(21) Каждый из истцов или ответчиков действует на суде за себя, и действия его не служат ни в пользу ни во вред прочим истцам или ответчикам (ср. ст. 633, п. 6).
(22) Из правила предшедшей (21) статьи исключаются случаи, когда по существу спорного права или в силу закона, решение по делу должно относиться нераздельно ко всем соучастникам. В сих случаях действия явившихся соучастников имеют силу и для неявившихся или неисполнивших какого-либо действия.
Права соучастников в процессе:I. Правилами двух этих статей предполагается восполнить другой весьма существенный пробел в нашем действующем уставе гражд. судопроизводства, а именно, точно определить взаимные соотношения лиц, составляющих одну сторону в процессе, о чем в действующем уставе говорится только урывками по отношению лишь некоторых действий соучастников в процессе (ср. ст. 15, 483, 766), и чем судебная практика только и может руководствоваться при возникновении вопросов о правах соучастников в тех случаях, которые не предусмотрены законом. Признавая необходимым восполнить этот пробел введением в закон одного общего правила о правах соучастников в процессе, проект вполне целесообразно делит это правило на две части, из коих первая предусматривает случаи соучастия в деле, имеющем своим предметом требования, права или обязанности соучастников делимые, а вторая — случаи соучастия в деле, предметом коего суть требования, права или обязанности неделимые.
Следуя этому делению, мы также должны разделить наши объяснения этого правила на такие же две части.
а) при делимости требований, прав или обязанностей;II. Исходной точкой для постановления первого из этих правил служит то воззрение, принятое наукою, что соучастие в процессе является следствием только искусственного, формального соединения исков, ради удобства и упрощения процесса: лица, имеющие одинаковые требования к одному или нескольким другим лицам, хотя бы эти требования и вытекали из одного общего для них основания, вовсе не обязываются к тому, чтобы иски их были предъявляемы непременно все вместе; каждый из истцов, имеющих одинаковые требования, вытекающие из одного общего им основания, а равно и каждый истец, имеющий право предъявить одинаковые требования к нескольким ответчикам, может предъявить каждое такое требование отдельно; но, как выше сказано, ради удобства и упрощения процесса, такие различные требования дозволяется предъявлять и совокупно. Таким образом субъективное соединение нескольких исков в один есть право, а не обязанность истцов, которые, по ничем неограниченному их произволу, могут воспользоваться или не воспользоваться этим правом.
Коль же скоро это так; коль скоро несколько лиц, вместо предъявления каждым из них отдельного иска, или одно лицо, вместо предъявления отдельных исков к каждому из отдельных ответчиков, соединяют все эти иски в один, причем законом не устанавливается такого правила, чтобы от подобного соединения изменились в чем-либо права каждого из истцов или ответчиков, то, само собою разумеется, эти права их ничем не умаляются и каждый из соучастников должен сохранить за собою все свои права и пользоваться ими столь же самостоятельно и независимо от других соистцов или соответчиков, сколь самостоятельно он пользовался бы, если бы не имел соучастников и один бы являлся стороною в процессе.
Отсюда и вытекает то, что, в случаях рассматриваемого соединения, каждый соучастник действует лишь за себя, и действия его не служат ни в пользу ни во вред прочим его соучастникам; словом, — ни один из соучастников не должен быть рассматриваем, как представитель других, разве бы такое представительство было возложено на него доверенностью, выданною прочими соучастниками, или же силою закона, как в том, например, случае, когда один иск предъявляется от имени опекуна, действующего лично за себя и за состоящих под его опекою малолетних.
На этом основании, всякое действие каждого из соучастников в процессе, когда предметом спора являются требования, права или обязанности делимые, должно быть признаваемо не имеющим никакой обязательной силы для всех прочих: все такие действия должны быть рассматриваемы, как направленные исключительно к защите права того, кто их совершает; чрез это права и обязанности прочих нисколько не увеличиваются и нисколько не уменьшаются: каждый из них должен отдельно защищать себя и отдельно представлять те доказательства, коими он намерен поддерживать свои требования или возражения, отнюдь не рассчитывая на то, что если кто-либо из прочих соучастников защищает себя, то этим самым защитит и всех. Не должно рассчитывать на это потому, что ни один из соучастников не является представителем других и потому не только не обязан защищать других, но и не вправе делать этого, и как ничем не обязанный пред другими и ничем не связанный с ними, всегда может выйти из процесса, отказавшись ли от своего требования, или удовлетворив противную сторону, или заключив с нею мировую.
