Современное политическое положеніе курдовъ въ Турціи, Персіи и Россіи на столько различно въ каждомъ изъ названныхъ государствъ, что требуется изслѣдованіе этого вопроса для каждаго государства отдѣльно.
Опредѣлить общую численность всѣхъ курдовъ въ настоящее время съ достаточной точностью совершенно невозможно; изъ трехъ государствъ, въ которыхъ они разселены, только въ Россіи имъ ведется точный счетъ, въ Турціи-же, а въ особенности въ Персіи, даже число осѣдлыхъ курдовъ достовѣрно не извѣстно. По устарѣвшимъ даннымъ англійскаго изслѣдователя Раулинсона курдовъ насчитывается: въ Турціи 1½ милліона и въ Персіи ¾ милліона; въ Россіи-же, по даннымъ Кавказскаго статистическаго комитета, живетъ всего лишь нѣсколько болѣе 105 тысячъ. Цифры, касающіяся численности турецкихъ и персидскихъ курдовъ, по мнѣнію позднѣйшихъ изслѣдователей, значительно ниже дѣйствительныхъ и могутъ быть приняты развѣ какъ minimum вѣроятнаго числа курдовъ.
Первенствующее значеніе среди всего курдскаго народа принадлежитъ въ настоящее время несомнѣнно курдамъ турецкимъ, какъ вслѣдствіе ихъ многочисленности, такъ и, главнымъ образомъ, вслѣдствіе исключительной политической обстановки, сложившейся къ концу XIX столѣтія въ мало-азіатскихъ владѣніяхъ Турціи.
Въ вопросѣ о современномъ положеніи курдовъ въ Турціи и вытекающихъ изъ этого положенія: современныхъ отношеніяхъ ихъ къ турецкому правительству и вѣроятномъ поведеніи ихъ во время будущей русско-турецкой войны, — необходимо различать три группы курдовъ:
1) аширетныхъ (племенныхъ) курдовъ-суннитовъ, вошедшихъ въ организацію полковъ Гамидіе, и современное положеніе которыхъ въ Турціи и ихъ отношенія къ турецкому правительству являются всецѣло результатомъ организаціи конницы Гамидіе;
2) аширетныхъ курдовъ-суннитовъ и аширетныхъ курдовъ-кизилбашей (Дерсима и Кузуджана), въ комплектованіи конницы Гамидіе не участвующихъ; къ этой же группѣ могутъ быть отнесены и курды-іезиды;
3) не аширетные (не племенные) курды-сунниты и курды-кизилбаши, отбывающіе воинскую повинность на общихъ основаніяхъ въ рядахъ низама и извѣстные болѣе подъ общимъ названіемъ курдовъ-райя.
Курды первой группы составляютъ значительную часть населенія (мѣстами-же почти сплошное населеніе) Баязетскаго санджака, казы Хнисъ и отчасти казъ Пасынлеръ и Киги Эрзерумскаго санджака и сѣверныхъ частей Ванскаго и Битлисскаго вилаетовъ; незначительными оазисами встрѣчаются курды этой группы на востокѣ Ванскаго вилаета и въ Діарбекирскомъ вилаетѣ[1].
Къ курдамъ второй группы относятся аширетные курды всего Моссульскаго, Алеппскаго и Харпутскаго и большей части Діарбекирскаго вилаетовъ, Мушскаго и Гинджскаго санджаковъ Битлисскаго вилаета и южной и юго-восточной части Ванскаго вилаета, а также и кизилбаши Дерсима и Кузуджана.
Курды-райя разбросаны по всей обширной площади Курдистана.
Курды первой группы, большей частью обитающіе въ областяхъ, непосредственно прилегающихъ къ нашему Закавказью, имѣютъ для насъ особенно важное значеніе.
Далеко не оправдавшіяся надежды турецкаго правительства на курдовъ въ послѣднюю русско-турецкую войну, послѣдовавшія вскорѣ послѣ окончанія этой войны возстанія сыновей Бадыръ-хана и Обейдуллы и цѣлый рядъ другихъ болѣе мелкихъ и частныхъ возмущеній курдовъ противъ власти турокъ, — побудили турецкое правительство, въ восьмидесятыхъ годахъ, серьезно заняться изысканіемъ средствъ для утвержденія своей власти въ Курдистанѣ.
До этого времени, какъ мы видѣли, власть турокъ въ Курдистанѣ поддерживалась и распространялась почти исключительно силою оружія, для чего предпринимались небольшія экспедиціи въ различныя части Курдистана, или-же, какъ это было въ 1834 году, значительная часть территоріи, населенной курдами, была проходима сильнымъ турецкимъ отрядомъ, предававшимъ на своемъ пути все, принадлежавшее курдамъ, огню и мечу. Подобное средство требовало постояннаго напряженія значительной части турецкихъ вооруженныхъ силъ, но не приносило почти никакихъ благопріятныхъ результатовъ; обыкновенно, послѣ такого усмиренія курдовъ, власть турокъ въ Курдистанѣ по прежнему оставалась призрачной, что въ мирное время выражалось прежде всего — въ отказѣ племенныхъ курдовъ платить какія-либо подати и выставлять контингенты въ армію, а въ военное — въ почти полномъ равнодушіи массы курдскаго народа къ пораженіямъ, испытываемымъ турецкой арміей.
Убѣдившись въ малоуспѣшности системы мелкихъ экспедицій и сознавая всю трудность быстраго покоренія силою оружія двухмилліоннаго народа, на что потребовалось-бы напряженіе почти всѣхъ вооруженныхъ силъ Турціи въ теченіе десятковъ лѣтъ, примѣръ чему турки видѣли въ покореніи нами горцевъ Кавказа (малочисленныхъ въ сравненіи съ курдами), не желая, наконецъ, окончательно лишиться поддержки единовѣрнаго народа хотя бы въ отдаленномъ будущемъ и видя, уже вскорѣ послѣ войны 1877—78 годовъ, многіе признаки сепаративныхъ стремленій армянъ, — турецкое правительство мѣняетъ систему обращенія съ курдами; оно окончательно отказывается отъ привлеченія племенныхъ курдовъ въ ряды низама, что было особенно ненавистно свободолюбивому курду, и нападаетъ на идею привлеченія ихъ къ отбыванію воинской повинности въ особыхъ конно-иррегулярныхъ полкахъ, организованныхъ примѣнительно къ своеобразнымъ условіямъ быта племенныхъ курдовъ.
Идея эта принадлежала недавно умершему Шакиру-пашѣ. Послѣдній видѣлъ въ ней прежде всего наиболѣе вѣрное средство къ введенію среди курдовъ гражданственности и къ постепенному подчиненію ихъ авторитету турецкаго правительства; вопросъ-же о значеніи этой организаціи въ военномъ отношеніи (созданіе для обороны государства недорого стоящей, но многочисленной боевой силы), по крайней мѣрѣ въ ближайшемъ будущемъ, былъ у него отодвинутъ на задній планъ.
Нѣтъ сомнѣнія, что идея дисциплинировать массу курдовъ и заставить ее признавать правительственную власть при помощи порядка и строгостей военной службы, — идея вполнѣ вѣрная; эта организація постепенно пріучила-бы курдовъ къ нѣкоторому послушанію и дисциплинѣ, къ несомнѣнной зависимости ихъ отъ турецкихъ офицеровъ и властей, и дала-бы послѣднимъ возможность мало-по-малу прочно засѣсть и утвердиться въ наиболѣе непокорныхъ частяхъ Курдистана.
Осуществленіе этой идеи Шакира-паши сводилось къ разрѣшенію двухъ задачъ: 1) привлечь къ отбыванію воинской повинности въ особыхъ частяхъ, и не нарушая рѣзко вѣками сложившагося родового быта народа, вначалѣ хотя-бы только незначительную часть курдовъ; 2) не придавая первенствующаго значенія количеству привлеченныхъ къ воинской повинности курдовъ, обратить главное вниманіе на созданіе въ новыхъ воинскихъ частяхъ такой обстановки, которая, постепенно и незамѣтно для самого курда, перевоспитала-бы дикаря. Вторая задача являлась наиболѣе трудной и важной; отъ успѣшнаго ея разрѣшенія зависѣлъ и успѣхъ всей реформы въ томъ смыслѣ, какъ ее понималъ Шакиръ-паша.
Однако, выполненіе предначертаній ІІІакира-паши, порученное муширу IV корпуса, Зекки-пашѣ, поставившему на первомъ планѣ широкое выполненіе лишь первой задали, съ цѣлью создать въ самое короткое время возможно большую силу, и на практикѣ почти совершенно отказавшагося отъ выполненія второй, болѣе важной задачи, — поставило всю реформу на совершенно ложный путь; результаты, въ смыслѣ осуществленія основной идеи Шакира-паши, оказались, какъ увидимъ ниже, совершенно отрицательными.
Главнѣйшія положенія организаціи курдской конницы Гамидіе должны были заключаться въ нижеслѣдующемъ[2]:
1) аширеты, выразившіе желаніе выставлять полки конницы Гамидіе, обязаны давать по одному всаднику съ каждой семьи; семейство, выставившее такого всадника, освобождается отъ всѣхъ государственныхъ налоговъ и податей, за исключеніемъ ашара[3] и эгнама[4]; аширетъ, выставляющій конницу, получаетъ свободныя казенныя земли, но если онъ, получивъ таковыя, не выполнитъ своихъ обязательствъ, то лишается права пользованія этими землями;
2) продолжительность службы въ конницѣ Гамидіе опредѣлена въ 23 года, изъ которыхъ всадники служатъ: а) три года въ ихзаріе; въ этотъ разрядъ поступаютъ юноши 17 лѣтъ отъ роду; они обучаются на мѣстахъ своего жительства, каждый въ отдѣльности, по особому военному учебнику, для нихъ составленному; б) двѣнадцать лѣтъ въ низаміе; въ этомъ разрядѣ состоятъ всадники въ возрастѣ отъ 20 до 32 лѣтъ; разрядъ этотъ долженъ призываться въ учебные сборы и, по первому призыву правительства, являться въ 24 часа верхомъ и въ полной аммуниціи; в) восемь лѣтъ въ ихтіятіе; въ этомъ разрядѣ числятся мужчины въ возрастѣ отъ 33 до 40 лѣтъ; они освобождаются отъ ученій и призываются правительствомъ только въ случаѣ надобности;
3) коня и конское снаряженіе чины Гамидіе должны имѣть собственныхъ; при этомъ возрастъ и качество допускаемыхъ къ пріему лошадей никакими правилами не опредѣляются[5];
4) казенное вооруженіе чинамъ Гамидіе положено выдавать лишь на время учебныхъ и другихъ сборовъ; обмундированіе-же эти чины обязаны заготовить на свой счетъ по одобренному правительствомъ образцу;
5) все довольствіе въ періоды сборовъ чины Гамидіе получаютъ отъ казны;
6) каждый алай (полкъ) состоитъ изъ 3—5—6 белюковъ (сотенъ), въ зависимости отъ величины аширета или нѣсколькихъ аширетовъ, комплектующихъ полкъ; каждый белюкъ состоитъ изъ 3—4 такымовъ (взводовъ), а каждый такымъ изъ 20—30 всадниковъ[6]; каждому алаю назначенъ штандартъ, а каждому белюку сотенный значекъ;
7) командиры полковъ, а равно и по одному инструктору на сотню, назначаются изъ офицеровъ сувари (регулярная кавалерія)[7].8) только штабы полковъ Гамидіе, при офицерѣ — кятыби (писарь), существуютъ постоянно; полкъ-же предположено собирать лишь въ ежегодные учебные сборы на три мѣсяца; впослѣдствіи продолжительность сборовъ имѣлось въ виду сократить до 5—6 недѣль;
9) для разрядовъ „низаміе“ и „ихтіятіе“ положено завести казенное оружіе и боевые припасы, хранимые въ депо ближайшихъ редифныхъ таборовъ;
10) въ нѣкоторыхъ центральныхъ пунктахъ Курдистана предположено открыть школы для подростающаго поколѣнія курдовъ;
11) всѣ чины конницы Гамидіе подсудны особому военному суду.
Изложенныя основныя положенія организаціи конницы Гамидіе, проведенныя настойчиво и въ полномъ объемѣ въ жизнь, несомнѣнно могли-бы дать многіе положительные результаты.
Особенно заслуживаетъ вниманія стремленіе турецкаго правительства путемъ открытія школъ постепенно цивилизовать дикую массу курдовъ и воспитать молодое поколѣніе ихъ въ духѣ вѣрноподданнической преданности султану; т. к. всѣ турецкія школы имѣютъ духовный оттѣнокъ, то весьма вѣроятно, что курды, въ общемъ равнодушные къ дѣламъ вѣры, въ слѣдующихъ поколѣніяхъ стали-бы ревностными мусульманами, признающими султана за истиннаго преемника халифовъ.
За тѣмъ, имѣя во главѣ курдскихъ полковъ лучшихъ кавалерійскихъ офицеровъ изъ регулярной кавалеріи, и собирая курдовъ хотя бы только въ ежегодные учебные сборы, можно было-бы разсчитывать на постепенное подчиненіе полунезависимыхъ дикарей волѣ турецкихъ начальниковъ; до сего времени курды признавали за властей только своихъ старшинъ и шейховъ, но теперь они пріучились-бы признавать и почитать также и чиновъ турецкой администраціи.
Награждая курдскихъ родоначальниковъ, состоящихъ въ полкахъ Гамидіе, военнымъ мундиромъ и офицерскими чинами, можно было разсчитывать, что новое общественное положеніе болѣе знатныхъ курдовъ породитъ въ послѣднихъ нѣкоторыя чувства доблести и порядочности, понятіе о долгѣ и т. п., связанныя съ офицерскимъ званіемъ; этими же наградами можно было надѣяться пріобрѣсти искреннее расположеніе къ правительству главарей курдскаго народа. Все же, въ совокупности, должно было укоренить среди курдовъ убѣжденіе въ несомнѣнной принадлежности ихъ къ турецкому государству.
Вообще эти положенія организаціи Гамидіе были составлены въ духѣ идей Шакира-паши. Въ дѣйствительности-же, какъ уже было сказано, турецкое правительство во многомъ уклонилось отъ этихъ положеній, частью вслѣдствіе недостатка денежныхъ средствъ и умѣлыхъ исполнителей задуманной реформы, частью вслѣдствіе противодѣйствія самого курдскаго населенія, и наконецъ — вслѣдствіе неблагопріятно сложившейся для турокъ въ Малой Азіи общей политической обстановки со времени армянскихъ волненій 1894—95 года. Въ результатѣ — большинство положеній изложеннаго проекта осталось лишь на бумагѣ.
Введеніе реформы произошло при слѣдующихъ обстоятельствахъ. Лѣтомъ и осенью 1890 года Зекки-паша[8] сдѣлалъ круговой объѣздъ по раіону своего IV-го корпуса и посѣтилъ родоначальниковъ и старшинъ главнѣйшихъ аширетовъ, съ цѣлью узнать, какъ отнесутся главари курдовъ къ задуманной реформѣ и сколько всадниковъ можетъ выставить каждый изъ нихъ отъ подвластнаго ему аширета.
