Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Май/Воспоминание Первого и Второго Вселенских Соборов

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского — Приложения: Воспоминание Первого и Второго Вселенских Соборов

Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. IX. Месяц май. — С. 805—825.

Воспоминание

Первого и Второго Вселенских Соборов

‎осподь Иисус оставил Церкви Воинствующей, как Глава и Основатель Ея, великое обетование, вселяющее мужество в сердца Его верных последователей: сози́ждꙋ, — изрек Он, — цр҃ковь мою̀, и҆ врата̀ а҆́дова не ѡ҆долѣ́ютъ є҆́ѧ^[1]. Но в этом радостном обетовании находится пророческое указание и на то печальное явление, что жизнь Церкви Христовой здесь, на земле, должна проходить в борьбе с темными силами ада, которые неустанно, тем или иным образом, пытаются рушить непоколебимую твердыню, воздвигнутую Господом среди бушующих волн мирового зла. Первые три века в жизни Церкви сопровождались гонениями Ея, вначале — со стороны Иудеев, а затем — со стороны язычников в особенности; лучшие сыны Церкви за исповедание Имени Христова претерпели мучения и даже самую смерть: по временам в некоторых местах Греко-римской империи лились потоки христианской крови, но сила внешнего оружия не могла победить внутренней силы духа, — и меч языческий принужден был, наконец, склониться пред смиренным знамением Креста Христова, когда в начале IV века над Греко-римским миром впервые воцарился христианский император, святый и равноапостольный Константин Великий^[2]. С его воцарением прекратилась самая возможность гонений, но не прекратилась деятельность врага Церкви, диавола. Не победив Церкви совне, он пытался поразить Ее извнутри, возбудив арианскую ересь, уничижавшую Лице Основателя Церкви Христа Иисуса.

Основные положения арианской ереси сводятся к следующему. «Было время, когда существовал один только Бог-Отец, нерожденный, первопричина сущего. Восхотев создать мир и зная, что мир, бесконечно удаленный от Бога, не может вынести непосредственного действия Его творческой силы, Бог-Отец творит из не-сущего посредствующее Существо между Ним и миром, — Сына Божия, дабы чрез Него создать мир. Как сотворенный из не-сущего Сын так же изменяем по природе, как и все творения». Словом, — ересь признавала Христа, Сына Божия, не Богом, Отцу Единосущным, а Существом сотворенным, хотя и совершеннейшим из всех созданных существ. От своего родоначальника эта ересь известна в истории христианской Церкви под именем арианской.

Арий родился в 256 году в Ливии^[3]. Ученик Лукиана, пресвитера антиохийского, Арий был человек строгой, безупречной жизни, соединявший с суровой внушительной наружностью приятное обращение; скромный с виду, он в действительности был очень честолюбив. Посвященный в диакона Петром, епископом Александрийским, Арий этим же епископом был отлучен от Церкви за деятельное сочувствие одной местной церковной партии, проникнутой раскольническими стремлениями. Преемник епископа Петра Ахилл, приняв отлученного Ария в общение с Церковью, посвятил его во пресвитера и вручил его попечению один приход в Александрии. По смерти Ахилла, Арий, — как свидетельствуют некоторые церковные писатели, — рассчитывал быть его заместителем, но в действительности на епископский престол Александрии был избран Александр. На одном из собраний александрийских пресвитеров (в 318 году), когда епископ Александр вел беседу о единстве Пресвятой Троицы, Арий обвинил его в савеллианстве, высказав свои еретические убеждения по вопросу о Лице Сына Божия^[4]. Епископ пытался, было, заблуждавшегося пресвитера вразумить сначала дружескими увещаниями, но последний оставался непреклонным; между тем, снисходительное отношение к Арию со стороны епископа некоторые ревнители правой веры порицали столь сильно, что Церкви Александрийской грозил из-за этого раскол. Тогда епископ Александр, признав неправославными мысли Ария, отлучил его от церковного общения. После этого сторону Ария приняли некоторые епископы, из которых наиболее известны: Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский. Присоединилось к нему также около двадцати пресвитеров, столько же диаконов и множество девственниц. Видя, что зло разрастается, Александр созвал (в 320 или 321 году) собор из подведомственных ему епископов, который тоже отлучил Ария от Церкви. Невозможность оставаться более в Александрии заставила Ария искать себе убежища сначала в Палестине; отсюда он старался расширить круг своих сторонников, в то время как епископ Александр распространял послания, предостерегающие от увлечения еретическим учением, отказываясь решительно примириться с Арием, за которого пред ним ходатайствовали некоторые во главе с Евсевием, епископом Кесарийским. Удаленный из Палестины по настоянию александрийского епископа Арий перешел в Никомидию, где епископом был Евсевий, подобно Арию ученик и почитатель Лукиана. Один Вифинийский местный Собор, руководимый Евсевием Никомидийским, признал Ария православным, и Евсевий принял его в церковное общение. Во время пребывания в Никомидии Арий составил книгу «Фалия»^[5], назначенную для распространения между простолюдинами, расположение которых он умел приобретать: здесь в общедоступной, полустихотворной форме Арий излагал свое еретическое учение о Сыне Божием; с этою же целию — распространить свое учение — Арий сочинял песни для мельников, матросов и путешественников.

Смута церковная, поднятая ересью, распространялась всё более и более, так что сам император Константин, наконец, обратил на нее свое внимание. Чтобы уладить споры, раздиравшие Церковь, он, по совету некоторых епископов, — главным образом, Евсевия Кесарийского, имевшего на него особенное влияние, — обратился с письмом, адресованным совместно епископу Александру и Арию, где увещавал обоих к миру и единению^[6]. С этим письмом императора в Александрию был отправлен Осия Кордубский, один из старейших и наиболее уважаемых епископов^[7]. В Александрии, на месте возникновения споров, Осия убедился в необходимости решительных мер для уничтожения зла, так как раздоры в Церкви до того усилились, что осмеивались уже в языческих театрах, а в некоторых местах при смутах, вызванных ими, даже наносились оскорбления статуям императора. Когда Осия, возвратившись, разъяснил императору Константину действительное положение и истинную сущность дела, последний с подобающей серьезностью взглянул на раздоры, возникшие, благодаря Арию, в Церкви. Решено было созвать Вселенский Собор, чтобы восстановить нарушенный мир, церковный и общественный, а также — решить недавно возобновившийся спор о времени празднования Пасхи^[8]. Впервые, с объединением Востока и Запада под властью одного христианского императора, явилась возможность созыва Вселенского Собора.

