Исторія раннихъ американскихъ кризисовъ тѣсно связана съ исторіею американскихъ банковъ. Соединенные Штаты Америки, уже вскорѣ по возникновеніи своемъ, какъ англійской колоніи, начали выпускать бумажныя деньги. Во время войны за освобожденіе конгрессъ усилилъ этотъ выпускъ до громадной суммы въ 160,000,000 долларовъ, такъ что послѣдствіемъ этого было государственное банкротство и эти бумажныя деньги впослѣдствіи могли быть погашены лишь въ размѣрѣ одного процента.
Послѣ того, какъ въ 1780 году былъ основанъ первый банкъ Соединенныхъ Штатовъ въ Пенсильваніи, въ 1782 году выступилъ на сцену „сѣверо-американскій банкъ“ съ капиталомъ въ 10,000,000 долларовъ и 40,000,000 долларовъ.
Послѣ вышеупомянутаго банкротства и вслѣдствіе принятія конституціи Соединенныхъ Штатовъ выпускъ государственныхъ бумажныхъ денегъ былъ отмѣненъ и золотыя и серебряныя деньги были объявлены единственною монетою съ обязательнымъ курсомъ. Такъ какъ эта мѣра произвела ощутительный недостатокъ въ денежныхъ знакахъ, то сѣверо-американскій банкъ воспользовался этимъ случаемъ, чтобы умножить свои билеты на значительныя суммы. Такъ какъ масса бумажныхъ денегъ, снова получившая такимъ образомъ преобладаніе и начавшая вытѣснять звонкую монету, причинила много неудобствъ въ торговлѣ и вызвала много жалобъ конгрессу, то послѣдній разрѣшилъ въ 1790 г. основаніе національнаго банка. Это учрежденіе подъ названіемъ „Банкъ Соединенныхъ Штатовъ“ и съ капиталомъ въ 10,000,000 долларовъ, изъ которыхъ центральное правительство дало 2,000,000, открыло свои дѣйствія въ 1794 г. Въ 1809 концессія долженствовала быть возобновлена и капиталъ — быть возвышенъ до 3,000,000. Концессія эта, однако же, не была утверждена вслѣдствіе сопротивленія отдѣльныхъ штатовъ и національный банкъ снова прекратилъ свое существованіе.
Банки эти выплачивали значительные дивиденды; кромѣ того, за періодъ ихъ существованія было замѣчено значительное повышеніе недвижимой собственности, вслѣдствіе ли того, что они оживленіемъ торговли дѣйствительно подняли цѣну поземельной собственности, или же потому, что черезмѣрный выпускъ бумажныхъ денегъ вызвалъ искусственное вздорожанье. Все это возбудило алчность значительной части населенія отдѣльныхъ штатовъ, такъ что въ короткое время возникло громадное число ассигнаціонныхъ банковъ и къ первому января 1811 г. ихъ насчитывалось, кромѣ національнаго банка, 88. Такъ какъ каждая война поглощаетъ значительное количество денегъ и, кромѣ того, много серебряныхъ долларовъ было отвлечено торговлею въ Индію и Китай, то ассигнаціонные банки начали злоупотреблять выпускомъ своихъ бумажныхъ денегъ; они, казалось, принимали свои станки для печатанья ассигнацій за золотыя ро́зсыпи и такъ какъ они, съ цѣлью пристроить создаваемыя ими новыя бумажныя цѣнности, очень сговорчиво и щедро расточали кредитъ, выдавая безъ всякихъ затрудненій значительныя ссуды нетолько купцамъ и фабрикантамъ, но и сельскимъ хозяевамъ и ремесленникамъ [1], то имъ удалось вскорѣ снискать себѣ полное расположеніе публики. Кажущійся блестящій успѣхъ, котораго достигли эти банки, какъ съ точки зрѣнія выгоды своихъ акціонеровъ, такъ и съ точки зрѣнія удобствъ публики, вызвалъ спекуляцію, которая такъ-таки прямо и сосредиточивалась исключительно на банковыхъ аферахъ и нѣкоторое время имѣла такой успѣхъ и такъ умѣла раздуть свои размѣры, что въ Пенсильваніи, напримѣръ, ей удалось въ теченіе однѣхъ только сессій законодательнаго собранія 1812—1813 г. получить концессіи на основаніе 24 ассигнаціонныхъ банковъ съ капиталомъ 9,524,000 дол., а въ слѣдующемъ же году заручиться 41 новыми концессіями, съ капиталомъ въ 17,000,000 долларовъ. Такъ какъ эти банки въ своихъ операціяхъ не соблюдали почти никакихъ границъ, въ особенности же очень усердно занимались тотчасъ же по своемъ основаніи выдачею своихъ собственныхъ акцій въ ссуду и вообще всячески старались навязывать свои бумажныя деньги публикѣ, то бумаги ихъ неизбѣжно должны были вскорѣ пасть въ цѣнѣ. Вслѣдствіе этого для римессовъ, отправляемыхъ въ Европу, требовалась исключительно звонкая монета. Владѣльцы билетовъ начали осаждать банки, требуя себѣ также уплаты звонкою монетою, и такъ какъ это движеніе вскорѣ возросло со всею стремительностью бурнаго потока, то банки нашлись, наконецъ, вынужденными въ августѣ 1814 г. пріостановить платежи наличными деньгами. Только банки новой Англіи составили исключеніе, потому что тамошнее законодательство, угрожавшее денежными штрафами за отказъ отъ уплаты по билетамъ, вынуждало ихъ быть осторожнѣе. Но вышеупомянутая пріостановка платежей, вмѣсто того, чтобы положить конецъ спекулятивной горячкѣ, усилила ее еще болѣе. Не взирая на то, что билеты филадельфійскаго банка, напримѣръ, пали до 80%, а билеты поземельныхъ банковъ до 75 и 50%, а звонкая монета до такой степени исчезла изъ обращенія, что даже мелкую монету пришлось замѣнить отчасти бумажными деньгами, — опрометчивыя операціи банковъ все-таки не прекращались; во многихъ изъ нихъ, какъ разсказываютъ, ссуды просто навязывались публикѣ. Въ то же время цѣны на товары и на земли возросли до громадныхъ размѣровъ и люди считали себя обладателями несметныхъ богатствъ, которыя, между тѣмъ, были чистою фикціею. Все населеніе было вовлечено черезъ это въ спекуляціи и въ займы, роскошь возрасла до чрезвычайныхъ размѣровъ и еще выше подняла цѣны. Не взирая на усиленное потребленіе, коммерсанты, занимавшіеся ввозомъ товаровъ, все-таки перецѣнили спросъ и завалили рынокъ европейскими товарами. При громадномъ числѣ ассигнаціонныхъ банковъ, фабрикантамъ фальшивыхъ ассигнацій было раздолье и день ото дня становилось труднѣе отличить настоящія ассигнаціи отъ фальшивыхъ. Это положеніе дѣлъ продолжалось и по возстановленіи мира, и банки лишь въ 1818 г. возобновили, повидимому, свои платежи. Въ 1816 г. былъ снова основанъ на правительственныхъ основаніяхъ національный банкъ подъ названіемъ „Банкъ Соединенныхъ Штатовъ“. Капиталъ его простирался до 55,000,000 доллар., изъ которыхъ центральное правительство подписалось на 5,000,000. Билеты этого банка принимались во всѣхъ государственныхъ кассахъ какъ чистыя деньги. Его ассигнаціи до суммы въ 100 долларовъ включительно подлежали немедленной оплатѣ по предъявленіи, большія же суммы долженствовали оплачиваться не позже 60-ти дневнаго срока. Такъ какъ не весь акціонерный капиталъ этого банка былъ взнесенъ чистыми деньгами, то банкъ, прежде чѣмъ приступить къ регулярнымъ своимъ операціямъ, искалъ прежде всего обезпечить себя достаточнымъ количествомъ звонкой монеты и черезъ своихъ агентовъ скупилъ въ Европѣ болѣе 7,000,000 долларовъ, причемъ понесъ потерю въ полъ-милліона слишкомъ. Между тѣмъ акціи его сдѣлались предметомъ чудовищнаго ажіотажа и, чтобы поднять искусственно ихъ курсъ, значительная часть капитала банка была роздана въ ссуды подъ залогъ его же собственныхъ акцій. Тотчасъ же по открытіи своихъ правильныхъ операцій, банкъ Соединенныхъ Штатовъ пустилъ въ обращеніе и свои билеты. Наконецъ, въ 1818 г., шаткое сооруженіе не могло долѣе держаться; банкамъ ничего болѣе не оставалось, какъ выбирать между ликвидаціею и сокращеніемъ количества своихъ билетовъ, находящихся въ обращеніи. Правда, послѣднее удалось имъ, и иниціативу въ этомъ принялъ банкъ Соединенныхъ Штатовъ. Но послѣдствіемъ такой мѣры было значительное паденіе цѣнъ, а это повлекло за собою банкротство многихъ купцовъ, занимавшихся ввозомъ иностранныхъ товаровъ, а также фабрикантовъ, сельскихъ хозяевъ и землевладѣльцевъ. Многіе несчастные кредиторы потеряли плодъ многолѣтней работы и многіе превосходные работники вынуждены были, какъ гласитъ отчетъ комитета, учрежденнаго сенатомъ Пенсильваніи, отъ 29 января 1820 г., промѣнять родной кровъ на негостепріимные лѣса дальняго запада. Вынужденныя продажи запасовъ, товаровъ и домашняго скарба производились въ убытокъ, и многія семейства принуждены были отказывать себѣ въ самомъ необходимомъ. Деньги и кредитъ становились до такой степени рѣдки, что невозможно было получить ссуду подъ самую надежную земельную ипотеку. Работа и заработокъ прекратились, и лучшіе изъ гражданъ были доведены до нищеты и отчаянья. Торговля ограничивалась необходимѣйшими жизненными потребностями. Фабричныя машины и зданія стояли праздно. Продукты промышленности попадали въ руки ростовщиковъ. Долговыя тюрьмы переполнились, и на общинахъ лежало прокормленіе заключенныхъ въ нихъ неисправныхъ должниковъ. Суды были завалены жалобами, и самыя хозяйства едва въ состояніи были сколачивать деньги необходимыя для покрытія потребностей жизни со дня на день.
Печальный опытъ 1818 г. вызвалъ въ правленіи банка Соединенныхъ Штатовъ полезныя перемѣны, такъ что въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ дѣятельность его вращалась въ предѣлахъ солидныхъ предпріятій. Но уже къ концу двадцатыхъ годовъ неурядица началась съизнова, такъ что тогдашній президентъ, Джексонъ, въ своихъ годичныхъ посланіяхъ 1829 и 1833 гг. счелъ нужнымъ высказаться въ очень энергичныхъ выраженіяхъ противъ системы бумажныхъ денегъ, поддерживаемой банками и поощряющей необузданный духъ спекуляціи. Въ то время какъ разъ начиналась борьба противъ слишкомъ широкаго (latitudinarian) толкованія конституціи, — борьба, въ которой партія южанъ заходила такъ далеко, что самому существованію конституціи грозила опасность. Такъ какъ уже и въ то время въ основѣ всѣхъ этихъ несогласій пробивался вопросъ о невольничествѣ, то вожаки южанъ старались по возможности ограничить дѣйствіе союзной конституціи и оказывали энергичное сопротивленіе Сѣвернымъ штатамъ, которые настаивали на возможно широкомъ ея толкованіи сообразно съ потребностями времени. Южане говорили сѣверянамъ: вы имѣете лишь ту власть, которая вамъ дана опредѣленно выраженными постановленіями конституціи; никакого добавочнаго смысла вы не имѣете права вкладывать въ нее отъ себя.
Вопросъ о правѣ выпускать банковые билеты былъ однимъ изъ первыхъ, на которыхъ обѣ партіи помѣрялись силами. Сѣверяне, основываясь на аналогіи съ закономъ о звонкой монетѣ, хотѣли отстоять за союзомъ право выпускать и бумажныя деньги. Южане оспаривали правильность такого распространенія вышеупомянутаго закона. Имъ удалось склонить на свою сторону тогдашняго президента, не взирая на то, что онъ былъ предметомъ обожанія для демократическихъ массъ, и они такъ возстановили его противъ банка Соединенныхъ Штатовъ, что онъ отказался возобновить привиллегію этого банка. Черезмѣрность выпуска непокрытыхъ билетовъ, которою мотивировался этотъ отказъ, хотя и могла казаться весьма вѣскимъ аргументомъ въ его пользу, была въ сущности не болѣе какъ предлогомъ; Джексону не было никакой необходимости уничтожить за одно съ злоупотребленіемъ и самое учрежденіе. Реформа закона о банкахъ и надлежащее ограниченіе полномочій директоровъ могли бы стольже дѣйствительно пресѣчь злоупотребленіе, чему примѣромъ могли служить другіе большіе банки въ Европѣ. Мѣра эта не лишила бы торговлю столь важнаго для нея учрежденія и не послужила бы поводомъ къ возникновенію множества маленькихъ, непрочныхъ банковъ; такимъ образомъ, англійскій и американскій торговый міръ не подвергся бы тѣмъ грандіознымъ плутнямъ, которыя впослѣдствіи производились какъ разъ подъ фирмою банка Соединенныхъ Штатовъ, сдѣлавшагося частнымъ учрежденіемъ.