За участіе въ комплектованіи создаваемой конницы главарямъ аширетовъ обѣщались различныя милости султана въ видѣ чиновъ, орденовъ, денежныхъ наградъ, сложенія недоимокъ и нѣкоторыхъ податей и т. п. По всему Курдистану были распространяемы воззванія падишаха къ своимъ „правовѣрнымъ“ курдамъ — защитникамъ ислама; для указанія на то, какъ дорога султану мысль о созданіи курдской конницы, послѣдней было присвоено названіе „Гамидіе“, по имени султана Абдулъ-Гамида.
Пріемъ обращенія къ курдскимъ старшинамъ вначалѣ совершенно оправдалъ разсчеты турецкаго правительства; курдскіе главари охотно отозвались на сдѣланное имъ предложеніе, при чемъ очень многіе изъ нихъ, въ погонѣ за наградами высшихъ степеней, наобѣщали всадниковъ и полковъ гораздо больше, чѣмъ въ состояніи были выставить на самомъ дѣлѣ.
Такой легкій успѣхъ привлеченія курдовъ къ военной службѣ не можетъ казаться страннымъ; вѣдь курдамъ обѣщали всего очень много, а взамѣнъ требовали въ сущности только согласія ихъ на названіе аширета, или части такового, извѣстнымъ номеромъ полка, а будущія условія военной службы и ея тягости являлись, въ глазахъ курдовъ, чѣмъ-то весьма отдаленнымъ и неопредѣленнымъ.
Зимой 1891 года по Курдистану было разослано приказаніе, гласившее, что старшины (или старшіе ихъ сыновья), обѣщавшіе выставить отъ своего аширета всадниковъ въ конницу Гамидіе, вызываются къ маю мѣсяцу въ Константинополь, и дѣйствительно, въ маѣ нѣсколько десятковъ курдскихъ главарей были отправлены изъ Трапезонда (сборнаго пункта) въ Константинополь, гдѣ они и оставались около 4-хъ недѣль.
За это время турецкое правительство въ Константинополѣ сдѣлало все, чтобы возможно теплѣе и шире обласкать представителей непокорнаго курдскаго населенія, разсчитывая возможно дѣйствительнѣе расположить ихъ въ свою пользу, а равно и въ пользу идеи формированія конницы Гамидіе[9].
Представляясь султану, главари курдовъ подтвердили цифры обѣщанныхъ ими Зекки-пашѣ всадниковъ; нѣкоторые изъ нихъ не удержались и отъ еще большаго преувеличенія. Милости султана къ такимъ сговорчивымъ и податливымъ главарямъ выразились въ широкомъ пожалованіи послѣднихъ чинами,[10] орденами и денежными наградами[11].
Въ концѣ іюня курды уже вернулись въ свои селенія, разнеся по аширетамъ вѣсть о томъ, что имъ говорилъ и какъ ихъ принялъ падишахъ; въ разсказахъ своихъ они, часто, пошли дальше правдивой передачи того, что было въ Константинополѣ на самомъ дѣлѣ; самое-же главное — большинство изъ нихъ оказанныя имъ милости объяснили слабостью турецкаго правительства и заискиваніемъ послѣдняго передъ ними; послѣдняго результата, въ сущности, только и слѣдовало ожидать отъ курдовъ, потерявшихъ всякую скромность въ чаду преувеличенныхъ почестей и наградъ не по заслугамъ.
Въ началѣ іюля 1891 года и въ теченіе 1892 года Зекки-паша приступилъ къ практическому осуществленію задуманной реформы, для чего онъ совершилъ еще три поѣздки.
Во время этихъ поѣздокъ онъ произвелъ перепись людей и лошадей, выставленныхъ въ Гамидіе, и роздалъ полкамъ знамена.
Эта перепись, хотя и была произведена довольно успѣшно, но не обошлась, однако, безъ нѣкотораго тренія, весьма существеннаго для фактическаго исполненія проекта во всемъ его объемѣ; такъ напримѣръ:
1) нѣкоторые главари аширетовъ, наобѣщавшіе въ Константинополѣ выставить нѣсколько алаевъ, въ дѣйствительности оказались не въ силахъ выставить даже одинъ алай[12];
2) число конныхъ людей ни въ одномъ изъ полковъ не превзошло 200—250 и рѣдко 300 всадниковъ, вмѣсто предполагаемыхъ 500; остальные люди оказались пѣшими; послѣднихъ Зекки-паша обязалъ завестись лошадьми въ теченіе шести недѣль, но это обязательство, не будучи никѣмъ впослѣдствіи провѣрено, остается и по настоящее время только обязательствомъ;
3) большинство представленныхъ муширу лошадей оказалось совершенно неудовлетворительнымъ; сколько нибудь порядочныя лошади нашлись только у одиночныхъ личностей — старшинъ аширетовъ, ихъ родственниковъ и у нѣкоторыхъ болѣе зажиточныхъ курдовъ; но Зекки-паша, преслѣдуя главнымъ образомъ количество, а не качество, не дѣлалъ выбора лошадей, т. к. пришлось-бы забраковать почти всѣхъ, и приказалъ таврить всѣхъ лошадей безъ исключенія, почему въ строй попали завѣдомо негодныя лошади[13].
Въ общемъ, въ 1892 году были составлены списки и затаврены лошади для 35 алаевъ; затѣмъ, за періодъ времени съ 1892 года по 1899 годъ, число полковъ Гамидіе хотя и увеличилось, но все-же не дошло до первоначально обѣщанной курдами и арабами цифры — 100 алаевъ.
Къ концу 1899-го года турецкіе курды выставляли 50½ полковъ Гамидіе, или свыше 210[14] сотенъ, входящихъ въ составъ IV корпуса; въ составъ этого же корпуса входятъ еще три полка (14 сотенъ), выставляемыхъ карапапахами, и четыре полка (16 сотенъ), выставляемыхъ арабами; т. е. всего въ IV корпусѣ, расположенномъ въ полосѣ, пограничной Закавказью, числится 57½ полковъ, или около 240 сотенъ Гамидійской конницы[15].
Всѣ конные полки Гамидіе (включая и арабскіе полки V корпуса) сведены въ семь бригадъ, штабы которыхъ назначены въ слѣдующихъ пунктахъ: Каракилисѣ, Хнисѣ,[16] Мардинѣ, Арджишѣ, Мелязгердѣ, Ванѣ и Урфѣ. Командованіе всѣми полками Гамидіе соединено съ должностью начальника 4-й кавалерійской дивизіи, штабъ которой находится въ Эрзинджанѣ[17].
Въ послѣднее время для конницы Гамидіе сформированы кадры новыхъ 12-ти горныхъ батарей.
Далеко не всѣ аширеты турецкаго Курдистана принимаютъ участіе въ комплектованіи этой конницы; изъ перечисленныхъ въ «Замѣткахъ о курдахъ» полк. Карцева 51 крупныхъ аширетовъ[18] выставляютъ полки Гамидіе всего лишь 13 аширетовъ, дающихъ 45 полковъ; кромѣ нихъ въ организацію Гамидіе входятъ еще 7 аширетовъ[19] (дающихъ 5½ полковъ), не помѣщенныхъ въ спискѣ аширетовъ полк. Карцева и, вѣроятно, представляющихъ собой мелкія племена, входящія въ составъ упоминаемыхъ у полк. Карцева большихъ группъ аширетовъ[20].
Такимъ образомъ, несмотря на всѣ заманчивыя и соблазнительныя условія службы въ Гамидіе, только сравнительно незначительная часть аширетныхъ курдовъ откликнулась на призывъ султана.
Изслѣдуя этотъ вопросъ по вилаетамъ, находимъ, что:
1) Въ Эрзерумскомъ вилаетѣ, непосредственно примыкающемъ къ нашему Закавказью, изъ 12 аширетовъ участвуютъ въ комплектованіи Гамидіе 10 аширетовъ, выставляющихъ 31 полкъ (болѣе 120 сотенъ), т. е. половину всѣхъ конныхъ полковъ Гамидіе IV корпуса.
Изъ нихъ выставляютъ: аширетъ Гайдеранли[21] — 8 полковъ (32 сотни), затѣмъ Гассананлы — 5 полковъ (20 сотенъ), Адаманлы вмѣстѣ съ Ливали — 5 полковъ (19 сотенъ), Сипиканлы (іезиды, принявшіе магометанство) — 3 полка (13 сотенъ), Зиланлы — 3 полка (болѣе 10 сотенъ), Джелали — 2 полка (9 сотенъ), Зараканлы — 2 полка (9 сотенъ), Касканлы[22] — 1 полкъ (4 сотни), Джемаданлы — 1 полкъ (4 сотни) и Шадели[23] — 1 полкъ (? сотенъ). Только курды-кизилбаши Козуджана и разбросанный аширетъ Бадели[24] не участвуютъ въ комплектованіи Гамидіе.
2) Въ Ванскомъ вилаетѣ, за исключеніемъ Гайдеранлы и Халачъ[25], изъ четырехъ аширетовъ и четырехъ большихъ группъ аширетовъ въ комплектованіи Гамидіе участвуютъ только 4 аширета и ничтожная часть племенъ Хейккари, выставляя всего лишь 10 полковъ (43 сотни).
Наиболѣе значительныя и многочисленныя группы аширетовъ: Шерефанлы, Джуламеркъ, Бегдинанъ и большинство племенъ Хейккари въ Гамидіе не участвуютъ совершенно.
3) Въ Битлисскомъ вилаетѣ изъ 5 большихъ аширетовъ только одинъ аширетъ Джебранлы выставляетъ 4 полка (16 сотенъ).[26]
4) Въ Харпутскомъ вилаетѣ весь округъ Дерсимъ, населенный многочисленными аширетами Дерсимли (курды-кизилбаши), въ комплектованіи Гамидіе не принимаетъ никакого участія.
5) Въ вилаетѣ Алеппо всѣ пять большихъ аширетовъ въ комплектованіи Гамидіе не участвуютъ.
6) Въ Діарбекирскомъ вилаетѣ изъ 12 аширетовъ и 4-хъ огромныхъ группъ аширетовъ только аширеты: Кара-гечь (1 полкъ = 4 сотни), Милли (3 полка = 13 сотенъ) и Кики (1 полкъ = 5 сотенъ) выставляютъ полки Гамидіе.[27] Сильныя группы аширетовъ: Бохтанъ, Аликанлы, Раджкотанлы, Пенджинарлы и другія — совершенно не откликнулись на призывъ султана.
7) Наконецъ въ Моссулъскомъ вилаетѣ, включающемъ 6 аширетовъ и двѣ большихъ группы аширетовъ (Ревандузъ и Джаффъ), курдской конницы Гамидіе нѣтъ совсѣмъ.
Хотя, такимъ образомъ, въ комплектованіи Гамидіе принимаютъ участіе далеко не всѣ аширетные курды, но выставленіе ими 50½ полковъ, казалось-бы, даетъ право признать, что турецкое правительство осуществило свой проектъ довольно успѣшно и удовлетворительно. Въ дѣйствительности-же этого нѣтъ и многочисленная конница Гамидіе, какъ боевая сила, существуетъ больше на бумагѣ, нежели на самомъ дѣлѣ.
Для доказательства справедливости такого заключенія, необходимо остановиться на слѣдующихъ обстоятельствахъ:
1) Число выставляемыхъ курдами конныхъ полковъ не можетъ служить показателемъ дѣйствительной боевой силы конницы Гамидіе. На бумагѣ значится 57½ полковъ, т. е. свыше 28 тысячъ всадниковъ только въ IV корпусѣ, но половина занесенныхъ въ списки людей не имѣетъ лошадей вовсе, а у большинства конныхъ людей Гамидіе лошади почти совсѣмъ неудовлетворяютъ даже снисходительнымъ требованіямъ, предъявляемымъ къ строевой кавалерійской лошади. Такъ какъ всѣ знатоки и изслѣдователи Курдистана сходятся на томъ мнѣніи, что сѣверный Курдистанъ далеко не богатъ коневыми средствами[28], то можно съ увѣренностью сказать, что и въ военное время, когда лучшія мѣстныя лошади будутъ взяты въ регулярныя войска, около половины курдовъ Гамидіе останутся безъ лошадей, т. е. и въ военное время конница Гамидіе на половину будетъ существовать только на бумагѣ.
2) Всѣ положенія проекта, имѣвшія своей цѣлью воспитаніе и обученіе курдовъ, а также пріученіе ихъ къ авторитету и власти турецкихъ офицеровъ, до настоящаго времени не осуществлены.
Первые учебные сборы курдскихъ полковъ предполагались еще лѣтомъ 1893 года, но они не состоялись за неприбытіемъ назначенныхъ изъ частей сувари командировъ алаевъ и инструкторовъ въ белюки; всего такихъ офицеровъ ожидалось въ то время свыше 80, причемъ большая ихъ часть должна была прибыть изъ Константинополя; первые изъ нихъ прибыли напр. въ Ванъ только осенью 1893 года. Во многихъ аширетахъ какъ командиры алаевъ, такъ и инструкторы, были встрѣчены курдами крайне недружелюбно и должны были возвратиться обратно; старшины аширетовъ, получивъ званіе пашей и высокіе воинскіе чины, не захотѣли выпускать изъ своихъ рукъ власть надъ курдами, внесенными въ списки полковъ, и отказались признавать за турецкими офицерами всякое право распоряженія аширетными курдами.
Прошло уже 8 лѣтъ со времени учрежденія конницы Гамидіе, но офицеры изъ сувари никакой пользы не принесли; фактически и въ настоящее время они или не существуютъ на лицо, или же, если гдѣ нибудь и находятся среди болѣе покорныхъ аширетовъ[29], то, все-таки, дѣятельность ихъ равняется нулю, т. к. учебные сборы никогда не бываютъ; не видя никогда въ строю и десятка курдовъ, эти офицеры, конечно, даже при желаніи, не могутъ ни въ чемъ проявить свою дѣятельность. При такихъ условіяхъ, о какой нибудь дисциплинировкѣ и воспитаніи курдовъ не можетъ быть и рѣчи. По прежнему курды признаютъ только своихъ старшинъ и не обращаютъ никакого вниманія на офицеровъ изъ сувари.
Только въ вопросѣ объ открытіи школъ для подростающаго молодого поколѣнія курдовъ турецкое правительство сдѣлало нѣкоторый шагъ впередъ; въ началѣ 1892 года за постройку и открытіе этихъ школъ принялись весьма горячо и дѣйствительно открыли по одной школѣ: въ Патносѣ, Сейломезѣ, Топрахъ-Кале, Ванѣ, Модракѣ и нѣкоторыхъ другихъ пунктахъ.[30]
Въ каждомъ изъ этихъ пунктовъ построена мечеть и при ней школа для первоначальнаго обученія. Въ военномъ отношеніи эти школы никакого значенія, конечно, не имѣютъ, т. к. и не касаются военнаго обученія; но въ политическомъ отношеніи онѣ имѣютъ весьма важное значеніе, т. к. все дѣло обученія курдскихъ мальчиковъ сосредоточено въ рукахъ турецкихъ муллъ, разжигающихъ въ своихъ ученикахъ мусульманскій фанатизмъ, вообще чуждый курдамъ; въ этихъ-же школахъ идетъ и отуречиваніе молодыхъ курдовъ съ помощью изученія турецкаго языка и письменности.
Кромѣ этихъ первоначальныхъ школъ, въ Константинополѣ учреждена для знатныхъ арабовъ и курдовъ школа аширетъ-мектеби, дающая среднее образованіе, и тоже не имѣющая военнаго характера. По окончаніи курса этой школы воспитанники поступаютъ и на гражданскую службу и въ военныя школы (военныя прогимназіи и гимназіи) для полученія спеціальнаго военнаго образованія[31].
