Различіе между безплодіемъ перваго скрещенія и безплодіемъ ублюдковъ — Степень безплодія различна; оно непостоянно; на него вліяетъ близкое родство родичей и прирученіе — Законы, опредѣляющіе безплодіе ублюдковъ — Безплодіе не есть качество самостоятельное, но связано съ другими особенностями — Причины безплодія первыхъ скрещеній и ублюдковъ — Сравненіе между дѣйствіемъ измѣненныхъ жизненныхъ условій и скрещенія — Плодовитость разновидностей при скрещеніи и помѣсей непостоянна — Сравненіе ублюдковъ и помѣсей, независимо отъ ихъ плодовитости — Заключеніе.
Бо̀лышая часть естествоиспытателей держится мнѣнія, что виды, при скрещеніи между собою, обречены на безплодіе собственно для того, чтобы предотвратить смѣшеніе всѣхъ органическихъ формъ. Это воззрѣніе, на первый взглядъ, кажется справедливымъ, ибо виды одной и той-же страны едвали могли-бы сохранить свою раздѣльность, еслибы постоянныя и плодовитыя скрещенія между ними были возможны. Новѣйшіе писатели, какъ мнѣ кажется, слишкомъ мало придаютъ важности факту почти постояннаго безплодія ублюдковъ. По отношенію къ теоріи естественнаго подбора, этотъ фактъ особенно важенъ, ибо безплодіе ублюдковъ не могло принести имъ никакой пользы, слѣдовательно не могло быть пріобрѣтено постояннымъ сохраненіемъ послѣдовательныхъ и полезныхъ степеней безплодія. Я надѣюсь, однакоже, показать, что безплодіе не есть свойство, пріобрѣтенное или дарованное отдѣльно, но вытекаетъ изъ другихъ, пріобрѣтенныхъ свойствъ.
При разсмотрѣніи этого предмета, обыкновенно смѣшиваютъ два разряда фактовъ, существенно различные во многихъ отношеніяхъ, а именно: безплодіе двухъ видовъ при первомъ скрещеніи, и безплодіе происходящихъ отъ нихъ ублюдковъ.
Чистые виды, разумѣется, имѣютъ органы воспроизведенія нормально развитые, но ихъ скрещенія производятъ лишь мало потомства, или вовсе не производятъ его. У ублюдковъ, съ другой стороны, половые органы неспособны совершать свое отправленіе, что̀ ясно видно изъ состоянія мужскаго элемента, какъ у растеній, такъ и у животныхъ, хотя самые органы, насколько обнаруживаетъ микроскопъ, сохраняютъ строеніе нормальное. Въ первомъ случаѣ, оба половые элемента, изъ которыхъ возникаетъ зародышъ, вполнѣ развиты; во второмъ случаѣ, они либо не развиваются вовсе, либо развиваются недостаточно. Это различіе очень важно для уясненія причинъ обнаруживающагося въ обоихъ случаяхъ безплодія. Различіе это, вѣроятно, было до сихъ поръ оставлено безъ вниманія, вслѣдствіе убѣжденія, что безплодіе въ обоихъ случаяхъ есть явленіе, котораго мы не въ силахъ объяснить.
Плодовитость, при скрещеніи между собою разновидностей, т. е. формъ, о которыхъ мы знаемъ или предполагаемъ, что онѣ произошли отъ общаго родича, — но отношенію къ моей теоріи фактъ столь же важный, какъ и безплодіе видовъ; ибо онъ, повидимому, проводитъ рѣзкую и ясную черту между разновидностями и видами.
Обратимся сперва къ безплодію видовъ при скрещеніи и происходящихъ отъ нихъ ублюдковъ. Ознакомившись съ сочиненіями Кёльрейтера и Гертнера, этихъ превосходныхъ, добросовѣстныхъ наблюдателей, посвятившихъ почти всю свою жизнь этому предмету, невозможно усомниться въ томъ, что въ обоихъ случаяхъ нѣкоторая степень безплодія есть явленіе почти постоянное. Кёльрейтеръ считаетъ его правиломъ безъ изъятія. Но затѣмъ онъ разсѣкаетъ узелъ, ибо въ десяти случаяхъ, въ которыхъ двѣ формы, считавшіяся большинствомъ авторовъ за отдѣльные виды, оказались вполнѣ плодовитыми при скрещеніи между собою, онъ не колеблясь причисляетъ ихъ къ разновидностямъ. Гертнеръ также считаетъ безплодіе явленіемъ постояннымъ, и оспариваетъ совершенную плодовитость въ десяти случаяхъ, приведенныхъ Кёльрейтеромъ. Но въ этомъ, какъ и во многихъ другихъ случаяхъ, Гертнеръ, для того, чтобы доказать извѣстную степень безплодія, принужденъ тщательно сосчитывать сѣмяна. Онъ постоянно сравниваетъ наибольшее количество сѣмянъ, произведенное двумя видами при скрещеніи, или происшедшимъ отъ нихъ ублюдкомъ, съ среднимъ количествомъ сѣмянъ, производимыхъ обоими видами родичами въ состояніи природномъ. Но, какъ мнѣ кажется, тутъ вкрался значительный поводъ къ ошибкамъ. Для того, чтобы подвергнуть растеніе скрещенію, его надобно охолостить и, что часто еще важнѣе, оградить его отъ насѣкомыхъ, могущихъ перенести на него пыльцу съ другихъ растеній. Почти всѣ растенія, надъ которыми производилъ опыты Гертнеръ, были посажены въ горшки и, какъ кажется, содержались въ комнатахъ, въ его домѣ. Нѣтъ сомнѣнія, что такія условія часто вредятъ плодовитости растеній; ибо Гертнеръ въ своихъ таблицахъ сообщаетъ около двадцати случаевъ (не считая тѣхъ, которые относятся къ бобовымъ и другимъ растеніямъ, особенно затрудняющимъ этого рода операціи), въ которыхъ онъ, охолостивши растенія, опылялъ ихъ искусственно собственною пыльцою, и въ половинѣ этихъ случаевъ плодовитость нѣсколько уменьшалась. Сверхъ того, такъ-какъ Гертнеръ нѣсколько лѣтъ сряду скрещивалъ обѣ формы барашковъ (Primula officinalis и Pr. elatior), которыя мы имѣемъ столько поводовъ считать за разновидности, и ему лишь разъ или два удалось отъ этого скрещенія получить всхожія сѣмяна; такъ-какъ онъ нашелъ, что всѣ скрещенія между краснымъ и синимъ курослѣпомъ (Anagallis arvensis и coerulea) совершено безплодны, и такъ-какъ онъ пришелъ къ тому-же заключенію во многихъ подобныхъ случаяхъ, то очень позволительно сомнѣваться, точно-ли многіе другіе виды такъ безплодны при скрещеніи, какъ полагаетъ Гертнеръ.
Нѣтъ сомнѣнія, съ одной стороны, въ томъ, что безплодіе разныхъ видовъ при скрещеніи такъ различно по степени и представляетъ такіе нечувствительные переходы, а съ другой стороны въ томъ, что плодовитость чистыхъ видовъ столь легко страдаетъ отъ разныхъ обстоятельствъ, что чрезвычайно трудно, для какой либо практической цѣли, провести рѣзкую черту между плодовитостію и безплодіемъ. Лучшимъ тому доказательствомъ, полагаю я, можетъ служить то обстоятельство, что два самые опытные наблюдателя, когда либо существовавшіе, а именно Кёльрейтеръ и Гертнеръ, пришли къ заключеніямъ прямо противуположнымъ относительно однихъ и тѣхъ же видовъ. Очень поучительно также сравнить — но мѣсто не позволяетъ мнѣ здѣсь входить въ подробности — доводы, приводимые нашими лучшими ботаниками въ пользу или противъ видоваго значенія извѣстныхъ формъ, съ доводами, основанными на плодовитости и приводимыми разными экспериментаторами, производившими скрещенія, или однимъ и тѣмъ же авторомъ, на основаніи опытовъ разныхъ годовъ. Такимъ образомъ можно показать, что ни плодовитость, ни безплодіе не даютъ средство рѣзко разграничить виды и разновидности, но что этотъ признакъ представляетъ такіе-же нечувствительные переходы, какъ и признаки склада и строенія.
