Въ общей картинѣ хищничества, обманъ, мошенничество и злонамѣренная растрата чужаго имущества представляютъ уже высшую ступень, съ точки зрѣнія воровской индустріи. Для обработки этихъ дѣлъ нуженъ умъ болѣе утонченный, болѣе способный къ комбинированію идей и къ изобрѣтательности, чѣмъ тотъ, какимъ можетъ обходиться простой грабитель и карманникъ. Зато здѣсь самыя дѣла и ихъ герои представляются уже намъ въ гораздо большемъ разнообразіи, широтѣ и блескѣ. «Дѣла» попадаются грандіозныя, милліонныя, герои обмановъ, растратъ и мошенничествъ — все больше люди культурные въ извѣстной степени, нерѣдко даже съ высшимъ образованіемъ, съ блестящимъ общественнымъ положеніемъ, перваго сорта интеллигенты, представители сливокъ общества.
Какъ-бы тамъ ни было, но обманъ и мошенничество — безспорно продукты цивилизаціи, и давно замѣчено, что они тѣмъ утонченнѣе, сложнѣе и изысканнѣе, чѣмъ цивилизованнѣе самое общество. Оно и вполнѣ естественно. Гдѣ высока цивилизація, тамъ и средства для охраны частнаго и общественнаго достоянія доведены до высшаго совершенства; слѣдовательно, чтобы успѣшно бороться съ ними, мошеннику необходимо стоять на одномъ съ ними уровнѣ въ своей техникѣ, постоянно изощряться въ изобрѣтеніи новыхъ, столь-же усовершенствованныхъ способовъ обмана и надувательства. Съ другой стороны, сама цивилизація открываетъ безчестнымъ людямъ почву для ихъ операцій, подстрекаетъ и даетъ имъ въ руки множество усовершенствованныхъ орудій для беззаконнаго хищничества. Цивилизація, въ этомъ отношеніи, что солнце, которое одинаково оживотворяетъ своими благодѣтельными лучами и помойную яму и дѣвственную ниву, даетъ жизнь и пшеницѣ и чертополоху, грѣетъ и благородную тварь и пресмыкающагося гада.
Но какимъ образомъ въ ряды расточителей, плутовъ и мошенниковъ попадаютъ нерѣдко, какъ на это обращено вниманіе литературой, люди развитые, образованные, получившіе гуманитарное воспитаніе и предназначенные служить проводниками добра и истины? Къ сожалѣнію, въ послѣднее время не осталось, кажется, ни одного класса, ни одной профессіи и сферы, даже самыхъ высокихъ и привиллегированныхъ, изъ которыхъ не выдѣлялись-бы явные, клейменные обманщики, мошенники, мздоимцы и расточители казеннаго, общественнаго и частнаго достоянія. Чиновники всякихъ ранговъ, включительно до самыхъ крупныхъ, родовые аристократы, «излюбленные» граждане — общественные дѣятели, представители юстиціи, педагоги, купцы, даже патентованные ученые, профессора и литераторы, даже государственные мужи… Всѣ, всѣ имѣли случай, и неразъ, видѣть своихъ представителей на скамьѣ подсудимыхъ или, по крайней мѣрѣ, въ спискѣ «падшихъ ангеловъ» и низверженныхъ олимпійцевъ, съ которыми юстиція расправляется келейнымъ образомъ, во избѣжаніе соблазнительнаго скандала!
Новаго и спеціально принадлежащаго именно нашему времени въ печальномъ явленіи этомъ, конечно, ничего нѣтъ. Какъ физическіе, такъ и нравственные уроды рождаются во всякія времена, и ни въ какую эпоху въ нихъ не бываетъ недостатка; но несомнѣнно также, что въ иной моментъ ихъ является больше, въ иной — меньше, смотря по тому, въ какой степени условія, благопріятныя для развитія здоровой жизни, преобладаютъ надъ неблагопріятными, разрушительными. Съ этой точки зрѣнія, можетъ быть, наше время и слѣдуетъ признать однимъ изъ тѣхъ критическихъ, мрачныхъ моментовъ, когда злокачественные соки общественнаго организма разыгрываются и, забравъ силу, разрѣшаются порожденіемъ уродливыхъ нравственныхъ аномалій, въ количествѣ нѣсколько большемъ и въ качествѣ болѣе остромъ, сравнительно съ цвѣтущими эпохами общественной жизни.
Такими патологическими моментами характеризуются обыкновенно застой и регрессъ въ жизни общества. Приниженіе и косность мысли, упадокъ или мертвенность высшихъ идеаловъ, съуженіе и исчезновеніе широкихъ духовныхъ задачъ и интересовъ, разбродъ и реакція, — все это создаетъ ту глухую, затхлую атмосферу, въ которой замираютъ и чахнутъ здоровые, благородные инстинкты, и выгуливаются и разнуздываются дурные, эгоистическіе и чужеядные. Въ короткихъ словахъ сказать: когда падаетъ спросъ на гражданскую честность и понижается самый ея уровень — въ обществѣ парализуется естественнымъ порядкомъ и стремленіе отвѣчать этому спросу. Тѣ самые съ покладистой совѣстью индивидуумы, которые въ иное, болѣе взыскательное на этотъ счетъ время, не посмѣли-бы переступать требованій строгой общественной морали, въ боязни недремлющаго общественнаго суда, теперь, когда и эта мораль, и этотъ судъ парализованы, беззастѣнчиво выпускаютъ свои хищническіе клыки и когти, и алчно накидываются на добычу… На опустѣломъ горизонтѣ общественной жизни выступаетъ, въ апетитныхъ контурахъ, жирный, необъятный пирогъ наживы и всяческаго чревоугодія: — внѣ его ничего нѣтъ ни привлекательнаго, ни обязательнаго, ни призывнаго, и вотъ все хищное, эгоистическое и жадное къ матеріальному благу разнузданной оравой выбѣгаетъ изъ своихъ норъ на авансцену, и — глазу зрителя представляется одна, почти сплошная картина какого-то чудовищнаго, отвратительнаго кормленія спущеннаго съ цѣпей звѣрья!
Такъ или иначе, но несомнѣнно, что въ наши дни нравоописателю, а также прокурорскому надзору приходится очень часто, при обозрѣніи и обсужденіи явленій общественной нравственности, встрѣчать въ рядахъ ея криминальныхъ нарушителей — людей, принадлежащихъ и по соціальному положенію, и по степени образованія къ самымъ избраннымъ слоямъ общества, при чемъ грѣхопаденіе ихъ менѣе всего является результатомъ нужды и бѣдности, признаваемыхъ обыкновенно классическимъ побужденіемъ для преступныхъ дѣяній. Какъ на особенно разительные въ этомъ отношеніи факты можемъ указать на достопамятные интендантскіе и банковскіе процессы, на процессъ «черной банды», на громкое и знаменитое дѣло, такъ называемыхъ, «червонныхъ валетовъ». Въ дѣлѣ этомъ было 48 человѣкъ подсудимыхъ и между ними — 36 изъ привилегированныхъ сословій, въ томъ числѣ нѣсколько лицъ съ довольно громкими именами. Вообще, можно сказать почти утвердительно, что, въ большинствѣ, героями сколько нибудь крупныхъ выдающихся мошенничествъ и обмановъ являются представители привилегированныхъ, культурныхъ классовъ.
Классифицировать всѣ, практикуемые въ Петербургѣ, роды и виды мошенничества, обмана и растраты очень трудно уже по той причинѣ, что и въ этой области, какъ во всякой другой, есть свои «быстрые умомъ Невтоны», которые постоянно изобрѣтаютъ новые способы и ходы для болѣе легкаго и вѣрнаго надувательства. Но есть, впрочемъ, нѣсколько весьма упроченныхъ, окончательно сформировавшихся и распространенныхъ видовъ плутовства, которые вошли въ рутину и поддаются кое-какому обобщенію.
Предупреждаемъ, что мы здѣсь, какъ и прежде, не будемъ касаться тѣхъ формъ разсматриваемой язвы, которыя являются подъ маской законности, вошли въ обычай и безнаказанно практикуются, напр., въ нашей промышленности и торговлѣ. Какъ извѣстно, наша торговля, въ значительной долѣ, вертится на традиціонномъ завѣтѣ: «не надуешь — не продашь», составляющемъ одинъ изъ перловъ «народной мудрости». Въ Петербургѣ есть цѣлые рынки, куда покупатель отправляется съ такимъ-же пугливымъ предубѣжденіемъ, какъ еслибъ шелъ въ разбойничій притонъ, полагая, что его тамъ непремѣнно постараются «по коммерчески», среди бѣлаго дня, обмануть и обобрать. Предубѣжденіе, къ сожалѣнію, не безосновательное, потому что дѣйствительно торговый обманъ и торговое мошенничество — въ нравахъ большинства нашихъ комерсантовъ и даже не считаются ими порокомъ: напротивъ, хорошенько «окласть» покупателя, по характерному рыночному выраженію, «слупить» съ него лишнее и надуть на качествѣ, мѣрѣ и вѣсѣ товара, считается въ этой невѣжественной средѣ завиднымъ мастерствомъ, молодечествомъ, плодомъ комерческаго таланта, ума и дѣловитости. Съ этимъ освоилась и публика, вслѣдствіе чего въ судебной практикѣ нашей очень рѣдко встрѣчаются дѣла о торговомъ мошенничествѣ и торговомъ обманѣ, которыхъ и мы коснемся здѣсь лишь настолько, насколько они дѣлаются достояніемъ криминальной хроники.