3) Кромѣ отсутствія дисциплины и воспитанія, на лицо и полное отсутствіе строевого обученія чиновъ Гамидіе. Такъ какъ учебныхъ сборовъ не бываетъ, то курды, по прежнему, не имѣютъ никакого понятія о строевой службѣ. Въ 1894—95 годахъ, вслѣдствіе армянскихъ волненій, были примѣры вызова полковъ Гамидіе на службу, но ихъ не обучали ничему и по своимъ дѣйствіямъ они, по словамъ очевидцевъ, ни чѣмъ не отличались отъ прежнихъ курдскихъ полчищъ.
Необходимо замѣтить, что современный курдъ не есть готовый естественный всадникъ и воинъ, годный для строя и войны безъ всякаго обученія. Обстановка «быть всегда на сторожѣ, всегда готовымъ къ бою», вырабатывающая естественнаго воина, и для курда теперь почти прошла, какъ утратилась она и для нашихъ казаковъ.
Настоящія условія жизни большинства курдовъ, по мнѣнію Ѳ. Грязнова (бывшаго вице-консула въ г. Ванѣ), скорѣе неблагопріятны для выработки изъ нихъ лихихъ естественныхъ конниковъ. Правда, и теперь не рѣдки столкновенія одного аширета съ другимъ, или же столкновенія курдовъ турецкихъ съ курдами персидскими, а также и перестрѣлки на русской границѣ съ нашей пограничной стражей и съ нашими воинскими частями, командируемыми для подкрѣпленія пограничной стражи; стороны несутъ при этомъ потери, иногда даже весьма значительныя, но т. к. масса курдовъ не развита и неумѣла, то и опыты подобныхъ столкновеній для массы курдовъ и для всей конницы Гамидіе не могутъ играть роли боевой школы. Чаще всего боевая практика современнаго курда ограничивается грабежами мирныхъ каравановъ и путешественниковъ, армянскихъ селеній и т. п., т. е. условіями, далеко не достаточными для выработки настоящаго воина. «Полагаю даже, что подобная обстановка, крайне благопріятная для развитія вороватости, должна прививать скорѣе трусость на случай столкновенія со сколько-нибудь серьезнымъ противникомъ», замѣчаетъ въ своемъ сочиненіи[32] Ѳ. Грязновъ.
Нѣсколько иначе обстоитъ дѣло въ отношеніи полковъ Гамидіе, расположенныхъ въ ближайшей къ нашему Закавказью пограничной полосѣ. Въ послѣдніе годы, особенно въ 1898—99 и даже въ 1900 гг., на русско-турецкой границѣ весьма часто случались довольно крупныя перестрѣлки между курдами Гамидіе и нашими войсками;[33] бывали стычки, когда курды наступали на наши посты и охотничьи команды довольно значительными толпами, въ 300 и болѣе всадниковъ; такія стычки, во время которыхъ съ обѣихъ сторонъ выпускается масса патроновъ, несомнѣнно имѣютъ для курдовъ Гамидіе положительное значеніе: они, имѣя въ роли обозначеннаго противника наши пограничные посты, пріучаются маневрировать подъ огнемъ и, главное, привыкаютъ выдерживать нашъ огонь; они пріучаются наступать на русскихъ, т. е. дѣлать то, на что они въ минувшихъ русско-турецкихъ войнахъ дерзали весьма рѣдко. Видимо такія стычки съ нашими войсками служатъ довольно успѣшнымъ средствомъ для обученія полковъ Гамидіе, т. к. замѣчается, что въ послѣднихъ перестрѣлкахъ 1899 года курды дѣйствовали правильно: они спѣшивались, укрывались умѣло отъ нашего огня складками мѣстности, наступали впередъ перебѣжками[34], пытались произвести обходы и охваты фланговъ, наконецъ стрѣляли даже залпами[35]. Вообще въ дѣйствіяхъ пограничныхъ курдовъ Гамидіе замѣчается, что они теперь болѣе организованы и, очевидно, даже чему-нибудь обучаются[36].
4) Въ мирное время существуютъ полковые и бригадные штабы, но никакихъ предположенныхъ проектомъ запасовъ вооруженія и боевыхъ припасовъ до настоящаго времени не имѣется ни при штабахъ Гамидійскихъ полковъ, ни въ депо ближайшихъ редифныхъ таборовъ.
Но если бы даже, хотя бы въ будущемъ, таковые запасы и были устроены, то трудно допустить, чтобы турецкое правительство рѣшилось роздать курдамъ на время сборовъ казенное оружіе, т. к. курды назадъ его уже навѣрное не вернутъ, какъ не возвратили они оружіе, розданное имъ въ послѣднюю русско-турецкую войну.
Необходимо еще замѣтить, что хотя турецкое правительство и имѣетъ въ своемъ распоряженіи, вслѣдствіе сбора податей натурой, большіе запасы разнаго рода продовольственныхъ и фуражныхъ запасовъ, но, съ объявленіемъ войны и съ мобилизаціей регулярныхъ войскъ, эти запасы пойдутъ, конечно, прежде всего для нуждъ регулярныхъ войскъ; двадцать же тысячъ конницы Гамидіе врядъ-ли могутъ разсчитывать на полученіе фуража изъ этихъ запасовъ съ первыхъ-же дней мобилизаціи; для такой массы конницы необходимо заблаговременное подготовленіе базы въ самыхъ широкихъ размѣрахъ, иначе можетъ повториться тоже явленіе, которое наблюдалось при сборѣ курдскихъ ополченій въ прошлую войну: отсутствіе въ Ванѣ запасовъ фуража заставило курдовъ выжидать появленія обильнаго подножнаго корма, почему они собрались только въ концѣ апрѣля, хотя призывались на сборные пункты еще въ январѣ. Имѣются нѣкоторыя указанія на то, что турки сознаютъ необходимость подготовки базы въ Ванскомъ вилаетѣ и сосредоточенія въ Ванѣ большихъ запасовъ, но пока въ этомъ направленіи ими еще ничего не сдѣлано.
Все изложенное о современномъ состояніи конницы Гамидіе даетъ право сказать, что и въ настоящее время полки Гамидіе не представляютъ собой сколько-нибудь благоустроенныхъ воинскихъ частей, а просто массу аширетныхъ курдовъ, лишь числящихся на бумагѣ въ составѣ полковъ; исключеніе составляютъ, можетъ быть, только нѣкоторые полки, расположенные ближе къ русской границѣ. По единогласнымъ отзывамъ нашихъ консуловъ, проѣхавшихъ въ послѣдніе годы по различнымъ направленіямъ значительную часть Курдистана, принимающаго участіе въ организаціи Гамидіе, «съ внѣшней стороны существованіе Гамидіе выражается только въ томъ, что нѣкоторые болѣе зажиточные курды украсили себя высокими папахами, а курдскіе старшины нарядились въ мундиры съ толстыми жгутовыми погонами прусскаго образца; кромѣ того многіе курды стали ѣздить на лошадяхъ съ тавромъ; ни въ чемъ другомъ полки Гамидіе своего фактическаго существованія пока не проявили и само обязательство — выставлять извѣстное число полковъ— обратилось для курдовъ въ чисто фиктивную повинность, т. к. большинство полковъ значатся организованными лишь на бумагѣ».[37]
Не сомнѣваясь нисколько въ правильности сдѣланныхъ наблюденій, нельзя, однако, не признать, что все-таки турецкое правительство, въ сравненіи съ прошлымъ, сдѣлало большой шагъ впередъ, придавъ курдамъ еще въ мирное время военную организацію, хотя и не вполнѣ совершенную; въ прошлыя кампаніи не было никакой организаціи курдовъ, въ будущую-же войну заблаговременная военная организація, вѣроятно, отразится и на характерѣ военныхъ дѣйствій курдовъ и на быстротѣ сбора курдской милиціи. Въ этомъ отношеніи нельзя не присоединиться къ мнѣнію Ѳ. Грязнова, который въ своихъ трудахъ[38] говоритъ:
«Безусловно не вѣря въ какія-либо высокія боевыя качества полковъ курдской конницы, мы считаемъ, однако, долгомъ оговориться, что ошибкой было-бы также предполагать, что дѣйствія этой конницы, все-таки хотя сколько-нибудь организованной и обученной, будутъ въ будущемъ такими-же безрезультатными, каковыми оказались дѣйствія на скоро собранныхъ и не организованныхъ курдскихъ массъ въ минувшую войну»; и далѣе «.... болѣе чѣмъ вѣроятно, что въ будущемъ курды уже не будутъ представлять изъ себя вполнѣ дезорганизованныхъ массъ бродягъ и съ ними все-таки придется считаться если не на фронтѣ, то на сообщеніяхъ, или гдѣ-либо въ тылу, на необезпеченныхъ войсками направленіяхъ. Въ предѣлахъ Турціи на сторонѣ курдскихъ полковъ будетъ подвижность, обусловливаемая отсутствіемъ обоза, легкостью вьюка и знаніемъ мѣстности.»
Къ этому необходимо присоединить, что вѣроятно дѣйствіе реформы въ военномъ отношеніи будетъ усиливаться съ каждымъ годомъ, вслѣдствіе вліянія школы и наблюдаемаго усиленія мусульманскаго движенія.
Такимъ образомъ, военная сторона учрежденія конницы Гамидіе (созданіе дешевой боевой силы) дала нѣкоторые положительные результаты; въ политическомъ же отношеніи эта реформа, вмѣсто утвержденія среди курдовъ турецкой власти (чего ожидалъ Шакиръ-паша), привела пока, какъ увидимъ ниже, скорѣе къ обратному явленію.
Отрицательные результаты учрежденія конницы Гамидіе выразились:
1) Въ уменьшеніи среди аширетныхъ курдовъ Гамидіе авторитета гражданскихъ властей. Всѣ полки Гамидіе, а слѣдовательно и аширеты, выставившіе эти полки, поставлены въ совершенно исключительное привилегированное положеніе: всѣ курды Гамидіе находятся въ непосредственномъ подчиненіи муширу IV корпуса; безъ разрѣшенія мушира противъ курдовъ Гамидіе немыслимы никакія мѣропріятія.
Подобный порядокъ подчиненія Гамидіе только одному муширу создаетъ совершенно невозможное положеніе для гражданскихъ властей и на практикѣ приводитъ къ весьма печальнымъ послѣдствіямъ. Для арестованія, напримѣръ, какого-нибудь проворовавшагося офицера Гамидіе гражданскимъ властямъ непремѣнно нужно предварительно получить разрѣшеніе или отъ мушира, или изъ Константинополя. Непосредственныя сношенія гражданскихъ властей съ муширомъ, какъ показываетъ практика, ни къ чему не ведутъ, т. к. муширъ Зекки-паша, задавшись цѣлью возможно скорѣе сформировать побольше полковъ Гамидіе и тѣмъ отличиться передъ султаномъ, держится лишь системы поблажекъ и уступокъ курдскимъ родоначальникамъ и этимъ окончательно подрываетъ въ глазахъ курдовъ значеніе мѣстныхъ властей; прикрываясь фразами о преданности султану, курды совершенно отказываютъ въ повиновеніи гражданской администраціи, а муширъ всегда держитъ сторону курдовъ и во всѣхъ недоразумѣніяхъ обвиняетъ неспособность и злоупотребленія турецкихъ чиновниковъ. Если-же гражданскія власти обходятъ авторитетъ мушира и сносятся прямо съ Костантинополемъ, то также не достигаютъ цѣли, т. к. и центральное правительство въ Константинополѣ, послѣ возникновенія армянскаго вопроса, усвоило себѣ систему поблажекъ курдамъ, смотря на послѣднихъ, какъ на силу, способную дать отпоръ армянскому революціонному движенію, значеніе котораго представляется туркамъ въ размѣрахъ крайне преувеличенныхъ по сравненію съ дѣйствительностью[39].
Подобная система не только не способствуетъ болѣе прочному подчиненію аширетныхъ курдовъ турецкой власти, но, наоборотъ, препятствуетъ этому; кромѣ раздвоенія власти, получается еще и полнѣйшій разладъ во всякихъ правительственныхъ мѣропріятіяхъ по отношенію къ курдамъ. На дѣлѣ теперь выходитъ, что даже простые аширетные курды Гамидіе признаютъ только одного мушира, а вали вилаетовъ представляются для нихъ чѣмъ-то побочнымъ, неопредѣленнымъ и до нихъ некасающимся; въ отношеніи же офицеровъ Гамидіе авторитетъ вали равняется прямо нулю[40].
Уменьшеніе-же авторитета гражданскихъ властей привело къ увеличенію разнузданности аширетныхъ курдовъ Гамидіе и къ самому широкому развитію разбоевъ, грабежей, воровства, поджоговъ запасовъ хлѣба и т. п.; на ряду съ ограбленными армянскими селеніями, въ числѣ потерпѣвшихъ оказываются теперь и чисто турецкія, что прежде (до учрежденія Гамидіе) въ мирное время никогда не случалось.
На сколько упала власть турокъ среди курдовъ Гамидіе свидѣтельствуетъ и то, что теперь каймакамы (уѣздные начальники) и заптіе (полицейская стража или жандармы) прямо боятся курдовъ и заискиваютъ передъ ними; если каймакамы установили дружескія отношенія съ мѣстными знатными курдами, то ихъ положеніе еще сносно, но какъ только такія отношенія нарушаются, то положеніе всей уѣздной администраціи становится положительно невозможнымъ и даже личная безопасность каймакамовъ является, въ такихъ случаяхъ, совершенно не обезпеченной[41].
2) Въ уменьшеніи суммы податей, вносимыхъ аширетными курдами, выставившими полки Гамидіе, также сказались результаты учрежденія конницы Гамидіе. Это явленіе въ послѣднее время замѣчается во всѣхъ вилаетахъ. Сборъ податей съ аширетныхъ курдовъ лежитъ обыкновенно на обязанности и отвѣтственности родоначальниковъ аширетовъ. Подлежащія съ нихъ въ казну деньги, за послѣдніе годы, большей частью зачитывались въ счетъ содержанія, положеннаго различнымъ должностнымъ лицамъ, числящимся въ полкахъ Гамидіе, а равно считающимся въ нихъ на учетѣ строевымъ нижнимъ чинамъ; затѣмъ остальная сумма податей должна поступать въ казну соотвѣтствующаго вилаета, но, въ дѣйствительности, она остается теперь у родоначальниковъ. Напр., въ теченіе семи лѣтъ (съ 1891 по 1898 годъ) отъ аширетныхъ курдовъ Гамидіе Ванскаго вилаета въ Ванскую казну фактически не поступило ни одной копѣйки.[42]. Между тѣмъ, главари аширетовъ аккуратно собираютъ ашаръ (десятинную подать) съ подвластныхъ имъ курдовъ и въ настоящее время, но теперь ашаръ сталъ служить исключительно для наживы курдскихъ старшинъ и для утвержденія вліянія послѣднихъ среди курдскаго простого народа въ ущербъ вліянію мѣстныхъ турецкихъ властей.
3) Раздробленіе аширетовъ и усиленіе власти отдѣльныхъ родоначальниковъ также явилось слѣдствіемъ учрежденія Гамидіе. Параллельно съ уменьшеніемъ авторитета турецкихъ властей усилилось значеніе алчныхъ и хищныхъ курдскихъ родоначальниковъ, которые мало-по-малу захватили въ свое безконтрольное распоряженіе всю массу простого курдскаго населенія.
