Я былъ предводителемъ рода — онъ убилъ моего отца,
Я созвалъ товарищей вѣрныхъ — и поклялся мстить до конца,
И каждый царемъ былъ по виду, и былъ благороденъ и смѣлъ,
И древностью рода гордился, и пѣсни геройскія пѣлъ,
И въ битвѣ безтрепетно бился, на бѣды взирая свѣтло,
И каждый скорѣе бы умеръ, чѣмъ сдѣлалъ кому-нибудь зло.
Онъ жилъ на островѣ дальнемъ, и въ морѣ мы чуяли слѣдъ: —
Убилъ онъ отца моего, передъ тѣмъ какъ увидѣлъ я свѣтъ.
2
И мы увидали тотъ островъ, и онъ у прибоя стоялъ. 10 Но съ вихремъ въ безбрежное море насъ валъ разъяренный умчалъ.
Мы приплыли на Островъ Молчанья, гдѣ былъ берегъ и тихъ, и высокъ,
Гдѣ прибой океана безмолвно упадалъ на безмолвный песокъ,
Гдѣ беззвучно ключи золотились, и съ угрюмыхъ скалистыхъ громадъ
Какъ застывшій въ порывѣ широкомъ, изливался нѣмой водопадъ.
И, нетронуты бурей, виднѣлись кипарисовъ недвижныхъ черты,
И сосна отъ скалы устремлялась, уходя за предѣлъ высоты,
И высоко на небѣ, высоко, позабывши о пѣснѣ своей,
Замечтавшійся жавронокъ рѣялъ межь лазурныхъ бездонныхъ зыбей,
И собака не смѣла залаять, и медлительный быкъ не мычалъ, 20 И пѣтухъ повторительнымъ крикомъ зарожденье зари не встрѣчалъ,
И мы все обошли, и ни вздоха отъ земли не умчалося въ твердь,
И все было, какъ жизнь, лучезарно, и все было спокойно, какъ смерть.
И мы прокляли Островъ прекрасный, и мы прокляли свѣтлую тишь: —
Мы кричали, но намъ показалось — то кричала летучая мышь,
Такъ былъ тонокъ нашъ голосъ безсильный, такъ былъ слабъ нашъ обманчивый зовъ,
И бойцы, что властительнымъ крикомъ поднимали дружины бойцовъ,
Заставляя на тысячи копій устремляться, о смерти забывъ,
И они, и они онѣмѣли, позабыли могучій призывъ,
И, проникшись взаимной враждою, другъ на друга не смѣли взглянуть. 30 Мы покинули Островъ Молчанья, и направили дальше свой путь.
4
Мы приблизились къ Острову Криковъ, мы вступили на землю, и вмигъ
Человѣческимъ голосомъ птицы надъ утесами подняли крикъ.
Каждый часъ лишь по разу кричали, и какъ только раскатъ замолкалъ,
Умирали колосья на нивахъ, какъ подстрѣленный, быкъ упадалъ,
Бездыханными падали люди, на стадахъ выступала чума,
И въ очагъ опускалася крыша, и въ огнѣ исчезали дома.
И въ сердцахъ у бойцовъ эти крики отозвались, зажглись, какъ огни,
И протяжно они закричали, и пустилися въ схватку они,
Но я рознялъ бойцовъ ослѣпленныхъ, устремлявшихся грудью на грудь, 40 И мы птицамъ оставили трупы, и направили дальше свой путь.
5
Мы приплыли на Островъ Цвѣтовъ, ихъ дыханьемъ дышала волна,
Тамъ всегда благовонное Лѣто, и всегда молодая Весна.
Ломоносъ голубѣлъ на утесахъ, страстоцвѣтъ заплетался въ вѣнокъ,
Миріадами вѣнчиковъ нѣжныхъ и мерцалъ, и звѣздился вьюнокъ.
Вмѣсто снѣга покровы изъ лилій покрывали покатости горъ,
Вмѣсто глетчеровъ глыбы изъ лилій уходили въ багряный просторъ,
Между огненныхъ маковъ, тюльпановъ, милліоновъ пурпурныхъ цвѣтовъ,
Между терна и розъ, возникавшихъ изъ кустовъ безъ шиповъ и листовъ.
