В 1515 году прибыли к цесарю Максимилиану в Вену Владислав и его сын Лудовик, короли венгерский и богемский, и Сигизмунд, король польский. После того, как договорены и заключены были браки между их сыновьями и внуками, и утверждена была обоюдная дружба, пекарь между прочим обещался отправить своих послов к московскому князю Василию для заключения мира между ним и королём польским. Для этого посольства цесарь назначил Христофора, епископа лайбахского, и Петра Мракси. Но так как епископ медлил, а между тем секретарь короля Сигизмунда, Иоанн Дантиск, впоследствии епископ вармийский, не терпя отлагательства, из всех сил понуждал отправление посольства, то должность посла была возложена на меня, не задолго перед тем возвратившегося из Дании. И так, немедленно по получении инструкции от цесаря в эльзаском городе Гагенау (Haganoa), я отправился в путь.
Переехав сначала Рейн, по владениям маркграфов баденских, через города Раштадт, Эттлинген и Пфортцах, я прибыл в герцогство виртембергское, в Констат (Constat); потом в имперский город Эслинген, Лежащий на Неккаре, который называют и Никром, а оттуда в Гопинген и Гейслинген.
Потом, переправившись через Дунай в Ульме, я отправился далее через Гунспург и город Нунграв, от которого получило название маркграфство бурговское, в Аугсбург на реке Лехе: там меня ожидали московский гонец Григорий Закревский (Sagrevuski) и Хризостом Колумн, секретарь Елисаветы, вдовы Иоанна Сфорцы миланского и барийского, которые должны были нам сопутствовать.
Оставив Аугсбург в начале 1516 года, мы перешли за Лех и ехали через баварские города Фридберг, Индерсторф, Фрейзинген т. е. Фризингенское епископство на р. Амборе, Ландгют на р. Изаре, Генгкгофн, ПфаркирхМн, Шардинг на Инне. Перешед за Инн и следуя берегу Дуная, мы вступили в Австрию выше Оназа. Войдя в главный город этой провинции, Линц, лежащий на берегу Дуная, и перейдя через мост, наведённый там на Дунае, через города Гальнейкирхен, Прегартн, Пирпах, Кунигсвизн, Арбаспах, Раполштайн, мы прибыли в эрцгерцогство Австрийское и в города: Clara vallis, обыкновенно называемый Тцвельтом, Растнфельд, Горн и Ретц.
Потом мы прямо приехали в моравский город Цнайм (Snoimam), за рекою Тейей, которая большей частью своего течения отделяет Австрию от Моравии; там узнал я, что мой товарищ Пётр Мракси скончался; таким образом я один отправлял посольскую должность, как благоугодно было цесарю.
Из Цнайма я отправился в Вольферниц, Брюнн, Олъмюц, лежащий на р. Мораве, резиденцию епископа; эти три города, Цнайм, Брюнн и Ольмюц — главные в маркграфстве. Оттуда мы ехали через Липник,
Границу, по-немецки Вейссенкирхц,
Итцин, по нем. Тишейн,
Остраву, по нем. город Острау (Ostra), где перешли через реку Остравицу, которая омывает город и отделяет Силезию от Моравии; потом через
силезский город Фрейштат, лежащий на р. Эльзе и принадлежащий герцогу тешенскому,
Струмен, по нем. Шварцвассер,
княжество Итцин, по нем. Плёс, в двух милях от которого есть мост через Вислу, — здесь граница богемских владений.
От моста через Вислу начинаются польские владения, и до княжества Ошвенцин, по нем. Аушвиц, где река Сола впадает в Вислу, считается одна миля.
За Опивенцином мы перешли Вислу по мосту и, сделав 8 миль, прибыли в
Краков (Cracouia), столицу польского королевствами поставили наши коляски на полозья (trahis). Из Кракова мы ехали на
Простовицу, 4 мили,
Вислицу, 6 миль,
Шидлов, 5 миль, Оппатов, 6 миль,
Завихост, 4 мили; там снова переправившись через р. Вислу и оставив её влево, мы ехали через
Уржендов (Ursendovu), 5 миль,
Люблин, воеводство, 7 миль; тут в известное время года бывает знаменитая ярмарка, на которую стекаются люди из разных стран — московиты, литовцы, татары, ливонцы, пруссаки, русины (Rutheni), немцы, венгерцы, армяне, валахи и евреи.
