От Келифа далее границею с Афганистаном служит река Аму-Дарья, причём, согласно договору, все острова, находящиеся на реке, считаются принадлежащими России.
Выехав из Келифа до восхода солнца, мы рассчитывали к вечеру добраться до кишлака Чушка-Гузара.
С левой стороны от нас тянулись невысокие отроги Гузарских гор, носящих название: Караджа-Даг, Кулак-Ашан, Ак-Тау и Шир-Догана. Горы эти безлесны. Тугайная полоса по обеим берегам Аму-Дарьи шла, то расширяясь до четырёх-пяти вёрст, то суживаясь до одной версты. Густые заросли джиды поднимались по сторонам дороги. Камыш делался всё выше и выше, закрывая сплошной стеной вид на реку. В некоторых местах среди зарослей виднелись расчищенные и вспаханные участки земли. Иногда сквозь листву мелькали перед нами высокие глинобитные заборы небольших кишлаков, которые тянутся по всему берегу. Минув посты пограничной стражи Кара-Камор и Болдырь, мы въехали в район сплошной культурной полосы. Огромные засеянные поля тянулись по обеим сторонам дороги вплоть до кишлака Чушка-Гузара, принадлежащего к числу самых больших населённых пунктов по течению реки Аму-Дарьи. Кишлак Чушка-Гузар известен был ещё в очень отдалённое время, как ,_p.174.png)
Общий вид Теремеза одна из главных переправ через Аму-Дарью, вследствие чего торговое движение между Бухарой и Афганистаном производилось частью через эту переправу, которая представляет собою ещё и то удобство, что кроме переправы на каюках при высокой воде, в обыкновенное время здесь возможно переправиться вброд. В 1894 году в Чушка-Гузаре была открыта таможня, через которую производится оживлённый ввоз и вывоз товаров.
Весь наш товарообмен с Афганистаном по всей афганской границе выражается в следующих цифрах: в 1906 году на 4 468 279 рублей; более чем в 1905 году на 503 730 рублей, причём надо сказать, что экспорт русских товаров в Афганистан в прошлом году увеличился сравнительно с экспортом 1905 года на 768 797 рублей. Увеличился также и привоз беспошлинного сырья и прогон скота на 229 755 рублей. Но в то же время ,_p.175.png)
Базар в предместье Термеза замечается сильное уменьшение привоза всех англо-индийских товаров, которые обложены пошлиною. Это, в свою очередь, отразилось на сумме собранной пошлины, которых в 1906 году поступило на 24 954 рубля менее против 1905 года.
Из приведённых выше данных можно видеть, что, несмотря на многие затруднения, наши торговые отношения с Афганистаном всё улучшаются. За 1906 год через таможенные учреждения, расположенные по реке Аму-Дарье и Пянджу было привезено из Афганистана разных товаров на сумму 2 577 976 рублей, причём из них на долю беспошлинных товаров приходится 1 186 264 рубля. Главной статьёю беспошлинного ввоза являются стада афганских баранов, которых пригнано до 260 000 голов на сумму 114 000 рублей, почти на шестьдесят тысяч голов более, чем в 1905 году. Экспорт же русских товаров в 1906 году в том же районе достиг 1 890 303 рублей. Таким образом, если добавить к этой цифре операции Пендинской таможни, расположенной около Тахта-Базара на сухопутной границе, то можно считать, что экспорт наших товаров в Афганистан достигает около двух миллионов рублей. Хотя цифра эта и не особенно велика при сравнении её с нашим экспортом в Персию, но если принять во внимание те трудности, которые приходится преодолевать, а также и враждебное отношение афганского правительства, то всё же надо признать, что мы достигли в этом деле очень значительных результатов.
