Русско-турецкая война 1877—78 годовъ, окончившаяся для Турціи потерей довольно значительной части ея владѣній въ Малой Азіи, опять поколебала турецкое владычество въ Курдистанѣ, пріобрѣтенное Портой, послѣ возстанія Іезданшира, лишь путемъ частыхъ экспедицій въ горы подъ предводительствомъ жестокаго Измаила-паши. Едва окончилась война съ Россіей, какъ Турціи снова пришлось взяться за оружіе для усмиренія возставшихъ курдовъ.
Въ октябрѣ 1878 года началось движеніе среди племенъ Мотканлы и Раджкотанлы, которое вскорѣ распространилось и среди другихъ курдскихъ племенъ на всемъ пространствѣ къ югу отъ Вана, Муша и Битлиса до предѣловъ Мессопотаміи, захватывая Хейккари, Бохтанъ и Бегдинанъ. Главное начальство надъ возставшими и руководительство этимъ движеніемъ курдовъ противъ Турціи приняли сыновья извѣстнаго Бадыръ-хана — Хуссейнъ-бей и Османъ-бей.
Хуссейнъ-бей былъ въ это время миралаемъ турецкаго Генеральнаго Штаба (аркяни-харбъ); въ сентябрѣ 1878 года онъ взялъ отпускъ изъ Константинополя въ Алеппо, откуда бѣжалъ въ Джезре на р. Тигрѣ.
Здѣсь онъ соединился съ братомъ своимъ Османъ-беемъ и, принявъ начальствованіе надъ возставшими курдами, лично повелъ 6-ти тысячный отрядъ къ мѣстечку Дехъ (въ 4 часахъ пути отъ г. Серда). Въ этомъ мѣстечкѣ онъ завладѣлъ казной и складомъ оружія и, захвативъ мѣстнаго каймакама, повелъ свой отрядъ обратно въ Джезре.
Турецкое правительство немедленно направило противъ возставшихъ войска изъ Серда, Діарбекира, Эрзинджана и Эрзерума (всего 17 батальоновъ), поручивъ общее начальствованіе Ферикъ-Шабанъ-пашѣ.
Первыми прибыли къ м. Дехъ войска изъ Серда (3 батальона съ 3 орудіями); они заняли и разграбили мѣстечко и казнили 35 захваченныхъ курдовъ; но въ это время изъ Джезре уже спѣшилъ на выручку Хуссейнъ-бей съ 12 тысячами курдовъ. Онъ окружилъ Сердскій турецкій отрядъ и заставилъ его сдаться въ плѣнъ.
Ошеломленные такимъ неожиданнымъ крупнымъ успѣхомъ надъ турецкими регулярными войсками, курды не знали границъ своей радости; къ отряду Хуссейнъ-бея примкнули іезиды, а всѣ племена Хейккари готовились послать ему на помощь огромныя ополченія. Но скоро турецкія войска, спѣшившія со всѣхъ сторонъ Малой Азіи, соединились вмѣстѣ и разсѣяли возставшихъ, а миралай Хуссейнъ-бей отправился съ повинной въ Константинополь.
По словамъ нашего бывшаго Генеральнаго Консула въ Эрзерумѣ, г. Обермиллера, это возстаніе «объясняется желаніемъ курдовъ возвратить себѣ независимость, которой они пользовались при Бадыръ-ханѣ въ царствованіе султана Махмуда; а теперь прошедшая война подорвала авторитетъ власти турокъ»[1].
Во время этого возстанія Дерсимскіе курды оставались спокойными, такъ какъ ихъ глава, шейхъ Гуссейнъ, былъ подкупленъ турками.
Черезъ полтора года послѣ возстанія сыновей Бадыръ-хана Курдистанъ снова поднялся противъ турецкой власти и на этотъ разъ подъ предводительствомъ самого шейха Обейдуллы.
Мы уже видѣли, что во время войны 1877—78 годовъ Обейдулла оказалъ не мало услугъ турецкому правительству при формированіи курдскихъ ополченій; только благодаря его вліянію въ составъ Ванскаго отряда поступили ополченія наиболѣе непокорныхъ Хейккарійскихъ и Бохтанскихъ курдовъ; владѣя въ Персіи 4-мя большими селеніями (въ округѣ Сомавѣ), подаренными ему персидскимъ шахомъ въ потомственную собственность, этотъ шейхъ привлекъ на защиту Турціи даже нѣсколько сотенъ персидскихъ курдовъ.