Что касается до плодовитости ублюдковъ въ послѣдующихъ поколѣніяхъ, то Гертнеръ, хотя ему и удалось сохранить нѣсколько ублюдковъ въ теченіе шести, семи и одномъ случаѣ даже десяти поколѣній, при тщательномъ огражденіи ихъ отъ смѣшеній съ чистыми формами-родичами, утверждаетъ положительно, что ихъ плодовитость никогда не усиливалась, но обыкновенно значительно ослабѣвала. Я не сомнѣваюсь въ томъ, что это явленіе обычное, и что плодовитость часто внезапно уменьшается въ первыхъ, немногихъ поколѣніяхъ. Тѣмъ не менѣе я убѣжденъ, что при всѣхъ этихъ опытахъ плодовитость уменьшается отъ особой причины, а именно отъ близкаго родства производителей или отъ частыхъ самооплодотвореній. Я собралъ столько фактовъ, доказывающихъ, что близкое родство производителей и тѣмъ паче (у растеній) самооплодотвореніе уменьшаетъ плодовитость, и что всякое скрещеніе съ отдѣльною особью или съ отдѣльною разновидностью усиливаетъ ее, что я не могу сомнѣваться съ основательности этого общаго правила, давно признаннаго почти всѣми заводчиками и садоводами. Ублюдки рѣдко воспитываются экспериментаторами въ значительныхъ количествахъ, и такъ-какъ виды-родичи, или другіе близкіе виды, обыкновенно растутъ въ томъ-же самомъ саду, то посѣщенія насѣкомыхъ должны быть тщательно устранены во время цвѣтенія: поэтому ублюдкамъ въ каждомъ поколѣніи прійдется по бо̀льшей части оплодотворяться собственною пыльцею, и я убѣжденъ, что это должно дѣйствовать въ ущербъ ихъ плодовитости, уже уменьшенной ихъ ненормальнымъ происхожденіемъ. Это мое убѣжденіе подтверждаетъ замѣчательное показаніе, не разъ повторяемое Гертнеромъ, а именно, что если опылять искусственно даже наименѣе плодовитые ублюдки собственною пыльцею, ихъ плодовитость, несмотря на вредное дѣйствіе самой операціи, усиливается и продолжаетъ усиливаться. А при искусственномъ опыленіи, какъ мнѣ извѣстно по опыту, пыльца такъ-же часто берется случайно съ тычинокъ другаго, какъ и съ тычинокъ самаго опыляемаго цвѣтка, такъ-что совершается скрещеніе между двумя цвѣтками, хотя бы обыкновенно и одного растенія. Сверхъ того, при всякомъ сложномъ опытѣ, Гертнеръ, какъ очень тщательный наблюдатель, конечно, холостилъ цвѣтки своихъ ублюдковъ, а это обезпечивало-бы въ каждомъ поколѣніи скрещеніе съ другимъ цвѣткомъ, либо того-же растенія, либо другаго, подобнаго ублюдка. Итакъ странный фактъ усиливающейся въ послѣдовательныхъ поколѣніяхъ искусственно-опыляемыхъ ублюдковъ плодовитости, можетъ, какъ я полагаю, быть объясненъ устраненіемъ самооплодотворенія.
Обратимся теперь къ результатамъ, добытымъ третьимъ опытнымъ экспериментаторомъ по этому предмету, а именно преподобнымъ В. Гербертомъ. Онъ утверждаетъ, что нѣкоторые ублюдки вполнѣ плодовиты, столь-же плодовиты, какъ и чистые виды-родичи, съ такою же настойчивостію, съ какою Кёльрейтеръ и Гертнеръ утверждаютъ, что нѣкоторая степень безплодія ублюдковъ есть общій законъ природы. Это разногласіе, полагаю я, можетъ отчасти быть объяснено тѣмъ, что Гербертъ очень искусный садоводъ и имѣетъ въ своемъ распоряженіи теплицы. Изъ многихъ весьма важныхъ его показаній, я приведу для примѣра лишь одно, а именно, что «каждое изъ яичекъ въ коробочкѣ Crinum capense, опыленнаго пыльцою Crinum revolutum, произвело растеніе, чего (говоритъ онъ) мнѣ ни разу не случалось видѣть при естественномъ опыленіи». Такъ-что мы тутъ видимъ полную и даже чрезвычайную плодовитость перваго скрещенія двухъ отдѣльныхъ видовъ.
Этотъ случай даетъ мнѣ поводъ упомянуть о фактѣ, чрезвычайно странномъ, а именно о томъ, что въ нѣкоторыхъ видахъ Лобеліи, а также во всѣхъ видахъ рода Hippeastrum, встрѣчаются отдѣльныя растенія, гораздо легче оплодотворяющіяся пыльцою другаго, отдѣльнаго вида, чѣмъ собственною пыльцою. Такъ-что нѣкоторыя отдѣльныя растенія, и даже всѣ растенія извѣстныхъ видовъ легче производятъ ублюдковъ, чѣмъ чистое потомство! Напримѣръ, одна луковица Hippeastrum aulicum произвела четыре цвѣтка; три изъ нихъ Гербертъ опылилъ собственною пыльцею, а четвертый затѣмъ былъ опыленъ пыльцею сложнаго ублюдка, происшедшаго отъ трехъ другихъ видовъ; результатомъ этихъ операцій было то, что и завязи первыхъ трехъ цвѣтковъ вскорѣ перестали рости и черезъ нѣсколько дней вовсе замерли, между тѣмъ какъ завязь, опыленная пыльцею ублюдка, сильно разрослась, быстро созрѣла и произвела хорошія всхожія сѣмяна. Въ 1839 году мистеръ Гербертъ писалъ мнѣ, что онъ уже пять лѣтъ сряду производилъ этотъ опытъ, и съ тѣхъ поръ онъ повторялъ его еще въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, и всегда съ одинаковымъ успѣхомъ. Тотъ-же результатъ былъ достигнутъ и другими наблюдателями относительно Hippeastrum и его подродовъ, а также нѣкоторыхъ другихъ родовъ, каковы Lobelia, Passiflora, Verbascum. Хотя растенія, подверженныя этимъ опытамъ, казались совершенно здоровыми, и хотя и яички и пыльца каждаго цвѣтка исправно совершали свое отправленіе относительно половыхъ элементовъ другихъ видовъ, но такъ-какъ они утратили способность взаимнодѣйствія, мы должны заключить, что растенія находились въ состояніи ненормальномъ. Тѣмъ не менѣе эти факты доказываютъ, отъ какихъ легкихъ и неуловимыхъ причинъ иногда зависитъ бо̀льшая или меньшая плодовитость видовъ при скрещеніи, сравнительно съ плодовитостію тѣхъ-же видовъ при самооплодотвореніи.
Опыты практическихъ садоводовъ, хотя и произведенные безъ научной точности, также заслуживаютъ вниманія. Извѣстно, какимъ сложнымъ скрещеніямъ подверглись виды родовъ Pelargonium, Fuchsia, Calceolaria, Petunia, Rhododendron и т. д. однакоже многіе изъ ихъ ублюдковъ легко размножаются сѣмянами. Напримѣръ, Гербертъ утверждаетъ, что ублюдокъ отъ Calceolaria plantaginea и C. integrifolia, двухъ видовъ, очень различныхъ по общему складу, воспроизводится сѣмянами такъ-же превосходно, какъ еслибы то былъ естественный видъ, привезенный съ Чилійскихъ горъ. Я довольно долго занимался опредѣленіемъ степени плодовитости въ нѣкоторыхъ сложныхъ ублюдкахъ рода Rhododendron, и убѣдился въ совершенной плодовитости многихъ изъ нихъ. Мистеръ Нобль, напримѣръ, извѣщаетъ меня, что онъ разводитъ сѣмянами ублюдокъ отъ Rhododendron ponticum и Rh. Catawbiense на дички для прививки, и что этотъ ублюдокъ «обсѣменяется такъ хорошо, какъ только можно желать». Еслибы ублюдки, даже при надлежащемъ уходѣ, съ каждымъ поколѣніемъ становились безплоднѣе, какъ полагаетъ Гертнеръ, то этотъ фактъ не ускользнулъ бы отъ вниманія садоводовъ по ремеслу. Эти послѣдніе разводятъ каждый ублюдокъ большими грядами, а это-то и слѣдуетъ считать надлежащимъ уходомъ, ибо тутъ, при содѣйствіи насѣкомыхъ, отдѣльныя особи могутъ свободно скрещиваться между собою и дурное дѣйствіе самооплодотворенія устранено. Всякій можетъ легко убѣдиться въ дѣйствительности помощи, оказываемой насѣкомыми, осмотрѣвъ цвѣтки самыхъ безплодныхъ ублюдковъ изъ рода Rhododendron: ихъ рыльца постоянно осыпаны множествомъ пыльцы, перенесенной съ другихъ цвѣтковъ.
Что̀ касается до животныхъ, то надъ ними было произведено гораздо менѣе тщательныхъ опытовъ, чѣмъ надъ растеніями. Если можно полагаться на наши систематическія дѣленія, т. е., если роды животныхъ дѣйствительно такъ-же различны между собою, какъ роды растеній, то мы имѣемъ право сказать, что между животными возможны скрещенія болѣе отдаленныхъ формъ, чѣмъ между растеніями; но самые ублюдки, какъ мнѣ кажется, менѣе плодовиты. Я сомнѣваюсь, чтобы какой-либо случай совершенно плодовитаго животнаго ублюдка могъ считаться вполнѣ достовѣрнымъ. Слѣдуетъ, однакоже, вспомнить, что лишь немногія животныя способны размножаться въ заключеніи, и что, слѣдовательно, лишь немногіе опыты были произведены при надлежащихъ условіяхъ. Напримѣръ, канарейка была скрещена съ девятью другими зябликами, но такъ-какъ ни одинъ изъ этихъ девяти видовъ не плодится обильно въ неволѣ, то мы не имѣемъ права ожидать, чтобы первыя скрещенія ихъ съ канарейкою или происшедшіе отъ этихъ скрещеній ублюдки были вполнѣ плодовиты. Далѣе, что касается до плодовитости, въ послѣдующихъ поколѣніяхъ, наиболѣе плодовитыхъ ублюдковъ, едвали можно привести одинъ случай, въ которомъ два семейства одного и того-же ублюдка были бы выведены одновременно отъ разныхъ родичей, для того, чтобы устранить дурное дѣйствіе скрещенія между близкими сродниками. Напротивъ, обыкновенно, въ каждомъ послѣдующемъ поколѣніи скрещивались братья съ сестрами, вопреки правилу, признанному всѣми заводчиками. А при такой системѣ, нѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что свойственное ублюдкамъ безплодіе постоянно усиливалось. Еслибы мы дѣйствовали такимъ-же образомъ относительно животнаго чистой крови, по какой-либо причинѣ имѣющаго хоть малѣйшую склонность къ безплодію, т. е. скрещивали-бы постоянно братьевъ съ сестрами, то племя, несомнѣнно, погибло бы черезъ немного поколѣній.
