Тотъ же залъ, что въ первой картинѣ перваго дѣйствія. Вечерѣетъ; за полуоткрытымъ окномъ видны вершины горъ, горящія въ послѣднихъ лучахъ заката. Пылаетъ каминъ. Горитъ уже нѣсколько огней, но двое слугъ, лазая по стѣнамъ, продолжаютъ зажигать еще. Тихо.
ПІЕТРО. Зачѣмъ намъ велѣли зажигать столько огней? Развѣ сегодня ждутъ кого нибудь, я что то не слыхалъ.
МАРІО. Молчи, Піетро. Ты говоришь такъ глупо, какъ будто ничего не знаешь.
ПІЕТРО (грубо). А откуда мнѣ знать? Когда надо — меня зовутъ, а чуть что нибудь не такъ — кричатъ: убирайся.
МАРІО. Всѣ знаютъ. Сегодня приходилъ горожанинъ изъ Спадары, такъ и тотъ знаетъ. Одинъ ты ничего не слыхалъ.
ПІЕТРО. И слышать не хочу. Ты мнѣ только скажи — зачѣмъ столько огней?
МАРІО. Затѣмъ, что такъ приказалъ герцогъ Лоренцо.
ПІЕТРО. А зачѣмъ онъ такъ приказалъ?
МАРІО. Затѣмъ, что сегодня герцогъ Лоренцо ждетъ гостей.
ПІЕТРО. Ну вотъ, я же говорилъ, что будутъ гости. Такъ бы ты и сказалъ сначала.
МАРІО (со вздохомъ). Ты глупъ, Піетро. Никакихъ гостей сегодня не будетъ. Это только Лоренцо ждетъ ихъ.
ПІЕТРО. Какъ же онъ можетъ ждать, если ихъ не будетъ?
МАРІО. Ему кажется, что они будутъ. Понимаешь, глупецъ, ему кажется. Вѣроятно и тебѣ что нибудь кажется, когда ты бываешь пьянъ. Отчего ты вчера кричалъ во снѣ пьяный?
ПІЕТРО. Мнѣ показалось, что синьоръ Кристофоро бьетъ меня хлыстомъ.
МАРІО. Ну вотъ, видишь.
ПІЕТРО. Такъ развѣ же герцогъ Лоренцо пьянъ? (Смѣется).
ПЕТРУЧЧІО. Живѣй, лѣнтяи! Живѣй! Ты что зѣваешь тамъ, Піетро?
МАРІО. Дорогой синьоръ Петруччіо, вы такой умный человѣкъ, что васъ слушаетъ самъ синьоръ Кристофоро. Объясните вы этому дураку, что случилось съ нашимъ герцогомъ.
ПЕТРУЧЧІО. Не ваше дѣло, любезнѣйшіе.
ПІЕТРО. Вотъ и объяснили. Кто же изъ насъ дуракъ, Маріо, ты или я?
ПЕТРУЧЧІО (оглядывая потолокъ). Вы оба. Герцогъ просто не совсѣмъ здоровъ. У него лихорадка.
ПІЕТРО. А зачѣмъ же столько огней?
ПЕТРУЧЧІО. Затѣмъ, что — убирайся вонъ!
ПЕТРУЧЧІО. Добрый вечеръ, синьоръ.
КРИСТОФОРО. Ахъ, Петрруччіо, Петруччіо: когда же ты похудѣешь хоть настолько, чтобы въ тебѣ помѣщалось не такъ много вина?
ПЕТРУЧЧІО. Тогда я буду похожъ на длинную проточную трубу, синьоръ, сквозь которую все протекаетъ и ничего не остается.
