Ея связь съ естественнымъ подборомъ родичей — Обширный смыслъ термина — Геометрическая прогрессія возрастанія — Быстрое размноженіе натурализованныхъ растеній и животныхъ — Свойство препятствій къ размноженію — Всеобщее соперничество — Дѣйствіе климата — Количество особей обезпечиваетъ существованіе вида — Сложныя соотношенія между всѣми растеніями и животными — Борьба за существованіе всего ожесточеннѣе между особями и разновидностями одного вида; часто сильна между видами одного рода — Первостепенная важность соотношеній между организмами.
Прежде, чѣмъ приступить къ предмету этой главы, мнѣ слѣдуетъ указать вкратцѣ на связь между борьбою за существованіе и естественнымъ подборомъ родичей. Мы видѣли въ предъидущей главѣ, что органическія существа, при естественныхъ условіяхъ, одарены извѣстною степенью индивидуальной измѣнчивости; этотъ фактъ, какъ мнѣ кажется, никѣмъ и никогда не оспоривался. Для насъ несущественно, будетъ ли придано множеству сомнительныхъ формъ названіе видовъ, подъ-видовъ или разновидностей; какую степень, напримѣръ, должны занять двѣ или три сотни сомнительныхъ британскихъ растеній, если мы только допустимъ существованіе рѣзкихъ разновидностей. Но одно существованіе индивидуальной измѣнчивости и нѣкоторыхъ рѣзкихъ разновидностей — хотя его признаніе необходимо для насъ, какъ исходная точка — еще не объясняетъ намъ способа, которымъ въ природѣ возникаютъ виды. Какимъ образомъ сложились эти изумительно-тонкія приспособленія одной части организма къ другой, и къ жизненнымъ условіямъ, и взаимныя приспособленія разныхъ органическихъ существъ? Эти дивныя приспособленія явно обнаруживаются передъ нами, напр. въ омелѣ или въ дятлѣ; и, лишь менѣе ярко, въ каждомъ мелкомъ паразитѣ, цѣпляющемся за волосъ звѣря или за перо птицы; въ строеніи жука, ныряющаго подъ воду; въ оперенномъ сѣмячкѣ, уносимомъ легкимъ вѣтеркомъ; словомъ, повсюду въ органическомъ мірѣ мы встрѣчаемся съ этими чудными приспособленіями.
Далѣе, можно спросить, какимъ способомъ разновидности, которыя я назвалъ зачинающимися видами, наконецъ превращаются въ несомнѣнно-отдѣльные, рѣзко-разграниченные виды, большею частію очевидно разнящіеся между собою въ большей мѣрѣ, чѣмъ разновидности тѣхъ же видовъ? Какимъ образомъ возникаютъ тѣ группы видовъ, которыя мы называемъ родами; группы, разнящіяся между собою болѣе, чѣмъ виды одного рода? Всѣ эти результаты, какъ мы еще полнѣе увидимъ въ слѣдующей главѣ, необходимо вытекаютъ изъ борьбы за существованіе. Благодаря этой борьбѣ за существованіе, всякое измѣненіе, какъ-бы оно ни было легко и отъ какихъ-бы причинъ оно ни зависѣло, если оно сколько-нибудь выгодно для особи какого-либо вида, при его сложныхъ соотношеніяхъ съ другими органическими существами и съ внѣшнею природою — всякое такое измѣненіе будетъ содѣйствовать сохраненію особи и большею частію передастся ея потомству. Это потомство будетъ имѣть болѣе шансовъ на существованіе, ибо изъ множества особей каждаго вида, періодически рождающихся на свѣтъ, выживаютъ лишь немногія. Я назвалъ этотъ процессъ, посредствомъ котораго сохраняется всякое малѣйшее уклоненіе, если оно полезно, «естественнымъ подборомъ родичей» (natural selection), чтобы показать его аналогію съ искусственнымъ подборомъ родичей (selection) человѣкомъ. Мы видѣли, что человѣкъ, посредствомъ такого подбора, несомнѣнно можетъ добиться значительныхъ результатовъ, можетъ приспособить органическія существа къ служенію своимъ нуждамъ, накопляя легкія, но полезныя уклоненія, данныя ему природою. Но естественный подборъ родичей, какъ мы увидимъ впослѣдствіи, есть начало, дѣйствующее безостановочно и такъ же неизмѣримо превышающее, по энергіи, слабыя усилія человѣка, какъ природа вообще превышаетъ искусство.
Мы теперь разберемъ нѣсколько подробнѣе вопросъ о борьбѣ за существованіе. Въ будущемъ моемъ сочиненіи этотъ предметъ будетъ изложенъ гораздо полнѣе, какъ онъ того заслуживаетъ. Старшій Декандоль и Лейелль доказали въ широкихъ размѣрахъ и съ научною точностію, что всѣ органическія существа находятся въ постоянномъ, настойчивомъ состязаніи. Относительно растеній никто не писалъ объ этомъ предметѣ такъ основательно и умно, какъ У. Гербертъ, деканъ въ Манчестерѣ, отличающійся своею обширною опытностію въ садоводствѣ. Ничего нѣтъ легче, какъ признать на словахъ дѣйствительность всеобщей борьбы за существованіе; ничего нѣтъ труднѣе — по-крайней-мѣрѣ я испыталъ это на себѣ — какъ постоянно имѣть ее въ виду при обсужденіи частныхъ явленій. Но я убѣжденъ, что не запѣчатлѣвши въ умѣ своемъ все значеніе, всѣ размѣры этого процесса, мы не можемъ охватить яснымъ взглядомъ, не можемъ вѣрно понять всего строя природы, съ безчисленными фактами распредѣленія, рѣдкости, обилія, угасанія и измѣненія, изъ которыхъ слагается этотъ строй. Природа представляется намъ ликующею и ясною; всякому живому существу она, повидимому, даетъ пищу въ изобиліи; мы не видимъ или забываемъ, что птицы, безпечно поющія вокругъ насъ, по большей части питаются насѣкомыми и сѣмянами, слѣдовательно безпрестанно уничтожаютъ жизнь; мы забываемъ, въ какомъ количествѣ эти пѣвцы, или ихъ яйца и птенцы, уничтожаются хищными звѣрями и птицами; мы не всегда помнимъ, что пища, теперь обильная, скудѣетъ въ извѣстные мѣсяцы, въ извѣстные года.
