, а это слово содержитъ также и землю въ звѣздномъ рожденіи въ любви, то душа, во время своего сокрытія, качествуетъ также, чрезъ слово, совмѣстно съ матерью своею — тѣломъ, по звѣздному рожденію, въ землѣ; и въ словѣ тѣло и душа никогда не бываютъ разлучены другъ отъ друга, но живутъ вмѣстѣ въ Богѣ.
56. И хотя животное тѣло подлежитъ истлѣнію, однако сила его остается жить, и изъ силы его вырастаютъ пока въ его матери прекрасныя розы и цвѣточки; и хотя бы оно даже сгорѣло въ огнѣ, однако сила его пребываетъ въ четырехъ стихіяхъ въ словѣ, и душа качествуетъ совмѣстно съ словомъ: ибо душа въ небѣ, а небо это вездѣ, также и посреди земли.
57. Человѣкъ, поглядись пока въ этомъ зеркалѣ; при сотвореніи человѣка ты сможешь прочесть объ этомъ подробнѣе: я помѣщаю это здѣсь лишь ради того, чтобы ты могъ лучше понять силу творенія, и чтобы ты тѣмъ лучше приспособился къ этому духу, и научился его языку.
58. Теперь кто-нибудь спроситъ: изъ какого же вещества или изъ какой силы произошли тогда трава, зелень и деревья? Каковы были обстоятельства и условія ихъ творенія? Простецъ скажетъ: Богъ создалъ все изъ ничего; но онъ не вѣдаетъ этого самаго Бога, и не знаетъ, что Онъ есть; когда онъ взираетъ на землю вмѣстѣ съ глубиною, которая надъ землею, онъ думаетъ: это не Богъ, или: Богъ не тамъ. Онъ постоянно воображаетъ, что Богъ обитаетъ только надъ голубымъ небомъ звѣздъ, и правитъ какъ бы духомъ, исходящимъ изъ Него въ семъ мірѣ, тѣло же Его не присутствуетъ здѣсь на землѣ и въ землѣ.
59. Такія мнѣнія читалъ и я въ книгахъ и въ писаніяхъ ученыхъ; потому именно и произошло столько разныхъ мнѣній и распрей среди нихъ.
60. Но такъ какъ Богъ въ своей великой любви отверзаетъ мнѣ врата своего существа, и мыслитъ о союзѣ, который у Него съ человѣкомъ, то я хочу раскрыть и отпереть всѣ врата Божіи, весьма усердно и строго, по моимъ дарованіямъ, насколько дозволитъ мнѣ Богъ.
61. Не въ томъ смыслѣ, будто я достаточно силенъ въ этихъ вещахъ, но лишь въ той мѣрѣ, какъ я могу постигнуть ихъ. Ибо существо Божіе — какъ колесо, въ которомъ много колесъ вдѣлано другъ въ друга и наискось, и вверхъ, и внизъ, и они всѣ вмѣстѣ непрестанно обращаются: и вотъ, видишь колесо, и весьма изумляешься, и однако не можешь сразу ни изучить, ни постигнуть его въ его обращеніи; но чѣмъ больше взираешь на колесо, тѣмъ больше изучаешь его образъ; и чѣмъ больше научаешься, тѣмъ больше радостнаго желанія испытываешь къ колесу: ибо видишь непрестанно нѣчто дивное, и человѣкъ не можетъ довольно наглядѣться и научиться.
62. Такъ и я: что въ одномъ мѣстѣ опишу я недостаточно объ этой великой тайнѣ, то ты найдешь въ другомъ: чего я не смогу описать въ этой книгѣ изъ-за пространности предмета, и моей невразумительности, то ты найдешь въ слѣдующей.
63. Ибо эта книга есть лишь первый отпрыскъ этой вѣточки, которая зеленѣетъ въ своей матери; подобно ребенку, который учится ходить, и не можетъ сразу быстро побѣжать.
64. Ибо духъ хотя и видитъ колесо, и хочетъ постигнуть образъ его въ каждомъ мѣстѣ, однако это не удается ему въ достаточной мѣрѣ изъ-за обращенія колеса: когда же случается, что онъ видитъ снова первый постигнутый имъ образъ, онъ каждый разъ научается чему-нибудь еще, и все больше привлекается къ колесу, и любитъ его.