Но мы забѣгаемъ впередъ въ своемъ разсказѣ, почерпнутомъ — и на этомъ мы особенно настаиваемъ — изъ источниковъ, благопріятныхъ Джексону и партіи Юга, а потому страдающихъ, по всѣмъ вѣроятіямъ, нѣкоторымъ пристрастіемъ. Въ особенности со стороны президента неумѣстно было, какъ мы сей часъ увидимъ, укорять основателей банка въ своекорыстныхъ мотивахъ: онъ и безъ этого способа могъ бы отстаивать свои воззрѣнія. Правда, банковое дѣло было для него, повидимому, совершеннѣйшею terra incognita. Какъ бы то ни было, злоупотребленіе въ выпускѣ билетовъ ему не удалось пресѣчь уничтоженіемъ центральнаго банка. Въ своемъ прощальномъ посланіи, появившемся къ концу 1836 г. президентъ Джексонъ заявлялъ: „Изо всего содержанія конституціи, а также изо всей исторіи, породившей эту конституцію, явствуетъ, что цѣль основателей союза была — возстановить орудіе обмѣна, состоящее изъ благородныхъ металловъ. Поэтому, не только въ конституцію была включена статья, запрещающая выпускъ бумажныхъ денегъ отдѣльными штатами, но и было отвергнуто предложеніе облечь конгрессъ правомъ выдавать концессіи корпораціямъ, — предложеніе, которое, какъ въ то время всѣ очень хорошо понимали, клонилось къ учряжденію національнаго банка, съ полномочіемъ выпускать билеты подъ гарантіей капитала, имѣющаго образоваться изъ фондовъ, доставленныхъ правительствомъ. Но, послѣ того какъ предложеніе это было отвергнуто, приверженцы его достигли своей цѣли окольными путями, посредствомъ болѣе широкаго толкованія конституціи. „Долги сдѣланные нашей революціей, продолжалъ Джексонъ, были отверждены по цѣнамъ, которыя отнюдь не соотвѣтствовали номинальной стоимости облигацій и притомъ при такихъ обстоятельствахъ, которыя бросаютъ тѣнь на добросовѣстность побужденій нѣкоторыхъ изъ лицъ, участвовавшихъ въ проведеніи закона. Что цѣнность сказанныхъ бумагъ значительно была увеличена основаніемъ банка, что это повышеніе отлично предвидѣли заранѣе, и что нѣкоторые изъ защитниковъ самой мѣры при этомъ выиграли весьма почтенные куши, — все это факты, принадлежащіе исторіи того времени и умаляющіе то уваженіе, которое въ другихъ отношеніяхъ подобаетъ конгрессу, вызвавшему къ жизни это учрежденіе. По основаніи національнаго банка, въ интересѣ его кредиторовъ было, чтобы бумажныя деньги вытѣснили отовсюду золото. Вскорѣ цѣнность золотыхъ монетъ была такъ понижена, что нашли болѣе выгоднымъ вывозить ихъ, какъ предметъ торговли, въ чужія страны, чѣмъ удерживать ихъ дома и употреблять для денежнаго обращенія. Естественнымъ послѣдствіемъ этого было то, что банкъ, хотя и помимо намѣренія своихъ основателей, сдѣлался въ сущности замѣною монетнаго двора Соединенныхъ Штатовъ. Таково происхожденіе бумажныхъ денегъ національнаго банка, таково начало того зла, какимъ теперь оказываются быстро слѣдующіе одинъ за другимъ выпуски бумажныхъ денегъ различными банками отдѣльныхъ штатовъ. Хотя и невозможно измѣнить сразу какимъ-либо изъ доступныхъ намъ законодательныхъ средствъ систему, введенію которой благопріятствовали всѣ части страны, тѣмъ не менѣе, долгъ нашъ повелѣваетъ намъ сдѣлать все совмѣстимое съ конституціонными нашими обязательствами, чтобы предотвратить пагубныя послѣдствія, коими грозитъ намъ черезмѣрное распространеніе зла. Что стремленіе творцовъ нашего государственнаго строя создать въ самой конституціи оплотъ противъ этого зла, было основано на вѣрномъ пониманіи дѣла, это могъ подтвердить намъ неоднократный печальный опытъ послѣдующаго времени. Тѣ же самыя причины, которыя побудили ихъ первоначально отказать конгрессу въ правѣ выдавать разрѣшенія на основаніе банковыхъ корпорацій, остаются въ еще большей силѣ и въ настоящее время и требуютъ отъ насъ величайшей дѣятельности въ пріисканіи средствъ, для предотвращенія золъ, вытекающихъ изъ продолжающаго примѣненія вышеупомянутаго злополучнаго права конгресса; слѣдуетъ надѣяться, что мы съумѣемъ воспользоваться случаемъ для достиженія этой цѣли прежде, чѣмъ надъ страною обрушатся новыя затрудненія и бѣдствія. Орудія обмѣна, главную составную часть которыхъ образуютъ не благородные металлы, и которые могутъ быть умножаемы или ограничиваемы безъ всякаго соображенія съ принципами, устанавливающими монетную цѣнность металловъ, всегда останется подвержено значительнымъ измѣненіямъ. Именно въ такомъ положеніи находятся билеты, выпускаемые нашими банками, пока ихъ поставили въ зависимость отъ вышеупомянутыхъ условій, регулирующихъ цѣнность золота и серебра, какъ орудій обмѣна; необходимость этой мѣры подтверждается не только нашимъ собственнымъ опытомъ, но и опытомъ всѣхъ прочихъ промышленныхъ государствъ. Тамъ, гдѣ эти условія не слились съ обращеніемъ денегъ, тамъ, естественно, цѣны должны понижаться или падать по прихоти прилива и отлива выпускаемыхъ бумажныхъ денегъ и цѣнность всякаго имущества ничѣмъ не ограждена отъ той ненадежности, которая сопровождаетъ управленіе учрежденіями, постоянно подвергающимися соблазну интересовъ, идущихъ въ разрѣзъ съ интересами всего государства. Увеличеніе количества, или вѣрнѣе, уменьшеніе цѣнности этихъ орудій обращенія всегда сопровождается потерями для рабочаго сословія. Эта часть населенія не имѣетъ ни времени, ни возможности выжидать смѣны приливовъ и отливовъ на денежномъ рынкѣ. Занятые со дня на день своимъ полезнымъ трудомъ, люди эти не замѣчаютъ, что, хотя заработная плата ихъ номинально остается одна и та же и, даже, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, нѣсколько повышается, тѣмъ не менѣе, дѣйствительный заработокъ ихъ уменьшается быстрымъ умноженіемъ плохихъ орудій обмѣна; вначалѣ они даже смотрятъ на такое умноженіе, увеличивающее, по видимому, общую массу денегъ, какъ на благодѣяніе. Совсѣмъ иначе относится къ дѣлу спекулянтъ, который лучше понимаетъ сущность этихъ операцій и умѣетъ извлекать изъ нихъ себѣ выгоду. Лишь послѣ того, какъ цѣны на предметы жизненной необходимости возрасли до того, что дѣлаютъ невозможнымъ удовлетвореніе рабочими этихъ потребностей, настаетъ повышеніе цѣнъ на трудъ и цѣны эти мало по малу опять становятся въ правильное соотношеніе съ продуктами труда [2]. Когда, такимъ образомъ, вслѣдствіе утраты цѣнности бумажныхъ денегъ, — утраты, вызванной черезмѣрною ихъ массою, пущенною въ обращеніе, цѣны на трудъ и на его продукты не въ мѣру повышаются, то оказывается, что послѣдствія этой фальсификаціи равняются тарифу, наложенному на продукты нашей собственной индустріи и идущему въ прокъ другимъ странамъ, гдѣ золото и серебро находятся въ обращеніи и поддерживаютъ равномѣрныя и дешевыя цѣны. Всякому понятно, что повышеніе цѣнъ на трудъ и на землю влечетъ за собою соотвѣтствующее повышеніе цѣнъ на продукты, пока наконецъ эти послѣдніе оказываются не въ состояніи выдержать конкуренцію съ продуктами другихъ странъ, и для страны, обладающей такою неудовлетворительною системою денежнаго обращенія, становится невозможно отправлять за границу произведенія своей мануфактурной и земледѣльческой промышленности, такъ какъ продажа ихъ не окупила бы даже провозъ. Таковъ процессъ, которымъ чистыя деньги вытѣсняются бумагою банковъ. Кассы послѣднихъ вскорѣ истощаются уплатою денегъ за заграничные товары; затѣмъ слѣдуетъ остановка платежей звонкою монетою, совершенная утрата цѣнности бумажныхъ денегъ, составляющихъ единственное орудіе обмѣна, необычайное повышеніе цѣнъ, разореніе должниковъ и накопленіе богатствъ въ рукахъ кредиторовъ и предусмотрительныхъ капиталистовъ. Эти то бѣдственныя послѣдствія, въ связи съ опасною властью, присвоиваемою себѣ банкомъ Соединенныхъ Штатовъ и съ противодѣйствіемъ, которое онъ оказываетъ нашей конституціи, побудили меня воспользоваться президентскими полномочіями, ввѣренными мнѣ американскимъ народомъ, для прекращенія дѣятельности этого учрежденія“.
Итакъ, первый ударъ президента Джексона былъ направленъ противъ Банка Соединенныхъ Штатовъ. Главнымъ мотивомъ, которымъ „старый орѣшникъ“ какъ его называли кентукійскіе его приверженцы, оправдывалъ свои дѣйствія противъ Банка Соединенныхъ Штатовъ съ 1832 г., было то, что онъ уже въ этомъ году былъ убѣжденъ, что банкъ, вслѣдствіе дурного управленія и эфемерныхъ спекуляцій, сдѣлался несостоятельнымъ и только старался скрыть свое банкротство расширеніемъ своихъ спекуляцій и новыми злоупотребленіями въ выпускѣ бумажныхъ денегъ.
Джексонъ при этомъ преслѣдовалъ свой планъ, состоявшій въ томъ, чтобы совершенно освободить союзъ отъ долговъ и въ 1832 г. отдалъ приказаніе уплатить по 3-хъ процентнымъ облигаціямъ сумму въ 2,700,000 долларовъ. Банкъ Соединенныхъ Штатовъ, который въ то время былъ еще государственнымъ учрежденіемъ, и которому были ввѣрены всѣ суммы отдѣльныхъ штатовъ, обязанъ былъ уплатить эту сумму въ два срока, — 1-го іюля и 1-го октября, такъ какъ онъ одними государственными депозитами имѣлъ до 11,600,000 долларовъ. Директоръ банка Соединенныхъ Штатовъ, Николасъ Бидль, попросилъ трехмѣсячной отсрочки, такъ какъ банкомъ были выданы національныя ссуды нью-іоркскому купечеству; проценты за эту трехмѣсячную отсрочку банкъ бралъ на себя. Джексонъ согласился на эту просьбу; но вскорѣ онъ узналъ, что съ Нью-іоркскихъ купцовъ строже чѣмъ когда-либо требуется возвращеніе выданныхъ имъ ссудъ и что Бидль отправилъ въ Лондонъ агентовъ для переговоровъ съ владѣльцами трехпроцентныхъ облигацій черезъ банкирскую фирму Берингъ и Линъ объ отсрочкѣ платежа на годъ и болѣе и для открытія съ этою цѣлью кредита въ 5,000,000 долларовъ у означенной фирмы. Изъ этого Джексонъ заключилъ, что банкъ несостоятеленъ и рѣшилъ не возобновлять болѣе его привиллегію, срокъ которой истекалъ въ 1836 г.
Въ этой догадкѣ дальнѣйшій образъ дѣйствій банка еще болѣе утвердилъ президента. Постоянно озабоченный тѣмъ, чтобы скрыть свою несостоятельность, банкъ пускался въ самыя рискованныя спекуляціи; подъ его эгидою особенно стали процвѣтать спекуляціи государственными землями, причинившія въ 1819 и 1820 гг. столько бѣдъ и возобновившіяся теперь въ усиленной степени. Въ то время спекуляціямъ этимъ былъ положенъ конецъ тѣмъ, что съ 1-го іюля 1820 г. уплату цѣны за земли (по 1½ доллара за экръ) стали требовать немедленно, но послѣ 1832 г. громадный выпускъ бумажныхъ денегъ, которыя государственныя кассы обязаны были принимать, позволилъ спекуляціи возобновить свою дѣятельность.
Благотворное дѣйствіе, которое имѣла съ 1820 по 1832 г. эта отмѣна кредита при покупкѣ государственныхъ земель, было такимъ образомъ снова парализовано. Изъ отчетовъ различныхъ лицъ, завѣдывавшихъ регистрированьемъ этихъ покупокъ и пріемомъ денегъ, оказывается, что доходъ съ продажи государственныхъ земель возросъ лѣтомъ 1836 г. до невѣроятныхъ размѣровъ; но доходъ этотъ, какъ заявлялъ президентъ Джексонъ въ своемъ прощальномъ посланіи, состоялъ не изъ чего иного, какъ изъ банковаго кредита. Банки ссужали своими билетами спекулянтовъ безъ всякаго обезпеченья, кромѣ того, какое могло доставить имъ право удержать за собою продаваемыя земли; билеты взносились въ учрежденія, производившія продажу земель отъ правительства и тотчасъ же возвращались въ банкъ въ видѣ ввѣряемыхъ ему государственныхъ депозитовъ; возвращались они сюда лишь затѣмъ, чтобы снова и снова выдаваться въ ссуду, такъ какъ они были лишь орудіемъ для того, чтобы доставлять спекулянтамъ средства прибирать къ рукамъ лучшія земли и платить правительству кредитомъ въ книгахъ банка. Эти свидѣтельства, открывавшія кредитъ на книги банка и называвшіяся обыкновенно депозитами, достигли въ нѣкоторыхъ западныхъ банкахъ такихъ размѣровъ, которые далеко превосходили наличныя платежныя средства сказанныхъ учрежденій. Дѣло въ томъ, что каждая спекуляція доставляла средства для новой спекуляціи; едва успѣвало частное лицо или какое нибудь общество произвести уплату въ банкъ билетами, какъ билеты эти снова ссужались другому лицу или обществу. Банки расширили свои обороты и выпускъ своихъ денегъ до того, что мыслящіе люди начали тревожиться и сомнѣваться, не окажутся ли эти банковые кредиты, если черезмѣрному наростанію ихъ не будетъ положенъ конецъ, вовсе не имѣющими никакой цѣнности для правительства.
Недовѣріе президента подтверждалось и тѣмъ усиленіемъ спекуляціи во всѣхъ отрасляхъ промышленности, которое началось съ 1832 г. и поддерживалось банкомъ Соединенныхъ Штатовъ, нетолько не помышлявшимъ объ обузданіи этого духа всѣми зависѣвшими отъ него средствами, но, напротивъ, поощрявшимъ другіе банки своимъ примѣромъ къ усиленному выпуску бумажныхъ денегъ. Въ началѣ 1834 г. совокупный капиталъ всѣхъ банковъ Соединенныхъ Штатовъ, со включеніемъ и національнаго банка, въ то время еще существовавшаго, простирался приблизительно до 200,000,000 долларовъ, займы и дисконтныя операціи банковъ представляли сумму въ 324,000,000, а количество банковыхъ билетовъ, находившихся въ то время въ обращеніи, составляло 95,000,000 долларовъ, — и это, при населеніи въ 18,000,000 человѣкъ. Между этою эпохою и 1 января 1833 г., послѣднимъ срокомъ, по который были доставлены точные отчеты, капиталъ банковъ, какъ о томъ свидѣтельствуетъ и президентъ ванъ-Бьюренъ въ своемъ посланіи 1837 г., увеличился болѣе, чѣмъ на 251,000,000 долларовъ, а количество обращающихся банковыхъ билетовъ — болѣе чѣмъ на 457,000,000 долларовъ. Значительная часть этого капитала составилась изъ займовъ, сдѣланныхъ въ Европѣ; цифра этихъ займовъ, если къ ней присовокупить займы, произведенные у союза и у отдѣльныхъ штатовъ, составляла уже въ 1836 г. около 100,000,000 долларовъ. Къ этому присоединялось еще чрезвычайное увеличеніе долговыхъ обязательствъ передъ Европой въ мірѣ частныхъ негоціантовъ Америки; въ особенности нью-іоркскіе купцы, пользуясь громадными кредитами, которые открыли имъ европейскія и, по преимуществу, лондонскія торговыя фирмы, вдались въ необузданныя спекуляціи. Не надо также упускать изъ виду такихъ обстоятельствъ, какъ помѣщеніе отъ 40,000,000 до 50,000,000 долларовъ въ предпріятіяхъ по покупкѣ государственныхъ земель, чрезвычайно нераціональное направленіе индустріи, черезмѣрное увеличеніе роскоши среди всѣхъ классовъ населенія, преимущественно въ большихъ торговыхъ центрахъ. Правда, значительная часть займовъ, произведенныхъ въ Англіи, предназначалась для постройки желѣзныхъ дорогъ и проведенія каналовъ, но отдѣльные штаты такъ расточительно обращались съ суммами, полученными черезъ эти займы, что лишь часть этихъ капиталовъ достигла своего назначенія. Что же касается того фальшиваго направленія, которое было придано индустріи злоупотребленіями въ выпускѣ бумажныхъ денегъ, — то самымъ характеристическимъ образчикомъ этого направленія можетъ служить тотъ фактъ, что Сѣверная Америка получила въ 1834 году изъ Европы на 250,000 долларовъ зернового хлѣба, а въ 1837 г., въ теченіе перваго только полугодія, на 2,000,000 того же продукта, — и это въ такое время, когда спекуляціи съ покупкою государственныхъ земель были въ полномъ разгарѣ! Излишекъ бумажныхъ денегъ вызвалъ, какъ выражается въ своемъ посланіи президентъ ванъ-Бьюренъ, духъ отчаянной спекуляціи, охватившей всѣ сферы человѣческой предпріимчивости. Всякія проэктированныя улучшенія встрѣчали расточительно-щедрую поддержку, кредитъ подъ залогъ товаровъ оказывался купцамъ съ неограниченною щедростью во всѣхъ торговыхъ пунктахъ земнаго шара. Словомъ, все положеніе вещей, и въ особенности операціи банка Соединенныхъ Штатовъ оправдывали распоряженіе президента Джексона, рѣшившагося взять назадъ изъ банка государственные депозиты и не возобновлять болѣе его привилегіи по истеченіи ея срока въ 1836 г. Къ этимъ мѣрамъ присовокупились еще нѣкоторыя другія. Еще ранѣе выпускъ мелкихъ билетовъ (въ 1 долларъ) былъ уже запрещенъ законодательствами многихъ отдѣльныхъ штатовъ. Теперь рѣшеніемъ конгресса пріемъ и выдача таковыхъ билетовъ за счетъ государства былъ запрещенъ вообще; мѣра эта имѣла цѣлью возстановить обращеніе звонкой монеты. Къ этому впослѣдствіи присоединился законъ, запрещавшій государственнымъ кассамъ вообще принимать какіе бы то ни было билеты тѣхъ банковъ, которые выпускаютъ мелкіе билеты въ 1 долларъ; тотъ же законъ предписывалъ не принимать билетовъ стоимостью ниже 10 долларовъ и постановлялъ, что тѣмъ банкамъ, которые выпускаютъ билеты ниже этой нормы, не будутъ впредь довѣряемы государственные депозиты.
