Викитека

Франциск Скорина (Владимиров)/Обзор литературы предмета/ДО

< Франциск Скорина (Владимиров)‎ | Обзор литературы предмета
← ПредисловиеФранциск Скорина : его переводы, печатные издания и язык — Обзор литературы предмета
авторъ Пётр Владимирович Владимиров		Глава 1.1 →
Источникъ: Владимиров П. В. Доктор Франциск Скорина: его переводы, печатныя издания и язык : изследование П. В. Владимирова. — СПб: Тип. Императорской акад. наук, 1888. Индекс и скан; др. экземпляры: prlib.ru, РГБ; google

[I]

ОБЗОРЪ ЛИТЕРАТꙋРЫ ПРЕДМЕТА

Не смотря на то, что литература нашего предмета, какъ на русскомъ, такъ и на иностранныхъ языкахъ, состоитъ изъ ряда статей, изъ которыхъ ни одна не обнимаетъ всего предмета, мы считали необходимымъ разсмотрѣть всѣ болѣе или менѣе замѣчательныя статьи о докторѣ Францискѣ Скоринѣ и о его трудахъ. Это намъ казалось необходимымъ въ двухъ отношеніяхъ: во первыхъ, въ виду разнорѣчивыхъ мнѣній, повторяющихся съ давнихъ поръ безъ всякой провѣрки и безъ всякихъ указаній на первоначальное происхожденіе повторяющихся мнѣній; во вторыхъ, нѣкоторыя изъ разсматриваемыхъ нами книгъ представляютъ библіографическія рѣдкости, какъ убѣдились мы, занимаясь въ Петербургѣ и въ Москвѣ; такова напр. статья Штриттера.

Бакмейстеръ (Опытъ о Библіотекѣ … Императорск. Акад. Наукъ. 1779, с. 65—69, — тоже на французск. яз., въ Essai sur la biblioth. de l’Académie des Sciences à St.-Pétersb.) первый, обратившій вниманіе на нѣкоторые труды Скорины, первый же и пустилъ въ обращеніе невѣрныя свѣдѣнія объ этихъ трудахъ. «Древнѣйшая, и по моимъ справкамъ можетъ быть изъ числа первыхъ напечатанныхъ на славянскомъ языкѣ книгъ, есть Пентатейхъ (5 книгъ Моисеевыхъ) въ 4-ку, [II]неизвѣстная ни Мантеру[1], ниже де-Лонгу[2]. Сей драгоцѣнный памятникъ достоинъ нѣкоева читателева вниманія» — такъ начинаетъ Бакмейстеръ свои замѣтки о Скорининомъ Пятокнижіи, которое только одно и было у него подъ руками. Послѣ краткихъ замѣчаній о бумагѣ, письмѣ и правописаніи, Бакмейстеръ говоритъ, что Пятокнижіе Скорины переведено «съ Латинской библіи Вульгатою называемой», и приводитъ выдержки изъ первой книги Моисеевой, сравнительно съ библіями 1663 и 1731, для показанія различія перевода Скорины отъ церковно-славянскаго. Личность Скорины заинтересовала Бакмейстера, но «не взирая на всѣ мои справки, говоритъ онъ, не могъ я ничего отъискать о сочинителѣ Ф. Скоринѣ». При этомъ въ примѣчаніи Бакмейстеръ замѣчаетъ: «славной Социніанинъ Будни, переводя Библію на польской языкъ, пользовался переводомъ Скорины. См. Рингельтаубе въ запискахъ своихъ о польскихъ библіяхъ»[3]. Далѣе Бакмейстеръ приводитъ невѣрныя свѣдѣнія о переводѣ Скориною четырехъ (?) книгъ Паралипоменона и о напечатанномъ въ Вильнѣ Апостолѣ [III]въ 1517 (вм. 1525)[4], что повторено и на стр. 73. Эту ошибку Бакмейстера повторилъ, прибавивши еще отъ себя, Крашевскій (Wilno od początków iego… Wilno, 1842, IV, c. 115): «1519 (!) Апостолъ въ Вильнѣ (Backmeister) zdaje się že ten Apostoł wyszedł w Pradze, nie w Wilnie». Такъ накоплялись ошибки и предположенія. У Крашевскаго (тамъ-же) одинъ и тотъ-же Апостолъ Скорины показанъ въ трехъ изданіяхъ: 1519, 1522 (съ неправильной ссылкой на Бандтке, между тѣмъ какъ эта ошибка, какъ увидимъ дальше, принадлежитъ Линде) и 1525.

Штриттеръ (Опытъ трудовъ вольнаго Россійскаго собранія, 1783, Москва, VI, стр. 177—194), кромѣ Пятокнижія Скорины, извѣстнаго Бакмейстеру, имѣлъ еще въ Москвѣ экземпляръ Архива Минист. Иност. Дѣлъ, въ которомъ находится: четыре книги Царствъ, Юдиѳь, Есѳирь, Руѳь, Іовъ и Даніилъ. Штриттеръ обратилъ вниманіе на предисловія Скорины и пересказалъ содержаніе ихъ. О текстѣ Скорины Штриттеръ выразился въ началѣ статьи: «отъ всѣхъ Славено-россійскихъ печатныхъ Библіи переводовъ отличается (переводъ Скорины тѣмъ, что) большею частію съ Вульгаты, т.-е. съ Латинскаго общаго переводу Бл. Іеронима сдѣланъ» (178 с.), а на с. 191 привелъ выдержки изъ Скорининскаго текста (Бытія III, 4—6, 14 и Іовъ XIX, 25, 27) въ доказательство того, что «переводъ Скорины не изъ 70-ти толковниковъ, но изъ Вульгаты сдѣланъ». Штриттеръ не оставилъ безъ вниманія и внѣшней стороны изданія: «бумага такъ хороша, какъ лучше быть нельзя; все расположеніе есть отмѣнно мастерское въ типографскомъ искусствѣ», и проч. [IV]Замѣчательна попытка Штриттера объяснить непонятную монограмму, встрѣчающуюся во всѣхъ изданіяхъ Скорины, изъ двухъ буквъ, въ родѣ Т и Д. Штриттеръ видитъ въ этой монограммѣ соединеніе двухъ буквъ Б «впередъ и наоборотъ»[5]. Въ первой гравюрѣ при книгѣ Бытія Штриттеръ обратилъ вниманіе на изображеніе Бога «съ благословляющею правой рукою, какъ то въ Россійской Церкви употребляется». Но подобныя изображенія можно видѣть въ чешскихъ изданіяхъ библіи 1506, 1529, въ польскомъ изданіи библіи 1561, и др. О письмѣ Скорины Штриттеръ говоритъ, что оно «кирилловскаго характера», но ъ опускается, какъ въ «приказномъ письмѣ». Наконецъ въ заключеніи статьи Штриттеръ дѣлаетъ слѣдующее замѣчаніе о языкѣ Скорины: «сей переводъ Россійской Библіи нѣсколько подходитъ къ польскому языку» (с. 193). Изъ предположеній Штриттера вошла въ обращеніе его мысль о Прагѣ, указанной Скориною, какъ мѣстѣ изданія, не богемской, а варшавской. Эту мысль Штриттера раздѣляли Шлёцеръ, Гречъ и м. Евгеній[6].

