Зачатокъ строительнаго искусства, первая хижина вызвана была потребностыо первоначальной и всеобщей. Ни одинъ народъ не живетъ постоянно въ дуплахъ деревьевъ, какъ нѣкоторыя группы тасманійцевъ во времена Кука, или въ расщелинахъ скалъ, какъ разсѣянные бечуаны въ царствѣ Матабеле. Первая хижина была, конечно, очень простою и непрочною. Настоящее строительное искусство, т. е. долговременное и разукрашенное строеніе, лежитъ ближе къ настоящему времени. По выраженію Лапрада, не совсѣмъ, впрочемъ, опредѣленному, „происхожденіе архитектуры, построеніе перваго храма означаетъ начало историческаго времени“. Этнографу, въ виду фетишскихъ хижинъ негровъ внутренней Африки или меланезійцевъ, это понятіе о храмѣ покажется слишкомъ узкимъ; дальнѣйшій шагъ послѣ наиболѣе первобытной постройки хижинъ начинается для него гораздо раньше.
Потребность въ защитѣ служитъ первымъ зачаткомъ, изъ котораго должно впослѣдствіи развиться возвышающее душу великолѣпіе строительнаго искусства. Мы упомянемъ сперва о тѣхъ заимствованіяхъ у природы, къ которымъ вынуждаетъ необходимость. Мы должны сказать здѣсь о почти животномъ обычаѣ обитанія на деревьяхъ у многихъ народовъ. Къ нему близко подходитъ пользованіе свѣшивающимися вѣтвями, которыя слегка переплетаются и укрѣпляются, какъ это дѣлаютъ полубродячіе бушмены. Срѣзываніе вѣтвей или молодыхъ деревьевъ, втыканіе въ землю кругомъ, связываніе верхнихъ концовъ и прикрытіе этой утлой постройки древесными вѣтвями или шкурами составляютъ слѣдующій шагъ къ постройкѣ простой хижины, какую мы находимъ у огнеземельцевъ и готтентотовъ, у галласовъ и сомалійцевъ. Отсюда идетъ длинный рядъ болѣе прочныхъ и все болѣе и болѣе украшаемыхъ построекъ до богато разубранныхъ деревянныхъ домовъ папуасовъ и малайцевъ, обитателей Палаускихъ острововъ и деревянныхъ дворцовъ королей мангбаттовъ или вагандовъ. Другимъ зачаткомъ искусства каменныхъ построекъ послужило обитаніе въ пещерахъ, широко распространенное въ первобытныя времена и употребительное еще и въ наше время (см. рис. ниже). Преимущество каменной постройки заключается въ прочности матеріала, а невыгода—въ меньшей пригодности для украшенія, для орнаментаціи. Но преимущество беретъ верхъ надъ невыгодой: какъ скоро является стремленіе къ прекрасному, его легче осуществить 
Пещеры бушменов. (По Г. Фритчу.) Ср. текстъ на этой стр. здѣсь въ равномѣрности, основномъ условіи архитектонической красоты.
Жестокое давленіе нужды не всегда вызываетъ усиленную дѣятельность для удовлетворенія потребности въ защитѣ и пищѣ, усиливающейся при суровости климата и скудости растительнаго и животнаго міра. Доказательство того представляютъ огнеземельцы, которые, какъ ни мало вѣроятнымъ это кажется, дѣлаютъ не больше, а меньше другихъ народовъ, находящихся въ менѣе неблагопріятныхъ условіяхъ. Такъ, тасманійевъ можно было назвать самыми отсталыми изъ всѣхъ австралійцевъ по отношенію къ постройкѣ хижинъ. Въ самой Австраліи насъ поражаетъ, что постройка хижинъ всего болѣе подвинулась въ самыхъ теплыхъ мѣстностяхъ, а въ самыхъ холодныхъ находится въ наиболѣе жалкомъ положеніи; фактически здѣсь хижина служитъ болѣе защитою для огня, чѣмъ для человѣка. Когда такой фактъ встрѣчается въ другомъ мѣстѣ (мы находимъ его, напримѣръ, въ Южной Америкѣ и въ Южной Африкѣ), онъ получаетъ значеніе оныта, подтверждающаго, что не нужда является нашей наставницей, понуждающей къ важному культурному успѣху, но что лишь въ состояніи спокойнаго развитія мирная жизнь и довольство способствуютъ достиженію высшихъ степеней, между прочимъ, и въ постройкѣ хижинъ и домовъ.