Я долженъ предупредить читателя, что я употребляю терминъ: «борьба за существованіе» въ смыслѣ обширномъ и метафорическомъ, разумѣя подъ нимъ всякую зависимость одного живаго существа отъ другаго, а также (что еще важнѣе) не только существованіе особи, но и способы ея размноженія. О двухъ собакахъ въ голодное время можно сказать, въ точномъ смыслѣ этого слова, что онѣ борятся за пищу, борятся за существованіе. Но и про растеніе на окраинѣ пустыни можно сказать, что оно борется съ засухою, хотя болѣе правильно говорить, что оно зависитъ отъ влаги. Про растеніе, производящее ежегодно тысячу сѣмянъ, изъ которыхъ среднимъ числомъ лишь одно достигаетъ зрѣлости, можно уже съ большею точностью сказать, что оно борется съ подобными себѣ и иными растеніями, уже покрывающими почву. Омела зависитъ отъ яблони и нѣкоторыхъ другихъ деревьевъ, но про нее лишь съ нѣкоторою натяжкою можно сказать, что она борется съ этими деревьями, потому-что при развитіи слишкомъ большаго количества омелъ на одномъ деревѣ, оно чахнетъ и умираетъ. Но про нѣсколько сѣянокъ омелы, всходящихъ одна около другой на древесной вѣткѣ, можно сказать въ смыслѣ болѣе точномъ, что онѣ борятся между собою. Такъ-какъ сѣмяна омелы разносятся птицами, ея существованіе зависитъ отъ нихъ, и можно сказать метафорически, что она борется съ другими растеніями, носящими ягоды, соперничаетъ съ ними въ привлеченіи птицъ, которыя могли бы разнести ея сѣмяна. Во всѣхъ этихъ различныхъ значеніяхъ, незамѣтно переходящихъ одно въ другое, я, ради удобства, буду употреблять выраженіе «борьба за существованіе».
Борьба за существованіе необходимо вытекаетъ изъ быстрой прогрессіи, въ которой стремятся размножиться всѣ органическія существа. Всякій организмъ, производящій въ теченіе своей жизни много яицъ или сѣмянъ, долженъ подвергаться истребленію въ извѣстные возрасты или въ извѣстныя времена года, не то, въ силу геометрической прогрессіи, число его потомковъ быстро возрасло-бы такъ безмѣрно, что никакая страна въ мірѣ не была-бы въ силахъ ихъ пропитать. Слѣдовательно, такъ-какъ родится болѣе особей, чѣмъ сколько можетъ ихъ выжить, во всякомъ случаѣ должна происходить борьба за существованіе либо съ особями того же вида, либо съ особями другаго вида, либо съ физическими условіями жизни. Это — ученіе Мальтуса, приложенное къ растительному и животному царству, и приложенное въ строжайшемъ его смыслѣ; потому-что тутъ невозможно ни искусственное умноженіе пищи, ни осторожное воздержаніе отъ брака. Хотя нѣкоторые виды и могутъ, въ настоящее время, увеличиваться, болѣе или менѣе быстро, въ числѣ, но всѣ умножаться такимъ образомъ не могутъ, ибо земля не вмѣстила-бы ихъ.
Нѣтъ исключенія въ общемъ правилѣ, по которому всякое органическое существо естественно размножается въ такой высокой пропорціи, что не подлежи оно истребленію, земля вскорѣ была-бы покрыта потомствомъ отдѣльной пары. Даже медленно плодящійся человѣкъ удвоивается въ числѣ въ теченіе двадцати-пяти лѣтъ, и по этому счету черезъ нѣсколько тысячелѣтій на землѣ буквально не было бы мѣста его потомству. Линней разсчиталъ, что еслибъ однолѣтнее растеніе производило лишь два сѣмячка (а нѣтъ растенія, производящаго столь малое количество) и еслибъ развившіяся изъ нихъ растенія произвели также по два сѣмячка, и такъ далѣе, черезъ двадцать лѣтъ оказался-бы милліонъ растеній. Слонъ почитается за животное, размножающееся медленнѣе всѣхъ, и я постарался опредѣлить minimum его естественнаго размноженія: мы останемся позади истины, если пріймемъ, что онъ плодится отъ тридцатилѣтняго возраста до девяностолѣтняго, и въ этотъ промежутокъ времени производитъ три пары дѣтенышей; но если такъ, то черезъ пятьсотъ лѣтъ потомство одной пары слоновъ состояло-бы изъ пятнадцати милліоновъ особей.