65. Теперь замѣть: земля обладаетъ точно такими же качествами и источными духами, какъ и глубина надъ землею, или какъ небо, и все вмѣстѣ въ цѣломъ принадлежитъ къ одному тѣлу; и весь Богъ есть это единое тѣло, а что ты не видишь и не знаешь его всецѣло, тому виною грѣхъ, съ которымъ ты въ этомъ Божественномъ великомъ тѣлѣ заключенъ въ мертвой плоти; и сила Божества скрыта отъ тебя, подобно какъ мозгъ въ костяхъ скрытъ отъ плоти. Но если ты въ духѣ пробьешься сквозь смерть плоти, ты увидишь сокрытаго Бога; подобно какъ мозгъ въ костяхъ проницаетъ ихъ, и даетъ плоти силу и крѣпость, и однако плоть не можетъ постигнуть его, но только его силу, такъ и ты въ плоти не можешь видѣть сокрытого Божества, но получаешь его силу, и разумѣешь въ ней, что въ тебѣ обитаетъ Богъ.
66. Ибо мертвая плоть не принадлежитъ къ рожденію жизни, чтобы получать жизнь свѣта въ собственность; но жизнь свѣта въ Богѣ восходитъ въ мертвой плоти, и рождаетъ Ему изъ мертвой плоти иное небесное и живое тѣло, которое знаетъ и постигаетъ свѣтъ.
67. Ибо сіе тѣло есть лишь оболочка, откуда вырастаетъ новое тѣло [„новое тѣло вырастаетъ изъ небеснаго существа въ словѣ, изъ плоти и крови Христа, изъ таинства ветхаго тѣла“], какъ это бываетъ съ пшеничнымъ зерномъ въ землѣ; оболочка же не воскреснетъ снова и не оживетъ, какъ не бываетъ этого и съ пшеницею, но останется вѣчно въ смерти и въ аду.
68. Вотъ почему человѣкъ носитъ съ собою здѣсь на землѣ въ своемъ тѣлѣ вѣчнуіо обитель діавола. Ты можешь щеголять ею, прекрасная богиня, и можешь даже пригласить пока діавола на пиръ въ новое рожденіе, онъ сумѣетъ быть тебѣ полезнымъ; смотри только, какъ бы не родить тебѣ новаго діавола, который бы остался въ своемъ собственномъ дому.
69. Взгляни на таинство земли: какъ рождаетъ она, такъ долженъ рождать и ты. Земля не есть то тѣло, которое вырастаетъ, но она мать этого тѣла: подобно какъ и плоть твоя не есть духъ, но плоть есть мать духа.
70. Но вотъ въ обѣихъ, въ землѣ а также и въ плоти твоей, сокрытъ свѣтъ яснаго Божества, и онъ пробивается насквозь, и рождаетъ имъ тѣло, по роду каждаго тѣла: человѣку по его тѣлу, и землѣ по ея тѣлу; ибо какова мать, такимъ бываетъ и дитя. Дитя человѣка есть душа, которая рождается изъ плоти изъ звѣзднаго рожденія; а дѣти земли суть трава, зелень, деревья, серебро, золото, всякія руды.
71. Теперь ты скажешь: какъ же мнѣ тогда подойти къ рожденію земли, чтобы что-нибудь понять? Смотри: рожденіе совершается такъ же, какъ и у всего Божества, и нѣтъ никакого различія, кромѣ только поврежденія въ гнѣвѣ, въ которомъ состоитъ постижимость; вотъ единственное различіе и смерть между Богомъ и землею.
72. Ты долженъ знать, что всѣ семь духовъ Божіихъ пребываютъ въ землѣ, и рождаютъ, подобно какъ въ небѣ: ибо земля въ Богѣ, и Богъ нигдѣ не умиралъ, но мертво самое внѣшнее рожденіе, въ которомъ накопился гнѣвъ, и оно предоставлено царю Люциферу въ домъ смерти и тьмы и въ вѣчую тюрьму.
73. Прежде всего терпкій духъ: онъ стягиваетъ воедино въ звѣздномъ рожденіи семи источныхъ духовъ въ землѣ нѣкую массу, чрезъ возженіе верхняго рожденія надъ землею, и изсушаетъ ее своимъ острымъ холодомъ; подобно какъ онъ стягиваетъ воду, и дѣлаетъ изъ нея ледъ, такъ стягиваетъ онъ и воду въ землѣ, и дѣлаетъ изъ нея сухую массу.