Въ той же книжкѣ «Опыта трудовъ», вслѣдъ за статьей Штриттера, помѣщена статья Алексѣева (195—204 с.) «Разсмотрѣніе славенской старопечатной книги Апостола, которая справлена Докторомъ Ф. Скориною изъ Полоцка». Статья эта представляетъ рядъ выписокъ изъ предисловій Скорины и нѣкоторыхъ главъ Апостола. [V]

Добровскаго Скорина заинтересовалъ по указанію на Прагу, и онъ нѣсколько разъ въ своихъ сочиненіяхъ возвращался къ вопросу о трудахъ Скорины. Въ первый разъ Добровскій остановился на книгахъ Скорины и высказалъ нѣсколько предположеній въ описаніи своего путешествія по Швеціи и Россіи въ 1792 (Neuere Abhandlungen der k. Böhmischen Gesellschaft der Wissenschaften. Prag, 1795, c. 183—187). Увидавъ въ Петербургѣ Пятокнижіе Скорины (1519) съ указаніемъ на Прагу — мѣсто изданія, Добровскій подумалъ прежде всего о Прагѣ варшавской, но затѣмъ онъ отвергнулъ это предположеніе, что и старался доказать въ своей статьѣ. Въ 1519 году Прага варшавская была незначительнымъ мѣстечкомъ, поэтому эпитеты Скорины, присоединяемые къ названію Праги «въ славномъ, великомъ, старомъ мѣстѣ пражскомъ» могутъ указывать только на Прагу чешскую. Печатаніе русскихъ книгъ въ Прагѣ, на первый взглядъ странное, напоминаетъ Добровскому печатаніе въ то же время въ Прагѣ еврейскихъ книгъ, которыя посылались и въ Польшу[7]. О Скоринѣ и о выборѣ имъ Праги мѣстомъ издательской дѣятельности Добровскій высказалъ слѣдующія предположенія. Скорина, по вѣроисповѣданію римско-католикъ, или, по крайней мѣрѣ, принадлежавшій къ партіи Уніи, сдѣлалъ свой переводъ съ Вульгаты, но при этомъ пользовался и древне-славянскимъ текстомъ, заключающимся въ рукописяхъ. Дѣятельность Скорины въ Прагѣ Добровскій пытается объяснить вліяніемъ или содѣйствіемъ польскаго короля Сигизмунда I. Въ 1515 году Скорина могъ сопровождать своего короля въ Вѣну, а [VI]отсюда могъ отправиться въ Венецію вмѣстѣ съ послами, отправлявшимися по поводу Турецкой войны. Въ Венеціи Скорина могъ изготовить матрицы для своихъ буквъ, болѣе похожихъ на тѣ буквы, которыми въ XVI в. печатали свои книги въ Венеціи Сербы, чѣмъ на буквы русской церковной письменности. А такъ какъ польскій король Сигизмундъ I былъ опекуномъ молодого чешскаго короля Людвига, то Скорина, опираясь на права короля, и избралъ Прагу, какъ мѣсто, представлявшее для него болѣе безопасности и средствъ для изданія. Изъ Праги онъ могъ легко достать бумагу и граверовъ въ Нюрнбергѣ. Въ 1519 году въ Богеміи не захотѣли болѣе признавать права опеки польскаго короля — и Скорина долженъ былъ оставить Прагу и переѣхать въ Польшу. Библія Скорины распространилась преимущественно въ Литвѣ, Бѣлой и Червонной Россіи. Не распространилась ли она также и въ славянскихъ провинціяхъ, Венгріи? спрашиваетъ Добровскій. Предположенія Добровскаго, высказанныя имъ въ только-что разсмотрѣнной статьѣ, повторены были Вишневскимъ (Historya literat. polskiej, VIII, 476 с., со ссылкой на — «Slovanka»? см. дальше), въ «Encyklopedyja Powszechna» (1866, с. 546—8) и отсюда у Ригера: «Slovnik Naučny».

Въ 1814—15 г., въ изд. «Slovanka» (Prag, 1814, I, 153—156 с.) Добровскій возбудилъ вопросъ о числѣ книгъ ветхаго завѣта, переведенныхъ Скориною. Но при этомъ онъ высказалъ сомнѣніе въ томъ, что Скорина перевелъ всѣ книги ветхаго завѣта, безъ исключенія. Къ этому вопросу вызвало его открытіе въ Венгріи, въ Мункачѣ, экземпляра библейскихъ книгъ Скорины, между которыми двѣ книги — Іисуса Навина и Судей являлись впервые въ библіографической литературѣ того времени. Въ своемъ мѣстѣ мы укажемъ еще интересныя справки Добровскаго о книгахъ Скорины въ европейской литературѣ XVI вѣка. [VII]

Во второй части того же изд. «Slovanka» (Prag, 1815, стр. 149—152) Добровскій высказалъ замѣчательную мысль о томъ, что Скорина пользовался при своемъ переводѣ чешской библіей — поэтому то онъ и избралъ Прагу, чтобы на мѣстѣ воспользоваться совѣтами для объясненія того въ чешской библіи, что казалось ему неяснымъ.

Въ «Geschichte der Böhmischen Sprache u. ältern Literatur» (Prag, 1818, c. 324) Добровскій считалъ необходимымъ отмѣтить печатаніе русскихъ книгъ Скориною въ Прагѣ, 1517—19.

Въ «Institutiones linguae slavicae» (Vindobonae, 1822, c. XLV и д.), отмѣчая среди старопечатныхъ книгъ изданія Скорины, Добровскій ставитъ вопросъ о книгахъ — Паралипоменонъ, Ездры, Пророковъ и Маккавеевъ — «напечатаны ли или переведены они были» Скориною. Въ перепискѣ съ Копитаромъ (Источники для исторіи Славянской филологіи. Briefwechsel zwischen Dobrowsky u. Kopitar, herausg. von Jagič: Спб. — Berlin, 1885) Добровскій нѣсколько разъ касается вопроса о Скоринѣ. Въ 1816 году (650 с.) замѣчаетъ, что Апостолъ Скорины изданъ не въ 1522, а въ 1525 году, и не переведенъ съ латинскаго, а только исправленъ. Въ 1823 году (666 с.), по поводу нѣкоторыхъ списковъ съ книгъ Скорины въ библіотекѣ гр. Толстова, Добровскій удивляется, какъ могли въ Россіи переписывать текстъ Скорины, отклоняющійся отъ 70 толковниковъ[8]. Въ 1824 году (674 с.), по поводу нѣсколькихъ листовъ библіи, схожихъ съ Острожскимъ изданіемъ 1580—81 г., но представляющихъ нѣкоторыя отличія въ шрифтѣ и въ правописаніи (это, по всей вѣроятности, перепечатка Мамоничей въ Вильнѣ), Добровскій высказываетъ предположеніе — не начали ли Острожскіе издатели [VIII]печатаніе библіи по переводу Скорины, но потомъ оставили эти листы и снова принялись за печатаніе по церковно-славянскому тексту.

Сопиковъ (Опытъ Россійской библіографіи. Спб. 1813, т. I, с. XLIX, XСIII, 9—18, 25—45, 119—120, 183—184 и 275) особенно подробно описалъ 22 библейскія книги Скорины и его Апостолъ, причемъ привелъ отрывки изъ предисловій Скорины и изъ нѣкоторыхъ главъ Апостола. Точно также онъ описалъ «Каноникъ, или Акаѳистникъ» (Сопикову неизвѣстно было настоящее названіе этихъ книгъ вм. съ Псалтирью — «Малой Подорожной Книжицей») и «Псалтирь, или пѣсни духовныя… переводъ съ Греческаго (?)», и проч. Такъ какъ на экземплярѣ Каноника и Псалтири не было указаній на мѣсто и время выхода книгъ, то Сопиковъ, на основаніи сходства ихъ по буквамъ съ Апостоломъ Скорины, высказалъ предположеніе о выходѣ этихъ книгъ въ Вильнѣ около 1525 года. Къ сожалѣнію, почти всѣ выдержки и даже заглавія книгъ напечатаны у Сопикова съ грубыми ошибками, а между тѣмъ съ того времени выдержками Сопикова стали пользоваться для характеристики трудовъ Скорины[9]. Что касается замѣчаній Сопикова о библейскихъ книгахъ Скорины, то новымъ является слѣдующее указаніе: «Въ Гуттеровомъ изданіи многоязычной Библіи, напечатанной въ Ниренбергѣ 1599 года, помѣщенъ Рускій переводъ Моисеева Пятокнижія, книги судей, Іисуса Навина и книги руѳь (при этомъ Сопиковъ ссылается на историческій словарь славныхъ мужей, на франц. яз., изд. въ Ліонѣ, 1804, подъ словомъ Hutterus). Можетъ быть, что это переводъ Скорининъ» (с. 38)[10]. О происхожденіи библейскихъ книгъ [IX]Скорины Сопиковъ высказалъ два противоположныхъ мнѣнія: на стр. 25: «Библія Руская, переведенная съ Латинскаго перевода, именуемаго Вулгата», а на с. 275: «достопамятный Славенскій переводъ Библіи славнаго Полоцкаго Доктора Скорины, изд. имъ въ началѣ XVI вѣка, не есть новый, но тотъ-же древній, а только нѣсколько имъ исправленный и поясненный; ибо толь близкое онаго сходство съ нынѣшнимъ, служитъ тому яснымъ доказательствомъ», и «для большаго удостовѣренія» приводитъ выписку изъ Апостола Скорины 1525 года[11]. На с. 184 Сопиковъ сообщилъ совершенно невѣрное извѣстіе о Псалтири, напечатанной Лукою Мамоничемъ въ Вильнѣ (1575), говоря, что «переводъ одинъ съ Скорининымъ изданіемъ сей же книги». Отмѣчая послѣ Псалтири Скорины изданія Мамоничей и др.: «Тожь, вновь напечатана», или: «Тожь новаго изд.», Сопиковъ подалъ поводъ говорить о томъ, что Псалтирь Скорины была много разъ переиздана[12]. [X]