— Строго говоря, афганцы очень охотно приезжают в наши пределы за покупкою товаров, — сообщил один из таможенных чиновников в Чушка-Гузаре, — но ездят они всё-таки, что называется, с опаскою, так как пограничные афганские ханы относятся к этим поездкам не всегда приязненно, а главное, что тормозит развитие наших торговых отношений, это взимание в каждом афганском попутном городе за провозимые товары особой пошлины. Заплатил купец, например, ввозную пошлину в Мазар-и-Шерифе и там же, при выходе каравана из города по направлению, положим, г. Тат-Кургана вновь уплачивает вывозную пошлину; при въезде в Таш-Курган та же история. За ввозимые же к нам из Афганистана товары, кроме пошлины, взимаемой нашими таможнями, ещё собирает особую пошлину бухарское правительство. По существу же дела, торговля наша с Афганистаном, конечно, станет на прочные основания лишь тогда, когда при афганском эмире будет особый русский представитель, который явится защитником русских подданных, ведущих торговлю с Афганистаном. Весь северный Афганистан является отличным рынком для сбыта наших товаров. Возьмите хотя бы в нашем районе г. Мазар-и-Шериф. Ведь в него приходит в известное время года на паломничество чуть не всё селение афганских ханств, расположенных по Аму-Дарье и Пянджу. Спрос на товары огромный. Благодаря же дороговизне доставки английских товаров в эту местность, наши товары дешевле и всегда бы могли не только конкурировать с ним, но и вытеснить их с рынка совершенно.
Афганский город Мазар-и-Шериф является одним из самых больших приграничных городов. В переводе на русский язык название этого города значит священная гробница Али. По преданию раньше на месте его находилось небольшое селение, но в 1450 году одним из правителей была найдена гробница, на которой будто бы оказалась надпись, свидетельствовавшая, что в ней погребён священный прах святого Али, дяди пророка Магомета[1]. Гробница тогда была восстановлена, построена над нею роскошная мечеть, и город, постепенно разрастаясь, достиг в настоящее время до шестнадцати тысяч населения, сделавшись священным местом, куда приходят на поклонение жители не только всего северного Афганистана, но являются пилигримы из Кабула, Кандагара и даже из соседних персидских провинций. Вера в действительность нахождения в Мазар-и-Шерифе праха Али глубоко вкоренилась у всех мусульман всего Афганистана и части Персии, причём совершенно не принимаются во внимание те исторические данные, которые указывают, что Али был убит и похоронен совершенно в другом месте за тысячи вёрст от Мазар-и-Шерифа.
В Чушка-Гузаре население почти всё состоит из туркмен и небольшого количества сартов и афганцев, переселившихся в бухарские пределы и занимающихся главным образом земледелием на разделываемых плодородных участках по Аму-Дарье.
Река Аму-Дарья под Чушка-Гузаром достигает около полутора вёрст ширины, но глубина не превышает одной сажени и поэтому переправа через неё считается лучшей из всех, существующих по реке.
Среди кишлака, постройки таможни с помещениями для чиновников, дома офицера и пограничного поста вместе с одной-двумя крохотными лавками, являются русским оазисом, из которого, можно предполагать, со временем образуется небольшой торговый город — место склада товаров, направляющихся в Мазар-и-Шериф, отстоящий в шестидесяти верстах от Чушка-Гузара.
— Чушка-Гузар в переводе на русский язык значит свиной брод, — любезно посвящал нас обыватель в таможенном мундире. — Туркмены рассказывают, что название дано этому месту в силу того, что брод через Аму-Дарью самый мелкий на всём её протяжении и вследствие этого в известное время года, преимущественно ранней весной, огромные стада диких кабанов переправляются к нам из Афганистана.
— А что охотятся здесь на кабанов?
— Где там. Туркмены иногда стреляют в них, чтобы убить на корм собакам. Пограничные солдаты те редко, а то ведь больше и стрелять некому. У нас ведь здесь больше народ землепашцы, лишь некоторые из них с караванами из Мазар-и-Шерифа в Ширабад ходят. Тоска здесь смертная…
— А в Афганистан не пробовали ездить? — снова задал вопрос кто-то из любопытствующих.