Но мы на этотъ счетъ имѣемъ свидѣтельства болѣе осязательныя, чѣмъ эти теоретическія соображенія, а именно многочисленные, достовѣрные случаи удивительно быстраго размноженія разныхъ дикихъ животныхъ, при выгодныхъ для нихъ условіяхъ, повторявшихся два или три года сряду. Еще разительнѣе примѣръ многихъ изъ нашихъ домашнихъ животныхъ, одичавшихъ въ разныхъ странахъ свѣта; еслибы извѣстія о быстромъ размноженіи медленно плодящихся лошадей и рогатаго скота въ южной Америкѣ и, въ новѣйшее время, въ Австраліи, не были вполнѣ засвидѣтельствованы, имъ почти невозможно было бы повѣрить. То-же можно сказать и о растеніяхъ. Можно привести примѣры ввезенныхъ растеній, сдѣлавшихся обыкновенными на протяженіи цѣлыхъ острововъ менѣе, чѣмъ въ десятилѣтіе. Многія изъ растеній, теперь самыхъ обыкновенныхъ на обширныхъ равнинахъ Ла-Платы, выстилающихъ цѣлыя квадратныя мили почвы, съ которой они вытѣснили всѣ прочія растенія, ввезены изъ Европы; и, какъ сообщаетъ мнѣ докторъ Фальконеръ, есть растенія, распространенныя по всей Индіи, отъ Гималаи до мыса Коморина, которыя ввезены изъ Америки послѣ ея открытія. Въ такихъ случаяхъ, а ихъ можно было бы привести еще множество, никто не предположитъ, чтобы плодовитость этихъ животныхъ или растеній вдругъ-бы усилилась на время въ замѣтной степени. Естественное объясненіе этого явленія состоитъ въ томъ, что внѣшнія условія оказались особенно выгодными, что поэтому погибло менѣе особей молодыхъ и взрослыхъ, и что большей части молодыхъ удалось расплодиться въ свою очередь. Въ этихъ случаяхъ геометрическая прогрессія размноженія, постоянно ведущая къ поразительнымъ результатамъ, очень просто объясняетъ быстрое численное возрастаніе и далекое распространеніе пришлаго племени въ новомъ мѣстѣ жительства.
Въ естественномъ состояніи почти каждое растеніе производитъ сѣмяна, и между животными лишь мало такихъ, которыя бы не плодились ежегодно. Изъ этого мы можемъ съ увѣренностію заключить, что всѣ растенія и животныя стремятся къ размноженію въ геометрической прогрессіи, что всякое изъ нихъ должно быстро занять всякое мѣсто, гдѣ есть ему только возможность существовать, и что стремленіе къ размноженію въ геометрической прогрессіи должно находить препятствіе въ разрушеніи въ какой-нибудь періодъ жизни. Наша привычка къ нашимъ крупнымъ домашнимъ животнымъ, какъ мнѣ кажется, вводить насъ въ заблужденіе: мы не видимъ, чтобы они подвергались въ значительной мѣрѣ истребленію, и забываемъ, что ихъ ежегодно убиваютъ тысячами для мяса, и что въ естественномъ состояніи ихъ непремѣнно погибло бы столько-же, тѣмъ или инымъ путемъ.
Единственное различіе между организмами, ежегодно производящими тысячи сѣмянъ или яицъ, и организмами, производящими ихъ лишь малое количество, заключается въ томъ, что послѣдніе потребовали бы немногими годами болѣе, чтобы населить, при выгодныхъ условіяхъ, данную область, какъ-бы ни была она обширна. Кондоръ кладетъ по парѣ яицъ, а штраусъ[1] по дюжинѣ, и однакоже въ одной и той же мѣстности кондоры могутъ быть многочисленнѣе штраусовъ. Буревѣстникъ (Procellaria glacialis) кладетъ лишь по одному яйцу, и однако же полагаютъ, что нѣтъ въ мірѣ птицы, существующей въ большемъ количествѣ экземпляровъ. Одна муха кладетъ яйца сотнями, другая, какъ напр. Hippobosca, по одному; но этою разностью не опредѣляется относительное количество представителей обоихъ видовъ, которые могутъ жить въ данной мѣстности. Значительное количество яицъ важно для тѣхъ видовъ, которыхъ существованіе зависитъ отъ быстро колеблящихся количествъ пищи, потому-что оно позволяетъ имъ умножиться очень быстро. Но главное значеніе большаго количество яицъ состоитъ въ томъ, что оно пополняетъ сильное истребленіе, которому подвергаются организмы въ какой-либо періодъ жизни; въ большинствѣ случаевъ этотъ періодъ жизни одинъ изъ самыхъ раннихъ. Если животное можетъ какимъ-либо способомъ защитить свои яйца или своихъ дѣтенышей, средняя численность вида можетъ быть сохранена и при незначительномъ приплодѣ; но если большое количество яицъ или дѣтенышей подвергается разрушенію, они должны и зарождаться въ большомъ количествѣ, не то видъ угаснетъ. Для того, чтобы сохранить количество особей дерева, живущаго среднимъ числомъ тысячу лѣтъ, достаточно было бы, чтобы чрезъ тысячу лѣтъ производилось имъ одно сѣмячко, еслибы только могло быть обезпечено сохраненіе и прозябеніе этого сѣмячка. Такимъ образомъ, среднее количество растеній или животныхъ даннаго вида зависитъ лишь косвенно отъ количества производимыхъ ими сѣмянъ или яицъ.
При взглядѣ на явленія органическаго міра, необходимо постоянно удерживать въ памяти эти соображенія; не забывать, что каждое изъ отдѣльныхъ органическихъ существъ, окружающихъ насъ, такъ сказать, напрягаетъ всѣ свои силы, чтобы размножиться; что каждое купило свою жизнь борьбою въ опредѣленный періодъ своего развитія; что жестокое истребленіе неминуемо поражаетъ организмы, молодые или взрослые, въ теченіе каждаго поколѣнія или въ опредѣленные сроки. Пусть облегчится одно изъ этихъ препятствій, пусть ослабѣетъ, хоть на малѣйшую долю, разрушающая причина, и численность вида почти немедленно станетъ возрастать въ неопредѣленныхъ размѣрахъ.