Въ тоже время аширеты распались на отдѣльныя и часто враждебныя другъ другу части: каждый ага, выставившій полкъ Гамидіе, сталъ считать себя независимымъ отъ прежде признаваемаго всѣми главы аширета.[43] Въ политическомъ отношеніи такое раздробленіе большихъ аширетовъ весьма выгодно для турецкаго правительства, т. к. оно повело къ ослабленію вліянія и значенія знатныхъ курдскихъ фамилій и родоначальниковъ, извѣстныхъ всему Курдистану, и къ мнѣнію которыхъ прислушивались многіе среди курдовъ; въ большинствѣ случаевъ такіе вліятельные родоначальники были враждебны Турціи.
Это-же раздробленіе аширетовъ повело къ увеличенію среди курдовъ междуусобицъ, сопровождаемыхъ вооруженными столкновеніями, грабежами, угономъ скота и разрушеніемъ селеній. При этомъ, конечно, больше всего терпятъ не главари и родоначальники, а подчиненная имъ безправная масса. Главнѣйшей причиной многихъ изъ такихъ столкновеній между частями одного и того-же аширета является борьба за преобладаніе, порожденная различіемъ наградъ, пожалованныхъ султаномъ старшинамъ аширетовъ.
Такимъ образомъ, какъ слѣдствія организаціи Гамидійскихъ полковъ, возникли:
1) анархія во внутренней жизни мѣстностей съ курдскимъ населеніемъ, комплектующимъ конницу Гамидіе, характеризуемая самими курдами словами: „Гамидіе варъ, падишахъ іокдуръ“, т. е. „есть Гамидіе, нѣтъ падишаха“, иначе говоря — съ организаціей Гамидіе исчезли власть и порядокъ;
2) усиленіе значенія курдскихъ родоначальниковъ, изъ мѣстныхъ властей признающихъ лишь потворствующаго имъ мушира IV корпуса;
3) угнетенное положеніе и недовольство простого курдскаго населенія, попавшаго въ прочную зависимость отъ своихъ ага, противъ которыхъ нигдѣ нельзя найти ни суда, ни расправы; отсутствіе порядка и безопасности, тѣмъ не менѣе, заставляетъ курдовъ крѣпко держаться своихъ ага, какъ единственныхъ защитниковъ отъ нападеній и грабежей враждебныхъ аширетовъ;
4) раздробленіе аширетовъ на непріязненныя другъ другу части.
Конечнымъ-же результатомъ такого положенія является: уменьшеніе политическаго значенія курдовъ, какъ однороднаго цѣлаго, и возможность для высшаго турецкаго правительства, жертвуя въ настоящемъ внутреннимъ порядкомъ и экономическимъ развитіемъ края, въ будущемъ опереться на преданныхъ курдскихъ родоначальниковъ (удерживающихъ свое исключительное положеніе, благодаря лишь попустительству высшей турецкой власти), а въ случаѣ весьма возможнаго (при непостоянствѣ курдовъ) измѣненія настроенія послѣднихъ — на недовольную простую курдскую массу; т. е. для высшаго турецкаго правительства является возможность воспользоваться во время войны внутреннимъ разладомъ между знатными и простыми курдами.
Такимъ образомъ, невыгодный для насъ результатъ новаго положенія дѣлъ состоитъ въ томъ, что Турція, въ будущей войнѣ съ Россіей, можетъ разсчитывать опереться на Курдистанъ тверже, нежели это было возможно для нея въ прошлыя войны.
Благодаря малой доступности своей страны, курды Дерсима и Козуджана (Козучана) сохранили и въ настоящее время крѣпкое родовое устройство, управляются исключительно своими старшинами и не подвергаются гнету турецкихъ властей, доступъ которымъ въ Дерсимъ закрытъ и въ настоящее время; тѣмъ не менѣе, въ силу религіозныхъ причинъ, эти курды питаютъ страшную ненависть въ туркамъ и къ магометанской религіи.
Со смертью шейха Гуссейна, признаваемаго за главу курдовъ-кизилбашей, въ Дерсимѣ и Козуджанѣ начались внутреннія распри, пользуясь которыми турки намѣревались, въ 1893 и 96 годахъ, снарядить въ Дерсимъ военныя экспедиціи, съ цѣлью подчинить наконецъ непокорныхъ Дерсимли авторитету турецкой власти. Первую экспедицію Дерсимскимъ беямъ удалось отстранить, подкупивъ Харпутскаго вали; вторая-же экспедиція не состоялась (вопреки настояніямъ Шакира-паши) вслѣдствіе противодѣйствія мушира IV корпуса, Зекки-паши, задавшагося цѣлью привлечь курдовъ Дерсима и Козуджана къ выставленію пѣшихъ батальоновъ Гамидіе, и потому не желавшаго обострять вражду между кизилбашами и турками новымъ пролитіемъ крови. Въ этомъ случаѣ Зекки-паша оставался вѣрнымъ той-же системѣ, съ помощью которой онъ такъ быстро привлекъ въ конницу Гамидіе часть аширетныхъ курдовъ-суннитовъ.
По приглашенію Зекки-паши, беи Дерсима и Козуджана явились для переговоровъ сперва въ Эрзинджанъ, а затѣмъ въ Хозатъ; здѣсь они согласились принять участіе въ комплектованіи Гамидіе и торжественно заявили о своей преданности султану, о чемъ было объявлено во всѣхъ турецкихъ газетахъ; но вотъ идетъ уже третій годъ со времени этого событія, а вопросъ о пѣшихъ частяхъ Гамидіе нисколько впередъ не подвинулся, главнымъ образомъ вслѣдствіе недовѣрія самого-же турецкаго правительства къ этимъ заявленіямъ беевъ и вслѣдствіе его боязни дать военную организацію такому сомнительному въ политическомъ отношеніи элементу, какъ курды-кизилбаши, которые и теперь, безъ всякой военной организаціи, могутъ выставить безъ особеннаго напряженія до 15 тысячъ вооруженныхъ воиновъ.
На согласіе беевъ принять участіе въ комплектованіи Гамидіе нельзя смотрѣть какъ на признакъ, указывающій на перемѣну враждебныхъ отношеній Дерсимскихъ курдовъ въ пользу турецкаго правительства; это согласіе въ глазахъ Дерсимскихъ беевъ являлось лишь утвержденіемъ со стороны турецкаго правительства существующаго полунезависимаго положенія Дерсима, притомъ безъ всякихъ жертвъ для беевъ, которые, полученіемъ чиновъ и орденовъ, удовлетворяли свое самолюбіе и тщеславіе.
Кромѣ того, согласіе однихъ беевъ далеко еще не выражаетъ согласія массы простого населенія Дерсима и Козуджана; неоднократно бывали случаи, когда беи и шейхи, поддавшіеся вліянію и ласкамъ турецкаго правительства, немедленно теряли всякое значеніе и вліяніе среди подвластныхъ имъ кизилбашей и даже были умерщвляемы послѣдними, о чемъ было подробно изложено въ главѣ VI настоящаго труда.[44]
Участіе аширетовъ въ комплектованіи Гамидійской конницы можетъ, до извѣстной степени, служить показателемъ, опредѣляющимъ географическія границы той части Курдистана, въ которой признается турецкая власть, хотя-бы только въ лицѣ мушира IV корпуса.
Изъ сдѣланнаго нами выше обозрѣнія по вилаетамъ числа аширетовъ, комплектующихъ Гамидіе, мы видѣли, что только одна четверть общаго количества аширетовъ курдовъ-суннитовъ откликнулась на призывъ султана и поддалась обѣщаніямъ и ласкамъ мушира; всѣ же остальные аширеты Моссульскаго, Алеппскаго, Харпутскаго и Діарбекирскаго вилаетовъ (въ послѣднемъ лишь за незначительными исключеніями), а также и весьма значительной южной и юго-восточной части Ванскаго и южной части Битлисскаго вилаетовъ — въ комплектованіи Гамидіе не участвуютъ; въ настоящее время отношеніе этихъ аширетовъ къ турецкому правительству во многомъ сходно съ отношеніемъ къ послѣднему населенія Дерсима и Козуджана.
Всѣ попытки турецкаго правительства привлечь этихъ курдовъ въ организацію Гамидіе пока оканчивались полной неудачей; въ настоящее время турки, не желая созданіемъ новыхъ вопросовъ и осложненій увеличивать свое и безъ того крайне затруднительное положеніе въ Малой Азіи, оставили эти аширеты въ покоѣ, не отказавшись, однако, отъ надежды въ будущемъ привлечь нѣкоторые изъ нихъ (особенно курдовъ Мушскаго и Гинджскаго санджаковъ Битлисскаго вилаета) къ выставленію пѣшихъ частей Гамидіе.
Вторымъ показателемъ географическаго распространенія власти турокъ, хотя-бы номинальной, можетъ служить присутствіе въ населенныхъ курдами мѣстахъ турецкихъ каймакамовъ. Не говоря уже о Южномъ Курдистанѣ (Моссульскій и значительная часть Діарбекирскаго вилаетовъ), гдѣ таковые каймакамы имѣются лишь въ большихъ городахъ, внѣ которыхъ почти ничто не напоминаетъ о власти турокъ, — но даже въ предѣлахъ Ванскаго и Битлисскаго вилаетовъ имѣются весьма обширные раіоны, въ которыхъ туркамъ до настоящаго времени не удается установить должности каймакамовъ, мюдировъ и другихъ лицъ нисшей администраціи. Напримѣръ, все обширное пространство между населенными пунктами: Джуламеркъ, Тухъ, Косхейръ, Дегеръ, Джезре, Заха и Амадіе, — не имѣетъ ни одного каймакама; послѣдніе каймакамы на западѣ Ванскаго вилаета находятся въ Косхейрѣ и Дегерѣ; въ области Хейккари многія казы безъ каймакамовъ, какъ напр. каза Оромаръ и др.; въ казѣ Шемдинанъ, гдѣ живетъ Мамедъ-Садыкъ, сынъ шейха Обейдуллы, только недавно поставленъ каймакамъ.
Среди этихъ аширетовъ курдовъ-суннитовъ турецкое правительство довольствуется чисто фиктивной властью и, наученное многими неудачными опытами примѣненія вооруженной силы[45], соблюдаетъ въ настоящее время крайнюю осторожность во всѣхъ тѣхъ случаяхъ, когда можно предвидѣть какое нибудь столкновеніе; оно всегда старается уладить дѣло миромъ и избѣжать употребленія въ дѣло оружія. Большинство изъ аширетовъ этой группы никакихъ податей не вносятъ[46].
Главная масса іезидовъ въ настоящее время живетъ въ Южномъ Курдистанѣ на сѣверной окраинѣ Мессопотамской низменности. До начала нынѣшняго столѣтія они составляли сильное и богатое общество, управлявшееся наслѣдственными шейхами; въ 1832 г. наступилъ конецъ ихъ благополучію, т. к. курды-сунниты, подъ начальствомъ наслѣдственнаго Ревандузскаго паши, почти истребили племена іезидовъ; въ настоящее время только племена ихъ, обитающія въ горахъ Синджара, достигли нѣкотораго благосостоянія и мало терпятъ отъ турецкихъ властей и курдовъ-суннитовъ.
Какъ турки, такъ и курды-сунниты, считаютъ іезидовъ своими заклятыми врагами и всегда готовы нанести имъ какой нибудь вредъ; убійствомъ „чертопоклонника“ каждый суннитъ гордится, какъ хорошимъ и даже священнымъ дѣломъ.
Іезиды отвѣчаютъ имъ такой-же ненавистью и ненавидятъ власть магометанъ-турокъ, но, вслѣдствіе своей малочисленности, не могутъ дать серьезнаго отпора.
Неплеменные курды-кизилбаши, отчасти населяющіе югозападный участокъ казы Байбуртъ, и составляющіе значительную часть населенія Тереджанской казы и Эрзинджанскаго санджака, вполнѣ подчинены турецкому правительству, уплачиваютъ покорно всѣ подати и отбываютъ воинскую повинность въ постоянныхъ войскахъ на общихъ основаніяхъ. Притѣсняемые и презираемые съ одной стороны турками, съ другой — курдами-суннитами, они питаютъ къ турецкому правительству скрытую, но въ тоже время страшную ненависть.
Неплеменные курды-сунниты, или курды-райя, разбросаны почти по всей обширной площади Курдистана и перемѣшаны съ аширетными курдами, армянами, несторіанами, а на сѣверѣ и съ турками; въ Сѣверномъ Курдистанѣ они составляютъ главную массу мусульманскаго населенія казъ: Діадинъ, Алашкертъ, Кара-килиса, Хнисъ, Кеги и Варто, и значительную частью мусульманъ средней части Ванскаго вилаета; въ другихъ частяхъ Курдистана эти курды составляютъ меньшинство, а въ казахъ Тереджанъ, Эрзерумъ и Пасинлеръ, и въ сѣверныхъ частяхъ казъ Хнисъ и Кеги — они совершенно отуречились. Въ политическомъ отношеніи неплеменные курды-сунниты представляются самымъ благонадежнымъ послѣ турокъ элементомъ населенія сѣверо-восточной части Азіатской Турціи. Мирные земледѣльцы, они безропотно несутъ всѣ денежныя и натуральныя подати и отбываютъ воинскую повинность, составляя главный контингентъ турецкихъ войскъ на территоріи между Антитавромъ на сѣверѣ и Таврскими горами на югѣ. Отъ службы въ войскахъ и отъ уплаты податей уклоняется только та, сравнительно небольшая, часть неплеменныхъ курдовъ, которая находится въ зависимости отъ аширетныхъ курдовъ, и самое уклоненіе въ огромномъ большинствѣ случаевъ является вынужденнымъ и происходитъ подъ давленіемъ ихъ корыстныхъ и самовластныхъ покровителей, заинтересованныхъ въ томъ, чтобы молодые работники не уходили изъ ихъ селеній и чтобы весь заработокъ курда-райя шелъ въ ихъ собственную пользу, а не поступалъ въ государственную казну.
Среди этихъ курдовъ авторитетъ турецкой власти стоитъ на должной высотѣ и турецкіе чиновники, до послѣдняго времени, не особенно церемонились съ ними.
Но въ послѣднее время, послѣ учрежденія конницы Гамидіе, и особенно со времени возникновенія армянскихъ безпорядковъ, турецкія власти начинаютъ соблюдать большую осторожность и въ обращеніи своемъ съ курдами-райя; это особенно замѣтно въ Ванскомъ вилаетѣ, гдѣ курды-райя находятся въ большой зависимости и подъ большимъ вліяніемъ аширетныхъ курдовъ и не такъ забиты и безропотны, какъ въ прочихъ раіонахъ. Здѣсь наблюдается таже крайняя осторожность, осмотрительность и отсутствіе репрессивныхъ мѣръ; сборъ податей и наборъ рекрутъ турецкія власти стараются выполнить безъ осложненій и предпочитаютъ получить лучше недоборъ и податей и рекрутъ, нежели довести дѣло до употребленія оружія; во всѣхъ подобныхъ случаяхъ командируемыя съ чиновниками войска служатъ лишь для внѣшняго устрашенія курдовъ.
