Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/I.10. Одежда и украшения/ДО

Народовѣдѣніе — I. Основные понятія народовѣдѣнія.
авторъ Фридрихъ Ратцель (1844—1904), пер. Д. А. Коропчевскій (1842—1903)

Оригинал: нем. Völkerkunde. — Перевод опубл.: 1904. Источникъ: Ф. Ратцель. Народовѣденіе. — четвертое. — С.-Петербургъ: Просвещеніе, 1904. — Т. I.

 

10. Одежда и украшенія.

Содержаніе: Полное отсутствіе одежды нигдѣ не встрѣчается въ видѣ обычая.—Причудливость въ одеждѣ и отсутствіе ея.—Улучшеніе въ одеждѣ не имѣетъ значенія культурнаго признака.—Мода.—Развитіе одежды изъ украшенія.—Естественныя матеріи для одежды.—Климатъ мало оказываетъ вліянія на одежду.—Примѣръ огнеземельцевъ.—Эскимосы.—Общераспространенность украшеній.—Сходство мотивовъ украшеній.—Украшенія и оружіе.—Уродованія.—Различіе украшеній въ зависимости отъ пола.—Матеріалъ для украшенія.—Украшенія и торговля.—Благородные металлы.—Стеклянныя бусы.—Опрятность.

Говорятъ, будто есть народы, совершенно не знающіе одежды; однако, немногіе достовѣрные случаи этого рода представляютъ исключенія, которыя уже сами по себѣ въ извѣстныхъ условіяхъ только подтверждаютъ правило. Правда, извѣстное соглашеніе относительно того, что мы обозначаемъ словомъ „одежда“, прежде всего необходимо, когда мы хотимъ установить основы этого обычая. Мы уже не имѣемъ права безъ дальнѣйшихъ поясненій называть украшенія одеждою; средства для защиты отъ холода совершенно устраняются у племенъ тропическихъ областей, и отъ избытка нашихъ сѣверныхъ прикрытій остается только скудный покровъ для половыхъ органовъ. Мысль, будто прикрытіе этихъ послѣднихъ имѣетъ цѣлью ихъ защиту, едва ли можно обсуждать серьезно: стопы и голени скорѣе требовали-бы прикрытія. Болѣе рѣшающее значеніе имѣетъ наблюденіе, что одежда находится въ несомнѣнномъ соотвѣтствіи съ поломъ и что прежде всего не мужчина, бродящій въ лѣсу въ качествѣ охотника, а именно замужняя женщина одѣта всего болѣе. Здѣсь мы находимъ внутреннюю причину прикрытія. Оно должно было явиться, когда изъ безпорядочныхъ общеній орды развилась семья, когда мужчина сталъ обнаруживать притязанія на извѣстныхъ, опредѣленныхъ женщинъ; онъ понудилъ женщину уклоняться отъ половаго общенія съ другими мужчинами и, даже внѣшнимъ образомъ, съ помощью прикрытія, избѣгать того, чтобы дѣйствовать на нихъ возбуждающимъ образомъ. Какъ дальнѣйшій шагъ въ этомъ направленіи можно отмѣтить прикрытіе груди. Изъ этого корня, изъ обособленія половъ, возникло чувство стыда; вмѣстѣ съ энергическимъ развитіемъ его, появилась и одежда. Это было большимъ шагомъ впередъ: чѣмъ у̀же и бѣднѣе жизнь племени, тѣмъ менѣе оно находитъ поводовъ къ рѣзкому разъединенію половъ и къ ревности, тѣмъ легче отказывается оно отъ обременительной оболочки и довольствуется самыми жалками остатками ея. Поэтому только у самыхъ мелкихъ, захудалыхъ и отдаленныхъ племенъ мы не находимъ вообще одежды, согласной съ обычаемъ; таковы нѣкоторые народы Австраліи, вымершіе тасманійцы, нѣкоторыя лѣсныя племена Бразиліи или тѣ или другія негрскія группы. Но и у нихъ замѣчаются „остатки“ одежды. При болѣе полной одеждѣ, женщина безконечно выигрываетъ въ привлекательности, въ достоинствѣ и соціальномъ положеніи и, слѣдовательно, имѣетъ всѣ причины дорожить запасомъ своихъ костюмовъ.