Благодаря значительно повысившемуся въ послѣднее время въ Петербургѣ санитарному надзору, столичный судъ дѣятельно преслѣдуетъ и караетъ комерсантовъ, допускающихъ обманъ, мошенничество и фальсификацію въ продажѣ съѣстныхъ продуктовъ. Преступленія этого рода образуютъ одну изъ наиболѣе обширныхъ группъ въ разсматриваемой нами отрасли петербургскаго беззаконія. Преступленія эти, впрочемъ, весьма однообразны съ технической стороны: продажа завѣдомо порченныхъ и гнилыхъ продуктовъ всякаго рода, разныя вредныя подмѣси къ тѣмъ или другимъ снѣдямъ, поддѣлки ихъ и проч. Къ счастью, практикуемыя въ этихъ случаяхъ механика и химія доморощеннаго, самодѣльнаго изобрѣтенія — слишкомъ еще грубы и примитивны у насъ, благодаря «простотѣ» русскаго торгаша, чтобы могли обмануть сколько-нибудь опытный глазъ.
Есть, однако, нѣкоторые виды обмана въ съѣстной торговлѣ, которые трудно поддаются изобличенію. Напримѣръ, только очень недавно санитарная полиція приняла мѣры къ пресѣченію одного, искони и широко практиковавшагося обмана въ нашей мясной торговлѣ, который для потребителей оставался почти неуловимымъ. Это — искусственное надуваніе клѣтчатки въ тушахъ битыхъ телятъ, барановъ и пр., для того, чтобы ихъ тощимъ тѣлесамъ придать видъ откормленной сытости и ожирѣнія. Равнымъ образомъ, потребителямъ очень трудно открывать обманъ въ тѣхъ случаяхъ, когда имъ предлагается, вмѣсто зарѣзанной, дохлая убоина. Между тѣмъ, есть основанія думать, что въ Петербургѣ такая злокачественная убоина сбывается постоянно и не въ малыхъ размѣрахъ, особенно въ тѣхъ нерѣдкихъ случаяхъ, когда гдѣ-нибудь по близости свирѣпствуетъ скотскій падежъ. Однажды, въ 1876 г., одинъ изъ членовъ петербургской санитарной коммиссіи накрылъ въ Удѣльной станціи, по пути въ столицу, огромный обозъ въ пятьдесятъ возовъ, съ телятиной, которая, по осмотрѣ, оказалась на двѣ трети дохлой. Произведенное по этому поводу разслѣдованіе повело къ интересному открытію, что наша добрая сосѣдка Финляндія давно уже ведетъ правильно организованный сбытъ дохлыхъ телятъ на петербургскіе рынки, преимущественно-же въ таинственныя колбасныя заведенія. «Какъ только у финляндца, — по показанію свѣдущихъ людей, — околѣетъ теленокъ, такъ онъ сейчасъ зарываетъ его въ снѣгъ или кладетъ въ ледникъ и хранитъ» до прихода скупщика — спеціалиста по этой части и, по обыкновенію, бойкаго, оборотливаго русачка. Не останавливаясь на мелкихъ, обыденныхъ фактахъ этого рода обмана, упомянемъ еще о надѣлавшемъ въ свое время большаго шуму открытіи тайной утилизаціи собачьяго мяса для начинки колбасъ. «Честный» нѣмецъ Геймерле, занимаясь по профессіи истребленіемъ бродячихъ собакъ, устроилъ для нихъ бойню и сбывалъ ихъ мясо въ колбасныя заведенія, на потребу любителей сосисокъ. Промыселъ былъ организованъ широко и основательно, но процвѣтанію его положила предѣлъ санитарная полиція.
Нельзя также не упомянуть о распространенной въ Петербургѣ, разнообразной фальсификаціи «благородныхъ напитковъ», т. е., виноградныхъ винъ. Не говоря уже объ усвоенныхъ комерціей и не считающихся предосудительными поддѣлкахъ и превращеніяхъ напитковъ, въ погребахъ даже самыхъ громкихъ, патентованныхъ фирмъ, въ Петербургѣ нерѣдки факты положительно вредной фальсификаціи виноградныхъ винъ и грубаго обмана въ ихъ названіяхъ (маркахъ), въ цѣнѣ и въ обозначеніи фирмъ. Извѣстны процессы, возбужденные пользующимися популярностью виноторговцами противъ мошенниковъ, поддѣлывавшихъ ихъ ярлыки и печати, точка въ точку, и продававшихъ подъ этими ярлыками самодѣльную дрянь. Такіе процессы возбуждали, между прочимъ, братья Елисѣевы, а однажды знаменитая французская фирма Редереръ нарочно присылала своего повѣреннаго преслѣдовать чрезвычайно распространившуюся у насъ поддѣлку шампанскаго вина этой фирмы. Это фальшивое шампанское, продававшееся потребителями за настоящее, пріобрѣло даже особое названіе — «картофельнаго» и, быть можетъ, въ самомъ дѣлѣ выдѣлывалось остроумными винодѣлами изъ картофельнаго сока. Въ описываемый нами періодъ процвѣталъ еще слѣдующій, очень характеристическій по этой части обманъ, плохо рекомендующій, признаться, и самихъ потребителей, становившихся жертвою этого обмана: какіе-то темные промышленники распространяли въ городѣ молву, что у нихъ имѣется будто-бы краденое придворное дорогое вино, которое можно «заказать» по такому-то адресу и получить якобы весьма дешево, но подъ секретомъ. На эту удочку очень многіе попадались и, смакуя доставшееся такимъ нечистымъ путемъ какое нибудь «картофельное» шампанское, наивно воображали, что пьютъ вино отъ императорскаго стола.
Весьма распространилась также и приняла широкіе размѣры въ послѣднее время фабрикація фальшиваго, вреднаго для здоровья чая, поддѣлываемаго грубыми способами изъ спитаго чая и разной травы, преимущественно же изъ чернобыльника. Этотъ, такъ называемый, «капорскій» или «Иванъ-чай» — продуктъ нашей самобытной изобрѣтательности — фабрикуется главнымъ образомъ въ Петербургѣ и отсюда распространяется по всей Россіи въ значительномъ количествѣ, судя по частымъ фактамъ обнаруженія этого злоупотребленія въ размѣрахъ иногда ужасающихъ. Бывали случаи, что полиція за одинъ разъ конфисковала сотни пудовъ этаго самодѣльнаго зелья.
Въ Петербургѣ, какъ во всякомъ большомъ городѣ, очень много разнаго рода искателей работы, службы, денегъ, сбыта своей собственности, выгоднаго помѣщенія своихъ капиталовъ и проч. Людей такихъ множество, и вотъ къ ихъ услугамъ и на ихъ спросъ городская предпріимчивость создала и развила въ обширныхъ размѣрахъ особую профессію — коммиссіонерство, заключающееся въ маклерскомъ посредничествѣ, въ устройствѣ сдѣлокъ между всякаго рода требованіями и предложеніями. Петербургскіе коммиссіонеры, говоря вообще, не пользуются особенно лестной славой, быть можетъ, отчасти потому, что подъ ихъ маской и званіемъ часто подвизаются завѣдомые надувалы и мошенники. Случаи обмана и плутовства, подъ видомъ и посредствомъ коммиссіонерства, составляютъ одну изъ наиболѣе обширныхъ группъ данной категоріи преступленій. Даже настоящія, такъ называемыя, коммиссіонерскія конторы, не имѣющія въ виду завѣдомаго обмана, тѣмъ не менѣе служатъ для него отличной почвой и способствуютъ его процвѣтанію, независимо отъ воли и желанія своихъ агентовъ. Всего чаще платится здѣсь недостаточный трудовой людъ, жадно отыскивающій работы и службы, чѣмъ и пользуются любители чужой собственности.
Наиболѣе частый и банальный, но, къ удивленію, всегда почти оказывающійся успѣшнымъ, способъ обмана по этой части заключается въ выманиваніи денегъ у искателей занятій, подъ видомъ-ли залоговъ, или въ формѣ коммиссіоннаго гонорара, либо взятки. Въ газетахъ нерѣдко можно читать заманчивыя объявленія въ такомъ смыслѣ, что нѣкто, желая получить выгодное мѣсто, предлагаетъ за доставленіе онаго такое-то вознагражденіе. Если такой откровенный подкупъ сдѣлался даже достояніемъ печатной гласности, то нечего и говорить, что за ея предѣлами, въ обыденной жизни, онъ составляетъ самое заурядное явленіе. Что дѣлать? — Русскій человѣкъ такъ уже воспитанъ, что считаетъ немыслимымъ добиться чего-бы то ни было безъ взятки и подкупа! Вотъ этихъ-то сговорчивыхъ простаковъ и ловятъ мнимые коммиссіонеры и сомнительные патроны, якобы располагающіе желанными мѣстами.
Встрѣчается «нечаянно» одинъ пришлый простодушный мужичокъ съ какимъ-то оборотливымъ столичнымъ выжигой, съ мѣщанскимъ обличьемъ.
— Такъ и такъ, — разсказываетъ мужичокъ, — мѣста ищу, да найти никакъ не удается…
Выжига навостриваетъ уши, говоритъ, что мѣсто найти можно, но за это нужно заплатить. Мужичокъ не прочь и заплатить: деньги у него есть. Слово за слово, уговорились, что мужичокъ получитъ мѣсто на конно-желѣзной дорогѣ чрезъ ея агента, съ которымъ выжига берется его свести. Свиданіе состоялось въ трактирчикѣ: товарищъ мнимаго коммиссіонера съ успѣхомъ разыгралъ роль велемощнаго агента, раздавателя хорошихъ «мѣстовъ». «Обошли» мужичка кругомъ! По «приказанію» сводчика, далъ онъ фальшивому агенту взятку, сто рублей, а тотъ снабдилъ его адресомъ и «приказалъ» ждать извѣщенія объ опредѣленіи его на службу. Ждетъ мужичекъ день, другой, третій, — желанное извѣщеніе не приходитъ. Сомнѣніе его взяло: пошелъ онъ справляться въ конножелѣзную контору, гдѣ и убѣдился вполнѣ, что сталъ жертвой подлѣйшаго обмана.
Мы разсказали случай, одинъ изъ многихъ, для характеристики этой весьма распространенной формы мошенничества, практикуемой главнымъ образомъ надъ наивными и довѣрчивыми сынами деревни, являющимися въ Петербургъ на заработки. Съ болѣе цивилизованными и изощренными опытомъ искателями занятій, та-же форма мошенничества нѣсколько усложняется, и самые хищники здѣсь — уже артисты высшей школы, оперирующіе главнымъ образомъ около залоговъ своихъ кліентовъ.
