Мы приплыли на Островъ Плодовъ, и плоды золотились, горя,
60 Безконечные сочные гроздья отливались огнемъ янтаря,
Точно солнце, желтѣлася дыня на разсыпчатомъ красномъ пескѣ,
И съ отлогаго берега смоква поднималась, блестя вдалекѣ,
И гора, какъ престолъ, возносилась, и роняла оттѣнки въ заливъ,
Отъ мерцанія грушъ золотистыхъ, отъ сверканія рдѣющихъ сливъ,
И лоза вкругъ лозы извивалась, вызрѣвающихъ ягодъ полна,
Но въ плодахъ ароматныхъ скрывалась ядовитая радость вина.
И вершина утеса, изъ яблокъ, величайшихъ изъ всѣхъ на землѣ,
Разросталась безъ листьевъ зеленыхъ, и тонула въ сверкающей мглѣ,
И краснѣлась нѣжнѣй, чѣмъ здоровье, и румянилась ярче стыда,
70 И Заря багрянецъ лучезарный не могла превзойти никогда.
Мы три дня упивались плодами, и безумье нахлынуло сномъ,
И друзья за мечи ухватились, и рубились въ безумьи слѣпомъ,
Но плоды я вкушалъ осторожно, и, чтобъ разумъ ослѣпшимъ вернуть,
Я сказалъ имъ о мести забытой, — мы направили дальше свой путь.
Мы приплыли на Остров Плодов, и плоды золотились, горя,
60 Бесконечные сочные гроздья отливались огнём янтаря,
Точно солнце, желтелася дыня на рассыпчатом красном песке,
И с отлогого берега смоква поднималась, блестя вдалеке,
И гора, как престол, возносилась, и роняла оттенки в залив,
От мерцания груш золотистых, от сверкания рдеющих слив,
И лоза вкруг лозы извивалась, вызревающих ягод полна,
Но в плодах ароматных скрывалась ядовитая радость вина.
И вершина утёса, из яблок, величайших из всех на земле,
Разрасталась без листьев зелёных, и тонула в сверкающей мгле,
И краснелась нежней, чем здоровье, и румянилась ярче стыда,
70 И Заря багрянец лучезарный не могла превзойти никогда.
Мы три дня упивались плодами, и безумье нахлынуло сном,
И друзья за мечи ухватились, и рубились в безумьи слепом,
Но плоды я вкушал осторожно, и, чтоб разум ослепшим вернуть,
Я сказал им о мести забытой, — мы направили дальше свой путь.
