XVII. ПОЛЕВИКИ
Область каждаго полевика — поля и луга то одной, то нѣсколькихъ смежныхъ деревень, нераздѣленныхъ, другъ отъ друга ни лѣсомъ, ни водою, — со всѣми относящимися къ полямъ и лугамъ горными высотами, долами и оврагами. Здѣсь, часто въ обширномъ пространствѣ, полевикъ ютится на горкѣ, въ овражкѣ, въ канавѣ, у камня, у полевого дерева, кустарника, межевого столба, непремѣнно подъ прикрытіемъ сихъ предметовъ, съ коими немедленно разлучается при водопольѣ, дождевомъ стокѣ, такъ-какъ терпѣть не можетъ мокроты, уходя отъ послѣдней на мѣста возвышенныя. Правда, полевикъ заботится о плодородіи полей, объ утучнѣніи луговъ, спугиваетъ отсюда «шкодниковъ» и выравниваетъ стебли и листья растеній; но это дѣлается для того, чтобы привлечь сюда возможно бо́льшее число людей, между которыми онъ, несомнѣнно, найдетъ и жертвы. Впрочемъ, случается и такъ, что онъ гонитъ неподлежаще зашедшихъ въ его область ради собственнаго покоя. Между прочимъ, полевикъ сторожитъ полевые клады, кои не выдаетъ ни при какой сдѣлкѣ съ человѣкомъ, и немилосердно мститъ случайному находчику клада; зная это, кладоискатели не обращаются къ полевику, а сдѣлавшись обладателями полевого клада, оставляютъ всяческія сношенія съ притонными мѣстами полевика.
Существенная дѣятельность полевика направлена къ одному только вреду полевого хозяйства человѣка. Разрушая изгороди, вѣшки, маня видомъ хлѣбныхъ и луговыхъ растеній, онъ привлекаетъ скотъ къ стравежу, причемъ норовитъ сдѣлать это на участкѣ ненавистника; то же дѣлаетъ полевикъ, когда приманиваетъ дѣтей и молодежь за цвѣтами, полевыми растеніями, какъ, напр., картофель, брюква, огурцы, или просто — для игръ и сборищъ. Вмѣсто всего этого полевикъ чинитъ и прямой вредъ: приваливаетъ къ землѣ хлѣбъ и траву, скручиваетъ растенія, отклоняетъ дождь, засылаетъ вредныхъ насѣкомыхъ, водитъ тамъ и здѣсь заблудившихся дѣтей до изнеможенія; устраиваетъ коровьи «гизы», мучитъ пасущихся животныхъ, какъ и работающихъ людей, оводами, слѣпнями, комарами. Не щадитъ полевикъ и вполнѣ зрѣлаго, повпдимому, нормальнаго человѣка: послѣдній вдругъ очутится спящимъ на грудѣ камней, кучѣ нолевыхъ корневищъ, обыкновенно собираемыхъ въ одно мѣсто послѣ бороньбы, — въ грязной канавѣ, мокрой ложбинѣ и проч. Всѣхъ же вообще посѣтителей полей и луговъ онъ смущаетъ дикимъ эхомъ, передразниваньемъ, свистомъ, ревомъ, а главное — устрашающимъ обликомъ.
Въ послѣднемъ случаѣ полевикъ принимаетъ видъ чудовищной тѣни, которая то гонится за человѣкомъ, то уходитъ отъ него, заманивая жертву. Стоитъ только поддаться коварному приманиванью — и человѣкъ много перетерпитъ за довѣрчивость; можетъ случиться, что, лаская своимъ тѣневымъ обликомъ, полевикъ вдругъ поражаетъ человѣка ужаснѣйшимъ солнопёкомъ и убиваетъ на мѣстѣ.
Полевики общительнѣе другъ съ другомъ, чѣмъ усадебные, напр., человѣкоподобники, по крайнѣй мѣрѣ, извѣстно, что они гостятъ одинъ у другого, помогаютъ томить попавшуюся жертву; дружески переклиниваются, особенно, ночною порою, при спокойной погодѣ. Почти бездѣйствуя зимою, полевики сходятся для забавъ, и любимѣйшею изъ нихъ служитъ уничтоженіе дорожныхъ вѣшекъ, запорошеніе дороги, заносъ снѣгомъ канавъ и рытвинъ, чтобы туда попадалъ сбившійся съ дороги проѣзжій и прохожій, котораго они долго водятъ взадъ и впередъ, до замораживанья.
Наиболѣе плохо живется полевикамъ весною и осенью, при тогдашней слякоти и мокротѣ: какъ ни сильно сатанинское ихъ желаніе вредить человѣку и его добру, они не могутъ разставаться съ уютнымъ сухимъ мѣстомъ, не могутъ топтаться по грязной и мокрой почвѣ. Но тутъ нерѣдко самъ человѣкъ даётся имъ въ руки, когда приходитъ для отдыха на суходолину: лаская и убаюкивая пришедшаго затишьемъ, солнечнымъ припекомъ, они удерживаютъ отдыхающаго, пока у послѣдняго не начнется лихорадочный ознобъ, разрѣшающійся потомъ весьма нерѣдко злокачественною лихорадкою.
Гибнутъ ли полевики и какъ именно — трудно отвѣтить, хотя извѣстно, что эти осторожные нечистики скорѣе другихъ узнаютъ приближеніе грозы, умѣютъ укрываться отъ громовыхъ стрѣлъ; при томъ же и самая область полевиковъ, если тамъ нѣтъ высокихъ, одиноко растущихъ деревьевъ, рѣдко принимаетъ громовые удары. Люди же, нока-что не придумали надежныхъ средствъ для погибели полевиковъ, отъ которыхъ сравнительно меньше терпятъ, чѣмъ отъ остальныхъ человѣкоподобныковъ: вѣдь поля періодически освящаются, засѣваются благословеннымъ зерномъ, да и самая работа здѣсь сопровождается молитвами.