Для этого всего болѣе нужна осѣдлость. Кочевыя привычки глубже, чѣмъ обыкновенно думаютъ, проникаютъ въ жизнь даже и народовъ земледѣльческихъ. Прославленное искусство быстрой установки жилищъ въ формѣ улья, обычной для готтентотовъ и бечуановъ, требующей гибкихъ, не толстыхъ стволовъ мимозъ, показываетъ только, что между этими хижинами и шатромъ не выработалось еще полнаго различія. Насколько быстро появляются эти постройки, настолько же быстро онѣ исчезаютъ. Самыя изящныя хижины негровъ, имѣющія, какъ, напримѣръ, на верхнемъ Нилѣ, у каждаго изъ племенъ различныя формы основанія и крыши и различные размѣры, строятся изъ тростника и травы; уже самая непрочность ихъ препятствуетъ развитію художественнаго стиля, который примыкаетъ къ предшествующимъ образцамъ и на основѣ прежнихъ создаетъ новыя произведенія. Къ легкости постройки присоединяется разрушительная сила природы. Въ тропическихъ широтахъ легкія сооруженія повсюду 
Жилища на деревьяхъ въ Южной Индіи. (По Ягору.) Ср. текстъ, стр. 110. подвержены быстрому разрушенію, благодаря жуку-сверлильщику, прожорливымъ термитамъ и тамошнимъ грозамъ. Кромѣ того, ихъ человѣческіе обитатели вовсе не крѣпко связаны съ почвой; напротивъ, свой образъ жизни они располагаютъ вполнѣ въ духѣ этой природы, въ которой все подвижно, и, вмѣсто того, чтобы возобновлять свои жилища, они ихъ переносятъ, отыскивая дѣвственную почву для своихъ посѣвовъ. Такъ, Юнкеръ въ области Бахръ-Эль-Газаля не находилъ ни одной деревни, положеніе которой было точно обозначено Швейнфуртомъ. Уже черезъ нѣсколько лѣтъ мѣсто нѣкогда благоустроеннаго селенія обозначается развѣ лишь нѣсколькими кольями, воткнутыми въ видѣ круга, и сильно разросшейся сорной травою изъ сѣмянъ нѣкоторыхъ культурныхъ растеній.
Монументальность чужда архитектурѣ негровъ, и, вслѣдствіе того, въ этой области кочевыхъ построекъ съ усиленной рѣзкостью выступаетъ значеніе прочности. Сіенскій гранитъ и персеполисскій черный известнякъ, сохранившіе до нашего времени самыя тонкія изваянія и самую гладкую полировку, являются достовѣрными опорами и носителями преданія, имѣющими высокое историческое значеніе. Они свидѣтельствуютъ о справедливости выраженія Гердера: ни одно произведеніе искусства не является мертвымъ въ исторіи человѣчества. Большое вліяніе имѣлъ на насъ уже самый фактъ, что эти остатки, столь далекіе въ отношеніи пространства и времени отъ нынѣшней культуры Нильской долины, дошли до насъ въ неповрежденномъ видѣ. Но насколько выше было значеніе этихъ каменныхъ свидѣтелей національнаго величія, подвиговъ, вѣрованій и знаній для народа, который жилъ около этихъ памятниковъ! Твердый камень послужилъ для преданія костянымъ остовомъ, удерживавшимъ его отъ преждевременнаго упадка. Во всякомъ случаѣ осѣдлость въ каменныхъ домахъ, соперничающихъ въ твердости со своимъ землянымъ основаніемъ, имѣетъ другое значеніе, чѣмъ осѣдлость въ хижинахъ изъ бамбука или прутьевъ.