Въ Петербургѣ очень многія частныя службы обусловлены внесеніемъ залоговъ отъ поступающихъ на нихъ. Сплошь и рядомъ въ газетныхъ объявленіяхъ публикуется, что такіе-то бухгалтеры, конторщики, управители домовъ, продавцы-прикащики и проч. ищутъ мѣстъ и предлагаютъ за себя въ такой-то суммѣ залоги. Рядомъ, тутъ-же, идутъ объявленія, вызывающія желающихъ получить мѣста, но не иначе, какъ съ представленіемъ залоговъ. Эти-то залоги, скопленные, по большей части, изъ трудовыхъ грошей, вводятъ въ великое заблужденіе петербургскихъ аферистовъ и «червонныхъ валетовъ»! Операція обдѣлывается очень просто и иногда en masse, въ обширныхъ размѣрахъ. Не разъ были изобличаемы серьезныя попытки систематически организовать этотъ дневной грабежъ на коммерческихъ началахъ, при участіи цѣлой мошеннической компаніи.
Лѣтъ пять тому назадъ, такая компанія, имѣвшая во главѣ нѣсколькихъ блистательныхъ джентльменовъ, занимавшихъ великолѣпныя жилища и обладавшихъ тайной внушать къ себѣ полное довѣріе, начисто обобрала множество бѣднаго люда по такому рецепту. Она заманивала въ свои чертоги, чрезъ коммиссіонеровъ и по газетнымъ объявленіямъ, искателей службы съ залогами; огорошивала ихъ престижемъ капитала и дѣловитости, являя собою какое-то фантастическое коммерческое учрежденіе — «Муниципальный подрядчикъ», съ милліонными фондами и обширными планами, съ громкими металлическими титулами на дверяхъ, съ печатными бланками фирмы на англійской бумагѣ, словомъ, со всей бутафорской обстановкой большаго серьезнаго предпріятія, разсчитанной на обманъ зрѣнія. Искатели службы благоговѣйно входили въ этотъ благоустроенный разбойничій притонъ, умилялись ласковымъ пріемомъ и тароватыми обѣщаніями, и, осчастливленные принятіемъ на службу «Муниципальнаго подрядчика» (ужь одно это замысловатое названіе кому не вскружило бы голову!), вытаскивали изъ кармановъ трепетными руками свои кровные залоги и довѣрчиво вручали ихъ предпріимчивымъ джентльменамъ. Конечно, долго продѣлывать «Муниципальный подрядчикъ» не могъ свою миссію: обобравъ сколько можно было залогодателей, онъ въ одно прекрасное утро безслѣдно исчезъ со всѣми своими учредителями, агентами и коммиссіонерами… Правду сказать, по существу, немногимъ разнится отъ дѣйствій описаннаго «Муниципальнаго подрядчика» и финансовая дѣятельность инаго полномочнаго акціонернаго банка, управляемаго по рыковской системѣ.
На нехитрой операціи съ залогами служащихъ основываются иногда и настоящія коммерческія фирмы и предпріятія, на которыхъ, въ концѣ концовъ, оправдывается пословица, что недобромъ добытое достояніе въ прокъ нейдетъ. Такимъ образомъ, одинъ аферистъ съ пустымъ карманомъ, на залоги принятыхъ имъ на службу кассировъ и конторщиковъ, сдѣлался основателемъ банкирской конторы, что̀ дало ему счастливую возможность, по нѣкоторомъ времени, объявить себя банкротомъ на двѣсти съ чѣмъ-то тысячъ. Такой великолѣпный оборотъ будетъ почище, пожалуй, и компанейской карманной выгрузки «Муниципальнаго подрядчика»!
Мы останавливаемся только на крупныхъ, характеристическихъ фактахъ, а потому не приводимъ массы случаевъ однороднаго и мелкаго выуживанія залоговъ вышеописаннымъ способомъ. Перейдемъ къ другому, хотя не особенно часто практикуемому, но весьма интересному виду обмана, опять таки, въ большинствѣ случаевъ, при посредствѣ неизбѣжныхъ коммиссіонеровъ. Въ число разнообразныхъ функцій петербургскаго коммиссіонерства входитъ также и сватовство, — устройство счастливыхъ браковъ. Такимъ-то способомъ нѣкій коммиссіонеръ взялся найти для одного молодаго карьериста-чиновника выгодную партію и вскорѣ свелъ его съ какой-то интересной вдовушкой, выдаваемой за богатую полтавскую помѣщицу. Романъ съ перваго-же шагу пошелъ какъ по маслу, подъ благословеніемъ и руководствомъ коммисіонера. Для убѣжденія молодаго человѣка въ подлинности богатства вдовушки, ему показывались счеты по имѣнію, письма управляющаго и т. под. «документы». Убѣжденный и влюбленный карьеристъ дѣлаетъ предложеніе, получаетъ согласіе и горитъ нетерпѣніемъ сочетаться поскорѣе законнымъ бракомъ. Невѣста готова отвѣчать его страстнымъ желаніямъ, но — вотъ горе: управляющій ея имѣніемъ медлитъ почему-то высылкой доходовъ, а безъ денегъ какъ же изготовиться къ свадьбѣ? Пылкій женихъ спѣшитъ устранить это препятствіе, одолживъ невѣстѣ нѣсколько сотъ рублей, что̀, по замыслу автора этого романа, и «требовалось доказать». Не далѣе, какъ на другой день, и невѣста, оказавшаяся, по справкѣ, бродячей феей Невскаго проспекта, и сватъ-коммиссіонеръ улетучились съ горизонта очарованнаго молодаго человѣка. Въ другихъ случаяхъ подобнаго обмана, обираніе жениховъ, охочихъ до богатыхъ невѣстъ, производится всякими способами до тѣхъ поръ, пока они не потеряютъ наконецъ терпѣнія; тогда невѣста надуетъ губки, свадьба оттягивается со дня на день, а потомъ и окончательно разстраивается подъ какимъ нибудь благовиднымъ предлогомъ. Такихъ комедій было разыграно немало за описываемый нами періодъ, причемъ роли богатыхъ невѣстъ исполняли иногда замужнія женщины, случалось, жены самихъ коммиссіонеровъ-сватовъ.
Въ описанныхъ случаяхъ, жертвами являлись женихи, но бываетъ и такъ, что платятся за свою матримоніальную пассію и невѣсты. Нѣкій ослѣпительный баронъ свелъ знакомство, при посредствѣ коммиссіонера, съ одной хорошенькой и состоятельной дамой, искавшей приличной партіи. Стороны сошлись очень близко и вскорѣ, въ результатѣ этого сближенія, въ шкатулкѣ дамы очутился вексель барона, въ 10 т. руб., данный «въ обезпеченіе обѣщанія жениться» по востребованію. Не смотря, однако, на это «обезпеченіе», баронъ сталъ охладѣвать, и въ одинъ прекрасный вечеръ, объявивъ дамѣ, что онъ женится на другой, просилъ возвратить ему вексель. Вексель былъ возвращенъ, да еще, по наущенію барона, съ бланкомъ дамы, въ исполненіе якобы нотаріальныхъ правилъ, для удостовѣренія, что деньги по немъ уплачены… Каковъ-же, можете судить, былъ сюрпризъ для легковѣрной и несвѣдущей въ вексельномъ правѣ дамы, когда, спустя немного, съ нея формальнымъ образомъ послѣдовало взысканіе 10 т. по фатальному векселю!?
Встрѣчаются негодяи, которые не только оберутъ и опозорятъ довѣрившуюся имъ женщину, но еще и нагло насмѣются надъ ней. Въ хроникѣ мироваго суда находимъ такую сцену, не единственную въ своемъ родѣ. Предъ лицо судьи выходятъ: смущенная въ слезахъ, истица — молоденькая горничная въ интересномъ положеніи и — отвѣтчикъ — «генеральскій человѣкъ», т. е., лакей, франтъ съ наглой миной неуязвимаго сердцеѣда. Прикинувшись влюбленнымъ женихомъ, онъ соблазнилъ бѣдняжку, выманилъ у нея всѣ сбереженія, что-то около ста рублей, а потомъ, когда она стала требовать исполненія обѣщанія жениться, объявилъ, что онъ женатъ, и отказался возвратить деньги. Онъ отказывается возвратить ихъ и теперь на судѣ, подъ тѣмъ предлогомъ, что его жертва «сама-де баловала», вѣшалась на шею и дарила деньги ему «за любовь»… Для вящей защиты этого ливрейнаго Альфонса, выскакиваетъ «изъ публики» его жена и начинаетъ убѣждать судью въ невиновности ея мужа.
— Въ него уже ихъ штукъ восемь влюблялось, — съ гордостью хвастаетъ она, — и у всѣхъ онъ деньги забиралъ… Отчего-же не брать, коли сами одолжаютъ? Ништо имъ, дурамъ!
Удивительная рацея эта до того ошеломила судью, что онъ только и нашелся крикнуть во все горло: «Вонъ!»
Обращаемся къ мошенническому маклерству по кредитной части, нерѣдко являющемуся широко организованной системой, утилизируемой цѣлою шайкой ловкихъ мошенниковъ. Коммиссіонеры, участвующіе въ этой организаціи, играютъ роль ищеекъ и посредниковъ. Они отыскиваютъ, — по газетнымъ объявленіямъ и чрезъ знакомыхъ, — состоятельныхъ людей, желающихъ на время призанять деньжонокъ подъ тѣ или другія обезпеченія. Годятся для ихъ обработки и такіе господа, которые, прогорая, нуждаются въ деньгахъ до-зарѣзу, очень сговорчивы и готовы на всякія условія, лишь-бы добыть какъ-нибудь копѣйку. Это — всего чаще кутящіе и разоряющіеся представители блестящей «золотой молодежи», которая вообще доставляетъ изъ своей среды наибольшій контингентъ жертвъ для ростовщиковъ, дисконтёровъ и коммиссіонеровъ, орудующихъ займами.