Собор определено было собрать в Никее^[9], причем император издал особые распоряжения, которыми облегчалось путешествие созываемых епископов к месту собрания; содержание их на время соборных заседаний он приказал отнести на счет государства. Бо́льшая часть епископов съехались из Восточной половины империи; был один епископ из Скифии и один из Персии; с Западной половины, куда еще не проникли вызванные арианством раздоры, на соборе присутствовали только: Осия Кордубский, Цецилиан Карфагенский и заместители римского престарелого епископа Сильвестра — пресвитеры Витон и Винцетий. Всех епископов было 318^[10], а прибывших с ними пресвитеров и диаконов более 2000 человек. Даже некоторые языческие философы являлись на Собор и вели беседы по спорным вопросам с епископами^[11].

На соборе выступили три партии, сложившиеся уже в предшествовавшее ему время: две из них держались противоположных воззрений на Лице Сына Божия, а третья занимала среднее, примиряющее положение между двумя крайними партиями. Православную партию составляли по преимуществу исповедники, во время гонений претерпевшие мучения за Имя Христово. Члены этой партии «чуждались, — по словам Созомена, — нововведений в вере, преданной издревле»; они считали особенно необходимым подчинять разум святой вере по отношению к учению о Святой Троице, ибо «таинство Святой поклоняемой Троицы превышает всякий ум и слово, совершенно непостижимо и усвояется только верою». Поэтому на вопрос о сущности Сына Божия, подлежавший разрешению Собора, православные смотрели как на тайну, непосильную для ума человеческого, высказывая в то же время строго определенное догматическое учение, что Сын Божий есть столь же совершенный Бог, как и Отец: «Христос сказал: а҆́зъ и҆ ѻ҆ц҃ъ є҆ди́но є҆сма̀^[12]. Сими словами Господь выражает не то, что два естества составляют одну ипостась^[13], но то, что Сын Отчий точно и совершенно удерживает и сохраняет одно естество со Отцем, имеет в Себе отпечатленное самым естеством подобие Его и ни в чём от Него неотличный образ Его». Наиболее важными представителями Православной партии на соборе были: Александр, епископ Александрийский, Осия, епископ Кордубский, Евстафий, епископ Антиохийский, Макарий, епископ Иерусалимский, Иаков, епископ Низибийский, Спиридон, епископ с острова Кипра, Пафнутий, епископ верхней Фиваиды, и Николай, епископ Мир Ликийских. Первые из них, Александр Александрийский^[14] и Осия Кордубский^[15], были руководителями партии Православных.

Совершенно противоположную Православной партии на Соборе представляла собою партия строго арианская, которую составляли люди «искусные в совопросничестве и отвращавшиеся простоты веры», подвергавшие вопросы веры, как и всякие другие, рассудочному исследованию и хотевшие подчинить веру знанию. Во главе этой партии, своим еретическим учением колебавшей самые основы христианства, стояли: опора арианства и «первостепенный епископ времени» Евсевий Никомидийский, а также епископы: Минофан Ефесский, Патрофил Скифопольский, Феогнис Никейский, Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский. Число членов партии в строгом смысле арианской было невелико, не более 17-ти человек. В среднюю партию, довольно значительную по числу членов, колебавшихся между православными и арианами, входили лица, получившие впоследствии название полуариан; они, хотя и почитали Сына Божия Богом, но Божество Его признавали неравным Божеству Отца, находившимся в соподчиненном к Нему отношении. Главою этой партии был известный историк Церкви Евсевий, епископ Кесарийский.

Собор начался в июне 325 года; первые заседания его, как можно с вероятностью думать, происходили в храме. Спустя около двух недель после открытия Собора в Никею прибыл сам император Константин, и заседания Собора были перенесены в обширную палату царского дворца, куда являлся на них и император, державший себя не как руководитель, но — как наблюдатель. Во время своего первого появления на Соборе, выслушав приветственные речи Евстафия Антиохийского и Евсевия Кесарийскаго^[16], Константин Великий обратился к Отцам Собора с ответною речью, умоляя их прекратить «междоусобную брань в Церкви Христовой!» Собор прежде всего и сосредоточил свое усиленное внимание на вопросе, вызвавшем эти междоусобные раздоры, то есть на учении Ария: обличив последнего как еретика, Отцы Собора утвердили православное учение о Лице Сына Божия, точнее — о Его сущности. Предварительные рассуждения по этому главному вопросу велись на Соборе с соблюдением полной терпимости: на одних правах с православными епископами высказывались и арианские и полуарианские. Словом, — как замечает греческий церковный историк V века Сократ, — «определение относительно веры производилось не просто и как случилось, но объявлено после долгого исследования и испытания — и не так, что одно показано, а другое умолчано, но взято во внимание всё, относящееся к утверждению догмата, и что вера не просто определена, но наперед тщательно рассмотрена, так что устранено всякое мнение, представлявшее повод к обоюдности либо к раздвоению мыслей. Дух Божий установил согласие епископов».

Первою на Соборе была выслушана строго арианская партия, так как именно её учение, нарушившее церковный мир, было главною причиною созвания Собора. Евсевий Никомидийский, главный представитель этой партии, внес от лица её на рассмотрение Отцев Собора символ, заключавший в себе следующие выражения, исчерпывавшие сущность учения строгих ариан о Лице Сына Божия: «Сын Божий — произведение и тварь»; «было время, когда Сына не было»; «Сын изменяем по существу». Тотчас за прочтением этого символа Отцы Собора единодушно^[17] и решительно отвергли его, признав исполненным лжи и безобразным; причем, даже самый свиток, содержавший в себе символ, был разорван, как того и заслуживал, на клочки. Главным основанием осуждения символа Евсевия Никомидийского для Отцев Собора служило то важное обстоятельство, что в еретическом символе не находилось ни одного выражения о Сыне Божием из тех, какие находятся о Нём в Священном Писании. Вместе с тем Отцы Собора «кротко», — по свидетельству древних церковных историков, — потребовали от Евсевия Никомидийского и от Ария, чтобы они изложили доводы, подтверждающие справедливость их умствований. Выслушав эти доводы, Собор тоже отверг их — как совершенно лживые и неубедительные. Среди этих прений с ересеучителями из среды православных выдвинулись как ревностные защитники истиной веры и умелые обличители ереси: Афанасий, диакон Александрийский, прислуживавший своему епископу, и Маркелл, епископ Анкирский. К этому же времени соборных заседаний, очевидно, нужно приурочить и следующее предание об участнике Собора святом епископе Николае Мирликийском, сохраненное иноком Студийского монастыря Иоанном. Когда Арий излагал пред Отцами Собора свое еретическое учение, то многие затыкали уши, чтобы его не слышать; присутствовавший при этом святитель Николай, одушевленный ревностию по Боге, подобною ревности Пророка Илии, не вынес хулений ересеучителя и ударил его по щеке. Отцы Собора, негодуя на подобный поступок святителя, решили лишить его архиерейского сана. Но это решение они должны были отменить после одного чудесного видения, бывшего некоторым из них: они видели, что с одной стороны святителя Николая стоит Господь Иисус Христос с Евангелием, а с другой — Пресвятая Богородица с омофором^[18] и вручают ему знаки епископского сана, коих он был лишен. Вразумленные свыше Отцы Собора перестали упрекать святителя Николая и воздали ему честь как великому угоднику Божию^[19].