КРИСТОФОРО (грозитъ пальцемъ). Но, но, синьоръ управляющій! (Вздыхаетъ.) Пейте сколько хотите, Петруччіо, теперь не для кого беречь вино. Бѣдный Лоренцо! Бѣдный Лоренцо! Думалъ ли я, когда мы вернулись съ отцомъ его изъ Палестины, что гордую семью герцоговъ Спадары, ждетъ такая ужасная судьба. Кто онъ теперь? Гдѣ витаетъ его безсмертный духъ? Я сегодня смотрѣлъ въ глаза ему такъ пристально, что могъ пробуравить бочку, а онъ улыбнулся мнѣ и сказалъ такъ нѣжно, что заплакалъ бы даже некрещеный турокъ: „Кто вы? Я не знаю васъ. Снимите маску, синьоръ!“
ПЕТРУЧЧІО. Да, да. Удивительно, синьоръ Кристофоро!
КРИСТОФОРО. Мальчикъ, говорю я ему, герцогъ Лоренцо, ты подумай: если бы это была маска, такъ сталъ бы я носить такую ужасную рожу. (Вытираетъ слезы.) Мальчикъ, говорю я, герцогъ Лоренцо, ты попробуй своимъ пальцемъ вотъ этотъ рубецъ, полученный мною при защитѣ гроба Господня. Развѣ на маскахъ бываютъ такіе рубцы?
МАРІО. Ну, ну? Святый Боже!
КРИСТОФОРО. Попробовалъ синьоръ Лоренцо и говоритъ: какая у васъ плохая маска, синьоръ, она вѣроятно сшита изъ двухъ кусковъ? Бѣдный Лоренцо! Бѣдный Лоренцо!
ПЕТРУЧЧІО. Вотъ и Экко загрустилъ, синьоръ Кристофоро. Плохо въ домѣ, когда даже шутъ начинаетъ вздыхать, какъ озябшая собака. Безъ смѣху нельзя жить человѣку, синьоръ Кристофоро, и когда умираетъ смѣхъ, то умираетъ и человѣкъ. Засмѣйся, Экко, хоть не говори ничего, а только засмѣйся, ты порадуешь мою душу.
ЭККО (тяжко вздыхаетъ). Не могу, синьоръ Петруччіо.
КРИСТОФОРО. А развѣ тебѣ не смѣшно, Экко, что у меня такіе усы?
ЭККО (тяжко вздыхая). Смѣпіно, синьоръ Кристофоро.
КРИСТОФОРО. Отчего же ты не смѣешься?
ЭККО. Не могу, синьоръ Кристофоро.
ПЕТРУЧЧІО. Вотъ видите, умеръ смѣхъ. Бѣдный герцогъ Лоренцо.
КРИСТОФОРО. Да, бѣдный Лоренцо!
ПЕТРУЧЧІО. Маріо, пойди и доложи доннѣ Франческѣ, что огни зажжены и все готово.... къ пріему гостей.
КРИСТОФЮРО. Какихъ еще гостей? Какіе теперь еще могутъ быть гости, синьоръ управляющій, вы подумайте.
ПЕТРУЧЧІО (машетъ рукой). А ты, Піетро, пойди и прикажи опустить мостъ.
КРИСТОФОРО. Это зачѣмъ?
ПЕТРУЧЧІО. Такъ приказалъ герцогъ.
КРИСТОФОРО. Лоренцо? Зачѣмъ же ты слушаешься его?
ПЕТРУЧЧІО. Если бы вы, синьоръ Кристофоро, слышали его голосъ, видѣли его повелительное движеніе рукой, то и вы послушались бы его.
КРИСТОФОРО. Я? Никогда!
ЭККО. Послушались бы, синьоръ Кристофоро. Чѣмъ я былъ, маленькій и злой горбунъ, найденный во рву замка? Онъ захотѣлъ, и я сталъ его смѣхомъ, синьоры. А чѣмъ я стану? Вамъ не догадаться объ этомъ, синьоры. Но я стану тѣмъ, чѣмъ приказалъ мнѣ быть господинъ мой Лоренцо.
ПЕТРУЧЧІО. Его слезами?
ЭККО (вздыхая). Нѣтъ.
КРИСТОФОРО. Ужасомъ?