Если-бы мы установили классификацію народовъ по ихъ способу построекъ, то на низшей ступени оказались-бы бродячіе охотничьи и рыболовные народы типа огнеземельцевъ, бушменовъ, тасманійцевъ и многихъ австралійцевъ, не живущихъ въ хижинахъ, построенныхъ по опредѣленному плану и правильно расположенныхъ другъ около друга въ видѣ деревень, а ютящихся лишь во временныхъ пріютахъ изъ прутьевъ или изъ тростника. Кочевники, живущіе въ палаткахъ, кожаныхъ шатрахъ, какъ у арабовъ, или войлочныхъ юртахъ, какъ у монголовъ, сифановъ и пр., немногимъ стоятъ выше ихъ по стилю своихъ построекъ, но необходимость охраненія стадъ заставляетъ ихъ ставить эти постройки въ видѣ круга; такимъ путемъ возникаютъ болѣе правильныя постройки съ 
Рыбачья деревня на Меконге. (По фотографіи.) Ср. текстъ, стр. 110. круглымъ заборомъ или стѣною и воротами. Къ нимъ примыкаютъ отчасти земледѣльческіе негры, строящіе хижины въ формѣ улья или конуса въ различныхъ стадіяхъ законченности. Негры Средней Африки, которые, начиная отъ вагоговъ и кончая фанами и дуаллами, строятъ прямоугольные дома съ нѣсколькими комнатами и разукрашенными дверями, образуютъ переходъ къ малайцамъ Мадагаскара и Индійскаго архипелага и къ народамъ Тихаго океана. Богато украшенные, разнообразные, а нерѣдко и обширные дома послѣднихъ представляютъ высшую ступень совершенства, достигаемаго въ деревянныхъ постройкахъ дикими народами, у которыхъ въ то же время (на островѣ Пасхи и др.) встрѣчаются зачатки каменныхъ построекъ въ связи съ монументальными произведеніями искусства ваянія. Въ каменныхъ постройкахъ или въ хижинахъ, въ которыхъ мѣсто камня заступаетъ снѣгъ, живутъ полярные народы. Полоса каменныхъ построекъ въ нѣсколько этажей проходитъ черезъ Индію, Аравію и берберскую Африку. Соединенные другъ съ другомъ каменные дома для сотенъ семействъ встрѣчаются у индѣйцевъ Новой Мексики и Арисоны. Къ нимъ примыкаютъ строители самыхъ большихъ монументальныхъ зданій, находящіеся внѣ круга культуры Стараго свѣта—мексиканцы, средне-американцы (см. рис. ниже) и обитатели южно-американскихъ плоскогорій.
Независимо отъ всѣхъ этихъ превращеній, своеобразные роды жилищъ и построекъ развиваются на основѣ мотива охраны или защиты. При 
Такъ называемый дом карлика на Читченъ Итцѣ. (По Чарнею.) постройкѣ прочныхъ жилищъ на водѣ, впрочемъ, не на измѣнчивомъ и властномъ морѣ, но всегда на спокойныхъ внутреннихъ озерахъ или медленно текущихъ рѣкахъ, человѣкомъ видимо управляло желаніе защититься отъ хищныхъ звѣрей и отъ враговъ, подобныхъ ему, а на высшихъ ступеняхъ культуры его вынуждала къ тому тѣснота большихъ человѣческихъ скопленій на ограниченномъ пространствѣ, какъ, напримѣръ, въ Китаѣ, страдающемъ избыткомъ населенія, и въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ Индо-Китая. Въ первомъ случаѣ, при сооруженіи свайныхъ и ярусныхъ построекъ, предпочтительнымъ способомъ являлось пользованіе для этой цѣли охраняющей водою. Въ другихъ случаяхъ для той же цѣли служили широкіе плоты или прикрѣпленныя суда, или изъ нихъ также развивались свайныя постройки, но въ большемъ масштабѣ, чѣмъ на указанной выше ступени, гдѣ они отличались болѣе уединенностью, чѣмъ скученностью. Свайныя постройки еще въ наше время имѣютъ многочисленныхъ обитателей: большинство народовъ Индійскаго архипелага (см. рис. стр. 108) и Меланезіи, 