После осуждения символа строгих ариан, содержавшего в себе еретическое учение о Лице Сына Божия, Отцам Собора надлежало выразить о Нём истинное, православное учение. В противоположность еретикам, чуждавшимся при изложении своего лжеучения изречений Священного Писания, Отцы Собора, наоборот, обращаются к Священному Писанию, чтобы его выражения о Сыне Божием внести в вероопределение, которое Собору предстояло издать по спорному вопросу. Но попытка, предпринятая в этом направлении ревнителями правой веры, потерпела полнейшую неудачу вследствие того, что буквально каждое выражение относительно Божества Христа Спасителя, приводимое Отцами Собора из Священного Писания, ариане и полуариане истолковывали в смысле своих неправославных воззрений. Так, когда православные епископы, основываясь на свидетельстве Евангелия от Иоанна (гл. 1, ст. 1. 14. 18), хотели включить в соборное вероопределение слова «Сын от Бога», то арианствующие ничего не имели против этого выражения, толкуя его в том смысле, что, по учению Апостола Павла, всѧ́ческаѧ ѿ бг҃а^[20], є҆ди́нъ бг҃ъ… и҆з̾ негѡ́же всѧ̑^[21]. Тогда Отцами предложено было назвать Сына Богом Истинным, как именуется Он в 5 гл. (ст. 20) 1-го Послания Евангелиста Иоанна; арианствующие принимали и это выражение, утверждая, что «если Сын сделался Богом, то, конечно, Он Истинный Бог»^[22]. То же самое произошло и со следующим выражением православных епископов: «в Нём (т. е. Отце) Сын пребывает»; по мысли Отцев выражением этим, покоившимся на первых словах Евангелия Иоанна^[23], вполне определенно высказывалось то учение, что Сын со Отцем и в Отце всегда нераздельно пребывает; но арианствующие и здесь нашли возможным указать, что последнего рода свойство вполне приложимо и к людям, так как Писание говорит: ѡ҆ не́мъ (т. е. Богом) живе́мъ и҆ дви́жемсѧ и҆ є҆смы̀^[24]. После этого Отцы Собора выставили новое выражение, применяя к Сыну Божию наименование силы, взятое у Апостола Павла: «Слово^[25] есть сила Божия»^[26]; однако арианствующие и тут нашли выход, доказывая, что в Священном Писании не только люди, а даже гусеница и саранча называются силою и притом силою великою^[27]. Наконец, Отцы, чтобы отразить арианство, решили внести в вероопределение изречение из послания к Евреям: Сын сїѧ́нїе сла́вы и҆ ѡ҆́бразъ ѵ҆поста́си є҆гѡ̀^[28] (т. е. Отца); тогда арианствующие указывали на то, что Священное Писание то же самое говорит и о каждом человеке, называя его образом и славою Божиею^[29]. Таким образом, стремление Отцев Собора выразить православное учение о Сыне Божием путем внесения в вероопределение соответствующих библейских изречений не имело никакого успеха. Возникло затруднение, устранить которое попытался представитель полуарианской партии Евсевий, епископ Кесарийский.

Он внес на обсуждение Собора готовый Символ, предлагая его утвердить общим согласием членов Собора, причем символ был составлен таким образом, что, казалось, мог быть принят как православными, так и строгими арианами: имея в виду первых, Евсевий Кесарийский излагает вероопределение, предложенное Собору, словами Священного Писания; чтобы угодить вторым, то есть крайним арианам, он внес в свой Символ слишком общие выражения, которые, поэтому, еретики могли истолковывать в нужном им смысле. Кроме того, с намерением расположить членов Собора к утверждению символа и чтобы устранить всякого рода подозрения, Евсевий в начале его сделал следующее заявление: «Мы содержим и исповедуем веру так, как приняли от предшествующих наших епископов, как научились ей от Божественного Писания, как соблюдали и исповедывали в пресвитерстве, а потом в епископстве». На главный вопрос в спорах о Сыне Божием, — какова именно была степень близости Сына к Отцу, — Символ Евсевия Кесарийского давал следующий ответ, который в силу своей неопределенности мог быть принят строгими арианами и который, по той же причине, не мог удовлетворить защитников правой веры на Соборе: «Веруем, — говорит Символ Евсевия, пользуясь изречениями Священного Писания, — во единого Господа Иисуса Христа, Божие Слово, Бога от Бога, Света от Света, Жизнь от Жизни, Сына единородного, перворожденного всея твари, прежде век от Отца рожденного». После прочтения Символа наступило молчание, истолкованное, было, Евсевием Кесарийским в смысле одобрения. Молчание это первый нарушил император Константин, своими словами вместе с тем уничтоживший и преждевременные надежды Евсевия на победу. Константин Великий одобрил Символ, сказав, что он сам так же мыслит, как учит Символ, желает, чтобы и другие держались такого же вероисповедания; затем он предложил для определения отношения Сына Божия к Богу-Отцу внести в Символ слово ὁμούσιος-единосущный^[30]. Это слово с желанною для православных членов Собора силою и определенностью, не допускающею перетолкований, выражало нужную мысль о равенстве Божества Сына Божия с Божеством Отца. Внесением его в Символ разбивались в прах надежды Евсевия Кесарийского, потому что оно с очевидностью, какой нельзя было более и желать, обличало еретические умствования полуариан и крайних ариан, обеспечивая в то же время торжество Православия на все последующие века. Сдерживаемые авторитетом императора арианствующие могли против внесения в Символ единосущный указать только на то обстоятельство, что этим понятием в учение о сущности Божества привносятся представления слишком вещественного характера: «единосущным, — говорили они, — называется то, что есть из чего-либо другого, как, например, два или три золотых сосуда из одного слитка». Во всяком случае, прения по поводу слова единосущный были мирны: арианствующие принуждены были, следуя за императором, согласиться на принятие, разрушавшего их ересеучение, слова. Представители Православной партии, учитывая вынужденную уступчивость еретичествующих членов Собора, внесли в Символ и другие поправки и изменения, благодаря которым Символ принял следующий, чуждый всякой двусмысленности вид:

«Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; — и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, рожденного от Отца, то есть из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога Истинного от Бога Истинного, рожденного, не сотворенного, единосущного Отцу, чрез Которого (Сына) всё произошло как на Небе, так и на земле; — ради нас человеков и ради нашего спасения снисшедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на Небеса, и грядущего судить живых и мертвых; — и в Духа Святаго».

