|
Пѣснь о колоколѣ.
[56]
Vivos voco. Mortuos plango. Fulgura frango.
Утвердивши форму въ глинѣ,
Обожженную огнемъ,
Выльемъ колоколъ мы нынѣ;
Ну, живѣй, друзья, начнемъ!
Если градомъ потъ
Съ жаркихъ лицъ течётъ, —
Мастеръ честь за трудъ находитъ;
Благодать же свыше сходитъ.
Разумный трудъ, нача̀тый нами,
Разумныхъ требуетъ рѣчей:
Работа съ мудрыми рѣчами
Идетъ успѣшнѣй и быстрѣй.
И такъ обдумаемъ прилежно,
Что слабой силою свершимъ;
Презрѣнъ, кто дѣйствуетъ небрежно,
Не думавъ надъ трудомъ своимъ!
Въ томъ человѣку честь и слава,
На то̀ и свѣтлый разумъ въ немъ,
Что-бъ размышлялъ онъ въ сердцѣ здраво
О каждомъ подвигѣ своемъ.
[57]
Дровъ давай сюда проворнѣй,
Дровъ сосновыхъ и сухихъ,
Что-бъ огонь, стѣсненный въ горнѣ,
Охватилъ въ минуту ихъ.
Мѣдь дружнѣе плавь,
Олова прибавь,
Что-бы съ силой надлежащей
Мѣдь лилась струей кипящей.
Что съ помощью огня глубоко
Тутъ въ ямѣ сила рукъ создастъ,
То звукомъ вѣсть объ насъ далёко
Съ высокой башни передастъ.
И звукъ пойдетъ къ столѣтьямъ дальнымъ
И многимъ смертнымъ слухъ плѣнитъ,
Застонетъ жалобно съ печальнымъ
И въ хоръ мольбы соединитъ.
Что-бъ земнороднымъ ни послала
Судьба, свершая свой законъ, —
Про все звучитъ вѣнецъ металла,
И поучителенъ имъ звонъ.
Пузыри блестятъ по сплаву;
Дружно! плавится металлъ.
Поташу прибавь къ составу,
Что-бъ составъ не застывалъ.
Смѣсь въ горну мѣшай,
Пѣну очищай,
[58]
Что-бъ металлъ, очищенъ жаромъ,
Чистый звукъ давалъ не даромъ.
Веселый звонъ святаго пира
Встрѣчаетъ милое дитя,
Когда оно въ объятьяхъ мира
Вступаетъ въ область бытія.
Покуда жребій неизбѣжный
Почіетъ въ мглѣ грядущихъ лѣтъ,
Лелѣетъ мать съ заботой нѣжной
Златой младенчества разсвѣтъ.
Но дни за днями мчатся вслѣдъ.
Съ подругой дѣтства отрокъ смѣлый
Разстался гордо, въ жизнь влекомъ,
Обходитъ міръ и — мыслью зрѣлый —
Идетъ какъ странникъ въ отчій домъ.
Тамъ въ нѣгѣ юности чудесной,
Какъ дивный образъ неземной,
Въ лицѣ съ стыдливостью прелестной
Онъ видитъ дѣву предъ собой.
И сердце юноши пылаетъ:
Неизрѣченныхъ полный мукъ,
Онъ слезы льетъ, онъ покидаетъ
Разгульныхъ братій буйный кругъ.
За ней онъ слѣдуетъ, безмолвный,
Ея привѣтомъ онъ согрѣтъ
И въ даръ любви, восторговъ полный,
Съ полей приноситъ лучшій цвѣтъ.
О, нѣга чувствъ, надежды сладость!
[59]
О, первой страсти мигъ златой!
Душа вкусила жизни радость,
Для ней открылся рай земной.
Зачѣмъ же мчишься, прелесть мая?
Постой, любви пора младая!
Вотъ ужь сопла стали рдиться;
Опущу я прутъ опять:
Если онъ остеклянится,
Значитъ — время выливать.
Ну, друзья, живѣй!
Пробуйте скорѣй,
Слилъ ли вмѣстѣ пламень горна
Все, что мягко, что упорно.
Гдѣ строгость съ нѣжностью, гдѣ сила
Съ душою кроткой въ связь вступила,
Тамъ раздается добрый звукъ.
Найдижь, кто ищетъ связи вѣчной,
Для сердца склонности сердечной:
За мигъ мечтанья годы мукъ!
Свѣжъ, душистъ вѣнокъ любовный
У невѣсты вкругъ кудрей
Въ часъ, какъ благовѣстъ церковный
Къ торжеству зоветъ гостей.
Ахъ! тотъ праздникъ жизни новый
Губитъ жизни свѣтлый май:
[60]
Поясъ снявъ, сорвавъ покровы,
Молви призракамъ: прощай!