Хотя мнѣ неизвѣстенъ ни одинъ вполнѣ удостовѣренный примѣръ совершенно плодовитаго животнаго ублюдка, я имѣю нѣкоторый поводъ полагать, что ублюдки отъ Cervulus vaginalis и C. reevésii, а также отъ Phasianus colchicus съ Ph. torquatus и Ph. versicolor совершенно плодовиты. Нѣтъ сомнѣнія въ томъ, что эти три вида фазановъ скрещиваются и смѣшиваются въ лѣсахъ Англіи. Ублюдки отъ обыкновеннаго гуся и гуся китайскаго (A. cygnoides), видовъ столь различныхъ, что они обыкновенно причисляются къ разнымъ родамъ, часто производили въ Англіи потомство съ каждымъ изъ чистыхъ родичей, и въ одномъ случаѣ даже inter se. Этотъ результатъ былъ достигнутъ мистеромъ Эйтономъ, который получилъ два ублюдка отъ однихъ и тѣхъ-же родичей, но изъ разныхъ гнѣздъ, а отъ этихъ двухъ птицъ онъ получилъ не менѣе осьми ублюдковъ (внуковъ чистыхъ гусей) изъ одного гнѣзда. Въ Индіи, однакоже, эти ублюдки должны быть гораздо плодовитѣе: мистеръ Блейтъ и капитанъ Гьюттонъ, люди вполнѣ знающіе дѣло, увѣряли меня, что въ разныхъ мѣстностяхъ Индіи этихъ гусей держатъ цѣлыми стадами, и такъ-какъ ихъ держатъ съ хозяйственными цѣлями, въ мѣстахъ, гдѣ не существуютъ чистыя формы ихъ родичей, эти ублюдки должны быть весьма плодовиты.
Многіе новѣйшіе естествоиспытатели придерживаются мнѣнія, впервые высказаннаго Палласомъ, по которому бо̀льшая часть нашихъ домашнихъ животныхъ произошли отъ двухъ или болѣе первичныхъ видовъ, смѣшавшихся черезъ скрещеніе. По этому воззрѣнію, первичные виды должны были либо съ самаго начала произвести совершенно плодовитыхъ ублюдковъ, или эти ублюдки должны были сдѣлаться совершенно плодовитыми по прирученіи въ послѣдовательныхъ поколѣніяхъ. Эта послѣдняя альтернатива кажется мнѣ наиболѣе вѣроятною, и я склоненъ считать ее справедливою, хотя прямыхъ доводовъ въ ея пользу не имѣется. Я полагаю, напримѣръ, что наши собаки произошли отъ нѣсколькихъ дикихъ племенъ; но, за исключеніемъ, быть можетъ, нѣкоторыхъ южно-американскихъ собакъ, всѣ онѣ совершенно плодовиты при скрещеніи между собою; а аналогія заставляетъ меня сильно сомнѣваться, чтобы первичные виды-родичи могли скрещиваться совершенно плодовито и производить совершенно плодовитыхъ ублюдковъ. Далѣе, есть причины думать, что нашъ европейскій рогатый скотъ и горбатый индійскій совершенно плодовиты при скрещеніи; но, судя по фактамъ, сообщеннымъ мнѣ мистеромъ Блейтомъ, я полагаю, что ихъ слѣдуетъ считать за отдѣльные виды. По этому воззрѣнію на происхожденіе многихъ изъ нашихъ домашнихъ животныхъ, мы должны либо отказаться отъ убѣжденія въ почти постоянномъ безплодіи животныхъ при скрещеніи съ животными другихъ видовъ, либо мы должны разсматривать безплодіе не какъ неизгладимый признакъ, но какъ признакъ устранимый прирученіемъ.
Наконецъ, принявъ въ соображеніе всѣ достовѣрныя данныя относительно скрещеній въ растительномъ и животномъ царствѣ, мы должны заключить, что нѣкоторая степень безплодія, и при первомъ скрещеніи, и въ ублюдкахъ, — явленіе чрезвычайно общее, но что, при настоящемъ состояніи нашихъ свѣдѣній, мы не можемъ считать его постояннымъ.
Законы, опредѣляющіе безплодіе первыхъ скрещеній и ублюдковъ. — Разсмотримъ теперь нѣсколько подробнѣе обстоятельства и законы, опредѣляющіе безплодіе первыхъ скрещеній и ублюдковъ. При этомъ главною нашею цѣлью будетъ дознаться, указываютъ ли эти законы на то, что виды были спеціально одарены этимъ свойствомъ, съ тѣмъ, чтобы предотвратить ихъ безпрестанное смѣшеніе и окончательную путаницу формъ. Слѣдующія заключенія и законы выведены мною главнымъ образомъ изъ превосходнаго сочиненія Гертнера о скрещеніяхъ у растеній. Я много трудился надъ вопросомъ, насколько эти законы приложимы и къ животнымъ, и принимая въ соображеніе скудость нашихъ свѣдѣній объ ублюдкахъ этихъ послѣднихъ, я былъ удивленъ той мѣрѣ, въ которой одни и тѣ-же правила приложимы къ обѣимъ царствамъ.
Мы уже замѣтили, что степень плодовитости, какъ первыхъ скрещеній, такъ и ублюдковъ, колеблется между нолемъ и совершенною плодовитостію. Разнообразіе этихъ степеней изумительно; но тутъ можно сообщить лишь легкій очеркъ этихъ фактовъ. Когда пыльца растенія изъ одного семейства переносится на рыльце растенія изъ другаго семейства, она производитъ столь-же мало дѣйствія, какъ еслибы то была неорганическая пыль. Начиная отъ этого совершеннаго безплодія, мы, при опыленіи цвѣтка одного вида пыльцою другихъ видовъ того-же рода, встрѣчаемъ полную постепенность въ количествѣ сѣмянъ, до полной или приблизительно полной плодовитости, и, какъ мы видѣли, въ нѣкоторыхъ ненормальныхъ случаяхъ, даже до избытка плодовитости, надъ тою степенью, которую производитъ собственная пыльца. Такъ и между ублюдками есть такіе, которые никогда не произвели, да вѣроятно и не могутъ произвести даже при содѣйствіи пыльцы одного изъ чистыхъ родичей, ни единаго всхожаго сѣмяни; но въ нѣкоторыхъ изъ этихъ случаевъ можно замѣтить какъ-бы первые зачатки плодовитости, ибо пыльца одного изъ чистыхъ видовъ-родичей заставляетъ цвѣтокъ ублюдка увядать ранѣе неопыленнаго такимъ образомъ цвѣтка, а раннее увяданіе цвѣтка, какъ извѣстно, есть признакъ начинающагося оплодотворенія. Отъ этой крайней степени безплодія ублюдки, производя все болѣе и болѣе сѣмянъ, доходятъ до совершенной плодовитости.
Ублюдки отъ двухъ видовъ, скрещивающихся съ трудомъ и лишь рѣдко производящихъ потомство, обыкновенно весьма безплодны; но соотвѣтствіе между трудностію перваго скрещенія и безплодіемъ происходящихъ отъ него ублюдковъ (два разряда фактовъ, обыкновенно смѣшиваемые) далеко не постоянно. Есть много случаевъ, въ которыхъ два чистыхъ вида скрещиваются необыкновенно легко и производятъ многочисленные ублюдки, совершено безплодные. Съ другой стороны, есть виды, которые удается скрестить лишь рѣдко, или которыхъ скрещеніе чрезвычайно трудно, но ублюдки, когда они развиваются, очень плодовиты. Такіе противуположные случаи встрѣчаются даже въ предѣлахъ одного рода, напр. рода Dianthus.
Плодовитость, какъ первыхъ скрещеній, такъ и ублюдковъ, легче страдаетъ отъ невыгодныхъ условій, чѣмъ плодовитость чистыхъ видовъ. Но, кромѣ того, степень плодовитости измѣнчива и въ предѣлахъ каждаго вида; она зависитъ отчасти отъ прирожденнаго склада особей, надъ которыми производится опытъ. То-же можно сказать и объ ублюдкахъ; степень ихъ плодовитости часто очень различна, даже въ особяхъ, выведенныхъ изъ сѣмянъ одной коробочки и подвергавшихся совершенно одинаковымъ условіямъ.
Подъ выраженіемъ «систематическое сродство» мы разумѣемъ сходство между видами въ строеніи и въ складѣ, въ особенности же въ строеніи частей, имѣющихъ значительную физіологическую важность и мало рознящихся въ сродныхъ видахъ. Плодовитость первыхъ скрещеній между видами и происходящихъ отъ нихъ ублюдковъ въ значительной мѣрѣ опредѣляется ихъ систематическимъ сродствомъ. Это ясно видно изъ того, что никогда не удалось получить ублюдка отъ двухъ видовъ, причисляемыхъ систематиками къ отдѣльнымъ семействамъ, и изъ того, что, съ другой стороны, виды очень близкіе между собою легко смѣшиваются. Но соотвѣтствіе между систематическимъ сродствомъ и легкостію скрещенія далеко не постоянно. Можно было бы привести множество примѣровъ близкосродныхъ видовъ, не скрещивающихся или скрещивающихся лишь очень трудно, и съ другой стороны насчитать много видовъ, совершенно отдѣльныхъ, скрещивающихся очень легко. Въ одномъ и томъ-же семействѣ можетъ встрѣчаться родъ, какъ Dianthus, въ которомъ многіе виды легко скрещиваются, и другой родъ, какъ Silene, въ которомъ, несмотря на самыя настойчивыя усилія, не удалось получить ублюдка даже отъ самыхъ сродныхъ видовъ. Даже въ предѣлахъ одного и того-же рода мы встрѣчаемъ подобныя различія; напримѣръ, многочисленные виды рода Nicotiana подвергались скрещеніямъ чаще, быть можетъ, чѣмъ виды любаго другаго рода; но Гертнеръ нашелъ, что N. acuminata, видъ, не отдѣляющійся особенно рѣзко отъ прочихъ, не могъ ни оплодотворять восемь другихъ видовъ Никоціаны, не быть оплодотвореннымъ ими. Можно было-бы привести еще много подобныхъ фактовъ.
