деньги, чтобы уплачивать проценты по прежнимъ займамъ. Наши общественныя предпріятія, на которыя мы расчитываемъ для покрытія этихъ процентовъ, правда, очень выгодны для штата, но, до сихъ поръ, доходы съ нихъ почти всецѣло поглощаются расходами на поддержаніе самыхъ предпріятій“. О погашеніи долга нечего было и думать, и если дѣла такъ обстояли въ Пенсильваніи, богатѣйшемъ изо всѣхъ штатовъ, то можно себѣ представить, что было въ остальныхъ штатахъ. При этомъ, стоитъ упомянуть наивное признаніе „Чарльстонскаго Меркурія“: Мы полагаемъ, что ни одинъ изъ штатовъ, сдѣлавшихъ займы, не попытался еще начать по нимъ уплату. Мы не думаемъ, чтобы хоть одинъ штатъ рѣшился декретировать прямые налоги для сооруженія каналовъ, шоссейныхъ и желѣныхъ дорогъ“. Въ Нью-Іоркѣ и Филадельфіи народъ высказывался даже на митингахъ противъ займовъ и не разъ заявлялъ, что ни признавать эти займы, ни платить по нимъ проценты не намѣренъ. Въ законодательныхъ собраніяхъ штатовъ Нью-Іорка и Пенсильваніи тоже раздавались голоса, высказывавшіеся въ томъ же смыслѣ; расточительность, въ которую займы вовлекли правительство отдѣльныхъ штатовъ, возбуждала всеобщее неудовольствіе.
Между англійскими капиталистами господствовалъ паническій страхъ; убытки простирались до нѣсколькихъ милліоновъ, и многіе опасались, что съ американскими займами повторится та же исторія, какъ и съ испанскими и южно-американскими займами двадцатыхъ годовъ.
Между тѣмъ, банкъ Соединенныхъ Штатовъ дѣлалъ отчаянныя усилія, чтобы удовлетворить лежавшимъ на немъ обязательствамъ; но прежній союзникъ банка, американская система бумажныхъ денегъ, сдѣлался теперь злѣйшимъ его врагомъ. Такъ какъ въ Англіи банку отказывали въ деньгахъ, то пришлось искать ихъ въ Америкѣ. Банкъ завалилъ американскій денежный рынокъ такою массою почтовыхъ билетовъ, которые онъ спускалъ съ мѣсячнымъ дисконтомъ въ 1—1½ процента, лишь бы сколотить посредствомъ ихъ требовавшееся количество звонкой монеты, — что дисконтъ въ обыкновенной торговлѣ возросъ до 25%, и даже правительства отдѣльныхъ штатовъ не могли добыть денегъ, такъ какъ они не соглашались платить такіе чудовищные проценты. Въ то же время, теперь, когда кризисъ разразился, безпощадность, съ которою банки стали тѣснить торговую цублику, равнялась той предупредительности, которою они прежде поощряли ее заключить самые опрометчивые займы. Банкъ Соединенныхъ Штатовъ, для поддержанія своего кредита, уплатилъ по своимъ почтовымъ билетамъ, срокъ которыхъ истекъ, но все же, онъ старался оттянуть эту плату насколько возможно и съ этою цѣлью одно время принималъ почтовые билеты только въ Филадельфіи; вмѣсто того, чтобы выдавать по нимъ деньги, какъ то было прежде обѣщано, въ то же время, онъ
деньги, чтобы уплачивать проценты по прежним займам. Наши общественные предприятия, на которые мы рассчитываем для покрытия этих процентов, правда, очень выгодны для штата, но до сих пор доходы с них почти всецело поглощаются расходами на поддержание самых предприятий». О погашении долга нечего было и думать, и если дела так обстояли в Пенсильвании, богатейшем изо всех штатов, то можно себе представить, что было в остальных штатах. При этом стоит упомянуть наивное признание «Чарльстонского Меркурия»: «Мы полагаем, что ни один из штатов, сделавших займы, не попытался еще начать по ним уплату. Мы не думаем, чтобы хоть один штат решился декретировать прямые налоги для сооружения каналов, шоссейных и железных дорог». В Нью-Йорке и Филадельфии народ высказывался даже на митингах против займов и не раз заявлял, что ни признавать эти займы, ни платить по ним проценты не намерен. В законодательных собраниях штатов Нью-Йорка и Пенсильвании тоже раздавались голоса, высказывавшиеся в том же смысле; расточительность, в которую займы вовлекли правительство отдельных штатов, возбуждала всеобщее неудовольствие.
Между английскими капиталистами господствовал панический страх; убытки простирались до нескольких миллионов, и многие опасались, что с американскими займами повторится та же история, как и с испанскими и южно-американскими займами двадцатых годов.
Между тем Банк Соединенных Штатов делал отчаянные усилия, чтобы удовлетворить лежавшим на нем обязательствам; но прежний союзник банка, американская система бумажных денег, сделался теперь злейшим его врагом. Так как в Англии банку отказывали в деньгах, то пришлось искать их в Америке. Банк завалил американский денежный рынок такою массою почтовых билетов, которые он спускал с месячным дисконтом в 1%—1,5%, лишь бы сколотить посредством их требовавшееся количество звонкой монеты, — что дисконт в обыкновенной торговле возрос до 25%, и даже правительства отдельных штатов не могли добыть денег, так как они не соглашались платить такие чудовищные проценты. В то же время теперь, когда кризис разразился, беспощадность, с которою банки стали теснить торговую публику, равнялась той предупредительности, которою они прежде поощряли ее заключить самые опрометчивые займы. Банк Соединенных Штатов для поддержания своего кредита уплатил по своим почтовым билетам, срок которых истек, но все же он старался оттянуть эту плату насколько возможно и с этою целью одно время принимал почтовые билеты только в Филадельфии; вместо того чтобы выдавать по ним деньги, как то было прежде обещано, в то же время он