Война съ Россіей, совершенно уничтожившая вліяніе и значеніе среди курдовъ Измаила-паши, нисколько не уменьшила обаянія Обейдуллы, т. к. онъ не испыталъ лично пораженій отъ русскихъ, благоразумно уклонившись отъ встрѣчи съ отрядомъ ген.-лейт. Тергукасова; по прежнему весь Курдистанъ считалъ его „святынею во плоти“ и вѣрилъ въ его мнимыя чудеса.
Забытый и обманутый послѣ войны турецкимъ правительствомъ, Обейдулла рѣшилъ воспользоваться полной анархіей, царившей въ Курдистанѣ, и поднять знамя возстанія противъ Турціи. Узнавъ о замыслахъ Обейдуллы, турецкое правительство всѣми мѣрами старалось расположить его въ свою пользу; но ни возстановленіе пенсіи, ни цѣнные подарки и ордена, посыпавшіеся на него, — ничто непоколебало его намѣреній. Тогда Порта, видя полное безсиліе свое предупредить безпорядки въ Хейккари, рѣшила дать движенію между курдами наиболѣе выгодное для себя направленіе.
Въ концѣ іюля 1880 года Обейдулла созвалъ въ Шамдинанѣ съѣздъ шейховъ и халифовъ, которые прибыли со всего Курдистана и даже изъ Сиваса и Амасіи; на этомъ съѣздѣ вырабатывались положенія для заключенія общаго союза курдскихъ племенъ, т. е. курдской лиги.
Подкупленные турецкимъ правительствомъ нѣкоторые шейхи предложили на этомъ съѣздѣ — произвести повсемѣстную рѣзню турецкихъ армянъ и другихъ христіанъ. Но противъ такого предложенія возсталъ Обейдулла, который весьма основательно замѣтилъ, что «если до сихъ поръ Порта поддерживаетъ во всемъ курдовъ, то это съ цѣлью противопоставить ихъ христіанскому элементу въ Анатоліи и что если армяне будутъ здѣсь уничтожены, то тогда курды потеряютъ свое значеніе въ глазахъ турецкаго правительства».
Разногласія среди шейховъ и опытъ прежнихъ возстаній противъ турокъ показали Обейдуллѣ, что борьба съ турками ему будетъ не подъ силу; однако онъ не бросилъ мысли воспользоваться броженіемъ среди курдовъ и рѣшилъ создать независимое курдское государство, выкроивъ его изъ персидскихъ земель. На окончательномъ совѣтѣ по этому вопросу, въ с. Нери, куда съѣхались 5 шейховъ, 21 халифъ, 42 мурзъ и 68 бековъ, мечтавшихъ о независимости Курдистана, Обейдулла произнесъ замѣчательную рѣчь, выясняющую истинныя чувства лучшихъ курдовъ къ турецкому правительству и потому приводимую нами полностью:
«Оттоманская имперія основалась 550 лѣтъ тому назадъ. Османы добились этого незаконнымъ путемъ, посредствомъ возстанія. Такъ какъ шаріатъ требуетъ, чтобы султанъ былъ изъ рода Магомета, слѣдовательно главенство Османовъ надъ мусульманскимъ міромъ незаконно. Это хорошо сознавалъ самъ халифъ Османъ. Предвидя, что означенная причина можетъ впослѣдствіи разрушительнымъ образомъ подѣйствовать на вновь созданное имъ государство, Османъ, по истеченіи нѣсколькихъ лѣтъ царствованія своего, отправился на богомолье въ Мекку, съ цѣлью завладѣть тамъ Божьими Залогами: знаменемъ пророка, волосами отъ бороды Магомета, плащемъ его и др. Добравшись до Мекки съ громаднымъ войскомъ и высшими правительственными чинами, Османъ просилъ святыхъ предковъ моихъ, дабы позволено было ему приложиться къ упомянутымъ святынямъ. Тогда, при врученіи ему этихъ памятниковъ, мои предки сказали: „алъ, Османъ! “ (т. е. „возьми, Османъ!“), не называя его султаномъ. При этомъ названныя святыни, переходя изъ рукъ въ руки, были скрыты турками, которые слова „алъ, Османъ“ переиначили въ „Али-Османъ“ (т. е. „великій Османъ“). Когда затѣмъ правительство османлисовъ, послѣ 400—500-лѣтняго существованія, бросило шаріатъ и приняло законы отъ гяуровъ, то стало съ тѣхъ поръ постепенно слабѣть и приближаться къ разрушенію. И разрушеніе это идетъ такъ быстро, что не нужно сомнѣваться въ скоромъ и окончательномъ паденіи этой имперіи. И такъ, любезные дѣти, согласно приказанію моего отца и дѣда, довольно терпѣть и оставаться подданными вѣроотступниковъ турокъ. Слѣдуетъ освободиться. Не только османлисы, но и персіане, по шаріату, суть гяуры, ибо правительство персидское запрещаетъ суннитамъ призывъ къ молитвѣ съ минарета и ни наши святые предки, ни ихъ могилы не почитаются персіанами.