Страсть сердца пройдетъ,
Любовь остается;
Цвѣтокъ отцвѣтетъ,
Но плодъ разовьется.
Мужъ долженъ пото̀мъ
Въ бой съ жизнью стремиться,
Творить и трудиться;
Онъ долженъ искать,
Хитрить, добывать,
Дерзать, состязаться —
За счастьемъ гоняться;
И вотъ! полилѝся богатства, какъ волны:
Амбары пожитками до̀ верху полны;
Сталъ нуженъ просторъ, раздвигается домъ.
А въ нѣдрахъ семейства,
Съ стыдливостью скромной,
И мать и хозяйка
Въ заботѣ всегдашней
Кругъ правитъ домашній,
И дѣвочекъ, мальчиковъ
Учитъ, смиряетъ,
И, съ мудрой заботой,
Прилежной работой
[61]
Порядокъ ведётъ
И множитъ доходъ,
И копитъ богатства въ прилавкахъ сосновыхъ,
И нитки съ жужжащихъ прядетъ веретёнъ,
И въ шкафахъ хранитъ — и опрятныхъ и новыхъ —
Блестящую шерсть, ослѣпительный лёнъ,
И, домъ украшая изяществомъ строя,
Не знаетъ покоя.
И радостнымъ взоромъ отецъ
Съ балкона высо̀ко-стоящаго дома
Не видитъ, гдѣ счастью конецъ.
Предъ нимъ воротные вздымаются створы,
Въ амбарахъ сокровищь подъемлются горы,
И за̀кромы гнутся отъ милостей неба,
И нивы волнуются жатвою хлѣба.
И сказалъ онъ съ гордостью:
«Съ незыблемой твердостью,
«Прочнѣе основъ земныхъ,
«Я счастливый домъ воздвигъ.»
Но съ враждебной силой рока
Проченъ нашъ союзъ — до срока;
Вотъ и горе настаетъ.
Лить теперь мы можемъ смѣло:
Ужь зубчатымъ сталъ изломъ.
[62]
Но пока начнемъ мы дѣло,
Бога въ помощь призовёмъ.
Краны отверни!
Боже, домъ храни!
Вотъ по жолобу, сверкая,
Брыжжетъ масса огневая.
Огонь намъ въ пользу, если онъ
У насъ обузданъ, укрощёнъ;
Что ни творимъ, ни создаемъ —
Огонь союзникъ нашъ во всемъ.
Но страшенъ намъ его союзъ,
Когда, сорвавшись съ крѣпкихъ узъ,
Себѣ онъ путь прорветъ одинъ,
Природы щедрой вольный сынъ.
Горе, если, сбросивъ съ выи
Грузъ цѣпей, свирѣпъ и яръ,
Двинетъ волны огневыя
Вдоль по улицамъ пожаръ!
Ненавидятъ въ насъ стихіи
Творчества небесный даръ.
Благодатный
Льется съ тучи
Дождь могучій;
Но и молній страшный лучъ
Съ тѣхъ же тучь!
Чу!.. на башнѣ бьютъ набатъ:
[63]
То̀ пожаръ!
Словно жаръ,
Небо рдѣетъ;
Но не утро то алѣетъ.
Чу! тревога!
Стукъ и громъ!
Дымъ кругомъ!
Столбъ огня взлетаетъ съ блескомъ;
Рядъ строеній, съ громомъ, съ трескомъ,
Пламя мигомъ охватило;
Раскаленъ, какъ изъ горнила,
Воздухъ жжетъ; трещатъ стропила;
Скрыпъ воротъ, дверей стучанье,
Стеколъ трескъ и дребезжанье,
Матерей, дѣтей рыданье,
Стоны, крики,
Безпокойный
Ревъ звѣрей, вой бури дикій —
Все слило̀ся въ гулъ нестройный.
Всѣ бѣгутъ, кричатъ, спасаютъ…
Небеса какъ днемъ сіяютъ.
По рукамъ, сквозь дымъ, подъ зноемъ,
Длиннымъ строемъ
Мчатся ведра, — льютъ дугою
Въ пламя волны за волною.
Съ воемъ дунулъ вѣтръ грозою
На пылающій пожаръ;
Вотъ на вспыхнувшій амбаръ
Палъ — трещатъ, огнемъ объяты,
[64]
Бревна, балки и накаты:
Пламя — будто хочетъ въ паръ
Превратить земной весь шаръ —
Подняло̀ся великаномъ
До небесъ.
Безъ надежды, смертный здѣсь
Силѣ Божьей уступаетъ:
Праздно зритъ, какъ погибаетъ
Трудъ его подъ ураганомъ.