Затѣмъ было издано распоряженіе, чтобы впредь плата за покупаемыя государственныя земли взносилась не иначе, какъ звонкою монетою. Эта мѣра оказала на нѣкоторое время благодѣтельныя дѣйствія: она сдержала спекуляціи западныхъ банковъ и, въ то же время, упрочила ихъ положеніе, заблаговременно сдѣлавъ ихъ такимъ образомъ болѣе способными устоять противъ того давленія, которое вскорѣ послѣ того сказалось на денежномъ рынкѣ какъ восточно-американскихъ, такъ и европейскихъ торговыхъ городовъ. Мѣра эта, положивъ предѣлъ расширенію кредитной системы, отняла средства у черезмѣрной спекуляціи и обуздала ея стремленіе превратить покупку лучшихъ государственныхъ земель въ свой монополь. Она оградила новые штаты отъ такой язвы, какъ классъ землевладѣльцевъ, не живущихъ на своихъ земляхъ, — классъ, представляющій одно изъ величайшихъ препятствій къ развитію новой страны и къ благосостоянію старой. Она много способствовала поддержанію доступности государственныхъ земель для эмигрантовъ по цѣнамъ, назначеннымъ отъ правительства, между тѣмъ какъ прежде прибывающіе переселенцы вынуждены были перекупать эти земли у спекулянтовъ, платя вдвое и втрое противъ первой ихъ стоимости.
Весною 1836 г. банкъ Соединенныхъ Штатовъ окончилъ, послѣ семилѣтней борьбы съ президентомъ Джексономъ и его приверженцами, свое существованіе какъ государственное учрежденіе. Усиліямъ директора этого банка, г. Бидля, которому акціонеры послѣдняго общаго собранія вотировали за энергическое отстаиваніе ихъ интересовъ серебряный сервизъ, удалось продолжить существованіе банка какъ частнаго учрежденія, съ сохраненіемъ всего его имущества и того же числа акціонеровъ, за исключеніемъ правительственныхъ паевъ. Устроилъ онъ это, добившись, посредствомъ пожертвованія въ 10,000,000 долларовъ, употребленіе которыхъ покрыто таинственнымъ мракомъ, спеціальной концессіи отъ штата Пенсильваніи.
О сущности этого маневра мы получаемъ ясное понятіе изъ отчета государственнаго секретаря казначейства (т. е., американскаго министра финансовъ въ Вашингтонѣ) и изъ прощальнаго посланія президента Джексона. Дѣло въ томъ, что банкомъ не была произведена уплата государственныхъ бумагъ, положенныхъ въ это учрежденіе правительствомъ; банкъ не далъ даже увѣдомленія о томъ, когда отъ него можно ожидать этой уплаты, не взирая на то, что правительство обращалось къ нему съ требованіемъ взнести по этому счету часть соотвѣтствующую общему положенію его дѣлъ. Равнымъ образомъ, не взирая на повторенное требованіе дать отчетъ о положеніи своихъ дѣлъ, на принятіе котораго статсъ-секретарь былъ уполномоченъ, банкъ не далъ этого отчета.
Исполнительная власть, такимъ образомъ, была вынуждена удостовѣриться въ положеніи дѣлъ банка инымъ путемъ и принять мѣры къ обратному полученію довѣренныхъ банку цѣнностей. Факты, открывшіеся о тогдашнемъ состояніи банка, а также хозяйничанье съ капиталомъ Соединенныхъ штатовъ, ввѣреннымъ банку, были такого рода, что президентъ въ своемъ посланіи счелъ нужнымъ обратить самое серьезное вниманіе конгресса на это дѣло. Срокъ концессіи банка Соединенныхъ Штатовъ истекалъ третьяго марта 1838 года, и съ этого дня онъ утрачивалъ всякія права, кромѣ исчисленныхъ въ параграфѣ 21-мъ его статута. Въ этомъ параграфѣ говорится, что банкъ, со дня истеченія срока своей концессіи, имѣетъ право „дѣйствовать отъ своего имени и въ качествѣ корпораціи лишь для заключенія и ликвидаціи своихъ дѣлъ и счетовъ и для распоряженія реальнымъ, личнымъ и смѣшаннымъ имуществомъ, какое въ немъ окажется; но при этомъ онъ отнюдь не долженъ пользоваться этимъ правомъ для какихъ либо другихъ цѣлей или какимъ либо инымъ образомъ и не можетъ продолжать пользованіе имъ болѣе, чѣмъ на два года по истеченіи сказаннаго срока концессіи“. Выше мы упомянули, что передъ истеченіемъ срока концессіи, выданной банку какъ государственному учрежденію, лица, заинтересованныя въ этомъ предпріятіи, выхлопотали у законодательнаго собранія штата Пенсильваніи другую концессію, которою въ число пайщиковъ банка не было включено лишь союзное правительство. Вмѣсто того, чтобы очистить свои счеты и возвратить правительству Соединенныхъ Штатовъ ввѣренные послѣднимъ банку вклады, простиравшіеся, какъ полагаютъ, до 16 милліоновъ долларовъ, президентъ и директора прежняго банка, повидимому, сочли за лучше передать всѣ свои книги, бумаги, билеты и обязательства новой корпораціи, которая и открыла свои дѣйствія въ видѣ продолженія перваго предпріятія. Въ числѣ прочихъ двусмысленныхъ дѣйствій, новый банкъ воспользовался билетами прежняго учрежденія и снова пустилъ ихъ въ обращеніе. Что банкъ не имѣлъ права снова выдавать свои старые билеты по истеченіи срока своей концессіи, это не подлежало сомнѣнію и, равнымъ образомъ, очевидно, что онъ столь же мало имѣлъ право передавать эту привиллегію своему преемнику, какъ и пользоваться ею самъ. Законность требовала, чтобы билеты банка, какіе находились въ обращеніи со времени истеченія срока концессіи, были вытребованы обратно посредствомъ публикаціи, оплачены тотчасъ же по предъявленіи и, затѣмъ, уничтожены вмѣстѣ съ оставшимися лишними билетами. Вторичный выпускъ ихъ въ обращеніе не былъ разрѣшенъ никакимъ закономъ и не оправдывался никакою потребностью. Если Соединенные Штаты гарантировали уплату по этимъ билетамъ своими капиталами, ввѣренными банку, этотъ вторичный выпускъ старыхъ билетовъ въ обращеніе новою корпораціей въ свою пользу былъ обманомъ передъ правительствомъ; если же союзное правительство не отвѣчало за эти билеты, то уплата ихъ ничѣмъ не была гарантирована и выпускъ ихъ былъ обманомъ передъ страною. Такова была дилемма, которую Джексонъ предлагалъ разрѣшить г-ну Бидлю, причемъ онъ указывалъ еще на нѣкоторыя особыя мѣры, которыя были, по его мнѣнію, необходимы для обезпеченія правительству уплаты слѣдовавшаго ему долга.
Въ этой прощальной рѣчи, которою президентъ Джексонъ прощался съ своею должностью, своей общей политической дѣятельностью и, въ виду своей глубокой старости, со всею своею страною, — онъ особенно энергично предостерегалъ своихъ соотечественниковъ отъ зла, распространяемаго банками и бумажными деньгами. Онъ снова указывалъ на то обстоятельство, что творцы американской конституціи, безъ сомнѣнія, имѣли въ виду обезпечить народу такое орудіе обмѣна, которое состояло бы изъ одного золота и серебра; по его мнѣнію, учрежденіе конгрессомъ національнаго банка съ правомъ выпускать бумажныя деньги, подлежащія пріему наравнѣ со звонкой монетой при уплатѣ государственныхъ повинностей, а также злополучное направленіе, принятое законодательствомъ многихъ отдѣльныхъ штатовъ по тому же предмету, вытѣснили установленное конституціей орудіе обмѣна и замѣнили его бумажными деньгами. Далѣе президентъ говоритъ, что та выгода, которая получилась для частныхъ лицъ и корпорацій отъ созданія кредитныхъ учрежденій съ цѣлью регулировать обращеніе бумажныхъ денегъ, имѣла естественнымъ послѣдствіемъ то, что люди алчные и неразборчивые на средства напрягаютъ всѣ свои усилія для полученія новыхъ концессій и подавляютъ голоса честныхъ людей. Между тѣмъ, система бумажныхъ денегъ, будучи основана на довѣріи публики и не имѣя, сама по себѣ, никакой цѣнности, подвержена сильнымъ и внезапнымъ колебаніямъ, что̀ дѣлаетъ цыфру зароботной платы ненадежной и непостоянной. На общества, создающія бумажныя деньги, нельзя положиться, что они всегда будутъ сообразовать выпускъ послѣднихъ съ существующей потребностью и удержатъ цыфру выпускаемымъ денегъ въ соотвѣтствующихъ предѣлахъ. Въ благопріятныя времена, когда довѣріе велико, общества эти, побуждаемыя надеждою на барыши, или вліяніемъ тѣхъ, которые расчитываютъ извлечь изъ этого пользу для себя, соблазняются расширить выпускъ бумажныхъ денегъ за предѣлы, указываемые благоразуміемъ и раціональными требованіями торговаго дѣла. Когда же этотъ выпускъ, со дня на день увеличиваясь, наконецъ пошатнетъ общественное довѣріе, тогда настаетъ реакція и общества эти внезапно берутъ назадъ открытые ими кредиты, быстро уменьшаютъ выпускъ своихъ денегъ и вызываютъ неожиданное и пагубное сокращеніе въ средствахъ, находящихся въ обращеніи, что̀ отзывается на всей странѣ. Черезъ это банки спасаютъ свое собственное существованіе, и пагубныя послѣдствія ихъ безразсудства и алчности падаютъ на публику. Но и на этомъ зло не останавливается. Постоянные приливы и отливы въ денежномъ обращеніи и неумѣренное расширеніе кредита порождаютъ духъ спекуляціи, отзывающійся понятнымъ образомъ вредно на привычкахъ и на характерѣ всего народа. „Мы уже видѣли послѣдствія этого на бѣшеной игрѣ, предметомъ которой были общественныя земли и различныя акціонерныя предпріятія, и которая въ послѣдніе два года охватила всѣ классы общества, успѣвъ отвлечь его вниманіе отъ трезвыхъ стремленій честной промышленной дѣятельности. Поощряя этотъ духъ, мы не можемъ сказать себѣ, что охраняемъ добродѣтель народа и служимъ истиннымъ его интересамъ. Если денежное обращеніе будетъ такъ же исключительно, какъ и теперь, прибавляться бумагою, это будетъ все болѣе и болѣе раздувать алчное стремленіе къ наживѣ безъ труда. Искушеніе добывать деньги какими бы то ни было способами будетъ становиться все сильнѣе и сильнѣе, и это неизбѣжно поведетъ къ порчѣ нравовъ, которая проложитъ себѣ путь и въ ваши совѣты и въ скоромъ времени запятнаетъ чистоту вашего правленія. Нѣкоторыя изъ золъ, порождаемыхъ системою бумажныхъ денегъ, съ особенною тягостью падаютъ именно на тотъ классъ общества, который всего менѣе въ силахъ выносить ихъ. Часть этихъ денежныхъ знаковъ, находящихся въ обращеніи, нерѣдко начинаетъ ходить по пониженному курсу, или утрачиваетъ даже всякую цѣнность; вообще они поддѣлываются такъ ловко, что требуется особое искусство и большая опытность, чтобы отличить поддѣльныя бумажки отъ настоящихъ. Эти поддѣлки производятся обыкновенно надъ мелкими ассигнаціями, которыя требуются для ежедневнаго денежнаго обихода, и убытки, причиняемые такимъ образомъ, падаютъ обыкновенно на рабочій классъ, положеніе и занятія котораго не дозволяютъ ему принимать мѣры для огражденія себя отъ подобныхъ обмановъ и ежедневная заработная плата котораго требуется для покрытія его жизненныхъ потребностей. Обязанность каждаго правительства состоитъ въ томъ, чтобы устроить денежное обращеніе на основаніяхъ, ограждающихъ этотъ классъ отъ ловушекъ алчности и плутовства, въ особенности же обязательно это для Соединенныхъ Штатовъ, правительство которыхъ есть правительство народа по преимуществу и гдѣ эта почтенная часть нашихъ согражданъ такъ гордо выдѣляется изъ рабочихъ классовъ другихъ націй своимъ духомъ независимости, своей любовью къ свободѣ, своимъ трудолюбіемъ и своими нравственными качествами. Его промышленная дѣятельность въ мирное время есть источникъ нашего богатства, его мужество въ войнѣ покрыло насъ славою. И правительство Соединенныхъ Штатовъ плохо исполнитъ свой долгъ, если предоставитъ этотъ классъ въ жертву такому безчестному обману. Между тѣмъ, очевидно, что интересы рабочаго сословія могутъ быть ограждены только тогда, когда золото и серебро снова будутъ введены въ обращеніе“.
Къ этимъ, нѣсколько одностороннимъ словамъ престарѣлый государственный человѣкъ присовокупилъ еще предостереженіе противъ банкократіи, которая грозила воспользоваться системою бумажныхъ денегъ въ Америкѣ, какъ машиною, для того, чтобы подкапываться подъ свободныя учрежденія страны. Эта банкократія, говорилъ президентъ, не преминетъ оказать пагубное вліяніе на ходъ промышленности, на финансовое положеніе страны и на нравственный закалъ общества; она отниметъ у народа его независимость и создастъ феодальную аристократію, которая будетъ отличаться всѣми пороками стараго дворянства, не обладая ни одного изъ его добродѣтелей. Эта опасность, по мнѣнію президента, будетъ слабѣе при системѣ частныхъ банковъ, въ отдѣльныхъ штатахъ, но она возрастетъ до чудовищныхъ размѣровъ, если банкъ Соединенныхъ Штатовъ сохранитъ свой монополь, какъ государственный банкъ.
Тѣ же воззрѣнія высказалъ и преемникъ Джексона президентъ Ванъ-Бьюренъ, въ посланіи, изданномъ имъ по вступленіи въ должность; въ этомъ посланіи онъ объявлялъ, что будетъ въ своей дѣятельности вѣрно слѣдовать политикѣ своего предшественника. Ванъ-Бьюренъ приводилъ еще другія соображенія, на основаніи которыхъ черезмѣрное развитіе бумажнаго обращенія представляется вреднымъ; онъ указывалъ, что оно порождаетъ черезмѣрную искусственно напряженную дѣятельность во всѣхъ отрасляхъ промышленности, наклонность къ самымъ рискованнымъ спекуляціямъ, умноженіе заграничныхъ долговъ и покупку государственныхъ земель очертя голову, — необдуманныя затраты громадныхъ суммъ на улучшенія, которыя во многихъ случаяхъ оказываются не улучшеніями, а ухудшеніями, — непроизводительную затрату значительнаго количества труда, который могъ бы съ большой пользой быть употребленъ на земледѣліе, начинающее приходить въ упадокъ, — ужасающее возрастаніе роскоши, столь же пагубное для промышленности, источники которой она истощаетъ, какъ и для нравственности народа, — злоупотребленія вексельнымъ кредитомъ, изъ которыхъ за послѣдніе годы состояла значительная часть вексельныхъ оборотовъ внутри страны — словомъ, президентское посланіе доказывало, что черезмѣрное развитіе бумажнаго обращенія было причиною всѣхъ тѣхъ золъ, которыя обусловили тогдашній кризисъ.
Ванъ-Бьюренъ тоже настаивалъ на томъ, чтобы разпоряженіе государственными деньгами было отнято у банковъ. Онъ допускалъ, что помощь банковъ была полезна въ тотъ долгій промежутокъ времени, когда на Соединенныхъ Штатахъ тяготѣлъ національный долгъ, въ который втянула ихъ война за независимость и во время слѣдовавшей за тѣмъ войны; но съ тѣхъ поръ, какъ Союзъ располагаетъ 30,000,000 долларовъ излишку, государственные капиталы въ рукахъ банковъ служили лишь для того, чтобы вовлекать послѣдніе въ необузданныя спекуляціи.