74. Затѣмъ слѣдуетъ горькій духъ, возникающій въ молніи огня, также въ веществѣ или массѣ: онъ не можетъ потерпѣть своего плѣна въ изсушенномъ, и трется съ терпкимъ духомъ въ сухой массѣ, пока не зажжетъ огонь; когда же это случится, горькій духъ пугается, и получаетъ свою жизнь.
75. Прими здѣсь это правильно: въ землѣ, внѣ растеній и металловъ, ты не почуешь и не найдешь ничего, кромѣ терпкости, горечи и воды: но вода въ ней совсѣмъ сладка въ противность двумъ другимъ.
76. А также жидка, тогда какъ тѣ двѣ жестки, грубы и горьки, и онѣ всегда враждуютъ между собою: поэтому бываетъ непрестанная драка, война и борьба; но въ дракѣ этихъ трехъ нѣтъ еще жизни, но онѣ суть темная долина и три вещи, которыя никогда не выносятъ другъ друга, но между ними вѣчная драка.
77. И отсюда беретъ свое начало подвижность; отсюда же беретъ свое начало и гнѣвъ Божій, покоющійся въ сокровенномъ; отсюда же произошло начало и діавола, смерти и ада, какъ ты можешь прочесть о томъ выше, въ главѣ о паденіи діавола.
78. Когда же эти три вещи: терпкость, горечь и сладость, трутся между собою такимъ образомъ, то верхъ беретъ терпкое качество: ибо оно самое сильное, и могущественно стягиваетъ сладкое воедино; ибо сладкое качество кротко и растяжимо вслѣдствіе своей мягкости, и принуждено сдаться въ плѣнъ.
79. Когда же это случится, то и горькое бываетъ также въ плѣну, въ тѣлѣ сладкой воды, и вмѣстѣ съ ней изсушается: тогда терпкость, сладость и горечь оказываются всѣ вмѣстѣ, и такъ жестоко дерутся въ высохшей массѣ, пока она не станетъ совсѣмъ сухою; ибо терпкое качество все сильнѣе стягиваетъ и изсушаетъ ее.
80. Когда же сладкая вода не можетъ болѣе обороняться, въ ней поднимается скорбь, подобно какъ въ человѣкѣ, когда онъ умираетъ, и духъ разлучается съ тѣломъ, и тѣло сдается въ плѣнъ смерти; такъ сдается въ плѣнъ и вода.
81. И въ этомъ возникновеніи скорби рождается зной скорби, и отъ него выступаетъ потъ, какъ у умирающаго человѣка; и этотъ потъ качествуетъ совмѣстно съ терпкимъ и горькимъ качествами, ибо онъ сынъ ихъ, котораго они породили изъ сладкой воды, когда убили ее и довели до смерти.
82. Когда же это случится, то терпкое и горькое качества радуются о своемъ сынѣ, разумѣй о потѣ, и каждое сообщаетъ ему свою силу и жизнь, и напитываютъ его, какъ прожорливаго поросенка, такъ что онъ у нихъ скоро вырастаетъ большимъ; ибо терпкое качество, равно какъ и горькое, непрестанно извлекаетъ сокъ изъ земли, и наливаетъ имъ своего юнаго сына.
83. Тѣло же, которое первоначально было стянуто воедино изъ сладкой воды, остается мертвымъ, и домомъ владѣетъ теперь потъ тѣла, качествующій совмѣстно съ терпкимъ и горькимъ качествами, и ширится въ немъ, и становится великимъ, тучнымъ и похотливымъ.
84. Но оба качества, терпкое и горькое, не могутъ однако покинуть своей распри и вражды, но непрестанно борются между собою; терпкое сильно, но зато горькое проворно.
85. И когда терпкое нападаетъ на горькое, то горькое отскакиваетъ въ сторону, и захватываетъ съ собою сокъ своего сына; тогда терпкое повсюду преслѣдуетъ его, и хочетъ забрать его въ плѣнъ, и тогда горькое рвется изъ тѣла наружу, и вытягивается какъ только можетъ дальше.
86. Когда же, наконецъ, тѣло становится слишкомъ тонкимъ, такъ что оно не можетъ больше его вытянуть, а горькая распря слишкомъ жестокой, то горькое качество принуждено бываетъ сдаться въ плѣнъ. Однако терпкое не можетъ умертвить горькаго, но держитъ его только въ плѣну, и битва между ними такъ велика, что горькое успѣваетъ еще въ волокнахъ вырваться изъ тѣла, и захватываетъ съ собою тѣло своего сына.