Все вышеизложенное о степени власти турецкаго правительства среди различныхъ группъ курдовъ даетъ право придти къ заключенію, что и въ настоящее время турецкая администрація не имѣетъ пока должнаго авторитета среди большинства курдскаго населенія и что турокъ вовсе нельзя еще признать полными хозяевами раіоновъ, населенныхъ курдами. Въ Дерсимѣ съ Козуджаномъ, въ Моссульскомъ, Харпутскомъ, Алеппскомъ, Діарбекирскомъ и, мѣстами, даже въ Битлисскомъ и Ванскомъ вилаетахъ — взаимныя отношенія курдовъ и турецкихъ властей близки къ границамъ открытой враждебности; здѣсь турки довольствуются лишь номинальной властью.
Въ другихъ частяхъ Курдистана, особенно въ пограничной съ Закавказьемъ полосѣ, власть турокъ дѣйствительнѣе и прочнѣе, но только потому, что турецкая администрація не предъявляетъ къ курдамъ строгихъ требованій; она довольствуется существующей покорностью курдовъ и не желаетъ крутыми мѣрами привести ихъ къ безусловной покорности.
Вообще, во многихъ частяхъ Курдистана авторитетъ турецкихъ властей кончается тамъ, гдѣ нужно употребить въ дѣло оружіе. И это вполнѣ понятно. Имѣя въ послѣднее время дѣло съ армянскимъ вопросомъ, естественно, что турецкая администрація боится какими нибудь рѣзкими мѣропріятіями вооружить противъ себя еще и курдовъ; среди всеобщей и глубокой ненависти въ туркамъ армянъ, іезидовъ, несторіанъ и кизилбашей, — единовѣрные туркамъ курды-сунниты все-же являются наиболѣе благонадежнымъ въ политическомъ отношеніи населеніемъ Курдистана; только среди курдовъ и могутъ искать турки опоры для своей власти на востокѣ Малой Азіи. При данномъ положеніи дѣлъ, мѣры строгости противъ курдовъ могутъ только еще болѣе поколебать и безъ того не особенно устойчивое положеніе турокъ.
Если бы въ настоящее время турки начали добиваться утвержденія, во что бы то ни стало, своей власти въ тѣхъ многочисленныхъ раіонахъ Курдистана, гдѣ каймакамы и прочіе чины администраціи значатся только въ офиціальныхъ спискахъ, то они быстро создали-бы себѣ десятки „Моткинскихъ“ дѣлъ, для урегулированія которыхъ пришлось-бы стянуть всѣ войска восточныхъ вилаетовъ Малой Азіи.
Обособленное положеніе курдовъ Гамидіе и изъятіе аширетныхъ курдовъ, выставляющихъ полки Гамидіе, изъ непосредственнаго вѣдѣнія гражданскихъ административныхъ властей — несомнѣнно препятствуютъ утвержденію турецкой власти и поддержанію порядка и спокойствія въ турецкомъ Курдистанѣ; сами турки вполнѣ сознаютъ ненормальность такихъ порядковъ и указываютъ на то, что въ послѣдніе 2—3 года курды, не довольствуясь грабежами среди армянъ, начинаютъ грабить и разорять чисто турецкія селенія, чего прежде въ мирное время никогда не бывало. Въ послѣднее время, вслѣдствіе настоятельныхъ представленій гражданскихъ властей о невозможномъ внутреннемъ положеніи мѣстностей съ курдскимъ населеніемъ, отзывающимся и на сосѣднихъ раіонахъ, высшее турецкое правительство вынуждено было выказать нѣкоторую строгость по отношенію къ слишкомъ уже зазнавшимся курдскимъ родоначальникамъ, но это направленіе внутренней политики турецкаго правительства не опредѣлилось пока на столько, чтобы не придавать ему случайнаго значенія. Болѣе вѣроятно, что пройдутъ десятки лѣтъ до того времени, когда турецкое правительство перемѣнитъ систему своего обращенія съ курдами; это случится только тогда, когда турки перестанутъ смотрѣть на курдовъ, какъ на готовую вооруженную силу, долженствующую принять дѣятельное участіе въ войнѣ Турціи съ Россіей; но для этого нужно, чтобы турки пришли къ убѣжденію, что Россія не есть врагъ Турціи, а таковымъ для Турціи являются европейскія державы, употребляющія всѣ усилія для созданія недоразумѣній между двумя сосѣдями; современная политическая обстановка, однако, не даетъ надежды на такую перемѣну взглядовъ Турціи въ близкомъ будущемъ.
Переходя къ вопросу о вѣроятномъ отношеніи къ намъ курдовъ въ случаѣ войны нашей съ Турціей, необходимо принять во вниманіе, что ближайшее знакомство съ исторіей Курдистана и съ исторіей минувшихъ нашихъ войнъ съ Турціей, а равно и съ современнымъ характеромъ взаимныхъ отношеній курдскихъ племенъ между собой, и съ отношеніями послѣднихъ къ турецкому правительству, — приводитъ къ слѣдующимъ безспорнымъ заключеніямъ:
1) у курдовъ нѣтъ яснаго національнаго самосознанія; нѣтъ у нихъ и чувства патріотизма въ курдско-національномъ смыслѣ; у нихъ существуетъ только любовь къ свободѣ и привязанность къ своему племени (аширету), а иногда и къ своему родоначальнику и къ обитаемому племенемъ уголку страны; попытки отдѣльныхъ лицъ къ созданію независимаго курдскаго государства не имѣли успѣха, оставались чисто мѣстными явленіями и не захватывали всего Курдистана; національныя идеи, во имя которыхъ дѣйствовали Бадыръ-ханъ, Іезданширъ, Обейдулла и другіе выдающіеся курды, оказались безсильными для увлеченія и подъема всего курдскаго народа;
2) нѣтъ у курдовъ пока и религіознаго фанатизма; религіозныя идеи и развернутое святое знамя пророка также не могли поднять массы курдовъ и подвинуть ихъ на великое дѣло; это вполнѣ доказало возстаніе Обейдуллы;
3) кромѣ общей религіи, никакой другой моральной связи между курдами и турками, какъ отдѣльными народностями, не существуетъ; эта религіозная связь ослабляется вліяніемъ курдскихъ шейховъ, непризнающихъ султана за истиннаго наслѣдника халифовъ; отсутствіе у курдовъ религіознаго фанатизма также не служитъ къ упроченію этой религіозной связи.
При существованіи такихъ условій, то или другое отношеніе курдовъ къ воюющимъ сторонамъ въ будущей русско-турецкой войнѣ будетъ опредѣляться, почти исключительно матеріальными и личными интересами разрозненныхъ курдскихъ племенъ.
Наиболѣе важное значеніе имѣетъ для насъ вѣроятное отношеніе къ намъ курдовъ Гамидіе, какъ получившихъ нѣкоторую военную организацію, направленную исключительно противъ насъ, и при томъ обитающихъ въ пограничной полосѣ будущаго театра военныхъ дѣйствій.
Что-же, по понятіямъ курдовъ Гамидіе, ожидаетъ ихъ при томъ или другомъ исходѣ войны?
Въ случаѣ успѣха турокъ — награды, отличія и прочія щедроты и милости султана и, главнымъ образомъ, богатая добыча въ нашемъ Закавказьи въ видѣ различныхъ богатствъ, накопленныхъ трудами и стяжаніемъ Закавказскихъ армянъ; предъ такой, блестящей въ глазахъ курда, перспективой всѣ другія соображенія, понятно, отходятъ на задній планъ.
Въ случаѣ нашей побѣды — матеріальное разореніе, какъ общій результатъ войны, и владычество Россіи со всѣми его послѣдствіями: потерей родоначальниками привилегированнаго положенія и значенія; потерей курдами Гамидіе обособленнаго положенія; господствомъ христіанскаго элемента, въ томъ числѣ и турецкихъ армянъ, находящихся нынѣ въ подчиненіи у курдовъ; правильной уплатой увеличенныхъ податей; твердостью русскаго закона и русской власти, преслѣдующихъ своеволіе, грабежи и насилія.
Кромѣ того, на глазахъ турецкихъ курдовъ, масса ихъ соплеменниковъ бѣжала отъ русскаго владычества; бѣжали даже такія лица, какъ Решидъ-бей (аширета Касканлы) и Хасанъ-ханъ (аширета Бадели), которые, казалось-бы, были осыпаны милостями съ нашей стороны; эта эмиграція, конечно, должна наводить турецкихъ курдовъ на мысль о тягости русскаго режима; курды знаютъ, что, еще не такъ давно, значительная часть нисшихъ административныхъ чиновъ въ нашихъ пограничныхъ областяхъ состояла изъ армянъ, не всегда безпристрастныхъ въ своихъ отношеніяхъ къ мѣстнымъ мусульманамъ; введеніе подобныхъ порядковъ въ Курдистанѣ, понятно, не въ интересахъ курдовъ.
Прибавимъ ко всему этому, что въ послѣднее время, благодаря стараніямъ высокопоставленныхъ турокъ и курдскихъ родоначальниковъ, стремящихся въ подражаніе первымъ выставлять себя строгими поклонниками пророка, мусульманство пускаетъ среди курдовъ все болѣе и болѣе глубокіе корни, а вмѣстѣ съ тѣмъ развивается и фанатизмъ, всегда смотрящій на подчиненіе гяурамъ, какъ на зло и религіозное униженіе; объ этомъ развитіи фанатизма среди курдовъ, пока едва замѣтномъ, свидѣтельствуютъ многія лица, долго прожившія въ Азіатской Турціи; на это явленіе слѣдуетъ обратить должное вниманіе, потому что, какъ-бы мало не были проникнуты курды духомъ ислама, но религія все-таки служитъ главнымъ стимуломъ привлеченія ихъ на сторону турецкаго правительства.
Открытыя въ Курдистанѣ турецкія школы для курдовъ также окажутъ съ теченіемъ времени свое вліяніе и, можетъ быть, будущія поколѣнія курдовъ, пока равнодушныхъ къ дѣламъ вѣры, станутъ фанатиками.
При такихъ условіяхъ несомнѣнно, что свободолюбивые курды всегда предпочтутъ главенство мусульманскаго государя и слабый по отношенію къ нимъ режимъ турецкой администраціи, режимъ болѣе отвѣчающій ихъ вѣками сложившимся бытовымъ условіямъ жизни.
Такимъ образомъ, по понятіямъ турецкихъ курдовъ Гамидіе, ихъ интересъ въ успѣхѣ турецкаго, а не русскаго оружія, а потому мы не въ правѣ разсчитывать на ихъ сочувственное къ намъ отношеніе.
Обратно, турки не только могутъ, но и должны разсчитывать, и въ дѣйствительности и разсчитываютъ, на курдовъ Гамидіе, какъ на организованную (пока не вполнѣ умѣло и удачно) естественную конницу, могущую принести большую пользу при вторженіи въ наши предѣлы, въ дѣйствіяхъ на сообщенія и въ партизанской войнѣ. Хотя въ настоящее время курды Гамидіе и не имѣютъ особенно большой цѣны въ военномъ отношеніи, но никто не можетъ поручиться, что, со смертью султана Абдулъ-Гамида, не будутъ призваны къ дѣлу люди болѣе энергичные и способные, которые дадутъ курдамъ правильную и гражданскую и военную организацію; надо ожидать въ будущемъ также и созданія пѣхотныхъ частей Гамидіе изъ курдовъ Битлисскаго и Харпутскаго вилаетовъ, и тогда курды представятъ такую силу, съ которой придется серьезно считаться.
Но и при современномъ состояніи Гамидіе, т. е. въ случаѣ войны въ ближайшемъ будущемъ, курды представляютъ все-таки настолько значительную силу, что въ самомъ-же началѣ войны намъ придется принять какое-нибудь опредѣленное рѣшеніе — какъ быть съ курдами? Является вопросъ, нельзя-ли, по примѣру прошлыхъ войнъ, въ нужную минуту, или даже въ предвидѣніи войны, попытаться войти съ курдами въ сношенія и подкупами, или разнаго рода обѣщаніями, привлечь ихъ на нашу сторону?
Раздробленіе курдскихъ аширетовъ, взаимная вражда между ними, а главное — отсутствіе въ настоящее время лицъ, имѣющихъ достаточные авторитетъ и власть не только надъ нѣсколькими, но даже и надъ однимъ аширетомъ, — дѣлаютъ эту задачу, если не невозможной, то крайне затруднительной; въ минувшія кампаніи, при сношеніяхъ съ курдами, можно было имѣть дѣло съ небольшимъ числомъ курдскихъ главарей, пользовавшихся достаточнымъ авторитетомъ среди значительнаго числа подвластныхъ имъ курдовъ; организація-же Гамидіе, положительно закрѣпостивъ простую курдскую массу, создала множество мелкихъ главарей, пользующихся авторитетомъ и властью среди небольшого числа своихъ подчиненныхъ, и совершенно уничтожила такихъ вліятельныхъ родоначальниковъ, съ какими мы имѣли сношенія въ минувшія войны; теперь намъ пришлось-бы обращаться къ многочисленному классу мелкихъ курдскихъ главарей и различныхъ ага, независимыхъ другъ отъ друга и враждующихъ между собой; положительно можно сказать, что такая задача почти не исполнима.
Во всякомъ случаѣ, одни подкупы и обѣщанія никогда не могутъ заставить курдовъ Гамидіе оставаться спокойными въ началѣ войны, пока успѣхъ какой-либо изъ воюющихъ сторонъ не опредѣлится достаточно ясно; затѣмъ, и въ теченіе дальнѣйшаго хода военныхъ дѣйствій, подкупы и обѣщанія окажутся совершенно недѣйствительными при малѣйшей нашей неудачѣ; кромѣ того — подкупы курдовъ — это такое средство, къ широкому употребленію котораго нужно прибѣгать съ весьма большой осторожностью: зазнавшіеся старшины и ага, привыкшіе уважать только силу, могутъ счесть наше обращеніе къ нимъ за признакъ нашей слабости.
Къ этому средству можно прибѣгнуть лишь въ ограниченныхъ размѣрахъ, притомъ одновременно съ употребленіемъ другихъ болѣе дѣйствительныхъ мѣръ противъ курдовъ, смотря на него скорѣе какъ на награду изъявившимъ покорность или оказавшимъ содѣйствіе.
На первомъ планѣ должно стоять употребленіе противъ курдовъ Гамидіе нашего оружія; въ самомъ началѣ войны наши дѣйствія противъ нихъ должны быть быстрыми и энергичными, не щадя ни имущества, ни жизни непокорныхъ, и обѣщая и дѣйствительно давая полную неприкосновенность и защиту всѣмъ, не поднявшимъ противъ насъ оружія, или сложившимъ его. Короче говоря, надо въ самомъ началѣ войны уничтожить у курдовъ всякія надежды на возможность вторженія въ наши предѣлы и показать имъ, что на выборъ для нихъ остается одно изъ двухъ: безусловная покорность намъ, или полное разореніе, близкое къ совершенному уничтоженію; при такихъ условіяхъ, и при отсутствіи у курдовъ патріотизма, они, вѣроятно, выберутъ первую, какъ соотвѣтствующую ихъ матеріальнымъ и личнымъ интересамъ.