Никому еще не удалось опредѣлить, какая степень или какой родъ различія въ какихъ-либо признакахъ достаточенъ, чтобы препятствовать скрещенію двухъ видовъ. Можно указать на случаи, въ которыхъ растенія, значительно разнящіяся по складу и облику и представляющія рѣзкія различія въ каждой изъ частей цвѣтка, даже въ пыльцѣ, въ плодѣ и въ сѣмянодоляхъ, могутъ скрещиваться. Растенія многолѣтнія и однолѣнтія, деревья съ опадающею и зимующею листвою, растенія, свойственныя разнохарактернымъ мѣстностямъ и чрезвычайно различнымъ климатамъ, часто легко скрещиваются.
Подъ взаимнымъ скрещеніемъ видовъ я разумѣю такой случай, какъ напримѣръ скрещеніе жеребца съ ослицею и осла съ кобылою; въ такомъ случаѣ можно сказать, что эти два вида (оселъ и лошадь) скрещены взаимно. Часто существуетъ крайнее различіе въ легкости, съ которою могутъ совершиться два взаимныя скрещенія. Такіе случаи очень важны, ибо они доказываютъ, что способность какихъ-либо двухъ видовъ къ скрещенію часто совершенно независима отъ ихъ систематическаго сродства или отъ какого-либо замѣтнаго различія въ ихъ организаціи. Съ другой стороны, эти случаи ясно доказываютъ, что способность къ скрещенію связана съ незамѣтными для насъ особенностями строенія, присущими воспроизводительной системѣ. Это различіе въ результатахъ взаимныхъ скрещеній между одними и тѣми-же двумя видами уже давно было замѣчено Кёльрейтеромъ. Напримѣръ, Mirabilis jalappa легко можетъ быть опылена пыльцою отъ M. longiflora, и получаемые отъ этого ублюдки довольно плодовиты; но Кёльрейтеръ пытался болѣе двухъ сотъ разъ, въ теченіе осьми годовъ сряду, оплодотворить, наоборотъ, M. longiflora пыльцою отъ M. jalappa, и ни разу въ этомъ не успѣлъ. Можно было-бы привести еще нѣсколько фактовъ, не менѣе разительныхъ. Тюре наблюдалъ подобное явленіе въ морскихъ водоросляхъ (Fuci). Гертнеръ, сверхъ того, нашелъ, что менѣе рѣзкое различіе въ легкости, съ которою совершаются два взаимныя скрещенія, явленіе очень обыкновенное. Онъ даже наблюдалъ его относительно формъ столь близкихъ между собою (какъ напр. Matthiola incana и M. glabra), что многіе натуралисты считаютъ ихъ лишь разновидностями. Замѣчательно также, что ублюдки, происшедшіе отъ взаимныхъ скрещеній, хотя составленные, такъ сказать, изъ однихъ и тѣхъ-же двухъ видовъ, причемъ одинъ видъ въ одномъ случаѣ игралъ роль отца, въ другомъ матери, — что такіе ублюдки разнятся въ плодовитости, обыкновенно въ малой, а иногда и въ сильной степени.
Изъ наблюденій Гертнера можно вывести еще нѣсколько странныхъ законовъ: такъ, напримѣръ, нѣкоторые виды удивительно легко скрещиваются съ другими видами; иные-же виды того-же рода обладаютъ въ сильной мѣрѣ способностію запечатлѣвать свой обликъ на происходящихъ отъ нихъ ублюдкахъ; но эти два свойства отнюдь не идутъ рядомъ. Нѣкоторые ублюдки, вмѣсто того, чтобы представлять, какъ это обыкновенно бываетъ, признаки средніе между признаками обоихъ родичей, постоянно близко схожи съ однимъ изъ нихъ, и такіе ублюдки, несмотря на свое сходство съ чистымъ видомъ-родичемъ, за рѣдкими исключеніями, чрезвычайно безплодны. Точно также, между ублюдками, представляющими обыкновенно признаки средніе между признаками ихъ родичей, рождаются иногда особи исключительныя, ненормальныя, близко схожія съ чистою формою одного изъ родичей; и эти ублюдки почти всегда совершенно безплодны, даже когда прочіе ублюдки, выведенные изъ сѣмянъ той-же коробочки, въ значительной мѣрѣ плодовиты. Эти факты доказываютъ, какъ независима плодовитость ублюдка отъ его наружнаго сходства съ которымъ-либо изъ его родичей.
Соображая всѣ вышеизложенные законы, управляющіе плодовитостью первыхъ скрещеній и ублюдковъ, мы видимъ, что при совокупленіи формъ, которыя мы можемъ разсматривать какъ хорошіе, отдѣльные виды, ихъ плодовитость представляетъ всѣ постепенности отъ ноля до плодовитости полной, при нѣкоторыхъ условіяхъ, даже до плодовитости чрезвычайной. Ихъ плодовитость, въ высшей степени чувствительная къ дѣйствію внѣшнихъ условій, сверхъ того представляетъ множество индивидуальныхъ различій. Она отнюдь не постоянно одинакова при первомъ скрещеніи и въ ублюдкахъ, происшедшихъ отъ этого скрещенія. Плодовитость ублюдковъ независима отъ степени, въ которой они схожи съ которымъ-либо изъ чистыхъ своихъ родичей. И наконецъ, легкость, съ которою происходитъ скрещеніе между двумя видами, не всегда опредѣляется ихъ систематическимъ сродствомъ или степенью сходства ихъ между собою. Это послѣднее положеніе ясно подтверждается взаимными скрещеніями между двумя видами; ибо, смотря потому, играетъ-ли тотъ или другой видъ роль отца или матери, часто бываетъ нѣкоторое различіе въ легкости, съ которою совершается скрещеніе; сверхъ того, ублюдки, происшедшіе отъ взаимныхъ скрещеній, часто представляютъ разную степень плодовитости.
Указываютъ-ли эти странные и сложные законы на то, чтобы виды были одарены безплодіемъ при скрещеніи просто для того, чтобы предотвратить ихъ смѣшеніе при естественныхъ условіяхъ? Я думаю, что нѣтъ. Ибо почему было-бы безплодіе разныхъ видовъ при скрещеніи столь различно по степени, между тѣмъ какъ всѣмъ имъ, слѣдуетъ полагать, одинаково нужно сохранять свою отдѣльность? Почему степень безплодія представляла-бы прирожденныя индивидуальныя особенности? Почему иные виды скрещивались бы легко, но производили-бы лишь очень безплодные ублюдки, а другіе, скрещивающіеся очень трудно, производили ублюдки, совершенно плодовитые? Почему результатъ взаимныхъ скрещеній между двумя видами представлялъ-бы такое различіе? Почему, можно даже спросить, вообще допущено возникновеніе ублюдковъ? Придать видамъ способность производить ублюдки и остановить ихъ дальнѣйшее размноженіе разными степенями безплодія, неимѣющими постоянной связи съ легкостію перваго скрещенія между ихъ родичами, конечно, можетъ показаться страннымъ распоряженіемъ.
Съ другой стороны, вышеизложенные законы и факты, какъ мнѣ кажется, ясно указываютъ на то, что безплодіе, какъ первыхъ скрещеній, такъ и ублюдковъ, просто прилучно (incidental[2]) или сопряжено съ неизвѣстными намъ особенностями, главнымъ образомъ въ воспроизводительной системѣ скрещиваемыхъ видовъ. Эти особенности такого исключительнаго и ограниченнаго свойства, что часто, при взаимныхъ скрещеніяхъ между двумя видами, мужской половой элементъ одного изъ нихъ дѣйствуетъ на женскій элементъ другаго, но не наоборотъ. Быть можетъ, не излишне объяснить примѣромъ, что я разумѣю, говоря, что безплодіе есть свойство прилучное къ другимъ особенностямъ, а не отдѣльно дарованное. Такъ какъ способность одного растенія прививаться къ другому совершенно несущественна для его благосостоянія въ условіяхъ природныхъ, то я полагаю, что никто не станетъ считать ее способностію отдѣльно дарованною, но всякій признаетъ ее за свойство, прилучное законамъ развитія обоихъ растеній. Мы иногда можемъ объяснить себѣ, почему одно дерево не прививается къ другому, изъ различій въ быстротѣ ихъ роста, въ твердости ихъ дерева, изъ свойства ихъ соковъ или изъ времени, когда они приходятъ въ движеніе, и т. д.; но во множествѣ случаевъ мы не можемъ дать себѣ никакого объясненія. Большія различія въ ростѣ обоихъ растеній, въ свойствѣ ихъ тканей и долговѣчности ихъ листьевъ, и приспособленность ихъ къ очень различнымъ климатамъ часто не препятствуютъ прививкѣ одного къ другому. Какъ относительно скрещенія, такъ и относительно прививки, воспріимчивость растеній опредѣляется систематическимъ сродствомъ, ибо никому не удавалось прививать одно къ другому деревья, принадлежащія къ разнымъ семействамъ; а съ другой стороны, близко-сродные виды и разновидности одного вида обыкновенно, но не постоянно, легко прививаются одна къ другой. Но эта воспріимчивость, какъ и при скрещеніяхъ, далеко не исключительно опредѣляется систематическимъ сродствомъ. Хотя-бы многіе отдѣльные роды одного семейства прививались одинъ къ другому, въ томъ-же семействѣ могутъ встрѣчаться виды одного рода, не прививающіеся одинъ къ другому. Груша гораздо легче прививается къ айвѣ, причисленной къ особому роду, чѣмъ къ яблонѣ — виду того-же рода. Даже не всѣ разновидности груши съ одинаковою легкостію прививаются къ айвѣ; то-же самое замѣчается при прививкѣ разныхъ сортовъ абрикоса и персика къ сливѣ.