ЭККО (вздыхая). Нѣтъ. Огнемъ! Я былъ его слезами, не знаю, былъ ли я его ужасомъ, синьоръ Кристофоро, но теперь я стану — огнемъ! Онъ сказалъ мнѣ, какъ и вамъ: „Кто вы, синьоръ? Я васъ не знаю. Снимите маску.“ И я заплакалъ, синьоры, и отвѣтилъ. Хорошо, Лоренцо, я снимаю маску, если ты приказываешь это.
КРИСТОФОРО. Нѣтъ, ты былъ лучше, Экко, когда смѣялся.
Входитъ синьора Франческа со свитою дамъ и господъ. Молчаливо и грустно разбредаются они по залу, смущаясь его пустынностью и яркимъ свѣтомъ.
ГОСПОДИНЪ (тихо). Мнѣ кажется, что уже цѣлую вѣчность не цѣловалъ я васъ, Элеонора.
ЭЛЕОНОРА. И еще цѣлую вѣчность не поцѣлуете, синьоръ.
ГОСПОДИНЪ. Какъ жестоко ваше сердце, богиня: ему мало одной вѣчности, а нужно цѣлыхъ двѣ.
ДОННА ФРАНЧЕСКА. Я прошу васъ, синьоры, оказать мнѣ большую милость. Вы знаете, вѣроятно, что мой супругъ, что герцогъ Лоренцо не совсѣмъ здоровъ: онъ ждетъ тѣхъ гостей, которыхъ мы не звали, и будетъ думать, вѣроятно, что вы, мои дорогіе синьоры, — его гости. И прошу васъ, не выражайте ни удивленія, ни страха — герцогу Лоренцо нѣсколько измѣняетъ память, и онъ забываетъ даже дорогія ему лица — но съ мягкой осторожностью выводите его изъ заблужденія. Разсчитываю на вашъ умъ и доброту, синьоры. Доложите герцогу Лоренцо (закрывая лицо руками), что гости съѣзжаются.
ЭККО (вздыхая). Я былъ его смѣхомъ, я былъ его слезами — чѣмъ я стану теперь?
КРИСТОФОРО. Куда ты идешь, Экко?
ЭККО. Куда меня посылаетъ воля господина.
ФРАНЧЕСКА. Синьоръ Петруччіо, надѣюсь, вы не забыли музыкантовъ? Достаточно ли хорошо разучили они, что написалъ для нихъ герцогъ Лоренцо?
ПЕТРУЧЧІО. Музыканты ждутъ только вашего приказанія, мадонна.
ГОЛОСА. Тише. Тише. Герцогъ Лоренцо! Герцогъ Лоренцо!
На ярко освѣщенной лѣстницѣ показывается герцогъ Лоренцо. На немъ тотъ же костюмъ, что и на балу, и также разорвана сорочка, обнажая грудь съ кровавымъ пятномъ противъ сердца. Лицо его очень блѣдно. Останавливается и, окидывая свѣтлымъ взоромъ сверкающій огнями залъ, кланяется привѣтливо и любезно.
ЛОРЕНЦО. Счастливъ привѣтствовать васъ, мои дорогіе гости. Съ этой минуты мой замокъ въ вашемъ распоряженіи, и я только вашъ слуга. Петруччіо, освѣщена ли дорога?
ПЕТРУЧЧІО. Освѣщена, синьоръ.
ЛОРЕНЦО. Не забудь, мой другъ, что вся ночь смотритъ на насъ. И мы покажемъ ей, синьоры, что значитъ яркій и живой огонь!
ЛОРЕНЦО. Какія очаровательныя маски! Я такъ счастливъ, синьоры, что вы почтили меня вашимъ посѣщеніемъ, и я безмѣрно восхищаюсь вашимъ неистощимымъ остроуміемъ. Кто вы, синьоръ? Я не узнаю васъ. Снимите маску, если хотите, чтобы я дружески привѣтствовалъ васъ.
КРИСТОФОРО (почти плача). Да это я же, Лоренцо. Я, Кристофоро! Развѣ ты не узналъ меня?