Линде (Pamiętnik Warszawski. 1815—16. «О Literaturze Rossyyskiéy» przez S. B. Lindego, преимущественно 1815, Listopad, 277—297)[13], разбирая и дополняя «Опытъ россійской библіографіи» Сопикова, не прибавилъ однако ничего новаго къ трудамъ своихъ предшественниковъ о Скоринѣ. Основываясь болѣе всего на статьяхъ Добровскаго, Линде старался объяснить личность и дѣятельность Скорины по отношенію къ Польшѣ. Такъ, на с. 277 Линде говоритъ о личности «sławnego współziomka naszego Fr. Scoryny», на с. 297 — «Polaka (?) Fr. Scoryny z Połoczka». Языкъ Скорины находитъ близкимъ къ польскому (281 и 293 с.), — что вполнѣ отвѣчаетъ его общей мысли (Pani. Warsz. 1816, V, 126) о бѣлорусскомъ языкѣ — «tak bardzo do polszczyzny zbližony dyalekt». Ha c. 295 невѣрно приводитъ годъ изданія Апостола Скорины 1522, ссылаясь на Бандтке, у котораго нѣтъ ничего подобнаго[14]. Указанія Добровскаго и Сопикова на славянскіе тексты св. Писанія въ старинныхъ латинскихъ изданіяхъ Линде дополняетъ ссылкой на замѣчаніе въ книгѣ «Recherches sur l’origine des Sarmates» (Pétersbourg, 1812 — Potocki, c. 535), о славянскомъ переводѣ въ испанскомъ изд. библіи — полиглотты Ximenesa (1515), повторенномъ въ Венеціи (1518). Эту ссылку Линде, какъ и ошибочное указаніе его на изданіе Апостола Скорины, повторилъ А. Marcinowski (1819 г. w przemówieniu na pierwszym posiedzeniu publicz. od. Wilenskiego Rossyjsk. towarzyst. biblijnego, p. 18—20). Кромѣ того [XI]Линде (Grecza: Rys literatury rossyjskiéj. Warszawa, 1823, c. 76) привелъ указаніе на замѣчательную рукопись Варшавскаго университета, содержащую нѣсколько книгъ ветхаго завѣта въ переводѣ подобномъ Скорининскому[15].

Лелевель (Bibljograficznych ksiąg dwoie… Wilno, 1823, I, 52—55) подробно разъясняетъ ошибку Богуша-Сестренцевича (а не Потоцкаго) о славянскомъ текстѣ въ полиглоттѣ Ximenesa, которая вовсе не была повторена въ Венеціи[16]. Объ ошибочномъ указаніи Линде и за нимъ Марциновскаго на изданіе Апостола Скорины 1522 года, при другомъ указаніи на 1525 годъ, Лелевель справедливо замѣчаетъ, что ошибка эта можетъ подать поводъ библіографамъ искать два изданія одного и того же Апостола.

Митр. Евгеній (Сынъ Отечества, 1821, с. 169—172: «Біографіи россійскихъ писателей — Ф. Скорина», повторено съ небольшимъ добавленіемъ: «Словарь русскихъ свѣтскихъ писателей» М. 1845, II, 169—171) не зналъ статей Добровскаго. Поэтому онъ говоритъ, что книги Скорины напечатаны были «въ Прагѣ Варшавской, а не въ Богемской»[17]. Біографическія свѣдѣнія у Евгенія ограничиваются слѣдующимъ: «Ф. Скорина родомъ изъ Полоцка, Докторъ Медицины, жившій въ Вильнѣ при старшемъ Бургомистрѣ Виленскомъ Яковѣ Бабичѣ, около первой четверти XVI вѣка». О переводѣ Скорины Евгеній замѣчаемъ: «перевелъ библ. книги съ Латинскаго Іеронимова текста или Вульгаты». [XII]

Кеппенъ (Матеріалы для исторіи просвѣщенія. № ІІ. Библіографическіе Листы, 1825. Спб. 1826. Изданія Скорины указаны на с. 79—84) сомнѣвается въ 1525 годѣ изданія Апостола, какъ отмѣтилъ Сопиковъ, и ставитъ знакъ вопроса при этомъ годѣ; замѣчаетъ, что Сопиковъ «напрасно показываетъ Псалтирь Скорины подъ двумя номерами, раздѣливъ оную на Каноникъ № 517 и Псалтирь № 930», причемъ указываетъ, что полный экземпляръ этой книги находится въ Ландсгутѣ, у проф. Маннерта. По поводу «Описанія рукописей гр. Толстова — Строевымъ»[18], въ которомъ отмѣчены рукописные списки книгъ Скорины, Кеппенъ высказываетъ сожалѣніе, что не присоединены къ описанію выписки изъ этихъ рукописей: «выписки изъ такихъ рукописей любопытны, какъ въ отношеніи къ исторіи перевода св. книгъ, такъ и для опредѣленія числа и оттѣнковъ понынѣ слишкомъ мало еще изслѣдованныхъ нарѣчій разныхъ словенскихъ языковъ» (267 с.). Въ разныхъ мѣстахъ своего труда Кеппенъ возстаетъ противъ названія языка книгъ и рукописей XVI—XVII вѣка бѣлорусскимъ, предлагая называть его «Литовско-Русскимъ» (267, 268), а на стр. 409 отличаетъ еще Литовско-русскій языкъ отъ Русскаго (Карпато-Русскаго)[19]. [XIII]

Новицкій (О первоначальномъ переводѣ Св. Писанія на Славянскій языкъ, Кіевъ, 1837), не указывая основаній, высказываетъ слѣдующее мнѣніе о происхожденіи перевода Скорины: «Римская церковь, издавна завладѣвшая большею частію Славянскихъ племенъ, то запрещала употребленіе у нихъ славянскихъ книгъ… то позволяла… Многіе изъ таковыхъ новыхъ переводовъ св. Писанія, съ начала XVI вѣка (и даже подъ конецъ XV, напр. богемская библія…), еще до Острожскаго изданія Библіи (?), появились уже печатные, между прочимъ и въ Россіи появился переводъ Фр. Скорины» (с. 56). Мнѣніе это крайне неопредѣленно и неясно, но Викторовъ (Бесѣды въ Обществѣ Любителей Росс. Слов., 1867, I, 17) вывелъ изъ него заключеніе, что Новицкій считаетъ Скорину католикомъ и пропагандистомъ на Руси католицизма.