Точно такъ-же, какъ, по наблюденіямъ Гертнера, разныя особи однихъ и тѣхъ-же двухъ видовъ иногда скрещиваются не одинаково легко; такъ Сагаре полагаетъ, что и разныя особи однихъ и тѣхъ-же двухъ видовъ не одинаково легко прививаются одна къ другой. Какъ при взаимныхъ скрещеніяхъ, такъ и при взаимныхъ прививкахъ, результатъ не всегда одинаково успѣшенъ. Обыкновенный крыжовникъ, напримѣръ, не прививается къ смородинѣ, между тѣмъ какъ смородина можетъ быть привита, хотя и съ трудомъ, къ крыжовнику.
Мы видѣли, что безплодіе ублюдковъ, у которыхъ половые органы находятся въ ненормальномъ состояніи, явленіе совершенно отличное отъ трудности скрещенія двухъ чистыхъ видовъ, у которыхъ половые органы совершенно нормальны; однако эти два отдѣльныя явленія до нѣкоторой степени идутъ рядомъ. Нѣчто подобное происходитъ и при прививкѣ; ибо Туэнъ нашелъ, что три вида Робиніи, производившіе обильныя сѣмяна на собственномъ корню и прививавшіеся безъ особаго труда къ четвертому виду, при такой прививкѣ становились безплодными. Съ другой стороны, нѣкоторые виды изъ рода Sorbus, привитые къ другимъ видамъ, даютъ вдвое больше плодовъ, чѣмъ на собственномъ корню. Этотъ послѣдній фактъ напоминаетъ странное явленіе, представляемое Лобеліею, Hippeastrum и т. д., производившими гораздо болѣе сѣмянъ при оплодотвореніи пыльцою другого вида, чѣмъ при оплодотвореніи собственною своею пыльцою.
Итакъ, мы видимъ, что хотя существуетъ явное основное различіе между простымъ сращеніемъ при прививкѣ и содѣйствіемъ мужскаго и женского элемента въ актѣ воспроизведенія, однако есть нѣкоторая, грубая аналогія между результатами скрещенія и прививки. Любопытные и сложные законы, опредѣляющіе возможность прививки одного дерева къ другому, мы должны считать прилучными къ неизвѣстнымъ особенностямъ въ ихъ вегетативной системѣ; точно такъ-же, полагаю я, должны мы считать прилучными къ неизвѣстнымъ намъ особенностямъ системы воспроизводительной еще болѣе сложные законы, опредѣляющіе плодовитость первыхъ скрещеній. Эти различія, въ обоихъ случаяхъ въ нѣкоторой мѣрѣ, какъ и слѣдовало ожидать, можно привести въ соотношеніе съ систематическимъ сродствомъ, которымъ мы пытаемся выражать всякаго рода сходство и несходство между организмами. Это обстоятельство, по моему мнѣнію, нисколько не указываетъ на то, чтобы бо̀льшая или меньшая затруднительность прививки или скрещенія между разными видами была свойство, спеціально дарованное, хотя въ случаѣ скрещенія эта затруднительность столь-же важна для сохраненія и стойкости видовыхъ формъ, какъ она маловажна относительно прививки.
Причины безплодія первыхъ скрещеній и ублюдковъ. — Мы теперь можемъ разсмотрѣть нѣсколько подробнѣе вѣроятныя причины безплодія первыхъ скрещеній и ублюдковъ. Эти два случая существенно различны, ибо, какъ замѣчено выше, при совокупленіи двухъ чистыхъ видовъ, половые элементы, мужской и женскій, вполнѣ развиты, между тѣмъ какъ въ ублюдкахъ они развиты не вполнѣ. Даже при первыхъ скрещеніяхъ, бо̀льшая или меньшая трудность, съ которою достигается результатъ, повидимому, опредѣляется разными отдѣльными причинами. Иногда мужскому элементу должно быть физически невозможнымъ достигнуть до яичка, какъ напримѣръ въ растеніи съ пестикомъ столь длиннымъ, что пыльцевая трубочка не хватаетъ до завязи. Было замѣчено также, что когда пыльца одного вида переносится на рыльце другаго, не близко сроднаго вида, пыльцевыя трубочки хотя и развиваются, но не могутъ проникнуть въ самый столбовъ. Далѣе, мужской элементъ можетъ достигнуть до женскаго, но быть неспособнымъ обусловить развитіе зародыша, что̀ повидимому случилось при нѣкоторыхъ изъ опытовъ Тюре надъ фукусами. Эти факты столь-же необъяснимы, какъ и неспособность извѣстныхъ деревьевъ прививаться одно къ другому. Наконецъ зародышъ можетъ возникнуть и затѣмъ погибнуть въ раннемъ возрастѣ. На эту послѣднюю альтернативу не было обращено достаточно вниманія; но основываясь на наблюденіяхъ, сообщенныхъ мнѣ мистеромъ Гьюиттомъ, чрезвычайно опытнымъ въ скрещеніяхъ куриныхъ птицъ, я полагаю, что ранняя смерть зародыша очень часто есть истинная причина безплодія первыхъ скрещеній. Я сперва неохотно склонялся къ этому воззрѣнію, такъ какъ ублюдки, если уже родились, обыкновенно здоровы и долговѣчны, чему можетъ служить примѣромъ обыкновенный лошакъ. Ублюдки однакоже находятся не въ одинаково выгодныхъ условіяхъ до рожденія и послѣ его: когда они родились и живутъ въ странѣ, въ которой могутъ жить оба ихъ родича, они обыкновенно находятся въ приличныхъ имъ условіяхъ жизни. Но ублюдокъ лишь наполовину причастенъ свойствамъ и складу матери, и поэтому, до рожденія, пока онъ питается во чревѣ матери, или внутри яйца, или сѣмяни, произведеннаго матерью, онъ можетъ подвергаться условіямъ до нѣкоторой степени ему непригоднымъ и, слѣдовательно, подвергаться значительной опасности, тѣмъ болѣе, что всѣ существа очень молодыя, повидимому, чрезвычайно чувствительны къ вреднымъ или неестественнымъ жизненнымъ условіямъ.
Иное дѣло безплодіе ублюдковъ, у которыхъ половые элементы недостаточно развиты. Я уже не разъ упоминалъ о значительномъ количествѣ собранныхъ мною фактовъ, доказывающихъ, что когда растенія и животныя подвергаются неестественнымъ жизненнымъ условіямъ, ихъ воспроизводительная система часто значительно поражается. Это въ сущности и есть главное препятствіе къ обращенію животныхъ въ домашнее состояніе. Между безплодіемъ, обусловленнымъ такимъ образомъ, и безплодіемъ ублюдковъ много точекъ соприкосновенія. Въ обоихъ случаяхъ, безплодіе независимо отъ общаго состоянія здоровья, и даже часто сопровождается увеличеніемъ роста и цвѣтущимъ развитіемъ. Въ обоихъ случаяхъ безплодіе обнаруживается въ разныхъ степеняхъ, въ обоихъ наиболѣе подверженъ пораженію мужской элементъ, но иногда женскій элементъ поражается еще сильнѣе мужскаго. Въ обоихъ случаяхъ эта склонность до нѣкоторой степени связана съ систематическимъ сродствомъ, ибо цѣлыя группы животныхъ и растеній дѣлаются безплодными отъ однихъ и тѣхъ-же неестественныхъ условій. Съ другой стороны, одинъ видъ изъ цѣлой группы иногда переноситъ значительныя измѣненія въ жизненныхъ условіяхъ, не утрачивая своей плодовитости, и извѣстные виды, одни въ цѣлой группѣ, производятъ ублюдковъ необыкновенно плодовитыхъ. Никто, не попробовавши, не можетъ сказать, станетъ-ли данное животное плодится въ неволѣ или данное растеніе обсѣменяться въ саду, и никто, не попробовавши, не можетъ сказать, въ какой мѣрѣ будутъ плодовиты или безплодны ублюдки отъ данныхъ двухъ видовъ. Наконецъ, когда организмы въ теченіе многихъ поколѣній подвергались неестественнымъ жизненнымъ условіямъ, они становятся очень склонными къ измѣнчивости, что, какъ я думаю, зависитъ отъ особаго пораженія ихъ воспроизводительной системы, меньшаго, впрочемъ, чѣмъ то, которое производитъ безплодіе. То-же можно сказать и объ ублюдкахъ, ибо ублюдки очень склонны къ измѣненіямъ въ послѣдующихъ поколѣніяхъ, какъ извѣстно всякому экспериментатору.