Вышеизложенное не исключаетъ возможности перехода на нашу сторону отдѣльныхъ лицъ изъ курдскихъ родоначальниковъ аширетовъ Гамидіе, въ данную минуту чѣмъ-либо недовольныхъ турецкимъ правительствомъ, и у которыхъ чувство мести будетъ преобладать надъ другими соображеніями; только такихъ лицъ и слѣдуетъ подкупать и награждать, а не обращаться съ подобными предложеніями къ массѣ курдскихъ ага; но для этого нужно еще въ мирное время зорко слѣдить за взаимными отношеніями турецкаго правительства и курдскихъ родоначальниковъ, а также и за взаимными отношеніями послѣднихъ между собою; эти наблюденія должны составлять одну изъ главнѣйшихъ задачъ нашей военной агентуры въ Малой Азіи; конечно, эти наблюденія не должны имѣть лишь общій характеръ, а должны быть перенесены на практическую почву: нужно имѣть подробные списки вліятельныхъ и вообще чѣмъ-либо выдающихся курдскихъ родоначальниковъ и старшинъ, съ обстоятельными свѣдѣніями о каждомъ изъ нихъ, заключающими слѣдующія данныя: количество подчиненныхъ старшинѣ курдовъ, мѣстопребываніе даннаго старшины, отношеніе къ нему подвластныхъ курдовъ, отношеніе его къ турецкому правительству и къ другимъ главарямъ какъ своего, такъ и чужихъ аширетовъ, степень его зажиточности и т. п.; эти свѣдѣнія будутъ необходимы и крайне полезны тому лицу, которое будетъ назначено въ Главной Квартирѣ Кавказской арміи для веденія переговоровъ и сношеній съ курдами.
На ряду съ суровымъ и безпощаднымъ употребленіемъ противъ курдовъ нашего оружія (главное средство) и подкупами отдѣльныхъ лицъ, по своему положенію заслуживающихъ подкупа и наградъ (средство второстепенное), — не слѣдуетъ отказываться и отъ учрежденія милицій изъ курдовъ покоренныхъ областей; на это средство нужно смотрѣть тоже, какъ на второстепенное и имѣющее исключительно политическое значеніе; т. е. въ формированіи курдской милиціи на первомъ планѣ должно стоять не увеличеніе нашей боевой силы азіатской милиціей (какъ показалъ опытъ малопригодной для серьезныхъ военныхъ операцій), а политическое вліяніе на простую массу аширетныхъ курдовъ, закрѣпощенныхъ въ настоящее время, благодаря организаціи Гамидіе, у своихъ алчныхъ и деспотическихъ ага и старшинъ; мы должны постараться привлечь на свою сторону всѣхъ недовольныхъ и угнетенныхъ простыхъ курдовъ, тяготящихся зависимостью отъ власти старшинъ, и дать имъ выходъ изъ такого тяжелаго положенія; лучшее средство для всего этого — это хорошо оплачиваемая милиція; при полномъ оскудѣніи турецкой казны, вѣроятно и въ будущую кампанію всѣ иррегулярныя турецкія войска, въ томъ числѣ и конница Гамидіе, будутъ плохо содержимы и довольствуемы и скудно оплачиваемы; при такихъ условіяхъ, достаточное жалованье нашимъ милиціонерамъ и правильное казенное продовольствіе (какъ и въ регулярныхъ нашихъ войскахъ) несомнѣнно привлекутъ въ нашу милицію многихъ турецкихъ курдовъ и наглядно покажутъ имъ всѣ выгоды и преимущества военной службы въ рядахъ арміи Русскаго Царя; такое средство, несомнѣнно, поселитъ зависть въ курдахъ Гамидіе къ курдамъ нашей милиціи.
Въ эту милицію могутъ быть принимаемы также и тѣ аширетные курды Гамидіе, главари которыхъ, по какимъ-либо соображеніямъ, перейдутъ на нашу сторону; при существованіи наблюдаемой нынѣ взаимной вражды между различными аширетами, можно надѣяться, что курдская милиція будетъ ожесточенно драться съ курдами Гамидіе.
Милиція имѣетъ многихъ противниковъ среди нашихъ военныхъ писателей, занимавшихся изученіемъ исторіи нашихъ азіатскихъ войнъ; на первомъ планѣ выставляется ими полная непригодность милиціи для серьезныхъ боевыхъ задачъ и дороговизна ея содержанія; но мы смотримъ на милицію, какъ на политическую мѣру, а не какъ на боевую силу; кромѣ того, даже какъ боевая сила противъ курдовъ Гамидіе — курдская милиція принесетъ несомнѣнную пользу.
Не слѣдуетъ забывать, что глубокій знатокъ курдовъ и практикъ военнаго дѣла, покойный графъ Лорисъ-Меликовъ, смотрѣлъ на милицію, какъ на весьма важное политическое орудіе, способное, при умѣломъ и искусномъ его примѣненіи, создать значительныя смуты и неурядицы въ отношеніяхъ курдовъ къ Турціи.
Обращаясь къ вопросу о вѣроятномъ отношеніи къ будущей русско-турецкой войнѣ остальныхъ курдовъ, не вошедшихъ въ организацію Гамидіе, можно съ большой вѣроятностью остановиться на слѣдующихъ заключеніяхъ:
а) На поддержку курдовъ-кизилбашей Дерсима и Козуджана турецкое правительство разсчитывать совершенно не можетъ, по крайней мѣрѣ въ ближайшемъ будущемъ.
Маловѣроятно также, чтобы эти курды рискнули въ началѣ войны дѣйствовать и въ нашихъ интересахъ; но при нашихъ успѣхахъ, особенно послѣ занятія нами Эрзерума, надо надѣяться, что курды-кизилбаши выкажутъ намъ полную покорность, при условіи нашего невмѣшательства въ ихъ внутренніе вѣками сложившіеся порядки.
При дальнѣйшемъ развитіи нашихъ военныхъ дѣйствій въ Малой Азіи по операціонному направленію Эрзерумъ—Сивасъ—Константинополь, можно будетъ разсчитывать и на содѣйствіе курдовъ Дерсима и Козуджана, которые, выставленіемъ пѣшихъ милицій (до 15 тысячъ воиновъ), могутъ въ значительной мѣрѣ облегчить намъ задачу охраненія нашей длинной коммуникаціонной линіи, пролегающей среди враждебнаго намъ магометанскаго населенія; въ этомъ случаѣ, страшная религіозная ненависть, питаемая кизилбашами къ магометанамъ, можетъ намъ принести не малую пользу.
б) Аширетные курды-сунниты, не вошедшіе въ организацію Гамидіе, составляютъ большинство населенія Курдистана и съ турецкимъ правительствомъ находятся въ отношеніяхъ, аналогичныхъ съ отношеніями къ этому правительству курдовъ Дерсима и Козуджана; но эти курды единовѣрны туркамъ, почему послѣдніе, по примѣру прошлыхъ войнъ, несомнѣнно употребятъ всѣ усилія для привлеченія ихъ къ участію въ войнѣ противъ Россіи; вѣроятно, по примѣру прошлой войны, турецкій султанъ объявитъ газаватъ и обратится за содѣйствіемъ къ религіознымъ главарямъ этихъ курдовъ, т. е. къ различнымъ шейхамъ.
Можно, однако, утвердительно сказать, что если и явится среди шейховъ второй Обейдулла, то все-таки его проповѣдь газавата не встрѣтитъ среди большинства этихъ курдовъ широкаго сочувствія; несомнѣнно, нѣкоторая часть ихъ откликнется на призывъ, привлекаемая, главнымъ образомъ, надеждами на легкую добычу, но толпы этихъ курдовъ ничѣмъ не будутъ отличаться отъ дикихъ полчищъ Обейдуллы, совершенно деморализовавшихъ въ прошлую войну Ванскій отрядъ Фаика-паши; плохо вооруженные[47], безъ запасовъ фуража и продовольствія, эти толпы будутъ собираться крайне медленно и жить грабежами населенія тѣхъ раіоновъ, въ которыхъ будутъ назначены для нихъ сборные пункты; они только внесутъ полнѣйшій хаосъ и безпорядокъ въ жизнь страны и въ военномъ отношеніи не будутъ имѣть никакого значенія. Большинство-же этихъ курдовъ, вѣроятно, не приметъ никакого участія въ войнѣ, какъ это было во всѣ минувшія наши войны съ Турціей.
Отдаленность отъ нашего Закавказья раіоновъ, населенныхъ этими курдами, крайне затруднитъ сношенія наши съ ними въ началѣ войны.
Предварительные переговоры съ этими курдами, въ предвидѣніи войны, также не могутъ имѣть мѣста, прежде всего потому, что мы слишкомъ мало знаемъ ихъ: въ настоящее время мы почти ничего не знаемъ о внутренней жизни напр. Бохтана, Бегдивана и Равендуза, бывшихъ нѣкогда самостоятельными княжествами и игравшихъ не малую роль въ исторіи Курдистана; намъ неизвѣстны ни религіозные, ни политическіе главари этихъ племенъ, ихъ взаимныя отношенія другъ къ другу и къ подвластному имъ народу. Повліять на эти отдаленныя племена въ благопріятномъ для насъ направленіи мы можемъ только при широкомъ развитіи военныхъ операцій внутри Малой Азіи; для этого мы должны осуществить первоначальный планъ графа Паскевича, выработанный имъ передъ открытіемъ кампаніи 1829 года и не приведенный въ исполненіе во всемъ объемѣ, лишь вслѣдствіе малочисленности дѣйствующаго корпуса.
Необходимость утвержденія нашего вліянія въ Большомъ Курдистанѣ съ помощью дѣйствій въ операціонномъ направленіи черезъ Мушъ на югъ — сознавалась и ген.-ад. Лорисъ-Меликовымъ въ періодъ блокады Эрзерума; первые шаги въ исполненіи этой идеи сказались въ поискѣ къ Мушу, но открытіе переговоровъ о перемиріи помѣшало дальнѣйшему ея развитію. Вообще утвержденіе нашего вліянія какъ въ Маломъ, такъ и въ Большомъ Курдистанѣ, крайне необходимое для безопасности операціоннаго направленія Карсъ (или Эривань) — Эрзерумъ — Сивасъ — Константинополь, — возможно только при широкомъ развитіи операцій и на второстепенныхъ направленіяхъ: Эривань—Ванъ и Эривань—Мушъ—Харпутъ (или Діарбекиръ).
Только занятіемъ этихъ важнѣйшихъ городовъ Курдистана сильными отрядами, и энергическими поисками вглубь страны, можемъ мы прочно утвердиться въ Курдистанѣ и, можетъ быть, даже поднять его противъ турокъ; это наглядно доказываетъ и вся исторія нашихъ дѣйствій въ Курдистанѣ въ минувшія войны[48].
в) Остается сказать еще нѣсколько словъ о вѣроятномъ отношеніи къ намъ во время войны курдовъ-райя.
Изъ нихъ курды-кизилбаши, въ случаѣ занятія нами населенныхъ ими раіоновъ, будутъ несомнѣнно на нашей сторонѣ; мы всегда можемъ разсчитывать на ихъ спокойствіе и добровольное подчиненіе нашей власти; они окажутъ намъ нѣкоторое содѣйствіе въ доставкѣ продовольствія и фуража, но на активную ихъ помощь, т. е. на вооруженныя дѣйствія ихъ противъ турокъ, надѣяться трудно, въ виду полной пассивности этого забитаго и угнетеннаго элемента курдскаго населенія.
Курды-райя сунниты, находящіеся подъ вліяніемъ и въ подчиненіи у аширетныхъ курдовъ, что особенно наблюдается въ средней части Ванскаго вилаета, займутъ въ отношеніи насъ тоже положеніе, какъ и ихъ покровители. Остальньте сунниты-райя въ своихъ отношеніяхъ къ намъ не будутъ отличаться отъ турокъ-османлы. Какъ показалъ опытъ минувшихъ войнъ, справедливое отношеніе къ этимъ курдамъ, въ связи съ суровыми наказаніями ихъ при малѣйшей попыткѣ съ ихъ стороны къ враждебнымъ противъ насъ дѣйствіямъ, — заставитъ суннитовъ-райя оставаться спокойными и даже содѣйствовать намъ въ продовольствіи нашихъ войскъ мѣстными средствами страны.
Примѣчанія править
- ↑ Подробныя свѣдѣнія о томъ, сколько племенъ и какія именно племена выставляютъ полки Гамидіе, — приведены ниже.
- ↑ См. приложеніе № 32. «Правила для сформированія вспомогательной кавалеріи какъ изъ племенъ и аширетовъ, живущихъ круглый годъ въ палаткахъ (осѣдлыхъ), такъ и кочующихъ на яйлаки (лѣтнія кочевья) и кишляки (зимовья)“. Переводъ съ турецкаго. (Изъ дѣлъ Отдѣла Генеральнаго Штаба при Штабѣ Кавказскаго военнаго округа).
- ↑ Десятинная подать съ продуктовъ земледѣлія.
- ↑ Налогъ съ овецъ.
- ↑ Отсутствіе этихъ правилъ, при сравнительно бѣдныхъ коневыхъ средствахъ курдовъ, какъ это будетъ изложено ниже, повело къ тому, что большинство конныхъ полковъ Гамидіе имѣетъ половину людей пѣшими, а другая сидитъ на лошадяхъ завѣдомо негодныхъ для строя даже въ мирное время.
- ↑ Такимъ образомъ величина полка: наименьшая — 180 всадниковъ (во взводѣ 20 чел., въ сотнѣ 3 взвода. въ полку 3 сотни)и наибольшая — 720 всадниковъ (во взводѣ 30 чел., въ сотнѣ 4 взвода, въ полку 6 сотенъ); большинство-же полковъ имѣютъ (на бумагѣ) среднее штатное число всадниковъ 500—512 чел.
- ↑ Составъ остальныхъ офицеровъ формируемыхъ полковъ постановлено пополнять унтеръ-офицерами изъ курдовъ-же, по отбытіи ими двухъ лѣтъ дѣйствительной службы въ кавалерійскихъ регулярныхъ полкахъ (сувари), преимущественно расположенныхъ въ столицѣ, равно и учениками военной школы, куда предполагалось обязать аширеты ежегодно высылать извѣстное число юношей. До образованія потребнаго комплекта офицеровъ, высшія должности въ полкахъ Гамидіе, до сотенныхъ командировъ включительно, было предположено замѣщать офицерами изъ сувари. (Сборникъ новѣйшихъ свѣдѣній о вооруженныхъ силахъ европейскихъ и азіатскихъ государствъ. Изд. 1899 года).
- ↑ Муширъ IV корпуса, Зекки-паша, по происхожденію черкесъ.
- ↑ Съ курдскими старшинами и ихъ людьми турецкое правительство, въ теченіе всего времени пребыванія ихъ въ столицѣ, положительно няньчилось, изыскивая и примѣняя всевозможные способы къ ихъ ублаженію. Ихъ два раза (на парадѣ и во дворцѣ) представляли султану.
- ↑ Благодаря такой волѣ султана, оказались пожалованными въ рангъ паши завѣдомые и извѣстные всему Курдистану разбойники; они оказались поставленными, хотя и номинально, въ уровень съ заслуженными и боевыми генералами турецкой регулярной арміи. Это породило неудовольствіе между военными, что заставило турецкое правительство вскорѣ ограничить до извѣстной степени значеніе пожалованныхъ дикарямъ-разбойникамъ чиновъ и орденовъ.
- ↑ Каждый старшина получилъ денежное пособіе въ 15 турецкихъ лиръ; младшіе изъ нихъ получили по 10, а люди свиты — по 7 и 5 лиръ на каждаго.
