Въ жизни великаго между святыми Божіими Филиппа — двѣ части: жизнь пустынника и жизнь пастыря церкви. Первою отвѣчалъ онъ словамъ Господа: буди вѣренъ до смерти (Апок. 2, 10). Во второй выполнялъ слова Господа: пастырь добрый душу свою полагаетъ за овцы (Іоан. 10, 11)[1].
Святый Филиппъ, въ мірѣ Ѳеодоръ, родился февр. 11 1507 г.[2]. Знатность происхожденія и отличія предковъ по службѣ обѣщали ему блистательный ходъ въ свѣтѣ. Онъ происходилъ изъ знаменитаго рода Колычевыхъ[3]. Дѣдъ его Иванъ-Лобанъ Колычевъ пользовался довѣренностію Іоанна 3; онъ былъ посломъ при Менгли-Гиреѣ, занималъ опасные посты: то воеводы передового полка, то начальника весьма важной Ивангородской крѣпости; подъ стѣнами послѣдней онъ сложилъ и голову[4]. Отецъ Ѳеодора, Степанъ Ивановичъ, старшій изъ пяти сыновей Лобана[5], былъ любимъ в. к. Василіемъ, какъ «мужъ, исполненный ратнаго духа». Преданный в. князю, бояринъ жилъ въ Москвѣ, тогда какъ братья его жили въ новгородскихъ имѣніяхъ, но не ослѣплялся «высотою сана». Онъ любилъ читать полезныя книги: когда же нужно было дѣйствовать для общей пользы, былъ твердъ и рѣшителенъ, «стропотныя стези до конца стирая». Мать Ѳеодора, Варвара, была набожна и благочестива, она и скончалась инокинею Варсанофіею. Лучшимъ утѣшеніемъ для родителей Ѳеодора было — защитить обиженнаго, дать кровъ безпріютнымъ, накормить и одѣть нищаго. Понятно, что сынъ такихъ родителей получилъ лучшее воспитаніе. Ѳеодоръ учился, какъ и другіе — по церковнымъ книгамъ, и любовь къ душеполезному чтенію осталась въ немъ до гроба; другимъ училищемъ былъ для него храмъ Божій. Дворянинъ знатнаго рода готовился и на службу отчизнѣ. Къ Ѳеодору приставлены были «отроки», съ тѣмъ, чтобы упражнять его въ верховой ѣздѣ: у нихъ учился онъ стрѣлять въ цѣль изъ пищали и изъ лука, ловко владѣть копьемъ и саблею, чего требовало тогдашнее приготовленіе къ службѣ. Вѣроятно, онъ участвовалъ въ крымскомъ походѣ 1522—1524. г. и въ другомъ 1530 г.; въ первомъ видимъ дядей его, а отецъ его желалъ, чтобы сынъ былъ воиномъ отчизны[6]. В. кн. Василій взялъ Ѳеодора ко двору, узнавъ о благородныхъ качествахъ души его. Юный Іоаннъ полюбилъ его. Но въ малолѣтство Іоанна жизнь при дворѣ была вдвойнѣ опасна: опасна была для жизни отъ интригъ боярскихъ, опасна для сердца отъ разврата. Молодой придворный не раздѣлялъ съ другими жизни разсѣянной; но не былъ и тѣмъ, чѣмъ могъ быть. То самое, что, будучи старше 25 лѣтъ, не вступалъ онъ въ супружескую жизнь, показываетъ, что въ душѣ его была уже мысль о другомъ родѣ жизни; но онъ медлилъ, откладывалъ отъ времени до времени; и вотъ Господь самъ позвалъ его къ лучшей жизни.
Въ суровое правленіе Елены подвергся опалѣ кн. Андрей, дядя великаго князя Іоанна. Предъ нимъ обязались клятвою сохранить жизнь и свободу его и его друзей. И однако заперли въ тюрьму, гдѣ вскорѣ уморили. Колычевы, вмѣстѣ съ другими близкими къ к. Андрею, подверглись жестокому преслѣдованію. Родной дядя Ѳеодора Степановича, Иванъ Колычевъ-Умный, ближній бояринъ к. Андрея, подвергнутъ былъ пыткѣ и запертъ въ темницу, изъ которой освободился уже по смерти Елены; а Гавріилъ Владиміровичъ Колычевъ былъ битъ кнутомъ и потомъ повѣшенъ. Эта житейская буря была въ маѣ 1537 г.[7]. Горькія событія, столько близкія по родству къ душѣ Ѳеодора Степановича, не могли не подѣйствовать на него; онъ живо почувствовалъ грѣховность и пустоту свѣтской жизни. Въ третій воскресный день послѣ пятидесятницы (5 іюня 1537 г.), случилось ему по время литургіи слушать слова Спасителя: «никтоже можетъ двѣма господинома работати». На этотъ разъ слова Спасителя такъ сильно поразили его, что онъ рѣшился навсегда разстаться съ міромъ. Это было на 30 году жизни его.
Ѳеодоръ тайно, въ одеждѣ простолюдина, удалился изъ Москвы и близъ озера Онеги въ деревнѣ Хижахъ пробылъ нѣсколько времени въ занятіяхъ селянина, чтобы остаться незамѣченнымъ въ случаѣ поиска: потомъ явился онъ въ Соловецкую обитель и незнаемый никѣмъ, кто и откуда онъ, принялъ на себя суровыя работы: «сынъ знаменитыхъ и славныхъ родителей рубилъ дрова, копалъ въ огородѣ землю, работалъ на мельницѣ и на рыбной ловлѣ». Испытанный въ теченіи полутора года, постриженъ онъ, по желанію своему, въ монашество съ именемъ Филиппа и отданъ подъ надзоръ опытному старцу Іонѣ, собесѣднику преподоб. Александра свирскаго[8]. Игуменъ Алексѣй послалъ новаго инока въ монастырскую кузницу, и Филиппъ колотилъ желѣзо тяжелымъ молотомъ: потомъ заставили его работать въ хлѣбнѣ. Филиппъ оказывался во всемъ лучшимъ послушникомъ; не смотря на тяжелую работу, онъ никогда не оставлялъ служеній храма, — первымъ являлся въ храмѣ и послѣднимъ выходилъ изъ него. Смиренный труженикъ ободренъ былъ въ подвигахъ небеснымъ покровомъ: въ храмѣ обители понынѣ показываютъ образъ Богоматери «хлѣбенный», утѣшившій хлѣбопекаря Филиппа. Братія хвалили трудолюбиваго инока, но онъ удалился изъ обители въ уединеніе, и долго подвизался тамъ, незримый людьми. Когда же возвратился въ обитель, игуменъ Алексій поручилъ ему надзоръ за начальными послушниками. Спустя 9 лѣтъ жизни Филипповой въ обители, игуменъ Алексій, чувствуя свою дряхлость, пожелалъ, чтобы братія избрали себѣ другаго настоятеля. Выборъ палъ на Филиппа.