— Нет, насчёт этого и думать нельзя, — замахал испуганно руками обыватель. — Помилуйте, совершенно дикая страна. Нет ничего легче переехать через реку, а только там на кого попадёшь, живым манером либо прирежут, либо на кол посадят. У них насчёт этого просто. Эмир не позволяет гяурам переходить через границу, значит и нельзя. Было несколько случаев, что наши солдаты на лодке подходили близко к афганскому берегу, так оттуда сейчас же стрелять начинают. Однажды пограничный солдат на охоте гуся убил, и понесло этого гуся к их стороне. Захотел солдат его забрать и поплыл за ним, а только афганцы с той стороны заметили и сейчас же цап-царап в свои лапы. Мы уж думали здесь — пропал солдат. Командир пограничной бригады несколько раз писал афганскому хану и просил найти и вернуть его, потому что он неумышленно к ним попал. Прошло месяца два, глядим, шлют из Афганистана письмо и пишут: «Так и так, принимайте солдата вашего обратно». Да и солдат-то кажется до сих пор ещё здесь служит на посту. Побеги нижних чинов в Афганистан, в общем, по отзывам офицеров пограничной стражи, представляют собою крайне редкое явление. Больше бегают уроженцы Кавказа — армяне. Знание языка даёт им возможность устроиться относительно недурно в Афганистане. Обыкновенно, как говорят, беглым сейчас же предлагают принимать магометанство и уже затем определяют на службу.
Заинтересовавшись солдатом, совершившим невольное путешествие заграницу, я просил его рассказать и через полчаса имел возможность выслушать рассказ о его приключениях…
— Как схватили меня их солдаты, вашескородие, так с первоначала здорово бить стали, а потом в спор вступили: одни говорят — нужно меня прикончить, ну а другие и старший их согласу не дали, сказывают отведём к рисолядору, по-ихнему ротмистру, он разберёт, как и что. Ну и повели потом меня на ихний пост. Там начальник посмотрел на меня, видит я голый — халат дал и в Мазар-и-Шериф отослал. Долго я туда шёл, от кишлака до другого пересылали и в каждом поскольку дней держали. А как сменятся конвойные, так раньше всего бить начинали. В Мазар-и-Шерифе посадили вроде как на гауптвахту и тут хоть кормить начали. Полковник их конного полка приходил, а потом к хану водили. Всё меня уговаривали в магометанскую веру повернуться и мулла для этого ко мне стал ходить каждый день. Сказывали, наших много в Герате да в Кабуле и отличное им житьё. А только я на их слова не поддался. Тогда видят, что я не хочу к ним переходить, — отстали. Просидел я там больше месяца. Кормы ничего, хорошие. Дозволили мне окромя того из помещения выходить. Сяду я около ихнего часового. Прохожие монеты кидали. Добрый народ. Подойдут, поговорят. Я, хоть и не гораздо, а понимаю по-ихнему. Солдаты, которые старые, те злющие, страсть! Как увидит, так и норовит ударить. Всё Кушку поминают… Сказывают, им тогда здорово досталось. Ну, а молодые ничего. Только конный полк-то их, только слава одна, что полк. Потом бумага пришла отправить меня назад за Аму-Дарью, потому сказано в ней, что попал я неверно. Дали мне мундир афганский да шапку и повели, а только не на Чушка-Гузар, а на Бассагу, там и сдали нашему офицеру под расписку.
— Вообще принимают в Афганистане не особенно любезно, — подтвердил бывший в числе слушателей пограничный офицер. — Некоторые из их офицеров и относятся к нам дружелюбно, но боятся своих солдат, из которых старики относятся к русским враждебно. Если же принять во внимание положение их офицеров, которые часто являются начальниками лишь по имени, то будет понятно, почему они сторонятся нас. Новости о том, что делается в Афганистане, мы получаем от купцов да от их дезертиров. Внутрь же Афганистана проникнуть очень трудно. Но больше всех можете, если интересуетесь Афганистаном, узнать от одного афганца; забыл как его зовут, знаю, что он хан, а дальше не помню. Он служил год тому назад в афганской армии, а теперь эмигрировал к нам и живёт где-то около Сарая на Пяндже…
Густые заросли камыша расстилались перед нашими глазами, занимая огромное пространство всей прибрежной долины до самого горного хребта, который тянулся с левой стороны в пяти-шести верстах от них. Порою по дороге попадались старые заброшенные арыки, поросшие низкими кустами тамариса. Вдали, рассекая с шумом воду и медленно двигаясь вперёд, показался на реке пароход, рельефно выделяясь среди зелени камышей. Как будто опасаясь каких-либо неприязненных действий с его стороны и внимательно наблюдая за его ходом, по афганской у берегу шёл конный разъезд из трёх солдат.
