По производству от греческого «ἀνατίθημι» — полагаю вверх, отделяю, слово анафема означает все выделенное из круга житейского обихода, посвященное Богу, дар, пожертвование. В этом смысле оно употребляется греческими классиками — Гомером, Софоклом, Геродотом, автором II кн. Маккавейской — 9, 16 и ев. Лукою — 21, 5. Но так как вещь, посвященная Богу, т. е. анафема чужда житейскому употреблению, и человек — анафема чужд человеческому обществу, то с данным выражением стали соединять понятие отлучения от общества. С подобным значением оно встречается у Ездры — 1 Езд. 10, 8 и ап. Павла, когда он выражает желание быть отлученным (ἀνάθεμα εἶναι) от Христа за братьев своих по плоти (Рим. 9, 3), произносит отлучение (ἀνάθεμα ἔστω) тем, которые учат не так, как они, наученные Богом (Гал. 1, 8, 9), и предает отлучению (ἤτω ἀνάθεμα) не любящих Господа Иисуса (1 Кор. 16, 22). Такой именно смысл усвояет словам ап. Павла Иоанн Златоуст. «Послушай, замечает он, что говорит сам Павел: аще кто не любит Господа Иисуса, анафема да будет. Как никто не смеет касаться без нужды руками или приближаться к анафеме, предложенной Богу, так и оторванного от церкви апостол в противоположном смысле называет сим именем. К анафеме никто не смел приближаться из уважения, с отрезанным же прерывали связь по другому противоположному чувству. В обоих случаях одинаково прерывается связь, и предмет делается для людей чуждым. Но одного остерегаются потому, что оно посвящено Богу, а другого потому, что отчуждено от Бога, оторвано от церкви. В последнем смысле сказал Павел: я желал бы сам отлучен быть от Христа за братьев». Со значением «отлучение» слово анаф. перешло от апостолов в христианскую Церковь позднейшего времени. «Сих отделяющих Сына и отчуждающих Слово от Отца, постановляет сардикийский собор 347 г., самих надлежит отделить от церкви. Посему да будут они для всех анафемою». «Если, не исправив себя, говорит 88 пр. Василия Великого, дерзнешь коснуться священнодействия, то будешь анафемою для всего народа, и приемлющие тебя будут отлучаемы от всякой церкви». Соединяя с анафемой подобный смысл, отцы и учители церкви видели, однако, в ней не простое извержение из общества верующих, но такой акт, который, будучи совершен на земле, утверждался и на небе (Иерон. Толк. на Мат. 2, 18), подвергшийся отлучению отделен от живого тела Христова и лишен благодати Господа (Август. Толков. на Иоанна 27); отлучение сопровождается духовною смертью. «Да будет он жертвою диавола, да не будет ему никогда спасения, будь он отвержен от Христа», говорит И. Златоуст в слове об анафеме. Подобное значение анафемы объясняется тем, что, в противоположность малому, временному отлучению, она носила характер великого отлучения. Подвергшийся анафеме, если он был жив, всецело извергался из церкви, лишался права участвовать в таинствах, молитвах и общественном богослужении, и при том не одной какой-либо поместной церкви, но и всех, без исключения; если же был мертв, то имя его исключалось из диптихов. «Не для чего более увещевать сего человека, пишет Синезий птолемаидский о некоем Андронике, — но, как неизлечимый член, должно его отделить от нас, чтобы от него не заразились здоровые члены. Посему птолемаидская церковь определила сообщить всем церквам, чтобы для Андроника, Фоанита и их сообщников заперты были все храмы Божии. Для диавола нет никакого участия в рае, и он изгоняется, если тайным образом поползет туда. Убеждая всех частных людей и правительство не жить с Андроником в одном доме и не иметь с ним общей трапезы, я особенно убеждаю священников, которые не должны приветствовать их при жизни, ни по смерти предавать погребению. Если же кто презрит нашу церковь, как малогородную, такового, левит ли он, священник или епископ, мы будем почитать наравне с Андроником; не станем ни приветствовать его рука в руку, кольми паче не станем приобщаться Святых Таин с теми, которые захотят иметь какое-либо сообщение с Андроником и Фоанитом». Имея в виду эту практику, Александр александрийский, предав Ария анафеме, письменно известил о том всех городских епископов. Согласия вселенской церкви и признания ею совершенного в поместной церкви отлучения требуют также 5 пр. первого вселенского собора, 6 пр. антиохийского и 13 пр. сардикийского. В виду указанных последствий отлучению подвергали лишь за тяжкие грехи, преимущественно за отпадение от веры и ересь и притом после того, как испробованы были все меры и средства к возвращению заблудших на истинный путь. «Со скорбию отрезают часть тела, которая сгнила, говорит по этому поводу Амвросий медиоланский. — О ней рассуждают долгое время и употребляют все, что может служить средством к исцелению. Но если врач при всем своем искусстве не может достигнуть цели, тогда отрезают. Таково должно быть старание епископа: он должен желать вылечить тех, коих душа больна, отнять язвы, которые образуются, не отрезывая части. И, наконец, если отчаивается вылечить иначе зло, он с