Посвященный не по желанію въ игумена (1548 г.) новгородскимъ архіепископомъ Ѳеодосіемъ, онъ съ ровностію принялся за дѣла званія своего; но скоро опять удалился въ любезную пустыню и только для причащенія св. таинъ приходилъ въ обитель[9]. Игум. Алексій еще болѣе года управлялъ обителію, и скончался. По просьбамъ братіи, св. Филиппъ снова принялъ игуменство. Въ 1550 и 1551 г. новый игуменъ былъ въ Москвѣ и Новгородѣ по нуждамъ обители; онъ привезъ дары царя для соловецкихъ чудотворцевъ и три жалованныя грамоты: одною изъ нихъ, по просьбѣ блаж. Филиппа, предоставлено соловецкой обители построить храмъ на мѣстѣ, гдѣ скончался преп. Савватій, и деревня отдана въ ея вѣдѣніе[10]. При блаж. Филиппѣ Соловецкая обитель получила новый видъ и въ хозяйственномъ и въ нравственномъ быту.
Въ 1538 г. обитель обращена была въ пепелъ пожаромъ[11]. Игуменъ Алексій, при слабости своей, немногое успѣлъ возстановить. Число братіи не уменьшалось, напротивъ увеличивалось, являя ропотъ на скудость содержанія[12]. Хозяйственныя распоряженія Филиппа были изумительны. Не говоримъ о множествѣ зданій, построенныхъ имъ для жилья и экономическихъ нуждъ. Онъ умножилъ и улучшилъ соляныя варницы, — главный источникъ содержанія обители; соль на судахъ отвозили въ Холмогоры, Устюгъ, Вологду, Тотьму, и на деньги, полученныя за соль, покупали хлѣбъ и другіе съѣстные припасы[13]. При немъ устроена въ обители мельница; 52 озера соединены каналомъ и тѣмъ осушены болотистыя мѣста для сѣнокосовъ; проведены дороги по дебрямъ и болотамъ. Для братіи необходимо было молоко, а по уставу обители запрещалось держать въ обители плодящихся животныхъ. — Блаж. игуменъ представилъ то и другое архипастырю, и, по архипастырскому разрѣшенію, на одномъ изъ острововъ, въ 10 верстахъ отъ монастыря, построилъ скотный дворъ и завелъ рогатый скотъ; здѣсь же пустилъ въ лѣса лапландскихъ оленей. Такимъ образомъ улучшена была пища братіи: при блаж. Филиппѣ являлись на трапезѣ, кромѣ другихъ блюдъ, щи съ масломъ, пироги, кисель, чего прежде не было[14]. Выписывая изъ разныхъ мѣстъ огромное количество суконъ и кожъ, онъ нашелъ возможность выдѣлывать мѣха и кожи изъ собственныхъ оленей и также нерпьи кожи[15]. Онъ написалъ (1553 г.) для братіи уставъ, сколько должно быть у каждаго въ кельи одежды и обуви, и тѣмъ положилъ границы своеволію[16]. Чтобы доставить покой и призрѣніе дряхлымъ и больнымъ, устроилъ онъ въ монастырѣ больницу. Царь Іоаннь Васильевичъ, по просьбѣ благочестиваго игумена, дарилъ обители и льготы, и земли[17]. Уставныя грамоты, данныя препод. игуменомъ въ руководство завѣдывавшимъ монастырскими вотчинами, сколько дышатъ любовію, столько же показываютъ въ писавшемъ ихъ умную предусмотрительность, осторожное благоразуміе и вѣрность правдѣ[18]. Онъ назначилъ тіуну, слугамъ, доводчикамъ жалованья: это значитъ, что онъ освободилъ крестьянъ отъ обязанности того времени — содержать правосудіе и правленіе на свой счетъ. Современный св. Филиппу иностранецъ писалъ (1553 г.): «у русскихъ нѣтъ величайшаго изъ золъ — законниковъ, а каждый за себя адвокатъ»[19]. Это вѣрно, хотя нынѣ нѣкоторымъ нравится «величайшее зло». Но недопустивъ одного зла, допускали другое, — предоставляли тіунамъ и доводчикамъ жить на счетъ подсудимыхъ. Преп. игуменъ изгонялъ и это зло. Онъ предписывалъ наблюдать, при раскладкѣ повинностей, самую строгою правду, не допускать между крестьянами пьянства и азартной игры въ зернь.
Если пр. игуменъ такъ заботился о нравственности рабочихъ обители, то понятно, сколько заботился онъ о возвышеніи духовной жизни между братіями иноками. — Жизнь духовная цвѣла при немъ въ обители: опытъ тому — преп. Іоаннъ и Логгинъ, Вассіанъ и Іона, прославленные Господомъ. Блажен. Филиппъ принималъ въ обитель, разборчиво, только такихъ, которые искренно желали подвизаться для Господа. Онъ не давалъ мѣста въ обители для праздности и лѣни: всѣ трудились въ ней. Чтобы оживить въ братіи духъ, жившій въ великихъ основателяхъ обители, онъ старался возстановить все, напоминавшее о нихъ: отыскалъ образъ Богоматери-Одигитріи, принесенный на островъ св. Савватіемъ; нашелъ каменный крестъ, стоявшій предъ его кельею, псалтырь и служебныя ризы преподобныхъ; эти ризы онъ починилъ, отличилъ надписью и «учинилъ ихъ первыми ризами». По его распоряженію описаны были чудеса, совершенныя преподобными, по прибытіи его на островъ[20]. Храмъ — училище христіанскаго благочестія; храмъ — домъ Божій. Блаж. Филиппъ построилъ въ обители такіе храмы, которые достойно носятъ имя селеній и славы Божіей и учатъ благоговѣнію. Съ 1552 г. началъ онъ строить каменный успенскій храмъ съ трапезою и колокольнею, все зданіе 82 саженей въ окружности; храмъ освященъ въ 1557 г. Прежде того въ обители были клепала каменныя и била деревянныя; блаж. игуменъ пріобрѣлъ три колокола: одинъ въ 173 пуда, другой — въ 80 п., третій — въ 30 п.[21]. За тѣмъ, приступилъ онъ къ построенію каменнаго главнаго храма обители, въ честь преображенія Господня. Братія указали ему на недостатокъ средствъ. Онъ отвѣчалъ: «упованіе на Бога необманчиво; Онъ пошлетъ средства, если намѣреніе наше угодно Ему». Въ 1558 г. заложилъ онъ храмъ на 170 квад. саженяхъ. Игуменъ участвовалъ своими руками въ работахъ и по его молитвѣ царь прислалъ 1000 р. для новаго храма. Преподобный приготовилъ утварь для храма, разноцвѣтныя стекла для рамъ, многое далъ изъ своей собственности. Подъ сѣверною папертью выкопалъ себѣ могилу, рядомъ съ могилою наставника своего о. Іоны[22]. По временамъ отъ хлопотъ званія своего удалялся онъ на безмолвіе, за 2 версты отъ обители, и мѣсто уединенныхъ подвиговъ его доселѣ называется пустынею Филипповою. Для ревнителей уединенія устроилъ онъ на Заяцкомъ острову скитъ, а по другимъ мѣстамъ — уединенныя келліи.