Но не следует, однако, выводить из этого то заключение, что каждый из соучастников должен действовать непременно один отдельно от прочих. Правило 15 статьи действующего устава указывает на то, что если все соучастники могут поручить защиту их дела одному поверенному, который должен представлять всех их вместе и от имени всех их вместе совершать те действия, которые он признает необходимыми для защиты интересов всех своих доверителей, то и все они вместе могут защищать себя, представляя одни и те же объяснения, ссылаясь на одни и те же доказательства и пр.; необходимо лишь одно то, чтобы суд не имел сомнения в том, что каждый защищает себя.
аа) первое исключение из этого правила;III. Как ни просто, ввиду сказанного, представляется рассматриваемое правило, но при применении его на практике не могут не возникать некоторые вопросы, прямых ответов на которые в законе не содержится. Без всякого затруднения разрешается сомнение о необязательности для соучастников такого действия, совершенного одним из них, которое может служить ко вреду других. Для этих последних оно не должно иметь никакой силы и никакого значения, и дело по отношению к ним должно иметь такое же движение, как если бы этого действия вовсе не было. Для пояснения приведем такие примеры:
а) К нескольким лицам предъявляется иск о взыскании долга их общего наследодателя; в подтверждение этого иска истец представляет известные доказательства, подлежащие проверке суда; но прежде чем суд приступил к этому, один из ответчиков признает, что наследодатель их действительно остался должным истцу и именно ту сумму, которую этот взыскивает; прочие же ответчики отрицают существование долга, или отзываются незнанием, или просто не являются к суду. Тут суд должен признать, что дело не требует дальнейшего исследования в отношении лишь ответчика, сделавшего признание, и что обязанность его уплатить причитающуюся с него сумму вполне доказана; что же касается других ответчиков, то по отношению к ним дело должно быть решено на основании представленных доказательства, и по надлежащей поверке их (ср. объясн. к 482—483 ст.).
б) В иске, предъявленном к двум ответчикам о вознаграждении за вред, причиненный истцу недозволенным их действием, один из ответчиков не является, а другой представляет доказательства тому, что инкриминируемое обоим им действие учинено не им совместно с другим ответчиком, а этим последним с третьим лицом, не привлеченным к ответу. Все это подтверждается представленными этим ответчиком доказательствами, на которые истец не ссылается, а представленными им доказательствами иск его не подтверждается. В подобном случае суд должен отказать истцу во всем иске, — в отношении к явившемуся ответчику потому, что виновность его опровергнута им, а в отношении к неявившемуся потому, что обвинение против него не доказано истцом, на обязанности которого лежало доказать свое требование, как в праве так и размере; представленные же первым ответчиком доказательства, имевшие целью доказать невиновность его самого, не могут быть обращены в орудие в пользу истца и во вред другого ответчика.
То же самое должно иметь место и во многих случаях совершения одним из соучастников известного процессуального действия, клонящегося в пользу не только совершившего его, но и прочих соучастников. Например:
в) Приговором уголовного суда два лица были признаны виновными в неосторожности, последствием которой было нанесение истцу увечья, вполне лишающего его трудоспособности. Иск о вознаграждении за вред был предъявлен по 650 и 661 ст. т. X ч. 1. Опровергая доказательства истца, представленные в подтверждение тех имущественных средств, которые имеют ответчики, один из них, явившийся на суд, представил доказательства тому, что оба они не имеют таких средств, как утверждает истец. Суд принял эти доказательства и на основании их решил дело, но палата отменила это решение в части, касающейся другого ответчика, и в отношении его присудила взыскание по доказательствам истца, так как первый ответчик не имел права защищать другого и действовать в его пользу представлением таких доказательств, которые тот сам должен был представить.