Домъ въ центральной Суматрѣ. (По Фету.) Ср. текстъ на этой стр. многіе жители сѣверо-западной Африки, Средней и Южной Америки строятъ свои жилища на сваяхъ, давая намъ возможность убѣдиться, что это — такое же естественное, какъ и часто встрѣчающееся явленіе. Поэтому наши европейскія свайныя постройки не нуждаются въ искусственныхъ гипотезахъ объ особыхъ народахъ, воздвигавшихъ ихъ, вродѣ этрусскихъ торговыхъ сооруженій на сваяхъ для храненія товаровъ и т. п. Часто этотъ способъ охраны становился излишнимъ и забывался, между тѣмъ, какъ обычай продолжалъ существовать. Для сооруженія такихъ жилищъ не всегда необходимы сваи: примѣняются и многія другія средства для изолированія и храненія жилищъ и запасовъ. Напомнимъ только деревни на каменныхъ насыпяхъ древней Ирландіи и города съ укрѣпленными берегами, каковы Амстердамъ, Петербургъ и Венеція. Изъ стремленія къ возможной безопасности и вмѣстѣ съ тѣмъ къ болѣе здоровому мѣстопребыванію, исходитъ обычай купцовъ, живущихъ на чужеземныхъ берегахъ, устраивать свои жилища на судахъ, стоящихъ на якорѣ въ рѣкахъ или гаваняхъ и служащихъ въ то же время складомъ ихъ товаровъ. Той же цѣли служатъ въ меньшей мѣрѣ свайныя жилища на сушѣ, весьма распространенныя у малайцевъ (см. рис. выше), но встрѣчающіяся и въ Африкѣ, преимущественно въ видѣ житницъ. Ливингстонъ разсказываетъ, что батоки на нижнемъ Замбези строятъ свои хижины среди садовъ на высокихъ подпоркахъ, чтобы охранить себя отъ хищныхъ животныхъ, въ особенности отъ пятнистой гіены. Сюда примыкаютъ жилища на деревьяхъ баттаковъ на Суматрѣ, многихъ меланезійцевъ и племенъ Южной Индіи (см. рис. стр. 107), такъ какъ это — не первобытная ступень жилья, приближающаяся къ древеснымъ обиталищамъ орангутанга, а деревья здѣсь просто служатъ въ качествѣ свай; самыя хижины, возвышающіяся на нихъ, принадлежатъ къ лучшимъ произведеніямъ этого рода.
Потребность въ защитѣ не распространяется ни въ ширину, ни въ глубину тамъ, гдѣ она является въ изолированномъ видѣ, но тамъ, гдѣ люди скучены, она можетъ развиваться до весьма обширныхъ формъ. Большіе города, принадлежащіе къ самымъ замѣчательнымъ явленіямъ культуры, стоятъ на концѣ этихъ вліяній, заставляющихъ человѣка скучивать свои жилища на одномъ мѣстѣ. Взглядъ на положеніе городовъ позволяетъ всего лучше оцѣнить силу стремленія къ защитѣ. Мы находимъ укрѣпленныя селенія скученными на вершинахъ горъ или на островахъ, на излучинахъ рѣкъ или на мысахъ. Такъ какъ начало бо́льшей части населенныхъ мѣстъ относится къ временамъ перваго распространенія еще разрѣженнаго населенія, когда опасность вражескихъ нападеній еще у всѣхъ 
Деревня на мысу озера Танганьики. (По Кэмерону.) на виду, то вопросъ о защитѣ этого мѣстоположенія обыкновенно бываетъ выраженъ весьма ясно. Для этого достаточно указать положеніе всѣхъ болѣе древнихъ городовъ Греціи и Италіи на холмахъ или на горахъ, и припомнить фактъ, что почти всѣ болѣе древніе приморскіе торговые города лежали на островахъ. Скученность можетъ доходить до крайнихъ предѣловъ, какъ, напримѣръ, въ жилищахъ отчасти похожихъ на пещеры, отчасти на замки, у индѣйцевъ юго-западной части Сѣверной Америки, вмѣщающихъ многочисленное населеніе въ возможно тѣсномъ пространствѣ, куда доступъ открывается лишь съ помощью одной, высѣченной въ скалѣ, или приставной лѣстницы.
