гихъ блюдъ, щи съ масломъ, пироги, кисель, чего прежде не было[1]. Выписывая изъ разныхъ мѣстъ огромное количество суконъ и кожъ, онъ нашелъ возможность выдѣлывать мѣха и кожи изъ собственныхъ оленей и также нерпьи кожи[2]. Онъ написалъ (1553 г.) для братіи уставъ, сколько должно быть у каждаго въ кельи одежды и обуви, и тѣмъ положилъ границы своеволію[3]. Чтобы доставить покой и призрѣніе дряхлымъ и больнымъ, устроилъ онъ въ монастырѣ больницу. Царь Іоаннь Васильевичъ, по просьбѣ благочестиваго игумена, дарилъ обители и льготы, и земли[4]. Уставныя грамоты, данныя препод. игуменомъ въ руководство завѣдывавшимъ монастырскими вотчинами, сколько дышатъ любовію, столько же показываютъ въ писавшемъ ихъ умную предусмотрительность, осторожное благоразуміе и вѣрность правдѣ[5]. Онъ назначилъ тіуну, слугамъ, доводчикамъ жалованья: это значитъ, что онъ освободилъ крестьянъ отъ обязанности того времени — содержать правосудіе и правленіе на свой счетъ. Современный св. Филиппу иностранецъ писалъ (1553 г.): «у русскихъ нѣтъ величайшаго изъ золъ — законниковъ, а каждый за себя адвокатъ»[6]. Это вѣрно, хотя нынѣ нѣкоторымъ нравится «величайшее зло». Но недопустивъ одного зла, допускали другое, — предоставляли тіунамъ и доводчикамъ жить на счетъ подсудимыхъ. Преп. игуменъ
24
РУССКІЕ СВЯТЫЕ
