3) кромѣ общей религіи, никакой другой моральной связи между курдами и турками, какъ отдѣльными народностями, не существуетъ; эта религіозная связь ослабляется вліяніемъ курдскихъ шейховъ, непризнающихъ султана за истиннаго наслѣдника халифовъ; отсутствіе у курдовъ религіознаго фанатизма также не служитъ къ упроченію этой религіозной связи.
При существованіи такихъ условій, то или другое отношеніе курдовъ къ воюющимъ сторонамъ въ будущей русско-турецкой войнѣ будетъ опредѣляться, почти исключительно матеріальными и личными интересами разрозненныхъ курдскихъ племенъ.
Наиболѣе важное значеніе имѣетъ для насъ вѣроятное отношеніе къ намъ курдовъ Гамидіе, какъ получившихъ нѣкоторую военную организацію, направленную исключительно противъ насъ, и при томъ обитающихъ въ пограничной полосѣ будущаго театра военныхъ дѣйствій.
Что-же, по понятіямъ курдовъ Гамидіе, ожидаетъ ихъ при томъ или другомъ исходѣ войны?
Въ случаѣ успѣха турокъ — награды, отличія и прочія щедроты и милости султана и, главнымъ образомъ, богатая добыча въ нашемъ Закавказьи въ видѣ различныхъ богатствъ, накопленныхъ трудами и стяжаніемъ Закавказскихъ армянъ; предъ такой, блестящей въ глазахъ курда, переспективой всѣ другія соображенія, понятно, отходятъ на задній планъ.
Въ случаѣ нашей побѣды — матеріальное разореніе, какъ общій результатъ войны, и владычество Россіи со всѣми его послѣдствіями: потерей родоначальниками