— Это они всегда так провожают каждый проходящий пароход, — указал сопровождавший нас офицер. — Боятся всегда чего-то… Прежде ещё хуже было. Бывало, чуть только подходит пароход к афганскому берегу, как они сейчас же подъезжают к берегу и снимают ружья, а несколько раз было, что и стреляли… Плохо, в общем, работают пароходы флотилии; если бы поставить дело перевозки на лучшие основания, так тогда бы здешние вьючные дороги окончательно заглохли. Вот здесь тянется караванная дорога к северу на Ширабад. Путь старинный, в своё время, вероятно, превосходно устроенный; а теперь видно кое-где остатки саргдоб, построенные частью великим Тамерланом и частью Абдулахом-Ханом. Оба обращали большое внимание на пути сообщения; первый наблюдал за организацией почтово-дорожной системы в Средней Азии, а второй строил везде по дорогам водохранилища и устраивал колодцы. Уже при Тамерлане почтовое дело имело правильное устройство и составляло особое управление. Начальник всего почтового дела в государстве непосредственно был подчинён эмиру, причём его обязанности состояли не только в заведовании почтою, но и в контроле всех остальных отраслей управления в государстве. В каждом городе были особые подчинённые ему начальники почт, которые доносили ему о всём, что делалось в их районе: о положении государственных сборов, урожаев, количество вычеканенной монеты, поведении всех чиновников. На основании всех этих донесений главный начальник почт делал доклады эмиру о состоянии района. Потом всё упало и теперь в бухарских владениях собственно бухарская почта не имеет правильной организации. Нужно что послать, перевозят с нарочными джигитами. Мы же, к нашему стыду, в этом отношении сделали очень мало. Пароходы возят почту из Чарджуя в Керки, да ещё недавно стали возить почту по новому тракту от Самарканда до Темеза. И больше на всём огромном пространстве бухарских владений почтовых линий нет вовсе. Исправное же движение почт по тракту зависит от исправности дороги, на которой в горах сплошь и рядом бывают снежные обвалы, и тогда всякое сообщение прекращается, а по чарджуйско-термезской — от количества воды в Аму-Дарье. Обыкновенно почта идёт дней пять, а бывает, что от двух недель до месяца и больше…
Укрепление Термез, расположенное на границе с Афганистаном, в пятидесяти верстах от Чушка-Гузара, предназначено, по-видимому, играть в будущем крупную роль в жизни наших Средне-Азиатских владений. Построенное по мысли генерал-адъютанта А. Н. Куропаткина, укрепление это, имеющее в настоящее время значительный гарнизон, является нашим форпостом в южной части Бухары против Афганистана. Вся жизнь этого городка, получающего жизненные припасы при посредстве флотилии, находится в полной зависимости от исправного движения пароходов. В 1901 году с целью связать названный пункт с Самаркандом, то есть с линией железной дороги, был устроен до Термеза почтовый тракт и разработана военно-инженерным ведомством почтовая дорога, давшая возможность перевозить почту и пассажиров из Самарканда в Термез в течение пяти-четырёх дней. Но дорога эта, к несчастью, может выполнять своё назначение не во всякое время года, так как горный хребет, пересекающий её в нескольких десятках вёрст от Самарканда, делает движение через перевал Тахта-Карача, вследствие снежных заносов на нём, даже в малоснежную зиму крайне затруднительным. В суровую же зиму 1903 года этот перевал был настолько занесён снегом, что всякое движение на этом тракте на долгое время прекратилось совершенно. При этом пароходы флотилии не могли ходить, так как Аму-Дарья замёрзла. Таким образом, в течение трёх с лишком недель Термез оказался отрезанным от всего Туркестана.