Въ иномъ свѣтѣ являются составныя части наряда, непосредственно покрывающія тѣло. Повсюду мы замѣчаемъ прикрытіе плечъ въ видѣ небольшого плаща, который тропическія племена употребляютъ для защиты отъ дождя, а обитатели болѣе холодныхъ климатовъ — для согрѣванія и въ то же время для прикрытія себя ночью вмѣсто наряда. Эти Женщина сандеховъ (ніамъ-ніамъ). (По собственной фотографіи Рихарда Бухты.) Ср. текстъ, стр. 94. плащеобразныя одежды распространены гораздо менѣе, чѣмъ описанные выше покровы для половыхъ органовъ; это — лишнее доказательство того, что послѣднія составляютъ самую первоначальную одежду человѣка.

Несомнѣнно, развитію чувства стыда содѣйствуетъ другое обстоятельство, на которое указываетъ Карлъ фонъ-денъ Штейненъ. Подобно тому, какъ хищное животное уноситъ свою добычу въ кусты, чтобы его не потревожили, и у нѣкоторыхъ человѣческихъ племенъ считается крайне неприличнымъ смотрѣть на человѣка, когда онъ ѣстъ; тоже самое могло быть и по отношенію къ половому общенію. Однако, это обстоятельство не объясняетъ еще происхожденія упомянутой одежды. При этомъ не слѣдуетъ забывать о суевѣріи, въ силу котораго тѣло должно быть прикрыто, чтобы избавиться отъ вліянія дурного глаза, хотя его и нельзя считать основою чувства стыда. Замѣчательно, что обнаженность изображеній предковъ также мало вызываетъ это чувство у новогвинейцевъ и у другихъ, какъ и у грековъ, хотя всѣ тщательно прикрываютъ то, что̀ тамъ, въ обнаженномъ и часто преувеличенномъ видѣ, часто бросается въ глаза. Въ своемъ дальнѣйшемъ развитіи все это обусловливаетъ и дополняетъ другъ друга. Тѣмъ не менѣе, полнота прикрытія не находится въ какомъ либо отношеніи къ высотѣ культуры. Заботливо закутывающаяся въ матерію изъ коры женщина вагандовъ или ваньоровъ (см. рис. стр. 94), вообще стоитъ не выше негритянки ніамъ-ніамъ, едва прикрывающей свою наготу листкомъ растенія (см. рис. стр. 93). Первая, въ глазахъ которой насильственное обнаженіе ея передъ другими кажется преступленіемъ, достойнымъ смерти, вовсе не выще негритянки дуалла, которая, работая у моря, сбрасываетъ съ себя всѣ покровы. Въ этомъ отношеніи мы не находимъ нигдѣ рѣзкихъ національныхъ различій. Въ виду всего этого, мы можемъ считать стыдливость общею для современнаго человѣчества; а тамъ, гдѣ Принцесса въ Уніоро, одетая въ матерію изъ коры. (По собственной фотографіи Рихарда Бухты.) Ср. текстъ, стр. 96. ея, повидимому, не замѣчается, отсутствіе ея есть случайное или временное обстоятельство.

Но это чувство—не единственное, которому стремится удовлетворить простой человѣкъ, облекаясь въ одежды. Рядомъ съ нимъ стоитъ удовлетвореніе желанія нравиться. Первое быстро устанавливается подъ давленіемъ обычая, а для достиженія втораго требуются расходы; обо многихъ народахъ можно сказать безъ преувеличенія, что бо́льшая часть ихъ мысли и работы исходитъ изъ украшенія своего тѣла. Эти народы — болѣе рабы моды, чѣмъ стоящіе выше ихъ въ культурномъ отношеніи. Купцы, ведущіе торговлю съ этими простыми людьми, знаютъ, какъ быстро мѣняется у нихъ мода, если только происходитъ обильный притокъ разнообразныхъ матерій и предметовъ украшенія. Какія тягости возлагаютъ на себя дикіе люди, какія страданія претерпѣваютъ они, чтобы достигнуть высшаго предѣла въ украшеніяхъ!