Эти два правительства — піявки, мѣшающія нашему развитію и поэтому мои предки приказываютъ, чтобы всякій послѣдователь Корана пожертвовалъ своей кровью для религіи и свободы отечества. Пользоваться благопріятнымъ случаемъ есть мудрость. Персіане воюютъ теперь съ туркменами, куда они направили всѣ свои силы; значитъ настоящее время очень удобно для вторженія нашего въ Персію. Если бы даже вниманіе персіанъ не было отведено къ сторонѣ Туркменіи, мы и тогда не должны были-бы бояться ихъ, ибо Персія едва-едва можетъ выставить 100 тысячъ войска, половину которыхъ составляютъ наши соотечественники — курды, невыносимо притѣсняемые означеннымъ правительствомъ. Такъ какъ часть Курдистана принадлежитъ Персіи, то, начавши войну со слабѣйшей, мы освободимъ нашихъ братьевъ и, сдѣлавшись владѣтелями такой богатой и плодородной страны, какъ Адербейджанъ, будемъ имѣть неисчерпаемый источникъ для войны съ другимъ врагомъ нашимъ, османами. Что касается нашихъ горъ, то онѣ не въ состояніи прокормить насъ. И такъ, что скажете? Готовы ли вы двинуться со мною впередъ? Если имѣете что-либо высказать, говорите.»
Всѣ единогласно изъявили готовность слѣдовать за Обейдуллою. Въ тотъ-же день отправили опытныхъ лицъ въ Хой, Урмію, Салмастъ и др. города для пріобрѣтенія ружей, патроновъ, пороха и т. п.
Цѣлью вторженія въ Персію было отвоеваніе отъ Персіи всего Адербейджана, за границу котораго курды рѣшили ни въ какомъ случаѣ не заходить. Но это была лишь ближайшая цѣль, по достиженіи которой должна была начаться борьба съ Турціей.
Таковы были грандіозные и широкіе замыслы Обейдуллы, которымъ, однако, не суждено было осуществиться.
Для вторженія въ Персію приступлено было къ формированію трехъ отрядовъ, изъ которыхъ главный отрядъ, подъ начальствомъ шейха Абдулъ-Кадыра (любимаго сына Обейдуллы) и Гамза-аги (родоначальника персидскихъ курдовъ Мукри), долженъ былъ идти на Тавризъ. Два другіе отряда формировались на персидской территоріи[2] и предназначались для взятія Урміи, Салмаста, Хоя и Макинскаго ханства.
Самъ Обейдулла долженъ былъ находиться при отрядѣ, наступающемъ на Урмію.
Осенью (въ сентябрѣ) отрядъ шейха Абдулъ-Кадыра и Гамза-аги, состоявшій изъ 1000 хейккарійскихъ курдовъ, вторгся въ Арделянъ и, постепенно усиливаясь примыкавшими къ нему воинственными племенами Бильбасовъ и Мукри, занялъ г. Соучъ-Булахъ, имѣя въ своемъ составѣ уже болѣе 7 тысячъ воиновъ; затѣмъ былъ взятъ г. Аджамъ-ширу, въ которомъ все шіитское населеніе было перебито и уничтожены казенные хлѣбные магазины, далѣе г. Аштаругъ, весь округъ Міандабадскій, за исключеніемъ обойденнаго г. Міандабада, и наконецъ г. Завара (послѣ двухдневнаго боя съ занимавшими этотъ городъ персидскими войсками).
Изъ г. Завара (въ которомъ часть населенія была изрублена за помощь персидскимъ войскамъ) курды направились къ г. Міандабаду, имѣвшему прочную городскую стѣну и занятому персидскими войсками; городъ былъ взятъ и все населеніе было истреблено.
Затѣмъ былъ взятъ г. Марага и отрядъ Абдулъ-Кадыра и Гамза-аги подошелъ въ Тавризу, занявъ позицію въ 25—30 верстахъ отъ этого города. Здѣсь большая часть отряда Гамза-аги предалась грабежу, разсыпавшись въ разныя стороны, а часть разбѣжалась, чтобы скрыть и унести домой награбленную во время похода добычу.