Итакъ, мы видимъ, что когда органическія существа ставятся въ новыя и неестественныя условія жизни, и когда, черезъ неестественное скрещеніе, происходятъ ублюдки, половая система, независимо отъ общаго состоянія здоровья, поражается почти одинаковымъ образомъ. Въ первомъ случаѣ условія жизни были нарушены, хотя бы въ малой, для насъ незамѣтной степени, во второмъ внѣшнія условія не измѣнены, но вся организація возмущена сліяніемъ двухъ различныхъ типовъ и складовъ. Ибо едвали возможно, чтобы двѣ организаціи слились воедино безъ нѣкоторыхъ нарушеній въ развитіи, періодическихъ отправленіяхъ или взаимнодѣйствіяхъ органовъ между собою или съ жизненными условіями. Когда ублюдки плодовиты inter se, они передаютъ своему потомству, поколѣніе за поколѣніемъ, ту-же двойственную организацію, и поэтому неудивительно, что ихъ безплодіе, хотя и до нѣкоторой степени измѣнчивое, рѣдко уменьшается.
Слѣдуетъ впрочемъ сознаться, что мы рѣдко можемъ объяснить себѣ, развѣ неопредѣленными гипотезами, разные факты, относящіеся къ безплодію ублюдковъ; напримѣръ, неравное безплодіе ублюдковъ, происшедшихъ отъ взаимныхъ скрещеніи, и особое безплодіе ублюдковъ, представляющихъ близкое сходство съ однимъ изъ чистыхъ родичей. И я не имѣлъ притязанія въ предыдущихъ замѣчаніяхъ окончательно разъяснить дѣло; я не берусь объяснить, почему организмъ, поставленный въ неестественныя условія, поражается безплодіемъ. Я попытался только показать, что въ двухъ случаяхъ, до нѣкоторой степени сродныхъ, общимъ послѣдствіемъ бываетъ безплодіе, — въ первомъ случаѣ въ силу нарушенія жизненныхъ условій, во второмъ въ силу нарушенія самаго организма сліяніемъ въ немъ разнородныхъ элементовъ строенія.
Можно счесть это игрою воображенія, но я подозрѣваю, что подобный параллелизмъ можно распространить и на другой, сродный разрядъ фактовъ. Существуетъ старинное и всеобщее убѣжденіе, имѣющее, какъ мнѣ кажется, достаточное фактическое основаніе, по которому легкія измѣненія въ жизненныхъ условіяхъ дѣйствуютъ благотворно на всякое живое существо. На этомъ убѣжденіи основанъ обычай земледѣльцевъ и садовниковъ безпрестанно заимствовать сѣмяна, картофель и т. д. изъ другой мѣстности, изъ другаго климата. Выздоравливающія животныя, какъ всѣмъ извѣстно, много выигрываютъ почти отъ всякаго измѣненія въ образѣ жизни. Съ другой стороны, какъ относительно животныхъ, такъ и относительно растеній, положительно дознано, что скрещеніе между двумя рѣзко-отличающимися особями одного вида, т. е. между особями разныхъ породъ или племенъ, придаетъ потомству плодовитость и силу. Я убѣжденъ даже, на основаніи фактовъ, упомянутыхъ въ четвертой главѣ, что скрещенія въ нѣкоторой мѣрѣ необходимы и гермафродитамъ, и что постоянныя скрещенія между близкими сродичами, особенно если они подвергаются одинаковымъ условіямъ жизни, постоянно влекутъ за собою слабость и безплодіе ихъ потомства.
Поэтому мнѣ кажется, что, съ одной стороны, легкія измѣненія въ жизненныхъ условіяхъ благотворны для всѣхъ организмовъ, а съ другой стороны, что легкія скрещенія, т. е. скрещенія между такими самцами и самками одного вида, которые слегка разошлись въ признакахъ, придаютъ потомству силу и плодовитость. Но мы видѣли, что измѣненія болѣе значительныя, или измѣненія особаго свойства, часто поражаютъ организмы безплодіемъ, и что скрещенія болѣе значительныя, т. е. скрещенія между самцами и самками, расходящимися въ признакахъ до видоваго различія, обыкновенно производятъ ублюдковъ болѣе или менѣе безплодныхъ. Мнѣ не вѣрится, чтобы этотъ параллелизмъ былъ дѣломъ случая или ошибки. Оба разряда фактовъ, повидимому, связаны общимъ, неизвѣстнымъ намъ закономъ, прямо вытекающимъ изъ самаго начала жизни.
Плодовитость разновидностей при скрещеніи и происходящихъ отъ нихъ помѣсей. Можно привести, какъ сильный доводъ въ пользу существеннаго различія между видами и разновидностями, и какъ сильное возраженіе на всѣ вышеизложенныя соображенія, то обстоятельство, что разновидности, сколько бы онѣ не разошлись между собою по наружному виду, скрещиваются чрезвычайно легко и производятъ совершенно плодовитое потомство. Я вполнѣ допускаю, что это явленіе почти постоянно, и что это обстоятельство очень затруднительно для моей теоріи; по всей вѣроятности, тутъ кое-что еще недостаточно разъяснено. Но какъ только мы пріймемъ въ соображеніе и разновидности, возникшія въ состояніи природномъ, мы тотчасъ запутаемся въ неразрѣшимыя затрудненія; ибо, какъ только двѣ формы, считавшіяся разновидностями, оказываются при скрещеніи сколько-нибудь безплодными, онѣ тотчасъ возводятся большинствомъ натуралистовъ на степень видовъ. Напримѣръ, красный и синій курослѣпъ, двѣ формы барашковъ (Primula officinalis и Pr. elatior), считавшіяся лучшими ботаниками за разновидности, при опытахъ Гертнера оказались малоплодными при взаимномъ опыленіи, и онъ поэтому считаетъ ихъ несомнѣнными видами. Если мы будемъ заключаться въ этотъ ложный кругъ, плодовитость всѣхъ естественныхъ разновидностей, конечно, должна быть допущена.
Обращаясь къ разновидностямъ, возникшимъ или считающимся возникшими въ домашнемъ состояніи, мы все-таки не выпутываемся изъ сомнѣній. Ибо если оказывается, напримѣръ, что германскій шпицъ легче другихъ собакъ скрещивается съ лисицами, или что нѣкоторыя южноамериканскія домашнія собаки съ трудомъ скрещиваются съ собаками европейскими — объясненіе, приходящее каждому на умъ, и объясненіе вѣроятно справедливое, состоитъ въ томъ, что эти собаки произошли отъ нѣсколькихъ, первоначально раздѣльныхъ видовъ. Тѣмъ не менѣе совершенная плодовитость inter se многихъ домашнихъ разновидностей, напр. голубя или капусты, рѣзко разнящихся въ наружныхъ признакахъ — фактъ очень замѣчательный, тѣмъ болѣе, что многіе виды, хотя очень близко схожіе между собою, совершенно безплодны при скрещеніи. Многія соображенія, однакоже, ослабляютъ значеніе плодовитости домашнихъ разновидностей. Вопервыхъ, мы должны вспомнить наше невѣдѣніе относительно причинъ, обусловливающихъ безплодіе видовъ при скрещеніи и при устраненіи естественныхъ жизненныхъ условій. Относительно этого послѣдняго пункта мѣсто не позволило мнѣ привести много замѣчательныхъ фактовъ; относительно безплодія при скрещеніяхъ вспомнимъ различныя послѣдствія взаимныхъ скрещеній, вспомнимъ странные случаи, въ которыхъ растенія легче опыляются чужою пыльцою, чѣмъ собственною. Обдумывая такіе случаи и нижеизложенный случай съ разноцвѣтными видами рода Verbascum, мы должны убѣдиться въ нашемъ невѣдѣніи и въ нашей неспособности понять, почему извѣстныя формы плодовиты, а другія безплодны при скрещеніи. Вовторыхъ, можно ясно доказать, что одно наружное несходство между двумя видами не опредѣляетъ бо̀льшей или меньшей степени ихъ безплодія при скрещеніи, и мы можемъ приложить то-же правило и къ домашнимъ разновидностямъ. Въ-третьихъ, нѣкоторые изъ лучшихъ естествоиспытателей убѣждены, что долгое пребываніе въ домашнемъ состояніи постепенно устраняетъ въ послѣдовательныхъ поколѣніяхъ безплодіе ублюдковъ, первоначально малоплодныхъ, и если такъ, то конечно мы не могли бы ожидать, что одни и тѣже условія жизни и вызываютъ, и устраняютъ безплодіе. Наконецъ, и это соображеніе кажется мнѣ наиболѣе важнымъ, новыя породы животныхъ и растеній возникаютъ въ домашнемъ состояніи черезъ методическій и безсознательный подборъ родичей человѣкомъ, для его пользы и удовольствія: онъ и не желаетъ и не смогъ бы подбирать легкія особенности воспроизводительной системы, или иныя особенности въ складѣ, связанныя съ этою системою. Организмы домашніе сдѣлались менѣе тѣсно приспособленными къ климату и къ другимъ физическимъ условіямъ жизни, чѣмъ организмы природные. Человѣкъ питаетъ одною пищею содержимыя имъ отдѣльныя разновидности, вообще обходится съ ними одинаковымъ образомъ и не желаетъ измѣнять общаго склада ихъ жизни. Природа же дѣйствуетъ постоянно и медленно, въ теченіе долгихъ періодовъ времени, на всю организацію, исключительно на благо самаго организма, и такимъ образомъ она можетъ либо прямо, либо косвенно, путемъ взаимнодѣйствій развитія, видоизмѣнить воспроизводительную систему въ разнообразныхъ потомкахъ одного вида. Принявъ въ соображеніе это различіе между процессомъ подбора, совершаемымъ природою и человѣкомъ, намъ нечего удивляться различію его результатовъ.