Поэтому было-бы очевидной несправедливостью, если-бы мы недостаточность или отсутствіе одежды захотѣли оцѣнить независимо отъ прочихъ атрибутовъ, какіе дикіе народы примѣняютъ къ своему тѣлу. Если разсматривать все это вмѣстѣ, то и здѣсь получается впечатлѣніе господства прихоти. Необходимое отступаетъ на второй планъ передъ роскошью. Бѣднѣйшій бушменъ дѣлаетъ себѣ браслетъ изъ полоски шкуры, никогда не забывая надѣть его, и въ то же время носитъ свой кожаный передникъ въ совершенно продыравленномъ видѣ, несоотвѣтствующемъ его назначенію. Въ сравненіи съ тѣмъ немногимъ, что онъ имѣетъ, человѣкъ, бѣдный культурою, допускаетъ гораздо больше роскоши, чѣмъ человѣкъ культурный (см. рис. стр. 98). Украшеніе настолько выступаетъ на первый планъ, что нѣкоторые этнографы считали невозможнымъ провести пограничную черту между одеждой и украшеніемъ. Въ ихъ глазахъ всякаго рода одежда кажется видоизмѣненнымъ украшеніемъ, и они полагаютъ, что стыдливость не играла никакой роли въ первоначальномъ развитіи одежды. Факты, дѣйствительно, заставляютъ отдать преимущество охотѣ къ украшеніямъ передъ чувствомъ стыда, но отсюда не слѣдуетъ, чтобы первая была древнѣе второго.

Стыдливость у женщины всегда имѣетъ въ себѣ нѣчто кокетливое; примѣръ того мы можемъ найти недалеко отъ насъ въ бальныхъ платьяхъ нашихъ дамъ. Вслѣдствіе того, прикрытіе половыхъ органовъ, проистекающее изъ чувства стыда, теряетъ характеръ необходимаго и, вслѣдствіе обвѣшиванія бахромою, блестящими и звенящими раковинами, цѣпочками и т. д., приближается къ украшенію. Сюда можно причислить отчасти и обычай прикрытія мужскаго органа, а также обычай женщинъ фановъ и нѣкоторыхъ племенъ Конго носить раковины на половыхъ частяхъ. Въ нѣкоторыхъ обычаяхъ этого рода можно видѣть и религіозные мотивы.

Начальник деревни на берегу Лоанго, с женою и сановником. По фотографіи д-ра Фалькенштейна.)

Характеръ и полнота костюма зависятъ естественно въ значительной мѣрѣ отъ тѣхъ матерій, какія доставляются природой или собственной работой. Не всѣ страны земли такъ благодѣтельно надѣлены въ этомъ отношеніи, какъ тропическая Бразилія, гдѣ растетъ „рубашечное дерево“ (видъ Lecythis) съ его гибкою и легко снимающеюся корою. Индѣйцы дѣлятъ стволъ на куски длиною отъ 4 до 5 футовъ, начисто снимаютъ кору, размягчаютъ ее и выколачиваютъ до совершенной мягкости, прорѣзываютъ два отверстія для рукъ, и рубашка готова. Въ тѣхъ-же лѣсахъ одна порода пальмъ доставляетъ удобную шапку, причемъ влагалище листа примѣняется къ дѣлу безъ всякаго дальнѣйшаго приготовленія (см. рис. стр. 96). Райскій фиговый листъ встрѣчается въ тысячахъ измѣненій и можетъ гордиться своимъ возрожденіемъ въ многообразныхъ видахъ, даже и въ широко распространенномъ плащѣ изъ тростника.