87. Таковъ ростъ, или сплоченіе воедино, или образованіе тѣла какого-нибудь корня, какъ оно бываетъ на землѣ.
88. Теперь ты скажешь: какъ можетъ быть Богъ въ этомъ рожденіи? Смотри: таково рожденіе природы, и если бы въ этихъ трехъ качествахъ, какъ то: терпкомъ, горькомъ и сладкомъ, не было возженнаго огня гнѣва, ты увидѣлъ бы, пожалуй, гдѣ Богъ.
89. Но вотъ теперь во всѣхъ трехъ огонь гнѣва: ибо терпкое качество слишкомъ холодно, и слишкомъ жестоко стягиваетъ тѣло; и сладкое также слишкомъ густо и темно, и терпкое качество скоро схватываетъ его, и держитъ въ плѣну, и чрезмѣрно изсушаетъ; и горькое слишкомъ колюче, убійственно и неистово; и эти три не могутъ придти къ согласію.
90. Иначе, если бы терпкое не было такъ жестоко возжено въ холодномъ огнѣ, и вода не была такъ густа, и горечь такъ буйна и убійственна, то они могли бы возжечь тотъ огонь, отъ котораго произошелъ бы свѣтъ, и изъ свѣта любовь, и изъ молніи огня звукъ: тогда ты, пожалуй, увидѣлъ бы, не небесное ли то было бы тѣло, въ которомъ сіялъ бы свѣтъ Божій.
91. Но такъ какъ терпкое слишкомъ холодно, и чрезмѣрно изсушаетъ воду, то оно держитъ плѣннымъ въ холодѣ своемъ знойный огонь, и умерщвляетъ тѣло сладкой воды; такъ же плѣняетъ оно и горечь, и изсушаетъ ее.
92. А въ этомъ изсушеніи умерщвлена бываетъ тучность въ сладкой водѣ, въ которой возгорается огонь, и эта тучность дѣлается терпкимъ и горькимъ духомъ; ибо когда тучность въ сладкой водѣ умираетъ, она превращается въ потъ скорби, въ которомъ качествуютъ терпкое и горькое качества.
93. Не въ томъ смыслѣ, будто вода вовсе умираетъ: нѣтъ, этого не можетъ быть; но терпкій духъ забираетъ въ плѣнъ въ своемъ холодномъ огнѣ сладость или тучность воды, и качествуетъ совмѣстно съ нею, и пользуется ею для своего духа.
94. Ибо духъ его совершенно застылъ въ смерти, и нуждается теперь въ водѣ для своей жизни, и извлекаетъ изъ нея ея тучность, и отнимаетъ у нея ея силу.
95. Тогда вода превращается въ потъ скорби, который стоитъ между жизнью и смертью, и не можетъ возжечь себѣ огонь зноя: ибо тучность содержится въ плѣну въ холодномъ огнѣ; и все тѣло остается мрачной долиною, пребывающей въ скорбномъ рожденіи, и не могущей достигнуть жизни.
96. Ибо жизнь, состоящая въ свѣтѣ, не можетъ подняться въ жесткомъ, горькомъ и терпкомъ тѣлѣ: ибо она въ плѣну въ холодномъ огнѣ, но не вовсе умерла.
97. Ибо ты видишь, что все это правдиво. Возьми какой-нибудь корень, который знойнаго качества, и положи его въ теплую воду, или же возьми его въ ротъ, и согрѣй и смочи, и ты скоро увидишь его жизнь, какъ онъ начнетъ дѣйствовать и вершить: а пока онъ внѣ зноя, онъ въ плѣну смерти и холоденъ, какъ всякій другой корень или какъ дерево.
98. Ты видишь также, пожалуй, что тѣло у корня мертво: ибо когда изъ корня вынута сила, то тѣло остается мертвою падалью, и не можетъ дѣйствовать никакъ. Это происходитъ отъ того, что терпкій и горькій духъ умертвили тѣло воды, и извлекли для себя тучность, и взрастили въ мертвомъ тѣлѣ свой духъ.