- ↑ Такъ напр., ага аширета Джелали, расположеннаго въ Баязетскомъ санджакѣ, въ бытность срою въ Константипополѣ обѣщалъ выставить два алая, но, по прибытіи мушира въ Баязетъ, сперва вовсе отказался выставить хоть что нибудь, ссылаясь на то, что большинство его курдовъ перекочевало въ Персію. Впослѣдствіи турецкое правительство заручилось согласіемъ другихъ главарей этого аширета, которые и выставили одинъ алай, а въ настоящее время весь аширетъ Джелали принимаетъ участіе въ комплектованіи Гамидіе и выставляетъ два алая.
Интересенъ также и случай съ Эминомъ-пашей, однимъ изъ главарей аширета Гайдеранлы. Въ 1891 году, при запросѣ мушира, онъ обѣщалъ выставить два алая, за что и получилъ званіе паши и орденъ Меджидіе 3-ей степени. При провѣркѣ же въ 1892 году оказалось, что самъ по себѣ Эминъ-паша не могъ выставить даже и одного полка.
- ↑ Вотъ какъ описываетъ процессъ составленія списковъ и клейменія лошадей Ѳ. Грязновъ, лично присутствовавшій на сборныхъ пунктахъ во время посѣщенія послѣднихъ муширомъ: «....къ муширу, окруженному членами слѣдовавшей при немъ комиссіи, въ присутствіи аги аширета, подъѣзжали или подходили, имѣя лошадей въ поводу, выставляемые въ составъ полковъ всадники. По наружномъ осмотрѣ всадника и лошади, они вносились въ списки формируемаго полка, лошадь же тутъ же клеймилась тавромъ, формы полумѣсяца. Никакого особаго выбора лошадей при этомъ не было, таврилось все, что представлялось; тутъ были жеребята, а равно завѣдомо старыя и порочныя лошади и т. п. Экземпляры сколько нибудь порядочные находились лишь у старшинъ аширетовъ, ихъ родственниковъ и у болѣе или менѣе зажиточныхъ курдовъ.
Общая картина сбора курдовъ была слѣдующая: движеніе массъ курдовъ на сборный пунктъ уподоблялось нашествію какихъ-то дикихъ полчищъ, производившихъ замѣтныя опустошенія и различныя безчинства на путяхъ своего слѣдованія. О томъ, что вся масса перекочевывавшихъ такимъ образомъ курдовъ кормилась почти исключительно на средства населенія — и говорить нечего. Но этого мало, курды, при прослѣдованіи своемъ черезъ армянскія селенія, часто не упускали случая забирать нехватавшихъ для нихъ лошадей, которыхъ и представляли за своихъ.» (Военный Сборникъ, апрѣль 1896 года, стр. 360—361).
- ↑ Точное число сотенъ не можетъ быть опредѣлено, т. к. неизвѣстно число сотенъ въ двухъ полкахъ, выставляемыхъ аширетами Шадели (шт.-квартира полка Гассанъ-кала) и Зиланли (Тахарскими курдами аширета Зиланли, живущими возлѣ Даяра).
- ↑ Кромѣ 57½ полковъ Гамидіе, входящихъ въ составъ IV корпуса, полки Гамидіе (5 полковъ или 21 сотня) числятся въ составѣ V корпуса, расположеннаго въ Сиріи. Эти полки выставляются арабами.
- ↑ Раньше штабъ этотъ находился въ Эрзерумѣ. Вообще дислокація бригадныхъ штабовъ мѣняется часто простымъ распоряженіемъ мушира IV корпуса.
- ↑ См. карту дислокаціи полковъ Гамидіе. Въ составъ Хнисской бригады Гамидіе яазвачены конные полви №№ 8, 32, 34, 35, 36, 57 и 61. Въ составъ Каракилисской бригады — конные полки №№ 4, 5, 6, 9, 10, 11, 12, 37 и 38. Въ составъ Мелязгердской бригады — конные полки №№ 1, 2, 3, 7, 26 и 29.
Какіе номера конныхъ полковъ входятъ въ составъ остальныхъ 4-хъ бригадъ Гамидіе — свѣдѣній не имѣется.
На прилагаемой картѣ показаны штабы курдскихъ полковъ, т. е., вѣрнѣе, пункты пребыванія полковыхъ командировъ изъ офицеровъ-сувари. Родоначальники же аширетовъ, или частей аширетовъ, выставившихъ полки, живутъ въ другихъ пунктахъ, находящихся въ раіонѣ постояннаго пребыванія подвластныхъ имъ курдовъ. См. приложеніе № 33, т. е. «списокъ болѣе извѣстныхъ аширетовъ турецкихъ курдовъ и арабовъ, съ указаніемъ: числа выставляемыхъ ими полковъ и сотенъ конницы Гамидіе IV-го корпуса, полковыхъ штабовъ (мѣстопребываніе полковыхъ командировъ изъ офицеровъ сувари), населенныхъ пунктовъ, въ которыхъ живутъ родоначальники аширетовъ и частей аширетовъ, выставившихъ полки Гамидіе, именъ нѣкоторыхъ болѣе извѣстныхъ курдскихъ главарей и т. п.». Полковой штабъ состоитъ изъ: 1) полкового командира, 2) алай-кятыби (офицеръ для письменной части) и 3) алай-имами (полковой мулла).
- ↑ Многіе изъ аширетовъ, указанныхъ въ спискѣ полк. Карцева подъ однимъ названіемъ, подраздѣляются въ свою очередь еще на цѣлый рядъ отдѣльныхъ родовъ, племенъ и аширетовъ, иногда весьма значительныхъ и имѣющихъ свои особыя названія. Таковы напр., большіе аширеты Дерсимли, Раджкотанлы, Аликанлы, Пенджинарлы, большая группа аширетовъ Бохтанъ, Бегдинанъ, Хейккари, Джуламеркъ, Шерефанлы, Ревандузъ, Джаффъ и другіе.
- ↑ Эти мелкія племена, не помѣщенныя въ спискѣ полк. Карцева и представляющія собой лишь части болѣе крупныхъ племенъ, слѣдующія: Шемсики, Шекіакъ (Шекакъ), Халачъ, Шиданъ, Пеніанъ, Бадели и Шадели.
- ↑ На прилагаемой дислокаціонной картѣ показаны населенные пункты, въ которыхъ находятся штабы полковъ Гамидіе, выставленныхъ племенами, не помѣщенными въ спискѣ полк. Карцева. Такъ какъ штабы полковъ назначены вблизи раіоновъ мѣстожительства аширетовъ, комплектующихъ полки, то географическое разселеніе этихъ семи племенъ становится приблизительно извѣстнымъ, что дополняетъ карту полк. Карцева.
- ↑ Часть аширета Гайдеранлы живетъ въ Ванскомъ вилаетѣ, но въ данномъ случаѣ, для удобства исчисленія, причисляемъ его въ Эрзерумскому вилаету полностью.
- ↑ Касканлы съ Решидъ-бекомъ, служившимъ намъ въ прошлую войну, выселились послѣ войны изъ Карсской Области, недовольные новыми порядками.
- ↑ Этотъ аширетъ не упоминается въ спискѣ полковника Карцева.
- ↑ Бадели — выходцы изъ Карсской Области; живутъ разбросано въ казахъ Рафайе, Байбуртъ и Эспиръ; встрѣчаются и у Даяра; въ спискѣ аширетовъ полковника Карцева не показаны.
- ↑ Этотъ аширетъ въ спискѣ полковника Карцева не упомянутъ; онъ принадлежитъ къ обширному племени Гайдеранлы.
- ↑ Аширеты Маманлы, Ширванъ, Магдалеми и Модики, а также и Беликли (послѣдній аширетъ по списку полковника Карцева показанъ въ Эрзерумскомъ вилаетѣ) въ комплектованіи Гамидіе не участвуютъ. Въ этомъ вилаетѣ кромѣ курдовъ выставляетъ еще 1 полкъ Гамидіе арабское племя Дикури.
- ↑ По списку племенъ полковника Карцева аширетъ Милли отнесенъ въ Харпутскому вилаету, а аширетъ Кики — къ вилаету Алеппо, но штабы полковъ, выставляемыхъ упомянутыми аширетами, указываютъ, что эти курды обитаютъ въ Діарбекирскомъ вилаетѣ. По нѣкоторымъ свѣдѣніямъ, подтвержденнымъ М. А. Пржевальскимъ, аширетъ Кики на самомъ дѣлѣ туркменскаго происхожденія и отнесенъ къ курдамъ ошибочно. Въ Діарбекирскомъ вилаетѣ въ комплектованіи Гамидіе еще участвуютъ и арабскія племена Тай и Миранъ, выставляющія 3 полка (12 сотенъ).
- ↑ Напр., въ «Матеріалахъ для военно-статистическаго обозрѣнія Азіатской Турціи» А. М. Колюбакина, томъ I, часть 1-ая, изд. 1888 г., на стр. 98 находимъ: «Зажиточныя семьи аширетовъ имѣютъ иногда значительное число лошадей, нѣкоторыя изъ нихъ держатъ небольшіе табуны, но коневодства въ настоящемъ смыслѣ слова въ сѣверномъ Курдистанѣ нѣтъ и вообще число лошадей такъ невелико, что его далеко не хватило-бы на всѣхъ взрослыхъ мужчинъ аширетовъ. Въ этомъ отношеніи осѣдлое турецкое населеніе не только не уступаетъ курдамъ, но мѣстами и превосходитъ ихъ; у турокъ, даже городскихъ, всегда есть порядочныя лошади, а въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, какъ напр. въ казѣ Айнтабъ, у сельскаго турецкаго населенія имѣется по нѣсколько головъ на дворъ. Въ южномъ Курдистанѣ есть курдскія племена, занимающіяся коневодствомъ въ болѣе широкихъ размѣрахъ, и вообще тамъ лошадей гораздо больше и онѣ болѣе высокихъ сортовъ, чѣмъ въ сѣверномъ, гдѣ преобладаетъ типъ малорослой горской лошадки, далеко уступающей выносливостью и аллюрами коню сѣвернаго Кавказа, тогда какъ въ Моссульскомъ и Діарбекирскомъ виляйэтахъ порода лошадей много улучшена примѣсью арабской крови».
Но южный Курдистанъ, болѣе богатый лошадьми, въ организаціи Гамидіе почти совершенно не участвуетъ.(Примѣчаніе автора).
Точно также и въ «Военномъ обзорѣ передового театра въ Азіатской Турціи» Ѳ. Грязнова, часть II, изд. 1897 года, находимъ на стр. 157 и 158-ой: «Коневодство на главной и большей площади раіона развито сравнительно слабо........ Часть мѣстныхъ лошадей идетъ на ремонтъ кавалеріи IV корпуса. Этой цѣли, впрочемъ, средства мѣстнаго коневодства никогда ни удовлетворяли: ремонтъ основывался, главнымъ образомъ, на покупкахъ извнѣ, чѣмъ и можетъ быть, отчасти, объясненъ значительный недочетъ въ конскомъ составѣ полковъ сувари IV турецкаго корпуса. Далеко не блестящее состояніе коневыхъ средствъ, между прочимъ и у курдовъ, оказалось также при недавнемъ формированіи полковъ такъ называемой курдской конницы. Мѣстное христіанское населеніе нерѣдко избѣгаетъ держать лошадей, опасаясь похищенія ихъ курдами. Это должно имѣть мѣсто особенно теперь, когда курды нуждаются въ лошадяхъ для несенія службы въ полкахъ конницы». (Курсивъ вездѣ нашъ. Примѣчаніе автора).
При такихъ условіяхъ, нѣтъ сомнѣнія, что въ періодъ мобилизаціи всѣ лучшія мѣстныя лошади пойдутъ на укомплектованіе сувари, артиллеріи и обозовъ, а курды Гамидіе отберутъ все, что попадется, у христіанскаго населенія, но для 10—12 тысячъ всадниковъ (если считать, что теперь имѣютъ коней болѣе половины Гамидійскихъ курдовъ) лошадей, конечно, не хватитъ.
- ↑ Въ пограничныхъ полкахъ Гамидіе офицеры изъ сувари въ настоящее время имѣются на лицо; большинство изъ нихъ по происхожденію черкесы. Бригадный командиръ 9 полковъ Гамидіе, Тевфикъ-паша, тоже черкесъ, переселившійся въ Турцію изъ-за Кубани десятилѣтнимъ мальчикомъ.
- ↑ Въ 1892 году даже распространились слухи о весьма значительной суммѣ, пожертвованной султаномъ изъ личныхъ средствъ на открытіе школъ въ Курдистанѣ. Они проникли и въ нашу военную печать, но впослѣдствіи не подтвердились.
- ↑ Съ теченіемъ времени воспитанники школы аширетъ-мектеби, окончившіе военныя школы, могутъ образовать хорошій контингентъ образованныхъ командировъ и вообще офицеровъ для полковъ Гамидіе, при томъ вѣроятно болѣе преданныхъ Турціи и султану, нежели нынѣшніе курдскіе аги и шейхи.
- ↑ Военный обзоръ передового театра въ Азіатской Турціи. Часть II, стр. 67.
- ↑ Нападенія конницы Гамидіе на наши пограничные посты начались еще съ лѣта 1894 года. По настояніямъ нашего посла въ Константинополѣ, султанъ принялъ нѣкоторыя мѣры для предупрежденія подобныхъ случаевъ въ будущемъ; такъ напр., султанъ возложилъ отвѣтственность за эти нападенія на Эрзерумскаго генералъ-губернатора, а также и на мушира IV корпуса — Зекки-пашу; тогда-же былъ назначенъ особый начальникъ пограничной охраны, бригадный генералъ Тевфикъ-паша. Однако случаи нападеній не только не уменьшились, а наоборотъ, участились (особенно часты были они на турецкой границѣ въ Эриванской губерніи). Это и понятно, т. к. гражданскія власти были совершенно безсильны противъ Гамидіе, а муширъ Зекки-паша, и всѣ его подчиненные, явно потворствовали курдамъ. Съ нашей стороны возникъ проектъ о созданіи должности постояннаго пограничнаго комиссара, подобно существующему на русско-персидской границѣ, который, совмѣстно съ турецкимъ пограничнымъ комиссаромъ, рѣшалъ-бы всѣ пограничныя недоразумѣнія; проектъ этотъ, однако, не встрѣтилъ сочувствія у турецкаго правительства. Между тѣмъ случаи нападеній турецкихъ курдовъ возросли; наконецъ, 11 мая 1899 года, на горѣ Бабахъ-таба, въ Сурмалинскомъ уѣздѣ, произошла особенно горачая перестрѣлка охраняющей границу охотничьей команды Башкадыклярскаго резервнаго пѣхотн. батальона съ 200 курдовъ-Гамидіе, причемъ у насъ былъ убитъ начальникъ команды, поручикъ Ладченко, и рядовой Швирейко; дознаніе установило, что нападеніе конницы Гамидіе было сдѣлано не съ цѣлью воровства или грабежа, а съ прямою цѣлью истребить нашу воинскую команду, охраняющую границу, и этимъ открыть доступъ будущимъ прорывамъ курдскихъ шаекъ. Вслѣдствіе новыхъ настояній нашей миссіи въ Константинополѣ, турецкое правительство согласилось на передачу обсужденія вопроса объ обоюдной охранѣ границы смѣшанной комиссіи изъ уполномоченныхъ обѣими имперіями комиссаровъ.