Копитаръ (Hesychii Glossographi discipulus. Vindobonae, 1840, 33—34. De Facultatis Pragenae Medicinae Doctore Francisco Skorina Lithuano, Doctoris Martini Lutheri insidiatore quaestio historica) нашелъ въ жизнеописаніи Лютера разсказъ о докторѣ Францискѣ полякѣ (Franciscus Polonus), который посѣтилъ въ 1525 году въ Виттембергѣ Меланхтона и обѣдалъ у него вмѣстѣ съ Лютеромъ. Сначала онъ понравился Лютеру. Но потомъ Лютеръ принялъ его за опаснаго чернокнижника, дѣйствующаго если не по дьяволскому внушенію, то по внушенію католическихъ [XIV]епископовъ. Испуганный, Лютеръ быстро уѣхалъ изъ Виттемберга, строго запретивъ своему слугѣ принимать доктора Франциска поляка. Когда Лютеръ узналъ, что Францискъ полякъ ослушался его приказанія, то обратился къ виттембергскому магистрату съ просьбой наказать Франциска поляка. Но послѣдній, какъ раньше обошелъ Меланхтона и Лютера, такъ обошелъ и магистратъ, и былъ имъ отпущенъ на свободу. — Копитаръ, приводя этотъ разсказъ, прибавляетъ однако, что гипотеза о тождествѣ Франциска поляка и Франциска Скорины только тогда можетъ обратиться въ историческій фактъ, когда въ виттембергскомъ архивѣ найдено будетъ и прозвище — Скорина при имени вышеприведеннаго Франциска поляка. Викторовъ (въ названномъ уже изданіи «Бесѣды», и проч., с. 18) справедливо замѣтилъ, что «сношенія какого-то Франциска поляка съ Лютеромъ относятся къ 1525 году, а въ этомъ году Скорина былъ въ Полоцкѣ (конечно, по ошибкѣ, вм. «въ Вильнѣ»), гдѣ тогда имъ были изданы Апостолъ и слѣдов. Псалтирь».

Замѣтимъ еще, что приведенный разсказъ, если бы даже и подтвердился фактическими указаніями, не можетъ служить доказательствомъ протестантскаго направленія Скорины, какъ высказалъ объ этомъ мнѣніе Головацкій. Въ примѣчаніи къ приведенному разсказу Копитаръ замѣтилъ и о дѣйствительной личности Скорины. Неизвѣстно почему онъ называетъ Скорину докторомъ Пражскаго университета, по вѣроисповѣданію «graeco-catholicum». Кромѣ того, Копитаръ полагаетъ, въ противоположность мнѣнію Добровскаго, что не зачѣмъ было ѣздить Скоринѣ въ Венецію за матрицами для своихъ буквъ, когда и въ Прагѣ и въ Нюрнбергѣ были хорошіе мастера.

Вишневскій (Historya literatury polskiej. Kraków. 1851. VIII, przytem facsimile tytulu Akafistów Skoryny; о Скоринѣ — стр. 407, 464—470, 475—480) воспользовался для [XV]характеристики личности и трудовъ Скорины, которые онъ называетъ «славнѣйшими произведеніями въ бѣлорусской литературѣ» (466), предшествующими сочиненіями о Скоринѣ Штриттера, Добровскаго, Линде, Сопикова и Строева. Сообщая новое свѣдѣніе о томъ, что Скорина учился въ краковской академіи, гдѣ получилъ степень доктора медицины и свободныхъ наукъ (466), почему, будучи греческаго вѣроисповѣданія, и былъ склоненъ къ римско-католической церкви (478), Вишневскій не указываетъ источника этого свѣдѣнія[20]. Въ языкѣ Скорины Вишневскій, подобно Линде, видитъ особенную близость къ польскому языку, въ доказательство чего приводитъ выдержки изъ книгъ Скорины, передавая ихъ латинскимъ шрифтомъ. Доказательства эти крайне неудачны, а тексты напечатаны съ ошибками. Приводимъ для примѣра двустишіе Скорины (въ концѣ предисловія къ книгѣ Есѳирь) въ передачѣ Вишневскаго и по оригиналу.

Ne kopaj pod drugom jamy, sam w wałysz sia w niu: | Ne staw Aman Mardocheni szubenicę, sam powesniesz na niéj Некопаѝ под' другом своим ꙗ́мы сам в'валиш'ѧ в'ню | Нестав' Амане Мар'дохею̀ шибенице сам повис'неш' нанеѝ.

(с. 469).

Далѣе Вишневскій приводитъ ложныя указанія на перепечатки Скорининскихъ изданій: Апостола (с. 470—474. Drugie wydanie tego Apostoła zrobił...) Iwan Fedorowicz... w Łwowie, 1574, и т. д.), Псалтири (c. 474—475 — повтореніе ошибки Сопикова). Точно также невѣрны указанія его на выходъ Акаѳистовъ Скорины въ Прагѣ, а не въ Вильнѣ (476) и — время изданія отдѣльныхъ библейскихъ книгъ (с. 468—470. Притчи, 1519 вм. 1517; Руѳь, 1517 вм. 1519, и проч.). Вишневскій [XVI]удивляется, почему Строевъ считаетъ 22 книги Скорины, когда ихъ только 16 (вм. съ Апостоломъ, 467, прим. 3); по это недоразумѣніе легко устраняется тѣмъ, что въ 15 книгахъ (16 — Апостолъ) считается 5 книгъ Моисеевыхъ и 4 книги Царствъ за два экземпляра.

Архіеп. Филаретъ («Обзоръ русской духовной литературы» — Ученыя Записки II Отд. Импер. Акад. Наукъ, Спб. (1856), 129—130 и отдѣльно изданіе 3, Спб. (1884), 138 — тоже), не касаясь біографическихъ свѣдѣній о Скоринѣ, признаетъ его переводъ ветхаго завѣта «на литовско-русскій языкъ съ Вульгаты въ Богемской Прагѣ». Апостолъ (1525) также считаетъ переводомъ съ Вульгаты, какъ и Малую Подорожную книжицу «въ его собственномъ переводѣ». При этомъ Филаретъ ссылается на одного Сахарова. Повидимому Филаретъ признавалъ также полный Скорининскій переводъ ветхаго завѣта, основываясь на указаніи Погодина о принадлежащей ему рукописи Пророковъ въ переводѣ Скорины (Москвитянинъ, 1844, № 5; нынѣ эта рукопись въ Импер. Публ. библ., № 85), почему и отмѣтилъ: «по печатнаго Евангелія его (Скорины) доселѣ не найдено».

Буслаевъ (Историческая Христоматія. 1861, стр. 197—206) напечаталъ съ незначительными уклоненіями отъ подлинника (напр. должно быть: стр. 197 починаетсꙗ, стр. 199 роспраши, хвост, 200 — ичибудешь: у Буслаева напечатано: починаесѧ, роспраш, схвост, ичибудеть; союзы и предлоги вездѣ должны быть слитны съ слѣдующими словами) «изъ перевода библейскихъ книгъ на русскій языкъ докторомъ Францискомъ Скориною» съ замѣчаніями: «въ языкѣ этого перевода видимъ образецъ Бѣлорусскаго нарѣчія начала XVI вѣка», и проч.; «Скорина переводилъ съ латинской Вульгаты». Это былъ первый опытъ научнаго изданія текста Скорины, снабженнаго притомъ грамматическими замѣчаніями. [XVII]