Чтобы устранить всякую возможность каких бы то ни было перетолкований Символа, Отцы Собора присоединили к нему такое анафематствование арианской ереси:

«Говорящих же, что было (время), когда не было (Сына), что Он не существовал до рождения и произошел из не сущего, или утверждающих, что Сын Божий имеет бытие от иного существа или сущности, или что Он создан, или преложим, или изменяем, предает анафеме Кафолическая Церковь».

За исключением двух египетских епископов, Секунда и Феоны, все остальные подписали Символ Никейский, выражая этим свое согласие с его содержанием; впрочем, Евсевий Никомидийский и Феогнис Никейский отказались дать свои подписи на анафематствование, присоединенное к Символу. Таким образом, вселенское определение веры было, по-видимому, почти всеми принято единодушно. Но последующая история арианских движений показала, что многие и очень многие епископы «подписались под Символом только рукой, а не душею». Чтобы избежать отлучения и не потерять кафедр, подписали Символ строгие ариане, в душе оставаясь такими же, как и прежде, еретиками. По соображениям, далеким от искренности, подписали Символ и представители полуарианской партии. Глава их Евсевий Кесарийский в послании, написанном к пастве вслед за окончанием Собора, объясняет, что он и его приверженцы «не отвергли слова единосущный, имея в виду сохранить мир, которого всей душей желаем» то есть из внешних соображений, а не из убеждения в истинности заключавшегося в нём смысла; что же касается приложенного к Символу анафематствования, то Евсевий объясняет его не как проклятие самого смысла арианского учения, а только как осуждение внешних выражений последнего за то, что они не встречаются в Священном Писании.

Собором, по решении главного догматического вопроса, установлено было двадцать канонов по вопросам церковного управления и дисциплины; улажен был и пасхальный вопрос: Собор постановил, чтобы Пасха праздновалась христианами непременно отдельно от Иудеев и непременно в первый воскресный день, прилучившийся в день весеннего равноденствия или непосредственно после него. Собор окончен был празднованием виценалий императора Константина, во время которых он устроил в честь епископов великолепное пиршество. Расстался император с Отцами Собора очень милостиво, увещавая их поддерживать мир между собою и прося молиться за него.

Воспоминание святаго Великого Вселенского собора, бывшего в Никее, совершается церковию 29-го мая.

Ария^[31] и двух открытых приверженцев его, Секунда и Феону, император, по окончании Собора, отправил в ссылку в Иллирию^[32], провозгласив суровые наказания последователям ересеучителя, причем даже одно обладание его сочинениями вменялось как уголовное преступление.

Никейский Символ, раскрывший православное учение о Божестве Второго Лица Пресвятой Троицы — Господа Иисуса Христа и осудивший как ересь хульные арианские умствования, не положил конца церковной смуте: арианствующие епископы, скрепившие соборное вероопределение своими подписями единственно из-за страха пред государственной властью, вскоре сумели привлечь последнюю на свою сторону и, поддерживаемые ею, вступили в ожесточенную борьбу с защитниками правой веры. В середине IV века они одержали почти полную внешнюю победу над своими противниками, объединившимися под священной хоругвью Никейского Символа. Хоругвь эту твердо и самоотверженно держал вначале святый Афанасий Великий^[33], а потом, со смертью престарелого Александрийского епископа, она перешла в не менее мужественные и самоотверженные руки Великого Кесарийского епископа, святаго Василия^[34]; около этих двух выдающихся святителей Православной Церкви описываемого времени объединялись и прочие, остававшиеся Ей верными, епископы.

Борьба между православными и арианами, возобновившаяся вслед за окончанием Первого Вселенского Собора и сосредоточившаяся первоначально на решенном Отцами его вопросе о Божестве Христа-Спасителя, с течением времени вызвала появление новых ересей, из коих наиболее примечательны ереси, связанные с именами Аполлинария и Македония.

Епископ Лаодикийский Аполлинарий вышел из рядов Православной партии. Не ограничиваясь отрицанием арианских положений в учении о Сыне Божием, Аполлинарий стремился утвердить положения им противоположные; это стремление и привело его к ереси. Так, в противоположность особенному ударению ариан, какое они, в зависимости от своего учения о Сыне Божием как тварном существе, делали на признании во Христе всецело человеческой природы, Аполлинарий уничтожал человеческую личность в Господе Иисусе. С психологической точки зрения ему казалось невероятным учение Никейского Символа, что во Христе соединились совершенное Божество и совершенное человечество: он рассуждал, что две сущности, с сохранением всех своих свойств, никогда не могут соединиться в одну. Немыслимым представлялась ему идея Богочеловечества и со стороны догматической: с полным человечеством связан грех; если же мыслить грех в естестве Христа, хотя бы как и возможность, то дело искупления для Него уже становится невыполнимым. Поэтому Аполлинарий полагал, что, восприняв при воплощении тело и душу человеческую, Христос не воспринял отличительной части человеческого существа — человеческого духа, так как последний необходимо предполагает свободу воли, а с нею и наклонность ко греху^[35]; духа человеческого, по мысли Аполлинария, во Христе заменил Божественный Логос, господствовавший над злыми влечениями животной души^[36].

Вскоре после Первого Вселенского Собора (с 341-го года) ариане вносят в свои символы и учение о Третьем Лице Пресвятой Троицы, Святом Духе, причем заметно выступает стремление, в полном соответствии с развитием арианского учения о Сыне Божием, «описать Святаго Духа как Ипостась раздельную, отчужденную, разобщенную от Отца и Сына». С течением времени по вопросу о Лице Святаго Духа из среды полуариан выделилась особая партия Македониан, получившая свое наименование от Константинопольского епископа (355—359 гг.) Македония: партия эта, почитая Святаго Духа Третьим Лицем Пресвятой Троицы только из чести, отличала Его по существу от Первых Двух Лиц, признавая творением, а не Богом^[37]. Вообще в учении о Святом Духе существовала в IV веке, как среди православных, так и ариан, крайняя разобщенность мнений, которую святый Григорий Богослов изображает следующим образом: «Что касается до мудрецов нашего века, то одни почитают Его (т. е. Святаго Духа) действованием, другие тварью, иные Богом, а иные не решались сказать о Нём ни того, ни другого, из уважения, как говорят они, к Писанию, которое будто бы ничего не выразило о сем ясного, почему они не чтут и не лишают чести Духа, оставаясь к Нему в каком-то среднем, вернее же сказать, весьма жалком расположении. Даже из признающих его Богом одни благочестивы только в сердце, а другие осмеливаются выражать свое благочестие и устами. Но слышал я о других еще более мудрых измерителях Божества, которые хотя согласно с нами исповедуют Троицу, однако ж столько разделяют Лица Ея между Собою, что Одно почитают беспредельным по сущности и по силе (т. е. Отца), Другое беспредельным по силе, но не по сущности (т. е. Сына), а Третье — ограниченным и в том, и другом» (т. е. Духа).