Употребленіе древесной коры въ качествѣ матеріи для одежды распространяется или, по крайней мѣрѣ, было распространено отъ Полинезіи до западнаго берега Африки и попадается даже въ Америкѣ, слѣдовательно, во всѣхъ странахъ тропическаго пояса; впрочемъ, липовая мочала, какъ матеріалъ для одежды, извѣстна была въ древнія времена и германскимъ племенамъ. Законъ Ману предписываетъ браману, который желаетъ провести конецъ жизни въ религіозномъ созерцаніи среди первобытнаго лѣса, одежду изъ коры или шкуръ. По всѣмъ вѣроятіямъ, здѣсь, какъ и Шапка изъ влагалища пальмоваго листа, Бразилія. (Мюнхенскій этнографическій музей.) въ Африкѣ, для одежды употреблялась кора одного изъ видовъ смоковницы (см. рис. стр. 94). Въ Полинезіи приготовленіе матеріи изъ коры бумажно-шелковичнаго дерева было доведено до высшаго совершенства. Народы, которые уже не пользуются этой матеріей, употребляютъ ее въ особыхъ случаяхъ. Такъ, каяны на Борнео снимаютъ свои хлопчатобумажные саронги во время траура и облекаются въ одежду изъ коры, а на западно-африканскомъ берегу на празднествахъ, соединенныхъ съ поклоненіемъ фетишамъ, всякаго рода платья замѣняются однѣми шкурами. Мы видимъ здѣсь вѣрное сознаніе того, что эти найденныя собственными силами, заимствованныя непосредственно отъ природы одежды обладаютъ большею внутреннею цѣнностью, чѣмъ отбросы европейской промышленности, вмѣстѣ съ которыми явился произволъ и приниженіе стариннаго костюма.

Насколько великая наставница нужда можетъ налагать на дикихъ народовъ печать серьезности, которая дѣйствуетъ наиболѣе цѣлесообразно даже при самыхъ тяжелыхъ обстоятельствахъ, мы видимъ изъ сравненія жителей суровыхъ климатовъ съ обитателями болѣе умѣренныхъ полосъ. Южные австралійцы (см. рис. стр. 98) и тасманійцы едва-ли были одѣты болѣе папуасовъ. Скудость одежды при обиліи животныхъ въ странѣ сводится исключительно къ лѣни. Наилучше одѣтые съ внѣшней стороны огнеземельцы, обитатели восточнаго берега, носили накидки изъ шкуръ гуанако, такъ же какъ и патагонцы, а жители западнаго берега имѣли, по крайней мѣрѣ, плащи изъ тюленьей кожи. У племенъ въ сосѣдствѣ острова Уоллестона иногда шкура выдры, не болѣе носового платка, составляетъ единственную защиту отъ суроваго климата; прикрѣпленная шнурами поперекъ груди, она, смотря по тому, откуда дуетъ вѣтеръ, передвигается съ одной стороны на другую. Но у нѣкоторыхъ нѣтъ и этого ничтожнаго прикрытія (Дарвинъ). Только гиперборейцы, какъ всегда находчивые и изобрѣтательные, и въ этомъ отношеніи съумѣли лучше удовлетворить потребностямъ окружающей среды и климата: ихъ одежды, сдѣланныя изъ мѣха и птичьихъ шкурокъ, принадлежатъ къ самымъ остроумнымъ и цѣлесообразнымъ изобрѣтеніямъ въ этой области (см. рис. стр. 97 внизу). Они — вообще единственные дикіе народы умѣреннаго или холоднаго пояса, одежда которыхъ вполнѣ удовлетворяетъ своему назначенію. Переселенцевъ ихъ въ сѣверной части Тихаго океана, обитателей пролива короля Вильгельма и др. Дѣти бавендовъ изъ миссіонерской школы. (По фотографіи, принадлежащей директору миссіи, д-ру Вангеману въ Берлинѣ.) Платья айносовъ изъ меха и рыбьяго пузыря. (Коллекція барона ф.‑Зибольда въ Вѣнѣ.) Ср. текстъ, стр. 96. можно тотчасъ-же по ихъ одеждѣ отличить отъ сосѣднихъ индѣйцевъ. Одежда эскимосовъ, вполнѣ облегающая тѣло, естественно устраняетъ всякія украшенія, и мы рѣдко находимъ у нихъ ручные или ножные браслеты, ожерелья изъ зубовъ или европейскихъ бусъ, между тѣмъ какъ въ ихъ ушахъ или губахъ часто можно видѣть пуговицы изъ камня или кости, вродѣ запонокъ. Татуировка ихъ тѣла указываетъ несомнѣнно, что нѣкогда они жили въ болѣе тепломъ климатѣ.

Обувь для дальнихъ переходовъ распространена повсюду; она дѣлается, по большей части, изъ кожи, рѣже — изъ дерева и лыка. Замѣчательно, что существенно одинаковый способъ крѣпленія сандалій наблюдается во всемъ свѣтѣ (см. рис. стр. 99 внизу).