Доставать деньги въ долгъ — задача трудная, поэтому, для нуждающагося въ нихъ, коммиссіонеръ, явившійся съ предложеніемъ своихъ услугъ, — дорогой гость, благодѣтель. По весьма понятнымъ побужденіямъ, человѣкъ въ подобномъ затруднительномъ положеніи, ища спасенія, становится очень довѣрчивымъ, до ослѣпленія. На этомъ-то психическомъ состояніи жертвы и вертится главнымъ образомъ мошенническая ея обработка. Коммиссіонеръ приноситъ радостную вѣсть, что онъ можетъ достать деньги на такихъ-то условіяхъ, которыя, конечно, охотно принимаются. Съ этого начинается комедія, мастерски, по обыкновенію, разыгрываемая всей шайкой. Роли въ ней распредѣлены такимъ образомъ: одни дѣйствующія лица изображаютъ коммиссіонеровъ, другіе — капиталистовъ, третьи — ихъ управителей и повѣренныхъ, четвертые — поручителей и бланконадписателей… Для каждой роли — сообразная декоративная и бутафорская обстановка. Мнимый капиталистъ или капиталистка — личности полированныя, съ великосвѣтской выправкой, съ апломбомъ барства и аристократизма — являются хозяевами богатыхъ, роскошно убранныхъ жилищъ, въ престижѣ завиднаго капитала. Повѣренные ихъ — скромные, строгаго вида дѣльцы, проницательные и осторожные Улиссы неподкупной честности — по внѣшности, заслуженные чиновники или вообще люди благородные, изъ категоріи тѣхъ примѣрныхъ служакъ, что̀ вѣчно ходятъ пѣшкомъ въ стоптанныхъ калошахъ и носятъ потертыя шинельки съ собачьими воротниками, да вдругъ, смотришь, и благопріобрѣтутъ на имя жены домикъ тысячъ въ триста. Попавшая въ передѣлку жертва, видя себя въ обществѣ такихъ почтенныхъ людей, окончательно утрачиваетъ чувство самосохраненія, до тѣхъ поръ, пока ее не обчистятъ.
Обчистка производится различными способами, смотря по обстоятельствамъ. Вотъ главные изъ этихъ способовъ, какъ указываетъ классификація находящихся у насъ матеріаловъ: коммиссіонеръ, познакомивъ жертву съ капиталистомъ для нагляднаго удостовѣренія въ его существованіи, передаетъ ее съ рукъ на руки повѣренному сего послѣдняго. Мнимый повѣренный начинаетъ ломаться, выказывая недовѣріе, и неощутительно даетъ понять кліенту, что онъ готовъ согласить своего довѣрителя-капиталиста на заемъ денегъ подъ условіемъ взятки. Взятка, конечно, дается; въ то же время коммиссіонеръ получаетъ свой гонораръ и затѣмъ немедленно занавѣсъ падаетъ: вся шайка проваливается какъ-бы сквозь землю, и несчастный мечтатель только тутъ убѣждается, что его безсовѣстно одурачили. По этому способу было, между прочимъ, обобрано, и на довольно значительныя суммы, нѣсколько заѣзжихъ помѣщиковъ, искавшихъ денегъ подъ вторыя закладныя на свои оскудѣвшія имѣнія. Бываютъ тутъ и варіанты.
Какъ-то разъ одинъ алчный до наживы домовладѣлецъ поручилъ коммиссіонеру обманнымъ образомъ продать свой участокъ земли на Петербургской сторонѣ вдвое противъ его стоимости, при посредствѣ подкупа архитектора. Коммиссіонеръ вскорѣ нашелъ искомаго покупателя, вполнѣ довѣрившагося архитектору и, съ его словъ, согласившагося дать требуемую сумму. Сдѣлка была заключена, съ условіемъ, что архитекторъ получитъ взятку въ 3 т. руб., каковую домовладѣлецъ съ удовольствіемъ выплатилъ, когда запродажа была совершена и покупатель внесъ задатокъ въ тысячу руб. Одновременно и коммиссіонеръ получилъ свой гонораръ, а черезъ нѣсколько дней домовладѣлецъ съ грустью убѣдился, что онъ имѣлъ дѣло съ шайкой мошенниковъ, очень ловко сыгравшихъ роли коммиссіонера, архитектора и ротозѣя-покупателя, и дружно обработавшихъ свою жертву. Иногда въ мошенничествѣ этого сорта дѣйствуетъ одинъ лишь коммиссіонеръ и ограничивается только тѣмъ, что сорветъ съ довѣрчиваго кліента малую толику, въ счетъ якобы коммиссіоннаго гонорара, и скроется.
Другой изъ описываемыхъ способовъ, весьма часто повторявшійся въ послѣднее время, состоитъ въ заключеніи фиктивныхъ займовъ по векселямъ. Вамъ, напр., нужны деньги, но у васъ нѣтъ ни кредита, ни обезпеченія. Является коммиссіонеръ и берется устроить вамъ кредитъ въ томъ или другомъ банкѣ. Происходитъ та-же комедія, съ тою-же обстановкой и съ тѣми-же ролями. Вы пишете вексель, на которомъ мнимый капиталистъ согласенъ поставить свой поручительскій бланкъ; но въ рѣшительный моментъ комедіи онъ заявляетъ, что поручительство его стоитъ столько-то на наличныя деньги. Вы вносите требуемый гонораръ, а заемъ, о которомъ вы мечтали, само собой разумѣется, остается несбывшейся мечтой, подъ тѣмъ или другимъ предлогомъ. Послѣдній способъ пускался въ ходъ главнымъ образомъ противъ людей, сильно задолжавшихъ, и дѣла которыхъ висятъ, какъ говорится, на волоскѣ. Коммиссіонеры шайки сами наводили справки въ банкахъ о такого сорта кандидатахъ въ банкроты, нуждающихся въ кредитѣ для оправданія своихъ просроченныхъ векселей, и сами являлись къ нимъ, въ видѣ спасителей, съ предложеніемъ своихъ услугъ. Третій способъ заключается въ фабрикаціи подложныхъ векселей руками самихъ жертвъ мошеннической эксплуатаціи, вслѣдствіе чего онѣ дѣлаются прямыми участниками преступленія. Способъ этотъ практикуется преимущественно съ запутавшимися свѣтскими людьми — сынками богатыхъ и знатныхъ родителей, доведенными осадой кредиторовъ до того положенія, въ которомъ они, по выраженію одного изъ нихъ, готовы, ради временнаго избавленія отъ нужды, подмахнуть даже смертный приговоръ себѣ.
Описываемый, по истинѣ, адскій способъ носитъ всѣ признаки грабежа, основанъ на нагломъ шантажѣ и заключается въ слѣдующемъ. Замотавшагося представителя jeunesse dorée,[1] въ его лихорадочныхъ поискахъ за деньгами, встрѣчаютъ особые, хорошо изучившіе данную среду, коммиссіонеры, которые сводятъ его съ такъ называемыми дисконтерами — самымъ алчнымъ и грабительскимъ видомъ ростовщика. Есть особые дисконтеры, которые исключительно оперируютъ около раззоряющейся свѣтской молодежи, при посредствѣ комиссіонеровъ, состоящихъ съ ними въ компаніи, а еще чаще находящихся у нихъ въ кабалѣ.
Дѣло въ томъ, что въ роль комиссіонеровъ этого сорта нерѣдко попадаютъ, болѣе или менѣе вынужденно, уже окончательно раззорившіеся, захудалые и оскандализованные представители той-же гулящей свѣтской молодежи. Обыкновенно дисконтеръ, имѣя въ своей шкатулкѣ денежныя обязательства этихъ прогорѣвшихъ фатовъ, держитъ ихъ въ постоянномъ страхѣ взысканія, подчиняетъ ихъ своей волѣ и заставляетъ на себя работать въ роли коммиссіонеровъ-сводней, къ чему они бываютъ наиболѣе способны по своимъ старымъ связямъ съ золотой молодежью, по умѣнью обращаться съ нею и по компетентности своихъ свѣдѣній о матеріальномъ и общественномъ положеніи каждаго изъ ея представителей. Когда сводничество сдѣлано, дисконтеръ, самъ-ли, или чрезъ своего factotum’а напрямикъ объявляетъ жертвѣ, что онъ согласенъ дать деньги, но не иначе, какъ подъ вексель съ бланками на немъ — или родителей должника, а не то какого нибудь знатнаго состоятельнаго лица. Разумѣется, въ большинствѣ случаевъ такое требованіе оказывается невыполнимымъ, что заранѣе извѣстно и самому дисконтеру. Тогда, болѣе или менѣе деликатно, векселедателю дается понять, что сдѣлка можетъ состояться, если онъ собственноручно совершитъ на векселѣ маленькій подлогъ: либо напишетъ его отъ имени отца, матери или сторонняго лица, либо подмахнетъ ихъ бланки на немъ. Молодые кутилы, готовые изъ за денегъ подписывать хотя-бы смертные себѣ приговоры, легко даютъ уговорить себя на такое нехитрое «сочинительство», въ томъ разсчетѣ, что родители, напр., не захотятъ-же обличать ихъ въ подлогѣ и сажать на скамью подсудимыхъ. На этомъ-же шантажническомъ разсчетѣ основываютъ свою операцію и дисконтеры, тѣмъ болѣе, что фальшивый вексель въ ихъ рукахъ является страшнымъ орудіемъ противъ самого векселедателя и даетъ возможность всячески его жать, опутывать и эксплуатировать, подъ ежеминутнымъ страхомъ изобличенія въ подлогѣ. Нечего и говорить, что въ подобныхъ сдѣлкахъ дисконтеры обусловливаютъ себѣ огромную, чисто грабительскую выгоду. Векселя пишутся обыкновенно на сумму въ нѣсколько разъ, даже въ нѣсколько десятковъ разъ, свыше дѣйствительно данной въ заемъ суммы. Затѣмъ, когда срокъ векселя истекаетъ и должникъ оказывается неисправнымъ, съ него берутъ, за отсрочку, въ такую-же нерѣдко сумму, другіе, уже совершенно безденежные векселя.