Блаж. Филиппъ по всѣмъ сторонамъ жизни своей хотѣлъ быть и былъ вѣрнымъ Господу своему.
Въ 1566 году Іоаннъ Грозный вызвалъ игумена Филиппа въ Москву «для духовнаго совѣта». Это значило, что Филиппъ облеченъ будетъ саномъ первосвятительскимъ, который сложили съ себя Аѳанасій и блаженный Германъ, отягченные дѣлами Іоанна. Царь принялъ Филиппа съ честію, говорилъ и обѣдалъ съ нимъ дружески и наконецъ объявилъ, что желаетъ видѣть его на каѳедрѣ митрополита. Филиппъ долго не соглашался принять высокій санъ. «Не могу, говорилъ онъ со слезами, принять на себя дѣло, превышающее силы мои, отпусти меня, Господа ради; зачѣмъ малой ладьѣ поручать тяжесть великую?» Царь настаивалъ на своемъ. Филиппъ объявилъ наконецъ, что исполнитъ волю царя, но съ тѣмъ, чтобы уничтожена была опричнина, отъ которой страдаетъ Россія. Іоаннъ отвѣчалъ, что опричнина нужна для царя и царства; что иначе противъ него злоумышляютъ. Блаженнаго Филиппа уговорили согласиться на такую послѣднюю волю гнѣвнаго царя: «не вступаться въ дѣла двора и опричнины, послѣ поставленія не удаляться съ митрополіи за то, что царь не уничтожитъ опричнины, но совѣтываться съ царемъ, какъ совѣтывались прежніе митрополиты». Такимъ образомъ св. Филиппъ оставилъ за своею совѣстію свободу и долгъ печаловаться за невинно-гонимыхъ и говорить о правдѣ евангельской. Въ этомъ не могли отказать ему, потому что и отецъ Іоанна и самъ Іоаннъ не разъ въ грамотахъ писали, что «для отца своего митрополита» государь прощаетъ того или другаго или возвращаетъ взятое въ казну[23]. Блаженный Филиппъ 25 іюля посвященъ былъ въ митрополита[24]. Въ первое за тѣмъ время дѣла шли покойно. Развратная опричнина притихла, опасаясь пустыннаго святителя. Царь осыпалъ его ласками и вниманіемъ уважительнымъ. Москва радовалась, увидя тишину съ появленіемъ новаго святителя. Святителю много было дѣлъ и хлопотъ въ столицѣ, близъ царя. И онъ говорилъ себѣ: «что случилось съ тобою Филиппъ? Изъ какой тишины и въ какой шумъ попалъ ты?» Чтобы имѣть вблизи себя любезные ему предметы оставленной пустыни, построилъ онъ храмъ Зосимы и Савватія на своемъ дворѣ. Изъ пастырскихъ распоряженій его замѣчательно опредѣленіе суздальскаго епископа Аѳанасія въ архіепископа недавно возвращенному Полоцку. Аѳанасій и послѣ посвященія оставался въ Москвѣ до конца года, частію потому, что въ Смоленскѣ была зараза, болѣе же отъ того, что полоцкая епархія, въ которой господствовалъ Фанатизмъ папистовъ, требовала особенныхъ совѣтовъ и пособій первосвятителя; св. Филиппъ въ послѣдствіи отправилъ въ Полоцкъ изъ Новгорода 33 священника и діакона[25].
Въ послѣдней половинѣ 1567 г. поднялись дѣла опричнины — доносы, клеветы, убійства, грабежи; особенно по возвращеніи изъ безуспѣшнаго похода литовскаго царь былъ въ сильномъ раздраженіи и этимъ пользовались злодѣи. Надъ стонами невинныхъ смѣялись они и предавались гнуснымъ дѣламъ[26]. Святитель убѣждалъ новгородскаго архіепископа Пимена и другихъ пастырей стать за правду, но тѣ отъ малодушія трепетали. Св. Филиппъ отправился увѣщать царя въ александровскую слободу, — эту берлогу разврата и злодѣйствъ[27]. «Державный царь! говорилъ святитель наединѣ Іоанну, — облеченный саномъ самымъ высокимъ, ты долженъ болѣе всего чтить Бога, отъ котораго принялъ санъ; ты, образъ Божій, но вмѣстѣ и прахъ. Властелинъ — тотъ, кто владѣетъ собою и не служитъ низкимъ похотямъ. Слышно ли, чтобы благочестивые цари волновали свою державу, какъ взволнована твоя»? Іоаннъ закипѣлъ гнѣвомъ и сказалъ: «что тебѣ чернецу до нашихъ царскихъ дѣлъ?» Святитель отвѣчалъ: «по благодати св. Духа, по избранію священнаго собора и по нашему изволенію, я — пастырь Христовой церкви. Мы съ тобою должны заботиться о благочестіи и покоѣ православнаго христіанскаго царства». «Молчи, сказалъ Іоаннъ, и насъ благослови на дѣла нашей воли». «Молчаніе неумѣстно теперь, отвѣчалъ святитель: оно размножило бы грѣхи и пагубу. Если будемъ выполнять произволы человѣческіе: какой отвѣтъ дадимъ въ день пришествія Христова? Господь сказалъ: да любите друга друга; больши сея любви никтоже имать, да кто душу свою положитъ за други своя. Аще въ любви моей пребудете, во истину ученицы мои будете. Твердый начетчикъ книжный отвѣчалъ словами Давида: «искреніи мои прямо мнѣ приблпжашася и сташа и ближніи мои отдалече мене сташа и нуждахуся ищущіи душу мою, ищущіи злая мнѣ». «Государь царь! сказалъ святитель, надобно различать добрыхъ людей отъ худыхъ: одни берегутъ общую пользу; другіе говорятъ тебѣ неправду, по своимъ видамъ, грѣшно не обуздывать людей худыхъ; прогони отъ себя людей негодныхъ, пагубныхъ тебѣ и царству; пусть водворится любовь на мѣстѣ раздѣленія и вражды»! «Филиппъ! сказалъ Іоаннъ, не прекословь державѣ нашей, чтобы не постигъ тебя гнѣвъ мой, или оставь митрополію». «Я не посылалъ, отвѣчалъ святитель, ни просьбы, ни ходатаевъ и не наполнялъ ни чьихъ рукъ деньгами, чтобы получить сей санъ. Ты лишилъ меня пустыни моей. Твори, какъ хочешь». Царь удалился въ гнѣвѣ на святителя, но и въ раздумьи о себѣ[28].