Женщина изъ Новаго Южнаго Уэльса. (По фотографіи, принадлежащей лейтенанту фонъ-Бюлову въ Берлинѣ.) Ср. текстъ, стр. 94 и 96.

У дикихъ народовъ никто не остается безъ украшенія. Сколько людей, наоборотъ, встрѣчается у цивилизованныхъ народовъ среди бѣдныхъ и богатыхъ, избѣгающихъ какого бы то ни было украшенія на тѣлѣ и въ одеждѣ! Общей распространенности украшеній содѣйствуютъ и побочныя цѣли ихъ. Прежде всего амулеты, встрѣчающіеся почти повсюду, принимаютъ характеръ украшеній. Гильдебрандтъ въ своемъ прекрасномъ описаніи вакамбовъ говоритъ: „на амулеты смотрятъ какъ на предохранительное оружіе; поэтому въ этнографическомъ сочиненіи они должны быть поставлены между оружіемъ и украшеніями“. Но они — болѣе украшенія, чѣмъ оружіе. Опахало употребляется не только для освѣженія, но составляетъ необходимое орудіе при раздуваніи и поддерживаніи огня въ горящихъ угольяхъ. Массивные желѣзные браслеты, которыми покрываютъ себя негры, предназначены для отраженія и нанесенія ударовъ. Иренги, на верхнемъ Нилѣ, носятъ ручныя кольца, отточенныя, какъ ножи, покрывая ихъ въ мирное время кожаными чехлами и пользуясь ими на войнѣ въ качествѣ рѣжущаго оружія (см. рис. стр. 101 вверху). Съ ними имѣютъ сходство такія же кольца дьюровъ, снабженныя шипами, въ той же области. Разукрашенный кинжалъ, который носятъ 1) Украшеніе для ногъ изъ собачьихъ зубовъ; 2) браслетъ изъ раковинныхъ кружковъ съ Гавайскихъ острововъ. (Вѣнскій этнографическій музей.) на предплечьи (см. рис. 2 стр. 101 внизу) или на щеѣ, является наполовину оружіемъ, наполовину украшеніемъ. Къ настоящему нарядному оружію мы причисляемъ красиво вырѣзанныя палицы меланезійцевъ и негровъ, начальническіе жезлы, разукрашенныя весла и т. п.(см. рис. 1 стр. 101 внизу). Украшеніе составляетъ такое же отличіе дикаго воина, какъ и оружіе. Это сочетаніе имѣетъ такое глубокое психологическое основаніе въ возбужденіи чувства собственнаго достоинства и мужества посредствомъ внѣшняго блеска, что оно захватываетъ и нашу военную цивилизацію.

Украшенія и отличія идутъ рука объ руку. Для этого не всегда требуется внѣшній блескъ или высокая цѣнность. Въ восточной и Сандалія изъ Уньоро. (По Бэкеру.) Ср. текстъ, стр. 98. внутренней Африкѣ начальники племени носятъ ручныя и ножныя кольца изъ хвостовыхъ волосъ жирафы, въ западной Африкѣ—шапки изъ мѣха извѣстной антилопы; на Тонгѣ ожерелье изъ зубовъ кашалота служитъ одновременно украшеніемъ, отличіемъ и деньгами, а, быть можетъ, и амулетомъ. Легко понять, почему на низшихъ ступеняхъ цивилизаціи, гдѣ крупные капиталисты могутъ все свое имущество носить на тѣлѣ, значеніе украшенія и денегъ совпадаетъ. Не можетъ быть мѣста болѣе вѣрнаго и такого, гдѣ отличіе собственности производитъ столь непосредственное дѣйствіе, какъ собственное тѣло обладателя. Значеніе денегъ получаетъ все цѣнное, но не необходимое, а послѣднее и есть украшеніе. Отсюда исходитъ 1, 2) Украшеніе изъ кварца для губъ; 3, 6) шейное украшеніе; 4) браслетъ дьюровъ; 5) браслетъ; 7) браслетъ. (Вѣнскій этнографическій музей.) Ср. текстъ, стр. 99. Желѣзное ручное кольцо иренговъ съ чехломъ. (Вѣнскій этнографическій музей.) ¼ наст. величины. Ср. текстъ, стр. 99. обширное распространеніе знаковъ цѣнности, служащихъ въ то же время украшеніями, каковы каури и др. раковины, зубы нѣкоторыхъ животныхъ, желѣзныя и мѣдныя кольца, просверленныя монеты. Оцѣнка золота и серебра возникла на этой почвѣ, но цѣнность золота ранѣе культурныхъ народовъ Стараго свѣта знали только древніе мексиканцы. Золотыя сокровищницы Австраліи, Калифорніи и Африки были открыты лишь европейцами. Еще и теперь въ областяхъ Фамаки и Фадази, хотя тамъ золото есть почти въ каждомъ ручьѣ, желтый металлъ не играетъ никакой роли въ мѣстныхъ украшеніяхъ и въ торговлѣ.