99. Иначе, если бы сладкая вода могла удержать свою тучность въ собственной власти, а терпкій и горькій духъ весьма кротко терлись бы между собою въ сладкой водѣ, то они зажгли бы тукъ въ сладкой водѣ; тогда немедленно въ водѣ родился бы свѣтъ, и освѣтилъ бы терпкое и горькое качества.
100. Отсюда они получили бы свою настоящую жизнь, и удовольствовались бы свѣтомъ; и весьма обрадовались бы въ немъ; и отъ этой живой радости взошла бы любовь, и въ молніи огня, чрезъ восхожденіе горькаго качества въ терпкомъ, вознесся бы звукъ; а произойди это, былъ бы небесный плодъ, какой восходитъ на небѣ.
101. Но ты долженъ знать, что земля обладаетъ всѣми семью источными духами: ибо чрезъ діавольское возженіе духи жизни всѣ вмѣстѣ были сплочены въ смерти, и какъ бы взяты въ плѣнъ, но не умерщвлены.
102. Первые три, какъ то терпкій, сладкій и горькій, принадлежатъ къ образованію тѣла, и въ нихъ состоитъ подвижность и тѣло: они обладаютъ постижимостью, и суть рожденіе самой внѣшней природы.
103. Другіе три, какъ то: зной, любовь и звукъ, состоятъ въ непостижимости, и рождаются изъ первыхъ трехъ; и это есть внутреннее рожденіе, съ которымъ качествуетъ Божество.
104. И если бы первые три не застыли въ смерти, такъ что могли бы возжечь зной, то ты скоро увидѣлъ бы свѣтлое небесное тѣло, и увидѣлъ бы, пожалуй, гдѣ Богъ.
105. Но такъ какъ три первыхъ качества земли застыли въ смерти, они и остаются смертью, и не могутъ возвысить жизнь свою въ свѣтъ; но остаются темною долиною, въ которой гнѣвъ Божій, смерть и адъ, равно какъ и вѣчная тюрьма и мука діавола.
106. Не то, что эти три качества были отвергнуты отъ самаго внѣшняго рожденія, въ которомъ огонь гнѣва, и до самаго внутренняго, но отвергнуто лишь внѣшнее постижимое тѣло, и въ немъ внѣшняя адская мука.
107. Ты видишь здѣсь еще разъ, какъ связаны между собою царство Божіе и царство ада, какъ единое тѣло, однако одно не можетъ постигнуть другого. Ибо второе рожденіе, какъ то: зной, свѣтъ, любовь и звукъ, сокрыто въ самомъ внѣшнемъ, и дѣлаетъ внѣшнее подвижнымъ, такъ что оно собирается вмѣстѣ, и рождаетъ тѣло.
108. И хотя тѣло состоитъ во внѣшней постижимости, однако бываетъ сложено по роду внутренняго рожденія: ибо во внутреннемъ рожденіи пребываетъ слово, а слово есть звукъ, восходящій въ молніи огня въ свѣтѣ, сквозь горькое и терпкое качества.
109. Но такъ какъ звукъ слова Божія долженъ восходить сквозь терпкую, горькую смерть, и рождать тѣло въ полумертвой водѣ, то и тѣло это бываетъ злымъ и добрымъ, мертвымъ и живымъ: ибо оно вскорѣ принуждено бываетъ вобрать въ себя сокъ ярости и тѣло смерти, и состоять въ томъ же тѣлѣ и той же силѣ, какъ и земля, мать.
110. А что жизнь также и въ дѣтяхъ земли сокрыта подъ смертью и въ смерти земли, это я докажу тебѣ здѣсь.
111. Вотъ смотри: человѣкъ становится недужнымъ и больнымъ, и если ему не помочь, то онъ умираетъ: и это чрезъ какую-нибудь горькую и терпкую траву, растущую изъ земли, или чрезъ какую-нибудь злую смертельную влагу, или чрезъ различныя иныя произрастанія земли, а равно и чрезъ какую-нибудь вредную плоть или разложеніе ея.
112. Но если окажется умный врачъ, и онъ дознается отъ больного, отъ чего произошелъ ему вредъ, и возьметъ эту причину болѣзни, будь то плоть или трава или влага, и перегонитъ ее, или сожжетъ въ порошокъ, сообразно роду подлежащаго вещества, и отожжетъ у нея самый внѣшній ядъ, который въ смерти, — то останется потомъ въ водѣ или въ порошкѣ звѣздное рожденіе на своемъ престолѣ, гдѣ борются между собою жизнь и смерть, и обѣ способны къ восхожденію, ибо мертвое тѣло убрано прочь.