Такимъ образомъ, у одного блестящаго гвардейскаго офицера одна дисконтерша за неплатежъ по подложному векселю на 6.000 руб., изъ которыхъ ему досталось нѣсколько сотъ рублей, взяла еще два безденежныхъ и также подложныхъ векселя въ 20.000 рублей. Другой, въ конецъ замотавшійся, бывшій штабсъ-капитанъ гвардіи, оказавшійся несостоятельнымъ должникомъ на сумму въ 960,000 рублей, чистосердечно признался на судѣ, что на самомъ дѣлѣ онъ взялъ у своихъ кредиторовъ-дисконтеровъ не болѣе 10,000 руб. Извѣстенъ намъ также одинъ почтенный, съ громкимъ именемъ генералъ, который, избавляя своего юнаго сына, кавалергардскаго корнета, отъ сѣтей дисконтеровъ, платилъ имъ, по собственному его показанію на судѣ, отъ десяти до пятнадцати процентовъ номинальной суммы за сыновніе векселя, и дисконтеры считали себя вполнѣ удовлетворенными.
Указанная нами здѣсь криминальная форма кредита вошла въ систему и, какъ свидѣтельствуетъ судебная хроника, находитъ себѣ благодарную почву въ рядахъ столичныхъ проматывающихся бонвивановъ, хотя и не всегда успѣшно. Одинъ посѣдѣлый въ грабительской лихвѣ дисконтеръ, имѣвшій дѣло съ свѣтской молодежью, прямо и откровенно признавался своимъ кліентамъ, что «въ наше время, когда»… имъ не стоитъ давать деньги подъ настоящіе векселя, хотя-бы двойные или тройные, а можно давать развѣ подъ одни фальшивые, писанные ими-же подъ руку «papa», «maman», «дяденекъ» и «тетенекъ» или же «добрыхъ знакомыхъ» съ отвѣтственнымъ именемъ. Этотъ безпардонный мошенникъ и лихоимецъ долженъ былъ, вѣроятно, впослѣдствіи убѣдиться, что въ наше время, когда у именитыхъ, но пооскудѣвшихъ «папенекъ» денежка узнала счетъ и когда родовая амбиція и родственныя узы значительно поослабли, фальшивые векселя начинающихъ карьеру «сынковъ» тоже не всегда стоютъ чего нибудь, не смотря на всю ихъ шантажническую злокозненность, угрожающую чести фамиліи. Передъ нами лежитъ цѣлая куча процессовъ о подложныхъ векселяхъ описанной фабрикаціи, возбужденныхъ вслѣдствіе несбывшихся ожиданій дисконтеровъ и ихъ вольныхъ или невольныхъ сообщниковъ-жертвъ, разсчитывавшихъ на сговорчивость родителей и друзей послѣднихъ, ради избѣжанія скандала и позора для фамиліи и сословія.
И какія все громкія имена, какія элегантныя, блестящія фигуры проходятъ передъ нашими глазами! Вотъ князь изъ потомковъ Рюрика, съ славнымъ именемъ, — авторъ цѣлой серіи подложныхъ векселей, жертва дурнаго воспитанія, легкомыслія и порока, за что̀ и вынужденъ былъ, по лишеніи своего титула и всѣхъ правъ, отправиться путешествовать въ мѣста отдаленныя. Вотъ прекрасная 26-ти лѣтняя графиня, «въ минуту жизни трудную», за сто рублей подмахиваетъ вексель въ тысячу отъ имени своего друга-капиталиста, подъ диктовку еврея-коммиссіонера, работающаго на хищнаго дисконтера. Вотъ спившійся съ кругу и опустившійся свѣтскій левъ, сынъ знатнаго и богатаго родителя, направо и налѣво раздаетъ съ пьяныхъ глазъ окружающимъ его хищникамъ векселя, съ подложными бланками родителя, не зная имъ счета и часто не получая за нихъ ни копѣйки. Далѣе выступаетъ цѣлое «сообщество» молодыхъ гвардейскихъ офицеровъ самыхъ аристократическихъ полковъ, добывавшихъ деньги на поддержаніе своего блистательнаго престижа, на «француженокъ» и рысаковъ, на карты и кутежи, посредствомъ товарищеской, на взаимной порукѣ основанной, поддѣлкѣ на своихъ векселяхъ подписей родственниковъ и пріятелей, и оправдывавшихся потомъ на судѣ тѣмъ, что они, «служа въ полкахъ, гдѣ офицеры — люди богатые и ведутъ роскошную жизнь, вынуждены были вести такую-же жизнь и, не имѣя для того средствъ, дѣлать долги, сходиться съ ростовщиками и подчиняться ихъ жидовскимъ требованіямъ»… Вотъ почти мальчикъ, 18-ти лѣтній лицеистъ — сынъ богача-банкира, вслѣдствіе «безхарактерности и разсѣянной жизни» успѣвшій такъ замотаться, что родитель вынужденъ былъ «пропечатать» о немъ въ газетахъ въ томъ смыслѣ, что отказывается платить его долги. Между тѣмъ, у юноши была зазноба — очаровательная, пользовавшаяся въ свое время громкой извѣстностью, камелія «Катя Чижикъ». «Катя» давала балъ; для ея юнаго поклонника, какъ онъ разсказывалъ потомъ на судѣ, «быть или не быть на этомъ балѣ было вопросомъ жизни или смерти». Для благополучнаго разрѣшенія этого роковаго вопроса нужны были деньги, а для пріобрѣтенія ихъ — ничего не оставалось, какъ обратиться къ коммиссіонеру, составившему себѣ лестную репутацію, что онъ «запутываетъ молодыхъ людей». И точно: коммиссіонеръ свезъ пылкаго молодаго человѣка къ дисконтеру, гдѣ въ одинъ сеансъ совершилось «запутываніе» по всей формѣ. Юноша далъ вексель отъ имени отца въ 8 т. за 700 руб., а потомъ, когда истекъ срокъ, еще другой «маленькій» въ 2 т. руб., также подложный, и совсѣмъ уже безденежный, въ видѣ награды за отсрочку въ десять дней… Такимъ образомъ, «вопросъ жизни или смерти» разрѣшился удачно: нашъ несовершеннолѣтній Гамлетикъ попалъ на балъ къ «Катѣ», гдѣ расшвырялъ и прокутилъ почти всю ссуду, а вслѣдъ затѣмъ, чуть не прямо съ бала, отправился на скамью подсудимыхъ, такъ какъ родители «не захотѣли вѣрить, чтобы ихъ сынъ могъ составлять подложные векселя».
Все это — въ большей или меньшей степени заслуживающіе снисхожденія молодые повѣсы, дошедшіе до преступленія вслѣдствіе легкомыслія, «безхарактерности и разсѣянной жизни», но попадаются въ этой блестящей, съ виду, средѣ и самостоятельные, травленые мошенники, фабрикующіе всякаго рода подложные документы, не обращаясь за уроками къ дисконтерамъ, а еще иногда, и этихъ профессоровъ научая уму-разуму. Мы говоримъ о крупныхъ, вполнѣ сформировавшихся «червонныхъ валетахъ» хорошаго тона, виднаго общественнаго положенія и благороднаго, нерѣдко аристократическаго происхожденія. Немало такихъ прошло передъ нашими глазами за обозрѣваемый періодъ и многіе изъ нихъ неизгладимо запечатлѣли свои славныя имена въ лѣтописяхъ нашего суда!
Вотъ наиболѣе видные изъ нихъ и, по размѣру хищеній, произведенныхъ съ помощью подлоговъ, наиболѣе незабвенные: — братья Мясниковы, представители откупщицкой и золотопромышленной аристократіи, обвинявшіеся въ подлогѣ духовнаго завѣщанія и иныхъ, сопряженныхъ съ этимъ рискованнымъ актомъ, преступныхъ дѣяніяхъ; бывшій блестящій присяжный повѣренный, свѣтскій щеголь и талантливый дѣлецъ Бильбасовъ, судившійся за цѣлую серію подлоговъ и мошенничествъ; семейство Зарудныхъ и извѣстный, хотя и не съ очень лестной стороны, «литераторъ» и издатель Илья Арсеньевъ, многократно засѣдавшіе на скамьѣ подсудимыхъ по взаимнымъ обвиненіямъ, подкрѣпленнымъ цѣлой серіей исковъ со стороны обманутыхъ ими простаковъ; генеральша Хомутова и ея интимный factotum[2] Боргезани, обманомъ выманившіе, якобы на храненіе, у одной простодушной россіянки нѣсколько десятковъ тысячъ рублей; князь Долгоруковъ, графъ Апраксинъ, князь Вяземскій, графиня Менгденъ, баронесса Розенъ (пресловутая игуменья — мать Митрофанія) и иные представители родовой знати, изобличенные и осужденные за разнообразныя дѣянія, называемыя обманомъ, подлогомъ и мошенничествомъ; знаменитые въ своемъ родѣ самозванцы — шушинскій мѣщанинъ, «именовавшійся княземъ Гокчайскимъ», и кантонистъ Линевъ, присвоившій себѣ разные громкіе титулы, званія, мундиры и ордена: первый — «восточный человѣкъ», армянинъ; второй — еврей, выкрестъ, съумѣвшій изъ принятія православія сдѣлать весьма прибыльный гешефтъ и втереться въ милость къ одной видной и знатной барынѣ, — оба достойные соперники по массѣ произведенныхъ ими остроумныхъ надувательствъ и плутней (Линевъ, напр., даже съ полицейскихъ чиновъ бралъ дань, мастерски улавливая ихъ въ свои мошенническія сѣти); прелестная юная вдовушка Сѣдкова и нотаріусъ Лысенковъ съ компаніей, дружно сфабриковавшіе подложное духовное завѣщаніе умершаго мужа Сѣдковой, для чего находчивая вдовушка выдавала уже бездыханный трупъ милаго супруга за живаго человѣка и прикладывала ему ко лбу компрессы; шустрый еврейчикъ Ковнеръ, «талантливый» сотрудникъ «Голоса», необыкновенно талантливо поддѣлавшій ордеръ учетно-ссуднаго банка на 168 т. руб. и преблагополучно стянувшій эту сумму при посредствѣ родственника; очаровательная свѣтская сирена Гулакъ-Артемовская, обыгравшая въ дурачки своего нѣжнаго поклонника на десятки тысячъ, а потомъ, по мѣрѣ разроставшагося въ ней хищническаго аппетита, расширившая свои финансовыя операціи фабрикаціей фальшивыхъ векселей и иныхъ «цѣнныхъ» документовъ; юный прапорщикъ Панинъ, аристократическаго рода и воспитанія, смастерившій, съ помощью цѣлой свиты мошенниковъ, духовное завѣщаніе отъ имени вдовы тайнаго совѣтника Жадовской, на сумму въ 1.700,000 руб.