печалию отрезывает часть». Но как ни сильно было по своим последствиям отлучение, оно совершалось без всякой торжественности и особых обрядов. Епископ с клиром или собор составлял определение, которым отлучал от церкви известное лице, и сообщал об этом определении другим церквам. Впрочем, на некоторых поместных соборах, напр. Гангрском 340 году, а равно и вселенских, на общем собрании произносилась анафема отлученным от церкви. Дальнейшее развитие первоначальной практики отлучения представляют деяния VII вселенского собора. По предложению присутствовавшего на нем представителя папы Адриана — пресвитера Петра обряд анафематствования начался вынесением на средину собрания икон и лобзанием их. Затем отцы собора воздали благодарение Богу за торжество церкви над еретиками; выразили свое послушание церкви и произнесли исповедание веры, провозгласили анафему еретикам, многолетие царствующим лицам, — покровителям церкви, вечную память умершим поборникам православия. В истории отлучения анафематствования VII вселенского собора имеют то значение, что легли в основу богослужебного чина православия. Во все времена в нем указывается 1) выносить для поклонения и целования иконы, 2) возносить благодарение Богу за торжество церкви над ересями, 3) произносить исповедание веры, 4) провозглашать анафему еретикам и 5) многолетие живым защитникам церкви и вечную память умершим. Первое действие вошло в состав молебного пения, а остальные образовали, так называемый, синодик.
В первый раз чин православия был совершен после восстановления иконопочитания в 842 г. Указания на его обрядовую сторону находятся в сказаниях IX в. об обращении императора Феофила, лучшим представителем которых являются тексты двух списков, изданные В. Э. Регелем в изданиях академии наук. В конце сказаний заключается следующее сообщение о праздновании восстановления икон. Императрица Феодора повелела патриарху Мефодию дать знать всем православным: митрополитам, архиепископам, игуменам, клирикам и светским людям, чтобы они собрались в Великую церковь с честными крестами и святыми иконами в первое воскресенье поста. И когда это было исполнено, и бесчисленное множество народа собралось в Великой церкви, прибыл и сам царь Михаил со святою и православною своею матерью и со всем синклитом, каждый держа в руке царскую свечу. Потом патриарх и все собравшиеся с пением литии пошли от св. престола с крестом и евангелием к царским вратам, называемым Ктенариевыми, и, совершив здесь ектению, с молитвою и возгласами «Господи‚ помилуй» возвратились в святой храм с радостью великою и веселием для совершения божественной литургии. Так восстановлено было поклонение святым иконам во храме Божием. Буквальное воспроизведение данного сказания встречается в древнем русском хронографе и в синаксарях постных Триодей, — московской 1589 г. и киевской 1648 г., в последней с замечанием, что во время шествия с иконами поется канон, творение св. отца Ф. Студита. Что касается далее синодика, прочитанного в неделю православия 842 г., то, за отсуствием прямых данных, относительно его состава возможны лишь одни более или менее вероятные предположения. Как думают, чин православия 842 г. совершался без особенных приготовлений. Тогда не могло быть ни места, ни времени для всестороннего развития всех его подробностей, ибо православие восторжествовало над иконоборством лишь за несколько дней до первого воскресения великого поста. Поэтому можно полагать, что синодик 842 г. состоял в прочтении актов собора 842 г.‚ которыми были отлучены иконоборцы и увенчаны похвалами и провозглашением вечной памяти защитники иконопочитания. Но и о деяниях данного собора приходится судить не по подлинным актам, так как их не сохранилось, а по указанию посторонних источников. В одном же из них, именно — в Церковном слове, произнесенном при патриархе Мефодие по случаю перенесения в Константинополь останков патриарха Никифора, говорится, что на соборе времени императрицы Феодоры был утвержден второй Никейский собор, созванный императрицей Ириной и блаженным патриархом Тарасием‚ и одобрены все его определения. Согласно воззрению слова, отцы собора 842 г. отправлялись в своих суждениях и определениях от актов VII вселенского собора. И действительно, это единственно правильный шаг, который могли сделать ревнители православия: как иконоборцы начинали с анафематствования VII всел. соб.