Горная идиллия (Гейне; Зоргенфрей)

 См. также одноимённые страницы.

Горная идиллия
автор Генрих Гейне (1797—1856), пер. В. А. Зоргенфрей (1882—1938)

Оригинал: нем. Bergidylle («Auf dem Berge steht die Hütte…»), опубл. в 1826^[1]. — Из цикла «Из путешествия по Гарцу», сб. «Книга песен». Источник: Г. Гейне. Собрание сочинений в десяти томах / Под общей редакцией Н. Я. Берковского, В. М. Жирмунского, Я. M. Металлова — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. — Т. 1. — С. 139—144.

Горная идиллия

I

На горе стоит избушка,
В ней шахтер живет седой,
Шумны темные там ели,
Светел месяц золотой.

5 У окна резное кресло,
Чудо-кресло, не скамья,
Кто сидит в нем, тот счастливец,
И счастливец этот — я!

На скамеечке малютка
10 У моих уселась ног;
Глазки — звезды голубые,
Ротик — аленький цветок.

Глазки-звездочки раскрыты
Широко, как небосвод,
15 И лукаво к пухлым губкам
Свой лилейный пальчик жмет.

«Нет, не бойся, мать не видит:
Села с прялкою к окну,
А отец взял в руки цитру
20 И поет про старину».

И малютка продолжает
Тихо в уши мне шептать;
Много тайн за это время
Довелось мне услыхать.

25 «С той поры как нету тетки,
Не приходится уж нам
Ездить в Гослар на гулянье.
Вот чудесно было там!

Здесь, на этом горном склоне,
30 Так тоскливо жить одним,
А зимою мы под снегом,
Как схоронены, сидим.

И притом же я трусиха,
Как дитя, впадаю в страх,
35 Только вспомню злобных духов,
Промышляющих в горах».

Слов своих сама пугаясь,
Прерывает вдруг рассказ
И обеими руками
40 Прикрывает звезды глаз.

Все шумнее шелест ели,
Громче треск веретена,
И в звенящих струнах цитры
Оживает старина.

45 «Не страшись, моя малютка,
Злые духи скрылись прочь,
Божьи ангелы на страже
Над тобою день и ночь!»

II

Ель протягивает пальцы
50 И стучится под окном,
Месяц, бледный соглядатай,
Льет сиянье в тихий дом.

Мать с отцом храпят негромко
В ближней спальне за стеной,
55 Мы же время коротаем
За блаженной болтовней.

«Будто часто ты молился?
Нет, меня не проведешь, —
Неужели от молитвы
60 На губах такая дрожь?

Эта дрожь, такая злая,
Страх наводит на меня,
Но в глазах твоих сиянье
Благодатного огня.

65 Сомневаюсь, чтоб ты верил,
Как священник нас учил,
Чтобы ты отца и сына
И святого духа чтил».

«Милый друг, еще ребенком,
70 У родимой на руках,
Верил я, что правит миром
Бог-отец на небесах.

Тот, кто дивно создал землю,
Человека сотворил,
75 Кто звездам, луне и солнцу
Их пути определил.

А когда я вырос, крошка,
Много больше я узнал
И, постигнув человека,
80 В сына верить тоже стал,

В сына божьего, что людям
Дал любовь и чистоту
И, как водится, в награду
Пригвожден был ко кресту.

85 Я теперь созрел, начитан,
Видел многие края
И в святого духа верю
Всей душой своею я.

Сотворил чудес он много
90 И еще творить готов;
Он разрушил замки гордых,
Сокрушил ярмо рабов.

Раны лечит, обновляет
Право древней старины:
95 Все мы, люди, от рожденья
Благородны и равны.

Гонит он туманы злые
И рассеивает гнет,
Что вкушать любовь и радость
100 День и ночь нам не дает.

Сотни рыцарей отважных,
В броне панцирей и лат,
Служат духу всеблагому,
Волю высшую творят.

105 Гордо веют их знамена,
И мечи блестят у них, —
Ты хотела бы, малютка,
Видеть рыцарей таких?

Так гляди ж смелей мне в очи,
110 Поцелуй меня! Взгляни!
Я и сам такой же рыцарь,
Рыцарь духа, как они!»

III

За зеленой хвоей ели
Месяц тихо прячет лик,
115 В нашей комнате мерцает
Догорающий ночник.

Только звезды голубые
Светят ярче в поздний час,
И пылает алый ротик,
120 И она ведет рассказ:

«Эти крошки-домовые
Поедают нашу снедь,
Накануне полон ящик,
Поутру — пустая клеть.

125 Эти крошки слижут ночью
Наши сливки с молока,
А остатки выпьет кошка
Из открытого горшка.

Да и кошка наша — ведьма:
130 Ночью вылезет на двор
И гуляет в дождь и вьюгу
По развалинам средь гор.

Там стоял когда-то замок,
В пышных залах яркий свет,
135 Дамы, рыцари и свита
Танцевали менуэт.

Но однажды злая фея
Нашептала злобных слов,
И теперь среди развалин
140 Гнезда филинов и сов.

Впрочем, тетка говорила:
Стоит только слово знать
И его в урочном месте
И в урочный час сказать, —

145 И опять из тех развалин
Стены гордые взойдут,
Дамы, рыцари и свита
Танцевать опять начнут;

Тот, кто скажет слово, станет
150 Обладателем всего,
Звуки трубные прославят
Светлость юную его».

Так цветут волшебной сказкой
Алых губок лепестки,
155 И сверкают в глазках-звездах
Голубые огоньки.

Нижет кудри мне на пальцы
И дает им имена.
И смеется, и целует,
160 И смолкает вдруг она.

И с таким приветом тихим
Смотрит комната на нас;
Этот стол и шкап как будто
Я уж видел много раз.

165 Мирно маятник болтает,
Струны цитры на стене
Еле слышно зазвенели,
И сижу я как во сне.

«Вот урочный час и место,
170 Вот когда пора сказать.
Ты, малютка, удивишься,
Как я слово мог узнать.

Лишь скажу — и ночь поблекнет,
Не дождавшись до утра,
175 Зашумят ручьи и ели,
Вздрогнет старая гора.

Из ущелья понесутся
Звуки, полные чудес,
Запестреет, как весною,
180 Из цветов веселый лес.

Листья, странные как в сказке,
Небывалые цветы
Полны чар благоуханья
И пьянящей пестроты.

185 Розы, красные как пламя,
Загорятся здесь и там,
И колонны белых лилий
Вознесутся к небесам.

Звезды, крупные как солнце,
190 Запылают над землей,
В чаши лилий исполинских
Свет вливая голубой.

Мы с тобой, моя “малютка,
Всех изменимся сильней;
195 Окружат нас шелк и бархат,
Вспыхнет золото огней.

Ты принцессой станешь гордой,
Замком сделается дом, —
Дамы, рыцари и свита
200 Пляшут весело кругом.

Все мое — и ты и замок —
В этом сказочном краю,
Славят трубы и литавры
Светлость юную мою!»

---

Примечания

См. также переводы Михайлова, Фета, Плещеева и Вейнберга.

• пер. Михайлова
• пер. Фета
• пер. Плещеева
• пер. Вейнберга

1. Reisebilder von Heinrich Heine. Erster Teil. — Hamburg: Hoffmann und Campe, 1826. — С. 182—192.