Головацкій (Науковый Сборникъ, 1865, во Львовѣ. «Нѣсколько словъ о библіи Скорины и о рукописной русской библіи изъ XVI ст., обрѣтающейся въ библіотекѣ монастыря св. Онуфрія во Львовѣ», с. 225—257) въ интересной статьѣ отнесся къ личности и къ трудамъ Скорины полемически. Мы не находимъ у него того безпристрастія и той научной осторожности, съ которыми относились къ трудамъ Скорины м. Евгеній, архіеп. Филаретъ, не говоря о Добровскомъ, о русскихъ и польскихъ ученыхъ. «Скорина, по словамъ Головацкаго, предшественникъ проповѣданія реформаціи… обучавшійся въ университетѣ Пражскомъ, можетъ быти и въ другимъ нѣмецкихъ университетахъ; современникъ Мартина Лютера и Меланхтона[21] хорошо знакомъ былъ съ ихъ сочиненіями (?). Видѣвъ, съ якою ревностію протестанты старалися въ Германіи, въ Чехахъ и другихъ земляхъ розширяти чтеніе библіи на народномъ языцѣ, полагая св. писаніе единственнымъ источникомъ и основаніемъ вѣры, безъ всякаго сомнѣнія и Ф. Скорина хотѣлъ прислужитесь своимъ землякамъ библіею на русскомъ языцѣ и при пособіи одномышленниковъ постарался о изданіе ея… Но такъ якъ при изданіи библіи своего собственнаго (?) перевода былъ бы нашелъ трудности у русского духовенства, то Скорина напечаталъ ее за границею въ Празѣ. Впрочемъ не возможно опредѣлити, якимъ розширеніемъ пользовалась тая библія, переведенная частнымъ мірскимъ человѣкомъ, неодобренная ніякимъ святителемъ[22]. И [XVIII]навѣрно сомнѣватися надлежитъ, чтобы православный Русины съ довѣрчивостію приняли той переводъ просвѣтителя — самозванца» (230—231). Результаты дѣятельности Скорины, котораго Головацкій вполнѣ уподобляетъ извѣстному дѣятелю въ духѣ социніанства, Симеону Будному (228, 232), хотя не входитъ въ подробности по этому вопросу, сводятся къ слѣдующему: «старанія и происки затѣйщиковъ, мелькнувшія безъ слѣда въ народѣ русскомъ», и проч., съ заключительными словами: «зла искра и поле спалитъ, и сама сгаснетъ!» (с. 256). Такимъ образомъ Головацкій выступилъ съ новымъ мнѣніемъ о протестантскомъ направленіи Скорины, которое, какъ увидимъ дальше, вскорѣ же было подвергнуто критикѣ Викторовымъ.

Кромѣ этого мнѣнія о протестантскомъ направленіи Скорины статья Головацкаго имѣетъ цѣлью доказать: во 1) что Скорина «перевелъ всю библію — хотя не успѣлъ всю напечатати» (256) и во 2) что Скорина «переводилъ прямо изъ чешской библіи съ пособіемъ церковно-славянскаго перевода» (251). Неизвѣстно, почему Головацкій думаетъ, что «самъ Добровскій не подозрѣвалъ» послѣдняго. Мы видѣли уже выше, что именно Добровскій первый высказалъ мысль о томъ, что Скорина пользовался чешской библіей (Slovanka.) и рукописнымъ церковно-славянскимъ текстомъ (Reise nach Russland, etc.), на что указалъ и Вишневскій въ исторіи польской литературы (VIII, 477). На основаніи перваго своего мнѣнія Головацкій описываетъ нѣсколько рукописныхъ текстовъ св. Писанія въ переводахъ, сдѣланныхъ въ юго-западной Россіи, и съ особенной подробностью останавливается на рукописи Святоонуфріевскаго монастыря, заключающей, кромѣ списка печатныхъ Скорининыхъ книгъ, еще двѣ книги Паралипоменонъ, которыя Головацкій и признаетъ «спискомъ потерянныхъ книгъ перевода Скорины печатныхъ или въ рукописи оставшихся» (256). Объ указаніи Погодина на книги [XIX]Пророковъ въ переводѣ Скорины, повторенномъ у архіеп. Филарета въ «Обзорѣ», Головацкій повидимому не зналъ[23]. Мы еще остановимся на рукописяхъ, указанныхъ Головацкимъ, и на его мнѣніи о нихъ. Второе мнѣніе о переводѣ Скорины съ чешской библіи Головацкій основываетъ на чехизмахъ въ языкѣ его книгъ (241, примѣч.). «Переводъ же сдѣланный въ Вильнѣ [Апостола, пѣсни пѣсней (?)] свободнѣе отъ чехизмовъ» (тамъ же). Самъ Головацкій на стр. 251 указываетъ на свою статью, только какъ на опытъ разбора трудовъ Скорины со стороны ихъ отношенія къ чешской библіи. «За неимѣніемъ источниковъ[24] должны мы покамѣстъ довольствоватися тѣмъ, что обращаемъ вниманіе ученой публики на тотъ любопытный предметъ», и проч. (с. 251). Мы уже упоминали, что Головацкій, подобно Бодянскому, но безъ его оговорокъ, возстаетъ противъ названія языка Скорины бѣлорусскимъ: «то языкъ ни бѣлорусскій, ни великорусскій, ни малорусскій, а языкъ книжный, искусственный, якимъ никто никогда не говорилъ и не говоритъ», и проч. (251). Тоже Головацкій повторяетъ въ статьѣ — Sweipolt Fiol, etc. (Wien, 1876, 23 стр. — отдѣльный оттискъ изъ Sitzungsberichte der phil.-hist. Classe der kaiserlich. Akademie, Bd. LXXXIII, 445).

Викторовъ (Бесѣды въ Обществѣ Любителей Россійской Словесности. Москва. 1867, вып. 1, стр. 1—27. «Замѣчательное открытіе въ древне-русскомъ книжномъ мірѣ») обстоятельно [XX]и подробно описалъ неизвѣстную дотолѣ въ литературѣ Пражскую Псалтирь Скорины 1517 года, случайно пріобрѣтенную извѣстнымъ собирателемъ рукописей Хлудовымъ[25] на Нижегородской ярмаркѣ, въ 1867 году. Викторовъ разсматриваетъ эту Псалтирь Скорины, какъ «прототипъ русскихъ изданій учебной Псалтири». Представляя замѣчательное сравненіе 136 псалма по изданію Скорины сравнительно съ церковно-славянскими текстами разныхъ эпохъ и мѣстностей, Викторовъ приходитъ къ выводу, что текстъ Пражской Псалтири «ближе всего подходитъ къ текстамъ русскихъ рукописей и печатныхъ изданій XVI вѣка», но при этомъ отмѣчаетъ и нѣкоторыя исправленія въ текстѣ Скорины — одни по его собственному «произволу», другія по Вульгатѣ. Но Викторовъ не ограничивается одной Пражской Псалтирью, онъ касается «нѣкоторыхъ общихъ вопросовъ о самомъ лицѣ Скорины и о тѣхъ побужденіяхъ, которыми онъ руководствовался въ своей издательской и литературной дѣятельности» (с. 17), причемъ критически разсматриваетъ мнѣнія предшественниковъ. Эти мнѣнія онъ дѣлитъ на двѣ группы: «одни считаютъ Скорину католикомъ и пропагандистомъ на Руси католицизма; другіе — протестантомъ и проповѣдникомъ въ Россіи реформаціи» (Головацкій). Собственное мнѣніе Викторова о личности и трудахъ Скорины состоитъ въ слѣдующемъ: «этотъ замѣчательный дѣятель въ области древне-русской литературы принадлежалъ къ православной церкви[26], по крайней мѣрѣ въ своей издательской дѣятельности заботился не о распространеніи между своими соотечественниками католичества, или [XXI]лютеранства, а объ утвержденіи въ нихъ православія. Вслѣдствіе этого намъ кажется естественнымъ въ лицѣ Скорины видѣть предшественника не проповѣдниковъ въ Россіи католичества или реформаціи, а скорѣе предшественника князей Острожскихъ, братьевъ Мамоничей, кн. Курбскаго и другихъ ревнителей, подвизавшихся въ XVI вѣкѣ въ Западной Россіи за православіе противъ усилій реформаціи и римской пропаганды» (с. 20). Это мнѣніе Викторовъ основываетъ главнымъ образомъ на Пражской Псалтири и виленскихъ изданіяхъ Скорины, которыя онъ рѣзко отличаетъ отъ библейскихъ книгъ Скорины, изданныхъ въ Прагѣ (с. 9—10). О происхожденіи послѣднихъ Викторовъ не высказываетъ опредѣленнаго сужденія, признавая ихъ «новымъ переводомъ съ Вульгаты» при помощи «Греческаго (?) текста, а также, можетъ быть и древне-славянскаго, или скорѣе чешскаго», причемъ даже возбуждаетъ вопросъ, не пользовался ли Скорина и еврейскимъ текстомъ (с. 10, прим.). Но всѣ эти предположенія Викторова основаны на замѣчаніяхъ самого Скорины, которыя, какъ мы укажемъ въ своемъ мѣстѣ, составляютъ только переводъ подлинныхъ словъ бл. Іеронима. Склоняясь къ мнѣнію Головацкаго о переводѣ съ чешскаго, Викторовъ высказываетъ сожалѣніе, что Головацкій «не разъяснилъ своего мнѣнія съ желаемою полнотою и обстоятельностію».