Мы здѣсь упомянули только о наиболѣе памятныхъ, притомъ однородныхъ дѣлахъ и ихъ герояхъ, блистательное общество которыхъ значительно пополняется производителями растратъ государственныхъ и общественныхъ капиталовъ. Дѣятели послѣдней категоріи являются, такъ сказать, «премьерами» на театрѣ хищенія, и по своему видному общественному положенію и по размѣру совершенныхъ ими «присвоеній» и растратъ. Впрочемъ, тутъ встрѣчаются преступники всѣхъ положеній, вѣдомствъ, профессій и всякаго масштаба — отъ мелкихъ расточителей до милліонныхъ хапугъ, какъ бы задавшихся мыслью, оправдать свидѣтельство поэта-сатирика, что нашему времени довлѣютъ —
|
Кражи, такъ ужь кражи чуть не милліардами! |
Ограничимся бѣглымъ обзоромъ растратъ казеннаго и общественнаго достоянія, — и то наиболѣе характеристическихъ и крупныхъ.
Какъ извѣстно, посягательство на казенный и общественный рубль искони было въ нашихъ нравахъ, а въ послѣднее время сдѣлалось какъ-бы эпидемической болѣзнью вѣка. Не смотря на многочисленность всякихъ коллегій и на массу всякихъ средствъ, предназначенныхъ охранять помянутый рубль, — ничто, кажется, менѣе не обезпечено у насъ отъ хищенія и ничто, на самомъ дѣлѣ, такъ безгранично не расхищается. Объясняется это, между прочимъ, тѣмъ, что очень часто хищники находятъ прямыхъ или косвенныхъ пособниковъ въ средѣ самихъ коллегій.
Было обращено вниманіе на то, что въ извѣстныхъ случаяхъ огромныхъ кражъ — деньги большею частію куда-то безслѣдно исчезали и сами воры оставались безъ гроша. Секретъ тутъ заключался вотъ въ чемъ. Безусловно выполнить воровство одному невозможно; слѣдовательно, часть денегъ идетъ тѣмъ презрѣннымъ піявкамъ, которыя помогаютъ главному герою кражи облегчать чужіе сундуки; часть идетъ пряхлебателямъ, которые вьются около капиталиста, не спрашивая откуда у него деньги; остальное идетъ на пиры, банкеты, картежную игру, да на милыхъ, но погибшихъ созданій.
Такъ именно растратили украденные милліоны, напр., Бритневъ, Юханцевъ и др.
Въ самомъ дѣлѣ, мыслимо-ли было-бы Юханцеву совершить свою колоссальную растрату, еслибы онъ не встрѣчалъ поблажки, частью преднамѣренной, частью происходившей отъ халатности и «простоты» (которая, по пословицѣ, хуже воровства) охранителей общественнаго достоянія? — Вѣдь, онъ на виду у всего города, съ кичливостью и помпой, совершалъ безумныя траты въ то время, какъ было извѣстно, что у него, кромѣ жалованья, нѣтъ состоянія! Напомнимъ одинъ эпизодъ изъ гомерическихъ дѣяній этого знаменитѣйшаго и рельефнѣйшаго представителя обозрѣваемой нами здѣсь группы хищниковъ.
Въ 1874 г. въ Петербургъ пріѣхала извѣстная, скандалезной славы, всесвѣтная авантюристка баронесса Каула — элегантная въ то время красавица съ рыжими волосами. Она обратила на себя сразу общее вниманіе и ея благосклонности стали искать всѣ петербургскіе галантерейные львы, а въ ихъ числѣ и Юханцевъ. Онъ тогда блисталъ, какъ краса и гордость «золотой молодежи», ослѣпляя своимъ камеръ-юнкерскимъ мундиромъ и сарданапальскими пиршествами, на счетъ средствъ «общества взаимнаго поземельнаго кредита».
Юханцевъ, падкій до женщинъ, познакомился съ баронессою Каула, которая, узнавъ о тратахъ бывшаго камеръ-юнкера, недолго думая, сдѣлала съ него починъ пѣнкоснимательства и начала свою карьеру первоклассной петербургской кокотки. Связь Юханцева съ баронессою продолжалась около года. Всѣ завидовали Юханцеву. Въ теченіе этого короткаго времени баронесса-куртизанка обошлась Юханцеву...... то бишь — «обществу вз. поз. кр.» въ триста тысячъ рублей! Въ сущности пустяки въ сравненіи съ 2½ милліонами!
Юханцевъ, влюбившись по уши въ ловкую авантюристку, сразу окружилъ ее княжеской роскошью. Въ одномъ «англійскомъ магазинѣ» было куплено для нея брилліантовъ на 120,000 рублей. Любовница нынѣшняго красноярскаго ссыльнаго тратила по пяти и болѣе тысячъ рублей въ мѣсяцъ. Юханцевъ, имѣвъ хорошія связи, привлекалъ въ гостинную своей дорогой дамы сердца вліятельныхъ особъ высшаго общества, между которыми были также и нѣкоторые сѣдовласые титулованные директоры «общества вз. кредита» Всѣ эти сановные сластолюбцы были очарованы радушіемъ хозяина, прельщены его роскошнымъ гостепріимствомъ, таяли и млѣли передъ красотою баронессы Каула, завидовали подчиненному имъ кассиру и — неужели ни одному изъ нихъ не закралось въ голову сомнѣніе объ источникахъ сего послѣдняго?
Но въ особенности рельефно проступило потворство правленій въ совершившихся за обозрѣваемый періодъ расхищеніяхъ «С.-петербургскаго общества взаимнаго кредита», кронштадтскаго городскаго банка, петербургскаго городскаго кредитнаго общества и пр. Какъ извѣстно, въ этихъ случаяхъ правленія попали подъ судъ.
Во всѣхъ этихъ и иныхъ аналогичныхъ случаяхъ растрата совершалась по одному и тому-же въ основныхъ чертахъ способу. Кассиръ, пользуясь довѣріемъ, ротозѣеватостью и лѣнью директоровъ, начиналъ помаленьку таскать находящіяся въ его распоряженіи деньги и цѣнныя бумаги. Во всякомъ дѣлѣ труденъ первый шагъ. Такъ и здѣсь: искусившись хищеніемъ разъ, согрѣшившій кассиръ съ каждымъ днемъ пріобрѣталъ все большую развязность и рѣшительность. Растрата росла, а наконецъ совершающій ее терялъ въ ней счетъ и неощутительно доходилъ до милліоновъ по мѣрѣ того, какъ видѣлъ, что возврата нѣтъ и заполнить уронъ въ кассѣ онъ уже не можетъ. О чемъ-же задумываться? — «Семь бѣдъ — одинъ отвѣтъ!»
Само собою разумѣется, что растраты этого рода непремѣнно сопровождались подлогами и обманами, въ видахъ сокрытія преступленія возможно подолѣе. Для этой-же цѣли, хищники-кассиры накладывали руки на такіе капиталы, которые въ кассѣ лежатъ либо на храненіи, либо составляютъ ея фонды и запасы, слѣдовательно, рѣдко спрашиваются и повѣряются. Всего лакомѣе въ этомъ случаѣ вклады, какими и пользовались преимущественно Юханцевъ, Бритневъ, Ниппа и др. Вклады и фонды таяли отъ прикосновенія ихъ проворныхъ рукъ неощутительно на поверхностный взглядъ довѣрчивыхъ контролеровъ и ревизоровъ. Пачки и пакеты съ цѣнными бумагами сохраняли внѣшній видъ неприкосновенности, что достигалось довольно незамысловатой механикой: — замѣной цѣнностей простой бумагой, взломомъ печатей и ихъ возстановленіемъ, послѣ опустошенія пакетовъ, отрѣзываніемъ купоновъ, и т. д. Пускались въ ходъ также фальшивые ордеры для полученія денегъ изъ запасовъ обкрадываемаго учрежденія, хранившихся въ государственномъ банкѣ. Кассовая отчетность составлялась обманнымъ образомъ, изображала все въ благополучномъ состояніи и блистала достовѣрными цифрами, маскировавшими мерзость запустѣнія… И этотъ бухгалтерскій миражъ иногда по цѣлымъ годамъ ослѣплялъ правленія и ревизоровъ!