ЛОРЕНЦО (съ трогательною убѣдительностью). Какъ же я могу узнать васъ, мой дорогой синьоръ, если на васъ такая страшная маска? Я зналъ одного синьора Кристофоро, онъ былъ моимъ другомъ съ колыбели, и я любилъ его — но васъ я не знаю. Снимите маску, дорогой синьоръ, я умоляю васъ.
КРИСТОФОРО (плача). Тогда вели ты меня лучше отдать собакамъ, а я больше не могу.
ФРАНЧЕСКА. Синьоръ Кристофоро!
ЛОРЕНЦО. Что съ этимъ синьоромъ? Отчего такъ странно мѣняется его маска? Мнѣ очень жаль, синьоръ, я былъ бы безконечно счастливъ, если бы могъ узнать, кто вы. Но я не могу, простите меня, синьоръ. А кто этотъ толстый и смѣшной синьоръ съ краснымъ носомъ? Какая смѣшная маска.
ПЕТРУЧЧІО. Я только что имѣлъ честь, синьоръ… Я Петруччіо, управляющій.
ЛОРЕНЦО. Вы хотите сказать, синьоръ, что на васъ маска Петруччіо?
ПЕТРУЧЧІО. Да — маска Петруччіо.
ЛОРЕНЦО (смѣясь). Напрасно, мой дорогой синьоръ, вы выбрали очень скверную маску: мой управляющій большой плутъ и мошенникъ, и красный носъ у него не отъ молитвъ.
КРИСТОФОРО. Мальчикъ ты мой!
ЛОРЕНЦО. Ахъ, да. Не видалъ ли кто нибудь изъ васъ, синьоры, красной маски, вокругъ которой обвилась змѣя и жалитъ ее въ грудь? Вотъ въ это мѣсто. Говорятъ (смѣется), говорятъ (смѣется), что это мое сердце, синьоры. Какая смѣшная шутка, какъ будто невѣдомо всѣмъ въ мірѣ, что у Лоренцо, герцога Спадары, нѣтъ въ сердцѣ змѣй!
ОДИНЪ ИЗЪ ГОСПОДЪ (неосторожно). Вы накололись на что то, герцогъ Лоренцо, у васъ на сорочкѣ кровь.
ЛОРЕНЦО (охотно). Ахъ, это? Это очень странная исторія, синьоръ, исторія, похожая на сказку. Я былъ на башнѣ, когда кто то неизвѣстный, скрывши лицо свое подъ очень страшною маской, погасилъ свѣтъ и напалъ на меня въ темнотѣ; и этотъ ударъ онъ нанесъ мнѣ въ спину: какъ видите, синьоры, кинжалъ вошелъ подъ лѣвою лопаткою и вышелъ здѣсь, на груди. Хоть и предательскій, но ловкій ударъ. Мое сердце пробито насквозь.
ФРАНЧЕСКА (стараясь отвлечь вниманіе Лоренцо отъ раны, которую, раскрывая, онъ показываетъ охотно). Лоренцо!
ЛОРЕНЦО. Смотрите, синьоры, какой мастерской ударъ.
ФРАНЧЕСКА. Посмотрите на меня, Лоренцо. Отчего вы не улыбнетесь мнѣ: я такъ тоскую безъ вашей улыбки, мнѣ кажется, что навсегда зашло солнце.
ЛОРЕНЦО. Какъ вы очаровательны, синьора. Я вижу только вашъ гибкій станъ и маленькую ножку, но позвольте мнѣ быть нескромнымъ, божественная, и заглянуть въ ваши глаза.... Какъ свѣтятся они! Даже сквозь отверстія этой черной и злой маски я вижу, какъ они прекрасны. Кто вы, синьора, я васъ не знаю.
ФРАНЧЕСКА. Святый Боже! Неужели ты не узнаешь меня, Лоренцо?
ЛОРЕНЦО (съ тою же трогательною убѣдительностью). Снимите маску, синьора, я умоляю васъ. Мнѣ страннымъ кажется вашъ вопросъ: снимите маску, дорогая синьора, тогда я охотно и дружески привѣтствую васъ. По росту вы мнѣ кажетесь похожею на синьору Эмилію, но нѣтъ (качаетъ головою), синьора Эмилія не такъ стройна. Кто вы?