Примемъ также во вниманіе, какъ краснорѣчивъ для дикаго человѣка нѣмой языкъ тѣлесныхъ искаженій и уродованій, о которыхъ Т. Готье говоритъ: „такъ какъ они 1) Веслообразныя палицы, вѣроятно, изъ Фиджи, и рѣзные топоры съ Гервеевыхъ острововъ, служащіе начальническими знаками (Мюнхенскій этнографическій музей.) ¹/₉ наст. величины. 2) Кинжал из Лагоса, укрѣпляемый на предплечьи. (Коллекція Кристи въ Лондонѣ.) ⅕ наст. величины. Ср. текстъ, стр. 99. не могутъ вышивать свои платья, они накалываютъ свою кожу“. Татуировка служитъ племенными и семейными знаками, обозначеніемъ побѣдоносныхъ походовъ и выраженіемъ вступленія въ возрастъ возмужалости; такое-же значеніе имѣютъ различныя искаженія зубовъ и искусственные рубцы. Звѣздообразныя или параллельныя линіи рубцовъ на лбу и на щекахъ, которыя австралійцами дѣлаются безъ всякихъ другихъ видимыхъ цѣлей ,кромѣ цѣли украшенія, у шиллуковъ, тиббусовъ и другихъ африканцевъ означаютъ потерю близкаго родственника. Если въ отсѣченіи сустава пальца, обрѣзаніи, извлеченіи яичка мы не можемъ видѣть попытки къ украшенію тѣла, то въ подобныхъ вещахъ украшеніе, отличіе и исполненіе религіозныхъ или общественныхъ постановленій не могутъ быть строго разграничены одно отъ другого. Безъ сомнѣнія, многія украшенія, производимыя на тѣлѣ, принадлежатъ къ выраженіямъ первичнаго художественнаго стремленія, причемъ здѣсь прилагается особая тщательность выполненія. Поэтому татуировки новозеландцевъ, требующія работы въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ съ большими усиліями и страданіями, могутъ быть причислены къ самому выдающемуся проявленію художественнаго чувства и умѣнья этого народа. Индѣйцы менѣе отличаются въ этомъ отношеніи; среди негровъ лишь нѣкоторые посвящаютъ много вниманія этой отрасли искусства въ видѣ причесокъ, которыми они превосходятъ всѣ другіе народы, потому что ихъ жесткіе волосы облегчаютъ возможность выполненія такихъ украшеній изъ волосъ.