Опричники — Малюта Скуратовъ, Василій Грязной и другіе стали теперь настойчиво вооружать царя противъ митрополита, а отъ насилія и злодѣйствъ ихъ еще болѣе стали страдать невинные. Іоаннъ возвратился въ Москву въ черной одеждѣ и съ обнаженнымъ мечемъ; въ такомъ видѣ сопровождали его опричники. Послѣдовали казни. Къ святителю приходили вельможные и простые, и со слезами умоляли о защитѣ. Святитель утѣшалъ нещастныхъ словами евангелія. «Дѣти! говорилъ онъ, Господь милостивъ! Онъ не посылаетъ искушеній болѣе, чѣмъ можемъ понесть; надобно быть и соблазнамъ; горе тому, кѣмъ соблазнъ приходитъ. Все это, избранники Божіи, случилось съ нами по грѣхамъ нашимъ, для исправленія нашего; да и щастіе обѣщано намъ не на землѣ, а на небѣ». Марта 2 (1568 г.), въ крестопоклонное воскресенье, царь пришелъ въ храмъ соборный. Онъ и опричники были въ черныхъ одеждахъ, съ высокими шлыками на главахъ и съ обнаженными оружіями. Іоаннъ подошелъ къ митрополиту, стоявшему на своемъ мѣстѣ, и ждалъ благословенія. Святитель безмолвно смотрѣлъ на образъ Спасителя. Опричники сказали: «Владыко! государь предъ тобою, благослови его». Блаженный, взглянувъ на Іоанна, сказалъ: «государь! кому поревновалъ ты, принявъ на себя такой видъ и исказивъ благолѣпіе твоего сана? Ни въ одеждѣ, ни въ дѣлахъ — не видно царя. У татаръ и язычниковъ есть законъ и правда, а въ Россіи нѣтъ правды; въ цѣломъ свѣтѣ уважаютъ милосердіе, а въ Россіи нѣтъ состраданія даже для невинныхъ и правыхъ. Убойся, государь, суда Божія. Сколько невинныхъ людей страдаетъ! Мы здѣсь приносимъ жертву безкровную Богу, а за алтаремъ льется невинная кровь христіанская! Грабежи и убійства совершаются именемъ царя. Если и есть виновные: прости, чтобы тебя простилъ Господь. Кто не любитъ брата, тотъ не Божій»[29]. Іоаннъ распалился гнѣвомъ и, растерявшись, сказалъ: «Филиппъ! ужели думаешъ перемѣнить нашу волю? Не лучше ли быть тебѣ однихъ съ нами мыслей»? «Къ чему же вѣра наша? отвѣчалъ святитель. Напрасны и страданія Спасителя и Его заповѣди, данныя намъ. Не жалѣю я тѣхъ, которые пострадали невинно, они мученики Божіи: но скорблю за твою душу». Іоаннъ пришелъ въ неистовство, махалъ рукою па святителя, стучалъ палкою объ полъ храма и грозилъ казнями. «Намъ ли противишься ты? Увидимъ твердость твою», говорилъ Іоаннъ. «Я пришлецъ на землѣ, какъ и всѣ отцы мои, тихо отвѣчалъ святитель, — готовъ страдать за истину». Внѣ себя отъ ярости, Іоаннъ вышелъ изъ храма. Передъ соборъ епископовъ явился чтецъ съ гнусною клеветою на святителя. Новгородскій Пименъ, унижавшійся предъ царемъ, тогда какъ не могъ въ душѣ вѣрить клеветѣ, сказалъ въ слухъ другихъ: «царя обличаетъ, а самъ дѣлаетъ гнусности». Исповѣдникъ правды сказалъ Пимену: «любезный! человѣкоугодничествомъ домогаешься ты получить чужой престолъ, но лишишься и своего». Чтецъ тогда же со слезами сознался, что его заставили угрозами взнесть клевету. — Святитель, простивъ чтеца, предалъ себя въ волю Божію. «Вижу, говорилъ онъ духовнымъ сановникамъ, что хотятъ моей погибели, и за что же? за то, что никому нельстилъ я, не давалъ никому подарковъ, не угощалъ никого пирами. Но что бы ни было, не перестану говорить правду, — не хочу носить безполезно санъ святительскій». — Онъ переѣхалъ изъ кремля на никольскую улицу въ старый монастырь св. Николая (нынѣ греческій)[30], такъ какъ уже очевидно было, что царь не хочетъ видѣть его близъ себя; но блаженный исповѣдникъ не оставлялъ по своей волѣ ввѣреннаго ему Господомъ служенія. Іюля 28 онъ совершалъ крестный ходъ въ новодѣвичьемъ монастырѣ. Іоаннъ, желавшій казаться набожнымъ, явился здѣсь съ опричниками въ ихъ полномъ нарядѣ. Въ то время, когда пришелъ царь, святитель хотѣлъ читать евангеліе, и, преподавая миръ всѣмъ, увидѣлъ опричника въ тафьѣ. «Державный царь! сказалъ святитель, добрые христіане слушаютъ слово Божіе съ непокрытыми главами; съ чего же эти люди вздумали слѣдовать магометанскому закону — стоять въ тафьяхъ»? Кто это такой спросилъ царь. Но виновный спряталъ тафью, а товарищи его сказали, что митрополитъ лжетъ и возстаетъ на царя. Іоаннъ вышелъ изъ себя, грубо ругалъ святителя, называлъ его лжецомъ, мятежникомъ, злодѣемъ, клялся, что уличитъ его въ преступленіяхъ.