Ванъ-Бьюренъ употребилъ всѣ находившіяся въ его распоряженіи средства, чтобы возстановить въ странѣ обращеніе звонкой монеты на мѣсто бумажныхъ денегъ. Ближайшимъ соображеніемъ, руководившимъ имъ при этомъ, было благо рабочихъ классовъ, которые не имѣютъ въ рукахъ никакой возможности контролировать бумажныя деньги, находящіяся въ обращеніи. Онъ допускалъ существованіе бумажныхъ денегъ, но не иначе, какъ съ крупными дѣленіями, вродѣ того, напримѣръ, какъ въ Англіи, гдѣ цыфра банковаго билета — была 5 ф. ст., или во Франціи, гдѣ (въ то время) не допускалось въ обращеніе ассигнацій стоимостью ниже 500 фр., вслѣдствіе чего въ обѣихъ странахъ орудіемъ денежнаго обращенія въ средѣ рабочихъ классовъ служила почти исключительно серебряная монета.
Послѣ того, какъ всякая надежда на возстановленіе національнаго банка была отнята, пало, по мнѣнію президента, главнѣйшее препятствіе, мѣшавшее до сихъ поръ повсемѣстному введенію такой системы денежнаго обращенія, въ которой звонкая монета играла бы главную роль. Вслѣдъ за этимъ, какъ уже мы говорили выше, были приняты различныя, тѣсно связанныя между собою мѣры, долженствовавшія способствовать достиженію той же цѣли.
Банки, выпускавшіе билеты стоимостью ниже 5 долларовъ, не употреблялись какъ посредники при правительственныхъ денежныхъ операціяхъ, и билеты эти не принимались при уплатѣ государственныхъ повинностей или при сведеніи счетовъ съ правительственными учрежденіями. До 3 марта 1837 еще было дозволено принимать билеты 10 долларнаго достоинства въ правительственныхъ кассахъ. Далѣе было сдѣлано распоряженіе, чтобы въ правительственныхъ кассахъ отнюдь не принимались такіе билеты, которые въ банкѣ, ихъ выпустившемъ, не обмѣнивались тотчасъ же по предъявленіи и безъ потерь на золото или серебро. Съ этими мѣрами согласовались и распоряженія отдѣльныхъ штатовъ, изъ которыхъ 13 еще ранѣе совершенно воспретили выпускъ билетовъ стоимостью ниже 5-ти долларовъ; штаты эти были: Пенсильванія, Мэрилэндъ, Виргинія, Георгія, Теннеси, Луизіана, Сѣверная Каролина, Индіана, Кентуки, Мэнъ, Нью-Іоркъ, Нью-Джерси и Элебэма.
Рядомъ съ этими мѣрами шла усиленная чеканка звонкой монеты, матеріалъ для которой съ значительными расходами добывался изъ Европы. Еще президентъ Адамсъ старался облегчить стѣсненіе, обусловленное преобладаніемъ бумажныхъ денегъ, и съ этою цѣлью велѣлъ вычеканить значительное число мелкихъ денегъ, а именно, 1 милліонъ штукъ стоимостью отъ 25 до 10 центовъ, для того чтобы вытѣснить по крайней мѣрѣ „пластыря“ (shin-plasters), какъ называли бумажныя деньги стоимостью ниже одного доллара. Еще энергичнѣе дѣйствовалъ въ томъ же направленіи Джексонъ, по распоряженію котораго въ промежутокъ времени отъ 1831 г. по 1837 г. было вычеканено не менѣе 3,438,000 штукъ монеты 25-ти центоваго достоинства, 5,187,000 — десятицентоваго достоинства и 8,771,000 — пятицентоваго достоинства. Одновременно съ этимъ происходила въ значительныхъ размѣрахъ чеканка и золотой монеты: въ 1834 г. было вычеканено 4,000,000 долларовъ, въ 1835 — около 3,000,000 дол. золотомъ, а въ 1836 — свыше полутора милліона дол. золотомъ и почти 3,000,000 дол. серебромъ. Въ то же время государственный секретарь, въ своемъ отчетѣ, появившемся въ началѣ 1837 г. указывалъ на необходимость вычеканить золотыя монеты стоимостью въ одинъ дол. По тому же отчету, стоимость всѣхъ золотыхъ монетъ, находившихся въ обращеніи въ Соединенныхъ Штатахъ, простиралось къ концу 1836 г. до 15,000,000 дол. Съ 1834 г. было вычеканено золотыхъ монетъ на 10,000,000 дол., слѣдовательно, на два милліона болѣе, чѣмъ за всѣ предшествующіе 31 годъ. Въ октябрѣ 1833 г. общая стоимость всей звонкой монеты въ Соединенныхъ Штатахъ составляла 30,000,000 дол., изъ которыхъ 26,000,000 находились въ банкѣ. Къ концу 1836 г. стоимость звонкой монеты простиралась до 73,000,000 дол. Вышеназванныя мѣры, въ связи съ запрещеніемъ банковыхъ билетовъ, стоимостью ниже одного доллара, подѣйствовали такъ благопріятно, что количество банковыхъ билетовъ, находившихся въ обращеніи на сумму 120,000,000 дол., успѣло уменьшиться. О количествѣ золота, имѣвшагося въ наличности, въ отчетѣ говорится: „Золото въ настоящее время имѣется въ Соединенныхъ Штатахъ въ такомъ изобиліи, что, даже при болѣе долгосрочныхъ торговыхъ операціяхъ, всѣ платежи легко могутъ производиться звонкою монетою. Золото, къ выгодѣ почти всѣхъ классовъ населенія и, въ особенности, путешественниковъ, распространяется все болѣе по всѣмъ частямъ Союза“.
Одновременно съ этимъ доходы съ продажи государственныхъ земель превзошли 20,000,000 дол., что̀ покрывало весь годовой расходъ государства. Ввозъ въ теченіе 1836 г. представлялъ сумму въ 173,540,000 дол. — на 23,644,258 дол. больше, чѣмъ въ предшествующемъ году, между тѣмъ какъ общая сумма ввоза за три предшествующіе года представляла среднимъ числомъ не болѣе 149,985,661 дол. въ годъ. Вывозъ въ 1836 г. оцѣнивался въ 121,729,090 дол., изъ которыхъ 101,155,000 дол. было доставлено отечественными продуктами и 20,684,000 дол. иностранными продуктами.
Вмѣстѣ съ проистекавшимъ отсюда значительнымъ увеличеніемъ таможеннаго сбора и умноженіемъ общихъ доходовъ государства, шло и постоянное уменьшеніе государственныхъ расходовъ. Бюджетъ послѣднихъ, составлявшій въ 1817 г. — 39,900,585 дол. 58 центовъ, въ 1834 г. уменьшился до 24,601,982 дол. 44 центовъ. Въ 1835 г. расходы простирались лишь на сумму 81,716,141 дол., между тѣмъ какъ доходы возросли до 37,323,739 дол. Въ 1836 г. излишекъ доходовъ передъ расходами составлялъ 17,811,200 дол., по предварительной смѣтѣ, которую дѣйствительность еще превзошла въ благопріятныхъ результатахъ.
Съ этими данными, рисующими въ такомъ благопріятномъ свѣтѣ положеніе государственныхъ финансовъ въ 1835 и 1836 гг., гармонируютъ и тѣ свѣдѣнія, которыя имѣются о положеніи промышленности и о благосостояніи населенія. Положеніе Америки представлялось равно завиднымъ какъ въ политическомъ, такъ и экономическомъ отношеніи: промышленность, торговля и земледѣліе изображались процвѣтающими, цѣны на землю, заработная плата и прибыльность всевозможныхъ предпріятій — возросшими до невѣроятныхъ размѣровъ; въ Новомъ-Олеанѣ, въ 1836 г. нетолько спекуляціи на земли, но и строительныя предпріятія были въ большомъ ходу, такъ что ощущался недостатокъ въ каменьщикахъ и плотникахъ. Въ Нью-Іоркѣ съ 1-го января по 1-е сентября 1836 г. было выстроено до 1518 новыхъ домовъ.
Но именно это-то всеобщее процвѣтаніе носило въ самомъ себѣ зародышъ разрушенія; чувство мѣры было потеряно. Значительный излишекъ, оказывавшійся въ государственной кассѣ, породилъ ошибочное мнѣніе, что и національный капиталъ возросъ въ той же пропорціи и нуждается въ соотвѣтствующихъ размѣрахъ въ новыхъ помѣщеніяхъ. Распредѣленіе излишка государственныхъ доходовъ, которое повлекло за собою временное переполненіе денежнаго рынка, еще усилило это заблужденіе; спекуляція на государственныя земли превратилась въ игру, было проэктировано до 100 новыхъ желѣзныхъ дорогъ, столько же каналовъ, и еще больше горнозаводскихъ и другихъ промышленныхъ предпріятій, которыя одни потребовали бы для своего осуществленія капиталъ въ 300,000,000 дол. Когда имѣвшагося на лицо капитала оказалось недостаточно, прибѣгли къ займамъ въ Англіи и Голландіи, и легкость, съ которою вначалѣ эти займы заключались въ Лондонѣ и Амстердамѣ, благодаря болѣе высокой нормѣ процентовъ, существовавшей въ Америкѣ, еще болѣе разожгла страсть къ предпріятіямъ.
При этомъ-то положеніи дѣлъ, англійскій банкъ нашелся вынужденнымъ возвысить свой дисконтъ, чтобы остановить перемѣщеніе англійскихъ капиталовъ въ Америку.
Эта мѣра разомъ осадила американскую спекуляцію въ самомъ ея разгарѣ. Всѣ видѣли невозможность окончить и черезъ десять лѣтъ хотя бы только треть начатыхъ желѣзныхъ дорогъ [3] и каналовъ, и такъ какъ одновременно съ этимъ цѣны на хлопокъ пали необычайно низко, то въ торговомъ мірѣ настала реакція, и все это вызвало такую всеобщую панику, что многія фирмы объявили себя несостоятельными. Правда, съ 1818 г. привыкли къ періодическимъ приливамъ и отливамъ, дававшимъ себя чувствовать въ ходѣ торговыхъ дѣлъ въ промежутки отъ 4 до 6 лѣтъ; въ 1821, 1827 и 1834 гг. тоже бывали моменты застоя въ дѣлахъ и приходилось распускать рабочихъ массами. Но никогда еще бѣдствіе не затягивалось долѣе, чѣмъ на какіе нибудь два, три мѣсяца. Обыкновенно кредиторы и должники, утомившись продолжительнымъ застоемъ, вступали между собою въ соглашенія, и дѣловая предпріимчивость затѣмъ пробуждалась съ новою энергіею.
Но теперь застой въ дѣлахъ представлялъ болѣе угрожающіе признаки; онъ принялъ характеръ настоящаго кризиса. Еще болѣе, чѣмъ дѣйствительною нуждою въ деньгахъ и недостаткахъ капиталовъ, стѣсненіе обусловливалось исчезновеніемъ довѣрія, оказывавшимъ свое обычное деморализующее дѣйствіе на общее настроеніе и совершенно подрывавшимъ торговлю: множество солидныхъ домовъ стояло на краю пропасти; денегъ почти нельзя было достать ни подъ какое обезпеченье; орудіе обмѣна, это масло, которымъ смазывается торговая машина, казалась совсѣмъ высохло. Банки прекратили свой дисконтъ. „Съ тѣхъ поръ, какъ Америка сдѣлалась независимой, — такъ гласятъ между прочимъ безотрадныя извѣстія, приходившія изъ Нью-Іорка отъ послѣднихъ чиселъ іюля 1837 г., — не бывало еще такой бѣдственной поры, какъ настоящая. Торговля и ремесла совсѣмъ стали; всякое довѣріе и всякій личный кредитъ прекратились. Тысячи людей бродятъ по улицамъ безъ куска хлѣба, общественныя гулянья и увеселительныя мѣста опустѣли, посѣтители изъ провинціи, которые обыкновенно объ эту пору съѣзжались въ нашъ городъ, теперь смирнехонько сидятъ у себя въ деревнѣ; театры пусты, собранія и концерты прекратились,—словомъ, все имѣетъ такой видъ, какъ будто мы только что подверглись непріятельскому нашествію или дѣйствію убійственной эпидеміи“.
Въ самый разгаръ смятенія банкъ Соединенныхъ Штатовъ вмѣшался въ дѣло и ему удалось пріостановить кризисъ на нѣкоторое время, пока въ 1839 г. онъ не разразился съ еще большею силою и не увлекъ самый банкъ въ пропасть, чѣмъ подалъ поводъ къ радикальному преобразованію всей банковой организаціи въ Америкѣ. Чтобы пояснить, какъ все это произошло, мы должны вернуться за годъ назадъ.
