(изъ Эдгара Поэ).
Разъ въ унылую полночь, въ молчаньи нѣмомъ
Надъ истлѣвшимъ стариннаго тома листкомъ
Задремавъ, я поникъ головою усталой…
Слышу въ дверь мою легкій и сдержанный стукъ:
Вѣрно въ комнату просится гость запоздалый…
Нѣтъ, все тихо и нѣмо вокругъ.
Тьмою вечеръ декабрьскій въ окошко зіялъ,
Отъ углей, потухавшихъ свѣтъ блѣдный дрожалъ,
Тщетно въ книгѣ искалъ я забвенья печали
О моей незабвенной, утраченной мной,
Что архангелы въ небѣ Ленорой назвали,
Что давно позабыта землей...
Каждый шорохъ чуть слышный въ ночной тишинѣ
Фантастическимъ страхомъ, невѣдомымъ мнѣ,
Леденилъ мою кровь, и, чтобъ сердца біенье
Успокоить, сказалъ я: «то въ дверь мою стукъ
Запоздалаго гостя, что ждетъ приглашенья…»
Но — все тихо и нѣмо вокругъ.
Въ этотъ мигъ, ободрившись, сказалъ я смѣлѣй:
«Кто тамъ: гость или гостья за дверью моей?
«Я заснулъ и не слышалъ, прошу извиненья,
«Какъ стучали вы въ дверь, слишкомъ тихъ былъ
вашъ стукъ,
«Слишкомъ тихъ…» отперъ двери я въ это мгно-
венье —
Только тьма и молчанье вокругъ.
Долго взоры вперялъ я во мракѣ густомъ,
Полный страхомъ, сомнѣньемъ, и грезилъ о томъ,
Что незримо и страшно для смертнаго взора,
Но въ молчаньи одинъ только слышался звукъ —
Только вторило эхо мой шепотъ: «Ленора!»
И безмолвно все было вокругъ.
Весь волненьемъ тревожнымъ невольно объятъ,
Только въ комнату я возвратился назадъ,
Слышу, стукъ повторился съ удвоенной силой.
Что бояться? не лучше-ль изслѣдовать звукъ?
Это въ раму стучитъ вѣрно вѣтеръ унылый…
Все спокойно и тихо вокругъ.
Я окно отворилъ; вотъ, среди тишины,
Статный воронъ, свидѣтель святой старины,
Съ трепетаніемъ крыльевъ ворвался и гордо
Прямо къ бюсту Паллады направился вдругъ
И, усѣвшись на немъ съ видомъ знатнаго лорда,
Осмотрѣлся безмолвно вокругъ.
Гордой поступью, важностью строгихъ очей
Разсмѣшилъ меня воронъ и въ грусти моей.
«Старый воронъ! уже безъ хохла ты… однако,
Путникъ ночи, тебя не смирили года…
Какъ зовутъ тебя въ царствѣ Плутонова мрака?»
Воронъ громко вскричалъ: «никогда».
Съ изумленьемъ услышалъ я птицы отвѣтъ,
Хоть ума въ немъ и не было сильныхъ примѣтъ,
Но вѣдь всѣ согласятся съ моими словами.
Что за дивное диво сочтешь безъ труда,
Если птицу на бюстѣ найдешь надъ дверями,
Съ странной кличкой такой: «никогда»…
Но не вымолвилъ воронъ ни слова потомъ,
Весь свой умъ будто выливъ въ томъ словѣ одномъ.
Неподвиженъ онъ былъ и промолвилъ въ тиши я:
Завтра утромъ ты бросишь меня безъ слѣда,
Какъ другіе друзья, какъ надежды былыя!..
Воронъ снова вскричалъ: «никогда.»
Какъ отвѣтъ мнѣ, тотъ крикъ прозвучалъ въ ти-
шинѣ;
Это все, что онъ знаетъ, подумалось мнѣ, —
Вѣрно перенялъ онъ у гонимаго силой
Злой судьбы, чьихъ надеждъ закатилась звѣзда,
Панихиду по грезамъ — припѣвъ тотъ унылый:
«Никогда, никогда, никогда!»
Вопреки неотвязчивымъ думамъ моимъ,
Все смѣшилъ меня воронъ; усѣвшись предъ нимъ
Въ бархатъ мягкаго кресла, я впалъ въ размыш-
ленье:
Воронъ, вѣщій когда-то въ былые года,
Воронъ вѣщій и мрачный, какое значенье
Скрыто въ крикѣ твоемъ: «никогда»?
Такъ безмолвно я въ думахъ моихъ утопалъ,
Птицы огненный взглядъ въ сердце мнѣ прони-
калъ,
Въ мягкомъ креслѣ прилегъ я спокойно и ловко,
А на бархатъ свѣтъ лампы чуть падалъ, о да!
Этотъ бархатъ лиловый своею головкой
Не нажметъ ужь она никогда!
Вдругъ отрадно мнѣ стало, какъ будто святымъ
Фиміамомъ незримый пахнулъ серафимъ…
О несчастный! я молвилъ, то мнѣ провидѣнье
Шлетъ отраду въ пріютъ одинокій сюда!
О Ленорѣ утраченной дастъ мнѣ забвенье!..
Воронъ снова вскричалъ: «никогда!»
О пророкъ, злой вѣщунъ, птица-ль, демонъ-ли ты,
Ада-ль мрачный посолъ, иль, во мглѣ темноты
Пригнанъ бурей ты съ берега грознаго моря.
О, скажи, дальній гость, залетѣвшій сюда:
Отыщу-ль я бальзамъ отъ сердечнаго горя?
И вѣщунъ прокричалъ: «никогда!»
Птица-ль, демонъ-ли ты, все-жъ пророкъ, вѣстникъ
злой,
Молви мнѣ: въ царствѣ Бога, что чтимъ мы съ
тобой,
Въ отдаленномъ раю, сбросивъ бремя печали,
Не сольюсь ли я съ милой, воспрянувъ туда,
Съ чудной дѣвой, что въ небѣ Ленорой назвали?
Птица вскрикнула вновь: «никогда!»
Птица-ль, демонъ-ли ада — воскликнулъ я — прочь!
Возвратись-же опять въ мракъ и въ бурную ночь!…
Не оставь здѣсь пера въ память лжи безотрадной,
Одинокій пріютъ мой покинь навсегда,
Вынь изъ сердца разбитаго клювъ кровожадный!
Воронъ крикнулъ опять «никогда!»
И надъ дверью моей неподвижно съ тѣхъ поръ
Блещетъ ворона чернаго демонскій взоръ,
Въ блѣдныхъ лампы лучахъ силуэтъ его темный
Предо мной на полу распростертъ навсегда,
И изъ круга той тѣни дрожащей огромной
Не воспрянетъ мой духъ никогда!