Какъ и во всякой первобытной промышленности, выступаетъ и здѣсь, въ видѣ характернаго явленія, безконечная варіація ограниченнаго мотива. Прически изъ Ловалэ. (По Кэмерону.) Такъ, извѣстные народы отдаются по преимуществу раскрашиванію тѣла, другіе—татуировкѣ, третьи—прическамъ. Обычаи, касающіеся одной итой-же области тѣла, часто находятся въ родственномъ отношеніи между собой. Такъ, батоки выбиваютъ верхніе передніе зубы, вслѣдствіе чего разростаются нижніе и выступаютъ за нижнюю губу. Ихъ восточные сосѣди, манганджи носятъ коротенькую палочку въ верхней, а иногда и въ нижней губѣ и производятъ этимъ одинаково уродливое впечатлѣніе. Эти крайнія выраженія охоты къ украшеніямъ часто обнаруживаютъ врожденное художественное чувство народовъ въ замѣчательномъ развитіи, прослѣдить которое отъ самыхъ грубыхъ началъ бываетъ иногда весьма интересно. Предметы украшенія большинства „дикарей“ предназначены для того, чтобы выдѣляться на темной кожѣ. Бѣлыя раковины, зубы и т. п. производятъ на такомъ фонѣ совершенно иной эффектъ, чѣмъ на нашихъ блѣдныхъ рукахъ или въ музейныхъ витринахъ съ мутными стеклами. Поэтому мы находимъ обширное распространеніе раскрашиванія тѣла бѣлой и красной краской (румяна принадлежали къ вещамъ, которыя клались въ гробъ древнихъ египтянъ), обсыпаніе темныхъ волосъ бѣлой известью и т. п. Высшей степени искусства раскрашиванія достигли мангбатты, которые въ сложныхъ узорахъ своихъ раскрашиваній тѣла избѣгаютъ яркихъ красокъ и первобытныхъ линій и кружковъ. Только старики перестаютъ украшать себя, и въ этомъ случаѣ неизмѣнность татуировки пріобрѣтаетъ особую цѣну.

У одного и того-же народа обыкновенно опредѣленные мотивы украшенія поддерживаются съ большимъ постоянствомъ и видоизмѣняются лишь въ узкихъ предѣлахъ. Впрочемъ, надо остерегаться искушенія видѣть слишкомъ много сознательнаго въ этихъ разнообразныхъ орнаментахъ. Противоположно склонности изслѣдователей доисторическаго времени пользоваться опредѣленными мотивами для отличія соотвѣтственныхъ народовъ, въ этихъ Западно-африканская татуировка туловища. (По рисунку Пехуэль-Лёше. Ср. текстъ, стр. 101. предметахъ надо особенно отмѣтить просторъ, открывающійся для произвола. Правда, тонганскую палицу всегда можно узнать по человѣческимъ фигуркамъ, выступающимъ изъ рѣзьбы, сдѣланной въ видѣ мозаики; однако,дѣло касается здѣсь узко ограниченнаго культурнаго круга, гдѣ легче всего можетъ преслѣдоваться прочность преданія. Но можно-ли крестообразный узоръ, который такъ близко подходитъ къ концамъ, остающимся при плетеніи, какъ, напримѣръ, на изящно выплетенныхъ щитахъ ніамъ-ніамовъ (см. рис. 2 стр. 104), считать за подражаніе христіанскому символу, или полумѣсяцъ въ полинезійской рѣзьбѣ приписывать вліянію ислама?

Мужчины видятъ свое преимущество въ томъ, что болѣе разрабатываютъ всѣ роды украшеній, болѣе отдаютъ имъ времени. А у низко стоящихъ группъ дикарей украшеніе слѣдуетъ закону, общему почти для всѣхъ высшихъ животныхъ. Самое богатое украшеніе является достояніемъ мужчины. Какъ мы знаемъ, цивилизація совершенно измѣнила это отношеніе, и степень прогрессивности народа отчасти измѣряется высотою жертвъ, которыя мужчины готовы приносить для украшенія своихъ Подпиливаніе зубовъ въ Западной Африкѣ. (По рисунку Пехуэль-Лёше.) женъ. Мужчины возвращаются, впрочемъ, къ обычаю украшенія самихъ себя въ высоко цивилизованныхъ обществахъ въ качествѣ военныхъ или придворныхъ.

Практическимъ послѣдствіемъ склонности къ роскоши среди бѣдности является ограниченіе торговли съ дикими народами небольшимъ инвентаремъ предметовъ, разнообразіе которыхъ почти вполнѣ лежитъ въ предѣлахъ цѣли украшенія и игры и чувственнаго удовольствія. Торговли, соотвѣтствующей болѣе важнымъ потребностямъ питанія и одежды, съ ними почти не существуетъ. Торговля вымѣниваетъ только цѣнныя или изящныя вещи, по преимуществу предметы роскоши. Оставляя въ сторонѣ нѣсколько цивилизованныхъ обитателей морскихъ береговъ и европейскихъ колоній въ Африкѣ, важнѣйшими предметами торговли здѣсь являются бусы, мѣдная проволока, мѣдныя и желѣзныя кольца, водка и табакъ; только два предмета, не принадлежащіе къ этой категоріи, пріобрѣли извѣстное значеніе: это—хлопчатобумажныя ткани и огнестрѣльное оружіе.