Преграды, останавливающія стремленіе каждаго вида къ постоянному умноженію, по бо̀льшей части для насъ темны. Взгляните на какой-нибудь сильный видъ: чѣмъ больше онъ плодится, тѣмъ болѣе возрастаетъ его стремленіе къ дальнейшему умноженію. Нѣтъ ни одного случая, въ которомъ мы знали-бы съ полною точностью преграды, сдерживающія это стремленіе. И это не должно насъ удивлять, если мы вспомнимъ, какъ мало въ этомъ отношеніи мы знаемъ даже о человѣкѣ, столь несравненно лучше изученномъ, чѣмъ всякое другое животное. Этотъ предметъ разработанъ многими талантливыми писателями, и въ слѣдующемъ моемъ сочиненіи я подробно разберу нѣкоторыя изъ препятствій къ размноженію животныхъ, въ особенности относительно южно-американскихъ хищниковъ. Тутъ я ограничусь немногими замѣчаніями, лишь бы напомнить читателю главныя, относящіяся сюда, обстоятельства. Яйца или очень молодыя животныя, повидимому, вообще говоря, всего болѣе подвержены разрушенію, но есть и исключенія. Что̀ касается до растеній, то ихъ сѣмяна истребляются въ огромномъ количествѣ; но, по нѣкоторымъ моимъ наблюденіямъ, я склоняюсь къ мнѣнію, что всего болѣе гибнетъ молодыхъ всходовъ, вслѣдствіе прозябенія сѣмянъ на почвѣ, уже густо заросшей другими растеніями. Сѣянки также уничтожаются въ большомъ количествѣ разными животными; такъ напримѣръ, на клочкѣ земли длиною въ три фута и шириною въ два, перекопанномъ и выполотомъ, на которомъ не могло произойдти помѣхи отъ другихъ растеній, я отмѣчалъ всѣ всходы нашихъ дикихъ травъ по мѣрѣ ихъ появленія, и изъ 357 не менѣе 295 были разрушены, бо̀льшею частію улитками и насѣкомыми. Если предоставить самому себѣ лугъ, который долго косили (и то же самое можно сказать о лугѣ, на которомъ постоянно паслись травоядные звѣри), болѣе сильныя растенія постепенно заглушаютъ растенія болѣе слабыя, хотя и вполнѣ развитыя; такъ изъ двадцати видовъ, растущихъ на клочкѣ луговой земли (въ 12 квадр. футовъ), девять видовъ погибло отъ того, что прочимъ дали разростись въ волю.
Наличное количество пищи для каждаго вида, разумѣется, полагаетъ крайній предѣлъ, до котораго онъ можетъ размножиться; но очень часто средняя численность вида опредѣляется не количествомъ нужной ему пищи, а тѣмъ обстоятельствомъ, что онъ самъ служитъ пищею другому животному. Такъ нѣтъ, повидимому, сомнѣнія въ томъ, что количество куропатокъ, рябчиковъ и зайцевъ во всякомъ обширномъ владѣніи главнымъ образомъ зависитъ отъ уничтоженія мелкихъ хищниковъ. Еслибы въ теченіе будущихъ двадцати лѣтъ не было убито ни одной дичины и, въ то же время, ни одного хищника, то, по всей вѣроятности, по прошествіи этого времени въ Англіи оказалось бы менѣе дичи, чѣмъ теперь, когда ежегодно убиваются сотни тысячъ головъ дичи. Съ другой стороны, нѣкоторыя животныя, какъ напримѣръ слонъ и носорогъ, никогда не подвергаются разрушенію отъ хищниковъ. Даже индійскій тигръ рѣдко рѣшается напасть на молодаго слона, защищаемаго матерью.
Климатъ играетъ важную роль въ опредѣленіи средней численности вида, и я считаю сильные холода и сильныя засухи за одну изъ самыхъ дѣйствительныхъ преградъ къ размноженію. По моимъ разсчетамъ, зима 1854—55 года погубила четыре-пятыхъ изъ птицъ на моей землѣ; и это — страшное разрушеніе: сто́итъ только вспомнить, что для людей десять процентовъ считаются очень сильною смертностью, во время повальныхъ болѣзней. Дѣйствіе климата на первый взглядъ не имѣетъ связи съ борьбою за существованіе; но поскольку климатическія условія уменьшаютъ количество пищи, они вызываютъ сильную борьбу между отдѣльными особями одного вида, или видовъ разныхъ, но питающихся одною пищею. Даже когда климатическія условія, напримѣръ крайній холодъ, дѣйствуютъ прямо, всего болѣе страдаютъ особи самыя слабыя, тѣ, которыя добыли менѣе пищи въ теченіе зимы. Когда мы переѣзжаемъ съ юга на сѣверъ, или изъ сухой мѣстности въ влажную, мы постоянно замѣчаемъ, что извѣстные виды становятся все рѣже и рѣже, и наконецъ исчезаютъ, и такъ-какъ измѣненіе въ климатѣ рѣзко бросается въ глаза, мы склонны приписывать все дѣйствіе одному этому обстоятельству. Но это взглядъ очень ошибочный: мы забываемъ, что каждый видъ, даже тамъ гдѣ онъ встрѣчается въ изобиліи, постоянно подвергается сильному разрушенію, въ извѣстный періодъ жизни, отъ враговъ и соискателей на мѣсто и на пищу; и если эти враги и соискатели хоть въ малѣйшей степени выигрываютъ отъ легкаго измѣненія въ климатѣ, они при этомъ измѣненіи умножатся, и такъ-какъ каждая мѣстность уже наполнена жителями, численность другаго вида должна уменьшиться. Если, подвигаясь къ югу, мы замѣчаемъ, что какой-либо видъ рѣдѣетъ, мы можемъ быть увѣрены, что это зависитъ на столько же отъ того, что условія благопріятствуютъ другимъ видамъ, сколько отъ того, что рѣдѣющій видъ страдаетъ. Точно такъ же, когда мы подвигаемся къ сѣверу, хотя и въ меньшей степени; ибо количество видовъ вообще, слѣдовательно и соискателей, уменьшается къ сѣверу; почему мы, подвигаясь къ сѣверу, или подымаясь въ горы, гораздо чаще встрѣчаемся съ формами, недоразвившимися вслѣдствіе прямаго дѣйствія климата, чѣмъ когда мы подвигаемся къ югу, или спускаемся съ горы. Когда мы достигаемъ до странъ полярныхъ, или до снѣговыхъ вершинъ, или до абсолютныхъ пустынь, намъ представляется борьба за существованіе, ведущаяся почти исключительно со стихіями.