Но во многих случаях действие одного из соучастников имеет такой характер, что, служа в пользу его, не могут не служить и в пользу всех прочих. Возьмем такой случай: один из соответчиков представляет акт, выданный истцом их общему праводателю в удовлетворение того, что та обязанность, в неисполнении которой обвиняются все соответчики, исполнена самим наследодателем, и претензия истца совершенно погашена; или: один из соучастников заявляет спор о подлоге акта, представленного противною стороною, доказывает подлог и вместе с тем отсутствие у противной стороны того права, которое подтверждается этим актом, и т. п. Как же, спрашивается, в этих случаях должен поступать суд? Признать, что рассматриваемое правило не должно иметь никаких исключений и со всей строгостью должно быть применяемо судом во всех случаях без всякого исключения, — было бы ничем необъяснимое буквоедство: если доказано, что весь долг погашен, то невозможно, при такой очевидности отсутствия права у истца, присуждать ему что-либо на том единственно основании, что другие ответчики не сослались на то же доказательство; если акт признан подложным, то нельзя признать его подложным в отношении именно того, кто доказал подлог, и действительным в отношении других, не споривших против его действительности.
Таким образом, рассматриваемое правило не должно иметь применения в тех случаях, когда один из соучастников доказывает, что противная сторона не имеет вовсе того права, о котором предъявлен иск, относящийся только к одной какой-либо части к этому соучастнику, и в других к другому.
бб) второе исключение;IV. Второе исключение из правила рассматриваемой (21) статьи установлено самим законом. По силе 724 ст. уст. действующего (3 п. 633 ст. проекта), «при участии в деле нескольких ответчиков, из которых одни явились, а другие нет, суд постановляет решение, которое не считается заочным, и отзыву не подлежит». Это исключение закон устанавливает в видах сохранения единства процесса, дабы не допускать возможности постановления двух или более решений, одно другому противоречащих. Таким образом, на основании этого закона, явка на суд одного из ответчиков принимается за явку всех, как будто явившийся почитается представителем не явившихся. Но последствия этого исключения состоят единственно в том, что никто из появившихся, за исключением тех, местожительство коих не было указано суду, и которые следовательно вызывались чрез публикацию (2-я часть 724 ст.), не имеет права отзыва. Никаких других последствий это правило не влечет за собою, ибо все прочие действия явившегося ответчика одинаково не имеют обязательной силы для неявившихся, которые всегда вправе обжаловать состоявшееся решение в апелляционном порядке и во второй инстанции оспаривать правильность постановленного против них решения, хотя бы в основу его были положены известные действия явившегося соответчика.
б) при неделимости требований, прав или обязанностей;V. Совершенно иначе представляется дело, когда предметом его является право или обязанность неделимые, т. е. когда суд не может постановить решения в пользу или против только некоторых, а не всех, и не удовлетворить не всех истцов в равной мере, или же принудить ответчиков к ответственности не в одинаковом размере. Это же бывает в тех случаях, когда несколько истцов отыскивают одно общее, всем им принадлежащее, и притом неделимое право, или когда все ответчики должны исполнить одну общую, и притом неделимую обязанность (ср. I объясн. к этим статьям). Здесь, в силу самой природы спорных права или обязанности, каждый из соучастников не может защищать себя, не защищая других, и суд не может решить дело в пользу одних и против других соучастников так, чтобы обе части его решения не противоречили одна другой настолько, что исполнение всего решения представлялось бы невозможным. Так: если несколько совладельцев дома требуют, чтобы сосед их, строящий дом на самой меже их дворов, не выводил окон на их, истцов, дворе, то ответом на такое требование может быть лишь такое решение, которым или ответчику безусловно воспрещается выводить окна на двор истцов, или всем истцам в иске отказывается, ибо немыслимо, чтобы ответчик был присужден к закрытию окон в отношении одних из совладельцев и в то же время признан не обязанным делать этого в отношении других. Точно также и в иске, предъявленном к нескольким совладельцам общего дома об обязании снести часть его, возведенную на незаконно захваченной ими земле истца, суд не может постановить решения, которым одни из ответчиков обязаны снести ту часть дома со спорной земли, а за другими было бы признано право удержать за собою ту землю; решение суда должно быть одно по отношению всех соответчиков, т. е. или все они должны быть принуждены к освобождению земли истца, или все они были освобождены от этой обязанности.