113. И если ты прибавишь теперь къ этой водѣ или порошку хорошее зелье, или что-нибудь подобное, могущее удержать въ плѣну восхожденіе и силу ярости въ звѣздномъ рожденіи, и дашь больному въ чуть тепломъ питьѣ, будь то въ пивѣ или винѣ, то дѣйствуетъ самое внутреннее или сокровенное рожденіе той вещи, которая причинила человѣку болѣзнь своимъ самымъ внѣшнимъ мертвымъ рожденіемъ.
114. Ибо если эту вещь положить въ теплую влажность, въ ней начинаетъ всходить жизнь, и жизнь охотно поднялась бы и зажглась бы въ свѣтѣ, но не можетъ изъ-за ярости, которая противостоитъ ей въ звѣздномъ рожденіи.
115. Но настолько хватаетъ ея, чтобы избавить человѣка отъ болѣзни: ибо звѣздная жизнь восходитъ сквозь смерть, и отнимаетъ у жала смерти его силу; если она побѣдитъ, человѣкъ выздоравливаетъ.
116. Итакъ, ты видишь, какъ сила слова и вѣчной жизни въ землѣ и дѣтяхъ ея сокрыто покоится въ средоточіи въ смерти, и зеленѣетъ сквозь смерть, непостижимая для смерти, и непрестанно томится рожденіемъ свѣта, и однако не можетъ расцвѣсть, пока не будетъ отлучена отъ нея смерть.
117. Но у нея есть своя жизнь на своемъ престолѣ, и жизнь не можетъ быть отнята у нея, но въ самомъ внѣшнемъ рожденіи съ ней связана смерть, а также въ смерти гнѣвъ: ибо гнѣвъ есть жизнь смерти и діавола; въ гнѣвѣ же состоитъ и тѣлесное существо или тѣла діаволовъ, а мертвое рожденіе — ихъ вѣчная обитель.
118. Теперь кто-нибудь спроситъ: но какъ же произошло и при какихъ обстоятельствахъ, что звѣздное рожденіе земли начало качествованіе и рожденіе свое на день раньше, нежели звѣздное рожденіе въ глубинѣ надъ землею, разъ огонь въ глубинѣ надъ землею гораздо острѣе и воспламенимѣе, нежели огонь въ землѣ; да и сама земля должна зажигаться отъ огня въ глубинѣ надъ землею, чтобы рождать плодъ свой? Смотри же, разумный духъ, духъ говоритъ сь тобою, а не съ мертвымъ духомъ плоти: раствори широко дверь твоего звѣзднаго рожденія, и возвысь одну часть его въ свѣтѣ, а другую оставь въ гнѣвѣ, и смотри также, чтобы душевное рожденіе твое качествовало всецѣло съ свѣтомъ.
119. Въ такомъ расположеніи ты какъ бы небо и земля, или какъ все Божество со всѣми рожденіями въ семъ мірѣ. Если же ты расположенъ не такъ, то будешь здѣсь слѣпъ, хотя бы ты былъ даже умнѣйшимъ ученымъ, какой только можетъ найтись въ мірѣ.
120. Если же ты расположенъ такъ, то возвысь духъ свой и смотри: астрологическимъ искусствомъ твоимъ, глубокомысліемъ и измѣреніемъ окружностей ты также не сможешь этого постигнуть: оно должно родиться въ тебѣ, иначе не постигнуть его ни хотѣньемъ ни умѣньемъ.
121. Если ты хочешь, чтобы глаза твоего духа были отверсты, то вотъ какъ ты долженъ рождать: иначе разумѣніе твое одно только безуміе, и бываетъ съ тобою тоже самое, какъ если бы художникъ написалъ тебѣ Божество на доскѣ красками и сказалъ, что онъ написалъ его совершенно точно, и что оно таково. И легковѣрный и художникъ оказываются оба въ одинаковомъ положеніи: оба не видятъ ничего, кромѣ дерева и красокъ, и такимъ образомъ одинъ слѣпецъ ведетъ другого: поистинѣ не со звѣрями подлежитъ тебѣ здѣсь сражаться, но съ богами.