Что климатъ главнымъ образомъ дѣйствуетъ косвенно, способствуя развитію другихъ видовъ, мы ясно видимъ изъ огромнаго количества садовыхъ растеній, превосходно выносящихъ нашъ климатъ, но никогда не дичающихъ, потому что они не могутъ выдержать состязанія съ природными растеніями нашихъ странъ, не могутъ устоять противъ разрушенія нашими природными животными.
Когда какой-либо видъ, въ силу особенно-благопріятныхъ условій, чрезмѣрно размножается въ данной ограниченной мѣстности, отъ этого часто развиваются повальныя болѣзни; относительно дичи, по-крайней-мѣрѣ, это явленіе, повидимому, постоянное; и тутъ мы имѣемъ преграду къ размноженію, независимую отъ борьбы за существованіе. Но даже нѣкоторыя изъ этихъ повальныхъ болѣзней, повидимому, обусловливаются чужеядными червями, размножившимися чрезмѣрно отъ какого-либо выгоднаго условія; быть можетъ, отчасти отъ удобства передачи между скученными животными; и тутъ обнаруживается извѣстнаго рода борьба между паразитомъ и его жертвою.
Съ другой стороны, во многихъ случаяхъ, количество особей, значительное сравнительно съ численностію враговъ, необходимо для сохраненія вида. Такъ мы можемъ получать съ нашихъ полей обильныя жатвы ржи, сурѣпицы и т. д., потому что сѣмяна этихъ растеній развиваются въ количествѣ, несоразмѣрномъ съ количествомъ птицъ, питающихся ими; птицы же, хотя получаютъ отъ нихъ избытокъ пищи въ извѣстное время года, не могутъ размножаться соразмѣрно количеству сѣмянъ, потому что зима препятствуетъ ихъ размноженію; но всякій, пытавшійся собрать въ саду сѣмяна съ немногихъ кустовъ пшеницы или другаго подобнаго растенія, знаетъ, съ какими это сопряжено трудностями; мнѣ случалось при такихъ условіяхъ лишиться всѣхъ сѣмянъ. Этотъ взглядъ на необходимость значительной численности для сохраненія вида объясняетъ, какъ мнѣ кажется, нѣкоторыя странныя явленія въ природѣ, напримѣръ то обстоятельство, что нѣкоторыя очень рѣдкія растенія скучены въ огромныхъ количествахъ на тѣхъ немногихъ точкахъ земнаго шара, на которыхъ они встрѣчаются, и то обстоятельство, что нѣкоторыя общественныя растенія остаются общественными, т.-е. многочисленными, до самыхъ предѣловъ своего распространенія. Въ такихъ случаяхъ мы можемъ предполагать, что растеніе можетъ выжить только при условіяхъ, позволяющихъ ему развиваться въ значительномъ количествѣ особей, ограждающихъ другъ друга отъ разрушенія. Слѣдуетъ прибавить, что хорошія послѣдствія частаго скрещиванія и дурное дѣйствіе самооплодотворенія, вѣроятно, также играютъ тутъ нѣкоторую роль; но объ этомъ сложномъ предметѣ здѣсь распространяться не мѣсто.
Извѣстно много фактовъ, показывающихъ, какъ сложны и неожиданны бываютъ соотношенія и противодѣйствія между органическими существами, которымъ приходится оспаривать другъ у друга одну и ту-же-мѣстность. Я приведу лишь одинъ примѣръ, который, хотя и очень простой, сильно заинтересовалъ меня. Въ Страффордшейрѣ, въ имѣніи родственника, въ которомъ я имѣлъ всѣ удобства для продолжительнаго изслѣдованія, была обширная и чрезвычайно безплодная равнина, заросшая верескомъ, которой никогда не касалась рука человѣческая; но нѣсколько сотенъ акровъ точь-въ-точь такой же почвы за двадцать пять лѣтъ передъ тѣмъ были окружены оградою и засажены соснами. Измѣненіе въ растительности засаженной части равнины было въ высшей степени замѣчательно; оно было значительнѣе того, которое обыкновенно замѣчается при переходѣ съ одной почвы на совершенно иную: не только относительное количество растеній вересковой равнины совершенно измѣнилось, но двадцать видовъ растеній (не считая злаковъ и ситниковыхъ), недостающихъ равнинѣ, завелись между соснами. Дѣйствіе на насѣкомыхъ должно было быть еще гораздо сильнѣе, потому что въ рощѣ водилось шесть насѣкомоядныхъ птицъ, не имѣвшихся на равнинѣ; равнина же имѣла своихъ особыхъ насѣкомоядныхъ птицъ въ количествѣ трехъ видовъ. Мы тутъ видимъ, какъ сильно было дѣйствіе, произведенное введеніемъ одного дерева, причемъ не было сдѣлано ничего инаго, за исключеніемъ огражденія рощи отъ скота. Но какъ важно огражденіе, я могъ вполнѣ оцѣнить близъ Фернгема, въ Сорреѣ. Тутъ обширныя вересковыя равнины, съ немногими группами старыхъ сосенъ на разбросанныхъ холмахъ: въ теченіе послѣднихъ десяти лѣтъ окружили оградами огромные участки равнины, и на нихъ теперь подымается множество самосѣянныхъ сосенъ, такъ густо, что всѣ не могутъ выжить. Убѣдившись въ томъ, что эти молодыя деревья не были ни посажены, ни посѣяны, я очень удивился ихъ количеству, и всходилъ на нѣсколько возвышеній, съ которыхъ могъ озирать сотни акровъ неогражденной равнины, и буквально не могъ усмотрѣть на ней ни одной сосны, кромѣ старыхъ группъ на холмахъ. Но заглядывая внимательно между стволовъ вереска, я увидѣлъ множество сѣянокъ и мелкихъ сосонокъ, которыхъ безпрестанно огрызалъ скотъ. На квадратномъ ярдѣ, на разстояніи сотни ярдовъ отъ одной изъ старыхъ группъ, я насчиталъ тридцать два деревца; и одно изъ нихъ, съ двадцати-шестью годовыми слоями, много лѣтъ силилось поднять свою верхушку надъ верескомъ, и не успѣло въ этомъ. Не мудрено, что эта почва, какъ только ее оградили, вся покрылась сильными молодыми соснами. Но равнина была такъ обширна и безплодна, что никто-бы не подумалъ, что она такъ тщательно обгложена скотомъ.