‚ так православные должны были утвердить его авторитет. Новых постановлений не приходилось делать и потому, что на VII вселенском соборе тщательно была собрана вся литература вопроса. Но если отцы собора 842 г. отправлялись в своих решениях от постановлений VII всел. собора, то очевидно, что по крайней мере в той части, которая касалась почитания св. икон, — его утраченные протоколы должны были совпадать с соответствующими протоколами собора 787 г. Это заключение ведет в свою очередь к другому: синодик недели православия 842 г. должен быть весьма близок к определениям VII всел. собора. За достоверность подобного предположения ручается и тот между прочим факт, что один собор времени Алексия Комнина, дважды ссылаясь на синодик недели православия, различает лишь две его редакции: синодик VII всел. собора и синодик XI ст.; существования особого синодика собора 842 он не предполагает. Наконец, в одном из древнейших списков синодика — мадридском XI ст., кроме обыкновенной его редакции, содержится еще другая, как нельзя более подтверждающая высказанную мысль о синодике собора 842 г. Синодик начинается прологом, излагающим историю домостроительства Божия. Совершив дело искупления, Сын Божий основал на земле церковь, положив Себя во главу ее. Но появились некоторые мужи, имеющие внешность православия и облеченные саном епископским, которые, составив синедрион, оказались виновниками нечестивых догматов и начали борьбу против Бога, называя православных идолопоклонниками. Желая уничтожить живописание св. икон, выскоблили те из них, которые были сделаны из мозаики, и стерли такие, которые были из воска, словом сказать, осквернили и смутили церковь и на место иерархов стали ересиархами. Когда таким образом ложь возобладала над истиною, не потерпели кротчайшие, мужественные и православнейшие наши цари Михаил и Феодора, чтобы в их время оставалось такое вредоносное и душепагубное заблуждение, но решились уничтожить его, дабы устроить на твердых началах церковную систему и положение всех своих подданных, и дабы царство их управлялось мирно и дабы согласовать нас и соединить как в других отношениях, так и относительно основания жизни нашей, которое есть Христос... Почему приказали собрать священный сей и многочисленный собор в сем царствующем городе с тем, чтобы мы прекратили разделение церквей и привели к единению разъединенное... мы, последуя апостольским и отеческим преданиям, единогласно, по внушению Св. Духа и по постановлению семи вселенских соборов, решили во всем принимать св. иконы Господа Иисуса Христа‚ Богородицы, ангелов и всех святых и подвиги их изображать на досках и на стенах, на священных сосудах, как из древности приняла это святая церковь; не принимающих же св. иконы святой и вселенский собор отлучает. Посему и произносим здесь отлучения: Симону магу и Манесу‚ Арию и Македонию, Аполлинарию, Несторию, Евтихию и Диоскору, Оригену, Дидиму и Евагрию, Сергию, Гонорию‚ Пирру. Затем следует ряд положений против иконоборцев, встречающихся в деяниях VII всел. собора. Из иконоборцев подвергнуты отлучению Феодосий, Сисиний Пастилла, Василий, Константин и Иоанн. Судя по заглавию синодика, мы имеем в нем документ, передающий определения собора в период утверждения православия. Но как видно из содержания, он сокращен из грамоты Ирины и Константина к отцам VII вселен. собора и из той ее части, где излагаются определения и анафематствования древним еретикам и иконоборцам, и тем самым подтверждает ранее высказанную мысль о близости синодика 842 г. к постановлениям собора 787 г. Эта древнейшая редакция синодика, данная протоколами VII вселенского собора, более двух столетий оставалась без всяких существенных изменений и только в XI стол. получила литературную обработку и значительную прибавку в начале, рассматриваемую как предисловие. Эта вторичная по времени редакция синодика воспроизведена мадридским списком первой четверти XI века. Синодик начинается прологом, содержащим благодарение Богу по случаю победы над иконоборцами и выражающим желание начертать на сердцах братии печать благословения исполняющим закон и печать клятвы преступающим его. Согласно этой поучительной и назидательной цели в синодике идут сначала благословения (αἰωνία ἡμνήμη), а потом клятвы (ἀνάθεμα). Предполагая начертать те и другие и не желая при этом ограничиться одним перечислением имен православных и иконоборцев‚ составитель изложил в кратких и существенных чертах, как церковное учение, так и то, которое было поддерживаемо еретиками и осуждено церковью. Следствием этого является то, что в синодике допущен известный параллелизм между статьями положительными, в которых излагаются благословения, и отрицательными, в которых провозглашается анафема. В статьях первого рода в семи положениях излагается православное учение о Богочеловеке, Богородице и о поклонении св. иконам, причем каждое положение заканчивается возглашением «вечной памяти». Затем следует заключительная статья, не имеющая в конце этого возглашения и представляющая общий вывод учения православной церкви о поклонении и изображении на иконах Христа и Его угодников. Параллельно этому в отрицательной части идут пять статей с провозглашением в конце каждой «анафема». Насколько можно судить по приведенному содержанию, в рассматриваемой редакции синодика заметно господство заранее составленного плана и выражение нравоучительного элемента, так что речь обращена к братии. В силу этого синодик скорее может быть признан церковным словом, чем объективным соборным определением. И действительно, в