ФРАНЧЕСКА (плача). Я твоя жена, Лоренцо, я донна Франческа — мой любимый, ты помнишь это имя: Франческа?
ЛОРЕНЦО (нахмуривъ брови). Франческа? Вы сказали — Франческа? Да. Такъ звали мою жену. Да, такъ звали мою жену. Но я потерялъ мою жену — развѣ вамъ не говорили объ этомъ, синьора? Донны Франчески нѣтъ.
ФРАНЧЕСКА. Вспомни, какъ ты любилъ меня: Лоренцо, взгляни въ мои глаза: ты говорилъ, что изъ тысячи женщинъ ты узнаешь меня только по глазамъ моимъ. Вслушайся въ мой голосъ, Лоренцо.... но ты не видишь меня?
ЛОРЕНЦО (съ нѣжнымъ укоромъ). Вашъ голосъ такъ нѣженъ и добръ, синьора, въ немъ я слышу рѣчь дѣвственнаго сердца — зачѣмъ же такъ больно вы шутите надо мною? Это жестоко, моя дорогая синьора. Не нужно издѣваться надъ Лоренцо и поворачивать кинжалъ въ его груди. Я потерялъ жену, синьоры, ее звали донна Франческа, и я потерялъ ее.
ФРАНЧЕСКА. Ты не вѣришь мнѣ, любимый. Но дай мнѣ прикоснуться устами къ твоей кровавой ранѣ, и въ нѣжномъ поцѣлуѣ ты узнаешь свою милую Франческу.
ЛОРЕНЦО (съ выраженіемъ крайняго ужаса и страданія, отталкивая ее). Что вы дѣлаете, синьора? Вы пьете мою кровь! Умоляю васъ, пощадите меня: вы впились въ сердце и пьете мою кровь. Мнѣ больно. Оставьте меня.
Донна Франческа плачетъ. Отступивъ отъ нея съ видомъ боли и крайняго испуга Лоренцо старается закрыть рану, но пальцы его дрожатъ.
ЛОРЕНЦО (закрывая рану и пытаясь улыбнуться). Какая горькая шутка, синьоры. Вы видѣли, какъ къ моему сердцу присосался вампиръ?
КРИСТОФОРО (гнѣвно). Ты съ ума сошелъ, Лоренцо! Это твоя жена.
ГОСПОДИНЪ. Васъ оскорбляютъ, донна Франческа.
ФРАНЧЕСКА (переставая плакать, гнѣвно). Это вы оскорбляете его, синьоръ! Лоренцо, герцогъ Спадары не можетъ оскорбить женщину, даже когда онъ безуменъ.
ЛОРЕНЦО (къ Петруччіо, тихо). Что случилось, синьоръ? Что взволновало такъ эту очаровательную маску?
ПЕТРУЧЧІО. Я — не знаю.
ФРАНЧЕСКА. Зовите музыкантовъ, Петруччіо.
ЛОРЕНЦО (радостно). Да, да, зовите музыкантовъ.
ФРАНЧЕСКА (нѣжно). Прошу васъ быть внимательнымъ, мой дорогой Лоренцо. Сейчасъ синьоръ Ромуальдо споетъ передъ вами ту прелестную пѣсенку, что посвятили вы мнѣ въ свѣтлые дни нашей любви.
ЛОРЕНЦО. Вы снова шутите, синьора. Я не любилъ васъ никогда.
ФРАНЧЕСКА (терзаясь). Не слушайте его, синьоры. Прошу васъ занять мѣсто, герцогъ, и, если позволите, я сяду возлѣ васъ. Синьоръ Ромуальдо, покажите герцогу то, что въ дни его свѣтлой любви начертала его собственная рука. Вы узнаете вашъ почеркъ, мой дорогой Лоренцо?