Мы видимъ, что въ этомъ случаѣ существованіе сосны зависитъ отъ скота; но во многихъ странахъ существованіе скота зависитъ отъ насѣкомыхъ. Самый интересный примѣръ такой зависимости, быть можетъ, представляетъ Парагюай: тутъ не одичали ни лошади, ни рогатый скотъ, ни собаки, хотя они встрѣчаются миріадами въ дикомъ состояніи на сѣверъ и на югъ отъ этой страны; и Азара и Ренггеръ показали, что это зависитъ отъ изобиліи въ Парагюаѣ извѣстной мухи, кладущей свои яйца въ пупокъ этихъ животныхъ тотчасъ послѣ ихъ рожденія. Какъ-бы ни были многочисленны эти мухи, ихъ размноженіе должно встрѣчать преграду, вѣроятно, въ извѣстныхъ птицахъ. Итакъ, еслибъ извѣстныя насѣкомоядныя птицы (численность которыхъ, вѣроятно, опредѣляется соколами и хищными звѣрями) умножились въ Парагюаѣ, тогда бы рогатый скотъ и лошади одичали, и это бы значительно измѣнило растительность (въ чемъ я убѣдился въ другихъ частяхъ Южной Америки); это, въ свою очередь, подѣйствовало бы значительно на насѣкомыхъ; отсюда (какъ въ Страффордшейрѣ) измѣненіе въ количествѣ и свойствѣ насѣкомоядныхъ птицъ; и такъ далѣе, въ безконечныхъ осложненіяхъ. Мы начали этотъ рядъ съ насѣкомоядныхъ птицъ, и окончили его ими же. Но въ дѣйствительности не могутъ встрѣчаться столь простыя соотношенія. Борьба разыгрывается за борьбою съ измѣнчивымъ успѣхомъ; но въ цѣломъ силы уравновѣшены съ такою точностью, что общій видъ природы остается неизмѣннымъ впродолженіе долгихъ временъ; хотя, безъ сомнѣнія, часто было-бы достаточно сущей бездѣлицы, чтобы дать одному органическому существу перевѣсъ надъ другимъ. А между тѣмъ, наше невѣжество такъ глубоко и самомнѣніе наше такъ высоко, что мы удивляемся, узнавая, что органическое существо вымерло; и, не видя причины такого явленія, мы ссылаемся на катаклизмы, будто бы опустошившіе землю, или изобрѣтаемъ законы для продолжительности жизненныхъ формъ!
Не могу удержаться отъ того, чтобы привести еще примѣръ изъ той сложной сѣти соотношеній, которая связываетъ между собою растенія и животныя, самыя удаленныя одно отъ другаго въ лѣстницѣ органическихъ формъ. Я впослѣдствіи буду имѣть случай показать, что экзотическая Lobelia fulgens, въ нашихъ краяхъ, никогда не посѣщается насѣкомыми, и вслѣдствіе этого, по особому своему строенію, никогда не завязываетъ сѣмянъ. Многія изъ нашихъ орхидейныхъ растеній для опыленія необходимо нуждаются въ посѣщеніи бабочекъ. Я также имѣю причины думать, что шмели необходимы для оплодотворенія анютиныхъ глазокъ (Viola tricolor), ибо другія насѣкомыя не посѣщаютъ этого цвѣтка. Изъ опытовъ, недавно произведенныхъ мною, я заключаю, что посѣщеніе шмелей необходимо для оплодотворенія нѣкоторыхъ видовъ клевера; напримѣръ, 20 головокъ бѣлаго клевера (Trifolium repens) произвели 2,290 сѣмянъ, двадцать же другихъ головъ, защищенныхъ отъ шмелей, не произвели ни одного. Изъ двадцати-же головокъ краснаго клевера я получилъ 2,700 сѣмянъ; изъ того-же числа защищенныхъ головокъ — ни одного. Шмели одни посѣщаютъ красный клеверъ, ибо прочія пчелы не могутъ достать хоботкомъ до его нектара. Поэтому я не сомнѣваюсь въ томъ, что еслибы весь родъ шмелей сталъ очень рѣдокъ или исчезъ въ Англіи, анютины глазки и красный клеверъ стали бы очень рѣдки или вовсе исчезли. Количество шмелей въ данной мѣстности въ значительной мѣрѣ зависитъ отъ количества полевыхъ мышей, разрушающихъ ихъ соты и гнѣзда; и мистеръ Г. Ньюманъ, много занимавшійся образомъ жизни шмелей, полагаетъ, что въ Англіи «болѣе двухъ третей этихъ насѣкомыхъ погибаютъ такимъ способомъ». Количество же полевыхъ мышей, какъ всякій знаетъ, въ значительной мѣрѣ опредѣляется количествомъ кошекъ; «вблизи деревень и мелкихъ городковъ», говоритъ мистеръ Ньюманъ, «я встрѣчалъ наибольшее количество шмелиныхъ гнѣздъ, что я приписываю кошкамъ, истребляющимъ полевыхъ мышей». Слѣдовательно, мы должны допустить, что обиліе кошачьяго животнаго въ данной мѣстности можетъ опредѣлить, черезъ посредство сперва мышей и затѣмъ шмелей, обиліе извѣстныхъ растеній въ этой мѣстности!