Послѣ совѣщаній съ Скуратовымъ и духовникомъ Евстафіемъ, котораго святитель подвергъ запрещенію за недостойную жизнь, приказано было произвести слѣдствіе въ Соловкахъ. Долго не могли тамъ и пытками вынудить какое либо обвиненіе Филиппу; тамъ называли его праведнымъ и святымъ; наконецъ игуменъ Паисій, которому обѣщали санъ епископа, монахъ Зосима и съ нимъ еще нѣкоторые, враждовавшіе на Филиппа еще во время его игуменства, согласились быть клеветниками противъ святителя. Составили доносъ. Въ Москвѣ Паисій, въ присутствіи царя и духовенства, со всею наглостію обвинялъ Филиппа. Святитель кротко сказалъ Паисію: «что сѣешь, то и пожнешь». И обратясь къ царю говорилъ: «Государь! не думаешь ли, что боюсь я смерти? Достигнувъ старости, готовъ я предать духъ мой Всевышнему, моему и твоему Владыкѣ. Лучше умереть невиннымъ, или и мученикомъ, чѣмъ въ санѣ митрополита безмолвно терпѣть ужасы и беззаконія нещастнаго времени. Оставляю жезлъ и мантію митрополичьи. А вы святители и всѣ служители алтаря! пасите вѣрное стадо Христово; готовтесь дать отчетъ и страшитесь небеснаго Царя, болѣе, чѣмъ земнаго». Святитель снялъ съ себя бѣлый клобукъ и мантію. Но царь остановилъ его, сказавъ, что ему должно ждать суда надъ собою, заставилъ назадъ взять утварь святительскую и еще служить литургію 8 ноября[31]. Это значило, что Іоаннъ хотѣлъ предать публичному позору святаго и вмѣстѣ дать своимъ насиліямъ надъ святителемъ видъ законнаго суда предъ народомъ. Участь святителя тогда же, ноября 4 была рѣшена: свирѣпый Іоаннъ требовалъ сжечь Филиппа какъ волшебника, и только духовенство упросило оставить ему жизнь безъ сана[32]. Ноября 8, въ день архангела Михаила, святитель началъ служеніе въ соборѣ. Явился Басмановъ и въ слухъ народа прочелъ осужденіе Филиппу по доносамъ клеветы. Опричники бросились въ алтарь, сорвали съ святителя одѣяніе его, одѣли въ рубище, вытолкали изъ храма, посадили на дровни и повезли въ Богоявленскій монастырь, осыпая бранью и побоями. Толпы народа со слезами провожали святителя, а онъ покойно благословлялъ народъ и свою долю. Предъ вратами обители онъ сказалъ народу: «дѣти! все, что могъ, сдѣлалъ я; если бы не для любви къ вамъ, и одного дня не оставался бы я на каѳедрѣ... Уповайте на Бога; терпите». На другой день привели его въ Кремль, для выслушанія приговора: Филиппу, будто бы уличенному въ волшебствѣ и тяжкихъ винахъ, надлежало кончить дни въ заключеніи. «Вспомни, царь, сказалъ праведникъ, каковы были добрые цари; помни, что на злыхъ есть строгій судъ правды Божіей». Іоаннъ движеніемъ руки велѣлъ неумолимымъ стражамъ взять Филиппа. Его отвели въ смрадную комнату, ноги заковали въ оковы, на шею наложили тяжелую колоду, руки скрѣпили цѣпью и цѣлую недѣлю не давали ему куска хлѣба. Твердый молитвенникъ питался молитвою, и его нашли безъ оковъ и цѣпей — свободнымъ. Царь, услышавъ о томъ, изумился, но потомъ сказалъ: «чары, чары»! Такъ люди готовы объяснять великія дѣла самыми странными причинами, лишь бы не признавать въ нихъ дѣйствія силы Божіей, грозной для ихъ нечистой совѣсти. Царь велѣлъ перевесть Филиппа въ монастырь стараго Николая. Недовольствуясь тѣмъ, что терпѣлъ св. Филиппъ, царь подвергъ пыткамъ и казнямъ служившихъ ему дѣтей боярскихъ; изъ родственниковъ его Колычевыхъ умерщвлены одинъ за другимъ десять человѣкъ. Любимый святителемъ Иванъ Борисовичъ Колычевъ пѣлъ псалмы, когда терзали его пытками; царь отослалъ голову его Филиппу съ словами: «вотъ твой любимый сродникъ, не помогли ему твои чары». Святитель, когда вошли къ нему съ такимъ подаркомъ, всталъ, благословилъ и поцѣловалъ главу и велѣлъ отнесть къ царю. Наконецъ Іоаннъ велѣлъ отправить Филиппа въ заточеніе въ тверской отрочь монастырь[33].
Прошло около года, какъ св. Филиппъ томился въ заточеніи. Іоаннъ отправился въ Новгородъ. Малюта Скуратовъ явился въ келлію Филиппа и съ видомъ смиренія сказалъ: «владыко святый! преподай благословеніе царю на путь въ Новгородъ». Святитель зналъ, за чѣмъ явился Малюта. Еще за три дня до того сказалъ онъ бывшимъ при немъ: «вотъ приблизился конецъ моего подвига», и причастился св. Таинъ. Малютѣ отвѣчалъ онъ: «дѣлай, что хочешь: но дара Божія не получаютъ обманомъ». Сказавъ это, онъ сталъ на молитву и просилъ Господа, да пріиметъ духъ его съ миромъ. Малюта задушилъ святителя подушкою и, сказавъ настоятелю, что умеръ онъ отъ угару, приказалъ при себѣ похоронить его. Это было 23 декабря 1569 года[34].
Изъ памятниковъ, оставшихся послѣ святаго Филиппа, святительская грамота его въ Кирилловъ монастырь замѣчательна по отзыву его о протестанствѣ. «Литовскій король Сигизмундъ Августъ, пишетъ онъ, и нѣмцы, впавшіе въ разныя ереси, а особенно въ лютерову прелесть; ругаясь надъ святыми иконами, составили злой умыслъ противъ св. храмовъ, честныхъ иконъ и благочестивой вѣры нашего греческаго христіанства». За тѣмъ, извѣщая, что послано войско противъ враговъ православія, предписываетъ служить молебны въ храмѣ и молиться въ келліяхъ обь успѣхѣ православнаго воинства[35].
Нѣкоторыя оставшіяся послѣ него вещи поучительны для любителей мнимой старины. Въ Соловецкой обители фелонь его съ четвероконечнымъ крестомъ; тамъ же двѣ слѣдованныя псалтыри: въ нихъ послѣ обычныхъ псалмовъ вездѣ сказано: аллилуія трижды, такъ же какъ и въ часословѣ его; тамъ же — апостолъ его, гдѣ сладчайшее имя Спасителя пишется такъ: Іѵ., служебникъ, гдѣ на проскомидіи шесть просфоръ[36].