настоящее время имеется одна проповедь, принадлежащая константинопольскому патриарху Михаилу Керуларию и представляющая дословное воспроизведение рассматриваемой редакции синодика. На основании этого сходства должно признать бесспорным то положение, что редакция мадридского синодика возникла из церковного слова XI стол. В пользу мнения о его происхождении после собора 842 говорят и другие данные. Так, рассуждая в предисловии о благословении отцов, автор замечает, что они переходят на нас «сынов их, ревнующих благочестию их». Ясно, что писавший это не был современником тех соборных отцов, которые изрекли благословения борцам за православие и анафему иконоборцам. Далее, нельзя считать принадлежащею протоколам собора 842 г. статью, предшествующую перечислению имен иконоборцев. В ней подвергаются проклятию и отлучению те, которые не вняли «отеческим уввщаниям и внушениям, ни согласному определению всей вселенской церкви», т. е. те иконоборцы, которые появились после собора 842 г.‚ когда его постановления были утверждены согласием римского папы. К числу позднейших собора 842 г. вставок должно отнести также провозглашение вечной памяти патриарху Фотию и анафематствование «Павла иже в Савла развратившегося и Феодора, именуемого Гасти, и Стефана Молита, еще же и Феодора Крифина и Лалудия Леонта». Этой статьей подвергается отлучению новая серия иконоборцев, анафематствованных на соборе 869 г.‚ в силу чего она могла быть внесена в синодик только в конце IX в. Второе главное наслоение в греческом синодике относится к царствованию императора Алексея Комнина. Оно выражает результат всего научного и общественного развития XI в. и в настоящее время воспроизводится венским списком первой половины XII ст. Новым элементом этой редакции являются следующие за статьями против иконоборцев 11 статей против Иоанна Итала, одна статья против монаха Нила, две статьи против никейского архиепископа Евстафия (без упоминания имени) и пять статей против павликиан и богомилов. Внесением указанных статей не закончилось однако развитие синодика. Третье, довольно значительное, наслоение он получает при Мануиле Комнине, во второй половине XII в. Как видно из эскуриальского списка, синодик этого времени обогатился постановлениями соборов 1157 и 1166 гг. На первом из них за неправильное понимание слов: «ты еси приносяй и приносимый» были преданы отлучению четыре лица: Михаил, диакон Великой церкви, Никифор Василаки‚ Евстафий‚ митрополит Драчский, и диакон Сотирих, избранный в патриархи антиохийские. Второй, посвященный обсуждению слов: «Отец мой болий мене есть», подверг анафематствованию Иоанна Ириника и Константина, митрополита керкирского. Направленные против них соборные определения были прочитаны в неделю православия и, войдя в синодик, увеличили его состав новыми четырьмя словами. Спустя немного времени, на заседании 6 апреля в виду раскаяния некоторых лиц было постановлено вписать в синодик новую главу, начинающуюся словами: «τοῖς ἀπποβαλλομένοις». Четвертый и окончательный слой оставило в синодике XIV ст. Сюда относятся положения против еретиков Варлаама и Акиндина. Редакция направленных против них статей составлена по образцу основной части синодика, излагающей учение иконоборцев: каждая статья редактирована так, что сначала изложено еретическое, потом церковное мнение. Затем, как в статьях против иконоборцев, все главы распределены на два отдела: в одном предаются осуждению противоцерковные учения, в другом увенчиваются провозглашением вечной памяти те, кто защищал принятое церковью учение. Анафематствования изложены в шести отдельных статьях, к которым присоединяется еще одно общее отлучение и одно специальное против Исаака Аргира «чрез все житие болезновавшего болезнию Варлаамовою и Акиндиновою». Статей с провозглашением вечной памяти всего лишь четыре. Но, сократив их число, составитель взамен того довел до четырех статьи специального характера, присоединив сюда же провозглашения вечной памяти: царю Михаилу и Феодоре, царю Андронику, Паламе и всем о православии подвизавшимся.
Чин православия русской церкви, как и все касающееся богослужения, получен ею из Греции. Первое историческое упоминание о нем относится к XII в.: около 1135 г. новгородский князь Всеволод замечает, что он послал св. Софии синодик, по которому собором должно было проклинать. Но памятников этого древнего чина до настоящего времени не сохранилось. Древнейший из имеющихся на лицо списков — список московской синодальной библ. № 667 восходит лишь к XV ст.; затем идут рукописные чины XVI в. — новгородский импер. публич. библ.