На третьемъ мѣстѣ выступаютъ общіе интересы труда. Именно, они разрастаются все больше и больше съ развитіемъ экономическаго раздѣленія труда и, наконецъ, опредѣляютъ по преимуществу положеніе мѣстообитанія. Уже на первобытныхъ ступеняхъ культуры болѣе крупныя группы по временамъ собираются на мѣстахъ, гдѣ полезные предметы можно найти въ большемъ количествѣ. Индѣйцы большей части Сѣверной Америки отправляются къ мѣстамъ залеганія трубочнаго камня. Другіе собираются ежегодно для сбора дикаго риса на болотахъ близъ сѣверо-западныхъ озеръ; австралійцы области Барку, разсѣянные на большомъ пространствѣ, сходятся со всѣхъ сторонъ на празднество по случаю сбора сѣмянъ Marsiliceae. Но это все лишь временныя скопленія людей. Какъ скоро сдѣланъ шагъ отъ бродячей жизни къ осѣдлости, для послѣдней цѣли прежде всего избираются соотвѣтственныя мѣста. Когда при осѣдлой жизни населеніе увеличивается, и наступаетъ экономическое раздѣленіе труда, вырабатываются болѣе обширныя жилища. Наконецъ, въ мѣстахъ земли, надѣленныхъ особеннымъ плодородіемъ, при достиженіи высшихъ степеней культуры появляется необычайная плотность населенія — до 10 тыс. человѣкъ на 1 кв. милю; мы находимъ это въ плодородныхъ низинахъ Нила и Ганга, на мѣстахъ каменноугольныхъ и желѣзныхъ залежей средней и западной Европы и въ золотоносныхъ мѣстностяхъ Австраліи и Калифорніи.
Болѣе значительныя отдѣльныя скопленія являются, напротивъ, въ опредѣленныхъ точкахъ, которыя становятся мѣстомъ перекрещиванья путей сообщенія. Сперва желаніе обмѣна создаетъ потребность возможнаго сближенія, и затѣмъ сношенія создаютъ города. Повсюду, гдѣ природа облегчаетъ или усиливаетъ сношенія, возникаютъ болѣе крупныя скопленія людей, въ видѣ ли міровыхъ городовъ, какъ Лондонъ, или торговыхъ мѣстечекъ, какъ Ньянгве.
До нѣкоторой степени инстинктивно признаемъ мы извѣстную связь между городами и высшей культурой, что̀ отчасти справедливо, такъ какъ въ городахъ расцвѣтъ нашей культуры находитъ свое высшее выраженіе. Но и китайцы достигли значительнаго развитія городовъ; этимъ доказывается независимость извѣстной матеріальной культуры отъ высоты умственной культуры и ясно обозначается, насколько города содѣйствуютъ сношеніямъ, менѣе зависящимъ отъ культуры, и по большей части даже создаются ими. И въ томъ случаѣ, когда города бываютъ органическими продуктами народной жизни, существованіе ихъ не всегда обусловливается силами собственнаго народа. Существуютъ международные торговые города, каковы Сингапуръ или, въ меньшемъ масштабѣ, мѣстечки арабовъ и суагеліевъ на берегу Мадагаскара или, наконецъ, колоніальные города, родственные послѣднимъ, каковы Батавія, Занзибаръ и Момбасъ. Сила сношеній можетъ быть такъ велика, что она вноситъ необходимую для нея организацію даже въ среду чуждой народности. Поэтому цѣлые народы, которые становятся органами сношеній, пріобрѣтаютъ характеръ горожанъ. Вообще, городскими народами всего болѣе можно назвать жителей пустыни, такъ какъ природа ихъ мѣстообитаній заставляетъ ихъ тѣсниться около источниковъ и собираться вмѣстѣ для защиты, понуждая ихъ въ то же время строить болѣе прочныя жилища, чѣмъ жилища изъ дерева или сучьевъ. Разбросанность оазисовъ по обширному пространству даетъ возможность почти каждому скопленію жилищъ служить центромъ сношеній въ широкой сѣти степныхъ дорогъ. Первые завоеватели населенной страны также должны селиться въ городахъ, независимо отъ удобствъ сообщенія, такъ какъ они чувствуютъ себя въ безопасности лишь въ плотныхъ поселеніяхъ. Впослѣдствіи эти насильственные города, слѣдуя естественнымъ потребностямъ сношеній, мѣняли свои мѣста. Города, основанные слишкомъ поспѣшно, служатъ признакомъ болѣе молодой колонизаціи: мы можемъ видѣть развалины новыхъ городовъ въ Средней и Сѣверной Америкѣ. И въ китайской колоніальной области многочисленныя развалины городовъ на границѣ кочевниковъ и китайцевъ, на верхнемъ Хоангъ-хо, характеризуютъ полосу соприкосновенія полу-культуры и полу-дикости.