ЛОРЕНЦО (любезно). Покажите, синьоръ. Да, это мой почеркъ, какая очаровательная шутка. (Взглядываетъ на Франческу.) Но здѣсь написано: „моей сестрѣ, моей невѣстѣ, очаровательной доннѣ Франческѣ?“ (Подозрительно.) Какъ попалъ въ ваши руки этотъ листокъ, синьора?
ФРАНЧЕСКА (торопливо). Прошу васъ начинать, синьоръ Ромуальдо. Мы слушаемъ васъ.
Звучитъ тихая и красивая музыка, вся пронизанная солнечнымъ свѣтомъ, очарованіемъ молодости и любви.
РОМУАЛЬДО (поетъ): „Моя душа заколдованный замокъ, и освѣтилъ я мой замокъ огнями. И освѣтилъ я мой замокъ огнями“.
ЛОРЕНЦО (вспоминая). Эти слова я уже слышалъ когда то. Продолжайте, синьоръ.
РОМУАЛЬДО (поетъ): „И солнце вошло въ мой очарованный замокъ. Черныя тѣни бѣжали въ испугѣ, и безбрежное счастье, свѣтлой души ликованье, окрылило мечту. О, донна Франческа. О, донна Франческа.“
ЛОРЕНЦО. Пѣвецъ лжетъ, синьоры, — я этого не писалъ никогда.
РОМУАЛЬДО (поетъ): „И на крыльяхъ мечты, къ небесамъ я вознесъ мой пылающій духъ. И на крыльяхъ мечты, къ небесамъ я вознесъ мой пылающій духъ.“
ЛОРЕНЦО (вставая и гнѣвнымъ жестомъ останавливая Ромуальдо). Остановись, пѣвецъ! Не слушайте его, синьоры, онъ лжетъ и вводитъ васъ въ обманъ. Я вспомнилъ слова..... Луиджи, разбойникъ, слушай меня. И если ты ошибешься хоть въ одной нотѣ, я завтра же прикажу вздернуть тебя на стѣнѣ моего замка. Вниманіе, синьоры!
За окнами выступаютъ изъ мрака отдаленныя вершины горъ, какъ бы озаренныя краснымъ заревомъ заката. Гдѣ то за спиною музыкантовъ раздается та дикая музыка, что и на балу, но никто ея не слышитъ.
ЛОРЕНЦО. Такъ, такъ, Луиджи. (Поетъ:) „Безумный Лоренцо, я зажегъ свѣтъ на башнѣ. И сюда придутъ тѣ, кого я не звалъ. — И погаснетъ свѣтъ на башнѣ — и одѣнется мракомъ душа. — И возрадуется о тебѣ, мой повелитель, мой господинъ, владыка міра — Сатана.“
Крики возмущенія и ужаса. Многіе въ страхѣ покидаютъ свои мѣста и толпятся у колоннъ.
ГОЛОСЪ. Онъ призываетъ Сатану.
ВТОРОЙ ГОЛОСЪ. Онъ сказалъ, что владыка міра — Сатана. Кощунство! Кощунство! Кощунство!
КРИСТОФОРО. Очнись, безумецъ! Ты сынъ крестоносца!
ДАМА (господину). Смотрите, какъ будто снова заходитъ солнце.
ГОЛОСА. Солнце! Солнце! Смотрите, вновь показалось солнце.
КРИСТОФОРО (топая ногой). Хоть ты и безумецъ, хоть ты и мой господинъ, герцогъ Лоренцо — я бросаю тебѣ перчатку. (Его удеживаютъ. Свѣтъ за окномъ сильнѣетъ, какъ бы наливается огнемъ и кровью, и уже не видно горъ. Голоса: „Смотрите. Смотрите, что дѣлается съ небомъ.“)
ФРАНЧЕСКА. Герцогъ Лоренцо безумецъ, синьоръ Кристофоро, и не можетъ оказать вамъ чести, скрестивъ съ вами мечъ. Но отъ имени его сына, котораго я ношу въ чревѣ моемъ, я принимаю вашъ вызовъ, синьоръ Кристофоро. (Поднимаетъ перчатку.)