Вот ввиду этого и постановляется правилом, чтобы в спорах об одном общем и неделимом праве или об одной общей неделимой обязанности, всякое действие, совершенное одним из соучастников, было признаваемо совершенным всеми и для всех обязательным.
Но насколько безусловно это правило? Обращаясь к разрешению этого вопроса, мы находим следующее:
аа) действия, совершаемые одним из соучастников в пользу всех;VI. Если кто-либо из соучастников совершает такое действие, которое служит в пользу всех прочих, то, — ввиду того, что каждый из них признается как бы представителем всех других, т. е. имеющим право защищать всех их, — и суд и противная сторона не могут не признать этого действия не исходящим от имени всех. На этом основании, если суд постановляет что-либо в пользу одного соучастника, его постановление должно распространяться и на всех прочих; другого, противного этому постановления, быть не может. Если, напр., в удовлетворение просьбы истца суд допустил меру обеспечения иска, а потом по просьбе одного только из ответчиков должен отменить или изменить эту меру, то она должна быть отменена или изменена во всем ее объеме, но не может быть отменена в отношении только одного просившего об этом и оставлена в силе в отношении других; если вследствие объяснений, представленных одним из соответчиков, суд находит невозможным допустить предварительное исполнение решения, то оно не может быть допущено и по отношению тех ответчиков, которые не возражали против этого и даже не являлись на суд.
Так на это смотрит и правительствующий сенат. Им разъяснено: «Когда несколько лиц принимают на себя исполнение одновременно долгового обязательства за солидарною ответственностью, то при этом возникают между должниками такие юридические отношения, в силу которых каждый отвечает пред кредитором не только за себя, но и за других содолжников, во всем объеме обязательства. Ввиду этой общности интересов, признается, что лица, принимая на себя солидарную или нераздельную ответственность по обязательству, уполномочивают при этом молчаливо друг друга защищать их общие интересы на суде. Поэтому, в силу означенного молчаливого полномочия, процессуальные действия одного из таких ответчиков, как представителя и других, покрывают упущения последних, не принимавших даже участия в процессе, если только действия эти ограждают общие права всех ответчиков» (88 № 57).
На основании этого сенатом признано, что постановленное против нескольких солидарных ответчиков решение может подлежать отмене во всем его объеме: а) по отзыву одного из соответчиков, если оно было постановлено заочно (71 № 291; 95 № 11); б) по апелляции одного из них (83 № 57), и в) по просьбе об отмене, поданной одним (93 № 45).
бб) действия, совершаемые одним из соучастников во вред другим.VII. В другом виде представляется дело, когда один из солидарных соучастников совершает такое действие, которое клонится ко вреду всех или некоторых из остальных. Если, как сказано выше, каждый из соучастников признается презумпционным или молчаливым представителем других, то само собою разумеется, это представительство должно выражаться ни в чем ином, как в защите общего права. Если же почему-либо один из соучастников не желает защищать себя, то один отказ от защиты своего права, и вместе с тем прав других, никем не может быть поставлен ему в вину, так как никто не обязывается защищать своего права против его воли, но те действия, которыми он причиняет вред другим своим соучастникам, хотя бы вместе с тем он вредил и самому себе, очевидно, не могут быть признаны обязательными для всех прочих, и эти последние должны иметь право оспаривать такие вредные для них действия, если они стали орудием против них и ими нарушают их права.