Развитіе каждаго отдѣльнаго вида, по всей вѣроятности, подвергается въ разные періоды жизни, въ разные года и времена года различнымъ противодѣйствіямъ; изъ этихъ противодѣйствій одно или нѣкоторыя, по всей вѣроятности, сильнѣе другихъ, но всѣ они содѣйствуютъ опредѣленію средней численности или даже существованія вида. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ можно доказать, что одному и тому же виду въ разныхъ мѣстностяхъ приходится бороться съ очень разнообразными противодѣйствіями. Когда мы смотримъ на разнообразные кусты и травы, тѣснящіеся на густо-заросшемъ берегу рѣки, мы расположены приписывать такъ называемому случаю присутствіе или относительную численность того или другаго вида. Но какъ ошибочно такое сужденіе! Всякій слыхалъ, что когда вырубаютъ американскій лѣсъ, на его мѣстѣ появляется совершенно иная растительность; но замѣчено также, что деревья, нынѣ растущія на старинныхъ курганахъ южныхъ штатовъ Сѣверной Америки, представляютъ то же дивное разнообразіе, ту же взаимную пропорцію видовъ, какъ и окружающій ихъ дѣвственный лѣсъ. Какая тутъ, впродолженіе долгихъ столѣтій, должна была происходить борьба между разными видами деревьевъ, разсыпающихъ ежегодно каждое тысячи сѣмянъ; какая война между разными насѣкомыми; между насѣкомыми, улитками и другими животными и хищными звѣрями и птицами — причемъ каждая изъ этихъ тварей стремилась размножиться на счетъ другихъ и питалась ими, или деревьями и ихъ сѣмянами и сѣянками, или растеніями, еще прежде одѣвавшими почву и противодѣйствовавшими росту деревьевъ! Бросьте на воздухъ горсть перьевъ, и каждое изъ нихъ должно упасть на землю по опредѣленнымъ законамъ. Но какъ проста эта сложная проблема въ сравненіи съ дѣйствіями и противодѣйствіями безчисленныхъ растеній и животныхъ, опредѣлившими въ теченіе вѣковъ относительную численность деревьевъ, нынѣ растущихъ на американскихъ курганахъ!
Зависимость одного органическаго существа отъ другаго (напр. паразита отъ его жертвы) обыкновенно связываетъ существа, не близкія между собою въ лѣстницѣ организмовъ. Это очень часто справедливо и относительно организмовъ, въ точномъ смыслѣ слова борящихся между собою за существованіе, какъ напримѣръ саранча и травоядные звѣри. Но всего упорнѣе, по необходимости, будетъ борьба между особями одного и того же вида; потому что онѣ живутъ въ однѣхъ и тѣхъ-же мѣстностяхъ, питаются одною пищею, подвержены одинаковымъ опасностямъ. Между разновидностями одного вида борьба по большей части будетъ столько-же упорна и часто быстро разрѣшается; напримѣръ, если мы посѣемъ въ перемѣшку нѣсколько разновидностей пшеницы, нѣкоторыя изъ нихъ, лучше приходящіяся по почвѣ, или по климату, или вообще болѣе плодовитыя, одержатъ верхъ надъ другими, произведутъ больше сѣмянъ и въ немного лѣтъ вытѣснятъ прочія разновидности. Для того, чтобы сохранить надолго смѣсь даже столь близкихъ между собою разновидностей, каковы душистые горошки разныхъ колеровъ, необходимо ежегодно собирать съ нихъ сѣмяна отдѣльно, а затѣмъ смѣшивать ихъ въ должной пропорціи, не то сорта болѣе слабые постоянно будутъ уменьшаться въ количествѣ, и наконецъ исчезнутъ. То же самое происходитъ и съ овцами; увѣряютъ, что извѣстныя горныя породы овецъ вытѣсняютъ другія горныя породы, такъ что держать ихъ вмѣстѣ невозможно. Къ тому же послѣдствію повело совмѣстное разведеніе нѣсколькихъ разновидностей пьявки. Можно даже сомнѣваться, чтобы разновидности какого-либо изъ нашихъ домашнихъ животныхъ или растеній были на столько равны между собою по силѣ, образу жизни и тѣлосложенію, чтобы была возможность сохранить въ теченіе пяти-шести поколѣній смѣсь изъ нихъ въ опредѣленныхъ пропорціяхъ, не сортируя ежегодно сѣмянъ или дѣтенышей, не препятствуя взаимной борьбѣ разновидностей.
