можно было бы повѣрить. То-же можно сказать и о растеніяхъ. Можно привести примѣры ввезенныхъ растеній, сдѣлавшихся обыкновенными на протяженіи цѣлыхъ острововъ менѣе, чѣмъ въ десятилѣтіе. Многія изъ растеній, теперь самыхъ обыкновенныхъ на обширныхъ равнинахъ Ла-Платы, выстилающихъ цѣлыя квадратныя мили почвы, съ которой они вытѣснили всѣ прочія растенія, ввезены изъ Европы; и, какъ сообщаетъ мнѣ докторъ Фальконеръ, есть растенія, распространенныя по всей Индіи, отъ Гималаи до мыса Коморина, которыя ввезены изъ Америки послѣ ея открытія. Въ такихъ случаяхъ, а ихъ можно было бы привести еще множество, никто не предположитъ, чтобы плодовитость этихъ животныхъ или растеній вдругъ-бы усилилась на время въ замѣтной степени. Естественное объясненіе этого явленія состоитъ въ томъ, что внѣшнія условія оказались особенно выгодными, что поэтому погибло менѣе особей молодыхъ и взрослыхъ, и что большей части молодыхъ удалось расплодиться въ свою очередь. Въ этихъ случаяхъ геометрическая прогрессія размноженія, постоянно ведущая къ поразительнымъ результатамъ, очень просто объясняетъ быстрое численное возрастаніе и далекое распространеніе пришлаго племени въ новомъ мѣстѣ жительства.
Въ естественномъ состояніи почти каждое растеніе производитъ сѣмяна, и между животными лишь мало такихъ, которыя бы не плодились ежегодно. Изъ этого мы можемъ съ увѣренностію заключить, что всѣ растенія и животныя стремятся къ размноженію въ геометрической прогрессіи, что всякое изъ нихъ должно быстро занять всякое мѣсто, гдѣ есть ему только возможность существовать, и что стремленіе къ размноженію въ геометрической прогрессіи должно находить препятствіе въ разрушеніи въ какой-нибудь періодъ жизни. Наша привычка къ нашимъ крупнымъ домашнимъ животнымъ, какъ мнѣ кажется, вводить насъ въ заблужденіе: мы не видимъ, чтобы они подвергались въ значительной мѣрѣ истребленію, и забываемъ, что ихъ ежегодно убиваютъ тысячами для мяса, и что въ естественномъ состояніи ихъ непремѣнно погибло бы столько-же, тѣмъ или инымъ путемъ.
Единственное различіе между организмами, ежегодно производящими тысячи сѣмянъ или яицъ, и организмами, производящими ихъ лишь малое количество, заключается въ томъ, что послѣдніе потребовали бы немногими годами болѣе, чтобы населить, при выгодныхъ условіяхъ, данную область, какъ-бы ни была она обширна. Кондоръ кладетъ по парѣ яицъ, а штраусъ[1] по дюжинѣ, и однакоже въ одной и той же мѣстности кондоры могутъ быть многочисленнѣе штраусовъ.
- ↑ Очевидно, речь идёт о страусе, так как на странице 112 под названием «штроус» описывается именно он. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
можно было бы поверить. То же можно сказать и о растениях. Можно привести примеры ввезенных растений, сделавшихся обыкновенными на протяжении целых островов менее, чем в десятилетие. Многие из растений, теперь самых обыкновенных на обширных равнинах Ла-Платы, выстилающих целые квадратные мили почвы, с которой они вытеснили все прочие растения, ввезены из Европы; и, как сообщает мне доктор Фальконер, есть растения, распространенные по всей Индии, от Гималаи до мыса Коморина, которые ввезены из Америки после ее открытия. В таких случаях, а их можно было бы привести еще множество, никто не предположит, чтобы плодовитость этих животных или растений вдруг бы усилилась на время в заметной степени. Естественное объяснение этого явления состоит в том, что внешние условия оказались особенно выгодными, что поэтому погибло менее особей молодых и взрослых, и что большей части молодых удалось расплодиться в свою очередь. В этих случаях геометрическая прогрессия размножения, постоянно ведущая к поразительным результатам, очень просто объясняет быстрое численное возрастание и далекое распространение пришлого племени в новом месте жительства.
В естественном состоянии почти каждое растение производит семена, и между животными лишь мало таких, которые бы не плодились ежегодно. Из этого мы можем с уверенностью заключить, что все растения и животные стремятся к размножению в геометрической прогрессии, что всякое из них должно быстро занять всякое место, где есть ему только возможность существовать, и что стремление к размножению в геометрической прогрессии должно находить препятствие в разрушении в какой-нибудь период жизни. Наша привычка к нашим крупным домашним животным, как мне кажется, вводить нас в заблуждение: мы не видим, чтобы они подвергались в значительной мере истреблению, и забываем, что их ежегодно убивают тысячами для мяса и что в естественном состоянии их непременно погибло бы столько же, тем или иным путем.
Единственное различие между организмами, ежегодно производящими тысячи семян или яиц, и организмами, производящими их лишь малое количество, заключается в том, что последние потребовали бы немногими годами более, чтобы населить при выгодных условиях данную область, как бы ни была она обширна. Кондор кладет по паре яиц, а штраус[1] по дюжине, и однако же в одной и той же местности кондоры могут быть многочисленнее штраусов.
- ↑ Очевидно, речь идёт о страусе, так как на странице 112 под названием «штроус» описывается именно он. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