Я до сихъ поръ говорилъ, какъ будто-бы разновидности одного вида были постоянно плодовиты при скрещеніи. Но мнѣ кажется невозможнымъ не допустить нѣкоторую степень безплодія въ слѣдующихъ немногихъ случаяхъ, которые я тутъ изложу вкратцѣ. Эти факты, по крайней мѣрѣ, столь же доказательны, какъ и тѣ, на основаніи которыхъ мы считаемъ безплодными множество видовъ. Сверхъ того, объ этихъ фактахъ свидѣтельствуютъ противники моего воззрѣнія, во всѣхъ прочихъ случаяхъ считающіе плодовитость и безплодіе вѣрнѣйшими вѣдалами[3] для разграниченія видовъ. Гертнеръ впродолженіе нѣсколькихъ лѣтъ сажалъ рядомъ въ своемъ саду низкорослую породу кукурузы съ желтыми зернами и высокую съ зернами красными, и хотя эти растенія раздѣльнополы, они ни-разу не скрестились самовольно. Затѣмъ онъ опылилъ тринадцать цвѣтковъ одного изъ нихъ пыльцою другаго, но лишь въ одномъ початкѣ развилось нѣсколько сѣмянъ, и изъ нихъ вызрѣло только пять. Самая операція, въ этомъ случаѣ, не могла принести вреда, ибо растенія эти раздѣльнополы. Никто, полагаю я, не сочтетъ этихъ двухъ разновидностей кукурузы за отдѣльные виды, и слѣдуетъ замѣтить, что полученная отъ нихъ помѣсь оказалась вполнѣ плодовитою, такъ что даже Гертнеръ не рѣшился возвести ихъ на степень видовъ.
Жиру де-Бюзаренгъ скрещивалъ три разновидности тыквы, растенія, какъ и кукуруза, раздѣльнополаго, и онъ утверждаетъ, что ихъ взаимное оплодотвореніе совершается тѣмъ труднѣе, чѣмъ больше между ними различіе. Насколько можно положиться на эти опыты, не знаю; но формы, надъ которыми они производились, суть разновидности, по мнѣнію Сагаре, основывавшаго свою классификацію главнымъ образомъ на степени плодовитости при скрещеніи.
Слѣдующій случай еще гораздо замѣчательнѣе, и ему трудно было бы повѣрить, еслибы онъ не былъ результатомъ огромнаго количества опытовъ, произведенныхъ въ теченіе многихъ лѣтъ столь искуснымъ наблюдателемъ и враждебнымъ свидѣтелемъ, каковъ Гертнеръ, а именно: желтыя и бѣлыя разновидности одного и того же вида Verbascum при скрещеніи между собою производятъ менѣе сѣмянъ, чѣмъ при оплодотвореніи пыльцою одноцвѣтной съ ними разновидности. Сверхъ того, онъ утверждаетъ, что когда желтыя и бѣлыя разновидности одного вида скрещиваются съ желтыми и бѣлыми разновидностями другаго вида, отъ скрещенія между цвѣтками одинако окрашенными происходитъ больше сѣмянъ, чѣмъ отъ скрещенія между цвѣтками, окрашенными различно. Однакоже эти разновидности видовъ Verbascum ничѣмъ не отличаются между собою, кромѣ окраски своихъ цвѣтковъ, и одна разновидность иногда развивается изъ сѣмянъ другой.
Изъ опытовъ, произведенныхъ мною надъ нѣкоторыми разновидностями штокъ-розана, я склоненъ заключить, что онѣ представляютъ подобныя явленія.
Кёльрейтеръ, точныя наблюденія котораго были подтверждены всѣми послѣдующими изслѣдователями, доказалъ то замѣчательное обстоятельство, что одна изъ разновидностей обыкновеннаго табака болѣе плодовита при скрещеніи съ однимъ рѣзко отличающимся отъ нея видомъ, чѣмъ всѣ прочія разновидности. Онъ производилъ опыты надъ пятью формами, обыкновенію почитающимися за разновидности, и подвергъ ихъ плодовитость самому строгому испытанію, а именно посредствомъ взаимныхъ скрещеній, и нашелъ, что происходящія отъ нихъ помѣси совершенно плодовиты. Но одна изъ этихъ пяти разновидностей, при скрещеніи, въ качествѣ отца или матери, съ Nicotiana glutinosa, постоянно производила ублюдки менѣе безплодные тѣхъ, которые происходили отъ скрещенія прочихъ четырехъ разновидностей съ N. glutinosa. Слѣдовательно, воспроизводительная система этой одной разновидности видоизмѣнена особымъ образомъ.
Основываясь на этихъ фактахъ — на значительной трудности убѣдиться въ безплодіи разновидностей при условіяхъ природныхъ, ибо всякая сколько-нибудь безплодная форма возводится на степень вида; на томъ, что человѣкъ подбираетъ лишь рѣзкіе наружные признаки для произведенія самыхъ рѣзкихъ своихъ домашнихъ разновидностей, и не имѣетъ ни желанія, ни возможности производить скрытыя, физіологическія уклоненія въ воспроизводительной системѣ — основываясь на всѣхъ этихъ соображеніяхъ и фактахъ, я не думаю, чтобы мы имѣли право считать общимъ закономъ столь часто свойственную разновидностямъ плодовитость, и возводить ее въ вѣдало для отличенія разновидностей отъ видовъ. Обстоятельство, что разновидности при скрещеніи столь часто совершенно плодовиты, не имѣетъ, какъ мнѣ кажется, достаточно вѣсу, чтобы опровергнуть мое воззрѣніе на столь обыкновенное, но непостоянное безплодіе первыхъ скрещеній и ублюдковъ, заключающееся въ томъ, что это безплодіе не есть свойство, отдѣльно дарованное, но прилучное къ медленно пріобрѣтеннымъ видоизмѣненіямъ, главнымъ образомъ въ воспроизводительной системѣ скрещиваемыхъ формъ.Сравненіе ублюдковъ и помѣсей, независимо отъ ихъ плодовитости. Независимо отъ плодовитости, мы можемъ сравнивать и во многихъ другихъ отношеніяхъ потомство разновидностей и видовъ скрещиваемыхъ между собою. Гертнеръ, сильно желавшій провести рѣзкую черту между разновидностями и видами, смогъ найти лишь очень немного и, какъ мнѣ кажется, маловажныхъ различій между такъ называемыми ублюдками, происходящими отъ скрещенія видовъ, и такъ называемыми помѣсями, происходящими отъ скрещенія разновидностей. А съ другой стороны, во многихъ очень важныхъ пунктахъ замѣчается самое близкое сходство.
Я здѣсь коснусь этого предмета лишь чрезвычайно кратко. Главное различіе состоитъ въ томъ, что въ первомъ поколѣніи помѣси гораздо измѣнчивѣе ублюдковъ; но Гертнеръ допускаетъ, что и ублюдки отъ видовъ, долго подвергавшихся культурѣ, часто измѣнчивы въ первомъ поколѣніи, и я самъ видѣлъ тому разительные примѣры. Гертнеръ допускаетъ далѣе, что ублюдки отъ видовъ, очень сродныхъ между собою, болѣе измѣнчивы, чѣмъ ублюдки отъ видовъ, рѣзко отличающихся одинъ отъ другаго; и это доказываетъ, что измѣнчивость эта представляетъ постепенности. При разведеніи нѣсколькихъ послѣдовательныхъ поколѣній помѣсей и наиболѣе плодовитыхъ ублюдковъ, и въ тѣхъ и въ другихъ, какъ извѣстно всѣмъ, обнаруживается значительная измѣнчивость; но можно привести нѣсколько примѣровъ какъ ублюдковъ, такъ и помѣсей, долго сохраняющихъ свои первоначальные признаки. Впрочемъ измѣнчивость въ послѣдующихъ поколѣніяхъ, какъ кажется, сильнѣе въ помѣсяхъ, чѣмъ въ ублюдкахъ.
Эта большая измѣнчивость помѣсей вовсе не кажется мнѣ странною. Ибо родичи помѣсей суть разновидности и разновидности домашнія (надъ естественными разновидностями произведено лишь очень мало опытовъ); изъ этого слѣдуетъ, что въ большей части случаевъ они недавно подвергались уклоненіямъ, а поэтому и надобно было ожидать, что ихъ уклончивость будетъ унаслѣдована и усилитъ ту, которая вытекаетъ изъ самаго акта скрещенія. Слабая степень измѣнчивости ублюдковъ перваго поколѣнія или отъ перваго скрещенія, въ противуположность чрезвычайной ихъ измѣнчивости въ послѣдующихъ поколѣніяхъ — фактъ любопытный и заслуживающій вниманія. Ибо онъ подтверждаетъ мое воззрѣніе на причины обыкновенной измѣнчивости, а именно, что она зависитъ отъ чрезвычайной чувствительности половой системы къ внѣшнимъ условіямъ жизни, часто поражающимъ ее безсиліемъ или неспособностію совершать свое нормальное отправленіе — произведеніе потомства подобнаго своимъ родичамъ. Ублюдки перваго поколѣнія происходятъ отъ видовъ (за исключеніемъ давно подвергающихся культурѣ), которыхъ воспроизводительная система не подвергалась пораженіямъ, и они не измѣнчивы, но воспроизводительная система самихъ ублюдковъ значительно поражена и ихъ потомство чрезвычайно измѣнчиво.