Получивъ извѣстія объ успѣшномъ наступленіи отряда Гамза-аги и о подходѣ послѣдняго къ Тавризу, самъ Обейдулла, вмѣсто того, чтобы съ подкрѣпленіями идти къ беззащитному Тавризу и своимъ вліяніемъ и присутствіемъ удержать и сплотить курдовъ Гамза-аги, дѣлаетъ крупную ошибку: оставляетъ главную цѣль — Тавризъ и занимается второстепенной — осадой г. Урміи.
Получивъ извѣстія объ успѣшномъ наступленіи отряда халифа Магометъ-Сеида, отразившаго нападеніе персидскихъ войскъ подъ начальствомъ Ихпали-Девлата (по дорогѣ въ Урмію), самъ Обейдулла выступилъ изъ с. Нери съ развернутымъ знаменемъ пророка въ г. Урміи.
Узнавъ о неудачѣ Ихпали-Девлата и видя приготовленія Обейдуллы къ нападенію на Урмію, жители послѣдняго города выслали къ грозному шейху депутацію, состоявшую изъ трехъ ахундовъ, католическаго епископа (француза), двухъ американскихъ миссіонеровъ и одного армянина, выражая желаніе сдать городъ безъ боя. Обейдулла рѣшилъ на слѣдующій день вступить въ Урмію, но персидскій отрядъ Ихпали-Девлата успѣлъ ночью пробраться въ городъ, несмотря на курдскій отрядъ Магометъ-Садыха, пытавшагося преградить ему путь.
Послѣ этого Обейдулла въ теченіе трехъ дней безуспѣшно велъ атаки на городъ, а затѣмъ приналъ мѣры къ осадѣ города.
Во время осады было получено извѣстіе о наступленіи со стороны Салмаста Мавинскаго хана Темира (Теймура) съ значительными силами[3].
Обейдулла немедленно выслалъ противъ Темиръ-хана 2-хъ тысячный отрядъ Магометъ-Садыха; но этотъ отрядъ предался по дорогѣ грабежамъ и разбоямъ и уклонился въ сторону отъ пути наступленія Макинскаго хана, увлекшись разореніемъ селеній, почему Макинскій ханъ совершенно безпрепятственно продолжалъ наступленіе и наконецъ расположился въ четырехъ часахъ пути отъ г. Урміи. Тогда выступилъ противъ Темиръ-хана самъ Обейдулла и имѣлъ съ нимъ нерѣшительную стычку у с. Билавы, въ которой курды Обейдуллы потеряли до 350 человѣкъ. Къ этому же времени къ Обейдуллѣ пріѣхали изъ Вана, по распоряженію турецкаго правительства, нѣкто Гассанъ-ага и каймакамъ Решидъ-бей, съ цѣлью уговорить шейха отказаться отъ неравной борьбы съ персіанами.
Обейдулла, большая часть отряда котораго уже разбѣжалась послѣ большихъ потерь въ стычкѣ у с. Билавы, увидѣлъ полную невозможность продолжатъ борьбу съ персіанами, имѣя въ своемъ распоряженіи дикую орду, предающуюся однимъ лишь грабежамъ.
Преслѣдуемый по пятамъ Темиръ-ханомъ и терпя значительныя потери, Обейдулла поспѣшно отступилъ съ остатками своего ополченія черезъ кр. Джинисъ-кале и прибылъ въ турецкій Сирадостъ, гдѣ нашелъ и Магомедъ-Садыха, успѣвшаго ранѣе отца пробраться въ предѣлы Турціи.
Полчища Гамза-аги, находившіяся у Тавриза, бросились бѣжать кружными путями въ Арделянъ и Хейккарію, какъ только узнали объ отступленіи Обейдуллы.
Такъ окончилось вторженіе Обейдуллы въ Персію, въ теченіе котораго курдами было разорено и разграблено около 600 селеній и умерщвлено множество персіанъ, татаръ и осѣдлыхъ курдовъ. Сколько было всего курдской милиціи во время описаннаго вторженія въ Персію, съ точностью опредѣлить трудно; говорятъ, что подъ начальствомъ Обейдуллы одно время было до 40 тысячъ человѣкъ; по свѣдѣніямъ же бывшаго нашего Ванскаго вице-консула, К. П. Камсаракана, въ движеніи приняло участіе, какъ изъ турецкихъ, такъ и изъ персидскихъ курдовъ, всего только 10 тысячъ[4].
Скорострѣльнаго оружія у курдовъ было около 6 тысячъ штукъ; часть этихъ ружей (системы Генри Мартини) осталась у нихъ отъ прошлой войны 1877—78 гг., во время которой они получили эти ружья отъ турецкаго правительства, но не возвратили обратно по окончаніи войны.