Таким образом пред созванием Вселенской Церкви опять был поставлен вопрос о Божестве Второго Лица Пресвятой Троицы, и, кроме того, ересь Аполлинария и ересь Македония возбудила новые вопросы догматического свойства: первая — о Богочеловечестве Христа Спасителя, а вторая — о Святом Духе, Третьей Ипостаси Пресвятой Троицы.

Ответом на указанные вопросы и послужила деятельность Второго Вселенского Собора. Собор этот созван был императором Феодосием Великим^[38] в 381-м году в Константинополе с целию «утверждения во всей империи Никейского учения против всех ересей». На этом Соборе присутствовали одни только восточные епископы, число коих было сто пятьдесят^[39]. Среди Отцев Собора находились великие святители того времени: Мелетий Антиохийский, Григорий Нисский, Кирилл Иерусалимский и Григорий Богослов. Первые заседания Собора происходили под председательством Мелетия Антиохийского. В это время, по желанию императора и народа, на праздную Константинопольскую кафедру Собором был избран святый Григорий Богослов. Вскоре Мелетий скончался, и председателем Собора, естественно, сделался вновь избранный епископ столицы, т. е. Григорий Богослов. Первым делом нового председателя было внесение Собору предложения уладить давно уже волновавший Антиохийскую Церковь раскол^[40]. Он предложил Отцам Собора не выбирать преемника умершему Мелетию: выбор этот, по его мысли, нужно было отложить до кончины второго епископа Антиохии — Павлина, когда обе враждующие партии Антиохийской Церкви уже с взаимного согласия могли бы выбрать себе епископа. Но Собор отверг предложение председателя, благодаря чему между ним и Отцами Собора возникло охлаждение, окончившееся тем, что святый Григорий добровольно отказался от Константинопольской кафедры; тем более, что епископы Египта и Македонии, запоздавшие на Собор и потому не дававшие согласия на избрание Григория Богослова епископом столицы, возбудили вопрос о правильности этого избрания в виду существования 15 правила Первого Вселенского Собора, запрещавшего епископам переход с одной кафедры на другую^[41]. В июне 381 года, после прощальной речи Отцам Собора, святый Григорий удалился в Назианз. Его место, по избранию Собора, занял сенатор Нектарий, бывший еще только оглашенным; Нектарий немедленно крестился и потом в течение нескольких дней был рукоположен во все священные степени по епископскую включительно, так что даже святительские одежды он носил сверх белой одежды новокрещенного.

Догматическая деятельность Второго Вселенского Собора нашла свое выражение в составлении Символа, известного в истории Церкви под именем Никеоцареградского. Символ этот принят без изменений всею Православною Церковию и содержится каждым православным христианином, верным учению своей Матери — Церкви. До Восьмого члена, то есть изложения учения о Святом Духе, Символ Второго Вселенского Собора представляет собою Никейский Символ, измененный и дополненный Отцами в виду тех ересей, которыми была вызвана необходимость созвания Второго Вселенского Собора. В учении о Боге Отце Никейского Символа Отцы Собора после слова «Творца» присоединили слова «Неба и земли»^[42]. В учении о Сыне Божием они заменили выражение («рожденного от Отца») «из сущности Отца, Бога от Бога»^[43] словами: «прежде всех веков»^[44], вычеркнув изречение «на Небе и на земле», идущее за словами: «чрез Которого всё произошло». В последующее учение о Сыне Божием, содержащееся в Никейском Символе, Отцами Собора вставлены некоторые слова, имеющие целию яснее выразить православное учение о плотском естестве Богочеловека в виду некоторых ересей; слова эти здесь означены курсивом: «нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес и воплотившегося от Духа Святаго и Девы Марии, и вочеловечившегося, распятого за нас при Понтии Пилате и страдавшего, и погребенного, и воскресшего в третий день по писаниям, и восшедшего на Небеса, и седящего одесную Отца и паки имеющего приити со славою судить живых и мертвых, Которого царству не будет конца^[45]. Никейский Символ оканчивался словами (верую) «и в Духа Святаго». Второй Вселенский Собор дополнил его, присоединив к нему учение о Святом Духе, о Церкви, о Крещении, о воскресении мертвых и жизни будущего века; изложение учения об этих истинах веры и составляет содержание VIII, IX, X, XI и XII членов Никеоцареградского Символа.

Вторым Вселенским Собором составлено четыре^[46] канонических правила, из коих особенно важное значение имеют два постановления: 1) запрещение епископам одних Поместных Церквей вмешиваться в дела других Церквей и 2) предоставление епископам Константинополя, как Нового Рима, первого места в смысле чести вслед за римскими епископами. Воспоминание Второго Вселенского Собора Православною Церковию совершается 22 мая.

---

Тропа́рь ст҃ыхъ ѻ҆тє́цъ, гла́съ и҃:

Препросла́вленъ є҆сѝ хрⷭ҇тѐ бж҃е на́шъ, свѣти̑ла на землѝ ѻ҆тцы̀ на́ши ѡ҆снова́вый, и҆ тѣ́ми ко и҆́стиннѣй вѣ́рѣ всѧ̑ ны̀ наста́вивый: многобл҃гоꙋтро́бне, сла́ва тебѣ̀.

Конда́къ, гла́съ и҃:

А҆пⷭ҇лъ проповѣ́данїе и҆ ѻ҆тє́цъ догма́ты, цр҃кви є҆ди́нꙋ вѣ́рꙋ запечатлѣ́ша: ꙗ҆́же и҆ ри́зꙋ носѧ́щи и҆́стины, и҆стка́нꙋ ѿ е҆́же свы́ше бг҃осло́вїѧ, и҆справлѧ́етъ и҆ сла́витъ бл҃гоче́стїѧ вели́кое та́инство.