Въ 1591 г. нетлѣнное тѣло святителя перенесено было изъ Твери въ Соловецкую обитель, на мѣсто иноческихъ подвиговъ его, и сперва поставлено было подъ папертью созданнаго имъ храма, а въ 1646 г. — въ самомъ храмѣ[37]. Память святителя чтила вся церковь 23 декаб. еще съ 1591 г.[38].
Въ 1652 г. по мыслямъ блаженнаго Никона, тогда еще митрополита новгородскаго, мощи святителя торжественно были принесены въ Москву. Въ грамотѣ обращенной къ святителю, живому предъ Господомъ, благочестивый государь писалъ: «молю тебя — пріиди сюда, дабы разрѣшено было согрѣшеніе прадѣда нашего царя и вел. кн. Іоанна, учиненное предъ тобою неудержимою яростію, по вліянію зависти. Твое негодованіе на него выставляетъ и насъ участниками въ преступленіи его: но я невиненъ въ страданіи твоемъ. Гробъ прадѣда заставляетъ меня скорбѣть за него, а совѣсть благоговѣйная предъ твоею жизнію и страданіемъ побуждаетъ скорбѣть о томъ, что невинно изгнанный ты и понынѣ лишенъ святительской каѳедры царственнаго града. Итакъ преклоняю царскій санъ мой за согрѣшившаго предъ тобою: пришествіемъ твоимъ къ намъ оставь согрѣшеніе его»[39]. Трогательно и поучительно было торжество святителя, возвращавшагося на каѳедру. Царь писалъ въ письмѣ къ боярину Оболенскому: «Богъ даровалъ намъ, великому государю, великое солнце. Какъ древле царю Ѳеодосію возвратилъ Онъ мощи пресвѣтлаго Іоанна Златоустаго: такъ и намъ благоволилъ возвратить мощи цѣлителя, новаго Петра, втораго Павла проповѣдника, втораго Златоуста, великое солнце, Филиппа митрополита московскаго. Мы, вел. государь, съ богомольцемъ нашимъ Никономъ митрополитомъ новгородскимъ, нынѣ же по милости Божіей патріархомъ, со всѣмъ священнымъ соборомъ, съ боярами и со всѣми православными даже до груднаго младенца, встрѣтили его у Напруднаго и приняли па свои главы съ великою честію. Лишь только приняли его, подалъ онъ исцѣленіе бѣсноватой нѣмой; она стала говорить и выздоровѣла. Когда принесли на пожарище къ лобному мѣсту, еще исцѣлилъ дѣвицу при посланникахъ Литвы, которые стояли у лобнаго мѣста. Когда поставили св. мощи его на лобномъ мѣстѣ: всѣ пролили слезы умиленія: пастырь невинно изгнанный, возвращается на свой престолъ. На площади у грановитой палаты исцѣленъ слѣпой. Въ соборѣ на самой срединѣ, стоялъ онъ десять дней и во всѣ дни, съ утра до вечера, былъ звонъ, какъ въ пасхальную недѣлю. Не менѣе, какъ два, три, человѣка въ сутки, а то пять, шесть и семь человѣкъ получали исцѣленіе. Исцѣлена жена Стефана Вельяминова. Она уже сказала, чтобы читали ей отходную, какъ забылась и ей явился чудотворецъ и сказалъ: вели несть себя къ гробу моему. Она была слѣпа и глуха 8 лѣтъ и лежала больною. Когда же принесли ее: то прозрѣла, стала слышать и пошла здоровою. Когда принесли его въ соборную церковь и поставили на его каѳедрѣ: какъ не дивиться, какъ не прославлять, какъ не проливать слезы при мысли, что изгнанный возвращается и принимаетъ честь, принадлежащую ему? Гдѣ жъ теперь гонители? Гдѣ лживые совѣтники? Гдѣ клеветники и наушники? Гдѣ ослѣпленныя мздою очи? Гдѣ искавшіе власти за гонимаго? Не всѣ ли они погибли? Не всѣ ли изчезли на вѣкъ? Не всѣ ли приняли месть отъ прадѣда моего? Да и вѣчную примутъ месть, если, не покаялись? О, блаженны заповѣди Христовы! О, блаженна правда, не мѣряющая лицъ! О, блаженъ, истинно преблаженъ тотъ, кто, исполнялъ заповѣди Христовы и пострадалъ за правду отъ своихъ! Ей, ничего нѣтъ лучше того, какъ утѣшаться правдою, за нее страдать и судить людей по правдѣ. Каждый день молимъ Создателя всещедраго Бога и Пречистую Его Матерь, чтобы Господь Богъ, по прошенію Богоматери и по молитвамъ всѣхъ святыхъ, даровалъ намъ вмѣстѣ съ боярами своими судить людей Его по правдѣ, всѣхъ одинаково»[40].
Перенесеніе св. мощей въ столицу установлено праздновать 3 іюля[41].
- ↑ Житіе св. Филиппа, написанное въ 1592 г. соловецкимъ инокомъ (обзоръ литер. § 150), напечатано въ примѣч. къ начертанію житія, М. 1860 г. Соловецкій инокъ, писавшій, спустя 20 л. послѣ кончины святителя, былъ, по его словамъ, очевидцемъ нѣкоторыхъ событій: «не отъ иного слышахъ, но самъ видѣхъ»; о другомъ слышалъ «отъ не ложныхъ языкъ». Тѣмъ не менѣе описаніе его требуетъ повѣрки другими памятниками, и по мѣстамъ оказывается невѣрнымъ. Монастырская жизнь св. Филиппа ему извѣстна: но извѣстія о московской жизни — сбивчивы, хотя и старался онъ быть подробнымъ.
- ↑ Соловецкій лѣтоп. стр. 14. М. 1790 г.
- ↑ Гербовникъ 2, 27. Лакьера геральдика стр. 475. Спб. 1854 г.
- ↑ Продолженіе Нестора, подъ 7000 и 7001. Карамз. VI пр. 428, 507, 516, 519.
- ↑ Родослов. кн., стр. 8. 7. 160. М. 1851 г.
- ↑ Продолженіе Нестора. Житіе: «таже вразумляется и воинской храбрости».
- ↑ Царств. кн. стр. 72, 73. Никон. л. VII, 18. По родосл. кн. 2 ч., казнены еще Андрей Ивановичъ и Василій Ивановичъ Пупковы-Колычевы, троеродные братья Ѳедора Степановича.
- ↑ Подъ папертію церкви Зосимы и Савватія надпись на стѣнѣ: «лѣта 7076 (1568) преставися рабъ Божій инокъ Іона Шаминъ, м. генв. 10 дня». Это — наставникъ св. Филиппа, предварившій кончину его однимъ годомъ.
- ↑ Житіе: «Премину лѣта не мала — почитаема себѣ отъ всѣхъ видя». Не правда: не болѣе года управлялъ.