Какъ только было рѣшено отдѣленіе банка Соединенныхъ Штатовъ отъ союзнаго правительства и упраздненіе его, какъ государственнаго учрежденія, банкъ этотъ тотчасъ же приступилъ къ выпуску своихъ бумажныхъ денегъ, въ громадныхъ количествахъ; деньги эти состояли частью изъ ассигнацій, подлежащихъ оплатѣ звонкою монетою во всякое время, частью же изъ такъ называемыхъ „почтовыхъ билетовъ“ [4], уплата по которымъ производилась лишь по истеченіи года, или даже еще въ болѣе долгіе сроки; въ обмѣнъ за эти послѣдніе банкъ бралъ частью наличныя деньги, частью же краткосрочные векселя. Одновременно съ этимъ, директоръ банка, г. Бидль, послалъ въ Лондонъ своего агента съ порученіемъ вымѣнять на акціи банка возможно большее количество наличныхъ денегъ. Эти деньги, вмѣстѣ со средствами, которыя дали „почтовые билеты“, введенные будто бы для оказанія поддержки нью-іоркскимъ купцамъ, а также вмѣстѣ съ тѣми наличными суммами, которыя удалось позднѣе сколотить на лондонскомъ рынкѣ посредствомъ векселей и другихъ бумагъ, были употреблены, повидимому, на покрытіе извѣстной части обязательствъ банка передъ союзнымъ правительствомъ, такъ какъ прежній наличный капиталъ банка былъ, по всѣмъ вѣроятіямъ, значительно истощенъ уплатою 10,000,000 дол. штату Пенсильваніи за полученную отъ него концессію. Такимъ образомъ, банкъ Соединенныхъ Штатовъ, доведя себя, какъ мы видѣли, безразсудствомъ своихъ спекуляцій въ предшествующіе годы до несостоятельности передъ государствомъ, выпутывался изъ этой несостоятельности лишь новымъ, еще болѣе безразсуднымъ напряженіемъ кредита. Опасности этого образа дѣйствій были такъ очевидны, что демократическая партія, враждебная банку, стала опасаться, какъ бы это не повлекло за собою упраздненіе мѣры, только что передъ этимъ проведенной Джексономъ, и возстановленіе привиллегированнаго государственнаго банка въ другой формѣ; въ виду такого опасенія партія эта сочла нужнымъ основать, съ своей стороны, значительное число подобныхъ учрежденій, чтобы посредствомъ ихъ составить противовѣсъ банку Соединенныхъ штатовъ. Такимъ образомъ, въ короткое время, возникло болѣе ста новыхъ банковъ, которые въ общей сложности составили капиталъ въ 125,000,000 дол. слишкомъ и, съ своей стороны, привлекли значительное количество европейскихъ капиталовъ. Все это были ассигнаціонные и дисконтные банки и весь кредитъ ихъ былъ основанъ исключительно на личномъ довѣріи, которымъ пользовались ихъ директора, на кое-какой поземельной собственности, довольно малоцѣнной, и на незначительныхъ товарныхъ запасахъ, которые большею частью были представлены въ эти банки въ видѣ залога, за сдѣланныя ими ссуды. По статутамъ банковъ, получившихъ концессіи въ установленныхъ закономъ формахъ, банки эти имѣли право дисконтировать векселя и принимать на себя обязательства на сумму, втрое бо̀льшую, чѣмъ акціонерный ихъ капиталъ. Но это постановленіе совсѣмъ не соблюдалось; банки, посредствомъ неумѣреннаго выпуска своихъ билетовъ, вскорѣ доставили себѣ возможность усилить размѣры выдаваемыхъ ими ссудъ до того, что сумма послѣднихъ въ двадцать разъ превысила основной капиталъ банковъ; это повлекло за собою еще болѣе искусственное, лихорадочное возбужденіе торговой и промышленной дѣятельности; въ то же время неурожай предшествующаго года и дороговизна всѣхъ жизненныхъ потребностей, цѣны на которыя успѣли удвоиться, доставляли земледѣлію Запада тысячи рабочихъ рукъ, что̀, въ свою очередь, удвоивало, удесятеряло и, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, даже удвадцатеряло цѣны на землю. Таково было положеніе, до котораго дошли дѣла въ самый короткій срокъ, всего годъ спустя послѣ того, какъ Джексонъ, проведенными имъ мѣрами, ограничилъ обращеніе бумажныхъ денегъ и спасъ страну отъ кризиса; и въ то самое время, когда статсъ-секретарь набрасывалъ вышеприведенную радужную картину общаго процвѣтанія страны, онъ не видѣлъ, или не хотѣлъ видѣть, что тучи скопляются, чтобы разразиться новой, еще болѣе страшной грозою. Необыкновенно высокія цѣны на хлопокъ, который лишь послѣдовалъ общему искусственному повышенію цѣнъ, побудили южныхъ плантаторовъ бросить воздѣлыванье индиго и риса, чтобы заняться воздѣлываньемъ хлопка; новопріобрѣтенныя земли въ Арканзасѣ и въ другихъ возникающихъ поселеніяхъ по берегамъ Миссиссипи заселялись для той же цѣли партіями накупленныхъ негровъ. Усилившійся вывозъ хлопка, многочисленные займы, заключенные въ Англіи отдѣльными штатами, и открывшійся черезъ это американцамъ въ Англіи кредитъ,—все это оказывало давленіе на курсы въ Англіи и имѣло дѣйствіе, равносильное преміи, поощряющей ввозъ иностранныхъ и преимущественно англійскихъ фабрикатовъ;—но, болѣе чѣмъ все это, способствовало тому же результату увеличенное количество денегъ, обращавшихся внутри страны, и постоянно усиливаемый дисконтъ векселей, которымъ занимались отъ 500 до 600 банковъ съ предполагаемымъ капиталомъ въ 400 милліоновъ, причемъ банки норовили перещеголять другъ друга, такъ какъ и демократическія, и вигійскія учрежденія этого рода равно желали упрочить за собою между различными партіями репутацію щедрости. Вслѣдствіе всѣхъ этихъ причинъ, ввозъ въ 1836 г. превзошелъ, какъ уже было замѣчено выше, вывозъ на сумму въ 50,000,000 дол.; разность эта была покрыта американскими векселями, по которымъ теперь предстояла уплата золотой или серебряной монетой. Какъ разъ въ это время состоялось вышеупомянутое распоряженіе союзнаго правительства (такъ называемый (Specie-circular), которымъ покупщикамъ государственныхъ земель и купцамъ атлантическихъ городовъ вмѣнялось въ обязанность уплачивать слѣдовавшіе съ нихъ долги, подати и пошлины, не иначе, какъ звонкою монетою; черезъ это въ государственное казначейство притекло до 50,000,000 дол., отсутствіе которыхъ на денежномъ рынкѣ вызвало большое стѣсненіе.
При обстоятельствахъ, сложившихся такимъ образомъ, повышеніе дисконта англійскимъ банкомъ подѣйствовало, какъ громовой ударъ изъ яснаго неба. Кредитъ, который былъ доведенъ безумными спекуляціями до послѣдней степени напряженія, не могъ устоять, и въ тотъ моментъ, когда насталъ срокъ уплаты по векселямъ, выданнымъ на англійскихъ купцовъ, мыльный пузырь лопнулъ. Ближайшимъ послѣдствіемъ этого было то, что всѣ банки Соединенныхъ Штатовъ прекратили свои платежи. Тотчасъ же билеты ихъ пали на 10—20 процентовъ: билеты въ одинъ долларъ ходили въ Нью-Іоркѣ по 90, а въ Филадельфіи даже по 80 центовъ. Вексельный курсъ на Англію и Францію поднялся на 22%. Вслѣдствіе этого звонкая монета почти совсѣмъ исчезла изъ обращенія. Каждый долларъ и каждая золотая монета, какую только можно было достать, скупались денежными маклерами и отсылались въ Англію. Вскорѣ разразились безчисленныя банкротства. Англійскія фирмы, занимавшіяся внѣшней торговлей, потеряли отъ 5 до 6 милліоновъ фунтовъ ст. Еще тяжелѣе были потери, упавшія на тѣ изъ американскихъ фирмъ, которыя остались состоятельными, и на союзное правительство, которое передъ этимъ раздало часть своихъ денегъ, остававшихся свободными, въ ссуды. Цѣны на товары и на земли пали теперь такъ же низко, какъ онѣ передъ этимъ высоко стояли; въ особенности хлопокъ сталъ продаваться за безцѣнокъ. Когда нужда достигла крайнихъ своихъ предѣловъ, нью-іоркскіе купцы обратились за помощью къ банку Соединенныхъ Штатовъ. Отвѣтъ Бидля, этого столь же беззастѣнчиваго, сколько и ловкаго финансиста, такъ характеристиченъ и такъ хорошо обрисовываетъ его тонко расчитанные планы, что мы должны привести его цѣликомъ. Вотъ этотъ отвѣтъ:
„Милостивые Государи! Я получилъ ваше письмо, въ которомъ вы обращаетесь къ банку Соединенныхъ Штатовъ за его содѣйствіемъ для устраненія теперешняго стѣсненнаго положенія торговыхъ дѣлъ. Совѣтъ директоровъ поручилъ мнѣ заняться пріисканіемъ наиболѣе дѣйствительныхъ средствъ для достиженія этой цѣли. Всѣ предлагаемые вами планы будутъ немедленно подвергнуты самому тщательному разсмотрѣнію. Затѣмъ, позволю себѣ изложить мое собственное, основанное на моихъ наблюденіяхъ, мнѣніе о томъ, въ чемъ слѣдуетъ искать причины настоящаго кризиса. Событія, произошедшія въ послѣднее время на Югѣ и въ Европѣ, а также нѣкоторыя причины, болѣе давняго происхожденія, парализовали кредитъ, что́ и отозвалось пагубно на всей нашей торговлѣ, какъ внутренней, такъ и внѣшней. Лучшимъ средствомъ противъ этого зла представляется мнѣ замѣщеніе частнаго кредита болѣе прочно-гарантированнымъ и болѣе извѣстнымъ кредитомъ банка Соединенныхъ Штатовъ, который долженъ заступить мѣсто частнаго кредита до тѣхъ поръ, пока послѣдній снова не возстановится. Я примѣню это спасительное средство къ иностраннымъ векселямъ, для чего, взамѣнъ этихъ частныхъ бумагъ, буду выдавать свидѣтельства банка, подлежащія уплатѣ въ Лондонѣ, Парижѣ и Амстердамѣ. Свидѣтельства эти будутъ готовы къ отправкѣ съ слѣдующимъ же почтовымъ пароходомъ и дадутъ возможность странѣ исполнить свои обязательства, передъ заграничными купцами, безъ всякаго ущерба для себя, простымъ предоставленіемъ своихъ продуктовъ и своего наличнаго капитала въ залогъ. Ту же мѣру совѣтывалъ бы я примѣнить и внутри страны. Таковы двѣ мѣры, представляющіяся мнѣ наиболѣе соотвѣтствующими обстоятельствамъ настоящаго времени; онѣ помогутъ странѣ выйти самымъ блистательнымъ образомъ изъ затрудненій, въ которыя она попала. Чтобы внушить довѣріе другимъ, мы должны, прежде всего, имѣть довѣріе къ самимъ себѣ. Въ прошломъ мы пережили и превозмогли гораздо худшія затрудненія. Да будетъ мнѣ позволено выразить свою непоколебимую увѣренность въ томъ, что городъ нашъ не отступитъ, для поддержанія своей высокой, всесвѣтной репутаціи, передъ нѣкоторыми временными жертвами, которыхъ требуютъ его кредитъ и его честь“.
Въ то время, когда разразился кризисъ, самъ банкъ Соединенныхъ Штатовъ находился далеко не въ блистательномъ положеніи; по этому ничто не могло быть такъ пріятно директору этого учрежденія, какъ пріостановка платежей, объявленная другими банками, и ходатайство нью-іоркскихъ купцовъ. Въ началѣ апрѣля 1837 г. положеніе дѣлъ было слѣдующее: нью-іоркскіе банки первые пріостановили свои платежи, и въ числѣ основаній, которыми они объясняли этотъ шагъ, на первомъ планѣ стоялъ—значительный спросъ на звонкую монету для вывоза за границу. Затѣмъ, всѣ прочіе банки въ странѣ тоже пріостановили свои платежи, объявивъ, что возобновятъ ихъ, какъ скоро нью-іоркскіе банки подадутъ имъ въ этомъ отношеніи примѣръ. Банкъ Соединенныхъ Штатовъ тоже пріостановилъ свои платежи вмѣстѣ съ другими, причемъ Бидль объявилъ, что банкъ продолжалъ бы платить, еслибы его не подрѣзали другіе нью-іоркскіе банки. Насколько это заявленіе было искренно, можно судить изъ того, что впослѣдствіи, когда нью-іоркскіе банки опять возобновили свои платежи и выразили желаніе, чтобы и другіе банки послѣдовали ихъ примѣру, большинство этихъ послѣднихъ отказалось, а Бидль энергичнѣе всѣхъ интриговалъ противъ возобновленія платежей подъ тѣмъ предлогомъ, что надо прежде дождаться результата жатвы этого года.
Бидль, повидимому, только дожидался пріостановки платежей банками, чтобы выступить съ своими грандіозными и эфемерными проектами, которыми онъ добивался ни больше, ни меньше, какъ возможности эксплуатировать общественный кредитъ стараго и новаго свѣта въ свою пользу. Банкъ Соединенныхъ Штатовъ, въ сущности давно уже несостоятельный, могъ, какъ было замѣчено выше, выпутываться лишь помощью самыхъ обширныхъ спекуляцій, изъ которыхъ одна покрывала другую, и помощью безпримѣрныхъ дотолѣ злоупотребленій векселями и бумажными деньгами. Пріостановка платежей другими банками была какъ разъ на руку Бидлю. Онъ приложилъ все свое стараніе, чтобы запутать въ паутину своихъ спекуляцій какъ можно больше банковъ и купцовъ, нетолько въ Новомъ Свѣтѣ, но и въ главнѣйшихъ торговыхъ городахъ Европы. Этимъ онъ разсчитывалъ установить солидарность кредита, при которой всѣ участники были бы заинтересованы въ существованіи банка Соединенныхъ Штатовъ и, въ случаѣ нужды, должны бы были оказать ему поддержку. И это отчасти ему удалось, такъ какъ еще въ 1840 г. въ балансъ банка входили цѣнныя бумаги отдѣльныхъ штатовъ на сумму 53,000,000 дол., отъ курса которыхъ зависѣлъ благопріятный, или неблагопріятный исходъ ликвидацій банка.
Главнѣйшимъ средствомъ, на которое опирался директоръ банка Соединенныхъ Штатовъ, была монополизація хлопчато-бумажнаго рынка — спекуляція, которая, по громадности размѣровъ и по рискованности, не имѣетъ другой себѣ равной ни въ предшествующихъ, ни въ послѣдующихъ періодахъ. Оказывая, съ одной стороны, помощь нью-іоркскимъ купцамъ, своими векселями и почтовыми билетами, „банкъ Соединенныхъ Штатовъ“, въ то же время, стремился упрочить свой кредитъ въ Европѣ тѣмъ, что выступалъ въ роли крупнѣйшаго торговца хлопкомъ въ цѣломъ мірѣ, въ роли комиссіонера по главнѣйшему продукту Америки.
Выше было уже говорено, что, съ наступленіемъ кризиса, цѣна на хлопокъ въ Соединенныхъ Штатахъ пала такъ низко, что продуктъ этотъ не давалъ плантаторамъ никакой, или почти никакой выгоды. Тутъ вмѣшался въ дѣло банкъ Соединенныхъ Штатовъ и предложилъ плантаторамъ значительныя ссуды подъ ихъ хлопокъ, съ тѣмъ условіемъ, что послѣдній будетъ отсылаться агентамъ банка въ Ливерпулѣ и Гаврѣ. Плантаторы, которые, вслѣдствіе внезапной остановки въ торговлѣ, находились въ самомъ стѣсненномъ положеніи, охотно согласились на предлагаемую сдѣлку. Такимъ образомъ, банкъ Соединенныхъ Штатовъ сталъ отправлять громадныя партіи хлопка въ вышеназванные Европейскіе города и давалъ имъ тамъ накопляться въ огромные запасы.
Такъ какъ Америка производитъ почти все количество сыраго хлопка, выдѣлываемаго въ Европѣ, и черезъ это пользуется въ нѣкоторомъ родѣ естественнымъ монополемъ, то банку удалось нетолько удержать цѣны хлопка отъ дальнѣйшаго паденія, но и поднять ихъ снова на значительную высоту и, такимъ образомъ, продать свои запасы съ немалымъ барышомъ. Черезъ это банкъ реализировалъ въ Лондонѣ и Гаврѣ значительныя суммы наличныхъ денегъ, которыя дали ему возможность еще болѣе расширить кругъ своихъ операцій. Онъ въ такомъ обиліи пускалъ свои векселя на лондонскій денежный рынокъ, что въ теченіе одного только 1837 г. сумма векселей, выданныхъ банкомъ на Англію, превысила, какъ утверждаютъ, 3,000,000 ф. ст. Тѣмъ не менѣе, векселя эти, благодаря высотѣ платимаго по нимъ процента, — отъ 5 до 6 процентовъ, — при низкомъ состояніи дисконта въ самой Англіи (отъ 2½, до 3-хъ процентовъ), легко находили себѣ куда пристроиться. До сихъ поръ все шло хорошо, не взирая на то, что банкъ, пустившись въ такія предпріятія, превысилъ свои законныя права и, — употребляя сравненіе, заимствованное изъ новѣйшихъ временъ, — перещеголялъ даже французскій Crédit mobilier. Такимъ образомъ, банкъ Соединенныхъ Штатовъ наживалъ большіе барыши, если и не въ качествѣ торговца хлопкомъ, то въ качествѣ вексельнаго маклера (ибо Бидль платилъ плантаторамъ бумагою, изготовляемою въ неистощимомъ изобиліи печатными станками банка, между тѣмъ какъ самъ онъ выручалъ за продажу хлопка въ Европѣ чистыя деньги). Это вызвало вскорѣ соперниковъ банку въ господахъ, спекулировавшихъ на хлопокъ въ штатахъ, гдѣ сосредоточивалось по преимуществу производство этого продукта; господа эти нашли, что они этотъ барышъ могли бы положить и въ свой собственный карманъ. Такимъ образомъ, въ Миссури, Арканзасѣ, Элебэмѣ и Луизьянѣ возникло во второй половинѣ 1837 г. множество банковъ, которые единственной своей цѣлью имѣли — снабжать плантаторовъ деньгами взаймы и, затѣмъ, отправлять хлопокъ и другіе продукты за свой собственный счетъ въ Европу. Эти банки, основавшіеся съ очень незначительнымъ капиталомъ, выпускали бумажныя деньги безъ мѣры и безъ надобности и, вообще, такъ дурно вели свои дѣла, что билеты ихъ въ 1838 г. теряли отъ 25 до 30 процентовъ, и плантаторы, подъ конецъ, стали отказываться ихъ принимать.