Но вернемся къ нашему сравненію помѣсей съ ублюдками. Гертнеръ утверждаетъ, что помѣси болѣе склонны, чѣмъ ублюдки, возвращаться къ одной изъ родительскихъ формъ; но это, если и справедливо, конечно, есть только различіе въ степени. Гертнеръ далѣе настаиваетъ на томъ, что если два вида, хотя-бы очень близкіе между собою, скрещиваются съ третьимъ видомъ, полученные отъ этихъ скрещеній ублюдки значительно разнятся между собою, между тѣмъ какъ если двѣ рѣзкія разновидности одного вида скрещиваются съ другимъ видомъ, ублюдки получаются сходные. Но это заключеніе, насколько мнѣ извѣстно, основано лишь на одномъ опытѣ, и оно, повидимому, прямо противорѣчитъ результату нѣсколькихъ опытовъ, произведенныхъ Кёльрейтеромъ.
Таковы единственныя важныя различія между ублюдками и помѣсями, на которыя могъ указать Гертнеръ. Съ другой стороны, сходство ублюдковъ и помѣсей съ своими родичами, особенно въ ублюдкахъ происшедшихъ отъ близко сродныхъ видовъ, подлежитъ, по Гертнеру, одинаковымъ законамъ. При скрещеніи двухъ видовъ, одинъ изъ нихъ иногда преимущественно обладаетъ свойствомъ запечатлѣвать сходство съ собою на ублюдкѣ, и тоже, полагаю я, можно сказать и о разновидностяхъ растеній. У животныхъ извѣстныя разновидности, очевидно, одарены такою преобладающею силою. Растительные ублюдки, происшедшіе отъ взаимнаго скрещенія, обыкновенно близко схожи между собою; тоже можно сказать и о помѣсяхъ, происшедшихъ отъ взаимнаго скрещенія. И помѣси и ублюдки могутъ быть возвращены къ одной изъ чистыхъ родительскихъ формъ черезъ повторенныя въ послѣдующихъ поколѣніяхъ скрещенія съ одною изъ этихъ формъ.
Всѣ эти замѣчанія, повидимому, приложимы и къ животнымъ; но тутъ вопросъ значительно запутывается, отчасти вслѣдствіе существованія вторичныхъ половыхъ признаковъ, но особенно вслѣдствіе того обстоятельства, что одинъ полъ преимущественно обладаетъ способностію передавать сходство съ собою своему потомству, и при скрещеніи одного вида съ другимъ, и при скрещеніи разновидностей. Напримѣръ, я полагаю, что правы тѣ авторы, которые приписываютъ ослу преобладающую силу при скрещеніи съ лошадью, такъ-что и лошакъ и мулъ болѣе схожи съ осломъ, чѣмъ съ лошадью; но это преобладаніе выражается сильнѣе въ ослѣ, чѣмъ въ ослицѣ, такъ-что мулъ, происшедшій отъ осла и кобылы, болѣе похожъ на осла, чѣмъ лошакъ, происшедший отъ ослицы и жеребца.
Придавали много вѣса тому обстоятельству, что будто между животными лишь помѣси рождаются иногда совершенно схожими съ однимъ изъ своихъ родичей; но можно доказать, что тоже самое бываетъ иногда и съ ублюдками, хотя и гораздо рѣже, чѣмъ съ помѣсями. При обзорѣ собранныхъ мною случаевъ, въ которыхъ ублюдки или помѣси близко походили на одного изъ своихъ родичей, оказывается, что это сходство преимущественно ограничивается признаками почти уродливаго свойства и возникшими внезапно, каковы альбинизмъ, меланизмъ, отсутствіе хвоста или роговъ, лишній палецъ и т. д., и не распространяется на признаки, медленно накопившіеся подборомъ родичей. Поэтому и слѣдовало-бы ожидать, что внезапныя возвращенія къ чистому типу одного изъ родичей будутъ чаще встрѣчаться между помѣсями отъ разновидностей, часто возникшихъ внезапно и имѣющихъ характеръ полу уродливый, чѣмъ между ублюдками отъ видовъ сложившихся медленно и естественно. Въ цѣломъ, я совершенно согласенъ съ докторомъ Просперомъ Люка, который, разобравши огромное количество фактовъ, относящихся къ животнымъ, пришелъ къ заключенію, что законы сходства дѣтеныша съ родителями одинаковы, схожи или нѣтъ эти послѣдніе между собою, т. е. при скрещеніи особей одной разновидности, или отдѣльныхъ разновидностей, или разныхъ видовъ.
Оставляя въ сторонѣ вопросъ о плодовитости и безплодіи, во всѣхъ прочихъ отношеніяхъ, повидимому, существуетъ близкое сходство между потомствомъ скрещенныхъ видовъ и скрещенныхъ разновидностей. Если мы станемъ считать виды сотворенными отдѣльно, а разновидности сложившимися въ силу вторичныхъ законовъ, это сходство, конечно, должно удивлять насъ. Но оно вполнѣ согласуется съ воззрѣніемъ, по которому нѣтъ существеннаго различія между видами и разновидностями.
Общіе выводы. — Первыя скрещенія между формами, достаточно отличающимися одна отъ другой, чтобы почитаться отдѣльными видами, и происходящіе отъ нихъ ублюдки обыкновенно, но не постоянно, безплодны. Безплодіе представляетъ длинный рядъ постепенностей и подчасъ такъ незначительно, что два самые тщательные экспериментатора, когда-либо существовавшіе, пришли къ противуположнымъ результатамъ, распредѣляя формы по этому признаку. Безплодіе измѣнчиво по степени въ предѣлахъ одного и того-же вида и въ высшей степени подлежитъ дѣйствію выгодныхъ и вредныхъ условій. Степень безплодія не опредѣляется въ точности степенью систематическаго сродства, но подлежитъ множеству любопытныхъ и сложныхъ законовъ. Она обыкновенно различна, и иногда чрезвычайно различна, при взаимныхъ скрещеніяхъ однихъ и тѣхъ же двухъ видовъ. Она не всегда одинакова въ первомъ скрещеніи и въ ублюдкѣ происшедшемъ отъ этого скрещенія.
Точно такъ-же, какъ при прививкѣ, способность одного вида приниматься на другомъ прилучна къ неизвѣстнымъ намъ особенностямъ вегетативной системы, такъ и при скрещеніи бо̀льшая или меньшая способность одного вида смѣшаться съ другимъ прилучна къ неизвѣстнымъ намъ особенностямъ системы воспроизводительной. Нѣтъ болѣе поводовъ предполагать, что виды одарены разными степенями безплодія съ цѣлью предотвратить ихъ смѣшеніе въ природномъ состояніи, чѣмъ предполагать, что деревья одарены разными и отчасти подобными степенями неспособности къ взаимной прививкѣ, для того, чтобы предотвратить ихъ срощеніе въ нашихъ лѣсахъ.
Безплодіе первыхъ скрещеній между чистыми видами съ нормальною половою системою, повидимому, зависитъ отъ разныхъ обстоятельствъ, въ нѣкоторыхъ случаяхъ главнымъ образомъ отъ ранней смерти зародыша. Безплодіе ублюдковъ, у которыхъ половая система недоразвита и у которыхъ эта система и все равновѣсіе организма нарушено смѣшеніемъ двухъ разныхъ видовъ, повидимому, близко сродно съ безплодіемъ, такъ часто поражающимъ чистые виды, когда нарушены естественныя условія ихъ существованія. Это воззрѣніе подтверждается и слѣдующею аналогіею: скрещеніе формъ, лишь слегка разнящихся между собою, придаетъ потомству плодовитость и силу, и на силу и плодовитость всѣхъ органическихъ существъ, повидимому, дѣйствуютъ благотворно легкія измѣненія въ жизненныхъ условіяхъ. Нѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что степень затруднительности смѣшать два вида и степень безплодія получаемыхъ отъ нихъ ублюдковъ обыкновенно одинаковы, хотя и зависятъ отъ разныхъ причинъ: и то и другое связано съ степенью различія, существующаго между скрещиваемыми видами. Неудивительно также, что легкость первого скрещенія, плодовитость происходящихъ отъ него ублюдковъ и способность къ взаимной прививкѣ — хотя эта послѣдняя способность зависитъ отъ совершенно новыхъ обстоятельствъ — до нѣкоторой степени соотвѣтствуютъ систематическому сродству формъ, подвергаемыхъ опыту; ибо систематическимъ сродствомъ мы стараемся выразить всякаго рода сходства между видами.
Первыя скрещенія между формами, о которыхъ мы положительно знаемъ, что онѣ разновидности, или которыя мы почитаемъ таковыми, и происходящія отъ этихъ скрещеній помѣси, очень часто, хотя и не всегда, плодовиты. И эта почти постоянная и полная плодовитость неудивительна, если мы вспомнимъ, какъ часто мы относительно естественныхъ разновидностей впадаемъ въ круговое заключеніе, и когда вспомнимъ, что бо̀льшая часть домашнихъ разновидностей сложилась искусственнымъ подборомъ однѣхъ наружныхъ особенностей, а не особенностей воспроизводительной системы. Во всѣхъ прочихъ отношеніяхъ, за исключеніемъ плодовитости, существуетъ значительное общее сходство между ублюдками и помѣсями. Итакъ, въ общемъ итогѣ, факты, вкратцѣ изложенные въ этой главѣ, какъ кажется мнѣ, не опровергаютъ, а скорѣе подтверждаютъ воззрѣніе, по которому нѣтъ основнаго различія между разновидностями и видами.
- ↑ Примѣчаніе. Въ этой главѣ терминомъ «ублюдокъ» обозначается продуктъ скрещенія двухъ отдѣльныхъ видовъ (hybrid, bastard); терминомъ же «помѣсь» продуктъ скрещенія двухъ разновидностей одного вида (mongrel, Blendling).
- ↑ англ. incidental — здесь, побочный. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ слово отсутствует. — Примѣчаніе редактора Викитеки.