‚ новгородский софиев. библ. № 1058, чин древней российской вивлиофики и соловецкий; XVII в. новгородские софиев. библ. № 1059 и 1060, второй чин древ. российской вивлиофики, ростовский, и наконец, XVIII в. — вологодский, псковский и два архангельских. Кроме рукописей, чин православия также помещался в Постных Триодях XVII и начала XVIII ст. двух изводов, киевского и московского. В большинстве своего содержания как те, так и другие чины представляют повторение греческого оригинала, Подобно ему, они начинаются молебным пением. По указанию Постных Триодей XVII в. и чинов — архангельского, псковского и московского оно совершалось обыкновенно пред обеднею и притом не в храме, а вне оного, на погосте за алтарями Успенского собора. В этом месте приготовлялся обширный помост с двумя местами для царя и патриарха и подмостками для икон. На средине помоста ставился аналой. После утрени приходил в собор митрополит или патриарх «малым чином выхода» и в сопровождении духовенства, с преднесением образа Св. Троицы или Нерукотворенного Спаса, направлялся к месту совершения чина православия: По прибытии, после обычного начала: «благослови владыко», «благословен Бог наш» и т. д.‚ читался 142 или 50 псалом, и сразу после этого пели благодарственный канон 5 гласа, творений Феодора Студита. При каноне клирики или духовные пели ирмосы великого канона: «Помощник и покровитель». По 9-ой песни пели два тропаря: «Пречистому твоему образу покланяемся благий», «и лик пророков», и в это время патриарх и прочие духовные лица целовали евангелие, крест и образ. Поклонение иконам и лобызание их государем совершалось в то время, когда прокличет протодиакон: «аще кто не почитает и не покланяется святым иконам, да будет анафема». После пения второго тропаря начиналось чтение синодика. В Москве оно совершалось следующим образом. Протодиакон, взяв синодик, приходил к патриарху для получения благословения и потом приступал к его чтению. По прочтении патриарх здравствовал государя, а государь патриарха. В Новгороде, в XVII в., чтение синодика совершалось на литургии пред апостолом, а затем святитель произносил его в царских дверях в сокращении. Подобно греческому, синодик русской церкви состоял из двух частей. В первой — выяснялся смысл и значение торжества православия, указывалась причина, повод и цель его установления; во второй излагались существенные догматы православия, провозглашались вечная память и многолетие поборникам и хранителям догматов и проклятия еретикам. Первая часть была точным воспроизведением греческого оригинала, но вторая при сходстве в общем и существенном представляла некоторые особенности. При этом свои особенности имели рукописные чины и свои печатные. Отличия первых заключаются прежде всего в разного рода пропусках и сокращениях. Так, из пяти анафематствований иконоборцам рукописные чины удерживают только два — первое и последнее и кратко излагают те анафематствования противникам иконопочитания, которые в Постных Триодях приведены после отлучения иных ересей. Подобные же сокращения встречаются и в анафематствованиях древним еретикам. Второй чин вивлиофики знает лишь анафематствования Арию, Несторию, Евтихианистам, Яковитам и Арцивуритам, а ростовский и соловецкий — только Несторию. Наконец, в рукописных чинах или совсем не встречается анафематствований малоизвестным в России греческим еретикам — Иоанну Итале, Константину керкирскому и их единомышленникам, Варлааму и Акиндину, или же изложены в краткой форме, напр. Константину керкирскому в чинах Вивлиофики, Варлааму и Акиндину в них же, а равно в вологодском и псковском. Что касается печатных чинов, то во всех указанных случаях они следуют греческому синодику. Так, в Постные Триоди перешли его 5 глав против иконоборцев, 10 глав против Иоанна Италы с заключительной 11, предающей отлучению введенные им противоцерковные мнения. Равным образом в соответствии с греческим синодиком дальнейшее анафематствование монаху Нилу ограничивается упоминанием одного имени; далее следуют 5 анафематствований собора 1166 против неправо понимающих выражение: «Отец мой болий мене есть», с присоединением, как в греческом синодике, отдельного анафематствования бывшему митрополиту керкирскому — Константину. Тем же самым характером точного воспроизведения подлинника отличаются анафематствования Варлааму и Исааку Аргиру. Все особенности чина православия Постных Триодей по сравнению с греческим синодиком заключаются в перестановке анафематствований и небольших пропусках. Именно после анафематствований иконоборцам следуют анафематствования не Иоанну Итале, а ложно понимающим слова: «Ты еси приносяй и приносимый». Равным образом после анафематствований иным еретикам помещаются новые анафематствования иконоборцам, представляющие повторение той статьи, которая в греческом подлиннике заключает 7 статей провозглашения вечной памяти защитникам православия и предваряет анафематствования иконоборцам. Наконец, чин православия Постных Триодей не имеет анафематствований богомилам; они встречаются лишь в двух рукописных чинах — ростовском и соловецком, но последний сохраняет только отлучение «Еремею, попу суждальскому». Второю особенностью рукописных чинов являются разного рода добавления. Самыми важными из них можно признать анафематствования так называемым новым еретикам. Сюда относятся анафематствования