Банкъ Соединенныхъ Штатовъ опасался, какъ бы заграничные капиталисты не задумали воспользоватьса этимъ стѣсненнымъ положеніемъ плантаторскихъ банковъ и не начали скупать хлопокъ на самыхъ мѣстахъ его производства, чѣмъ сдѣлали бы такой подрывъ дѣятельности банка Соединенныхъ Штатовъ, что онъ уже не въ состояніи былъ бы сбывать съ выгодою свои огромные запасы хлопка. Поэтому, банкъ рѣшилъ прійти на помощь къ южнымъ банкамъ и втянуть ихъ въ кругъ своихъ собственныхъ операцій, съ тѣмъ, чтобы повторить свои спекуляціи и упрочить за собою монополь торговли хлопкомъ навсегда. Въ сущности банкъ Соединенныхъ Штатовъ просто перевелъ дѣла этихъ банковъ на себя, потому что онъ скупилъ бо̀льшую часть ихъ акцій посредствомъ своихъ почтовыхъ билетовъ, изъ которыхъ часть была выпущена имъ съ двухгодичнымъ срокомъ уплаты по нимъ. Такимъ образомъ, банкъ пускалъ въ торговое обращеніе до 100,000,000 дол. ежегодно, и утверждаютъ, что въ 1838 г. онъ всадилъ въ одни южные банки до 20,000,000 дол. по 7% и съ разсрочкою уплаты капитальной суммы на три года, причемъ уплата эта долженствовала производиться изъ денегъ, вырученныхъ съ продажи хлопка. Дѣло дошло до такой точки, на которой удержать долѣе монополь за собою можно было только посредствомъ новаго расширенія своихъ оборотовъ. Когда акціи южныхъ банковъ стояли на десять процентовъ ниже пари, банкъ Соединенныхъ Штатовъ скупалъ ихъ цѣлыми массами. Теперь, когда, благодаря оказанной такимъ образомъ поддержкѣ, акціи эти снова поднялись до номинальной цѣны, банкъ Соединенныхъ Штатовъ спустилъ ихъ на лондонскомъ рынкѣ, который продолжалъ принимать даже и эти бумаги.
Чтобы объяснить необычайный кредитъ, которымъ пользовались въ Европѣ Соединенные Штаты вообще и банкъ Соединенныхъ Штатовъ въ особенности, необходимо упомянуть, что погашеніе союзныхъ долговъ изъ излишка доходовъ центральнаго правительства успѣло бросить ложный свѣтъ на кредитъ отдѣльныхъ штатовъ, а также различныхъ корпорацій. Поэтому, въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ уже на американскія бумаги былъ большой спросъ; европейскій, въ особенности англійскій, денежный рынокъ помѣщалъ въ этихъ бумагахъ значительные капиталы, и такъ какъ въ первые годы не случилось ничего такого, что́ могло бы поколебать это хорошее мнѣніе, то это помѣщеніе капиталовъ въ американскія бумаги продолжалось и дошло до колоссальной цифры 150,000,000 дол., которая въ 1840 г. возрасла даже до 200,000,000 дол., а въ позднѣйшее время дошла до того, что утроилась. Нѣкоторыя изъ этихъ бумагъ, безспорно, имѣли весьма солидное обезпеченіе и заслуживали то довѣріе, которое имъ оказывалось, но за то весьма многія его совсѣмъ не заслуживали. Тѣмъ не менѣе, въ бумагахъ штата Пенсильваніи было пристроено на 16,000,000 дол. европейскаго капитала, въ бумагахъ банка Соединенныхъ Штатовъ — на 20,000,000 дол., и, между прочимъ, въ бумагахъ штата и банка Луизьяны — на 21,000,000 дол., причемъ названный банкъ выдавалъ билеты, часть которыхъ подлежала оплатѣ черезъ годичный срокъ, а часть — черезъ два года, и даже три года.
Бидль дошелъ даже до того, что составилъ планъ поддержать отдѣльные штаты кредитомъ союза, но этотъ планъ встрѣтилъ непреодолимое препятствіе къ своему осуществленію, такъ какъ противъ него возсталъ самый вліятельный изъ политическихъ дѣятелей юга, Кэлоунъ, объявившій, что несправедливо будетъ заставлять экономически здоровые и солидные штаты платиться за бумажныя спекуляціи другихъ штатовъ.
Какъ-бы то ни было, банкъ Соединенныхъ Штатовъ съумѣлъ очень ловко эксплуатировать тотъ кредитъ, которымъ, какъ выше было упомянуто, американскія бумаги пользовались на европейскомъ денежномъ рынкѣ, и ему удалось, посредствомъ векселей, „почтовыхъ билетовъ“ и другихъ бумагъ, подлежавшихъ оплатѣ въ Америкѣ, стянуть къ себѣ громадныя суммы на лондонскомъ денежномъ рынкѣ. Какъ мы уже говорили выше, эти бумаги, дававшія отъ 5 до 6%, покупались тѣмъ съ большею жадностью, что дисконтъ лондонскихъ банковъ не превышалъ 2½—3%. Но, мало по малу, американскія бумаги таки запрудили англійскій денежный рынокъ, и съ марта 1838 г. векселя Соединенныхъ Штатовъ пошли тамъ далеко не такъ бойко.
Между тѣмъ, колоссальныя спекуляціи съ хлопкомъ, которыя производилъ Бидль, платя въ Америкѣ бумажными деньгами и продавая въ Лондонѣ на звонкую монету, не могли не обратить на себя съ теченіемъ времени вниманія торговаго міра. Между американскими купцами стали раздаваться жалобы на ущербъ, проистекавшій отъ этого для ихъ торговли, такъ какъ банкъ продолжалъ свое рискованное предпріятіе уже третій годъ. Въ то же время запасъ хлопка, дѣлаемый банкомъ, накоплялся все болѣе и болѣе. Съ іюня до начала іюля запасъ этотъ возросъ у ливерпульскихъ агентовъ съ 58,000 тюковъ до 90,000 тюковъ. На хлопчатобумажную спекуляцію Бидлемъ было затрачено не менѣе 15,000,000 дол. Рынокъ былъ переполненъ и цѣны нельзя было болѣе надѣяться удержать.
Въ то время, когда посѣдѣвшіе финансисты Англіи тревожно покачивали головами на эти отчаянныя спекуляціи и предостерегали отъ ихъ послѣдствій, у американскихъ плантаторовъ тоже постепенно раскрывались глаза. Что купцы были, такъ сказать, ограблены банкомъ и высказывали свое недовольство, объ этомъ мы уже упоминали; но эта, такъ называемая, поддержка, оказываемая банкомъ Соединенныхъ Штатовъ торговлѣ хлопкомъ, не шла въ прокъ и плантаторамъ, такъ какъ искусственно поднятыя цѣны не могли долгое время продержаться, а производители хлопка могли, между тѣмъ, сбывать бумаги, полученныя ими отъ южныхъ банковъ, которые орудовали за одно съ Бидлемъ, не иначе, какъ съ потерею 15—25 процентовъ, теряя такимъ образомъ снова выгоду отъ хорошихъ цѣнъ на хлопокъ.
Кризисъ надвигался все ближе. Сборъ хлопка оказался въ этомъ году на 400,000 тюковъ, т. е., на одну пятую ниже ожидавшейся цифры. Полагали, что это подниметъ еще выше цѣны хлопка въ Европѣ, но ожиданіе это не сбылось. Дѣло въ томъ, что нетолько оставался значительный запасъ хлопка отъ предшествующихъ годовъ, но и тутъ повторился фактъ, произошедшій въ 1825 г.: высокія цѣны вызвали появленіе хлопка на рынкѣ со всѣхъ концовъ земли и, въ то же время, побудили фабрикантовъ ограничить потребленіе этого продукта. Не обращая вниманія на это, банкъ Соединенныхъ Штатовъ продолжалъ посылать тюки за тюками въ Гавръ и Ливерпуль. Всѣ предостереженія, приходившія изъ Англіи и Франціи, были напрасны. Такъ какъ продажи запасовъ, произведенныя въ Гаврѣ въ февралѣ и въ мартѣ 1839 г. дали убытокъ, то агенты банка стали удерживать хлопокъ въ своихъ складахъ, давая запасамъ наростать такимъ образомъ еще больше. Какъ скоро Бидль узналъ, что въ торговлѣ хлопкомъ наступилъ застой, онъ тотчасъ же принялъ мѣры, чтобы предупредить угрожавшее затрудненіе новымъ расширеніемъ своихъ предпріятій. Не знаешь, удивляться ли смѣлости этого человѣка, или же смѣяться надъ нимъ. Съ одной стороны, онъ выступилъ съ проектомъ основанія новаго банка въ Нью-Іоркѣ (какъ извѣстно, мѣстопребываніемъ банка Соединенныхъ Штатовъ была Филадельфія) съ основнымъ капиталомъ неменѣе, какъ въ 50,000,000 дол. Съ другой стороны, онъ выпустилъ несмѣтное количество новыхъ долгосрочныхъ „почтовыхъ билетовъ“, на которые онъ накупилъ значительное количество американскихъ бумагъ, какъ-то: акцій желѣзныхъ дорогъ, каналовъ и всевозможныхъ торговыхъ предпріятій; эти бумаги онъ сталъ спускать на лондонскомъ денежномъ рынкѣ. Это продолжалось до тѣхъ поръ, пока почтовые билеты не пали въ Америкѣ до 18 процентовъ дисконта, и пока кредитъ американскихъ векселей и бумагъ, въ Лондонѣ и на другихъ денежныхъ рынкахъ Европы, не палъ до того, что ихъ совсѣмъ перестали тамъ принимать. Но мы въ своемъ изложеніи не дошли еще до этого момента.
По 1-е іюля домъ Готтингера въ Парижѣ, также какъ и другіе агенты банка Соединенныхъ Штатовъ, успѣли очень мало продать хлопка по выгоднымъ цѣнамъ. Послѣ того, какъ опытные люди признали попытку монополизировать торговлю хлопкомъ за дутую аферу, домъ Готтингера, который, вѣроятно, имѣлъ основанія опасаться продленія этой колоссальной спекуляціи на 1840 годъ, объявилъ, что не желаетъ болѣе брать на себя это комиссіонерство, которое поглощаетъ слишкомъ большіе капиталы. Въ это самое время въ Парижѣ были получены новые векселя банка Соединенныхъ Штатовъ на значительную сумму, безъ извѣщенія объ отправкѣ соотвѣтствующаго количества денегъ для покрытія векселей. Домъ Готтингера протестовалъ эти векселя, а по его примѣру и домъ Гопе въ Амстердамѣ порвалъ свои связи съ банкомъ Соединенныхъ Штатовъ. Лондонскій агентъ банка, г. Джаундонъ, нашелся вынужденнымъ просить помощи у англійскаго банка, который оказалъ ему ее крайне неохотно, не иначе, какъ подъ поручительствомъ лондонскихъ фирмъ, и потребовавъ въ обезпеченье соотвѣтствующее количество американскихъ бумагъ; правда, эти послѣднія, какъ говорятъ, были самаго плохаго качества и состояли изъ наиболѣе ненадежныхъ банковыхъ и желѣзнодорожныхъ акцій. Векселя, протестованные домомъ Готтингера, хотя и были впослѣдствіи приняты Ротшильдомъ, но, такъ какъ въ то время ничего не было извѣстно объ условіяхъ этой послѣдней сдѣлки [5], то недовѣріе, возбужденное протестомъ, только усилилось, и банкъ Соединенныхъ Штатовъ быстрыми шагами сталъ близиться къ кризису, въ которомъ должна была рѣшиться участь и европейскихъ капиталовъ, помѣщенныхъ на сумму свыше 15,000,000 дол. въ бумагахъ отдѣльныхъ штатовъ, банковыхъ и желѣзнодорожныхъ предпріятій, — кризису, о которомъ американскія газеты съ своимъ обычнымъ цинизмомъ говорили, какъ о полезномъ пріемѣ слабительнаго.
Рискованныя операціи банка Соединенныхъ Штатовъ и тонкіе маневры его лондонской агентуры, ввѣренной Джаундону, давно уже возбуждали недовѣріе финансистовъ и ропотъ англійской прессы; тѣ и другія предостерегали легковѣрную публику, чтобы она не давала выманивать у себя изъ кармана свои полновѣсныя гинеи посредствомъ Бидлевыхъ клочковъ бумаги. Въ особенности Times обращала вниманіе на то, что о надежности банка Соединенныхъ Штатовъ нельзя отнюдь судить, пока онъ не возобновилъ своихъ платежей звонкою монетою. Противъ этого нападенія и другихъ подобныхъ ему, Бидль старался защититься цѣлымъ роемъ наемныхъ перьевъ, которыя, когда мыльный пузырь грозилъ уже лопнуть, съумѣли проложить себѣ всюду дорогу и даже, въ 1839 г., втерлись въ Аугсбургскую газету. Эти наемные приверженцы доказывали, что тѣ 150,000 тюковъ хлопка, которые были отправлены имъ въ Европу, не были пріобрѣтены имъ куплею въ свою собственность, а были лишь взяты для продажи на комиссію. Конечно, допускали далѣе сторонники, Бидлемъ были выданы подъ этотъ хлопокъ ссуды, но, какъ всякій разумный купецъ, онъ выдавалъ не болѣе ⅔ стоимости продукта, взятой по самой низкой оцѣнкѣ. Эти ссуды были выданы бумажными деньгами, уплата по которымъ звонкой монетой могла быть требуема не ранѣе августа 1839 г. и билетами южныхъ банковъ, поступившихъ всецѣло подъ контроль банка Соединенныхъ Штатовъ, благодаря новой концессіи, выданной сказанному банку штатомъ Пенсильваніей и уполномочивавшей его скупать билеты другихъ банковъ. Эти билеты теряли отъ 20 до 50 процентовъ въ сравненіи съ билетами сѣверныхъ банковъ, въ томъ числѣ и банка Соединенныхъ Штатовъ, и послѣдній извлекалъ изъ этого обстоятельства, по словамъ защитника, громадныя выгоды. Далѣе, защитники указывали на удобство почтовыхъ билетовъ, выпущенныхъ банкомъ съ тѣмъ, что уплата по нимъ будетъ производиться не ранѣе годоваго срока, чѣмъ сказанный банкъ гарантировалъ себя отъ слишкомъ большого одновременнаго наплыва предъявителей при возобновленіи платежей звонкою монетою. Наконецъ, во всякомъ случаѣ, аргументировалось далѣе, г. Николай Бидль успѣлъ реализировать черезъ покупку хлопка на бумажныя деньги и черезъ продажу его на звонкую монету, отъ 5 до 6 милліоновъ дол., которые и имѣлъ въ то время въ своемъ распоряженіи въ Лондонѣ.
Но, между тѣмъ какъ кредитъ банка Соединенныхъ Штатовъ поддерживался такимъ образомъ насчетъ нравственности, опротестованіе его векселей въ Парижѣ таки произвело сильное впечатлѣніе въ Англіи и страшно отозвалось въ Америкѣ, гдѣ кризисъ, не допущенный въ 1837 г. вмѣшательствомъ банка Соединенныхъ Штатовъ до ликвидаціи, разразился съ удвоенною силою и, наконецъ, повлекъ за собою полнѣйшее преобразованіе тамошней системы банковъ.
Въ это время англійскій денежный рынокъ находился тоже въ очень стѣсненномъ положеніи; по заявленію палаты депутатовъ, число банкротствъ за этотъ годъ значительно превысило цифру предшествующихъ годовъ: съ 11 іюня 1838 г. по 11-е іюня 1839 г. число банкротствъ въ Лондонѣ простиралось до 306, въ провинціяхъ — до 781, а въ общей сложности — до 1087. Изъ этого числа, 82 банкротства пали на Манчестеръ, 54 — на Бирмингамъ, 44 — на Ливерпуль и 33 — на Лидсъ. Лондонская биржа въ это время была запружена американскими бумагами, которыя, понятнымъ образомъ, при всѣхъ этихъ условіяхъ не шли съ рукъ. То, что́ уже разъ произошло въ 1837 г., но было устранено вмѣшательствомъ банка Соединенныхъ Штатовъ, повторилось и теперь. Насталъ кризисъ американскихъ займовъ въ Европѣ, но кризисъ усиленный всѣми прямыми или косвенными займами, заключенными Америкой въ Европѣ и достигшими за послѣдніе три года приблизительной суммы въ 75,000,000 дол. Такъ же, какъ и въ Лондонѣ, вскорѣ и въ самой Америкѣ сдѣлалось невозможно сбыть съ рукъ акціи и облигаціи иначе, какъ съ огромными потерями, или же онѣ и вовсе перестали находить покупщиковъ; насталъ такой застой въ торговлѣ, что наличныхъ денегъ нельзя было иначе достать, какъ за 20 и за 30% въ годъ, а дисконтъ наиболѣе надежныхъ векселей возросъ до 15—18%.