Такъ-какъ виды одного и того-же рода обыкновенно, хотя и не всегда, сходны между собою по складу и образу жизни, и всегда схожи по строенію, то борьба между видами одного рода, вступающими въ состязаніе между собою, бо̀льшею частію будетъ упорнѣе, чѣмъ борьба между видами разныхъ родовъ. Примѣръ тому представляетъ недавнее распространеніе въ Сѣверной Америкѣ одного вида ласточки, отчасти вытѣснившаго другой видъ. Недавнее умноженіе въ нѣкоторыхъ частяхъ Шотландіи дрозда-дерябы обусловило уменьшеніе количества пѣвчаго дрозда. Какъ часто слышимъ мы, что одинъ видъ крысы вытѣсняетъ другой въ самыхъ разнообразныхъ климатахъ! Въ Россіи прусакъ повсюду вытѣсняетъ таракана. Одинъ видъ сурѣпицы вытѣсняетъ другой, и т. д. Намъ понятно, въ общихъ чертахъ, почему состязаніе между близко-сродными формами должно отличаться особенною энергіею; но едва ли есть хоть одинъ случай, въ которомъ мы могли бы опредѣлить въ точности, почему именно въ великой жизненной борьбѣ одержалъ побѣду одинъ видъ, а не другой.
Изъ предъидущаго можно вывести слѣдующее весьма важное заключеніе: строеніе всего органическаго существа имѣетъ соотношенія, существенныя, хотя и часто скрытыя, съ строеніемъ всѣхъ прочихъ органическихъ существъ, съ которыми ему приходится состязаться, которыя имъ питаются или служатъ ему пищею. Это очевидно въ строеніи ступни и зубовъ тигра, и въ строеніи ногъ и когтей паразита, цѣпляющагося за волоса тигра. Но изящно оперенное сѣмячко одуванчика, плоскія, отороченныя ноги воднаго жука, повидимому, имѣютъ соотношеніе лишь со стихіями, съ водою и съ воздухомъ. Но преимущество перистыхъ сѣмянъ, безъ сомнѣнія, находится въ связи съ растительностію, густо занимающею почву; оно позволяетъ этимъ сѣмячкамъ разноситься далеко и достичь незанятаго мѣстечка. Строеніе ногъ воднаго жука, такъ хорошо приспособленное къ нырянію, позволяетъ ему соперничать съ прочими водными насѣкомыми, ловить свою добычу, уходить отъ враговъ.
Запасъ пищи, отложенный въ сѣмянахъ многихъ растеній, на первый взглядъ, не имѣетъ никакого отношенія къ другимъ растеніямъ. Но принимая въ разсчетъ сильный ростъ сѣянокъ, развивающихся изъ такихъ сѣмянъ (напр. изъ бобовъ и гороха), посѣянныхъ въ высокою траву, я полагаю, что главная польза этого запаса заключается въ томъ, что онъ благопріятствуетъ борьбѣ молодаго растеньица съ другими растеніями, уже сильно разросшимися вокругъ него.
Взгляните на растеніе въ самомъ центрѣ его области распространенія: почему его численность не удвоивается, не учетверяется? Мы знаемъ, что оно отлично выдерживаетъ немного бо̀льшій холодъ или жаръ, нѣсколько бо̀льшую влажность или сухость воздуха, потому что оно растетъ и въ мѣстностяхъ нѣсколько болѣе холодныхъ или теплыхъ, сухихъ или влажныхъ. Тутъ мы ясно видимъ, что для того, чтобы умножиться, растеніе должно было-бы пріобрѣсти какое-нибудь преимущество надъ своими соперниками, какую-нибудь новую защиту отъ поѣдающихъ его животныхъ. На предѣлахъ своей области растеніе очевидно выиграло-бы отъ сообразнаго климату измѣненія въ своемъ складѣ; но мы имѣемъ причины думать, что лишь немногія растенія и животныя распространяются до того предѣла, гдѣ ихъ останавливаетъ одно дѣйствіе климата. Лишь у крайнихъ предѣловъ жизни, въ странахъ полярныхъ, на краю пустынь, прекращается состязаніе. Какъ-бы ни была холодна или суха мѣстность, все-таки между немногими видами, между немногими особями одного вида еще будетъ продолжаться соисканіе на самое теплое или на самое влажное мѣстечко.
Мы видимъ отсюда, что когда животное или растеніе переносится въ новую страну, въ среду новыхъ соискателей, оно, хотя бы и нашло на новой родинѣ точно такой-же климатъ, какъ на прежней, все-таки подвергнется совершенно новымъ жизненнымъ условіямъ. Еслибъ мы захотѣли умножить его на новомъ мѣстѣ жительства, намъ пришлось бы измѣнить его инымъ способомъ, чѣмъ на прежнемъ; потому что намъ пришлось бы доставить ему перевѣсъ надъ новымъ рядомъ соперниковъ или враговъ.
Мысленная попытка дать такимъ-образомъ перевѣсъ одной формы надъ другой не лишена интереса. По всей вѣроятности, мы ни въ одномъ данномъ случаѣ не съумѣемъ придумать, какъ это устроить. Мы такимъ-образомъ убѣдимся въ нашемъ глубокомъ незнаніи взаимныхъ соотношеній органическихъ существъ — убѣжденіе необходимое, хоть мы и неохотно покоряемся ему. Намъ остается только постоянно помнить, что всякое органическое существо стремится размножиться въ геометрической прогрессіи; что каждое, въ извѣстный періодъ жизни или въ извѣстное время года, въ каждомъ поколѣніи или въ опредѣленные сроки, борется за жизнь и подвергается значительному истребленію. Вдумываясь въ эту борьбу, мы можемъ утѣшиться мыслью, что война не безпрерывна, что ея ужасъ не сознается, что смерть обыкновенно быстра, и что выживаютъ и размножаются особи здоровыя, сильныя и счастливыя.