обидящим церкви в чинах соловецком и ростовском, в них же — магометанам с присоединением отлучения двум перешедшим в ислам чернецам: Корнилию и Зосиме; анафематствования магометанам общего характера встречаются в чинах архангельских и иркутском, иначе московском; жидовствующим XV в. в чинах соловецком, ростовском и новгородском XVI в.; жидовствующим XVI — в вологодском, псковском, в обоих чинах Вивлиофики и иркутском; хулящим праздник Благовещения в соловецком и ростовском; корчемникам — в ростовском XVII в.; обидящим вдов и сирот — в ростовском и соловецком; раскольникам времени Алексея Михайловича во втором чине вивлиофики, иркутском и архангельских; в них же, а равно вологодском и псковском, раскольникам времени Петра Великого; Димитрию Самозванцу, иначе Гришке Отрепьеву, Тимошке Акундинову и Стеньке Разину во втором чине вивлиофики, иркутском, вологодском, псковском, новгородском № 1060 и обоих архангельских; Ивашке Мазепе в иркутском, вологодском, псковском и обоих архангельских; принимающим учение, проникающее с западных стран и противное православной вере, в архангельских; в них же не соблюдающим без уважительной причины постов и не приемлющим семь таинств; противящимся св. Церкви, в архангельском, соловецком и ростовском. Наконец‚ в архангельских чинах среди анафематствований иконоборцам встречаются анафематствования не почитающим чудеса и святые мощи. Такой же чисто русский, неизвестный греческому синодику, элемент представляют следующие за анафематствованиями провозглашения вечной памяти и многолетия защитникам православия. По своему содержанию эта часть есть ни что иное, как помянник русских царей, святителей и других лиц, так или иначе послуживших истинной вере. В ней провозглашается в последовательном хронологическом порядке вечная память благочестивым митрополитам киевским, начиная с Михаила, владимирским, московским, новгородским, тверским, московским патриархам и другим лицам, прославившимся подвигами благочестия и святостью жизни, напр., Антонию и Феодосию печерским, Сергию радонежскому и другим угодникам. В таком же порядке воспоминаются и благочестивые цари, князья и бояре русской земли: великие князья киевские, начиная с Владимира святого, и современные им князья удельные, потом князья владимирские и московские с удельными рязанскими и тверскими и, наконец, со времени утверждения единодержавия все великие государи московские с их женами и детьми. Кроме того, возглашалась вечная память как всем убиенным за веру, св. церковь и отечество во время походов, со времен Ивана Грозного, в Литву, Крым, под Казань и Астрахань, при нашествии «богомерзскаго Тохтамыша, безбожныя Литвы, зверообразнаго Едигея», так и ознаменовавшим себя геройскими подвигами и принявшим смерть за церковь и отечество. Не забывались, наконец, все православные русские, умершие напрасною смертью во время моровых язв, пожаров, голода и т. п. — всем им возглашалась вечная память. За вечною памятью следовало многолетие царям‚ царицам, императорам‚ епископам и так далее. «От зде бывает воспоминание царей, патриархов и всех живых», говорится в чинах Постных Триодей после изложения вечной памяти. «Протодиакон сказывает многолетие подобием таким, как бывает в навечерия Рождества Христова и Богоявления», замечает иркутский чин православия. Возглашение многолетия сопровождалось разного рода особенностями, в архангельском чине оно приноровлено к содержанию чина православия, к его анафематствованиям. Именно, при возглашении имени Петра Великого указываются его достоинства и заслуги для православной веры и церкви. При многолетии князьям, боярам говорится о догматах и верованиях ими содержимых, противоположных тому учению, за которое произносится анафема. В новгородском синодике XVI в. встречается та особенность, что о патриархе и архиепископе говорится прежде, чем о царице и царевичах. По новгородскому чину XVII в., в многолетии принимал участие сам святитель. «Протодиакон, говорится в нем, кличет многолетья царю и царицы... а святитель ко всякому многолетью ставитца в царских дверех и глаголет к боярину титлы. Благоверному и благородному и христолюбивому. Богом избранному и Богом почтенному и Богом возлюбленному, самодержавному государю нашему царю и великому князю Михаилу Феодоровичу... многа лета» и т. д. Наконец‚ после многолетия протодиакон возглашал: «Святая Троица их прослави»‚ и сразу после этого произносил следующее воззвание: «сих о благочестии, даже до смерти страданьми и учении поучатися же и утверждатися, Бога умоляюще, и подражательми Божественнаго их жительства, даже до конца показыватися моляшеся, да сподобимся молитв их, щедротами и благодатию великаго и перваго архиерея Христа, истиннаго Бога нашего, Молитвами преславныя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, Боговидных ангел и всех святых. Аминь» (чины: вологодский, псковский, архангельские, иркутский и московский). По окончании многолетия, подымались св. иконы и при колокольном звоне предносились к западным дверям Успенского собора. Архипастырь, при пении обычного входного, вступал в собор и полагал начало литургии.