- ↑ Опис. Солов. монаст. ч. III стр. 7—23. Соборъ о празднованіи русскимъ святымъ былъ въ 1549 г., а не въ 1551 г.; а соборъ о судебникѣ былъ не въ 1550 г., а въ февр. 1551 г. Карам. 8, 68. 69. Въ грамотѣ 1550 г. сказано: игум. Филиппъ билъ ми челомъ, а сказалъ, что де и пр. Въ Солов. л. подъ 1551 г. «вел. гос. пожаловалъ Филиппа или кто по немъ будетъ, кормы давать, на дорогу, какъ игуменъ съ Москвы поѣдетъ». По лѣтописи (Собр. л. з. 155) въ декаб. 7060—1551 г. «Филиппъ игуменъ Соловецкаго монастыря» вмѣстѣ съ архіепископомъ погребалъ сына новгородскаго намѣстника кн. Курлятева. Въ житіи солов. чуд. гл. 55 сказано, что «осенью, приспѣвшимъ заморозамъ, въ самое нужное и безгодное время», игум. Филиппъ ѣздилъ изъ Новгорода въ Москву. Соображая всѣ эти показанія о пребываніи Филиппа въ Москвѣ, должны мы положить, что въ концѣ лѣта 1550 г. Филиппъ прибылъ въ Новгородъ, и отсюда вызванъ былъ осенью въ Москву; здѣсь пробылъ не только до конца 1550 г., но и въ 1551 г. до перваго зимняго пути.
- ↑ По Солов. л. пожаръ случился 1 мая 1538 г. По Лаврской рук. «въ самый праздникъ Вознесенія Христова, въ вечеръ глубокъ, погорѣ отъ молніи весь монастырь до основанія».
- ↑ Опис. Солов. мон. 3, 1. 3.
- ↑ Тамъ же стр. 74. 75. Въ Солов. л. сказано, что при Филиппѣ прибыло промысловъ: въ Колежмѣ 2 црѣна, за моремъ 2 промысла, да желѣзный промыселъ 1 въ Солокурбѣ, въ Лудѣ 2 црѣна, стр. 20, 21, 26.
- ↑ Солов. лѣт. стр. 26, 28, 29.
- ↑ Лепехина путеш. IV, 51. Опис. Солов. мон. 3, 12. 25.
- ↑ Опис. Солов. мон. стр. 299.
- ↑ Грамота ц. Іоанна въ 3 ч. Опис. мон. стр. 7—30.
- ↑ Грам. нап. въ Ак. Э. 1. № 221, 258, 269.
- ↑ Первое путешествіе англичанъ въ Россіи въ ж. м. просв, 7. 29, 50.
- ↑ Ркп. Сергіевой лавры 40. Предъ 46 гл. надпись: «списашася сія въ л. 7056 (1548) при игуменѣ Филиппѣ честныя обители Соловецкія». Въ 47 гл. видѣніе старца Леонида о пожарѣ, случившемся спустя нѣсколько дней послѣ видѣнія (мая 1 1538 г.) и проч.
- ↑ Опис. Солов. мон. стр. 73, 224, 239, 240.
- ↑ Опис. солов. мон. стр. 225, 234, 236, 292—296. Соловецкій лѣтоп, «Филиппъ Стефановичъ Колычевъ, игуменъ солов. мон., просилъ всего братства, чтобы написать въ вѣчный поминокъ, въ литію, отца его Стефана, да матерь его инокиню Варсонофію, да брата Бориса, а какъ онъ, игуменъ, преставится, написать и его въ литію, а поминовеніе отравлять мѣс. ноября въ 7 д.; а дача его, что онъ далъ въ монастырь, на 171 рублей, сверхъ того иныя дачи»; слѣдуетъ перечисленіе пожертвованій.
- ↑ Доп. къ акт. ист. 1, № 52, 62. Акт. ист. 1. № 158, 173.
- ↑ Собр. грам.: 1 № 139. Грамота подписана св. Филиппомъ 20 іюля; а «іюля въ 25 день (1560 г.) поставленъ бысть на митрополію игум. Филиппъ Колычевъ». Собр. лѣт. 4, 317. Курбскій: «возведенъ бысть Филиппъ, соловецкаго острова игуменъ, на архіепископскій престолъ русскія митрополіи, мужъ славный и велика рода и отъ младости вольною монашескою пищею и священнолѣпнымъ жительствомъ украшенъ: въ разумѣ же крѣпокъ и мужественъ». Объ ошибкахъ древняго біографа отнотительно времени учрежденія опричнины. Карамзинъ IX, стр. 174.
- ↑ Лѣтоп. у Карам. 9 пр. 177, 268. Въ Суздаль на мѣсто Аѳанасія посвященъ Елевферій. Еще хиротонисанъ въ 1567 г. ростовскій архіеписк. Аѳанасій; а въ февр. 1568 г. астраханскій архіеп. Лаврентій.
- ↑ О казни Ѳедора Челядина, Чулкова, князей Куракина, Ряполовскаго, трехъ Ростовскихъ, Щенятева, Турунтая-Пронскаго, казначея Тютина у Карам. 9 пр. 182—188.
- ↑ По словамъ Таубе и Курзе первое увѣщаніе святителя царю происходило тайно — erstlich in geheim. (Карамз. 9 пр. 189). Это вполнѣ сообразно съ благоразуміемъ святителя и съ наставленіемъ Господа, который повелѣлъ: «обличать согрѣшающаго сперва наединѣ». Въ февр. 1567 г. шведскіе послы принимаемы были въ александровой слободѣ. Карамзина IX, 12.
- ↑ Служба на 23 дек., составленная въ 1590 г. «Языкъ твой, движимый страхомъ Божіимъ, оказался мечемъ острымъ съ обѣихъ сторонъ; разумно обличая начальствующихъ, онъ приводилъ въ свидѣтельство Христа царя всѣхъ и Его учениковъ». — «Ты явился по ревности новымъ Моисеемъ, изумляя не страшными знаменіями, но наставляя ученіемъ слова Божія, выводилъ ты новаго израиля изъ страстнаго Египта въ тихое пристанище». Минея М. 1649 г.
- ↑ Таубе и Крузе у Карамз. 9 пр. 191. Житіе.
- ↑ Собр. лѣт. ІІІ, 162. Строева указателъ къ царскимъ выходамъ, стр. 59, 60.