Не взирая на громоздкую сложность счетной и канцелярской процедуры учрежденій, ворочающихъ капиталами, были случаи ихъ обмана и обкрадыванія совершенно безхитростнымъ способомъ не только «домашними», но и сторонними ворами. Такъ, нѣкто Войцеховскій въ 1876 г. умудрился получить по подложному отношенію правленія поти-тифлиской желѣзной дороги 55 т. руб. изъ петербургскаго международнаго комерческаго банка. Его поймали и — вотъ что показалъ онъ на слѣдствіи:
— Когда я, — говорилъ онъ чистосердечно, — служилъ въ правленіи поти-тифлиской желѣзной дороги, мнѣ нерѣдко приходилось переписывать отношенія правленія въ международный комерческій банкъ о выдачѣ денегъ, за полученіемъ которыхъ отправлялся обыкновенно кассиръ правленія; мнѣ также было извѣстно, что правленію поти-тифлиской желѣзной дороги былъ открытъ банкомъ неограниченный кредитъ. 14-го іюня я дѣйствительно, получилъ 20,000 рублей, предъявивъ отношеніе, составленное отъ имени правленія поти-тифлиской желѣзной дороги; въ этомъ отношеніи я назвалъ себя дѣлопроизводителемъ правленія дороги, Гумовскимъ, и, получивъ деньги, росписался тою же фамиліей.
Ранѣе этого, именно въ мартѣ и апрѣлѣ 1876 года, Войцеховскій также являлся въ банкъ съ подобными же отношеніями и получилъ, называясь дѣлопроизводителемъ правленія дороги Гумовскимъ, сначала 15,000 р., а потомъ 20,000 р. Всѣ эти отношенія и находившіяся на нихъ подписи служащихъ въ означенномъ правленіи были составлены и сдѣланы имъ; бланки отношеній и печать правленія были имъ выкрадены ранѣе, чего никто не замѣтилъ. Неосторожность международнаго банка была въ этомъ случаѣ тѣмъ удивительнѣе, что никакого Гумовскаго въ правленіи поти-тифлиской дороги не было и, по существовавшимъ въ немъ порядкамъ, дѣлопроизводитель и не могъ явиться за полученіемъ денегъ.
Также точно, но еще на большую сумму (слишкомъ двѣсти тысячъ), совершилъ похищеніе прославившійся въ свое время Ковнеръ, увѣковѣчившій себя впослѣдствіи душевной перепиской съ Достоевскимъ.
Не лучше, къ сожалѣнію, огражденъ у насъ отъ расхищенія «домашними» ворами и казенный рубль. За данный періодъ было нѣсколько случаевъ растратъ въ петербургскихъ казенныхъ казначействахъ разныхъ вѣдомствъ, въ государственномъ банкѣ, въ экспедиціи заготовленія государственныхъ бумагъ и т. д.
Упомянемъ о наиболѣе достопамятныхъ въ этомъ родѣ случаяхъ. Въ началѣ 70-хъ г. была обнаружена растрата слишкомъ на 500 т. руб. въ департаментѣ герольдіи, въ чемъ обвинялся казначей послѣдняго. Въ 1876 г. судились кассиры петербургскаго губернскаго казначейства за растрату казенныхъ денегъ въ количествѣ около 200 т., посредствомъ выдачи процентовъ по вымышленнымъ выкупнымъ свидѣтельствамъ. Около того-же времена проворовался и казначей петербургскаго сиротскаго суда на 40 т. р., потому между прочимъ, что за его кассовыми операціями «никто не слѣдилъ», какъ обнаружилось на судѣ… Все это, впрочемъ, были мелочи, сравнительно съ тѣмъ грандіознымъ казнокрадствомъ, которое обнаружилось позднѣе, и то — далеко не полно, напр., въ процессѣ о растратѣ въ министерствѣ внутреннихъ дѣлъ, въ особенности же, въ цѣломъ рядѣ позорныхъ дѣлъ объ интендантскихъ хищеніяхъ во время послѣдней русско-турецкой войны, но эти факты хронологически находятся уже внѣ нашей рамки.
За симъ, мы остановимся на томъ, особенно процвѣтающемъ нынѣ, видѣ мошенничества, который пріобрѣлъ не очень давно общее названіе шантажа. Словечко это, взятое съ французскаго, — новенькое у насъ: лѣтъ десять не болѣе, какъ онѣ вошло въ употребленіе, но зато такъ прочно акклиматизовалось; какъ еслибъ водвореніе его на правахъ гражданства въ русскомъ языкѣ совершилось уже цѣлыя столѣтія. И, можетъ быть, очень немного найдется у насъ взятыхъ изчужа иностранныхъ словъ, смыслъ которыхъ былъ-бы въ такой степени общедоступенъ и популяренъ, какъ смыслъ слова «шантажъ». Впрочемъ, это вполнѣ естественно: самое понятіе, выражаемое этимъ словечкомъ, давно уже было у насъ усвоено, не доставало ему только надлежащаго ярлыка. Подобно мольеровскому мѣщанину, не подозрѣвавшему, что онъ говорилъ всю жизнь прозой, многіе изъ нашихъ героевъ точно также, совершая издавна дѣянія шантажнаго свойства, долго не знали, что они совершаютъ именно шантажъ.
Какъ преступленіе, какъ одно изъ явленій общественной безнравственности, шантажъ, разумѣется, существовалъ у насъ давно, быть можетъ, со временъ Шемяки и даже ранѣе. Въ наши дни онъ только усложнился, болѣе широко развился и обогатился новыми развѣтвленіями, благодаря цивилизаціи и изобрѣтательности человѣческаго генія. По тѣмъ-же причинамъ естественнаго подбора, раздѣленія труда и прогресса, онъ сталъ спеціализироваться по отраслямъ. Въ настоящее время процвѣтаютъ у насъ разнообразнѣйшія формы шантажа. Есть шантажъ подъяческій, адвокатскій, полицейскій, есть — литературный, артистическій, комерческій, любовный, товарищескій, и проч. Является онъ подъ разными масками и съ цѣлымъ арсеналомъ предательскаго оружія, направленнаго противъ гражданской чести, противъ добраго имени, противъ личной нравственной репутаціи, противъ семьи, противъ разныхъ учрежденій, общественныхъ положеній, связей и т. д. Въ большинствѣ случаевъ бороться съ нимъ трудно, почти невозможно, не рискуя позоромъ и скандаломъ. Свилъ онъ себѣ гнѣздо очень прочное и далеко распустилъ свою паутину, благодаря, вопервыхъ, отличающей рускихъ интеллигентныхъ людей безхарактерности и трусости, а, во-вторыхъ, присущей имъ-же, въ большинствѣ, порочности и падкости къ легкой, нечистой наживѣ, къ разврату, честолюбію, шарлатанству въ дѣлѣ составленія себѣ извѣстности и славы на разныхъ поприщахъ.
Можно-бы сказать, что сколько существуетъ въ нравахъ современнаго общества грѣховъ (по катехизису, однихъ «смертныхъ» считается семь, но, можетъ быть, при новой редакціи, ихъ оказалось-бы несравненно больше), столько-же изобрѣтено нынѣ и видовъ шантажа, который, подобно шакалу, бродящему по слѣдамъ хищнаго, сильнаго звѣря, чтобы живиться плодами его свирѣпости и кровожадности, ходитъ предательской тѣнью за порочной и преступной волей, настигаетъ ее въ моменты покушеній и зазорныхъ дѣйствій, и требуетъ дѣлежа добычи или куртажа за потворство и молчаніе… Въ этихъ случаяхъ шантажъ страшенъ и неотразимъ; но онъ часто бываетъ не менѣе страшенъ, во всеоружіи облыжныхъ обличеній и обвиненій клеветническаго свойства. Клевета, вѣдь, ужасное оружіе, и — петербургскіе шантажисты разнаго рода отлично знаютъ его цѣну и съ успѣхомъ пускаютъ его въ ходъ при всякой удобной оказіи.
Общіе качественные признаки шантажа заключаются въ корыстномъ вымогательствѣ, подъ угрозой причиненія матеріальнаго или нравственнаго вреда лицу, сдѣлавшемуся жертвой этого адскаго вида мошенничества. Невозможно уловить и сгруппировать всѣ проявленія и всѣ оттѣнки практикуемаго въ Петербургѣ шантажа; попробуемъ намѣтить, по крайней мѣрѣ, главнѣйшіе и наиболѣе характеристическіе изъ нихъ.
Изъ всѣхъ видовъ шантажа, безъ сомнѣнія, самый древній на Руси и искони распространенный — шантажъ сутяжническій, въ сферѣ юстиціи. Съ учрежденіемъ новаго гласнаго суда и размноженіемъ просвѣщенныхъ «прелюбодѣевъ мысли», онъ только утончился и усовершенствовался. Всякій русскій человѣкъ, тѣмъ болѣе простой, боится суда пуще огня: этимъ, главнымъ образомъ, и пользуются сутяги-шантажисты. Они измышляютъ иски и дѣла, иногда совершенно эфемерные, нелѣпые, которые въ ихъ рукахъ хотя и никогда не могутъ быть выигранными, тѣмъ не менѣе оказываются нерѣдко той благодарной наковальней, на которой рожь обухомъ вымолачивается. Пристаетъ къ вамъ этакій наглый, безпардонный сутяга, уполномоченный довѣрителемъ — такимъ же негодяемъ, какъ онъ самъ, съ угрозой вчинить противъ васъ искъ гражданскій, а не то и уголовный. Вы видите, что искъ дутый и что судъ его, конечно, не признаетъ; но кому же охота тягаться, ходить по судамъ, видѣть свое имя въ судебныхъ отчетахъ, въ печати, оскандализованнымъ, если не опозореннымъ? И вотъ, чтобы избѣжать непріятностей, потерь и скандала, вы, скрѣпя сердце, откупаетесь отъ прилипшей къ вамъ піявицы. Бываютъ и такіе адвокаты-шантажисты, которые успѣваютъ стричь обѣ стороны — и истца и отвѣтчика. Адвокатъ ведетъ дѣло истца и въ тоже время заключаетъ тайную сдѣлку съ отвѣтчикомъ, на условіи: за извѣстный кушъ нарочно проиграть искъ, къ чему адвокатская практика выработала сотни благовиднѣйшихъ предлоговъ и способовъ. Нужно, впрочемъ, сказать, что сами адвокаты нерѣдко дѣлаются жертвами шантажа, подводимаго ихъ кліентами, оставшимися по чему-нибудь недовольными ими. Въ совѣтѣ присяжныхъ повѣренныхъ немало возбуждалось дисциплинарныхъ разслѣдованій по жалобамъ на адвокатовъ, оказывавшимся по справкѣ злонамѣренными вымыслами и клеветами.