Въ запустѣньи
Домъ старинный,
Дикихъ бурь притонъ пустынный.
Въ окнахъ выбитыхъ гнѣздится
Страхъ могучій;
Въ нихъ заглядываютъ тучи
Съ высоты.
Грустный взглядъ
На пустое пепелище,
Счастья прежняго кладбище,
Человѣкъ стремитъ назадъ…
И взялъ онъ посохъ, жалкій нищій,
Но пусть огнемъ лишенъ всего,
Онъ вѣритъ сладостной надеждѣ:
Онъ счелъ своихъ и вотъ, какъ прежде,
Всѣ невредимы вкругъ него.
[65]
Въ землю влитъ металлъ горячій:
Неудачъ пока намъ нѣтъ;
Но съ такою ли удачей
Честь искусства выйдетъ въ свѣтъ?
Ну, какъ вышло въ щель?
Лопнула модель?
Ахъ! какъ знать? быть можетъ, вскорѣ,
Гдѣ не ждемъ нагрянетъ горе.
Земли священной темнымъ нѣдрамъ
Созданье наше вручено:
Такъ сѣетъ сѣятель зерно
И ждетъ, пока въ обильи щедромъ
Въ урочный день взойдетъ оно.
Но, ахъ! еще дороже сѣмя
Въ слезахъ кладемъ мы въ грудь земли,
И вѣримъ, что̀ настанеть время —
И процвтѣтетъ оно изъ тли.
Съ колокольни,
Будто стонъ,
Похоронный,
Льется звонъ.
Грустно стонетъ мѣди звукъ унылый
Надъ отшедшимъ въ дальній путь могилы.
Ахъ! то нѣжная супруга,
Ахъ! то мать младая въ гробѣ:
[66]
Изъ семейственнаго круга
Смерть-губительница въ злобѣ
Мчитъ ее въ страну тѣней
Отъ супруга, отъ дѣтей,
Начинавшихъ дни свои
Подъ крыломъ ея любви.
Ахъ! на вѣки разрывается
Дома связь и благодать:
Ужь въ странѣ тѣней скитается
Благодѣтельница-мать.
Ахъ! прошли минуты счастія,
Нѣтъ заступницы сиротъ;
Безъ любви и безъ участія
Къ нимъ чужая въ домъ войдётъ.
Колоколъ пока простынетъ,
Пусть, какъ птичка у гнѣзда,
Всякъ изъ васъ заботу кинетъ
Послѣ тяжкаго труда.
Лишь звѣзда взойдетъ,
Часъ зари пробьетъ, —
Вся артель идетъ съ работы;
Мастеру всегда заботы!
Вотъ чрезъ боръ непроходимый,
Ободрясь, шаги торопитъ
Путникъ въ хижинѣ родимой.
Вотъ бѣгутъ съ блеяньемъ овцы;
[67]
Вотъ и стадо
Круторогихъ, толстовыйныхъ,
Съ шумомъ, съ рёвомъ,
Подъ роднымъ тѣснится кровомъ.
Съ хлѣбомъ возъ
Ѣдетъ, тяжко
Колыхаясь.
И вѣнками
Возъ съ снопами
Вкругъ цвѣтётъ,
И жнецы сплелись руками
Въ хороводъ.
Площадь, улицы стихаютъ;
Къ огоньку собрался мирно
Кругъ домашнихъ, и со скрипомъ
Затворилъ ворота городъ.
Въ міръ нисходитъ
Мракъ; но въ ужасъ
Мирныхъ гражданъ не приводитъ
Часъ ночной —
Часъ, когда губитель бродитъ:
Ихъ хранитъ законъ святой.
О, святой порядокъ, чудный
Даръ небесный! правосудный,
Вѣрный, кроткій нравъ блюститель,
Городскихъ твердынь зиждитель!
Въ города изъ дебрей тёмныхъ
Дикарей призвавъ бездомныхъ,
[68]
Ты вселился къ нимъ подъ кровы,
Укротилъ въ нихъ нравъ суровый
И нѣжнѣйшую цѣпь жизни
Имъ сковалъ — любовь къ отчизнѣ.
Въ дружномъ, пламенномъ стремленьи
Трудъ всѣ руки братски слилъ,
И цвѣтетъ союзъ въ движеньи
Проявленьемъ общихъ силъ.
Мастеръ и работникъ равны,
Каждый гордъ своей судьбой:
Гдѣ законовъ щитъ державный,
Тамъ отпоръ обидѣ злой.
Трудъ есть гражданъ украшенье,
Прибыль — плата ихъ трудамъ,
Честь царямъ за ихъ правленье,
За труды почетъ и намъ.
Миръ прекрасный,
Душъ согласье!
Вѣчно, вѣчно
Охраняйте городъ нашъ!