---

1. Еванг. от Матф., гл. 16, ст. 18.
2. См. житие его под 21-м числом настоящего месяца.
3. Ливия — область Северной Африки. По другим известиям, местом родины Ария была Александрия. См. о ней стр. 724-ую, примеч. 3-е.
4. Савеллий, еретик III века, утверждал, искажая учение о Святой Троице, что Бог есть Одно Лице: как Отец Он на Небе, как Сын — на земле и как Дух Святый — в творениях.
5. Фалия — греческ. Θαλία, счастье; во множествен. числе — пир. Название свое книга получила оттого, что в ней находились стихотворения, которые можно было петь во время обеда.
6. Из содержания этого письма видно, что император мало представлял себе, насколько важен был по существу предмет церковного раздора.
7. Выдающийся защитник Православия, святый Афанасий Александрийский говорит об Осии Кордубском: «Он далеко знаменитее всех других. На каком Соборе он не председательствовал? На каком, рассуждая здраво, не склонял всех к одному убеждению? Какая Церковь не имеет прекраснейших доказательств его заступничества?»
8. Пасха — главный праздник Церкви Христианской, установленный во дни святых Апостолов, первоначально посвящен был воспоминанию смерти Господа Иисуса и потому совершался на всём Востоке 14 нисана, в день приготовления Евреями пасхального агнца, когда, по указанию Евангелия от Иоанна и по мнению древних Отцев Церкви (Иринея, Тертуллиана, Оригена), и последовала крестная смерть Христа Спасителя. Поэтому и самое название Пасхи древнейшие Отцы Церкви (Иустин, Ириней, Тертуллиан) производят не от Pesakh (проходить мимо), а от греческого πάσχειν — страдать. По указаниям же святых Евангелистов Матфея, Марка и Луки смерть Господа Иисуса совершилась не 14, а 15 нисана; но христиане, примыкавшие к их указанию, всё-таки справляли Пасху 14 нисана в воспоминание, однако, уже Тайной Вечери Господа с учениками. Впрочем, ближайшие по времени к Апостолам Отцы Церкви не говорят о празднике Пасхи как празднике годичном, т. е. совершавшемся в нарочито избранный день или период. В «Пастыре», произведении мужа апостольского Ерма, находим упоминание о пятнице как дне еженедельного поста и скорби в воспоминание страданий и смерти Иисуса Христа; Тертуллиан же указывает на день воскресный как день радости, когда в память воскресения Христова отменялись посты и коленопреклонения. Уже во II-м веке чествование страданий и смерти Христа и Его Воскресения выделились в особые праздники, называвшиеся Пасхой: 1) πάσχα σταυρόσιμον, pascha crucificationis — Пасха Крестная, т. е. в честь смерти Спасителя; эта Пасха проводилась в строгом посте, продолжавшемся с пятницы до утра воскресенья и заканчивавшемся воскресною Евхаристиею. Этою Евхаристиею начиналась 2) πάσχα ἀναστάσιμον, pascha resurrectionis — Пасха Воскресная. Некоторые свидетельства дают указание на то, что Пасха Воскресная продолжалась пятьдесят дней, являясь таким образом, кроме того, праздником Вознесения и Сошествия Св. Духа; почему эти дни и назывались иногда Пятидесятницей. Чем более, с течением времени, Церковь христианская освобождалась от иудейства, тем более и более становился несообразным обычай, особенно упорно державшийся в Церквах малоазийских, праздновать пасху 14 нисана, одновременно с Иудеями. В Церквах, образовавшихся из язычников, празднующих пасху в этот день, называли иудействующими, притом на Западе празднование Пасхи никогда не связывалось с пасхою иудейскою, здесь она совершалась не в пятницу, а в первый воскресный день после полнолуния. Благодаря этому между Востоком и Западом, точнее между азийскими епископами и Римом, возник «пасхальный спор», продолжавшийся с конца II века на протяжении всего III-го и чуть, было, не приведший к разрыву общения между спорившими Церквами.
9. Никея, ныне бедное селение Исник, в описываемое время была главным приморским городом Вифинской области, богатым и обширным; здесь находился обширный дворец императора и другие здания, в которых с удобством могли расположиться участники Собора; она отстояла всего на 20 миль от Никомидии, тогдашнего местопребывания императора, и была одинаково хорошо доступна как с моря, так и суши.
10. Историки указывают неодинаковое число членов Собора. Евсевий говорит о 250, Афанасий Великий и Сократ насчитывают «более 300». По Созомену, их было «всего 320». Число 318, даваемое св. Афанасием в одном послании Африканской Церкви, а также Епифанием и Феодоритом, принято, по преданию, по таинственному соотношению с числом слуг Авраама (Кн. Быт., 14, 14) и потому еще, что греческое начертание его ΤΙΗ напоминает крест Иисуса Христа.
11. У церковного историка (V века) Созомена находится рассказ, как один малокнижный епископ обратил философа одним прочтением ему своего Символа веры; он же передает о Византийском епископе Александре, что последний лишил способности речи препиравшегося с ним философа, сказав ему: «во Имя Иисуса Христа повелеваю тебе не говорить!»
12. Еванг. от Иоанн., гл. 10, ст. 30.
13. В истории развития учения о Лице Иисуса Христа термин ипостась (ὐποστασις) употреблялся то в значении сущности, то в значении Лица; с IV века, согласно словоупотреблению, принятому вслед за Василием Великим и Григорием Богословом, а также II Всел. Соб., слово ипостась всею Церковью употребляется в значении Лица.
14. Собор Никейский, или I-й Вселенский, называет его в послании к Александрийской Церкви «главным деятелем и участником во всём, что происходило на Соборе».
15. Сами ариане впоследствии говорили об Осии Кордубском: «Осия председательствует на Соборах, писаниям его везде внимают, он и в Никее (т. е. на I-м Вселенск. Соборе) изложил веру».
16. Некоторые историки предполагают, что Евстафий Антиохийский и был председателем на Соборе; другие считают им Евсевия Кесарийского. Существует, кроме того, мнение, что на Соборе председательствовали по очереди епископы Антиохийский и Александрийский (Александр); большинство, впрочем, более склонно признавать председателем Собора Осию, епископа Кордубского, который первый подписался под соборными определениями.
17. Без сомнения, и полуариане осуждали символ Евсевия Никомидийского, потому что они никогда не употребляли о Сыне Божием выражения «Сын тварь» и подобных.
18. Омофор с греческ. нарамник, одно из семи архиерейских облачений, представляющее собою длинный узкий плат с четырьмя крестами; омофор возлагается на плечи епископа так, что концы его спускаются спереди и сзади. Омофор знаменует заблудшую овцу (т. е. человечество, взятое Христом на рамена Свои).