122. Теперь замѣть: когда все Божество въ семъ мірѣ подвиглось на твореніе, то было не такъ, чтобы подвиглась только одна часть, а другая покоилась; но все одновременно было въ движеніи: вся глубина, гдѣ былъ царемъ господинъ Люциферъ, и на какую только простиралось мѣсто его царства, и на какой былъ возженъ въ огнѣ гнѣва салиттеръ.
123. Движеніе трехъ рожденій длилось шесть дней и ночей, въ теченіе которыхъ всѣ семь духовъ Божіихъ пребывали всецѣло въ подвижномъ рожденіи, а равно и сердце этихъ духовъ: и въ это время салиттеръ земли обернулся шесть разъ въ великомъ колесѣ; каковое колесо суть семь источныхъ духовъ Божіихъ; и при каждомъ оборотѣ рождался особый составъ силъ, сообразно присущимъ источнымъ духамъ.
124. Ибо первый источный духъ есть терпкое, холодное, острое и жесткое рожденіе; и онъ принадлежитъ къ первому дню: въ звѣздномъ рожденіи астрологи называютъ его сатурническимъ рожденіемъ, и оно было совершено въ первый день.
125. Ибо тогда произошли и были сплочены воедино жесткіе, грубые, острые камни и земля, а также рождена была крѣпкая небесная твердь, и сердце семи духовъ Божіихъ пребывало сокрытымъ въ жесткой остротѣ.
126. Второй день астрологи приписываютъ солнцу; но, выражаясь астрологически, онъ принадлежитъ Юпитеру: ибо на второй день свѣтъ изъ сердца семи источныхъ духовъ прорвался сквозь твердое качество неба, и произвелъ смягченіе въ жесткой водѣ неба, и въ кротости просіялъ свѣтъ.
127. Тогда кротость и жесткая вода были разлучены другъ отъ друга, и жесткая осталась на своемъ жесткомъ престолѣ, какъ жесткая смерть, а кроткая, силою свѣта, прорвалась сквозь жесткую.
128. И это есть вода жизни, рождающаяся въ свѣтѣ Божіемъ изъ жесткой смерти: такъ прорвался свѣтъ Божій въ сладкой небесной водѣ сквозь терпкую и жесткую мрачную смерть, и такъ было создано небо изъ среды воды.
129. Жесткая твердь есть терпкое качество, а нѣжная твердь есть вода, и въ ней восходитъ свѣтъ жизни, который есть ясность Сына Божія.
130. И такимъ же точно образомъ восходитъ познаніе и свѣтъ жизни и въ человѣкѣ, и въ такомъ образѣ, рожденіи и восхожденіи состоитъ весь свѣтъ Божій въ семъ мірѣ.
131. Третій день совершенно правильно приписывается Марсу, ибо онъ горькій и неистовый и подвижный духъ. Въ третьемъ оборотѣ земли горькое качество терлось съ терпкимъ.
132. Пойми правильно эту высокую вещь: когда свѣтъ въ сладкой водѣ проникъ сквозь терпкаго духа, то молнія огня или испугъ свѣта, когда онъ зажегся въ водѣ, взошла въ терпкомъ и жесткомъ, мертвомъ рожденіи, и возбудила все, откуда и произошла подвижность.
133. И я говорю здѣсь не объ одномъ только небѣ надъ землею; но это возбужденіе и рожденіе произошло заразъ и на землѣ и повсюду.
134. Но какъ небесные плоды, прежде времени гнѣва, восходили только въ этомъ возбужденіи источныхъ духовъ, и чрезъ возбужденіе ихъ также и исчезали, и измѣнялись, то и въ третій день творческаго рожденія они взошли въ терпкомъ качествѣ земли также чрезъ возбужденіе молніи огня.
135. И хотя все Божество пребываетъ сокрыто въ средоточіи земли, все же земля не могла породить небесныхъ плодовъ; ибо терпкій духъ задвинулъ жестокій затворъ смерти, чтобы сердце Божества во всякомъ рожденіи оставалось такимъ образомъ сокрытымъ въ своемъ кроткомъ и свѣтломъ небѣ.
136. Ибо самое внѣшнее рожденіе есть природа, и ей не подобаетъ простираться обратно въ сердце Божіе, да она и не можетъ этого; но она есть тѣло, и въ ней рождаются источные духи, и являютъ и предлагаютъ рожденіе свое съ его плодами.
137. Вотъ почему въ третій день земля зазеленѣла, когда источные духи пребывали въ испугѣ слова или молніи огня.