И уклонъ искрометныхъ утесовъ, какъ потокъ драгоцѣнныхъ камней, 50 Протянувшись отъ моря до неба, весь игралъ переливомъ огней,
Мы блуждали по мысамъ шафрана, и смотрѣли, какъ островъ блеститъ,
Возлежали на ложахъ изъ лилій, и гласили, что Финнъ побѣдитъ.
И засыпаны были мы пылью, золотистою пылью цвѣтовъ,
И томились мы жгучею жаждой, и напрасно искали плодовъ,
Все цвѣты и цвѣты за цвѣтами, все блистаютъ цвѣты пеленой,
И мы прокляли Островъ цвѣтущій, какъ мы прокляли островъ нѣмой.
И мы рвали цвѣты, и топтали, и не въ силахъ мы были вздохнуть,
И оставили голыя скалы, и направили дальше свой путь.
Мы приплыли на Островъ Плодовъ, и плоды золотились, горя, 60 Безконечные сочные гроздья отливались огнемъ янтаря,
Точно солнце, желтѣлася дыня на разсыпчатомъ красномъ пескѣ,
И съ отлогаго берега смоква поднималась, блестя вдалекѣ,
И гора, какъ престолъ, возносилась, и роняла оттѣнки въ заливъ,
Отъ мерцанія грушъ золотистыхъ, отъ сверканія рдѣющихъ сливъ,
И лоза вкругъ лозы извивалась, вызрѣвающихъ ягодъ полна,
Но въ плодахъ ароматныхъ скрывалась ядовитая радость вина.
И вершина утеса, изъ яблокъ, величайшихъ изъ всѣхъ на землѣ,
Разросталась безъ листьевъ зеленыхъ, и тонула въ сверкающей мглѣ,
И краснѣлась нѣжнѣй, чѣмъ здоровье, и румянилась ярче стыда, 70 И Заря багрянецъ лучезарный не могла превзойти никогда.
Мы три дня упивались плодами, и безумье нахлынуло сномъ,
И друзья за мечи ухватились, и рубились въ безумьи слѣпомъ,
Но плоды я вкушалъ осторожно, и, чтобъ разумъ ослѣпшимъ вернуть,
Я сказалъ имъ о мести забытой, — мы направили дальше свой путь.
Мы приплыли на Островъ Огня, онъ манилъ насъ, блистая въ водѣ,
Онъ вздымался на цѣлую милю, устремляясь къ Полярной звѣздѣ.
И едва на ногахъ мы стояли, созерцая огонь голубой,
Потому что весь островъ качался, какъ объятый предсмертной борьбой,
И безумны мы были отъ яда золотыхъ ядовитыхъ плодовъ, 80 И, боясь, что мы бросимся въ пламя, натянули мы сѣть парусовъ,
И уплыли скорѣе подальше, и сокрылась отъ взоровъ земля,
Мы увидѣли островъ подводный, подъ водою — свѣтлѣй хрусталя,
И глядѣли мы внизъ, и дивились, что̀ за Рай тамъ блаженный блисталъ,
Тамъ стояли старинныя башни, тамъ вздымался безмолвный порталъ
Безмятежныхъ дворцовъ, — какъ видѣнья, какъ поля невозбраннаго сна.
И для сердца была такъ призывна голубая, какъ твердь, глубина,
Что изъ лучшихъ воителей трое поспѣшили скорѣй утонуть, — 90 Глубь задернулась быстрою зыбью, мы направили дальше свой путь.
8
Мы прибыли на Островъ Щедротъ, небеса были низки надъ нимъ,
И съ разсвѣтомъ лучистыя длани облака раздвигали, какъ дымъ,
И для каждаго падала пища, чтобъ онъ могъ не работать весь день,
До того, какъ на Западѣ встанетъ золотая вечерняя тѣнь.
Еще не былъ нашъ духъ безпокойный такъ плѣнительно-ласковъ и тихъ,
И мы пѣли о Финнѣ могучемъ, и о древности предковъ своихъ.
Мы сидѣли, покоясь и нѣжась, у истока пѣвучихъ ключей,
И мы пѣли звучнѣе, чѣмъ барды, о судьбѣ легендарныхъ царей.