Наконецъ, къ этому отдѣлу могутъ быть причислены орудія туалета, служащія для произведенія всѣхъ пріемовъ, на которыхъ первобытный человѣкъ, не уступая въ этомъ отношеніи цивилизованному, основываетъ свои надежды на побѣду надъ другимъ поломъ. Послушаемъ, какъ описываетъ Швейнфуртъ принадлежности туалета женщины бонговъ: „для выдергиванія рѣсницъ и бровей служатъ маленькіе щипчики. Исключительно у этихъ женщинъ можно встрѣтить особенные элиптическіе ножички, называемые „тиба“, которые и сверху, и снизу заканчиваются остріемъ, на 1) Черепаховый гребень съ Палаускихъ острововъ. (Берлинскій музей народовѣдѣнія, коллекція Кубари.) ½ наст. величины; 2) Щитъ сандеховъ или ніамъ-ніамовъ. (Вѣнскій этнографическій музей.) ¹/₁₀ наст. величины. Ср. текстъ, стр. 103. обоихъ краяхъ имѣютъ заостренныя лезвія и покрыты очень сложнымъ узоромъ. Такими ножами женщины бонговъ пользуются при всѣхъ хозяйственныхъ работахъ, въ особенности, для чистки клубней, для разрѣзыванія тыквъ и т. п. Кольца, колокольчики, бубенчики и пуговицы, которые онѣ вставляютъ въ просверленныя губы и уши, а также ланцетообразныя головныя шпильки, служащія для закалыванья и раздѣленія косичекъ, дополняютъ туалетныя принадлежности этихъ женщинъ“. Щипчики для колючекъ терновника въ особомъ футлярѣ въ ножнахъ кинжала почти во всей Африкѣ считаются необходимымъ предметомъ. Щетка изъ иглъ дикобраза или шпильки изъ слоновой кости многіе тамъ вставляютъ себѣ въ волоса. Гребни хорошо извѣстны полинезійцамъ, гиперборейцамъ и неграмъ.

Между тѣмъ, какъ европейскій культурный человѣкъ считаетъ опрятность лучшимъ украшеніемъ, уже на Востокѣ люди далеки отъ того, чтобы Узоры татуировки негровъ. придавать ей видное значеніе. Они поддерживаютъ ее настолько, насколько она не требуетъ отъ нихъ большихъ усилій. Но въ извѣстныхъ направленіяхъ она можетъ сдѣлаться обычаемъ; такъ, напримѣръ, по опрятному содержанію зубовъ негры вообще стоятъ выше европейцевъ. Отвращеніе къ экскрементамъ можетъ получать суевѣрный характеръ и содѣйствуетъ опрятному содержанію наружной стороны хижинъ. Фюрно говоритъ съ удивленіемъ объ отхожихъ мѣстахъ у маорисовъ. Но чистоплотность всего болѣе поддерживается отсутствіемъ или незначительностью одежды. Вообще грязь встрѣчается по преимуществу у тѣхъ народовъ, для которыхъ измѣнчивый климатъ или обычай дѣлаетъ необходимымъ постоянное прикрытіе тѣла. Ежедневная смѣна вела-бы къ быстрому изнашиванію одежды, и поэтому, согласно предписаніямъ Чингисхана, платье носятъ тамъ до тѣхъ поръ, пока оно не превратится въ лохмотья. Съ трудомъ желѣзный законъ принуждаетъ мужчину къ воздержанію въ періодъ менструаціи женщины. Полигамія должна была облегчать послѣдованіе этому закону. Но и въ другихъ отношеніяхъ въ интимной семейной жизни дикихъ народовъ воздержаніе ихъ можетъ пристыдить народы цивилизованные. У негровъ, малайцевъ и индѣйцевъ распространенъ обычай, въ силу котораго родители не спятъ въ одной комнатѣ съ дѣтьми.

---