Турецкое правительство вначалѣ вѣроятно было даже довольно, что броженіе среди курдовъ нашло себѣ исходъ въ этомъ вторженіи въ Персію, и даже втайнѣ поощряло Обейдуллу, хотя, конечно, не могло потворствовать ему явно, опасаясь международныхъ осложненій.
По поводу этого вторженія персидскимъ правительствомъ былъ посланъ въ Ванъ полковникъ персидской службы Мирза-Риза-ханъ; несмотря на усилія этого хана и на требованія персидскаго посла въ Константинополѣ, турецкое правительство долгое время отказывалось, подъ разными предлогами, подвергнутъ Обейдуллу законной карѣ; только вмѣшательство европейскихъ державъ заставило Турцію отнестись съ большимъ уваженіемъ къ международнымъ договорамъ и Обейдулла былъ арестованъ и увезенъ въ Константинополь.
Опасаясь распространенія безпорядковъ и въ турецкомъ Курдистанѣ, турецкое правительство сосредоточило въ концѣ октября 1880 года въ Ванскомъ вилаетѣ 12 бат. пѣхоты, 1 полевую батарею, 24 горн. орудія и 100 чел. сувари, расположивъ ихъ въ Хейккаріи и въ Ванѣ; въ концѣ декабря того же года войска эти были распущены.
Главной причиной полной неудачи предпріятія Обейдуллы является полнѣйшая неспособность курдовъ къ сколько нибудь серьезнымъ военнымъ дѣйствіямъ. Войну они понимаютъ исключительно, какъ дикій грабежъ, на который они только и способны; пока они не встрѣчаютъ никакихъ препятствій своему произволу и могутъ грабить безнаказанно — они идутъ за своими вождями; но достаточно имъ встрѣтить сколько нибудь серьезное сопротивленіе, (а персидскіе войска врядъ-ли и оказали особенно серьезное сопротивленіе), а тѣмъ болѣе — понести какія нибудь потери, — они быстро приходятъ въ уныніе, разбѣгаются и покидаютъ своихъ вождей.
Образъ дѣйствій курдовъ въ этомъ возстаніи весьма наглядно подтверждаетъ общее мнѣніе о курдахъ всѣхъ лицъ, имѣвшихъ съ ними какія либо сношенія и изучавшихъ ихъ, а именно:
1) Обще-курдскаго патріотизма, въ томъ смыслѣ, какъ мы его понимаемъ, курды совершенно не имѣютъ; ихъ не могли поднять широкіе патріотическіе замыслы Обейдуллы, стремившагося къ созданію независимаго курдскаго государства; полная рознь различныхъ племенъ Курдистана высказалась и въ томъ, что курды-сунниты племени Джелали охотно пошли за татариномъ-шіитомъ Теймуръ-ханомъ противъ своихъ-же единоплеменниковъ и единовѣрцевъ, предводимыхъ «потомкомъ первыхъ халифовъ», извѣстнымъ всему Курдистану святостью своей жизни; здѣсь же выяснилось, что даже религіозныя идеи и развернутое святое знамя пророка не могутъ подвинуть курдовъ на великое дѣло; только возможность грабежа, при томъ грабежа безнаказаннаго, можетъ заставить ихъ слѣдовать за своими вождями.
Примѣчанія
править- ↑ Донесеніе Генеральнаго Консула въ Эрзерумѣ къ Рос. Императ. послу въ Константинополѣ, отъ 20 декабря 1878 г. за № 30. (Архивъ Штаба Кавказскаго военнаго округа).
- ↑ Одинъ, подъ начальствомъ Магометъ-Садыха (старшаго, весьма нелюбимаго сына Обейдуллы), — въ Мяргеварѣ; другой, подъ начальствомъ халифа Магометъ-Сеида, — въ Бирадостѣ.
- ↑ Старый Макинскій Теймуръ-ханъ пользовался во всемъ Курдистанѣ репутаціей храбраго и мудраго воина. Съ нимъ прибыло до 5—6 тысячъ, преимущественно Джелалинскихъ курдовъ.
- ↑ Еще до вторженія въ Персію, Обейдулла обращался нѣсколько разъ къ главѣ Хейккарійскихъ несторіанъ — маршимуну (Сиро-Халдейскій патріархъ), убѣждая послѣдняго дѣйствовать за одно съ курдами, но маршимунъ рѣшительно отказался отъ этого предложенія, и только 20 несторіанъ, жившихъ среди курдовъ округа Гяваръ, жители коего всегда находились подъ полнымъ вліяніемъ Обейдуллы, присоединились къ его ополченіямъ.