19. Примечательно, что, — как свидетельствует А. Н. Муравьев, — в Никее доселе сохранилось предание об этом даже среди Турок: в одной из бойниц этого города показывают темницу святителя Николая, где он, по преданию, был заключен после осуждения за поступок с Арием.
20. 2 Посл. к Коринф., гл. 5, ст. 18.
21. 1 Посл. к Коринф., гл. 8, ст. 6. Ссылаясь на указанные изречения Ап. Павла, арианствующие хотели сказать, что они признают происхождение Сына от Бога в смысле творения, как и всё существующее в мире в этом же именно смысле происходит от Бога.
22. По православному же учению, Сын не сделался Богом, а от века пребывает Богом.
23. Въ нача́лѣ бѣ̀ сло́во, и҆ сло́во бѣ̀ къ бг҃ꙋ, и҆ бг҃ъ бѣ̀ сло́во, — гл. 1, ст. 1.
24. Деян., гл. 17, ст. 28.
25. Так называется Второе Лице Св. Троицы, Сын Божий. Наименование это взято из Евангелия Иоанна (гл. 1, ст. 1—14). — Почему же Сын Божий именуется Словом? 1) По сравнению Его рождения с происхождением нашего человеческого слова; как наше слово бесстрастно, духовно рождается от нашего ума или мысли, так и Сын Божий бесстрастно и духовно рождается от Отца. 2) Как в нашем слове открывается или выражается наша мысль, так и Сын Божий по существу и совершенствам Своим есть точнейшее отображение Бога и потому называется «сиянием славы Его и образом (отпечатлением) Ипостаси Его (Евр. 1, 3). 3) Как мы через слово сообщаем другим свои мысли, так и Бог, многократно глаголавший людям чрез пророков, наконец глаголал чрез Сына (Евр. 1, 2), Который для сего воплотился и так полно открыл волю Отца Своего, что видевший Сына видел Отца (Иоан. 14, 3). 4) Как наше слово бывает причиной известных действий, так и Бог-Отец всё сотворил чрез Слово-Сына Своего (Еванг. от Иоан., 1, 3).
26. 1 Посл. к Коринф., гл. 1, ст. 24.
27. Кн. Исх., гл. 12, ст. 41; Кн. Прор. Иоил., гл. 2, ст. 25.
28. Посл. к Евр., гл. 1, ст. 3.
29. 1 Посл. к Коринф., гл. 11, ст. 7.
30. «Слово единосущный указывает не только на единство существа Отца и Сына, но и на одинаковость, так что в одном слове заключается указание и на единство Божие и на различие лиц Сына Божия и Бога Отца, ибо единосущны могут быть только два лица»: единосущен и значит именно: «не слит по существу, но и не разделен». По свидетельству других древних историков христианской Церкви, освященное церковным преданием слово единосущный провозгласили епископы Собора и значит не император, как говорит Евсевий Кесарийский. Кажущуюся противоречивость этих двух свидетельств можно согласить тем весьма вероятным соображением, что император Константин в данном случае действовал по внушению православных епископов, которые находили более удобным провозгласить именно его устами нужное слово, так как авторитет императора уничтожал возможность продолжительных споров, кои непременно бы возникли, если бы термин единосущный предложило Собору не столь влиятельное для всех партий лицо.
31. Партия Евсевия, пользуясь после Собора всё более и более возраставшим влиянием при дворе, добилась, чрез сестру императора Констанцию, что Арий вскоре после осуждения был позван из ссылки ко двору. В 336 году Собор в Константинополе постановил, как можно думать, принять Ария в церковное общение; накануне (воскресного) дня, назначенного для осуществления этого решения Собора, император, обманутый Арием, лицемерно подписавшим Православный Символ, нарочно вызвал к себе престарелого Византийского епископа Александра, внушая ему не препятствовать принятию Ария в Церковь. Выйдя от императора, Александр пошел в храм Мира и молил Бога о том, чтобы он сам или ересиарх были взяты из мира, так как епископ не хотел быть свидетелем такого святотатства, как приятие еретика в общение с Церковью. И Промысл Божий явил над Арием справедливый суд Свой, в день торжества послав ему нежданную кончину. «Выходя из императорского дворца, — говорит о смерти Ария историк Сократ, — сопровождаемый толпой евсевианских приверженцев как телохранителями Арий гордо проходил посреди города, обращая на себя внимание всего народа. По приближении к месту, называемому Константиновой площадью, где воздвигнута колонна из порфира, ужас, происходящий от сознания своего нечестия, охватил его и сопровождался сильною болью в животе. Поэтому он спросил, нет ли тут где поблизости удобного места, и, когда ему указали заднюю часть Константиновой площади, он поспешил туда. Вскоре затем с ним сделался обморок, и вместе с испражнениями вышли его внутренности, сопровождаемые обильным геморроидальным истечением и выпадением малых кишек. Затем вместе с излиянием крови вышли части его печени и селезенки, так что он почти немедленно умер».
32. Иллирия — в древности общее название всего восточного прибрежья Адриатического моря с лежащими за ним местностями (теперешние Далмация, Босния и Албания).
33. Святый Афанасий Великий, архиепископ Александрийский, приобретший себе имя «Отца Православия» за ревностную защиту последнего во время арианских смут, родился в Александрии в 293 году; в 319 году Александрийский епископ Александр посвятил его во диакона. Около этого времени святым Афанасием написаны были два первых его сочинения: 1) «Слово против Еллинов», где выясняется, что вера во Христа Спасителя имеет разумные основания и есть действительное познание Истины; 2) о «Воплощении Бога-Слова», где раскрывается, что воплощение Сына Божия было необходимо и достойно Бога. Эти сочинения обратили внимание на святаго Афанасия, который затем, — как уже было замечено, — на Первом Вселенском Соборе, будучи еще молодым диаконом, выдвинулся как неустрашимый и искусный обличитель арианской ереси. Неудивительно поэтому, что по смерти епископа Александра святый Афанасий, имевший только 33 года, избран был (8 июня 326 года) на Александрийскую кафедру. В годы епископства святый Афанасий много претерпел скорбей от преследовавших его ариан: достаточно сказать, что из сорока лет своего епископского служения он, благодаря арианам, провел 17 лет 6 месяцев и 10 дней в изгнаниях. Скончался он 2 мая в 373 году, занимая, по возвращении из изгнания, кафедру. — После святаго Афанасия остались многочисленные сочинения, распадающиеся по содержанию на 1) апологетические, 2) догматико-полемические, 3) догматико-исторические, 4) труды по истолкованию Священного Писания, 5) нравоучительные и 6) Пасхальные послания, где, по древнему обычаю, святый Афанасий оповещал остальные Церкви о времени празднования Пасхи, присоединяя к этим оповещениям наставления относительно веры и жизни христианской. О сочинениях этих преп. Козьма замечает, что если найдешь любую из книг св. Афанасия и не имеешь бумаги, чтобы записать ее, то должно «записать ее хотя бы на одежде». Память св. Афанасия Православною Церковью совершается дважды: 2 мая и 18 января, где и положено его жизнеописание.