Но потомъ утомились мы нѣгой, и вздыхали, и стали роптать, 100 И мы прокляли Островъ Блаженный, гдѣ могли безъ помѣхи мечтать,
И мы прокляли Островъ Зеленый, потому что онъ нашъ былъ вездѣ,
Потому что врага не могли мы — не могли отыскать мы нигдѣ.
И мы въ шутку швыряли каменья, мы какъ-будто играли въ шары,
Мы играть захотѣли въ сраженье, захотѣли опасной игры,
Потому что кипучія страсти намъ томили мятежную грудь,
И, насытившись дикой рѣзнею, мы направили дальше свой путь.
9
Мы приплыли на Островъ Колдуній, и пѣвучій услышали зовъ —
«О, придите, придите, придите!» прозвучало надъ зыбью валовъ,
И огнистыя тѣни дрожали, отъ небесъ упадая къ землѣ, 110 И нагая, какъ небо, колдунья возставала на каждой скалѣ,
И толпы ихъ бѣлѣли на взморьѣ, словно чайки надъ пѣной валовъ,
И толпы ихъ рѣзвились, плясали на обломкахъ погибшихъ судовъ,
И толпы ихъ бросалися въ волны освѣжить бѣлоснѣжную грудь,
Но я зналъ, въ чемъ опасность, и дальше поскорѣй мы направили путь.
10
И въ недоброе время достигли мы до Острова Башенъ Двойныхъ,
Изъ камней полированныхъ башня, и предъ ней изъ цвѣтовъ вырѣзныхъ,
Возносилися обѣ высоко, но дрожали пещеры внизу,
Ударялися башни, звенѣли, и гремѣли, какъ небо въ грозу,
И гудѣли призывнымъ набатомъ, точно яростный возгласъ громовъ, 120 И раскаты проникли до сердца разгорѣвшихся гнѣвомъ бойцовъ,
И за башню камней разноцвѣтныхъ, и за башню цвѣтовъ вырѣзныхъ
Межь бойцами рѣзня разразилась, — и на Островѣ Башенъ Двойныхъ
Вплоть до вечера буря Господня лишь смолкала затѣмъ, чтобъ сверкнуть,
И оставивши много убитыхъ, мы направили дальше свой путь.
11
Мы приплыли на Островъ Святого, что когда-то съ Брэнданомъ[1] уплылъ,
Онъ на островѣ жилъ неотлучно, и ужь старцемъ-святителемъ былъ.
Еле слышенъ былъ голосъ святого, словно голосъ далекихъ міровъ,
И къ ногамъ борода упадала бѣлизною нагорныхъ снѣговъ.
Онъ сказалъ мнѣ: «Ты злое задумалъ. О, Мальдунъ, ты живешь какъ во снѣ, 130 Ты забылъ, что̀ сказалъ намъ Всевышній, — Онъ сказалъ намъ: «Отмщеніе — Мнѣ».
Умерщвленъ былъ твой прадѣдъ, отмщенъ былъ, и за кровь пролита была кровь,
И убійство смѣнялось убійствомъ, и убійство свершалося вновь.
О, доколѣ все это продлится? Нѣтъ конца помышленіямъ злымъ.
Возвращайся же къ острову Финна, пусть Былое пребудетъ Былымъ».
И края бороды бѣлоснѣжной мы лобзали, вздохнувъ отъ борьбы,
Мы молились, услыша, какъ старецъ возсылалъ предъ Всевышнимъ мольбы,
И смирилъ насъ преклонный Святитель, и главу опустилъ онъ на грудь,
Мы печально корабль снарядили, и направили дальше свой путь.
И мы вновь увидали тотъ Островъ, и убійца на взморьѣ стоялъ, 140 Но мы мимо проплыли безмолвно, хоть на островъ насъ валъ увлекалъ.
О, усталъ я, усталъ отъ скитаній, отъ волненій, борьбы, и грѣховъ,
И приблизился къ Острову Финна только съ горстью угрюмыхъ бойцовъ.
Примечания
↑Брендан Клонфертский — один из ранних Ирландских монашеских святых. (прим. редактора Викитеки)
К. Д. Бальмонтъ. Изъ Міровой Поэзіи — Берлинъ: Изд. Слово, 1921. — С. 122—131.