Нельзя обойти молчаніемъ странныя предположенія, высказанныя въ статьѣ («Судьбы русскаго языка въ костелахъ Сѣверо-западнаго края». Русскій Вѣстникъ, 1868, т. LXXVII) псевдонима «Бѣлоруссъ», которыя повторяютъ старыя ошибки, прибавляя къ нимъ еще много новыхъ. Всѣ труды Скорины относятся здѣсь къ католической литературѣ на русскомъ языкѣ, причемъ высказывается мнѣніе, что всѣ эти труды «для католиковъ» Скорина предпринялъ по желанію короля Сигизмунда I. Предположеніе Добровскаго развивается до того, что Скорина [XXII]является уже «повѣреннымъ короля Сигизмунда при богемскомъ королѣ Людовикѣ». Мало того, что авторъ разсматриваемой статьи признаетъ Апостолы и Псалтири, напечатанные въ XVI вѣкѣ, въ юго-западной Россіи «перепечаткой перевода Скорины», онъ прибавляетъ еще: «книги Библіи, въ переводѣ Скорины, были издаваемы, особенно нѣкоторыя, по нѣскольку разъ» (с. 143). Извѣстное виленское изданіе Скорины — Псалтирь, Акаѳисты и проч. (Малая подорожная книжица) авторъ называетъ: «католическій молитвенникъ на русскомъ языкѣ, подъ названіемъ Каноникъ, или Акаѳистникъ. При нюренбергскомъ (?) изданіи Каноника Скорины находится нѣсколько изображеній», и проч. (143). Наконецъ Скоринѣ приписывается еще «Катихизисъ. Венеція, 1 527 года» (стр. 144). Ни на чемъ не основаны предположенія автора о преслѣдованіи Скорины поляками (стр. 150) и о каноническомъ одобреніи перевода Скорины въ протестѣ виленскаго епископа Іоанна, въ 1526 году (стр. 151).

Гатцукъ (Очеркъ исторіи книгопечатнаго дѣла въ Россіи. Русскій Вѣстникъ. 1872, т. XCIX) правильно оцѣниваетъ изданія Скорины въ отношеніи ихъ къ типографскому искусству, по преувеличиваетъ значеніе чешскаго вліянія въ дѣлѣ церковнославянскаго книгопечатанія и совершенно невѣрно называетъ языкъ переводовъ Скорины то церковно-славянскимъ, «какой въ древнихъ рукописяхъ», то «малорусскимъ» (321, примѣч., и с. 322).

Слово (Львовъ) 1875, ч. 130. Отвѣты и Вопросы. «Ф. Скорина, издатель въ Празѣ Чешской, въ 1517, 1518 и 1519 годахъ». Въ этой небольшой статьѣ авторъ (по указанію Огоновскаго — А. Петрушевичь) старается отвѣтить на два вопроса: почему Скорина прозванъ былъ неправославнымъ именемъ Францискъ и въ какомъ университетѣ окончилъ онъ свое образованіе. Отвѣчая на первый вопросъ, авторъ опирается на [XXIII]статью о Ф. Скоринѣ въ Крестномъ Календарѣ 1873 года[27], въ которой указывается другое имя Скорины — Георгій, находящееся будто бы въ подписи подъ портретомъ Скорины 1517 года, причемъ неправославное имя Скорины — Францискъ объясняется средствомъ прикрытія отъ чаръ, а по мнѣнію автора статьи въ Словѣ — для окончанія образованія въ краковскомъ университетѣ.

Анатоль Вахнянинъ: О докторѣ Ф. Скоринѣ и его литературной дѣяльности (Справоздане дирекціѣ ц. к. гимназіѣ акад. во Львовѣ на рокъ школьный 1878—79. Львовъ, 1879). Къ сожалѣнію, мы не могли достать этой книги, и знаемъ о ней изъ двухъ статей, помѣщенныхъ въ галицкомъ изданіи: «Правда, місячник для словесности, науки и политики, Рочник XII, 1879 года, У Львові», стр. 590, 640—645. Изъ этихъ статей можно заключить, что Вахнянинъ считаетъ Скорину — православнымъ русиномъ. Рецензентъ Ю. Б. (стр. 643), не соглашаясь съ мнѣніемъ Вахнянина, называетъ Скорину католикомъ. Въ другой статьѣ (стр. 591) рецензентъ, называя Скорину «загадочною, неясною» личностью, склоняется къ разсмотрѣнному нами мнѣнію Головацкаго. Изъ рецензіи Ю. Б. можно заключить еще, что въ статьѣ Вахнянина изложена исторія краковскаго университета, [XXIV]на основаніи трудовъ Мучковскаго, Лукашевича и Вишневскаго. «Се все було потрібне, говоритъ рецензентъ (стр. 641), щобі зрозуміти и належито оцінити діяльність самого Скорини». На стр. 591, вслѣдствіе ошибочнаго указанія Мацѣевскаго, упоминается, «діло историчне Скорини»: Skoryny Franciszka dzieło historyczne o czterech monarchiach r. 1518 wykończone (Piśmiennictwo Polskie, II, 883).

Митр. Макарій (Исторія Русской Церкви, т. IX, Спб. 1879, 303—304), основываясь на указаніяхъ Сахарова: «Обозрѣніе славяно-русской библіографіи», ошибочно утверждаетъ, что Скорина издалъ въ Прагѣ «всю библію, точнѣе весь ветхій завѣтъ въ 22 книгахъ», въ переводѣ на литовско-русское нарѣчіе съ Вульгаты. Точно также, согласно съ Сахаровымъ, говоритъ о «типографіи Бабича въ Вильнѣ, въ 1525 году». Ф. Скорину Макарій признаетъ «вѣрою римско-католикомъ», а переводы его «назначеными для латинянъ»; но, основываясь на свидѣтельствахъ XVI вѣка, говоритъ, что книгъ Скорины «не чуждались и православные и допускали ихъ, если не въ церковное, то въ домашнее свое употребленіе».

Чистовичъ (Очеркъ исторіи Западно-Русской Церкви. Спб. 1882, ч. I, стр. 217—219) повторяетъ мнѣніе Головацкаго, и упоминая о статьяхъ, касающихся трудовъ Скорины, Бакмейстера, Алексѣева, Сопикова, м. Евгенія, Кеппена, Сахарова, Головацкаго и Каратаева, ничего не говоритъ о статьѣ Викторова, замѣчаніяхъ архіеп. Филарета и друг. На стр. 218 Чистовичъ принимаетъ описанную Головацкимъ рукопись Святоонуфріевскаго монастыря за «передѣлку библіи Скорины въ Галицкой Руси на понятное южно-русское нарѣчіе». Но въ статьѣ Головацкаго нѣтъ основаній для такого широкаго вывода.