34. Василий Великий родился 329 году в Кесарии Каппадокийской. Отец и мать его принадлежали к родовитым семьям Каппадокии и Понта и имели возможность дать своим многочисленным детям наилучшее по тому времени воспитание. На 18 году Василий слушал в Константинополе знаменитого софиста Ливания, затем пробыл несколько лет в Афинах, бывших центром высшего философского образования. Здесь в это время у него завязались тесные дружеские сношения с Григорием Назианзином; здесь же он познакомился и с будущим императором Юлианом Отступником. Вернувшись на родину, Василий крестился, а затем был посвящен в чтеца. Желая ближе ознакомиться с монашеской жизнью, к которой стремилась его душа, Василий через Сирию и Палестину отправился в Египет, где она особенно процветала. Возвратившись отсюда в Кесарию, Василий приступил здесь к организации монашеской жизни, представители которой в Египте поразили его своими подвигами. Василий Великий основал несколько монастырей в Понтийской области, написав для них устав. В 364 году св. Василий был посвящен во пресвитера. В сане пресвитера он успешно боролся с арианами, которые, пользуясь покровительством императора Валента, хотели овладеть Кесарийскою Церковью. Заступник пред властями угнетенных и обездоленных Василий, кроме того, основал множество убежищ для бедных; всё это, в соединении с безупречною личною жизнию, приобрело ему народную любовь. В 370 году Василий был избран архиепископом родного города и, будучи святителем, выступил на поприще общецерковной деятельности; чрез послов он вступил в деятельные сношения со святым Афанасием Великим, которые поддерживал и путем письменного общения; завязал сношения и с папою Римским Дамасом, имея в виду объединить православных для победы над арианами и умиротворения Церкви. В 372 году император Валент, пытаясь водворить арианство в Кесарийской Церкви, хотел было путем угроз поколебать стойкость в Православии св. Василия. Для этого он отправил в Кесарию сначала префекта Эвиппия с другим своим царедворцем, а потом явился и сам. Св. Василий отлучил вельмож-еретиков от Церкви, а самого императора допустил в храм лишь для принесения даров. Император не решился привести в исполнение своих угроз по отношению к мужественному епископу. Св. Василий Великий скончался в 378 г. 49 лет. Память его Православная Церковь празднует 1 и 30 января. — После него остались следующие сочинения, представляющие собою богатый вклад в святоотеческую литературу: девять Бесед на шестоднев; шестнадцать Бесед на разные Псалмы; пять книг в защиту православного учения о Святой Троице против Евномия; двадцать четыре Беседы о разных предметах; краткие и пространные монашеские правила; устав подвижнический; две книги о Крещении; книга о Святом Духе; несколько проповедей и 366 писем к разным лицам.
35. Аполлинарий следовал греческому философу Платону при своем делении природы человека на тело, животную, или жизненную, душу (ψυχὴ) и духовную, или разумную, душу (νοῦς).
36. Аполлинарий умер в 390 году. Ересь Аполлииария осуждена Собором Александрийским 362 года, хотя без упоминания имени самого ересеучителя. В 375 году, когда Аполлинарий, отделившись от Церкви, начал образовывать свою секту, он был осужден Собором в Риме; последнее осуждение было повторено Вторым Вселенским Собором.
37. Нужно заметить, что впоследствии, и именно ко времени Второго Вселенского Собора, эта партия отказалась от своего еретического учения о Святом Духе, оставшись, однако, верной осужденному Первым Вселенским Собором утверждению полуариан, что Сын подобосущен, а не единосущен Отцу. Поэтому обычное выражение, что Второй Вселенский Собор созван «на Македония Духоборца» не находится в строгом соответствии с исторической действительностью.
38. В это время Феодосий Великий был только императором Востока; сделавшись в 392 году единодержавным, обладателем как Востока, так и Запада, он нанес окончательный удар язычеству, издав закон, по которому служение богам признавалось таким же преступлением, как и оскорбление величества.
39. Поэтому лишь позже (а на Западе только в VI веке), когда догматические определения Собора по причине их особенной важности и достоинства были приняты всеми Поместными Церквами, за Собором было признано всею Церковию значение Вселенского.
40. Раскол этот возник в Антиохии в начале 60 годов IV века, когда в ней одновременно появились два епископа — Мелетий и Павлин; оба они разделяли управление над православною паствою Антиохийской Церкви и у каждого были свои сторонники, находившиеся в непримиримой вражде со сторонниками противной стороны.
41. Св. Григорий Богослов был пред возведением на престол Константинопольской Церкви епископом местечка Сасим.
42. Т. о. Отцы Собора в учении о Боге Отце, изложенном в Никейском Символе, «не сделали никаких существенных пояснений» по причине отсутствия споров в Церкви о Первом Лице Святой Троицы: «нужно ли говорить об Отце, — замечает св. Григорий Богослов, — Которого не касаются по общему согласию (т. е. в виду отсутствия разногласий) все водящиеся естественным смыслом» (т. е. еретики).
43. При существовании в Символе слов «Бога Истинного от Бога Истинного» выражение «Бога от Бога» являлось некоторого рода повторением, которого и старались избежать Отцы Второго Вселенского Собора, когда опустили последнее изречение.
44. Слова «прежде всех веков», заменившие изречение Никейского Символа «из сущности Отца», с исчерпывающей определенностью указуют на предвечное рождение Сына Божия, тогда как выражение Никейского Символа: «рожденный от Отца т. е. из сущности Отца» и «единосущный Отцу» «могли приводить к мысли, что сначала последовало рождение Сына от Отца, и потом бытие Его с известными свойствами».
45. Т. о. деятельность Отцев Второго Вселенского Собора, как видно, не была отменой или изменением по существу Никейского Символа, но лишь более полным и определенным раскрытием содержавшегося в нём учения, и сами Отцы 1 правилом постановили: «да не отменяется Символ Веры трех сот осминадесяти Отцев, бывших на Соборе в Никее, что в Вифинии, но да пребывает оный непреложен».
46. Хотя в греческих, славянских и русских изданиях Второму Вселенскому Собору приписывается 7 правил, но в действительности ему принадлежат только первые четыре, о которых упоминают и церковные историки V века. Правила же 5 и 6 составлены на Константинопольском Соборе 382 года, 7-ое представляет собою сокращение послания, сделанного Трулльским Собором (692 года) от лица Константинопольской Церкви к Антиохийскому епископу Мартирию.