Недовѣріе, возбужденное американскими бумагами, еще усиливалось тѣмъ легкомысліемъ, съ которымъ нетолько банки, но и отдѣльные штаты заключили подобные займы. Правда, большинство этихъ займовъ предназначались для сооруженія новыхъ желѣзныхъ дорогъ и каналовъ, но, до сихъ поръ, проценты по нимъ покрывались исключительно новыми займами, и кредитъ такъ былъ истощенъ, что богатая Пенсильванія была не въ состояніи собрать сумму въ 1,150,000 дол., и что президентъ Бухананъ въ іюлѣ 1839 г. писалъ: „Нашъ долгъ ежегодно возрастаетъ, такъ какъ мы вынуждены каждый годъ занимать деньги, чтобы уплачивать проценты по прежнимъ займамъ. Наши общественныя предпріятія, на которыя мы расчитываемъ для покрытія этихъ процентовъ, правда, очень выгодны для штата, но, до сихъ поръ, доходы съ нихъ почти всецѣло поглощаются расходами на поддержаніе самыхъ предпріятій“. О погашеніи долга нечего было и думать, и если дѣла такъ обстояли въ Пенсильваніи, богатѣйшемъ изо всѣхъ штатовъ, то можно себѣ представить, что было въ остальныхъ штатахъ. При этомъ, стоитъ упомянуть наивное признаніе „Чарльстонскаго Меркурія“: „Мы полагаемъ, что ни одинъ изъ штатовъ, сдѣлавшихъ займы, не попытался еще начать по нимъ уплату. Мы не думаемъ, чтобы хоть одинъ штатъ рѣшился декретировать прямые налоги для сооруженія каналовъ, шоссейныхъ и желѣзныхъ дорогъ“. Въ Нью-Іоркѣ и Филадельфіи народъ высказывался даже на митингахъ противъ займовъ и не разъ заявлялъ, что ни признавать эти займы, ни платить по нимъ проценты не намѣренъ. Въ законодательныхъ собраніяхъ штатовъ Нью-Іорка и Пенсильваніи тоже раздавались голоса, высказывавшіеся въ томъ же смыслѣ; расточительность, въ которую займы вовлекли правительство отдѣльныхъ штатовъ, возбуждала всеобщее неудовольствіе.
Между англійскими капиталистами господствовалъ паническій страхъ; убытки простирались до нѣсколькихъ милліоновъ, и многіе опасались, что съ американскими займами повторится та же исторія, какъ и съ испанскими и южно-американскими займами двадцатыхъ годовъ.
Между тѣмъ, банкъ Соединенныхъ Штатовъ дѣлалъ отчаянныя усилія, чтобы удовлетворить лежавшимъ на немъ обязательствамъ; но прежній союзникъ банка, американская система бумажныхъ денегъ, сдѣлался теперь злѣйшимъ его врагомъ. Такъ какъ въ Англіи банку отказывали въ деньгахъ, то пришлось искать ихъ въ Америкѣ. Банкъ завалилъ американскій денежный рынокъ такою массою почтовыхъ билетовъ, которые онъ спускалъ съ мѣсячнымъ дисконтомъ въ 1—1½ процента, лишь бы сколотить посредствомъ ихъ требовавшееся количество звонкой монеты, — что дисконтъ въ обыкновенной торговлѣ возросъ до 25%, и даже правительства отдѣльныхъ штатовъ не могли добыть денегъ, такъ какъ они не соглашались платить такіе чудовищные проценты. Въ то же время, теперь, когда кризисъ разразился, безпощадность, съ которою банки стали тѣснить торговую публику, равнялась той предупредительности, которою они прежде поощряли ее заключить самые опрометчивые займы. Банкъ Соединенныхъ Штатовъ, для поддержанія своего кредита, уплатилъ по своимъ почтовымъ билетамъ, срокъ которыхъ истекъ, но все же, онъ старался оттянуть эту плату насколько возможно и съ этою цѣлью одно время принималъ почтовые билеты только въ Филадельфіи; вмѣсто того, чтобы выдавать по нимъ деньги, какъ то было прежде обѣщано, въ то же время, онъ напрягалъ всѣ свои усилія, чтобы удержать другіе банки отъ возобновленія платежей звонкою монетой.
Между тѣмъ, борьба между банковой партіей и ея противниками, во главѣ которыхъ стоялъ президентъ Ванъ-Бьюренъ, продолжалась своимъ чередомъ. Противники банковъ объявили, что выпускъ на 4,000,000 дол. билетовъ бывшаго банка Соединенныхъ Штатовъ, новымъ учрежденіемъ, получившимъ концессію отъ штата Пенсильваніи, есть не что иное, какъ обманъ, такъ какъ союзъ являлся отвѣтственнымъ за эти билеты бывшаго національнаго банка, и потому билеты эти, съ той минуты, какъ кончилась концессія стараго банка, не могли быть болѣе пускаемы въ обращеніе. Вслѣдствіе этого сенатъ особымъ закономъ запретилъ на будущее время выпускъ этихъ „воскресшихъ билетовъ“, какъ ихъ называли, и за нарушеніе этого закона назначилъ наказаніе. Правительство Соединенныхъ Штатовъ имѣло на банкахъ со времени остановки платежей звонкою монетою значительные долги, на одномъ Бидлѣ оно имѣло до 6,000,000 дол. Эти суммы, вмѣстѣ съ тѣми таможенными пошлинами, слѣдовавшими съ купцовъ, составляли до 40,000,000 дол. Что касается пошлинъ, то ихъ въ то время нельзя было требовать, такъ какъ онѣ были уплачены негодными бумажными деньгами. Между тѣмъ, правительство нуждалось въ деньгахъ, и потому потребовало отъ конгресса разрѣшенія на выпускъ свидѣтельствъ казначейства на сумму 10,000,000 дол. Банковой партіи хотѣлось довести правительство до банкротства, чтобы вынудить его обратиться къ помощи банковъ, и вліяніе этой партіи было такъ велико, что ей удалось оттянуть требуемое разрѣшеніе конгресса на многія недѣли. Въ концѣ концовъ, однако, правительство таки настояло на своемъ. Другое пораженіе понесла партія банковъ въ новомъ нападеніи, произведенномъ ею на правительство и состоявшемъ въ томъ, что она пыталась добиться отмѣны „Specie-Circular“, съ цѣлью принудить само правительство обратиться къ системѣ бумажныхъ денегъ. Законъ прошелъ. Въ силу его, секретарь казначейства не долженъ былъ дѣлать впредь никакого различія между бумажными и металлическими деньгами при пріемѣ платежей въ различныхъ отрасляхъ государственнаго дохода. Партія банковъ ликовала. Бидль не преминулъ тотчасъ же воспользоваться положеніемъ въ свою пользу. Онъ объявилъ, что намѣревается вскорѣ возобновить платежи звонкой монетой, добился такимъ образомъ повышенія въ курсѣ акцій банка и, затѣмъ, спустилъ эти акціи на рынокъ, чтобы тотчасъ же положить эсконтировать прибыль съ нихъ. Само собою разумѣется, обѣщанія своего Бидль и не думалъ исполнить: онъ зналъ очень хорошо, что законъ есть мертвая буква; такъ какъ отмѣненный имъ „Specie-Circular“ уже долгое время совсѣмъ не соблюдался по той причинѣ, что, вслѣдствіе пріостановки платежей банками, всѣ покупки государственныхъ земель производились посредствомъ свидѣтельствъ государственнаго казначейства, стоявшихъ al pari. Радость банковой партіи была вскорѣ нарушена вторымъ циркуляромъ казначейства, который подтверждалъ всѣмъ правительственнымъ пріемщикамъ, чтобы они отнюдь не принимали банковые билеты достоинствомъ ниже одного доллара, вовсе не принимали билеты такихъ банковъ, которые выпускаютъ билеты достоинствомъ ниже пяти долларовъ, не принимали такихъ ассигнацій, которыя на мѣстахъ своего выпуска не оплачиваются немедленно по предъявленіи звонкою монетой, наконецъ, не принимали такихъ свидѣтельствъ, которыя не обмѣниваются повсемѣстно на чистыя деньги. Банковой партіи хотя и удалось добиться смягченія этого запрета въ томъ, что касалось билетовъ банковъ, выпускавшихъ бумажныя деньги достоинствомъ ниже двадцати дол., но эта мѣра не могла уже болѣе удержать партію отъ грозившаго ей паденія.
Наконецъ, послѣ восьмилѣтней борьбы, полное отдѣленіе государственныхъ финансовъ отъ банковъ, отдѣленіе, давно уже рѣшенное въ законодательномъ порядкѣ, было проведено и фактически. Мы уже упоминали выше, что въ 1836 г. былъ изданъ законъ, въ силу котораго союзное правительство, по истеченіи концессіи банка Соединенныхъ Штатовъ, могло довѣрять союзные капиталы лишь такимъ банкамъ, которые, во всякое время, готовы были оплачивать свои билеты звонкою монетою. Въ силу этого закона, послѣ того, какъ въ 1837 г. всѣ банки пріостановили платежи звонкою монетою, правительство обязано было позаботиться о помѣщеніи своихъ денегъ инымъ способомъ и поручило чиновникамъ казначейства и почтоваго вѣдомства пріискать къ тому средства. Но на этомъ дѣло и остановилось, потому что правительство, въ продолженіе двухъ сессій конгресса, не могло прійти ни къ какому соглашенію относительно способовъ осуществить отдѣленіе финансоваго управленія отъ банковъ. Наконецъ, въ 1840 г. президенту Ванъ-Бьюрену удалось провести въ конгрессѣ такъ называемый „Subtreasury Bill“ и порвать, такимъ образомъ, окончательно цѣпь, связывавшую правительство съ банками. Съ тѣхъ поръ храненіе государственныхъ денегъ и управленіе ими поручается правительственнымъ чиновникамъ.
Между тѣмъ, кризисъ въ Америкѣ производилъ страшныя опустошенія; сотни торговыхъ домовъ пали, и такъ какъ при этомъ становилось все болѣе и болѣе очевидно, что главная вина за это положеніе дѣлъ падаетъ на банки, которые еще болѣе затягивали его пріостановкою своихъ платежей, то конгрессъ рѣшился, наконецъ, поставить банкамъ на выборъ: или возобновить свои платежи звонкою монетою въ трехмѣсячный срокъ, или ликвидировать свои дѣла. Вслѣдствіе этого рѣшенія, штатъ Пенсильванія, съ своей стороны, назначилъ срокъ, въ который должны были возобновить свои платежи всѣ пенсильванскіе банки и, главнымъ образомъ, банкъ Соединенныхъ Штатовъ, къ которому, еще передъ этимъ, правительство напрасно обращалось съ приглашеніемъ представить гласный отчетъ о положеніи своихъ дѣлъ. Срокомъ для возобновленія платежей было назначено 15-е января 1841 г.
Правительство, очевидно, рѣшилось или согнуть банки, или сломать ихъ и выйти, наконецъ, хоть посредствомъ ликвидаціи изъ неизвѣстности, которая только ухудшала финансовое бѣдствіе.
Упомянутое рѣшеніе не преминуло произвести чрезвычайно сильное впечатлѣніе. Акціи банка Соединенныхъ Штатовъ, который въ 1839 г. не далъ никакихъ дивидендовъ и для перваго семестра 1841 г. сулилъ тотъ же утѣшительный результатъ, пали, къ ужасу европейскихъ своихъ 1,500 акціонеровъ, до 61. Всѣ были убѣждены, что банку Соединенныхъ Штатовъ ничего болѣ не остается, какъ ликвидировать свои дѣла, и что при этомъ едва ли очистится и 50%. Событіе это дѣйствительно наступило въ 1841 г. и, такимъ образомъ, кончился этотъ періодъ грандіозныхъ банковыхъ плутенъ въ Америкѣ.
Не болѣе, какъ за два года до этого событія одна нью-іоркская газета высказывала слѣдующее сужденіе о директорѣ банка, Бидлѣ: „Та же самая страница исторіи, на которую занесено безуміе Джексона въ ожесточенной борьбѣ противъ государственнаго банка и противъ денежной системы страны, впослѣдствіи передастъ потомству имя Николая Бидля, какъ имя одного изъ искуснѣйшихъ финансистовъ и безкорыстнѣйшихъ патріотовъ девятнадцатаго столѣтія“. Теперь же, Нью-іоркскій „Herald“ помѣщалъ на своихъ столбцахъ извѣщеніе о смерти банка Соединенныхъ Штатовъ въ слѣдующихъ выраженіяхъ: „Въ прошлую среду скончался на 30-мъ году отъ роду банкъ Соединенныхъ Штатовъ. Уже нѣсколько лѣтъ передъ этимъ онъ чувствовалъ постепенно возрастающій упадокъ силъ, и знаменитый докторъ Джексонъ совѣтовалъ ему удалиться на покой. Но больной былъ очень неугомоннаго темперамента и, кромѣ того, докторъ Бидль имѣлъ болшое вліяніе на него, а потому онъ послушался совѣтовъ, предписывавшихъ ему усиленный моціонъ; черезъ это, онъ повредилъ себѣ въ особенности тѣмъ, что попробовалъ поднять слишкомъ тяжелый тюкъ хлопка, что́ вызвало черезмѣрное усиленье въ кровообращеніи и выдѣленіе пота. Слабительныя (draughts — что́ по англійски одновременно значитъ: трассированный вексель) — были даны ему въ пріемахъ, быстро слѣдовавшихъ одинъ за другимъ, но увы!, подобно противоядіямъ, долженствующимъ поддержать гаснущую искру жизни, пріемы эти подѣйствовали слишкомъ сильно на ослабѣвшій организмъ, и больной окончилъ свое существованіе безъ особенныхъ предсмертныхъ мученій. Потеря его будетъ многими горько оплакиваема, въ особенности же нѣкоторыми бѣдными газетными писаками, которымъ покойный щедрою рукою расточалъ свои благодѣянія. Миръ праху его!“
Мы заключимъ наше изложеніе, приведя слова Буханана, воззрѣнія котораго, какъ извѣстно, отличались сильно южанскимъ колоритомъ. „Еслибы банкъ Соединенныхъ Штатовъ, послѣ того, какъ онъ пересталъ быть государственнымъ учрежденіемъ и получилъ новую концессію отъ штата Пенсильваніи, ограничился своимъ банковымъ дѣломъ, употребилъ средства на регулированье вексельнаго курса внутри страны и, главное, еслибы онъ положилъ начало возобновленію платежей звонкою монетою, то была бы возможность новому національному банку возродиться, наподобіе феникса, изъ пепла стараго банка. Опасность эта, по всѣмъ видимостямъ, теперь миновала. Банкъ явно сопротивлялся конгрессу, многократно нарушалъ законы страны и не разъ вмѣшивался въ политику партій. Все это указало народу опасность допускать существованіе учрежденій, пользующихся такими громадными привиллегіями. Г. Бидль самъ завершилъ дѣло, которое было только начато генераломъ Джексономъ“.
Послѣ этого великаго всеобщаго банкротства конгрессъ и законодательныя собранія отдѣльныхъ штатовъ занялись преобразованіемъ банковаго законодательства. Они имѣли передъ глазами слѣдующій грозно-поучительный рядъ цифръ о размѣрахъ, въ которыхъ проявлялись американскіе кризисы по порядку своей послѣдовательности; въ 1814 году 90 банковъ прекратили свои платежи; въ 1830 г. — 165 банковъ, въ 1837 г. — 618 банковъ и въ 1839 г. — 959 банковъ, не считая два банковыхъ отдѣленія. Законодательство озаботилось повсюду ограничить выпускъ билетовъ болѣе тѣсными предѣлами и обставить его болѣе строгими гарантіями. Такъ какъ Нью-Іоркскіе банки сдѣлались образцомъ для большинства другихъ банковъ, то мы и приведемъ здѣсь главнѣйшія черты ихъ новаго устройства.