Далее на натёк пути лежали следующие места:
Котцко, 8 миль. Не доезжая этого места течёт к северу река Вепрж (Vuiepers).
Мендзиржиц (Meseritz), 8 миль. Немного далее граница Польши.
Литовский город Мельник, на реке Буге, 6 миль.
Бельск (Bielsco), 8 миль.
Нарев, 4 мили; тут река того же имени выходит из какого-то озера и болот, также как Буг, и течёт на север.
Из Нарева надобно ехать 8 миль лесом, за которым стоит город Гринки: здесь ожидали меня королевские люди, которые доставляли съестные припасы (их называют приставами); они провожали нас до Вильны. Оттуда мы поехали в
Гродно, 6 миль. Это княжество довольно плодоносно, если принять в рассуждение природу этой страны. Крепость с городом стоит на р. Немане, который по-немецки называется Мемелем; он орошает Пруссию, некогда управлявшуюся великим магистром тевтонского ордена, — теперь же владеет ею в качестве наследственного герцога Альберт, маркграф бранденбургский. Я полагаю, что эта река и есть Кронон, по сходству с названием города. Там Иоанн Заверзинский (Savuorsinski) был захвачен Михаилом Глинским в том доме или, как они говорят, дворе (curia), в котором я останавливался. Здесь же я оставил московского гонца, которому король запретил въезд в Вильну. Оттуда я отправился в
Прелай (Prelai), 2 мили,
Волконик, 5 миль,
Рудники, 4 мили,
Вильну, также 4 мили. Перед Вильной ожидали меня знатные люди, которые с почётом приняли меня от королевского имени и, посадив в сани или просторную повозку, устланную подушками и одеялами, вышитыми золотом и шёлком, а с обоих боков поместив королевских слуг, услуживавших мне, как самому королю, — проводили до самой гостиницы. Вскоре прибыл туда Пётр Томицкий, тогдашний епископ перемышльский (Premisliensis), вицеканцлер королевства польского, муж по общему свидетельству отличающийся необыкновенною добродетелью и чистотою жизни; он весьма ласково приветствовал и принял меня также от имени короля. Наконец, немного спустя, он отвёл меня к самому королю, в сопровождении большой толпы придворных; я был весьма почётно принят королём в присутствии многих знатных мужей и вельмож великого княжества литовского.
В то время в Вильне, между прочим был заключён брак между самим королём и Боною, дочерью Иоанна Галеаццо Сфорца, герцога Медиоланского, при содействии цесаря, представителем которого был я (me nuntio).
Содержались там под крепкою стражею три московских воеводы, которым было поручено начальство над московским войском (summa rerum, atque adeo Moscovuiticus exercitus) под Оршей в 1514 г.; первым между ними был Иоанн Челяднин (Czeladin). Я навестил их с позволения короля и утешал их, как только мог.
Вильна, столица великого княжества Литовского, стоит на том месте, где сливаются реки Вилия (Vuelia) и Вильна; они впадают в Неман или Кронон. Оставив здесь Хризостома Колумна, я скоро поехал далее.
Выехав из Вильны 14 марта, я не выбрал ни одной из больших и обыкновенных дорог (одна идёт через Смоленск, другая через Ливонию в Московию), но отправился по средней между ними и прибыл прямо в Неменчин (4 мили пути), а оттуда через реку Шамену в Свинтраву (8 миль).
На следующий день я прибыл в Дислу (6 миль), где есть озеро того же имени; потом в Дрисвет (4 мили), где соединился со мною московский гонец, которого я оставил в Гродне. Браслав (4 мили), у озера Навер, которое простирается в длину на одну милю.
Потом мы достигли Дедины и реки Двины: ливонцы, через владения которых она течёт, называют её Дюной (некоторые полагают, что это Турант).