Отсюда вытекает то, что действия отрицательного характера одного из соучастников, или лучше бездействие его, ни в каком случае не могут колебать силы состоявшегося против всех соучастников решения, хотя бы для некоторых из них они и давали основание для привлечения к ответственности своего сотоварища за те или другие упущения по защите общего права. Это может быть пояснено следующим примером: два совладельца общего имения условились между собою, чтобы заведование, управление и защита его была принята на себя одним из них; когда же впоследствии оба они были привлечены к ответу по иску третьего лица об изъятии из их владения некоторой части их имения, то один, надеясь на то, что другой, находящийся на месте, имеет все средства к опровержению этого иска, не явился к суду, а другой, хотя и явился, но ведет дело на столько небрежно, что проигрывает его в первой инстанции и далее не пробует защищаться. Само собою разумеется, что первый из них может претендовать к другому, обвиняя его в небрежности и в причинении ему вреда, но эта небрежность его совладельца не дает ему права требовать отмены или пересмотра решения, вступившего в силу закона. Ведь если закон признает, что каждый из соучастников в подобных делах должен быть рассматриваем как молчаливый представитель других, то этим нисколько не снимается с других обязанность защищать свое право; если же они не исполняют этой обязанности, не пользуются предоставленным им правом, то в этом их собственная вина, ответственность за которую не может быть возложена ни на противную сторону, ни на суд. Это тем более справедливо, что пока решение не вступило в силу закона, всякое упущение, сделанное одним, может быть исправлено другим: никто не препятствует каждому представить те доказательства, которые мог представить каждый другой, подать отзыв, апелляцию, просьбу об отмене и пр., если другие не подают их.
Что касается действий положительного характера, то таковые главным образом могут выражаться в учинении такого признания одним, которое вредит всем прочим. Насколько обязательно такое признание для тех из соучастников, которые не делали его и не были намерены делать? По отношению признания существует, как было об этом замечено, особый закон: «признание, учиненное одним из соучастников в деле, имеет силу доказательства только в отношении к тому, кем оное учинено» (ст. 482). Это правило признается общим для всяких соучастников, составляющих одну сторону в процессе, как тогда, когда предметом дела является одно общее, неделимое право, так и тогда, когда предметом его являются права или обязанности делимые, вытекающие из одного общего основания. Но в отношении соучастников по одному общему праву закон тут же делает исключение: «соучастники в деле могут быть подвергнуты последствиям признания одного из них в одном лишь случае, если они обязались круговою с ними порукою» (ст. 483). Так как это последнее правило есть исключение из общего, то, как таковое, оно не может быть толкуемо распространительно и может быть применяемо единственно к тем случаям, когда все соучастники обязались круговою порукою. Следовательно, — если они этого не сделали, т. е. не обязались круговою порукою, сами не приняли на себя обязанности ответствовать каждый за всех и все за каждого (ср. ст. 1548 т. X, ч. 1), то рассматриваемое исключение не должно иметь применение, т. е. во всех других случаях защиты общего права признание одного из соучастников должно быть рассматриваемо как доказательство против того, кем оно учинено, как сказано в 482 ст., и следовательно может быть оспариваемо всеми другими.
По этому поводу возбуждаются следующие два весьма любопытные вопроса:
1) Вправе ли оспаривать признание, сделанное одним, такие соучастники, которые силою самого закона обязываются круговою порукою? Иного ответа, как в утвердительном смысле, на этот вопрос не может быть дано в отношении всех договорных обязательств, ибо, если несколько лиц вступают в такое обязательственное отношение, по которому они должны ответствовать солидарно в силу самого закона, то этим самым они обязываются и круговою порукою.
2) Какие последствия должно иметь признание одного из соучастников, не связанных между собою круговою порукою, но защищающих общее всем им право, когда к суду явился один он, а прочие не являлись? — Например: к двум совладельцам дома предъявлен иск о сносе части этого дома с земли истца, как самовольно захваченной у него обоими ответчиками; один из них признает то, что спорная земля под домом действительно принадлежит истцу, а другой прямо отрицает это, или не является к суду и не дает никаких объяснений по этому предмету. Как же суд должен поступить в подобном случае? Едва ли может быть сомнение в том, что на основании одного этого признания суд не может постановить решения в пользу истца, ибо оно будет постановлено против обоих ответчиков, значит и против того, воспоследовавшее нарушение со стороны которого ничем не доказано. Постановить же такое решение, чтобы оно, в отношении одного ответчика, служило в пользу истца, а в отношении другого — в пользу этого последнего, — невозможно. Невозможно, поэтому, принять за доказательство признание одного ответчика и исключительно на нем основать решение; вследствие сего суд не может удовлетворить такой иск, доколе истец не докажет, что право его не нарушено обоими ответчиками, а при недоказанности этого отказать в иске, не стесняясь тем, что последний признан одним ответчиком, ибо, при обвинении двух или более лиц в нарушении такого права, восстановлением которого могут быть нарушены права всех, необходимо доказать, что нарушение учинено именно всеми, иначе иск не может быть признан доказанным.