Огоновскій (Христоматія Староруска. У Львовѣ, 1881 года, стр. 281 и далѣе. — Исторія литературы руской. Часть I, [XXV]Львовъ, 1887 года, стр. 154—159) напечаталъ въ Христоматіи нѣсколько открывковъ изъ библейскихъ книгъ Скорины, но съ отступленіями отъ оригинала и съ ошибками. Кромѣ текста и грамматическихъ примѣчаній къ нему, въ Христоматіи помѣщены замѣчанія о жизни и трудахъ Скорины, повторенныя затѣмъ въ Исторіи литературы руской. По вѣроисповѣданію, Огоновскій считаетъ Скорину католикомъ; по образованію — студентомъ краковскаго университета, въ которомъ Скорина, по мнѣнію Огоновскаго, получилъ и степень доктора. Языкъ Скорины Огоновскій называетъ бѣлорусскимъ. Въ другомъ трудѣ «Studien auf dem Gebiete der Ruthenischen Sprache» (Lemberg, 1880) Огоновскій не пользовался непосредственно книгами Скорины. Вообще по изученію языка Скорины, не смотря на не разъ указанный интересъ его кромѣ нѣсколькихъ примѣровъ въ трудахъ Житецкаго (Очеркъ звуковой исторіи малорусскаго нарѣчія. Кіевъ, 1876, стр. 100 и далѣе), профессора Соболевскаго (Очерки изъ исторіи русскаго языка. Кіевъ, 1884 года, стр. 73, 152, 153, 154, 155. — Журналъ Мин. Нар. Пр. 1887, V, Критика и библіографія, стр. 137—147. — Кіевскія Университетскія Извѣстія. 1887, № 9, 10 и далѣе: Лекціи по исторіи русскаго языка) и Карскаго (Обзоръ звуковъ и формъ бѣлорусской рѣчи. Москва, 1886[28]почти ничего не сдѣлано.

Намъ остается сказать еще о трудѣ, который служилъ намъ постоянной справочной книгой при занятіяхъ церковно-славянскими и русскими старопечатными изданіями. Это трудъ Каратаева (Описаніе славяно-русскихъ книгъ. Спб., 1878 года; второе значительно дополненное и исправленное изданіе 1883 года, см. о Скоринѣ стр. 28—44 и 56—67) — трудъ важный для всякаго, занимающагося старо-печатной литературой; но трудъ, [XXVI]къ которому должно относиться крайне осторожно. По справедливому отзыву И. А. Бычкова, «Каратаевъ довольно много поработалъ при его (Описаніи славяно-русскихъ книгъ) составленіи; но, къ сожалѣнію, трудъ этотъ выполненъ не съ тою добросовѣстностью и тщательностію, какія необходимы въ подобнаго рода работахъ; въ немъ встрѣчается много такихъ ошибокъ и недостатковъ, которые лишаютъ его значенія вѣрнаго руководителя въ историко-литературныхъ занятіяхъ»[29]. И дѣйствительно, книга Каратаева требуетъ постоянной повѣрки по описываемымъ оригиналамъ, причемъ нерѣдко обнаруживается многое, оставленное безъ вниманія Каратаевымъ. Что касается нашего предмета, то Каратаевъ подробнѣе своихъ предшественниковъ (Сопикова, Строева, Сахарова, и друг.) описалъ всѣ извѣстныя печатныя изданія Скорины, причемъ напечаталъ все «предъсловие» Скорины «во всю бивлию рускаго языка» и приложилъ библіографическія указанія къ отдѣльнымъ изданіямъ Скорины. Но только во второмъ изданіи своей книги Каратаевъ отмѣтилъ названіе и составъ «Малой подорожной книжицы», опустилъ нѣкоторыя ошибки перваго изданія и дополнилъ новыми приложеніями описаніе книгъ Скорины: напечаталъ оглавленіе къ Малой подорожной книжицѣ. Раньше Каратаева это оглавленіе вмѣстѣ съ замѣчаніями объ Апостолѣ и Малой подорожной книжицѣ было напечатано въ «Памятникахъ Русской Старины въ западныхъ губерніяхъ Имперіи» (Спб. 1874, вып. VI, стр. 144—148).

Ниже (стр. 78, 79, 177 и д.) мы говоримъ о трудахъ Стасова и Ровинскаго, касающихся изданій Скорины въ отношеніи къ древне-русскому искусству.