ГОЛОСА. Герцогиня ждетъ сына! Донна Франческа ждетъ сына! Бѣдный Лоренцо! Бѣдный Лоренцо!
ЛОРЕНЦО (выходя изъ тяжелой задумчивости). Что случилось, синьоры? Мнѣ почудился звукъ обнажаемаго меча. Кто смѣетъ обнажать мечъ въ присутствіи герцога Лоренцо? Я оказалъ вамъ честь и пригласилъ васъ на праздникъ, синьоры. Не оскорбляйте же моего гостепріимнаго крова.
ГОЛОСА. Смотрите, съ небомъ что то случилось. Гдѣ то горитъ. Смотрите, все небо въ огнѣ! Что случилось? Гдѣ то горитъ.
ЛОРЕНЦО (взглядывая въ окно, любезно). Это начинается мой праздникъ, синьоры. На нашъ очаровательный пиръ придетъ еще одинъ гость. Предоставляю его вашему вниманію, господа. Его глаза — огонь, его свѣтлые волосы — клубы золотистаго дыма. Его голосъ — ревъ бурнаго пламени, пожирающаго камень. Его божественный ликъ — огонь и пламя и лучезарный, безбрежный свѣтъ. Вы еще никогда не видали такой маски, синьоры!
ГОЛОСА. Сатана! Сатана! Онъ зоветъ Сатану. Смотрите, все небо въ огнѣ! Смотрите, вся земля въ огнѣ. Спасайтесь, онъ зоветъ Сатану.
ЛОРЕНЦО (возвышая голосъ). Кто смѣетъ здѣсь упоминать нечистое имя Сатаны? Мнѣ кажется — я слышалъ странную пѣсню: какой то безумецъ, достойный проклятія и смерти, возглашалъ съ молитвеннымъ трепетомъ имя Сатаны.
КРИСТОФОРО. Это ты, Лоренцо. Ты — вассалъ Сатаны.
ЛОРЕНЦО. Я? О, нѣтъ, синьоръ, вамъ это показалось. Эти очаровательныя маски родятъ такъ много смѣшныхъ недоразумѣній, и уже давно какой то шутникъ, поддѣлавшись подъ мой голосъ и мое лицо, обманываетъ всѣхъ дурною ложью.
КРИСТОФОРО. Но ты же самъ звалъ Сатану.
ЛОРЕНЦО. О, нѣтъ, синьоры. (Преклоняя колѣна, торжественно.) Тотъ, кого я пригласилъ на мой праздникъ и кто изволитъ пожаловать сейчасъ — долой шляпы, синьоры — есть Господь Богъ, владыка земли и неба. На колѣни, рыцари и дамы!
Почти всѣ молитвенно преклоняютъ колѣна. Нѣкоторые плачутъ. Тихія восклицанія: „Святый Боже, Святый Боже.“ Вбѣгаетъ весь опаленный огнемъ, ослѣпшій шутъ Экко и судорожно мечется по залу; за нимъ съ крикомъ гонятся слуги.
ЛОРЕНЦО. Ко мнѣ, Экко! Я здѣсь!
МАРІО. Держите разбойника! Онъ поджегъ башню!
ПІЕТРО. Онъ всюду набросалъ огня, и замокъ пылаетъ со всѣхъ сторонъ. Спасайтесь, синьоры. Сейчасъ огонь захватитъ лѣстницу…
МАНУЧЧИ. Его нужно убить. Бейте его, бейте!
ЛОРЕНЦО (къ ногамъ котораго прижался опаленный, почти ослѣпшій шутъ). Назадъ! Кто смѣетъ коснуться посланца Божіяго! Назадъ, синьоры! (Обнажаетъ шпагу).
ЭККО (дрожа). Это ты, Лоренцо? Я ослѣпъ. Огонь выжегъ мнѣ глаза, Лоренцо. Не прогоняй меня, Лоренцо.
ЛОРЕНЦО. Мой братъ! Вмѣстѣ со мною ты привѣтствуешь нашего великаго Господина.
Лопаются стекла; сверху, вмѣстѣ съ клубами чернаго дыма, показываются языки огня. Паническое бѣгство. Крики, голоса: „спасайтесь, спасайтесь“.