Совершенно иным характером отличается киевский и сходный с ним черниговский чин православия. Не имея молебного пения, он начинается синодиком. В предисловии последнего говорится об основании утверждении православной веры, что она получила начало от Бога, чрез воплотившегося Сына Божия и Духа Св., научившего апостолов, и что ее не могли погубить нападения губительного душевного врага, действовавшего посредством гонителей и еретиков. Дух Св. во все времена собирал отцев в соединение; они богодухновенным учением попрали и прокляли еретиков, а православным изложили исповедание веры: Верую во единаго Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли... По изложении символа веры в чине указано пение гласом седьмым: «Кто Бог велий, яко Бог наш, ты еси Бог, творяй чудеса един». За пением следует изложение догматов православной церкви. Оно начинается архидиаконским возглашением: «наста ныне православия христианскаго день, его же церковь святая соборная апостольская восточная обыче по преданию св. богоносных отец праздновати» и т. д. За приведенным возглашением говорится в хронологическом порядке о еретиках и ложном учении их‚ о собранных против них вселенских и поместных соборах; излагается утвержденное на последних учение; воспоминаются отцы, присутствовавшие на соборах и послужившие утверждению православного учения, и в заключение произносится им вечная память. Сюда присоединяются патриархи русской церкви. Затем перечисляются цари, содействовавшие собранию соборов и принимавшие в них участие, вспоминаются также великие князья русские, начиная с Владимира св., цари, царицы, императоры, императрицы, архиереи, и всем им провозглашается вечная память. В заключение изрекается проклятие еретикам, осужденным на соборах, всем отступникам от православной веры, раскольникам, гонителям, хулящим восточное благочестие, и Ивашке Мазепе. Чин заканчивается многолетием царствующему дому, святейшему синоду, восточным патриархам, киевскому митрополиту, архимандритам, игуменам, правительствующему синклиту‚ военачальникам, градоначальникам, христолюбивому воинству и всем христианам.
Отмеченные особенности и различия послужили в 1749 г. поводом к исправлению чина православия в целях приведения его к большому единообразию. По определению св. синода дело исправления было поручено синодальному члену, коломенскому епископу Гавриилу. Произведенные им изменения состояли отчасти в сокращении чина Триодей, — в исключении из него тех анафематствований древним еретикам, которых нет в рукописных чинах, отчасти в прибавлениях к нему анафематствований еретикам русским, кроме Аввакума и некоторых других. Исправленным чином св. синод довольствовался однако не особенно долго. В 1766 г. вновь был возбужден вопрос о его пересмотре. 8 декабря чин был отдан для исправления тверскому епископу Гавриилу, а 15 представлен им в исправленном виде. По сравнению с прежними чинами новый представляет существенные особенности. И прежде всего он совершается не вне храма, а в самом храме, на средине церкви. Как и прежде, он начинается молебным пением, состоящим из полного благодарственного молебна. Именно, после возгласа диакона «благослови Владыко» и возгласа архиерея: «благословен Бог наш», поется «Царю небесный», и читается пс. 74. После псалма диакон произносит ектению: «миром Господу помолимся», а после нее певцы поют «Бог Господь» и тропари: «благодарни суще недостойнии раби Твои, Господи», «Твоих благодеяний и даров туне», и «яко вышния тверди благолепие». За тропарями следует чтение апостола и евангелия и возношение сугубой ектении. В заключение молебного пения архиерей читает молитву: «всевышний Блаже, Владыко и Содетелю всея твари», в которой благодарит Бога за Его милосердие, особенно явленное в избавлении людей чрез Сына Его и чрез благодать Св. Духа, и просит, да очистит Он церковь от ереси и расколов и укрепит всех в правоверии. После этой молитвы совершается анафематствование, читается синодик. Протодиакон становится «на уготованномъ месте», обыкновенно на кафедре проповедников, и троекратно возглашает хвалу величию Бога: «кто Бог велий, яко Бог наш, Ты еси Бог творяй чудеса един». В следующем за этим возгласом предисловии вкратце излагается история церкви Божией на земле и домостроительства спасения людей, именно прославляется величие Бога, явленное людям в промышлении о них в раю, в церкви патриархальной, подзаконной и, наконец, чрез Сына Божия, Который открыл небесные таинства, послал апостолов во весь мир проповедовать царствие Божие. «Сему спасительному откровению последующе, — продолжает протодиакон, — сего благовестия держащеся, веруем во единаго Бога Отца», и читает символ веры. За этим же возглашает: «сия вера апостольская, сия вера отеческая, сия вера православная, сия вера вселенную утверди», и далее указывает, чем