Примечания

  1. ↑ Annales Typographici ab artis inventae origine ad aunum MD. Mich. Maittaire, I т., 1719. Hagae.
  2. ↑ Bibliotheca Sacra in binos syllabos distincta. Labore Jacobi Le Long 1 т., 1723, Parisiis.
  3. ↑ Я не могъ отыскать этого сочиненія. Чистовичъ: Очеркъ исторіи западно-русской церкви. 1 ч. (1882), с. 218, ссылается при этомъ: «Gründliche Nachricht von den polnischen Bibeln, 1, 36» (?). Линде, о статьѣ котораго скажемъ ниже, ссылается также на — Ringeltaube. Gründliche Nachricht von Polnischen Bibeln. W Gdansku (1744), стр. 170, причемъ называется и книга Буднаго: «Obrona wiary» (Pamiętnik Warszawski. 1816, IV, с. 20). Въ Encyklopedyja Powszechna (Szymon Budny) этой книгѣ соотвѣтствуетъ слѣд. сочиненіе Буднаго: «O przednieyszych wiary christianskiej Artykulech to iest o Bogu iedynem, o Synu iego i o Duchu Świętym. Wyznanie proste z Pisma świętego przez Simona Budnego krótko spisane… ktemu obrona tegoż wyznania broniąca przez tegož napisana. Drukowano w Łosku (1576) in 8-vo. 200 листовъ». Этой книги я также не видалъ.
  4. ↑ Конечно, на основаніи этой ошибки Бакмейстера, повторявшейся впослѣдствіи, Dr. Karl Falkenstein отмѣтилъ въ своей книгѣ «Geschichte der Buchdruckerkunst», Leipzig (1840), 395 стр. — открытіе типографіи въ Бильнѣ въ 1517 году Ср. у него же имя перваго типографщика въ Вильнѣ (306 стр.) Jakob Markowicz (?). Неизвѣстно также, почему на той-же стр. указанъ 1580 годъ.
  5. ↑ Стасовъ, какъ и большая часть писавшихъ о Скоринѣ, видитъ въ этой монограммѣ букву Т. «Отчетъ о седьмомъ присужденіи наградъ гр. Уварова» (1864), с. 31. Но значеніе этой монограммы до сихъ поръ остается необъясненнымъ.
  6. ↑ Шлёцеръ: Несторъ. Русскія Лѣтописи, пер. съ нѣмецк. Спб. (1809), I, 134 с. «съ 1491—1562 печатали уже по Славенски въ Краковѣ, Вильнѣ, Прагѣ (что передъ Варшавою), Венеціи и Несвижѣ». Гречъ: Опытъ краткой исторіи русской литературы (1822), стр. 68—69. Въ Приложеніяхъ напечатана 1 гл. изъ книги Бытія, съ ошибками (по Сопикову). О м. Евгеніи см. дальше.
  7. ↑ Pauzer: Annales Typographici (1800), VIII, с. 240: 1513 г. Tefilloth seu Judaicae Preces, 1515 Berachoth, etc., 1518 Pentateuchus hebr. com V. Meghilloth. Pragae impensis quinque typographorum, quorum nomina in fine designata sunt. Еврейскія изданія въ Прагѣ продолжались въ 20—30 годахъ XVI вѣка. См. Wolfii: Bibliotheca Hebraica. Hamburgi (1721).
  8. ↑ Тоже Добровскій высказывалъ и Кеппену въ устной бесѣдѣ. См. П. Кеппенъ: Матеріалы для исторіи просвѣщенія. № II. Библіографич. Листы (1825), с. 267.
  9. ↑ См. напр. заглавіе «Библіи» Скорины у Сопикова (с. 26) и у Каратаева (Описаніе славяно-русск. книгъ. Спб. 1883, с. 28).
  10. ↑ На основаніи трудовъ, названныхъ уже выше, Le-Long (Bibliotheca Sacra) и Wolfii (Bibl. hebraica), можно полагать, что въ крайне рѣдкой полиглоттѣ Гуттера (Biblia Ebraice, Chaldaice, Graece, Latine, Germanice et Sclavonice… studio Eliae Hutteri, in folio, Norimbergae, 1599) подъ названіемъ славянскихъ текстовъ помѣщены «чешскіе и польскіе», что видно изъ слѣдующаго: «Novum Testamentum Ebraice, Graece, Latine, Germanice, Bohemice» (Le-Long I, 45), тоже «Italice, Hispanice, Gallice, Anglice, Danice et Polonice» (тамъ-же). Вотъ какъ это объясняется въ предисловіи Гуттера: «Harmoniam Biblicam sex linguarum columnarumque ordine per omnes Veteris et Novi Testamenti libros… ita disposui, ut primum sex idiomata Ebraeum, Chaldaicum, Graecum, Latinum, Germanicum et Sclavonicum apte invicem e regione versibus distinctis convenirent; denique loco Sclavonici, modo Gallicum, modo Italicum, modo Saxonicum, aliarumque gentium et nationum idiomata minimo sumptu vel imprimendo vel ascribendo substitui possent».
  11. ↑ А между тѣмъ на с. 9 отмѣчаетъ: «Апостолъ, или дѣянія, переведены съ латинскаго перевода, именуемаго Вулгата» (?).
  12. ↑ См. напр. у Вишневскаго (Historya literat, polsk., т. VIII, с. 470, 474), въ Encyklopedyja Powszechna, 547 с. (1866), тоже самое у Ригера: Slovnik Naučny; и друг.
  13. ↑ Каратаевъ въ «Описаніи Славяно-русск. книгъ» (Спб. 1883) с. 42 — невѣрно указываетъ: «Соболевскій (?) Pam. Warsz., 1815 года».
  14. ↑ Bandtkie: Historya drukarń Krakowsk. (1815), с. 124—125, прим. Сказавъ нѣсколько словъ о библіи Скорины, изданной въ Прагѣ, со ссылкой на статью Добровскаго, Бандтке продолжаетъ: «Apostol, w Wilnie, 1525 г. i to podobno pierwsza będzie księga ruska w Wilnie drukowana». То же самое Бандтке повторяетъ въ другомъ своемъ трудѣ: «Historya drukarń w krolestwie Polskiem i Wielkiem Xięstwie Litewskiem» (1826), II, 257—259.
  15. ↑ См. о ней ниже, стр. 222—223.
  16. ↑ Въ этой полиглоттѣ испанскаго кардинала Ximeuesa дѣйствительно нѣтъ и упоминанія о какомъ либо славянскомъ текстѣ. Пользуемся вышеназванными трудами Ле-Лонга и Вольфа. Pentateuchus triplicem linguam habet: Hebraicam videlicet Chaldaicam et Graecam cum aliis tribus latinis interpretationibus.
  17. ↑ Въ изд. «Словаря» (1845) прибавлено: «но Добровскій и Линде разумѣютъ Богемскую».
  18. ↑ Упомянемъ здѣсь описанія Строева книгъ Скорины въ библіотекахъ — гр. Толстова (1829) и Царскаго (1836) съ приложеніями снимковъ съ текста и гравюръ. Мы не считаемъ необходимымъ разсматривать особо описанія Строева, Сахарова (1842 и 1849), какъ и болѣе позднія краткія описанія Ундольскаго и др.
  19. ↑ Кеппенъ ссылается (с. 268) на писателей XVI—XVII вв., которые говорятъ о языкѣ Литовскомъ, подразумѣвая подъ нимъ книжный русскій языкъ: Катихизисъ Лаврентія Зизанія — «по-литовски оглашеніе». Мы можемъ прибавить изъ Словаря Памвы Берынды (1653), 133 л. «Пѣтель: Чески и Руски, Когутъ. Волынски, Пѣвень. Литовски Петухъ». Изъ этого видно только, что подъ Литовскимъ яз. разумѣли языкъ преимущественно западной Россіи, т.-е. бѣлорусскій, какъ нынче на него и смотрятъ. Но въ литературѣ нашего предмета можно отмѣтить разногласіе по этому вопросу. Самый рѣзкій взглядъ на письменный языкъ западной Россіи XVI—XVII в. высказалъ Бодянскій (Чтенія, 1846, № 1: «О поискахъ моихъ въ Познанской Публичн. библ.», с. 31): «имъ никто никогда не говорилъ и не говоритъ… (представляетъ) самую отвратительную смѣсь, какую только можно себѣ представить и какая когда либо существовала на Руси». Тоже повторилъ Головацкій (Науковый Сборникъ, 1865, с. 251). Но Бодянскій оговорилъ свое рѣзкое сужденіе, признавши «въ основаніи» письменнаго языка — языкъ обитателей Бѣлоруссіи и «сильное» вліяніе церковнаго языка; недостатки же этого языка приписывалъ польскому вліянію. — Бѣлорусскимъ, какъ языкъ Скорины, такъ и вообще письменный языкъ западной Россіи, называютъ: Буслаевъ, Огоновскій, Житецкій, Соболевскій, Недешевъ, Карскій. Но мы еще возвратимся къ этому вопросу.
  20. ↑ St. Kośmiński. Słownik lekarzów polskich. Warszawa, (1883—85) III, 461—462 с. Опираясь только на Вишневскаго, Косьминскій называетъ Франциска Скорину докторомъ медицины краковскаго университета.
  21. ↑ «Мы склонны по наведенію Копытарову, говоритъ Головацкій въ примѣчаніи, вѣрити въ тождественность Д-ра Ф. Скорины и Франциска Поляка, тѣмъ болѣе,… что Скорина кажется истинно былъ Полякъ или Руссъ крещенъ въ латинскомъ обрядѣ (перекинчикъ)» (с. 230).
  22. ↑ Викторовъ, въ упомянутой не разъ статьѣ въ «Бесѣдахъ» (с. 22), возражаетъ на это: «выходъ печатныхъ славянскихъ книгъ за благословеніемъ и одобреніемъ духовныхъ властей введенъ въ Россіи гораздо позже Скорины, и именно — въ Москвѣ».
  23. ↑ Эта рукопись Погодина, находящаяся теперь въ Императ. Публ. библ., № 85, какъ укажемъ въ своемъ мѣстѣ, представляетъ продолженіе Святоонуфріевской рукописи.
  24. ↑ Головацкій не имѣлъ печатныхъ книгъ Скорины, а пользовался выдержками, помѣщенными въ приложеніи къ сочиненію: „Grammatik der Ruthenischen oder Kleinrussischen Sprache in Galizien“ von Joseph Lewicki. Przemysl (1834), c. 7—12. Замѣтимъ, что эти выписки съ ошибками. Интересно, что Левицкій въ Предисловіи, стр. XII—XIII, называетъ языкъ перевода Скорины «русинскимъ, близкимъ къ народному».
  25. ↑ Въ настоящее время этотъ unicum хранится въ Москвѣ, въ Никольскомъ Единовѣрческомъ монастырѣ.
  26. ↑ Въ примѣчаніи (с. 20) Викторовъ высказываетъ предположеніе, что, судя по имени Скорины — Францискъ, онъ «могъ дѣйствительно быть крещенъ по латинскому обряду, но потомъ могъ перейти къ православію».
  27. ↑ Календарь Крестный на 1873 годъ, стр. 47: «Францискъ Скорина первопечатникъ русскій», съ портретомъ. Статья заканчивается словами: «не слѣдуетъ забывать и первопечатника общерусскаго Скорину. Ждемъ сооруженія ему памятника въ Вильнѣ». Авторъ называетъ Скорину православнымъ, а о побужденіи къ переводу библіи говоритъ: «Скорбя объ отсутствіи на Руси просвѣщенія и о рѣдкости книгъ св. Писанія, трудолюбивый докторъ Скорина всего себя посвятилъ духовной помощи православію и русскому народу». Но авторъ совершенно безъ всякихъ основаній думаетъ, что Скорина «въ Вильнѣ напечаталъ въ 1525 году всю Библію (?), Апостола (?)». Ивана Ѳедорова и Петра Мстиславца авторъ считаетъ учениками Скорины. «Иванъ Ѳедоровъ, есть первопечатникъ только московскій, а не обще-русскій».
  28. ↑ См. у насъ ниже, стр. 239.
  29. ↑ Изъ ненапечатаннаго «Отзыва о трудѣ Каратаева», по рукописи, сообщенной намъ авторомъ, стр. 117—118.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Франциск_Скорина_(Владимиров)/Обзор_литературы_предмета/ДО&oldid=4038549