Но, кроме признания, могут быть и другие положительные действия одного из соучастников, коими он, действуя во вред себе, причиняет вред и другим. Так, состоявшееся против всех решение обжалуется подачей отзыва или апелляции со стороны другого, который вслед затем отказывается от своей жалобы; последняя вследствие этого оставляется без рассмотрения и решение вступает в силу закона. Вправе ли все прочие соучастники жаловаться на то, что суд оставил без рассмотрения такую жалобу, которая, хотя и была подана одним, но в защиту интересов других?
Разрешение этого вопроса должно, по нашему мнению, быть поставлено в зависимость от того, выразили ли соучастники, не подававшие жалобы, хотя бы каким-либо действием свое желание поддерживать поданную жалобу, или не выразили этого ничем. Так, по 766 ст., каждому из лиц, состоящих истцами или ответчиками на одной стороне, предоставляется присоединиться к апелляции, от одного из них поданной. Просьба о таком присоединении рассматривается, как и самая апелляция, ибо подачей ее тяжущийся вступает в процесс во второй инстанции и вправе требовать продолжения его и постановления решения по существу. В силу этого, раз такая просьба подана кем-либо, подавший ее должен почитаться подавшим апелляцию, следовательно, участвующим в деле лицом, и потому, без прямого на то согласия с его стороны, суд не вправе прекратить дела и должен войти в рассмотрение апелляции, хотя бы тяжущийся, принесший таковую, впоследствии отказался от нее.
И всякое другое действие соучастника, не подававшего ни жалобы, ни просьбы о присоединении, если этим своим действием он выразил несомненное намерение защищать право общее с обжаловавшим решение, должно, по нашему мнению, парализовать право последнего прекратить дальнейшее производство отказом от своей жалобы, которая в этом случае не может быть не рассматриваема как оружие защиты общего права. Возьмем для примера такой случай: на заочное решение приносится отзыв одним из соответчиков; суд вновь рассматривает дело и тут деятельное участие начинает принимать другой ответчик; не допустить его к участию в деле невозможно, ибо, по сказанному выше, суд должен постановить новое решение относительно всего иска, т. е. как по отношению того, кто принес отзыв, так и по отношению всех прочих соответчиков, которые, поэтому, могут вступить в дело и оспаривать требование истца. Положим теперь, что другие ответчики явились и представили свои возражения; по их просьбе суд произвел поверку представленных ими доказательств, которыми вполне опровергается притязание истца. В это время последний входит в сделку с ответчиком, подавшим отзыв на заочное решение, и этот последний заявляет, что он отказывается от отзыва. Ужели же суд должен прекратить дальнейшее производство и объявить, что заочное решение вступило в законную силу, так как никем из других ответчиков не было принесено отзыва? Мы думаем, что этого суд не вправе сделать и именно потому, что в действиях того ответчика он не может не усмотреть действия, направленного во вред другим.
Иначе представляется дело, когда прочие ответчики ничем не выразили своего намерения защищать вместе с обжаловавшим решение их общее право. Такое молчание их не может быть не сочтено за отказ от защиты себя; а если они молчаливо отказываются, то какое основание не признать права такого отказа и затем из них, кто сначала заявил, что он недоволен решением, а потом взял свое слово назад? Ведь хотя он и солидарный ответчик, но на нем не лежит больших обязанностей по защите общего права, чем на всех других, — не желают защищать его все, может не пожелать и каждый.