Да не явится во вѣки
День, въ который громъ оружій
Возмутитъ нашъ мирный край, —
Грозный день, когда сводъ неба,
Гдѣ теперь зари пурпурной
Лучъ горитъ,
[69]
Городовъ и весей бурный
Огнь пожаровъ озаритъ!
Ну, теперь ломайте зданье:
Въ немъ ужь колоколъ отлитъ.
Пусть изящное созданье
Взоръ и сердце веселитъ.
Бей же, молотъ, бей!
Что-бъ въ красѣ своей
Колоколъ возсталъ предъ нами:
Форма пусть спадетъ кусками.
Разбить лишь мастеръ можетъ форму
Рукою мудрой въ должный срокъ;
Но, горе! если самъ изъ горну
Прорвется пламенный потокъ!
Съ громо̀вымъ трескомъ домъ на части
Взрываетъ мѣди бурный паръ
И, какъ изъ черной адской пасти,
Стремитъ погибельный пожаръ.
Гдѣ буйныхъ силъ кипитъ возстанье,
Тамъ гибнетъ каждое созданье;
Гдѣ самовольствуетъ народъ,
Тамъ время бѣдствій настаётъ.
Бѣда странѣ, въ которой пламя
Скопится въ нѣдрахъ городовъ,
Гдѣ чернь, поднявъ возстанья знамя,
Съ себя сбиваетъ грузъ оковъ.
[70]
Тогда въ рукахъ толпы преступной
Зловѣщій загудитъ металлъ,
И, мира вѣстникъ неподкупный,
Къ насилью первый дастъ сигналъ.
Чу! крики бѣшеной тревоги:
Къ оружью, мирный гражданинъ!
Толпы бѣгутъ; дворцы, дороги
Полны убійственныхъ дружинъ.
Тогда и женщины-гіены
Ликуютъ въ ужасахъ пировъ,
Какъ тигры, рвутъ зубами члены,
Сердца кровавыя враговъ.
Тогда святаго нѣтъ ужь болѣ,
Покинулъ скромный стыдъ людей,
Пороки царствуютъ на волѣ,
Надъ добрымъ высится злодѣй.
Ужасна львица въ пробужденьи,
Ужаснѣй тигровъ злой набѣгъ;
Но что всѣ ужасы въ сравненьи
Съ твоимъ безумствомъ, человѣкъ?
И горе тѣмъ, кто свѣточь рая
Слѣпцамъ отъ вѣчности вручитъ:
Не свѣтъ, но пламень разливая,
Онъ грады, страны пепелитъ.
Радость небо мнѣ послала!
Посмотрите! вотъ оно,
Какъ звѣзда сквозь покрывало,
Блещетъ мѣдное зерно.
[71]
И горятъ на немъ
Солнечнымъ огнемъ
И вѣнецъ и гербъ державный,
Какъ желалъ художникъ славный.
Друзья! скорѣй
Въ одинъ кружокъ сольемся съ ликованьемъ,
И окрестимъ нашъ колоколъ названьемъ:
Согласіе, для счастія людей.
Для мирныхъ дѣлъ, для дружескихъ объятій
Пусть весь приходъ сзываетъ онъ, какъ братій.
И вѣчно тѣмъ да будетъ онъ,
На что̀ онъ нами освящёнъ!
Подъ пологомъ святой лазури,
Надъ низкой жизнію земной,
Да будетъ онъ въ сосѣдствѣ бури
Граничить съ звѣздной стороной.
Да будетъ свыше онъ глаголомъ
О томъ, какъ звѣздный хоръ поётъ
Гимнъ Богу предъ Его престоломъ
И въ вѣчность сводитъ старый годъ.
Изъ мѣдныхъ устъ его да льется
Лишь вѣсть о вѣчномъ и святомъ
И время каждый часъ коснется
Въ полетѣ до него крыломъ.
Да будетъ онъ судьбы закономъ,
И, самъ безъ сердца, безъ страстей,
[72]
Сопровождать да будетъ звономъ
Игру измѣнныхъ нашихъ дней.
Когда же, грянувъ въ часъ полночный
И слухъ встревожа, замолчитъ,
Да учить насъ, что все непрочно,
Что все земное отзвучитъ.
Пусть теперь канатовъ силы
Двинутъ колоколъ святой
Въ царство звуковъ изъ могилы,
Въ Божій свѣтъ изъ тмы густой.
Дружно! сильно!.. вотъ
Тронулся, встаётъ!
Пусть зоветъ онъ городъ къ пиру;
Первый звонъ да будетъ къ миру.
|
|
Примѣчанія.
- ↑ Первая публикація, разрѣшена ценсурою 24 Августа 1856 года. (Прим. ред.)
|
|