Возможность повторения подобного нежелательного явления в будущем и необходимость обеспечить Термез от такого положения, особенно опасного в военное время, выдвигают на очередь вопрос первостепенной важности — о соединении названного пункта рельсовым путём с одной из станций Средне-Азиатской железной дороги. Если обратиться к картам данной местности, то придётся признать, что по кратчайшему направлению от Самарканда до Термеза (376 вёрст) железнодорожную линию, безусловно, нельзя провести, не делая огромных и вполне непроизводительных затрат на разработку горных перевалов или на устройство в них туннелей. Направление же от Чарджуя до Керки неудобно вследствие необходимости у кишлака Бассага построить новый железнодорожный мост для переправы с левого берега Аму-Дарьи на правый. Лучшим же направлением нужно считать от станции Фараб Средне-Азиатской железной дороги по правому берегу Аму-Дарьи, причём новая железнодорожная линия узкоколейного типа обойдётся сравнительно недорого, так как местность здесь совершенно ровная и разрабатывать придётся лишь самые незначительные подъёмы около Ак-Кума. Можно быть уверенным, что дорога эта принесёт огромную пользу не только Термезу, но и во всей южной части Бухары. Линия эта также способствовала бы развитию наших торговых отношений с Афганистаном, дав торговцам возможность вывозить через Термез более значительное количество мануфактурных товаров, сахару и керосину, причём стоимость перевозки ещё более удешевила бы наши товары и дала бы возможность им с большим успехом конкурировать на афганских рынках с товарами англо-индийскими. В настоящее время товары направляются в Афганистан вьючным путём из Чарджуя в Керки и лишь частью перевозятся по Аму-Дарье. Сухопутная перевозка в особенности значительно отражается на их ценах. Количество же товаров, вывозимых в Афганистан, как нами выше указано, уже достигло в настоящее время значительных размеров. Можно смело сказать, что вывоз этот с проведением железной дороги увеличится в несколько раз. Если же принять во внимание и товары, привозимые к нам из Афганистана, то всё это вместе взятое даёт основание предполагать, что новая железнодорожная линия от станции Фараб до укрепления Термез будет иметь вполне достаточное количество грузов для перевозки и может с особенным успехом способствовать развитию наших торговых отношений с Афганистаном, являясь в то же время стратегической линией, обеспечивающей укрепление Термез от всяких случайностей, которые могут встретиться в самое нежелательное для нас время.
В стороне берега послышались голоса и через несколько времени мы поравнялись с огромном каюком, до бортов нагруженным какою-то кладью. Три-четыре хивинца в высоких бараньих шапках и почти без всякой одежды, если не считать рваных рубах, имевших вид рубищ, тянули на лямках против течения тяжело нагруженное судно.
Увязая в илистой почве и порою перескакивая через промоины, с страшным напряжением сил исполняли хивинцы свою тяжёлую работу. Лямки давили на грудь и на плечи, растирая тело до крови. Измождённые фигуры производили тяжёлое впечатление.
— Вот вам и бурлаки… — указал на них N. — Только работа их похуже, чем прежних на Волге… Летом при пятидесяти градусах температуры, а зимой в ледяной воде. И за этот каторжный труд — тридцать копеек в день. Смертность среди них огромная — мрут как мухи от лихорадок, изнурения и непосильной работы. Ведь такой каюк поднимает двух тысяч пудов груза. По Аму-Дарье, по Вахшу и Пянджу ходит более тысячи каюков, поднимаясь вверх по течению на лямках и лишь крайне редко пользуясь парусами. Зато вниз по реке каюк идёт сам с большою скоростью.
Проехав кишлак Шураб и Маймене, ночью мы приехали в Патта-Кисар, расположенный рядом с укреплением Термез.
Примечания править
- ↑ Около г. Термеза находится г. Шир-абад, в котором жил Али.