руководятся православные при подробном раскрытии веры: «еще же и соборы святых отец и их предания и писания божественному откровению согласная приемлем и утверждаем». Этим и заканчивается предисловие синодика. Непосредственно следующее за ним анафематствование начинается возгласом: «пленяющих разум свой в послушание божественному откровению и подвизавшихся за оное ублажаем и восхваляем; тако противящихся сей истине, аще ожидавшему их обращения и раскаяния Господу не покаяшася, Священному Писанию последующе и первенствующия церкве преданий держащеся, отлучаем и анафематствуем». Затем протодиакон произносит 12 анафематствований, и на каждое из них сонм священнослужителей отвечает троекратным пением: «анафема». Анафематствования в порядке их возглашения следующие: 1. Отрицающим бытие Божие и утверждающим, яко мир сей есть самобытен, и вся в нем без Промысла Божия и по случаю бывают, анафема. 2. Глаголющим Бога не быти дух, но плоть; или не быти Его праведна, милосерда, премудра, всеведуща, и подобная хуления произносящим, анафема. 3. Дерзающим глаголати: яко Сын Божий не единосущный и не равночестный Отцу, такожде и Дух Св., и исповедающим Отца, и Сына и Св. Духа не единаго быти Бога, анафема. 4. Безумне глаголющим, не нужно быти къ спасению нашему и ко очищению грехов пришествия в мир Сына Божия во плоти, и Его вольное страдание, смерть и воскресение, анафема. 5. Не приемлющим благодати искупления, евангелием проповеданнаго, яко единственнаго нашего по оправданию пред Богом средства, анафема. 6. Дерзающим глаголати, яко пречистая Дева Мария не бысть прежде рождества, в рождестве и по рождестве дева, анафема. 7. Неверующим, яко Духъ Св. умудри пророков и апостолов, и чрез них возвести нам истинный путь к вечному спасению, и утверди сие чудесами, и ныне в сердцах верных и истинных христиан обитает, и наставляет их на всякую истину, анафема. 8. Отмещущим безсмертие души, кончину века, суд будущий, и воздаяние вечное за добродетели на небесах, а за грехи осуждение, анафема. 9. Отмещущим вся таинства святая, Церковью Христовою содержимая, анафема. 10. Отвергающим соборы святых отец, и их предания, божественному откровению согласная, и православно-кафолическою церковью благочестно хранимая, анафема. 11. Помышляющим, яко православные государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению, и при помазании дарования Св. Духа к прохождению великаго сего звания в них не изливаются: и тако дерзающим против них на бунт и измену, анафема. 12. Ругающимся и хулящим св. иконы, их же святая церковь к воспоминанию дел Божиих и угодников Его, ради возбуждения взирающих на оныя к благочестию и к оных подражанию приемлет, и глаголющим оныя быти идолы, анафема. — По совершении суда над врагами церкви диакон возглашает вечную память всем ревностно подвизавшимся христианам, прежде всего — почившим царям, царицам, князьям, княгиням от Константина Великого до св. Владимира, и от Владимира св. до настоящего времени; также пастырям церкви от св. Афанасия до св. Мефодия и от св. Мефодия до ныне; патриархам, митрополитам и епископам. После каждого возглашения лик троекратно поет: «вечная память». Затем произносится многолетие Императору, Императрице, Наследнику, всему царствующему дому, Св. Синоду, восточным патриархам, всему причту, всем начальствующим и православным христианам. На каждое возглашение лик отвечает троекратным: «многая лета». По окончании многолетия протодиакон произносит: «Св. Троица, сих прослави и утверди», а архиерей — «слава Тебе Богу, благодателю нашему, во веки веков». Певцы поют: «Тебе Бога хвалим». Во время пения архиерей и священнослужители целуют иконы, и бывает отпуст... Составленный преосвященным Гавриилом чин православия совершается и в настоящее время. Произведенные в нем изменения ограничились заменой одного выражения другим (вместо «блядословящим не нужно быти ко спасению нашему» въ московском изд. 1840 г. сказано: «безумне глаголющим») и пропуском в издании 1869 г. имен Гришки Отрепьева и Ивана Мазепы.
Литература: Успенский, Синодик в неделю православия. Жур. Минист. Народ. Просвещения. 1891. Апрель. Успенский, Константинопольский собор 842 г. и утверждение православия. Жур. М. Н. Просв. 1891 г. Январь. Успенский, Богословское и философское движение в Византии XI, XII, XIV в. Ж. М. Н. Пр. 1891. Сентябрь и Октябрь. 1892. Январь. Февраль. Никольский. Анафематствование, совершаемое в первую неделю великого поста. Семенов. О чине православия. Снегирев. Неделя православия или сборное воскресенье в Москве. Православное Обозрение. 1865 г. Февраль. Григорович. Письма импер. Екатерины II к Обер-прокурору Св. Синода. Русский Архив. 1870. № 4‚ 5. О значении церков. анаф. в древн. церкви. Ворон. Еп. Вед. 1875. № 19—2З. 1878 г. № 1—11. Преосв. Никанор, Сущность и дух церковной анафемы (Прав. Обозрение, 1885 г.‚ 3 кн.); Суд церкви и в церкви. Его же («Странник», 1885, № 10). Смысл и значение церковной анафемы. Невзоров. Казань, 1889 г.