Новицкій (О первоначальномъ переводѣ Св. Писанія на Славянскій языкъ, Кіевъ, 1837), не указывая основаній, высказываетъ слѣдующее мнѣніе о происхожденіи перевода Скорины: «Римская церковь, издавна завладѣвшая большею частію Славянскихъ племенъ, то запрещала употребленіе у нихъ славянскихъ книгъ… то позволяла… Многіе изъ таковыхъ новыхъ переводовъ св. Писанія, съ начала XVI вѣка (и даже подъ конецъ XV, напр. богемская библія…), еще до Острожскаго изданія Библіи (?), появились уже печатные, между прочимъ и въ Россіи появился переводъ Фр. Скорины» (с. 56). Мнѣніе это крайне неопредѣленно и неясно, но Викторовъ (Бесѣды въ Обществѣ Любителей Росс. Слов., 1867, I, 17) вывелъ изъ него заключеніе, что Новицкій считаетъ Скорину католикомъ и пропагандистомъ на Руси католицизма.
Копитаръ (Hesychii Glossographi discipulus. Vindobonae, 1840, 33—34. De Facultatis Pragenae Medicinae Doctore Francisco Skorina Lithuano, Doctoris Martini Lutheri insidiatore quaestio historica) нашелъ въ жизнеописаніи Лютера разсказъ о докторѣ Францискѣ полякѣ (Franciscus Polonus), который посѣтилъ въ 1525 году въ Виттембергѣ Меланхтона и обѣдалъ у него вмѣстѣ съ Лютеромъ. Сначала онъ понравился Лютеру. Но потомъ Лютеръ принялъ его за опаснаго чернокнижника, дѣйствующаго если не по дьяволскому внушенію, то по внушенію католическихъ
(Чтенія, 1846, № 1: «О поискахъ моихъ въ Познанской Публичн. библ.», с. 31): «имъ никто никогда не говорилъ и не говоритъ… (представляетъ) самую отвратительную смѣсь, какую только можно себѣ представить и какая когда либо существовала на Руси». Тоже повторилъ Головацкій (Науковый Сборникъ, 1865, с. 251). Но Бодянскій оговорилъ свое рѣзкое сужденіе, признавши «въ основаніи» письменнаго языка — языкъ обитателей Бѣлоруссіи и «сильное» вліяніе церковнаго языка; недостатки же этого языка приписывалъ польскому вліянію. — Бѣлорусскимъ, какъ языкъ Скорины, такъ и вообще письменный языкъ западной Россіи, называютъ: Буслаевъ, Огоновскій, Житецкій, Соболевскій, Недешевъ, Карскій. Но мы еще возвратимся къ этому вопросу.
Новицкий (О первоначальном переводе Св. Писания на Славянский язык, Киев, 1837), не указывая оснований, высказывает следующее мнение о происхождении перевода Скорины: «Римская церковь, издавна завладевшая большею частью Славянских племен, то запрещала употребление у них славянских книг… то позволяла… Многие из таковых новых переводов св. Писания, с начала XVI века (и даже под конец XV, напр. богемская библия…), еще до Острожского издания Библии (?), появились уже печатные, между прочим и в России появился перевод Фр. Скорины» (с. 56). Мнение это крайне неопределенно и неясно, но Викторов (Беседы в Обществе Любителей Росс. Слов., 1867, I, 17) вывел из него заключение, что Новицкий считает Скорину католиком и пропагандистом на Руси католицизма.
Копитар (Hesychii Glossographi discipulus. Vindobonae, 1840, 33—34. De Facultatis Pragenae Medicinae Doctore Francisco Skorina Lithuano, Doctoris Martini Lutheri insidiatore quaestio historica) нашел в жизнеописании Лютера рассказ о докторе Франциске поляке (Franciscus Polonus), который посетил в 1525 году в Виттемберге Меланхтона и обедал у него вместе с Лютером. Сначала он понравился Лютеру. Но потом Лютер принял его за опасного чернокнижника, действующего если не по дьявольскому внушению, то по внушению католических
(Чтения, 1846, № 1: «О поисках моих в Познанской Публичн. библ.», с. 31): «им никто никогда не говорил и не говорит… (представляет) самую отвратительную смесь, какую только можно себе представить и какая когда либо существовала на Руси». Тоже повторил Головацкий (Науковый Сборник, 1865, с. 251). Но Бодянский оговорил свое резкое суждение, признавши «в основании» письменного языка — язык обитателей Белоруссии и «сильное» влияние церковного языка; недостатки же этого языка приписывал польскому влиянию. — Белорусским, как язык Скорины, так и вообще письменный язык западной России, называют: Буслаев, Огоновский, Житецкий, Соболевский, Недешев, Карский. Но мы еще возвратимся к этому вопросу.