Въ послѣднее смутное время процвѣлъ и развился еще одинъ видъ шантажа, орудіемъ котораго является ложный доносъ въ политической неблагонадежности. За описываемый нами періодъ немало было процессовъ въ мировомъ судѣ, возбужденныхъ по жалобамъ жертвъ облыжныхъ доносовъ и наушничествъ, пускаемыхъ въ ходъ шантажистами изъ мести, изъ корыстныхъ видовъ или изъ платонической дрянной страстишки къ сплетничеству, а не то и изъ «патріотизма», своеобразно понятаго и съ такой задней мыслью, чтобы получить отъ отечества признательность, въ видѣ какихъ-нибудь вещественныхъ знаковъ, имѣющихъ свою цѣну и свою пріятность. Особенно памятенъ изъ этой категоріи шантажистовъ одинъ бездѣльникъ, который, начавъ ухаживать за молодой, одинокой женщиной и не, добившись, какъ выражался Базаровъ, «толку» въ своихъ любострастныхъ исканіяхъ, изъ гнусной мести донесъ на нее, обвиняя въ политической неблагонадежности и, разумѣется, причинилъ ей массу непріятностей.
Вообще, любовное чувство по преимуществу составляетъ наиболѣе благодарную почву для разнообразнаго шантажа. Шантажъ здѣсь является, къ тому-жъ, въ самыхъ отвратительныхъ своихъ формахъ. На первомъ планѣ фигурируетъ тутъ гнуснѣйшее порожденіе нашего развращеннаго времени, которое французы назвали нарицательнымъ именемъ «Альфонсъ». «Альфонсъ» въ Петербургѣ въ настоящее время — явленіе весьма распространенное въ средѣ прогорѣвшихъ свѣтскихъ шалопаевъ, надѣленныхъ отъ природы извѣстными благодарными «статьями», высоко цѣнимыми разными выхоленными Мессалинами, въ обладаніи которыхъ имѣется въ изобиліи презрѣнный металлъ. «Альфонсы», пріобрѣвъ благосклонность этихъ барынь, эксплуатируютъ ихъ нерѣдко, съ помощью шантажа, самымъ безпощаднымъ образомъ. Какъ ни порочна Мессалина этого сорта, но она хочетъ и имѣетъ свои основанія сохранить за собой репутацію порядочной, добродѣтельной женщины. Она принадлежитъ къ строгому въ своемъ формальномъ судѣ «свѣту»; затѣмъ, она — жена человѣка «съ положеніемъ, она — мать… Все это «Альфонсъ» принимаетъ въ соображеніе и дѣлаетъ своей ставкой въ той романической игрѣ, которую ведетъ съ распутной Мессалиной. — «Извольте платить, madame, за скромность этого очаровательнаго молодаго человѣка или»… У «Альфонса» цѣлый арсеналъ орудій для успѣшнаго шантажа и онъ не стѣсняется грозить имъ открыто въ случаѣ несговорчивости своей жертвы. Онъ можетъ открыть глаза рогатому супругу, при посредствѣ анонимнаго письмеца; онъ можетъ опорочить бѣдную Мессалину во мнѣніи ея знакомыхъ; захочетъ почувствительнѣе сразить — устроитъ, съ помощью друзей, скандалёзнѣйшее обличеніе ее на мѣстѣ преступленія въ какомъ-нибудь модномъ ресторанѣ съ уединенными кабинетами; мало этого — онъ «пропечатаетъ» о ея грѣхопаденіи въ газетѣ (водятся у насъ и газеты подобнаго сорта!) съ такими ядовитыми намеками и прозрачными иниціалами, что позоръ несчастной Мессалины сдѣлается достояніемъ всего города и репутацію ея станутъ перемывать сотни праздныхъ, алчныхъ до сплетни языковъ.
Шантажъ, имѣющій своимъ предметомъ эротическое чувство, нерѣдко направляется и на мужчинъ, склонныхъ къ любострастію. Давно извѣстенъ одинъ классическій способъ уловленія жениховъ, практикуемый обыкновенно чадолюбивыми родителями, въ такомъ родѣ, что увлекшагося молодаго человѣка накрываютъ въ горячую минуту его «любовнаго пантомима» съ дѣвственной дщерью, и, подъ страхомъ судебнаго преслѣдованія за соблазнъ и «растлѣніе», понуждаютъ вступить въ законный бракъ. Однородный способъ практикуется въ порочномъ Петербургѣ и нѣкоторыми мужьями женъ-проститутокъ. Эти прошлецы, утратившіе всякое чувство нравственнаго стыда, нарочно и завѣдомо пускаютъ своихъ женъ въ оборотъ и, когда имъ удается заманить какого-нибудь «гостя», накрываютъ его и, разыгрывая роль негодующихъ и оскорбленныхъ въ своихъ чувствахъ и правахъ супруговъ, грозятъ скандаломъ и преслѣдованіемъ по суду за прелюбодѣяніе. Вся эта комедія — шантажъ, имѣющій цѣлью вытянуть отъ жертвы нѣсколько рублей.
Лѣтъ семь тому назадъ былъ обнаруженъ, и едва-ли не впервые доведенъ до суда, одинъ неслыханный прежде видъ шантажа, утилизированный цѣлой шайкой недорослей, въ томъ числѣ отроковъ по возрасту, но, по испорченности, едва-ли не превосходившихъ тѣхъ старыхъ развратниковъ, которые ловились на ихъ удочку. Почвой для этого шантажа служилъ «содомскій» грѣхъ, до котораго, какъ оказывается, среди петербуржцевъ интеллигентнаго класса немало есть охотниковъ. Ихъ-то и эксплуатировала описываемая шайка, которая, по мѣрѣ развитія своей дѣятельности, разлакомившись на ней, стала уже «сочинять» обвиненія въ соучастіи съ нею въ страшномъ грѣхѣ неповинныхъ лицъ, вслѣдствіе чего и угодила, наконецъ, въ полномъ составѣ на скамью подсудимыхъ. На судѣ обнаружилось, что эти юные негодяи съумѣли очень ловко опутать нѣсколькихъ чиновныхъ лицъ и, подъ страхомъ доноса, пугая ихъ какими-то бланками сыскной полиціи и выдавая себя за ея агентовъ, вытягивали у несчастныхъ десятки рублей; на ихъ счетъ ужинали съ шампанскимъ, дѣлали заказы въ магазинахъ и наконецъ, просто обкрадывали ихъ и грабили. У одного, напр., сняли съ плечъ пальто, у другаго часы… Требованіямъ предпріимчивыхъ юношей не было границъ: они преслѣдовали свои жертвы дома, на улицѣ, въ пассажѣ, даже въ присутственныхъ мѣстахъ, гдѣ тѣ служили. Кончилось тѣмъ, что нѣкоторыя жертвы, не взирая на страхъ отвратительнаго скандала, потеряли наконецъ терпѣніе и предали своихъ преслѣдователей въ руки власти.
Съ недавняго времени въ Петербургѣ стали встрѣчаться опыты еще одного вида шантажа, давно уже процвѣтающаго за границей, особенно-же въ Англіи, какъ свидѣтельствуетъ, между прочимъ, извѣстный Максъ-Орель. Какого качества и въ чемъ заключается этотъ видъ шантажа, читатель легко пойметъ изъ слѣдующаго факта.
Разъ какъ-то одинъ почтенный семейный человѣкъ ѣхалъ по Петергофской желѣзной дорогѣ. Назовемъ его литерой N. Въ вагонѣ онъ случайно занялъ мѣсто по сосѣдству съ молодой, очень хорошенькою дѣвушкою и двумя прилично одѣтыми мужчинами, повидимому незнакомыми съ этою послѣднею. Между N и его сосѣдкою завязался разговоръ о самыхъ обыкновенныхъ предметахъ. Ничего не подозрѣвая, N разсказывалъ своей спутницѣ о заграничныхъ лѣтнихъ увеселеніяхъ, какъ вдругъ совершенно неожиданно дѣвушка, обращаясь къ нему, воскликнула: «Милостивый государь, вы меня оскорбляете, я этого не потерплю»; N въ недоумѣніи спросилъ: «Чѣмъ же, я рѣшительно не понимаю!» Въ отвѣтъ на это героиня, обращаясь къ двумъ, находившимся тутъ же мужчинамъ, сказала: «Вотъ они слышали тѣ оскорбительныя предложенія, которыя вы дѣлали мнѣ; я потребую по пріѣздѣ въ Петербургъ составленія протокола. Подобныхъ наглецовъ надо учить». Начались объясненія, во время которыхъ два упомянутые джентльмена, подтверждая не существовавшее оскорбленіе, совѣтовали покончить дѣло міромъ. Въ результатѣ N, понявшій, что онъ сдѣлался жертвою шантажистовъ, во избѣжаніе скандала, волею-неволею долженъ былъ поплатиться 25 рублями.
Добавимъ, что шантажъ этотъ практикуется преимущественно въ вагонахъ желѣзныхъ дорогъ во время пути.
Здѣсь намъ въ пору перейти къ одному изъ самыхъ вредоносныхъ и позорнѣйшихъ видовъ современнаго шантажа — къ шантажу литературному… Да, къ великому стыду русскаго печатнаго слова и къ великому смущенію его честныхъ жрецовъ, у насъ литературный шантажъ не только существуетъ, но и процвѣтаетъ очень пышно: онъ вполнѣ акклиматизировался, всесторонне развился и прочно свилъ себѣ гнѣзда во многихъ періодическихъ изданіяхъ. Къ сожалѣнію, нельзя скрыть — у насъ есть спеціально, можно сказать, шантажническіе органы, шантажемъ повитые и вскормленные, и на шантажѣ соорудившіе свой успѣхъ и свою популярность. Но это такое большое и серьезное явленіе, что мы посвятимъ ему далѣе особый этюдъ.