- ↑ Таубе у Карамз. 2 пр. 199. Карамзинъ (пр. 198) справедливо замѣтилъ, что въ ркп. житіи несообразно съ порядкомъ дѣлъ св Филиппъ выставляется уличаемымъ и отвѣчающимъ уже послѣ судебнаго приговора. Курбскій: «собираетъ (Іоаннъ) на святители скверныя свои соборища и приходятъ вкупѣ въ великую церковь, садятся на мѣстѣ святѣ и повелѣваютъ привести предъ себя епископа преподобнаго, во священныхъ одеждахъ облечена, и поставляютъ лжесвидѣтелей, мужей скверныхъ и предателей своего спасенія». Ркп. житіе: «поставиша предъ царемъ лжесвидѣтелей и свитки своя положиша. Царь наслышавъ сія книги, яко суть ему угодны, повелѣ предъ собою и предъ бояры чести». Соборъ былъ подъ личнымъ распоряженіемъ царя. — Но гдѣ? Грозный любилъ давать дѣламъ своимъ видъ святости: потому вѣроятно и то, что соямище засѣдало въ Успенскомъ соборѣ.
- ↑ Въ архивской лѣтописи сказано, что Филиппъ лишенъ сана 4 ноября 1568 г., а ноября 11 избранъ былъ новый митрополитъ Кириллъ. Таубе и Крузе говорятъ, что Іоаннъ хотѣлъ сжечь Филиппа и только духовенство упросило оставить ему жизнь. Это вполнѣ вѣроятно; Филиппа обвиняли въ волшебствѣ, обвиненіе само по себѣ нелѣпое, но для Іоанна самое лучшее, чтобы сжечь святителя. Въ числѣ виновниковъ скорбной участи святителя древнее житіе поставляетъ новгородскаго архіепископа Пимена. И Курбскій пишетъ: «Пименъ быль чистой и подвижнической жизни, но съ странностями, говорятъ, что онъ потворствовалъ мучителю (Іоанну Грозному) и вмѣстѣ съ нимъ былъ гонителемъ митрополита Филиппа». (Истор. Іоанна стр. 123). Пименъ сведенъ съ каѳедры февр. 24 1570 г., то есть спустя только двѣ недѣли послѣ кончины свят. Филиппа; его заточили въ Веневъ монастырь, гдѣ онъ скончался въ сентябрѣ 1571 г. Собр. л. III, 186. 262.
- ↑ Ркп. житіе, Курбскій стр. 108, 109, 117—120. По житію, казненъ, «братъ его отъ родныхъ Михаилъ Ивановичъ Колычевъ»; по Курбскому «родной Иванъ Борисовичъ Колычевъ». Михаилъ Ивановичъ Колычевъ, сынъ Ивана Ивановича Хромаго и внукъ Ивана Семеновича, брата Лобанова. Иванъ Борисовичъ былъ родственникъ, но другого колѣна (Родослов. кн. стр. 160, 161). Кому вѣрить? Курбскій говоритъ: «слышалъ отъ самовидца». По другимъ памятникамъ, окольничій Михаилъ Ивановичъ Колычевъ казненъ уже въ 1571 г. (Вивліоѳ. XX, 51). Въ кирилловскомъ синодикѣ Іоанна записаны: Василій, Андрей, Тимоѳей, Венедиктъ Колычевы. Въ малой кормовой книгѣ Сергіевой лавры окт. 8 поминали Іоанна и Георгія Колычевыхъ. Юрій Никитичъ живъ былъ въ началѣ 1568 г. Въ большой кормовой книгѣ лавры, гл. 137, 1568 генв. въ 5 д. далъ вкладу Юрій Никитинъ сынъ Колычевъ по братѣ своемъ Антонѣ денегъ 50 руб.»
- ↑ Курбскій стр. 120. 121. Въ 3 новгород. лѣт. подъ 7077 г. сказано: «того же лѣта идучи въ Тверь (Іоаннъ) задушити велѣлъ стараго митрополита Филиппа московскаго и всея Руссіи чудотворца Колычева». Такъ какъ и по другимъ свѣдѣніямъ кончина святителя послѣдовала тогда, какъ Іоаннъ шелъ чрезъ Тверь въ Новгородъ, а въ Новгородѣ свирѣпствовалъ онъ съ 6 января 1370 года, послѣ того, какъ дѣлалъ тоже въ Клину и Твери въ декабрѣ 1569 г. (Карам. 9, 85, 86); то несомнѣнно, что святитель страдальчески скончался въ декабрѣ 1569 г. Ркп. житіе: «вѣнцемъ мученія увязеся декаб. въ 23 д.» Тоже въ ркп. святцахъ и въ соловецкой надписи ка стѣнѣ. Опис. солов мон. 1, 303. М. 1836. Въ словарѣ святыхъ Спб. 1836 г. сказано: «число кончины вездѣ показано января 9». Неправда! См. ниже пр. 44 и 47.
- ↑ А. э. 1. № 275. Уставныя грамоты его по обители — тамъ же № 221, 258, 269.
- ↑ Истина Соловецкой обители — стр 61. 98. Опис. соловецк. монаст. стр. 299. 292. Православ. собесѣд. 1856 к. 2 стр. 151—154.
- ↑ Ркп. житіе, соловецкій лѣтописецъ. Надпись на плитѣ: «л. 7099 (1591) перевезены мощи Филипповы въ соловецкій монастырь и погребены августа въ 11 день».
- ↑ Въ минеѣ декабрской. печ. м. 1636 г. подъ 23 дек. служба святителю — та самая, которая нынѣ поется 9 января. Въ святцахъ м. 1660 г. память 23 дек. См. пр. 47.
- ↑ Посланіе ц. Алексія Михайл. въ соловецкую обитель — въ собр. гос. грам, 3, 470. 471. Сл. ист. а. 4, 245.
- ↑ А. э. 4, 491. Собр. пис. ц. Алексія М. М. 1856 г. На мѣстѣ встрѣчи св. мощей поставленъ былъ крестъ съ надписью, доселѣ цѣлый у крестовской заставы, получившей отъ него свое названіе.
- ↑ Словарь святыхъ Спб. 1784 г. стр. 227. Мѣсяцесловъ 1856 г. Въ Москвѣ еще и въ другіе дни іюля праздновали святителю (см. Строева указатель къ выходамъ царей стр. 100), вѣроятно въ память московскихъ чудесъ. Въ выходахъ царей (М. 1844 г.) о 1661 г. стр. 367 подъ 23 дек. замѣчено: «празднику Филиппа митр. праздновать государь не изволилъ; а праздновалъ послѣ рождества генв. 9». Въ послѣдующимъ годахъ память святителя также 9 янв. стр. 369. 410. 431. 453. Подъ 9 янв. память въ уставѣ 1682 г. и въ минеѣ М. 1693 г. Тоже и нынѣ.