Потом, спеша к Дриссе (7 миль), мы прибыли опять к реке Двине под городом Бетою (Betha). Шестнадцать миль ехали мы но льду вверх по реке на повозках, по обычаю того народа, и тогда нам представились две дороги. Так как мы не знали, которою из них ехать, то я немедленно послал служителя расспросить об этом в стоявшей на берегу избе. Но в полдень лёд сильно таял, и посланец провалился сквозь распустившийся и подломившийся у берега лёд, так что насилу могли его вытащить. Случилось также в одном месте, что лёд совершенно растаял и исчез у берегов, и река представляла нам для проезда, который мы совершили не без большего страха и опасности, только ту часть льда, которая отвердела от постоянной езды не более, как на таком пространстве, какое захватывают колёса повозки. Наш страх увеличивался от общей молвы: говорили, что не задолго перед тем несколько сотен московских разбойников, переходя по льду через эту же реку, потонули все до одного.
Из Дриссы мы приехали в Допороски (6 миль), а оттуда в
Полоцк, княжество, которое у них называется воеводством; оно находится на р. Двине, которую иные называют Рубоном (Rubo). Там пас приняли с почётом, при огромном стечении людей, вышедших нам на встречу, и великолепно угостили и наконец проводили до ближайшего привала.
Между Вильною и Полоцком находится весьма много озёр, болот и необъятно-огромных лесов, тянущихся на пространстве почти 50 герм. миль.
Отправившись в дальнейший путь, — далеко небезопасный на границах королевства от частых набегов с той и с другой стороны, — мы останавливались на пустых дворах или вовсе не имели пристанища, и через большие болота и леса приехали наконец в Гарбсле и Миленки, пастушеские деревушки; во время этого пути меня оставил литовский проводник. К неудобству гостиниц присоединялась величайшая трудность дороги, потому что нам нужно были идти между озёрами, по снегу и разрушающемуся льду, пока мы не прибыли в город Нишу (орр. Nischam), стоящий у озера того же имени, а оттуда — в Квадассен, где с большим страхом и опасностью перешли через какое-то озеро, тогда как вода стояла сверху льда. Мы прибыли в шалаш одного крестьянина, куда, по старанию моего спутника Георгия, были принесены съестные припасы из московских владений. В этом месте я не мог заметить и отличить границ того и другого государства.
Корсула есть уже бесспорно московское владение; переправившись там через две реки, Великую и Дстерницу (Vuelicarecka et Dsternicza), и отъехав две мили, мы прибыли к
Опочке, городу с крепостью, стоящему на реке Великой. На этом месте находится плавучий мост, который лошади переходят большею частью по колена в воде. Эту крепость осаждал король польский, когда я договаривался о мире в Москве. Казалось бы, что в этих местах крайне неудобно вести войско по причине частых болот, лесов и бесчисленных рек; однако ж они идут прямо туда, куда им надобно, ибо вперёд посылается множество поселян, которые должны удалять все препятствия, вырубать деревья и настилать мосты через болота и реки.
За тем мы прибыли в Вороничи (Vuoronetz, 8 миль), город, стоящий на реке Сорете (Ssoret), которая, приняв в себя реку Воронец, впадает в Великую реку немного ниже города.
Потом мы ехали через следующие места:
Фибург, 5 миль;
Володимерец, город с крепостцой, почти 3 мили;
Брод, дом одного поселянина, также 3 мили, а оттуда, проехав 5 миль, и настлав мост через реку Усу (Ussa), которая впадает в Шелонь, мы прибыли в
Порхов (Parcho), город с крепостью, стоящий на реке Шелони; потом в село Опоку, под которым река Видоха впадает в Сухону (5 миль). Оттуда, переправясь через семь рек, приехали мы в
Село Рейш (также 5 миль); Село Дверенбутиг (Dvuerenbutig), 5 миль. Полмили ниже его Пшега (Pschega), приняв в себя реку Струнин, впадает в Шелонь; в неё же впадают четыре другие реки, через которые мы переехали в этот день.