ФРАНЧЕСКА. Бѣгите, Лоренцо! Бѣгите!
ЛОРЕНЦО. Твое сердце останавливается, Экко. Удержи жизнь хоть на одно мгновеніе. Онъ идетъ.
ЭККО (дрожа). Это правда? Ты видишь Его?
ЛОРЕНЦО. Я слышу Его, Экко.
ЭККО. Я умираю, Лоренцо. Но ты скажи Ему, что я.... твой маленькій братъ.
ЛОРЕНЦО. Обѣщаю тебѣ.
ЭККО (затихая). Ты знаешь, меня выдали бубенчики. Я совсѣмъ позабылъ ихъ срѣзать. Я умираю, Лоренцо.
ФРАНЧЕСКА. Бѣгите, Лоренцо!
КРИСТОФОРО. Да развѣ вы не видите, синьора, что онъ сошелъ съ ума! Позвольте, я возьму его на руки, какъ въ дѣтствѣ, и вынесу отсюда.
ЛОРЕНЦО. Назадъ, синьоръ.
КРИСТОФОРО. Ну, погоди жъ. (Тащитъ шпагу.)
ФРАНЧЕСКА. Уходите отсюда, синьоръ Кристофоро. Не смѣйте прикасаться къ тому, кто принадлежитъ теперь только Богу.
КРИСТОФОРО. Ну и пусть, но безъ васъ я не уйду, мадонна.
ФРАНЧЕСКА. Я покидаю васъ, Лоренцо. Во имя вашего сына, котораго я ношу во чревѣ моемъ — я покидаю васъ, Лоренцо, и отказываюсь отъ счастія умереть съ вами. И я разскажу вашему сыну, Лоренцо, какъ призвалъ васъ къ себѣ Всевышній, и Онъ благословитъ ваше имя.
КРИСТОФОРО. Скорѣй, синьора, скорѣй.
ФРАНЧЕСКА. Прощай, мой Лоренцо, прощай, мой возлюбленный. Прощай!
ЛОРЕНЦО. Прощайте, синьора. Мнѣ жаль, что на васъ маска: вашъ голосъ и ваши слова напоминаютъ мнѣ донну Франческу. Я прошу васъ, синьора — передайте ей мое послѣднее прости.
ФРАНЧЕСКА. Прощай!
КРИСТОФОРО. Бѣжимъ. Бѣжимъ.
Подхватываетъ донну Франческу на руки и уноситъ, пробиваясь сквозь клубы дыма. Остаются только Лоренцо и припавшій къ ногамъ его шутъ. Огонь заливаетъ все. Въ разбитыя окна, въ разрушенныя двери, среди черныхъ клубовъ дыма показываются Черныя Маски. Видны ихъ безуспѣшныя старанія проникнуть внутрь, ихъ молчаливая глухая борьба съ огнемъ, легко и свободно отбрасывающимъ ихъ. Вновь и вновь наступаютъ онѣ и, корчась отъ боли, прядаютъ назадъ, въ безсильной ярости грозятъ герцогу Лоренцо.
ЛОРЕНЦО. Встань, Экко. Господинъ идетъ.
Трогаетъ Экко, и тотъ мертвый отваливается отъ него. Огонь подходитъ ближе. Пламя со всѣхъ сторонъ окружаетъ ихъ. Черныя Маски исчезли. Грохотъ и ревъ торжествующаго огня.
ЛОРЕНЦО (торжественно). Привѣтствую васъ, Синьоръ! Мой отецъ, когда я еще лежалъ въ колыбели, прикосновеніемъ меча посвятилъ меня въ рыцари Святого Духа — коснитесь же и Вы меня, Синьоръ, если я достоинъ Вашего прикосновенія. (Становится на колѣни.) Но увѣряю Васъ, Синьоръ, это вѣдомо всѣмъ живущимъ въ мірѣ: у Лоренцо, герцога Спадары, нѣтъ въ сердцѣ змѣи.