Банковое законодательство штата Нью-Іорка состоитъ изъ 28 статей, представляющихъ отчасти самостоятельные законы, частію же постановленія поясняющаго свойства. Въ силу конституціи штата Нью-Іорка, пересмотрѣнной въ 1846 г., акціонернымъ обществамъ не выдается никакихъ особыхъ концессій, но они могутъ образовываться сами, безъ всякаго правительственнаго разрѣшенія, подъ условіемъ только, чтобы соблюдали установленныя закономъ правила. Къ этому постановленію нельзя отнестись иначе, какъ одобрительно, такъ какъ система концессій даетъ поводъ ко многимъ злоупотребленіямъ; при этой системѣ нерѣдко полученіе концессіи для новаго общества обусловливается нестолько прочностью и полезностью предпріятія, сколько личными связями и ловкостью предпринимателей.
Другое столь же полезное постановленіе нью-іоркскаго законодательства состоитъ въ томъ, что законодательное собраніе штата не имѣетъ также права выдавать особыя концессіи на образованіе простыхъ или акціонерныхъ банковъ, и что всѣ общества и корпораціи этого рода могутъ образовываться лишь по общему типу, установленному для нихъ законодательствомъ. Далѣе, законодательное собраніе не имѣетъ права издавать никакого постановленія, которымъ санкціонировалась бы пріостановка платежей звонкою монетою частными лицами, или обществами, выпускающими билеты какого бы то ни было сорта. Исполненіе обществомъ принятыхъ имъ на себя обязательствъ гарантируется личною отвѣтственностью его участниковъ и другими мѣрами, указанными законодательствомъ. Акціонеры каждаго общества, и, въ особенности, каждаго акціонернаго общества, образующагося съ банковыми цѣлями, выпускающаго банковые билеты или какія бы то ни было кредитныя бумаги, пускаемыя имъ въ обращеніе, лично отвѣтственны за всѣ долги и обязательства общества въ размѣрѣ своего взноса или пая. Законодательство обязано слѣдить за тѣмъ, чтобы всѣ свидѣтельства, или билеты, выдаваемые банкомъ или пускаемые имъ въ обращеніе, какъ деньги, заносились въ оффиціальные списки, и должно требовать, чтобы въ обезпеченье этихъ бумагъ представляема была звонкою монетою сумма, гарантирующая вполнѣ уплату по нимъ. Въ случаѣ несостоятельности банка, или банковаго общества, владѣльцы билетовъ имѣютъ преимущество передъ всѣми остальными кредиторами.
Въ дополненіе къ этимъ общимъ постановленіямъ конституціи было издано 27 различныхъ поясняющихъ постановленій, изъ которыхъ мы упомянемъ лишь наиболѣе существенныя. Однимъ изъ этихъ постановленій учреждался контролеръ, который отъ лица штата заботился объ изготовленіи банковыхъ билетовъ различнаго достоинства, какіе могли понадобиться банкамъ. Эти билеты, при изготовленіи которыхъ предписывалось соблюдать особыя мѣры предосторожности въ предупрежденіе поддѣлокъ, снабжались подписью, нумеровались и заносились въ особыя книги, которыя контролеръ долженъ былъ имѣть для этого въ своей конторѣ.
Когда какое-нибудь частное лицо или общество желаютъ выпустить бумажныя деньги, они должны запастись требующимися для нихъ билетами у контролера, при чемъ обязываются оставить ему въ обезпеченье на ту же сумму облигаціи штата Нью-Іорка, или изъ бумагъ другихъ штатовъ, такія, которыя будутъ принимаемы контролеромъ. Но при этомъ сумма оставляемыхъ бумагъ должна быть такая, чтобы проценты съ нея покрывали 5% съ суммы полученныхъ билетовъ. Въ обезпеченье за банковые билеты принимаются также и облигаціи, обеспеченныя недвижимою собственностью, но оцѣниваются лишь въ половину ихъ номинальной стоимости. Кромѣ того, гарантіи этого послѣдняго рода должны давать 6%. Билеты, гарантированные бумагами штата, носятъ на лицевой сторонѣ штемпель съ надписью: „Secured by the pledge of public stocks“ (обезпечены залогомъ общественныхъ фондовъ). Билеты, обезпеченные цѣнностями второй категоріи, отмѣчаются штемпелемъ съ надписью: „Обезпечено общественными фондами и недвижимой собственностью“. Въ послѣднюю категорію залоговъ принимались и земли, принадлежащія данной компаніи. Учрежденія, выпускающія билеты, могутъ пускать эти билеты въ обращеніе наравнѣ съ деньгами, но при этомъ они обязаны обмѣнивать ихъ по востребованью, въ обычное дѣловое время дня, между 10 часами утра и 3-мя-пополудни, на установленную закономъ монету Соединенныхъ Штатовъ. Если они уклоняются отъ такого обмѣна, или отказываютъ въ немъ, то каждый владѣлецъ билета имѣетъ право протестовать его въ такомъ случаѣ у натаріуса. Вслѣдъ за этимъ, контролеръ, въ бюро котораго препровождается такой протестъ, и который обязанъ его принять, обращается къ банку, выпустившему билетъ, съ требованіемъ объ уплатѣ по немъ, и если это требованіе въ теченіе десяти дней не было исполнено, то контролеръ (за исключеніемъ тѣхъ случаевъ, когда въ оправданіе неуплаты по билету будетъ представлено законное основаніе), объявляетъ въ правительственной газетѣ, что всѣ таковые билеты имѣютъ быть оплачены изъ фондовъ, положенныхъ въ его бюро для ихъ обезпеченія. Каждое общество, внесшее, такимъ образомъ, въ бюро государственнаго контролера обезпеченье выпускаемыхъ имъ билетовъ, пользуется правомъ производить банковыя операціи, дисконтируя векселя, билеты и другія долговыя обязательства, принимая вклады, продавая и покупая золото, серебро, иностранныя монеты и трассированные векселя, выдавая деньги въ ссуду подъ обезпеченіе недвижимаго имущества, или подъ личный кредитъ, и вообще производя всѣ обороты, свойственные банковому дѣлу. Такимъ обществамъ предоставляется, по предварительномъ измѣненіи соотвѣтствующихъ статей своего устава, увеличивать свой акціонерный капиталъ. Акціонеры такихъ обществъ лично не отвѣтственны ни за какіе долги или обязательства обществъ, за исключеніемъ тѣхъ случаевъ, когда таковая отвѣтственность выговорена спеціально въ подписанныхъ ими статутахъ. Ни одно такое общество не можетъ пріобрѣтать поземельной собственности, а въ тѣхъ случаяхъ, когда это оказывается необходимымъ, покупка производится на имя предсѣдателя, или другаго должностнаго лица, спеціально назначеннаго съ этою цѣлью уставомъ. Каждое общество обязано въ первый понедѣльникъ мѣсяцевъ: января и іюня, представлять государственному контролеру полугодовой отчетъ въ своей дѣятельности, съ подробнымъ обозначеніемъ актива и пассива. Президентъ и кассиръ каждаго общества должны постоянно имѣть тщательно составленный списокъ всѣхъ акціонеровъ. Никакое общество не имѣетъ права свыше 20 дней имѣть въ своемъ оффиціальномъ помѣщеніи звонкою монетою менѣе 12½ процентовъ всего своего обращающагося капитала векселей и билетовъ. Всѣ банки, имѣющіе свыше 200,000 долларовъ основнаго капитала, имѣютъ право выпускать на ту же сумму банковыхъ билетовъ, но отнюдь не свыше ея. Банки не имѣютъ права брать свыше 7 процентовъ на выдаваемыя ими деньги и ¼ процента комиссіонныхъ; кромѣ полугодовыхъ отчетовъ контролеру, они обязаны представлять ежегодный отчетъ законодательному собранію.
Хотя и при этой организаціи было возможно, что, вслѣдствіе какого-нибудь политическаго или торговаго кризиса, курсъ правительственныхъ бумагъ падетъ такъ низко, что билеты, въ случаѣ ихъ опротестованія, не будутъ вполнѣ покрыты этимъ обезпеченіемъ, — но все же, выпускъ билетовъ вдвинутъ этими законами въ такія рамки, что прежнія злоупотребленія бумажными деньгами сдѣлались невозможны.
Но создали ли эти разумныя ограниченія достаточную гарантію противъ злоупотребленій въ остальныхъ отношеніяхъ, — не была ли вызвана, напротивъ, другая, не менѣе великая опасность, черезъ слишкомъ неосмотрительное хозяйничанье довѣряемыми вкладами, черезъ пусканіе ихъ въ оборотъ за слишкомъ высокіе проценты и черезъ слишкомъ щедрое выдаваніе ссудъ, — это мы увидимъ при описаніи одного послѣдующаго эпизода.
О банкротствахъ, произошедшихъ вслѣдствіе кризиса въ промежутокъ времени между 1837—1841 гг., имѣются довольно подробныя и достовѣрныя свѣдѣнія. На основаніи закона о банкротствахъ, изданнаго 3-го марта 1841 г., въ короткій промежутокъ времени, прошедшій между изданіемъ этого закона и его отмѣною, вслѣдствіе значительныхъ его недостатковъ, 3-го марта 1843 г. — до 33,739 банкротствъ было подчинено конкурснымъ управленіямъ, и общая сумма долговъ, окончательно черезъ это похеренныхъ, простиралась до 440,934,615 долларовъ.
Примѣчанія
править- ↑ Трудно понять, что́ хочетъ сказать авторъ этимъ «не только купцамъ и фабрикантамъ, но и сельскимъ хозяевамъ и ремесленникамъ». По смыслу фразы выходитъ, какъ будто кредитъ, который ограничился бы только купцами и фабрикантами, представлялъ бы болѣе гарантій прочности, чѣмъ тотъ, который обезпечивался земледѣльческою производительностью сельскихъ хозяевъ и трудомъ ремесленниковъ. Но вся книга автора блистательно доказываетъ, насколько спекуляціи торговыхъ людей и фабрикантовъ могутъ сами по себѣ считаться дѣломъ болѣе солиднымъ, чѣмъ спекуляціи всякихъ другихъ искателей легкой, быстрой и нетрудовой наживы. Тутъ дѣло въ самомъ духѣ своекорыстія и наживы; пока этотъ духъ царитъ съ своимъ неизмѣннымъ девизомъ «après moi le déluge» и пока онъ, проникая собою всѣ отправленія производительной дѣятельности человѣчества, вытѣсняетъ изъ нихъ всякія соображенія нравственности и болѣе возвышенные стимулы дѣятельности, рѣшительно безразлично изъ какихъ спеціальныхъ своекорыстій будутъ слагаться конечные результаты его дѣятельности. Спекулянтъ-фермеръ или ремесленникъ не лучше и не хуже спекулянта фабриканта или купца. Прим. перев.
- ↑ То, что̀ Джексонъ называетъ правильнымъ соотношеніемъ между цѣнами на трудъ и продуктами труда есть въ сущности не что иное, какъ такой уровень заработной платы, который позволяетъ рабочему удовлетворять въ обрѣзъ тѣ жизненныя потребности, безъ которыхъ и самое продолженіе жизни, а слѣдовательно и трудовыхъ ея отправленій, невозможно. Этому неизмѣнно дѣйствующему закону очень часто противуполагаютъ тотъ фактъ, что понятіе о томъ что̀ необходимо для удовлетворенія первыхъ жизненныхъ потребностей, а съ нимъ вмѣстѣ и уровень заработной платы въ различныхъ странахъ весьма различны. Употребляя сравненіе, которое не безъ ироніи приводитъ извѣстный французскій экономистъ, Курсель Сенёль, индѣецъ довольствуется такою заработною платою, которая обезпечиваетъ ему двѣ, три пригоршни риса для его дневнаго пропитанія, нѣмцу нужно, кромѣ картофеля, еще пиво, англичанину, въ придачу къ пиву, нуженъ еще бифстексъ, а американцу въ придачу къ бифстеку нужны еще ковры. Но тотъ же ученый экономистъ могъ вычитать у того же Милля, политическую экономію котораго онъ когда-то перевелъ, что сравненіемъ этимъ онъ равно ничего не доказалъ противъ вышеупомянутаго закона. Дѣйствительно, уровень потребностей, которыя привычка сдѣлала необходимыми въ рабочей средѣ той или другой страны, измѣняется на различныхъ ступеняхъ культурнаго развитія; но каковъ бы ни былъ этотъ уровень, невозможность удовлетворять этимъ потребностямъ, неизбѣжно парализуетъ самый источникъ рабочей силы, отзываясь болѣзнями и увеличеніемъ смертности въ средѣ рабочаго сословія. Этотъ-то уровень потребностей, успѣвшихъ сдѣлаться необходимыми, и является единственнымъ регуляторомъ, противодѣйствующимъ закону спроса и предложенія; лишь благодаря ему невозможно продолжительное пониженіе заработной платы ниже устанавливаемаго имъ minimum’а и роковое дѣйствіе конкуренціи наталкивается на свой естественный предѣлъ. Поэтому понятно то энергическое противодѣйствіе, которое встрѣчаютъ попытки, вродѣ ввоза китайскихъ кулліевъ въ Америку. Наивно-благодушные люди никакъ не могутъ понять, откуда берется предубѣжденіе большинства американскаго населенія противъ этихъ покладистыхъ и выносливыхъ желтолицыхъ конкурентовъ, которые готовы исполнять самыя тяжелыя работы и при этомъ довольствоваться лишь четвертью заработка, какой потребовалъ бы природный американецъ. Но на всѣ прекрасныя политико-экономическія истины о законности конкурренціи и о пользѣ, имѣющей произойти для общей производительности страны отъ наростанія такой дешевой и покладистой рабочей силы, большинство американскаго населенія отвѣчаетъ одно: мы не хотимъ, чтобы жаркое изъ крысъ вытѣснило ростбифъ. И въ этомъ отвѣтѣ сказывается гораздо болѣе здравое пониманіе экономическихъ законовъ, чѣмъ во всѣхъ благодушно-наивныхъ разглагольствованьяхъ присяжныхъ экономистовъ извѣстнаго пошиба. Дѣйствительно, жаркое изъ крысъ самый опасный конкурентъ для ростбифа: стоитъ запрудить рынокъ труда людьми, способными довольствоваться жаркимъ изъ крысъ, и американецъ, который жить не можетъ безъ ростбифа, становится изъятъ отъ дѣйствія охранительнаго закона, мѣшавшаго паденію заработной платы ниже minimum’а, необходимаго для удовлетворенія его первыхъ жизненныхъ потребностей. Регуляторомъ цѣнъ на трудъ становится низшій уровень потребностей, и тѣмъ, культурныя привычки которыхъ не дозволятъ имъ спуститься до этого низшаго уровня, ничего болѣе не остается, какъ болѣть и вымирать такъ же, какъ болѣли бы и вымирали самые выносливые кулліи, если бы ихъ лишить и жаркого изъ крысъ. По счастью опасность такого исхода устраняется энергіею, стойкостью, умѣлостью и другими качествами, которыя развиваются на болѣе высокомъ уровнѣ.
- ↑ Одинъ только штатъ Нью-Іоркъ въ 1836 г. выдалъ концессій на шестьдесятъ новыхъ желѣзнодорожныхъ компаній, требовавшихъ въ общей сложности капиталъ въ 43½ милліона долларовъ.
- ↑ Почтовыми они назывались потому, что могли быть посылаемы для оплаты, когда наставалъ срокъ, — по почтѣ. Прим. пер.
- ↑ Въ послѣдствіи сдѣлалось извѣстно, что домъ Ротшильда принялъ векселя лишь послѣ того, какъ представленное ему г. Джауномъ обезпеченье въ 400,000 ф. ст. было признано достаточно гарантирующимъ уплату по векселямъ. Обезпеченье это состояло изъ правительственныхъ бумагъ различныхъ штатовъ Америки, изъ акцій желѣзныхъ дорогъ, банковъ и каналовъ.