Осенью 1899 года состоялся въ Игдырѣ съѣздъ этой комиссіи, въ которой были: со стороны Турціи — бригадный генералъ Тевфикъ-паша, со стороны Россіи — Генеральнаго Штаба генералъ-лейтенантъ Зеленой. Послѣднимъ были представлены на обсужденіе комиссіи наши требованія; къ соглашенію комиссія пришла, однако, только по тремъ пунктамъ: 1) объ установленіи наименьшаго количества регулярныхъ войскъ, выставляемыхъ съ нашей и турецкой стороны вдоль границы отъ Арарата до пересѣченія границей рѣки Аракса; 2) о предоставленіи права пограничнымъ властямъ давать отдѣльнымъ лицамъ разрѣшеніе для перехода границы на срокъ не болѣе 24 часовъ; 3) объ установленіи нейтральной полосы между линіями постовъ обоихъ государствъ, съ запрещеніемъ пребыванія на ней частнымъ лицамъ и стадамъ кочевниковъ.Что же касается остальныхъ нашихъ предложеній: предоставленіе права нашимъ и турецкимъ регулярнымъ войскамъ переходить границу для преслѣдованія злоумышленниковъ до ближайшаго пограничнаго поста противоположной стороны, а равно и учрежденіе обоими правительствами особыхъ постоянныхъ пограничныхъ комиссаровъ для разсмотрѣнія и разбора пограничныхъ столкновеній, — то Тевфикъ-паша уклонился отъ обсужденія этихъ вопросовъ, заявивъ, что полученныя имъ инструкціи не позволяютъ ему касаться вопросовъ, входящихъ въ сферу гражданскаго управленія.
25 іюля 1900 года султанъ, наконецъ, согласился въ принципѣ на назначеніе пограничнаго комиссара, которому будетъ поручено вести съ нами переговоры о разрѣшеніи войскамъ обѣихъ имперій переходить границу для преслѣдованія злоумышленниковъ. Пока этотъ вопросъ, равно какъ и вопросъ о назначеніи съ нашей стороны постояннаго пограничнаго комиссара, — не получилъ окончательнаго разрѣшенія. (Изъ текущихъ дѣлъ Штаба Кавказскаго военнаго округа).
- ↑ Какъ напр., въ стычкѣ 29 августа 1899-го года у поста Сенакъ-баши, и въ нѣкоторыхъ другихъ перестрѣлкахъ.
- ↑ Какъ напр., въ стычкѣ 26—27 августа 1896-го года у Зарапханскаго поста; здѣсь сотня Гамидіе (въ 70 всадниковъ) стрѣляла залпами.
- ↑ Очевидцы стычекъ съ курдами поражаются дерзостью нападеній курдовъ и ихъ стойкостью подъ нашимъ огнемъ, въ сравненіи съ такими-же нападеніями 10—15 лѣтъ тому назадъ, и говорятъ: «прошло то памятное намъ всѣмъ время, когда появленіе одного пластунскаго патруля обращало въ бѣгство крупныя скопища въ сотни курдовъ».
- ↑ Нѣкоторые знатоки Азіатской Турціи полагаютъ, что вообще вся конница Гамидіе не долговѣчна и «будетъ существовать только до тѣхъ поръ, пока она популярна между комплектующими ее племенами.»
- ↑ Ѳ. Грязновъ. „Курды и курдская конница“.
Его-же: „Военный обзоръ передового театра въ Азіатской Турціи“.
- ↑ На сколько само высшее правительство въ Константинополѣ безсильно проявить свою власть среди курдовъ — Гамидіе, доказываетъ извѣстное дѣло доктора Белька. Въ августѣ 1898 года нѣмецъ докторъ Белькъ производилъ археологическія изысканія и развѣдки возлѣ Ванскаго озера въ казѣ Эдильджевазъ; онъ имѣлъ разрѣшительное ираде султана, выданное по личной просьбѣ Императора Германскаго. Во время одного изъ переѣздовъ Белькъ былъ ограбленъ и израненъ курдами-Гамидіе, въ числѣ которыхъ былъ даже одинъ офицеръ Гамидіе; извѣстіе объ этомъ было получено въ Константинополѣ въ день пріѣзда Вильгельма II. Несмотря на то, что имена грабителей извѣстны, несмотря на исключительно привилегированное положеніе Белька (ираде султана, личная просьба Вильгельма II и т. п.), несмотря наконецъ на нежеланіе турецкаго правительства заслужить неудовольствіе Императора Германскаго, за которымъ какъ разъ въ это время всячески ухаживали, участники преступленія не получили никакого наказанія, именно потому, что принадлежали къ организаціи Гамидіе.
- ↑ Необходимо замѣтить, что офицеровъ Гамидіе совершенно нельзя приравнивать къ офицерамъ европейскихъ армій. Если въ этихъ послѣднихъ невозможно допустить подчиненіе воинскихъ чиновъ властямъ гражданскимъ, то подчиненіе таковымъ властямъ чиновъ Гамидіе безусловно необходимо. Полки Гамидіе не представляютъ собой благоустроенныхъ воинскихъ частей, а являются, въ сущности, частью самого населенія, при томъ такою частью, которая во многихъ случаяхъ превышаетъ прочія народности. Необходимость подчиненія этой самой безпокойной части населенія по дѣламъ гражданскимъ непосредственному вѣдѣнію вали — вполнѣ очевидна. Никакой вали не можетъ отвѣчать за порядокъ и спокойствіе въ своемъ вилаетѣ, если его власть не будетъ распространена на болѣе частыхъ нарушителей этого порядка. Въ настоящее время чины Гамидіе совершенно безнаказанно производятъ всякіе грабежи и разбои именно потому, что къ отвѣтственности ихъ можно привлечь только черезъ мушира; т. к. послѣдній во всѣхъ подобныхъ случаяхъ сносится и съ гражданскими властями, и съ подчиненными ему офицерами Гамидіе, то неудивительно, если онъ съ обѣихъ сторонъ получаетъ противорѣчивыя показанія, а изъ Эрзинджана ему трудно судить объ истинномъ положеніи дѣла, даже если-бы онъ оставался безпристрастнымъ къ обѣимъ сторонамъ.
- ↑ Фактовъ, подтверждающихъ это, очень много. Напр., въ іюнѣ 1898 года Хошабскій каймакамъ (Хошабъ всеговъ 9 часахъ пути къ юго-востоку отъ Вана) чѣмъ-то возбудилъ противъ себя неудовольствіе курдовъ Гамидіе, которые и устроили на него нападеніе изъ засады, кончившіеся, благодаря счастливой случайности, только нѣсколькими выстрѣлами въ догонку каймакама. Послѣдній искалъ спасенія въ Ванѣ, отказался отъ мѣста и уѣхалъ на родину. Дѣло о покушеніи на его жизнь такъ и осталось не разслѣдованнымъ, потому что въ немъ были замѣшаны чины Гамидіе. Послѣ этого случая мѣсто Хошабскаго каймакама долго оставалось вакантнымъ. Само правительство въ Коястантинополѣ смѣняетъ гражданскихъ властей, чѣмъ-либо неугодившихъ курдамъ. До 1895 года Баязетскимъ мутессарифомъ былъ полковникъ Дхабберъ-бей; благодаря его твердой власти, даже въ смутное время армянскихъ безпорядковъ на нашей границѣ было сравнительно спокойно, т. к. онъ не церемонился съ курдами. Высшее Кавказское начальство намѣревалось выразить Джабберъ-бею свою признательность исходатайствованіемъ ему русскаго ордена, но не успѣло осуществить свое намѣреніе, т. к. Джабберъ-бей былъ внезапно смѣщенъ съ должности. Покровители курдовъ при дворѣ султана оклеветали его передъ падишахомъ и Джабберъ-бей палъ жертвой честнаго исполненія своего служебнаго долга.
- ↑ До учрежденія Гамидіе Ванская казна была на столько богата, что всегда оставалась въ концѣ года значительная сумма, отправляемая для пополненія дефицитовъ въ другихъ вилаетахъ. Въ 1897—98 годахъ эта казна уже пустовала настолько, что даже самъ Ванскій вали не могъ полностью получить причитающееся ему содержаніе. Причинами этого оскудѣнія Ванской казны были во первыхъ армянскія волненія, во время которыхъ многіе армяне бѣжали и разорились, и во вторыхъ — неплатежъ податей курдами, записавшимися въ полки Гамидіе.
По вопросу о взысканіи съ аширетныхъ курдовъ недоимокъ за семь лѣтъ, Ванскій вали дѣлалъ неоднократныя представленія и въ Константинополь, и въ Эрзинджанъ. Дѣло это тянулось два года и наконецъ вали получилъ разрѣшеніе вызвать главарей аширетовъ въ Ванъ. Въ Ванѣ курдскіе родоначальники провели нѣсколько мѣсяцевъ, но уплатить что нибудь отказались на отрѣзъ. Наконецъ эти безплодные переговоры были прекращены полученной Ванскимъ вали телеграммой изъ Константиноооля, по которой всѣ недоимки за семь лѣтъ были прощены курдамъ Гамидіе.
- ↑ Напр., обширный аширетъ Гайдеранлы теперь совершенно раздробленъ; та его часть, которая разселена около Патноса и Арджиша, имѣетъ въ настоящее время трехъ представителей, независимыхъ другъ отъ друга: Гуссейнъ-пашу, Хаджи-Темиръ-пашу и Эминъ-пашу.
Все это близкіе родственники, что, однако, не мѣшаетъ имъ вести между собой кровопролитные споры, т. к. эти новые турецкіе „генералы“ ничѣмъ не отличаются отъ обыкновенныхъ разбойниковъ.
- ↑ См. приложеніе № 23. Извлеченія изъ донесеній титулярнаго совѣтника Воинова къ генералъ-маіору Духовскому, отъ 24 марта 1876 года. (Изъ дѣлъ архива Штаба Кавказскаго военнаго округа, относящихся до послѣдней русско-турецкой войны 1877—78 годовъ).
- ↑ На сколько рѣзкія мѣры не приводятъ къ благопріятнымъ результатамъ и на сколько осторожнымъ стало въ настоящее время турецкое правительство — показываетъ множество аналогичныхъ случаевъ, имѣвшихъ мѣсто въ послѣднее десятилѣтіе, и изъ которыхъ весьма характернымъ является такъ называемое «Моткинское дѣло». Къ западу отъ Битлиса, на южномъ склонѣ горъ, отдѣляющихъ Мушскую котловину отъ бассейна р. Тигра, въ верховьяхъ рѣкъ Харзанъ-су и Батманъ-су, обитаетъ аширетъ курдовъ-суннитовъ «Мотки» (Мотканъ, Модики, Мутъ). Въ 1897 году въ раіонъ этого аширета былъ назначенъ турецкій каймакамъ, отличавшійся особенно рѣшительнымъ характеромъ. Не въ примѣръ своимъ предшественникамъ, онъ захотѣлъ, во чтобы-то ни стало, собрать съ этого аширета подлежащія въ казну подати. Во время рѣшительнаго разговора по этому поводу со старшиной одного изъ селеній, принадлежавшихъ аширету Мотки, онъ приказалъ своимъ заптіямъ арестовать какъ старшину, такъ и нѣсколькихъ другихъ курдовъ. Нѣсколько мгновеній спустя послѣ такого приказанія, рѣшительный каймакамъ лежалъ уже съ пропоротой кинжаломъ грудью; затѣмъ послѣдовала схватка курдовъ со свитой каймакама, изъ которой одинъ человѣкъ былъ убитъ, а остальные серьезно ранены.
Для разслѣдованія этого дѣла изъ Битлиса былъ командированъ не менѣе рѣшительный алай-бей съ 25—30 чел. заптіевъ. Вскорѣ послѣ этого въ Битлисѣ было получено извѣстіе, что алай-бей и трое заптіевъ убиты, а прочіе нашли спасеніе только въ бѣгствѣ. Потребовалось командировать цѣлый таборъ, который, по прибытіи на мѣсто происшествія, началъ прямо съ перестрѣлки. Гористый и пересѣченный рельефъ мѣстности, отчасти еще закрытый лѣсной растительностью, требовалъ веденія правильныхъ военныхъ дѣйствій; бой длился два дня и таборъ понесъ потери убитыми и ранеными, почему командиръ табора потребовалъ подкрѣпленій. Въ Битлисѣ начали было собирать второй таборъ, рѣшили даже присоединить къ нему два орудія и сувари, но кончили тѣмъ, что, по приказанію свыше, вмѣсто всякихъ подкрѣпленій отозвали назадъ и первый таборъ. Курды не понесли никакого наказанія и три года не видѣли въ своемъ раіонѣ никакихъ чиновъ турецкой администраціи. Только въ самое послѣднее время туркамъ удалось поставить здѣсь каймакама изъ жителей г. Битлиса; власть этого каймакама совершенно фиктивна, но всетаки, какъ лицо офиціальное, онъ однимъ своимъ присутствіемъ свидѣтельствуетъ о томъ, что край принадлежитъ Турціи. (Изъ донесеній бывшаго Ванскаго вице-консула, В. Т. Маевскаго). - ↑ Крайняя слабость власти турецкаго правительства въ Южномъ Курдистанѣ подтверждается фактами недавняго времени, изрѣдка проникающими въ нашу періодическую печать, имѣющую въ Турціи своихъ корреспондентовъ. Такъ напр., въ „С.-Петербургск. Вѣдомостяхъ“ (№ 247, отъ 9 сент. 1900 г.) сообщалось о безпорядкахъ, произведенныхъ курдами въ Моссульскомъ вилаетѣ и вызванныхъ юбилейными манифестами султана, ложно истолкованными курдами. Въ уѣздномъ городѣ этого вилаета, Керкюбъ-Сулейманіе, былъ приговоренъ къ тюремному заключенію курдъ-разбойникъ. Курдскіе шейхи и старшины распространили слухи, что, по случаю султанскаго юбилея, разбойникъ долженъ быть освобожденъ отъ всякаго наказанія, и этого оказалось достаточнымъ, чтобы курды напали на сопровождавшій разбойника (по дорогѣ изъ суда въ тюрьму) турецкій конвой и отбили разбойника. Случай этотъ вызвалъ столкновеніе курдовъ съ войсками, вызванными по требованію Моссульскаго вали; но теперь курдскіе шейхи телеграфировали во дворецъ султана съ требованіемъ смѣнить губернатора Моссула, не особенно снисходительнаго къ проискамъ и въ своеволію курдовъ. По всей вѣроятности волненія среди курдовъ этого вилаета будутъ усмирены не оружіемъ, а при помощи подкупа и наградъ вліятельныхъ курдскихъ шейховъ и старшинъ.
- ↑ По свидѣтельству нашихъ военныхъ агентовъ въ Малой Азіи, въ настоящее время преобладающимъ вооруженіемъ курдовъ являются: въ сѣвервой и сѣверо-восточной, т. е. въ пограничной нашему Закавказью полосѣ Курдистана — берданки и изрѣдка наши трехлинейки; на западѣ — ружья Пибоди; на югѣ и юго-западѣ — кремневыя и фитильныя ружья и пики. Интересно, что въ Хейккаріи всѣ аширетные несторіане округовъ Тхіаръ, Тхумъ, Базъ, Дезъ и Джалу прекрасно вооружены хорошими ружьями, а живущіе среди нихъ курды таковыхъ не имѣютъ совсѣмъ.
- ↑ Графъ Паскевичъ, а равно и генералъ-адъютанты Муравьевъ и Лорисъ-Меликовь, полагали, что весь Курдистанъ поднимется противъ турокъ только тогда, когда наши достаточно сильные отряды пойдутъ вглубь Большого Курдистана.