Горная идиллія.
[23 ] I.
На горѣ, въ избушкѣ скромной,
Рудокопъ живетъ старикъ.
Шумны темныя тамъ ели,
Кротко-свѣтелъ лунный ликъ.
5 Средь избушки стулъ высокій,
Весь рѣзной, у ногъ скамья;
И сидитъ на немъ счастливецъ,
И счастливецъ этотъ — я.
На скамьѣ сидитъ малютка —
10 Оперлась на локотокъ;
Глазки — звѣзды голубыя,
Губки — розовый цвѣтокъ.
[24 ]
Мнѣ сіяютъ эти звѣзды,
Чистой радостью блестя;
15 Къ алымъ губкамъ приложила
Бѣлый пальчикъ свой дитя.
Ни отецъ, ни мать не слышатъ;
Не до насъ имъ: мать прядетъ,
А отецъ, бренча на лютнѣ,
20 Пѣсню старую поетъ.
И малютка шепчетъ тихо;
Рѣчь ея едва слышна;
Важныхъ тайн своихъ не мало
Мнѣ повѣдала она.
25 «Вотъ, какъ тетушка скончалась,
И сиди тутъ круглый годъ:
Съ ней пойдешь, бывало, въ городъ,
Хоть посмотришь на народъ.
«Здѣсь и пусто такъ, и глухо,
30 И такъ холодно въ горахъ;
А зима придетъ лихая —
Всѣ схоронимся въ снѣгахъ.
[25 ]
«Я жь трусливая такая:
Какъ дитя, меня страшатъ
35 Злые духи горъ, что бродятъ
Темной ночью и шалятъ.»
Вдругъ малютка умолкаетъ,
Будто словъ боясь своихъ,
И руками закрываетъ
40 Звѣзды глазокъ голубыхъ.
И шумнѣе шелестъ елей,
Громче гулъ веретена,
И яснѣй со звономъ лютни
Пѣсня старая слышна:
45 «Не страшись, моя малютка,
Наважденья силы злой!
Божьи ангелы на стражѣ
Днемъ и ночью надъ тобой.»
[26 ] II.
За вѣтвями темной ели
Прячетъ мѣсяц свѣтлый ликъ;
Въ нашей горенкѣ чуть свѣтитъ
Догорающій ночникъ.
Но въ звѣздахъ моихъ лазурныхъ
Свѣтъ мнѣ радостный горитъ;
Пышутъ розы устъ румяныхъ,
И малютка говоритъ:
«Домовые наши — злые:
Хлѣбъ воруютъ по ночамъ;
Въ ящикъ съ вечера положишь —
По утру ужь пусто тамъ.
«Съ молока съѣдятъ всѣ сливки,
Не покроютъ и горшка:
Кошка вылижетъ остатки —
И сиди безъ молока!
[27 ]
«А вѣдь кошка наша — вѣдьма:
Ночью буря на дворѣ,
А она идетъ тихонько
Къ старой башнѣ на горѣ.
«Тамъ стоялъ когда-то за̀мокъ;
Весь сіялъ онъ по ночамъ:
Въ яркихъ залахъ танцовало
Много рыцарей и дамъ.
«Но волшебницей лихою
Проклятъ за̀мокъ и народъ;
И остались лишь обломки,
И сова гнѣздо там вьетъ.
«Помню, тетка говорила:
Лишь такое слово знать,
И его въ такомъ лишь мѣстѣ
И въ такой лишь часъ сказать —
«Снова въ за̀мокъ превратятся
Всѣ обломки эти тамъ —
И запляшетъ въ яркихъ залахъ
Много рыцарей и дамъ.
[28 ]
«Будетъ тотъ, кто молвитъ слово,
Обладателемъ всего;
Станутъ трубы и литавры
Славить молодость его!»
Такъ живутъ и дышатъ сказки
У малютки на устахъ;
Вѣра теплится живая
Въ голубыхъ ея глазахъ.
Локонъ шолковый на пальцы
Навиваетъ мнѣ она;
И цалуетъ, и смѣется,
И даетъ имъ имена.
И глядитъ все такъ привѣтно
Въ тихой горенкѣ кругомъ:
Столъ и шкапъ — какъ-будто съ ними
Я съ младенчества знакомъ.
Тихо маятникъ лепечетъ,
Тихо лютня на стѣнѣ
Прозвучитъ порой струнами,
И сижу я какъ во снѣ.
[29 ]
Не такое ль надо мѣсто,
Не такой ли надо мигъ,
Чтобъ отъ слова за̀мокъ снова
Въ блескѣ царственномъ возникъ?
Да, дитя! Смотри: свѣтлѣетъ
Ночи темная пора.
Чу! шумнѣй ручьи и ели;
Пробуждается гора.
Пѣсня гномовъ съ струннымъ звономъ
Межь утесами слышна;
По камнямъ ковры цвѣтные
Стелетъ знойная весна.
А цвѣты — пестры и чудны,
Въ благовонныхъ завиткахъ,
И трепещутъ слезы страсти
На широкихъ ихъ листахъ.
Вожделѣнно пышутъ розы,
Разгораясь все краснѣй;
На стебляхъ стоятъ хрустальныхъ
Чаши снѣжныя лилей.
[30 ]
Звѣзды съ неба, словно солнцы,
Смотрятъ страстно-горячи,
И лилеямъ въ чаши льются
Ихъ влюбленные лучи.
Да и мы съ тобой, малютка,
Мы какъ-будто ужь не тѣ…
Посмотри: огни зажглися,
Шолкъ и золото вездѣ!
И избушка стала за̀мкомъ,
И принцессой стала ты;
Вкругъ все рыцари и дамы:
Сколько пышной суеты!
Все мое — и ты, и за̀мокъ!
Пиръ вѣнчальный я даю!
Трубы, флейты и литавры
Славятъ молодость мою!