Сотоки, дом простолюдина, 5 миль. Проехав 4 мили, четвёртого апреля мы наконец достигли Новгорода Великого. Впрочем, от Полоцка до Новгорода мы перешли через столько болот и рек, что их имена и число не могут удержать в памяти даже туземцы: так далеко от того, чтобы кто-нибудь мог их упомнить или описать
Поотдохнув в Новгороде, в течении недели, я был приглашён в Вербное Воскресенье на пир самим наместником. Он с большею любезностью убеждал меня, чтобы, оставив там служителей и лошадей, я ехал в Москву на почтовых (так обыкновенно говорят) лошадях. Следуя его совету, я сперва сделал 4 мили до Беодница (Beodnitz), а оттуда ехал целый день по судоходной реке Мете, которая берёт начало из озера Замстинского (Samstin). В этот день, во время быстрой езды но полю, на котором уже начал таять снег, у моего мальчика, родом литовца, упала лошадь и вместе с ним совершенно растянулась на земле. Свернувшись на подобие колеса, она снова приподнялась на задние ноги и встала, не задев земли своим боком и не повредив мальчика, лежавшего под нею.
Потом мы ехали прямо на Seitskovu (Зайцов?) за рекою Нишею (Nischa), 6 миль.
Harosczi, за рекою Калахою, 7 миль.
Oreat Rechelvuitza, на реке Паламите, 7 миль. В тот же день мы перешли 8 рек и одно озеро, хотя замёрзшее, но покрытое водою поверх льда.
Наконец, в шестой день перед праздником Пасхи, мы прибыли в почтовый дом (in domum postarum) и переправились через три озера: первое Валдай (Vuoldai), простирающееся на одну милю в ширину и на две в длину; второе Litinisch, не слишком большое; третье Игедра (Ihedra), на берегу которого лежит село того же имени, в 8 милях от Ореата. В этот день мы, без сомнения, держали самый трудный и опасный путь, следуя по проезжей дороге через эти озера, ещё покрытые льдом, но уже разлившиеся от множества воды, вследствие таяния снега; мы не смели свернуть с большой дороги как от того, что снег был глубок, так и от того, что не было видно никакого следа какой нибудь тропинки. Таким образом, совершив этот трудный и опасный путь, мы приехали в
Хоитилову (Choitilovua), 7 миль. Переправившись ниже её через две реки Шлингву (Schlingvua) и Цну (Snai), в том месте, где они сливаются и впадают в реку Мету, мы вступили в Волочок (Vuoloscliak) и там отдыхали в Светлое Воскресенье. Потом сделав 7 миль и переправившись через реку Тверцу, мы приехали в
Ведрапусту (Vuedrapusta), прибрежный город; оттуда мы сделали 7 миль вниз по реке до города
Торжка (Dvuerchak). В двух милях ниже его, мы переправились на рыбачьей лодке через реку Шнегиму (Schnegima) и в городе
Оссоге (Ossoga) отдыхали один день. На следующий день плыли рекою Твёрдой 7 миль и пристали к
Медине (Medina). Пообедав, снова взошли на судно и, сделав 7 миль, достигли славной реки Волги, а за тем
Твери (Tvuer principatum ). Взяв там корабли побольше, мы плыли Волгой и немного спустя подъехали к такому месту этой реки, где лёд спёрся и покрывал её поверхность своими обломками. С величайшим трудом, покрытые потом, мы пристали и едва наконец могли выйти на него по причине льда, спёршегося высокою кучею. Оттуда пешком пришли в дом одного поселянина и, найдя там маленьких лошадей, сели на них и приехали к монастырю св. Илии. Переменив там лошадей, мы прибыли в
Геродииъ (Gerodin), город, стоящий на Волге, в трёх милях от монастыря (inde), и потом прямо ехали на
Шоссу (Schossa), 3 мили,
Чёрно (Dschorno), почтовый дом, 3 мили,
Клин, город, стоящий на р. Януге (Ianuga), 6 миль,
Писак (Piessak), почтовый дом, 3 мили,
Шорну (Schorna), на реке того же имени, 6 миль,
и наконец 18 апреля приехали в Москву (3 мили). Как там меня приветствовали и принимали, я довольно подробно изложил в этой книге, в том месте, где говорил о приёме послов и обхождении с ними.